Правда через семь лет. Часть 1

Я сижу за компьютером, пытаясь придумать, как я могу рассказать свою историю, и прекрасно знаю, что никто не поверит ни единому ее слову. Ведь я тоже не принял этого, когда впервые узнал о том, что случилось с моим отцом. Тем не менее, чем больше я размышлял над его историей, тем больше убеждаюсь, что она должна быть правдой.

Тем не менее, я какое-то время сомневался, стоит ли сообщать кому-нибудь об этом. Несмотря на то, что я почти уверен, что рассказ будет сразу отклонен, я подумал, стоит ли его опубликовывать. В конце концов я пришел к решению, что, хотя бы по какой-либо другой причине, это будет единственный способ для моих детей узнать немного о своем дедушке. Я люблю своего отца и до сих пор скучаю по нему, семь лет спустя.

•  •  •

Это началось девять лет назад, но я начну с посещения банка для целей этой истории. Менеджер банка оставил меня охлаждать пятки в одном из отделений банка. Он хотел, чтобы поверенный банка подтвердил постановление суда об объявлении моего отца мертвым. Пока ждал, я вытащил и перечитал записку, доставленную мне неделю назад, с депозитом. Она была написана почерком моего отца, но на листке было написано только название банка. Тем не менее, это было единственное сообщение, которое я получил от отца за последние семь лет.

Постановление суда предоставило мне доступ к ящику моего отца. Сейф, о котором я никогда не знал, что он есть. Не могу поверить, что прошло семь лет с тех пор, как пропал мой отец. Некоторые думают, что его убили. Некоторые уверены, что он погиб в результате несчастного случая, а его тело еще не нашли. А третьи уверены, что мой отец сбежал от бывшей жены. Это самая нелепая из всех теорий. Отец любил свою бывшую жену всем сердцем. Я не мог представить, как он убегает от нее. Но, по правде говоря, я понятия не имел, что случилось с моим отцом. Как будто он исчез с Земли.

•  •  •

Полагаю, мне следует представиться. Меня зовут Джейк Стэнтон, а моего отца зовут Майк. Я здесь сегодня в банке из-за двух событий, произошедших с разницей в один день. Неделю и день назад исполнилась седьмая годовщина исчезновения моего отца. Это означало, что имущество моего отца наконец может быть принято. Второе событие, которое произошло на следующий день после седьмой годовщины — мне вручили ключ от сейфа с запиской от отца. Как я уже упоминал, он арендовал ящик в банке, о котором я понятия не имел, что он им когда-либо пользовался. Это было на три округа дальше от дома.

Причиной задержки в посещении банка после получения ключа от сейфа была необходимость предоставить надлежащую документацию из суда. Сейчас я сижу в офисе какого-то менеджера, пока они проверяют эту документацию. Я должен признать, что мне безмерно любопытно, что отец мог оставить в этом таинственном сейфе. Я уже знаю,  

что мы с сестрой являемся единственными бенефициарами имения отца. Меня раздражает, что моя сестра Таня выступает в качестве со-попечителя в отцовском владении. Она предала нашего отца, и теперь первая кричит о продаже ранчо. Я не знаю, сможет ли она заставить меня его продать или нет, но меня это беспокоит. Я узнал от своего поверенного, что, как только IRS вмешается, продажа ранчо, вероятно, будет принудительной. Хоть это и не вина Тани, я все равно на нее злюсь.

Моя сестра и я никогда по-настоящему не ладили. Для нее я был ее глупым младшим братом. Она была на два года старше меня и обращалась со мной как с умственно отсталым. Таня всегда смеялась надо мной перед своими друзьями. Когда наконец до меня дошло, что нам не быть друзьями, я начал мстить за все ее нападки. Мне было девять, и Таня пригласила своих подруг на ночевку. Она рассказала им всем, что видела меня голым, и у меня был крошечный «Вилли». Всю субботу они называли меня «Уи Вилли» и держали большой и указательный пальцы примерно на полдюйма друг от друга. Тогда они истерически смеялись. Я был ярко-красным. Вечером девочки переоделись в пижамы и болтали до поздней ночи. Когда они наконец заснули, я пробрался в комнату Тани и посыпал их сменную одежду зудящим порошком. Еще я вылил дополнительную дозу на одежду, которую моя сестра выложила на следующий день.

На следующее утро они позавтракали и посмотрели телевизор, прежде чем одеться. Они планировали пойти в торговый центр и встретиться с друзьями, но так и не вышли из дома, так как начали бесконтрольно чесаться. Моя мать очень злилась на меня, но отец посчитал это забавным. Девочек отправили в душ, а их одежду дважды постирали. Когда они пошли домой, они все еще чесались. Можно подумать, что моя сестра воспримет это как предупреждение и оставит меня в покое. Но она этого не сделала. Мы постоянно искали как бы задеть друг друга. И я узнал, что то, что все говорят о женщинах, правда, они намного коварнее мужчин. И моя сестра, и моя мать доказали мне это. Моя сестра стреляла в меня гораздо хитрее. Иногда я не успевал подловить её за месяц или больше. Я не такой тонкий парень.

Однажды Таня взяла мою домашнюю ящерицу и положила в постель мамы и папы. Мать очень сильно рассердилась, и меня наказали за то, что я не закрепил защелку на клетке моего питомца. Собственно, сначала я подумал, что это моя вина. Защелка клетки действительно была ненадежной, и для ее фиксации требовалось сильное нажатие. Я, наверное, никогда бы не понял, если бы не увидел, как моя сестра ухмыляется, когда на меня кричат. В отместку я уронил ей на спину таракана. Я до сих пор ухмыляюсь, когда вспоминаю о моей сестре, которая кричала, скидывая одежду во дворе перед домом, чтобы избавиться 

от насекомого. Меня наказали на неделю, но я ухмылялась каждый раз, когда сестра проходила мимо меня.

