Самый счастливый человек в мире

Алан сидел в почти полной темноте, один в большом пустом доме. Извините за то, что огонь борется в камине, обеспечивая единственное освещение. Полбутылки " Джек Дэниэлс" в правой руке, проклятый листок бумаги в левой.

Он хотел бы сжечь его. Поверни время вспять.

Жизнь так не устроена.

Он сделал глоток бурбона, резко вытирая глаза рукой.

Пятьдесят лет. Женат ровно половину своей жизни. Может быть, именно так все это и должно было работать. Двадцать пять лет взросления, двадцать пять лет супружеского блаженства, а потом, что бы ни осталось, сущий ад.

Что-то должно было уравновесить чаши весов. Он был самым счастливым человеком на свете. Ни за что человек, у которого была такая жизнь, как у него, не закатил бы однажды змеиные глаза.

Двадцать пять лет, серебряная годовщина. Они работали ради своего будущего, тщательно планировали, никогда не жили не по средствам, растили детей — слава Богу, что они выросли и вышли из дома до этого.

Как будто у него теперь было какое-то будущее.

Алан посмотрел на часы и собрался с духом. Он встал, пошатываясь, и убрал выпивку. Он взял листок бумаги в руку, скомкал его в комок и бросил в камин.

По вторникам и четвергам. Она скоро вернется. Измотанная и пытается это скрыть. Растрепанная, потная, измученная, она приветствовала его, прячась за маской. Ему придется надеть свою собственную. Еще немного, пока он не решит, что собирается делать.

•  •  •

Бекка попыталась сохранить притворство. Она улыбнулась, когда его руки обвились вокруг нее, сжимая ее. Чувственно извиваясь, как будто она наслаждалась его телом, прижатым к ее.

Поначалу это было весело, развлечение, способ взбодриться после 25 лет материнства. Алан не знал. Не мог знать. Ее маленький секрет.

Она чувствовала себя виноватой. У нее было все это. Мама-домоседка, воспитывающая их троих прекрасных, блестящих детей. Он усердно работал, чтобы дать им то, в чем они нуждались, в то время как она обеспечивала безопасную домашнюю обстановку, мать, экономку, шофера, любовника. Она понимала, что некоторые женщины раздражены этими ролями, но она процветала.

Сначала выпуск Дэвида, потом Кэрри, наконец, ее малыш Джош переехал почти 7 месяцев назад. Она чувствовала себя одинокой, на свободе, в то время как ее муж, ее вторая половинка, погрузился в работу. Она понимала, что он работал на них. Их будущее. И все же она почувствовала первые трещины в своем идеальном мире почти за двадцать пять лет.

Что они говорят о "праздных руках"?

Она подняла глаза и улыбнулась, когда Рэнди притянул ее ближе, руки, знакомые с ее телом, скользнули вниз по спине. Она отреагировала, ее первая искренняя улыбка.

— Боже, Бекка, если бы ты не была замужем...  — начал он, как часто делал.

— Но я такая, и я люблю своего мужа.

— Но мы идеально подходим друг другу — напомнил он ей, беря себя в руки.

Она вздохнула, позволяя ему, следуя за его движением, на короткое мгновение насладиться тем, что она делала. Его твердая твердость вдавливалась в нее, прижималась к ней, чувствуя его 

желание к ней.

Он был прав, в течение этих нескольких минут они были идеальны. Но это было все. Она не желала ничего большего от этого красивого мужчины. Было волнующе знать, что он чувствовал себя иначе, но это было все, что бы он когда-либо получил.

Она выбросила эти мысли из головы, живя настоящим моментом.

•  •  •

Когда она вернулась домой, он снова был самим собой. Он спросил ее, как прошел вечер бриджа. Она улыбнулась.

— Как обычно, сплетни про разборки с мужьями, слишком много вина.

Он кивнул. Он вернулся к своей книге, размышляя о том, что собирается делать. У него были зачатки плана. Отчаянный план, но это были отчаянные времена.

Она поднялась по лестнице, бросив на него второй взгляд. Что-то было не так. Она сделала паузу, ее взгляд задержался. Он сидел в своем обычном кресле, перед ним лежала открытая книга, но теперь она поняла, что он не читает. Он уставился на страницу, глаза его были неподвижны, внимание сосредоточено на чем-то другом.

Она направилась в ванную, сняла одежду, забралась в душ, чтобы смыть вонь.

Алан услышал, как льется вода. В четверг вечером. Когда это начиналось, она была в восторге после вечера "Бриджа". Они занимались любовью, и все было так, как много лет назад. Она все еще была поразительной женщиной, не классически красивой, но с тем высоким стройным телом, которое так хорошо старело, с ногами, которые все еще могли заставить его сердце биться быстрее. Для Алана она была олицетворением красоты.

В течение последних двух месяцев она приводила себя в порядок и ложилась в постель, измученная, отбиваясь от любых попыток заняться любовью.

Он сел в свое кресло, ожесточая свое сердце перед тем, что ему предстояло сделать.

•  •  •

Бекка не стала бы плакать. Она бы не стала. Не тогда, когда он был рядом. Она лежала там, удивляясь, как это дошло до такого. Почти месяц прошел с тех пор, как он заключил ее в объятия и занялся с ней нежной любовью. Любил ее так, как мог только он.

Их личная жизнь всегда была одной из сильных сторон их отношений. Они, казалось, идеально гармонировали друг с другом. После того, как их последний ребенок покинул гнездо, в течение нескольких недель они были похожи на влюбленных подростков, отчаянно нуждающихся друг в друге, пользующихся своей свободой.

Она могла признаться себе, что отчасти была виновата. Впервые за все время их брака он хотел большего, чем она. Она несколько раз отпросилась, особенно после своих вечерних прогулок. Несколько раз она соглашалась, но они оба понимали, что она делает это для него, без особого желания.

Он начал придумывать свои собственные оправдания. Однажды ночью у нее было расстройство желудка. Серия головных болей. Она проводила больше времени вдали от дома, поздними вечерами и вечерами, с другими пустыми гнездышками. Он работал допоздна, тратил лишние часы, больше путешествовал.

Она была обижена, опустошена, узнав, что одна из его "деловых" поездок была совсем не такой. Как он на 

самом деле думал, что сможет это скрыть? Жены разговаривали, и она дружила со многими его сверстниками. Никакого "бизнеса" не было. У него были отгулы, и он уехал на три дня. Он звонил ежедневно, рассказывал, чем занимается, на каких встречах бывает. Он рассказал ей, как он скучал по ней каждую ночь, и как сильно он ее любил.

Вранье. Все это ложь.

Он был расстроен, когда вернулся, без сомнения, виноватый. Она не требовала объяснений, не тревожила его по этому поводу. Она позволила сомнениям угаснуть, но не могла представить себе жизнь без него. Она знала, что он любит ее, и она любила его. Боль была ужасной. Когда он повернулся, чтобы обнять ее в постели, она отвернулась. Как он мог ей изменять? Как он мог?

•  •  •

Алан сидел в своем кабинете, уставившись на телефон. Он больше не мог откладывать это. Он принял решение, каким бы болезненным ни было это решение. Он знал, что это было правильно. Он несколько раз перебирал свои варианты. Он ненавидел это решение, но у него не было выбора.

Его жизнь закончилась. Их жизнь закончилась. Двадцать пять лет. Его сердце сжалось, когда он вспомнил те годы. Он прожил очаровательную жизнь. Он понял, что испытал больше радости, чем заслуживал любой мужчина.

Он закрыл глаза, вспоминая их медовый месяц. Ни один из них не был девственником, но количество их опыта было смехотворным. Эта неделя была лучшей в его жизни с молодой женой. Они были откровенны друг с другом о своих страхах и опасениях. Они не торопились начинать и учились вместе друг у друга. К концу недели они почти никогда не выходили из своей комнаты, кроме как поесть. Алан не мог насытиться ее невероятным телом. До сих пор он помнил звук ее страсти. Он мог возбудиться, просто подумав об этом.

Он снял трубку и позвонил ей. Ужин в "Хилтоне" и номер на потом. Его сердце бешено колотилось, а руки вспотели, когда он повесил трубку.

Да. Пути назад нет.

Он не был идеальным мужчиной. В прошлом он совершал поступки, которых стыдился, позволял себе вольности, которых не должен был допускать. Никогда с намерением причинить боль и редко с одной и той же женщиной дважды. Это было совсем другое.

Алан знал, что ее не будет дома, когда он позвонит домой, избегая говорить с ней напрямую. Он оставил ей сообщение, сообщив, что задержится, и договорился о встрече за ужином с клиентом.

Он сказал Сандре, своей помощнице, что у него поздняя встреча, и он выйдет из офиса к 4:00 вечера. Она вела его календарь и знала, что там ничего не запланировано, но она поверила ему на слово. Должно быть, это новое дело или какой-нибудь старый друг. Сандра работала на него уже почти девять лет. Она знала его почти так же хорошо, как и его жену.

Он подождал в вестибюле и увидел, как она вошла в дверь. Потрясающая, намного моложе его, привлекающая 

внимание любого мужчины, когда она входила в двери. Ее глаза осматривали большое открытое пространство и остановились на нем. Прекрасная улыбка озарила ее, и она пошла в его сторону, протянув руки.

— Ты прекрасна — тихо сказал он.

— Ты такой милый. Ужин?

— И выпивка. Танцуй, если хочешь.

— Ты же знаешь, что мы не обязаны этого делать. Я была бы так же счастлива подняться с тобой наверх прямо сейчас.

Он обнял ее за талию, не обращая внимания на любопытные взгляды.

— Сегодня никакой спешки. Сначала ужин.

— Я бы с удовольствием.

В гостиничном номере, пару часов спустя, Алан нервничал. Она стояла перед ним, демонстративно раздеваясь. Ее тело было чем-то удивительным. Большие груди, в которых он мог видеть, как теряется. Он никогда не сказал бы ни слова своей жене, он любил ее маленькие груди, бросающие вызов возрасту, но иногда ему хотелось большего. Сиськи Эмбер были как во сне. Большая, полная, естественная, умоляющая о его прикосновении.

Они почти не разговаривали, в этом не было необходимости. Они оба знали, о чем идет речь. Он чувствовал себя виноватым за то, что делал, а затем похоронил эти чувства. Он собирался сделать это, и будь он проклят, если не собирался хотя бы попытаться получить от этого удовольствие.

Эмбер позаботилась о том, чтобы он это сделал. Она сделала это так хорошо для него, как только могла. Он делал все, что хотел, охотно, счастливо. Она увидела, как его нерешительность и нервозность испарились, и позволила себе расслабиться, когда он взял ее в третий раз, мощно, контролируя себя впервые за этот вечер.

Когда они закончили, он проводил ее до двери. Она поцеловала его и сказала, чтобы он поскорее позвонил ей. Он обещал, что так и сделает.

Он закрыл дверь и лег на кровать, оплакивая конец своего брака.

... Она нервничала, но не больше, чем я. Свет был приглушен, и она лежала под одеялом, открытая сторона кровати была аккуратно застелена постельным бельем.

Мое сердце билось так быстро, что я слышал звук своего пульса в ушах. Она улыбнулась мне и похлопала по кровати рядом с собой. На ее руке сверкнул новый бриллиант.

Я стянул боксеры, надеясь, что не поставил себя в неловкое положение. Я был тверд, как только мог, и изнывал от желания. Я видел, как ее глаза смотрели ниже моей талии, и я мог бы поклясться, что видел в них желание.

Я забрался в кровать и повернулся к ней. Самая красивая девушка, которую я знал, высокая стройная, с блестящими длинными темно-каштановыми волосами. Я жаждал увидеть ее тело, но я знал, что она стеснялась этого. Никогда не одевалась, чтобы подразнить, она очень редко демонстрировала свои изгибы на публике.

- Скажи это еще раз, Алан — прошептала она, скользнув в мои объятия, ее губы коснулись моей ключицы.

- Миссис Алан Хаммондс.

- Ты уверен? Это кажется таким быстрым...

- Я был уверен после нашего первого свидания. Я никогда не чувствовал ничего близкого к тому,  

что я чувствую к тебе. Я потратил столько времени, чтобы накопить достаточно для кольца. Я люблю тебя, Бекка.

Ее тело прижималось к моему, и мои пальцы порхали по гладкой поверхности ее спины.

