Офис-менеджер

— Трахни меня, или тебя уволю!

Моя босс была женщиной сорока пяти лет, а мне только что исполнилось двадцать пять. Я поговорил с несколькими другими парнями вокруг кулера с водой, и все они сказали, что она тоже подходила к ним и требовала того же: "Трахни меня, или тебя уволю". Однако они не разделяли моих опасений.

На самом деле они были очень счастливы, что им предъявили ультиматум, и они также были очень счастливы, что просто вошли в её кабинет за запертыми дверями и позволили ей забрать их в рай. Парни у кулера с водой все говорили одно и то же, она начала с того, что сосала их члены, потом они засунули члены ей в киску, а потом те же самые члены засунули в её невероятно тугую, великолепную дырочку в заднице.

Да, она была супер-горячей, с длинными шелковистыми ногами и гигантской грудью, но я только что женился год назад на самой милой, самой замечательной девушке, какую только можно себе представить. Ей тоже двадцать пять, и она ждёт нашего первого ребёнка всего через два месяца.

Затем я начал кружить по офису, спрашивая всех остальных парней, слышали ли они какие-нибудь истории о том, что офис-менеджер хочет трахнуть своих продавцов. Я был потрясён, узнав, что все они были только рады отправиться в её "комнату для траханья", как они её называли, в комплекте с письменным столом красного дерева, кожаным диваном, дорогими креслами с подлокотниками и современным бильярдным столом.

Для них трахнуть её было самым большим и лучшим волнением в их жизни. И все же, как я уже сказал, для меня это было роком и мраком. Я действительно любил свою молодую жену всем своим умом, сердцем и душой. Моё тело строго принадлежало ей, и я не мог смириться с мыслью, что мне придётся ей изменять, даже если это было только один раз. Я говорю это потому, что все сказали, что она никогда не просила их вернуться на второй трах, хотя большинство из них признались, что почти умоляли её об этом, она была просто чертовски горячей и сексуальной!

Поэтому мне было очень неловко признаться им, что я не хочу иметь ничего общего с этим чёртовым трахом. Они все думали, что я сошёл с ума, говоря, что она была просто лучшим чёртовым трахом, который у них когда-либо был! Я был там новым продавцом, начав работу всего год назад, и всё же я уже был первым в продажах. Но даже то, что я был номером один, не удержало бы меня на моей работе, если я не сделаю свой член доступным для неё, после работы на следующий же вечер в её офисе "fuck room".

Я был в растерянности, не зная, что делать. Я столкнулся с ней и недвусмысленно сказал ей, что не приду к ней в офис завтра вечером, чтобы поговорить с ней. Я сказал ей, что страстно 

влюблен в свою беременную жену и никогда не могу даже мечтать о том, чтобы изменить ей, не говоря уже о том, чтобы сделать это на самом деле.

Моя начальница просто пожала плечами и повторила свой ультиматум. Либо я появлюсь в её офисе после того, как все уйдут на следующий вечер в пять тридцать, либо на следующий день у меня не будет работы.

Я предупредил её, что пойду в комиссию по правам человека и пожалуюсь на сексуальные домогательства на работе, и она начала так хохотать, что я подумал, что она упадёт со стула.

Она заверила меня, что комиссия по правам человека никогда мне не поверит. Во-первых, никто из других продавцов в офисе никогда не подавал жалоб, и, по правде говоря, все просто ухватились бы за возможность трахнуть её снова, если бы могли. Во-вторых, это будет просто моё слово против её, и она будет всё отрицать. В-третьих, почти все обвинения в адрес комиссии исходили от женщин, подвергающихся преследованиям со стороны мужчин, а не наоборот.

Несколько случаев с женщинами, которые угрожали, были с уродливыми, пожилыми женщинами, которые не могли получить мужчину другим способом. Она рассмеялась, сказав, что они посмотрят на неё и подумают, что она легко может заполучить любого мужчину, которого захочет, и решат, что ей не нужно никого беспокоить.

Я тщательно обдумал её слова. Она определенно крепко держала меня. И всё же я твёрдо решил не изменять жене. Я слишком сильно её любил.

Я рассказал жене о том, что произошло, а затем сказал, что я просто собираюсь уйти и не возвращаться.

Моя жена пришла в ужас. С ребёнком на подходе, она не в состоянии найти работу, в сегодняшней экономике не было никакого способа, которым я мог бы легко найти другую работу. И кого бы я мог использовать в качестве рекомендации? Офис-менеджер, к которой я пытался предъявить какие-то претензии? Босс, которую я презирал и злил? Она наверняка даст мне плохую рекомендацию.

