Тридцать серебряников

Магдалена Боман была очень красивой девушкой.

Впрочем, что это я?! Она и сейчас удивительно красивая. Хоть "девушкой" как-то неловко называть замужнюю даму с двумя детьми.

Но тогда, в девичестве, большинство парней в нашем маленьком городке в Скандинавии считали её «красавицей города».

Она это прекрасно знала, и не проявляла особого интереса к тем многочисленным местным «охотникам за трофеями», которые делали свои более или менее тупые попытки залезть в её трусики.

Ходили сплетни, что банда негодяев предложила хорошую награду победителю в секретном соревновании — кому первому она достанется.

Мэгги знала об этих слухах и избегала любых контактов со всеми, кто мог быть вовлечён в эту чушь. Что было большим преимуществом для обычных парней в городе.

Хотя мы с Магдаленой когда-то были членами одного теннисного клуба, я никогда не делал никаких попыток к сближению с ней. Она была на пару уровней выше, и мой реализм не позволял мне строить иллюзий. Я не разговаривал с ней с тех пор, как аннулировал своё членство в клубе.

По крайней мере, до того момента, пока я не встретил её на местной почте, что вряд ли можно назвать романтическим местом.

В тот день было многолюдно, и единственное свободное кресло было рядом со мной.

Она села, мы начали разговаривать, и она сказала мне, что ужасно торопится. Поэтому я, без задней мысли, предложил заняться её делами. Мне всё равно пришлось бы отстоять очередь для получения бандероли из Блекинга с документами об окончании института.

Можно было, конечно, просто взять у отца его старый Сааб и сгонять за бумагами самому. Но я был занят. И, самое главное,  — моя судьба тогда пошла бы совсем в другом направлении.

Мне было известно, что у Мэгги репутация гордой и неприступной девушки, и я не ожидал ничего от моей маленькой помощи. Но угадайте, какого размера была моя ошибка.

Через несколько дней она позвонила мне и спросила, не хочу ли я сделать ей ещё одно одолжение.

Я был польщён тем, что она не поленилась узнать мой номер телефона, поэтому сказал «да» без каких-либо колебаний. И даже не спросил её о том, какой услуги она хотела.

Родители Мэгги были в Ikea в столице графства и купили ей шкаф. Теперь он стоял в её спальне, но в двух плоских картонных коробках.

Хотя у нее было много друзей-мужчин, она боялась, что никто из них не сможет сложить детали из коробки во что-то, что можно рассматривать как полезный предмет мебели.

Меня немного сбивало с толку то, что в возрасте двадцати трёх лет она не жила вместе с каким-то счастливчиком или, по крайней мере, не имела парня, но кто я такой, чтобы судить.

Мне самому тогда было двадцать пять. Я закончил Блекингесский технологический институт, и полтора года прослужил в военно-морском флоте, когда восстановили призыв в Шведскую армию.

После месячной подготовки в школе военных специалистов, меня направили на корвет "Рисбю" канониром. 57-миллиметровый Bofors SAK был моим инструментом и моей специализацией.

Поскольку во флот отбирают 

наиболее подготовленных молодых людей, можете себе представить мои физические параметры.

У меня не было девушки. Потому что моя девушка вышла замуж, пока я болтался по Балтике. Я не расстроился и наслаждался «своей свободой выбора» в течение последних двух месяцев.

Я позвонил в её дверь через несколько минут после обещания приехать. Дом моих родителей стоял недалеко от её дома.

Мэгги открыла, одетая в синие джинсы и синюю рубашку, удивительно красивая даже в этом простецком наряде.

Она провела меня, с моим ящиком для инструментов, в свою спальню.

Я притворился, что вовсе не мечтаю о том, чем хотел бы заниматься в этой кровати, и перетащил её в сторону, чтобы освободить больше места для работы с гардеробом.

По сути, это был большой шкаф с двумя секциями. Одна сторона с ящиками и полками, а другая — обычный шифоньер.

Действительно, дело не из лёгких, но ничего сложного.

Работа шла успешно, как и предполагалось. И примерно через полчаса хозяйка пришла ко мне и сказала, что у нее на кухне есть чай и бутерброды.

Очень вкусные, кстати, бутерброды. И когда я спросил, где она их купила, она рассмеялась и сказала мне:

— Уж поверь — даже самая глупая блондинка способна сделать бутерброд.

Я похвалил её и сказал, что у нее получились отличные бутерброды.

Ну, а о чём ещё было говорить?

Она была очень рада, когда её шкаф был готов к использованию, похвалила меня за хорошую работу и спросила, сколько я хочу получить.

В шутку я ответил с улыбкой:

— Судя по образцу твоих навыков на кухне, думаю, ужин будет отличной платой.

Она удивила меня быстрым ответом:

— Семь часов, в субботу. И принеси вино.

Ровно в семь часов я снова позвонил в её дверь и принёс две бутылки испанского вина Риохи. Меня обняли и предложили апельсиновый приветственный напиток (Welcom Drink).

Ужин был очень романтичным, хотя на этот раз она не особо усердствовала с готовкой. Но почему меня должны были волновать такие мелочи. Ведь согласитесь — у меня была более важная причина быть там.

Мы хорошо провели время, и я чувствовал себя самым гордым человеком в мире из-за этого ужина с Магдаленой, которая просила называть её «Мэгги».

До сих пор у меня не было никаких дальнейших намерений. Я не ожидал ничего другого, кроме ужина. Честно. Поэтому чувствовал себя настоящим джекпотом, когда мы сидели рядом на узком двухместном диване после ужина с чашкой кофе и стаканом Риохи.

Она спросила меня:

— Что сказали твои друзья, когда ты рассказал им об этом ужине?

Я удивился:

— Ничего. Это моё личное дело. Не вижу причин для разговоров с друзьями.

Она обняла меня. Вытянув шею, поцеловала в подбородок и сказала:

— В таком случае это будет «особый ужин» с завтраком.

Тут я окончательно охренел.

Ваш покорный слуга изо всех сил старался дать девушке то, чего она ожидала, и, надеюсь, даже больше, чем это.

После недолги объятий на диване, я отнёс её в спальню, где мы начали с нежных ласк, медленно и нежно раздевая друг друга.

Затем, когда 

она лежала обнажённой на кровати, я облизывал её, пока она не взорвалась оргазмом. Опыт у меня, слава Богу, имелся.

Как только она отдышалась, я начал всё сначала, и продолжал до тех пор, пока она не стала умолять трахнуть её.

Я с трудом мог поверить, что это происходит в реальной жизни, и мне пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон.

Самая красивая и желанная девушка в городе умоляла меня трахнуть её.

Почти невероятная ситуация заставила мой член затвердеть до боли, и Мэгги начала громко стонать, как только я оказался в ней. И довольно громко кричала, когда испытывала оргазм.

Той ночью мы трахались ещё раз, но во второй раз она была довольно пассивной и заснула, как только все закончилось.

Следующее утро было самым важным утром в моей жизни.

Я провёл ночь с самой красивой девушкой в городе, и теперь главный вопрос в моей голове заключался в том, довольна ли она мной и, хочет ли получить ещё немного удовольствий, прежде чем отшить меня.

Мэгги была уже одета, когда приготовила завтрак и разбудила меня.

У нас не было проблем с приятной светской беседой во время завтрака, и после еды она спросила меня:

— Можешь ли ты пообещать мне, что то, что произошло этой ночью, останется здесь, в этой квартире?

— Конечно. Никто не знает, что я был здесь. И я также тихо и незаметно уйду.

— Пожалуйста, пойми меня правильно — обычно я не занимаюсь любовью на первом же свидании.

— А как насчёт второго свидания? Я парень с застёгнутыми губами.

Она хохотнула:

— Но ты, ловкач, знаешь, как ими пользоваться.

С тёплой улыбкой на лице она сказала мне, что, если я буду заинтересован в продолжении отношений, второе свидание будет в общественном месте, на курсах линейных танцев.

У меня почему-то мгновенно возник жгучий интерес к танцам. Вскоре мы стали постоянной парой на танцполе.

И жили вместе в её квартире.

Хотя она была самой красивой девушкой, которую я когда-либо трахал, она не была лучшим сексуальным партнёром в моей жизни.

Неплохо, но не выше среднего.

Но меня это не волновало? Я чертовски гордился тем, что выиграл этот трофей. По крайней мере, как я думал, до тех пор, пока наш роман не прервётся.

Но мои отношения с Мэгги пошли намного лучше, чем я ожидал.

По дороге на нашу романтическую свадьбу, в старинной деревенской церкви, я с трудом мог поверить, что это происходит в реальной жизни, а не во сне.

Почему эта самая востребованная девушка в нашем городе выбрала такого обычного парня, как я, Роберт Хэнсон,

Её единственный ответ на мой вопрос:

— Почему я?

Был:

— Потому что я люблю тебя, глупый.

•  •  •

Прожив девять лет в браке, мы родили двоих детей, мальчика и девочку.

Наша семья — типичная скандинавская ННV. Что можно перевести как «дом», «собака» и «Volvo». Мы полностью подпадали под описание средней городской ячейки общества.

Дом в два этажа, в три спальни и стоимостью 495000 крон, был приобретён в ипотеку сроком на десять лет.  

Первый взнос в пятьдесят тысяч я внёс из своей заначки наличными. Ежемесячный взнос в четыре тысячи монет почти не влиял на наше финансовое состояние. При моей зарплате в 50-60 тысяч крон, это было несущественно.

Собака была маленьким терьером, игрушкой для наших детей.

Volvo-70, мы приобрели из практических соображений. Большой автомобиль необходим для поездок всей семьёй.

