Разговоры (Пример разговора секс по телефону) Часть 1

— Дорогой, я должна была это сделать. Этот скользкий маленький ублюдок держал меня под дулом.

— Нет, неправда. На этом видео не видно ни одного ствола.

— Пожалуйста, не будь мелочным! Не сейчас. Если бы я этого не сделала, он заблокировал бы мое повышение.

— Так почему же ты не пришла ко мне и не рассказала об этом, чтобы мы могли все исправить вместе?

— Если бы я пришла к тебе, то что бы ты сказал?

— Сменить работу или жениться.

— Вот именно. Я знала, что ты это скажешь.

— Именно это я и пытаюсь сказать.

— Что? Я не понимаю...

Я вздохнул. Было много вещей, которых я не понимал. Как моя жена могла провести целый день, трахая своего босса, каждым своим отверстием и на каждом предмете мебели в гостиничном номере? Как доверие всегда заканчивается слабостью? О том, что вера — это всего лишь еще одно слово или имя милой девочки, над которой издевались в школе? Как эта жирный мерзавец мог трахать мою жену целых три часа без сердечного приступа? Количество Виагры, которую он должен был принять? Его сердце должно было взорваться и остановиться в течение нескольких минут. Это было бы только справедливо. Чертова злая карма! Никогда не наносит удар в нужное время.

Я попытался объяснить ей это.

— Ты точно знала, что я скажу, и все равно сделала это. Полагаю, теперь ты будешь говорить, что я не должен был знать, что это ничего не значит, что это не повлияет на нас. Но ты же знала! Ты все знала. В твоем мире не было секретов, только в моем. Ты точно знала, что я буду чувствовать, и даже тогда, взвесив все это, не смогла склонить чашу весов в мою пользу.

— Я не собиралась быть делать это. Но ты же знаешь, как много я трудилась ради этого повышения. И он просто собирался выбросить всю эту работу. Это было бы такой пустой тратой времени.

— А что было бы потрачено впустую? Тот факт, что ты усердно работала на своей работе? А разве это не то, что вы должны делать в любом случае? Вот почему они и платят тебе.

— Они заплатят мне гораздо больше, если я получу повышение.

— Ну что ж, тогда это не совсем пустая трата времени. По крайней мере, я узнал, что моя жена — шлюха.

Несмотря на пятна слез на ее щеках, у нее действительно хватило наглости сердито посмотреть на меня.

— Пожалуйста, не позволяй этому превратиться в обзывательство! Пожалуйста, будь благоразумным. Или, по крайней мере, вежлив.

— Погоди секунду, ты добровольно трахалась, сосала и бог знает что еще делала с этим скользким жирным хреном несколько часов подряд, чтобы он не заблокировал твое повышение, которое дало бы тебе прибавку к зарплате. А это значит, что ты трахалась с ним за деньги. Это самое точное определение шлюхи в любом словаре, который ты можешь поискать. На самом деле, твоя 

фотография может быть в некоторых из них под этой записью.

Ее рот открылся и закрылся. Не думаю, что она никогда не подозревала эту мою сторону. Повелителя грязных слов и хлестких оскорблений.

Конечно, помогло то, что у меня было несколько часов, чтобы обдумать ситуацию и придумать несколько отборных фраз, в то время как она только что вступила в этот разговор, как только вошла в парадную дверь, со "всеми покупками", которые она делала в течение дня. Ее секретарша, очевидно, попыталась прикрыть ее заявив, что она недоступна для звонков. Когда я дал понять, что у меня чрезвычайная ситуация, она заявила, что моя горячо любимая жена ушла на совещание. Да, я уже знал, что это произойдет, только не был уверен, когда. Спасибо, госпожа секретарь.

— И ты считаешь, что я должен быть разумным? Действительно? Думаешь, у меня встанет, когда я буду смотреть, как ты пьянствуешь со свиньями, валяясь в грязи?

Она покачала головой. Она совсем не так представляла себе начало уик-энда. В глубине души она надеялась на небольшой, пропитанный вином тет-а-тет с мужем в каком-нибудь модном ресторане, чтобы отпраздновать свое предстоящее повышение. И время, чтобы все исправить для ее ожидающейся гибели. Не ввязываться в словесную перепалку без всяких запретов до смерти, как только она войдет в дверь. Слава богу, сегодня пятница, а?

