Не говори о любви. Тематика: Рассказы о любви Часть 2

Джош

Прошло два дня, а я все еще скучал по ней. У меня не было чувства гордости или самоуважения. Я бы забрал ее обратно в ту же секунду. Мне так хотелось верить, что ее мама была права. Пожалуйста, Господи, пусть это будет что-то вроде этого. Пусть ее гормоны будут не в порядке. Пусть это будет опухоль мозга... по крайней мере, такая, которую можно оперировать.

Через две недели я понял, что должен двигаться вперед, хотя бы ради своих детей. В пять и шесть лет они действительно не понимали, что происходит и что произошло. На Иветту это особенно не подействовало. Она, казалось, наслаждалась всем тем дополнительным временем, которое папа проводил с ней.

Мы втроем впервые вместе ходили за продуктами. Я составил, как мне казалось, хороший список. Мы медленно тащились по проходам. Я добавил в корзину больше вещей, чем было в моем списке. В корзине были вещи, которые я не помнил, как туда положил. Я знал, что бывают моменты, когда я просто стою на месте и просто отключаюсь.

Большую часть времени я думал о Валери или о том, что я мог сделать или не сделать, что заставило ее разлюбить меня. Однако это было не совсем так. Правда заключалась в том, что она обманывала меня или делала из меня дурака все эти годы. Мне до сих пор трудно было поверить, что она никогда этого не делала...

— Ты вообще меня слушаешь?  — спросила она. Я покачал головой и понял, что передо мной стоит женщина. И что еще важнее, она держала Робби за руку.

— Мне очень жаль,  — сказал я.  — И что же он сделал?

— Ничего особенного,  — улыбнулась она.  — Он помогал мне делать покупки. Я подняла глаза и увидела, что он наполняет мою корзину.

— Еще раз прошу прощения,  — сказал я. Я поднял Робби и посадил его в коляску рядом с сестрой. Мы улыбнулись друг другу и отвернулись. Я действительно смотрел на нее, но только мимоходом.

Мы закончили покупки и стояли в очереди к кассе, когда снова увидели ее. Она стояла в следующей очереди, укладывая свои вещи на конвейер. Робби помахал ей, и она помахала в ответ. Он начал хихикать, и тут к нему присоединилась Иветта. Она хихикала и махала рукой, хотя я не уверен, что она понимала почему.

Я снова кивнул женщине и заметил, как мило она улыбается. Обручального кольца я не увидел, что, учитывая ее привлекательность, было непонятно. Но потом стало ясно, что я не понимаю женщин. Женщины похожи на кошек. Они просто делают все, что хотят, и их логика не поддается разуму.

Возвращаясь к машине, я снова столкнулся с ней. Ее машина, Джип Коммандер, была припаркована рядом с моим Мустангом GТ. Как только я подкатил к ней тележку, она засмеялась.

Я усадил детей в автокресла и открыл багажник. Тогда она засмеялась еще громче.

— Что тут смешного?  — Спросил я.

— Мне нравится твоя машина,  — хихикнула она.  — 

Она прекрасна.

— Спасибо,  — сказал я.

— Я бы предположила, что она прекрасно подходит для ралли и коротких однодневных поездок,  — сказала она.

— Она отлично подходит для всего,  — сказал я, чувствуя, как приближается — но..

— Ты в первый раз ходил за покупками?  — спросила она.

— Да, а что? Спросил я.

— Как ты собираешься запихнуть все эти продукты в этот крошечный багажник?  — спросила она.  — Обычно я думаю, ты мог бы запихнуть некоторые из них на заднее сиденье. Но у тебя там двое детей и...

— Ладно, я понял,  — сказал я. Она закончила укладывать вещи в свою машину и прислонилась к ней, наблюдая за мной. Я наполнял багажник до тех пор, пока он еле-еле закрылся. Затем я начал раскладывать вещи на пустом переднем пассажирском сиденье. Я слышал, как она хихикает. Она действительно была хорошенькой. Жаль, что она была такой умной задницей.

— К черту все!  — Сказал я. Я открыл дверцу и начал садиться в машину.

— Подожди, ты же не собираешься просто оставить все это в корзине?  — спросила она.

— Таков был план,  — сказал я.  — Я слишком устал, чтобы делать что-то еще. Я буду считать это усвоенным уроком. В следующий раз я поеду на другой машине. Теперь я должен научиться делать все по-другому. Я собираюсь сделать несколько ошибок. Это была всего лишь одна из них.

Она все еще улыбалась, и мое смущение росло. Мне хотелось, чтобы она просто ушла. Казалось, она использует мои проблемы для своего развлечения.

— Подожди минутку,  — сказала она.  — Поскольку ты мой будущий тесть. Возможно, я смогу тебе помочь.

— Как я могу быть твоим тестем?  — Спросил я. Я начинал верить, что, как бы хороша она ни была, она сумасшедшая.

— Ну, твой сын сказал мне, что я хорошенькая. Поэтому я сказала ему, что он мой парень.  — Сказала она.

— Хм,  — сказал я, глядя на нее.  — Так что же у тебя на уме?

— Как насчет того, чтобы ты погрузил оставшиеся продукты в мою машину, а я провожу вас домой?  — спросила она.

Я должен был признать, что это была хорошая идея. Так мы и поступили. Когда мы добрались до дома, она внесла в дом моего спящего сына, а я Иветту.

Она оглядывалась вокруг, а я начал таскать продукты и ставить пакеты на пол в кухне. Мне хотелось как можно скорее вытащить все из ее машины. Когда я вернулся со второй порцией, она ставила посуду в посудомоечную машину. Я ничего не сказал.

Когда я снова вошел, она собирала тарелки и обертки от фастфуда из гостиной.

Во время моего следующего визита она раскладывала подушки и наводила порядок в гостиной. Она сняла куртку и убиралась, как будто жила с нами.

Следующее, что она сделала, удивило меня. Она встала позади меня и начала помогать мне складывать продукты. Мне не хотелось это признавать, но это было приятно. Когда мы все закончили, она начала опустошать посудомоечную машину.

Я подошел к холодильнику и вытащил стейк. Она безумно 

уставилась на меня и схватилась за талию.

— Ты что, вегетарианка, что ли?  — Спросил я. Она подбежала и схватила куртку. Она потянулась к карману и нашла то, что искала.

— Нет, я не вегетарианка,  — сказала она. Она поднесла телефон к уху и начала говорить.

— Я никак не могу к вам попасть,  — сказала она.  — Развлекайтесь без меня.

Пока она говорила по телефону, я вернулся на кухню. Я давил свой бифштекс. Я раздавил мясо, чтобы смягчить его, вместо того чтобы бить, чтобы не разбудить детей.

— Ладно, мой бифштекс выглядит неплохо,  — сказала она.  — А где твой?

— А? Спросил я.

— Из-за тебя я пропустила ужин, и самое меньшее, что ты можешь сделать, это накормить меня,  — сказала она.

Я достал еще один бифштекс и принялся его давить и мариновать. Когда бифштексы были готовы, я вышел на веранду и включил гриль.

Это была очень красивая, кристально чистая ночь с луной. Я велел ей нарезать овощи, чтобы положить их на гриль вместе со стейками. Она также достала тарелки и столовое серебро.

Я указал на стопку бумажных тарелок, но она покачала головой.

— Здесь так красиво. Мне нужны настоящие тарелки и настоящее серебро,  — сказала она. Пока я возился с грилем, она занялась своим делом. Я понятия не имел, что она делает.

— А где свечи?  — спросила она.  — Я знаю, что у вас есть свечи.

— Думаю, они в столовой, в одном из ящиков буфета,  — сказал я.

Она побежала искать их.

Вскоре мы сели друг напротив друга. Сочетание лунного света и мягкого света от свечей придавало обстановке романтический вид.

Глаза у нее были самые голубые, какие я когда-либо видел. Они были почти как кукольные глаза с их нереальной яркостью.

— Это ооочень вкусно,  — пробормотала она с набитым ртом. На большинстве людей разговор во время еды казался неряшливым или некультурным, но каким-то образом ей удавалось заставить его казаться милым.

— Силина,  — сказала она. -С-И-Л-И-Н-А, маму моего отца звали Сильвия, а маму моей мамы-Лина.

Тогда я начал смеяться. Я понял, что мы были вместе все это время и не знали имен друг друга.

— Я Джош,  — сказал я.  — Раз уж ты собираешься выйти замуж за моего сына, Робби, думаю, нам следует знать имена друг друга.

Остаток вечера мы провели в разговорах. Это был приятный, свободный от давления вечер. Я рассказал ей свою историю, и как я только учился жить без Валери. Она уже видела кое-что из моего опыта обучения в попытках быть обоими родителями для моих детей.

Ее история была совершенно другой. В двадцать восемь лет она вышла на пенсию. Шесть лет назад она ехала в машине с родителями. Они только что выехали поесть, чтобы отпраздновать свою годовщину. Они ехали по автостраде и как раз проезжали под пешеходным мостом, когда он рухнул. Машина была раздавлена. Ее родители погибли мгновенно.

Силину пришлось вырезать из машины. Никто не ожидал, что она выживет. Она сломала почти все кости в своем теле. У нее 

также было несколько органов, которые либо отказывали, либо были на грани отказа. Потребовалось более 11 операций, чтобы стабилизировать ее состояние, и она была в коме почти год.

Она проснулась с чистого листа. Она почти ничего не помнила о том, что с ней произошло. Потребовались месяцы терапии, чтобы мягко стимулировать ее память, прежде чем кусочки ее жизни начали возвращаться.

Она одна горевала о смерти родителей. Других родственников у нее не было. Большинство ее друзей, включая жениха, бросили ее. Однако у нее были куда более насущные заботы. Ей пришлось переучивать почти все.

Ей потребовалось больше полугода, чтобы медленно и мучительно набраться сил, чтобы ходить. Последовало еще несколько сеансов терапии, пока она не смогла покинуть больницу и возобновить или, вернее, начать свою жизнь. Государство было готово с ней рассчитаться. Мост был проигнорирован, когда дело дошло до основного обслуживания, несмотря на то, что несколько инженеров предупреждали их, что он находится на грани разрушения.

По страховке и выплатам от государства она получила десять миллионов долларов. Теперь она просто жила. Большую часть времени она проводила за покупками и просто жила. Ей было скучно до слез.

Я предложил ей просто попытаться выяснить, что она хочет делать со своей жизнью, а затем вернуться в колледж, чтобы она могла это сделать.

Она рассказала мне, что перепробовала несколько различных курсов обучения и все они ей наскучили. Ее больше интересовало, почему Валери ушла от нас.

Когда я объяснил, что Вэл бросила нас ради Крикливого Стива Ди Гольфа, бывшего солиста группы Наl Nаvеn, она рассмеялась, как будто я только что рассказал ей самую смешную шутку, которую она когда-либо слышала.

— Этот парень-клоун,  — рассмеялась она.  — Он карикатура, он как ведущий игрового шоу. Он вроде бы певец, но петь не умеет. Судя по тому, что я слышала, его пластинка на самом деле не продается. Я гарантирую вам, что он окажется в ближайшее время в костюме Снупи. При этих словах она рассмеялась.

Она заметила, что мое настроение изменилось.  — Что случилось, Джош?  — тихо спросила она.

— Может, он и шут, но что это значит для меня?  — Спросил я.  — Моя жена бросила меня после всех этих лет брака, чтобы быть с этой шуткой.

Та первая ночь была только началом. В течение нескольких недель Силина стала частью нашей семьи. Все началось с того, что она просто заглянула ко мне или к детям. Потом она стала встречаться со мной сразу после работы и даже забирать детей из детского сада.

Женщины в детском саду полюбили ее. Это было хорошо, потому что однажды днем чрезвычайная ситуация на работе не оставила мне другого выхода, кроме как попросить ее забрать их для меня.

Я не знаю, когда это стало нормальным, но это произошло. Не успел я опомниться, как уже проводил все свое время с Силиной. Время, которое мы проводили на моей палубе или на моем диване, стало доминировать в моих мыслях. Наши сеансы не были сексуальными 

в те первые несколько недель. Мы много обнимались и целовались. Со временем поцелуи становились все жарче. Никто из нас не упомянул о слоне, который был с нами в комнате. Тот факт, что формально я все еще был женат, казался нам обоим несущественным.

Мой день рождения все изменил. Мы сидели за столом с детьми и моими родственниками, пока я открывал подарки. Силина и дети пели мне «С днем рождения», а я задувал свечи. Я закрыл глаза и загадал желание.

После того как мои родственники уехали домой, я был уверен, что их первая встреча с Силиной прошла хорошо.

— Джош, ты, кажется, был немного разочарован,  — сказала она.  — Ты надеялся, что Вэл придет на твой день рождения?

— Какая Вэл?  — Спросил я.

— Умный человек,  — рассмеялась она.  — Ты все-таки исполнил свое желание?

— Нет,  — сказал я.  — Когда я открыл глаза, ты все еще была одета.

•  •  •

Валери

В каждой новой ситуации есть период адаптации. Я помню, как мы с Джошем впервые съехались. Он так нервничал, что выходил на улицу каждый раз, когда ему нужно было пёрнуть. Он хотел, чтобы мне было удобно, поэтому старался изо всех сил, чтобы все было так, как я хочу. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я не собираюсь просто оставить его из-за каких-то незначительных разногласий.

Но здесь все было по-другому. Большую часть времени я проводила, наблюдая за бурлящей вокруг меня деятельностью. Странно было то, что все, казалось, знали, кто я, но никто из них не заговаривал со мной.

Ребята, казалось, постоянно меня разглядывали. Большинство из них потом улыбались. У меня возникло ощущение, что они знают что-то, чего не знаю я.

Поразмыслив немного, я поняла, что им, вероятно, сказали, что я новая женщина Стива.

В тот первый день я почти не видела Стива, но один из его помощников постоянно заходил в трейлер, чтобы убедиться, что мне удобно и хорошо.

— У него встречи и собеседования почти каждую секунду, пока мы не уедем,  — сказал Берт, помощник Стива.  — Это стиль жизни рок-н-ролла.

Где-то после полуночи появился Стив. Он был пьян в стельку и хотел трахнуть меня.

Это было еще больнее, потому что на этот раз он даже не потрудился сначала трахнуть мою киску. Когда он сделал это в первый раз, по крайней мере, у него было немного моих вагинальных выделений, чтобы частично смазать мой анус. На этот раз он просто втискивал свой сухой член в мою и без того больную задницу. И снова Стив либо принял мои крики боли за крики удовольствия, либо ему просто было наплевать. Закончив, он полез в комод рядом с кроватью и вытащил оттуда какую-то трубку. Он что-то выкурил и предложил мне затянуться между затяжками.

Я отрицательно покачала головой. Что мне действительно было нужно, так это 1 000 000 таблеток Тайленола, чтобы облегчить боль в заднице.

— Без наркотиков, да?  — спросил Стив между затяжками.  — Я тоже. Я просто курю этот крэк из-за моей глаукомы.  

Это действительно помогает. Но кроме этого и немного травки или гашиша, я ничего не трогаю. Ладно, время от времени, если я действительно нервничаю, я могу прокатиться на лошади по дорожке. Но я совершенно свободен от наркотиков.

Потом он перевернулся на другой бок и заснул. Через несколько мгновений он уже храпел. Он спал в одежде, как бродяга.

Это просто не было похоже на гламурную жизнь, которую я себе представляла. Так что я лежала рядом с вонючим храпящим мужчиной, гадая, не кровоточит ли моя задница. Все должно было стать лучше.

Перед тем как заснуть, я поймала себя на том, что гадаю, что делает Джош. Я надеялась, что с ним и детьми все в порядке. Я хотела, чтобы они были счастливы. Я просто тоже хотела быть счастливой.

За все время, что мы были вместе, я никогда не думала об этом, но я скучала по Джошу. Раньше мы никогда не расставались. Даже когда он ездил на рыбалку, он всегда брал меня с собой.

Еще одна забавная вещь заключалась в том, что когда я впервые рассталась со Стивом и начала встречаться с Джошем, я совсем не скучала по Стиву. Может быть, я с самого начала знала, что снова увижу Стива.

Когда я проснулась на следующее утро, трейлер уже двигался. Стив все еще храпел рядом со мной. Я встала и огляделась. В трейлере была полностью оборудованная кухня, но еды не было.