Я испугался. Что она говорит?

Моя жена смахнула слезу и сказала, что так как это будет только один раз, и так как все остальные парни сделали это, как это не противно, мы вынуждены согласиться. Мы отчаянно нуждаемся в том, чтобы я цеплялся за эту работу.

— Давай, займись с ней сексом. На самом деле это не будет похоже на измену мне,  — сказала она.  — Потому что ты был честным и откровенным. Только постарайся не слишком радоваться этому и постарайся покончить с этим как можно быстрее.

— Ты в этом уверена?  — спросил я, совершенно ошеломлённый.

— Если ты уйдёшь, у нас не будет возможности купить подгузники или детское питание, когда родится ребёнок, или заплатить чёртову арендную плату, если ты не уступишь ей,  — прошептала моя жена и добавила:  — Так что, как бы мне не было больно давать тебе разрешение на секс с другой женщиной, я предпочла бы, чтобы ты провёл с ней час, а не месяцы на 

улице без работы и с ребёнком, которого мы, вероятно, в конечном итоге потеряем из-за того, что не сможем позаботиться о нём.

— Не могу поверить, что ты это говоришь. Как ты можешь мириться с тем, что я изменяю?

— А кто сказал, что меня это устраивает? Последние два года я не могла найти работу, а сейчас тем более не могу, потому что должна сидеть дома и заботиться о ребёнке. Ты очень хорошо продаёшь эти автомобильные запчасти. Ты зарабатываешь и зарплату и бонусы. Так что, как я уже сказала, отказываться от всего этого из принципа только для того, чтобы, вероятно, в конечном итоге лишиться ребёнка, не имеет никакого смысла. Это только один раз, и это всего лишь час. Только обязательно надень презерватив, чтобы ничего не подхватить, понял?

— Отлично,  — сказал я, не веря своим ушам, всё моё тело дрожало от ярости.  — Я трахну её, если это сделает тебя счастливой.

— Не смей мне этого говорить!! Конечно, это не делает меня счастливой. Но при чём тут счастье? Как сказала твоя начальница, это строго быть трахнутым или уволенным, так что выбирай меньшее из двух зол и просто продолжай. Я не хочу, чтобы наш ребёнок жил на улице, когда он родится, и я больше не хочу об этом говорить. Я жду тебя завтра поздно вечером, и на этом наш разговор окончен.

•  •  •

Весь следующий день я провёл в офисе, буквально обливаясь потом. Время от времени босс подходила к моему столу, наклонялась и демонстрировала свои сказочные сиськи с пугающим глубоким декольте, и шептала, что она собирается полностью насладиться мной больше, чем всеми другими мужчинами, которые приходили на секс-сессию в её офис. Я тихо сидел в углу и ел свой обед, чувствуя что это последняя еда приговорённого к смерти.

Я убедился, что в моем бумажнике достаточно презервативов на случай, если у неё их нет. Мой лоб и лицо вспотели к половине третьего, и я просто слишком нервничал, чтобы говорить с кем-то о чём-то.

К половине пятого я так разнервничался, что чуть не упал в обморок. Офис должен был закрыться в половине шестого, и я был в бешенстве, зная, что всего лишь час отделяет меня от неё.

Тем не менее, я должен был признать, что меня укрепляли мысли о том, что её толстые после пластической операции, пухлые губы будут бесконечно сосать мой затвердевший член. Я также был очарован массивными грудями, и у меня потекли слюнки при мысли о том, что их будет сосать мой напряжённый рот.

Слова моей жены снова и снова звучали в моём встревоженном и виноватом сознании: "Не слишком веселись!" Как я могу не развлекаться с такой супер-горячей красоткой?

К пяти пятнадцати кабинет был совершенно пуст. Босс сказала секретарше, что она может уйти домой пораньше, и все ребята, прекрасно понимая, что сейчас моя очередь посетить офис, не хотели злить её, задерживаясь.

— В любое время, когда ты 

будешь готов, Грег.

Услышав её голос так неожиданно позади меня, я подпрыгнул.

Я повернулся и был потрясён, увидев массивные груди, свисающие вниз без лифчика или топа. На ней были шестидюймовые каблуки, но это всё. Она была абсолютно голой.

Она бросила ключ на стол.  — Закрой дверь, ладно? И нажми кнопку на столе секретарши, которая отключает все телефоны. Мы же не хотим, чтобы нас беспокоили.

Я запер дверь, выключил телефоны и разделся догола, не забыв надеть презерватив. В конце концов, таков был её план. Затем я вошёл в кабинет.