— Пожалуйста, дай мне подумать. Мне нужно встать на ноги, попытаться объяснить тебе это, чтобы ты понял, что это было. Это был всего лишь один день из всей нашей жизни, чтобы у нас была лучшая жизнь для нас и наших детей.

— Какие дети?

Я оглядел комнату и сделал вид, что удивлен.

— Я имею в виду наших будущих детей.

— Какие будущие дети?

Я продолжал удивляться.

— Мы планировали завести детей, троих. Мы даже придумали им имена.

— Ну, я думаю, теперь их будут звать Ублюдок Номер Один, Ублюдок Номер Два и Ублюдок, Которому Похуй. Потому что я предполагаю, что они родятся вне брака, если это произойдет в ближайшее время. Кроме того, я называю эту идею чушью. Чушью и полным дерьмом. Ты распутничала ради повышения, даже отдала своему Джону все, что у тебя было, со всем энтузиазмом, на какой только способна хорошая шлюха. И ты отдашь все это, чтобы иметь детей?

— Я бы хотела,  — сказала она, все еще тихо роняя слезы. Я не был уверен, были ли они от горя, гнева или страха. Может быть, сочетание всех трех.  — Я бы очень хотела. С тобой.

— Когда?

— Сегодня!  — твердо заявила она.

— К черту все это! Я не собираюсь в ближайшее время приближать к тебе свой член. Мистер Слизняк умудрился нарисовать на тебе целый портрет. Теперь я не знаю, со сколькими другими шлюхами он трахался за последние пару лет, но держу пари, что это, вероятно, не с тобой одной. Вы поняла картину?

Она выглядела смущенной, а затем испуганной.

— Нет! Я заставила его надеть презерватив.

— Что, даже когда 

он красил тебе гланды? Потому что это было совсем не похоже. Ты думаешь, что твоя пизда — это единственная часть тебя, которая может подхватить смертельную болезнь? Неужели ты настолько глупа?

Я щелкнул пультом.

— Кроме того, насчет презерватива...

Она перевела взгляд на большой экран телевизора, словно вынужденная смотреть свой смертный приговор только для того, чтобы увидеть, как мистер Слизняк пашет ее сзади, действительно бороздя эти свежие поля. Он сделал паузу, несколько раз фальшиво кашлянул, чтобы прикрыть себя, вытащил член и снял презерватив, а затем просто вернулся обратно на ферму. Этот всадник без седла был таким смелым, что ему следовало бы выступать в цирке.

Я продолжал смотреть, пока он не издал громкий удушливый вздох, и вытащил член, наполнив ее своими потенциально смертельными жидкостями. На этом я остановил видео. Ее лицо выглядело мечтательным, а его — как будто его только что ударили в живот, и мерзкие жидкости капали оттуда, где их не должно было быть.

До этого момента она не видела все видео. У нее была истерика, когда она впервые увидела, как Слизняк делал то, что делают Слизняки — трахал чужую жену. Он был, можно сказать, очень религиозным и, блять, миссионерским. Я поддался минутной слабости при виде ужаса на ее лице, когда она увидела свою первую главную роль по телевизору и выключил его.

Эта часть была намного хуже. К тому времени все притворства, нежелания и "просто продолжай" исчезли, и она была в этом моменте, действительно была в этом блаженстве. Мы оба это видели. Черт, они могли бы увидеть это с космической станции.

— Этот чертов ублюдок!  — закричала она.  — Как он мог так поступить со мной? Он обещал!

— Ух ты, мошенник жульничает, удивительная находка для сюжета.

Она все еще держала в руках сумки из своей псевдоэкспедиции по магазинам и швыряла их в стены.

— Я убью эту суку!  — взвизгнула она. На самом деле, я думаю, что она могла бы действительно сделать это, если бы он был в пределах досягаемости в тот момент. Ее лицо было искажено, вены на шее торчали наружу, а руки дрожали, скрючившись. Она немного походила на велоцираптора. Я убедился, что нахожусь на расстоянии вытянутой руки, прежде чем продолжить пытать ее.

Да, да. Я бессердечный ублюдок, пытающий красивую женщину ради собственного удовольствия. Ну и что? Любая боль будет внутри, в том же самом месте, где она ранила меня, резала, резала и резала, снова и снова в моем сердце, в бесконечной пытке молчаливой боли и сомнений, раскаяния и мольбы, ярости и агонии. Ты знаешь, что я имею в виду. Вы все были обмануты когда-то. А если нет, то поздравляю, вы так и не узнали об этом. Люди обманывают. Все люди. Даже ты. Смирись с этим.

