Если ты это сломаешь, ты это купишь

— Какого хрена ты делаешь? Я собираюсь засудить твою задницу за каждый пенни, который у тебя есть!...

•  •  •

Странно, как определенные ситуации заставляют вас вспоминать вещи, о которых вы не думали десятилетиями.

Сколько он себя помнил, Адам обычно сидел за столом в задней комнате магазина своего отца, когда делал домашнее задание. И его мама и папа работали там, поэтому школьный автобус высаживал его у магазина, а не у их дома. После того, как он закончил, они иногда позволяли ему помогать, но не очень часто. Это был антикварный магазин, и большинство предметов были довольно дорогими.

Он вспомнил, как однажды вошла женщина со своим шестилетним или семилетним сыном. Она смотрела на старинные часы, когда ребенок увидел какие-то старые игрушки и побежал. Он сбил вазу за триста долларов и разбил ее. Отец Адама пытался заставить даму заплатить за это, но она отказалась. Вот тогда-то он и составил таблички — три штуки, гласящие: "Если ты то сломаешь, то заплатишь за это".

Он повесил одну снаружи, над дверью, чтобы люди видели ее, когда впервые войдут. Две других были стратегически расположены внутри, так что никто не мог сказать, что они не видели знака. Было удивительно, как много людей внезапно стали более осторожными, когда они ходили вокруг, рассматривая деликатные предметы.

Как бы Адам ни любил своих родителей, он боялся, что их ждет разочарование. Он знал, что они надеялись, что однажды он примет магазин, но он просто не интересовался этим.

Его любовью была фотография. Когда ему было лет девять или десять, он увидел на полке в магазине старый фотоаппарат "Кодак". Его отец оценил его всего в десять баксов, поэтому он спросил, можно ли его взять. Его отец дал его ему, но заставил его убирать в магазине, чтобы заплатить за него. С того момента, как Адам увидел свой первый набор фотографий, он был на крючке. Пару лет спустя отец помог ему создать фотолабораторию в задней части магазина, где он начал разрабатывать свою собственную черно-белую пленку. После этого он просто никогда не оглядывался назад.

Он познакомился с Мишель в колледже, когда она искала кого-нибудь, чтобы сделать хороший снимок для нового онлайн-литературного клуба, в который она вступала. Она хотела чего-то лучшего, чем селфи, и кто-то порекомендовал Адама. Он сразу же влюбился в нее с самого начала, но она не проявляла к нему особого интереса, пока он не сделал фотографии. Она их просто обожала, и это, казалось, растопило ее несколько ледяной фасад.

Она приняла его первую просьбу о свидании с небольшим колебанием, но широко улыбнулась, когда он попросил ее о втором, а затем о третьем. На четвертом свидании Мишель решила, что он серьезен и собирается заявить свои права. Их пригласили на вечеринку в один из женских клубов за пределами кампуса. Они пробыли там около часа, когда она сказала Адаму, что хочет показать ему кое-что наверху. Как только она увидела пустую спальню, она 

затащила его внутрь и заперла за ними дверь.

Адам не был глуп и не смог сдержать улыбки, когда спросил ее, что она хочет ему показать. Через несколько секунд она стояла перед ним обнаженная.  — Это,  — ответила она.

Он не мог поверить, как здорово она чувствовала себя в его объятиях. Его член был так туго натянут, что он буквально испытывал боль. Она обняла его за шею, когда их губы встретились. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.  — Ну, ты собираешься раздеться и трахнуть меня, или как? -

Его не нужно было просить дважды. К тому времени, как Мишель соблазнительно скользнула в постель, он был голым. Прежде чем присоединиться к ней, Адам встал и запечатлел в памяти самое прекрасное, что он когда-либо видел. Несмотря на боль от его торчащего пениса, он был полон решимости не торопиться и сделать эту ночь незабываемой для распростертой богини. Однако у нее была другая идея.

— Давай, Адам, у нас мало времени. Воткни в меня эту штуку. Наверняка найдется кто-нибудь еще, кто захочет воспользоваться этой комнатой в любую минуту. Не беспокойся о презервативе, я принимаю таблетки.

Адам, конечно, не был Дон Жуаном, но он знал достаточно, чтобы понять, что сначала ему нужно подготовить ее. Он лег рядом с ней, обнял ее за шею и притянул к себе для поцелуя, одновременно начав ласкать пальцами ее великолепную киску. Прошло всего несколько секунд, прежде чем он почувствовал влагу.

— Мммм,  — проворковала она,  — я бы хотела, чтобы у нас было больше времени, милый, но у нас его нет.

Он не упустил из виду тот факт, что она впервые назвала его милым. Он улыбнулся и снова поцеловал ее, двигаясь своим телом поверх ее. Не теряя времени, она наклонилась, чтобы помочь ему найти цель.

— О Боже, это так приятно,  — простонала она, когда он медленно скользнул в нее. Она приподняла бедра, чтобы соответствовать его ритму, и вместе они довели друг друга до потрясающей кульминации. Когда они лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь посткоитальным кайфом, раздался стук в дверь.

— Эй, что там происходит?  — хихикнул женский голос.

За ним последовал мужской голос.  — Ага, ты собираешься всю ночь бродить по комнате?

Немного смущенные, Адам и Мишель посмотрели друг на друга и расхохотались.

После этого они договорились быть исключительными и в течение следующих двух лет были неразлучны.

Получив свои дипломы, ее — по журналистике, а его — по фотографии, им обоим посчастливилось найти приличную работу. Адама наняла большая студия, которая специализировалась на всех видах модной и художественной фотографии, от украшений и мебели до нижнего белья и пальто. Мишель устроилась штатным корреспондентом в одну из крупнейших чикагских газет.

Вдвоем они неплохо зарабатывали и вместе сняли хорошую квартиру в двадцати минутах езды к северо-западу от города. Они даже не знали о существовании двухэтажных квартир. В этой квартире внизу был камин, а наверху — две спальни. Через год они поженились.

Будучи профессиональными людьми, к большому разочарованию своих родителей,  

они решили немного повременить, прежде чем заводить детей.

В течение следующих трех лет дела шли хорошо. У них был отличный секс четыре или пять раз в неделю. Два или три раза в месяц они ходили куда-нибудь на ужин, после чего танцевали или смотрели шоу. Они по-прежнему жили в одной квартире, завели друзей и время от времени виделись с родителями. Они также откладывали деньги на дом в пригороде и даже начали говорить о расширении семьи, как только купят собственное жилье. Жизнь была хороша.

Их часы работы были одинаковыми, но Адам обычно опережал Мишель дома. Когда он это делал, то начинал готовить ужин. Он как раз разогревал духовку, когда она вошла.

— Привет, красавица!

— Привет,  — сказала она без особого энтузиазма.

— Ах, ах, в чем дело?

— О, на самом деле ничего... ну да, наверное, какое-то время мне придется немного попутешествовать. Я не думаю, что это будет что-то обширное, может быть, на ночь, может быть, на пару ночей, я не знаю.

Она казалась очень подавленной из-за этого. С тех пор как она вышла замуж, ей ни разу не приходилось путешествовать, но Адама это не слишком удивило. Они жили в год выборов, поэтому он решил, что ее могут время от времени посылать на предвыборную кампанию.

— Из-за выборов?  — спросил он.

— Да, у меня есть свой собственный политик,  — усмехнулась она, -Терри Бартлетт.

Ему нужно было подумать.  — Бартлетт, мне кажется, я его не знаю. От чего он балотируется?

— Генеральная ассамблея Иллинойса,  — ответила она.  — Я знала его младшего брата в средней школе. Он был абсолютным придурком. Его звали Клей. Трудно поверить, что у него есть брат, достаточно умный, чтобы баллотироваться в президенты, потому что Клей был идиотом. А еще он был хулиганом. Он никому не нравился.

— Ну, я видел некоторых политиков, у которых наверху было не так уж много,  — пошутил он, засовывая свиные отбивные в духовку.

— Да, я просто надеюсь, что он не такой, как его брат, или я сойду с ума, если мне придется путешествовать с ним.

— Дорогая, старшая школа была достаточно давно, я уверен, что с тех пор они немного повзрослели.

— Ну, я не знаю Терри. Я никогда не встречалась с ним, но я бы не рассчитывала на то, что Клэй вырастет. Я очень надеюсь, что он не последует за мной по следу предвыборной кампании. Я уволюсь раньше, чем сяду в автобус или поезд с этим подонком.

Адам налил ей бокал ее любимого вина и сменил тему на что-то более приятное. Нет смысла расстраиваться из-за какого-то гипотетического сценария.

Больше не было сказано ни слова, пока три недели спустя Мишель не вернулась домой, ворча про себя. Он не думал, что она даже поняла, что ее слышат, потому что она посмотрела на него с шокированным выражением лица, когда он спросил, что она сказала.

— А, ничего,  — съязвила она.  — Помнишь, в прошлом месяце я рассказывала тебе о политике,  

которого прикрываю?

— Да, какой-то Терри.

— Бартлетт,  — сказала она.  — Помнишь, я рассказывала тебе о его младшем брате?

— Да...

— Ну, и кто, черт возьми, по-твоему, менеджер кампании Терри?

Он знал, что она злится. Мишель редко употребляла слово "Ф", но он не мог не заметить юмора. Он усмехнулся:  — О нет.

— Это не смешно, Адам. Этот парень — придурок.

— О, брось, дорогая, я уверен, что он уже не тот человек, каким был в старшей школе.

— Очень надеюсь, что нет. Сегодня я была в их предвыборном штабе на собеседовании. Я сразу узнала Клея, но не думаю, что он узнал меня. Я несколько раз видела, как он смотрел на меня из задней комнаты, но не думаю, что он понял, кто я такая. Хотя я уверена, что рано или поздно он вспомнит.

— Дорогая, если тебя это так беспокоит, почему бы тебе не попросить их снять тебя с задания? Черт возьми, в этом городе сейчас, наверное, пара сотен человек баллотируются в президенты. Разве они не могут дать тебе другого политика? Отдай мальчиков Бартлеттов кому-нибудь другому.

— Это то, что я должна сделать,  — ответила она,  — но, черт возьми, репортер во мне говорит, что я должна уметь справляться с подобными ситуациями с профессионализмом, поэтому я просто собираюсь укусить пулю и делать свою работу.

— Это мой ребенок,  — сказал он с гордостью.  — И я знаю, что делать, когда ты приходишь домой вся напряженная,  — сказал он с широкой улыбкой.

— Ты собираешься купить мне членство в спа-салоне?  — пошутила она.

Это была первая улыбка, которую он увидел с тех пор, как она вернулась домой.

— Ну, я думаю, что это один из способов, но я знаю способ снять напряжение, который намного веселее.

— Ну, тебе лучше воспользоваться этим способом сейчас, потому что я предвижу много напряженных дней в ближайшие месяцы.

Мишель была абсолютно серьезна в том, чтобы обложить налогом сексуальное мастерство своего мужа. Это не только снимет напряжение, но и отчасти снимет чувство вины. Она чертовски хорошо знала, что была не совсем честна, ни с Адамом, ни с собой. По правде говоря, в старших классах она была безумно влюблена в Клея Бартлетта. То, что он был придурком, было абсолютной правдой. Он относился ко всем девушкам с презрением, включая Мишель в тех редких случаях, когда он даже замечал ее, но он также был самым красивым парнем во всей школе. Она часто фантазировала о сексе с ним. Конечно, она взвалила это на бушующие гормоны зрелой молодой женщины. Проблема была в том, что... те же самые фантазии возвращались.

В течение следующих двух недель Мишель была послана освещать несколько выступлений Терри, но Клэй не присутствовал ни на одном из них. Только когда ей пришлось заехать в штаб-квартиру предвыборной кампании, чтобы забрать пресс-релиз, она снова столкнулась с ним. Она держала ключ в руке и уже почти вышла за дверь, когда услышала, как он окликнул ее по имени.

— Мишель, ты 

даже не поздороваешься?

Она глубоко вздохнула и прошептала про себя:  — Я люблю своего мужа -, прежде чем замедлить шаг.  — Привет, Клей, я тебя не видела.

— Да, обычно я не очень часто выхожу из своего кабинета, но я услышал твой голос и должен был поздороваться. Рад снова тебя видеть. По-моему, последний раз это было в день выпуска.

Ее губы сложились в фальшивую улыбку.  — О, ты закончил школу вместе с нами?

Это замечание на долю секунды заставило его снова встать на пятки. Затем он усмехнулся:

— Наверное, тогда я был в некотором роде придурком, не так ли?

— Тогда?  — пробормотала одна из девушек-добровольцев в офисе.

— Эй, эй, этого будет достаточно,  — пошутил Клей.

Мишель не была уверена, что женщина шутит, но она не могла сказать наверняка.

— Эй, у тебя есть время выпить чашечку кофе за углом... просто чтобы наверстать упущенное?

— Я работаю, Клей,  — ответила она.  — Мне нужно вернуться, может быть, в следующий раз.

— Хорошо,  — ответил он.  — Я действительно рад снова тебя видеть.

Она ничего не сказала, просто улыбнулась, прежде чем выйти, оставив колокольчик, висящий над дверью, звенеть. Она выругала себя, возвращаясь к своей машине. Я не должна была говорить "может быть, в следующий раз", сказала она себе. Он воспримет это как поощрение.

— Черт возьми,  — сказала она вслух.

Годы только придали мальчишеской внешности Клея более суровую зрелость. Эти черные как смоль волнистые волосы, пронзительные голубые глаза и квадратный подбородок снова заставили ее трусики почти капать.

Мишель была первой, кто вернулся домой в тот вечер. Ей не хотелось готовить — ей хотелось трахаться. Зная, что Адам скоро появится, она заказала пиццу и достала бутылку вина с полки.

Адам и разносчик пиццы подошли к двери квартиры одновременно.