— Сними презерватив,  — сказала она, нахмурившись, как только я вошёл.

Я был поражён её просьбой. Я замер и ничего не сделал.

— Не беспокойся,  — сказала она.  — Все мужчины, с которыми я когда-либо занималась сексом, включая всех продавцов в этом офисе, всегда одевали презерватив. Так что я свободна от ЗППП, это точно. Я знаю, что ты женат и не гуляешь от своей жены, поэтому я чувствую себя в безопасности, когда ты трахаешь меня без седла.

— Ладно, никаких венерических заболеваний, но что, если ты забеременеешь?

— Именно этого я и хочу, глупышка,  — забеременеть. Мне сорок пять, и мой гинеколог говорит, что, по её мнению, у меня осталось не так уж много времени, когда речь идет о возможном ребёнке. Я всегда хотела ребёнка, но я люблю секс и люблю мужчин, поэтому я никогда не выходила замуж. Тааак, когда я услышала, что твоя жена забеременела так скоро после того, как ты женился на ней, я подумала: вау, по крайней мере, я знаю, что ты не только чист, но и действительно плодовит. Ты, надеюсь, сможешь обрюхатить меня в мгновение ока.

— Это не было частью сделки,  — сердито сказал я, почти дрожа.

— Не волнуйся,  — заверила она меня.  — Я миллионер, поэтому не буду просить у тебя алиментов. Но, чтобы ты знал, мне не нравится это сердитое выражение на твоем лице. Я хочу чтобы ты действовал счастливо и умело во время этой сексуальной сессии. Я никогда раньше не умоляла мужчину о сексе и не собираюсь начинать умолять сейчас. Так что начинай сосать мою грудь и заводить меня поскорее, иначе утром ты окажешься на грани безработицы.

— А если секс сегодня не произведёт на свет ребёнка?

— Если поначалу у тебя ничего не получится, глупец, тогда попробуешь ещё раз. Разве твоя мать никогда не учила тебя этому?

Внезапно я пришёл в ужас, осознав, что это, возможно, не единственный раз, когда она заставит меня заниматься с ней сексом, но её предупреждение быть счастливым и умелым крутилось у меня в голове. Я оказался в ловушке. Я опустил губы к её груди и начал сосать.

Я был поражён насколько огромными стали соски во рту, и она застонала от радости, запустив пальцы в мои волосы, затем вниз по моей мускулистой спине, пока они не остановились на моих пышных, округлых ягодицах.

— Настоящая великолепная задница,  — сказала она, её тело дрожало, когда 

я усилил засос.

Она села на стол, и её ноги обвились вокруг моей талии.

— Соси сильнее,  — взмолилась она.

Я сделал, как она просила, сосал по крайней мере полчаса, пока мой член делал полные умопомрачительные толчки в киску.

— Скажи этим маленьким рыбкам в твоих яйцах, что я хочу девочку, но пока не приходи. Я хочу сначала отсосать член,  — проинструктировала она.

Через некоторое время она встала из-за стола и уложила нас рядом на раскладной кожаный диван. Она поставила нас в позицию шестьдесят девять и приказала мне сосать киску.

Почти в тот момент, когда язык коснулся её, я почувствовал, как хлынувшая женская сперма хлынула на мои губы. Она дико застонала от райских оргазмических ощущений и начала сосать мой член медленно и осторожно, не торопясь, целуя головку, затем облизывая её, затем катая свои красивые накрашенные губы вверх и вниз, пока он не стал абсолютно твёрдым, как сталь, Она продолжала это ещё полчаса, но потом поняла, по моему собственному стону, что я становлюсь слишком возбуждённым и, возможно, скоро должен кончить в её искусный рот.

Она повернулась и снова обвила ногами мою талию, втягивая мой член в свою киску, грудь качнулась на моём лице, сводя её с ума от покусывания сосков. Я вонзался в неё глубоко и жёстко.

Я продержался ещё минут десять, а потом объявил, что готов взорваться.

Мои слова привели её в такое возбуждение, что она тоже объявила, что вот-вот достигнет оргазма, и мы сделали это вместе, и она напряглась от восхитительного заполнения её изнутри.

Через минуту или две я рухнул на неё, и она принялась обильно целовать меня.

— Ты был великолепен,  — заявила она, её лицо сияло, когда её пальцы обхватили мой член.

— Ты твёрдый?  — сказала она, удивляясь, что я не съёжился.

Я не ответил. Я не хотел, чтобы она знала, что я, вероятно, один из немногих мужчин, которых она когда-либо встречала, которые действительно могли оставаться твёрдыми всю ночь, даже после множественных оргазмов.