Но, по-настоящему о том, как невероятно хитры могут быть женщины, я узнал от моей матери. Как она обошлась с моим отцом, к концу их брака, надолго отвернуло меня от женщин. До встречи с Дженни я не доверял женщине. Но даже тогда мой страх предательства чуть не разрушил мой брак. Я любил Дженни всем сердцем и душой, и несмотря на мои страхи, сделал ей предложение. Она согласилась без оговорок. Но недоверие, которое моя мать внушила, начало вбивать клин между мной и моей женой. Наконец, в отчаянии, Дженни столкнулась со мной.

— Джейк,  — сказала она мне однажды,  — нам нужно поговорить.

Мое сердце подкатило к горлу. Я был уверен, что в этой речи я узнаю, что моя жена нашла кого-то другого и хочет развода. В тот момент я уже приготовился ее ненавидеть.

— О чем именно нам нужно говорить?  — спросил я со спокойствием, которого, уверяю вас, не чувствовал.

— Ты сводишь меня с ума, все время проверяя меня,  — прямо сказала она.  — Если ты не можешь мне доверять, то у нашего брака нет будущего.

Это обвинение ослепило меня. Я думал, что был настолько хитрым, что Дженни не могла догадываться, что я проверяю ее. Но я сразу же понял, что она права. Наш брак висел на волоске. Я также знал, что у меня есть только два пути. Я мог отрицать, что не проверял ее постоянно, или мог признать это и объяснить. Слава богу, выбрал второе.

— Ты права,  — мягко сказал я.  — Я запутался. Моя мать изменила моему отцу, солгала ему, а потом осталась со его злейшим врагом. Ты видела моего отца, он сломлен. О, он пытается скрыть это, но он отчаянно несчастен.

— Джейк,  — с любовью сказала Дженни,  — я не твоя мать. Я никогда не изменю тебе. Но нам нужно найти способ избавиться от твоих страхов. Ты не был бы против пойти на консультацию со мной?

Любовь, которую я тогда увидела в глазах Дженни, решила, наверное, половину моих проблем. Я ясно видел любовь и заботу в глазах моей жены. Я с готовностью согласился пойти к терапевту, которого мы знали по больнице. Ее звали Маргарет Хоган. Дженни все организовала, и была со мной на каждом сеансе. Медленно, но верно Маргарет и Дженни помогли мне справиться с моими проблемами. Я помню один визит, когда все сошлось для меня. Врач спросила меня, чего я больше всего боюсь. Я сказал ей, что боюсь, что Дженни найдет кого-то лучше меня. Я так сильно ее любил, что не думал, что смогу выжить, если это произойдет.

— Джейк, милый,  — сказала Дженни, соскользнув со стула и опустившись на колени рядом со мной. По ее лицу текли слезы.

— Если бы я когда-нибудь потерял тебя, моя жизнь была бы кончена. Я обещаю, что никогда не оставлю тебя, пока ты 

не скажешь мне уйти. Но, пожалуйста, пожалуйста, никогда не делай этого. Я люблю тебя всем, что у меня есть.

Мы обнимались и плакали минут пять или больше. Когда мы собрались, Маргарет поговорила с нами еще полчаса. После этого дня мои страхи начали быстро исчезать. Не могу сказать, что доверяю стопроцентно. Однако я скажу это, я доверяю Дженни так же, как любой человек может доверять другому. Если бы мне пришлось назвать это числом, я бы сказал, что моя вера в Дженни составляет девяносто девять целых и девять десятых процента. Когда я думаю об этом, я понимаю, что никогда по-настоящему не доверял своей матери. Между нами, всегда было какое-то расстояние. О, я был почти уверен, что она меня любит. Фактически, я был почти уверен, что она любит обоих своих детей. Однако тогда, на мой взгляд, ее любовь к нам шла после любви к себе. Как я уже сказал, по-своему, наша мама любила нас, но Таня явно была ее любимицей. И это поставило мою сестру всего на два шага впереди меня, но все же на три шага позади нашей матери. Это было совершенно запутано.

Впервые я стал свидетелем эгоистичного поведения моей матери в тот день, когда Таня сыграла главную роль в пьесе в четвертом классе. Мама забыла о шоу и назначила на то же время парикмахерскую. Мама и папа собирались на «Сине-белый бал» в больнице. Это было одно из главных светских событий года. Когда моя мать узнала о конфликте в расписании, она предпочла пойти на прием к парикмахеру. Она могла бы изменить время, но это означало бы, что ее любимого парикмахера Чарльза не было бы на месте. У моей мамы не возникло вопросов, она ехала на прием к парикмахеру.

Я помню, как сестра выглянула из-за занавески в поисках мамы. Хотя мы никогда особо не ладили, в тот день мне стало жаль Таню. Я увидел боль в глазах сестры, когда она наконец поняла, что та не придет. Это был один из очень немногих жарких споров, которые я когда-либо вспоминал у своих отца и матери. Моя мама просто не могла понять, почему кто-то расстроился. Папа был так зол на нее, что несколько дней не разговаривал с мамой. Таня целую неделю не разговаривала с мамой. Как бы то ни было, отец никогда не мог злиться на маму, а мама взяла Таню на девичий обед и шоппинг. Я не сомневаюсь, так мама покупала любовь Тани. И Таню это полностью увлекло.

Я держал мать на расстоянии вытянутой руки, но мои отношения с отцом строились на взаимной любви и уважении. У моего отца также были особые отношения с моей сестрой. Он относился к ней как к принцессе, но, если бы Тане пришлось выбирать, я не сомневался, что она выберет нашу мать.