— Очевидно, моя красавица жена не хочет сегодня готовить,  — сказал Адам, вытаскивая из бумажника двадцать баксов и отдавая их парню.  — Оставь себе.

— Благодарю вас, сэр.

На случай, если она посмотрит в глазок, Адам поднес пиццу к лицу и позвонил.

— Доставка пиццы,  — сказал он, когда она открыла дверь.

— Заходи,  — ответила она.  — Можешь положить ее на кухонный стол. Это прекрасно работает. Я всегда мечтала трахнуть разносчика пиццы — сказала она с широкой улыбкой.

— Черт, я думаю, что это делает меня самым удачливым парнем по доставке пиццы во всем городе.  — Мишель обычно не хотела заниматься любовью до поздней ночи, поэтому он не мог не задаться вопросом, что вызвало ранний вечерний приступ похоти, но тогда кто он такой, чтобы спрашивать, почему.

Каждый из них выпил по бокалу вина за едой, а затем прикончили бутылку, становясь горячими и пылкими на диване. Было чуть больше семи, когда они отправились в спальню.

В их обычной рутине Адам медленно раздевал свою прекрасную невесту, но как только они добрались до спальни, Мишель опустилась на колени и улыбнулась ему, расстегивая ремень Адама и стягивая с него штаны.

Она кокетливо дразнила головку его члена, используя только кончик языка. Она довела бедного Адама почти до безумия от вожделения,  

прежде чем поглотить все его шесть дюймов до самого основания. Когда он больше не мог этого выносить, он наклонился и осторожно поднял жену на ноги, прежде чем снять с нее одежду. Она забралась в постель, когда Адам сел на край и закончил снимать штаны.

Когда он лег и перевернулся, то увидел свою прекрасную жену, лежащую рядом с ним, ее глаза были закрыты, и у нее была дьявольская маленькая предвкушающая улыбка. Ее приветливые соски были твердыми, как маленькие жемчужины телесного цвета.

— О Боже,  — пропела она, почувствовав, как его язык легко обводит их, сначала один, потом другой. Ее дыхание стало тяжелее, и ее голова откинулась назад, когда она выгнула спину, давая Адаму полный рот мягких сочных грудей.

Он продолжал играть пальцами с ее чувствительными сосками, медленно продвигаясь вниз по ее торсу к гладко выбритой плоти ее киски. Почти непроизвольно Мишель подняла колени и убрала ноги назад, чтобы дать волшебному языку мужа больше места для работы. Это не заняло много времени, прежде чем ее сочное тело забилось на кровати.  — О, о, о — О да,  — закричала она,  — о Боже! -

Позволив своей прекрасной жене несколько мгновений отдышаться, он вскоре занял позицию.

— О Боже, это так приятно,  — простонала она, когда Адам просунул свой жесткий шест в небесные врата. Мишель протянула руки и обняла своего мужчину, пока он медленно вводил и выводил свой твердый член из ее извивающегося тела. Он всегда мог сказать, когда она приближалась, и ускорился, чтобы увидеть реакцию своей жены. С криками и стонами экстаза, заполнившими комнату, они сошлись вместе.

Все еще пыхтя и задыхаясь, Адам протянул руку, чтобы Мишель могла свернуться калачиком рядом с его телом. Она первой обрела голос.  — Я говорила тебе, что люблю тебя?

— А... Сегодня утром.

— С тех пор — нет? Ну, я знаю, ты знаешь.

Адам усмехнулся.  — Я знаю, и я люблю тебя в ответ... всем сердцем и душой.

— Если я очень постараюсь, как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы заставить твоего солдата снова встать по стойке смирно?

— Ну, если ты используешь свой волшебный язык, то недолго,  — ответил он с широкой улыбкой.

•  •  •

В задней комнате предвыборного штаба Бартлетта Клэю было трудно сосредоточиться. Он продолжал думать о Мишель. Он помнил, что в старших классах у нее все еще был не большой лишний вес, но у нее точно его больше не было. Она выглядела чертовски хорошо, лучше, чем его собственная жена, а он всегда считал ее настоящей сногсшибательной. Предполагалось, что он будет организовывать встречи для своего брата — кандидата, но все, о чем он мог думать,  — это как уложить Мишель в постель.

Поскольку он отвечал за расписание своего брата, он был уверен, что сможет организовать такую возможность, вопрос был в том, сможет ли он уговорить ее лечь в постель? Он знал, что в старшей школе обращался с ней как с дерьмом, но у него также было предчувствие, что 

он ей действительно нравится. Ему придется действовать медленно, по крайней мере, до тех пор, пока он не сможет хорошо прочитать ее.

— На этот раз,  — подумал он,  — я не буду ждать, пока она придет сюда, я пойду к ней.

На следующий день он решил, что она будет в отделе новостей, и появился в газете как раз перед обедом. Когда секретарша подтвердила, что она наверху, он спросил, может ли он ее видеть. У него были последние результаты опроса, которыми он хотел поделиться с ней.

Она спустилась вниз и встретила его в вестибюле.  — Привет, Клей, как дела?

— Я получил последние результаты опроса,  — ответил он.  — Они показывают, что Терри впереди на семь очков.

— Я уже видела это, Клей. Вероятно, они были у меня раньше, чем у тебя. Было ли что-нибудь еще? У меня много работы.

Он нарочно взглянул на часы.  — Да ладно тебе, даже репортеры должны есть. Уже почти полдень. Позволь мне угостить тебя обедом.

Она снова почувствовала знакомую влагу в трусиках, но не хотела, чтобы у него создалось впечатление, что она встревожена. Она громко вздохнула и сделала вид, что колеблется. Она взглянула на свои часы.  — О, я думаю, что это было бы хорошо, но я не могу долго обедать. Мне нужно уложиться в короткий срок.

— Значит, о том, чтобы отвезти тебя в "Чез пари", не может быть и речи?  — сказал он с улыбкой.

"Чез Пери", вероятно, был самым дорогим рестораном в радиусе ста миль. Она улыбнулась:  — "У Демара" прямо по улице. У них отличные гамбургеры с оливками. Все будет в порядке. Мне нужно вернуться и сказать им, что я ухожу. Я сейчас вернусь — сказала она.

Ресторан Демара был не совсем тем, что имел в виду Клей. С точки зрения акустики, это оставляло желать лучшего. Он слышал, как на кухне гремят тарелки.  — Ну что ж,  — подумал он,  — на самом деле он все равно не собирался пытаться соблазнить ее в первый раз.

Приняв заказ, слегка грузная официантка взяла меню и направилась на кухню. Клей протянул руку через стойку и как можно небрежнее коснулся безымянного пальца Мишель.

— Я вижу, ты замужем, кто-нибудь из моих знакомых?

— Нет,  — сказала она, слегка отдернув руку.  — Я познакомилась с ним в колледже. Он фотограф.

Клей сразу же увидел идею.  — О, без шуток: эй, может быть, мы наймем его, чтобы сделать еще несколько снимков кампании. Мне никогда не нравились те, что у нас сейчас.  — Для них это был идеальный повод встретиться и позволить ему оценить своего конкурента. Может быть, ее муж был слабаком... кем-то, над кем он мог доминировать.

— Ах, я могу спросить его, не заинтересует ли это его, но на самом деле он не занимается такой фотографией. Он коммерческий фотограф. Он делает снимки для каталогов и маркетинговых сайтов.

— Понятно, так расскажи мне о себе; как давно ты работаешь в газете?

Почти час он поддерживал ее разговор. Некоторые из его вопросов 

были направлены на то, чтобы узнать больше о ее браке. Это было не первое его родео. Черт, в старших классах он фактически соблазнил мать одного из своих друзей. Он считал это своим главным достижением. Но она не была похожа на Мишель.

Задавая вопросы о ее муже и браке, он надеялся услышать в ее голосе разочарование или, может быть, немного гнева, но его не было. Казалось, она была совершенно счастлива своей семейной жизнью и браком. Все в порядке, сказал он себе, это просто делает ее немного более сложной задачей.

Мишель не видела ничего плохого в том, чтобы пообедать с Клеем, и заговорила об этом за ужином.

— Сегодня я обедала с Клеем Бартлеттом. Он...

— Это не тот парень, которого ты, по твоим словам, терпеть не можешь?

— Да, что ж, ты был прав. Он уже не тот придурок, каким был в старшей школе. Во всяком случае, он спросил, не заинтересует ли тебя несколько предвыборных фотографий Терри.

— Ммм, я не знаю. Мне придется подумать об этом. Ты знаешь меня и политиков. Я еще не встретил ни одного, который бы мне понравился.

— Ну, подумай об этом. Я имею в виду, что ты можешь заработать немного дополнительных денег, и кто знает, к чему это может привести. Я знаю, что твои фотографии были бы намного лучше, чем те, что у них есть сейчас. Может быть, некоторые другие кандидаты тоже захотят фотографии. Мы могли бы положить деньги в наш домашний фонд.

— Да,  — задумчиво произнес он.  — Почему ты обедала с ним?

— Ах,  — подумала она,  — может быть, ей не стоило упоминать об обеде.  — Он зашел в газету с результатами опроса, как раз когда я направлялась к Демару. Он спросил, можем ли мы просмотреть цифры, и я сказала, что давай сделаем это за обедом. Почему ты спрашиваешь?  — спросила она, с беспокойством глядя на Адама.  — Ты ведь не злишься, правда?

— Нет, конечно, я не сержусь. Мне просто было любопытно, как вы двое оказались за обедом вместе, вот и все.

Мишель ободряюще улыбнулась ему.  — Ну, это не было чем-то запланированным, поверь мне.

Он действительно поверил ей. Он был знаком с "Демаром". Пару раз, когда в студии случалась какая-то задержка, ему удавалось выкрасть немного времени и встретиться там с Мишель за обедом. Это определенно было не то место, куда можно пойти на свидание.

— Ну,  — спросила она,  — что ты думаешь?

— Я обдумываю это. Если я это сделаю, то только в выходные.

— Я знаю. Я не думаю, что это будет проблемой, дорогой, но я спрошу об этом в следующий раз, когда увижу его.

Два дня спустя она сделала крюк, возвращаясь в газету с задания. Клей услышал ее голос из задней комнаты, когда она спросила одного из добровольцев, на месте ли он. Он тут же бросил то, что делал, и появился в дверях.

— Привет, Мишель, я здесь,  — сказал он с широкой улыбкой,  — 

я всегда здесь. Чему я обязан такой честью?

— Ах,  — только тогда она поняла, как слабо прозвучит ее оправдание тому, что она появилась, поэтому она немного приукрасила.  — Я проезжала мимо по дороге в газету и хотела поговорить с тобой об этих фотографиях.

Ухмылка на лице Клея стала немного шире. Он ни на минуту на это не купился. Она могла позвонить в любое время... она хотела увидеть его снова. Это обнадеживало.  — Конечно,  — сказал он немного обольстительно,  — подожди.  — С этими словами он повернулся и снова исчез в задней комнате.

Из-за отсутствия какого-либо шума Мишель заподозрила, что там больше никого не было. Каждый нерв в ее теле говорил ей, что она не должна была приходить сюда, но искушение было слишком велико.

На дальней стене висела большая карта Иллинойса с кучей булавок, воткнутых в нее. В центре комнаты стояли три стола, сдвинутые вместе, образуя один большой стол для совещаний. В углу стояли коробки с предвыборными плакатами. Клей сидел на углу стола, задрав одну ногу и широко ухмыляясь. Она знала, что он раскусил ее маленькую уловку насчет того, чтобы проехать мимо.

— Ну что? Он согласился?

— Хм, о, еще нет, но он думает об этом. Он сказал, что ему придется сделать это в выходные. Я... ах... Я просто подумала, что зайду и посмотрю, не возникнет ли из-за этого каких-нибудь проблем.

— Ну, выходные довольно насыщенные. Именно в это время у большинства людей выходной, так что это лучшее время для агитации, но я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать.  — Он спустил ногу со стола и сделал пару шагов вперед.  — Пойдем,  — сказал он, беря ее за локоть.  — Давай выпьем кофе и посмотрим, не сможем ли мы что-нибудь придумать.

— Ну что ж... подожди минутку,  — начала она протестовать.  — Он еще даже не сказал, что сделает это.

Он уже провел ее через половину приемной.  — Все в порядке. Если он скажет "да", у нас будет хорошая идея о том, как это запланировать.

Мишель сидела за столиком и смотрела, как он стоит в очереди, ожидая кофе. Да, он был высоким, хорошо сложенным и невероятно красивым, но еще сексуальнее была его уверенность в себе. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я люблю своего мужа, я люблю своего мужа, я люблю своего мужа,  — пробормотала она себе под нос.

Он поставил на стол оба бумажных стаканчика с горячим кофе и сел.

— Значит, этот твой Адам работает с понедельника по пятницу?

— Да, у нас одинаковые часы, с восьми до четырех. Каждый вечер мы оба возвращаемся домой примерно в одно и то же время.

— Правда, это очень мило. Мы с женой здороваемся, проходя мимо друг друга в коридоре.

— А чем она занимается?

— Моя жена? Она занимается недвижимостью.

— А как насчет тебя?  — спросила она.  — А что ты делаешь, когда не руководишь кампанией своего брата?

— Я управляю его строительной компанией,  — ответил он.

— Правда? Если ты управляешь ей, что 

он делает?

— Сидит и считает деньги,  — усмехнулся Клей.  — Я взял творческий отпуск, чтобы руководить кампанией. Когда все это закончится, вернемся к точильному камню; но хватит обо мне, давай поговорим о тебе еще немного.

Они поговорили еще минут двадцать, в основном о ней. Они уже возвращались, когда зазвонил телефон Мишель.  — Ш-ш-ш,  — сказала она, поднося палец к поджатым губам.  — Это мой босс,  — сказала она ему, прежде чем подключиться.  — Да, Клинт?