Она скользнула моим членом в свою грудь и начала водить им вверх и вниз по чувствительной коже, заставляя меня снова возбудиться.

— Пойдем, одевайся,  — сказала она.  — Мы идём ко мне. Ты меня заводишь. Я хочу, чтобы ты продолжил заниматься со мной любовью.

•  •  •

Я осторожно и тихо открыл дверь, не желая будить жену.

Она не спала, сидя на диване, до безумия взволнованная.

— Уже больше часа ночи. Я боялась, что ты попал в аварию или что-то в этом роде.

— Я был с ней, помнишь?

— Мне показалось, ты сказал, что это всего на час?

— Нет, ты сказала, что это всего на час. Моя начальница забрала любовные ласки к себе домой.

— Любовные? Это так ты называешь траханье грязной шлюхи, шлюхи, сосущей член каждого мужчины, которого она нанимает?

Я был слишком унижен, чтобы ответить.

— Почему ты так держишься за промежность?  — спросила она.

— Мне просто немного больно, вот и всё.

— Ты хочешь сказать, что она трахалась с тобой всё это чёртово 

время? Почти восемь часов?

— Что-то в этом роде.

— Чёртова шлюха! Слава богу, она хотела, чтобы ты сделал это только один раз.

Я ничего не сказал. Мне было трудно лгать жене, поэтому я просто ничего ей не сказал. Вместо этого я последовал за ней наверх и лёг в постель.

— Прими душ,  — сказала она, дрожа от сдерживаемой ярости.  — И вымой рот с мылом. Твоё лицо пахнет, как пизда. Мне не нужно спрашивать, почему она оставила тебя так надолго.

•  •  •

Следующие две недели прошли без происшествий, пока босс внезапно не вызвала меня в свой кабинет и не заперла дверь, задёрнув все шторы. Затем она воспользовалась интеркомом, чтобы сказать секретарше, чтобы та задерживала все звонки.

— У нас проблема, Грег.

— Проблема?

— На самом деле две проблемы. Во — первых, у меня два дня назад закончились месячные, а это значит, что я не забеременела от тебя, как я надеялась.

— А вторая проблема?

— Я возбуждена. Я до сих пор не могу забыть, как две недели назад ты вышиб мне мозги. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня снова, прямо здесь, прямо сейчас. Таким образом, мы сможем одним выстрелом расправиться с двумя зайцами. Ты удовлетворишь моё тело и посадишь ребёнка в мой живот одновременно. Раздевайся!

Я сделал, как она просила, не только потому, что хотел сохранить работу, но и потому, что моя ревнивая жена две недели не занималась со мной любовью. Я был невыносимо возбуждён.

Она опять сидела на столе и заставляла меня яростно сосать её сказочные груди.

— О-о-о, это так приятно. Тебе ведь нравятся большие груди?

— Как любому мужчине,  — ответил я.

— Ах, но ведь ты не просто мужчина, не так ли? Ты действительно красивый молодой человек с горячим мускулистым телом, прессом из стиральной доски и чрезвычайно огромным членом. Членом, который может работать всю ночь, даже после одного-двух оргазмов.

Я не ответил, но у меня появилось странное чувство, что она, возможно, влюбилась в меня или возникло что-то зловещее, вроде одержимости.

Примерно через пятнадцать минут она закинула ноги мне на плечи и стянула моё лицо со своих сисек на киску.

— Пососи мою киску, пока я не брызну тебе в лицо,  — умоляла она.

Я сделал, как она просила, и через пять минут сорвал джекпот, когда она стонала так чертовски сильно, что другие, вероятно, хихикающие прямо за дверью, тоже могли слышать это.

Затем последовало фактическое введение моего члена в её влажную, сочную киску. Я должен признать, что это было запредельное ощущение. Для женщины, которая любила трахаться так часто и с таким количеством мужчин, можно было бы подумать, что её вагинальный туннель должен быть очень широким, но это было не так. Он был такой чертовски тугой, что мой огромный член сладко хлюпал с каждым толчком, когда растягивал её.

Её руки чувственно сжимали мою задницу, ногти слегка впивались в плоть, когда она втягивала меня и выпускала из себя. И, как обычно, её ноги остались на 

моей талии.

— Быстрее, сильнее,  — умоляла она, больше не пытаясь контролировать мой оргазм. Теперь, когда она поняла, что я был одним из тех редких мужчин, которые могли оставаться твёрдыми и огромными даже после оргазма, она хотела, чтобы я просто продолжал двигаться так сильно, как только мог, как можно дольше.