Все, что я знаю о скотоводстве, я узнал от своего отца. Благодаря отцу 

я полюбил ранчо и все, что с ним связано. Как и он, я начал работать почти сразу после того, как научился ходить. Мы были очень, очень близки. Боль из-за того, что его нет рядом, все еще со мной, спустя семь лет после его исчезновения. Моя мать раздавила душу отца и разрушила мои отношения с ней. Я не разговаривал с ней два года до пропажи отца и до сих пор. Мой разрыв с матерью был таким, что я не пригласил ее на свою свадьбу, и отказался позволить ей видеться с внуками. У нас с Дженни трое мальчиков.

Я полагаю, что моей матери было суждено предать моего отца. Они были из совершенно разных слоев общества. Мой отец родился в большой семье, наполненной любовью и взаимным уважением. Моя мать, Эшли Блейкли, была единственным ребенком в семье очень успешного строителя Джонатана Блейкли и его жены Кэрол, сидевшей дома.

Мой дед Джон и его жена Энн основали ранчо. Теперь это краеугольный камень поместья моего отца. Мой дед унаследовал от родителей земельный участок в сто акров. Мой прадед купил эту недвижимость у соседа, чтобы помочь соседу во время депрессии. Но земля никогда не использовалась. Ранчо начиналось с тех ста акров, десяти голов крупного рогатого скота и двух лошадей. Их первый дом дед построил сам. Они жили в полуразрушенном трейлере, пока его не достроили. Постепенно они построили ранчо, и когда мой отец начал им управлять, там было чуть больше четырнадцати тысяч акров и чуть более двух тысяч голов крупного рогатого скота.

У них также было двадцать пять лошадей и других сельскохозяйственных животных. У моих бабушки и дедушки было шестеро детей: Сэм, Карен, Бобби, Келли, Хизер и мой отец. Это была любящая семья, в которой все поддерживали друг друга. Было известно, если вы заденете одного из детей Стэнтона, вам придется столкнуться с остальными пятью. Шли годы, и все дети в конце концов поженились и уехали, кроме Хизер и моего отца. Затем Хизер была убита пьяным водителем, когда ей было всего семнадцать. Даже через много лет после ее смерти, когда отец рассказывал о своей сестре, у него слезы текли. Они были очень близки.

Мой отец решил, что любит скотоводство и хочет сделать из этого карьеру. Это обрадовало обоих, моих дедушку и бабушку. Мой дед умер от сердечного приступа чуть больше года спустя после того, как отец окончил среднюю школу. Несмотря на то, что отец еще учился в колледже, он начал управлять ранчо. В то же время бабушка начала рассказывать моему отцу и о других делах. Моя бабушка умерла почти через десять лет после того, как мой отец женился. Мой дедушка действительно был замечательным человеком. Помимо ранчо, он также построил кормовую лавку на другом участке земли, выходящем на одну из главных дорог. Затем он стал наполовину владельцем местной аптеки. Это длинная история, которая не 

имеет значения для того, что происходит сейчас. За эти годы он приобрел еще несколько предприятий, которые, опять же, не имеют отношения к этой истории.

Для меня мой отец был моим героем. О, он не был знаменитостью, богатым или известным. Он просто всегда был рядом, когда мне требовалась помощь. И он, казалось, всегда знал, что мне делать. Я любил его так сильно, как любой мальчик мог бы любить своего отца, а не так сильно, как мою мать. Однако я не начал ненавидеть свою мать, пока она не изменила отцу и не ушла от него. Я сказал, что мой отец не был знаменитостью, и в самом прямом смысле этого слова не было. Но он был очень хорошо известен своим спортивным мастерством.

О, он не был достаточно хорош, чтобы стать профессиональным спортсменом, но все равно был чертовски хорош. Мой отец был стартовым защитником в местной средней школе Клифтон Хай в течение трех лет. Я не сомневаюсь, что это явилось началом его серьезных семейных проблем. Футбольная команда средней школы Клифтона состояла из местных жителей ранчо и фермеров. Их репутация строилась не на изяществе, а, скорее, на грубой силе. Так было, конечно, до тех пор, пока мой отец не был назначен квотербеком. Он был пять футов одиннадцать дюймов ростом и весил сто восемьдесят фунтов. У него не были особо сильные руки, но он был быстр и умен. Кроме того, летом он тренировался со своими партнерами не менее часа в день. К тому времени, когда осенью начались футбольные тренировки, мой отец и напарники уже работали на полную мощность. Если вы что-то знаете об элитных профессиональных квотербеках, вы знаете, что они должны иметь мощную метательную руку, быть умными, жесткими, высокими и очень точными.

Я уверен, что есть и другие атрибуты, которые я пропустил, но эти находятся в самом верху списка. В любом случае, если вы внимательно посмотрите профессиональный футбольный матч, вы заметите, что квотербек часто бросает мяч до того, как принимающий делает рывок. Мой отец делал это очень аккуратно. С точки зрения профессионального футбола, мой отец был слишком маленького роста, а его рука была слишком слабой. Но того, что было у моего отца, было более чем достаточно для школьного футбола.

Двумя футбольными державами в нашем штате были Клифтон Хай и Честерская академия. Они не играли друг с другом в течение регулярного сезона, потому что были участниками разных конференций. Однако практически каждый год они встречались в плей-офф. И разница между двумя командами и двумя школами была как день и ночь. Клифтон был обычной средней школой, а Честер — подготовительной школой для самых богатых людей в районе с пятью округами. Как я уже упоминал, Клифтон привлекал своих игроков из числа студентов, и в основном это были дети, родители которых занимались сельским хозяйством или владели ранчо. Конечно, среди студентов были дети, чьи отцы и матери 

работали по всему спектру профессий. Но футбольная команда в основном прибыла с ферм и ранчо в округе. Честер же набирал игроков из пяти окружающих округов. Было ясно видно, что они также переманивали игроков из отдаленных районов.