— Роджерс, где ты?

— Я застряла в пробке. Я буду там минут через десять,  — ответила она.

— Ну, поторопись, нам нужна эта история.

Это была возможность для Клея проявить немного рыцарства.  — Мне жаль. Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности.

— Не беспокойся об этом. Клинт просто в одном из своих настроений. Но мне действительно нужно идти.

— Ладно, но все же держи связь, ладно? Дай мне знать о фотографиях.

— Обязательно,  — сказала она, садясь в машину.

В тот вечер за ужином именно Адам поднял эту тему.  — Я думал о том, чтобы сделать эти снимки для кампании. Если мы сможем запланировать на выходные, я думаю, что сделаю это.

— Действительно?  — Внезапно Мишель не была уверена, что действительно хочет, чтобы Адам познакомился с Клеем. Конечно, она понятия не имела о мотивах Клея, но никогда не упоминала о его привлекательной внешности и немного беспокоилась, что Адам будет ревновать по пустякам. В конце концов, она же не собиралась с ним спать.

— Да,  — продолжал Адам.  — Я разговаривал об этом с одним из парней на работе, и он сказал, что текущая ставка за что-то подобное составляет шестьсот или семьсот долларов за пару часов работы.

— Я нашел их в сети. Фотографии, которые у них есть, ужасны. Этот парень владеет строительной компанией, и нет ни одного снимка на его работе. Вот где я бы его сфотографировал. Покажите его в действии. Покажите его как ответственного парня, а не просто кучу снимков лица, сделанных на фоне пустой стены. Ты не можешь быть более скучным, чем это.

Она знала, что если он так много думал об этом, то определенно принял решение. Ну что ж, по крайней мере, это дало ей еще один повод снова увидеть Клея.

На следующий день была пятница. Если у нее не будет возможности увидеться с ним, ей придется ждать все выходные, но она застряла в отделе новостей. Ей нужно было придумать какой-нибудь предлог, чтобы уйти, но она должна была проверить, был ли он вообще в офисе. Она направилась в кафетерий, чтобы немного уединиться. Ответил один из добровольцев.

— Штаб-квартира кампании Терри Бартлетта, говорит Одри.

— Привет, Одри, это Мишель Роджерс из Тrib...

— О да, миссис Роджерс, Клей сказал, что вы можете позвонить.

— Он это сделал?  — Он становится ужасно уверенным в себе, подумала она.

— Да, он сказал, чтобы я дал тебе номер его мобильного телефона.

Мишель схватила ручку и блокнот.  — Ладно, записываю.  — Она записала его, поблагодарила молодую леди и набрала номер.

— Клей 

Бартлетт.

— Привет, Клей, это я.

— Привет, красавица.

Она слышала, как он улыбается в трубку.  — Клэй, ты же знаешь, что это не самый подходящий способ приветствовать замужнюю леди,  — упрекнула она.

— Что, из-за того, что ты замужем, я не могу констатировать очевидное? Ладно, привет, простушка Джейн. Как это... лучше?

Она слышала, как он хихикает на другом конце провода.  — С Мишель все в порядке,  — ответила она.  — В любом случае...

— Оставь эту мысль при себе. Я сейчас подъезжаю к газете. Встретимся внизу. Я приглашаю тебя на обед.

— Клей...  — Она поняла, что он уже повесил трубку. Он действительно становился очень самонадеянным... Откровенно наглым, на самом деле, но, черт возьми, от этого ее бедра покалывало еще сильнее. Она вернулась в редакцию.  — Клинт, я иду обедать.

Он смотрел на экран своего компьютера, читая чужую историю и делая пометки на полях. Он просто махнул рукой, даже не взглянув в ее сторону.

Как только она села в его кабриолет, Клей спросил, как прошел ее день, и вот так разговор снова сосредоточился вокруг нее. Не успела она опомниться, как они уже подъехали к дому Платона. Это был не "Чез Пери", но, несомненно, намного лучше, чем у Демара.

Как только они сели, подошел официант и спросил, не хотят ли они начать с чего-нибудь из бара.

— Не для меня,  — заявила она.

— Мишель, здесь делают лучшие в мире мартини с водкой. Должно быть, это из-за оливок,  — пошутил он.

— Я работаю, Клэй.

— Да ладно тебе, один мартини тебе не повредит,  — он посмотрел на официанта.  — Вот что я тебе скажу: принеси нам два мартини. Если она не выпьет, это сделаю я.

Официант кивнул и, оставив пару меню, направился к бару.

— Ты пытаешься напоить меня, чтобы иметь со мной все, что хочешь?  — пошутила она.

— Это сработает?  — Он улыбался, но выражение его глаз говорило ей, что он совершенно серьезен.

Она почувствовала, что краснеет. Боясь продолжать разговор в том же духе, она нервно улыбнулась ему и взяла меню, не сказав больше ни слова; но тогда ей действительно не нужно было этого делать. Отсутствие какого-либо праведного негодования говорило ему, что он делает успехи.

Сделав заказ, Клей спросил:  — Ты звонила мне, помнишь?

Она выглядела озадаченной.

Она совсем забыла об этом.  — Ах да, Адам сказал, что сделает фотографии. Он хочет сделать это на стройке, чтобы показать Терри как ответственного человека.

— О, да, отличная идея, мне уже нравится твой парень. Ладно, дай мне поговорить с Терри, и мы все устроим. По субботам очень много работы. Твой муженек согласится сделать это в воскресенье?

— Я думаю, что это было бы хорошо. Я попрошу его позвонить, и вы, ребята, сможете решить это вместе.

В этот момент вернулся официант с напитками. Даже не задумываясь, Мишель сделала глоток мартини.  — О, ты прав, это хорошо.

Клей только улыбнулся и сделал глоток из своего. Она начала следовать его примеру. Он почти чувствовал, как его член скользит в эту сладкую киску.

Она опоздала 

на работу на двадцать минут, но Клинт даже не заметил этого, а если и заметил, то ничего не сказал. В тот вечер она дала Адаму номер Клэя и велела ему позвонить и договориться о съемках.

Когда они встретились в следующее воскресенье, Клей был разочарован. Адам был высоким, красивым и хорошо сложенным, совсем не таким, каким он представлял себе фотографа. Однако он был рад видеть, что Мишель последовала за ним. Он также пригласил одного из руководителей компании, чтобы тот участвовал в нескольких кадрах вместе со своим братом, поэтому, пока Адам, Терри и руководитель были заняты, он составил компанию Мишель.

Они оба стояли в стороне, наблюдая, как Клей слегка наклонился к Мишель и тихо заговорил.  — Твой муж выглядит вполне крепким. Ты думаешь, он сможет побороть меня?

— Побороть тебя? Зачем ему понадобилось бы побороть тебя?

— Потому что, стоя так близко к тебе, я испытываю неконтролируемое желание протянуть руку и схватить тебя за задницу.

Мишель была лишь слегка шокирована. Она знала, когда ее разыгрывают. Ресторан, личный доступ к кампании, которую она получала, она была умной леди и точно знала, чего он добивался. И все же было волнующе думать, что после всех прошедших лет она могла бы заполучить его, если бы захотела. Это было лестно. Про себя она рассмеялась, понимая, что, по сути, играет с ним. Она не собиралась изменять Адаму, но было забавно подыграть ему.  — Ну, тебе лучше держать себя в руках,  — ответила она.  — У нас дома есть большой книжный шкаф с двумя полками, посвященными исключительно боксерским трофеям, которые он выиграл в колледже.

— По-настоящему?

— Да, по-настоящему.

— Тогда мне, вероятно, следует подождать и схватить тебя за задницу позже.

— Я думаю, это было бы разумно,  — ответила она, прекрасно понимая, что только что дала ему разрешение.

Несмотря на то, что Адам был занят и не мог слышать, о чем они говорили, ухмылка Клея и попытка флирта с его женой не ускользнули от его внимания. Мишель была очень красивой женщиной, и она была более чем способна держать себя в руках, но чем больше он думал об этом, тем больше чувствовал, что должен что-то сказать. Он ждал до конца ужина, и они отдыхали на диване.

— Клей выбрал не ту профессию. Он должен был стать моделью. Он заработает целое состояние. Ты не говорила мне, что он такой красивый.

— Я не думала, что это действительно необходимо. Почему... ты ревнуешь?  — спросила она с улыбкой.

— А я должен?  — ответил он.

Мишель выпрямилась и посмотрела на него, не уверенная, серьезно он говорит или нет.

— Что ж,  — заявил Адам,  — он определенно увлечен тобой. Он весь день не сводил с тебя глаз.

— Ты ревнуешь. Я в это не верю.

— К чему мне ревновать? Ты моя жена, а не его. Я просто не в восторге от того, как он смотрел на тебя. Он когда-нибудь пробовал что-нибудь?

— Нет, конечно, нет,  — решительно возразила она.

— 

А-а-а,  — его голос звучал так, словно он ей не поверил.  — Ну, если он еще этого не сделал, то сделает, я это гарантирую.

— Ну, если он это сделает, я дам ему пощечину.

— Я бы предпочел хороший быстрый удар по яйцам,  — ответил он.

— Ладно, я дам ему пощечину и пну его по яйцам.

— Дело не в этом...  — Он оглянулся и увидел ее широкую улыбку.  — Иди сюда, умник,  — сказал он, протягивая руку и притягивая ее к себе.  — Моя жена, Боб Хоуп в юбке.

Они оба рассмеялись и соединили губы для поцелуя. Еще до того, как они оторвались друг от друга, она уже терла его промежность.  — Что скажешь, большой мальчик, может, отнесем это наверх?

— Что... и мисс Коломбо?

— Коломбо не включали уже много лет.

— О, в таком случае, пойдем наверх,  — сказал он с широкой улыбкой и приподнятой бровью.

К тому времени, как они добрались до верхней площадки, они были почти голыми. Мишель, смеясь, побежала и запрыгнула в постель, Адам следовал за ней по пятам. Ни один из них не был в настроении заниматься медленной страстной любовью. Это будет веселая ночь возни на простынях, много смеха и много секса.

На следующее утро Адам подумал о вчерашнем разговоре о Клее, но решил, что больше ничего не нужно говорить.

В течение следующих двух недель флирт Клея все больше переходил на стадию планирования. Она подала ему все нужные сигналы. Он был уверен, что сможет уложить ее в постель, но когда? Его график был чертовски гибким, но днем она работала, а вечером уходила домой. И у нее, и у Адама были выходные, так что это исключалось. Это потребует некоторого тщательного планирования, но тем временем он продолжит свое соблазнение. Он заглянул в газету и еще трижды приглашал ее на ланч, и каждый раз двусмысленность и сексуальный подтекст становились все более и более распространенными во время разговоров.

После того, как новые плакаты были напечатаны, Мишель остановилась в штабе кампании, чтобы забрать один для Адама в качестве сувенира. К тому времени она и офис-менеджер уже называли друг друга по имени.  — Привет, Чар. Клей позвонил и сказал, что пришли новые предвыборные плакаты. Я надеялась, что смогу взять его для своего мужа.

— Привет, Мишель. Клей в задней комнате. У него там все плакаты.

— Можно ли зайти туда?

— Да, я не уверена, что он делает, но он один. Можешь зайти.

— Спасибо, Чар.

Клей сидел за столом для совещаний, внимательно изучая лежащие перед ним документы. Он даже не слышал, как она вошла.

— Что ты делаешь?

Он поднял глаза и улыбнулся.  — Просто просматриваю маршрут Терри на ближайшие пару недель.

— Ладно, не буду тебя беспокоить. Я просто пришла посмотреть, смогу ли я достать один из плакатов для Адама.

— О, ты совсем не беспокоишь,  — сказал он, вставая. Он взял ее за локоть и подвел к столу.  — Вот, присаживайся. На самом деле мы использовали три снимка Адама 

для трех разных плакатов, но у меня еще не было возможности открыть коробки. Подожди здесь, и я принесу тебе по одному.

Клей подошел к нескольким картонным коробкам, стоявшим в углу, достал перочинный нож и вскрыл те, что лежали сверху. Порывшись в них пару минут, он подошел с различными плакатами и разложил их на столе перед Мишель.  — Твой муж неплохой фотограф.

— Ну, я надеюсь, что да, так как он зарабатывает этим на жизнь.  — Она отодвинула стул от стола.  — Что ж,  — сказала она, вставая,  — я позволю тебе вернуться к работе.

Когда она слегка наклонилась, чтобы поднять плакаты, Клей подождал, пока она возьмет их в руки, прежде чем протянуть руку, схватил ее за нижнюю часть ягодицы и сжал. Она развернулась так быстро, что чуть не ударила его плакатами по лицу.

— Какого черта...

Он заставил ее замолчать, приложив указательный палец к губам, прежде чем она закончила. -Ш-ш-ш, Чар услышит тебя,  — прошептал он.

У нее все еще было потрясенное выражение лица, когда она ответила.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Что,  — сказал он с дьявольской усмешкой.  — Ты сказала, что я могу.

— Я никогда не делала ничего подобного.

— Конечно, ты... Помнишь, в тот день, когда мы сделали эти снимки.

Мишель вспомнила.  — Я никогда не говорила, что ты можешь схватить меня за задницу.

На его лице все еще была та же самодовольная ухмылка.  — Я сказал, что хочу схватить тебя за задницу. Ты сказала, что мне придется подождать из-за Адама. Ну, я ждал так долго, как мог. -

Как она ни старалась, Мишель не могла удержаться, чтобы уголки ее рта не приподнялись на волосок.

Как бы незаметно это ни было, ее неохотная маленькая улыбка не ускользнула от внимания Клея. Его тонко настроенные хищнические инстинкты подсказывали ему, что пришло время все ужесточить.