- Я тоже люблю тебя, Алан. Больше, чем я могу поверить. Я буду лучшей женой в мире.  — Она перевернулась на спину, потянув меня на себя.  — Займись со мной любовью, Алан. Сегодня ночью и навсегда.

Я дрожал от желания. Я переместился между ее ног, мои колени между ее. Под одеялом я попытался найти ее киску, потереться о нее.

Я вспомнил свой ограниченный опыт. Три девушки до Бекки. Отношения длились 14 месяцев, 5 месяцев и две недели. Я приподнялся одной рукой, держа свой набухший член в другой руке, прижимаясь к ней.

- Ниже — тихо сказала она.

Я попробовал еще раз и почувствовал, как ее рука опустилась, чтобы присоединиться к моей, ее мягкие пальцы нашли корону и слегка сдвинули ее.

Я застонал и невероятно взорвался на ней, не в силах перестать кончать в течение нескольких секунд. Я был опустошен, унижен.

- О Боже, мне так жаль, так жаль, Бекка. Я ничего не мог с собой поделать...

Она хихикнула, притягивая меня к себе и крепко целуя в губы.  — Я думаю, это здорово, что ты можешь так волноваться из-за меня. Я тупица, я знаю это, но ты ведь не возражаешь, не так ли?

- Возражаешь? Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

- Ты действительно в это веришь...

- Всем сердцем и душой. Ослепительная красота, внутри и снаружи. Я самый счастливый человек в мире, что нахожусь здесь с тобой.

Она снова поцеловала меня, ее губы были мягкими, нежными, нежный язык скользил по моим губам. Я открыл рот, проследил за краем ее зубов, потерся о ее язык.

Она мягко оттолкнула меня и откинула одеяло.  — Хорошо, мистер Счастливчик, позвольте мне привести себя в порядок, и мы попробуем это еще раз. Мы будем продолжать пытаться, пока не сделаем все правильно. Я никуда не собираюсь уходить, а ты?

Я покачал головой, и у меня перехватило дыхание, когда я впервые увидел ее обнаженной. Упругие маленькие груди, торчащие из ее груди, маленькие твердые соски, умоляющие попробовать их на вкус. Узкая талия, линия ее грудной клетки чувственно изгибается вокруг живота. Выпуклость ее бедер, требующая быть обнятой. Маленький треугольник темно-каштановых волос, обещание невероятных удовольствий. Эти длинные стройные ноги, которые, казалось, будут продолжаться вечно. Я тихо застонал, чувствуя, как мой член твердеет.

Она оглянулась на меня, улыбаясь.  — Нравится то, что ты видишь?

- Обожаю это. Люблю тебя. Боже, Бекка, я так сильно тебя люблю.

•  •  •

Бекка была раздражена. Если он собирался работать допоздна, то мог, по крайней мере, делать это в те вечера, когда ее не будет дома. При этой мысли она почувствовала себя немного виноватой. Она оставляла его одного два вечера в неделю, но когда она делала это, ей становилось горько.

Когда он вошел, она поняла, что что-то не так.  

Он не мог смотреть на нее. Он извинился за опоздание. Она встала, чтобы поприветствовать его, а он выглядел так, словно собирался избегать ее.

— Алан — тихо сказала она.  — Уже белее 10:00.

— Мне жаль. Собрание закончилось поздно.  — вот и все, что он сказал.

Она придвинулась к нему, обнимая его.  — Я ненавижу эти поздние встречи.

Он ответил жестко, его руки слегка обвились вокруг нее.

Бекка почувствовала неладное, и это обрушилось на нее, как тонна кирпичей. От него пахло женщиной. Духи и... секс? Неужели он ходил в стриптиз-клуб? Это было бы не в первый раз, но он всегда говорил ей об этом в прошлом.

— Я действительно устал, дорогая. Я просто хочу принять душ и лечь в постель.

Она медленно отстранилась, ее сердце колотилось, как кувалда.

— Конечно. Я скучала по тебе, вот и все.

Он кивнул.  — Знаешь, я тоже иногда скучаю по тебе.

Она почувствовала, что копается в том, что это было. Он никогда не доставлял ей хлопот из-за ее поздних вечеров. Только сейчас. Она приняла решение. Завтрашний вечер будет для нее последним. Она надеялась, что еще не слишком поздно.

•  •  •

Это не было его последним. На следующей неделе он дважды задерживался допоздна с клиентами. Бекка знала, что это была ложь. Он встречался с клиентами после работы не чаще нескольких раз в год.

Он не прокомментировал, когда она сказала ему, что ее бридж-клуб распался, но он был внимателен, когда она оставалась дома, вместо того чтобы выходить. В ту ночь он уложил ее в постель, любя так сильно, что она испугалась. Она заснула в его объятиях и чуть не умерла, когда проснулась и почувствовала его рыдания, когда он плакал, крепко обнимая ее.

Она не видела его плачущим уже много лет. Ни разу с тех пор, как умер его отец. Слезы катились по его собственным щекам. Она промолчала. Не повернулась, чтобы обнять его. Для этого у него было слишком много гордости. Она притворилась, что ничего не происходит, что она спит, молясь, чтобы все, через что он проходил, было временным. Что их брак не был в такой беде, как она опасалась. Неужели ее маленький безобидный обман довел их до этого?

К третьей неделе Алан обострил ситуацию. Он видел Эмбер три раза и оставался на ночь в четверг, даже не возвращаясь домой. Он отправился прямо из отеля на работу в той же одежде, что и накануне.

Бекка позвонила Сандре после последней "встречи" домой.

— Кто этот клиент, с которым он встречается?  — спросила она.

— Я... я не знаю — призналась Сандра. Она не хотела вмешиваться в происходящее. Она знала, что с ее боссом что-то происходит, и ненавидела то, что, как она боялась, он делал. Это не имело смысла. Он и Бекка были идеальной парой. Идеал. Очевидно, влюблены, воспитывают прекрасную семью, никогда ни намека, ни слухов о проблемах в их браке.

— Три раза на этой неделе? Какому клиенту требуются вечерние встречи три раза в неделю?  — 

огрызнулась Бекка.

— Он мне ничего не говорит, Бекка — объяснила Сандра.  — Клянусь, я ничего не знаю. Он уходит рано и говорит мне, что собирается быть на совещании. Это все.

— Кто-нибудь еще присутствовал на этих встречах? Какие-нибудь офисные шлюшки устраивают много ночных выходов на улицу?

— Нет. Это не отсюда. Ни в коем случае.

— Я не собираюсь мириться с этим. Это должно прекратиться,  — Бекка практически кричала.

Сандра сама была почти в слезах.  — Я не знаю, что тебе сказать, Бекка. Я тоже это ненавижу. Он изменился. Он выглядит таким несчастным. От боли. Я не знаю, что он делает, но могу поклясться, что чувство вины пожирает его заживо. Он больше никогда не улыбается, никаких шуток по офису. Он ведет себя как настоящий медведь.

•  •  •

Алан был в отчаянии. Он ожидал столкновения. Чего-то. Он не мог позволить себе, чтобы это продолжалось так долго, как было. Ему придется поднять все на ступеньку выше.

... Бекка взяла меня за руку с озорной улыбкой на лице. Она подтащила меня к креслу и толкнула в грудь. Я тяжело откинулся на спинку стула, голый, только что из душа. На ней был ее гостиничный халат, она расстегнула пояс и распахнула его.

- У меня для тебя сюрприз, муж мой — поддразнила она.

- Я люблю сюрпризы, миссис Хэммондс — засмеялся я.

- Я уверена, что тебе это понравится.  — Она наклонилась вперед, прижалась своими мягкими губами к моим. Она придвинулась ниже, поцеловала меня в середину груди и опустилась передо мной на колени.

Медовый месяц до сих пор был сумасшедшим, страстным, диким. У меня наконец-то появился шанс восхититься ее потрясающим телом. Мы спали всего час или около того, и я все еще не мог поверить, что она моя.

Ее лицо опустилось, и, посмотрев на меня, она взяла мой мягкий член в руку и взяла его в рот. Все это. Я почувствовал ее нежное посасывание, и у меня перехватило дыхание.

Она отстранилась, дразня меня, затем снова втянула меня в себя. К четвертому или пятому разу я напрягся.

Моя молодая жена застенчиво посмотрела на меня.  — Я... я никогда этого не делала. Скажи мне, что делать.

Я погладил ее по мягкой щеке.  — Ты прекрасно справляешься. Делай, что хочешь. Видеть, как ты это делаешь,  — самое захватывающее, что я мог себе представить.

Она хихикнула, поджав губы и целуя макушку моего члена.  — Тебе это нравится?

- Боже, да.

Она снова пососала меня, покачивая головой вверх и вниз. Сегодня утром я уже пришел за ней, горячо любя, когда мы только проснулись. Я не мог поверить, как я был уже возбужден снова.

Рука Бекки соединилась с ее ртом, поглаживая мой член, в то время как ее язык дразнил головку моего члена. Я застонал в оргиастической агонии, мои ноги дрожали.

Она отстранилась, улыбаясь.  — Черт. Тебе действительно это нравится, не так ли?

- Не останавливайся — выдохнул я.  — Пожалуйста!

Она засмеялась и снова взяла меня в рот, ее голова быстро покачивалась вверх и вниз. Я застонал,  

чувствуя напряжение в своих яйцах.  — Я... я собираюсь...

Она посмотрела на меня, ее голова замедлилась, мой член все еще был у нее во рту, ее рука двигалась быстрее.

- Бекка — выдохнул я и оставил попытки сопротивляться. Я увидел, как ее глаза открылись от удивления, нос вспыхнул, когда я кончил ей в рот. Она посмотрела вниз, ее рука медленно двигалась, доя меня досуха. Я почувствовал, как она судорожно сглотнула, потом еще раз. Она медленно оторвалась от меня, вытирая рот.

- Боже, детка, это было...  — Я был потерян для всего мира...

Она поцеловала мой член, одарив меня улыбкой. Она встала и подставила мне свои губы. Я все еще мог видеть каплю своей сущности в уголке ее рта. Я колебался всего секунду, затем взял ее лицо в свои руки и крепко поцеловал. Я не чувствовал особой разницы во вкусе, и мне было все равно. Если бы она могла сделать это для меня, я был бы чертовски уверен, что потом поцелую ее.

Бекка отступила, улыбаясь:  — Для этого потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть — сказала она.  — Не то, чего я ожидала.

Я нервно посмотрел на нее.  — Тебе и не обязательно этого делать...

- Я хочу этого, Алан. Нам придется попрактиковаться в этом. Много. Столько, сколько ты захочешь. Я твоя, дорогой муж: телом и душой. Твоя навсегда. Если я могу доставить тебе удовольствие, я хочу этого. Мне необходимо. Я никогда не откажу тебе. Никогда.

Я притянул ее к себе на колени и обнял.  — Я самый счастливый...

Она рассмеялась.  — Я знаю. Самый счастливый человек в мире. И тебе вполовину не так повезло, как мне, красавчик.

•  •  •

Сандра ответила на звонок.

— Я хотела бы поговорить с Аланом. Ты можешь сказать ему, что это Эмбер?

— Он вышел из кабинета на минуту. Могу я принять сообщение?

— Ты можешь? Большое спасибо! Я вынуждена отложить нашу сегодняшнюю встречу. Я буду в ресторане в 6:00.

— Я прослежу, чтобы он получил сообщение. Он знает, в каком ресторане?

Голос на другом конце провода хихикнул.  — Как обычно.

Сандра взяла записку и оставила ее на его столе.  — Ваш клиент позвонил и задержится до 6:00 вечера.

Она села за свой стол и приняла мучительное решение. Она позвонила Бекке.

— Бекка? Сандра. Ее зовут Эмбер, и она встречается с ним сегодня вечером в каком-то ресторане в 6:00. Это все, что я знаю.

Бекка почувствовала озноб, когда ее худшие опасения подтвердились.

— Спасибо. Я... мне жаль, что втягиваю тебя во все это.

— Мне тоже жаль. Я этого не понимаю. Это не имеет смысла.

Бекка вздохнула.  — Я тоже. Думаю, я видела, как мы немного отдаляемся друг от друга. У нас есть несколько небольших проблем. Я никогда не ожидала этого. Я заблудилась. Я не знаю, что делать.

— Не делайте ничего опрометчивого, хорошо? Убедитесь, что вы знаете, что происходит, прежде чем что-то говорить или делать. Должно быть логическое объяснение. Мы говорим об Алане.

