Февраль отстой — для них. Часть 3

По дороге домой Джим думал обо всех тех людях, которые записывали его на свои телефоны. Это была ещё одна маленькая победа, но он надеялся, что они опубликуют это в соцсетях. И вот тут-то ему и пришла в голову идея!

Как только Джим вошел в свой дом, он поставил чемодан на пол и направился в свой домашний офис. Он открыл ноутбук и начал поиск. Ему потребовалось три попытки, но он нашел то, что искал. Он даже не был уверен, что они существуют, но они были там, телефонные номера «Нэшнл Инкуайрер», «Глоуб», «Тэтлер», «Конфиденциально» и ещё парочки скандальных газет, таблоидов. Он нажал на первую и увидел, что это — круглосуточная горячая линия. Когда он спустился вниз по странице, то обнаружил, что все они были такими же.

Он взял лист бумаги и набросал краткий конспект того, что нужно сказать.

— Горячая линия «Нэшнл Инкуайрер», могу я узнать ваше имя, пожалуйста.

— Меня зовут Джим, но прежде чем я продолжу, я хотел бы узнать, заинтересует ли вас история о том, как Марк Лавальер украл жену у мужчины и разрушил его десятилетний брак. У них также есть двое детей, которые теперь, благодаря ему будут жить в неполной семье.

— Вы можете это подтвердить, Джим?

— Уверен, что смогу, он украл как раз мою жену. В данный момент, пока мы разговариваем, она — с ним.

На линии на мгновение воцарилась тишина, прежде чем голос ответил:

— Джим, вы не можете подождать пару минут? Пожалуйста, не вешайте трубку, я сейчас вернусь.

— Я буду здесь,  — ответил Джим.

— Джим?

— Да?

— Хорошо, мы заинтересованы. Мы заплатим две тысячи долларов за эксклюзив.

— Как вас зовут?  — спросил Джим.

— Даррел.

— Хорошо, Даррел, договорились, меня не интересуют деньги. Вы были моим первым звонком, но я также собираюсь позвонить в «Глоуб», «Конфиденциально», «Тэтлер» и несколько других. Я предполагаю, что у вас, ребята, имеются способы узнать, где живут эти знаменитости, и я уверен, что у вас повсюду есть фотографы, готовые к работе в кратчайшие сроки; так что тот, кто достанет мне лучшие совместные фотографии Лавальера и моей жены, получит эксклюзив... ЕСЛИ, конечно, вы используете фотографии вместе с рассказом.

— Джим, не всегда так уж просто получить фотографии. Некоторые из этих парней живут в комплексе с охраной, которая могла бы посоперничать с Форт-Ноксом.

— Это не моя проблема, Даррел. Я уверен, что между вами и вашими конкурентами некоторые предприимчивые папарацци сделают несколько хороших снимков. Этот придурок одурачил всех своим имиджем белого и пушистого. Пришло время людям увидеть его таким, каков он есть на самом деле.

— Хорошо,  — услышал он вздох Даррела,  — я посмотрю, что мы сможем сделать. Куда мне отправить фотографии?

Сообщив Даррелу свой адрес электронной почты, Джим сделал тот же звонок другим скандальным газетенкам. Четверо из них сказали, что их заинтересовала эта история, и приняли его вызов насчет фотографий.

После этого он начал загружать машину. Он забрал свой компьютер и зарядное 

устройство, много одежды и бритвенные принадлежности. Закончив с самым необходимым, он огляделся в поисках большего. Она могла бы взять себе этот чертов телевизор ради детей, но проигрыватель и все его альбомы ушли с ним. Он никак не мог взять в машину свое любимое кресло, так что с неохотой его пришлось оставить.

Наконец, он прошелся по дому и забрал фотографии детей, но оставил все, где была она. Он взял с полки семейный альбом и сделал то же самое, вытащив фотографии детей из-под защитных пленок. Он ещё раз быстро огляделся по сторонам. Когда убедился, что взял все что хотел, Джим снял обручальное кольцо и оставил его на столе вместе с запиской:

«Надеюсь, оно того стоило. РS. Я позвонил твоим родителям и попросил их забрать детей».

•  •  •

Линда все ещё находилась в состоянии эйфории, когда открыла глаза в субботу утром. Предыдущая ночь была такой, как она и ожидала, и даже больше. Она улыбнулась и свернулась в сильных объятиях своего возлюбленного, глядя вверх через потолочное окно над кроватью.