Мой член покраснел, ободрался и болел с прошлого раза, но на этот раз она была ещё более свирепо ненасытна.

Наконец, после своего пятого проклятого оргазма, она остановилась и соскользнула со стола, встала и уставилась на меня этими странными остекленевшими глазами, которые говорили мне, что она купается в сексуальном раю и определённо находит меня неотразимым.

Я прикинул, что трёх часов стучания по киске ей вполне хватит, но ошибся.

— Ты приходил только два раза,  — озорно сказала она.

— Разве этого недостаточно?  — сказал я, задыхаясь от величайшего секса, который у меня когда-либо был.

Она отрицательно кивнула, затем скользнула в свои шестидюймовые туфли-лодочки, повернулась и помахала мне своими красивыми круглыми персиками, вызывая меня снова погрузиться в супер тугую киску сзади.

— Мне немного больно,  — сказал я, надеясь на этот день соскользнуть с крючка.

— Сейчас тебе будет гораздо больнее,  — сказала она,  — а теперь быстро верни мне свой член.

— Ты несправедлива,  — заскулил я, терзаясь мыслью о том, что не могу вынести измены своей беременной жене.

— Кстати, о справедливости,  — сказала она,  — когда ты пойдёшь в банк на этой неделе, то обнаружишь, что зарплата вдвое больше, чем раньше, и социальный пакет удвоился, а в некоторых случаях даже утроился.

Внезапно у меня ослабели колени. Теперь она подкупала меня дополнительными деньгами и дополнительными стимулами, просто чтобы подсластить пилюлю. Я бездумно схватил её за ягодицы, заставив хрипло вздохнуть. Затем я обнял её за бока и сжал груди. Я вдавил свой член в тугую киску, и она застонала как сумасшедшая, мгновенно достигнув шестого оргазма и взвизгнув от безудержного ликования. Я трахал её до тех пор, пока офис не закрылся в пять тридцать.

Я вернулся домой с работы вовремя, еле живой от того, что мой член сильно болел. Когда я вошёл внутрь, свет был приглушен, и на заднем плане тихо играла мягкая, сексуальная музыка. Моё сердце упало, поняв, что моя жена Стейси, очевидно, вышла из своего двухнедельного кислого фанка из-за того, что мне пришлось трахнуть босса. Теперь она наконец была готова заняться со мной любовью и хотела, чтобы я это знал.

Я вздохнул от своего затруднительного положения. Мой член так болел, а яйца были опустошены после рекордных четырёх оргазмов, что я просто не мог дать ей то, что она хотела.

Я вдруг почувствовал, как она подошла ко мне сзади, обхватив руками мою грудь.

— Угадай, кто?

Я повернулся, и она принялась обильно целовать мою шею и лицо. Затем она внезапно остановилась, и её лицо сменилось от удовольствия к ярости.

— Я весь день ждала, когда ты вернешься домой, чтобы мы могли заняться любовью, только теперь я вижу, что 

твоя шлюха-босс опередила меня. Не пытайся отрицать это. Я чувствую сильный, безошибочный запах её влагалища на всём твоем лице. Что ты сделал? Сосал клитор, пока она не брызнула тебе в лицо?

— Она заставила меня!

— О, как же насчёт одного раза?

— Две недели она ко мне и близко не подходила, а сегодня, ни с того ни с сего, либо я её трахаю во второй раз, либо ищу другую работу. Вот я и трахнул её. И я хотел остановиться, но эта чёртова дама просто ненасытна. Пять с половиной часов!

— И ты, наверное, наслаждался каждой грёбаной минутой!

Слова моей жены вонзились в меня, как кинжал, поэтому я бросил в ответ:

— Послушай, Стейси, ты же сама хотела, чтобы я её трахнул, помнишь? Это ведь ты не позволила мне бросить эту чёртову работу, помнишь?

— Итак что, чёрт возьми, ты говоришь? Что она захочет, чтобы ты и дальше давал ей его?

— Она хочет ребёнка.

— Она что? Она что!! Ты что, издеваешься? Она хочет, чтобы ты её обрюхатил? О, это просто чертовски становится всё хуже и хуже. Я не могу так жить. Я думала, что смогу быть сильной. Можно справиться с этим только один раз, но сейчас? Сейчас же! Блядь, прямо сейчас!? А чего ты от меня ждёшь? Просто спокойно сидеть дома с этим большим животом, который ты мне подарил, и просто радоваться этому? Я не могу так жить! Чёрт возьми! Я не могу так жить!  — Затем Стейси разрыдалась, упала на колени и, обняв лестничную клетку, зарыдала на деревянный пол.  — О Боже! Какой беспорядок. Что же мне теперь делать?