Мне хотелось позвонить кому-нибудь и рассказать, что я делаю. Но я не могла придумать, что сказать. Наконец я позвонила своей лучшей подруге Анжеле. Когда она подошла к телефону, я поняла, что она занята своими детьми.

— Эй, не хочешь встретиться и повести всех мальчишек в парк поиграть?  — спросила она.  — Мне нужно сменить обстановку и поговорить по-взрослому, прежде чем я сойду с ума.

— Энджи, с меня хватит,  — сказала я. Я рассказала ей, что сделала. На линии не было ничего, кроме тишины.

— Энджи, ты еще здесь? Спросила я.

— Ах да!  — сказала она после долгой паузы.  — Вэл, ты в порядке? Я имею в виду, зачем тебе делать что-то подобное? У тебя прекрасная жизнь. У тебя двое очаровательных детей и очень милый муж, который тебя любит. Я не понимаю. Где твои дети?

— Не знаю, мне все равно,  — сказала я.  — Это проблема для Джоша.

— Он, должно быть, очень расстроен,  — сказала она.

— Он это переживет,  — сказала я. Она начала задавать мне вопросы о Джоше.

— Вэл, тебе не покажется странным, если я заеду к тебе, чтобы мои дети могли навестить твоих?  — спросила она. Внезапно волосы у меня на затылке встали дыбом. Я поняла, что Энджи, как разведенная женщина, будет смотреть на Джоша, как голодная собака на бифштекс. Мне это не понравилось.

— Энджи, держись подальше от моего мужа!  — сказала я ей.

— Вэл, у нас, должно быть, плохая связь,  — сказала она.  — Я тебя не слышу. Вэл, ты пропадаешь... турхджджх!

— Черт побери, Энджи,  — заорала 

я.  — Это дерьмо не сработает. Я знаю, что ты меня слышишь. Потом телефон замолчал. Я знала, что Энджи будет охотится за Джошем.

— Детка, мне чертовски нужно поспать,  — пробормотал Стив. После этого я тихо села на диван. Время от времени я выглядывала в окно и наблюдала за проплывающим мимо пейзажем. Быть подругой рок-звезды было скучно.

Должно быть, я задремала, потому что, когда открыла глаза, в комнате был Берт, и вид у него был встревоженный. Он разбудил Стива, и они обменялись несколькими словами.

Берт подошел ко мне, но не раньше, чем я заметила что-то в Стиве.

Когда Стив вылез из постели, его бандана съехала набок. Это было все, что я могла сделать, чтобы не рассмеяться. Макушка у Стива была лысая, как шар для боулинга. Все волосы на макушке были чем-то вроде парика, прикрепленного к бандане.

Берт стоял передо мной, и я едва могла сосредоточиться на том, что он говорил. Но потом что-то пришло.

— Ты голодна, Валери?  — Спросил он.  — А вы с Дэнни не могли бы съездить за продуктами? Я внимательно слушала, что он говорил. Я хотела заслужить свое место и доказать свою ценность не только как подружка Стива, но и как член команды.

Берт объяснил мне, что грузовики, автобус, в котором ехала группа, и трейлер Стива-все это массивные медленно движущиеся машины. Чтобы добраться до места назначения вовремя, им нужно было продолжать двигаться. Ответ состоял в том, чтобы послать одного или двух человек в небольших более быстрых автомобилях для выполнения поручений. Милях в десяти отсюда был Макдоналдс. Мы должны были ехать на машине Дэнни, чтобы как можно дальше обогнать грузовики, зайти в ресторан и взять еду, а затем вернуться на дорогу и догнать грузовики.

— Ладно,  — сказала я.

Через несколько мгновений автобус замедлил ход, и я выскочила. Мужчина, который следовал за нами на машине, подъехал прямо ко мне. Берт сунул мне в сумочку несколько купюр. Я посмотрела на банкноты и насчитала более двухсот долларов.

— Нам нужно накормить двадцать человек, плюс тебя,  — сказал Дэнни.

Вскоре трейлер и грузовики остались далеко позади. Мы проехали через платную будку и должны были остановиться и ответить на вопросы, когда мы въехали в штат Индиана.

Офицеры были вежливы, и через несколько минут мы уже были в пути.

— Автобус и грузовики, вероятно, будут обысканы, когда они приедут сюда,  — сказал Дэнни.  — Это поможет нам наверстать упущенное.

— Зачем им обыскивать автобус и грузовики? Спросила я.

— Они всегда думают, что группы перевозят наркотики или что-то еще,  — смеясь, сказал Дэнни.

— Вилли Нельсон всем все испортил. Но они ничего не найдут.

— Но Стив...  — начала я.  — Он улыбнулся.

— Не беспокойся о Стиве. Он слишком умен, чтобы попасться. К тому времени, как они доберутся до КПП, он уже вывезет все свои вещи из трейлера.

У меня было странное чувство, когда он это сказал. Я действительно беспокоилась о Стиве. Кроме того, у меня было много других мыслей. Не 

в последнюю очередь это касалось Джоша и моих детей.

Черт, я должна был это признать. Я скучала по Джошу. Я даже скучала по его телу. Я скучала по тому, как он просыпался и тянулся ко мне. Я скучала по тому, как он смотрел на меня, словно я была одной из тех женщин по телевизору. Я скучала по нему, ласкающему мою толстую задницу каждый раз, когда он мог дотянуться до нее. Я скучала по его нежной, но страстной любви. Я скучала по тому, как он ест мою киску. Очевидно, Стив не думает, что я это делаю. Я уже начала думать, что совершила ошибку.

Нам потребовался почти час, чтобы заказать и упаковать еду на двести долларов. Когда мы загружали последние вещи, мимо проехал автобус, за которым следовал трейлер Стива. Мы быстро схватили все и поехали вслед за автобусом. Мы промчались мимо них, и я заметила, что дверь автобуса открыта. Дэнни схватил несколько пакетов и передал их кому-то в автобусе. То же самое он проделывал с каждым грузовиком. Наконец мы подошли к трейлеру. Он замедлил ход, когда мы подъехали к нему и остановились. Я схватила пару пакетов с едой и напитками и помахала Дэнни на прощание.

Стив и Берт хохотали до упаду, когда я забралась в трейлер.

— Я же говорил, что она великолепна,  — сказал Стив. Берт только кивал головой. Так продолжалось в течение следующих нескольких дней. Было уже далеко за полдень, когда мы въехали на территорию, окружавшую большой разваливающийся дом. Дом выглядел так, словно был на последнем издыхании. Повсюду бегали люди. Как только машины остановились, экипаж приступил к разгрузке оборудования. После этого они все разошлись. Некоторые вошли в дом, другие сели в машины или грузовики и покинули территорию.

Я побрела внутрь дома. Внутри все напоминало огромную холостяцкую берлогу. В большой комнате было несколько гигантских телевизоров. Некоторые были подключены к игровым системам, а другие показывали фильмы или видео.

Вокруг бегало несколько маленьких детей. Они вели себя как дикие кошки. Они садились или падали перед телевизором или начинали играть. Они также смотрели вверх на каждого взрослого, который проходил мимо них.

Увидев этих детей, я вспомнила о своих. Я начала удивляться, как я могла просто уйти от своих собственных детей. Это были мои дети. Может быть, после того, как я встану на ноги, я смогу начать посылать им открытки или небольшие подарки время от времени. Может быть, Джош даже разрешит мне навестить их, когда я буду в Мичигане.

Внезапно я заметила, что в комнату вошел Стив. Все махали ему или кивали. Он улыбнулся и сел на удобный диван. Он снял бандану, а вместе с ней и фальшивые волосы. Он потер макушку и заерзал, как будто ему было трудно устроиться поудобнее. Он встал и задрал рубашку. Под свободной джинсовой рубашкой на нем было что-то похожее на пояс. Он расстегнул несколько липучек и бросил его 

на пол. Я была потрясена. Мой парень-рок-бог был лысым, пузатым мужчиной средних лет. Он добавил, по крайней мере, десять лет, просто сбросив волосы и пояс.

Глядя на него через всю комнату, я задавалась вопросом, что еще в нем было фальшивым. Прежде чем я смогла по-настоящему сфокусироваться на его лице, ОНА спустилась по лестнице. Все настроение в комнате изменилось. Все посмотрели на нее.

— Ладно, что, черт возьми, случилось?  — спросила она. Ее голос был достаточно громким, чтобы ей не пришлось кричать. Берт прибежал из ниоткуда. И Стив выпрямился, как на суде.

— Хм, Брианна...  — У Стива были признаки истощения,  — сказал Берт.  — Поэтому мы просто перенесли... несколько небольших интервью, чтобы он мог...

— Берт, чем ты занимаешься?  — спросила она. И снова ее голос звучал без напряжения и даже спокойно.

— Я дорожный менеджер Стива,  — сказал Берт.

Она кивнула. И тут я заметила, как она красива. Волосы у нее были не такие длинные, как у меня, и не такие густые, но красивые. Она была очень светлой, с несколькими седыми прядями, как мне показалось. У нее было несколько морщин, и она, вероятно, была примерно моего возраста. Несколько детей подбежали к ней, а один из младших забрался к ней на колени.

— Это значит, что ты управляешь Стивом, пока он в пути, верно?  — спросила она.

— Да, мэм,  — сказал он.

— Тогда почему, черт возьми, тебе не удалось доставить его задницу на интервью, которое он должен был дать?  — спросила она. Берт, казалось, физически съежился перед ней.

— Может быть, это не ты, Берт,  — сказала она.  — Может быть, это я. Может быть, у меня просто в голове застряла эта штука, где интервью и концерты должны стимулировать продажи компакт-дисков. Потом я проверяю книги и вижу, что этот гребаный диск вообще не продается. Я вижу, что это намного ниже нашей прогнозируемой нижней линии. И я также вижу, что продажи билетов на концерты сильно упали, а это значит, что доходы от этих концертов находятся в минусе. Потом мне звонят не с одной или двух, а с семи радиостанций, где Стив не появлялся. Это заставляет меня думать, что мы потеряем деньги.

Так что давайте посмотрим, как это работает. Если диск не продается и мы теряем деньги на концертах, то у меня нет денег, чтобы заплатить ВАМ или кому-то еще. Это заставляет меня думать, что, возможно, мне нужен новый дорожный менеджер. Кто-то, кто будет относиться к моему инфантильному мужу больше как к менеджеру и меньше как к другу. Это то, что я должна увидеть?

— Нет, мэм,  — прохрипел Берт.  — Я сделаю лучше.

— Тебе, блядь, придется,  — выплюнула она.  — Позволь мне кое-что тебе объяснить. Стив, по сути, ребенок. Дети просто кричат и чего-то ждут. Стиви не гребаный оперный певец. Он просто выкрикивает слова поверх музыки. Если бы он был менее музыкальным, он был бы рэпером. Стив не понимает деловой стороны вещей. Он просто хочет встать 

перед толпой и сделать свое дело. Правда в том, что он, вероятно, сделал бы это бесплатно. Мы с тобой должны быть здесь взрослыми, Берт. Мы должны быть уверены, что зарабатываем ДЕНЬГИ. Ты это понимаешь?

— Да, мэм,  — ответил Берт.

— Берт, если мы не зарабатываем деньги, мы не едим, не платим по счетам, и Стив не может выступать. Теперь это еще труднее. Половина детей там больше даже не покупают музыку. Они просто крадут её из Интернета. Я ожидаю увидеть тебя в моем офисе через час, чтобы просмотреть отчеты о расходах от тура и поговорить о сокращении расходов для Европы!

— Да, мэм,  — прохрипел Берт.

— Кто это, черт возьми?  — спросила она. Она кивнула в мою сторону. В комнате, похожей на пещеру, должно было быть не меньше двадцати пяти человек, но она каким-то образом выбрала меня из всех. Как будто она знала там каждого члена команды и фанаток, но каким-то образом поняла, что я другая.

Берт что-то прошептал ей, но я не разобрала.

— Что?  — рассмеялась она.  — Она почти такая же старая, как я. Ты ведь шутишь, правда? Был ли он под кайфом, когда... не обращай внимания!

Она пересекла комнату, все еще качая головой. Подойдя ко мне, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:  — Беги!

Я поравнялась с ней и встала.  — Ты не можешь заставить меня уйти отсюда,  — сказал я.  — Меня пригласил Стив.

— Милая, ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь,  — ухмыльнулась она.  — Я пыталась дать тебе шанс сбежать из этого цирка, пока у тебя был шанс. Я хотела дать тебе возможность вернуться к тому, от чего ты ушла, прежде чем тебе причинят боль.

— Нет, ты боишься, что я заменю тебя у Стива,  — сказал я.  — Мы уже начали заниматься сексом.

— Если ты так хочешь это назвать,  — сказала она.  — Я полностью за это. Чем больше он тебя трахает, тем меньше ему хочется засунуть эту штуку мне в задницу. Дай угадаю, ты видела его по телевизору, и он твоя родственная душа, верно? Дорогая, мой муж не является чьей-либо родственной душой, кроме своей собственной. Он не знает, что такое любовь. Этот человек даже не знает имен своих собственных детей. Он знает только то, чего хочет.

— Но он...  — начала я.

— Да, я знаю, что он поет песни о тебе,  — сказала она.  — Они все так говорят. Неужели никто из вас не слушает лирику? Стив не сочиняет любовных песен. "- Я говорю не о любви. Моя любовь прогнила насквозь. Я не говорю о любви. Как я тебе уже говорил".

— Что в этой песне заставляет тебя думать, что он любит тебя или кого-то еще? Знаешь что, если ты сейчас уедешь, я отвезу тебя обратно в Айдахо или откуда ты там. Если ты решишь остаться, ты сама по себе. Я накормлю тебя и дам крышу над головой, но тебе придется добираться домой самостоятельно.

— Я остаюсь,  — сказала 

я.

— Ладно, ты можешь спать в одной из комнат на третьем этаже с другими шлюхами, когда не трахаешься со Стивом. Обязательно используй презервативы. Я подрезала его несколько лет назад, но ему не нужны никакие болезни, и мы не можем позволить себе больше никаких проклятых детей. Я даже не уверена насчет всех тех, что у нас есть сейчас. Удачи. И найти способ сделать себя полезной. Нам здесь больше не нужны нахлебники.

Она ушла, и я поймала себя на том, что смотрю ей вслед. Все шло совсем не так, как я ожидала. Насколько я могла судить, Стив вовсе не был богат. Я всегда думала, что рок-звезды в основном печатают деньги. Но музыкальный бизнес явно не был тем, чем был когда-то.

В течение следующих двух недель я пыталась приспособиться. Брианна смотрела на меня, как ястреб. Я думаю, она сделала все, что могла, чтобы заставить меня чувствовать себя неловко. Было несколько раз, когда члены команды подходили и начинали говорить со мной, только чтобы исчезнуть, как будто они были пойманы в клубах дыма фокусника, когда она приходила.

По крайней мере, она говорила со мной несколько раз. Думаю, она нуждалась в этом так же сильно, как и я. Мы говорили о разных вещах. Одной из таких вещей была карьера Стива. Все оказалось гораздо хуже, чем я ожидала.

Эта пластинка просто не продается,  — сказала она.  — Лучше бы этот засранец не разевал рот и не пытался стать большой шишкой.

— Наверное, это не мое дело,  — сказала я.  — Но разве нет такого шанса, что он не мог бы просто вернуться...

— Хэл Навен?  — спросила она. Я кивнула.  — Милая, эти маленькие голландские мальчики с таким же успехом могут быть близнецами М&М. Единственное, что они, кажется, знают,  — это музыка и деньги. Они заменили Стива через два дня после его ухода и никогда не оглядывались назад. Они взяли бывшего солиста группы Мангуста Стэнли Хунгара. Они не торопились и выпустили то, что могло бы стать их лучшим альбомом в истории. Это, конечно, больше коммерческий успех. Это немного отличается от того, что они делали со Стивом. Все рок-писатели, похоже, считают, что Стив сдерживал их в музыкальном плане. Их альбом занимает первое место в рок-чартах. Они также распродают стадионы по всему миру. Кажется, все хотят посмотреть, как они выступят вживую, без Стива.

— Ну, Тедди действительно потрясающий гитарист,  — сказала я.  — Я всегда думала, что они со Стивом лучшие друзья. Всякий раз, когда мы видим их на концертах, они всегда улыбаются, похлопывают друг друга по спине и все такое.

— Это игра, Милая,  — сказала он. Они делают это, потому что зрители хотят верить, что они счастливы, дружелюбны и прекрасно проводят время. Когда они не выступают, Стив и Тедди терпеть не могут друг друга.

