Тёмная сторона романтической комедии или Романтические рассказы о любви

Вечеринка была заполнена людьми, разбросанными по всему большому пригородному особняку. 20 или 30 человек, одетых в тщательно небрежной манере, которая должна была хорошо выглядеть, но не казалась, что они на самом деле пытаются произвести впечатление. Они играли в бильярд или пинг-понг и смотрели телевизор, и была еда, и выпивка, и танцы, и смех, и все, казалось, очень хорошо проводили время.

В углу главной комнаты стоял высокий худой мужчина с темными вьющимися волосами и красивым открытым лицом, который нервно оглядывался через плечо агрессивной, подвыпившей рыжеволосой женщины, которая давала понять, что она доступна для любого развлечения на вечеринке или после нее.

Но мужчина просто продолжал рассеянно кивать, очевидно, пытаясь вырваться из разговора, который в другое время он мог бы начать сам. Последние несколько слов невнятного вопроса поразили его сознание, и он понял, что должен ответить.

— ... значит, это свидание? Он взглянул на рыжеволосую с легкой паникой.

— Э-э... да... конечно...

— Мы можем взять твою машину? Мне... гм... наверное, не стоит садиться за руль. Он продолжил обыскивать комнату через ее плечо.

— Эй... Послушай, я не хочу быть грубым, но мне действительно нужно найти Джейсона. Не могла бы ты... э-э... написать мне или еще что-нибудь о том, что ты хочешь, а я найду тебя позже?

На затуманенном лице рыжеволосой появилось удивление.

— Джейсон? Джейсон Брайт? Он пришел на вечеринку? Я думала, он стал монахом или что-то в этом роде.

— Да... Я... э-э... уговорил его приехать, а теперь не могу его найти, так что мне действительно нужно...

В этот момент мимо прошла симпатичная блондинка с вьющимися волосами, и мужчина внезапно слегка наклонился к ней.

— Эй... Эй, Кара... Эй, Кара...

Блондинка повернулась, и ее лицо озарилось широкой улыбкой. Она кивнула на пиво в его руке и выжидающе подняла брови.

— Привет, Брайан. Это пиво для меня?

Он бросил на нее немного недоверчивый взгляд, как будто не понял, что она сказала, а затем внезапно выпалил свой собственный вопрос.

— Привет... где Джейсон? Я пошел за пивом и с тех пор не мог его найти.

Улыбка блондинки исчезла, и она кивнула головой в сторону комнаты в стороне.

— Он был в комнате развлечений, может быть, 15 минут назад. Ты можешь проверить там. Она снова улыбнулась.  — А что, он твой кавалер или что-то в этом роде?

Брайан бросил на нее ровный взгляд и коротко фыркнул от смеха.

— Тебе, наверное, это понравится, не так ли, Кара? Что ж, не повезло. Просто мне потребовалась целая вечность, чтобы уговорить его пойти повеселиться, так что я просто немного нервничаю из-за того, что он хорошо проводит время.

Он повернулся к рыжеволосой, которая, казалось, была немного расстроена тем, что ее доминирование над Брайаном было захвачено симпатичной блондинкой.

— Эй... послушай... правда... напиши мне о том, что ты хочешь сделать. Я должен найти Джейсона, хорошо?

Рыжеволосая пьяно надула губки и кивнула головой с приглушенным энтузиазмом.

— Я поймаю тебя после...  

Но Брайан ушел прежде, чем она закончила, агрессивно пробираясь сквозь толпу в комнату развлечений, где он нашел около дюжины людей, сгорбившихся на диване, сидящих на полу в индийском стиле или слоняющихся вокруг, пока музыкальное видео играло на большом экране телевизора, который доминировал в комнате.

Он быстро огляделся, а затем привлек внимание веселого толстяка, который неловко покачивался в такт музыке, держа в одной руке напиток, а в другой картофельные чипсы.

— Эй... Бад... Ты не видел Джейсона?

— Джейсона?

— Да... Джейсона Брайта? Он был здесь пару минут назад.

— Ой... да, чувак. Я почти уверен, что он ушёл. Внезапно встал и протолкался отсюда, как будто его должно было стошнить или что-то в этом роде.

— Ушёл из комнаты?

Брайан постоял с минуту, медленно качая головой, пытаясь понять, что сказал толстяк.

— Что... почему... что, черт возьми, произошло?

— Я не знаю. Когда игра закончилась, мы переключили каналы на какой-то фильм и вроде как смотрели его пару минут, когда он просто встал и ушел...

— Кино? Какой фильм?

— О... Ну, ты знаешь... старый, с Дастином Хоффманом. "Выпускник". Но мы мало что видели, потому что это было в самом конце, когда мы настроились...

— Конец?

— Да... ты знаешь... вся эта свадебная сцена, когда Хоффман входит и стучит по стеклу, а девушка убегает с ним.

Лицо Брайана начало краснеть, начиная со слабого оттенка розового и быстро прогрессируя, пока он не стал похож на помидор с человеческими чертами. Затем он медленно начал бросать в толстяка слова, тщательно произносимые с возрастающей силой и громкостью для максимального эффекта.

— Вы настроились на фильм, в котором невеста бросает жениха ради другого мужчины от алтаря, с Джейсоном Брайтом, сидящим там и наблюдающим. Первый... гребаный... раз, когда он выходит из своей дерьмовой маленькой квартиры за несколько месяцев? Ты еще больший идиот, чем я мог себе представить.

•  •  •

Джейсон Брайт лежал на боку, глядя на свою спящую невесту. Она дышала мягко, ритмично, каждый выдох воздуха изо рта мягко взъерошивал прядь соломенных светлых волос, упавших ей на лицо. Для большинства наблюдателей Пенни Миллер была невысокой привлекательной девушкой, возможно, на несколько фунтов полнее, чем нужно, с чертами лица, которые были слишком грубыми, чтобы считаться классически красивыми. Но здесь, когда утренний солнечный свет падал на ее чистую, бледную кожу, придавая ей какую-то сияющую прозрачность, она казалась Джейсону абсолютным ангелом, даром любви от самого Бога.

Судя по всему, до этого момента Брайт был чрезвычайно успешен в жизни. Он хорошо учился в средней школе, преуспевал в спорте и в классе, закончил школу первым в классе, а затем получил почти идеальные оценки по двойной специальности "Финансы и статистика", прежде чем получил степень магистра экономики в Чикагской школе бизнеса. После этого он устроился на работу в одну из ведущих чикагских торговых фирм и неуклонно продвигался вверх по корпоративной лестнице с растущей ответственностью и растущими деньгами.

Но он никогда по-настоящему не чувствовал, что 

жизнь складывается так, как он хотел, пока не встретил Пенни, и это было потому, что, несмотря на все его успехи в бизнесе и спорте, у него никогда не было ничего, что напоминало бы удовлетворительные романтические отношения. В старших классах он был нервным подростком в окружении девочек, чрезмерно озабоченным, абсолютно неуверенным в том, как подойти к ним, чтобы поговорить, не говоря уже о том, чтобы завязать отношения. Он развил некоторую уверенность в колледже, когда пара агрессивных девушек увидела в нём хорошего парня и не позволила его неуверенности встать на пути, но все же это привело только к серии поверхностных свиданий, которые, с сексом или без секса, не составляли ничего существенного в сознании Джейсона, модель, которая, казалось, продолжалась в бизнес-школе и в течение нескольких лет на его новой работе.

Но потом он встретил Пенни, и все изменилось. С ней было легко, она была живой, разговорчивой, привлекательной, без притворства и тщеславия. Она хотела тихих, спокойных вечеров, дома с забором и детьми, и Джейсон хотел того же. И вот, с чувством комфортной неизбежности, их отношения плавно развивались и укреплялись, от случайных свиданий до ночей, увенчанных искренними, страстными любовными ласками, которые участились настолько, что практичность в конечном итоге потребовала, чтобы они переехали вместе. А потом, теплым летним вечером в маленьком соседнем парке у озера, Джейсон опустился на колено и слегка дрожащими руками предложил кольцо Пенни, которая приняла его со слезами, улыбкой и восторженными объятиями.

За восемь месяцев, прошедших с тех пор, были составлены планы, разосланы приглашения, подобрано платье, и церковь в родном городе Пенни в южном Иллинойсе была зарезервирована для свадьбы, до которой оставалось всего 6 дней.

Джейсон улыбнулся воспоминаниям и наклонился, чтобы нежно поцеловать Пенни в щеку. Ее глаза распахнулись, и она зевнула, а затем лениво улыбнулась, издав довольный тихий стон, когда она выгнула спину, одеяло упало, обнажив ее грудь и бледно-розовые соски.

— Привет, детка.  — полушепотом промурлыкала она, улыбаясь ему в ответ и плавно проводя рукой по его обнаженному боку к бедру, а затем к утренней эрекции.  — Ты хорошо спал?

Он кивнул и начал было отвечать, но затем замолчал, отвечая на ее нежное пожатие и поглаживание, и смог только издать легкий вздох в ответ. Он придвинулся ближе, заключая ее в объятия, целуя ее губы, шею, грудь, а затем груди и соски, облизывая и посасывая, пока она тихо не застонала, толкая таз вперед к нему. Он прижал бедро между ее ног, чувствуя, как влага увеличивается, когда он прижимается к ней, возвращаясь поцелуями к ее шее, а затем снова к ее губам. Она раздвинула ноги и перекатилась на спину, притягивая его к себе, страстно отвечая на его поцелуи, тяжело и прерывисто дыша. Он провел рукой по ее спине, а затем по бедру, а затем скользнул между своим бедром и ее промежностью, а затем обхватил и агрессивно потер ее, толкая и 

исследуя ее пальцами, движения, усиленные давлением его бедра.

Вскоре Пенни наклонилась, положила руки ему на бедра и начала втягивать Джейсона внутрь своих ног, которые она раздвинула еще больше. Он прервал поцелуй и встал с кровати, чтобы облегчить ее невысказанную просьбу. Он остановился, чтобы посмотреть на ее лицо, раскрасневшееся, взволнованное, она была как всегда-прекрасна для него. Она восприняла это колебание как форму поддразнивания и прошептала требование.

— Пожалуйста... пожалуйста... Мне это нужно сейчас.

Джейсон кивнул, его собственное желание, по сути, подавило его способность говорить, переместился между ее ног, потянулся назад и схватил руки Пенни, вытянув их над ее головой, и наблюдал за ее лицом, когда он медленно вошел в нее. Выражение ее лица стало почти отчаянным, и она выставила свою нижнюю половину вперед и, с одновременным вздохом, произнесенным обоими любовниками, полностью получила Джейсона в себя.

Выражение похотливого облегчения появилось на ее лице, когда они начали входить и выходить друг из друга, скорость и сила их усилий увеличивались с каждым толчком, пока они не достигли почти безумного темпа. Наконец, покрытая тонкой пленкой недавно образовавшегося пота, Пенни начала выгибать спину и издавать долгий, низкий стон, сигнализируя о своем оргазме и приводя к ощущению, которое сделало невозможным для Джейсона предотвратить его собственный, когда он опустошил себя в нее с заключительной серией длинных, агрессивных выпадов.

Они лежали рядом несколько минут, руки, ноги и тела все еще переплетались, ничего не говоря, их лица были так близко, что их носы соприкасались, и они вдыхали дыхание друг друга. Джейсон чувствовал себя совершенно удовлетворенным и полностью удовлетворенным и обнаружил, что снова засыпает, его веки медленно закрывались, когда он почувствовал руку Пенни на своем плече, мягко укачивающую его.

— Эй, эй... Джейс... Не засыпай снова, детка. У нас много дел.

Открыв глаза, он улыбнулся Пенни и на мгновение нежно погладил ее по лицу, а затем сел, слегка тряхнув головой, чтобы привести в порядок свои чувства.

— Что у нас осталось, Пен? Я думал, мы уже всё подготовили?

— Ничего особенного, просто в последнюю минуту кое-какие вещи и кое-какие поручения. Но я хочу начать пораньше, хорошо? Ты готов совершить большое путешествие в Сентервиль? Готов встретиться с остальными членами моей семьи и моими старыми друзьями?

Джейсон снова улыбнулся.

— Я готов на все, лишь бы это было с тобой.

— Правильный ответ.  — Она замурлыкала, лениво вытянув руки над головой, как милая кошечка, прежде чем обвить ими шею Джейсона.  — Правильный ответ.

•  •  •

Они хорошо проводили время на шоссе I-55, слушая музыку и болтая, Пенни время от времени отправляла сообщение друзьям или семье, чтобы сообщить о своем продвижении в Сентервилль или договориться о дальнейшей подготовке к свадьбе. Примерно в получасе езды от места назначения она немного притихла, и Джейсон наблюдал, как она задумчиво смотрит на проплывающий мимо пейзаж. Через пару минут он решил нарушить молчание.

— Ты в порядке, милая? Проблемы с поставщиком провизии или что-то в этом роде?

Она 

посмотрела на него с легким смущенным удивлением, как будто ее застали за чем-то неподобающим.

— О... О, нет. Нет, я просто... Я просто думаю, что думала о возвращении домой и обо всех призраках и проблемах, которые я оставила позади.

Джейсон недоверчиво поморщился в ответ.

— Призраки? Проблемы? О чем ты говоришь?

Пенни печально вздохнула и рассеянно посмотрела в окно, прежде чем ответить.

— На самом деле ничего особенного, Джейс. Но, ладно... ты знаешь, что некоторые из моих старых друзей и некоторые члены моей семьи имели определенное представление о том, с кем я должна быть, и они не совсем согласны, что я выбрала тебя.

— Подожди, ты хочешь сказать, что я не нравлюсь твоим родителям? Мне показалось, что мы очень хорошо поладили, когда они вышли нам навстречу. Оба раза. На самом деле я отлично провел время с твоим отцом. Я что, что-то не так понял?

Пенни решительно покачала головой.

— О, нет. Нет, вовсе нет. Мои родители любят тебя. Они думают, что ты великолепен. Действительно.  — Она сделала паузу, на мгновение прикусив нижнюю губу, прежде чем продолжить.

— Но, как я уже сказала, некоторые старые друзья и родственники... ну, они все еще так думают...

Пенни остановилась и посмотрела в окно, не закончив свою мысль.

— Послушай, Пенни, к чему ты клонишь? Ты, кажется, думаешь, что я должен знать, в чем проблема, но я действительно понятия не имею, о чем, черт возьми, ты говоришь.

Пенни раздраженно вздохнула.

— Послушай, Джейс. Это... речь идет о Кенни.

Джейсон взглянул на Пенни, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу.

— А что с ним? Я имею в виду, что между вами все кончено уже около 5 лет, верно? Почему это стало проблемой сейчас? Если только ты ничего не скрываешь.

Пенни покачала головой, а затем, как это ни парадоксально, кивнула, на ее лице была смесь беспокойства, замешательства и разочарования.

— Нет... В общем, да. Как бы. Послушай, Джейс, я рассказала тебе все, что было важно про нас с Кенни. Что мы довольно серьезно встречались в средней школе и собирались пожениться, и что из этого просто ничего не вышло...

Пенни остановилась, снова закусив губу, и на ее лице снова появилось выражение неуверенности. Джейсон пожал плечами и поднял брови в выжидательном жесте, пока Пенни снова не продолжила.

— Ну, правда в том, что несколько моих друзей, похоже, много вложили в наши... э-э... отношения. Они думали об этом... все еще думают об этом, как какой-то романтической сказке, и они всегда подталкивают меня дать Кенни еще один шанс. Говорят мне, что он изменился, и что мы должны были быть вместе, и... и все такое дерьмо.

Джейсон сжал губы в раздумье, подсознательно добавил газу и быстро обогнал машину, двигающуюся перед ним по полосе.

— Итак, что ты мне тут рассказываешь? Что мне придется соревноваться с твоим бывшим за неделю до нашей свадьбы? Ты это хочешь сказать?

Пенни в отчаянии сжала кулаки и 

поднесла их к глазам. Нет, дело не в этом. Это совсем не то, что я пытаюсь тебе сказать.  — Она опустила руки и серьезно посмотрела на Джейсона, ожидая, когда он оторвет взгляд от дороги, чтобы взглянуть на нее, прежде чем начать снова.

— Просто некоторые из них, несколько друзей... особенно Тереза... могут попытаться... Я не знаю... могут попытаться столкнуть вас вместе, или плохо с тобой обойтись, или... или что-то в этом роде. И я просто хотела, чтобы ты был к этому готов. Это все.

— Тереза? Разве она не одна из твоих подружек невесты? Ты попросила кого-то, кто не... не хочет, чтобы мы поженились, присутствовать на свадебной вечеринке? Разве это не немного... э-э-э... странно?

Пенни поморщилась.

— Ну, я понимаю, о чем ты говоришь. Но Тереза и я, мы с лучшие подруги с детства. Я не знаю... она обязана быть подружкой невесты. Я имею в виду, я была подружкой на ее свадьбе, и это было бы... грубо, может быть... если бы она не была подружкой невесты на моей.

Она повернулась к Джейсону, бросив на него взгляд, который просил его понять, но он просто тупо посмотрел на нее, а затем на несколько минут отвернулся к дороге, чтобы успокоиться. Наконец, после нескольких минут молчания, он глубоко вздохнул и повернулся к Пенни, изобразив самую ободряющую улыбку, на какую только был способен.

— Послушай, Пенни. Я в этом деле надолго. Если есть люди, которые хотят усложнить ситуацию, я могу с этим смириться. До тех пор, пока ты меня любишь, пока мы оба прикрываем друг друга, что может пойти не так? В конце концов, на самом деле только ты и я, и никто другой не может по-настоящему навредить нам. Верно? Просто перестань волноваться. Я буду вести себя как можно лучше, буду настолько очарователен, насколько смогу, и прикушу язык, когда будет нужно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все в Сентервилле знали, что ты сделала правильный выбор. В конце концов, их мнение в долгосрочной перспективе ничего для нас не значит.

Вся нервозность исчезла с лица Пенни, и она с довольной улыбкой прижалась к плечу Джейсона, пока он продолжал вести машину.

•  •  •

Уже почти стемнело, когда они въехали на подъездную дорожку к дому детства Пенни, двухэтажному фермерскому дому на окраине Сентервилля, расположенному в тихом районе с большими, не огороженными дворами и высокими старыми кленами и дубами. Они едва успели пройти несколько футов по дорожке, как мать Пенни, приземистая женщина с заколотыми седеющими волосами и приятным лицом, выскочила из входной двери, визжа от восторга, с распростертыми объятиями, приближаясь к дочери, как покачивающаяся ракета среднего возраста, ищущая тепла.