Впервые за весь месяц на улице было солнечно. Там даже летала какая-то сумасшедшая птица. «Должно быть, это предзнаменование»,  — подумала она. Её мысли вернулись к прошлой ночи, когда луна светила сквозь стекло. Она наблюдала за этим часами, в то время как его большой сильный член доводил её до множественных оргазмов. В любом случае, это была ночь, которую она запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Только после этого личного признания она подумала о своем муже. Она начала задаваться вопросом, какой прием ждет её, когда она вернется. Насколько успешно Ди удалось все уладить? Она начинала чувствовать себя виноватой, не говоря уже о том, что была напугана.

Она посмотрела в суровое красивое лицо своего любовника и увидела, как его глаза открылись.

— Ну, ты говорил, что подаришь мне ночь моей жизни, и не шутил, спасибо.

Он молча улыбнулся ей.

— У меня сегодня ничего нет, останься ненадолго.

— Я бы хотела, Марк, но мне нужно возвращаться в отель. Ещё довольно рано, и я надеюсь, что смогу проскользнуть обратно в номер до того, как проснется Джим. Может быть, он не будет так уж зол, если я разбужу его минетом.

— Мы ещё не искупались,  — сказал он.  — Я никуда не хожу и ничего не делаю перед купанием.

— У тея есть крытый бассейн?  — Она не помнила, чтобы видела что-то такое, когда прошлым вечером он показывал ей окрестности.

— Почти,  — ответил он.  — Это открытый бассейн, но я закрыл его и зимой подогреваю.

Внезапно она снова забыла о Джиме.

— Но я не взяла с собой купальник,  — кокетливо сказала она.

Улыбка Лавальер стала шире.

— Вокруг нас более гектара собственности. Мой ближайший сосед находится в четверти мили отсюда, и ему не видна задняя часть моего дома. Купальники не требуются, моя дорогая.

Она села и посмотрела в окно.

— Это довольно далеко от дома, Марк. Надеюсь, ты не ждешь, что я выбегу туда голышом. Там снаружи 

холодно.

— У меня есть хороший теплый махровый халат и пара тапочек, которые ты можешь надеть.

Несколько минут спустя Линда молча думала: «Это просто полное безумие. Было всего около нуля, и ей прилось идти рука об руку с Марком Лавальером, чтобы искупаться нагишом в его закрытом бассейне. На ней не было ничего, кроме халата, а он был гол как сокол. О, если бы Ди могла видеть её сейчас.'

— Опять эта сумасшедшая птица,  — сказала она, пытаясь заслониться рукой от солнца.

— Какая птица?

— Я уже видела её за окном на крыше. Она просто продолжает летать кругами.

— Они у нас тут повсюду,  — сказал он, не обращая внимания.

Оказавшись внутри ограждения бассейна, Марк помог ей снять халат и положил его на стул, прежде чем они оба побежали и запрыгнули внутрь. Марк сразу же начал делать круги. Она пыталась не отставать, но это было невозможно, поэтому она отплыла в сторону и удовольствовалась тем, что наблюдала, как он скользит по воде от одного конца бассейна к другому. Она потеряла счет количеству кругов, но, должно быть, было двадцать пять или тридцать, прежде чем он исчез под водой. Она видела, как он приближается к ней, а затем почувствовала его пальцы в своей киске.

— О, боже,  — простонала она. Никогда в своей жизни она не делала ничего подобного. Всего за несколько секунд он заставил её тело извиваться от желания. Он возник перед ней и подвел её к борту. Импульсивно она обвила руками его шею и обвила ногами его талию. Она почувствовала, как его твердый член грациозно скользнул между её вагинальными губами и вошел в стены рая.

Она и раньше слышала, как трахаются в воде, но никогда не испытывала этого сама. Это предлагало другое измерение, эротизм, которого она никогда раньше не чувствовала. Она закрыла глаза и подняла подбородок, чтобы дать своему любовнику больше места. Она чувствовала приливы и отливы воды с каждым толчком, а её сиськи поднимались и опускались вместе с небольшими волнами, создаваемыми его телом. Она не могла поверить, что её тело может снова достичь оргазма после предыдущей ночи, но это произошло.

— Видишь,  — сказал он, после того как они, наконец, снова отдышались,  — нет ничего лучше, чем хорошо поплавать, чтобы начать день.

— Это и правда был опыт, который я запомню на всю оставшуюся жизнь, Марк, но мне действительно пора возвращаться.