— Но почему?  — спросила я.

— Эго,  — сказала она. Музыкальный бизнес управляется им. Стив ненавидит тот факт, что Группа была названа в честь 

Тедди и его брата. Он также ненавидел тот факт, что Тедди всегда получал эти награды как лучший музыкант или лучший гитарист. Каждый раз, когда ты берёшь гитарный журнал, на обложке было лицо Тедди. Тедди ненавидит Стива, потому что для Тедди музыка была всем. Если бы это было предоставлено Тедди, они, вероятно, не гастролировали бы так много. Он построил студию на своей территории и ходит туда каждый день только для того, чтобы играть и записывать. Стив почти никогда не репетирует и вживую становится очень неряшливым. Есть несколько случаев, когда он был настолько пьян на сцене, что забывал слова и просто начинал напевать или бормотать тарабарщину вместе с музыкой.

— Ух ты,  — сказала я.

— Есть еще одна проблема с наркотиками,  — продолжала она.  — Эти маленькие голландские мальчики пьют как рыбы, но не употребляют наркотики для развлечения. Стив, с другой стороны, был в реабилитационном центре и выходил из него с тех пор, как был в коротких штанах. Ты должна быть осторожна, чтобы тебя не втянули в это дерьмо.

— И что теперь будет?  — Спросила я.

— Ну, если продажи пластинки не поднимутся, мне придется дать Стиву пинка под зад,  — сказала она.  — Возможно, мне придется разбить его фантазию и объяснить ему, что он просто не подходит для сольных выступлений. Возможно, нам придется включить его в другую известную группу в качестве вокалиста на замену.

Еще одна вещь, о которой мы всегда говорили, была моя жизнь. Она, казалось, была очарована, услышав о моей жизни, моей семье и моем браке.

— Значит, он ни разу тебе не изменил?  — спросила она меня, наверное, в десятый раз.

— Он оплачивал все счета и приходил к тебе каждый вечер? Я только кивнула.

— Так что же он сделал не так?  — спросила она. У меня не было для нее ответов. Я начала понимать, что, вероятно, совершила большую ошибку.

Через два дня мы снова были в пути. Брианна сунула мне несколько сотен долларов, чтобы убедиться, что у меня есть деньги на еду и на непредвиденные расходы.

Брианна сделала несколько движений и встряхиваний за кулисами. За то время, что мы были дома, она отодвинула даты европейских гастролей, чтобы позволить себе короткую прогулку по нескольким южным штатам. Она заставляла Стива давать интервью всем южным телеканалам, радио и интернет-агентствам, какие только могла найти. Почти силой воли она загоняла его в глотку публики. Сделав это, она заставила публику думать о нем и, сделав это, заставила продажи пластинки немного подняться.

Она также дала мне телефон и сказала, чтобы я была осторожна, и если я увижу, что Стив делает что-то глупое, позвонила ей без колебаний.

Стив был рад снова оказаться в дороге. Я думаю, что у него была идея, что, пока мы были в дороге, он мог контролировать вещи. Когда группа была дома, Брианна явно была главной. В первую же ночь, когда мы вернулись, у нас снова был секс. Это 

было так же плохо, как и все остальные времена. На следующее утро я задала ему вопрос, который не давал мне покоя.

— Стив, что это у тебя не так с аналом?  — спросила я его.

— Твоя киска недостаточно тугая, чтобы я мог наслаждаться ею,  — сказал он.  — Твоя задница сжимает мой член, и это очень приятно. Кроме того, тебе ведь тоже нравится, правда? Ты моя чумовая маленькая задница, блядь, милая, да?

— Гм... конечно,  — солгала я.  — Мне просто интересно.

Он улыбнулся мне, и на секунду мне показалось, что он тот самый мальчик, каким был, когда мы учились в колледже. Конечно, у него был пивной живот, который он носил на поясе, и с его большим носом и безволосой макушкой он напоминал белоголового орлана, но всего на секунду мы снова были молоды.

В эти последние несколько секунд я начала надеяться. У нас явно был момент. Он потянулся ко мне, и хотя моя задница все еще болела от секса прошлой ночью, я решила, что этот момент был слишком особенным для меня, чтобы испортить его своим нытьем. Может быть, если бы я меньше ныла и понимала, что у меня есть, я все еще была бы с Джошем и не была бы анальной шлюхой.

На самом деле я понятия не имела, кто я. Я была где -то между поклонницей и шлюхой. У меня не было времени обдумать это, потому что снаружи трейлера внезапно раздались голоса. Мы быстро замедлили ход, и нас со Стивом сбило с ног. Прежде чем мы поняли, что происходит, дверь трейлера распахнулась. На самом деле она была распахнута с такой силой, что была повреждена.

Четверо или пятеро одетых в черное мужчин ворвались в трейлер и разделили нас.  — По-видимому, они гордились своим ограниченным образованием, потому что постоянно выкрикивали алфавит и ошибались.

— Д — Е — А,  — завопили они. Я понятия не имела, что это значит.

— Ф — Б — Р,  — завопили другие. Это действительно казалось смутно знакомым, но в моем шокированном состоянии я думала, что нахожусь на дебатах для неграмотных мужчин, которые изо всех сил пытаются правильно понять алфавит.

Меня бросили на пол, и не очень мягко. Мои руки были связаны за спиной какими-то пластиковыми штуковинами, которыми мы завязывали мешки для мусора.

Мужчины принялись с удвоенной силой рвать трейлер. -Вам придется заплатить за все, что вы повредили,  — закричал Стив.

— Привет... чувак, где твои гребаные волосы?  — спросил один из агентов. Стив свирепо посмотрел на него, но больше ничего не мог сделать со связанными руками. Несколько агентов сфотографировали Стива без волос.

— Что вы, нацисты, ищете?  — спросил их Стив. Как только он задал этот вопрос, в трейлер вошел еще один человек, и с ним была собака. Это был прекрасный немецкий Шепард. Как только собака вошла в трейлер, она начала принюхиваться, а потом залаяла.

Мужчина водил собаку по всему трейлеру. Он обнюхивал все. Когда собака приблизилась к задним шкафам, она начала громко 

лаять.

— Кому принадлежит эта сумка?  — спросил офицер, державший собаку.  — Стив тут же указал на меня. Они начали рыться в моей сумке и вытащили несколько пластиковых пакетов с белым порошкообразным веществом. Я никогда раньше не видела ничего подобного.

— Я потрясен,  — сказал Стив, качая головой.  — Как ты посмела принести наркотики в мой трейлер?

Прежде чем я поняла, что происходит, меня увели в наручниках.

•  •  •

Силина

Я забирала детей уже больше недели. Мне это нравилось. Я познакомилась со всеми их учителями, и Робби настоял, чтобы я забрала его вместо того, чтобы он пошел в детский сад. Иветта тоже согласилась. Я вырулила на проезжую часть и подумала о том, насколько богаче стала моя жизнь за последние несколько недель.

Джош медленно сдавал позиции. Я понимала, через что он прошел или все еще проходит. Несколько лет назад я пережила нечто подобное.

Первое, что пришло мне в голову после того, как ко мне вернулась память,  — это то, что я должна была выйти замуж. У меня где-то был жених. Я просмотрела все свои телефонные книги и наконец нашла номер Теда. Я удивлялась, почему он не звонил мне все время, пока я проходила курс терапии.

Когда я, наконец, дозвонилась до него, он вел себя очень странно. Я списала это на то, что он был в шоке. Он пригласил меня на ланч. Я встретила его в ресторане на втором этаже здания, где он работал. Моя память все еще была немного странной, но я узнала его по нашим фотографиям, которые нашла в своих фотоальбомах и на своей странице в Fасеbооk.

У нас был очень грустный разговор. Тед не был плохим парнем. То, что произошло, было просто жизнью. Мне казалось, что мы не виделись всего несколько недель. Для него это было больше трех лет. Он преданно навещал меня. Он ждал каких-то признаков выздоровления. Наконец-то он оплакал меня. А потом случилась жизнь. Тед к тому времени уже был женат и имел собственного ребенка. Он рассыпался в извинениях, но я сказала, что в этом нет необходимости. Я поняла. В то время я действительно не знала, но все равно сказала ему об этом.

Выезжая на автостраду, я поняла, что все было к лучшему. Эти первые несколько недель с Джошем и детьми заставили меня почувствовать, что у моего сердца есть крылья. То, что у меня было с Тедом, никогда и близко не подходило к этому. Это была моя последняя мысль.

Я остановилась на светофоре и ждала, когда загорится зеленый, когда одна из машин, пересекающих перекресток, внезапно повернула прямо на меня. Удар пришелся на переднюю часть моей машины, как будто она была сделана из картона. Сработала подушка безопасности, и у меня закружилась голова.

Первое, о чем я подумал, были дети. Я позвонила Джошу на работу. Я нашла его секретаршу. За последние несколько недель мы стали по крайней мере сердечными, если не сказать дружелюбными.

— Мона, я попала в аварию,  — 

сказала я.  — Скажи Джошу, что он должен забрать детей... Вот и все. После этого я потеряла сознание. Я не помню никакой боли, я просто потерял сознание.

Первое, что я помню, проснувшись, была боль в руке. Она чувствовала себя так, словно попала в тиски. Я открыла глаза и посмотрела на любимое лицо.

— Ты пытаешься сломать мне руку?  — пробормотала я. Мой рот был словно набит ватой.

— Почему ты плачешь? Спросила я.  — А где дети?

— Мона пришла и вытащила меня с собрания,  — сказал он.  — Я позвонил в школу и попросил отвезти детей в детский сад, чтобы я мог приехать сюда. Я действительно испугался.

Я снова посмотрела на него, и он действительно был там. Это был тот самый взгляд, которым обычно смотрели на меня мои родители. Я не видела его с тех пор, как они погибли. Несмотря на боль, я улыбнулась. А потом просто отключилась. В течение почти месяца я изо всех сил старалась держать себя в руках. Я так боялась, что мое сердце снова разобьется, что пыталась держать Джоша на расстоянии вытянутой руки.

Конечно, мы были парой, и мы всегда были вместе, и он зажег меня в спальне. Я также поймала себя на том, что думаю о нем весь день. С Тедом такого не случилось. Но этот небольшой страх и неуверенность заставили меня немного сдержаться.

Но взгляд его глаз взорвал мою сдержанность. Я больше не могла ничего сдерживать. Этот человек владел мной душой и телом. И я просто ничего не могла с этим поделать.

— Почему?  — Спросила я.

— Что почему?  — спросил он, защищаясь.

— Почему ты бросил все и помчался сюда?  — Спросила я. От болеутоляющих я снова задремала.

— Я не знаю. Я просто должен был,  — сказал он.  — Я ничего не мог с этим поделать.

— Просто скажи это,  — сказал я.

— Что сказать?  — спросил он. Мои глаза закрылись. Думаю, он думал, что я сплю.

— Я люблю тебя, Силина,  — сказал он.  — Я знаю, что прошел всего месяц, но я...

Мои глаза снова распахнулись.  — Это было не так уж трудно, правда? Спросила я.

— Я тоже тебя люблю.

Следующие несколько дней были одновременно прекрасными и ужасными. Хотя я не была серьезно ранена, они хотели оставить меня в больнице на три дня, чтобы тщательно оценить мое состояние. Это в значительной степени вытекало из моей истории. Они действительно беспокоились о возможности сотрясения мозга и о том, что меня так сильно ударили в первой аварии, что я впала в кому. Еще одна травма головы может серьезно повредить мой и без того хрупкий мозг. Два из трех дней, что я там пробыла, они заказывали МРТ моей головы.

Каждый день после того первого дня Джош приводил детей ко мне. Мне было так хорошо, когда маленький Робби вбежал в комнату, забрался на мою кровать и обнял меня так, словно никогда не хотел отпускать. Иветта была очень застенчива, но она подошла и взяла меня 

за руку.

На четвертый день мне сказали, что после обеда я поеду домой. Я видела, что медсестры вздохнули с облегчением, потому что я была не очень хорошим пациентом. Я испугалась, когда они обсуждали детали того, что я могла и не могла сделать. Я должна была оставаться в постели еще по крайней мере три дня. У меня было несколько рецептов от головокружения и головной боли, но меня заверили, что я буду в порядке. Мои синяки исчезнут в течение следующих нескольких дней. Единственными моими травмами были сотрясение мозга и несколько сломанных ребер, из-за которых дышать было немного неудобно. В общем, мне очень повезло.

Моя машина была разбита. Парню, который меня ударил, повезло меньше. Он не был пристегнут ремнем безопасности и катапультировался через лобовое стекло своей машины. Полученная в результате травма головы сделала его мозг мертвым. Чтобы хоть что-то хорошее получилось, его семья пожертвовала все его органы.

Я была немного расстроена тем, что медсестры и врачи не дали мне времени подготовиться к уходу, когда я покинула больницу. Медсестра, которая рассказывала мне, что я могу и чего не могу делать, посмотрела на меня как на сумасшедшую, когда я сказала ей, что мне, возможно, придется остаться еще на день или два, пока я не найду кого-нибудь, кто позаботится обо мне.

— Обо всем этом позаботится твой муж,  — сказала она.  — Все уже устроено. Он собирается взять отпуск на несколько дней, чтобы позаботиться о тебе. Зачем тебе медсестра, если он может быть с тобой? Мне бы очень хотелось, чтобы он присматривал за мной несколько дней. Я растягивала это так долго, как только могла. Ты счастливая женщина.

Как только она мне это сказала, появился Джош. Он ухмылялся от уха до уха. Он наклонился и нежно поцеловал меня.

— Ты улыбаешься, потому что обманул этих доверчивых медсестер, или потому что вообразил, что держишь меня в ловушке, как живую секс-рабыню?  — Спросила я.

Его улыбка быстро исчезла.  — Силина, мне очень жаль,  — сказал он.  — Ты не представляешь, как тяжело мне было последние четыре дня. Я скучал по тебе больше, чем мог вынести. Я так скучал по тебе и никогда не думал, что ты не захочешь вернуться домой с нами. Я буду...

— Джош, заткнись,  — сказала я.  — Я пошутила. Я никогда не думала, что кто-то будет заботиться обо мне. Большинство моих друзей больше относятся к типу — Увидимся, когда тебе станет лучше / мы пообедаем. Он снова выглядел обиженным. Именно тогда я поняла, что не сошла с ума. Эта история с Джошем была гораздо серьезнее, чем мои отношения с Тедом. Этот человек заботился обо мне так сильно, что я, казалось, держала его сердце в своей ладони.

— Я думал, что мы гораздо ближе, чем просто друзья,  — грустно сказал он.

— И ты был прав,  — быстро сказала я. Мне пришлось отвести от него взгляд. В тот момент меня беспокоила не голова. Я была так счастлива,  

что мне казалось, мое сердце вот-вот взорвется.

Джош отвез меня домой на своем ужасном мустанге. Мягкая кожа его салона смягчала и ласкала мое больное тело. Я все равно не куплю ни одну из этих машин. Это было как в гоночной машине. Рулевое управление было настолько дребезжащим, что каждый раз, когда мы поворачивали за угол, нам казалось, что мы вращаемся. И чувствовался каждый провал на дороге.

Но я знала, что Джош любит эту машину, поэтому привыкла. Может быть, я куплю ему что-нибудь получше. Внезапно я поняла еще одну вещь о Джоше. Он понятия не имел, сколько у меня денег. Я знал, что он сделал блестящую карьеру инженера и очень преуспел, но он не знал о моих деньгах. Это заставило меня улыбнуться еще больше. Он любил меня за меня.

Следующие несколько дней были поистине волшебными. Джош прислуживал мне. Робби и Иветта рисовали для меня картинки и фальшиво читали мне истории из своих книг. Ни один из них еще не умел читать, но они просмотрели книги и рассказали мне большую часть истории по памяти и по картинкам.

Почувствовав себя лучше, я вспомнила слова моей сиделки о том, чтобы растянуть все как можно дольше. Мне не следовало беспокоиться об этом. После того, как закончилась первая неделя моих трех дней, Джош вызвался отвезти меня обратно в мою квартиру, чтобы я могла забрать больше одежды. Он разрешал своим родственникам брать детей на обед, чтобы у нас было время.

Мы подъехали на его джипе к моей квартире. Он будет нести больше, и он беспокоился о том, что качество езды Мустанга не будет хорошим для моего состояния. Когда мы добрались до моей квартиры, я быстро собрала вещи первой необходимости и заметила, что он смотрит на меня.