А Мэгги рассекала на маленьком Ford Fiesta в качестве машины для поездки за покупками.

Обе машины обошлись нам в тридцать две тысячи. Они были куплены «подержанными» с большой скидкой у местного дилера Ford, где Мэгги служила оператором в приёмной.

Мы оба работали полный рабочий день, но зарплата Мэгги в двадцать два куска покрывала только её личные расходы на одежду, парикмахерские услуги и макияж.

Знаете, иметь трофейную жену удовольствие не из дешёвых.

Есть и другие минусы, о которых редко упоминают. Например, выходя на танцы, она всегда получает более или менее серьёзные предложения от возбуждённых самцов, которые считают себя "настоящими мужчинами". Они так считают до тех пор, пока не увидят мои габариты. Хе-хе.

Однажды в отеле в Стокгольме, где мы были в отпуске, она сидела одна за стойкой бара, а я был в мужском туалете. К ней подошёл мужчина и предложил ей примерно столько же, сколько она зарабатывала за месяц на своей работе, за полчаса с ним в его комнате.

Конечно, она сказала «нет, спасибо», но долго дразнила меня тем, как легко ей можно было бы получить месячную зарплату в короткие сроки в течение одного вечера и даже о том, сколько я «должен ей за услуги каждый месяц».

Иногда она бывала такой стервой.

Я работал оператором ЧПУ на маленьком заводе, специализирующимся на сложных деталях.

Мой непосредственный начальник и директор завода, Ларс Стенсон, служил старшим механиком на корвете "Рисбю". Да, да. На том же корвете, где я мотал свою "срочку".

Он ушёл с военной службы на пенсию за месяц, до моей демобилизации, в звании капитана войны. Потом он собрал команду из шести человек, все бывшие флотские, которые, как он выразился, "вызывали доверие чистыми руками и светлыми головами". Я оказался в их числе. В числе тех, кто, как он сказал:  — "имели неосторожность стать его друзьями".

Его капитализация, по подсчётам государственного статистического агентства, составила более двадцати миллионов крон.

Крутой мужик! Начав с нуля он, за пять лет, вытянул предприятие до статуса одного из партнёров SNSА. А в этом году он получил заказ от ЕSА. Если кто не знает — ЕSА, это Европейское Космическое Агентство.

Моя работа была очень важна для всего бизнеса, потому что я делал первый образец, обычно в сотрудничестве с инженерами наших клиентов.

Это было очень интересно. С каждым новым проектом всегда возникали новые задачи. Например, как наилучшим образом реализовать деталь в серийном производстве, в рамках требований качества, заданных заказчиком.

И мне грех было жаловаться на зарплату, социалку и пособия.

У нас была обычная семейная жизнь в маленьком городке, с большим количеством друзей и родственников, живущих на небольших 

расстояниях.

Это означало активную социальную жизнь, как на уровне семьи, так и с друзьями. Я с «мальчиками», а Мэгги с её «девичьей бандой».

Она была хорошей матерью для наших детей, и мы избегали серьёзных ссор за все девять лет нашего брака, пока на нашу семью не обрушился целый воз дерьма.

•  •  •

Самое смешное, что ни Мэгги, ни я никоим образом не участвовали в возникновении наших проблем.

"Виновна" была очень красивая деваха, бывшая модель по имени Лола Андерсон.

Некоторое время она подвизалась в роли трофейной жены богатенького человека. Именно она положила всему начало, когда бросила своего мужа Сонни Андерсена.

Брошенный муж оказался единственным и очень избалованным ребёнком самого богатого человека в городке — Инграма Андерсена.

В большинстве случаев этот мажор всегда платил за быстрые решения, когда у него возникали проблемы.

Вскоре после того, как жена оставила его, люди в баре слышали, как он хвастался, что «сбежавшую сучку» заменит более красивой местной женщиной, которая, к сожалению, пока что была замужем за каким-то чёртовым Хэнсоном.

Ну, сами подумайте, зачем ему заботиться о таких незначительных препятствиях, как замужество его пассии. Когда все знают, что толстый кошелёк — самый эффективный афродизиак в мире. А самый лучший женский возбудитель продаётся в ювелирном магазине.

Мне рассказали сплетни, и я не сомневался, что целью этой грязной игры была Мэгги.

Я пытался серьёзно поговорить с ней, но она восприняла это как глупую шутку и дразнила меня, говоря, что она всегда хотела новый ВМW вместо своего старого Ford, и кольца с такими бриллиантами, которые только-только уместятся на её пальцах. Она закончила свою шутку вопросом, почему мы никогда не были на Маврикии?

Затем, когда она заметила, что мне вовсе не смешно, она сказала мне, что до нее тоже доходили такие слухи, но она никогда не бросит детей и меня.

Ладно. Я сказал, что верю ей.

Но я был убеждён, что следует ожидать серьёзных проблем. Особенно сейчас, на девятом году семейной жизни, в самый критический период любого брака, в том числе и нашего.

Даже я не мог отрицать, что у нас, время от времени, возникали мелкие разногласия, хотя мы избегали серьёзных ссор.

Мои друзья и коллеги по работе заметили, что у меня были проблемы. И, как только они узнали причину моего плохого настроения, они предложили линчевать этого ублюдка.

Видите ли — в нашей правовой системе есть слабое место, которое гласит, что если «имеются разумные сомнения» о том, кто совершил то, что совершил в результате группового нападения, никто не может быть осуждён за это.

Несмотря на то, что было вынесено несколько позорных приговоров за такой скандал, Верховный суд отказывается признать, что что-то не так.

Планы каких-то серьёзных акций против мажорчика стали предметом наших бурных обсуждений во время перерывов на кофе и очень скоро достигли нереального уровня.

Однажды они даже попали в уши директора.

Его секретарша, Инес, подошла ко мне и попросила следовать за ней в кабинет босса. Там шеф попросил меня сесть и рассказать ему правду о диких 

слухах.

Я рассказал ему то, что знал. И то, что этот избалованный мальчишка намеревается всерьёз сделать то, что обещал.

Я был убеждён, что у Мэгги не было проблем с сопротивлением его первым попыткам. Но приманка будет увеличиваться до тех пор, пока не достигнет такого высокого уровня, что её щит сопротивления начнёт давать трещины.

Я знал, что с почти неограниченным запасом денег эта хитрая змея, вероятно, сможет достичь своей цели, если мне не удастся остановить его тем или иным способом.

На лице Ларса было встревоженное выражение, когда он начал говорить:

— Сынок, я очень хорошо понимаю, что это твоё личное дело, но теперь, похоже, это коснулось нашего дела. Могу я спросить тебя как друг и коллега? Что ты собираешься делать?

— Безумные планы моих друзей — это всего лишь пожелания, и они никогда не пойдут дальше перерывов на кофе.  — успокоил я Стенсона.  — Я никогда не причиню Мэгги вреда, что бы ни случилось в этом деле.

Но я убью эту змею Сонни, если он разрушит мой брак. Я буду рассматривать такую выходку, как повод наказать его так, что он этого никогда не забудет. Если ещё будет жить. Даже если это будет стоить мне нескольких лет за решёткой.

Он посмотрел мне прямо в глаза, прежде чем продолжить:

— Роберт, мальчик мой, пожалуйста, послушай меня. И никогда не забывай, что ничто из нашего разговора никогда не выйдет за пределы этого кабинета.

Этот медведь поворочался в кресле, посопел и продолжил:

— Ни о каких ваших планах мести не может быть и речи. Потому, что будущее нашей компания и наши рабочие места зависят от того, сможем ли мы получить реальные разработки, которые ты, Роберт, должен создать в течение нескольких следующих недель. И от твоей работоспособности зависит — сможем ли мы произвести их по разумному уровню цен. Понимаешь ли ты меня?

— Да, шеф. Я не дурак, и прекрасно всё понимаю. Постараюсь не подвести контору.

— Боюсь, сейчас для тебя это будет трудная задача. Ты единственный человек в этой компании, который умеет находить собственные решения, выходящие за рамки инструкций и известных ограничений производственного оборудования. Ты понимаешь?

— Конечно Ларс. Мы тут все зависим друг от друга.

— Воот! И это очень важно. Мы не просто компания. И мы не просто одна команда. Мы — семья. Я приметил тебя ещё там, на Балтике. И уже тогда знал, что ты будешь со мной. И я потеряю всё своё самоуважение и буду последним говном, если не буду защищать свою семью. Даже от вот таких, личных невзгод.

— Спасибо, шеф. Я ценю твоё расположение.

— Хе-хе-хе. "Расположение"? Ты сказал — "расположение"? Ну, ты и дипломат... Ладно — к делу. Я хочу сказать, что нам нужен лучший профессионал для работ. Ты лучший оператор ЧПУ в этой компании, и, подозреваю, что в этой стране тоже. Понял? Поэтому работай. А другие люди позаботятся о твоих проблемах. Теперь ты понимаешь, о чём я?

— Да, понимаю. Но я 

не могу позволить себе нанять бойцов.

— Роберт, дружище, пусть это тебя не беспокоит. Всё будет хорошо. Просто расслабься и отправь прототипы нашему заказчику. Окей? А у меня столько флотских друзей, что доставить неприятности кое-кому... Короче — это не проблема.

Мы пожали друг другу руки и вернулись к нашей работе с добрыми чувствами.

Я гордился тем, что шеф считал меня лучшим из всех высококвалифицированных операторов ЧПУ в компании. Про страну Ларс конечно загнул... Хотя...

Вероятно, это произошло только потому, что я делал громадную работу по изготовлению прототипов и по программированию процесса.