Если Честер хотел, чтобы ребенок играл в их футбольной команде, отец таинственным образом получал работу. Затем семья переезжала в один из близлежащих городов. Так Такер Моррис стал играть за Честер. Такер, или Так, как его называли, начинал первокурсником в средней школе в трехстах милях оттуда. Он был таким выдающимся спортсменом, что впервые за десять лет вывел эту команду в плей-офф. Так же играл в нападении и защите. Он был защитником школы и полузащитником стартового центра. Возможность играть по обе стороны линии была неслыханной. Несомненно, именно поэтому чиновники в Честере проявили интерес к Таку. По обычаю, отец Така устроился вице-президентом в местный банк.

Как началось соперничество между Такером Моррисом и моим отцом? Настоящее соперничество, или, лучше сказать, ненависть между ними началась ближе к концу лета, прежде чем они встретятся на футбольном поле. Их первая конфронтация произошла однажды ночью, когда мой отец и несколько его друзей решили съесть что-нибудь в «Рози Бургер и Дог». Это был местный притон для старшеклассников. Этой ночью несколько футболистов из Честера отвезли Така к Рози. Как однажды сказал мне отец, студенты Честера пили, вели себя громко и неприятно. Так вообще всегда был высокомерным придурком и уже решил, что может делать то, что хочет.

Это в целом описывает студентов Честера, они думали, что их дерьмо не воняет. Как бы то ни было, Так вел себя как полный засранец. Он переходил от стола к столу, хватал картошку фри с чужой тарелки, пил из чужой банки, хватал чью-то шляпу и швырял ее через комнату. Мой отец, вероятно, ничего бы не сделал, потому что Так просто выставлял себя идиотом. Но затем Так решил приставать к Бекки Коммерс. Бекки была на свидании с Саймоном Баллардом. Саймон не был футболистом, но был другом моего отца. Саймон был полностью влюблен в Бекки, а она в него. Спустя годы, окончив колледж, они поженятся и родят четверых детей. Но этим вечером Так решил, что он собирается протянуть руки к Бекки. Помните, я упомянул все атрибуты профессионального квотербека.

У Така их было почти все. Он был ростом шесть футов три дюйма, двести фунтов, и у него была пушка вместо руки. Так был быстр, но мой отец сомневался в его выносливости. Как квотербека, его редко били. И как полузащитник, Так отбивал бегущих гораздо меньше, чем он. Мой отец также сомневался в сообразительности Така. Но, признал мой отец, Так, вероятно, был достаточно умен на футбольном поле. Он собирался получить стипендию в колледже первого дивизиона, чтобы играть в футбол. И была большая вероятность, что он дойдет до профи.

Саймон, с другой стороны, был примерно пяти футов семи дюймов и 

всего сто сорок фунтов. Бекки была очаровательной девушкой и остроумной, как хлыст. И Саймон, и Бекки получат полные академические стипендии для поступления в колледж. Хотя Бекки не была безумной красавицей, у нее был один важный атрибут. У нее была большая грудь. Обходя комнату, Так наконец остановился у стола Саймона и Бекки. Он стоял там, злобно глядя на Бекки, а затем протянул обе руки и сжал ее сиськи. Она закричала, и Саймон вскочил, чтобы защитить ее. Соревнования не было, Так одним ударом уложил Саймона на пол. Этого было достаточно моему отцу. Он вскочил со своего места прежде, чем кто-либо это заметил, и врезался в Така. Они оба упали на пол, и мой отец дважды сильно ударил Така по лицу, прежде чем их разлучили. Излишне говорить, что Таку не понравилось, что его лицо попортили. Таким образом, между ними началась вражда. До того, как началась школа, стало только хуже. Так считал, что мой отец воспользовался нечестным преимуществом. Итак, три дня спустя, как это типично для Така, он вызвал моего отца на бой.

Никогда не отступая, мой отец согласился и согласился встретиться под мостом Нighwау оnе. Слухи быстро и незаметно распространились среди студентов. В назначенное время посмотреть поединок собралось не менее двухсот человек. Никто не думал, что у моего отца есть шансы. Так был намного крупнее и имел репутацию скандалиста. Дело в том, что Так всегда был хулиганом. Он был настолько крупнее большинства детей его возраста, что не привык к тому, чтобы ему противостояли. И факт, что мой отец ударил его, привел Така в ярость. Он сказал всем своим друзьям, что собирается закопать моего отца в землю. Очевидно, что он не имел никакого понятия о моем отце.

Они кружили друг вокруг друга, а толпа гудела от возбуждения. Все ожидали, когда же прольется кровь. Однако крови не было. Так пытался одолеть моего отца и продолжал бросать тяжеловесные удары. Ни один из них не попал. Мой отец танцевал вокруг, а Так старался наносить более сильные удары. Однако, чем больше ударов он наносил, тем больше уставал. Мой отец просто продолжал раскачиваться и вертеться, время от времени нанося удары. Мой отец объяснил, что в драке терпение — важнейшее достоинство. И он дождался подходящего момента, и врезался, когда Так потерял равновесие. Он изо всех сил ударил Така кулаком в живот. Удар выбил весь воздух из легких Така, и тот рухнул на землю, хватая ртом воздух. Бой закончился. Однако ненависть между ними только резко возросла.