— И это все, что ты взяла?  — Спросил он. Я не совсем поняла его вопрос.

— Я расчистил для тебя одну стенку шкафа и все ящики с одной стороны комода,  — сказал он. Судя по выражению его лица, он был не единственным, кто хотел продлить мой визит.

Две недели и еще несколько поездок в квартиру привели к тому, что почти вся моя одежда и личные вещи прочно обосновались в доме с Джошем и детьми. Моя жизнь была совершенно другой. Я воспользовалась джипом, пока ждала доставки моей новой машины. Моя страховая компания заменила мою машину на более новую версию.

Моя жизнь была намного лучше. Каждое утро я просыпалась рядом с человеком, которому поклонялась. Я готовила завтрак для Джоша и детей, прежде чем он уходил на работу, и везла детей в школу. Мы больше не ходили в детский сад, я забирала их и приводила домой.

Я разговаривала с другими матерями, пока мы ждали окончания школы и поток детей хлынул из школы, чтобы рассказать нам о своем дне. В течение нескольких недель я перестала спать большую часть дня и ходила по магазинам, чтобы играть роль пригородной 

мамы. Мне это нравилось. Никто из моих друзей этого не понимал. Они описывали это как тяжелую работу, но я не променяла бы ее ни на что. Я даже училась готовить.

По выходным мы собирали вещи и брали детей на небольшие экскурсии. Мои дни были полны и заняты приятными делами. Наши выходные были веселыми, и мы сблизились. Но лучше всего были наши ночи. Каким-то образом Джош превратил меня в сексуальную дьяволицу. Как только мы укладывали детей в постель, мое тело вибрировало от предвкушения. У меня в голове проносились видения, когда я представляла, что Джош сделает со мной этой ночью.

Одной из вещей, которых я не ожидала, было то, что родственники Джоша примут меня. Я ожидала какой-то горечи или недоверия ко мне. Но этого не случилось. С самого начала они были очень милыми и очень любящими людьми. Возможно, потому, что они тоже чувствовали себя преданными из-за того, что их дочь просто бросила Джоша и детей. Но потом она бросила и их. Но, возможно, дело было в том, что они видели, как сильно я люблю этих детей, и они любили меня в ответ.

•  •  •

Валери

Что я могу сказать о тюрьме? Из всех мест, где я никогда не ожидала оказаться, это должно было быть первым в моем списке. Я была в камере предварительного заключения. К счастью для меня, поскольку это была местная тюрьма, а я была заключенным УБН, я была одна. Со мной никто не разговаривал. Они забрали мою сумочку и все мои вещи. Они снова и снова допрашивали меня о том, откуда взялись наркотики. У меня не было ответов, потому что я не знала.

Один из агентов, задававших мне вопросы, сказал, что Стив собирается подать на меня в суд за то, что я принесла наркотики в его автобус.

В течение дня произошло много перемен. Они тщательно обследовали меня и не обнаружили никаких следов наркотиков ни в моем организме, ни где-либо еще на моем теле. Из того, что мне сказали, они обнаружили все виды наркотиков в организме Стива и остатки по всему его телу. Теперь средний человек подумал бы, что этого будет достаточно, чтобы отпустить меня.

Но Стив теперь утверждал, что я была каким-то наркоторговцем, и наркотики, которые они нашли, были моими. Он сказал им, что я везла наркотики, чтобы продать их ему. Агент сказал мне, что если дела пойдут таким образом, Стив отправится на реабилитацию, а я-в федеральную тюрьму. Я видела достаточно полицейских шоу, чтобы знать, что он пытался предложить мне сделку, чтобы перевернуть Стива.

Я села рядом с агентом и начала всхлипывать. Я рассказала ему все, и, думаю, он мне поверил. Но не успел он дать мне бумаги на подпись... и да, я собиралась выругаться и настучать на Стива, дверь распахнулась.

Вошедший мужчина был одет в костюм за миллион долларов.

— Большое вам спасибо, агенты,  — сказал он.  — Мы с моим клиентом уходим.

Он 

протянул им какую-то бумагу, они передали ее по кругу и начали упаковывать свое оборудование.

— Десять секунд,  — сказал один из агентов.  — Все, что мне было нужно,  — это еще десять секунд. Она собиралась подписать бумагу, и тогда Фыркающий Стив будет кричать по другой причине. Эти парни в тюрьме заставили бы его петь всю ночь.

— Это кричащий Стив,  — поправил мой предполагаемый новый адвокат.

— Да, неважно,  — сказал агент УБН.

Когда они ушли, адвокат просто посмотрел на меня.  — Он покачал головой.  — В наши дни они не очень-то умничают, правда?  — сказал он.

Я начала было отвечать ему, но потом поняла, что он имеет в виду не агентов. Он говорил обо мне.  — Ты ведь понятия не имела, правда?  — он рассмеялся.

— О чем ты говоришь? Спросила я.

— Ты действительно думала... ах, забудь об этом,  — сказал он. Он вышел из комнаты, и я услышала, как он с кем-то разговаривает.

— Что я сказала тебе в первую очередь, Валери?  — спросила Брианна, входя в комнату.

— Ты велела мне бежать,  — сказал я.

— Угу,  — сказала она.  — Но ты не послушалась, и теперь у тебя в послужном списке арест за наркотики в штате Калифорния. Если ты решишь пойти в политику или на какую-либо общественную службу, ты никогда не будешь избрана. В некоторых случаях ты можешь даже попасть в список на полёты. Ты можешь идти. У меня есть судья, друг Стива, который назначит тебе условный срок. Пока ты будешь держать свой нос чистым в течение следующих двух лет, ты будешь в порядке. Но это все, что я могу для тебя сделать.

Я кивнула.

— У тебя остались деньги, которые я тебе дала?  — спросила она. Я снова кивнула.

— Валери, садись на первый же автобус домой,  — сказала она.  — Мир рок-н-ролла не для всех. Ты слишком мила, слишком доверчива и слишком мягка для этого. Иди домой к своей семье, пока не поздно.

— Но это, должно быть, какая-то ошибка,  — сказала я.  — Стив никогда бы не сделал со мной ничего подобного.

— А чего ты ожидала, Милая?  — спросила она.  — Это должна была быть любовь с первого взгляда? Неужели ты думала, что он просто бросит меня ради тебя?

— Это не первый взгляд,  — сказал я.  — Мы были влюблены в колледже.

— Валери, он даже не помнит, кто ты,  — сказала она,  — Он не узнал тебя, и ты не в его вкусе.

— Тогда зачем он пригласил меня на сцену? Спросила я.  — Почему он выбрал меня из всех этих молодых женщин? Почему мы... занимались любовью?

Тогда она начала смеяться. Увидев, что я не смеюсь, она остановилась.

— Вэл, милая,  — тихо сказала она.  — Иногда Стив может быть мудаком. Все это было какой-то шуткой. Он выбрал тебя... на самом деле он не выбирал тебя из всех этих молодых женщин. Он выбрал тебя из-за того, как ты выглядишь. Вот что я имею в виду... Ну... он выбрал тебя, потому что ты не похожа на женщину, с которой 

мог бы быть Стив. Это у тебя есть... пригородный дом жены. Он полагал, что полиция и наркоторговцы никогда не заподозрят тебя в том, что ты везешь его наркотики. А если они тебя поймают, он просто заявит, что не знает тебя, и бросит на произвол судьбы. А что касается остального... Дорогая, ты не занималась любовью. Он только трахал тебя. Так же, как он трахал всех остальных, так или иначе. Иди домой, Вэл.

Через час я вышла из тюрьмы и направилась на автобусную станцию. Несколько вещей беспокоили меня. Одна из них заключалась в том, что я пыталась снять с нашего банковского счета достаточно денег, чтобы улететь домой. Я не могла достать денег. Это означало, что Джош, вероятно, сменил наш пин-код. Я попробовала позвонить домой. Я не получила ответа, но так как дети, вероятно, были в школе, а Джош на работе, это имело смысл.

Я решила не оставлять сообщения. Я попыталась позвонить Джошу на работу. Мне досталась его секретарша, которая всегда меня ненавидела. Я тоже не оставила ей сообщения.

Я позвонила Джошу на сотовый. Он не ответил. Наконец я позвонила родителям и услышала автоответчик. Я оставила им сообщение. Не имея выбора, я села в автобус. Перспектива провести три дня в переполненном, жарком, вонючем автобусе не радовала, но выбора у меня не было.

Я сидела в середине автобуса. Не успели мы выехать на дорогу, как ко мне подошел парень и сел рядом.

— Привет, Детка. Как у тебя дела?  — Спросил он. Он был одним из тех белых парней, которые стараются казаться крутыми, говоря как черный парень. Я была не в настроении слушать его дерьмо.

— Послушай, Эминем, иди и сядь там, где сидел. Я не в настроении для компании,  — выплюнула я.

— Ладно, никаких проблем,  — сказал он.  — Ты все равно не так уж хороша собой. Я делал тебе одолжение.

— Эй, ребята, это лесбиянка,  — сказал он достаточно громко, чтобы все вокруг услышали.

Мне было все равно. У меня были проблемы посерьезнее. Я откинулась на спинку сиденья. И пока автобус мчался через мили, я прокручивала свои мысли. Прежде всего, мне нужно было выяснить, где я ошиблась.

Наверное, я никогда не ошибалась. Проблема заключалась в том, что я была просто глупа. Я начала отношения с Джошем, чтобы отомстить Стиву. Я позволила отношениям с Джошем стать сильнее и начала заниматься с ним сексом, чтобы заставить Стива ревновать. Стива это не только не волновало, он даже не замечал.

Когда я рассталась со Стивом после того, как он изменил мне, он просто ушел и никогда не оглядывался назад. Как сказала мне Брианна, Стив понятия не имел, что он был моей первой любовью. Он даже не помнил меня. Он едва знал мое имя. Стив жил в мире, где он был центром вселенной. Больше он ни на кого не обращал внимания.

Я начала понимать, что все это время мне было лучше. Когда я 

поменяла Стива на Джоша, я буквально упала с лестницы. Я пошла против гравитации. Я бросила мужчину, который не подходил мне, в обмен на того, кто был идеален для меня, даже не осознавая этого.

Для Стива я была тем, кого можно использовать и оскорблять, а затем выбросить, как только я исчерпала свою полезность. Если бы не Брианна, Стив оставил бы меня гнить в тюрьме.

Хуже всего было то, как я обращалась с Джошем. Мой муж был гордым человеком. Я по глупости разбила ему сердце. Моя единственная надежда была на то, что его любовь ко мне победит мою глупость.

Мне нужно было придумать какую-то причину, чтобы объяснить, что я сделала. У меня было несколько вероятных причин. Это был ранний кризис среднего возраста. Я могла бы также утверждать, что это была форма послеродовой депрессии. Как бы я ни старалась, мне нужно было раскаяться. Мне нужно было дать Джошу понять, что я люблю его и что я совершила ужасную ошибку, которую больше никогда не совершу.

Самой большой проблемой было то, что я не сбежала на выходные или несколько дней. Меня не было больше шести недель. Другое дело-сексуальный аспект. Это была огромная проблема.

За последние несколько недель я занималась сексом со Стивом так часто, как он того хотел. Он делал со мной такие вещи, о которых Джош даже не думал. Мне это не нравилось, но я позволила себе это из страха, что меня заставят уйти. Каким-то образом я цеплялась за мысль, что Стив хочет вернуть меня, хотя на самом деле он никогда не хотел меня. Если бы Стив когда-нибудь захотел меня, он бы попытался вернуться ко мне, как только я бросила его из-за измены с моей соседкой.

Мне также пришлось усомниться в собственном здравомыслии. Я прожила с Джошем больше десяти лет, и за это время он из кожи вон лез, чтобы обеспечить нашу семью и доказать мне, что любит меня. Но в глубине души я цеплялась за мечту о мужчине, который никогда не любил меня и только воспользовался мной.

Должно быть, со мной что-то не так. Я была оторвана от реальности. Мне нужно было время, чтобы подумать и привести мысли в порядок, прежде чем я попытаюсь вернуть мужа и семью.

Самое смешное, что я знала, что Джош примет меня обратно. Джош любил меня так же глупо, преданно, всем сердцем, как я любила Стива. Он будет сердиться на меня, но, в конце концов, так сильно захочет меня, что возьмет обратно. Он заберет меня обратно, лишь бы никогда не узнать, что у меня был секс со Стивом. У Джоша была некоторая гордость, даже когда дело касалось меня. Он всегда говорил, что я его единственная. Я почти уверена, что если бы он узнал, что это уже не так, то тоже не захотел бы меня. Я унесу эту тайну с собой в могилу. Вероятность того, что Джош 

и Стив столкнутся друг с другом, была очень мала.

Когда мы подъехали к Мичигану, я позвонила родителям домой. Папа снял трубку, и как только я сказала алло, он повесил трубку. Я была потрясена. Я не могла поверить, что отец повернулся ко мне спиной. Но ведь именно это я и сделала с ним, не так ли?

Примерно через час зазвонил мой телефон. Мама начала плакать и кричать на меня. Я ждала, когда она закончит свою тираду.

— Валери, зачем ты нам позвонила?  — спросила она после того, как все выложила.

— Мама, мне нужна помощь,  — сказала я тем тоненьким голоском, который, как все дети знают, заденет струны материнского сердца.

Она вздохнула и спросила, что мне нужно.  — Ты ведь знаешь, что Джош не хочет тебя видеть и слышать, верно?

— Мама, сейчас мне нужно привести в порядок мысли. Мне нужно место, куда я могу просто пойти и остаться, чтобы немного подумать,  — сказала я.

— Но, Вэл, у Джоша есть новая...  — начала она.

— Мама,  — оборвала я ее.  — Я даже не хочу сейчас думать о Джоше. Мне просто нужно где-то остановиться и подумать, хорошо?

— Хорошо!  — сказала она.  — Где ты?

— Я еду на автобусе в пятидесяти милях от Каламазу,  — сказала я ей.  — Я думаю, мы остановимся там, а потом сделаем последний рывок к дому. Мы должны быть на вокзале Грейхаунд в центре города около 6 часов вечера. Ты можешь меня забрать?

— Я буду там,  — сказала она.  — Надеюсь, к тому времени у меня будет место для тебя.

— Почему я не могу просто остаться с тобой и папой?  — Спросила я.

— Ну, есть много причин,  — сказала она.

— Назови хоть одну,  — сказал я.

— Твой отец не хочет иметь с тобой ничего общего,  — сказала она.  — Он никогда не позволит тебе вернуться в этот дом. Джош приходит все время, чтобы помочь. И ты сказала, что не готова к встрече с ним. Мы часто присматриваем за детьми Джоша, и если бы они увидели тебя, это, вероятно, было бы не очень хорошо. Иветта теперь очень счастливая девочка. Робби, с другой стороны, очень тяжело воспринял твой уход. И мне неприятно говорить тебе это, Дорогая, но если бы нам пришлось выбирать между тобой и нашими внуками, я почти уверена, что твой отец выбрал бы их. Он очень зол на тебя.

— Черт возьми, мама, я спросила тебя только по одной причине, мне не нужен был весь список,  — сказала я.

— Валери, это даже не половина списка,  — тихо сказала она.  — Каждый раз, когда твой папа разговаривает с детьми и слышит все это:  — «нашей мамы здесь больше нет». Он снова начинает злиться.

— Мама, с детьми все будет хорошо,  — сказала я.  — Они любят меня.

— Почему?  — спросила она.

— Что почему? Спросил я.

— Почему они должны любить тебя?  — спросила она.  — Валери, я знаю, что времени мало, но пока ты избегаешь своего мужа и думаешь, у меня есть несколько вещей, о 

которых тебе следует подумать. Помнишь, как ты назвала Робби и Иветту в тот день, когда уехала?

— Я назвал их детьми,  — сказал я.

— Нет, ты назвала их детьми Джоша. Ты сказала ему, что он может их забрать. Ты сказала ему, что он может забрать твоего отца и меня тоже. Ты также сказала ему, что никогда не любила его и никогда не хотела иметь детей.

— Мам, увидимся на автобусной остановке,  — сказала я. Затем я повесила трубку. Я поняла, что мне действительно нужно кое-что выяснить.

Наш автобус подъехал к главному автовокзалу в центре Детройта примерно в пять минут седьмого. Там меня ждала мама.