Я опустился на колени рядом с ней, пытаясь утешить, и обнял её, но она оттолкнула меня.

— Убери от меня это чёртово дыхание киски, ты, грязная свинья!  — закричала она и добавила:  — это должно было быть только один раз, а не всё время!

Затем она поднялась по лестнице, почти готовая сойти с ума, и я забеспокоился, зная, какой травматический эффект может оказать такой ужасный стресс на нерожденного ребёнка. Было семь с половиной месяцев, и, как бы она ни была не в своем уме, я испугался за её безопасность и безопасность ребёнка.

Я добрался до двери спальни как раз вовремя, чтобы увидеть, как она захлопнулась у меня перед носом, и услышать, как повернулся ключ. Она не собиралась впускать меня, вот и всё! Я вздохнул и медленно поплёлся вниз по лестнице. Всё вышло из-под контроля. Пришло время налить себе выпить.

•  •  •

Я проспал ночь прямо за её дверью, лёжа на полу. Я слышал, как она безудержно рыдала всю ночь напролет, и ужасно беспокоился о том, что всё это может сделать с ней и с ребёнком. Но, с другой стороны, возможно, по-настоящему хороший крик — это как раз то, что ей нужно, чтобы выплеснуть все эмоции наружу.

Внезапно, без всякого предупреждения, плач прекратился. Я постучал в дверь, но ответа не последовало.  

Первым моим желанием было просто выломать дверь, чтобы посмотреть, не пытается ли она причинить себе вред, но, прижавшись ухом к двери, я услышал, как она начала двигаться, вероятно, застилая постель и раздвигая шторы. Я предположил, что она, возможно, находится в процессе выхода из этого состояния. Я решил больше не раздражать её. Я просто оставлю её в покое, пока она не придёт в себя.

Я спустился вниз и приготовил завтрак. Поскольку была суббота, офис был закрыт. Это даст нам со Стейси возможность поговорить о том, что мы собираемся делать.

Прошло четыре часа, прежде чем Стейси наконец появилась на кухне, где я сидел за столом и пил кофе. Её глаза были красными и опухшими, а на лице застыло выражение зомби, которое действительно напугало меня. Я всеми фибрами души надеялся, что с ней всё будет в порядке.

Она, казалось, дрожала, и я не думал, что разумно пытаться обнять её, так как воспоминание о запахе киски босса на мне, возможно, было свежо в её памяти.

— Кофе?  — с опаской спросил я, не зная, начнет ли она снова кричать или, может быть, заплачет. Она не сделала ни того, ни другого.

— Что-нибудь выпить было бы неплохо,  — ответила она пугающе монотонным голосом.

— Хорошо, потому что кофе только что сварен.

— Нет, я думала о чём-то более сильном, о чём-то гораздо более сильном. У нас валяется бутылка водки с прошлого Рождества?

— Да, но...

Моё "но" было выражением беспокойства по поводу того, что алкоголь и беременность, вероятно, не очень хорошо сочетаются. Однако она была на очень шаткой почве, поэтому я подумал, что критиковать её было бы неразумной идеей. Лучше просто подыграть, подумал я. Насколько я знал, она могла быть на грани какого-нибудь психотического приступа или психического срыва.

— Сейчас принесу,  — сказал я, вставая.

Когда я вернулся, она сидела, её пальцы дрожали, когда она потянулась за пачкой сигарет на столе. Это потрясло меня, потому что Стейси бросила курить, как только узнала, что беременна. Она даже заставляла меня курить на улице, если собиралась находиться со мной на одном этаже.

Она открыла пачку, вытащила одну и прижала к губам. Всё тело затряслось, и тут я понял, что нервы у неё совершенно сдали.

Она сунула сигарету в рот и попыталась поднести к ней огонек зажигалки, но рука слишком сильно дрожала, чтобы зажечь.

Я потянулся к её руке, поддерживая её. Как бы мне ни была ненавистна мысль о том, что она снова начнет курить, пламя было высоко, и я подумал, что лучше позволить ей зажечь сигарету, чем случайно поджечь волосы или одежду.

Она сделала глубокий вдох, пока клубы белого дыма не начали вырываться изо рта и ноздрей.  — Фу, сколько времени прошло.

Я хотел сказать что-нибудь о целесообразности курения или выпивки, особенно после того, как она усердно работала, чтобы избавиться от этих привычек. Но она явно была не в себе, и любые враждебные слова с моей стороны послужили 

бы только началом третьей мировой войны.

Я налил унцию водки в стакан и поставил его перед ней, потянувшись за апельсиновым соком.