— Ну же, Мишель, когда мы перестанем играть в игры? Признайся, ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

Мишель почти чувствовала себя взволнованной, когда ее эмоции изображали американские горки. Ее тело говорило ей одно, в то время как ее мозг был в полном несогласии. Ее сердце бешено колотилось, и она чувствовала, как влага скапливается в трусиках. Желание сорвать с него одежду и трахнуть прямо здесь, на столе, было почти животным.

Мишель собрала всю решимость, на которую была способна.

— Клэй, не говори глупостей. У тебя есть жена и пара детей. Я счастливая замужняя женщина. Флирт был забавным, но дальше этого дело не пойдет.

— Я не шучу, Мишель. Я не говорю о разводе наших супругов или влюбленности. Я говорю о единовременном, без всяких запретов, трах-фесте — только ты и я. Я хочу почувствовать твое обнаженное маленькое тело под собой. Я хочу буквально поглотить тебя, тело и душу в течение одного дня; одноразовый опыт, который будет нашим секретом и который мы оба никогда не забудем.

Она была такой горячей и возбужденной, что едва могла говорить -... Я не могу. Если нас 

поймают...

— Нас не поймают? Я хочу этого не больше, чем ты,  — он подумал о предстоящих запланированных мероприятиях своего брата.  — А что, если бы я мог гарантировать, что нас не поймают?

— Как ты собираешься это сделать?

— У меня есть идея, но я должен проработать детали. Я позвоню тебе через несколько дней.

От предвкушения секса с Клеем все тело Мишель уже покалывало с головы до ног. Она была не очень убедительна, когда попыталась в последний раз отрицать свои желания... Я не знаю, Клэй.

— Я позвоню тебе,  — уверенно заявил он.

Чувство вины уже начинало накапливаться, когда Мишель проходила через приемную по пути к выходу.

— Ты получила то, что хотела?  — с улыбкой спросила Чар.

На мгновение мозг Мишель обработал вопрос по-другому.  — Она знает,  — закричал маленький голосок в ее голове.  — Она знает, что я хочу заняться сексом с Клеем... она знает, что он задумал!  — Она выглядела немного удивленной.  — Хм?

Чар кивнула на плакаты в ее руках, и Мишель поняла, о чем она на самом деле спрашивает.  — О, да... Довольно мило, да?  — сказала она, поднимая их так, чтобы Чар могла их видеть.

— Я бы сказала, что это значительное улучшение по сравнению со старыми.

— Ну, мне пора возвращаться в офис. Увидимся позже, Чар.

Вернувшись в офис, она смогла сосредоточиться только на своей истории. Ее мысли постоянно возвращались к разговору с Клеем. Как он мог гарантировать, что их не поймают? Не было абсолютно никаких сомнений в том, что, если их поймают, Адам разведется с ней. Она закрыла глаза и заставила себя перестать думать об этом. Последнее, что ей нужно,  — это идти домой с виноватым видом. Она знала, что Адаму не особенно нравится Клей, и, конечно, не хотела вызывать никаких подозрений.

Позже в тот же день Терри вернулся в свой предвыборный штаб после выступления в женском клубе. Клей услышал, как его брат приветствует Чар, и присоединился к ним из задней комнаты.

— Эй, братан, как все прошло?

— Нормально... Ничего необычного, знаешь, те же старые вопросы, те же старые ответы.

— А, послушай, мне нужно кое-что обсудить с тобой наедине; у тебя есть немного времени?

— Да, конечно,  — ответил Терри.

Они прошли в заднюю комнату, и Клей закрыл за ними дверь. Когда они сели за стол, Клей понизил голос.  — Эй, мне нужна услуга.

Терри достаточно хорошо знал своего брата, чтобы понять, что это как-то связано с девушкой. Он прикрывал его в нескольких предыдущих случаях.  — Ах-ха, кто она?

— Мишель.  — Он видел, что его брат не сразу узнал это имя.  — Рыжие волосы, зеленые глаза, тело, которое не забыть...  — казалось, Терри все еще был в неведении,  — жена фотографа.

— О Господи, Клей, разве это не слишком близко к дому? Разве она не репортер?

— Да, но не волнуйся, я все продумал.  — Терри слушал.  — В пятницу на следующей неделе у тебя будет ужин по тысяче долларов за тарелку в час дня в Гражданском центре в Пеории.

— Да,  

и что?

— Значит, меня там не будет, и Мишель тоже.

— Дай угадаю. Вы будете вместе в каком-нибудь отеле.

— Ты понял, брат,  — ответил Клей с усмешкой.

— Так зачем я тебе нужен... третьим?  — засмеялся он.

— Ага, сейчас. Нет, мне нужно, чтобы ты делал заметки или, может быть, держал в кармане цифровой диктофон; что-то, чтобы точно записывать, с кем ты разговариваешь и что сказано. Я получу регулярный пресс-релиз от Сэма, но Мишель понадобится больше, чем это, чтобы написать свой репортаж.

— Цифровой диктофон? Господи, через что я прохожу только для того, чтобы мой младший брат мог отшлепать классный кусок задницы. Хорошо, у меня есть пара, которые активируются голосом. Я вставлю в них новые батарейки и включу их, когда приду на ужин.

— Ты спасаешь мне жизнь, дорогой брат. Я действительно ценю это.

— Да, да. Просто не забудь отплатить мне тем же, когда придет моя очередь.

— Ты понял, братан.

План Клэя складывался. Теперь все, что ему нужно было сделать, это убедить Мишель согласиться с этим.

На следующий день Мишель сидела за компьютером, работая над статьей, когда ее телефон зазвонил с сообщением.

— Я внизу. Обед за мой счет.

Она ответила.  — Не могу уйти, пока не закончу свой материал. Еще 15-20 минут.

— Я припарковался к югу от здания. Я подожду в машине.

Она знала, что это неправильно, но это было так чертовски волнующе, когда кто-то снова преследовал ее. Это было совсем как в колледже. Она на мгновение выбросила Клея из головы, чтобы закончить.  — Мой материал в твоей очереди, Клинт. Я иду обедать.  — Он, как обычно, одобрительно хмыкнул.

В ресторане Клей подождал, пока их обслужат, прежде чем преподнести свой маленький сюрприз.

— Я все продумал.

— Что это?  — спросила она.

— День, когда бы мы с тобой потанцевали на простынях.

Она перестала жевать куриный салат, когда до нее дошли его слова. Она подняла глаза, чтобы посмотреть, не шутит ли он, но он выглядел совершенно серьезным.  — О чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что у нас с тобой есть целый день, чтобы исследовать тела друг друга и трахаться до забвения.

Она смотрела на него так, словно не могла поверить в то, что он говорил, но до сих пор не высказала никаких возражений, поэтому он продолжал.

— В следующую пятницу Терри собирается в Пеорию на ланч по сбору средств для кампании в Гражданском центре. Я уже отправил вашему боссу пропуск для прессы. Все соберутся в штаб-квартире и поедут туда в предвыборном автобусе... кроме нас — сказал он с усмешкой.  — Я закажу нам номер в отеле "Марриот".

— И что же мне делать с написанием этого репортажа?

— Я все предусмотрел,  — ответил он.  — У меня есть Сэм, наш пресс-агент, пишущий пресс-релиз для других газет. Ты получишь копию этого, а также копию речи Терри. Он также собирается все записать, как только доберется до обеда. Ты можешь использовать части записи вместе со всем остальным, чтобы написать свой 

материал.

Ее рот был открыт, но она ничего не говорила, поэтому он снова продолжил.

— Автобус вернется не раньше пяти или половины шестого, а в твоей газете нет субботнего выпуска, так что статья выйдет только в воскресенье, верно?

— Да, но...

— Тогда, когда у тебя крайний срок?

— Ах, в субботу вечером в шесть, но обычно я пишу это в пятницу вечером дома и отправляю, чтобы мы с Адамом провели выходные вместе.

— Все в порядке. Я увижу Терри, когда он вернется. Я позвоню тебе и прокручу запись, пока ты будешь возвращаться домой, и ты сможешь записать ее на свой телефон.

Все это звучало довольно замысловато для Мишель, но она действительно не видела никаких очевидных дыр в его плане. Она все еще думала...

— Ну что? Что ты на это скажешь?

— Я... Я не знаю, Клэй, я... Я имею в виду, что мы говорим об измене нашим супругам. Мы бы пошли на такой риск.

— Какой шанс? Терри едет туда, чтобы встретиться с несколькими большими шишками из штата. Все будет очень рутинно, они пообедают, он произнесет свою речь, а потом они вернутся на автобусе. Тем временем моя жена будет дома, твой муженек — на работе, и мы прекрасно проведем время.

— В пятницу вечером, чтобы избавиться от чувства вины, я займусь любовью со своей женой, ты займешься любовью с Адамом, в воскресенье твоя история появится в газетах, и никто никогда не узнает об этом.

Он был хорошим продавцом. Это определенно звучало так, как будто у него были все основания. Черт, черт, черт, сказала она себе. С их быстрым графиком, которого они оба придерживались, она никогда не думала, что он действительно придумает работоспособный план. Ее совесть говорила ей, ни за что; маленький голосок в ее голове кричал ей, чтобы она отказала ему. Почему же тогда она услышала, что говорит "хорошо"?

Ее сердце забилось быстрее, от страха или предвкушения? Она понятия не имела. Пока они заканчивали обедать, Клей уладил некоторые детали. Он велел ей купить все средства для мытья тела, которые она использовала в душе, и принести их с собой. Таким образом, она не будет пахнуть по-другому, когда вернется домой. Он напомнил ей, чтобы она также принесла достаточно косметики. Он планировал уничтожить то, что она наденет утром.

Чем больше он говорил, тем больше она волновалась. Она никогда не делала ничего подобного раньше, никогда даже не думала об этом, но теперь, когда она взяла на себя обязательство, она не могла ждать.

Не будучи старым профессионалом в мошенничестве, Мишель было трудно вести себя нормально дома. Временами страх и беспокойство заставляли ее нервничать. В других случаях это было чувство вины, а иногда — нетерпение. Она изо всех сил старалась вести себя нормально, но Адам чувствовал, что что-то не так.

Его первый намек был в понедельник вечером, когда они занимались любовью. Мишель обычно была очень страстной, но в тот вечер она казалась 

рассеянной, как будто у нее было что-то еще на уме. Он спросил ее об этом на следующий день, но она отрицала, что что-то не так. Она извинилась и списала это на усталость, а затем сделала сознательное усилие, чтобы лучше изобразить себя.

К середине недели все, казалось, пришло в норму, пока она снова не возбудила его любопытство, в четверг вечером.

Они никогда не придерживались какого-либо расписания занятий любовью. В некоторые недели это было только один или два раза, в другие недели — три или четыре раза. У них не было детей, и они могли делать это всякий раз, когда им этого хотелось. Если Мишель была в настроении, она делала небольшие намеки перед сном, но почти всегда все начинал Адам.

Это было накануне того вечера, когда Мишель собиралась изменить своему мужу. Она лежала в постели, чувствуя, как чувство вины по-настоящему овладевает ею. Тысячу раз она думала о том, чтобы отменить это, но каждый раз возбуждение и желание побеждали. Она посмотрела на Адама, лежащего рядом с ней, и поняла, что он еще не спит. Клей сказал ей, что каждый из них подтвердит любовь к своим супругам на следующую ночь, после их свидания. Она собиралась сделать это еще лучше, занимаясь любовью со своим мужчиной до и после.

Она потянулась и скользнула рукой вниз по его груди и животу, пока не добралась до его члена.  — Ты спишь?  — прошептала она ему на ухо.

Адам был немного удивлен, но, видя, что его член уже стал твердым, как железо, он не собирался отказывать ей. Она не могла видеть улыбку, которая растянулась от уха до уха.  — Мой маленький сексуальный котенок возбужден?

Ее собственная улыбка стала шире.  — Я хочу заняться с тобой любовью.

Он чувствовал ее желание, потребность выразить то, что она чувствовала по этому поводу, а также то, что он чувствовал по отношению к ней. Это были предрассветные часы, прежде чем их страсти насытились. К тому времени, как они заснули, большая часть вины, которую испытывала Мишель, рассеялась в муках их любовных ласк.

На следующий день Мишель почувствовала себя немного лучше. Она доказала свою любовь к Адаму прошлой ночью и сделает это снова сегодня вечером. Это должно было компенсировать неосторожность, на которую она рассчитывала в промежутке.

Хотя студия, в которой работал Адам, находилась немного к северу от центра города, они оба отправились на работу в одно и то же время и по одному и тому же маршруту. Адам только что съехал с автострады Кеннеди за два съезда до своей очаровательной жены.

Когда Мишель вошла в отдел новостей, Клинт подозвал ее к своему столу.

— Мишель, вот твой значок для прессы на сегодняшнем сборе средств. Они сказали, что тебе ничего не нужно, чтобы сесть в автобус. Если кто-нибудь что-нибудь скажет, просто покажи им это — сказал он, протягивая ей пропуск для прессы Бартлетта.  — Я не ожидаю ничего потрясающего, но постарайся не заснуть, ха.

— Я 

позабочусь о том, чтобы мои глаза были широко открыты весь день,  — усмехнулась она.

— Ладно, автобус отходит только в девять, но ты можешь идти. Может быть, ты сможешь собрать кое-какие сплетни в штаб-квартире, прежде чем уедешь.

— Спасибо, Клинт. По дороге я успею купить латте в "Старбаксе".

— Фу,  — сказал он, сморщив нос.  — Отвратительно; давай, иди.

— Пока все идет хорошо,  — подумала она, направляясь к своему тайному месту встречи.

Было восемь сорок, когда она въехала на стоянку рядом со штаб-квартирой. Кампания Бартлетта арендовала участок, когда они арендовали здание, чтобы их сотрудникам не приходилось платить тридцать долларов в день за парковку. Она заметила "кадиллак" Клея, но его в нем не было. Она предположила, что он внутри, и задумалась, что делать. Она решила подождать. Она проверяла свою сумку, чтобы убедиться, что у нее все есть, когда увидела, что он идет к ней с широкой улыбкой. Она опустила стекло.