Я задумался — что могли сделать босс и его банда похотливому избалованному парню? Которому, после всего его хвастовства, поневоле придётся проявить некоторую активность. Он же не хотел прослыть треплом, правильно?

На этой неделе ничего не произошло.

Затем игра началась в следующую среду вечером, когда Мэгги пришла домой с работы.

Она рассказала мне, что её босс спросил её, не хочет ли она поработать три дня для одного из его лучших клиентов, который хотел показать свой восстановленный ветеран Ford на ежегодной большой выставке кастомных автомобилей в Йёнчёпинге, в следующие выходные.

Ей предложили 50% надбавки за работу в выходные дни, комнату в лучшем отеле города, оплату всех других расходов и три выходных дня в течение следующей недели.

Она согласилась.

Когда я спросил её, кто заказчик, она после некоторого колебания ответила:

— Сонни Андерсон.

— Сонни Андерсон? Сонни Андерсон! Разве ты не знаешь намерений этого проклятого подонка относительно твоей задницы?

— Конечно, знаю. Ради всего святого, ты должен поверить мне, что я могу позаботиться о себе. Подумай — что, чёрт возьми, он может сделать среди тридцати тысяч посетителей на шоу? И я могу обещать тебе, что буду спать одна, в моём одноместном номере в Сити Хотеле.

— Сити Хотель? Это всего лишь 110 километров и хорошая дорога в наш город. На кой хрен останавливаться там на ночь?

— Потому что пройдёт некоторое время, прежде чем последний посетитель покинет выставочный зал, а после закрытия будет некоторое общение между владельцами автомобилей.

— Мне это совсем не нравится.

— Тебе не обязательно должно это нравиться. Просто поверь мне.

Мэгги обняла меня.

— Ты же не думаешь, что он ворвётся в мой номер с бандой головорезов, которые будут держать мои руки и ноги, пока он станет запихивать в меня свою пиписку?

— От этого клопа можно ожидать и такое.

Жена посмеялась и успокоила меня:

— На случай, если он будет чрезмерно настойчив, у меня есть перцовый баллончик. Не паникуй, Робби. Всё будет хорошо, и я заработаю немного денег.

— Нам вполне хватает того, что зарабатываю я.

— Ну, я тоже хочу внести немного в наш семейный бюджет.

Я не сказал ей о всех моих сомнениях. Просто я не верил, что Сонни ожидает лёгкой победы. Он обязательно придумает какую-нибудь каверзу. Сонни был придурком, но далеко не глупцом.

Я предполагал, что он собирался отнестись к ней очень вежливо во время их первой встречи. Он знал, что Мэгги слышала слухи 

о его хвастовстве и, поэтому, будет очень бдительна против всех его попыток.

Но я был уверен, что он ни секунды не промедлит, если у него будет шанс уговорить её уже в эти дни.

Кто знает, что может случиться, если он пригласит её на романтический ужин или увезёт на дикие вечеринки с другими автовладельцами? Даже не делая ничего нескромного в эти дни, он будет создавать доверительную обстановку и понижать её бдительность для следующего раза.

Я не мог отговорить жену от поездки, не провоцируя её на скандал и на длительный разлад отношений. Но я со всей серьёзностью предупредил её:

— Мегги, птичка моя, если случится какая-то грязная история, этот вонючка окажется на кладбище, а я в тюрьме. Помни пожалуйста об этом... А лучше откажись от этой работы.

Магдалена только посмеялась.

У говнюка был тщательно отреставрированный Ford Crown Victoria Skуlinе 1956 года, с огромным 312-дюймовым двигателем V8.

Все детали были оригинальными, но большая часть чёрной краски под автомобилем и под капотом была заменена на хромированную. На показах он обычно стоял на полу из зеркал, с прожекторами в скрытых частях.

Это было настоящее сокровище, и с этой машиной он выиграл множество призов "Jonkoping Show".

Crown Victoria считается «автомобилем из автомобилей», а бормотание его огромного V8 — самая сладкая музыка, которую может услышать настоящий мужчина, по мнению многих любителей классических автомобилей.

Его бывшая жена раньше была с ним на автосалонах, и её замена на Мэгги для публики была бы в порядке вещей.

Особенно потому, что различные филиалы именно семейных предприятий владели многими ветвями компании Ford Transits. И они весьма одобряли семейные ценности.

Хоть представление Мэгги женой этого говнюка было прямым обманом, в котором Мэг всё-таки решила принять участе.

Сонни обещал забрать её из нашего дома в пятницу утром, но в четверг вечером он позвонил и сказал, что поездка отменяется, без объяснения причин.

Местные сплетни расходятся быстро, и после обеда все на моей работе узнали, что причина отказа от поездки в том, что его машина была повреждена.

На ней кое-что было написано средством для удаления краски.

В одних слухах говорилось о слове «Мудак», в других говорилось «Говнюк». Мне было все равно, но я понимал, что это не принесёт мне никакой пользы.

Я даже сомневался, что это как-то связано с Мэгги, но ожидал, что она меня заподозрит.

Как я был прав.

Когда Мэгги пришла домой с работы, она разозлилась, как оса, и спросила, не причастен ли я к этому вандализму.

Я сказал ей правду, что я не причастен, и она это должна знать. Я был дома весь вечер.

Как я и опасался, она пожалела Сонни и сказала мне, что если она когда-нибудь узнает, что я был замешан в порче авто, это нанесёт серьёзный ущерб нашим отношениям.

Честно сказать, я разозлился.

— О каком серьёзном ущербе ты говоришь? Ты предполагаешь — развод?

Мэгги посмотрела на моё озлоблённое лицо и предпочла уйти от ответа. Ладно. Хрен с ней, я не стал настаивать, но почувствовал себя 

втянутым в войну без победителя.

•  •  •

Говнюк проиграл битву, но намеревался выиграть войну и пригласил её на ужин в среду вечером в лучший ресторан города, на разговор о модельной работе в рекламной кампании. Ага. Как он сказал — «в качестве компенсации за то, что она не попала на шоу».

Это, естественно, показалось мне подозрительным. Но Мэгги приняла его приглашение.

Я обвинял её в том, что она «дала понять этому богатому похотливому парню, что она продаётся». Что разозлило её и привело к обвинению меня в том, что я ревнивец, шпионящий за своей женой.

— Роль Отелло тебе не идёт. Успокойся. Ты ведёшь себя как идиот.

Господи. Этот Сонни устраивал в нашей семье скандал за скандалом. Положительным моментом было то, что она ничего не делала за моей спиной.

Ещё ничего не делала.

Сонни видимо получал удовольствие от того, что он заставлял нас спорить.

Уши Мэгги были глухи к моим возражениям. В среду вечером она очень красиво оделась и уехала в ресторан на такси.

Туда же направилась банда моих товарищей по работе.

На следующий день, на работе, они сказали мне, что Мэгги и Сонни, очевидно, приятно ужинали. Да. Пока Сонни не пришлось пойти в мужской туалет. Там они окружили его, приставили лезвие бритвы к его члену и сказали, что он будет отрезан, если он не откажется от своих грязных намерений в отношении Магдалены Хэнсон.

К их столику вернулся совсем другой человек. Весёлая светская беседа с хихиканьем исчезли, и Мэгги встревожилась.

Через десять минут они прервали еду и уехали на такси, а мои сослуживцы преследовали их на двух машинах.

Такси подъехало к дому Сонни, где они с Мэгги вошли в дом. Прежде чем банда решила, что делать, ругающаяся Мэгги выскочила из дома и позвонила по мобильному телефону. Через несколько минут приехало такси, и она отправилась домой.

К моему удивлению, после ужина с Сонни, Мэгги вернулась намного раньше, чем ожидалось. Она была в плохом настроении, но не сказала мне ни слова.

Я не мог устоять перед соблазном и спросил её:

— Что, чёрт возьми, случилось? Ты продала свою честь и потеряла деньги? Или этот проклятый урод не выполнил свою задачу?

Она подошла ко мне и спросила:

— Роб, почему ты мне не доверяешь? Ты думаешь, что ты...

Я прервал то, что она собиралась сказать, и возопил:

— Где, чёрт возьми, ты была?! От тебя воняет так, как будто ты трахалась в свинарнике!

Мэгги пошла в душ и сразу в кровать, не тратя больше слов на меня.

На следующее утро мне рассказали, что произошло накануне вечером. Но ребята не знали, что вызвало ужасную вонь в доме Сонни. Единственное, что они знали, это то, что Мэгги выбежала из дома не более чем через одну минуту, а Сонни открыл все окна в доме.

Босс, заглянул в цех, где я сидел за координатным станком. Он подмигнул мне и криво усмехнулся.

Я снова выиграл битву, но Мэгги ещё больше жалела Сонни.

— Скажи своим друзьям,  — строго сказала 

она,  — чтобы они не вмешивались в мои деловые отношения.

Я только вздохнул.

Сонни создал свою следующую проблему в одиночку, без посторонней помощи. Талант у человека — находить неприятности.

Когда в течение двух недель он ничего не услышал от полиции о своей повреждённой машине и о загаженном доме, он попёрся в полицейское управление, нашёл женщину-детектива, которая отвечала за это дело, и начал угрожать ей увольнением через связи своего отца, если она быстро не найдёт мародёра.

Она попыталась объяснить, что департамент расследует дела по порядку, и на данный момент у нее на очереди было пять ограблений, три угнанные машины, два изнасилования и один украденный портовый кран. И что ей необходимо разобраться с этими преступлениями, прежде чем заниматься покарябанной машиной.