— Ты ужасно выглядишь,  — сказала она.  — Это Джош...

— Мама, я не хочу говорить о Джоше. Я не готова иметь с ним дело, пока не соберусь с мыслями. Но мне действительно нужна твоя помощь,  — сказала я.

Она просто смотрела на меня. А потом, словно прикусив язык, чтобы что-то сдержать, она заговорила:  — Валери, я и так помогаю тебе гораздо больше, чем следовало. Я помогаю тебе гораздо больше, чем ты заслуживаешь. Твой отец не идиот. В первую очередь мы поссорились из-за того, что я помогаю тебе. То, что ты бросила свой брак и семью, не значит, что я хочу того же.

— Тогда тебе не следовало говорить ему,  — сказал я.  — Послушай, все, что мне от тебя нужно,  — это дать мне неделю, чтобы подготовиться к встрече с Джошем. В течение этой недели я хочу, чтобы вы начали упоминать меня, когда будете говорить с ним. Тогда он снова начнет думать обо мне. Тогда, когда я буду готова встретиться с ним, я уже буду у него на уме. Так мне будет легче вернуться к нему.

— И что потом?  — спросила она.  — Ты останешься с ним и будешь притворяться, что любишь его несколько месяцев или год, а потом, когда цирк приедет в город, ты снова бросишь его и убежишь с одним из клоунов. Забудь об этом, Валери. Я не могу этого сделать. Я собираюсь сделать то, что сказал мне мой муж. Ты ведь помнишь его, не так ли? Он твой отец. Он велел мне отвезти тебя к твоей кузине Эми и просто уехать. После этого мы с тобой покончим.

— Я помогаю тебе, потому что ты моя дочь, и я родила тебя. Я люблю тебя, Валери, но с тобой что-то не так. Я не собираюсь снова помогать тебе причинять боль Джошу и моим внукам. С этого момента ты сама по себе.

Именно это она и сделала. Она высадила меня у дома моей кузины Эми. Моя кузина Эми-медсестра. Она живет за рекой в Виндзоре, Онтарио. Она канадская гражданка, но благодаря канадской медицинской программе может заработать в два раза больше, чем в Виндзоре, просто проехав по мосту в Детройт.

Эми на пять лет моложе меня и относится к типу ботаников. Она коренастая, и весь ее вес приходится 

на задницу. У нее длинные, густые черные волосы и толстые очки. Мне было почти жаль ее. В свои тридцать лет она уже была сложена, как моя мать. Я постучала в дверь, но никто не ответил.

Прежде чем я постучала снова, из соседнего дома вышел старик.

— Её нет... О, простите, мисс, вы ведь кузина Эми, верно?  — Спросил он. Я кивнула.  — Она велела мне присмотреть за тобой и дать тебе ключ. Он протянул мне ключ и, качая головой, вернулся в дом.

Первые несколько дней я почти не видела Эми. Она работала в реанимации в ночную смену. Она спала, пока я бодрствовала, и работала, пока я спала.

Но на третий день моего пребывания там запах кофе вырвал меня из сна. Пошатываясь, я направилась на кухню и обнаружила ее перед плитой, жарившей бекон, пока кипел кофейник.

— Привет, Кузина,  — улыбнулась она. Мы проговорили больше часа, пока завтракали. Она рассказала мне о своей карьере медсестры и о том, что она хочет сделать со своей жизнью. Это было так волнующе-работать с кучей красивых и богатых врачей и помогать спасать жизни на ежедневной основе. Она странно посмотрела на меня.

— Ты все еще этого не видишь?  — спросила она.  — Ты думаешь, что моя жизнь-это какие-то гламурные вещи из кино. Все врачи, с которыми я работаю, в основном среднего вида парни, которые по уши в долгах. Они много работают и почти никогда не бывают дома, чтобы повидать своих жен или подруг. Большинство из них, в конце концов, разводятся. И да, многие из них в конечном итоге разводятся, потому что вступают в отношения с кем-то в больнице. Ты не единственная, кто сделал это.

— Я?  — Спросила я.

— Да, ты, Вэл,  — сказала она.  — Джош великолепен, и он явно любил тебя. Что, черт возьми, с тобой не так? Он отлично зарабатывает, твой дом прекрасен. У тебя двое замечательных детей. Я бы умерла, чтобы получить твою жизнь.

— Конечно,  — ответила я.  — Ты не понимаешь, от чего я отказалась ради этой любви.

— Хорошо, а почему?  — спросила она.  — Он что, тайный охотник за горячими женщинами на стороне?

— Конечно, нет,  — выплюнула я.

— Тогда в чем дело?  — спросила она.  — Это наркотики?

— Он продолжал делать меня беременной,  — сказала я.  — Он уничтожил мое тело. Когда мы встретились, я была стройной и красивой. Должно быть, у него какая-то супер сперма. Каждый раз, когда я смотрю на него, я оказываюсь беременной. Он превратил меня в невысокую, коренастую женщину с большой задницей.

— Невысокая, коренастая женщина с большой задницей и хреновым поведением,  — рассмеялась она.

— Я и не жду, что ты поймешь,  — сказала я.

— О, я понимаю это лучше, чем ты,  — сказала она. Она вышла в другую комнату и вернулась с большим фотоальбомом.  — Я тебя прекрасно понимаю.

Она открыла альбом и стала листать страницы, пока не наткнулась на фотографию двух молодых девушек. -Это мы,  — сказала она.

— Вот именно,  — сказал я.  — Мы были 

стройными и красивыми.

— Нам было по 12,  — сказала она. Она показала мне мою фотографию на Рождество. Я была старше, и сверху на меня смотрел улыбающийся Джош.

— Когда это было сделано?  — Спросил я.

— Это было на Рождество, сразу после твоего выкидыша,  — сказала она.  — Видишь ли ты, какую любовь питал к тебе этот человек?

— Ага, прямо как гребаный щенок,  — сказала я.  — Видишь, как сильно раздвинулась моя задница?

Она снова повернулась к первой фотографии, на которой мы были детьми. Ты пропустила это, не так ли?  — спросила она.

— Что пропустила?  — Спросила я. Она только покачала головой.

— Ладно, Кузина, я думаю, что должна дать тебе версию для неразвитых детей,  — сказала она. Она показала мне фотографию своей матери. И фотографию моей матери. Затем старая выцветшая фотография двух стройных молодых девушек вместе.

— Это мы? Спросила я.  — Эта фотография выглядит очень старой. Я не помню, чтобы видела её.

— Это не мы,  — ухмыльнулась она.  — Это наши матери. Теперь ты понимаешь?

Я пожала плечами.  — Что делать... О... Я поняла,  — сказал я.  — Ты пытаешься заставить меня понять, что мне повезло, потому что у меня есть Джош, как у мамы есть папа. А у твоей мамы есть дядя Рой. Я должна быть рада, потому что у меня есть Джош, а у тебя нет никого. И хотя Джош сделал меня коренастой и сделал мою задницу толстой, я должна быть рада, что у меня есть кто-то, а не одинокая коренастая женщина в очках, как ты.

Она посмотрела на меня, как на идиотку.  — Я не так уж чертовски одинока,  — сказала она.  — Я часто встречаюсь. Просто я еще не нашла мужчину, за которого хочу выйти замуж. Я могу быть коренастой, но есть много парней, которые любят коренастых женщин. И как бы я ни был коренаста, я, по крайней мере, не глупа.

— Как же я глупа?  — сердито спросила я.

— Посмотри на эти чертовы фотографии,  — прорычала она.  — Эта фотография — ты и я. Мы обе были стройными и хорошенькими. Она перевернула страницу.  — Это твоя мама и моя мама, тогда они были молоды. Они были стройные и красивые,  — сказала она.  — Это ты из прошлого года. Ты невысокая, коренастая женщина с большой толстой задницей. Это моя фотография с прошлой недели. Я тоже невысокая коренастая женщина с большим сочным вагончиком. Самая большая разница между нами в том, что у меня есть функционирующий мозг.

— Что?  — Сказала я.

— Вэл, Джош не сделал твою задницу толстой. Беременность не делает твою задницу толстой. Я была такой же стройной, как и ты, когда мы были молоды. Сейчас моя задница почти такая же большая, как у тебя, и я никогда не была беременна. Джош не разрушал твое тело, глупая. Он только и делал, что любил тебя. Есть такая штука, которую называют генетикой, Вэл. Твоя мама-коротышка, коренастая женщина с большой задницей, моя мама-коротышка, коренастая женщина с большой задницей, и я — коротышка, коренастая 

женщина с большой задницей. И ты-ы-ы-ы...

Я просто стояла в шоке, глядя на нее. Я не могла отрицать ее логику. Тогда я поняла, что последние четырнадцать лет обвиняла Джоша в том, в чем он не был виноват. Единственное, что я могла сделать, это рассмеяться.

Тогда я поняла, что мне нужно домой. Мне нужно было провести какое-то время со своим мужем и не с ЕГО, а с НАШИМИ детьми. Мне нужно было узнать их и полюбить так, как я должна была любить с самого начала.

Я взяла машину Эми и поехала через мост в Детройт. Я выехала из города на автостраду и направилась в пригород. Я въехала в наш район и припарковалась перед нашим домом. Гараж был закрыт, но на подъездной дорожке стояла машина. Это был очень шикарный БМВ.

Я отсутствовала всего несколько грёбаных недель, но, похоже, Джош был очень занят. На переднем дворе росли новые цветы, и он, очевидно, поменял свой Мустанг на Бумер. Я пошла по дорожке. Я увидела, что моя соседка смотрит в окно, и помахала ей. Она задернула шторы, не помахав в ответ.

Я постучала в дверь и стала ждать. Я была по-настоящему потрясена, когда в дверях появилась высокая блондинка. Ее волосы были похожи на золотые пряди, а в глазах был удивительный блеск. На ней был фартук, а на руке — прихватка. Я застала ее за приготовлением чего-то.

— Извините, я, должно быть, ошиблась домом,  — сказала я. Я повернулась, чтобы уйти, и она странно посмотрела на меня.

— Валери?  — спросила она.

— Я тебя знаю?  — спросила я ее.

— Джош на работе,  — сказала она.  — Я пыталась испечь печенье для Робби и Иветты. Я каждый день делаю им разные виды печенья. У меня кончаются рецепты.

Я потеряла дар речи.

•  •  •

Джош

Звук выхлопа моего Мустанга был музыкой для моих ушей. Я никогда не слышал ничего подобного, но ведь я никогда не вел машину так быстро. Я мчался по шоссе I-75 со скоростью более 140 миль в час. Мне нужно было домой. Валери вернулась. Я свернул за угол в наш квартал в дрейфе. Машина слегка заржала, выпрямляясь. Я нажал на тормоза и сбросил скорость. Мне нужно было сохранять спокойствие. На нашей улице всегда играли дети.

Я заметил странную машину, припаркованную перед домом. Я вышел из машины и направился к двери. Я открыл дверь и вошел в гостиную.

— Я должна забрать Робби и Иветту из школы,  — услышал я голос Силины из кухни.  — Я не уверена, что смогу оставить тебя здесь, в доме, одну.

— А почему бы и нет? Это мой дом,  — сказала Вэл.

— Валери,  — сказала я, входя в кухню. Увидев меня, она обернулась и улыбнулась.

— Джош, мне так жаль...  — начала она. Я приложил палец к ее губам, чтобы она замолчала.

— Я прощаю тебя,  — сказал я.  — Тебе не нужно ничего говорить. На самом деле позвольте мне говорить.

— Джош, милый, кто эта женщина?  — спросила Валери.

— Не беспокойся 

о ней,  — сказал я.  — Мы поговорим о ней позже. Мне нужно сказать тебе еще кое-что.

— В чем дело, любовь моя?  — спросила она.

Я улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ. Мы улыбались друг другу, как два человека, встретившиеся в аэропорту после долгой разлуки.

— Валери,  — улыбнулся я.

— Да,  — улыбнулась она в ответ.

— Убирайся к ёбаной матери из моего проклятого дома!  — Убирайся и никогда не возвращай свою жирную грязную задницу!

Ярость в моих словах удивила ее. Перемены в ее лице отражали это. Как будто ее мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы снова включиться.

— Но... Ты сказал, что простил меня,  — захныкала она.

— Да,  — выплюнул я.  — Я прощаю тебя. Это означает только то, что я не буду всю оставшуюся жизнь размышлять о том, что ты сделала. Я прощаю тебя, потому что ты вырвала мое сердце. Ты ушла, помнишь? Ты бросила меня, наш брак и нашу семью. Но ты сказала правду. Ты никогда не любила меня. И ты никогда не любила наших детей. Очевидно, ты даже не любила своих родителей. Ты мне их тоже подарила, помнишь? Поэтому я прощаю тебя. Но я живу своей жизнью, и тебе в ней нет места. Я уже дважды просил тебя убраться из моего дома.

— Хм, ты в шоке,  — сказала она.  — Я позвоню тебе позже.

— Валери,  — прорычал я. Она повернулась и посмотрела на меня, едва сдерживая слезы.

— Ты сказала мне, что адвокат твоего парня-рок-звезды займется нашим разводом,  — сказал я.  — Ни я, ни мой адвокат еще ничего не получили, и я хотел бы поторопиться с разводом. Она с плачем выбежала из дома.

Силина пересекла комнату и взяла меня за руку.  — Нам действительно нужно забрать детей,  — сказала она.  — Когда я опаздываю, они беспокоятся. Чтобы успокоить их, требуется целая вечность.

Через два дня мне позвонил консультант по вопросам брака. Он назначил нам встречу. Я записал его номер и сказал, что перезвоню.

Я немедленно поговорил со своим адвокатом. Он велел мне ходить на сеансы. Он подумал, что это уловка. Адвокат Вэл, вероятно, заставит ее организовать консультацию, надеясь, что это принесет какую-то пользу. С одной стороны, была опасность отмены развода, на который я только что подал. С другой стороны, если я не появлюсь, она может использовать это против меня в суде.

Я пришел на первый сеанс. Нас встретила крупная женщина. К моему удивлению, она откинулась на спинку дивана, а мы сели напротив.

На первом занятии мы обрисовали то, что хотели. Вэл хотела вернуть наш брак, а я-развестись. После этого Вэл провела остаток часа, рассказывая нам, что она чувствовала и что привело к тому, что она ушла от меня.

Она сказала мне, что все, на чем я основывал свою жизнь, было ложью. Она рассказала нам, как рождение моих детей было для нее ужасным событием. Она говорила о том, что не понимает своих собственных чувств и что никогда не понимала, как сильно любит меня, пока не 

уехала. Она рассказала о том, как, проведя несколько дней со Стивом, поняла, что совершила ошибку. Все остальное время, что мы были в разлуке, она пыталась вернуться домой ко мне и детям, за исключением прошлой недели.

Всю прошлую неделю она жила у своей кузины Эми. Именно Эми была отчасти ответственна за то, что Вэл поняла, что любит меня больше, чем когда-либо представляла. Все, чего она хотела,  — это шанс снова собрать нашу семью.

Психолог шмыгала носом. Я мог сказать, что она верила каждому слову чепухи, куоторую говорила Вэл.

— Сколько раз ты трахалась со своим бывшим парнем?  — Спросил я.

— Нет,  — сердито ответил Вэл.  — Этого не случилось. Мои отношения со Стивом были совсем не такими. Ты больше, чем кто-либо другой, должен это знать!

— Мы с тобой сошлись после того, как я порвала со Стивом. Кто был первым мужчиной, с которым у меня был секс?

— Я,  — сказал я.

— Вот именно,  — выплюнула она.  — Очевидно, Стив видел во мне нечто большее, чем просто кого-то, кого можно трахнуть, но мужчина, за которого я вышла замуж, смотрит на меня только как на того, в кого можно вложить свою сперму.

— Но...  — начал я.

— И ты,  — продолжила она.  — Ты спал один с тех пор, как я ушла?

— Ни в коем случае,  — сказал я.  — У меня нет для этого причин. Ты сказал мне жить дальше, и я так и сделал. Ты сказала, что никогда не любила меня, и я нашла того, кого любишь. Мне нечего стыдиться, и я не извиняюсь за то, что сделал. Я думаю, нам следует поторопиться с разводом, чтобы я мог продолжать жить дальше, а ты могла вернуться к старому доброму Стиву.