Бекка повесила трубку и позвонила Марджи, своей лучшей подруге. Марджи была 

единственной, с кем она поделилась своими опасениями. Они согласились, что Бекка должна попытаться узнать больше. Вот так она и оказалась на стоянке у его офиса в машине Марджи, в парике на голове и больших солнцезащитных очках.

Она ждала больше часа, нервничая, прежде чем он наконец появился. Он казался очень небрежным, поехал прямо в "Хилтон" и воспользовался услугами парковщика. Они были там к 5:45. Бекка припарковалась неподалеку, проверила свою внешность в зеркале и, уверенная, что ее не узнать, проскользнула в вестибюль.

Не было никакой возможности, чтобы Алан не узнал свою жену 25 лет, даже в нелепом рыжем парике и огромных солнцезащитных очках 70-х годов. Он даже узнал солнечные очки, оставшиеся с их последнего отпуска. Его сердце бешено колотилось, когда он отвернулся от нее, избегая любого шанса, что она заметит, как он смотрит на нее.

Когда Эмбер появилась несколько минут спустя, он почувствовал мгновение виноватого удовольствия, когда все взгляды обратились в ее сторону. Она направилась прямо к нему, и он обнял ее и поцеловал. Она была немного удивлена, поцелуй был более интимным, чем он когда-либо делал открыто раньше. Она почувствовала его руку на своей заднице. Это было не ново. Даже на людях.

Алан взял ее за руку.  — Сначала комната, потом ужин?

Она улыбнулась.  — Это твои десять центов, любимый.

Он зарегистрировался у стойки регистрации и направился прямо к лифтам.

Это был тяжелый день для него. Он чувствовал себя больным и немного слабым. Тем не менее, он был полон решимости устроить хорошее шоу. Как только он вошел в лифт, он притянул Эмбер в свои объятия, а Бекка уже поднялась и двигалась к ряду лифтов, двигаясь не задумываясь. Она видела, как они вместе вошли в лифт, обнявшись. Она с замиранием сердца смотрела, как лифт поднимается на 12-й этаж.

Она дрожала, не в силах думать. Бекка медленно отошла, затем повернулась к столу. Там работали три человека, и она избегала молодого человека слева, который зарегистрировал ее мужа. Она подошла к стойке.

— Бекка Хэммондс — уверенно сказала она.  — Я оставила свой ключ наверху, на 12-м этаже.  — Она вытащила водительские права и протянула их женщине.

— Конечно, миссис Хэммондс — вежливо сказала она, оглядывая комнату.  — Мистер и миссис Хэммондс, комната 1216.  — Она взяла чистую карточку и пропустила ее через автомат.  — Я могу еще что-нибудь для вас сделать?

— Нет, спасибо.

Она нервничала, когда подходила к двери номера. Она собралась с духом, достала телефон и приготовилась сделать снимок. Она просунула карточку в замок и открыла дверь.

Она была в коридоре, впереди виднелись комод и телевизор. Она тихо закрыла дверь. Она медленно двинулась вперед с камерой в руке. Ее муж лежал между ног шлюхи. Он был голый, на ней не было ничего, кроме подвязок и чулок. Он врывался в нее. Трахал ее. Бекка подняла камеру и начала записывать.

Алан понял, что она там, когда услышал, как открылась дверь. Он приподнял длинные шелковистые ноги Эмбер и прижал 

их к себе. Он наклонился над ней и начал колотить по ней так сильно, как только мог. Он увидел, как на лице красавицы появилась легкая улыбка.

— Боже, я люблю трахать тебя, детка — сказал он.  — Так чертовски хорошо. Я люблю в тебе все. Ты невероятна.

Эмбер посмотрела на него, улыбаясь.  — Это довольно невероятно. До и после ужина? Ты меня измотаешь.

— Во веки веков. Я не могу насытиться тобой.

Она вздохнула, прижимаясь к нему.  — Тебе это проще простого. Ты же знаешь, что я всегда на расстоянии одного телефонного звонка.

Он отпустил ее ноги и наклонился, целуя ее.  — Я люблю тебя, Эмбер. Я так сильно тебя люблю. Где ты была всю мою жизнь?

Прежде чем она смогла ответить, его губы снова оказались на ее губах, у нее перехватило дыхание, остановив любой ответ. Он кончил в нее, крича, когда кончал.

Он попытался изобразить удивление, когда услышал хлопки позади себя.

— Отличное зрелище, Алан. Не возвращайся домой. Не звони. Ты мне противен — сказала Бекка.

Он подумал, что может быть какое-то насилие, но она просто отвернулась и вышла за дверь. Он слез с Эмбер, снял резинку и завязав ее узлом, бросил в мусорное ведро.

— Что все это значит?  — спросила Эмбер.

Он потянулся к ней, лаская ее бок, пытаясь сдержать слезы.  — Ты была замечательна — сказал он ей.

— Действительно. Мне больше не понадобятся ваши услуги.

Он встал и вытащил деньги из бумажника.  — За сегодня.

Она встала, небрежно натягивая платье на себя.

— По крайней мере, ты собираешься объяснить?  — спросила она.

Он покачал головой.  — Нет. Это было то, что я должен был сделать. Это все.

Это сильно ударило его, и он, пошатываясь, вернулся к кровати. Он скорчился от боли, и она подошла к нему, бедному сломленному человеку. Она обнимала его, пока худшее не прошло, гладила по волосам. Он был таким стойким, скрывал свою боль, свои эмоции. Так типично.

Она чувствовала жар его головы, пот. Она потянула его обратно на кровать, накрывая одеялом. Он тихо застонал, и она снова сняла платье, забираясь к нему.

Он заплатил за полный вечер с девушкой. Ни одна девушка не бросила бы своего мужчину в такой боли.

•  •  •

Марджи сидела с ней, когда несколько часов спустя Алан вернулся домой. Ключи все еще работали, и он вошел в дом.

— Я же говорила тебе не приходить домой — огрызнулась на него жена.

— Это мой дом. Я заплатил за него. У меня есть полное право быть здесь,  — устало сказал он, пытаясь сохранить видимость уверенности.

Марджи обняла его жену, успокаивая ее.  — Ты ублюдок! Не мог бы ты просто остаться в своем маленьком любовном гнездышке и дать ей одну ночь, чтобы она справилась с твоим предательством.

Он подошел к холодильнику и взял пиво. Отвинтив крышку, он сделал большой глоток.

— Почему, Алан? Почему ты так поступил с нами?  — воскликнула Бекка.

— Я не собираюсь обсуждать это с этой сукой здесь.

Марджи выглядела потрясенной.  — Ты придурок! Ей сейчас нужен кто-то рядом.

— Неважно. Как вечер 

Бриджа, Марджи? Это была твоя идея, не так ли?

Марджи побледнела, а его жена тихо застонала.  — Да, и все кончено. Ты же знаешь это. Как только Бекка и Джин ушли, нам стало не до игр.

— Неважно. Продолжай врать, злобная пизда. Ты ее гость, так что я не собираюсь вышвыривать твою больную задницу за дверь, но больше не разговаривай со мной, иначе я могу забыть, что я джентльмен.

— Джентльмен...  — вскрикнула она, резко остановившись, когда увидела гнев в его глазах, когда он шагнул к ней.

— Еще одно слово мне, и я клянусь, что уберу эту гребаную ухмылку с твоего лица, поняла?

Она испуганно кивнула. Он был большим, страшным мужчиной. Более 6 футов ростом, крепкий. Широкоплечий. Больше, чем ее бывший муж, намного больше, и этот сукин сын дважды отправлял ее в больницу. Тем не менее, она никогда не ожидала такого ответа от хладнокровного, сдержанного Алана.

Он отвернулся.  — Я иду спать. Ты можешь воспользоваться гостевой спальней, Бекка. Ты можешь присоединиться ко мне в постели. Как хочешь. Если ты это сделаешь, приходи голой. Я все еще возбужден.

Алан лежал там в агонии, опасаясь, что его жена может по какой-то Богом забытой причине прийти в их комнату. Он вздохнул с облегчением, когда услышал, как громко закрылась дверь в гостевую комнату, и через несколько минут с его подъездной дорожки выехала машина.

Он расслабился, насколько мог, и уткнулся лицом в подушку, борясь со слезами. Намного сложнее, чем он себе представлял. Он боролся, чтобы ожесточить свое сердце, напоминая себе, зачем он это делает. Двадцать пять лет.

... Что-то было не так. Последние пару дней она нервничала. Два дня подряд мы не занимались любовью. Это был рекорд для нас, всего через два месяца после нашей свадьбы.

Я знал, что на ее работе происходят перемены. Она часто разговаривала по телефону. Она даже понизила голос, почти шепча в устройство, когда я проходил мимо.

Я вышел на пару часов раньше и приготовился.

Она прошла через дверь в спальню, следуя по дорожке из лепестков роз. Я наблюдал за ее глазами, когда она осматривала сцену: десятки красных роз в вазах по всей комнате, потушенный свет, три дюжины свечей, освещающих наше убежище.

Она застыла в удивлении, и я увидел слезы в ее глазах. Я подошел к ней, медленно раздевая то тело, которое приводило меня в восторг.  — Тише, сейчас. Я могу сказать, что сейчас ты в стрессе, позволь мне позаботиться о тебе.

- Алан — тихо сказала она.

- Пожалуйста. Позволь мне сделать это для тебя. Мы можем поговорить потом, если хочешь.

Она кивнула, уголки ее сексуальных губ приподнялись по краям. Я держал ее обнаженную сверху, в простых трусиках.  — Эта задница заслуживает лучшего. Я поведу тебя по магазинам в эти выходные.

Она хихикнула.  — Это хорошая идея.

Я поцеловал ее в бедро и повел в ванную, помогая ей забраться в ванну с пеной.  — Расслабься.  — прошептал я и протянул ей бокал ее любимого шардоне. Я нажал 

кнопку воспроизведения на проигрывателе компакт-дисков, и звуки симфонии заполнили комнату.

Она посмотрела на меня, и я увидел любовь в ее глазах. Это стоило всего.

Я убрал ее одежду и достал то, что мне было нужно для следующего этапа, заставляя себя быть терпеливым.

Через двадцать минут я пошел в ванную. Она была в полусне. Я наклонился и позволил своим губам коснуться ее губ. Ее глаза распахнулись, и она улыбнулась.  — Я тебя не заслуживаю — сказала она.

- Ты заслуживаешь гораздо большего, но ты застряла со мной — поддразнил я.

- Навсегда — прошептала она, протягивая руки и обнимая меня за шею, притягивая ближе для еще одного поцелуя.

Я опорожнил ванну и помог ей подняться. У меня была большая новая ультрамягкая простыня для ванны, которую я использовал, чтобы высушить ее. Когда я закончил, я отбросил его в сторону и повел ее, обнаженную, обратно в спальню. Она позволила мне отвести ее на кровать. Я уложил ее на живот. Я включил тихую музыку и согрел массажное масло в руке.

Я не торопился, медленно поклоняясь ее телу, мои руки растирали и разминали каждый квадратный дюйм. Она часто вздыхала, незаметно двигаясь под моим присмотром.

Я перевернул ее и проделал все это снова на ее лицевой стороне. Я свел сексуальную игру к минимуму, массируя ее груди, но не слишком поддразнивая. Я потер ее волшебную киску по бокам, но не более того. Когда я закончил, мне показалось, что в ее теле не осталось ни единой косточки.

Я лег рядом с ней, лаская ее лицо.  — Я знаю, что тебя что-то беспокоит, красавица. Поговори со мной. Ты всегда можешь довериться мне. Пожалуйста, что бы ни происходило, я хочу быть рядом с тобой. Я знаю, что я не самый потрясающий мужчина в мире, но ты должна знать, что ты для меня целый мир.

Ее рука коснулась моей щеки.  — Ты будешь папочкой. Пожалуйста, скажи мне, что ты не злишься.

- Сумасшедшая!  — сказал я, садясь, мой разум закружился в водовороте.  — Папа? Ты уверена?

- Доктор подтвердил это сегодня. Я знаю, мы решили, что подождем...

Я обнял ее, смеясь, и слезы навернулись мне на глаза. Она удивленно посмотрела на меня, протянула руку и смахнула мою слезу.  — Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо! Я буду лучшим отцом, каким только смогу. Я клянусь. Я буду... Я сделаю для тебя все, что в моих силах.