— О... Пенни, как поживает моя прекрасная маленькая девочка? Моя будущая краснеющая невеста?  — крикнула она, притягивая ее к себе мягкими руками и окутывая туманом сладких духов, пока целовала ее в щеку. Она крепко прижала ее к себе на несколько мгновений,  

наслаждаясь ощущением дочери в своих объятиях, прежде чем неохотно отпустить, чтобы переключить свое внимание на будущего зятя.

— А как ты, Джейсон? Так приятно тебя видеть. Ты так выглядишь очень хорошо и ты такой красивый.  — сказала она, коротко обняв его, прежде чем повести их по дорожке к двери.  — А теперь заходите, папа ждет внутри, и ужин почти готов. И нам так много нужно обсудить.

Папа Пенни был спокойным, серьезным мужчиной, который встал с дивана, когда они вошли в дом, чтобы поприветствовать свою дочь легким объятием, а Джейсона — крепким рукопожатием, в то время как мама пошла на кухню, чтобы начать выносить еду на стол. После нескольких минут светской беседы он подвел их к столу и с видом домашнего авторитета указал им, где сесть, произнес краткую молитву над едой и кивнул головой в сторону еды, блюда со свиными отбивными, салата и миски с картофельным пюре, ужин на 4 персоны, который мог бы накормить 10 человек.

Первоначальный разговор за ужином был почти исключительно о свадьбе, и в нем преобладали женщины, которые с энтузиазмом обсуждали рассадку гостей, окончательные планы платьев, настройки фотографий, выбор музыки и меню на приеме.

Когда Пенни упомянула о том, чтобы убедиться, что все стоят в нужных местах для настоящей церемонии, на лице мамы Миллер появилось выражение болезненного удивления, как будто она внезапно вспомнила какую-то неприятную деталь, которую нужно было проработать, и она повернулась к Джейсону.

— Джейсон, милый, когда приедет твой папа?

Джейсон положил вилку и закончил глотать картошку.

— Я почти уверен, что в четверг днем у него рейс в Сент-Луис, так что он должен быть здесь к вечеру четверга на репетиционном ужине.

Лицо мамы внезапно омрачилось, и она выглядела так, словно вот-вот заплачет, а в ее голосе зазвучали нотки жалкого страдания.

— О... о, Джейсон, мне так жаль, я... О, я боялась этого. О нет... О боже... Ее слова становились все мягче по мере того, как она говорила, пока не превратились в тихий мышиный шепот, прежде чем они просто исчезли.

Джейсон взглянул на Пенни, ища хоть какое-то руководство о том, как реагировать, но она просто пожала плечами, поэтому он снова повернулся к маме и попытался поймать ее взгляд, сморщив лоб в сочувственном беспокойстве.

— Послушай, в чем бы ни заключалась проблема, я не могу представить, что это будет большой проблемой. Я уверен, что все будет хорошо. Просто... просто скажи мне, что случилось.

Пожилая женщина покачала головой и приложила руку ко рту, чтобы скрыть морщины на подбородке, которые всегда случались перед тем, как она заплачет, потребовав несколько мгновений, чтобы успокоиться, прежде чем ответить Джейсону.

— Ну, на прошлой неделе мне это сказали... что произошла путаница, и Загородный клуб не будет доступен в четверг. Я сказала им, что мы можем перенести репетиционный ужин на среду. Кларисса тоже подумала, что это было бы прекрасно, и она сделала несколько звонков и перенесла вечеринки на вечер 

четверга.

Джейсон почувствовал такое облегчение от тривиальности проблемы, что на самом деле громко рассмеялся, а затем потянулся через стол, чтобы похлопать ее по руке, и начал утешать ее.

— Это вообще не проблема. Мой папа действительно предпочитает держаться подальше от общественных собраний, так что его это вполне устроит. И я уверен, что фотограф и распорядитель могут сказать ему, где стоять или где сидеть в субботу. Действительно, все будет хорошо.

Мама Пенни глубоко вздохнула с облегчением.

— Ты уверен, Джейсон? Я не хочу, чтобы кто-то чувствовал, что его оставили в стороне...

— О, я совершенно уверен. С ним все будет в порядке.  — Он одарил ее самой примирительной, ободряющей улыбкой.

— Но, что... э-э-э... о каких "вечеринках" вы говорите в четверг? Я не помню никакой вечеринки? Он переводил взгляд с Пенни на ее маму и обратно, ожидая разъяснений.

— Ну, холостяцкая и девичник, конечно. Разве твой шафер... твой друг Брайан, не так ли? Разве у него не было плана на вечеринку?

— О... да... Наверное, да. Я сказал ему, чтобы он держал это в секрете. Ничего особенного. На самом деле я не большой любитель выпить, и мне бы не хотелось устраивать большие проводы, но даже если бы я это сделал, большинство моих друзей не появятся до субботы, на свадьбе, так что я действительно не думал об этом как о мальчишнике. Просто небольшие посиделки,  — Джейсон рассеянно потер подбородок и посмотрел на Пенни, а затем снова на ее маму.  — Я действительно не думал об этом, но я думаю, что Пенни устраивает девичник?

Мама снова просияла:

— О... да, это так. Тереза заботится об этом, и она очень, очень взволнована. Я думаю, тебе будет очень весело. Бекки будет там с Бобом, Сьюзи с мужем и, конечно, Терезой и Тимом. И многое другое я понимаю. Все твои старые школьные друзья хотят тебя видеть.

Джейсон улыбнулся энтузиазму миссис Миллер и небрежно перевел взгляд на Пенни. Она тупо смотрела на мать, ее лицо было неудобной, жесткой маской с нарисованной улыбкой, слабой попыткой скрыть, что это новое развитие событий было для нее проблемой.

Джейсон почувствовал, как внутри него шевельнулось, что-то тревожное.

•  •  •

Репетиционный ужин только начинался, а Джейсон уже хотел уйти. В течение двух дней он чувствовал себя так, словно был выставлен на всеобщее обозрение для старых друзей Пенни Миллер. Особенно от нового кольца, с крупным бриллиантом, от которого она была без ума, и которое она с удовольствием всем демонстрировала, подвергаясь восхищенным взглядам или взвизгам возбуждения и случайным относительно тайным взглядам смутного неодобрения или даже обиды, и этот ужин обещал только больше того же самого.

Главной проблемой была Тереза Саутерн, высокая, привлекательная женщина с несколько царственной, официозной осанкой, которая сидела прямо напротив стола со своим довольно пьяным мужем Тимом, плотным, румяным мужчиной с зачесанными назад волосами и набивающего свой рот жирными бараньими отбивными. Тереза, которая была главой группы поддержки в старшей школе и 

каким-то образом сумела сохранить свое положение авторитета десять лет спустя, была самопровозглашенной лучшей подругой Пенни навсегда и, казалось, руководила разговором за ужином, как какой-то судья конкурса талантов, решая, какие темы уместны, а какие шутки смешны.

Джейсон познакомился с Терезой на следующий день после приезда в Сентервилл, и с тех пор она была вездесущим раздражителем, манипулируя свадебными, обеденными и общими планами развлечений тонко, а иногда и не очень тонко, приглашая или не приглашая друзей на то или иное мероприятие, уговаривая Пенни следовать ее представлениям о подходящем платье, речи и компании.

Однако самым раздражающим и тревожным событием было то, что Тереза намекнула Кенни, футбольной звезде средней школы, королю выпускного бала и бывшему бойфренду Пенни, чтобы он включился в социальную повестку дня, включая ужин и групповые съёмки накануне вечером. Кенни был грубоватым деревенским парнем с квадратной челюстью, улыбкой, полной ярких белых зубов, копной густых волос пшеничного цвета и громким, заискивающим голосом. Джейсон нашел его приветливым и бойким, вероятно, с кем-то, с кем он бы хорошо поладил, если бы он не был центральным элементом очевидного желания Терезы вернуть прошлое Пенни в средней школе без Джейсона. Но теперь Кенни сидел рядом с Терезой, широко улыбаясь, его голова качалась и хихикала над каждой историей, которая была воскрешена из коллективной истории группы, все из которых касались его и Пенни, и это стало почти невыносимо.

Итак, он медленно жевал свою курицу, слушая еще одну историю, рассказанную очень взволнованным, почти лихорадочным тоном крошечной женщиной с каштановыми волосами, сидящей рядом с Терезой из школьных лет Пенни. Нынешнее воспоминание включало главу старого, по-видимому, эпического романа между Пенни и Кенни, на этот раз историю о том, как Кенни нанял лошадь и коляску, чтобы отвезти Пенни на выпускной бал в стиле ретро. Пенни покраснела, а Кенни сиял от пересказа, в то время как Джейсон чувствовал смутное, растущее чувство тошноты, которое угрожало отправить часть прорезиненного цыпленка обратно на его тарелку.

— ... о, и на Пенни было это старомодное обручальное кольцо, ты помнишь? Она была просто великолепна, кружась на танцполе, как будто только что сошла со съемочной площадки "Унесенных ветром". Она сделала паузу, почти задыхаясь, нервно сглотнув, когда оглядела стол, очевидно, убеждая себя в том, что группа одобряет эту историю, прежде чем продолжить, ее голос был еще более высоким, чем раньше.

— А Кенни, он был одет в старый черный смокинг с цилиндром и танцевал старый вальс или что-то в этом роде после того, как их объявили Королем и королевой...

Тереза кивнула в сторону Пенни и указала на нее вилкой, сентиментально улыбаясь.  — Никто никогда не выглядел красивее и счастливее, чем ты в ту ночь, девочка. Она переводила взгляд с Пенни на Кенни и обратно.  — Вы двое были великолепны. Другие женщины за столом одобрительно завыли.

Пенни нервно покраснела, в то время как Кенни просиял, и на этот раз ему нечего было 

добавить к растущей какофонии голосов, описывающих различные перспективы этого конкретного танца в тот конкретный выпускной вечер. К тому времени Джейсон полностью погрузился в свои мысли, стараясь как можно лучше отделить себя от продолжающегося разговора, чтобы сохранить хоть какое-то чувство невозмутимости. Он оглядел комнату, заметил родителей Пенни за другим столом и пожалел, что он не сидел с ними, а не с друзьями Пенни. Он на мгновение задался вопросом, почему Пенни выбрала в одежде зеленый и желтый цвета, когда ее любимым был королевский синий, прежде чем понял, что это были школьные цвета средней школы Сентервилля, выбранные Терезой. Наконец, он снова перевел взгляд на оживленные лица мужчин и женщин за своим столом, внезапно испытав ошеломляющее чувство изоляции, чужака на собственной вечеринке.

— Извини, они, возможно, немного увлеклись. Он едва расслышал голос из-за шума и своего добровольного отрыва от разговора. Он повернулся направо, лицом к говорившей, полной веснушчатой женщине с каштановыми вьющимися волосами, прищуренными глазами и кривой улыбкой.

— Хм? Что ты сказала?

Она кивнула через стол в сторону Терезы.

— Извини, она вроде как берет на себя управление. Просто... Ну, она так хорошо знает всех здесь, и все они так близки... Я не думаю, что она собирается отрезать тебя от всех.

Джейсон почувствовал, как исчезает напряжение, и сумел улыбнуться.

— Да, я понимаю, думаю, что понимаю. Просто немного трудно присоединиться, когда я не знаю ни одной истории. И... Я думаю, что у меня есть свои мысли о некоторых других вещах.

Брюнетка продолжала улыбаться.

— Ну, меня зовут Бетси. Бетси Палмер. Не знаю, помнишь ли ты меня...

— Да, да, я встретил тебя вчера в торговом центре. Я помню.

Они еще несколько минут вели негромкую вступительную беседу, когда Джейсон услышал, как с другого конца стола его имя было упомянуто как часть вопроса. Он посмотрел на нее слегка озадаченным взглядом и понял, что Тереза обращается к нему.

— Прости, Тереза, что ты там сказала? Я не расслышал.

Тереза вежливо улыбнулась Джейсону.

— Я спросила...  — начала она, сделав ударение на слове "спросила" с оттенком раздражения из-за необходимости повторить вопрос.  — ... если бы ты мог рассказать остальным, чем ты занимаешься. Пенни, кажется, думала, что ты лучше объяснишь.

Чувствуя, как кровь прилила к его лицу от внезапного, неожиданного внимания, Джейсон начал, объяснять.

— Ну, я... создаю и манипулирую экономическими моделями, используя различные новые и передовые аналитические методы, чтобы помочь нашей фирме делать инвестиционные и маркетинговые рекомендации для наших клиентов.

Его ответ был встречен пустыми взглядами всех присутствующих.

— Ну, это ясно как божий день.  — заявил Кенни, наполовину смеясь. Джейсон посмотрел на Пенни, которая улыбнулась ему и кивнула головой, поощряя его продолжать объяснения. Он улыбнулся в ответ и, все еще немного взволнованный, попробовал снова.

— Прости... прости. На самом деле все не так уж и сложно. Я просто стараюсь помочь нашим клиентам... другим компаниям и инвестиционным институтам, выяснить, что делать с их продуктами. Что-то в этом 

роде.

Это объяснение было встречено шепотом, полуулыбками и кивками, но в комнате внезапно стало тихо, и Джейсон почувствовал настоятельную потребность что то сказать. Он сделал глубокий вдох, нацепил свою лучшую фальшивую улыбку и, как он надеялся, звучал как привлекательный и заинтересованный голос, обратился к Кенни, который, казалось, был более чем удивлен, когда услышал, как Джейсон задал ему вопрос.

— Итак... э-э-э... Кенни. Пенни сказала мне, что ты работаешь в дилерском центре "Форд", мимо которого мы проезжали, приезжая в город, тебе нравится эта работа?

Кенни поднял брови, что выдавало его подозрение, и начал отвечать тихим и медленным для него голосом, тщательно подбирая слова.

— Да, да, это хорошая работа. Я так думаю. Иногда это может длиться долгие часы, но мне... мне это нравится...

— Значит, ты занимаешься продажами? Продаёшь машины?

Тон Кенни резко изменился, его ответ был резким, с оттенком гнева и намеком на обиду.

— Нет. Нет, я не продавец.  — Он ответил, подчеркнув слово "нет" сквозь стиснутые зубы.  — Я один из менеджеров. Я делаю больше, чем продаю автомобили. Гораздо больше...

Наступил момент неловкого, смущенного молчания, и Джейсон почувствовал на себе тяжесть всех взглядов в комнате, чувствуя, что каким-то образом совершил ужасную социальную ошибку, но, не совсем понимая, что это было и что именно с этим делать.

— Прости, я... Я ничего такого не имел в виду. Извини. Он пробормотал, раскрывая руки в жесте мира, и слабо улыбнулся. Он почувствовал некоторое облегчение, когда Кенни вяло улыбнулся в ответ и пробормотал:

— Все в порядке.

•  •  •

Тесно прижавшись друг к другу на двуспальной кровати в старой спальне Пенни, с лунным светом, струящимся через открытое окно, отбрасывая плохо очерченные призрачные тени, Пенни и Джейсон лежали в объятиях друг друга, рассказывая о событиях вечера, вспоминая, что произошло на репетиционном ужине. Они оба согласились, что это было больше, чем они имели в виду. Слишком много еды, слишком много людей, слишком много шума и слишком, слишком много напряжения.

— Что это была за плохая реакция на вопрос, продает ли он машины? Он практически взорвался там. Я хотел раствориться в своем кресле, и я почти уверен, что я был не единственным.

Пенни задумчиво сжала губы и невидящим взглядом уставилась в потолок, обдумывая ответ.

— У Кенни есть кое-какой багаж, Джейс, ты должен это понимать. На самом деле он не виноват в том, что взорвался. Не совсем...

Джейсон перевернулся на бок и пристально посмотрел на Пенни, нахмурив брови от беспокойства и разочарования. Он прервал ее отрывистым, деловым голосом, тепло исчезло, сменившись раздражением и разочарованием.

— Подожди... ты хочешь сказать, что это моя вина? Честно говоря, я не понимаю, что такого плохого я сделал. Серьезно, я понятия не имел, что он такой чертовски чувствительный. Я не пыталась заставить его выглядеть, чувствовать себя плохо или устраивать сцену. Я просто пытался завязать какой-то разговор, задав совершенно безобидный вопрос.

Пенни слегка улыбнулась Джейсону и повернулась к нему лицом,  

подняв руку, чтобы погладить его по щеке, пока она формулировала ответ.

— О, Джейс, это совсем не твоя вина, детка. Просто ты должна понять Кенни, его неуверенность в себе.

— Брось, Пенни, у всех нас есть неуверенность, но мы должны жить с ней. Вы не можете просто взрываться каждый раз, когда кто-то говорит что-то, что вас беспокоит.

— На самом деле он не так уж сильно взорвался... Она начала отвечать. Джейсон недоверчиво поднял брови и открыл было рот, чтобы прервать Пенни, прежде чем она сменила тактику.

— Смотри. Дело вот в чем. Кенни всегда был большим человеком в кампусе. Лучший спортсмен. Самый популярный парень. Что-то в этом роде. Но все это вроде как закончилось после окончания средней школы. Он не получил футбольную стипендию, которую хотел, а это означало, что он не поступил в колледж или не получил работу, которую хотел...

— Или девушку, которую он хотел.  — многозначительно перебил Джейсон.

— Или девушку, которую он хотел. Кивнула Пенни в знак согласия, она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать Джейсона, ее рука погладила его лицо в успокаивающем жесте.  — Не сердись на моих друзей, пожалуйста.

Джейсон слегка сморщил нос и слабо улыбнулся.

— Я не сержусь... Правда. Мне просто кажется, я не знаю... что у тебя все еще есть эта связь с Кенни. Я почти чувствую, что должен это делать...

Пенни подняла брови.

— Как будто ты должен что?

— Я не знаю... соревноваться за тебя или что-то в этом роде. Наверное, это сводит меня с ума.

Выражение лица Пенни стало недоверчивым, ее рот открылся от удивления, прежде чем она ответила.

— Да ладно тебе, тебе не нужно соревноваться за меня... Я твоя, ты же знаешь. Что произвело на тебя такое впечатление?

Джейсон поджал губы и нахмурился, прежде чем дать нерешительный, смущенный ответ.

— Я не знаю. Я думаю... Я думаю, когда Кенни появился с той девушкой вчера вечером и снова сегодня вечером, мне показалось, что он пытался заставить тебя ревновать. И по тому, как ты отреагировала, мне показалось, что это сработало. Как будто ты расстроилась из-за того, что он обратил внимание на другую девушку или что-то в этом роде. Я знаю, что ты была довольно серьезна, но мне кажется, что, по крайней мере для Кенни, и он не совсем справился со своими чувствами.

Пенни сжала губы в задумчивом выражении на некоторое время, прежде чем ответить, ее речь была обдуманной, ее слова тщательно подобраны.