— Но между мной и Стивом ничего нет. Теперь я вижу, что этого никогда не было. Наверное, я была нереалистична в том, что такое любовь, Дорогой. Я думала, это будет как в кино. Ты знаешь, что мы ходили бы со звездами в глазах, и наши сердца болели бы, если бы мы были вдали друг от друга всего на несколько минут,  — сказала она.  — Но я получила дозу реальности и теперь знаю, что такое настоящая любовь. Все время, пока меня не было, я не могла перестать думать о тебе и обо всех тех ужасных вещах, которые я говорила. Даже когда я разговаривала со Стивом, ты не выходил у меня из головы. Я люблю тебя, Джош. Я просто никогда этого не понимала.

Сеансы консультирования были более или менее сплошными спорами. Психотерапевт просто позволила нам продолжать, пока мы не зашли слишком далеко. Я думаю, что ее стратегия состояла в том, чтобы мы выплеснули весь наш яд. Как только мы исчерпали свой гнев, она могла начать направлять нас к более конструктивным вещам. По крайней мере, я надеялся, что такова ее стратегия. Честно говоря, я думаю, что видел ее спящей несколько раз.

За кулисами, однако, Валери делала свои 

ходы. У нее был хороший адвокат, который, очевидно, был более на высоте, чем мой. Но, в защиту моего адвоката, они никогда не просили о встрече и не делали ничего, чтобы дать нам понять, что они собираются предпринять какие-либо действия. Все карты были на нашей стороне.

В конце концов, она внезапно и без причины или предупреждения просто бросила наших детей и меня. Она недвусмысленно сказала мне при свидетелях, что никогда не любила меня и не хотела наших детей. Особенно обидно было то, что этими свидетелями были ее собственные родители.

И вот однажды летним днем, когда мы с Силиной и детьми возвращались с пикника в лесу возле нашего дома, мы очень удивились, увидев на подъездной дорожке незнакомую машину. Из машины вышла очень высокая, очень стройная, очень красивая блондинка. Она выглядела как студентка колледжа и улыбнулась мне, когда подошла.

Она жевала резинку и несколько раз щелкнула ею. Она несла портфель и достала из него несколько бумаг.  — Вы Джошуа Беккет?  — спросила она.

Я кивнул, и Силина подошла к нам и обняла меня. Она явно считала эту женщину угрозой и хотела закрепиться на своей территории.

— Успокойся, девочка,  — сказала женщина.  — Я здесь только по делу. Это действительно дерьмовый, подлый, коварный бизнес, но это моя работа. Кроме того, посмотри в его глаза. Тебе не о чем беспокоиться. Джош любит тебя так, словно завтра не наступит. Силина улыбнулась.

— Как бы то ни было,  — сказала женщина, протягивая мне стопку бумаг.  — Мне очень жаль, но вас обслужили.

— Не извиняйся!  — взволнованно сказал я.  — Это лучшая новость за последние месяцы. Теперь мы можем начать этот развод... О да!... О да! Даже когда я сказал это, я танцевал и делал тазовые толчки. Мои дети тоже вскочили и начали танцевать.

— Э-э, Джош!  — крикнула женщина, останавливая мой восторженный показ. Я повернулся и посмотрел на нее.  — Во-первых... Белые парни просто не могут исполнить этот танец, не выглядя очень глупо. Она повернулась к Силине.

— Не позволяй ему так танцевать на людях, ладно?  — сказала она. Силина кивнула.  — Джош, я должна проверить имена на бумагах, прежде чем они будут вручены, чтобы убедиться, что я не передаю документы не тому человеку. Я видел буквально тысячи комплектов документов о разводе. Документы, которые я вам дал, не были документами о разводе.

Она повернулась к Силине.  — Мне очень нравятся твои волосы,  — сказала она.  — Вы Силина Гомес?

— Ага,  — сказала Силина.  — Мне нравятся твои туфли. Они принадлежат Лубутену?

— Абсолютно,  — сказала женщина, несколько раз щелкнув жвачкой.  — Простите, что принесла плохие новости. Но это моя работа.  — Она повернулась, села в машину и уехала.

Я посмотрел на бумаги, которые дала мне женщина, и не мог поверить своим глазам. Адвокат Валери выкинул действительно дерьмовый трюк.

Поскольку я, то есть мой адвокат, не подал никакого судебного приказа не пускать Валери в дом, это создало своего рода юридический вакуум. Адвокат Вэл поспешил заполнить эту лазейку. Он утверждал, что 

Валери покинула дом по собственному выбору и поэтому должна вернуться. Она ни в коем случае не вмешивалась в мое воспитание детей, но хотела получить шанс вернуть семье чувство нормальности, пока мы пытаемся восстановить наш брак.

Эта чертова идиотка-психотерапевт, с которой мы встречались, написала, что не видит никаких проблем в том, что мы занимаем одно и то же место жительства, и что это может помочь нам примириться. Я был потрясен. Бумаги были судебным приказом, разрешающим Валери вернуться.

Бумаги Силины были еще хуже. Ей было предъявлено обвинение в препятствовании усилиям по примирению, и ей было приказано покинуть помещение до тех пор, пока развод не будет завершен или не будет достигнуто мировое соглашение в том случае, если развод не удастся предотвратить.

Я тут же достал телефон и вызвал адвоката. Я объяснил ему, что происходит, и сказал, чтобы он позаботился об этом и начал работать, или его заменят.

Я не знал, что делать. Силина бросилась ко мне в объятия и плакала навзрыд. Мои дети тоже плакали навзрыд. Я пытался убедить их всех, что это временно, когда подъехало такси и из него вышла Валери. Она несла с собой пару небольших чемоданов и шла к нам, улыбаясь.

— Это слезы радости?  — спросила она. Она вопросительно посмотрела на Силину.  — Почему ты все еще здесь?

Прежде чем Сил успела ответить, Робби подбежал к матери. Даже в шесть лет ему было больно от того, что Валери бросила нас. По его мнению, Силина была заменой Вэл, а Вэл заставила ее плакать.

Робби подбежал к Валери, и она протянула руки, предвкушая объятия. Робби пнул ее в голень с такой силой, что повредил себе ногу и чуть не сломал ногу Вэл. Даже когда она упала на землю, она оттолкнулась и протянула руку, чтобы ударить его. Это было ошибкой, потому что Силина сбила ее с ног и подхватила Робби на руки, чтобы защитить.

— О черт! Это маленькое чудовище,  — закричала Валери.  — Джош, ты видел, что он сделал? Ты бы лучше научил этого парнишку хорошим манерам, а не то это сделаю я! Это еще одна причина, по которой я не хотела трахаться... Она замолчала, когда поняла, что собирается сказать.

— Это еще одна причина, почему я не хотела, чтобы какие-то... незнакомцы помогали воспитывать наших детей,  — сказала она.

•  •  •

Валери

Следующие несколько недель были худшими в моей жизни. Мне казалось, что это я против всего мира.

Я вошла в дом и наблюдала из окна, как мой муж и оба моих ребенка обнимали другую женщину, как будто это был конец света. Я пожала плечами и пошла наверх. Я никогда не ожидала, что все будет легко, но все шло по моему плану.

Это заняло некоторое время, но Джош наконец привел детей. Моя нога все еще пульсировала в том месте, куда меня пнул Робби. Услышав, как они поднимаются по лестнице, я натянула на лицо улыбку.

Джош вошел в комнату вместе с ними, и 

они играли в какую-то игру. Я выглянула из-за угла и стала наблюдать за ними. Робби заметил меня краем глаза и повернулся ко мне. Джош тоже повернулся ко мне, так что я быстро ретировалась в спальню. Сейчас было не время вмешиваться в их дела. Это было слишком рано, и они все еще были слишком злы на меня.

Когда Джош вошел в нашу спальню, он посмотрел на меня в замешательстве.  — Джош, Милый, где вся моя одежда? Спросила я.  — Здесь много женской одежды. Она все очень красивая и очень дорогая, но я не могу одеть ничего. Я не могу засунуть свою задницу в эти юбки или брюки.

Я должна была показать то, что Джошу нравилось во мне больше всего.

— Я выбросил все твое дерьмо,  — сердито сказал он.

— Ладно, придется купить новую одежду,  — весело сказала я.  — Ты не хочешь пойти со мной? Ты можешь одеть меня так, как захочешь. Это будет все равно, что иметь свою личную куклу Барби, но с большой сочной задницей, как тебе нравится. Ты можешь одеть меня так классно, как захочешь, или так распутно, как захочешь. С этого момента я буду одеваться только для тебя.

— Чего я действительно хочу, так это знать, какого хрена ты залезла ко мне в постель,  — сказал он.  — Мы не собираемся спать вместе или что-то еще.

— Джош, как же мы сможем устроить наш брак, если не будем делить постель? Спросила я.  — Разве ты не скучаешь по этому? Я откинула одеяло, чтобы он увидел, что я под ним голая.

— Нет,  — сказал он.  — Вовсе нет. А теперь убирайся к черту из моей комнаты!

— Джош, а где я должна спать? Спросила я.  — В доме всего четыре спальни. У детей свои комнаты, а последнюю спальню мы использовали как домашний кабинет.

— Можешь наслаждаться тем уродливым диваном, который ты выбрала,  — отрезал он.  — В постановлении суда сказано, что ты можешь вернуться в дом. Гостиная-это часть дома. И завтра я встречусь со своим адвокатом, чтобы узнать, что мне нужно сделать, чтобы сломать это всё.

Затем он вышел из комнаты, чтобы приготовить детей ко сну. Я снова наблюдал за ними, пытаясь найти слабые места, которые я могла бы использовать.

— Я пришел почитать тебе сказку, Иветта,  — сказал он нашей дочери. Она скрестила руки на груди, даже когда начала зевать. -Я хочу, чтобы это прочла Силина,  — надулась она.  — Она их даже не читает. Она сочиняет истории и делает все эти голоса и прочее.

— Придержи эту мысль, Малышка,  — сказал он. Он выбежал из комнаты. Когда он ушел, я вошла. Мне потребовалось несколько минут, чтобы найти одну из его рубашек и надеть ее.

— Иветта, ты хочешь, чтобы мама прочитала тебе сказку?  — Спросила я.

— Нет,  — сказала она.  — Ты нам не читаешь. В этом она была права. Я никогда раньше этого не делала. Через несколько секунд Джош вернулся с айпадом. Он положил его на 

тумбочку рядом с кроватью Иветты, и с помощью Скайпа или FасеТimе Силина рассказала Иветте сказку. Я была в бешенстве. Когда она уснула, Джош вышел из комнаты. Он взглянул на меня и повернулся ко мне.

— Сними с себя эту чертову рубашку,  — рявкнул он. И снова гнев в его голосе удивил меня. Он любил смотреть, как я ношу его вещи. Он сказал мне, что это самая сексуальная вещь на земле.

Я отдала ему рубашку и голой спустилась по лестнице. -Прикройся,  — рявкнул он.  — Я не хочу, чтобы ты пугала детей.

На следующий день я попросила маму одолжить мне ее машину, чтобы забрать детей. Я спросила ее, где мой отец, и узнала, что он в доме ветеранов, помогает готовить их ежемесячный ужин. Она присоединится к нему как раз к обеду, но смотреть, как кучка пожилых мужчин передвигает столы и стулья, ей было скучно.

Она также сказала мне, что ей нужно сделать прическу и купить новый наряд. Я спросила ее, зачем ей столько хлопот. Ее ответ удивил меня. Она любила моего отца всем сердцем. Она хотела хорошо выглядеть для него.

— Но почему? Спросил я.  — Вы, ребята, застряли друг с другом. Вы женаты уже лет сто.

— Валери, Дорогая, ты знаешь, что я люблю тебя, но я не понимаю, почему ты этого не понимаешь,  — сказала она.  — Помнишь тот день, когда ты сказала все эти ужасные вещи Джошу, твоему отцу и мне? Ты помнишь опустошенное выражение лица Джоша? Он выглядел так, словно его сейчас стошнит. У него был такой вид, словно кто-то взял нож и вырезал из его груди все еще бьющееся сердце. Ты можешь это вспомнить?

— Мам, у мужчин всегда такой взгляд. Мужчины движимы сексом, и Джош знал, что он вот-вот потеряет свой запас легкодоступной, свободной киски. Когда я ушла, он вышел и нашел ту высокую тощую белокурую сучку, которую я терпеть не могу. Он начал трахать ее, так что я больше не имела значения. Теперь, когда я вернулась, он снова начнет трахать меня, и все будет хорошо,  — сказала я.  — Может быть, я даже попытаюсь поладить с его детьми. Вот почему она так легко добралась до него, не так ли?

Мама посмотрела на меня так, словно никогда по-настоящему не знала.

— Мама, если у тебя есть машина и ты одолжишь ее мне, как папа передвигается?  — Спросила я.

Она посмотрела на меня и опустила глаза. -Джош... Хм... Ты же знаешь, он любит свой Мустанг,  — сказала она.  — И у него есть джип для зимних и дождливых дней, и для перевозки всякой всячины. А после того, как ты ушла, он.... Ему не нужны были три машины, поэтому он отдал твой Мерседес твоему отцу.

— Я хочу вернуть свою машину,  — сердито сказала я.  — Папе не следовало соглашаться.

— Тогда тебе нужно поговорить с Джошем,  — отрезала она.  — Машина записана на его имя, и он все еще платит за нее. Твой 

отец любит эту машину. Все зависит от Джоша. И сказать по правде, мне нравится иметь собственную машину. Кстати, мне нужна эта машина к шести часам.

— Это должно быть выполнимо,  — сказала я.  — Я заеду за детьми, а ты подбросишь меня на консультацию. Я поеду домой с Джошем.

— Кто будет присматривать за детьми, пока вы двое будете на консультации?  — спросила она.

— Мама, Джош опекает детей. Он разберется. Я просто собираюсь забрать их в качестве сюрприза для него,  — сказала я ей.  — Если все остальное не поможет, он может взять их с собой и позволить им играть в приемной, пока мы разговариваем или спорим.

Но все вышло не совсем так. Я добралась до школы, в которой учились дети, и обнаружила, что не могу туда попасть. Меня не было в списке, поэтому охранники не пустили меня в здание.

Я начала кричать и вести себя как сумасшедшая, пока охранники не сопроводили меня в кабинет директора. Я поговорила с ней и показала ей свое удостоверение, и она объяснила мне, что Джош должен будет включить меня в утвержденный список людей, которые могут забрать детей. Несмотря на то, что они были моими биологическими детьми, я не могла забрать их без одобрения Джоша.

Я объяснила ей, что только что вернулась к своей семье и мы пытаемся наладить отношения. Я умоляла ее позволить мне взять их домой только один раз, и я бы попросила Джоша включить меня в список.

Она сказала мне, что не может этого сделать, не рискуя судебным иском, но в любом случае вопрос спорный. Силина уже забрала детей.

Я была в бешенстве. Я позвонила Джошу. Он практически откусил мне голову. Он велел мне никогда не звонить ему на работу, если это не важно. Я попросила его включить меня в список, чтобы забрать детей, и он сказал:  — Нет, и что мы поговорим об этом.

Я вернулась в дом. Я хотела посмотреть на Силину с детьми. Но их там не было. Дом был пуст. Я поняла, что Джош все время думает о детях, в этом не было ничего нового. Вероятно, он договорился, чтобы Силина присматривала за ними, пока мы будем на консультации.

Я поехала на машине к маме и попросила ее отвезти меня на консультацию. Я выпила чашку кофе в ресторане на втором этаже, пока ждала времени нашего сеанса.

Было много вещей, о которых я хотела поговорить в тот вечер, включая то, что Джош отдал мою машину и выбросил мою одежду. Но когда я пила свой кофе, я поняла, что Джош пытался забыть меня. Одним из способов справиться с его гневом и болью было избавиться от всего, что напоминало ему обо мне. Это имело смысл, и я полагаю, что виновата был только я сама.

Я поднялась в кабинет психолога и увидела, что она просматривает бумаги. Она подняла глаза, как будто удивилась, увидев меня.

— Почему вы здесь, миссис Бекетт?  — спросила 

она.

— Я пришла на сеанс,  — сказал я.

— Из-за тебя у меня неприятности,  — сказала она.  — Ну, думаю, твой адвокат так и сделал. Он воспользовался моим мнением, чтобы заставить судью согласиться с этим приказом, чтобы вернуть вас в ваш дом. Я и понятия не имела, что ваш муж с этим не согласен. Ваш муж позвонил и отменил наши сеансы. Он использовал мое присутствие в вашем судебном приказе как доказательство пристрастности. Это может повлиять на мою способность заставить суд направлять клиентов.