— Я сказал Чар, что буду за рулем, чтобы никто не задавался вопросом, почему я не в автобусе,  — сказал он ей.  — Ты знаешь, где находится Дом в Огайо на Ла-Саль?

— Да, конечно.

— Я собирался снять номер в "Марриотте" на Мичиганской, но там воняет парковкой. В Огайо есть своя собственная парковка вне улицы. Дай мне примерно пять минут форы. Я зарегистрируюсь и напишу тебе номер комнаты.

— Хорошо,  — сказала она слегка дрожащим голосом.

•  •  •

Адам только что закончил два дня фотографировать кошельки и готовился снимать новую линию женских зимних пальто, когда подошел его босс.

— Адам, как тебе выходной?

Он был в растерянности. Он устанавливал освещение и декорации для большого проекта, съемки которого займут три или четыре дня. Он не понимал, почему ему дали выходной.  — Ах, я сделал что-то не так?  — спросил он.

— Нет, конечно, нет. Мода Западного ветра еще не готова к съемкам. Они только что позвонили и сказали, что опаздывают и не будут готовы до понедельника. Я все еще беру с них плату за день, так что твоя зарплата покрыта. Я просмотрел расписание, чтобы посмотреть, есть ли что-то еще, что ты мог бы снять за это время, но ничего не подходит; так что ты можешь пойти домой и подстричь траву или что-то в этом роде.

— Звучит неплохо,  — ответил Адам. Он уже составлял план. Вместо того чтобы запрыгнуть в машину и отправиться домой, он повернул в сторону центра города. Пятнадцать минут спустя он входил в предвыборный штаб Бартлетта. Чар сидела за своим столом и приветствовала его теплой улыбкой.

— Привет, чем могу помочь?

— Привет, я Адам Роджерс, муж Мишель.

— О да, ты сделал наши новые предвыборные фотографии. Меня зовут Чар. Я в значительной степени управляю главным офисом. Твои фотографии пользуются большим успехом у нас. Они всем нравятся.

— Приятно это знать,  — сказал он, протягивая руку для рукопожатия.  — Привет, Чар, моя жена упоминала о тебе.

— Она милая леди, она мне нравится.

— Да, мне тоже,  — ответил он со смешком.  

Он взглянул на ее стол.  — Ух ты, я уже давно не видел ни одного из них.

Она проследила за его взглядом.  — А, "Ролодекс"?  — спросила она, перелистывая пальцами несколько страниц.  — Да, компьютеры — это здорово, но не для всего. Я могу найти число быстрее, чем вы можете щелкнуть мышью.

— Ну, я надеюсь, что ты сможешь мне помочь. У меня неожиданно выдался выходной. Я знаю, что Мишель едет в Пеорию, но я не знаю ее расписания или куда она едет. Я хочу сбегать домой и упаковать пару сумок, а потом встретиться с ней там. Я думал, мы проведем выходные, что-то вроде мини-отпуска.

— О, это мило. Я бы хотела, чтобы мой муж был таким романтичным, но, боюсь, мне придется испортить ваши планы,  — ответила Чар.  — Они должны были устроить большой обед в Гражданском центре в час дня. К сожалению, менеджер только что позвонил мне, чтобы сказать, что вчера вечером у них был пожар и им пришлось все отменить.

— О, нет.

— О да, я позвонила Терри, и он велел водителю автобуса развернуться. Они должны вернуться сюда через полчаса или около того, если вы хотите подождите.

Адам посмотрел на часы. Было только начало одиннадцатого.

— Полагаю, тогда ей придется вернуться в отдел новостей. Ну, может быть, я останусь в городе и куплю ей обед. Да, я подожду ее. Может быть, ей удастся уговорить своего босса дать ей выходной,  — заметил он с улыбкой.  — Здесь поблизости есть "Старбакс"?

— Прямо за углом. Не могли бы вы принести мне кофе?  — спросила она, потянувшись за сумочкой.

— Это за мой счет, Чар.

Пока Мишель и Клей трудились в поте лица в гостинице "Огайо", Чар и Адам убивали время, обсуждая шансы Терри выиграть выборы. Через некоторое время он взглянул на часы.

— Чар, это было очень приятно, но я, пожалуй, пойду подожду снаружи. Я хочу быть уверенным, что не пропущу ее, если она решит пойти прямо к своей машине и не заходить внутрь.

— Конечно, Адам. Автобус должен быть здесь с минуты на минуту. Было приятно познакомиться. Передай от меня привет своей прекрасной жене.

— Будет сделано,  — ответил он, выходя за дверь. Его машина стояла прямо на улице. Оттуда он мог легко видеть всех, когда они выходили из автобуса, поэтому он сел на угол своего багажника, ему не пришлось долго ждать.

Терри вышел первым. Он не выглядел счастливым, когда пересек тротуар и направился прямо в свою штаб-квартиру. Адам подошел ближе, когда остальные вышли. Некоторые вошли прямо внутрь, другие направились к своим машинам. Он стоял прямо там, когда последний человек вышел, и водитель закрыл дверь.

— Эй, подожди минутку,  — крикнул он, привлекая внимание водителя.  — Где Мишель? Где такая рыжая?

— Извини, приятель, в этой поездке не было рыжих.

Какого черта, подумал он. И тут он понял, что тоже не видел Клея. Почему бы Клею не быть в этом чертовом автобусе? Он достал телефон и набрал номер 

жены, но тот сразу перешел на голосовую почту. Может быть, она узнала о пожаре раньше времени и вернулась в газету. Это был его следующий звонок.

— Привет, Клинт, это Адам Роджерс, Мишель там?

— Нет, Адам, разве она тебе не сказала? Она уехала сегодня утром. Она едет в Пеорию, чтобы описать ланч по сбору средств для кампании Бартлетта.

— Ах да, я совсем забыл об этом. Спасибо, Клинт, это не было чем-то важным. Я застану ее дома.

Его беспокойство росло. Он знал, что по дороге в Пеорию телефонная связь была нестабильной, поэтому он снова набрал ее номер... тот же результат. У него все еще был номер Клея с того момента, как они устроили съемку Терри. Ему стало интересно, едут ли они туда вместе. Он разозлится, если это так, но, по крайней мере, он будет знать, где она. Как и у Мишель, он тоже шел прямо на голосовую почту. У него появилось очень плохое предчувствие, но он не хотел делать поспешных выводов. Он решил подождать еще десять минут, а затем попробовать еще раз. Снова голосовая почта, на этот раз он оставил сообщение.

— Мишель, позвони мне, как только получишь это сообщение.

Он задавался вопросом, может ли кто-нибудь в штабе сказать ему что-нибудь, но когда он вошел, то обнаружил, что все, включая Чар, были в задней комнате с закрытой дверью. Ему не нравилось то, о чем он думал, но было слишком большим совпадением, что и Мишель, и Клей были вместе. Он подошел к другой стороне стола Чар и нашел карточку Клея. Там было три номера: его сотовый, сотовый его жены и домашний. Он вытащил карточку и сунул ее в карман, прежде чем уйти.

— И что теперь?  — подумал он. Он, конечно, не хотел вести себя как ревнивый дурак и начать выдвигать обвинения, которые он не мог поддержать. Он решил отправиться домой, чтобы подумать. Заехав на свое парковочное место и выключив машину, он снова набрал ее номер, но по-прежнему ничего. Он как раз входил в их квартиру, когда зазвонил его телефон. Он тут же подумал: "Слава богу", но был печально разочарован, когда посмотрел на дисплей и увидел, что звонит газета.

— Привет.

— Привет, Адам, это Клинт. Эй, ты когда-нибудь связывался с Мишель? Я только что услышал, что леанч, который она должна была освещать, отменили. Она уже должна была вернуться сюда, но я ничего о ней не слышал. Я пытался дозвониться, но не могу дозвониться.

Адам не смог сдержать вздоха растущего подозрения.

— Я знаю, Клинт. Я начинаю волноваться. Я был там, когда все вернулись в автобус, а ее с ними не было. Она говорила что-нибудь о том, чтобы поехать туда с кем-нибудь?

— Нет, хотя, думаю, это возможно. Это примерно в двух с половиной часах езды, так что, если это так, они должны быть там в любую минуту. Я уверен, что она позвонит, когда 

узнает, что его отменили.

— Сделай одолжение, Клинт, если она позвонит, немедленно дай мне знать. Я начинаю волноваться.

— Конечно, буду, Адам. Я уверен, что с ней все в порядке.

— Надеюсь, Клинт, спасибо.

Он чувствовал себя таким беспомощным, когда повесил трубку. Он разогрел чашку кофе из утренних остатков и сел в кресло, чтобы подумать. Было почти половина первого, когда он снова набрал номер Клэя и его жены, но по-прежнему ничего.

— Еще один звонок, прежде чем нажать на курок,  — подумал он.

— Клинт, что-нибудь от Мишель?

— Извини, Адам, я не слышал ни слова. Я пытался дозвониться до нее всего несколько минут назад, но телефон сразу перешел на голосовую почту.

— Да, я сделал то же самое. Хорошо, спасибо. Если что-нибудь услышишь от нее, дай мне знать.

Он ждал достаточно долго. Он достал из кармана карточку и набрал номер жены Клея.

— Привет.

— Алло, это Лора Бартлетт?

— Да,  — осторожно ответила она.  — Кто это?

— Миссис Бартлетт, меня зовут Адам Роджерс. Не знаю, упоминал ли Клей обо мне или нет, но мы с ним работали над новыми фотографиями для кампании Терри.

— О да,  — сказала она чуть дружелюбнее.  — Клей уговорил весь район расклеить плакаты на газонах,  — усмехнулась она.  — Что я могу для вас сделать?

— Мне было интересно, есть ли у вас какой-нибудь способ связаться с Клеем. Кажется, у него выключен телефон.

— Клей на обеде в Пеории. Я уверена, что он специально выключил его.

— Ланч отменили, миссис Бартлетт. Моя жена — репортер газеты "Звезда города ветров". Она тоже должна была присутствовать на завтраке. Я пытался дозвониться до нее, но ее телефон, похоже, тоже выключен.

Последовала небольшая пауза, прежде чем она заговорила снова.  — Вы уверены, что его отменили?

— Да, мэм. Я был там, когда автобус привез всех обратно в предвыборный штаб. Прошлой ночью у них был пожар в Гражданском центре. Именно там он и должен был состояться.

— Ну...  — она остановилась на минуту, чтобы подумать... У меня действительно нет другого способа связаться с ним, мистер Роджерс. Я слышу, что вы обеспокоены. Ты... ты думаешь, они вместе?

На этот раз Адам колебался, прежде чем заговорить. Ее собственное беспокойство возросло в тишине. Наконец он заговорил:  — Да, это мое опасение.

Она не ответила.

— Миссис Бартлетт, у вас есть доступ к счетам его кредитных карт?

— Ах, я не уверена. Он занимается всем этим. У меня есть один на мое имя, а у него три, но я думаю, что он использует один только для расходов, связанных с кампанией. Дайте мне минутку.

Он слышал, как она ходит по комнате.  — Я в его кабинете перед компьютером. Дай-ка я посмотрю...

Адам слышал, как она печатает на клавишах компьютера.  — Ладно, вот его кредитные карточки. Я просматриваю его счет. Я не вижу ничего странного... ждать... хммм.

— В чем дело?  — спросил Адам.

— Ну, вот пара счетов от Платона. Это довольно шикарное место — и довольно романтичное. Я не могу представить, чтобы он водил 

туда клиента или кого-нибудь в этом роде. Он был дома на ужин почти каждый вечер, так что это должно быть на обед. Счет слишком велик для одного человека. Мне просто интересно, кого он пригласил туда на обед.

— А как насчет других его кредитных карточек? Можете ли вы проникнуть в них?

— Дай мне взглянуть... ага!  — На мгновение воцарилась тишина.  — ЧЕРТ!  — почти закричала она.

Адам почувствовал, как у него упало сердце.  — Что?

— Разве Дом в Огайо не мотель?

Адам почувствовал, как исчезает последняя капля надежды.  — Да.

— Вот где они,  — сказала она голосом, пронизанным чистым ядом.

Линия оборвалась, так как Адам не терял времени даром. Он вскочил в машину и поехал в центр города. Он без особых проблем нашел машину Мишель, но не знал, в каком номере она находится. Он знал, что портье не скажет ему, и он не хотел, чтобы они узнали, что он ищет их номер, поэтому он решил сесть на капот ее машины и просто ждать.

Он чувствовал, как в нем поднимается гнев, и у него начинала болеть голова, пока он сидел там. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы его сердце не колотилось так сильно. Его мысли то и дело возвращались в этот момент, так что он понятия не имел, как долго просидел там, когда увидел, что дверь в одну из комнат открыта.

Первой вышла улыбающаяся Мишель. Клей шел прямо за ней, широко улыбаясь, как чеширский кот. Он еще не успел закрыть за собой дверь, как Мишель своим криком чуть не разбила ему барабанные перепонки. Он увидел, что Адам направляется в их сторону, и быстро забежал обратно в комнату, заперев за собой дверь и оставив Мишель наедине с мужем.

Слезы уже текли по ее щекам, когда он подошел к ней.

— Адам,  — было единственное, что сорвалось с ее губ.

Сначала он потянулся за ее спиной и попробовал открыть дверь. Она была заперта. Возможно, это и к лучшему, подумал он. Он не был уверен, что сможет остановиться, как только начнет выбивать дерьмо из этого мудака. -Твоя жена знает,  — сказал он через дверь.

Он оглянулся на Мишель, которая стояла перед ним, дрожа от страха и сожаления.