— Да, мы же не хотим, чтобы этот слабак разозлился, не так ли?  — прорычал он с презрением.

— Эй, Джим, может, и не футбольная суперзвезда, но он не слабак,  — парировала она.

— Нет? Ты думаешь, он захочет подраться со мной за честь своей женщины?

Внезапный сарказм, вырвавшийся из его рта, поверг её в немоту.

— Да, я так и думал,  — усмехнулся он, приняв её молчание за подтверждение.

Это была та сторона «мистера Футбола», которой она не видела. В его голосе звучала настоящая жестокость.

— Отвези меня обратно,  — решительно заявила она. Он усмехнулся 

её явному гневу.

Они оба вылезли из бассейна одновременно. Лавальер схватил полотенце, висевшее на спинке стула, в то время как Линда потянулась за халатом. Внезапно раздался громкий треск, и её правую ягодицу пронзила боль. Она вскрикнула и оглянулась, когда Лавальер крутил полотенце в руках.

— Я говорил тебе, что я — чемпион по ловле полотенец в нашей раздевалке?  — сказал он со злой усмешкой.

— Больно же, черт возьми,  — выругалась она, потирая задницу. Она снова потянулась за халатом, когда второй выстрел из полотенца ужалил её с другой стороны задницы.

— Марк, прекрати, это больно!  — с негодованием закричала она.

Ярость в её глазах, казалось, только раззадорила его ещё больше. Он снова щелкнул её по бедру.

— На твоем месте я бы сбежал из дома,  — со смехом сказал он.

— Я все ещё мокрая, я заболею пневмонией, выйдя туда голой,  — плакала она.

Он снова щелкнул её, на этот раз едва не задев её левую грудь.

— Следующий удар будет прямо в киску,  — хихикнул он.

Она слышала, как он смеется, когда бросилась к двери. Он побежал за ней, маниакально хватая полотенце и крича на нее всю дорогу в дом. Она быстро попыталась закрыть за собой дверь спальни, но он был уже там и протиснулся следом за ней. Его поведение полностью изменилось. Было очевидно, что теперь, когда он получил от нее то что хотел, она ему больше не нужна.

— Одевайся,  — решительно приказал он ей.  — Я высажу тебя у отеля.

Линда села на край кровати и потянулась за своими трусиками, понимая, что все это было притворством. Учтивость, утонченность, образ хорошего парня — все это было просто игрой; на самом деле он был всего лишь детским хулиганом. Теперь она жалела, что позволила ему прикоснуться к себе. Начав натягивать трусики, она заметила красный рубец на бедре, где он щелкнул её полотенцем. Она встала и пошарила у себя за спиной; конечно же, у нее там был ещё один. «Отлично,  — подумала она,  — как раз то, что мне нужно.. ». Отметины на её теле, чтобы напомнить Джиму о том, что она сделала.

То, что совсем недавно было переживанием, которое она никогда не забудет, в тот момент было полностью разрушено. Теперь все чего она хотела сделать, это забыть всю эту чертову историю и убраться отсюда.

Они оба молча оделись и направились к входной двери. Накануне вечером Лавальер даже не захотел тратить время на парковку в гараже и оставил свой внедорожник на подъездной дорожке. Они ещё не дошли до конца крыльца, когда он поднял глаза и увидел полдюжины фотографов, стоявших рядом с его участком. У всех были телеобъективы, и все они были направлены на них двоих. Он тут же схватил Линду за руку и начал тянуть назад.

— Эй, что ты делаешь,  — закричала она,  — отпусти меня!

— Возвращайся в дом,  — прорычал он,  — нас фотографируют.

Ее глаза стали большими, как блюдца, когда она увидела все камеры и последовала за «мистером Футболом» обратно.

— Что,  

черт возьми, происходит? Почему они фотографируют нас?

— Не знаю,  — ответил он. Когда он вытащил свой телефон, то понял, что ещё не включил его снова. Он нажал на кнопку и нетерпеливо ждал, когда он загрузится. Линда сделала то же самое со своим. Как только смог, Лавальер быстро набрал номер одного из своих приятелей, что был с ним в танцевальном клубе.

— Кевин, что происходит? У меня за дверью куча папарацци.