На втором курсе мой отец встретил девушку своей мечты и мою будущую маму — Эшли Блейкли. В то время отец Эшли был небольшим, но растущим застройщиком в этом районе. Она только что перешла в школу в начале первого года обучения моего отца. Однако они встретились только на втором курсе. Мою будущую маму тянуло к моему отцу, потому что он был 

звездным спортсменом и одним из самых популярных парней в школе. В том футбольном сезоне и Клифтон, и Честер не проиграли в регулярном чемпионате. Они встретились в финале региональных соревнований, где Честер выиграл 31-24. Так прошел триста девяносто четыре ярда. Поскольку Клифтон проиграл, никто не заметил, что мой отец бросил на четыреста четырнадцать ярдов. Похоже, никто также особо не говорил о том, что Честер проиграл свою следующую игру и лишился всяких шансов на чемпионство штата. Мой отец был влюблен в Эшли, а моя будущая мать, казалось, увлеклась моим отцом. По крайней мере, так казалось. Потом стали встречаться исключительно. Но когда Клифтон проиграл в региональном турнире, каким-то образом Эшли познакомилась и начала встречаться с Таком.

Тот факт, что Эшли рассталась с моим отцом из-за Така, был горькой пилюлей для моего отца. После этого отвращение моего отца к Таку возросло в геометрической прогрессии. Чего мой отец не понимал, так это того, что его будущая жена всегда была эгоцентричной стервой. Забавно, но даже после всего, что моя мать сделала с моим отцом, я не уверен, что он когда-либо согласится с таким моим описанием своей жены. Однако, если быть справедливым к моему отцу, то и большинство людей тоже не видели эту сторону Эшли. Когда я был маленьким, я не понимал расстояния, между нами. Когда я стал старше, я изучал свою мать и узнал, что же она из себя представляет. Моя мама очень умно общалась с людьми. Каким-то образом ей удалось заставить людей поверить в то, что они ей небезразличны. По правде говоря, как моя мама работала, она всегда тонко возвращала внимание к себе. Она так умела делать это, что люди почти никогда не замечали.

Моя мать была самым социально сознательным человеком, которого я когда-либо знал. Раньше я думал, что она просто любила моего отца. Однако спустя годы я понял, что моя мать действительно любила своего мужа, в некоторой степени. Возможно, она любила моего отца, но всегда любила себя больше. На это не влияло то, что мой отец был очень уважаемым человеком, который общался в надлежащих социальных кругах, и с ним было хорошо работать. Эти два описания моего отца полностью точны. Однако он двигался в этих социальных кругах неохотно. Тем не менее, это были люди, чьего внимания ждала моя мама. Мой отец не был вовлечен в социальный круговорот, который так любила моя мама, и он согласился с этим, потому что он любил мою маму. Он действительно полюбил посещать мероприятия, которые, по его мнению, приносили пользу сообществу, такие как «Сине-белый бал».

Эшли была красивой девушкой, а потом красивой женщиной. У нее был тот потрясающий вид соседской девушки с сексуальностью, который заставляет мужчин тянуть к ней руки. Пока она была замужем за моим отцом, до меня доходили слухи о ее романах. Я никогда не знал, так или иначе, и мой отец 

никогда не говорил на эту тему. Однако, если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что в них есть хоть какая-то правда. Я видел, как моя мать использовала свои уловки против моего отца, чтобы получить то, что она хотела. Я не сомневаюсь, она могла воспользоваться своей сексуальностью с другими мужчинами, если захочет что-нибудь. Если у моей матери были романы, а я думаю, что они были, это должно было приносить ей выгоду. Она доказала это в школьные годы.

Несмотря на то, что у моего отца и Эшли все шло хорошо, моя будущая мама нашла того, кого она считала лучше — Така. Это выводило ее в более высокий социальный круг, и в результате она бросила моего отца, чтобы быть со своей «новой любовью». Этот первый разрыв причинил боль моему отцу, но он выздоровел. После разрыва отцу ничего не оставалось, как зализывать раны. Он с головой окунулся в работу на ранчо и подготовку к следующему футбольному сезону. У отца оставалось мало времени думать о бывшей девушке. Когда наступил следующий футбольный сезон, сторонники Честера и Клифтона ожидали больших успехов. Как и в предыдущем сезоне, обе школы без поражений прошли свой регулярный сезон. И, как и было в расписании плей-офф, они встретились в финале дивизиона. И снова Честер ушел с победой 27-24. Так бросил на четыреста тридцать два ярда и выиграл партию пасом «Радуйся, Мария» на последней минуте. Кажется, никто не помнит, что защитник поскользнулся и упал во время этой игры. Они также не помнили, что мой отец бросил на четыреста четыре ярда и вывел свою команду с двухярдовой линии вниз по полю, забил и вывел Клифтон вперед 24-20 с менее чем за четыре минуты до конца. Опять же, никто не вспомнил, что за минуту и семнадцать секунд до конца мой отец вывел свою команду к одиннадцатиметровой черте Честера. И в последнем розыгрыше игры мой папа нанес идеальный удар в приемник на двухярдовой линии, но, как иногда бывает, принимающий начинал бежать раньше, чем закрепил мяч. Он его потерял. Теперь уже много лет ведутся споры о том, мог ли этот приемник забить. Когда мяч попал в руки принимающего, у линии ворот находились двое защитников. Я склонен думать, что он бы забил, но я предубежден. И последнее: никто вновь и не вспомнил, что Честер снова проиграл следующую игру.