Думаю, она чувствовала, что мне наплевать на ее проблемы.

В конце концов мне пришлось ехать домой на такси. Я сидела на диване и сердито ждала, когда Джош вернется домой.

Было восемь вечера, примерно за час до того, как дети легли спать, когда они вошли, смеясь и хихикая.

Они прошли прямо мимо меня, как будто я не сидела там, на диване, они поднялись наверх, чтобы принять ванну и заправиться. Иветта получила свою обычную сказку на ночь от Силины через папин айпад.

Я подождала, пока дети уснут, прежде чем встретиться с Джошем.

— Почему, черт возьми, ты хотя бы не сказал мне, что отменил консультации?  — Спросила я.

— Почему ты не сказала мне, что получаешь судебный приказ вернуться и разрушить нашу жизнь?  — Спросил он.

— Я действовал добросовестно. Я ходил с тобой на консультацию и участвовал в ней, хотя и не хотел, чтобы она начиналась. Мы говорили, Валери. Может быть, все шло не так, как ты хотела, достаточно быстро, но у нас начинался диалог, который в конечном итоге мог закончиться мирным соглашением. Но когда ты действовала за моей спиной, ты объявила войну. И эту войну я собираюсь выиграть.

Так продолжалось всю следующую неделю. Я явно сделала шаг назад. Джош просыпался каждое утро, готовил детям завтрак и высаживал их. Потом он принимался за работу. Силина подбирала их и отводила к себе домой. Джош вечером встречал их там, они ужинали и играли с детьми, пока Джош не приводил их домой.

Я проанализировала их распорядок и использовала его против них. Каждый вечер на этой неделе, когда Джош укладывал детей спать, я находила повод прогуляться по дому, где Джош должен был меня видеть. Я всегда был частично или полностью обнажена.

Джош и Силина проводили все свое время с детьми, что не оставляло им много времени наедине. Я была уверена, что Джош чертовски возбужден.

Однажды вечером я поймала его на том, что он смотрит на меня, и просто сказала ему.

— Джош, если ты хочешь меня, можешь взять. Силине не обязательно знать. Кроме того, нет закона, запрещающего тебе заниматься любовью с собственной женой.

— Я занимаюсь любовью только с тем, кого люблю и кто любит меня,  — сказал Джош.  — Ты не любишь меня, помнишь. Если бы мы что-то и сделали, то только то, что я трахнул бы тебя, как какую-нибудь шлюху. И я никогда не изменю Силине.

— Как скажешь,  — сказала я.  — Я просто старалась 

быть милой. Я предлагала тебе то, что тебе нравится. Помнишь, как тебе нравилось, когда я обхватывала тебя своими толстыми ногами? Помнишь, как тебе нравилось наполнять мою киску своей спермой? Я знаю, тебе нравилось, когда я беременела. Черт, ты сделал это три раза. Ты уверен, что не хочешь? Я раздвинула ноги и провела пальцем по своей щели, спрашивая его.

На следующий день ситуация обострилась. Но не так, как я хотел. Я была уверена, что раз уж Джош не трахает Силину, то рано или поздно он начнет трахать меня. Каково же было мое потрясение, когда Сильина забрала детей после школы и привела их в дом.

Я был еще более потрясен, когда вскоре после этого появилась девочка-подросток.

— Тебя здесь не должно быть,  — сказала я. Она только улыбнулась мне.

— Наши юристы нашли лазейку,  — улыбнулась она.  — Я не могу остаться на ночь. Но я могу навещать дом так часто, как захочу. И мы работаем над тем, что может заставить тебя уйти.

Дети улыбались и разговаривали с ней, как будто она была чем-то особенным для них, а также для моего мужа. Я наблюдала за ней вместе с ними. Она вела себя так, словно это были самые важные вещи в мире. Я ничего не поняла. Они даже не были ее детьми.

После того, как она закончила печь печенье, она начала следить за тем, чтобы девочка-подросток знала, где все в доме и что дети могут и не могут иметь. Я вдруг поняла, что эта девушка — какая-то нянька.

Силина вышла из дома прежде, чем я успела спросить ее об этом. Она крепко обняла и поцеловала обоих детей и сказала, что увидится с ними лично на следующий день и вечером по Скайпу. Она напомнила им, что они вернутся к ней домой на следующий вечер и что если они будут хорошо себя вести, то все пойдут в зоопарк на выходные. А потом она исчезла.

После того, как она ушла, я наблюдал, как прыщавая девочка-подросток вывела их на задний двор и наблюдала, как они играют на качелях.

Это было оскорбительно, когда кто-то присматривал за моими гребаными детьми, пока я была в доме.

— Теперь ты можешь идти домой,  — сказала я ей.  — Я присмотрю за ними.

— Мистер Бекетт сказал, что я должна следить за ними,  — сказала она.  — Больше никто. Она ясно дала понять, что не собирается уходить.

Джош вернулся домой в восемь. Он ухмылялся от уха до уха. Я узнала выражение его лица и то, как он выглядел одновременно измученным и парящим в воздухе. Я была в ярости.

Я подождала, пока дети, как обычно, отправятся спать, прежде чем заговорить с ним.

— Значит, ты пошел и трахнул ее, да? Спросила я.  — Зачем идти в такую даль, когда ты мог бы заполучить меня прямо здесь, дома? Он только рассмеялся и ушел.

•  •  •

Силина

Идея с няней была гениальной. Мы проделали это раза три, прежде чем что-то изменилось. Мы 

вернулись к тому, чтобы привести детей ко мне домой и вчетвером поужинать вместе.

Не то чтобы я возражала против того, чтобы дети были с нами, но я заметила перемену в Джоше. Я должна была знать, что, черт возьми, происходит. Я имею в виду, что перемена была настолько резкой, что что-то должно было произойти, и он не впускал меня.

Не то чтобы я не доверяла Джошу, но я должна была знать. Я наняла первоклассное детективное агентство. Я заставила их расставить камеры по всему дому.

Я была уверена, что Джош любит меня настолько, что если узнает, то простит. Если он не любил меня настолько, чтобы простить, то это не имело значения. Я могла бы забыть его прежде, чем войду еще глубже.

Долго ждать мне не пришлось. Я нашла ответ в первую же ночь, когда включились камеры. Как только я рассказал Иветте ее историю по Скайпу, я проверила камеры. От увиденного мне захотелось плакать. А еще меня это очень разозлило.

Джош, как обычно, заботился о детях. Но Валери начала расхаживать по дому почти голая, как только дети разошлись по своим комнатам.

— Так почему же ты не пошел трахаться со своим маленьким другом?  — спросила она его.

Сначала он никак не отреагировал, и она повторила вопрос.  — Это не твое дело,  — сказал он.

— Она ведь никуда не годится, правда?  — ухмыльнулась Вэл.

И снова он никак не отреагировал, просто перешел в другую комнату, но она последовала за ним.

— Знаешь, если твоя задница лежит у тебя на плечах, потому что ты ничего не получаешь, как там ее зовут, я могу просто дать тебе немного,  — сказала она.

— Во-первых, я люблю Силину,  — сказал он.  — Во-вторых, я бы никогда ей не изменил. Так что, в-третьих, не могла бы ты просто оставить меня в покое?

— Я просто пытаюсь помочь тебе,  — захныкала она.  — Я не виновата, что твоя подружка фригидна.

— Она не фригидна,  — закричал он.

— Тогда почему вы двое не рвете простыни?  — спросила она.  — Когда мы с тобой впервые встретились, мы занимались этим каждый вечер.

— Одна из ее соседок-любопытная старушка,  — сказал он.  — Вчера вечером она сказала, что Силина проводит время с женатым мужчиной и что это неправильно. Я не хочу, чтобы у кого-то было плохое мнение...

Валери начала смеяться.  — Так что это нормально, когда люди обзывают меня. Это нормально, что ты просто вышвырнул меня на обочину. Ты можешь отказаться спать со мной, развестись со мной, даже не пытаясь понять, сможем ли мы преодолеть наши проблемы, но никто не может говорить о Святой Силине.

— Правильно,  — сказал Джош.  — Значит, если ты подпишешь бумаги и освободишь меня, я смогу жениться на Силине, и все будут счастливы.

— Все, кроме меня,  — выплюнула она.  — Ты можешь забыть о разводе. Прежде чем я подпишу эти бумаги, в аду будет холодно. И сейчас все выглядит лучше. Все, что мне нужно сделать, это подождать; рано или поздно ты будешь так 

возбуждена, что придешь умолять об этом.

Это было все, что я могла вынести. Эта сука мучила Джоша каждую ночь. На следующий день я перенаправила частного детектива. Мне нужно было выяснить, чем занималась Валери, пока ее не было. Это не заняло у них много времени. Всегда есть люди, которые готовы говорить в любой группе. Некоторые из них, особенно наименее популярные, которые обычно находятся на заднем плане, часто выплескивают свои кишки просто для того, чтобы кто-то их выслушал для разнообразия.

В течение двух дней я знала все, что можно было знать о времени, проведенном Валери со Стивом и его группой в дороге. Я знала, что Валери солгала Джошу о сексе со Стивом. Я знала, что Стив привез ее в тур только в качестве наркокурьера. И что хуже всего, я знала, что трейлер Стива был подключен как к звуку, так и к видео, потому что Стиву нравилось смотреть видео, где он трахает некоторых своих фанаток. Было много видео Стива и Валери, если у кого-то была нужная сумма финансирования. Конечно, у меня была нужная сумма наличных.

Я решила, что пришло время погладить свои деньги.

Я подождала пару дней, чтобы сделать свою подачу как следует. А потом я пригласила Валери на обед.

— Почему ты хочешь пообедать со мной?  — спросила она.

— Думаю, нам надо поговорить,  — сказал я.

— Ты мне не нравишься,  — сказала она.

— Это еще одна причина для разговора,  — сказала я.

— Если ты думаешь, что это будет что-то вроде сестринства или расширения твоих прав и возможностей, то ты сошла с ума,  — сказала она.

— Нет, но я думаю, что ты слишком умна, чтобы упустить шанс услышать то, что я должна сказать,  — сказала я ей.

— И я гарантирую тебе, что к концу нашего разговора все изменится.

— Где и когда?  — спросила она.

— Сегодня в двенадцать тридцать,  — сказала я. -На Вандайк-Плейс.

— О, это шикарно,  — сказала она.

— Раз уж я плачу, это не имеет значения,  — сказала я.  — И еще одно, что бы мы ни решили, Джош никогда не узнает об этой встрече.

— Я сильно заинтригована,  — сказала она и повесила трубку.

Через три часа я встретила монстра на нейтральной территории. Она была одета в длинную юбку, которая была слишком тесной, учитывая, насколько большой была ее задница. Я думаю, она считала это нарядным, но это было слишком много для встречи за ланчем.

Она села, даже не поздоровавшись, и тут же схватила со стола меню. Когда подошел официант, она заказала самое дорогое в меню. Я была уверен, что она понятия не имела, что это такое, так как меню было только на французском.

Я заказал гамбургер, что заставило ее приподнять бровь. -Это не очень стильно,  — рассмеялась она.  — Это даже не французская кухня.

— Нам нет нужды вести светскую беседу или болтать,  — решительно сказала я.  — Ты уже сказала, что я тебе не нравлюсь, так что давай перейдем к делу. Что тебе нужно — пряник или 

кнут?

— О чем, черт возьми, ты говоришь, глупая сука?  — прошипела она.  — Я ни хрена не понимаю в кнутах и пряниках. Если только ты не имеешь в виду, что я бью тебя палкой по голове после того, как засунула тебе в задницу морковку за то, что ты трахалась с моим мужем.

— Когда я встретила его, он был честной добычей,  — сказала я.  — Ты сказала ему, что не любишь его, и ушла к другому. Потом, когда ты обнаружила, что другой мужчина не хочет тебя и не интересуется тобой, ты захотела вернуть Джоша. Ну, ты не можешь его получить, он теперь мой.

— Может быть, но к тому времени, когда вы оба соберетесь вместе, Джош уже будет на пенсии,  — рассмеялась она.  — Я не собираюсь отказываться от него, и у меня есть преимущество перед тобой. Эти его сопляки были вытащены из моей киски, а не из твоей. Так что я всегда найду способ проникнуть в его жизнь.

— Может, ты и права,  — сказал я.  — И, может быть, ты увидишь, что развод между вами просто произойдёт. Джош играл честно и действовал по правилам. Он даже ходил на твои дурацкие консультации. Он перестал ходить только тогда, когда ты подала этот дурацкий приказ вернуть тебя в дом. Интересно, что бы случилось, если бы какой-нибудь обеспокоенный гражданин указал адвокату Джоша на то, что ты была готова напасть на собственного сына после его детской вспышки. Странно, не правда ли, что у ребенка может быть такая вспышка без последствий, но поступок взрослой женщины, имеющей такую реакцию, может считаться жестоким обращением с ребенком.

Я, конечно, не юрист, но я почти уверена, что мы можем возбудить против тебя дело, которое не только вывезет твою задницу из дома, но и сделает развод тюремной камерой. Она вдруг посмотрела на меня.

— Я думаю, это то, что ты называешь палкой,  — сказала она.

— Нет, Милая, я просто хотела привлечь твое внимание,  — сказала я.  — Палка работает лучше, когда ты знаешь, что тебя вот-вот ударят. Вот палка.

Я бросила телефон на стол перед ней. Я нажала кнопку воспроизведения, и началось воспроизведение видео.

— Я действительно не люблю порно,  — сказала я.  — Но большинство из нас посмотрит, когда знаменитая рок-звезда снимается в секс-видео, просто из праздного любопытства. Помнишь запись Томми Ли с Памелой Андерсон? Здесь ещё горячее! Интересно, как на это отреагирует Джош? Особенно после того, как ты сказала ему, что никогда не занималась сексом с лысым... Я имею в виду Стива.

Она уставилась на мой телефон и наблюдала за тем, как ее пашет в жопу теперь уже лысеющая рок-звезда.

— Эй, там,  — сказала я. Его член действительно не впечатляет. Это немного маловато. Но он выглядит очень большим, когда засунут так глубоко в твою задницу. Ты визжишь от боли или удовольствия? Не могу сказать, но, похоже, старине Стиву наплевать, нравится тебе это или нет. Извини за каламбур, но... ну 

он и мудак.

Ее глаза были прикованы к экрану. Даже она не могла не быть шокирована жестокостью того, как Стив использовал ее. Я думаю, что она была шокирована тем, что позволила это. Она выглядела как самая дешевая из шлюх.

— Это видео и жалоба на жестокое обращение с детьми-всего лишь крючок на кончике моей палки,  — рассмеялась я.  — У меня есть еще несколько вещей, которые я могу на тебя свалить, включая твой условный срок по обвинению в продаже наркотиков. Ты должна была держать свой нос чистым или отвезти свою гнилую задницу прямо в тюрьму, верно? Спросил я.

— Ладно, ладно, чего ты хочешь?  — спросила она.  — Ты хочешь, чтобы я присматривала за сорванцами, пока вы вдвоем трахаетесь? Хочешь заняться с ним любовью в нашей постели-прекрасно.

Я не могла поверить, что она предлагает мне заняться с ним сексом. Тогда я поняла, что Валери просто не могла любить Джоша. Если бы она это сделала, мысль о том, что он будет с кем-то другим, вызвала бы у нее такую же тошноту и ревность, как и у меня.

— Ты ошибаешься, Валери,  — сказал я.  — Дело не во мне. Все дело в тебе. Что тебе надо?

— Что ты имеешь в виду?  — подозрительно спросила она.  — Я хочу вернуть свою проклятую жизнь.

— Забудь о Джоше, забудь о детях,  — сказала я.  — Чего ты хочешь больше всего в жизни, независимо от времени, стоимости или того, что подумает об этом кто-то другой? Какое твое самое заветное желание?

Она посмотрела на меня, и ее лицо смягчилось.  — Жаль, что у меня нет тела, которое было до детей... Нет, я хотела бы быть стройнее и не иметь этой задницы и этих гигантских бедер. И я хотела бы иметь более светлые волосы и тонкую талию,  — сказала она.  — Если бы у меня было тело, которое я хочу, мне не нужен был бы Джош. Я могла бы заполучить любого парня, какого захочу.

— Договорились,  — сказала я.  — Давай пожмем друг другу руки.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?  — спросила она.