— Послушай, Джейсон. Ты же знаешь, что мы с Кенни были вместе долгое время, верно? С тех пор, как я была первокурсницей, и до пары лет после окончания?

Джейсон кивнул головой.  — Да, ты мне это говорила.

— Ну, я же сказала тебе, что мы думали пожениться, и это правда. Мы действительно планировали это. Были идеи для медового месяца и все такое. Но после того, как я закончила школу, все стало немного напряженным. Кенни на самом деле не 

интересовала работа в белых воротничках. Он просто хотел остаться здесь, жить жизнью маленького городка и заниматься делами маленького городка. Но я хотела поступить в колледж и сделать что-нибудь со степенью. Итак, у нас было несколько разногласий, но, в конце концов, я уехала в колледж, а он остался здесь. Мы все еще были вместе, я приезжала на выходные, и мы проводили праздники вместе, но он начал ревновать.

Джейсон пожал плечами в знак признания.

— Мне знакомо это чувство.

Пенни улыбнулась и продолжила:

— Ну, он начал приезжать в кампус и вроде как появлялся ко мне в неурочное время. Он говорил, что просто пытался удивить меня, но на самом деле проверял. На самом деле, пару раз я поймала его на том, что он шпионил за мной. Так или иначе, однажды вечером в библиотеке все это пришло в движение. Я была в учебной группе и обсуждала с парнем из группы несколько вопросов для эссе, когда он вроде как положил свою руку на мою, вроде как кокетливо, я думаю, но ничего особенного. Ну, оказалось, что Кенни прятался за книжными полками, и он вышел и сказал парню, чтобы тот держал свои руки подальше от меня. Я был подавлена, и мы с Кенни устроили грандиозный скандал прямо там, в библиотеке. В конце концов, я сняла кольцо и бросила его в него. Сказала ему, чтобы он больше не беспокоил меня и просто держался подальше.

— Хм, ты никогда не говорила мне об этом раньше. Было ли все кончено в тот момент?

— Ну, мы говорили по телефону и встречались раз или два после этого, но это было совсем не то. Я пошла дальше, встретила тебя, и вот мы здесь. Она обвила Джейсона руками, крепко прижала к себе, прижалась губами к его уху и прошептала:

— И теперь только ты и я. Кенни-просто старый друг. Хорошо, детка?

— Хорошо,  — Джейсон улыбнулся и поцеловал ее в шею. Он лежал на спине, пока она использовала его грудь в качестве подушки, и через несколько минут он почувствовал ее ритмичное дыхание на своей груди, когда она заснула, а он лежал без сна, уставившись в потолок.

•  •  •

Джон Реймонд Брайт был крепким мужчиной с волевым лицом с квадратной челюстью и волосами цвета соли с перцем, уложенными в строгую короткую стрижку. Он сидел между своим сыном и шафером Джейсона, Брайаном Хьютом, красивым и хорошо сложенным, кудрявым мужчиной с обаятельной, озорной улыбкой, в единственном баре в Сентервилле, где подавали еду. В спортивном баре, который также играл рок-н-ролл достаточно громко, чтобы разговор был напряженным. Он потер мясистой рукой щетину на голове, пока Джейсон описывал события недели, включая вспышку гнева Кенни во время репетиционного ужина.

— Боже, какой придурок.  — Сказал он громким, хриплым голосом, потянувшись за пивом. Я имею в виду, что он звучит как полный придурок.

Брайан рассмеялся в знак согласия и откусил кусок гамбургера, в то время 

как Джейсон просто пожал плечами.

— Да, может быть, но, в любом случае, папа, ты не так уж много пропустил. Я почти уверен, что ты подумал бы, что это довольно скучно.

— Да, наверное.  — сказал Джон, жуя картофель фри.  — Вероятно, это все равно привело бы тебя в замешательство, так что это к лучшему.

Джейсон начал было возражать, но Джон остановил его, подняв руку.

— Все в порядке, Джейс. Мы оба знаем, что это здесь,  — он широким жестом указал на сцену в баре вокруг них,  — это лучшее, что я могу сделать.

Джейсон сделал глоток пива и, прежде чем проглотить, поболтал им во рту.  — Да, но я тоже не против, папа. Во всяком случае, лучше, чем прошлой ночью.

Джон Брайт внимательно посмотрел на сына и снова указал на бар.

— Это все, что ты хотел для своего мальчишника? Пару часов в спорт-баре, поедая гамбургеры с этим улыбающимся дураком и твоим стариком? Никаких стриптизёрш или еще чего-нибудь?

Джейсон энергично замотал головой.

— Нет, папа, все в порядке. Это. И, честно говоря, даже если бы мне захотелось немного танцоров или что-то в этом роде... ну, это маленький городок, и слухи об этом разойдутся. Я бы не хотел начинать свой брак не с той ноги, понимаешь?

— Да, я понимаю,  — кивнул Джон, откусывая кусок гамбургера.  — Я понимаю.

Трое мужчин провели еще час в баре, болтая, шутили, пили пиво и смотрели футбольный матч по телевизору с большим экраном за стойкой, прежде чем разговор иссяк, и они обоюдно решили на этом закончить.

На стоянке Джейсон помахал Брайану на прощание, а затем сел за руль своей машины, в то время как его отец с ворчанием скользнул на пассажирское сиденье. Оба мужчины, казалось, были погружены в свои мысли, когда Джейсон вывел машину со стоянки и поехал по шоссе к отелю Джона, ни один из них не говорил, оба смотрели на шоссе, надев пустые маски людей, которые на самом деле ничего не видели.

Однако через несколько минут Джон начал ерзать. Он пару раз открыл рот, откашлялся и многозначительно посмотрел на Джейсона, демонстрируя все типичные признаки того, что он хотел что-то сказать, но на самом деле ничего не сказал. Наконец, за милю или две до того, как они добрались до отеля, Джон официально нарушил молчание.

— В субботу большой день, сынок. Большой день. Ты готов?

Джейсон мельком взглянул на отца, а затем снова перевел взгляд на дорогу.  — Я готов, папа. Действительно готов. На самом деле я не могу дождаться, когда женюсь, буду мужем, а потом и отцом.

— Ну, ты будешь отличным отцом,  — Джон отвел взгляд от сына, и его голос стал мягче и приобрел неловкий тон, на самом деле бормотание.  — Разумеется... конечно, намного лучшим, чем был я.

Джейсон быстро оглянулся на отца.  — Теперь папа...

— Нет, сынок, это правда.  — сказал Джон, поднимая руку, чтобы прервать Джейсона.  — Мы оба знаем, что я был дерьмовым отцом. Мы оба это 

знаем. Черт, мы с твоей матерью расстались, когда тебе было сколько? Три года? И я почти не видел тебя, пока...  — Джон на мгновение замолчал, отвел взгляд и сделал пару глубоких вдохов.

— Нет, у тебя был тяжелый период, сынок, тяжелый момент, когда твоя мама попала в ту аварию, и ты застрял со мной.

В темноте Джейсон разглядел, как отец поднес правую руку к глазам, чтобы что-то вытереть, а затем откашлялся и пару раз с трудом сглотнул, прежде чем начать снова.

— Так что... я рад за тебя, сынок. Чертовски счастлив, что у тебя есть девушка, которую ты любишь. Счастлив, что я могу быть здесь, чтобы увидеть это.

Джейсон кивнул, въезжая на стоянку отеля и останавливая машину, прежде чем повернуться к отцу.

— Папа, я тоже рад, что ты здесь. Очень рад. Ты моя семья, я не смог бы сделать это без тебя.

Джон Брайт повернулся к сыну, и впервые в жизни Джейсон увидел слезы на щеках отца и услышал, как его грубый, хриплый голос надломился, когда он заговорил.

— Послушай, сынок, я просто хочу, чтобы ты знал, как мне жаль, что ты застрял с таким негодяем, как я, когда умерла твоя мать. Черт возьми, Джейсон, я едва мог позаботиться о себе, не говоря уже о 11-летнем мальчике. Джон остановился, чтобы вытереть слезы, но теперь они текли по его лицу, и его голос стал более высоким, неровным, когда он закончил свою мысль.

— Я... я хочу, чтобы ты знал, как... как сильно мне нравилось, что ты рядом, даже если поначалу мне так не казалось. Как же мне нравилось смотреть, как ты играешь в эти игры и уходишь в школу. Боже, ты был таким трудолюбивым со всеми этими подработками и все еще получал отличные оценки. И награды, которые ты получал, и стипендия в колледже. И затем... а потом ты снова надрывал свою задницу и получил эту первоклассную работу. Я просто... Я просто хочу, чтобы ты знал, что заслуживаешь жениться на замечательной девушке и все такое... что я так чертовски горжусь тобой, сынок. Так чертовски горжусь.

И теперь Джейсон тоже плакал, и двое мужчин сидели молча, положив правую руку на левое плечо друг друга, глядя друг на друга без малейшего дискомфорта, пока Джон, наконец, не открыл дверь и не прошел через полутемную парковку в свой номер в мотеле.

•  •  •

Родители Терезы Джонс владели, большим домом в Сентервилле, домом на нескольких акрах земли с полудюжиной спален, комнатой отдыха, библиотекой и огромной гостиной. В тот вечер гостиную заняла дюжина молодых женщин, которые теперь полулежали на диване или сидели, скрестив ноги, на полу, хихикая и рассказывая истории, пили вино и визжали от восторга и смущения, когда будущая невеста открывала свои подарки.

Пенни, будучи невестой, улыбалась так же широко и смеялась так же громко, как и все присутствующие. Окруженная кучей подарков и нижнего белья, она была в своей стихии 

и чувствовала себя непринужденно со своими старыми подругами.

Но как раз в этот момент пьяная просьба о том, чтобы она смоделировала часть нижнего белья, начала превращаться в требовательную песнь, которую подхватили все девушки. Пенни, яростно краснея и качая головой, делала все возможное, чтобы отогнать их, пока не поняла, что они не отвяжутся

Смущенно поколебавшись, она взяла подаренное белье и направилась по коридору в единственную спальню на первом этаже. Она положила наряды на кровать и разложила их, задумчиво постукивая себя по щеке, пытаясь решить, что будет наименее унизительно надеть, и, наконец, остановилась на комплекте, который шёл с прозрачной оберткой, самым скромным из всех подаренных.

Она не торопилась надевать его и осмотрела себя со всех сторон в зеркале от пола до потолка, прежде чем вернуться по коридору к встревоженной стае шумных девушек, которые приветствовали ее возвращение свистом, улюлюканьем и криками, обычно слышимыми в стрип-клубе. Пенни нервно рассмеялась и, хотя и была смущена, изо всех сил старалась играть свою роль правильно, позируя так вызывающе, как только могла.

Большинство девушек ответили смехом и хлопками, но Тереза, более чем немного пьяная, начала кричать, требуя еще.

— Давай посмотрим еще один, Пенни. Покажи нам еще один комплект!

Неудивительно, что ее просьбу подхватили другие девушки, но на этот раз Пенни держалась твердо и покачала головой, изо всех сил стараясь вежливо отказать девушкам, которые издали разочарованный стон, когда она, в конце концов, попятилась по коридору в спальню.

Как только Пенни вошла в спальню, стук в парадную дверь, сопровождаемый смехом и визгом Терезы, возвестил о прибытии трех мужчин, несущих примирительные подарки шампанского и водки, чтобы успокоить хозяйку за то, что они сорвали вечеринку. С минимальными возражениями Тереза провела их в комнату, где первые двое, Билл Дженкинс, невысокий пухлый мужчина с херувимским лицом и очками в роговой оправе, и Том Андерс, более высокая и худая версия Билла, но с еще меньшим количеством волос, направились в сторону комнаты, чтобы поболтать со своими подругами. Третьим мужчиной был Кенни Бейли, который сразу же спросил Терезу, где Пенни, спокойно объяснив, что он привез ей подарок, который хотел убедиться, что она получит до свадьбы. Когда Тереза сообщила, что Пенни переодевается в спальне и скоро выйдет, Кенни немедленно начал организовывать всю группу в хор, который споет Пенни серенаду со школьной боевой песней, когда она вернется.

Вернувшись в спальню, Пенни услышала дополнительный шум, когда пришли мужчины, и предположила, что это просто женщины играют в другую игру или рассказывают особенно непристойную шутку. Ее возвращение в гостиную было отложено из-за назойливой мысли о том, что она немного вляпалась в грязь, и она начала спорить сама с собой, стоит ли дать девочкам то, что они хотели, и смоделировать какое-нибудь более развратное нижнее белье.

В конце концов, она решила повеселиться и пройти через это, поэтому, сделав укрепляющий глоток вина, переоделась в ультрасексуальный черный корсет с красной отделкой и прикрепленными подвязками,  

соответствующие трусики и чулки в сеточку. Она оглядела себя перед зеркалом, попрактиковалась в нескольких позах, сделала еще один глоток вина, а затем, как можно увереннее, вышла из спальни и направилась по коридору к ожидающим девушкам.

Она ворвалась в комнату с хихиканьем, соблазнительно позируя, уперев руки в бедра, потрясая своей выпяченной грудью перед толпой перед ней, которая по какой-то странной причине была выстроена в две параллельные линии, спина к спине, как хор. Еще одна вещь, которую она заметила, к своему первоначальному разочарованию, было полное отсутствие реакции со стороны ее аудитории, девушки стояли с удивленными или даже шокированными взглядами на лицах, ничего не говоря, некоторые из них просто открывали и закрывали рты, некоторые из них почти отчаянно жестикулировали чему-то или кому-то на краю комнаты.

И этим чем-то были трое мужчин. Билл и Том стояли с открытыми ртами, стакан Билла выскользнул из его руки и упал на пол, в то время как Том нервно вытирал пот со лба. Кенни, однако, ухмыльнулся, как чеширский кот, и начал похотливо кивать, прежде чем начал медленно, ритмично хлопать в знак признательности.

Пенни громко вскрикнула, инстинктивно прижала правую руку к груди, прикрыла левой прозрачные трусики, а затем снова закричала, прежде чем развернуться и побежать по коридору обратно в спальню.

Она лежала на кровати, уставившись в потолок, застыв от смущения на добрых полчаса, прежде чем вошла Тереза, чтобы мягко побудить ее вернуться на вечеринку. К тому времени, когда Пенни вернулась в гостиную, там оставалось всего несколько девушек, которые сидели вокруг кофейного столика, допивая остатки вина и тихо разговаривая. Кенни тоже был там, полулежа на диване, со своей обычной озорной улыбкой. Он помахал ей рукой, и она неохотно прошла через полосу препятствий из мебели и подарков, застонав, когда села рядом с ним, закрыв глаза руками, положив локти на колени.

— Боже, это было так унизительно. Я просто не могу поверить, что это произошло. Я никогда этого не забуду, пока жива.

Кенни ободряюще рассмеялся, похлопал ее по спине и, наклонившись, прошептал:

— Послушай, если тебя это утешит, я тоже никогда этого не забуду. Честно говоря, я только жалею, что у меня не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот момент для потомков. И теперь каждую ночь я буду чертовски возбужден.

Пенни посмотрела на Кенни, бросив на него короткий взгляд безудержного отвращения, но его ухмылка превратилась в возмутительную ухмылку, и она обнаружила, что смеется и расслабляется, откинувшись на спинку дивана.

— Ну, я должна была догадаться, что у тебя такое отношение.  — заявила она с притворным возмущением, игриво ударив его в плечо.  — Серьезно, кто-то должен был сообщить мне, что вы, ребята, сорвали вечеринку. Я была подавлена.

Кенни ответил пожатием плеч, смехом и величественным, открытым жестом руки в сторону Пенни и других девочек.

— Неожиданность — мое секретное оружие. Без этого, посмотрите на все замечательные вещи, которые я бы пропустил.

Остаток вечеринки он рассказывал анекдоты и непристойные истории в 

течение целого часа, прежде чем разговор в конце концов стал тихим и задумчивым. Наконец, Пенни зевнула и потянулась, прежде чем объявить, что ей хочется спать и лучше отправиться домой, Тереза неуверенно поднялась, чтобы взять ключи в ответ. Но Кенни рассмеялся над пьяной попыткой Терезы встать и настоял на том, чтобы отвезти Пенни домой, предложение, с которым Пенни с энтузиазмом согласилась. Тереза улыбнулась и кивнула, прежде чем неловко плюхнуться обратно на диван, с одобрением и недоброй ухмылкой, наблюдая, как они уходят вместе.

Разговор по дороге домой был легким и непринужденным, полным наблюдений о привычках встречаться и браках их старых друзей и воспоминаний о прошедших днях и событиях.

В двух кварталах от дома Пенни Кенни свернул с дороги и припарковался рядом с высокой живой изгородью, которая защищала машину от окон домов.

— Что... что мы здесь делаем?  — Голос Пенни сочился подозрением.

— Я... У меня есть кое-что для тебя,  — ответил Кенни, отстегивая ремень безопасности и поворачиваясь к ней, придвигаясь ближе. Пенни подняла руку, чтобы остановить его, и решительно покачала головой.

— Нет, Кенни, нет. Я выхожу замуж через 2 дня, и я не собираюсь парковаться здесь и обниматься с тобой ради старых времен. Этого просто не произойдет... Она резко замолчала, заметив, что Кенни протягивает ей маленькую, покрытую пятнами деревянную шкатулку со слегка проржавевшими петлями, предлагая ее в качестве подарка.

— Что... что это?  — спросила она

— Открой,  — голос Кенни был мягким, но настойчивым.  — Пожалуйста.

Она протянула руку, чтобы взять её, и осторожно открыла коробку, быстро вздохнув от удивления, когда увидела содержимое в тусклом свете автомобиля.

— Это... подожди... этого не может быть...  — пробормотала она, медленно, благоговейно вытаскивая Опаловый кулон, висевший на тонкой золотой цепочке, на ее лице было написано удивление и удовольствие.  — Как... как?

— Я много нырял за ним, но так и не смог его найти. И тогда, я осушил пруд и рылся в грязи, пока не нашел его.

— Когда...

— Два года назад. В течение лета.

Пенни начала неловко возиться с застежкой, ее дрожащие пальцы старались не повредить хрупкий металл. Открыв, она протянула ожерелье перед собой, любовно любуясь им в тусклом свете.

— Почему, почему ты ждал до сих пор? Ее голос был далеким, с придыханием, голос маленькой девочки, впервые увидевшей магию.

— У меня была эта... эта сумасшедшая идея, что каким-то образом мы увидимся и, может быть... Я не знаю... может быть, мы снова будем вместе. Так что я его берег. Приберегая его для этого момента.

Кенни закусил губу и придвинулся чуть ближе к Пенни, прежде чем продолжить.

— Но... Ну, ты обручилась, и это положило конец моим планам. Поэтому я решил, что могу подарить его тебе сейчас, до того, как ты выйдешь замуж.