Поскольку Эшли все еще собиралась в Клифтон, мой отец видел ее почти каждый день в школьные часы. После первоначального шока их разрыва мой отец начал встречаться с другими девушками. Тем не менее, он никогда не находил никого, к которому он так глубоко относился бы, как к Эшли. Мой отец решил, что Эшли имеет право выбирать, с кем она хочет быть, поэтому они останутся только друзьями. Тем не менее, ненависть моего отца к Таку продолжала расти. Последний год моего отца был лучшим за 

его четыре года в Клифтоне. Он был не только капитаном футбольной команды, но и президентом студенческого совета. На хеллоуинском танце королем и королевой фестиваля были мой отец и будущая мама. По словам моего отца, это чертовски раздражало Така, когда они, король и королева, выходили на пол для первого танца. И, конечно же, во время этого танца мой отец крепко держал Эшли, и, по его словам, она не сопротивлялась.

Футбольный сезон в старшем классе для моего отца был кульминационным моментом в его спортивной карьере. И именно эта игра впоследствии привела к окончательному опустошению в его жизни. Я думал об этом сезоне, и ради отца мне хотелось бы, чтобы все сложилось иначе. Тот сезон развивался, как и надеялся каждый сторонник Клифтон. В очередной раз Клифтон без поражений прошел через регулярный чемпионат. Честер сделал то же самое, за исключением того, что они сокрушали каждого соперника как минимум на тридцать очков. В том же году расписание плей-офф было снова изменено. Сетка плей-офф была построена таким образом, что Честер и Клифтон встретились друг с другом в чемпионате штата. Одной из причин, по которой Честер был такой доминирующей командой, было то, что тренер, наконец, решил использовать Така как двустороннего игрока. Нужно отдать должное Таку, это должно было быть утомительно, играть каждый даун. Мой отец всегда признавал, что Так был великолепным спортсменом, просто Так был дерьмовым человеком. Игра на первенство штата была огромным событием. Игра должна была проходить не только на стадионе на окраине столицы, но и транслироваться по телевидению по всему штату. К этому времени у Така было двадцать или больше предложений о стипендии. Его хотели все крупнейшие и лучшие футбольные колледжи. Однако он не принял ни одного из них. Ходили слухи, что он ждал, чтобы увидеть, куда пойдет в колледж Эшли, чтобы принять решение. Я сомневаюсь, что это правда, но женщинам нравится романтика всего этого. Судя по всему, что я слышал, Так был эгоистичным ублюдком, который думал только о себе. За исключением случая, когда дело касалось Эшли. Но даже с учетом этого, я считаю, что он в конечном итоге выбрал бы колледж с самым высоким рейтингом, который предложил ему стипендию. Куда бы он ни решил пойти, он был достаточно высокомерен, чтобы ожидать, что Эшли все равно будет его ждать. Несомненно, он обожал мою мать, что делало его идеальным для нее. Он был спортивным героем, его родители принадлежали ко всем нужным клубам, и он, казалось, был обречен на величие.

Из всех великих игр, в которые мой отец играл за свою школьную карьеру, его лучшей была игра за чемпионство. Это был также решающий момент, когда ненависть между моим отцом и Таком была залита бетоном. Первая половина игры была в основном зрелищной. На двоих Так и мой отец вместе дали шестьсот восемьдесят ярдов. Практически не было наземной игры. Для Клифтона 

это было из-за твердости мальчиков с ферм и ранчо на линии обороны. Для Честера это было в основном благодаря игре полузащитника Така. В течение первой половины и большей части третьей четверти у тренеров колледжей, должно быть, текли слюни при мысли, что Так будет играть за них. Даже после всего, что происходило между ними, мой отец всегда говорил, что Так был спортсменом с лучшими природными способностями, которые он когда-либо видел. На протяжении первых трех четвертей Так наказывал моего отца при каждой возможности. Эта игра проводилась до того, как были введены все средства защиты для защиты квотербеков. Так что каждый раз, когда Так дрался, он сбивал моего отца с ног. Но каждый раз, когда это происходило, мой отец вскакивал и улыбался ему. Улыбки в конце концов начали раздражать Така, и он начал бить моего отца с опозданием. Большинство этих поздних попаданий не принесли никаких штрафов. Однако один редкий, дорого стоил Честеру. Это был четвертый гол на трех-ярдовой линии Честера, и Клифтон решил пойти на это. На тот момент счет был 31-31. Тренер Клифтона решил, что мяч с игры не поможет, и потребовал выполнить простой наклонный пас. Но у Честера это было прикрыто, так что моему отцу пришлось карабкаться. Наконец, он нашел Рэнди Томпсона в дальнем углу конечной зоны. Мой отец поспешно выстрелил мячом и смотрел, как он летит, когда Так врезался в него. Отец признался, что после этого удара видел звезды и еле поднялся. Когда он встал прямо, он увидел флаг на поле. Так был наказан из-за ненужной грубости. Мой отец был в восторге. На линии в один ярд тренер Клифтона объявил три розыгрыша подряд. Так каждый раз заполнял брешь, а Клифтону удавалось переместить мяч только на пол-ярда. Третья четверть закончилась до того, как тренер Клифтона решил, идти на это или нет. Когда прозвучал свисток на начало четвертой четверти, быстро стало очевидно, что Клифтон на это идет. Как и в предыдущем розыгрыше, тренер призвал к наклонной передаче, только на этот раз с другой стороны. Однако, как и прошлый, она была закрыта. После этого мой отец будто боролся за свою жизнь, а Так несся за ним. Я, должно быть, смотрел фильм по этой пьесе сто раз. Так приближался к моему отцу, и когда стало ясно, что отцу не убежать, он повернулся и пригнулся. Колено Така задело шлем моего отца, и он упал скорчившись. Каким-то образом мой отец остался стоять и вбежал в конечную зону. Тогда никто этого не осознавал, но колено Така, столкнувшееся со шлемом моего отца, получило значительный ущерб. В результате Так пропустил какое-то время, а затем вернулся в игру. Но было ясно, что он не так подвижен, как был. После этого последнего приземления защита окрепла, и единственным голом после этого был мяч с игры Честера. Тем не менее, за почти девять 

минут до конца игры ни одна из команд не могла играть расслаблено. Итак, в следующий раз, когда мяч был у Клифтона, мой отец разбирал Честер на части. Но затем один из его пасов оказался на линии схватки и попал в руки Таку. Так сразу же устремился вниз по полю, и казалось, что у него чистый ход. Но мой отец мгновенно погнался за ним. Неповрежденный Так мог бы сделать это, но он замедлился из-за больного колена и идеального угла, который взял мой отец, когда произошло сильное столкновение на двадцати ярдовой линии.