— Ты собираешься убить слизняка, который сделал это с тобой?

Я увеличил изображение ее лица. Черт возьми, вы должны полюбить эти умные телевизоры. Или ненавидеть их за то, что они сообщают вам 

ненужные подробности. Ее лицо было маской чистого удовольствия. Лучшие лекарства не могли бы сделать ничего лучше.

— Я не знаю, что случилось,  — прошептала она.

— Он держал мое повышение над моей головой и...

— Да, да,  — сказал я нетерпеливо.  — Ты все время это повторяешь. Мы знаем. Хватит уже.

— Я не хотела этого делать. Клянусь жизнью, я не собиралась делать это. Я просто подумала, что могла бы полежать там и позволить ему сделать это за пару минут, и все будет кончено.

— А потом за дело взялась шлюха.

Она бросила на меня быстрый взгляд и печально кивнула.

— Полагаю, это правда. Я не знала, что во мне это есть.

— Я думаю, и я могу это сказать, что ты точно знала, что в тебе было. И тебе нравилось быть там, так быстро и сильно трахаться, как только это возможно.

Дешевый выстрел, но мой собственный, так что я все еще гордился им.

— Не знаю, что и сказать. Десять минут назад я была так счастлива и так грустна, возвращаясь домой к мужу, которого любила и который любил меня, в счастливый дом, к хорошей еде...

— И хорошему душу!  — напомнил я ей. Когда она искоса взглянула на меня, я изобразил на лице отвращение и пошевелил пальцами.  — Чтобы избавиться от всех мерзких капель на тебе и в тебе.

Она побледнела, закрыла глаза, потом открыла их и посмотрела мне прямо в глаза.

— Я приняла душ сразу же после этого, долго и тщательно. Очень тщательно. И, пожалуйста, не делай намеков про это.

Я закрыл рот, опережая свой комментарий. Честно говоря, это было бы слишком просто.

— Я была счастлива и печальна. Я была так счастлива, что возвращалась домой к тебе, к твоей любви, и все это отвратительное дерьмо осталось позади. И так грустно, что я предала тебя. Мне так жаль, что я так поступила. Больше, чем ты когда-либо узнаешь. Я тоже удивилась себе. Я никогда не видел себя таким человеком.

— Она дернула подбородком в сторону телевизора.

— По какой-то причине это повышение заняло первое место в моем хит-параде, и оно все время крутилось у меня в голове. Каждое мгновение бодрствования. Я хотела доказать свою ценность — тебе, компании, всему миру. А потом появилось препятствие, которое я не могла обойти сразу. Поэтому я сжульничала, как будто у меня были шпаргалки для экзамена. И как только я это сделала это, я поняла, что на самом деле доказала, что не достойна ни повышения, ни чего-либо еще. Я не могла этого скрыть, не могла держать это в секрете от тебя. Так что я собиралась использовать видео, чтобы уничтожить его. У директоров случился бы сердечный приступ, если бы у них были доказательства того, как он использует свое положение по отношению ко мне.

Она встала, взяла ноутбук со столика у входной двери, открыла его, щелкнула несколькими клавишами — и заиграло все то же проклятое видео. Я тайно подсоединил ее 

ноутбук к своему, пока она спала. Так что теперь у нас обоих была копия.

— Но я принесла это домой, чтобы показать тебе, что я сделала, и попытаться объяснить, как мне жаль, как я сожалею, что сбилась с этого пути. Это была моя собственная вина. Я даже не могу его сильно слишком винить. Я для него сделала это слишком легко. Но ты должен был знать, как ужасно глупо я вела себя. На полпути домой меня начало тошнить, и я должна была решить, как сказать тебе. Я поместила сообщение в начале и в конце для тебя. Я догадывалась, что ты можешь вышвырнуть меня вон, как только увидишь, и думала, что это единственный способ услышать мои извинения. Но ты уже видел это.

— Тогда к чему все это дерьмо, когда ты смотрела, что показывают по телевизору?

Она вздохнула.

— Я собирался рассказать тебе и показать видео позже. Ты застал меня врасплох, и все, что я собирался сделать и сказать, просто вылетело у меня из головы. Я запаниковала и перешла в режим защиты и отрицания.