— Ещё и того больше,  — с циничным смешком ответил Кевин.  — Я говорил тебе, что однажды у тебя будут проблемы со всей этой, как ты это называешь, «рогоносной» чушью. Муж этой бабы прошлым вечером сошел с ума. Черт, чувак, ты — сенсация интернета. Вы с ней повсюду: на YouTube, в Instаgrаm и кто знает где еще.

— Черт, я убью этого ублюдка.

— О да, это было бы очень умно. Прошлым вечером я собирался попытаться успокоить его, и половина людей в зале направила свои телефоны на меня. После этого я не собирался даже приближаться к нему. Черт, мы с Чаком заставили всех в заведении пялиться на нас, пока сидели за столом и ждали несколько минут, после того как парень ушел, прежде чем мы смогли уйти. Посмотри YouTube, чувак, и поймешь, что я имею в виду.

— Хорошо, я сделаю это сейчас,  — сказал он, нажимая кнопку отключения. Тем временем Линда прислушивалась к его части разговора.

— Что?  — спросила она.  — Что случилось?

Он проигнорировал её и открыл приложение YouTube. Линда услышала сердитый голос Джима.

— Боже мой,  — воскликнула она, когда Лавальер показал ей свой телефон.

— Твой муж — придурок, вот что случилось,  — заорал он.

Она немедленно набрала номер Ди.

— Слава богу, что ты позвонила,  — проорала Ди.  — Я пытаюсь до тебя дозвониться со вчерашнего вечера. Ты дома?

— Нет, я все ещё в доме Марка. Это место окружено фотографами.

— О, черт! Прошлой ночью Джим слетел с катушек. Я пыталась сказать ему, что ты все ещё любишь его, но он сказал, что собирается подать на развод. Думаю, что он тоже планирует съехать из дома. Ты должна немедленно вернуться домой и попытаться его остановить. Прошлым вечером я сделала все что могла, но, дорогая, он и впрямь зол.

— Хорошо-хорошо, я ухожу прямо сейчас.

Она в отчаянии повесила трубку и посмотрела на Марка.

— Я должна немедленно вернуться домой,  — сказала она ему.

— Я не собираюсь возвращаться туда с тобой, ты шутишь? Вызови такси, или Убер, или ещё что-нибудь.

— Марк,  — взмолилась она, но он повернулся к ней спиной и ушел. Она едва могла видеть сквозь слезы, набирая в Гугле: «Убер рядом со мной». Она позвонила в ближайший, и ей сказали, что машина будет через двадцать минут. Она сползла по стене на кафельный пол фойе и плакала, пока не услышала гудок. Она натянула пальто через голову и попыталась спрятать лицо, пока щелкали камеры.

Водитель такси понятия не имел, что происходит. Он уставился на нее в зеркало 

заднего вида, пытаясь понять, узнает ли он её.

— Вы — знаменитость или что-то в этом роде?

— Нет, я не знаменита, я глупа. Пожалуйста, просто доставьте меня как можно скорее.

Она опять проверила свой телефон, чтобы узнать, не пытался ли Джим связаться с ней. Когда она увидела СМС, ей стало страшно открывать его, но она знала, что должна. Она почти слышала, как её сердце разорвалось, когда она увидела белье, аккуратно разложенное на кровати вместе с запиской. Водитель снова посмотрел на нее в зеркало заднего вида, когда услышал её скорбное рыдание. Он понятия не имел, что она сделала, но не мог не испытывать к ней жалости.

Расплатившись с водителем такси, она вбежала в дом, зовя Джима по имени, но была встречена только тишиной. На мгновение она задумалась, может ли он все ещё быть в отеле, но эта надежда рухнула, когда она проверила шкаф. Она рухнула на кровать вся в слезах.

Прошел почти час, прежде чем она перестала рыдать. Она вытерла глаза и решила спуститься на кухню и сварить кофе, чтобы попытаться прочистить голову и подумать. Именно в этот момент она увидела его кольцо и записку. Она сразу поняла, что её браку пришел конец. Она плюхнулась в кресло и вспомнила прошлую ночь и то, как глубоко она, должно быть, причинила ему боль. Почему она не смогла понять этого в то время, был вопрос, который она будет задавать себе всю оставшуюся жизнь.

•  •  •

Джиму было трудно заснуть, но едва заснув, он просто провалился. Он был так эмоционально истощен, что проспал целых девять часов и проснулся только в десять тридцать утра в субботу. Туман в его мозгу начал рассеиваться только тогда, когда он оказался в душе. Одеваясь, он собирался включить телефон, но решил, что все ещё не готов начать разбираться с последствиями прошлой ночи. Ему нужен был хороший завтрак, ему нужен был кофе, ему нужно было время, чтобы подготовиться. Он спросил портье о ресторанах, узнал о трех в нескольких минутах ходьбы и выбрал «Денни» в соседнем квартале.