Пенни надела цепочку на шею и попыталась застегнуть застежку. Кенни наклонился ближе, его щека почти касалась ее щеки, и потянулся за ее плечи.

— Вот — сказал он, беря застежку и складывая ее 

вместе, прежде чем положить ей на затылок с мягким похлопыванием.  — Это для тебя — тихо сказал он, его губы были так близко к ее уху, что она могла чувствовать его дыхание.

— Спасибо,  — теперь она тяжело дышала, держа кулон правой рукой, как будто это была сама жизнь.

— Я люблю тебя,  — просто сказал Кенни, прежде чем его губы коснулись ее шеи, посылая электрический трепет через ее грудь.  — Я всегда любил тебя.

Она застыла, не в силах ни среагировать, ни обнять его, ни остановить его ухаживания, в то время как Кенни продолжал покрывать поцелуями ее шею и плечо, а затем вдоль края ее челюсти, пока не приблизился к ее рту, его губы зависли в дюйме от ее губ, и каждый вдыхал дыхание другого.

— Я люблю тебя,  — повторил он, и когда Пенни закрыла глаза и слегка приоткрыла рот, он прижался губами к ее губам. И теперь она ответила, двигая своим ртом и языком вместе с ним, обнимая его, прижимаясь к нему всем телом. Поцелуи стали глубже, отчаяннее, когда он притянул ее ближе, его рука скользнула вниз по ее боку, к бедру, а затем под юбку, пока не коснулась трусиков. Он поцеловал ее сильнее, его рука задержалась на ее трусиках, вдавливаясь в мягкую, влажную плоть ниже, пока он не почувствовал, как она слегка оттолкнулась бедрами, а затем, рассматривая это как приглашение, начал скользить рукой под прозрачную материю. Когда он коснулся ее центра и начал тереть, Пенни почувствовала электрический разряд удовольствия.

Она инстинктивно отстранилась, положив руки на плечи Кенни, и с выражением ужаса, боли и сожаления на лице покачала головой.

— Я... я не могу этого сделать...

Кенни вытащил руку из-под ее ног и положил ей на бедро, другой рукой держа ее за плечо.

— Все в порядке, Пенни, все в порядке...

Она яростно замотала головой и отстранилась от него, чтобы прижаться к дверце машины.

— Это не так. Я... я выхожу замуж, Кенни. Я выхожу замуж через два дня и я не могу... Я не могу этого сделать...

Она потянулась за спину, сумела неловко открыть дверцу и, по сути, выпала из машины, приземлившись на землю с глухим стуком. Она быстро встала, все еще качая головой, и побежала к своему дому, исчезая в темноте.

•  •  •

12 часов спустя Пенни стояла на маленьком табурете посреди гостиной, немая и неподвижная, как живая статуя, задрапированная в ниспадающее белое на белом свадебное платье, в то время как ее мать суетилась вокруг нее, натягивая рукава, заправляя складки ткани, убеждаясь, что она идеально сидит.

— Ты, что-то, молчишь всё утро, дорогая, ты в порядке?

Пенни громко и неуверенно вздохнула.  — Да, мам, я в порядке.

Миссис Миллер окинула дочь долгим, недоверчивым, оценивающим взглядом.  — Кажется, ты не в порядке. С Джейсоном все в порядке?

Пенни посмотрела вниз с выражением внезапной паники на лице.  — Конечно, с ним все в порядке. Почему?... с чего бы ему расстраиваться? Он 

тебе что-то сказал? Не показался ли он тебе сегодня утром сумасшедшим?

— Нет, милая. Ты просто кажешься такой тихой, что я подумала, что, может быть, у тебя был с ним разговор или что-то в этом роде. Я подумала, что, может быть... может быть, он был расстроен тем, что мы... что мы с твоим отцом настояли, чтобы он переночевал где-нибудь в другом месте в ночь перед свадьбой. Наверное, я слишком многого прошу... и, может быть, нам не следовало этого делать, но мы просто думаем, что это так... это просто как-то неправильно. Но если это большая проблема, если это вызывает проблемы, он может переночевать здесь сегодня, дорогая.

Пенни глубоко вздохнула, и ее тело расслабилось, пока она рассеянно теребила опаловый кулон, который носила на шее.  — Нет, мама... Он... его это вполне устраивает. Он был бы в порядке, если бы спал отдельно всю неделю, если бы ты этого хотела. Джейсон... Джейсон — хороший парень.

Миссис Миллер еще немного засуетилась, но продолжала бросать на дочь оценивающие взгляды.

— Что это такое? Что у тебя там, милая?  — спросила она, кивнув головой в сторону шеи своей Пенни.

— Что, что?  — виновато спросила Пенни, резко отпуская кулон, как будто ей вдруг стало невыносимо жарко.

— Это... эта цепочка и камень. Что это? Я не видела это раньше, а теперь ты носишь это так, словно это ценная вещь. Это подарок Джейсона?

Пенни сжала губы, на мгновение задержав ответ.

— Кенни... Это подарок Кенни.

Миссис Миллер внезапно перестала возиться с платьем и отступила на шаг от Пенни, прижав руки к бедрам в жесте неодобрения.

— Теперь ты принимаешь подарки от старых бойфрендов? Ты, девушка, которая завтра выходит замуж? Ее тон был строгим, обвиняющим, и Пенни ответила, повторив жест своей матери, руки на бедрах и сделав решительное, серьезное лицо.

— Это совсем другая мама. Это...  — сказала она, касаясь камня.  — Это кулон, который Кенни подарил мне на шестнадцатилетние.

— Что? Тот, который ты уронила за борт на каноэ на следующий день после того, как получила его? Вот это? Я думала, что это потеряно навсегда.

Пенни улыбнулась, и в ее глазах появилось отсутствующее выражение, когда она повертела кулон в пальцах.

— Он... он нашел его для меня. Он осушил пруд и нашел его. Он отдал его мне... вернул мне вчера вечером, мама. Я думаю... Я думаю, что это замечательный жест. Не так ли?

Миссис Миллер фыркнула.

— Я думаю, это подарок от старого парня, который все еще влюблен в тебя, вот что я думаю. И я думаю, тебе лучше быть чертовски осторожной с этим мальчиком Пенни. Чертовски осторожной. Он очарователен, этот парень. Настоящая очаровашка. И у тебя есть хороший человек, за которого ты завтра выходишь замуж. Не неси с собой в свой брак никаких старых чувств, милая. Это плохо. Не делай этого.

Пенни сердито посмотрела на мать и ответила более резким, несколько раздраженным тоном:

— Почему ты так ненавидишь Кенни? Ты всегда 

смотрела на него свысока, как будто он никогда не был достаточно хорош для меня. Все здесь любят его, кроме тебя. Почему это так?

Миссис Миллер шагнула к дочери и нежно взяла ее за левую руку обеими руками.

— О, милая. Мне нравится Кенни. Он мне очень нравится. И... и мне было бы хорошо, если бы ты была с ним, если бы ты действительно этого хотела. Все, чего я хочу,  — это твоего счастья, милая, вот и все, и если бы ты хотела выйти замуж за Кенни, это было бы прекрасно. Но... но я должна сказать, что всегда беспокоилась о нем. Беспокоилась, что у него нет таких целей, как у тебя в жизни. Он очарователен, как я уже сказала. Мальчик, который может создать большую романтическую сцену на ночь или на мгновение. Но у него этого нет... стремление выполнять повседневную работу по созданию комфортной жизни для своей семьи.

Пенни нахмурилась.

— Так вот почему нужно выходить замуж за кого-то, мама? Чтобы он смог устроить тебя поудобнее? Поэтому ты вышла замуж за папу?

Миссис Миллер улыбнулась.

— Нет, милая, я вышла замуж за твоего отца, потому что люблю его, а он любит меня. Но одна из причин, по которой я люблю его, заключается в том, что он заботится обо мне каждый день. Много работает и дает мне ту жизнь, которую я хочу. Если бы Кенни был тем, чего ты хотела, он и жизнь, которую он обеспечил бы, тогда все было бы прекрасно, просто прекрасно. Но я должна сказать, что рада, что у тебя есть Джейсон. Он хороший человек, который позаботится о тебе. Он сделает тебя счастливой на долгое время.

Пенни кивнула и пожала плечами.

— Я знаю, что мама. Он прекрасный человек, и я люблю его. Просто я думаю, что у меня тоже всегда были чувства к Кенни... ну, быть с ним дома прямо сейчас-это тяжело. Ты понимаешь? Трудно полностью похоронить эти старые отношения.

Миссис Миллер посмотрела на Пенни с сочувствием и заботой.

— Я понимаю, детка, понимаю. Но тебе нужно собраться с мыслями. Ты завтра выходишь замуж, дорогая. Выходишь замуж за прекрасного молодого человека, который заслуживает самого лучшего. Ты это помнишь?

Пенни рассеянно кивнула, все еще задумчиво теребя кулон.

•  •  •

В ту ночь Пенни уже больше часа лежала в постели без сна, глядя на тени, отбрасываемые тусклым светом луны, когда услышала музыку. Сначала она была такой тихой, что она не могла понять, откуда она доносится, но по мере того, как она усиливалась, она пришла к странному осознанию, что музыка доносится из-за пределов ее спальни.

Она осторожно выбралась из постели и, шаркая ногами, подошла к окну, где увидела группу из 5 музыкантов, собравшихся на ее лужайке, певец, 2 гитариста, басиста и кларнетиста, которые исполняли явно неровную, не настроенную версию хита Элвиса "Я не могу не влюбиться в тебя".

Она наполовину ожидала какой-нибудь предсвадебной шутки со стороны своих друзей и 

рассмеялась, когда открыла окно, чтобы прогнать группу. Но когда она высунула голову в ночной воздух, какое-то движение справа от нее привлекло ее внимание. Она повернулась и в тусклом свете смогла разглядеть фигуру Кенни, сидящего, скрестив ноги, на крыше над передним крыльцом, сбоку от окна. Он широко улыбнулся и начал петь слова песни вместе с группой.

Пенни застыла на месте, казалось, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить, с открытым от удивления ртом слушая отрывистое музыкальное признание Кенни в любви, когда услышала, как ее отец зовет через дверь спальни.

— Эй, Пенни, что это за шум? Там что-то происходит?

Пенни высунулась из окна и крикнула в дверь:

— Нет папа, это просто шутка, какие-то парни играют какую-то музыку на лужайке, вот и все.

— Ну, черт бы все это побрал. Уже за полночь. Я собираюсь спуститься туда и прогнать их.

Осознание того, что отец может увидеть Кенни на крыше, почему-то испугало ее, и она снова высунула голову в окно и велела ему спрятаться.

— Куда?  — спросил он, разводя руки в вопросительном жесте.

Не видя разумного места, где можно было бы спрятаться, и понимая, что обратный путь к лужайке включает в себя достаточно извилистую тропинку, по которой он наверняка доберется до лужайки примерно в то время, когда ее отец откроет входную дверь, Пенни повернулась к Кенни со стиснутыми зубами и указала на свою спальню, тихо прошипев команду.

— Быстро, просто иди сюда. Поторопись.

Кенни ответил с готовностью и улыбкой, залез в окно и тихо закрыл его за собой, прежде чем повернуться лицом к Пенни.

— Привет, Пенни. Забавно было встретить тебя здесь.  — сказал он с апломбом.

Она попыталась сохранить строгое, несчастное, раздраженное выражение лица, но его приветствие полностью обезоружило ее, и она смогла только рассмеяться, прежде чем сесть на кровать и покачать головой.

— Боже, Кенни. Из-за тебя у меня будет столько неприятностей.

Кенни небрежно откинулся рядом с ней, все еще улыбаясь, прислонившись спиной к спинке кровати и заложив руки за голову.

— С таким ангельским личиком ты можешь выбраться из любой передряги, детка.

— Какой же ты говнюк, Кенни.

— Я бы не стал нести чушь по этому поводу, детка. Ты знаешь, что я имею в виду,  — он кивнул головой и поднял брови, чтобы подчеркнуть это, а затем его глаза поймали кулон на ее шее, и он указал на него.

— Ты... ты носишь мой опал?

Пенни подняла его рукой, быстро посмотрела на него, прежде чем снова взглянуть на Кенни.

— Да. Да, это так. Это действительно милый жест. Прекрасный подарок для друга, Кенни. Спасибо... большое спасибо.

Кенни отодвинулся от изголовья, придвинулся ближе к Пенни на кровати и поднял руку, чтобы погладить ее по щеке.

— Это то, что мы делаем? Друзья? Потому что, по правде говоря, я отношусь к тебе по-другому. То, что я сказал вчера вечером... Я имел в виду именно это.

Пенни подняла руку к Кенни, держа ее, пока он гладил 

ее по щеке. Ее глаза изучали его, как будто она искала ответ, любой ответ на вопрос, что она чувствовала к мужчине, который сидел на ее кровати так рано утром в день ее свадьбы. Слов не было, но взгляда тоски и нежности, которым она одарила Кенни, было достаточно для него, и он приблизился к ней, пока его губы не коснулись ее губ.

— Я люблю тебя, Пенни.  — сказал он хриплым, чувственным голосом.

— Я тоже тебя люблю. Она ответила, прежде чем повернуться к нему губами и начать долгий, глубокий, страстный поцелуй, их руки плавно скользили друг вокруг друга, крепче сжимая, пока их тела не прижались друг к другу.

Вскоре Кенни отпустил ее и отошел от Пенни, встав перед ней, когда она села на кровать. Он стянул через голову рубашку, снял джинсы и нижнее белье, а затем на мгновение замер, обнаженный, блестящий от пота, его твердая эрекция слегка двигалась в такт сердцебиению. Он шагнул к ней и потянулся к подолу ее ночной сорочки, подтягивая ее вверх. Она томно подняла руки над головой в знак сотрудничества, когда он снял ночную рубашку и отбросил ее в сторону, прежде чем мягко толкнуть ее обратно на кровать.

Он частично лежал на ней, его правый бок лежал поверх ее, его правое бедро было между ее ног, его руки обхватили ее затылок. Он продолжил целовать ее, сначала ее рот, а затем шею и плечи, пока его губы не спустились к ее груди, он целовал и лизал ее соски, пока она извивалась и выгибала спину. Он провел руками по ее бокам и нежно схватил ее трусики, стягивая их вниз по бедрам и лодыжкам, двигаясь вместе с ними, пока не опустился на колени перед кроватью и Пенни. Оттуда он снова начал целовать ее, на этот раз начиная с коленей и двигаясь вверх по внутренней стороне бедер к лобковому бугорку, а затем, очень медленно, к ее мягким влажным складкам и жемчужно-твердому огрызку на их макушке. Его поцелуи превратились в облизывания, а облизывания стали сосущими, и вскоре ее бедра задрожали под его ртом, толкаясь все сильнее и сильнее, пока она не прижалась тазом вперед и не начала стонать, ее ноги слегка дрожали, ее дыхание было низким и глубоким.

Затем он двинулся над ней, грудь к груди, лицо к лицу, сцепив руки над ее головой, и они наблюдали за реакцией друг друга, когда он вошел в нее с восхитительной медлительностью, пока полностью не оказался внутри. А затем они начали двигаться вместе, ее ноги обхватили его поясницу, толкая и толкая так энергично, как только могли, не производя достаточно шума, чтобы никого не разбудить в доме. Несмотря на все это, они ни разу не разорвали зрительный контакт, воспринимая выражение лица друг друга с каждым движением, пока с долгим, низким стоном Кенни не опустошил себя в нее.

Он медленно скатился с нее 

и обнял ее, прошептав "Я люблю тебя" еще раз, прежде чем она положила голову ему на грудь, и они заснули вместе.

•  •  •

Когда Пенни проснулась, ее приветствовал вид Кенни Бейли, тихо похрапывающего на боку, и звук голоса ее матери, доносящийся из-за двери.

— Пенни, милая, тебе лучше встать, милая. Уже поздно.

Пенни, охваченная внезапной паникой, несколько раз ударила Кенни по плечу, чтобы разбудить его, а затем быстро закрыла ему рот руками, когда он начал говорить, отчаянно жестикулируя в сторону двери спальни и голоса ее матери.

— Пенни, ты меня слышишь?

— Э-э... Да, мам, я сейчас выйду...

— Милая, у меня есть твое платье прямо здесь, позволь мне принести его и положить на твою кровать, чтобы ты могла надеть его, как только будешь готова.

— Подожди... подожди, мама. Пенни практически закричала, когда вскочила с кровати и направилась к двери, подхватив ночную рубашку и обернув ее вокруг своего торса.  — Не входи... Я... я... У меня в комнате плохо пахнет... Я думаю у меня газы, не надо заходить...

В голосе матери зазвучали насмешливые нотки, когда она начала открывать дверь.

— Что? О, не говори глупостей. Я просто войду, положу платье на твою кровать и...

— Нет, мама,  — крикнула Пенни, ударившись плечом о дверь, чтобы она не открылась полностью, а затем столкнулась лицом к лицу со своей одурманенной матерью, которая все еще стояла в коридоре, ее путь в спальню преграждала ее явно встревоженная дочь, которая, казалось, что-то бессвязно бормотала.

— Серьезно, мама, здесь просто очень плохо... очень плохо пахнет, я сама едва могу это вынести и... ну, это просто так странно неловко... знаешь... и... и... и я сейчас спущусь вниз и надену платье там...

На протяжении всего своего бессвязного монолога Пенни то и дело оглядывалась на Кенни, который тихо бегал по комнате, собирая рубашку и нижнее белье, но, очевидно, не мог найти свои джинсы. Пенни сердито жестом велела ему уйти, и Кенни в конце концов открыл окно и практически нырнул в него, спрыгнув с крыши на лужайку внизу, убегая из дома и из района, одетый только в боксеры.

Во время его побега Пенни смогла поддерживать свой странный разговор, постоянно ссылаясь на относительно токсичную атмосферу, которую она создала в своей спальне, по сути, заставляя свою мать оставаться в коридоре, пока она не будет уверена, что Кенни благополучно покинул комнату. В этот момент тон ее голоса изменился, и она резко открыла дверь, приглашая мать войти.

— Хорошо, мам, если ты настаиваешь, можешь войти, но я тебя предупредила.  — Она быстро пересекла комнату, чтобы закрыть окно, и, заметив брюки Кенни возле туалетного столика, незаметно запихнула их под кровать.

Тем временем ее совершенно сбитая с толку мать медленно прокралась в комнату, тщательно принюхиваясь, прежде чем позволить себе сделать глубокий вдох.

— Пенни, я не понимаю, о чем ты говоришь, здесь нормально пахнет...

Пенни нервно улыбнулась матери.

— Действительно? По-моему, пахнет ужасно. Должно 

быть, это нервы в день свадьбы.