— Обед отменили,  — сказал он ей.  — Все ищут тебя с десяти часов утра. Тебе лучше подумать, что ты собираешься сказать Клинту. Возможно, ты потеряла не только мужа, но и работу.

С этими словами он повернулся и пошел к своей машине. Он услышал, как она окликнула его, но не обратил на это внимания. Он просто сел за руль и уехал. Он использовал каждую унцию самообладания, чтобы держать себя в руках достаточно долго, чтобы добраться домой и собрать вещи. Он потерял его только через час после регистрации в мотеле. Слезы текли по его лицу, пока он так сильно колотил кулаками по подушке, что пушистые перья вылетали с каждым ударом и мягко опускались на простыни.

После добрых десяти минут полного уничтожения 

постельного белья он сел на край матраса и попытался успокоиться. Избиение его подушки не сделает ничего, кроме того, что ему будет трудно заснуть... как будто в любом случае был какой-то шанс, что это произойдет.

Клей слушал у двери добрых двадцать минут, прежде чем выглянуть, чтобы убедиться, что Адам ушел. Именно тогда он обнаружил Мишель, бесцельно сидящую на тротуаре. Ее руки крепко прижимали ноги к груди, подбородок покоился на коленях, высохшие слезы текли по ее прекрасному лицу. Она выглядела оцепеневшей.

— Он сказал, что моя жена знает?

Она не ответила: просто смотрела на парковку.

— Мишель, Адам сказал, что моя жена знает?

— Думаю, да,  — наконец пробормотала она.  — Что мне делать? Что мне делать?  — повторила она.

— Не знаю,  — тихо ответил он.  — Я не знаю, что мы оба будем делать. Если Лора узнает, что я ей изменил, она никогда меня не простит. Я буду смотреть на развод, я знаю это. Что насчет тебя? Как ты думаешь, он простит тебя?

Она просто медленно покачала головой.

— Черт,  — ответил он,  — похоже, мы оба в жопе.

Они еще немного посидели рядом, просто размышляя.  — Ну, это ни к чему не приведет, Мишель. Ты в порядке, чтобы вести машину?

— Я знала, что это плохая идея,  — сказала она, не отвечая на его вопрос.  — Я так и знала... Я знала это и все равно сделала. Почему?

— Я не заставлял тебя, ты же знаешь. Ты не можешь сказать, что я заставил тебя."

Услышав его жалкий скулящий голос, пытающийся отрицать какую-либо ответственность за ситуацию, все стало еще хуже. Впервые с тех пор, как он сел рядом с ней, она повернула голову и посмотрела на него.  — Пошел ты, Клей. Пошел ты! Иди в жопу, убирайся отсюда. Ты заставляешь меня чертовски болеть животом, просто уходи!

Не говоря больше ни слова, он возмущенно встал и пошел к своей машине. Когда он взвизгнул шинами, выезжая со стоянки, его охватила дюжина разных мыслей. Должен ли он позвонить Лоре и попросить прощения? Может быть, было бы лучше пойти домой и сделать это лично. Интересно, говорил ли с ней Терри? Может быть, ему удалось сгладить ситуацию, убедить ее, что это неправда. Штаб-квартира находилась всего в нескольких кварталах отсюда. Интересно, будет ли там еще кто-нибудь?

Было около половины седьмого, но свет все еще горел. Войдя, он услышал голос Терри, доносившийся из задней комнаты. Комната была наполнена сигарным и сигаретным дымом, а на столе стояла открытая бутылка виски. Трое других участников кампании и его брат подняли головы, когда он вошел.

— ГДЕ ТЕБЯ ЧЕРТИ НОСИЛИ?

Его старший брат не разговаривал с ним таким тоном с тех пор, как они были детьми.

— Ты знаешь, где я был,  — ответил он.  — Я говорил тебе пару дней назад, помнишь?

— Итак, пока МЫ все здесь пытаемся понять, как, черт возьми, мы заменим ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ДОЛБАНЫХ ДОЛЛАРОВ, ты отдыхаешь в каком-то отеле, ТРАХАЕШЬСЯ с КАКИМ-ТО РЕПОРТЕРОМ, так держать, маленький 

брат.

Он не мог поверить, что его брат просто сдал его перед другими членами команды. Это было нехорошо. Он не мог припомнить, чтобы Терри когда-нибудь был так зол.

— Мы просто перенесем его, Терри. Не волнуйся, мы все равно получим деньги.

— Черт, нам потребовались месяцы, чтобы поставить эти джемы на стол. Чертовы выборы закончатся прежде, чем мы сможем перенести это дело.

— Ну,  — возразил Клей,  — у меня есть имена всех участников. Я позвоню им и попрошу сделать пожертвование.

Терри усмехнулся:  — Да, верно, удачи с этим. Кстати, Лора звонила раньше. Очевидно, она знает все о твоем маленьком дневном празднике траха. Она сказала, чтобы ты не беспокоился о возвращении домой, она уже сменила замки.

— Черт, можно я немного побуду с тобой?

— Черт возьми, нет. Я уверен, что моя жена уже знает и, вероятно, догадывается, что я прикрывал тебя. У меня будет достаточно собственных проблем, чтобы убедить ее в обратном. Поищи себе где-нибудь дешевый мотель.

К тому времени Мишель устала от взглядов прохожих, поэтому заперлась в своей машине. У нее не было никаких планов, что делать, она понятия не имела, что сказать, чтобы убедить Адама простить ее. Она просто сидела за рулем и вспоминала все хорошие времена, которые они провели вместе; все смехи, которые у них были вместе, все замечательные переживания и все времена, когда они занимались любовью.

Между мыслями она продолжала видеть лицо Адама. Боль и тоска, которые она видела в его влажных глазах, были как кинжал в ее сердце.

Ей было интересно, поехал ли он домой. Потом она подумала, не поехать ли ей домой. Зная его, он, вероятно, сам съехал бы из квартиры, прежде чем заставить ее уйти. Ей нужно было куда-то ехать, она не могла спать на стоянке.

•  •  •

После того, как Адам вылил на подушку настоящую боль и вытер несколько слез, он понял, что ничего не ел весь день. Он подошел к стойке и спросил клерка о ресторанах в этом районе.

— О, сэр, в радиусе трех кварталов их должно быть двадцать,  — ответил молодой человек.

Он вышел через парадную дверь и заметил "Эпплби". Достаточно хорошо, сказал он себе. Он сел и сделал заказ, а затем в момент слабости задался вопросом, почему Мишель так изменила ему. Она никогда не давала ему никаких признаков того, что недовольна его навыками в спальне или любой другой частью их жизни.

К тому времени, как ему принесли еду, Адам решил, что на самом деле не имеет значения, почему она это сделала. Дело в том, что она это сделала. По большому счету, это все, что имело значение.

Выходя из ресторана, Адам переходил улицу, когда увидел знакомую фигуру, входящую в мотель. Он не мог понять, как этот засранец мог выследить его так быстро. Он оглядел стоянку, чтобы посмотреть, не привел ли с собой приятелей, но больше никого не увидел.

Настороженно поглядывая по сторонам, Адам осторожно прошел через парковку и вошел в 

мотель. Он отошел и увидел, как Клей разговаривает с администратором за стойкой. Он не осмеливался подойти достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят, поэтому просто наблюдал.

Черт, подумал он. Он, должно быть, выследил меня так же, как я его, а это значит, что ему должна была помочь Мишель. Одна только мысль об этом заставила его снова закипеть от гнева. Он как раз собирался встретиться с ним лицом к лицу, когда увидел, как Клей достал бумажник и протянул клерку кредитную карточку, в то время как тот начал заполнять регистрационную карточку. Широкая улыбка растянулась на лице Адама. Он регистрируется?

Он наблюдал, как клерк дал Клэю карточку-ключ, а затем подкрался немного ближе, чтобы услышать.

— Комната двести двенадцать, мистер Бартлетт. Просто поднимитесь по этой лестнице и поверните налево.

Клей поблагодарил клерка и направился к лестнице, неосознанно повернувшись спиной к Адаму.

— Вы легко нашли ресторан, сэр?

Адам следил, чтобы Клей не обернулся и не увидел его.

— Да, я так и сделал. Спасибо за помощь,  — тихо ответил он, прежде чем вернуться в свою комнату. Раньше он думал о том, чтобы выбить дерьмо из Клея, но решил не делать этого. Да, без сомнения, это заставило бы его почувствовать себя лучше, но это не отменит измены, дело уже было сделано. Во всяком случае, это ухудшило бы и так плохую ситуацию, но это было до того, как Клей зарегистрировался. Двести мотелей в округе: каковы шансы, что он приедет сюда?

— Нет,  — сказал он себе,  — это судьба, это карма, я не могу упустить такую возможность. Я никогда себе этого не прощу.

Он подумал о том, чтобы просто пойти в комнату Клея, постучать в дверь и ворваться, как только он ее откроет, но это наверняка приведет его в тюрьму и может даже не сработать, если этот мудак поймет, кто стучит. Должен быть способ получше.

Клей лежал в постели с включенным телевизором, хотя на самом деле он его не смотрел. Он пытался дозвониться до жены, но она не отвечала ни на один из телефонов. Он подумал о том, чтобы пойти домой, но был уверен, что она действительно сменила замки, так что какой от этого прок. Он также должен был найти способ пополнить деньги на кампанию, которые они потеряли, чтобы он мог избавиться от своего брата.  — Черт,  — сказал он, вставая, чтобы отлить,  — что за чертов бардак.

Возвращаясь из ванной, он увидел что-то на полу у двери. Это был сложенный лист канцелярских принадлежностей мотеля. Послание внутри было коротким и написано женским почерком.

Привет, мы с моей девушкой видели тебя, когда ты регистрировался. Мы устраиваем небольшую интимную вечеринку в номере 123 и хотели бы узнать, не хотите ли вы присоединиться к нам.

Его первой мыслью было: интересно, как они выглядят? Затем он ответил себе: "Какая разница? Секс втроем — это как раз то, что доктор прописал. Внезапно все его заботы исчезли. Он вспомнил, что видел 

в холле торговый автомат. Там были зубные щетки, зубная паста и дезодорант — все удобства домашнего уюта. Он быстро принял душ и пожалел, что у него нет с собой сменной одежды. Ну что ж, подумал он, в любом случае он не собирался носить ее очень долго.

Он вспомнил о маленькой синей таблетке в кармане. Он принес ее на всякий случай, но с Мишель она была не нужна. Ее было более чем достаточно, чтобы возбудить его. Однако к тому времени, как они закончили, он был измотан, а это было всего несколько часов назад, и, кроме того, их было двое. Он развернул один из пластиковых стаканов и принял таблетку, запив ее водой.

У Клея была широкая улыбка на лице, когда он постучал в дверь комнаты сто двадцать три, улыбка, которая не будет там долго. Дверь распахнулась, и прежде чем Клей успел понять, что происходит, его втащили в комнату и он услышал, как она захлопнулась за ним. Он споткнулся, затем повернулся и получил слабый удар левой в лицо.

Адам намеренно оставил себя открытым для двух встречных ударов Клэя, прежде чем ударить. Три быстрых тычка в нос Клея были намного сильнее, чем первый. Сильный удар правой отправил его поперек кровати, но Адам еще не закончил. Он схватил Клея за пиджак и сильно ударил его в живот, согнув пополам. Адам снова выпрямил его, ударив коленом в лицо, и дал ему еще один хороший хук с правой, опуская его для подсчета.

С Клеем, распростертым на полу, стонущим и только в полубессознательном состоянии, Адам рылся в карманах, пока не нашел то, что искал. Клею потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он все еще стонал, когда сел и увидел Адама, сидящего на стуле в другом конце комнаты.

— Ты,  — он морщился от боли при каждом слове.  — Тебе это с рук не сойдет. Я звоню в полицию прямо сейчас. Я собираюсь тебя арестовать.

— Продолжай,  — ответил улыбающийся Адам.  — Как ты объяснишь свое пребывание в моей комнате?

— Что?

— Моя комната... это моя комната. Если бы я был агрессором, разве я не пошел бы в твою комнату?

— Ты...  — Клей полез в карман.

— Ищешь записку? Я разорвал ее и спустил в унитаз — сказал ему Адам.

Клею было мучительно говорить, но он был слишком зол, чтобы молчать.  — Это не имеет значения. Ты заманил меня сюда и устроил засаду.

— Действительно? Потому что я вижу это не так. Я зарегистрировался в этом мотеле на добрых два часа раньше тебя, и драка произошла в моем номере. Мне кажется, ты разозлился из-за того, что я сообщил твоей жене о том, что ты ей изменяешь. Ты последовал за мной сюда и ждал, останусь ли я. Затем ты зарегистрировался, чтобы присматривать за мной. Когда ты узнал, что я в своей комнате, ты постучал в дверь и ударил меня, как только я открыл ее. Я вздрогнул и 

отшатнулся назад, прежде чем ты снова ударил меня. У меня будут синяки, чтобы доказать это. Я должен был защищаться и сопротивляться.

— Для меня это звучит правдоподобно... Гораздо правдоподобнее, чем то, что мы с тобой случайно остановились в одном и том же мотеле с разницей в несколько часов и я заманил тебя в свою комнату, тебе не кажется? В лучшем случае, это твое слово против моего. Ты предпочитаешь выдвигать обвинения против меня, и я сделаю то же самое против тебя. Мы передадим это в суд и посмотрим, кому поверят присяжные.

Клей ни в коем случае не хотел предавать огласке весь этот беспорядок, и Адам это знал. Поразмыслив с минуту, Клей с трудом поднялся на ноги и направился к двери.

— Это еще не конец, придурок,  — сказал ему Адам перед уходом.  — Я собираюсь превратить твою жизнь в сущий ад, точно так же, как ты превратил мою.