Он начал кричать, что, как один из самых важных налогоплательщиков в городе, он имеет право требовать немедленных действий, когда у него возникают проблемы.

Это может быть и не имело бы последствий, но этот урод назвал темнокожую женщину-детектива "черномазой тупицей". А! Каково?!

Местная полиция поступила иначе, чем ожидал и требовал Сонни.

Как-то вечером на дороге между офисом Сонни и его домом он не смог контролировать скорость и управлял автомобилем в нетрезвом виде.

Копы получили «Бинго». Скорость выше на 25 км/ч и 0, 6 промилле алкоголя в крови. Недостаточно для тюремного заключения, но вполне достаточно, чтобы распрощаться с водительским удостоверением на долгое время и ожидать больших штрафов после суда.

Сонни потребовал, чтобы его адвокат обвинил полицию в преследовании, и предвзятом отношении, но адвокат отказался, потому что полиции удалось поймать пять других гонщиков и ещё одного пьяного водителя на этом контрольном пункте.

Ещё одна выигранная битва за мой аккаунт.

Хорошо хоть на этот раз Мэгги меня не винила.

Но Сонни привык получать то, что хотел, и имел репутацию человека, который не отказывался от своих намерений, особенно когда путь к его цели оказывался трудным и полным проблем.

Он не собирался отступать от своих планов относительно моей жены, но понимал, что ему нужно вложить гораздо больше, чем он делал до сих пор.

Планируя, как произвести на нее такое впечатление, чтобы она оказалась в его постели, он получил подарок свыше. Не с небес, а авиапочтой из Стокгольма.

Один из его лучших товарищей по институту, ныне живущий в Стокгольме, на Nоrrtullsgаtаn, пригласил его и его супругу на свою свадьбу. Бракосочетание пройдёт в церкви святого Николая, рядом с Королевским дворцом.

Торжественный ужин заказан в ресторане Маеstrо, одном из лучших ресторанов Швеции.

Сонни понимал, что у него настоящая выигрышная карта лото, которая решит его проблемы.

Он придумал дело для Мэгги, якобы принимая её временно на работу. Он пригласил её на свадебный обед и предложил очень дорогую поездку бесплатно, если она решит выступить в роли его супруги во время свадьбы.

В его предложение входили поездка в роскошном лимузине, всё бесплатно в Стокгольме и поездка в ледяной отель Кируны.

Он даже пообещал ей, что не собирается соблазнять или требовать секса во время поездки.

Когда она отказалась, он 

продолжил, что ей, конечно же, заплатят обычную зарплату на работе, и он предложит торжественную одежду бесплатно.

Мегги заинтересовалась, и обещала подумать. Тогда этот глист обещал заплатить ей за эту поездку премию наличными — 30 000 евро. Вот же козёл.

В тот вечер жена откровенно рассказала мне о его предложении, что, по её мнению, было плюсом. Но, к моему большому разочарованию, она уже приняла его предложение.

Я не мог заткнуться и спросил:

— Только поездка за тридцать тысяч евро? Это означает, что он считает тебя намного дешевле, чем его бывшая жена. Она стоила ему в пять раз дороже, за подаренный эксклюзивный BMW, прежде чем она впервые раздвинула для него ноги.

Она закричала в ответ:

— Ты думаешь, я дешёвая шлюха?

— Что ещё я могу думать, если этот засранец может купить твою любовь по такой низкой цене? Я не виню тебя, тридцать тысяч евро это, по крайней мере, немного больше, чем тридцать серебряников.

— Твоя проблема в том, что ты завидуешь мне, потому что моя работа даёт мне отличную возможность путешествовать.

— Мэг, опомнись! С чего бы это мне завидовать... Мэгги, я прошу тебя — не будь дурой, не засовывай голову в эту задницу. Это гнусно, и, попросту, опасно. Твоя так называемая работа на Сонни может привести к разрушению нашей семьи. Нет, если тебе наплевать — то тогда конечно...

— Не говори ерунды. Ты должен мне доверять.

Ну, вот что с ней делать?!

В течение вечера больше ничего по этому поводу не было сказано.

На следующее утро я зашёл в офис своего босса и пожаловался ему на то, что Сонни предпринял новый, вероятно, успешный шаг по достижению своей цели с моей женой.

Свенсон вылез из-за стола и сел на кресло рядом со мной.

Его ответ немного сбил меня с толку:

— Послушай меня, Робби. Послушай старого, опытного человека. Если уж женщина решила сделать глупость, она её сделает, что бы ты ни предпринимал. У меня есть знакомые в Стокгольме, и я мог бы достать твоего соперника и там. Но я не могу организовать его смерть. Это уже чересчур.

— Ларс, подскажи, что мне делать?

— Сынок, я думаю — пусть она обожжётся. Она проколется и, возможно, сделает из этого выводы.

— То есть, я должен позволить этому уроду трахнуть её?

— Ну, Роби, думаю до этого не дойдёт... Но, если и дойдёт, значит твоя женщина... Не обижайся, мой мальчик, но это значит, что она слаба на передок... Или на голову... Почему я говорю такие ужасные вещи? Потому, что я побывал в такой ситуации — это раз. А второе, это то, что я люблю тебя и желаю тебе только добра. Попытайся предостеречь жену от опрометчивого поступка. Но если она не будет покорна тебе, значит, она тебя не уважает. Извини.

— Я убью его!

— И попадёшь надолго в тюрьму. Ты покалечишь себе жизнь. Не сможешь быть со своими детьми, а они останутся без отца. Твои родители будут убиты горем. Твоя жена 

выйдет замуж за другого. Возможно, за такого же, как Сонни. И он будет худшим отцом для твоих ребятишек. Ты готов к этому?

Я ничего не ответил. А что я мог сказать. Этот здоровяк был прав во всём.

— Я могу организовать в столице слежку за Сонни и твоей супругой. Фото, видео, звукозапись, и всё такое. Ты можешь притвориться, что успокоился, но ничего не делай и позволь ей уйти. Если она хочет это сделать, она это сделает так или иначе, и ты ей не сможешь помешать. Это испытание судьбы. И это проверка Магдалены на верность. Я искренне надеюсь, что всё обойдётся и здравый смысл возьмёт верх.

— Хорошо, сделай это. Пусть проследят за ними. Я всё оплачу.

После небольшого разговора о работе, который прошёл намного лучше, чем ожидалось, я покинул его офис в замешательстве, и не в лучшем настроении.

Решение Мэгги поехать с Сонни в Стокгольм серьёзно повлияло на наши отношения. Хотя серьёзных ссор у нас не было, но привычный нам смех и шутки исчезли и сменились каким-то подчёркнуто правильным поведением.

Даже наши занятия любовью были заменены сексом, и далеко не так часто, как обычно.

Последняя ночь перед её отъездом была исключением, когда снова начались настоящие занятия любовью.

Мы сделали это три раза за ночь. А когда заговорили о том, чем мне нужно заняться, пока её не будет, я горько спросил её, не хочет ли она, чтобы я упаковал её вещи в картонные коробки.

Она заплакала и спросила меня:

— Почему?

— Потому что тебе будет намного легче переехать в дом Сонни, когда ты вернёшься. Я чувствую, что это был наш прощальный секс.

— Ради всего святого, почему ты не понимаешь, что для меня это всего несколько дней работы?

— Поскольку я знаю его намерения, я полагаю — он сможет, так или иначе, засунуть свой трипперный член в тебя. Сонни обязательно придумает какую-то гадость. Он хочет тебя и готов заплатить, чтобы заполучить тебя. Он уже считает, что купил тебя, ведь для него это — мелочь.

— Так ты мне не доверяешь?

— Мэгги, ты чего-то не понимаешь! Дело не в доверии. Дело в том, что я не могу дать тебе то, что может дать он. И теперь очевидно, что его деньги значат для тебя больше, чем моя любовь. Но одно можно сказать наверняка — я не хочу, чтобы ты вернулась в этот дом после того, как ты будешь испачкана этим мудаком. Так, что — это наша последняя ночь.

— У тебя в голове Сонни, как призрак,  — укоряла жена.

— Нет, Мэг, он вовсе не призрак. Он живой и весьма подлый человек. Я уверен, что он добьётся своего. И неважно, бросит ли он тебя сразу после поездки, или продолжит с тобой тайные отношения. Пожалуйста, помни, что этот брак будет закончен, как только ты раздвинешь для него ноги. Неважно, будешь ли ты пьяной, или находиться под наркотиками, а он обязательно подсыплет тебе в питьё 

какую-нибудь гадость. Сегодня я прощаюсь с тобой, моя любовь.

— Роб, не сходи с ума! Я люблю тебя и наших детей! Только тебя и детей. Пожалуйста, поверь мне.

— Мэгги, любимая, прошу тебя, не езди никуда. Не надо. Если тебе нужен Стокгольм, мы съездим туда с детьми. Если тебе нужны деньги, я начну больше работать и больше получать. Если тебе надо развлекаться, мы будем всей семьёй развлекаться и развлекать тебя. Не езди, солнышко, я тебя прошу.

Все мои слова были бесполезны.

Она долго плакала, перед тем, как заснуть.

Рано утром за ней приехало такси. Я обнял её, поцеловал и сказал:

— Спасибо тебе за все эти годы. И удачи тебе в будущем. Прощай, любовь моя.

— Я люблю вас,  — она обняла меня, детей.

А потом она ушла.

Это был худший день в моей жизни, потому что у меня не было надежды, что она сможет сопротивляться ему, после нескольких дней в "его мире".

Комфортная поездка в лимузине, отличается от поездок в нашем Вольво, с детьми и собакой, также, как день отличается от ночи. Даже это должно заставить её задуматься о преимуществах жизни с Сонни.