Прежде чем я успел отвинтить крышку с апельсинового сока, она опрокинула стакан обратно, оставив его пустым.  — К чёрту сок. Ещё водки. На этот раз двойной.

Я сделал, как она просила, щедро налив и себе. Она быстро проглотила и это, поморщившись от резкого вкуса.  — Оставь бутылку,  — сказала она.  — И садись. Нам нужно поговорить.

Я поставил водку и сел рядом с ней.

— Послушай, милая,  — начал я.

— Нет, когда я сказала, что нам нужно поговорить, я имела в виду, что ты должен заткнуться и просто слушать. Отвечай только на мои вопросы, понял?

— Хорошо,  — согласился я, покорно пожимая плечами. Опять же, я не хотел перечить ей каким-либо способом, который мог бы вывести её из себя.

— Как часто, по-твоему, она захочет тебя трахать?

— Понятия не имею,  — ответил я.  — Хотя до тех пор, пока она не забеременеет, она, вероятно, захочет, чтобы это продолжалось. В прошлый раз прошло две недели, но это только потому, что у неё были месячные. Я бы сказал, вероятно, раз в неделю и, скорее всего, по пятницам, потому что большинство сотрудников офиса рано уходят на выходные.

— Хм, наверное, каждую пятницу, а? И как долго будет длиться каждый сеанс?

— Честно?

— Да, до сих пор ты был предельно честен, именно это и поддерживает меня. Я знаю, что у меня есть все факты. Ничего от меня не скрывай!

— Ну, если вчера был какой-то показатель, то с полудня и до закрытия, в пять тридцать. Я полагаю, она думает, что ты не узнаешь об этом, если это происходит в рабочее время.

— Ну, она ошибается. Хм! Целых пять часов. Эта женщина ненасытна. А как насчёт других парней в офисе?

— Они ей больше не нужны. Только я. Она думает, что, поскольку я так молод, чист и преданно женат, она не заразится от меня венерическими заболеваниями. Она также думает, что, поскольку я так быстро обрюхатил тебя после нашей свадьбы, я могу быстро сделать её беременной, несмотря на её возраст. Ей также нравится тот факт, что я, по её словам, "очень милый", потому что это означает, что её ребёнок, вероятно, тоже будет "очень милым".

— А что ещё? Должно быть, в её одержимости тобой есть что-то ещё? Ты обещал быть со мной предельно честным, помнишь?

— Ну, ей нравится, какой я, опять же, по её словам, "такой сексуальный", с прессом из стиральной доски, красивый и с членом, который может трахаться часами и часами даже после многократных оргазмов. Ни один из двадцати одного продавца в её офисе не может этого делать.

— Хм, все те качества в тебе, о которых ты только что упомянул, были теми же самыми качествами, которые помогли мне сразу влюбиться в тебя!

— Ты к чему клонишь?

— Я хочу сказать, что рано или поздно она влюбится 

в тебя так же, как и я.

— Чепуха,  — выплюнул я, явно в ужасе.

— Так ли это? Просто подумай о том, что она выбрала именно тебя, чтобы подарить ей ребёнка. Никому другому не разрешалось заниматься с ней сексом больше одного раза, несмотря на их явные мольбы, и помнишь, я видела её на рождественской вечеринке. Она очень сексуально выглядит, настоящая сексуальная красотка. Они все ухватились бы за возможность трахнуть её снова, а она хочет, чтобы ты трахал её, трахал и трахал. Неужели ты не понимаешь? Пока это раз в неделю, но скоро будет раз в день, а потом, когда она забеременеет, ей понадобится отец для её ребенка, и тогда, прежде чем ты успеешь оглянуться, она прикажет тебе развестись со мной и жениться на ней.

— Это безумие.

— Нет, это просто логическое мышление. Я проверила банковский счёт через интернет-банкинг несколько часов назад. Ты знаешь, что эта женщина фактически удвоила твою зарплату?

— Она сказала.

— Хм-м-м, она, очевидно, женщина, которая имеет в виду то, что говорит, и говорит то, что имеет в виду. Она также делает именно то, что говорит, и это означает, что она собирается заставить сделать её беременной. И это намного больше, чем я могу вынести.

— Так что же мне с этим делать, уволиться? Я уйду, если ты этого хочешь?

— Бросить работу? Не в этой жизни. Наши родители умерли. Мы оба единственные дети, и у нас нет ни братьев, ни сестёр, к которым можно было бы обратиться. Ты можешь быстро найти другую работу, а можешь и не найти. Босс навеняка даст плохую рекомендацию и попытается снова уволить тебя, если ты найдёшь другую работу. Знаешь, синдром обиженной женщины? Мы можем потерять квартиру, две машины, кредитный рейтинг и, что хуже всего, даже, как я уже сказала, потерять ребёнка. Она держит тебя за яйца, и она это знает!