Она нервно огляделась.  — Ты не сердишься?

Я крепко поцеловал ее.  — Зол? Я самый счастливый человек на свете. Я никогда не мог бы сердиться на тебя. Не за то, что сделала мне самый замечательный подарок, какой только можно вообразить. Я посмотрел на ее нервозность, мой желудок внезапно сжался.  — Ты... ты хочешь этого, не так ли?

Она ахнула.  — Как ты можешь даже спрашивать? Я хочу этого больше всего на свете. Я хочу рожать твоих детей, растить их вместе, смотреть, как они растут вместе с нами. Я люблю тебя, Алан.

Я обнял ее и вошел в нее, глядя 

в ее глаза, лежа на ней сверху, пытаясь передать, как глубоко я ее любил. Я знал, что это невозможно, но я пытался.

Она не могла оторвать от меня своих рук, прикасаясь ко мне всем телом, ее руки скользили по моей коже, с любовью, собственнически.  — Люби меня, папочка. Люби меня вечно.

Я позволил своим губам коснуться ее губ, разделяя ее дыхание, мои бедра входили в нее. Я чувствовал, как растет ее удовольствие, ее глаза теряют фокус, ее дыхание становится сильнее, тихие стоны эхом отдаются у меня во рту.

- Навсегда. Во веки веков, мамочка,  — прошептал я.

Я почувствовал, как ее бедра прижались к моим, напрягаясь, когда она сдалась, тихо всхлипывая. Я застонал и мгновение спустя наполнил ее своим семенем, излишним теперь, когда оно уже сделало свое дело.

Она крепко, отчаянно обняла меня.  — Навсегда, обещаешь?

- Навсегда.

•  •  •

Он проглотил две таблетки и спустился вниз. Она сидела за кухонным столом, когда он поставил чашку и налил себе кофе.

— Почему, Алан? Ты можешь просто объяснить, почему?  — тихо спросила она.

Он ухмыльнулся.  — Давай, Бекка. Ты ее видела?

— Это из-за вечера бриджа?  — спросила она.

— Послушай, мы хорошо побегали. Двадцать четыре замечательных года. Один такой-то. Трое замечательных детей. Ты была потрясающей женой и матерью. Теперь мы можем отказаться от этой шарады. Мы оба хотим чего-то другого. Больше не нужно это скрывать.

— Это был просто танец, Алан. Танцы, вот и все. Я не хочу чего-то другого. Ты мой муж. Я люблю тебя. Я хочу состариться вместе с тобой.

Алан рассмеялся.  — У тебя забавный способ показать это. Наша личная жизнь — дерьмо. Ты уже много лет не была приличным любовником, так что меня действительно не беспокоит, что ты больше не хочешь встречаться. Вся эта ложь. Месяцы и месяцы лжи. Это не любовь. Я скажу вот что: ты довольно хорошо справляешься со старением.  — Он пытался причинить ей боль, и, судя по выражению ее лица, ему это удавалось.

— Ты никогда ничего не говорил — захныкала она.

— Пошла ты. Ты моя жена. Я не должен был ничего говорить. В любом случае, все сложилось к лучшему, не так ли? Ты получила то, что хотела большую часть года, и я получаю лучший секс в своей жизни с красивой женщиной, которая заботится обо мне. Наверное, мне следует сказать "спасибо". Надо бежать сейчас же.

— Куда ты идешь? Сегодня суббота, тебе не нужно идти на работу. Мы должны поговорить об этом.

— Я собираюсь навестить подругу. Она была расстроена прошлой ночью. Поскольку нам больше не нужно ничего скрывать, я собираюсь провести с ней немного хорошего времени. Почему бы тебе не навестить Марджи? Поблагодари ее за все, что она для тебя сделала. Искренне. Мы могли бы застрять в нашей колее еще на двадцать-тридцать лет, если бы она не помогла тебе раскрыть свое истинное лицо.

— Это ты жульничаешь, ублюдок!  — Бекка взвизгнула.  — Все, что я делала, это танцевала с несколькими мужчинами. Вот 

и все! Никогда ничего сексуального. Не то что ты, блядь, с этой, этой девицей!

— Я мужчина. Мне нужно кое-что трахнуть, и я не собираюсь отнимать у тебя несколько секунд. Я могу подхватить какую-нибудь паршивую болезнь.

— Я НИКОГДА НИКОГО НЕ ТРАХАЛА!  — закричала она.

— Конечно, не я, в последние несколько месяцев — ухмыльнулся Алан.  — Я вернусь в воскресенье вечером. Ты могла бы приготовить свое жаркое. На этот раз полегче с луком, ладно?

Алан ушел и зарегистрировался в мотеле. Он провел день, снова просматривая свои финансовые отчеты, убеждаясь, что ничего не пропустил. Он посмотрел на цифры и еще раз напомнил себе, зачем он это делает. Это было к лучшему. Она это заслужила. Двадцать пять лет.

... Она была в моем распоряжении. Она была сногсшибательна в своем простом черном платье. Усталая, но счастливая после вечернего ужина и танцев. Наша годовщина в один год.

Ее родители взяли Дэвида на вечер. Мы были одни. Впервые с момента рождения нашего сына три месяца назад мы провели всю ночь в одиночестве. Наш медовый месяц, малыш.

Придя домой, она закрыла дверь и поцеловала меня.  — Спасибо, все было идеально — прошептала она, поднимая руку, чтобы провести пальцами по жемчужному ожерелью, которое я ей подарил.

Она отступила назад, озорно улыбаясь.  — Теперь у меня есть подарок для тебя. Дай мне десять минут, и встретимся в нашей спальне.

Ждать так долго было почти невозможно, но я смотрел, как минутная стрелка на часах на каминной ползет по циферблату, пока не сделал, как она просила.

Она ждала меня, одетая в самую потрясающую кружевную сорочку, которая прикрывала ее набухшие груди, но все равно ясно просвечивала сквозь почти прозрачный материал. Низ наряда заканчивался на уровне промежности. На ней не было трусиков.

- Ты...

- Ш-ш-ш — прошептала она, прижимая палец к моим губам. Она медленно раздела меня, двигаясь вокруг моего тела, не торопясь, пока я не оказался голым. Она отступила и протянула мне маленькую завернутую коробочку. Я развязала ленту, вопросительно взглянув на нее. Она улыбнулась и кивнула в сторону моих рук.

Я открыл крышку и увидел маленькую фиолетовую бутылочку. Я прочитал название "Астроглайд". Я посмотрел на свою жену, и она заползла на кровать, на четвереньках, ее сладкая круглая попка покачивалась.

- Твой подарок, муж мой. Мое последнее девственное открытие. Я... Ты... ты хочешь этого?  — нервно спросила она.

Я никогда не поднимал эту тему. Я несколько раз дразнил ее там, но боялся поднимать эту тему. Я не хотел пугать ее или заставлять думать, что я извращенец.

- Ты... ты хочешь, чтобы я это сделал?

Она покраснела.  — Только если ты этого захочешь. Ты никогда ничего не говорил, но у меня такое чувство, что тебе бы этого хотелось. Я ошибаюсь?

Я подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее в мягкие белые щеки.  — Нет, ты не ошибаешься. Я не хотел, чтобы ты думала, что я, ну, не знаю, чудак или что-то в этом роде.

Она покачала бедрами, хихикая.  — Я твоя глупышка. Все, что 

я могу для тебя сделать. Говори со мной о том, чего ты хочешь, не заставляй меня гадать. Клянусь, я никогда не буду судить тебя. Впусти меня, поделись. Пожалуйста.

- Я так и сделаю. Я обещаю. Я... я не хотел портить то, что у нас есть. Это прекрасно. Ты идеальна.

Она рассмеялась.  — Вряд ли. Но я рада, что ты так думаешь. Я только хочу быть идеальной для тебя. Твоя идеальная женщина. Прими мой подарок. Я хочу, чтобы ты знал, что я рада возможности сделать это для тебя. Это не то, чего я когда-либо действительно хотела, но сейчас я едва могу сдерживаться. Трахни мою девственную задницу, Алан. Возьми меня.

Я посмотрел на ее открытые щеки и увидел, как блестит маленькая коричневая дырочка. Я взял свою подарочную бутылку и налил немного в верхнюю часть ее складки. Я прижал палец к ее дырочке и был удивлен тем, как легко вошел в нее.

- Я готовилась — тихо простонала она.  — Я готова для тебя, любимый.

Я щедро намазал свой член, поглаживая его. Я был тверд как скала, мой пульс бешено колотился. Я прижал головку своего члена к ее отверстию, крепко держа ствол, когда толкал. Я почувствовал давление и застонал, когда увидел, как корона входит в нее.

- Ты в порядке?  — нервно спросил я.

- Замечательно — тихо ответила она.  — Ты во мне. Боже, я вся дрожу, Алан! Я так сильно этого хочу. Не торопись, но возьми меня.

Я подался вперед, чувствуя сильное давление. Я начал медленно раскачиваться, удивленно глядя, как я входил в нее, мало-помалу. Войдя в нее примерно на половину своей длины, я остановился.

- Все Еще В Порядке?

- Трахни меня, Алан! Трахни меня в задницу! Перестань дразнить меня!

Я толкнул вперед сильнее, отступая назад и сильно толкаясь. Она тихо застонала, и все, кроме последнего дюйма, проникло в нее. Я с изумлением наблюдал, как ее плоть прильнула ко мне во время удара. Я сгорал от желания. Я крепко схватил ее за бедра и сильно толкнул, мои бедра шлепнулись о плоть ее задницы.

Посмотрев вниз, я увидел, что ее рука была у нее между ног, касаясь того места, где я входил в нее, потирая ее сладкую киску.

- Черт — простонал я и начал толкать последние несколько дюймов в ней и из нее, чувствуя, как она принимает меня. Движения становились все длиннее, быстрее, пока я не начал долбить ее.

- Так... хорошо — простонала она, прижимаясь ко мне.  — Так... большой. Наполни... меня.

Я продержался дольше, чем думал, после того вечера поддразниваний и мысли о том, что мы делаем. Это был мой первый раз, но я знал, что если бы у меня была хоть какая-то возможность, то она была бы не последней.

Она стонала, когда я ускорился, колотя ее.

- К черту все это — простонала она.  — К черту эту грязную задницу.

Я застонал, ее слова сделали то же самое, что и ее узкий туннель.  — Слишком хорошо — простонал я, глубоко входя 

в нее. Я вонзил свой член внутрь и извергся в нее, чувствуя, что кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Она взвизгнула, и ее тело начало трястись, в то время как я насухо выкачал свои яйца глубоко внутри нее.

Я медленно вышел, наблюдая, как ее узкая маленькая дырочка расширяется, из нее вытекает маленькая струйка белого.

Я рухнул рядом с ней, задыхаясь.  — Ух ты!

Она прижалась ко мне.  — Я думаю, тебе это понравилось. Так что вы думаете, мистер Лаки? Добавить это в наше обычное меню?

- Боже, Бекка! Что я такого сделал, чтобы заслужить тебя?

- Ты любил меня.

- Навсегда — напомнил я ей.

- Конечно.  — Она скорчила гримасу.  — Довольно дико, но держу пари, что завтра мне будет чертовски больно.

- Я не причинил тебе вреда, не так ли?

- Самая чудесная боль в мире. Боже, детка, ты точно был взвинчен. Я думаю, ты действительно этого хотел. Тебе понравился мой подарок?

- Мне понравилось. Люблю тебя. Спасибо, что вышла за меня замуж. Спасибо тебе за все.

Она хихикнула.  — Не за что. Я рада, что тебе понравилось "все". Давай приведем себя в порядок. Я еще не закончила с тобой.

•  •  •

В воскресенье вечером Алан чувствовал себя лучше. Он отправился домой около 7:00 и обнаружил, что его ключи не работают. Он ожидал этого.

Он обошел дом сзади и проверил ключ там. Тоже не повезло. Без проблем. Потребовалось всего пару хороших пинков рядом с дверной ручкой, чтобы войти. Повреждения дверной рамы были минимальными. Ничего такого, что он не смог бы исправить за несколько баксов и пару часов времени.

— Бекка... Я дома — хихикая, крикнул он.

Она сидела в гостиной, Марджи снова была с ней.  — Убирайся! Я уже позвонила в полицию — сказала его любящая жена.