Было слегка за полдень, когда он вернулся в свою комнату. Он глубоко вздохнул, чтобы собраться с духом, и включил телефон. Было по меньшей мере дюжина пропущенных звонков от его так называемых друзей. Он игнорировал их всех. Он увидел, что Линда ответила на его СМС и открыл его.

«Мой дорогой муж, я даже представить себе не могу, какую сильную боль я тебе причинила прошлым вечером. Слова «Мне жаль» и близко не подходят к тому стыду и сожалению, которые я испытываю. Все что я могу сделать, это просить у тебя прощения и умолять тебя, если в твоем сердце осталась хоть капля любви ко мне, пожалуйста, дай мне шанс как-то загладить свою вину перед тобой».

Он написал ей ответ:

«Ты права насчет боли. Никогда в моей жизни у меня не было кого-то, кто, признаваясь мне в любви, так откровенно вонзал бы 

кинжал в мое сердце и крутил его для пущей убедительности.

Я уверен, что мой гнев в конце концов пройдет, и я пойму, что все ещё люблю тебя, но если бы мы остались вместе, я был бы как на иголках, ожидая, когда это случится в следующий раз. Я не собираюсь так жить, Линда. Я как можно скорее встречусь с адвокатом и подам на развод. А пока давай сделаем все как можно более справедливым ради детей. Я хочу прийти завтра, чтобы мы смогли, надеюсь, сесть вместе и спокойно все им объяснить. После этого я проведу с ними остаток дня. Дай мне знать, если у тебя возникнут с этим какие-либо проблемы».

Закончив, он сел за маленький письменный стол в комнате и включил ноутбук. У него были электронные письма от всех четырех таблоидов, которые приняли его вызов. На первых двух были очень похожие фотографии Лавальера и его жены перед домом. Они стояли довольно далеко друг от друга и были в пальто. На них они были изображены вместе, но, конечно, по фотографиям нельзя было сказать, что они только что провели вместе ночь.

Он, вроде как, предполагал, что фотографии будут именно такими, но надеялся, что тот, по крайней мере, обнимет её за плечи. Затем он проверил электронную почту из «Нэшнл инкуайрер».

— Какого черта..?  — пробормотал он себе под нос. Он щелкнул по другим фоткам. Каждая из них была столь же удивительна. Первые несколько снимков показали Лавальера и его жену вместе в постели. Похоже, у них была камера на потолке над кроватью. На следующих снимках было видно, как они выходят на улицу к зданию, похожему на военную хижину Квонсет. Она была в белом халате, а он был голым. Ему следовало на этом остановиться, потому что следующие несколько снимков снова разбили ему сердце. Это выглядело так, будто два непослушных подростка отлично проводят время. Они оба были голыми, когда она бежала перед «мистером Футбол», в то время как тот игриво шлепал в нее полотенцем. Это обрушилось на него как тонна кирпичей, и это был первый раз, когда он заплакал.

Джим никогда не сталкивался ни с чем таким болезненным, как распад его брака. Ему потребовалось некоторое время, чтобы снова собраться с мыслями. Он умылся и сварил кофе с помощью мотельной кофе-машины. Было почти два часа, когда он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы позвонить. Он посмотрел номер на своем телефоне и попросил Даррела, но ему сообщили, что тот работает неполный рабочий день и всего несколько часов поздно ночью. Когда он сказал голосу на другом конце провода, кто он такой, его соединили с репортером. Его звали Пол.

— Сэр, могу я называть вас Джимом?

— Да, все в порядке,  — ответил он.

— Джим, вы готовы рассказать мне свою историю?

— Сейчас? Я просто звоню, чтобы сообщить вам, ребята, что выиграли вы. Те фотографии, что вы сделали, на порядок затмили все остальные.  

У вас там что, есть скрытые камеры или что-то в этом роде?

— Нет,  — с легким смешком ответил Пол,  — просто так получилось, что вы живете в том же городе, что и наше секретное оружие.

— Секретное оружие?