Мой отец не только догнал Така, но и пригвоздил его. Он бросился в ноги Таку. И когда они упали, Так сломал лодыжку и потерял мяч. Клифтон овладел мячом, а Так выбыл из игры. С тех пор это не было соревнованием, Клифтон забил еще раз, и окончательный счет был 45-31. Это был первое и единственное на сегодняшний день чемпионство штата у Клифтона.

В истинном стиле Честерской академии, теперь, когда Так стал для них бесполезен, его отца отпустили. Это произошло сразу после окончания учебы сына, чтобы не вызывать удивления. Конечно, это вызвало у многих удивление, но никто ничего не предпринял. Отец Така уехал на запад и получил другую работу в Калифорнии. Все те колледжи, которые гудели вокруг Така, сократились, пока не остался только один. Северо-западный был готов дать Таку шанс. Но он должен был начинать с прогулки. Если бы он попал в команду, ему бы дали полную стипендию. Так восстановил свое колено и лодыжку, но так и не смог вернуть способность, которой когда-то обладал. Он не попадал в команду Северо-западного. В этот момент мой отец потерял из виду Така. Кроме того, Эшли снова вошла в его жизнь. Эшли практически бросила Така через месяц после игры на звание чемпиона штата. Ей надоело его плохое настроение и тот факт, что он ничего не мог сделать из-за своих травм. Через месяц или два после этого мой отец и она снова встретились. Они встречались, когда мой отец получил двухлетнюю степень по животноводству в местном колледже. Эшли, с другой стороны, поступила в Государственный университет, но бросила его на первом курсе. Всю свою жизнь она привыкла быть большой рыбой в маленьком пруду. В университете было море студентов, а она была мелкой рыбешкой.

Как бы то ни было, мои мама и папа поженились через месяц после того, как он окончил институт. Вскоре после этого Эшли забеременела моей сестрой. Я появился два года спустя. Насколько я понимаю, мой отец был чрезвычайно счастлив первые четырнадцать лет, проведенных с женой. Что думает по поводу брака моя мать сложно было понять. Она была горячей и холодной. Теперь я уже знаю, все дело в ней. Что действительно поддерживало мир в семье, так это то, что мой отец делал практически все, что хотела моя мать. Тем не менее,  

он бы опустил ногу, если она давила бы слишком сильно. Но потом Так вернулся в город.

Отец Така, как я уже упоминал, уехал в Калифорнию. Он сначала нашел работу в другом банке, но быстро перешел на него и стал биржевым маклером. Он преуспел в этом исключительно хорошо, а затем перешел в банковскую холдинговую компанию. Он прошел через этот холдинг, а затем основал свою холдинговую компанию. Он использовал то, что он узнал, и контакты, которые он установил, чтобы начать приобретение банков в нашем штате. Когда Так вернулся, он работал на своего отца, и был назначен исполнительным вице-президентом, руководил банками, которыми владел его отец в южной части штата. Всего девять банков.

За первые восемнадцать месяцев ничего не изменилось. Моя мать, однако, тыкала каждый раз, когда фотография Така появлялась в газете. Так, как я узнал позже, отчаянно хотел восстановить связь с моей матерью. Несмотря на это, отец заставлял его работать по десять часов в день, реструктурируя банки, которые они приобрели. Как только банки были окончательно урегулированы, Так начал соблазнять мою мать. Это был блицкриг. Мой отец, доверчивый человек, которым он тогда был, не возражал, когда Так попросил мою мать стать сопредседателем «Сине-белого бала».

Позже я узнал, что моя мама начала спать с Таком после первой недели. Они продолжали прятаться, потому что Так тоже был женат. У него была красивая жена и двое детей. Мой отец был очень доверчивым, но только до определенной степени. В конце концов он начал подозревать, и, хотя это должно было убить его внутри, он нанял частного детектива. Тому не потребовалось много времени, чтобы собрать доказательства. Можно было подумать, что Таку и моей матери будет нанесен ответный удар, но ничего особенного не произошло. Конечно, людям было жаль моего отца, но они не перестали общаться с Эшли и Таком. И, как только мой отец поделился уликами с женой Така, она развелась с ним. Я предполагаю, что урегулирование спора стоило Таку больших денег, но я так и не узнал, сколько именно, потому что урегулирование было закрыто судом. Она забрала двоих детей и уехала из штата. Насколько я смог узнать, Так почти не имел дел со своим детям. Он был эгоистичным ублюдком.

Что я наиболее ярко помню из этого взрыва, так это конфронтация моего отца с моей матерью. Я не могу выбросить этот образ из головы и могу почти дословно процитировать разговор. Моя мама забрала нас из школы, и когда мы приехали домой, папа сидел за обеденным столом. Отец посмотрел на нас с Таней и сказал:

— Дети, поднимайтесь наверх, мне нужно поговорить с вашей мамой.

Таня бросила взгляд на нашего отца, а затем на мать, прежде чем забежать в свою комнату. Я сделал вид, что поднимаюсь наверх, но спрятался у подножия лестницы. Мой отец бросил фотографии моей матери.