Единственное, что ей нужно было делать для такой комфортной жизни,  — это позволять Сонни время от времени трахать её. Если ей это было неприятно, она могла бы поступить так же, как английские девушки в XIX веке, когда они закрывали глаза и думали о королеве Виктории.

У нас нет королевы с таким именем, кроме красивой наследной принцессы Виктории, которая всё ещё не замужем, потому что её парень считается «слишком средним».

Господи! В этот печальный день у меня в голове было много глупых мыслей.

•  •  •

Её не было три дня.

Я не звонил, не писал СМСки, и никак не беспокоил её.

В понедельник я раскладывал чертежи на своём столе, когда заглянул Стенсон.

— Робби, как ты?

— Хреново Ларс. Хреново.

— Ты ещё заинтересован в наблюдении за своей женой.

— Чёрт меня дери. Я уже не знаю. А что? Есть какие-то сведения?

Ларс помрачнел и опустил глаза.

— Да... Есть кое что. Ты хочешь взглянуть?

— Давай. Хуже, думаю, уже не будет. Я всё равно предполагаю самое худшее.

В кабинете шеф указал на кресло:

— Садись.

Повернул монитор ко мне.

— Предупреждаю — это удручающее зрелище.

— Да, ладно. Я уже попрощался с ней.

Ларс совсем нахмурился:

— Я пойду. Не буду тебе мешать.

Оправдались мои самые худшие прогнозы.

В компьютерной папке была пара десятков фото-файлов, на которых моя Мэгги совокуплялась с двумя мужчинами. На некоторых — с двумя одновременно. Один из них был Сонни. Другого я не знал.

Почти на всех снимках Мэг позировала с закрытыми газами. Но на трёх её глаза были открыты. Мутные и совершенно бессмысленные. Я прекрасно знал свою жену, и понимал, что она под действием алкоголя или наркотиков.

Как бы я ни был готов к такому зрелищу, меня замутило. В висках застучало а во рту пересохло.

В кабинет вошёл Стенсон.

Он налил стакан воды и поставил передо мной на стол.

— Не смотри дальше. Не надо.  

Там ещё фильм.

Он положил мне руку на плечо.

— Вот флешка. На ней — всё. Или домой, Робби. Иди к детям. Ты им сейчас нужен.

Я встал, шеф обнял меня и утешающе похлопал по спине.

— Я тебя прошу — не делай глупостей. Прежде чем что-то предпринять посоветуйся с родными людьми. Ты понял меня? С самыми родными.

— Я понял Ларс. Спасибо тебе за работу. Сколько это стоило?

— Какой ты бестолковый, Робби. Забудь о деньгах. Тебе сейчас надо думать о другом. Иди.

— Ларс, если не трудно, распечатай мне эти фотографии на принтере.

— Конечно, Робби. И помни — есть люди, которые тебя любят и не предадут.

Я вернулся в пустой дом. Дети гостили у моих родителей.

Долго сидел на кухне, пытаясь понять — что мне теперь делать.

Через полчаса тупого рассматривания столешницы, я наконец, встал и занялся делом.

Для начала я позвонил жене и поинтересовался — когда ждать её домой.

Она, тусклым голосом, сообщила, что вернётся сегодня вечером после семи. Даже по голосу можно было понять, что Мэг не в себе.

Распечатки фотографий я стопкой сложил на подоконнике в кухне.

Следующим шагом было позвонить её родителям и пригласить их к ужину, на разговор. Отец и мать Магдалены жили в соседнем городке, в получасе езды от нашего дома.

Купив по дороге шесть коробок пиццы, я отправился к своим родителям, намереваясь забрать их и детей домой на сегодняшнюю семейную встречу.

Почему-то я подумал, что рядом с мамой и отцом мне легче будет справиться с ситуацией. А родители Мэг смогут поддержать дочь, и помочь ей пережить предстоящий семейный беспорядок.

Я, мои мама и папа, мои дети, в пятом часу сидели в гостиной. Я ещё ничего не объяснял своим родным, откладывая сцену да возвращения Мэг, когда к дому подъехал знакомый Шеволе. Это был юрист нашей фирмы, Клаес Уфолсон.

Он деловито вошёл в дом, и, поприветствовав собравшихся, присел на свободный стул.

— Господин Стенсон попросил меня разобраться в твоей непростой ситуации. Я думаю — детям не следует знать сложившееся положение вещей.

Роджер и София были отправлены в свои комнаты.

Родители были удивлены. Я же предложил подождать приезда тестя и тёщи, чтобы не озвучивать факты дважды.

Как ни странно, я успокоился. Напряжение исчезло. Случилось то, что я и предполагал.

Так же, как на работе я изучал чертежи, планируя последовательность обработки детали, так и сейчас я рассматривал факты, намечая свои действия. И прежде всего, я намеревался прояснить ситуацию с Мэг, её планы на наши отношения.

В шесть появились родители Магдалены.

Когда все успокоились и уселись, я выложил пачку фотографий и предложил их рассмотреть.

Тёща отбросила лист и громко начала:

— Роб, где ты взял эту гадость? Это явно сфабриковано! Кто-то хочет опорочить мою девочку!

Тесть остановил её:

— Помолчи Лоис. Это вовсе не фальшивки. У нас серьёзные проблемы.

— Адам,  — возмущалась тёща,  — как ты можешь так говорить.

— Лоис! Я просил тебя помолчать! Сейчас не время для истерик.

Потом повернулся ко мне:

— Роби, сынок, что ты собираешься делать?

— Он разведётся с этой шлюхой!  — 

вспылила мама.

Вступил Уфолсон:

— Мне кажется вам не следует разводить дрязги. Сотрудничество всегда продуктивней конфронтации. В этой ситуации вы все потерпевшая сторона.

Его спокойный и авторитетный тон погасил, вспыхнувшие было эмоции.

— Итак, Роб, каковы твои планы?

Я объяснил этим, дорогим для меня людям, что не знаю что предпринять. Потому я и собрал их, чтобы посоветоваться. Мне хотелось бы поступить разумно и не нанести ущерба ни жене, ни детям. О моих интересах уже можно не беспокоиться. Всё плохое, что могло случиться — уже случилось.

Все долго и бестолково обсуждали произошедшее. Тесть с тёщей уговаривали меня простить их дочь. Мама была настроена решительно и требовала развода и моей опеки над детьми.

— Мы воспитаем их порядочными людьми и обойдёмся без вашей дочери.

Отец хмурился и уговаривал всех не торопиться с выводами.

Наконец герр Клаес прервал этот бардак:

— Послушайте меня внимательно...

Все замолчали.

— Сейчас приедет Магдалена Боман. Я хочу спросить — она принимает наркотики?

Все дружно оскорбились подобным предположением.

— В любом случае она будет находиться под остаточным действием наркотиков. Я видел много людей в состоянии наркотического опьянения. Могу с уверенностью сказать — на фотографиях она выглядит как принявшая что-то из опиатов.

Тёща заплакала.

— Хотите ли вы предпринять нечто против насильника?

— Да,  — взвились родители,  — этого мерзавца надо жестоко наказать.

— В таком случае вам надо уговорить Мэг, сразу по приезду, обратиться в больницу. Необходим анализ крови на следы наркотика, необходим анализ мазка из влагалища на наличие в нём спермы насильника. Необходим анализ крови на наличие сифилиса, гонореи или даже ВИЧ инфекции. Необходимо обследование на предмет побоев. Я смотрел фильм, в нём видно как вашу дочь несколько раз ударили.

Тут уже и моя мама заплакала.

— Возможно, она будет безразлична и откажется от обследования. Возможно, она будет озлоблена и станет сопротивляться. Возможно, она будет ссылаться на усталость и желание смыть с себя эту грязь. Не позволяйте ей уклониться от обследования и не откладывайте это на завтра. Постарайтесь понять, что это очень важно. Отнеситесь к моим словам с абсолютной серьёзностью. Особенно это касается женщин. Я ясно выражаюсь?... Ласково но настойчиво отвезите её в клинику. Я поеду за вами и прослежу, чтобы всё сделали правильно.

Я приготовился к сцене возвращения блудной жены.

•  •  •

Мэг появилась в десять минут восьмого.

К дому подъехал роскошный лимузин, дверь открылась и моя жена выбралась из его недр. Покачиваясь она пошла к двери.

Из салона выглянул ублюдок Сонни, посмотрел на нашу встречающую компанию, усмехнулся и показал всем "фак".

Я кинулся было задавить этого гадёныша, но Клаес жёстко взял меня сзади за рубашку и негромко сказал:

— Спокойно Роберт. Спокойно. Не делай глупостей.

Мой тесть крикнул:

— Ты умрёшь, ублюдок.

Ублюдок засмеялся, захлопнул дверцу и лимузин укатил.

Он специально привёз Мэгги домой сам, чтобы полюбоваться на наш позор.

Сука.

— Заходим,  — скомандовал Уфолсон,  — все заходим в дом.

Мэг сразу же пошла к лестнице на второй этаж, но Клаес приказал:

— Остановите её.

Мама и тёща кинулись к жене и стали говорить ей какие-то утешающие слова,  

подталкивая назад в гостиную.

Лоис тихо шептала ей:

— Доченька, надо всё сделать правильно.

— Мама, я устала. Мне надо принять душ.

— Нельзя, доченька, нельзя,  — успокаивала её фрау Боман.

И вот так, уговаривая как ребёнка, женщины потихоньку привели Мэгги в гостиную.

Выглядела она страшно. В уличных вечерних сумерках не бросалось в глаза её состояние, но теперь...