— Да, мы не можем назвать его имя, но он — лучший папарацци в этом бизнесе. Он не только чертовски хороший фотограф, но и гений в электронике. В прошлом году он пошел и купил беспилотник строго для камеры. У него самый мощный зум и лучшее разрешение из всех существующих, затем он переделал его. Он надел на нее какой-то глушитель. Обычно они довольно шумные, но этот может пролететь в трех метрах от вас, и вы ничего не услышите.

— Затем он оснастил камеру поляризационным фильтром. Это уменьшает блики от солнца, как пара солнцезащитных очков полароид. Он может припарковать его за чьим-нибудь окном и настроить фильтр с помощью своего телефона так, что вы перестанете видеть отражения в стекле; все будет ясным как хрусталь. Именно так он получил эти совместные фотографии вашей жены и Лавальера в постели.

— Как только ему позвонили прошлым вечером, он нашел адрес и отправился туда, чтобы разведать обстановку. Было ещё темно, когда он послал беспилотник вверх и обнаружил люк в крыше. Он решил, что он — над кроватью Лавальера, но не мог разглядеть, пока не стало светлее. У него также есть несколько сверхдлинных телеобъективов для его обычной камеры, поэтому он нашел сзади место, где смог бы примоститься на случай, если они попытаются выскользнуть таким образом. Хотя он и не ожидал, что они так вот разденутся. В том здании сзади есть закрытый бассейн, так что, очевидно, они вместе купались нагишом.

Это была ещё одна информация, которую Джиму не нужно было слышать.

— В любом случае,  — продолжил Пол,  — как только взошло солнце, он увидел их сверху и сделал эти снимки через окно в крыше. У нас спереди был ещё один парень, так что, он остался сзади. Он не мог поверить своей удаче, когда увидел, как они вышли голыми и направились к бассейну. В дополнение к снимкам, которые вы видели, он получил больше с помощью дрона, но те что с уровня земли, лучше.

Следующие два часа Джим и Пол провели за телефонным разговором, пока Джим подробно рассказывал свою историю, попутно отвечая на множество вопросов Пола.

К тому времени как они закончили, он был измотан. Повесив трубку, Джим усомнился, стоило ли оно того. Действительно ли это повлияет на карьеру Лавальера? Наверное, нет. «Таким людям сходит с рук все что они хотят»,  — сказал он себе. Именно тогда он вспомнил всех людей в клубе с выключенными телефонами и задался вопросом, попало ли что-нибудь в Интернет. Он отправил по электронной почте другим таблоидам, чтобы сообщить им, что они проиграли, затем нажал на YouTube и набрал в строке поиска.

— Святые угодники!  — воскликнул он вслух. Вся первая страница была посвящена ему.  

Он нажал на первое видео и посмотрел повтор своей боли и унижения. С затуманенными глазами он начал читать комментарии. Их было более трехсот. Пара была уничижительными замечаниями, направленными на него: комментарии типа «Он был слабаком», но остальные уничтожали Лавальера и в какой-то степени Линду.

Он посмотрел ещё несколько и все больше воодушевлялся, читая комментарии от каждого из них. «Черт,  — подумал он,  — возможно, мне даже не нужна была история в бульварной газете».

Его мысли были прерваны жужжанием телефона с СМС. Оно было от его бывшего друга, Дейва. Он не собирался открывать её, но любопытство взяло верх.

«Джим, Ди только что разговаривала по телефону с Линдой. Она говорит, что ты съехал с катушек. Пожалуйста, не делай этого! Это была всего одна ночь. Не стоит бросать из-за этого десятилетний брак. Пожалуйста, передумай».

Джим вернул сообщение.

«Вчера вечером я сказал тебе: не звони, не пиши, не связывайся со мной никаким образом. Никто из вас не предупредил меня, когда вы знали, что Линда собирается сделать, даже ты, мой так называемый приятель. Если бы я смог добраться до нее до того, как она уехала, я бы, скорее всего, смог её остановить и, возможно, спасти свой брак. Конечно, теперь мы никогда этого не узнаем, не так ли?

Не связывайся со мной больше. Я ОТНЫНЕ НИКОГДА не буду принимать звонки или СМС от тебя, Ди, или от кого-либо еще, кто сидел за этим столом прошлым вечером. По мне, так вы все можете КАТИТЬСЯ К ЧЕРТУ! »

Еще одна волна печали нахлынула на него, когда он нажал кнопку отправки. Ещё больше слез вырвалось из уголков его глаз, когда он подумал о потере своей жены, своего брака и, в какой-то степени, своих детей. Он думал о том, чтобы остаться женатым ради детей, но это было бесполезно. Он никогда не сможет проявить любовь и привязанность к Линде, как когда-то, а то, что дети будут расти в обстановке, лишенной любви, тоже не пойдет им на пользу. Это было нелегкое решение, но он принял единственное, которое смог принять.