— Хорошо. Может быть, они заберут эту сучку с собой. Жаркое готово?

— УБИРАЙСЯ!  — Бекка закричала.

Алан вошел на кухню и увидел, что ничего не было приготовлено. Он вздохнул и проверил холодильник. Сэндвич — для подкрепления. Он сделал себе бутерброд и откусил кусочек. Схватил стакан воды, чтобы запить его.

— Что-то не так с замками — спокойно сказал он, в то время как женщины сбились в кучу.  — Мой ключ не сработал.

Женщины уставились на него, пока он трудился над своим сэндвичем.

Через несколько минут в дверь позвонили, и он встал.  — Я открою. Вы двое выглядите вполне комфортно.  — Алан открыл дверь с бутербродом в руке, выглядывая в глазок.

Он открыл дверь.  — Добрый вечер, офицеры. Могу я чем-нибудь помочь?

Человек у двери огляделся по сторонам.  — Нам позвонили по поводу взлома.

Алан открыл дверь.  — Я уверен, что это была простая ошибка. Не хотите ли войти?

Двое полицейских в форме вошли в дом, оглядываясь по сторонам.  — Я так понимаю, ты не звонил — сказал тот, что повыше.

— Нет, я думаю, что это была моя жена. Она в гостиной.

Двое мужчин последовали за ним.

Бекка стояла.  — Я не хочу, чтобы он был здесь. Он ударил ногой в заднюю дверь.

Офицер посмотрел на меня.  — Это правда?

Алан кивнул.  — Да, мой ключ 

не сработал, и никто не ответил на звонок в дверь. Я причинил как можно меньше вреда.

Офицеры посмотрели друг на друга, потом на Бекку.  — Это правда?

— Я сказала ему не возвращаться после того, как он переспал с этой сукой. Я поменяла замки.

Офицер вздохнул.  — Мэм, это ваш дом? Только ваш?

Она выглядела сердитой.  — Я не допущу, чтобы он здесь угрожал мне.

— Он угрожал вам?

Заговорила Марджи.  — Он ударил ее. Дважды. Я видела это.

Бекка выглядела удивленной. Больше, чем Алан, он ожидал чего-то подобного.

— Это правда?  — офицер пониже ростом, офицер Роланд, судя по его бейджу с именем, спросил Бекку.

— Да — тихо сказала она.  — Дважды.

Алан рассмеялся.  — Спасибо, Марджи. Я не знаю, как бы я мог все это сделать без тебя. И ты тоже, Бекка. Все еще со своей ложью. Если у меня были какие-то сомнения, ты наверняка позаботилась об этом.

Офицер Роланд отвел меня в сторону, попросив поговорить со мной снаружи и получить мои показания. Тот, что повыше, офицер Макгрегор, остался с женщинами.

Алан рассказал свою историю, отрицая, что кого-то ударил.  — Я понимаю, как это происходит — сказал он.  — Хреновая правовая система, не так ли?

Офицер Роланд выглядел смущенным.  — Тебе, наверное, стоит нанять адвоката.

— Есть один. Это не проблема. Могу я взять кое-какие вещи, или ты собираешься взять меня с собой?

— При наличии двух свидетелей нам придется арестовать вас и взять под стражу, если они подадут жалобу. Они ничего не сказали при первоначальном звонке, так что нам придется посмотреть, что получится из их заявления.

— Понял. Могу я хотя бы переодеться? Я чувствую себя немного неряшливо.

Офицер, казалось, обдумал это, затем согласился. Они прошли через вход и вошли в главную спальню. Алан заговорил с офицером.  — Я пойму, если ты не захочешь оставить меня в покое. Я могу представлять собой опасный риск, верно? Я переоденусь здесь, только на минутку.

Он переоделся, и надел джинсы, футболку и повседневную куртку. Он снова повернулся к офицеру.  — Спасибо за это. Я ценю это.

Офицер Роланд кивнул.  — Нет проблем. Ты ведь не ударил ее, не так ли?

— Черт возьми, нет. Двадцать пять лет. Проверьте свои записи. Ни звонка, ни даже угрозы. Она не хочет, чтобы я был здесь, это ее самый простой выход. Я уверен, что ее подруга обсуждала это с ней. Ее бывший был насильником. Дважды помещал ее в больницу. Я уверен, что она все об этом знает. Одна маленькая ложь, и сучки добьются своего.

Офицер проводил Алана обратно на улицу, и он даже не попытался заговорить с женщинами.

— Ты получаешь много этой дряни?  — спросил Алан.

— Это самое худшее. Вероятно, двадцать процентов звонков, которые мы получаем, связаны с какими-то бытовыми проблемами. Если они будут настаивать на жалобе, нам придется принять вас. Вы не получите слушания до понедельника, ничего в воскресенье.

Алан пожал плечами.  — Я мало что могу с этим поделать сейчас, не так ли?

Офицер Роланд вздохнул.  — Ты очень хорошо это воспринимаешь.

— Когда 

я увидел ее там с Марджи, я подумал, что все может пойти по этому пути. Я не мог позволить ей выгнать меня из моего собственного дома, не попытавшись постоять за себя.

Офицер Макгрегор вышел из двери. Через несколько минут Алан был в наручниках и выслушивал свои права. Через тридцать минут он был в тюрьме. Они забрали у него таблетки, и он объяснил свои проблемы и показал им свой рецепт. Ему давали лекарства по расписанию, и в целом он хорошо выспался ночью. Он думал, что дела продвигаются довольно гладко. Он надеялся, что арест не помешает делу.

В понедельник ему было предъявлено обвинение в домашнем насилии третьей степени. Были зачитаны показания, а также отчет Офицера, в котором не было никаких доказательств причинения вреда, и ситуация, с которой они столкнулись.

Алана привели в крошечную комнатку рядом с залом суда. Он столкнулся с женщиной, привлекательной брюнеткой лет тридцати пяти, которая казалась измотанной. Она сказала ему, что его обвиняют в проступке класса С, самой низкой форме нападения.

Она начала задавать вопросы после того, как рассказала ему о его правах на адвоката. Он остановил ее и спросил, какие у него есть варианты. Алан объяснил, что он не бил свою жену, но хотел прямо узнать, какой у него был выбор.

Женщина тяжело вздохнула и сказала ему, что он может признать себя виновным, невиновным или не оспаривать. Если бы он был готов признать себя виновным, учитывая доказательства и отчеты, а также отсутствие предыдущих проблем, она свела бы обвинения к домогательствам, он мог бы отделаться штрафом в размере 500 долларов и судебными издержками, но он был бы ограничен в контактах со своей женой и должен был бы находиться вне своего дома в соответствии с охранным приказом в течение 6 месяцев. Нарушение охранного приказа было серьезным проступком класса А, грозившим тюремным заключением на срок до года и штрафом в размере до 4000 долларов.

Алана это вполне устраивало. Он не хотел с ней общаться. Он не хотел, чтобы она общалась с ним. Он просто хотел этого проклятого развода и нуждался в том, чтобы она его инициировала.

Он признал свою вину, подписал бумаги и направился к кассе, чтобы заплатить штраф.

Алану пришлось вызвать полицейский эскорт, чтобы вернуться домой, забрать все необходимое и забрать свою машину. На то, чтобы все уладить, ушло почти два часа, и было уже начало дня, когда его проводили до входной двери дома. Бекка казалась удивленной, и когда она попыталась заговорить с ним, дежурный офицер сообщил ей, что у него есть охранный приказ не вступать с ней в контакт и что она может подождать снаружи или на кухне, пока он достанет свою одежду и туалетные принадлежности. Алану пришлось получить ее разрешение, чтобы забрать свой ноутбук.

Бекка несколько раз пыталась позвонить ему после этого, но он так и не поднял трубку. Он слушал ее сообщения, включая многочисленные извинения, которые 

всегда заканчивались словами "он должен был просто дать ей немного времени". Ему звонили все трое детей, удивляясь, так как они уже получили известие.

Сначала он позвонил Дэвиду, самому старшему, и узнал, что Кэрри получила известие от друга — соседа, что его вывезли в наручниках. Он был зол на своего отца, и Алан объяснил, что все, что он сделал, это вошел в его дом, а его мать и ее подруга солгали о том, что он ее ударил.

— Мама бы так не поступила — возразил его сын.

— Ты имеешь в виду, что более вероятно, что я ударил твою мать, чем то, что она солгала об этом, потому что была зла на меня?  — спросил Алан.

— Почему ты просто не ушел?

— Это мой дом. Я заплатил за это, я имею полное право там жить.

— Мама сказала, что ты ей изменил — наконец сказал он.  — Это правда?

— Да. Она ходила на свидания в течение 6 месяцев, рассказывая мне, что собиралась к Марджи на бридж. Она перестала заниматься со мной сексом. Наш брак распался. Ей следовало бы попросить развода, но она решила солгать мне и вместо этого унизить меня. После ее третьего вечера в Бридж-клубе один из мужчин из офиса сказал мне, что видел, как она танцевала. Чертовски хороший способ выяснить это, да? Если бы она больше не хотела меня, ей следовало бы просто честно признаться в этом и развестись. Я скоро поговорю со своим адвокатом. Я не собираюсь содержать ее и позволять ей жить в этом доме, когда мне туда не разрешают заходить. Если она не поступит правильно, это сделаю я.

— Ребята, вы не можете это исправить? Неужели все так плохо?  — спросил он.

— Я не могу связаться с ней в течение следующих шести месяцев. Как мы должны что-то исправить? Ради бога, она отправила меня в тюрьму! Я ничего не сделал. Нет, теперь это уже невозможно починить.

— Пройдет всего шесть месяцев. Неужели ты не можешь хотя бы подождать это время? Остынь и посмотри, что тогда можно сделать?

— Жить в мотеле или дешевой квартире, пока я плачу за то, чтобы она жила в моем доме и встречалась с другими мужчинами? Ты действительно думаешь, что я соглашусь на это? Если бы Диана отправила тебя в тюрьму, ты бы все еще планировал жениться на ней?

— Это не одно и то же. Мы не женаты. У вас 25 лет совместной жизни.

— Нет, Дейв. Если бы она хотела все обсудить, может быть, что-то можно было бы сделать. Я с ней закончил. Теперь я должен придумать, как заставить ее заплатить, вот и все.

Разговор не закончился хорошо, Дэвид сказал своему отцу, что он упрям и тупоголов. Алан назвал своего старшего сына маменькиным сынком и велел молодому человеку оставить его в покое, если он собирается встать на ее сторону после того, что она сделала.

Звонки двум другим его детям 

прошли не так хорошо, как в первый раз. Ему пришлось сделать усилие, чтобы убедить Кэрри настолько, чтобы встать на сторону ее матери и накричать на него, но все получилось. Он фактически распространил свое правило о запрете контактов на детей. Миссия выполнена.

Потребовалось несколько часов звонков, но он, наконец, нашел краткосрочную субаренду квартиры, которая была достаточно дешевой. Это было всего на 5 месяцев, но Алан решил, что это, вероятно, столько, сколько ему понадобится.

Он принял еще несколько звонков от друзей, спрашивавших его, что происходит. Он позаботился о том, чтобы все они знали, что она посадила его, солгав о том, что он ее ударил, и что он собирается развестись с ней и отдать ее в чистку. Она не получила бы ни пенни, если бы он смог сделать это. Он не вызвал особого сочувствия ни у кого из них.

Алан зашел в "Уол-Март", купил диван-кровать-футон примерно за 150 баксов и погрузил его в свой грузовик. Это было больше работы, чем следовало бы, чтобы доставить его в квартиру, и он был благодарен за некоторую помощь паре молодых парней, направлявшихся внутрь, когда он был там.

Он лег спать, убитый горем из-за того, что ему пришлось сделать, но довольный тем, что все складывается так, как ему нужно. Он скучал по своей жене, но это было неизбежно.

... Я позвонил ей после обеда. Девять лет окупились. Меня вызвали в кабинет президента в 10:00.

"Каково это-быть замужем за новым директором по производственным испытаниям?  — спросил я ее.

- Действительно? Ты получил повышение?

- Да. Повышение на двенадцать процентов. Бонусный план. Опционы на акции. Все работает. Узнай, возьмут ли твои родители детей и надень что-нибудь сексуальное. Мы собираемся отпраздновать это.

- Я так горжусь тобой, Алан! Никто не заслуживает этого больше, чем ты.