Клей, спотыкаясь, вышел из мотеля и поехал в больницу. Он объяснил свою сломанную челюсть и сотрясение мозга полицейским так же, как и доктору,  — на него напали в переулке двое мужчин.

Мишель наконец смогла поехать домой. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой, как когда вошла в квартиру. Несколько минут она стояла в дверях, просто высматривая какие-нибудь признаки жизни, но, конечно, их не было. Ей показалось, что она вся выплакалась, но по ее лицу потекли новые слезы.

Она пошла на кухню, думая, что там осталось немного кофе с утра, но кофейник был пуст. Она двигалась как робот. Пока она сидела, ожидая, пока он заварится, ее разум превратился в мешанину мыслей, но одна из них вышла на первый план. Она вспомнила, как Адам просил ее позвонить Клинту. Она глубоко вздохнула от страха и набрала его номер.

— Мишель, с тобой все в порядке?  — Он казался очень обеспокоенным.

— Да, Клинт, я в порядке.

— Где тебя черти носили? Ты говорила с Адамом? Он ужасно волнуется.

— Я... Я сделала глупость, я... Я провела день с мужчиной.

Последовало короткое молчание.  — Провела день? Ты же не хочешь сказать, что изменила Адаму?

Он услышал, как она начала плакать, и понял это прежде, чем она ответила.

— Да, боюсь, именно это я и имею в виду, Клинт.

— А он знает?

— Да, он поймал нас, когда мы выходили из номера мотеля.

— Значит, ты отмахнулась от этой штуки в Пеории и провела день в постели с другим мужчиной. Что ты собиралась делать с этим репортажем?

— У меня было достаточно информации о том, что должно было произойти, чтобы я могла написать общую статью, и никто бы не узнал.

Клинт был потрясен тем, что один из его лучших и самых надежных репортеров оказался не таким уж надежным.  — Ты когда-нибудь делала это раньше?

— Нет,  — решительно сказала она,  — никогда, Клинт, клянусь.  — И снова ничего, кроме мертвого воздуха.  — Ты... ты собираешься меня уволить?

— Пока не знаю,  — сердито ответил он.  — Мне нужно будет 

обсудить это с руководством в понедельник и посмотреть, что они хотят сделать. Приходи в понедельник в свое обычное время. Главный редактор, возможно, захочет поговорить с тобой лично.

— Хорошо,  — всхлипнула она. Она поняла, что он повесил трубку, не сказав больше ни слова. Она сидела, уставившись в пустоту.

Через несколько минут запах свежего кофе проник в ее море отчаяния. Наливая себе чашку, Мишель вспоминала то утро и то, как они с Адамом были счастливы после ночи занятий любовью. Боже, подумала она, неужели это было всего двенадцать часов назад? Неужели вся ее жизнь действительно развалилась всего за двенадцать часов?

Она думала об Адаме: где он, планирует ли он вернуться домой, все ли с ним в порядке, ответит ли он на звонок? Как бы она ни была напугана тем, что он может сказать, она должна была убедиться, что с ним все в порядке.

— Да?

Никогда в жизни она не замечала в его голосе ни капли холодности, но сейчас это было безошибочно.

— Я... позвонила, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, и извиниться.

— Ну, со мной не все в порядке, и твои извинения не принимаются.

Она понятия не имела, что сказать.

Через несколько мгновений он ответил на тишину.  — Если это все, я попрощаюсь.

— Нет, подожди,  — почти закричала она.  — Пожалуйста, Адам, пожалуйста, мне так жаль. Я никогда не хотела причинить тебе боль...

— И все же ты это сделала,  — вмешался он.  — Ты вырвала мое сердце, как будто это ничего не стоило. Ты разрушила мой мир, мои надежды, мои мечты... мою любовь.

Эта последняя часть особенно ощущалась как кинжал в ее сердце. Ей нечего было сказать. Она снова заплакала, и Адам продолжил:

— Мы закончили, Мишель. Это не было моментом слабости с твоей стороны. Ты должна была подготовиться к этому. Я предполагаю, что у тебя был какой-то план написания твоего репортажа, так как ты даже не собиралась присутствовать на этом обеде, так что ты, должно быть, все продумала заранее. Ты даже позаботилась о том, чтобы мы занимались любовью прошлой ночью, чтобы у меня не возникло подозрений.

— НЕТ,  — крикнула она, наконец, заговорив.  — Нет, я хотела показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Он усмехнулся.  — Ага,  — фыркнул он.  — Ты так сильно меня любишь, что прокралась за моей спиной и намеренно обманула меня, чтобы трахнуть другого парня! Черт, если бы не клиент, который не был готов к сегодняшней съемке, я бы, вероятно, никогда не узнал. Сколько было других... других, о которых я никогда не знал?

— О, Адам, пожалуйста, поверь мне, это был единственный раз, когда я сделала что-то подобное. Я... Я просто...

— Ты просто... думала, что тебе это сойдет с рук?

— Нет,  — закричала она,  — Я... Я была влюблена в него в старшей школе. Я просто...

— Ты просто думала, что трахнешь его, и твой идиот, ничего не подозревающий муж, никогда не узнает?

— Адам, это не так...

— Я любил тебя 

всем сердцем,  — печально заявил он, снова обрывая ее. Его действительно не интересовало то, что она хотела сказать. Он хотел каким-то образом заставить ее понять, как сильно она причинила ему боль, хотя сомневался, что это вообще возможно.

— Я бы отдал за тебя жизнь. Так вот, я не знаю. Наверное, какая-то часть меня все еще любит тебя, но не так, как раньше. Из этого ничего не выйдет, Мишель. Я больше тебе не доверяю, и будь я проклят, если всю оставшуюся жизнь буду гадать, не изменяет ли мне моя жена.

Мишель поняла, как только увидела его на стоянке, что ничто уже никогда не будет прежним. Она сидела там, и его слова звенели у нее в ушах, когда она думала обо всех их планах на будущее, которые теперь никогда не осуществятся. Еще больше слез пролилось на ее прекрасные щеки. Голос Адама вернул ее к разговору.

— Ты говорила с Клинтом?

— Да,  — ответила она, рыдая.

— У тебя все еще есть работа?

— Я... Я еще не знаю. Он собирается поговорить с главным редактором. Возможно, мне тоже придется с ним поговорить.

— Что ж, удачи. Я серьезно. Ты хороший репортер. Сегодня ты разрушила свой брак; надеюсь, ты не разрушила и свою карьеру.  — Он больше не мог с ней разговаривать. Слушать ее рыдания на другом конце провода было для него невыносимо.

— Послушай, нам придется поговорить о том, чего хочет каждый из нас и что делать с квартирой, но я не хочу больше ничего обсуждать прямо сейчас. Мне очень жаль, Мишель. Мне жаль, что у меня нет сил простить тебя, но я не могу. Я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять какой-либо женщине, не говоря уже о тебе. Мы еще поговорим через несколько дней. Пока.  — Он не стал дожидаться ответа, прежде чем отключиться.

Это были длинные выходные.

Клей был госпитализирован. У него была пара выбитых зубов и перелом нижней челюсти, а также легкое сотрясение мозга. Они привязали к его лицу пакет со льдом и оставили его на ночь на случай, если опухоль ограничит его дыхание. Перелом, сказали они, заживет сам по себе, но какое-то время он будет есть через соломинку.

Он подумал о том, чтобы позвонить жене. Может быть, она посочувствует ему, а может быть, просто скажет, что он заслужил то, что получил. Как бы он ни был подавлен, он действительно не хотел этого слышать.

Он решил позвонить Терри, но после нескольких звонков телефон перешел на голосовую почту. Пакет со льдом немного притупил боль, но говорить стало еще труднее. И все же он должен был оставить сообщение.

— Эй, братан, я попал в небольшую передрягу после того, как покинул штаб-квартиру. Я в больнице Милосердия со сломанной челюстью. Позвони мне, пожалуйста... пожалуйста.  — Он уставился в одну точку и лежал там... размышляя. Больше он ничего не мог сделать.

Ему было интересно, как Адам это узнал. Он, должно быть, знал 

об отмене обеда. Нет, откуда ему об этом знать? Скорее всего, Мишель предупредила его — глупая пизда, подумал он... но как, черт возьми, он узнал, в каком мотеле они остановились?

Он решил, что не будет беспокоиться об этом, в любом случае это не имело никакого значения; он был в жопе. Его жена наверняка разозлилась и, возможно, даже захочет развестись.  — Черт,  — прошептал он в пустую комнату,  — интересно, сколько это будет стоить?  — Затем он подумал о другом аспекте. Он действительно любил свою жену и детей, и впервые за этот день его охватила печаль. Он не был религиозным человеком, но, если все остальное потерпит неудачу... он произнес безмолвную молитву и пообещал Богу, что, если он сможет спасти свой брак, он никогда больше не заблудится.

•  •  •

Повесив трубку с Мишель, Адам бездумно смотрел телевизор, пока не попытался немного поспать. После того, как он ворочался и крутился, он сел в постели и попытался расслабиться. Было четыре часа, когда он сдался. Он принял душ, оделся и вышел на улицу. В паре кварталов отсюда светилась вывеска "У Денни".

Он сидел за стойкой, ковыряясь в стейке и яйцах.

— Что-то не так с едой, сэр?

Он посмотрел на официантку средних лет.  — Хм, о нет, я просто не так голоден, как думал, вот и все.

Она улыбнулась и в третий раз наполнила его чашку.  — Ты хочешь, чтобы я положила ее в контейнер, чтобы взять с собой?

— Нет, спасибо. Я живу в мотеле дальше по улице. У меня нет никакого способа разогреть ее. Я просто выпью кофе и уйду — сказал он, потянувшись за чашкой свежего кофе.

Когда он уходил, ему не хотелось возвращаться в свою комнату. Он посмотрел на восток и подумал, далеко ли до озера. Должно быть, не меньше двух миль. Черт, есть только один способ узнать, прогулка пойдет мне на пользу, сказал он себе.

Он приближался к гавани Бельмонта, когда увидел первый слабый намек на свет, проглядывающий над горизонтом. Он подошел и сел на один из больших камней вдоль береговой линии. Он никогда не был на озере так рано утром. Это было так мирно, что он почти забылся.

Он закрыл глаза и откинулся на руки, вдыхая свежий воздух, исходящий от огромного водоема. Это было освежающе и заставило его улыбнуться впервые за долгое время.

Когда он снова открыл глаза, солнце как раз поднималось над кромкой воды. Он наблюдал, как свет от поднимающегося огненного шара создавал горизонтальные полосы красного и золотого в небе. Это было начало нового дня — первого дня отсутствия самого важного человека в его жизни. Пара слезинок скатилась по его лицу, когда он почувствовал дыру, которую она оставила в его сердце.

•  •  •

Мишель не могла перестать плакать. Время от времени она плакала, пока не засыпала, но через некоторое время просыпалась и снова плакала. Она отчаянно пыталась придумать что-нибудь, что заставило бы Адама простить ее, но это было бесполезно. Она слишком хорошо его 

знала. Ничто из того, что она могла сказать или сделать, не могло помочь.

Ей было интересно, где он... как у него дела. Ей также было интересно, как он узнал об этом. Он сказал что-то о клиенте, который не был готов к съемкам, но как это могло привести его в мотель?

Она посмотрела в сторону окна и увидела свет, пробивающийся из-за шторы. Она перевернулась на бок и уставилась на одинокую подушку рядом с собой. Никогда больше она не проснется с Адамом, лежащим рядом с ней. Эта мысль была разрушительной. Она потянулась и поднесла подушку к лицу, чтобы вдохнуть его запах. У нее не осталось слез, но это не помешало ей снова разрыдаться.

Воскресенье было потрачено впустую для всех участников. Клей попытался позвонить жене, потом брату, но никто не ответил. То же самое было верно и для Мишель, когда она собралась с духом, чтобы попробовать позвонить Адаму. В понедельник все они явились на работу.

Чарлин подняла глаза и ухмыльнулась, когда он проходил мимо. Клей решил, что она знает о его маленькой интрижке, и пришел к правильному выводу. Он ничего не сказал, направляясь в заднюю комнату, где Терри сидел за столом для совещаний.

— Похоже, фотограф обнаружил твою сессию траха. Мне показалось, что он находится в довольно хорошей форме. Что ж, так тебе и надо.

— Ну и дела, спасибо,  — пробормотал Клей с сильно разбитым лицом... У меня сломана челюсть, трудно говорить,  — пробормотал он.

— Чудесно, менеджер кампании, который не может говорить. Ты бесполезен, как сиськи у быка. Почему бы тебе не пойти домой и не попытаться наладить отношения с Лорой.

— Я...  — он все еще морщился от боли, пытаясь заговорить.  — Я не думаю, что она впустит меня; кроме того, мы должны придумать, как заменить эти пятьдесят тысяч.

•  •  •

Стул Клинта был пуст, когда вошла Мишель. Она села за стол и огляделась, гадая, знает ли кто-нибудь о ее позоре. Она просидела там минут двадцать, обливаясь потом, прежде чем увидела, как Клинт вышел из лифта. Он подошел к ее столу и велел ей следовать за ним в его кабинет.

Мишель чувствовала себя так, словно шла на виселицу. Она последовала за ним в его кабинет, закрыла дверь и села, как было велено.

— Мы не собираемся тебя увольнять,  — заявил он.

— Одна пуля уклонилась,  — подумала она.

— Но... какое-то время ты не будешь делать никаких реальных материалов,  — сказал он, заканчивая свое заявление.  — Ты вернулась в статус младшего репортера, и я буду откровенен, мне пришлось бороться за это. Они собирались тебя уволить.

— Клинт, я не знаю, что сказать. Спасибо. Мне так жаль, что я поставила тебя в такое положение.