— Я хотела, чтобы у нас был последний вечер любви друг к другу. Я заказала столик в "Марио" на восемь персон и даже купила новую одежду, чтобы ты мог гордиться тем, что тебя увидят со мной, хотя я этого и не заслуживала. Потом, позже, я собирался заняться с тобой любовью. Не то, что он сделал со мной, а настоящая любовь, когда соприкасаешься душой. Чтобы потом ты мог узнать, что было правдой в моем сердце, несмотря на то, что я сделала. Завтра я собиралась попросить тебя посмотреть видео, пока я соберу кое-какие вещи на случай, если ты меня вышвырнешь.

Я сел, потер ладонями глаза, пытаясь осмыслить беспорядок в своей жизни.

— Возможно, ты слишком облегчила ему задачу, но я — нет. Его жена, вероятно, смотрит то же самое видео вместе с ним в этот самый момент. Как и ваши директора. О, и я бы не советовал тебе поездку к твоим родителям в эти выходные.

Она надолго закрыла глаза, потом снова посмотрела мне в глаза. Я хотел бы, чтобы она этого не делала, не тогда, когда велоцираптор все еще был у меня в голове.

— Думаю, я это заслужила. Кто-нибудь еще?

Я попытался притвориться.

— Несколько друзей...

— Несколько?

— Ладно, все они. Все в твоем списке электронной почты. Думаю, твой дантист будет немного удивлен. Только позже я понял, что он тоже получит его. О, и люди в налоговой инспекции, и компания, которая пытается продать тебе Виагру. Может быть, они остановятся сейчас, когда увидят, что тебе это не нужно...

Я замолчал. Куда делась праведная ярость, бушевавшая во мне последние два дня? Где же ярость Зевса, буря Посейдона, злоба Аида, которые привели меня сюда? Все, что я чувствовал сейчас,  — это огромную пустоту. Я больше не хотел причинять боль. Я просто хотел вернуть свою настоящую жизнь. Но 

он умерла.

Я думаю, она знала, что стремление к борьбе вышло из меня. Но она не воспользовалась этим.

Она на мгновение положила руку мне на плечо, а потом пошла на кухню. Я все еще сидел в кресле, когда она вернулась с чашкой чая. Она отдала его мне и опустилась на колени рядом со стулом. Когда она прижалась лбом к моей руке и положила руку мне на плечи, я понял, что должен швырнуть ее на пол, как обманщицу, лживую, сосущую отбросы шлюху, какой она и была, и потребовать, чтобы она никогда больше не прикасалась ко мне ни в этой жизни, ни в следующей. Но, честно говоря, во мне этого не было. И утешение, даже от нее, было... успокаивающим.

Я закрыл глаза и просто попыталась забыть обо всем на несколько мгновений. Все, чего я хотел,  — это чтобы этот тихий момент отдыха длился вечно.

— Так что же нам теперь делать?

Я задумался над этим вопросом, а потом понял, что задал его вслух.

— Я не знаю,  — сказала она, ее глаза затуманились от новых слез.  — Из всего этого я больше всего сожалею о твоей боли, и всю оставшуюся жизнь я буду носить с собой знание об этой боли и признаю, что сделала это с тобой. О, не пойми меня неправильно. Я сожалею каждой частичкой своего существа о том, что сделала, жалею, что уступила его требованию, жалею, что не нашла другой работы, жалею, что вообще пошла работать в компанию, даже то, переехала в этот город. Я очень сожалею.

— Но о чем я не жалею, так это о каждом мгновении, проведенном с тобой. Я ни минуты не жалею о твоем сардоническом остроумии, даже когда оно было на мой счет. Ты заставлял меня так много смеяться и радоваться нашей совместной жизни, даже когда мы ссорились. Я даже не жалею ни об одной слезинки, пролитой с тобой до сегодняшнего дня. Я не жалею ни об одном мгновении времени, которое мы провели вместе. Разве что о том, что не стала залезать с тобой в постель на первых трех свиданиях. Так у нас было бы больше времени, которое мы могли бы провести, связывая наши души вместе.

— Ничего из того, что я сделала, не касается тебя. Ты не сделал ничего плохого или совершил глупую ошибку, которую я бы тебе не простила. Ты любил меня и поддерживал — всегда. Ты не унижал меня, как это делают некоторые наши друзья со своими супругами. Ты ухаживаешь за мной, когда я болею или просто нуждаюсь в небольшой ласке, чтобы подбодрить меня. Ты даришь мне радость, заставляешь меня смеяться, заставляешь меня думать, заставляешь меня петь, бросаешь мне мысленный вызов. И ты, безусловно, лучшее, что у меня когда-либо было в постели, хотя по сравнению со всем остальным, что ты делаешь для меня, это не так важно, как ты думаешь. Ты даришь мне счастье 

и удовольствие и заставляешь меня с нетерпением ждать возвращения домой к тебе каждый день. И если бы я не облажалась так сильно, ты был бы лучшим отцом, о котором только могли мечтать наши дети.