- Я не смог бы сделать это без тебя. Ты моя опора. У меня встреча в 4:00, так что я не смогу прийти домой рано. Я должен быть дома к 6:00.

- Я буду ждать. Поспеши домой, любимый.

Я думал, она будет ждать у двери, но в доме было тихо. Я окликнул ее, но не услышал ответа. Ее машина стояла на подъездной дорожке, она должна была быть там. Я позвал снова, затем вернулся в спальню, чтобы переодеться. Я просто был немного раздражен.

Эти чувства изменились, когда я вошел в нашу спальню.

Она лежала на кровати, обнаженная, ее ноги были раздвинуты, лодыжки привязаны к углам кровати. Во рту у нее был кляп, а руки были прикованы наручниками друг к другу, к середине спинки кровати. Ее глаза весело сверкнули при моем взгляде.

Я заметил, что на кровати рядом с ней было разложено множество предметов. Метелка из перьев, вибратор, фаллоимитатор, банка взбитых сливок. Некоторые другие вещи, которые я должен был бы изучить более внимательно.

На тумбочке лежала одинокая голубая таблетка. Слова "съешь меня" были написаны с маленьким смайликом. Я сделал это.

Сняв одежду, я ухмыльнулся. Когда я 

подошел к ней, я увидел сложенный листок бумаги рядом с ее головой. Я открыл его и прочитал слова.

- Поздравляю. Ты же босс!

Я рассмеялся, наклонился и поцеловал ее в щеку:  — Злая женщина. Я люблю тебя.

- ууууууууууу — пробормотала она сквозь кляп.

- Я надеюсь, ты понимаешь, что этот кляп не помешает мне воспользоваться твоим горячим маленьким ртом.

Ее глаза заблестели, и она улыбнулась сквозь кляп.

Я в полной мере воспользовался этой возможностью. Я дразнил ее вечно, щекоча, потирая, посасывая ее соски. Я использовал вибратор и фаллоимитатор на ней, в первый раз, когда я когда-либо делал что-то подобное. После первых получаса она начала сходить с ума. Когда я забрался ей между ног, наслаждаясь ею, лакая ее соки, в то время как я тер ее клитор вибратором, она взорвалась, крича сквозь кляп, кончая сильнее, чем я когда-либо видел ее.

Я вставил вибратор поменьше в ее заднюю дверь, облизывая ее сладкую киску, безжалостно дразня ее клитор. Она боролась со своими оковами, когда я неоднократно заставлял ее кончать со мной. Я работал над ней почти два часа, и она блестела от пота, ее тело испытывало сенсорную перегрузку, в то время как ее оргазмы накатывали волнами.

Грудь Бекки тяжело вздымалась, когда я придвинулся к кровати, заглянул в ее восторженные глаза и вынул кляп.

- Боже мой, Алан,  — выдохнула она.  — Я... я никогда...

Я опустился на колени рядом с ее головой и прижал свой член к ее губам.  — Я еще не закончил с тобой — сказал я ей, просовывая свой член ей в рот.  — Приготовь меня, мне нужно трахнуть тебя.

Она тихо заскулила, яростно посасывая меня.

Когда я был доволен ее усилиями, я переместился в изножье кровати, снял один из фиксаторов на лодыжках и ослабил другой. Я забрался ей между ног, засунул вибратор обратно в ее задницу, а затем вонзил в нее свой член так сильно, как только мог.

Она закричала, и через несколько секунд после того, как я ее ударил, она снова громко набросилась на меня. Я чувствовал себя великолепно, мощно, так хорошо контролировал себя. Она никогда не забудет эту ночь.

Я знал, что не смогу долго продержаться внутри нее, в этот первый раз. Я был слишком взвинчен. Мои бедра пришли в бешенство, безжалостно колотя ее, пока я не смог продержаться ни мгновения дольше. Я протянул руку и сжал ее нежные соски, возбуждая ее.  — Возьми это — прорычал я, врываясь в нее, наполняя ее, в то время как ее тугая маленькая киска волнами обхватывала мой член.

Я вытащил член и посмотрел на ее блестящее отверстие. Я схватил маленький вибратор-пулю и прижал его к ее клитору, в то время как я опустил свой рот к ее киске.

- Алан!  — закричала она, когда мой язык коснулся ее.

Я никогда не делал ничего подобного. Натуральные кремы были не в моем вкусе, но, видя ее такой, беспомощной, так хорошо использованной, я ничего не мог с собой поделать.  

Ее тело тряслось:

- Боже, пожалуйста, слишком сильно — выдохнула она.

Я смеялся, дразня ее, мучая ее, пока снова не стал твердым. Я приподнялся и снова скользнул в нее, изогнув ее нижнюю часть тела, оседлав ее скованную ногу и перекинув ее свободную через плечо. Я вынул вибратор из ее задницы и жестко трахнул ее. Мне казалось, что я мог бы трахать ее вечно. Я собирался попробовать.

Она успокоилась после небольшого медленного, размеренного секса. Ее тихие стоны и тихое ворчание становились все интенсивнее, когда я использовал ее для своего удовольствия. Я свободно двигал ее ногой, находя то, что мне больше всего подходило. Когда я почувствовал изменение в ее реакции, я использовал ее сильнее, наслаждаясь своей способностью доставлять ей удовольствие.

Я заставил ее кончить, ее нога дрожала. Я толкнул ее верхнюю ногу назад и вниз, открывая ее. Я вытащил свой член и засунул его ей в задницу, заставив ее закричать. Она жестко кончала на мой член, дико дрожа, пока я трахал эту тугую запретную дырочку. Она повернулась верхней частью тела, ее свободная нога свисала с края кровати, в то время как я колотил ее по заднице, заставляя ее стонать от каждого удара.

Пот стекал с моего тела, когда я наклонился над ней, удерживая ее руками, раздвигая ее щеки. Вид был потрясающий, и я застонал, наполняя ее попку.

Она упала, не двигаясь. Я боялся, что она потеряла сознание. Я развязал ее и нашел ключи от наручников, привязанные к ним веревочкой. Я освободил ее, лаская ее измученное тело.

Она тихо застонала, глядя на меня с удовлетворением и усталостью. Я нежно поцеловал ее в губы, встал и пошел принимать душ. Я принес ей теплую салфетку для лица и вымыл ее, затем поднял ее беспомощное тело на руки и отнес в ванную. Я положил ее в ванну и вымыл.

- Боже мой, Алан. Ты чуть не убил меня — прошептала она, когда я провел салфеткой по ее телу.

- Ты была потрясающей — сказал я ей.

Я вытерся салфеткой для лица, затем забрался в ванну позади нее, держа ее на руках.  — Я люблю вас, миссис Хэммондс.

Она хихикнула.  — Ни хрена себе.

- Ты никогда не перестанешь удивлять меня — сказал я, целуя ее в шею.

- Хорошо. Я даже не собираюсь спрашивать, понравилось ли тебе это. Черт, я не смогу двигаться в течение двух дней.

- Не дразни меня. То, что ты так беспомощна, может в конечном итоге убить меня. Мое сердце недостаточно сильное.

Я вылез из ванны, вытерся, затем помог ей выбраться и сделал то же самое для нее. Она хихикнула, когда я поднял ее на руки и отнес обратно в нашу кровать.

- Мне нужно заняться с тобой любовью сейчас, моя идеальная жена.

Она откинулась назад, подзывая меня.  — Я никогда не скажу тебе "нет". Никогда.

Мы лежали вместе, целуясь, как подростки, ее рука скользила ниже моей талии. Я двигался между ее ног и занимался с ней 

медленной легкой любовью. Дважды.

Я откинулся на спину, прижимая ее к своему телу, измученный, на моем лице застыла постоянная ухмылка.

- Давай, детка. Скажи это. Я знаю, что ты этого хочешь, мистер Лаки.

Я поцеловал ее.  — Самый счастливый человек в мире. Я не позволяю кому угодно утверждать обратное.

- И я самая счастливая женщина в мире. Брак, заключенный на небесах.

•  •  •

На следующее утро в офисе Сандра вошла в его кабинет, как только он туда пришел. Алан узнал, что она знала о случившемся, позвонив ему домой, и прикрыла его, отправив сообщения его боссу и людям, работающим на него, о том, что он недоступен в течение дня в личное время.

— Ты ведь на самом деле не ударил ее, не так ли?  — спросила Сандра.

— А ты как думаешь?  — ответил он.

— Конечно, нет. Но почему она сказала, что ты это сделал?

Алан криво улыбнулся ей.  — Самый простой способ избавиться от меня. В глазах закона быть мужчиной — полный отстой. Любая жалоба на насилие, какая бы то ни было, и мужчина отправится в тюрьму. На какое-то время. Она получила то, что хотела, и теперь я не могу с ней общаться. Если она позвонит сюда, обязательно сообщи ей об этом и не соединяй ее. Я не хочу попасть в тюрьму, просто чтобы она могла объясниться.

— Что ты собираешься теперь делать?  — спросила она.

— У меня есть где жить. У меня есть моя работа. Я собираюсь развестись с ее задницей, подвергнуть ее испытанию, если смогу. Получи от развода все, что сможешь, и сделай так, чтобы она не жила в этом доме. Я не собираюсь поддерживать женщину, которая сажает меня в тюрьму назло. Я оставлю ее в бедном доме, если смогу.

— Алан! Это на тебя не похоже. Ты никогда не был злым или жестоким. Она твоя жена, мать твоих детей.

— Посиди пару дней в тюрьме и посмотри, как ты себя чувствуешь. Я больше не хочу об этом говорить. Не упоминай о ней ни сейчас, ни в будущем.

Алану удалось пережить рабочий день и сделать несколько минимальных покупок в местном бюджетном магазине за тот минимум, на который он мог прожить. Все, что он не мог найти в бюджетном магазине, он покупал в Wаl-Маrt. Не большой поклонник этого места, но оно было удобным и дешевым. Он поел в "Вафельном домике" и на этом закончил.

На следующий день позвонил ее отец. Они всегда были в хороших отношениях.

— Ей нужно поговорить с тобой — наконец сказал он.

— Нет, не могу. Из-за ее маленького лживого трюка у меня есть охранный приказ вообще не связываться с ней. Вам нужно начать готовить комнату для ее проживания. Я собираюсь вытащить ее из этого дома, как только смогу. Я не собираюсь платить за то, чтобы обманщик и лжец жили в моем доме, когда я не могу.

— Я слышал, что ты обманщик, а не она — сердито сказал ее отец.

— 

Шесть месяцев встречалась за моей спиной, лгала мне два раза в неделю. Она полностью отключила меня. Так что да, у меня был секс. Это было хорошо. Лучше, чем она, если честно. Намного лучше,  — сказал Алан.

— Она не обманывала. Она не встречалась. Она собиралась потанцевать с девочками,  — попытался спокойно ответить отец Бекки.

— Ты бы смирился с этим? Лгала о том, куда она собиралась и с кем встречалась в течение шести месяцев. Поверить ей на слово, что она не обманывала, когда лгала обо всем остальном? Она могла бы мне сказать. Не отрезать меня. Она лгунья, обманщица и жалкое человеческое существо, которое посадило меня в тюрьму без всякой причины. Я собираюсь засудить ее, оставить без гроша. Ты можешь позаботиться о ней, если хочешь. Будь я проклят, если сделаю это.

— Посмотрим, кто кого оставит без гроша!  — рявкнул пожилой мужчина. Как раз тот ответ, на который надеялся Алан.

— Так ты тоже рогоносец? Ты бы смирился с тем, что твоя жена трахается у тебя за спиной? Спасибо за информацию, может быть, я позвоню Эллен.

— АХ ТЫ, СУКИН СЫН! ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ КОГДА-НИБУДЬ ПОЗВОНИШЬ В ЭТОТ ДОМ, Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!

— Кряк-кряк-кряк. Передай Эллен мою любовь. Я сделаю это лично при первой же возможности.  — Он слушал мертвый воздух на линии с большим удовлетворением.

Алана обслужили на работе в пятницу. Она просила почти все. 80/20 разделение денежных средств, опционов на акции, инвестиций. Даже 80% от его пенсии 401К. Она хотела этот дом и чтобы он продолжал платить за него в течение десяти лет. До этого все будет оплачено. Он отменил 10 лет и написал 8, оставшееся время по ипотеке. Хотя это и не имело бы значения. Он инициализировал изменение. Она разводилась с ним на основании супружеской измены. Он оставил записку, что непримиримые разногласия могут быть урегулированы за 60 дней. Если бы она изменила это, он бы не стал с этим бороться.