— Я тоже,  — возразил он.  — Ты мне всегда нравилась, Мишель, но, черт возьми, как...  — он покачал головой.  — Я не могу выразить, как я разочарован не только твоей трудовой этикой, или я должен сказать, ее отсутствием, но и изменой Адаму? Этот парень чертовски 

тебя любит. Ты бы слышала, как он волновался, когда не смог дозвониться до тебя в тот день.

Он видел, как по ее лицу текут слезы.

— Давай, проваливай. Я найду для тебя какое-нибудь занятие через некоторое время.

Мишель вышла из кабинета и направилась прямо в дамскую комнату, чтобы поплакать.

•  •  •

Адам попросил о быстрой личной встрече со своим боссом.  — Фил, мне нужен выходной.

Его босс выглядел так, словно кто-то только что воткнул ему в задницу шляпную булавку.  — Не могу, ты же знаешь. Черт возьми, я приехал сюда вчера и открыл заднюю дверь, чтобы Западный Ветер мог привезти все их вещи для съемок. Черт, держу пари, там двести платьев, не говоря уже о туфлях и сумочках. Их модели будут здесь через час. Мне очень жаль, Адам, но это просто невозможно.

Это было в значительной степени то, чего он ожидал, но он подумал, что стоит попробовать.

— Хорошо,  — ответил он со вздохом,  — но сделай одолжение, не заказывай для меня ничего после этого. Мне нужно отдохнуть до конца недели.

Это было крайне необычно для Адама. Он был очень добросовестным. Фил видел по его лицу, что что-то не так.  — Ты ведь не болен или что-то в этом роде, не так ли?

— Нет, во всяком случае, не физически; может быть, больное сердце. У меня есть некоторые семейные проблемы, которые нужно решить как можно скорее, вот и все.

— Мне жаль это слышать, Адам. Я хотел бы дать тебе выходной, но у меня нет никого, кто мог бы снять это прямо сейчас.

— Я понимаю, Фил, просто убедись, что ты больше ничего не запланируешь для меня на этой неделе.

— У тебя получилось... и я надеюсь, что все получится.

В то воскресенье Адам навел справки у местных адвокатов по семейному праву. У него были номера трех из них, и он позвонил в обед. Обсудив некоторые проблемы со всеми тремя, он договорился о встрече в четверг с тем, кто ему больше всего понравился.

Он подождал до следующего воскресенья, чтобы позвонить Мишель.

Она ежедневно посылала ему эсэмэски, подтверждающие ее любовь к нему, но не получала никаких ответов. Когда она увидела его имя на своем телефоне, она знала, что произойдет.

— Привет,  — нерешительно сказала она.

— Привет, Мишель. Я получил твои текстовые сообщения, но они не помогут. Ты нарушила свое самое священное обещание, данное мне. Действия имеют последствия, Мишель. Мне не нужно тебе этого говорить. Ты знала, на какой риск идешь. Ты поставила на карту наше счастье, по крайней мере мое, и проиграла. Как я могу это простить?

— Мне так жаль, Адам,  — всхлипнула она.

— В любом случае,  — сказал он, решив сохранить свою решимость,  — я хотел нанести тебе визит вежливости. Я встретился с адвокатом и начал оформлять документы для нашего развода. Я должен прийти в следующий вторник и подписать бумаги, а в среду он подаст их в суд. Я не собираюсь тебя обслуживать, я просто зайду в 

субботу и дам тебе твою копию. Тебе, вероятно, следует обратиться к адвокату и попросить его просмотреть их.

— Мы можем... мы можем остаться друзьями?

— Я не знаю, Мишель,  — сказал он с легким вздохом.  — Думаю, мы можем попробовать, но сначала мне нужно немного времени. Ты... черт возьми, Мишель, ты даже не представляешь, как сильно разбила мне сердце. Я чувствую себя так, словно у меня вырвали душу. Я не знаю, какой путь сейчас вверх или вниз.

— Я знаю,  — ответила она с тихим всхлипом.  — Я... я знаю, что продолжаю говорить, что мне жаль, и я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я не знаю, что еще сказать, Адам.

— Мишель, дело не в том, что я не хочу это слышать, просто это ничего не меняет. Два маленьких слова, независимо от того, насколько искренне они сказаны, не компенсируют того, что ты сделала. Услышав ее рыдания на другом конце провода, он просто вонзал кол все глубже и глубже в свое сердце. Он больше не мог этого выносить.

— Мне нужно идти, Мишель. Увидимся в субботу. Я позвоню, прежде чем приеду.  — Она все еще плакала, когда он отключился.

Всю неделю она продолжала посылать эсэмэски с извинениями. Адаму стало жаль ее. Он знал, что ей больно, но и ему тоже, и он не собирался давать ей шанс сделать это снова.

Как и обещал его адвокат, бумаги были готовы во вторник. Остаток недели он потратил на поиски квартиры и внес задаток за квартиру поближе к работе. В субботу он позвонил Мишель, но не получил ответа, поэтому оставил сообщение с просьбой быть дома, когда он заедет. Он подождал пару часов, потом попробовал еще раз, но ответа все не было. Он решил пойти пообедать, а потом заехать и посмотреть, дома ли она.

Было почти два часа, когда он добрался до жилого комплекса и увидел ее машину. Она все еще не перезвонила ему. Обычно он задавался вопросом, больна ли она или плохо себя чувствует, или, возможно, она ходила по магазинам и только что вернулась домой, но вместо этого первое, что пришло ему в голову, был другой мужчина. Был ли с ней там говнюк... или кто-то еще?

Он припарковал свою машину и подошел, чтобы пощупать ее капот. Он огляделся в поисках "кадиллака" Клея, но не увидел его. Но это ничего не значило. В радиусе пары кварталов было с десяток мест, где он мог припарковать машину и дойти пешком.

Мысль о том, что она может развлекать его, заставила его закипеть от злости к тому времени, когда он добрался до их квартиры. Он почти ожидал, что она откроет дверь в халате, если вообще откроет.

Он почувствовал некоторое облегчение, когда она открыла дверь, полностью одетая.

— Привет, заходи, у меня еще осталось немного горячего кофе.

Он последовал за ней, когда она повернулась и пошла на кухню.  — Ты одна?  — спросил он, садясь за кухонный стол.

— 

Конечно. Мой муж бросил меня, кто еще мог быть здесь?

— Ну, я пытался дозвониться до тебя все утро. Я подумал, что, может быть, у тебя кто-то есть, и ты не хочешь отвечать на телефонные звонки.

— Нет, Адам, у меня нет любовников, если ты это имеешь в виду,  — ответила она сопливым голосом.

Он не хотел вступать в спор. Все, что он хотел сделать, это бросить бумаги, поэтому он вытащил их из конверта и подтолкнул к ней через стол.  — Вот бумаги. Они довольно прямолинейны. Единственное, что нам нужно выяснить,  — это квартира. У нас еще есть четыре месяца, чтобы заключить договор аренды. Это слишком много для тебя, чтобы справиться в одиночку, поэтому, если ты хочешь остаться здесь, я заплачу за следующие два месяца. Это даст тебе время, чтобы накопить на последние два, и ты сможешь сохранить то, что получишь от страхового депозита.

— Я не хочу развода, Адам,  — сказала она, возвращая ему бумаги.

Он заметил в ее голосе решимость, которой раньше не было. В прошлом она только и делала, что извинялась.  — Мишель, тебе не обязательно давать свое согласие на развод, но это облегчило бы дело.

— В том-то и дело, что я не хочу ничего облегчать. Я собираюсь сделать это настолько жестким, насколько смогу, и надеюсь, что ты найдешь способ пройти это.

— Мишель, знаешь, о чем я подумал, когда увидел твою машину на стоянке, а ты мне еще не перезвонила? Дело в том, что у тебя здесь должен быть кто-то, а именно Клей.

— Мне все равно, Адам. Я буду бороться с тобой постоянно.

— Мишель, на прошлой неделе ты спросила меня, сможем ли мы после этого стать друзьями. Если...

— Мне не нужен друг, Адам, я хочу, чтобы мой муж вернулся,  — заявила она, прерывая его.

— Этого не случится, Мишель. Посмотри правде в глаза.

— Я не могу, Адам. Если я не буду бороться изо всех сил, я никогда себе этого не прощу.

С ней нельзя было разговаривать. Он вздохнул:  — Хорошо, оставь бумаги на случай, если передумаешь.  — С этими словами он встал и ушел. Оказавшись в машине, он разочарованно покачал головой. Вся эта ситуация разрывала его на части. Он просто хотел покончить с этим, чтобы жить своей жизнью.

Вот тогда-то он и вспомнил свое детство. В Чикаго было две крупные газеты. Его жена работала на одну, но есть другая. Вернувшись в свой номер в мотеле, он позвонил Лоре, жене Клея. После того, как она дала ему свое одобрение, он позвонил и едва успел к крайнему сроку для воскресной газеты.

В понедельник, около полудня, ему позвонил крайне разгневанный Клей Бартлетт.

— Какого хрена ты делаешь? Я собираюсь засудить твою задницу за каждый пенни, который у тебя есть!

— Давай, идиот. Теперь я вижу заголовки газет: «Брат кандидата в депутаты государственного собрания подает в суд на мужа с разбитым сердцем после того, как разрушил его брак».

— Ты знаешь,  

я готов поспорить, что десятичасовые новостные станции будут даже заинтересованы в этом.

Клэй не думал так далеко вперед. Он просто пришел в ярость, когда кто-то сообщил ему об этом объявлении. Адам был прав, не было никакого способа хорошо раскрутить эту историю, если она когда-нибудь выйдет. Он держал газету прямо перед собой.

— Я не понимаю,  — сказал он.  — Там написано:  — Бывшая миссис Адам Роджерс желает объявить о своей помолвке с мистером Клейтоном Бартлеттом из Чикаго. Мистер Бартлетт — брат Терренса Бартлетта, кандидата в члены государственного совета. Миссис Роджерс и мистер Бартлетт принесут свои свадебные клятвы в день, который будет объявлен, как только их развод будет завершен.'

— Это даже не имеет смысла. Мы не помолвлены и не собираемся жениться. Почему они так говорят?

— Когда я был ребенком, мои родители владели антикварным магазином. У них была большая табличка над дверью, когда вы входили.  — Ты сломал мой брак, придурок, теперь я заставлю тебя заплатить. Это только первый взнос.

— Это мы еще посмотрим,  — крикнул Клей, прежде чем повесить трубку.

Минут через двадцать ему позвонили во второй раз.  — Черт возьми, Адам, что ты задумал? Я не собираюсь выходить замуж за Клея, и ты это знаешь. Господи, мне звонят мои родители и почти все, кого мы знаем, спрашивают, что все это значит.

— Просто немного чего-то, чтобы заставить мяч катиться — я надеюсь. Клэй заплатит, Мишель, так или иначе, он заплатит. Я надеюсь, что какой-нибудь умный репортер увидит объявление и заинтересуется. Если это не сработает, я придумаю что-нибудь другое.

— Но, Адам, мне тоже будет больно. Газета уже разозлилась на меня, и это не поможет.

— Мне очень жаль, Мишель, правда жаль, но ты очень умная женщина; тебе следовало взвесить возможные последствия, прежде чем прыгать в постель с таким подонком, как Клейтон.

Она знала, что он прав. Она даже не могла винить в этом поспешное решение, у нее было несколько дней, чтобы подумать, и она все равно пошла вперед. Она также знала, что последствия ее глупости еще даже не начались. Она потеряла браваду, которую демонстрировала за кухонным столом. Она потеряла всякую надежду вернуть его.

— Ладно, Адам, я больше не доставлю тебе хлопот. Я думала, что, сделав последнюю попытку, ты, возможно, согласишься на терапию для пар или что-то в этом роде, но я вижу, что этого не произойдет. Мне так жаль.

— Я знаю, что это так, Мишель, и я тоже. Поверь мне, если бы я думал, что есть способ справиться с этим, я бы держался, но этого просто не произойдет.

— Я подпишу бумаги, когда вернусь домой, и пришлю их.

Наверное, это был самый печальный голос, который он когда-либо слышал.

•  •  •

Эпилог

В том году родители Мишель устали от чикагских зим и переехали во Флориду. Мишель устала ловить каждую тривиальную, неважную историю, которую могла найти газета для нее, и начала рассылать резюме. Наконец она получила предложение от "Атланта джорнал" и переехала. Это 

была газета поменьше, и она ненавидела начинать все сначала в другом городе, но, по крайней мере, это было ближе к ее родителям. Она так и не простила себя за то, что была такой глупой и потеряла человека, которого всегда любила.

После объявления о помолвке в газете поползли слухи. Довольно многие из них касались Терри. Как и ожидал Адам, репортер, желая сделать себе имя, начал расследование. На пресс-конференциях Терри репортер постоянно задавал неловкие вопросы. Терри проиграл выборы на три тысячи голосов и горько обвинил своего брата.

Клей тяжело пережил развод и начал довольно сильно пить. После того, как он появился на стройке в сильном опьянении, его брат уволил его. Чувство жалости к себе только подтолкнуло его выпить еще. Дошло до того, что его бывшая сказала ему, что он не сможет видеться с детьми, если не будет трезв как стеклышко. Он, окончательно, перестал приходить в себя как раз в то время, когда его бывшая начала встречаться с хорошим парнем. Клейтон просто исчез из виду, и никто по-настоящему не скучал по нему.

Пройдет некоторое время, прежде чем Адам снова прыгнет в бассейн знакомств. Просто потребуется время, прежде чем он снова сможет доверять женщине. По иронии судьбы, Чарлин, менеджер офиса предвыборной кампании, так хвасталась фотографиями Адама, что он начал получать запросы и открыл прибыльную небольшую побочную линию съемки портретов. Это никогда не заменит ему работу в студии, но он строил хорошее гнездышко для более счастливых времен в будущем.

Если ты сломаешь это, ты заплатишь, Клей!!!