•  •  •

Линда была готова принять его в воскресенье утром. Когда он подошел к двери, она уже приняла душ, красиво оделась и накрасилась. Он принял её приглашение выпить кофе и последовал за ней на кухню.

— Где дети?  — спросил я.

— На улице, играют на заднем дворе.

Он кивнул в знак согласия и сел за стол. Он знал, что она хочет поговорить, и не собирался лишать её этого. На самом деле он надеялся, что она найдет способ уговорить его остаться, хотя и знал, что этого не случится.

— Джим, я очень, очень сожалею о том, что сделала. Я не могу представить, что ты почувствовал, узнав, что я ушла. Я, честно говоря, не знаю, о чем я думала.

— Согласен,  — ответил он,  — никто не смог бы представить, что я чувствовал, если бы это не случилось с ним.

— Я не знаю, что на 

меня нашло. Я никогда раньше не была ни с кем таким знаменитым. Это заставляло меня почувствовать себя такой особенной. Затем, когда он попросил меня пойти с ним домой, я... Я не знаю, я просто была так поражена. Я даже не думала ни о чем подобном, но...

Она начала плакать, и ей было трудно продолжать.

— Мне так жаль, Джим. Я продолжала твердить себе, что это будет только одна ночь; ночь, которая больше никогда не повторится,  — плакала она.

— Все продолжают мне твердить, что это — всего одна ночь. Позволь мне сказать тебе, что чувствую я.

— Хорошо,  — согласилась она. Она злилась на себя за то, что сломалась. Она была в отчаянии, пытаясь спасти свой брак, и хотела броситься на колени и умолять, если это будет то что нужно, но, возможно, сначала было лучше узнать, о чем думает он.

— Знаешь,  — начал он,  — когда я узнал, что ты ушла прошлым вечером, все за столом говорили: это всего лишь одна ночь, дай ей эту одну ночь, ты не можешь развестись с ней из-за одной ночи, ты сама только что сказала это ещё раз, но весь смысл и был в том, что это была всего одна ночь.

Он видел, что она не понимает.

— Если бы ты пришла ко мне и сказала, что я влюбилась в другого мужчину и уходишь от меня, чтобы провести с ним остаток своей жизни, я бы понял. Мне это явно бы не понравилось, но я бы это понял. Я видел, как это происходит, два человека слишком сближаются на рабочем месте и влюбляются, такое случается.

— Если бы ты сказала мне, что однажды ночью гуляла с девчонками, напилась и оказалась в постели с каким-нибудь ловеласом, я бы и это понял. Опять же, я чертовски уверен, что мне бы это не понравилось, но такое случается. Никто из нас не совершенен.

— Если бы ты занималась продажами и много путешествовала, была одинокой в долгой поездке и однажды ночью отчаянно нуждалась в компании, я бы это понял. Но именно здесь это все неприменимо.

— Ты едва встретила его, так что, я знаю, что ты не была влюблена, ты выпила всего пару рюмок, так что ты не была пьяной, и я был рядом, так что ты, черт возьми, точно не была одинокой. Черт, у нас был запланирован чудесный романтический вечер, и ты все это бросила ради оодноой ноочии,  — сказал он, подчеркивая последние два слова, растягивая их.

— Ты не можешь себе представить, каким ничтожеством я чувствовал себя, зная, что моя жена настолько мало заботилась обо мне, что намеренно вонзила кол в мое сердце ради одной ночи секса с другим мужчиной, мне все равно, кто он был. Ты понимаешь, к чему я клоню?

— Тот факт, что это была всего одна ночь, делает её не лучше, а в тысячу раз хуже. Ты выбросила все это... наш брак,  

нашу семейную жизнь, наше будущее, будущее наших детей, ради ОДНОЙ НОЧИ. Ты знала, как я буду себя чувствовать, ты знала, насколько я буду опустошен, и все же полностью проигнорировала мои чувства ради ОДНОЙ ГРЕБАНОЙ НОЧИ с этим парнем!

Он становился эмоциональным и не хотел, чтобы дети видели его таким. Он успокоился и снизил громкость.