— Да... Да, я так думаю,  — сказала ее мать слегка обеспокоенным тоном.

•  •  •

Пенни сидела на жестком мягком стуле с прямой спинкой в подготовительной комнате, непосредственно примыкающей к часовне. Ее безупречное свадебное платье струилось вокруг нее идеальными белыми волнами, волосы были собраны в изящные маленькие романтические локоны, руки сложены на коленях, когда она невидящим взглядом смотрела в окно.

В этот момент она услышала, как открылась дверь, за которой последовал тихий звук шагов по ковру.

— Пожалуйста... пожалуйста... Я хотела бы побыть одна несколько минут — объявила Пенни, не проверяя, кто был незваным гостем.

Затем до нее донесся голос матери, мягкий и нежный, любящий и добрый.

— Это я, Пенни.

Миссис Миллер спокойно сидела в кресле напротив нее, внимательно глядя на дочь с выражением боли и сочувствия на лице. Она держала аккуратно сложенные джинсы Кенни и его бумажник.

— Пен, дорогая.  — сказала она, поднимая джинсы.  — Я нашла это у тебя под кроватью. Ты хочешь поговорить об этом?

Пенни некоторое время молча смотрела на неё, а затем разрыдалась.

— О Боже, мама. Что... что мне теперь делать? Я... я не знаю, что делать...

Мама Пенни положила джинсы на пол, придвинула свой стул ближе к Пенни и взяла ее за обе руки, пристально глядя ей в лицо, пока она говорила.

— Пенни, дорогая. Чего ты хочешь, милая? Кого ты хочешь? Потому что это... это все, что имеет значение.

— Это так... трудно сказать, чего я хочу. Я чувствую, что воюю сама с собой, мама. Когда я с Джейсоном, это кажется правильным, все в нем так... так идеально. Но Кенни... Кенни держит меня за сердце, и я не могу его отпустить.

Пенни прикусила губу, ее обеспокоенное выражение лица стало еще более затуманенным, когда свежие слезы оставили новые следы через ее макияж. Это просто убьет Джейсона. Как... как я собираюсь это сделать?

Миссис Миллер протянула руку и смахнула слезу со щеки Пенни, глядя на дочь с любовью и заботой.

— Ну, милая, я не знаю точно, что здесь сказать, но я знаю, что ты можешь это сделать. И, несмотря ни на что, ты знаешь, что у тебя есть моя поддержка и моя любовь. И мое благословение, если это имеет значение.

•  •  •

Джейсон Брайт стоял в комнате для подготовки жениха, едва справляясь с волнением, чтобы стоять спокойно, пока Брайан Хьюит тщательно поправлял свой смокинг, стряхивал ворсинки и поправлял галстук, убеждаясь, что жених был абсолютно безупречен.

Пока Брайан поправлял галстук, в комнату, шаркая ногами, вошли миссис Миллер и Пенни, и лицо Джейсона расплылось в широкой, взволнованной улыбке, которая тут же растворилась в маске беспокойства, когда он увидел страдальческое выражение Пенни, подчеркнутое красными глазами и следами слез.

— Пенни... что случилось, милая? С тобой все в порядке? Он отошел от Брайана и сделал два шага к Пенни, намереваясь обнять ее, но Пенни остановила его, подняв руку.

— Джейсон... Джейсон, нам нужно поговорить,  — просто сказала 

она, когда миссис Миллер жестом пригласила Брайана следовать за ней из комнаты.

— Конечно, милая. Конечно. Скажите мне... что случилось?

Пенни слегка покачала головой и отвернулась от Джейсона, в ее глазах появились новые слезы. Не оглядываясь, она снова заговорила, тихо, нерешительно, голосом, полным боли и сожаления.

— Джейсон... У меня есть кое-какие... плохие новости... действительно плохие новости. И... и я точно не знаю, как это сказать...

— Дорогая, что бы это ни было, все будет хорошо...  — начал было Джейсон, делая шаг вперед, но Пенни снова подняла руку и посмотрела прямо на него, теперь глядя прямо ему в глаза.

— Пожалуйста, Джейсон, дай мне закончить. Потому что на самом деле все не будет в порядке,  — Пенни дважды с трудом сглотнула, отвела взгляд, а затем снова посмотрела на Джейсона, прежде чем начать снова.

— Джейсон... Я не могу... Я не могу выйти за тебя замуж. Прости, я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня, но я просто не могу этого сделать.  — Ее голос потерял часть эмоций, став почти роботизированным, как будто это был единственный способ передать сообщение, не сломавшись.

Джейсон покачал головой и изобразил подобие улыбки, предназначенной для ободрения, но только более душераздирающей из-за страха и уязвимости, которые скрывались за этим.

— Пенни, дорогая, если у тебя предсвадебный мандраж, я пойму. Мы можем... мы можем отложить свадьбу. Мы можем не торопиться и...

Пенни теперь яростно трясла головой, горячие слезы текли по ее лицу, на котором появилось выражение решимости.

— Нет, Джейсон. Нет. Я не могу выйти за тебя замуж сейчас. Я никогда не смогу выйти за тебя замуж. Это было бы ошибкой для нас обоих. Я не могу быть твоей женой, Джейсон. Я просто не могу. Я, я ... прости меня.

Джейсон умоляюще развел руками и сделал еще один шаг вперед.

— Но Пенни... Он начал говорить, но она только всхлипнула, сняла обручальное кольцо и вернула его Джейсону, дрожащей рукой. А затем, прерывисто и болезненно дыша, резко отвернулась от него и, чуть не споткнувшись о свое платье, вышла из комнаты.

•  •  •

Джон Брайт стоял в фойе Церкви, сразу за часовней, когда началось столпотворение. Он видел, как мать Пенни вышла из одной из подготовительных комнат с Брайаном Хьютом, серьезно разговаривая, ее мрачное лицо не соответствовало тому, что он ожидал от матери невесты в день ее свадьбы. Пока она говорила, нескольким женщинам удалось незаметно подойти и подслушать их разговор, пока они, по-видимому, не поняли суть сообщения, после чего они начали сновать по церкви, чтобы создать цепную реакцию сплетен.

Вскоре и мужчины, и женщины уже толпились вокруг, возбужденно обсуждая происходящее, дергая за рукав любого прохожего, чтобы обменяться дополнительной информацией. К этому времени разговор Брайана с миссис Миллер почти закончился и явно стал неприятным. Брайан покраснел, его ноздри раздувались, когда он высказал какую-то твердую, последнюю точку зрения матери Пенни, прежде чем повернуться и направиться обратно в комнату жениха.  

Джон сделал несколько быстрых шагов в его сторону.

— Брайан, что происходит?

Брайан посмотрел на Джона и с отвращением покачал головой.

— Невероятно — воскликнул он.  — Свадьба отменяется.

— Подожди... что? Этого не может быть...  — ответил Джон, направляясь вместе с Брайаном в подготовительную комнату. Но все сомнения в правдивости информации Брайана исчезли, когда он увидел, как его сын, пошатываясь, вышел из комнаты с агонией на лице, его смокинг был растрепан, его ранее идеально причесанные волосы теперь были спутаны, а глаза влажными от слез.

— О... о Боже, сынок. Что случилось...

Джейсон мог только смотреть на отца и качать головой, фактически лишившись дара речи из-за ужасных новостей, которые только что сообщила ему его бывшая невеста.

В этот момент Кенни Бейли ворвался в Церковь без пиджака и галстука, наполовину одетый в брюки от костюма и белую рубашку с расстегнутым воротником, привлекая к себе внимание всех гостей.

— Где она?

Какая то женщина взволнованно кивнула в сторону арки, ведущей в приемный зал, и Кенни немедленно понял намек и бросился в том направлении.

Джон наблюдал за происходящим, прищурившись, оглянулся на Брайана, на лице которого было написано отвращение, а затем перевел взгляд с Джейсона, все еще ошеломленного, смотрящего бессмысленным взглядом, на арку, через которую исчез Кенни. Лицо Джона густо покраснело, и он начал сжимать и разжимать кулаки, направляясь к залу для приемов, проталкиваясь сквозь толпу, пока не добрался до самого зала.

Там, среди толпы счастливых, болтающих зевак, Кенни опустился на колени перед Пенни, которая, все еще в свадебном платье, сидела на стуле с прямой спинкой, счастливо кивая сквозь высохшие слезы, когда Кенни держал ее за руки и говорил с ней с широкой, ободряющей улыбкой.

Дрожа в непреодолимой ярости, Джон бросил один долгий, злобный взгляд на пару и взорвался.

— Что, черт возьми, это за дерьмо? Эти слова привлекли внимание всей толпы, которая как один повернулась, чтобы посмотреть на Джона с удивлением и отвращением, но их неодобрение не смутило Джона.

— Ты хочешь сказать, что это... что сердце моего сына разбилось из-за этого неудачника? Он указал на Кенни с недоверчивым выражением лица. Пенни снова начала плакать, и Кенни, стиснув зубы, оглянулся и начал подниматься, в то время как в стороне отец Пенни быстро пробирался сквозь толпу к Джону.

— Послушайте, я спрашиваю всех вас, люди, которые, кажется, так наслаждаются здесь, в то время как мой сын, блядь, съедает свое сердце... Я спрашиваю тебя, правда ли, что ты, сука здесь...

Как только слово "сука" слетело с губ Джона, отец Пенни ударил его кулаком, и удар поразил уголок рта Джона, как удар молнии, заставив его отступить на шаг. Джон вытер рот рукой и посмотрел на кровь, прежде чем снова обратить свое внимание на отца Пенни, в его глазах было выражение убийства, его рот сложился в мрачную, кровавую улыбку. Сжав кулаки, он направился к мистеру Миллеру, который, явно удивленный тем, как мало его удар 

подействовал на Джона, начал неуклюже отступать назад, пока не упал на спину, со страхом поднимая руки вверх, в бесполезном желании защититься. Но как только Джон приблизился на расстояние удара, и уже замахнулся, голос Джейсона, усталый, но жесткий и настойчивый, остановил его.

— Папа, это того не стоит. Он того не стоит. Все это того не стоит...

Джон посмотрел на своего страдающего сына, и ярость на его лице растаяла, оставив выражение тихого понимания. Брайан подошел, обнял Джона за плечи, и они начали пробираться сквозь толпу к выходу из Церкви, а гости, уходя, обходили их стороной. Но Джейсон задержался на мгновение, оглядывая притихшую толпу, прежде чем его взгляд остановился на Пенни, чье лицо было окрашено болезненным предвкушением. Он сунул руку в карман и плавным движением бросил обручальное кольцо Пенни. Оно ударилось о кафельный пол с громким звоном, а затем дважды подпрыгнуло, прежде чем остановиться рядом с ее ногой.

— Прощай, Пенни.  — сказал он голосом, в котором звучала горькая окончательность, прежде чем выйти из комнаты, как осужденный на смерть заключенный.

•  •  •

Тысяча дней... Джейсон сидел, сгорбившись, перед кофейным столиком в маленькой гостиной своей квартиры, невидящим взглядом глядя в окно на приближающийся рассвет и пережевывая последний кусочек хлопьев. Он медленно встал и потянулся, прежде чем прошаркать по полу гостиной, мимо кресла с откидной спинкой, где он обычно читал, шкафа, где он хранил свою одежду, и вошел в кухню, где он обычно готовил, бросив пустую миску в раковину.

— Тысяча дней. Он что-то пробормотал, глядя на пустую кровать, заваленную скомканными простынями, которые свидетельствовали о еще одной ночи, проведенной в одиночестве, о плохих снах и бессонных ночей. Он снял тренировочную одежду, принял душ и побрился, прежде чем влезть в свой обычный темный консервативный костюм, яростно завязал галстук, прежде чем повернуться спиной к отражению в зеркале, чтобы покинуть свою одинокую квартиру и отправиться на работу.

— Тысяча гребаных дней.  — сказал он вслух, проходя через гараж к своей машине, вспоминая другую, гораздо более болезненную прогулку. Выйдя в тот день из церкви, он, по сути, поплелся к своей машине, едва добравшись до нее с помощью отца и Брайана. Поездка домой была едва терпимой, его отец настаивал на том, чтобы сесть за руль, разговаривая с ним самым успокаивающим тоном, на который был способен грубоватый седой мужчина, изо всех сил стараясь убедить Джейсона, что жизнь будет продолжаться и что всё в конечном итоге будет в порядке. Его отец оставался с ним в течение недели, в то время как Джейсон едва вернулся к жизни, сначала почти кататонический, затем бессвязный и, наконец, вяло подавленный.

— Тысяча дней, и это все еще лучшая часть моего дня. Он вздохнул, заехал в гараж "Башни Прерий" и рассеянно поднялся на лифте на 42-й этаж. Он направился в свой угловой кабинет, кивнув бригаде уборщиков — единственным людям на этаже в это время утра, прежде чем сесть 

за свой стол и запустить компьютер. Это место было для него убежищем, уединенным, угловым кабинетом, в котором интеллектуальная привлекательность цифр, графиков и моделей могла соблазнить и занять его разум ровно настолько, чтобы изгнать мучившие его воспоминания. Воспоминания о романтических поцелуях, нежных занятиях любовью и о том, как они держались за руки в парке, причиняли боль воспоминаниями о предательстве, о слезливых признаниях, о золотом кольце, звякнувшем о плитку, чтобы упасть на подол свадебного платья.

По настоянию друзей он в отдельных случаях пытался выйти на опасную почву, в частности, у него было 5 свиданий с 5 разными женщинами. Все свидания были неловкими, с вымученными улыбками и спорадическими, неудобными разговорами, и ни одно из них не было достаточно успешным, чтобы ни одна из сторон даже не рассматривала вторую попытку, все они заканчивались относительно рано, даже без поцелуя в щеку. После пятого свидания, примерно за 6 месяцев до этого, Джейсон пришел к выводу, что он не готов взаимодействовать с женщинами вообще, не говоря уже о свиданиях, и он вновь вернулся к изоляции.

И вот он сидел в своем убежище, в своем кабинете, в своем неприкосновенном пространстве, которое защищало его от воздействия других людей, от боли и беспокойства, связанных с человеческим взаимодействием, и от опасности, связанной с формированием отношений. Единственное место, где он чувствовал себя комфортно, мысль о полезности заменяла общение.

Но в конце каждого рабочего дня рабочий день заканчивался, и Джейсону приходилось возвращаться домой, к телевизору, компьютеру, книгам и своей пустой, холодной, безжизненной квартире. И постепенно он обнаружил, что не может бесконечно поддерживать жизнь высокотехнологичного отшельника и что даже для него необходимо какое-то минимальное количество социальных контактов. Поэтому в тот вечер, вместо того чтобы сразу отправиться домой, он решил сделать что-то другое, попробовать пойти на светское мероприятие, вечеринку, на которую Брайан пригласил его с энтузиазмом, граничащим с принуждением.

Откинувшись на спинку офисного стула, сложив руки на затылке, Джейсон беспокоился о дискомфорте, который он почувствует позже вечером, и на мгновение подумал о том, чтобы забыть об этом. Но он сжал губы и незаметно покачал головой, когда на его лице появилось выражение решимости, и встал, чтобы взять ключи от машины.

•  •  •

Дом был большой, почти особняк, расположенный на улице, переполненной другими особняками. Повсюду были машины, заполнявшие подъездную дорожку, припаркованные по обе стороны улицы, две даже аккуратно припаркованные на лужайке. Джейсон поставил свою машину на небольшое пространство в квартале или около того от дома и отправил сообщение о своем прибытии Брайану, медленно пробираясь между припаркованными машинами. К тому времени, как он добрался до входной двери, Брайан вышел ему навстречу, широко улыбаясь и нервно переминаясь с ноги на ногу при приближении Джейсона.

Словно для того, чтобы он не повернулся и не убежал, Брайан обнял Джейсона за плечи и быстро втянул его внутрь. Несмотря на свои размеры, дом был переполнен людьми, которые толпились вокруг, смеялись, смотрели 

бейсбольный матч, играли в волейбол на заднем дворе, ели барбекю и пили пиво.

Брайан водил Джейсона из комнаты в комнату, показывая его старым друзьям и знакомя с новыми знакомыми в бешеном темпе, мужчины приветствовали его приветственными криками и хлопками по спине, женщины — кокетливыми улыбками и светской беседой.

К его удивлению, Джейсон наслаждался собой, и впервые за все время, сколько он себя помнил, он чувствовал что-то похожее на уверенность, когда общался с женщинами. После часа или около того блуждания по дому и дегустации еды и развлечений, Джейсон и Брайан устроились за игрой в бильярд, которую играли в большой комнате отдыха.

К тому времени, как Брайан ушел за парой кружек пива, Джейсон чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы побродить еще немного, в конце концов, пробравшись в медиа-зал, где он столкнулся с Бадди Джонсоном, приятным, пухлым бывшим одноклассником, который устроил себе пикник рядом со столом, уставленным картофельными чипсами и соусом. Бадди широко улыбнулся Джейсону.

— Привет, Джейсон. Я давно тебя не видел. Как у тебя дела, парень? Хочешь чипсов? На улице ещё есть барбекю.

— Нет, Джейсон улыбнулся в ответ, а затем кивнул на большой экран телевизора, на котором в данный момент шла реклама.  — Что ты смотришь?

Бадди сглотнул и, прежде чем ответить, провел языком по губам.

— Ах... Да, мы только что закончили смотреть матч. Бадди с отвращением закатил глаза, прежде чем продолжить.  — Но его только что сменили на какой-то фильм. Когда все закончится, я думаю, что они собираются подключить игровую консоль для некоторых игр. Я думаю, что это почти сделано, так что это не займет много времени, если ты захочешь поиграть.

Джейсон кивнул в ответ Бадди и небрежно встал позади дивана, набитого людьми, когда после рекламы продолжился фильм. Он кивнул в знак признания, прикусил губу и начал тревожно потирать руки, узнав историю.

Это был конец фильма «Выпускник», и он наблюдал, как Бенджамин Брэддок, персонаж Дастина Хоффмана, бросил свою машину без бензина и отправился пешком, чтобы отчаянно пробраться на свадьбу. Придя и обнаружив, что двери в церковь заперты, он, в конце концов, направился к застекленной стене в задней части часовни. Джейсон дважды с трудом сглотнул и начал часто дышать через нос, наблюдая, как Брэддок стучит по стеклу и снова и снова кричит "Элейн", чтобы привлечь ее внимание, а затем побледнел как полотно, когда Элейн повернулась в ответ на Брэддока и, заметив его, движением, которое вызвало абсолютный хаос, резко покинула часовню в спешке и сбежала с Брэддоком на автобусе, оставив своего жениха позади.