— Тааак, если я не уйду, и если ты не сможешь справиться с тем, что я сделаю её беременной, а потом ожидаешь, что она влюбится в меня, что теперь делать?

— Убить её.

Эти два слова не были произнесены тихо, как можно было бы предположить, и не были произнесены робко, как какая-то пробная фраза, проплывшая в атмосфере, чтобы увидеть, есть ли какое-то согласие. Они были просто выплюнуты мстительной, почти безумной домохозяйкой, которую толкнули через край, почувствовавшей себя крысой в ловушке, когда в неё тычут палкой.

— Я не совсем расслышал?

— Конечно, расслышал. Я сказала, убить эту суку! Записано, что ты получаешь вдвое больше обычной зарплаты. Если она умрёт, новый офис-менеджер, которого они наймут, просто продолжит платить новую, более высокую зарплату. В конце концов, ты — номер один в продажах. Кто станет сомневаться?

•  •  •

Время до следующей пятницы тянулось медленно. Я начал пить, чтобы успокоить нервы. План моей жены был достаточно сумасшедшим, чтобы он, вероятно, сработал, но я был подмят нервным срывом, так что я просто не 

смогу нажать на курок пистолета.

— Я смогу,  — сказала моя жена.  — Я смогу легко нажать на курок, когда этот муж не тянет.

Сначала я был категорически против этого, но жена настояла, чтобы я либо согласился, либо она разведётся со мной и сбежит в другой штат, где я никогда не увижу ни её, ни ребёнка.

Я был в панике и поэтому согласился.

Приближался полдень, и я оставил дверь аварийной лестницы открытой в задней части офиса. Никто никогда не пользовался ею, потому что мы были на шестом этаже, что требует очень долгой прогулки по бетонной лестнице, в отличие от лифта в вестибюле.

Но на лестнице не было камер. Камера была направлена на входную дверь офиса, наблюдая за всеми входящими и выходящими людьми.

Ровно в пять тридцать, после особенно жаркого пятичасового секса, офис-менеджер, полуголая, проводила меня до входной двери, запечатлев поцелуй на моих губах. Я попросил её проводить меня до двери, чтобы камера запечатлела, как я ухожу, а она ещё жива.

К тому времени, как она вернулась в свой личный кабинет, моя жена проскользнула туда через запасной вход и ждала, когда она войдёт в дверь. Одной пули в сердце было достаточно.

Я обошёл здание и поднялся по аварийной лестнице, где не было камеры, обратно на шестой этаж. Я проскользнул внутрь через запасной выход, который жена оставила для меня открытым.

Я нашёл босса мёртвой на полу, с небольшой лужицей крови, сочащейся на ковёр.

Моя жена дрожала, на её лице было странное, но удовлетворённое выражение.

Я взял у неё из рук маленький пистолет и сунул его в карман пиджака. Я завернул босса в ковёр. Он полностью покрывал её голову и ноги.

Затем я вытащил тело из кабинета и потащил вниз по лестнице на пятый этаж, где находится мусоропровод. Проход ведёт к двум отдельным дверям, одной пригодной для вторичной переработки, и другой, не пригодной для вторичной переработки, которую увозили и ежедневно сбрасывали в пещеристую городскую свалку. Моя жена нажала кнопку "не подлежит вторичной переработке".

•  •  •

Наша дочка только вчера родилась. Она такая же, как её мама, красивая и энергичная.

Прошло шесть недель после тайного убийства. Из глаз моей жены исчезли обречённость и мрак, когда-то навязанные ей моей сексуально голодной начальницей.

Её тело так и не нашли, а полиция допросила меня только один раз. Все продавцы говорили копам одно и то же. Она заставила их трахнуть её в своем кабинете. Последняя известная запись её жизни показывала, как я выходил из офиса, целуя её. Затем моя жена подтвердила, что я вскоре вернулся домой. Мы сорвались с крючка.

Никто не был уверен, жива она или нет.

Представьте себе моё удивление, когда компания, впечатлённая тем, что я был номером один в продажах, назначила меня своим новым менеджером по продажам. Теперь я зарабатываю вдвое больше, чем платили мне раньше.

Я до сих пор трахаюсь в своём офисе каждую пятницу после обеда, просто в память о старых временах. Но теперь только 

с моей женой, и, в отличии от моей прежней начальницы, жена умеет заводить детей!