Её роскошное платье смотрелось так, будто его вываляли в помойке. Причёска превратилась в кривой стог сена. В уголке губ краснела ссадина уже налившаяся синяком.

Гер Уфолсон строго спросил:

— Итак, все готовы к серьёзным действиям.

— Каким ещё действиям. Роб, кто этот человек?

— Это юрист, Мэгги. Он поможет нам разобраться с ситуацией.

— Я не хочу разбираться ни с какой ситуацией. Я устала и хочу отдохнуть. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Тесть встал и строго сказал:

— Мэг, ты совершила большую глупость, если не сказать больше. И ты должна всё исправить. Сядь, будь добра, и выслушай этого человека. Ты поняла меня?

— Да, папа,  — покорно села на стул Мэгги.

Уфолсон поинтересовался — получила ли Мэг деньги за свою "работу".

— Да,  — был ответ.

— Где они?

Мэгги сказала, что деньги переведены на её банковскую карту.

— К этой карте есть доступ онлайн?

— Да, есть.

— В таком случае быстро переведи все средства со своей карты на карту мужа.

Мегги возмутилась:

— Почему сейчас речь идёт о деньгах. Я устала. Я хочу лечь.

— Потому,  — объяснял герр Клаес,  — что Сонни вернёт эти деньги, как ошибочно перечисленные. И мы не сможем доказать, что он заплатил фрау Магдалене за... За её услугу. Это ясно?

Адам, поддержал:

— Сделай это, доченька. Так надо,  — и пододвинул к ней ноутбук.

Жена послушалась и перевела всё, что у неё было на депозите — на мой счёт.

— Теперь поехали в клинику,  — скомандовал наш юрист.

Мэг вяло сопротивлялась:

— Я не пойму, зачем мне ехать в больницу. Что, вообще, происходит. Что за суета и спешка.

Я пододвинул к ней пачку распечаток.

Она взглянула только на первый лист и закричала, как ужаленная осой.

— Боже!  — кричала она,  — Боже! Боже-боже-боже!

Родители Мэг обнимали и успокаивали её. Я просто сидел и смотрел на этот беспорядок. В тот момент я сломался. Я, как и Мэги, уже ничего не хотел.

Но Клаес Уфолсон по-прежнему был настроен решительно.

Он спросил — собираемся ли мы следовать его инструкциям, или ему можно бросить это дело и ехать домой.

Адам решил этот вопрос. Он приказал дочери и жене идти в машину, поскольку он собирался отвезти Мэгги на обследование.

Я с Уфолсоном поехал следом, а мама и папа остались дома, с детьми.

Через некоторое время Уфолсон, следуя за машиной Адама, прервал тяжёлое молчание.

— Наша система, Роберт, слишком раскрепостила женщин. В какой-то момент всем шведкам начало казаться, что они умны, сильны и могут самостоятельно решить все вопросы... Да. Наши женщины лучшие в мире, но некоторые вопросы надо предоставить решать нам, мужчинам. Единственное, что феминизм дал шведке, это уверенность в собственных силах... И вот когда женщина сталкивается с действительностью, когда она понимает,  

что она не умна, слаба и беспомощна, вот тут наступает шок. Твоя жена Роберт испытывает глубочайший шок. Поэтому переставай хандить и бери ситуацию в свои руки.

— Спасибо гер Клаес,  — ответил я,  — я соберусь и не позволю какому-то говнюку уничтожить мою семью. Только я простой рабочий, мне легче прибить негодяя, чем разбираться в тонкостях законодательства...

— Для этого я и прикомандирован к тебе. Уж поверь, я сделаю всё возможное, и ещё немного невозможного.

— Я верю, что всё будет хорошо.

Господи, как я самонадеянно ошибался.

Поначалу Мэгги возмущалась и пыталась отказаться от всех процедур. Но я снова достал ещё одну распечатку с её позором и показал ей. И снова Мэг плакала и билась в истерике.

В конце концов, всё было завершено, и Уфолсон пообещал позаботиться о полученных результатах обследования. Он сказал, что мы заключили с ним договор на адвокатское обслуживание, и он сделает всё как надо.

Я понял, что это работа Ларса. Я не знал, чем я буду расплачиваться с ним за его помощь.

В эту ночь я спал в гостиной. Все родители, кроме тёщи, ночевали в свободных спальнях, а Лоис спала в нашей спальне с дочерью. Я пару раз просыпался и заходил проверять состояние жены. Она, как ребёнок, спала свернувшись калачиком и прижавшись к матери.

•  •  •

Вторник начался с поездки в отделение полиции. Тринадцать километров напряжённого молчания.

Клаес Уфолсон, как к себе домой, зашёл в следственный отдел, и направился прямо к столу начальника.

Тот тоскливо поднял глаза от бумаг и буднично изрёк:

— Привет Клайс. Что опять случилось?

— Мне нужен детектив, который бы расследовал моё сложное дело.

— Что-то серьёзное?

— Я бы не стал тебя беспокоить по пустякам.

Он с намёком подсказал:

— Сонни Андерсон...

Начальник устало прикрыл глаза.

— Что? Ему снова покарябали машину? Или чья-то кошка сожрала его канарейку?

Детективы, сидевшие за столами захихикали.

— Он изнасиловал Магдалену Боман.

Хихиканье прекратилось.

— У тебя есть серьёзные доказательства?

— Да, у меня есть кое-что. Остальное с помощью полиции я добуду.

Из-за стола у окна встала женщина и подошла к начальнику отдела.

— Шеф, отдайте это дело мне.

Тот поднял бровь.

— Не можешь забыть обиду?

— Нет. Моя обида тут не причём. Просто... Просто этот... Этот гражданин Швеции мне подозрителен.

— Нтанда, ты нашла портовый кран?

— Да. Отчёт заканчиваю.

— Ладно. Бери Магдалену.

'

Господа, никогда не обижайте шведских полицейских. Детектива, принявшего дело об изнасиловании фрау Боман, звали Нтанда Семоко. Да-да. Это та самая темнокожая женщина, которую мажор назвал "черномазой тупицей".

То, как лихо взялась за расследование фрау Семоко, вряд ли характеризовало её как тупицу.

Она не стала вдаваться в криминалистические тонкости. Семоко просто поехала в Стокгольм, и изъяла записи с видеокамер ресторана, в котором проходила свадьба. После получаса просмотра у неё была часть записи, на которой товарищ Сонни, тот самый второй насильник, подсыпает в бокал Мэгги какой-то порошок.

Дальше всё закрутилось как в детективном фильме.

Я никогда не задумывался о методах следствия, поэтому не знаю, как она нашла этого парня.

Один звонок в Стокгольмское 

отделение полиции региона, и через полчаса насильник сидел в комнате для допросов, а Нтанда записывала на диктофон его показания. Подозреваемый прекрасно знал национальную политику Швеции в отношении наркотиков, поэтому сразу сдал Сонни с потрохами.

Это Андерсон дал ему порошок. И, пока он отвлекал мою жену, этот парень, по имени Юнатан Викстрем, товарищ Сонни по школе бизнеса, добавил вещество в питьё Мэг.

Через шесть часов беднягу Викстрема затащили в полицейское управление региона Умео, для очной ставки с пострадавшей.

Уфолсон ходил с Мэгги как приклеенный и сам озвучивал все претензии, доказательства и требования.

После "беседы", Мэг увели в медпункт с истерикой, а Юнатана заперли в камере отдела расследований.

Всё это проходило перед моими изумлёнными глазами. Я совершенно не понимал, что происходит, но дело двигалось в нужном направлении.

В среду, оперативно были получены результаты медицинского освидетельствования. Результаты, надо сказать, поганые.

У Мэг на теле обнаружили две большие гематомы от удара тупым твёрдым предметом. Кроме того имелось множество мелких повреждений. В сочетании с отснятым фильмом это дало основание предполагать насильственные действия.

Самое страшное — Мэг оказалась инфицирована бактериями сифилиса.

С каждым днём ситуация становилась всё хуже.

Но появился повод для ареста Андерсена младшего.

В семь часов вечера Нтанда, с группой захвата и с ордером на обыск, ввалилась в коттедж Сонни. Хозяина взяли под стражу, дом обыскали и в спальне обнаружили четыреста граммов кокаина.

Всё, Сонни попал в сети правосудия.

Семоко сияла.

•  •  •

События развивались стремительно. Иногда я просто не успевал переваривать поступившую информацию. Всё отошло на второй план. Любовь к Мэгги, работа, моя собственная жизнь, всё стало не важным. Всё кроме моих детей. Я всё время думал — как уберечь их от всего того безумия, которое творилось в нашей жизни.

В четверг я пришёл на работу, несмотря на то, что Ларс велел мне оставаться дома. Мне необходимо было хоть на секунду отвлечься от гнетущей обстановки в моём доме.

Мэгги сидела, заперевшись в нашей спальне и разговаривала только со своей матерью.

Дети ничего не понимали, но были напуганы и вели себя тихо, как мышки.

Все были подавлены постыдными событиями, виновницей в которых была моя жена.

Так вот — четверг.

Я приехал в свою контору, потому, что никакие следственные действия с участием Мэг, на этот день не были запланированы.

Когда я закончил текущее обслуживание первого станка, ко мне подошёл наш юрист и попросил идти за ним. Шагая по цеху, он инструктировал:

— Сейчас ты будешь спокойно разговаривать с пришедшим человеком. Спокойно. Понял?

Я удивлённо согласился.

— Ты будешь терпеливо кивать на все претензии и соглашаться со всем, что он там будет говорить.