Неформальная аудитория, в которую входили не только те, кто сидел на диване, но и несколько пар, развалившихся на полу, была явно удивлена этими сценами. Двое мужчин, которые довольно много выпили, начали кричать "Элейн, Элейн", пока разыгрывалась сцена, в то время как другие смеялись и хихикали. Джейсон, однако, обнаружил, что наклонился, положив руки на колени, как будто у него внезапно закружилась голова 

или даже подступила тошнота. Одна из женщин, проходя мимо, чтобы перекусить, деликатно положила руку ему на спину и мягко спросила, все ли с ним в порядке. Он встал, смущенный, и оглядел всех людей, которым так понравилась идея женщины, оставляющей мужчину у алтаря ради кого-то, кто, очевидно, предлагал больше.

Он посмотрел на женщину, маленькую латиноамериканку с оливковой кожей, с озабоченной, неуверенной улыбкой, покачал головой и, не сказав ни слова, бросился к двери.

•  •  •

Брайан с трепетом подошел к двери квартиры Джейсона и постоял перед ней минуту или больше, прежде чем поднял руку, чтобы постучать. Когда ничего не произошло, он постучал во второй раз, громче и настойчивее. На этот раз послышалось шарканье, а затем дверь открылась, и появился усталый и растрепанный Джейсон Брайт, одетый в шорты для бега и старую футболку.

— О... привет, Брайан. Что... что тебе надо?  — прямо спросил он, открывая дверь пошире, молчаливо приглашая его войти, прежде чем повернуться и вяло вернуться в гостиную. Брайан поколебался мгновение, а затем последовал за ним, разговаривая со спиной Джейсона.

— Эй, чувак, прости, что врываюсь к тебе вот так, но все, что я получаю, это твое голосовое сообщение, когда я звоню, и я хотел поговорить. Я просто хотел сказать, что сожалею о том, как прошла вечеринка на прошлой неделе, со всем этим фильмом и всем прочим.

— Тебе не нужно было приходить извиняться. Это не твоя вина. На самом деле, я думаю, никто не виноват.

— Да, это так. Но ты же знаешь, я беспокоюсь о тебе и хотел убедиться, что с тобой все в порядке. И я думаю, что хотел поговорить и донести до тебя это... это...

— Это что?  — устало спросил Джейсон, падая на диван.

Брайан сел на подлокотник дивана, скрестив руки на груди, и, прежде чем ответить, внимательно посмотрел на своего кислого друга.

— Что ты должен двигаться вперед, Джейс. Что у тебя был тяжелый период, но ты должен выйти из этого состояния и жить своей жизнью.

— Ах, черт, Брайан. Такой совет легко дать, но меня, черт возьми, ударил в спину человек, которому я должен был доверять больше всего в жизни. Это была самая болезненная, унизительная вещь, через которую я когда-либо проходил, и все это было любезностью женщины, в которую я был влюблен. Как, черт возьми, двигаться дальше от этого? Ты хоть представляешь, каково это? Есть какие-нибудь идеи?

Брайан поднял обе руки, как будто пытался остановить слова Джейсона — и его боль — простым, твердым жестом.

— Просто... просто остановись, Джейсон. Просто остановись прямо здесь. Ты прав. Мне никогда не приходилось терпеть ничего даже отдаленно похожего на эмоциональный удар в живот, который эта сука Пенни нанесла тебе. Я это понимаю. Но, как друг, который заботится о тебе, я говорю, что ты можешь преодолеть это, если захочешь, но это потребует некоторых усилий и некоторого... некоторого мужества.

Джейсон с отвращением фыркнул.  — Значит, я теперь какой-то 

трус, потому что меня бросили? Это правда?

Брайан раздраженно покачал головой.

— Да ладно тебе, парень, ты же знаешь, что я не это имею в виду. Я просто говорю, что то, как сложится твоя жизнь, все еще в значительной степени зависит от тебя. Ты можешь оставаться изолированным и одиноким, отсиживаясь в этой квартире, как какой-то персонаж из Больших Ожиданий, или ты можешь, по крайней мере, попытаться начать что-то новое.

Джейсон сел, его лицо исказилось в выражении разочарованного гнева, рот открывался и закрывался в попытке ответить, но никаких реальных слов не было произнесено, а затем, как будто измученный собственными эмоциями, плюхнулся обратно на диван.

— Черт, Брайан. Я даже не знаю, с чего начать. Даже не могу понять, что делать...

Брайан ухмыльнулся, вытаскивая из кармана сложенный листок бумаги.

— Ну, Джейс, у Брайана есть для тебя ответ,  — он развернул бумагу и шлепнул ее на колено Джейсона. С подозрительным видом Джейсон взял листок и изучил, его глаза нахмурились, когда он читал.

— Э-э... Брайан... это всего лишь список девушек...

— Список девушек, которые были бы счастливы встречаться с тобой. Имена и номера. Всякая информация. Все, что тебе нужно сделать, это только позвонить.

— Я уже делал это. Это не сработало.

— Что ж, пришло время сделать это ещё раз...

— Не думаю, что я смогу.

— Я так и думал, что ты это скажешь. Брайан вытащил свой сотовый телефон и пролистал несколько экранов. Вот, мне было поручено прочитать это тебе, если ты будешь сопротивляться. Так что слушай внимательно.

Брайан нажал кнопку на своем сотовом телефоне, и голос Джона Брайта, хриплый и властный, заполнил комнату.

— Джейсон. Никто лучше меня не знает, что тебя бросили худшим возможным образом, и я понимаю, почему ты испортил свою жизнь. Но, честно говоря, сынок, пришло время схватить жизнь за яйца и начать жить заново. Я видел, как ты делаешь удивительные вещи, и теперь я прошу или, может быть, настаиваю, чтобы ты сделал еще одну удивительную вещь. Я хочу, чтобы ты оставил все это дерьмо позади и начал веселиться. У улыбающегося Брайана есть список девушек, которые, как он уверяет меня, первоклассного качества. Я не уверен, что у Брайана больше 3 работающих клеток мозга, но я скажу следующее: он, кажется, знает женщин. Поэтому в этом деле, и только в этом, я хочу, чтобы ты делал то, что он говорит. Тебе не нужно впутываться во что-то серьезное. Поиграй на поле, повеселись, оставь свое прошлое там, где оно должно быть, позади. У тебя слишком много дел, чтобы жить в добровольной тюрьме.

Джейсон сидел на диване, сложив руки на груди, медленно раскачиваясь взад и вперед, и тупо смотрел на список, который положил на кофейный столик перед собой.

— Ну что?  — спросил Брайан после нескольких минут неловкого молчания.

— Что? Джейсон снова посмотрел на Брайана, его глаза моргали, как будто он только что проснулся от яркого света,  

светящего ему в лицо.

Брайан раздраженно вздохнул.

— Ты собираешься взять себя в руки, пригласить одну из этих девушек на свидание и попытаться наладить свою жизнь?..

Джейсон начал кивать головой — "да". Он решительно перебил его:

— Или ты просто продолжишь это медленное социальное самоубийство? Брайан ждал, уперев руки в бока, в то время как Джейсон оглядывался со странно удивленным выражением, наблюдая, как агрессивное, вызывающее отношение Брайана растаяло во взгляде недоверчивого удивления.

— Подожди... Подожди, что ты сказал? Ты сказал, что ты бы пригласил на свидание кого-нибудь из этих девушек? Это то, что ты сказал?

— Да, именно это я и сказал,  — голос Джейсона внезапно окреп и обрел убежденность.  — Мой отец прав. Ты прав. Я должен жить своей жизнью. Я должен двигаться вперед.

Весь торс Брайана раскачивался взад и вперед в кивке, и он раскрыл руки в приветственном жесте, его брови поднялись в продолжающемся взгляде удивления.  — Ну, тогда ладно.  — сказал он.

•  •  •

В отсутствие какого-либо рационального способа решить, с кого начать, Джейсон начал с самого начала списка.

Первая женщина была соседкой по комнате одной из девушек, с которыми встречался Брайан. Она двигалась, как балерина, высокая, тонкая и грациозная, и ее блестящие прямые каштановые волосы ниспадали на плечи, как шелковое одеяние. Она закончила колледж 4 года назад, работала в местном магазине одежды и увлекалась теннисом. Они поужинали в итальянском ресторане, а затем посмотрели пьесу. Она была вежлива и жизнерадостна, но разговор был неудобным и становился все более болезненным и неестественным по мере того, как шел вечер. Как только пьеса закончилась, Джейсон отвез ее домой без каких-либо возражений с ее стороны. Он закончил вечер сухим поцелуем в щеку и извинениями.

Джейсон провел ночь, ворочаясь в постели и беспокоясь о предстоящем вечере. Он громко выругался сквозь стиснутые зубы, споря сам с собой о бесполезности социального взаимодействия. Но на следующее утро он мрачно подошел к списку и позвонил девушке номер два.

Она была невысокой и жизнерадостной. Бледнокожей, веснушчатой рыжеволосой. Она работала помощником ветеринара и любила танцевать и кататься на коньках. Они отправились в магазин сэндвичей, а затем в танцевальный клуб, прежде чем завершить вечер кофе в ночной закусочной. Вечер прошел для Джейсона легко, поскольку разговор тек быстро и бессвязно, рассматривая все, начиная от плачевного состояния космической программы и относительного превосходства лабрадоров-ретриверов и заканчивая предпочтительным стилем одежды для сноубординга. Казалось, что они говорили обо всем и обо всем, кроме своих личных романтических историй, и позже Джейсон понял, что это почти наверняка было явным указанием ей от Брайана.

В течение следующих 2 месяцев он пригласил ее еще 4 раза: вечер на балете, вечер в кино, еще один вечер танцев, а затем пикник в парке. Ему нравилось быть с ней, и ей нравилось его общество, но она была энергичной девушкой с напряженным календарем, и между ними не было настоящей искры, поэтому он мягко позволил отношениям угаснуть, позвонив ей и написав ей,  

но никогда больше не приглашая ее на свидание.

Девушка номер 3 была на несколько фунтов тяжелее, чем нужно, со светло-каштановыми волосами, собранными в хвост, смеющимися карими глазами и загорелой кожей. Она работала ассистентом-исследователем на физическом факультете Северо-Западного университета, но по выходным и в будние дни устраивала вечеринки. Она любила мотоциклы, громкую музыку и курение травки. Джейсон повел ее на рок-концерт. Она пригласила его войти, когда свидание закончилось, и он, немного поколебавшись, согласился. Квартира была наполнена звуками "Благодарных мертвецов" и густым едко-сладким запахом дыма. Соседка по комнате, высокая и худая, с косяком между губ, помахала из кухни, где, очевидно, пекла пирожные. Джейсон сел на диван, отказался от миски с травкой и старался вести себя непринужденно, пока, наконец, не извинился и не поехал домой.

В своей квартире он быстро снял одежду и положил ее в стирку, пока принимал душ, смутно задаваясь вопросом, можно ли получить положительный результат на рак от пассивного курения.

На следующий день он позвонил девушке номер 4.

Она была чем-то вроде клона Мэрилин Монро с короткими вьющимися платиновыми волосами, пышной фигурой и кроваво-красной помадой. Она работала продавщицей, по-прежнему жила дома, и, похоже, у нее вообще не было никаких реальных интересов. Джейсон, к которому постепенно вернулась способность общаться в обществе, поддерживал разговор, пока они сидели за длинным, относительно утомительным ужином. Он отвез ее домой, и она пригласила его выпить, дав понять, что ее родители уехали на выходные. Ее великолепное декольте и полные бедра делали приглашение очень заманчивым, но Джейсон не мог заставить себя установить какие-либо отношения — сексуальные или иные-с такой пресной девушкой, поэтому он вежливо отказался и отправился домой, где завершил вечер бутылочкой пива перед компьютером.

Девушки с 5 по 7 были симпатичными, общительными, веселыми, но в остальном ничем не примечательными. Ему нравилось встречаться с ними, вести хорошие беседы, наслаждаться смехом и легкой близостью. Он ходил на вторые, третьи и даже четвертые свидания, но никогда не испытывал ничего, кроме приятного удовлетворения, и начал беспокоиться, что отношения, которые у него были с Пенни, навсегда ускользнут от него. Он начал обдумывать возможность того, что ему, возможно, придется найти кого-то, с кем ему будет комфортно, и, возможно, просто полюбить, и что такая глубокая любовь, как у него с Пенни, просто не повторится.

Но это было до девушки номер 8.

Гейл Энн Роусон была 28-летней выпускницей Иллинойского университета со степенью в области маркетинга и солидной рекламной работой в одном из универмагов в центре города. Для большинства наблюдателей она была, по крайней мере, хорошенькой, если не красивой, с пепельными волосами до плеч, обрамляющими лицо в форме сердца, прохладной, слегка веснушчатой кожей и мягким, удобным телом.

Она также была единственной девушкой в списке, которую Джейсон, или Брайан, если уж на то пошло, вообще никогда не встречал. Ее брат работал с Брайаном и, узнав о Джейсоне, предложил свою сестру. Брайан взглянул на ее фотографию и 

внес ее в список.

Когда Джейсон впервые позвонил, Гейл была осторожна и более чем сдержанна, действительно удивленная тем, что Джейсон позвонил ей. Она смутно помнила, как разговаривала с братом о Джейсоне несколько месяцев назад, но теперь, столкнувшись с реальностью того, что ее пригласил на свидание совершенно незнакомый человек, она струсила и возразила, и Джейсон, который был несколько рад, что ему не придется пытаться произвести впечатление на совершенно незнакомого человека, воспринял это спокойно. Но через пару дней Гейл перезвонила и извинилась за свой первоначальный отказ, объяснив свое первоначальное нежелание и то, что, снова поговорив с братом, передумала выходить на улицу. Они поговорили несколько минут по телефону, пошутили о том, как неудобно может быть свидание вслепую, и запланировали свидание на обеде позже на этой неделе.

Они встретились в маленьком кафе в центре города, которое специализировалось на супах и салатах. Поначалу разговор был неловким, проходя через типичные вступительные комментарии, описания работы и образования, общую информацию о семейной жизни и поверхностные комментарии об их предпочтениях в похлебках и бисквитах.

Постепенно, однако, разговор становился легче, непринужденнее и приятнее, когда они обменивались историями, говорили об интересах и смеялись. Когда они закончили есть и Джейсон предъявил свою кредитную карточку, он посмотрел на часы и был ошеломлен, увидев, что опоздал более чем на 30 минут к запланированному возвращению в офис. Он поспешил расплатиться и вывел Гейл на тротуар, где поймал ей такси, прежде чем сесть в свое.

•  •  •

Вернувшись в свой офис, он рассеянно занялся дневной работой, размышляя о своем обеде с Гейл. В соответствии со своим планом не казаться нуждающимся или чрезмерно навязчивым с любой из девушек, с которыми он хорошо провел время, Джейсон решил подождать пару дней, прежде чем снова связаться с Гейл. Через несколько часов он решил пригласить ее на спектакль, который должен был состояться в городе через пару недель, и подумал, что лучше позвонить ей на следующий день, чтобы дать ей возможность зарезервировать дату. Ближе к вечеру он изменил свой план, чтобы позвонить ей позже вечером, чтобы пригласить ее на ужин в эти выходные. В конце концов, он не сдержался и позвонил еще до того, как ушел с работы, и пригласил ее на свидание на следующий вечер.

Она согласилась.

Они поели в элитном стейк-хаусе с планами пойти в кино, но время ускользнуло от них, когда они разговаривали во время ужина, и они пропустили начало фильма. Поэтому они задержались за столом, потратив больше часа на то, чтобы съесть десерт, который они разделили, а затем продолжили еще некоторое время после того, как чек был обработан, пока их официант не начал делать мягкие намеки, а затем, наконец, более убедительное предложение, чтобы они продолжили разговор в другом месте, если они закончили есть, так как ресторан мог использовать стол. Гейл была оскорблена, но Джейсон только рассмеялся и, вместо того, чтобы закончить их вечер, предложил перенести свидание 

в ближайший бар.

Они продолжали говорить обо всем, начиная от предпочтений в одежде, заканчивая любимыми спортивными командами, мечтами о путешествиях. Они серьезно говорили о важных вещах, легко о вещах, которые были юмористическими, и с большим интересом раскрывали любой маленький факт о себе.

Каким-то образом разговор зашел о чрезмерном образе жизни богатых и знаменитых. Джейсон говорил о том, что деньги и слава, вероятно, усугубляют проблемы, связанные с плохим выбором образа жизни, перечисляя нескольких выдающихся людей. Когда он упомянул Линдси Лохан, Гейл фыркнула и с отвращением закатила глаза.

— Боже... Линдси Лохан... Как я ее ненавижу.  — сказала она, почти выплевывая слова.

Джейсон поднял брови и озадаченно склонил голову набок.

— Почему она тебя так достает? Я имею в виду, я знаю, что она вышла из-под контроля, но чем она отличается от других?

Гейл глубоко вздохнула, прикусила губу и посмотрела в потолок, прежде чем снова взглянуть на Джейсона.

— Это не ее употребление наркотиков или что-то в этом роде. На самом деле, меня это совсем не волнует. Просто она снималась в диснеевском фильме, который я абсолютно ненавижу, и почему-то я не могу не винить ее лично за это.

— Подожди... Ты ненавидишь ее, потому что она снималась в фильме, который тебе не понравился?

Гейл прищурилась и сморщила нос, как будто разговор принял явно неприятный оборот.  — Нет, это... ну... вроде того... Я имею в виду, что я действительно, действительно ненавидел этот фильм.

Джейсон склонил голову набок, на мгновение задумавшись о Гейл.

— Э-э... серьезно... ты должна мне кое-что объяснить. Я имею в виду, как фильм, да еще диснеевский, может быть таким плохим?

Гейл выдохнула долгим сдержанным вздохом и наклонилась вперед, чтобы подпереть щеку рукой, положив локоть на стол.

— Ты собираешься заставить меня говорить об этом, не так ли? Она улыбнулась.

— Да — сказал он с легким смешком.  — Да, я думаю, что да.

Гейл сделала еще один глубокий вдох и медленно выдохнула, прежде чем снова заговорить.

— Хорошо. Что ж, фильм — это ремейк фильма "Ловушка для родителей". Оригинал был с Хейли Миллс. Ты знаешь эту историю?

— Да, конечно. Я так думаю. Девочки-близнецы узнают, что они сестры, и пытаются снова собрать своих маму и папу вместе. Верно?

— Ну... да... и ужасные, ужасные вещи, которые они сделали с девушкой, которая собиралась выйти замуж за их отца.

Джейсон поднял брови, и Гейл откинулась на спинку стула, прежде чем продолжить, прикусив губу, словно обдумывая, что сказать дальше. Она неловко поерзала в кресле и смущенно улыбнулась Джейсону.