— Я навела для тебя справки.  — сказала я ей.  — У меня есть несколько друзей, которые намного старше тебя, которые пользуются этим местом. Я протянула ей брошюру о клинике пластической хирургии и коррекции фигуры в Швеции.

— Во сколько мне все это обойдется?  — спросила она.

— Вчера я разговаривала по телефону с одним из их представителей,  — сказал я.  — За комбинированное сокращение бедер они требуют четыреста тысяч долларов. Это включает в себя саму операцию и липосакцию для удаления лишнего жира. Если им придется сбрить и восстановить таз, это еще сто тысяч плюс расходы на восстановление в больнице. Пока ты там, если хочешь сделать что-то еще, ты получаешь огромную скидку.

— Чтобы я могла получить тело, которое хочу, нужно примерно за три четверти миллиона долларов плюс-минус,  — рассмеялась она.  — Ты забавная. Где я возьму такие деньги?

Я серьезно посмотрел ей прямо в глаза.  — Мои родители 

погибли в результате несчастного случая несколько лет назад. У меня неплохое соглашение,  — сказала я.

— Значит, ты дашь мне семьсот пятьдесят тысяч долларов?  — спросила она.  — В чем подвох?

— Никакого подвоха,  — сказала я.  — Просто уйди, подпиши документы о разводе Джоша, и деньги твои. Она думала об этом. Я видела, как крутятся колесики в ее голове.

— А как насчет алиментов?  — спросила она.

— Ни алиментов, ни алиментов на ребенка,  — сказала я.  — Это уравновешивает.

— Но если Джош не платит мне алименты, как я буду жить?  — спросила она.  — Я хочу миллион долларов. Я глубоко вздохнула, как будто номер, который она попросила, был возмутительным. Я сделала паузу, словно размышляя. Я вытащила чековую книжку.

— Конечно, банк позвонит мне, чтобы проверить чек такого размера, так что, если ты не подпишешь документы о разводе, ты не получишь ни цента,  — сказала я. Прежде чем я положила ручку, она схватила мою чековую книжку.

— Подожди минутку,  — сказала она.  — Ты получишь всю мою жизнь здесь. Мне кажется, меня обирают. А что, если я подпишу передачу моих родительских прав на детей?... Это должно чего-то стоить, верно? Я кивнула.

— Чего ты хочешь? Спросила я.

— Как я уже сказал, ты получишь всю мою жизнь. Ты получишь все, что у меня есть. Я думаю, будет справедливо, если я получу все, что у тебя есть,  — улыбнулась она.

— Чушь собачья,  — выплюнула я.  — Я могу получить все, что у тебя есть, бесплатно. Это всё и так у меня уже есть. Мне просто нужно дождаться окончательного развода. Я могу ускорить процесс развода, просто показав Джошу и его адвокату это видео. Я могла бы выпустить его в Интернет и заработать на этом деньги. Конечно, это навсегда разрушит твою репутацию.

— И я могла бы потребовать частичной опеки над моими детьми, иметь право на посещение и провести остаток своей жизни, делая тебя, Джоша и детей несчастными,  — сказала она.  — Слушай, я видела твой банковский счет. У тебя есть два миллиона долларов. Они тебе не понадобятся. Джош хорошо зарабатывает. Что бы ты предпочла: мужчину, которого любишь, и его детей, или какие-нибудь дурацкие деньги?

— Ладно,  — грустно сказала я. Я хотела, чтобы она думала, что победила меня. Я выписала чек, который был датирован двумя днями раньше. -Джош никогда не узнает об этом.

— Поскольку я больше никогда его не увижу, он от меня этого не услышит,  — сказала она.  — Я сяду в самолет, как только чек будет оплачен. Я, вероятно, увижу Джоша сегодня вечером в офисе его адвоката. Ты можешь попрощаться с детьми за меня. Она схватила чек со стола как раз в тот момент, когда подошел официант со счетом за наш обед.

Вместо того чтобы вернуться к себе, я отправилась навестить Джоша в его офисе. Я знала, что разговор будет очень трудным. Джош никогда не спрашивал, сколько денег я получила в качестве компенсации за смерть родителей. Когда я сказала ему об 

этом, он был потрясен.

Потом я рассказал ему о своем завтраке с Валери.

— Зачем ты это сделала?  — спросил он.  — У меня все было под контролем. Все шло прекрасно. Просто на это потребуется время.

— Джош, ты меня любишь?  — спросил я его.

— С каждым ударом моего сердца,  — сказал он.

— Тогда ты должен кое-что понять. Есть три причины, почему это не могло подождать. Во-первых, я люблю тебя, и разлука с тобой мучает меня. Во-вторых, я люблю Робби, и мы с Иветтой хотим быть там ночью, чтобы уложить их спать лично, а не через Интернет. И третье время имеет значение, потому что я забеременела от тебя, и я хочу, чтобы мы были женаты, когда родится ребенок,  — сказала я.

Джош выглядел просто потрясенным. Кто-то постучал в дверь кабинета Джоша. Вошла секретарша и сказала Джошу, что Валери на линии. У меня был шанс услышать, что она скажет Джошу.

— Да, Вэл, чего ты хочешь?  — Спросил он. Он слушал несколько минут, а потом снова заговорил.  — Я подумал, что, возможно, ты была права, Валери. Может, нам не стоит разводиться? Нашим детям нужны два родителя.

Я слышала, как она кричит на него по телефону. Он посмотрел на меня и только подмигнул. Он включил громкую связь.

— Но, Джош, я не люблю тебя,  — заныла она.  — Я никогда этого не делала. Я даже не хотела детей. Они ужасные грязные маленькие монстры, которые постоянно нуждаются во внимании и разрушили мое тело. Я подпишу свои родительские права, чтобы ты мог позволить своей девушке усыновить их.

— Не-а,  — сказал Джош.  — Ты их мать. Ты привыкнешь к ним.

— Джош, я просто не из тех женщин, которые должны нести такую ответственность. Я бы задушила этих маленьких ублюдков во сне,  — сказала она.  — Селена должна быть их матерью.

— Это Силина,  — сказал Джош.

— Как скажешь,  — сказала Валери.  — Просто встретимся у твоего адвоката, и мы подпишем бумаги. Пусть он тоже оформит бумаги для детей.

— Я не заплачу тебе ни цента алиментов,  — сказал Джош.

— Хорошо, хорошо,  — сказала она.  — Какая разница? Просто подготовьте бумаги. Как скоро ты сможешь быть там?

— Я позвоню ему сейчас и попрошу назначить встречу на шесть вечера. Ему понадобится несколько часов, чтобы внести поправки в соглашение и оформить документы, касающиеся детей,  — сказал он.  — Тогда увидимся.

Вечером Джош встретился с Валери и вернулся с подписанными бумагами. Мы поженились сразу после развода и за три недели до рождения нашей дочери Эсмеральды. Эсме, как мы ее называем, была названа в честь мамы Вэл, которая, хотя биологически не родственница, является единственной бабушкой, которую она знает.

За Эсме очень быстро последовал Джей-Джей, сокращенно от Джошуа Беккета-младшего. Мы устроили себе хорошую жизнь. Мы с Джошем идеально подходили друг другу, но не были идеальными. Мы ссорились, у нас были взлеты и падения, но я ни разу даже не взглянула на другого мужчину.

В то же время я часто замечал, что в то время как 

женщины, включая некоторых моих подруг, смотрели на Джоша и делали ему предложения, он, казалось, никогда не замечал ни одной женщины, кроме меня. Несколько моих друзей прокомментировали, как загорелись его глаза, когда я входила в комнату.

Прошло десять лет с тех пор, как мы поженились, и Валери вернулась. Мы устраивали праздничное барбекю со всей семьей, включая родителей Вэл, когда она внезапно появилась на нашем пороге.

Джош играл с детьми в бассейне. Мама готовила салат, а я жарила на гриле. Папа, как обычно, спал в гамаке. Итак, Робби, которому было пятнадцать, подошел к двери.

Он вернулся и направился прямо ко мне.  — Мама, у двери действительно странная женщина. Она говорила так, будто знала меня, но я никогда не видел ее раньше,  — сказал он.

— Ну так пригласи ее в дом,  — сказала я, не подумав. Через несколько минут он вернулся во двор вместе с ней. Это заняло у них некоторое время, потому что она ходила на ходунках.

— Привет,  — улыбнулась я.  — Мы уже встречались?

— Конечно, мы приютили тебя, шлюха-разрушительница дома,  — пробормотала она невнятно.  — Это ты, сука, украла мою жизнь и разрушила ее.

Я должна описать ее, чтобы стало ясно, как она выглядела. Ее прекрасные черные волосы были обесцвечены до очень светлого оттенка. Жесткость постоянного отбеливания сделала ее густые здоровые волосы ломкими и безжизненными. Ее глаза были расширены, а нос вылеплен так, что он больше походил на крошечный вздернутый носик куклы Барби. В губы ей ввели столько коллагена, что они напоминали подушки. Кожа на ее лице так натянулась от многократных подтяжек, что она больше не могла моргать обоими глазами одновременно. Кожа на лице так натянулась, что она едва могла говорить. Это и тот факт, что ее губы были слишком большими, были причиной того, что она невнятно произносила много слов. Все ее лицо выглядело так, словно в любой момент могло треснуть.

Ее неестественно большие груди были подняты и увеличены до размеров порнозвезды. Ее талия была неестественно тонкой. Я слышала о том, как это делается. Пластический хирург удаляет одно или два нижних ребра, а затем подтягивает косые мышцы живота.

Вероятно, ей также сделали массивную липосакцию брюшной полости. Ее бедра стали гораздо уже, чем раньше. Она явно выбрала процедуру скульптуры таза, чтобы навсегда сузить бедра. Они сделали липосакцию на бедрах до такой степени, что от них остались только кожа, мышцы и кости.

Самым поразительным было то, что она каким-то образом пошла по стопам Майкла Джексона и ее естественный оливковый оттенок кожи осветлился до такой степени, что она стала светлее, чем я.

Осложнения после операций сделали ее едва способной ходить. От нее пахло, как от винокурни, так что, возможно, алкоголь тоже имел какое-то отношение к ее состоянию. Мы смотрели на результат пластических операций стоимостью более миллиона долларов.

Джош вылез из бассейна и подошел. Мама была в шоке. Она подошла и сделала то, что обычно делала. Она положила руку мне на 

плечо и уставилась на Валери, у которой закружилась голова.

— Валери, это ты, Милая?  — спросила она.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?  — рассмеялся Джош.

— Это не смешно!  — огрызнулась она.  — Она все это спланировала. Она знала, что я сделаю. Большую часть денег я потратил на то, чтобы вернуть свое тело. А потом за десять лет я так и не нашла никого, с кем могла бы быть. Некоторые из них украли часть моих денег. Я всегда была одна.

Ее крик разбудил отца. Он подошел.  — Что-то пахнет слизью... Какого черта... Я имею в виду, кто это, черт возьми?

— Ты не узнаешь свою собственную дочь?  — спросила Валери.

— Господи, сколько же у тебя детей, черт возьми? В этот раз она разговаривала со мной.

— У меня их четверо,  — сказала я. -Робби пятнадцать. Иветте четырнадцать. Эсме десять. А Джей-Джею скоро исполнится девять.

— Почему ты не толстая?  — прошипела она.  — Когда я забеременела от него, я растолстела. Это просто нечестно.

— Думаю, тебе пора идти,  — сказал Джош.

— Я не могу уйти,  — заскулила она.  — Мне некуда идти. Я на мели. А у меня никого нет.

— Ты можешь пожить у нас несколько дней,  — сказала мама.

— Но, черт побери, уже нет,  — сказал папа.  — Я знал, что эта женщина возьмет ее к себе.

В течение следующих нескольких месяцев Валери оставалась с мамой и папой. Мама и папа, как всегда, часто навещали нас. Валери редко ходила с ними. Ей было горько за свою жизнь и за то, как она сложилась. Ее здоровье быстро угасло, и через несколько недель она была прикована к постели. У нее развился рак груди, и ей пришлось удалить импланты. Рубцовая ткань вокруг имплантов была местом размножения раковых клеток.

Я навещала ее несколько раз в неделю, чтобы дать маме передышку. Удивительно, но Джош никогда не навещал ее. Мама говорила мне, что женщины обладают большей способностью прощать. Папа и Джош восприняли предательство Вэл гораздо тяжелее. Мои старшие дети не ходили, но младшие несколько раз ходили со мной.

— Ты счастливая женщина, Силина,  — сказала мне однажды Валери. Мы смотрели, как двое моих младших детей бегают друг за другом.

— Твои дети очаровательны, и Джош любит тебя так сильно, что это видно по его глазам,  — сказала она.

— Я должна поблагодарить тебя за это,  — сказала я.  — Если бы ты не бросила Джоша, мы бы с ним никогда не встретились.

— Я искала десять лет и так и не нашла никого, кто относился бы ко мне так, как он относится к тебе,  — сказала она.

— Валери, все, что у меня есть, прежде всего твое,  — сказала я.  — Может быть, ты просто не была готов к этому, когда оно у тебя было.

Проблема в том, что я была слишком эгоистична, чтобы придавать этому значение,  — сказала она мне.  — Я всегда думала, что я больше, чем я есть. Джош любил меня такой, какая я есть. Как мой папа любит мою 

маму. Но я хотела быть гламурной. Я хотела быть подружкой известной рок-звезды. Кричащий Стив умер несколько лет назад от передозировки наркотиков. Теперь, когда он мертв, он продает больше пластинок, чем когда-либо при жизни.

После смерти он стал намного больше, чем был на самом деле. Он умер лысым, с пивным животом, наркоманом, но он навсегда останется рок-богом,  — сказала она.

— Должно быть, ты действительно любила его,  — сказала я.

— У меня были к нему чувства,  — сказала она.  — Я говорю не о любви. Я не совсем уверена, что знаю, что такое любовь. Думаю, я завидовала Стиву и хотела разделить его славу. Я хотела быть знаменитой, чтобы все думали, что я красивая. Я хотела быть больше, чем была. Я не хотела быть коренастой женщиной с большой задницей. Я хотела быть намного больше.

Посмотри, как я обращалась с Джошем, с родителями и даже с детьми. Сейчас, когда мне всего сорок пять, я чувствую себя шестидесятилетней. Мое тело увядает до такой степени, что я не могу по-настоящему позаботиться о себе. Я не знаю, что будет со мной дальше.

— Не волнуйся, Валери,  — сказала я.  — Мы сделаем так, чтобы о тебе позаботились.

— Джош не станет тратить на меня ни пенни,  — всхлипнула она.  — И я забрала все твои деньги. Это еще одна вещь, которой я завидую в тебе. Ты была готов поставить все на карту ради любви, и ты победила.

— На самом деле я ничем не рисковала,  — сказала я.  — Джош стоил гораздо больше, чем те деньги, которые я тебе дала. Если бы я отдала тебе все до последнего пенни, это стоило бы того.

Этот разговор был последним, что было у нас с Валери. Я никогда не рассказывала ей об остальных деньгах, которые были у нас с Джошем, потому что в этом не было никакого смысла. У Валери развились всевозможные инфекции и болезни из-за всех изменений в ее теле и операций. Постоянные перекраивания и изменения в ее теле в течение десяти лет были просто слишком тяжелыми для ее иммунной системы, чтобы она могла восстановиться.

После смерти она наконец оказалась в центре внимания. Длинная вереница друзей и знакомых, включая, как ни странно, вдову Кричащего Стива, Брианны остановились, чтобы оставить цветы и посмотреть, как она отправляется в свое последнее путешествие. Ее почти никто не узнал. Мы списали это на чересчур усердного гробовщика, но правда заключалась в том, что в Валери было так много пластики, что гробовщику не нужно было много делать.

Мы с Джошем сейчас на пенсии и помогаем растить наших внуков. Мы распределяли деньги между нашими детьми, когда они в них нуждались, и иногда, когда они в них не нуждались.

Мы решили не просто давать им деньги, потому что мы хотим, чтобы они были независимыми и полезными членами общества. Мы также учились у Валери и убедились, что они поняли, что внешность не так важна, как хорошая личность и 

заботливый характер.

Мы также убедились, что они понимают важность любовных отношений. Старшие дети, кажется, понимают это гораздо лучше, чем младшие. Я думаю, они помнят Валери больше, чем хотят признать. Так что, в конце концов, возможно, Валери помогла своим детям больше, чем когда-либо думала.