— Хорошо, только объясни мне — что это за человек.

— Это Инграм Андерсон. И он очень зол. Но ты будешь спокоен. Понял? Что бы ни случилось — ты будешь спокоен.

В кабинете уже сидели Ларс и Инграм. Я тоже уселся в кресло в ожидании разговора.

— Вот,  — Ларс указал на меня,  — это Роберт Хенсон.

Инграм, крупный седой мужчина, откинулся в кресле и надменно осмотрел меня с ног до 

головы.

— Точно — этот?  — спросил он у Стенсона.

Ларс фыркнул как чихнувший медведь.

— Другого у меня нет.

— Отлично. Я хочу поговорить с ним наедине.

— Нет, Инграм. Ты будешь говорить при нас.

Отец Сонни поёрзал, помялся, но не стал настаивать. Он обратился ко мне.

— Ты знаешь, Роберт Хенсон, что благодаря тебе моему сыну грозит уголовное преследование.

Я согласно покивал.

— И как ты собираешься исправлять эту ситуацию.

Я пожал плечами. А Уфолсон пояснил:

— Там сейчас от него ничего не зависит.

— С полицией я договорюсь,  — отмахнулся Андерсон,  — мне нужно, чтобы он заставил свою жену отозвать претензии.

— А что взамен,  — влез Ларс,  — что ты можешь ему предложить?

— Предложить?! Что я могу предложить?!... Я могу предложить подумать — кто он, и кто я. А ещё могу ему предложить — посадить свою шлюху-жену на цепь.

Я со злостью смотрел на него, но продолжал согласно кивать.

— Послушай Ингри, ты угрожаешь ему, вместо того, чтобы договариваться. Мне кажется — так дело не пойдёт.

— Пойдёт! Ещё как пойдёт!  — Андерсон встал и придвинулся ко мне вплотную. Он, глядя мне в лицо, шипел:

— Запомни Роберт Хенсон, если твоя сука-жена будет упорствовать, я позабочусь о том, чтобы её жизнь превратилась в ад. А заодно и твоя жизнь и жизнь твоих детей. Я вижу, ты уже всё понял и согласен. Я прав?!

Уфолсон снова положил руку мне на плечо.

Я подавил в себе желание свернуть шею этому ублюдку, и покивал.

— Ну, вот и отлично,  — просиял Инграм.  — Господа, я покидаю вас. Надеюсь вы поможете молодому человеку осознать всю серьёзность положения его семьи.

И гордо удалился.

Как только закрылась дверь, Ларс сказал:

— Это только мне кажется, что он чего-то не понимает?

Уфолсон усмехнулся.

— Думаю, ты сможешь ему объяснить ошибочность его сентенций.

— Клаес, выражайся ясней. Что за хренова эссенция?

— Ай,  — отмахнулся Уфолсон,  — не бери в голову.

— Ну и как вы посоветуете мне теперь поступить?  — спросил я у Ларса и Клаена.

Ларс посидел, помолчал и потом весомо высказался:

— Сейчас... Вот прямо сейчас, Инграм перегнул палку. Угрожая тебе, он угрожает и мне. Или этот парень выжил из ума под старость лет, или окончательно обнаглел от своей безнаказанности. К сожалению, я должен принять меры. Ладно. Возвращайтесь к своим делам, а я займусь своими.

Вечером, контора известного по всей стране адвоката Инграма Андерсена сгорела.

На следующий день телевизионные новости пестрели подробностями.

Возгорание произошло от неисправной проводки. Загорелись разложенные бумаги на первом этаже. Инграм оказался настолько самонадеянным придурком, что не прятал их на ночь в несгораемый сейф. Документы по шести судебным процессам на крупные суммы были уничтожены. И это были оригиналы.

Деньги, которые потеряли клиенты адвоката Андерсена, исчислялись суммой с шестью нолями. И это в евро.

Мало того, второй этаж, на котором находились жилые комнаты, фактический — дом Андерсена, спасти тоже не удалось. Хорошо хоть самого Играма с его женой пожарные вытащили из огня.

•  •  •

Утром Мэг впервые вышла на завтрак. Она сказала, что не может оставаться с детьми, потому. что боится каким-то образом 

передать свою болезнь Софие и Роджеру. Собрав необходимые вещи она уехала к матери, оставив меня с детьми. Мне пришлось объяснять сыну и дочери, почему их мать не может жить с ними.

Я так благодарен своей маме. Что бы я делал без неё?!

Перед тем как уйти, Мэги сказала мне:

— Роб, я хочу с тобой поговорить.

Я передам этот разговор полностью.

— Да. Конечно дорогая. Я слушаю.

— Давай сядем... Ты меня ненавидишь?

— Господи! С чего ты взяла?!

Она помолчала.

— Но ты меня больше не любишь?

— Не знаю, Мэгги. Мои чувства в смятении.

Снова молчание.

— Почему ты не остановил меня?

— Как?

— Не надо было уговаривать. Надо было приказать мне остаться.

— И ты бы осталась?

Жена задумалась.

— Наверно — нет... Но ты ничего не сделал, чтобы уберечь меня от всего этого.

— Мэги, ты взрослый человек, скажи — как я должен был поступить.

— В конце-концов,  — привязать меня к кровати.

— И как бы ты ко мне относилась после этого?

Мэг снова нахмурилась и замолчала. Я не позволял ей перенести вину на меня.

— Пойми, Мэг, я потерял тебя в тот момент, когда ты дала согласие на эту долбанную поездку. В тот момент всё было решено.

— Ты знал, что всё так и будет?

— Я с тобой попрощался, когда ты вышла в нашу дверь. Я с тобой попрощался в моей душе. Самая большая твоя ошибка в том, что тебе показалось, что ты умная.

— То есть — я дура?

— Мэг, подумай сама — как умная женщина могла согласиться на такую явную провокацию? Твоя измена была предопределена. Тебе надо понять одну простую вещь,  — ты не так умна, как тебе кажется.

— Понятно. Я глупая. Тогда почему ты меня не остановил?

И всё началось снова по кругу.

— Как? Как я должен был тебя остановить? Если бы я тогда тебя остановил, то потерял бы тебя быстрее, чем сейчас. Что бы я ни делал, наша любовь была обречена. По крайней мере, сейчас тебе не в чем меня упрекнуть. Я ещё хочу сказать...

Я вздохнул перед серьёзным заявлением.

— Тебе придётся отказаться от контактов с детьми минимум на полгода.

— Но...

— Дослушай, пожалуйста. Ты знаешь, что существует ВИЧ инфекция?

Она, округлив глаза, коротко кивнула.

— Думаю, ты знаешь, что окончательно выявить болезнь можно только через шесть месяцев. Я думаю — ты не захочешь рисковать здоровьем детей. Про меня речи нет. Но вот дети...

Магдалена молча встала, ошарашенная и бледная.

— Полгода?

— Да, дорогая. Мне кажется это необходимо.

Мэги долго думала. Она, всё же, неглупая женщина.

— Хорошо. Я поживу у мамы полгода.

— И пожалуйста, будь там осторожна. Не причиняй больше горя никому. За детей не беспокойся, мама присмотрит за ними.

Мэг села в свой Ford и уехала. А я долго стоял на крыльце без чувств и мыслей.

•  •  •

Папаша Сонни собрал деньги (наверно наскрёб последнее) и внёс за сынка залог — полмиллиона крон. Видимо судья рассчитывала, что Инграм не сможет собрать такую сумму, но он смог.

Сонни намеревался сбежать. Я знал это абсолютно 

точно. А я намеревался не позволить ему это сделать.

На своём Vоlvо я караулил у его дома, остановив машину в тёмном месте.

В час ночи из ворот коттеджа Андерсона выкатил его роскошный Форд и направился на восток. Не знаю, куда там он собрался бежать. В Финляндию, наверно.

Я подрезал Андерсона на трассе и остановился прямо перед ним. Сонни пытался меня объехать, но я всё время преграждал ему путь. Вся эта чехарда продолжалась уже минут десять, когда подкатила Ноndа и из неё вышла Нтанда Семоко.

Она встала за капотом своей машины и крикнула высунувшемуся из окна беглецу:

— Сонни, разверни машину и езжай домой. Ты находишься под залогом и пытаешься сбежать. Ты делаешь хуже только себе. Возвращайся домой.

Сонни вышел из машины.

— Ты меня ненавидишь, чёрная сука! Ты хочешь моей смерти! Но ты не отправишь меня за решётку! Поняла, тварь!

— Да,  — отвечала Семоко,  — я тебя ненавижу, но это не имеет никакого отношения к делу.

Андерсон полез за пазуху и вытащил револьвер.

Нтанда, мужественная женщина, тоже взяла его на мушку.

— Брось оружие Сонни. Сейчас же брось оружие.

Я в растерянности смотрел на это противостояние.

Этот козёл выстрелил первым. Нтанда через долю секунды. Попали оба.

Семоко вскрикнула и упала. Я метнулся к ней. С правой стороны в груди у Нтанды была кровавая дыра.

Набрав 112, я закричал, что полицейский тяжело ранен, что это на трассе Е-4, примерно в пятнадцати километрах от Умео.

Потом я сбросил куртку, снял белую рубашку и попытался ею остановить кровь.

Со стороны эксклюзивного форда раздался кашель, потом, в ночной тишине, Сонни отчётливо сказал:

— Так это ты, рогатый ублюдок, мне мешаешь? Сейчас и ты получишь своё.

Я поднял с асфальта Зиг-зауэр Семоко и вышел из-за Хонды.