— Понимаешь? Ты видишь, что ты наделала? Ты бросила меня не ради счастья на всю жизнь с кем-то другим, ты бросила меня ради одной ночи секса с другим мужчиной.

Линда вытирала волну слез с глаз. Она действительно понимала. До сих пор она думала об этом, как и все остальные: что это была всего одна ночь, что он не откажется от брака из-за одной ночи, но теперь поняла, что это ОНА отказалась от него ради одной ночи, а не он. Он был прав, совершенно прав, и не было смысла даже пытаться бороться с ним по этому поводу. Не было никаких контраргументов, которые она могла бы обсудить, ничего, что она могла бы сказать; их брак закончился, она должна была это принять.

Она попросила несколько минут, чтобы привести себя в порядок, прежде чем поговорить с детьми. Когда она оказалась готова, они позвали детей. Те, конечно, набросились на своего отца с вопросами, где он был. Линда сыграла важную роль, помогая объяснить, что папа собирается обзавестись вторым домом. Только мысль о том, чтобы провести день с отцом, удерживала их от слез, но они наверстали упущенное тем вечером, когда он их высадил. Никогда за всю свою жизнь Линда не чувствовала себя такой подавленной, как тогда, когда услышала, как плачут её дети в своих кроватях, понимая, что причиной этого была она.

•  •  •

Верный своему слову, Джим подал на развод на следующей неделе. Линда, зная, что её скорое увольнение будет очень справедливым, воспользовалась услугами того же адвоката. Было решено, что она останется в доме ради детей, поэтому Джим снял квартиру с тремя спальнями всего в четырех милях отсюда, где дети проводили почти половину своего времени.

Что касается последствий? Все получилось лучше, чем Джим мог когда-либо надеяться. В попытке остановить отток клиентов из-за всех видео на YouTube с той ночи, владелец Даун Бит разместил свое собственное видео на том же хостинге, заявив, что заведение перешло под новое управление. Не называя никаких имен, он также проинформировал общественность о новой политике в отношении некоторых «бывших клиентов». Джим понял это так, что Лавальеру там больше не рады.

Дерьмо действительно поразило фанатов, когда на трибунах появился новый выпуск «Нэшнл Инкуайрер». Джим и Линда оба были благодарны за то, что дети были слишком малы, чтобы на них могла повлиять эта история.

К счастью, они затемнили лицо Линды, но фотография её и Лавальера в постели, обнимающего её за плечи, попала на первую полосу вместе с другими их обнаженными изображениями с цензурой внутри.

Через месяц, после того как оригинальная история попала на 

полки перед кассами продуктового магазина, «Нэшнл Инкуайрер» предложил Линде пять тысяч долларов за рассказ с её стороны. Хотя Линда не верила, что её следует вознаграждать за то, что она сделала, она взяла деньги и положила в фонд финансирования колледж для Эммы и Томми. В статье она глубоко извинилась перед мужем и призналась, что весь этот эпизод был самым глупым поступком, который она когда-либо совершала.

Она не нанесла ни одного удара, разоблачая жестокость и издевательства Лавальера. Когда Джим прочитал её рассказ о том, как этот придурок ударил её полотенцем достаточно сильно, чтобы появились рубцы, он вспомнил, как ошибался, думая, что она хорошо проводит время. Это был первый раз, с тех пор как все началось, когда он посочувствовал своей будущей бывшей жене.

Лавальер больше не был принцем Чикаго. Его презирали почти везде, куда бы он ни пошел; даже другие игроки избегали его, когда позже в этом году начались тренировки, и впервые в его жизни Лавальера освистали с трибун, когда он вышел на поле во время игр. Через два года после того вечера в «Даун Бит» его продали в меньшую команду.

Линда ждала год, прежде чем начать встречаться, но чувствовала, что найти нового мужчину, с которым она могла бы разделить свою жизнь, вероятно, безнадежно. Основываясь на её десятилетней истории с Джимом, у нее были чересчур большие ожидания. В конце концов, она бросила поиски и решила посвятить свою жизнь простому воспитанию двух замечательных детей.

Джиму повезло немного больше. После двух катастрофических недолгих отношений он нашел женщину с определенным потенциалом, но не спешил, пусть если случится, то случится. Тем временем они с Линдой прекрасно ладили, и дети приспособились к новым условиям жизни. Они даже все ещё продолжали время от времени делать что-то как семья. Жизнь продолжается.