Это была длинная речь, и, как всегда, она выразилась гораздо красноречивее, чем я. Даже несмотря на то, что к концу она рыдала душераздирающе. Я знал, что все, что она говорила, было правдой. Это было то, что я чувствовал к ней. Я просто жалею, что не могу повторять это чаще, чем два или три раза в день.

Какое-то время я не знал, что делать. Я знал, что должен делать, но не хотел. Ее признание вины и причинение всего этого печального беспорядка совершенно выбили из меня дух. Я планировал целую боевую кампанию, с атаками и отступлениями, финтами и уловками. Все безрезультатно. Она сдалась еще до начала войны.

Поэтому я притянул ее голову к себе на колени и просто погладил по волосам. Две разбитые души.

Год спустя я проснулся и повернулся в нашей постели лицом к ней. Она проснулась и, моргая, смотрела на меня. Я принял решение.

— Прости, я больше не могу.

Ее глаза расширились от горя.

— Все в порядке, я понимаю. У меня в шкафу есть упакованные вещи. Я уйду отсюда сразу, как только...

— Что?  — почти крикнул я.  — Я не об этом говорю! Хорошо. На самом деле это об этой ситуации, но не об уходе. Я больше не хочу, чтобы мы так жили. Ты должна перестать извиняться передо мной каждый раз, когда мы расходимся во мнениях. Я хочу вернуть свою жену, а не эту тень. Ты должна стать той женщиной, на которой я женился, иначе мы точно не пройдем через это.

— Я знаю, что иногда злюсь, когда что-то возвращает все назад, в то проклятое время, но ты не можешь обращаться со мной как с самодельным взрывным устройством. Время от времени я могу взорваться, но я определенно не смертелен. Больше никаких хождений около меня на ципочках. Хорошо?

Она кивнула, широко раскрыв глаза.

— И еще кое-что. Когда у тебя появится зуд, тебе не придется соблазнять меня каждый раз, как будто я девственница. Мне нравится, когда ты это делаешь, но мне также нравится, когда ты просто предлагаешьпотрахаться, как раньше. Нам потребовалось полгода, чтобы пройти тест на СПИД и снова заняться сексом, но с тех пор это было похоже на жизнь с призраком, хотя секс был очень приятным, да, спасибо, очень приятным. Но когда ты так осторожничаешь со мной, кажется, что и третий призрак здесь, с нами.

Она прекрасно понимала, что я имею в виду.

— Убирайся отсюда и найди себе работу. Сидеть здесь целый день-это сводит тебя с ума, мы оба это знаем. Найди то, что тебе нравится, иди и сделай это. Если еще один ублюдок попытается заставить тебя сделать что-то, чего ты не хочешь, скажи мне, и я 

клянусь, что изобью его до полусмерти, а потом утоплю ублюдка в мешке, полном змей. Они умеют плавать. И если ты действительно хочешь сделать что-то вне обычного распорядка, то сообщай об этом мне громко и ясно, поняла?

— Я никогда не буду...

— Я рад это слышать, и что ты знаешь, что это значит, когда я обещаю больше ничего не делать. Но не каждый парень захочет этого... подожди, да, это так. Конечно, это так. Новый план! Выкопай погреб, и я запру тебя в нем. Я назову тебя Игорем, и мы захватим мир. Ха-ха-ха!

— Клянусь, иногда ты бываешь просто сумасшедшим,  — громко и отчетливо рассмеялась она. Мое сердце было счастливо слышать это.

— Пожалуйста, детка! Быть снова собой! Мне это нужно больше всего. Я не хочу, чтобы ты жила в мире страданий. Если бы я этого хотел, я бы так и сделал... ну, я не знаю, но я никогда не хотел этого. Во всяком случае, через несколько часов. Дело в том, что я не могу оставить его позади, пока ты держишь его перед собой. Если ты хочешь соединить души, то ты должна приложить к этому некоторое усилие. Ты можешь это сделать?

— Я так и сделаю.

— Тогда распакуй эти чертовы сумки!