Она просила алименты, 50% от его зарплаты. Алан знал, что суд ни за что не согласился бы на это, и изменил его на 35%, чтобы это не выглядело слишком подозрительно. Не то чтобы это имело большое значение в долгосрочной перспективе.

Когда он закончил со своими изменениями, он сделал копии и отправил оригинал документа в юридическую контору в заголовке письма. Он включил полную, обновленную копию их финансовых отчетов и нотариально заверенную ограниченную доверенность на связь со своими банками и инвестиционными компаниями для получения любой необходимой информации. Затем он позвонил.

Адвокат был удивлена его быстрым ответом и заверила Алана, что ему перезвонят, как только поступят документы. Она поблагодарила его за быстрый ответ.

Звонок поступил сразу после 4:00, и адвокат настояла на том, чтобы обсудить все детали. Алан объяснил свое обоснование изменения срока, в течение которого ему потребуется оплатить ипотеку, и объяснил, что он примет либо 50% от своей зарплаты после выплаты ипотеки, либо 35%. Миссис 

Дэвис сказала, что, по ее мнению, она сможет работать с тем, что он предложил, и вернется к нему.

Алан ухмыльнулся. Работать с ним? Он сделал ей подарок, и она, черт возьми, прекрасно это знала.

В понедельник позвонила адвокат и сказала ему, что они приняли все изменения, как он просил, и документы были поданы.

Во вторник Алан исчез.

•  •  •

Бекка волновалась. Счета были оплачены, а банковские счета не тронуты. Она перевела 80% средств с совместного счета и забрала 80% опционов. Деньги были зачислены на совместный счет, и ни один из них не был удален. На следующий день после подписания бумаг, очевидно, он обналичил опционы и все, что осталось от их инвестиций.

Она поговорила с Сандрой, которая сказала ей, что он уволился во вторник, немедленно, взяв свой накопленный отпуск и отпуск по болезни, почти на шесть недель.

После первого месяца она поговорила с детьми, но они ничего о нем не слышали. Она даже позвонила его матери, выслушав ругань ее за то, как Бекка обошлась с ее сыном. Нет, она не знала, где он, не слышала о нем с тех пор, как он сообщил ей о разводе. Даже если бы и знала, она бы ей не сказала. Бекка не спорила, когда ее называли неблагодарной, лживой сукой.

Рождество пришло и ушло, как и Новый год. Это было трудно. Сидела за столом со всеми тремя своими детьми, которые пришли поддержать ее, вместе с невестой Дэвида. Пустое место во главе стола, на которое, казалось, никто не собирался садиться, было печальным заявлением. Никакой открытки от ее мужа, с которым она прожила двадцать пять лет. Ничего. Ей позвонила его мать и спросила, не получала ли Бекка от него вестей. Его мать получила чек на десять тысяч долларов в конверте без обратного адреса. Он сказал, что любит ее и всегда будет любить. Это был предел его контакта.

Во время вечерней молитвы Бекка поперхнулась, когда Кэрри помолилась, чтобы ее отец был здоров и счастлив. Ей пришлось на мгновение выйти из-за стола, чтобы успокоиться.

Через 60 дней Бекка получила уведомление о том, что развод был официальным. Она была одинока в доме, опустошенная крахом их брака. Она все еще не понимала, как все могло так плохо закончиться, так быстро. Двадцать пять лет.

Он знал о том, что она ходила на танцы. Он признался в этом, но ни словом не обмолвился об этом до того рокового дня. Она совершила ужасную ошибку, согласившись с обвинением Марджи. Она сделала из своего мужа преступника из злобы и гнева. Это была смерть ее дружбы с Марджи и последний гвоздь в крышку гроба ее брака.

Ипотека выплачивалась, и деньги ежемесячно поступали на их совместный счет. У нее все еще была страховка, которую она использовала, чтобы обратиться к врачу и получить антидепрессанты, в том состоянии, котором она находилась.

Она искала его, расспрашивая всех, кого знала, просматривая записи звонков, старые счета по кредитным 

картам, все, что могла найти. Она подумывала о том, чтобы нанять частного детектива, чтобы найти его.

Появилась одна зацепка — таинственный номер телефона в его счете за сотовый телефон, и она оказалась в ресторане отеля "Хилтон", сидя напротив Эмбер, разрушительницы брака. Она была немного удивлена тем, что ее так легко было уговорить согласиться на встречу.

— Ты все еще встречаешься с моим мужем?  — спросила Бекка.

— Нет. Ни разу с того дня, как ты вошла к нам,  — спокойно сказала Эмбер.

Это не имело смысла. Он провел с ней все выходные. Это и привело к большому взрыву в первую очередь. Она заявила об этом своей собеседнице за обедом.

— Нет. Он больше никогда мне не звонил. Он сказал мне, что не станет этого делать после твоего маленького шоу. Он был опустошен. Я пробыла с ним пару часов, пока он не смог взять себя в руки. Он заплатил мне в последний раз и ушел.

— Он заплатил тебе?  — удивленно спросила Бекка.

— Конечно. Я не делаю это бесплатно, дорогая. 250 долларов в час за полный контакт с девушкой. Ужин, свидания, танцы. Он воспользовался другими "преимуществами" только дважды. В первый и в последний раз.  — Красивая женщина рассмеялась.  — На публике он всегда был джентльменом, он казался почти таким, как будто устраивал шоу, показывая меня на своей руке, целуя меня, обнимая меня. В спальне он даже не позволил мне раздеться. Мы бы просто лежали вместе и разговаривали. Ему было очень больно.

— Я представляю. Чувство вины, вероятно, грызло его изнутри.

— Нет, я думаю, что это была скорее физическая боль. Он так уставал после танцев, и ему нужно было прилечь. Он принимал какие-то таблетки. Это происходило не все время, но было заметно. Вы, должно быть, заметили, живя с ним.

Бекка задумалась над этим. Алан никогда не показывал боли. Он не жаловался, когда разбил большой палец, потеряв ноготь при работе над машиной. Он был самым стойким мужчиной, которого она когда-либо встречала. Она вспомнила, как он обнимал ее, плача, после того, как они в последний раз занимались любовью. Все это не имело для нее никакого смысла.

Она извинилась за то, что отняла у женщины время и отказалась от своего намерения напасть на шлюху за то, что она разрушила ее брак.  — Если вы получите от него весточку, не могли бы вы, пожалуйста, позвонить мне? Я очень волнуюсь. Он исчез почти три месяца назад, и с тех пор я ничего о нем не слышала.

Эмбер выглядела обеспокоенной.  — Он сбежал? Не похоже на него. Он очень ласково говорил о тебе и детях. Он сказал, что ты была идеальной женой. Не слишком хорошо понимал, что он делает, но мне платили не за то, чтобы я его осуждала.

— Он... он исчез. Он все еще оплачивает счета и поддерживает все страховки. Мне нужно знать, где он. Пожалуйста.  — взмолилась Бекка.

Эмбер взяла ее номер и заверила, что, если она 

снова услышит об Алане, она даст ей знать.

Это было в феврале, прежде чем она сделала большой прорыв. У нее была назначена медицинская встреча, и возникла проблема с ее страховкой. Номер ее страхового полиса изменился. Она получила свою новую карточку по почте, полагая, что это ежегодное обновление, но ее доплата была снижена. После более чем часового разговора по телефону с компанией она была совершенно сбита с толку. Ее страховка была выплачена за год, она была единственной, кто на ней находился. У ее мужа истек срок годности, и он купил новый, лучший план.

Она спросила, может ли она получить копию своих старых медицинских заключений, и получила их по почте несколько дней спустя. Целый день телефонных звонков, и она все поняла.

Черт бы его побрал!

•  •  •

... Это была огромная вечеринка. Наша семья, друзья, дети — все здесь присутствуют. На Бекке был браслет, который я ей подарил.

Мы сидели на диване и смотрели DVD, который дети сделали о нашем браке. Фотографии и клипы с нашей свадьбы до сегодняшнего дня. Двадцать пять лет вместе. Двадцать пять прекрасных лет. Она забралась ко мне на колени, почти такая же стройная в свои 50 лет, какой была, когда я впервые встретил ее. Все еще самая красивая женщина, которую я знал.

Мы смеялись и шутили со всеми остальными, когда принимали наши шутки.

Когда все закончилось, мы приняли объятия и поцелуи от всех. Поздравление с тем, что мы стали образцовым браком. Идеальная пара. Было трудно сдержать слезы.

Мы оба были удивлены, когда нас подтолкнули к входной двери. Мне дали небольшую сумку для переноски, и дверь открылась. У обочины ждал длинный лимузин.

Дэвид похлопал меня по спине.  — Продолжай. Твоя колесница ждет. Спасибо за то, что вы лучшие родители в мире.

Я обнял своих детей, взял за руку свою идеальную жену, любовь всей моей жизни, и поехал кататься. Шофер придержал для нас дверь.

Мы воспользовались шампанским.  — Ты знал об этом?  — спросила Бекка.

- Я так же удивлен, как и ты.

Нас отвезли в отель, где нас встретила женщина в форме.  — Спасибо, что выбрали нас для празднования этого события.  — Носильщик взял у меня сумку, и мы последовали за нашим хозяином.

Она отвела нас на верхний этаж и открыла нам дверь. Номер был потрясающим. Огромный, красивый. Мы вошли, оглядываясь по сторонам.  — Вызов по телефону, если вам что-нибудь понадобится. Все, что угодно — сказала нам женщина. Она улыбнулась, взяв наши руки в свои.

- Кто-то очень сильно вас любит. Для нас большая честь, что вы здесь.

Я потянулся за бумажником, но она остановила меня.  — Нет. Обо всем позаботились, могу добавить, очень великодушно. Пожалуйста, не стесняйтесь звонить.

Они оставили нас, а мы с Беккой стояли и смотрели друг на друга.  — Ты можешь в это поверить?  — спросила она.

- Я не могу в это поверить. С того дня, как ты впервые села напротив меня в том книжном магазине.

- Двадцать пять лет — тихо сказала она.  — Я знаю,  

что должна чувствовать себя старой, но ты заставляешь меня чувствовать себя подростком. Я люблю тебя, Алан.

Мы воспользовались всеми удобствами. Нам принесли еще шампанского и клубники. Мы провели полчаса в гидромассажной ванне. Она извинилась и ушла в спальню, чтобы подготовиться ко мне. Она позвала меня, и мое сердце почти остановилось, глядя на ее красоту.

На ней был розовый топ из совершенно прозрачного материала, свисающий ниже бедер. Крошечные стринги с розовыми бантиками сбоку прикрывали ее бедра. Она улыбнулась.

- Еще один подарок, от вашего секретаря. Есть ли что-то, что я должна знать?

Я придвинулся ближе, держа ее в своих объятиях.  — Да. Сегодня я люблю тебя больше, чем когда-либо. Завтра я буду любить тебя еще больше. Я обожаю вас, миссис Хэммондс. Я с трудом могу дождаться следующих 25 лет.

- Ты хочешь позвонить этой хорошенькой маленькой девочке здесь, наверху? Она выглядела так, будто ты ей действительно нравишься. В конце концов, она сказала "все, что угодно".

Я рассмеялся и шлепнул ее по заду.  — Ни за что. Мы уже говорили об этом. Видеть, как ты целуешься с другим мужчиной, чуть не убило меня в тот единственный раз, когда мы подумали о том, чтобы попробовать это.

- Ты? Эта девка засунула свой язык тебе в глотку не прошло и пяти секунд после того, как мы поменялись местами. Я собиралась выцарапать ей глаза.

- Для меня нет никого, кроме тебя, Бекка. Никогда. Я мужчина с одной женщиной.

- То же самое, детка. Я не могла представить, что буду с кем-то, кроме тебя. Ты собираешься говорить всю ночь или опустошишь наконец меня? Ты можешь притвориться, что я твоя девушка из отеля. Тебе нравятся блондинки, не так ли?

Я потянул ее на кровать и перекинул через колено, слушая, как она визжит. Я шлепнул ее по очаровательной попке. Даже не в шутку. Я снова шлепнул ее, и она захихикала.

- Что?

- Двадцать пять лет, прежде чем я узнаю, что у тебя фетиш на порку? Ты что-то от меня скрывал.