— Послушай, всем понравился этот фильм, потому что они все хотели, чтобы родители собрались вместе, и никому не нравилась девушка... эта платиновая блондинка, с которой он был помолвлен, так что все, что они с ней делали, должно было быть очень забавным. Но... но...

— Но?

— Но... Вот в чем дело. Я очень, очень привязана к этой девушке. Она только что влюбилась в этого парня и пыталась выйти за него замуж,  

а эти девочки разыгрывают с ней все эти ужасные трюки, чтобы разлучить ее с отцом. Послушай, я знаю, что в фильме она изображается стервой-золотоискательницей, но она была просто...

— Подожди, так почему тебя это волнует?

— Ты действительно не знаешь, не так ли? На лице Гейл отразилось неподдельное удивление, и Джейсон понял, что упустил что-то важное в ее прошлом.

Он пожал плечами, покачал головой и улыбнулся, спокойно отвечая на ее вопрос. Понятия не имею.

Гейл сжала губы и провела рукой по волосам, остановившись, чтобы потереть затылок, прежде чем продолжить.

— Наверное, я думала, что ты знаешь о моей истории. Я подумала, что, может быть, Брайан или мой брат рассказали тебе и что они пытались свести меня с хорошим парнем или что-то в этом роде.

— Честно говоря, Гейл, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ну, ты, по крайней мере, знаешь о том, что я была с Тревором, верно? Я имею в виду, что упоминал о нем пару раз.

— Ну, конечно. Джейсон кивнул головой.  — У меня сложилось впечатление, что вы были настроены довольно серьезно.

— Ну, да, были. Гейл сделала паузу, чтобы прочистить горло.  — Во всяком случае, он был старше, я думаю, я могла бы упомянуть об этом, тогда ему было около 40 лет. Архитектор. Разведенный. Итак, мы начали встречаться, стали очень серьезными и говорили о браке. Но... но у него была дочь, Эми. В то время ей было 14 лет, и она действительно имела на меня зуб.

— Почему?

— Она очень хотела, чтобы ее родители снова сошлись. Развод был тяжелым для нее, и я думаю, она никогда по-настоящему не принимала тот факт, что разрыв был постоянным. Поэтому, когда мы с Тревором посерьезнели, я думаю, она решила, что если она встанет на пути наших отношений, у ее мамы и папы все еще будет шанс.

— Значит, она закатила истерику?

Гейл сделала глоток своего напитка и покачала головой, но легкая, смущенная улыбка продолжала играть на ее губах.

— Нет. Она устроила эту Ловушку для родителей. Много шалостей. Чтобы я выглядела плохой или стервозной.

— Шалости?

— Да.

Джейсон выжидающе посмотрел на Гейл

— О-о-о, теперь ты заставишь меня рассказать тебе о розыгрышах, не так ли?

Джейсон открыто улыбался, кивая головой, и она коротко фыркнула, прежде чем покачать головой, как будто не могла поверить в то, что собиралась сделать.

— Хорошо, тогда пристегнись,  — она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, прежде чем начать свой рассказ.

— Первая шутка, о которой я знаю, была в тот вечер, когда я собиралась встретиться с его деловыми партнерами. Я потеряла свои любимые духи, и Эми выбежала с ними как раз в тот момент, когда мы с Тревором выезжали с подъездной дорожки. Ну, я не удосужился надушиться, пока мы не добрались до ресторана, но оказалось, что она подложила какой-то ужасно пахнущий компонент в духи. Я не... даже не думала, что это я воняю,  

пока Тревор не обнюхал мою шею и чуть не подавился, когда мы вошли в ресторан. Я хотела пойти домой и привести себя в порядок, но было уже слишком поздно, поэтому я пошла в туалет и вымылась как смогла, но я все еще думаю, что от меня воняло до небес. Это было ужасно. Каждый раз, когда кто-то приближался ко мне, у них был такой вид, будто они только что проглотили немного прокисшего молока.

— О Боже, это ужасно.  — сказал Джейсон, едва сдерживая смех.

— Угу. Я просто чувствую сочувствие — сказала она с саркастической улыбкой.  — Но это было только начало. Перед нашим следующим большим свиданием она постирала мое нижнее белье в том же дерьме и положила немного в мой душ. Она также добавила несколько чесночных капсул в мои витамины, что привело к ужасному неприятному запаху изо рта, как ты можешь догадаться. Я рассказала Тревору, что она сделала, но он почти ничего не сказал. Я честно начала задаваться вопросом, не думает ли он, что я просто плохо пахну.

Джейсон наклонился вперед и демонстративно глубоко вдохнул через нос.  — Ну, сейчас я ничего не улавливаю, но я еще раз понюхаю снаружи, на случай, если запахи здесь маскируют это.

— Забавно — сказала она с притворной хмуростью, которая растаяла в улыбке, прежде чем продолжить свой рассказ.

— Но потом, в другой раз, она каким-то образом раздобыла немного этого феромона мухи и незаметно нанесла его мне на одежду перед пикником с нашими друзьями. Это было незабываемо, как по мне ползали эти маленькие черные ублюдки. Ты можешь себе представить, какое большое впечатление я произвела в роли дерьма. Я была в ярости и попросила Тревора поговорить с Эми, но он просто отказался.

— И это убило отношения?

— Близко, но не совсем. Это меня напрягало и сделало немного параноиком. И, конечно, это делало невозможным доверять Эми или вообще быть ее другом. Так что все стало намного сложнее. Но последней каплей стало то, что мы устроили большой званый ужин, пригласили его маму и папу и нескольких его важных клиентов. Ну, ей удалось получить какое-то успокоительное, я думаю, это мог быть Активан или что-то в этом роде, и она подсыпала его мне в вино. К тому времени, когда обед был наполовину закончен, я невнятно произносила слова и едва могла держать глаза открытыми. К концу ужина я совершенно вырубилась, уткнувшись головой в курицу. Каким-то образом Эми удалось намочить заднюю часть моего платья, так что, похоже было, что, я обмочилась, когда Тревор и еще один парень, по сути, подняли меня и утащили в спальню.

— Ты меня разыгрываешь,  — недоверчиво сказал Джейсон.

— Вовсе нет. Честная правда, Богом клянусь. Итак, мы поссорились, и он сказал мне, как ему неловко за мое поведение, и еще больше расстроился, когда я обвинила Эми. Я не могла смириться с отсутствием поддержки, а он не мог смириться с конфликтом,  

поэтому мы расстались,  — Гейл сделала паузу, а затем рассмеялась.  — Прямо из Диснея, да?

— Что-то вроде больного, извращенного Диснея, может быть.

— Ну, в любом случае, это моя печальная история горя. Она замолчала и склонила голову набок, изучая Джейсона с любопытной улыбкой.

— А как насчет тебя? Она осторожно начинала прощупывать его.

Джейсон откинулся назад

— Ну,  — начал он. Мой случай не Дисней, но это тоже что-то вроде фильма. Наверное, больше похожего на фильм "Сбежавшая невеста".

— А... Она струсила в последнюю минуту?

— Нет... Скорее, она запала на бывшего парня.

— Как раз перед тем, как вы собирались пожениться?

— Нет. Прямо на свадьбе. Я был в смокинге, полностью готовый к выходу, напевая свадебный марш. Я не думал, что что-то может пойти не так, и она вошла в своем свадебном платье и сказала мне, что все кончено. Говорила мне, что она любит этого другого парня и, что мы не поженимся.

— Боже, это ужасно.

— Да, так и было,  — нелепая улыбка Джейсона слегка расширилась.  — Я рассказывал тебе о своем отце, о том, как он может быть довольно грубым. Ну, он чуть не поднял шум в церкви. Обозвал ее сукой, накричал на всех гостей. Это был хаос.

— Что ты сделал?

— Что я мог сделать? Я просто вышел, как какой-то зомби. Он коротко рассмеялся.  — Честно говоря, я был в полном беспорядке. Я думаю... Я думаю, что сегодня — это первый раз, когда я смеялся, рассказывая эту историю или даже думая об этом. Рядом с тобой, для меня это просто ощущение, что теперь все далеко. Как будто это случилось с кем-то другим.

— Что ж, время лечит.

— Время? Конечно, время лечит. Но в основном я думаю, что разница в тебе.

Они вышли из бара, держась за руки, тихо прошли по тротуару к парковке ресторана и к машине, Джейсон открыл дверь и помог Гейл сесть. Он скользнул на водительское место и неловко повозился с ремнем безопасности и зажиганием, прежде чем нервно повернуться к Гейл.

— Я... я вовсе не хочу показаться назойливым, но я действительно хорошо провел время сегодня вечером, и мне было интересно, может быть... ты хотела бы провести еще немного времени вместе. Сейчас мало что открыто, но мы могли бы пойти ко мне домой. Это не так уж далеко отсюда.

Гейл отвернулась и уставилась в окно, ничего не говоря, приглашение Джейсона давило на атмосферу, как гигантская, сбивающая с толку тяжесть. Через несколько мгновений Джейсон чопорно нарушил молчание.

— Послушай, прости, я не хотел тебя смущать. Мы не так давно знаем друг друга, я это знаю. Так что, повторяю, мне очень жаль, я не хотел...

Пока он говорил, Гейл повернулась к Джейсону и посмотрела ему в глаза прямым, испытующим взглядом.

— Да — просто сказала она, резко прервав его извинения.

— Да?

— Да, мы не так давно знакомы, и да, я хотела бы пойти к тебе домой, в твою квартиру.

•  •  •

Пятнадцать минут спустя 

Джейсон стоял перед дверью своей квартиры и широко открыл ее для Гейл, вежливо объявив: "Вот она", желая, чтобы у него было что — то более остроумное, чтобы предложить.

Она медленно вошла в квартиру и остановилась в прихожей, позволив Джейсону взять ее пальто, когда он проходил мимо нее.

— Входи и садись на диван, если хочешь.

Она сделала два маленьких шага вперед и заколебалась, ее голова медленно поворачивалась, когда она осматривала квартиру, излучая атмосферу осторожной неуверенности.

Джейсон продолжил:

— Ну, кухня, очевидно, прямо там, и я могу принести тебе выпить или что-нибудь еще, если хочешь, а ванная прямо по коридору, если ты захочешь ею воспользоваться.  — Он указал в сторону ванной, с тревогой ожидая ответа от Гейл, которая продолжала стоять на своем месте рядом с гостиной, все еще оглядывая квартиру, из кухни в гостиную, в коридор и, наконец, обратно к Джейсону, бросив на него тот же напряженный взгляд, который она бросила в машине, когда приняла его приглашение.

— Джейсон — сказала она тихим, но ясным голосом.  — Просто отведи меня в спальню.

Джейсон дважды с трудом сглотнул, сделал глубокий вдох и кивнул. Он слегка поднял руку, предлагая ее Гейл, которая взяла ее, когда он повел ее по коридору. Оказавшись в спальне, Джейсон повернулся к ней и нежно провел пальцами по ее затылку, изучая ее лицо, словно пытаясь убедиться в ее искренности. Затем, медленно, он наклонился к ней, когда она подняла лицо, щеки покраснели, губы приоткрылись, глаза начали закрываться. Он завис и начал её целовать, сначала медленно и легко, но неумолимо увеличиваясь в силе и страсти, пока их руки не обняли друг друга, а губы не прижались и не начали ритмично двигаться.

Через несколько мгновений она отстранилась, положила руки ему на грудь и, глядя прямо в глаза, начала расстегивать его рубашку в медленном, методичном чувственном танце пальцев, пока кожа его торса не стала тускло блестеть в тусклом свете. Ноздри раздулись, глаза закрылись, на лице появилось выражение вожделения, она на мгновение восхитилась его грудью, прежде чем резко вдохнула сквозь стиснутые зубы и внезапно грубо сорвала с него рубашку и бросила ее на пол.

Дыша так, словно только что пробежала гонку, она положила руки ему на талию и расстегнула его брюки, спустив их на пол вокруг его лодыжек, когда опустилась перед ним на колени. Затем, более медленно, словно разворачивая подарок, она стянула его трусы, полностью обнажив его эрекцию. Она взяла его член в руки, медленно поглаживая, двигая его развивающиеся выделения вверх и вниз по стволу, пока он не стал блестящим и гладким. Она поцеловала его, а затем взяла в рот, вызвав долгий, низкий стон у Джейсона, который начал почти незаметным движением покачивать бедрами взад и вперед.

Через несколько мгновений дыхание Джейсона участилось, и он тихо прошептал: О Боже, Гейл, когда он положил руки ей на голову и мягко оттолкнул ее. Она озадаченно посмотрела на него, но он только 

покачал головой, и она поняла, что он не хотел кончить так рано. Он нежно потянул ее за щеки и наклонился, чтобы поцеловать, когда она встала, позволив своим рукам скользнуть по ее бокам, а затем к пуговицам на блузке спереди.

Джейсон чуть более нервными пальцами, чем Гейл, скопировал ее движения за несколько минут до этого, расстегнул блузку и бросил ее на кровать, прежде чем снять лифчик и расстегнуть юбку. Он на мгновение восхитился ею, отметив плавные округлые изгибы, которые текли от шеи к плечам, по груди и вниз к талии, ее чистую, бледную кожу с небольшим количеством веснушек, подчеркнутую алым цветом ее губ и красновато-коричневым цветом ее возбужденных сосков. Он прикусил губу и застенчиво улыбнулся, а затем осторожно начал пробегать руками по ее бокам к бедрам, где он схватил ее трусики, прежде чем продолжить движение руками по ее бедрам и к икрам, медленно опускаясь на колени, когда движение достигло ее лодыжек.

Он начал целовать внутреннюю сторону ее бедер, одно, затем другое, двигаясь все ближе и ближе к ее центру, что Гейл сделала доступным, медленно раздвигая ноги в том же медленном, восхитительном ритме, который использовал Джейсон. Наконец он прижался ртом к ее мягким влажным складкам; облизывая, целуя и посасывая, его руки лежали на ее бедрах, Гейл с закрытыми глазами, слегка покачиваясь, как высокая трава в ветреный день.

Ее дыхание постепенно участилось, пока внезапно ее глаза не распахнулись, как будто произошло что-то неожиданное. Ее руки, которые безвольно висели по бокам, потянулись вверх, и она взяла затылок Джейсона и крепко притянула его к себе, толкая вперед тазом в такт движениям языка Джейсона.

А потом она начала задыхаться, а затем застонала, и ее ноги подкосились, Джейсону удалось подхватить ее, прежде чем она рухнула на пол. Он медленно встал и положил руку ей на поясницу, выгибая ее назад, а затем медленно, осторожно опустил ее на кровать.

Он придвинулся к ней, перенеся свой вес на локти, поставленные по обе стороны ее груди, его предплечья под ее плечи, ее голова покоилась в его руках. Он нежно поцеловал ее, а затем посмотрел на ее лицо, когда вошел в нее, ее веки затрепетали, ноздри раздулись, когда она нежно прикусила губу.

Они начали двигать бедрами вместе в медленном, нескоординированном танце, ритм которого определялся как отчаянным желанием поглотить все, что мог предложить другой, так и потребностью испытать и выразить быстро развивающуюся привязанность, которую отражал этот акт. Это было одновременно интенсивно и нежно, трогательно и освобождающе, и для Джейсона чувство, вызванное танцем, было изысканно интенсивным, как физически, так и эмоционально, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не кончить через несколько мгновений после того, как они начали.

В конце концов, он не смог долго продержаться и обнаружил, что смущенно извиняется, хрипло шепча ей на ухо, когда его дыхание постепенно успокаивалось. Она тихо рассмеялась и пробормотала что-то успокаивающее, и они обменялись 

светскими разговорами и поцелуями, обнимая друг друга, пока его эрекция не вернулась.

Во второй раз это было долгое, роскошное, потное совокупление, которое оставило их обоих с чувством мягкого удовлетворения, и, вплетя руки и ноги, они заснули.

Где-то посреди ночи Джейсон проснулся и осознал, что впервые за много лет он не один в своей постели. Его глаза распахнулись, и в тусклом свете, отбрасываемом светом в коридоре, Джейсон разглядел улыбающееся лицо Гейл, которая, лежа на боку, подперев голову левой рукой, лениво, хаотично рисовала пальцами правой руки на его груди.

— Привет — просто сказала она.

— Эй, ты как. Не можешь уснуть?

— Нет. Я только что проснулась и немного подумала.

— Подумала? Джейсон погладил рукой ее гладкую обнаженную спину.  — О чем ты подумала?

— Я думала о том, что произошло... Она перестала гладить его грудь, переместив руку на его шею, и наклонилась к Джейсону ближе, пристально вглядываясь в его лицо, слегка покусывая нижнюю губу.

— В чем дело?

— Я не уверена, что должна говорить. Девушка не должна выдавать свои планы.

— Планы? Какие планы?

Загадочная улыбка заиграла на ее губах, и она начала покачивать головой из стороны в сторону, как будто физическое движение могло помочь ей решить, что сказать, если вообще что-то сказать. Улыбка исчезла и сменилась решительным взглядом, когда она посмотрела Джейсону прямо в глаза.

— Я собираюсь сделать тебя своим. Она сказала это так, словно говорила о непреложном факте, истине, которой нельзя было сопротивляться или отрицать. У Джейсона отвисла челюсть, его брови удивленно приподнялись, в то время как Гейл ждала его ответа, приняв вид веселого предвкушения.

— Ты действительно хорошо начала — наконец тихо сказал он, глядя ей в лицо.

•  •  •

И действительно хорошее начало превратилось в роман с высокой энергией, ухаживание, которое было не менее чем сенсационным. Все, начиная с мест, куда они ходили поесть, и заканчивая отпусками, которые они проводили, и сексом, который они испытывали, было естественным и приятным. Переживания, которые заставляли саму жизнь казаться новой и захватывающей. Их роман был такой силы и интенсивности, что он погасил любые сомнения или опасения, которые могли бы замедлить их отношения, и поэтому они обручились, чтобы пожениться как можно скорее, чтобы спланировать свадьбу.

И, как и все остальное в их отношениях, планы и события, предшествовавшие свадьбе, прошли безупречно, без беспокойства или злобы, и любые тревоги или нервозность, которые могли возникнуть у Джейсона, были отнесены к той части разума, которая была отведена для невозможного. Все казалось идеальным, то есть вплоть до того момента, когда Гейл небрежно объявила, что Тревор связался с ней и хочет присутствовать не только на свадьбе, но и на некоторых мероприятиях, предшествовавших ей, и что она согласилась с его приездом.

Джейсон почувствовал, как у него в груди образовался комок, когда она это сказала, но, пытаясь казаться разумным и уверенным, воспринял информацию как можно более небрежно, надеясь, что Гейл просто пытается быть вежливой, быть более взрослой женщиной,  

так сказать, и позволить старому бывшему, который хотел быть другом, присутствовать на важном мероприятии. Но через несколько минут после прибытия Тревора Джейсону стало ясно, что он считает себя для Гейл чем-то большим, чем просто другом, и он почти не пытался скрывать свои чувства.