Андерсен, цепляясь за дверку, поднялся с асфальта. Он зажимал правой рукой дыру в боку, а трясущейся левой поднял свой револьвер.

Этот урод выстрелил в мою сторону, но промахнулся метра на полтора. Тогда я прострелил придурку обе коленки. Тот потерял сознание.

Заревели полицейские сирены. Сверху загрохотал вертолёт, осветив всё ярким прожектором. А я вернулся к Нтанде. Только, что я мог сделать?

Мне закричали:

— На землю! Лечь на землю!

Я повиновался.

Подбежали офицеры, завели мне руки за спину и защёлкнули наручники.

Я кричал медикам:

— Бросьте этого ублюдка! Спасайте Семоко! Она ранена! Она офицер полиции!

Наконец подбежали парамедики, положили женщину на носилки и унесли в вертолёт.

А меня закинули в полицейский фургон и повезли в участок. Там заперли в камеру.

Утром, камеру открыли и скомандовали выходить. Наручники не надели, и не вели под конвоем. Просто сержант шёл рядом, указывая дорогу.

В холле полицейского управления ко мне подошёл лейтенант полиции:

— Гер Хенсон, мы приносим свои...

Я перебил:

— Скажите мне одно — Нтанда жива?

— Да она будет жить. Она уже дала показания.

И тут я заплакал. Мне было так стыдно, но я не мог остановиться.

Мне налили стакан воды и я, немного успокоившись, спросил:

— Я могу её увидеть.

— Не знаю,  — ответил офицер,  — это надо спрашивать медиков. Я не рекомендую 

тебе ходить по городу, по пояс голым. Пройди в хозчасть, это по коридору и направо, там тебе выдадут какую-нибудь одежду. Семоко лежит в реанимации в больнице университета. Твоя машина стоит во дворе управления.

К Семоко меня не пустили. Я долго смотрел на её пепельное лицо через стекло двери, пока дежурный врач не попросил меня отойти в сторону.

— Она будет жить. С ней всё будет хорошо,  — успокоил он меня.

И я поехал домой. Я думал, что скоро будет суд, и всё кончится. Но жизнь преподносит свои сюрпризы.

•  •  •

На следующей неделе в среду разразился ад.

Мама позвонила мне и сказала, что директор школы срочно вызывает меня для разговора.

Я отпросился у шефа и помчался разбираться в ситуации.

София училась в нулевом классе, и пока я добрался, успел передумать всякое. От отравления некачественными продуктами, до падения с лестницы. Какая только ерунда не придёт в голову встревоженному отцу.

Первым делом я побежал в нулевой класс, на первом этаже. Фрёкен вышла на мой стук. Когда я спросил — всё ли в порядке с моей дочерью, она несколько смутилась, но сказала, что с Софией всё в порядке, а директор вызвал меня по другому вопросу.

В кабинете директора сидел мой сын Роджер. Он был в ужасном состоянии. Рубашка залита кровью, лицо разбито. Он сидел, откинувшись в кресле, и к его носу был приложен пакет со льдом.

Мне предложили успокоиться, сесть и обсудить ситуацию.

Директриса, Кристин Самуэльсон, опечалено объяснила произошедшее:

— Твой сын, Хенсон, хороший мальчик. Он очень умный и трудоспособный. Думаю,  — у него большое будущее. Но... Я бы посоветовала тебе перевести его в другую школу А лучше всего — вообще уехать из нашего города.

Я воскликнул:

— Да что такое случилось?

— Сегодня, к Роджеру подошли два старшеклассника и сказали, что его мать — шлюха. И что он — сын шлюхи. Твой сын не стерпел оскорблений и бросился в драку. Естественно — его избили... Ты знаешь, что я не могу запретить детям открыто высказывать своё мнение, это противоречит правилам. Но дети порой бывают беспричинно жестоки. Ему просто не дадут нормально учиться.

Я сказал, что не оставлю так просто этот случай. Я обращусь вплоть до суда.

Но Кристин мне объяснила:

— Фактически у тебя нет повода привлекать к ответственности кого бы то ни было. Роджер сам затеял драку. Те ребята просто защищались. Хоть все прекрасно понимают, что там была грубая провокация, но формально они не виноваты...

Потом добавила:

— Я не знаю, что творится в классе Софии, но полагаю, что ничего хорошего. Подумай над моим советом.

Я забрал Роджера отвёл его в машину. Потом вернулся за Софией.

Урок закончился и детей выпустили во двор. Я помахал Софии, и она подбежала ко мне со слезами.

— Папочка, я не хочу ходить в школу. Я больше никогда сюда не приду. Они все ненавидят меня...

Я увёз детей домой.

Мэг была уже там. Я был так зол, что накричал на неё, обвинив её во всём случившемся. Магдалена заплакала и уехала.  

А я успокаивал детей и пытался их развеселить. Хоть получалось откровенно плохо.

Через пару часов всё стало ещё хуже.

Мне позвонили из полиции и сообщили, что Магдалена Боман арестована по обвинению в убийстве.

Я помчался в полицейское управление выяснять — что произошло.

Оказывается Мэг приехала в клинику, где лежал тяжелораненный Сонни. Она прятала в сумочке большой кухонный нож. Сделав вид, что пришла навестить больного и, войдя в палату, Мэг ударила Сонни ножом в грудь два аза.

Она убила его, и спокойно сидела на стуле, не делая попытки скрыться. Там её и нашла приехавшая полиция.

Мне разрешили увидеться с ней.

— Мэгги,  — шипел я на неё,  — ты что творишь?! Ты понимаешь, что ты лишила своих детей их матери? Где у тебя мозги?! Почему ты всё делаешь через задницу?! Почему ты не посоветовалась со мной?!

Жена ничего не отвечала. Просто, молча сидела с отсутствующим видом.

Вся моя жизнь превратилась в кошмар.

•  •  •

Сонни похоронили на восточном кладбище.

Его отец, Инграм, свалился с сердечным приступом и через месяц умер.

Магдалену осудили за особо жестокое убийство на десять лет, как опасную преступницу.

Нтанду выписали из больницы и она продолжила работу в отделе расследований. Мы с ней подружились и начали встречаться. Сначала как друзья, а потом, через полгода, как-то так получилось, мы проснулись в одной кровати в её квартире.

Я провожал её после посиделок в кафе, и она поцеловала меня у её подъезда. А потом пригласила "на чашечку кофе".

— Нтанда, ты восхитительная женщина,  — сказал я ей,  — но я много слышал про линейные размеры темнокожих парней, и боюсь что окажусь несостоятельным...

Боже, как она смеялась!

Отдышавшись Семоко спросила:

— Ты всерьёз думаешь, что тёлка с чёрной шкурой, только и мечтает о бейсбольной бите между ног?

— Нтанда... Я...

— Роб, посмотри вокруг. Ты где-нибудь видишь нигеров с отвисшими причиндалами? Нет? Знаешь почему? Потому, что их нет!

Она повела рукой:

— В радиусе полтысячи километров нет ни одного негритоса. Понимаешь? Поэтому приходится пользоваться тем, что есть.

Я хотел обидеться, но Семоко не дала мне времени на обиды. Она хлопнула меня по плечу и скомандовала:

— Пошли, проверим,  — чем ты там оснащён.

Честно сказать — у меня никогда не было женщины с таким мощным темпераментом.

Мои дети? Я не переехал в другой город и не перевёл их в другую школу.

Семоко научила их, как правильно реагировать на провокации.

Теперь мои дети отвечали тем, кто пытается их поддеть:

— Моя мама убила того, кто её обидел. Когда она выйдет из тюрьмы, она убьёт тебя, твоих родителей и всех твоих братьев и сестёр.

Роджера и Софию оставили в покое.

Через положенный срок, я написал прошение об изменении меры пресечения для Мэгги.

Я постоянно куда-то писал, где-то околачивал пороги и протирал штаны в различных кабинетах, пытаясь добиться смягчения приговора. Постепенно я становился специалистом в вопросах уголовного права, хоть мне это совершенно претило.

Наконец я дошёл до Верховного апелляционного суда. Не знаю, что уж повлияло на решение коллегии — то, что я так упорно стараюсь вызволить свою жену,  

или то, что председателем на заседании была женщина Марианна Лундиус, или мои аргументы о страданиях детей, живущих без матери, не знаю. Но Магдалене Боман уменьшили срок пребывания в заключении до четырёх лет. С возможностью условно досрочного освобождения после двух лет отсидки.

Я возил детей на свидания к матери два раза в месяц.

В этот раз я помчался в Хинсеберг с радостной новостью. Если кто не знает — это недалеко от Стокгольма. Мне благосклонно разрешили внеочередное свидание.

Первым делом Мэг спросила:

— А где дети?

— Я сегодня один. Я приехал сказать, что добился, таки, сокращения твоего срока до четырёх лет. А через год и два месяца ты выйдешь на условное освобождение. Ты рада?

На что Мэгги спокойно ответила:

— Робби, спасибо тебе, конечно. Но... Но, не надо меня вытаскивать. Я всё это заслужила. Мне тут многое объяснили. И я... Я наказана за свою глупость. Я была такой дурой... И потом, мне здесь спокойно...

— Мэг,  — сказал я ей,  — ты и сейчас не блещешь умом. Скажу тебе честно — я стараюсь не для тебя, и не для себя. Я бьюсь за твоё освобождение ради наших детей. Только ради детей.

Что дальше будет — я не знаю.

Вернее всего, я разведусь с Боман.

И, женюсь на Семоко. Я полюбил эту отважную, искреннюю и прямолинейную женщину, которую мои дети полюбили тоже. Теперь и Роджер, и София хотят стать героями полицейскими.