Я стянул ее трусики вниз и шлепнул по голой заднице.

- Никогда. Я ничего не скрываю. Ты же знаешь это. Ни разу с нашей первой годовщины.

- Ммм, я помню, засранец. Тебе нравится эта маленькая попка, не так ли?  — она пошевелила задницей.

Я наклонился и поцеловал ее в обнаженные щеки.  — Конечно. Каждая частичка тебя.

Она перевернулась, глядя на меня снизу вверх.  — Люби меня, Алан.

Я оставил ее в топе, материал красиво облегал ее кожу. Я снял нижние части, развязал боковые и снял их. Я переместил ее на середину кровати и лег на нее. Это было легко, естественно, почти автоматически, так, как я заставил ее возбудиться для меня.

Она ответила тем же, используя свой рот и свои знания обо мне, чтобы возбудить меня. Мы собрались вместе с легкостью, которую могут принести только годы глубоких знаний.

Она легла на меня сверху и использовала свой опыт, чтобы вырвать у меня мою сперму,  

не раньше, чем я смог доставить ей оргазм.

Мы отдыхали, ее вес на моем, ее голова на моем плече.  — Спасибо тебе за волшебную жизнь — сказал я ей.

- Спасибо тебе за то, что воплотил все мои мечты в реальность.  — Она хихикнула.  — Ты думаешь, что это шокировало бы наших гостей на вечеринке, если бы они узнали, чем мы занимаемся?

Я засмеялся, обнимая ее, раскачивая взад и вперед в своих объятиях.  — Я в этом сомневаюсь.

- Тебя это когда-нибудь удивляло?  — спросила она.

- Каждый день. Как это может становиться все лучше и лучше, когда это уже самое лучшее. Я есть...

- Самый счастливый. Да. Все знают. Мы оба такие.  — Она поцеловала меня.  — Хочешь уйти на несколько секунд?

- Готова помочь?

Она опустилась между моих ног, непристойно облизывая губы.  — Всегда.

... Алан проснулся и инстинктивно потянулся к кнопке, чтобы получить еще обезболивающего. Чья-то рука скользнула в его руку, и он оглянулся.

— С днем Святого Валентина — тихо сказала она.

Несколько мгновений он был в шоке, пытаясь осмыслить окружающее. К его изголовью был привязан большой воздушный шар в форме сердца, и его жена смотрела на него со слезами на глазах.

— Ты не должна была знать — сказал он.

Она наклонилась и обняла его.

— Мне жаль. Прости за все. Пожалуйста, прости меня. Мне не следовало тебе лгать.

Он протянул руку, убирая трубку, входящую в его руку, в сторону, и обнял ее.  — В этом нет необходимости. Я знаю, что ты ничего не сделала. Мне жаль, что мне пришлось бросить это тебе в лицо. Признаюсь, я немного ревновал и пару раз наблюдал за тобой. Ты была так же предана, как и всегда. Я знаю, что ты никогда не жульничала.

— Тогда почему?  — спросила она.

Он почувствовал прикосновение к своей противоположной руке и, оглянувшись, увидел там своих троих детей.

— С Днем Святого Валентина, папочка — прошептала Кэрри, наклоняясь и целуя его в лоб.

Она повторила вопрос матери.  — Почему, папа? Почему ты бросил нас?

— Наша страховка. Это не покроет моих расходов. Это истощило бы наши средства, отняло бы все, ради чего мы так усердно работали. В конце концов, ты останешься ни с чем, кроме того, что потеряешь меня.

— Это было решение, которое мы должны были принять вместе — твердо сказала Бекка.

— Нет. Я знал, что ты выберешь, и я не мог с этим жить. Я позаботился о том, чтобы ты получила все, что я мог тебе дать по закону. Есть три подарка для детей с тем, что осталось после того, как я обналичил 401К. Около 35 000 долларов на каждого. Ипотека погашена. Я надеюсь, что у тебя достаточно денег, чтобы прожить, и моя страховка жизни должна помочь. Это всего около 750 000 долларов. Жаль, что я не взял больше, когда мог.

— Я не понимаю. Ты все отдал?

— Я должен был. Благотворительная медицинская помощь теперь покрывает все. Если бы у меня были деньги, они бы брали их до тех пор, пока 

у меня их не осталось. Я бы предпочел, чтобы это было у тебя, а не у них. Мне жаль.

— Твое решение. Почему ты переспал с этой женщиной?

— Мне нужно было, чтобы ты развелась со мной. Ты должна была прийти за мной, прося как можно больше, чтобы я мог дать тебе свободу. Ты красивая женщина, Бекка. Лучшая жена в мире. Лучше, чем я заслуживал. Я хочу, чтобы ты была счастлива, нашла любящего мужчину, которому могла бы отдать себя. Живи хорошо, ради меня. Пожалуйста.

— Ты пытался заставить меня ненавидеть тебя — сказала она.

Он снова начал уставать. Он старался спать столько, сколько позволяла боль.  — Потому что я люблю тебя — объяснил он.

Она безутешно плакала, когда он засыпал, слишком много болтая.

Алан проснулся через несколько часов, а они все еще ждали вместе с ним. Боль была почти невыносимой. Он потянулся к кнопке, но остановился. Ему нужна была ясная голова.

— Он очнулся — услышал он голос Джоша, затем они снова встали вокруг него.

Алан потянулся к руке жены и снова почувствовал ее мягкую кожу на своей.  — Я люблю тебя, Бекка. Я всегда так делал. Мне жаль, что я изменил тебе. Пожалуйста, прости меня — взмолился он. Слезы, которые боль его измученного тела не могла выдавить, пришли легко.

— О, Алан!  — воскликнула она.  — Прекрати это. Позволь мне отвезти тебя домой. Мы найдем врачей получше. Мы можем победить это.

Было уже слишком поздно для этого, но он кивнул.  — Мне бы этого хотелось.

Дети дали ему открытки, которые он попросил Бекку прочитать ему, а Кэрри вложила ему в руки пару мягких игрушек.  — Ты лучший папа в мире — сказала она ему, целуя его изможденную щеку, ее слезы текли по его коже.

Еще один приступ боли сотряс его тело, и он нажал кнопку, которая позволила бы большему количеству обезболивающего проникнуть в его вены. Он ненавидел, когда они видели его таким. Слабым.

Алан потянулся к столу рядом с ним и взял сложенный листок бумаги. Он протянул его Бекке.

— С днем Святого Валентина, детка — сказал он. Он улыбнулся ей и закрыл глаза.

Бекка посмотрела на открытку ручной работы. Спереди было плохо нарисованное сердце, окрашенное в красный цвет. На нем были его и ее инициалы, а под ними надпись "Настоящая любовь навсегда", точно такая же, как они вырезали на дереве в Бэттери-парке после того, как он сделал предложение.

Она открыла ее и прочитала его неуклюжий, дрожащий почерк.

— Бекка, моей первой, последней и единственной настоящей любви. Спасибо Тебе за 25 прекрасных лет. Я самый счастливый человек на свете, что у меня была твоя любовь. Я люблю тебя. Твой муж, Алан.

Она вытерла слезы с глаз и обняла его, плача, говоря, что любит его и всегда будет любить.

... Мое сердце разрывалось. Я изменил ей. Я ненавидел это. Ненавидел то, что мне приходилось делать. Вытесняю ее из своей жизни, пытаюсь заставить ее ненавидеть меня. Я знал, что это будет трудно,  

я не мог знать, насколько разрушительно.

Боли становились все более частыми. Из ниоткуда агония парализовала бы меня. Таблетки помогли. Почти каждый день мне приходилось страдать от периода ослепляющей боли.

Она стала выходить. Спровоцировал ее один выход, безобидный танец, способ заставить ее снова почувствовать себя молодой, озорной. Я дважды наблюдал, как она танцевала с разными мужчинами, но не чаще пары раз с каждым. Прогоняя их, не позволяя им сидеть с ней, отказываясь от любых напитков. Девочки работали вместе, большинство из них вели себя одинаково, за исключением этой потаскушки Марджи. Она была единственной одинокой, так что, думаю, я не должен винить ее за это.

Лежа в постели рядом с ней, я смотрел на это тело. Моя и только моя в течение 25 лет. Я знал каждый ее дюйм лучше, чем свой собственный.

Я ничего не мог с собой поделать. Я пообещал себе, что буду держаться, держаться подальше. Для блага плана. Это было бесполезно. Я чувствовал ее запах, чувствовал исходящее от нее тепло. Она легла в постель голой, впервые за несколько месяцев.

Я потянулся к ней, положив руку ей на плечо. Она не пошевелилась, не отстранилась, не повернулась ко мне. Я придвинулся ближе, моя рука скользнула вниз по ее боку, мои губы прижались к ее плечу. Я поцеловал ее в шею.

- Мне жаль — тихо прошептала она.

- Мне тоже.  — Я прикусил ее за ухо, и она повернулась ко мне.

Я жаждал ее, и когда я почувствовал ее между ног, ее желание и потребность были очевидны.

Я перевернул ее на спину, забираясь выше нее.

- Что с нами будет?  — она спросила.

Я заставил ее замолчать, до смерти испугавшись, что все испорчу. Я никак не мог скрыть свою любовь к ней. Я скользнул в нее, и она тихо застонала.

Я занимался с ней любовью в тишине, наши тела работали в совершенной гармонии. Я смотрел ей в глаза, моя любовь к ней грозила разрушить мой тщательно продуманный план.

Мне нужно было, чтобы она знала. В последний раз. Мой последний раз с любовью всей моей жизни, идеальной женой, матерью моих детей. Я бы хотел, чтобы все было иначе. Это было несправедливо, но я смирился с этим. У меня были лучшие 25 лет, о которых только можно было мечтать.

Она была для меня всем. Я уеду в течение 6 месяцев. Хоспис. Неоперабелен. Я не мог взять ее с собой. Она заслуживала гораздо большего.

Она могла получить слишком многое. Слишком большое сердце. Ей нужен был шанс двигаться дальше, быть счастливой, никогда не беспокоиться о деньгах.

Боже, я любил ее! Почему я?

Я подавил боль, скользя внутрь и наружу из этого волшебного теплого, влажного отверстия, которое она делила со мной, только со мной, более 25 лет.

И я изменил ей.

Я молился, чтобы со временем она смогла простить меня.

Я снова задумался, правильно ли я поступаю. Как бы это ни было болезненно, это все равно казалось лучшим вариантом. Я 

бы взял вину на себя. Позволь мне быть плохим парнем. До тех пор, пока о ней будут заботиться.

Я посмотрел в ее глаза и увидел в них любовь. Еще. После всего, что я сделал до сих пор. Было бы трудно погасить этот свет. Я ненавидел это делать. Ненавидел себя.

Она отвечала, веки трепетали, рот был открыт, те звуки, которые я так хорошо знал, срывались с ее губ. Я поправил свои бедра, разминая их в конце каждого удара. Она была у меня, и я растянул ее, держа ее на пределе, в то время как я достиг своего собственного пика.

Я был близко и сосредоточился на ней, подталкивая ее к вершине, вглядываясь в это прекрасное лицо, чувствуя ее отклик. Когда она достигла пика, я вошел в нее в последний идеальный раз, соответствуя ее потребности, идеально рассчитывая время, заставляя ее кончить для меня, когда я кончил в нее.

Она бурно кончила, задыхаясь. Она снова посмотрела мне в глаза, и я увидел, как любовь борется со страхом.

- Алан...

- Шшш. Я знаю. Я тоже.  — Мне не следовало даже говорить так много.

Я лег рядом с ней, обнимая ее. В последний раз, на всю оставшуюся жизнь. Это было самое трудное. Никогда больше не смогу ее обнять.

Я почувствовал, как ее дыхание замедлилось, когда она расслабилась в моих объятиях. Так идеально.

Я не мог это остановить. Слезы покатились по моим щекам, когда я вспомнил все то время, что у нас было. 25 лет. Теперь это казалось таким коротким. Я принял это. Любой год, проведенный с ней, стоил всего этого. Меня вызывали домой, но я не мог жаловаться.

В течение двадцати пяти лет у меня было все это. Этот сон. Идеальная жизнь. Я был самым счастливым человеком на свете.

Я молился, чтобы у нее было по крайней мере еще двадцать пять. Я бы подождал ее. Навсегда. Я обещал.

Самый счастливый человек в мире больше никогда не проснется...