С самого начала он начал отделять Гейл от группы, чтобы вести личные беседы, интимные маленькие беседы, в которых он бесконечно улыбался и наклонялся ближе, чтобы обменяться с ней шепотом, не обращая внимания на остальную часть группы. И когда он не мог этого сделать, он всегда был рядом с ней, прикасался к ней, клал руку ей на плечо или спину, небрежно обнимал ее, ухмыляясь Джейсону, как будто она все еще была его девушкой. Хуже всего, однако, было то, что, хотя Гейл время от времени предпринимала попытки оттолкнуть его, она никогда не просила его уйти или отступить, никогда не читала ему акт бунта, который положил бы конец всему его пограничному поведению.

И вот, менее чем через 10 месяцев после их первой встречи, Джейсон оказался на второй репетиции свадебного ужина со своей второй невестой и во второй раз в своей жизни испытывал чувство надвигающейся гибели.

Потому что теперь, за ужином, все казалось хуже, решительно хуже, чем он себе представлял. Там, за пол-столика от него, сидел Тревор, уверенный в себе, красиво загорелый мужчина с волосами цвета соли с перцем и яркой улыбкой прожектора, беседуя с полудюжиной чрезвычайно заинтересованных дам, воплощение обаяния и такта, центр притяжения для всех глаз в комнате, особенно для Гейл, которая, казалось, была совершенно неспособна оторвать взгляд больше, чем на несколько мгновений за раз.

И с каждым украдкой брошенным взглядом, с каждой хитрой улыбкой комок, который был у него в груди, рос, пока не превратился в своего рода эмоциональный рак, который омрачал его настроение и поглощал его самообладание. Он беспорядочно передвигал еду по тарелке, едва вступая в разговор с кем-либо из гостей, все из которых, казалось, больше знали о его дискомфорте, чем Гейл.

Наконец, покорно вздохнув, он отодвинул тарелку и тихо выругался про себя, поставив локти на стол и массируя виски костяшками пальцев.

Гейл наконец обратила на это внимание.

— Боже... с тобой все в порядке? Ты выглядишь немного больным.

Джейсон бросил на нее пустой, почти угрожающий взгляд, пытаясь решить, что сказать, а затем наклонился и прошипел ей на ухо, тон его голоса был таким злым и чужим, что ударил ее, как кулак.

— Черт возьми, Гейл, если ты собираешься ранить меня, почему бы тебе просто не воспользоваться ножом.

Глаза Гейл открылись в диком, испуганном неверии.

— Что... что случилось, Джейсон? О чем ты говоришь?

Джейсон издал издевательский смешок.

— Да ладно тебе, Гейл. Я уже видел это раньше — сказал он, слегка кивнув в сторону Тревора.  — По сути, ты приглашаешь своего бывшего на нашу репетицию, не спросив меня. Ты вдруг начинаешь хранить секреты, разговаривать по телефону наедине, явно договариваясь о какой-то 

встрече или чем-то в этом роде. И теперь, за ужином, ты не можешь оторвать от него глаз, улыбаясь про себя, вероятно, о какой-то личной фантазии. И ты нервничаешь. Я знаю, чем это закончится, я с этим уже сталкивался. Может, нам с ним просто поменяться местами? Это облегчило бы тебе задачу?

Гейл решительно покачала головой и наклонилась ближе к Джейсону, очевидно, стараясь, чтобы ее не услышали.

— О, нет, нет, нет... Джейсон... ты не... Я его не приглашала. Он как бы сам себя пригласил. Он сказал, что хочет присутствовать, что хочет видеть меня. И я... ну, у меня было кое-что, что я всегда хотела сделать, и именно поэтому я была скрытной... Я знала, что ты... что ты разозлишься, поэтому я просто не сказала тебе. Я...

— Разозлюсь из-за чего? Какое-то свидание в последнюю минуту? Какого черта я могу расстраиваться из-за того, что моя невеста делает перед свадьбой со своим бывшим, что не связано с тем, что меня трахают?

— Нет, Джейсон, нет. Просто... просто остановись. Ее голос внезапно стал низким и настойчивым, паника, которая была мгновение назад, сменилась твердой решимостью.  — Это не то что ты думаешь.

Джейсон выжидающе поднял брови, когда Гейл сделала медленный, обдуманный вдох через нос, прежде чем начать снова.

— Послушай, если ты подождешь минутку, всего пару минут, я думаю, ты все поймешь...

Как раз в этот момент, через несколько стульев от него, одна из женщин, которых Тревор очаровывал, вдруг довольно громко спросила:

— Что?.. Что это у тебя на... на зубах? Это что-то вроде сока...

Не пытаясь понять, о чем говорит женщина, Гейл широко улыбнулась Джейсону и подняла брови.

— Или, может быть, тебе вообще не придется ждать.

Сердитое лицо Джейсона сменилось озадаченным, когда он повернулся к новой суматохе. То, чему он стал свидетелем, показалось ему настолько странным, что на мгновение ему стало трудно понять смысл происходящего. Там был Тревор, все еще улыбающийся, все еще сидящий в небрежно элегантной манере, но теперь с озадаченным, обеспокоенным взглядом, когда он поднес руку ко рту. Его яркие, белые зубы каким-то образом стали отвратительно темно-синими, как и губы, и маленькая капелька на правой стороне подбородка.

— Что это, черт возьми, такое?  — рассеянно сказал Джейсон, широко раскрыв глаза.  — Что... что ты сделала?

— О... мы еще не закончили — небрежно прокомментировала Гейл, повернувшись, чтобы посмотреть.

Джейсон с застывшим восхищением наблюдал, как Тревор что-то коротко сказал женщинам по обе стороны от него, а затем потянулся за стаканом с водой, обмакнул в него салфетку и вытер рот, прежде чем сделать глоток. Однако, когда он пил, вода начала бесконтрольно капать из стакана и стекать по его подбородку, а синяя краска, которая была не полностью удалена, распространилась дальше, вниз по шее и на его белую рубашку.

Грубо поставив стакан, Тревор поднял брови с выражением растущего раздражения, изобразил неискреннюю улыбку и быстро осмотрел свою рубашку, прежде чем потянуться за другим 

стаканом, который появился справа от него. Он снова окунул салфетку в воду и несколько бесполезных мгновений промокал рубашку, а затем поднес салфетку к губам и зубам, осторожно потирая.

Но через мгновение после того, как он коснулся губ салфеткой, выражение его лица быстро сменилось с раздражения на озадаченное беспокойство, а затем на тревожное беспокойство. Всё показывало, что он плохо соображает, Тревор взял стакан и сделал глоток, и его выражение отчаяния мгновенно превратилось в панику, его лицо стало ярко-красным, а глаза, казалось, выпучились из орбит. Его внешний вид еще больше ухудшился, когда он бездумно провел рукой по голове, непреднамеренно превратив свои идеально смазанные волосы в плохо сформированный стог сена из черных шипов.

Последнее унижение произошло, когда в отчаянной попытке найти облегчение Тревор начал вставать, чтобы убежать в туалет, но обнаружил, что каким-то образом прилип к стулу. Не в силах освободиться, он схватил ближайший нож и отчаянно отпилил пятно на своих штанах, которое, очевидно, приклеилось к сиденью, в то время как вежливое хихиканье его коллег по столу усилилось, превратившись в не очень вежливый смех. В конце концов Тревор встал с рвущимся звуком и ненадолго остановился, прежде чем броситься в туалет, с дикими волосами, дикими глазами, синими губами и красным лицом.

Для Джейсона за несколько мгновений Тревор превратился из уверенного в себе, красивого, веселого человека в своего рода корпоративного клоуна. Хорошо одетого, смешного циркового клоуна, образ которого навсегда запечатлелся в памяти Джейсона и всех присутствующих гостей на долгие годы.

— О... Боже мой. Это просто очень подло. И... и невероятно смешно — произнес Джейсон, поворачиваясь к Гейл, которая наблюдала за происходящим с видом самодовольного неприкрытого торжества.

— О да. Да, так оно и было. Она ответила с привычной небрежностью.  — Особенно последняя часть. Я этого не ожидала.

Голос Джейсона превратился в заговорщический полушепот.

— Что значит "не ожидала"? Я имею в виду, это ведь твоих рук дело, не так ли?

— О это была не только я. На самом деле это был в основном мой соучастник в преступлении.

— Партнер?

— В общем, да. Мне нужна была помощь, чтобы справиться с этим, и я нашла идеального человека. Полноценный взрослый человек с сердцем 12-летнего мальчика. Гейл едва заметно кивнула в сторону конца стола, где Джейсон поймал взгляд своего отца, улыбающегося, как чеширский кот. Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, что пара смотрит на него, и он поднял свой бокал в тосте.

— О Боже,  — рассмеялся Джейсон.  — Куда я направляюсь?

— Я не знаю — ответила Гейл, хлопая глазами и обнимая его за плечи.  — Куда ты думаешь, ты направляешься?

— Рай. В Рай, я думаю.

•  •  •

Пенни припарковала пикап под тенистым деревом, вытирая пот со лба и проклиная сломанный кондиционер, прежде чем выйти из кабины. Она медленно пошла по дорожке из грязного бетона с растущими сквозь трещины сорняками к двухуровневой двери, миновав крошечную лужайку с хрустящей коричневой травой со сломанным разбрызгивателем, который 

стоял как своего рода памятник.

Она открыла ширму и прошла через открытую входную дверь в гостиную. Вентилятор, стоявший на ящике у дивана, работал на высокой скорости, воздух обдувал лежащее на спине, спящее тело ее мужа. Она намеренно позволила сетчатой двери хлопнуть, произведя достаточно шума, чтобы Кенни пошевелился и открыл глаза.

— Привет, Детка — сказал он хриплым, сонным голосом, проводя рукой по своим нечесаным волосам.  — Который час?

Пенни стояла, уперев руки в бока, оглядывая захламленную гостиную, пустую коробку из-под пиццы и недоеденную миску хлопьев на кофейном столике, консоль для видеоигры на полу у дивана вместе с парой носков и несколькими скомканными листками бумаги. Телевизор был включен, показывая зацикливание введения в видеоигру и радио на кухне ревело кантри-музыку.

— Сейчас 16:30, Кенни — многозначительно сказала она, а затем шагнула к вентилятору, наклонившись, чтобы поймать ветерок на лице.  — Ты сегодня проходил собеседование на какую-нибудь работу?

Кенни выпрямился и лениво потянулся.

— Как я должен был проходить собеседование на работу, когда ты забрала грузовик?

Пенни снова встала и положила руки на бедра, ее брови поднялись.

— Я не знаю... Ты мог бы заглянуть в Интернет, заполнить какие-то формы, сделать несколько звонков. Я имею в виду, что прошло уже 7 месяцев, как ты не работаешь, и мы действительно испытываем финансовые трудности. Ты что-нибудь делаешь для поиска работы? Хоть что-нибудь?

Кенни с раздраженным шипением втянул в себя воздух.

— Да, я кое-что сделал. Я проверил сеть на наличие открытых вакансий, но там не было ничего, кроме дерьма.

— Может быть, если ты какое-то время будешь работать на дерьмовой работе, это тебя не убьет.

— Может быть, то, что ты не будешь ворчливой сукой, тоже не убьет тебя.

Лицо Пенни тут же омрачилось, и она подняла руки, чтобы прикрыть рот, ее глаза быстро заморгали. Выражение лица Кенни смягчилось, он быстро встал и подошел к Пенни, обнял ее и прошептал ей на ухо.

— Прости, Пенни. Извини. Я не это имел в виду. Просто... я не хочу браться за какую-то черную работу, за которую мало платят. Он немного отстранился от нее и посмотрел ей в глаза.  — Просто оставайся со мной, детка. Ты знаешь, что в западной части города открывается новый дилерский центр, и я присматриваю там место. Все будет хорошо, просто дай мне немного пространства и времени.

Пенни фыркнула и кивнула.

— Хорошо, Кенни, хорошо. Просто я начинаю нервничать. Моя работа бухгалтера больше ни хрена не стоит, и у нас вообще нет сбережений. Нам действительно нужен второй доход.

— Я знаю Пен, я знаю, и я скоро получу это, не волнуйся, детка. Не волнуйся.

Они слегка улыбнулись друг другу, и Пенни поцеловала его в щеку, прежде чем пройти в небольшую нишу между кухней и гостиной, где стоял письменный стол со старым компьютером и несколько шкафов с папками.

Она села с глухим стуком и переместила мышь, чтобы разбудить компьютер, перетасовала какие-то бумаги и вытащила свою кредитную карту, чтобы начать 

оплачивать некоторые счета. Через несколько минут, набирая цифры, она отодвинула бумаги и на мгновение выгнула спину в глубоком зевке, прежде чем вернуться к компьютеру, чтобы проверить историю. Она отметила с одновременным чувством разочарования и неудовлетворения, что там был один единственный результат поиска доступных рабочих мест, смешанный со спортивными страницами и видео на YоuТubе.

Она взглянула на мужа, который доставал кусок пиццы из коробки на кофейном столике.

— Хочешь один?  — спросил он, держа второй поникший ломтик в качестве подношения.

Она покачала головой.

— Нет. Нет, спасибо. Я... Я планировала пойти куда-нибудь с девочками сегодня вечером. Помнишь?

— О... да... да — сказал он, кивая и жуя. Смотри не трать слишком много денег.  — добавил он, сглотнув.

— Не буду. Она одарила Кенни теплой полуулыбкой, и он одарил ее зубастой улыбкой в ответ, прежде чем всерьез вернуться к важной задаче — поглощению пиццы.

С минуту она наблюдала за мужем и не могла не видеть в нем мальчика в мужском теле с взъерошенными грязно-желтыми волосами, растрепанной одеждой и восторженным подходом к пицце. На мгновение он показался ей тем же мальчиком, которого она встретила в средней школе более 20 лет назад.

Она рассеянно потянулась к деревянной шкатулке, стоявшей на задней полке над столом, и открыла ее, вслепую потянувшись за своим знакомым опаловым кулоном. Она быстро потрогала кулон, еще мгновение наблюдая за мужем, а затем откинулась на спинку стула, закрыв глаза, и на ее лице появилось мечтательное, задумчивое выражение. Но улыбка исчезла, когда она услышала ругательства, и она медленно открыла один глаз, чтобы увидеть, как Кенни борется с консольным контроллером видеоигры по телевизору.

Сморщив нос в легком отвращении, она на мгновение нахмурилась, а затем прикусила губу, прежде чем снова посмотреть на коробку. Медленным, нерешительным, виноватым движением она протянула свободную руку к коробке и осторожно подняла кусок картона, покрытого войлоком, извлекая красивое золотое кольцо с сияющим, сверкающим бриллиантом. Она подержала кольцо на ладони, обдумывая что-то в уме, прежде чем надеть его на палец, тайком любуясь им, когда оно вспыхнуло под потолочным светом.

Бросив взгляд на гостиную, она вернулась к компьютеру и с долгим сентиментальным вздохом начала работать пальцами по клавиатуре, быстро выводя серию изображений, с которыми она была очень хорошо знакома, страницы и страницы материала, который она собрала и сохранила почти за десятилетие. Изображения были взяты со страниц социальных сетей, объявлений компаний и новостей. Образы Джейсона. О нем, окруженном группой бизнесменов в синих костюмах, объявляющих о его повышении, о нем и его хорошенькой жене, плещущихся в волнах и лежащих на пляже в свой гавайский медовый месяц, о семейной фотографии перед прекрасным домом с его женой, его улыбающимся отцом Джоном и очаровательным маленьким малышом с милой улыбкой. Идеальный дом, идеальная семья, идеальная жизнь.

Звук телефонного звонка вырвал Пенни из ее дневного сна, и она неловко подняла трубку, сразу же столкнувшись с бесконечно веселым голосом Бетси Палмер.

— Эй... Как там именинница? Ты 

готова к девичнику?

Пенни на мгновение задумалась, прежде чем ответить, ее голос был нерешительным и рассеянным.

— Да, Бетси, я не знаю. Я тут подумала, что у нас ограниченный бюджет и...

— О, нет, не надо, это твой подарок на день рождения от всех девочек. Ты ничего не платишь, так что никаких оправданий, ладно? Мы все будем там, вся банда, кроме Терезы, конечно.

— Подожди, Тереза не может прийти? Что с ней?

Энтузиазм Бетси на мгновение угас.

— Э-э... Я думаю, ты не слышала. Она... ну, она устроилась на вторую работу и не может прийти сегодня вечером. Тим снова в реабилитационном центре, и ей нужно еще кое-что сделать, чтобы свести концы с концами, так что...

— О... черт. Я понятия не имела.

Бетси снова просияла.

— Да, это отстой. Но послушай, мы что-нибудь с ней сделаем в другой раз. Сегодня вечером у нас будет взрыв, и тебе лучше не опаздывать, иначе мы пропустим начало шоу.

— Какого шоу?

— Да, помнишь, мы говорили о том, чтобы посмотреть фильм, и о новой романтической комедии с Дженнифер Лоуренс. Это должно быть очень мило. Но он начинается в 7:00, так что нам нужно поесть.

Последовала пауза, когда Пенни прикусила губу в раздумье, прежде чем ответить неохотным, обеспокоенным тоном.

— Ну, может мы посмотрим Вестерн?

Бетси растянула слова "Вестерн" в длинном саркастическом мазке, который ясно показал ее неодобрение.

Пенни шмыгнула носом, прежде чем ответить, ее голос все еще был тихим и неуверенным.

— Я... Я не знаю, я думаю, может быть, я лучше посмотрю Вестерн.

— Голос Бетси стал недоверчивым, и она издала насмешливый смешок.  — Серьезно? Ты ведь шутишь, правда? Перестрелки и ковбои? Я имею в виду, я понятия не имела, что тебе нравятся вестерны.

Пенни сжала губы и посмотрела на своего мужа, который сидел, скрестив ноги, на их старом ковре среди мусора, которому он позволял накапливаться вокруг него, полностью поглощенный своей видеоигрой, яростно манипулируя контроллером. А потом она снова посмотрела на изображение на экране своего компьютера, на Джейсона и его прекрасную любящую семью, счастливо стоящих перед своим великолепным домом. Крупная слеза потекла у неё по щеке, но она этого не замечала.

Когда она ответила, в ее голосе чувствовалась глубокая меланхолия с оттенком сентиментальности, и в этом тоне чувствовалось сожаление.

— Бетси, это... не то чтобы я люблю Вестерны,  — выдавила Пенни.  — Просто дело в том, что я очень, очень ненавижу романтические комедии.