— Как ты могла это сделать, Эшли? Разве наш брак для 

тебя ничего не значит?

Моя мама посмотрела на фотографии и вздохнула.

— Мне жаль, что ты узнал об этом. Так хотел подождать, пока он не уладит отношения со своей женой, прежде чем я поговорю с тобой. Но, похоже, этого не произойдет. Отвечая на твой вопрос, я полагаю, наш брак что-то значило, но теперь все кончено. Нам обоим пора двигаться дальше. Ты всегда знал, что я любила Така.

— Тогда какого черта ты вышла замуж за меня?  — голос моего отца был спокойным, но я мог видеть боль в его глазах даже оттуда, где я пряталась.

— Я любила тебя, но я люблю Така больше. Пожалуйста, не усложняй это больше, чем есть.

Отец вздохнул и покачал головой. Опустошение, которое я увидел в глазах отца, зажгло во мне огонь. Если бы меня спросили до этого дня, люблю ли я свою мать, я бы сказал: «Конечно». И до этого момента я любил ее. Однако любовь, которую я испытывал к ней, бледнела по сравнению с любовью, которую я испытывал к своему отцу. И именно в этот момент вся моя любовь к матери засохла и умерла.

— Хорошо, я полагаю, нам следует поговорить о деталях вашего развода.

Я слышал, как отец сказал отстраненным голосом. Я был удивлен. Я не мог поверить, как спокойно он относился к предательству своей жены.

— Что ты хочешь?

Моя мать посмотрела на моего отца так, будто он уже должен был знать.

— Я хочу половину. Это штат без вины, и я имею право на половину всего, включая ранчо.

В этот момент мой отец сделал то, что меня полностью удивило — он усмехнулся.

— Этого не произойдет, Эшли,  — спокойно сказал он.  — Ты, очевидно, воспользовалась юридическим советом от задницы Така.

— Я нашла это в Интернете, умная задница,  — прошипела мама.  — Я имею право на половину всего.

— О, ты абсолютно права, государство не обманешь,  — улыбнулся мой отец.  — И ты абсолютно права в том, что имеешь право на половину всего, что у меня есть. Единственная проблема с вашим исследованием заключается в том, что мне ничего не принадлежит. Ранчо, все оборудование, все другие предприятия, все деньги принадлежит трасту. Все, что я получаю — это зарплата и процент от прибыли, если таковая имеется. Все это было создано после того, как мы поженились, моей матерью. На случай, если ты не догадалась об этом за эти годы, она никогда не любил тебя и был вежлива только из-за меня. В любом случае, если ты надеялся на многое, этого не случится.

Я видел, как лицо моей матери стало жестким. Затем появилась мерзкая улыбка.

— Хорошо, если ты хочешь быть таким, юристы справятся с этим. Кроме того, Так достаточно богат, чтобы позаботиться обо мне без чего-либо от тебя. Я просто заберу детей и уйду.

Я скрывался все это время, но мой гнев нарастал, когда я смотрел, как моя мать уничтожает моего отца. Когда она пригрозила забрать меня и Таню, я 

сорвался. Я выскочил из своего укрытия.

— Сука!  — крикнул я на мать, когда ворвался в комнату.

— Джейк, не разговаривай так со своей матерью,  — сказал отец в полном удивлении.

Никто из них не догадывался, что я все это слушал. Моя мать была явно шокирована больше, чем мой отец.

— Папа, я всегда делал то, что ты мне говорил,  — сказал я дрожащим голосом.  — Но сегодня я скажу свое слово, и меня не волнует, нравится ли тебе это.

Отец потерял дар речи, когда я повернулась к матери. Именно тогда я увидел фотографии ее долбанного Така. У неё по ноге стекала сперма. Мне стало противно.

— Я назвал тебя сукой, и мне очень жаль,  — сказал я, понизив голос и указывая на фотографии.  — Ты не сука, ты гребанная шлюха! Что это за мерзость бежит по твоей ноге?

Моя мать отпрянула, как будто кто-то дал ей пощечину. Она взглянула на фотографии, а затем на меня. По крайней мере, у моей матери хватило приличия выглядеть смущенной. Я был удивлен, увидев, как потекли слезы. Наконец, она смогла освободиться от шока.

— Джейк, дорогой, тебе нужно подняться наверх и позволить твоему отцу и мне закончить нашу беседу. Это не имеет к тебе никакого отношения.

— Я не подчиняюсь приказам ебаных шлюх,  — сказал я с чистой ненавистью в глазах.

Хладнокровие моей матери начало слегка осыпаться. Вспоминая тот момент, я понимаю, что она впервые проявила ко мне какие-либо эмоции. Видно, она действительно любила меня на каком-то уровне, но теперь мне было все равно. Ей никогда не приходило в голову, что один из ее детей будет возражать против всего, что она хотела бы сделать. Теперь она столкнулась с опустошением, которое причинила своему собственному сыну. Я видел ее боль и был рад.

— Мама, я совершенно не уважаю тебя,  — продолжал я.  — На самом деле, я ненавижу тебя, и чем раньше ты уйдешь, тем лучше. Я никогда не буду жить с тобой и с этим мудаком Таком. Я хочу, чтобы ты знала, моя мать сегодня умерла.

— Джейк, ты не это имеешь в виду,  — сказал отец, кладя руку мне на плечо.

— Джейк, милый,  — сказала моя мать, глубоко расстроенная,  — то, что мы с твоим отцом больше не собираемся жить в браке, не означает, что я тебя не люблю.

— Я же сказал тебе, что у меня нет матери,  — все еще меня охватил гнев.  — Она умерла сегодня.

Я оторвался от отца и начал выходить из комнаты. Затем я остановился и обернулся.

— Я больше никогда не собираюсь с тобой разговаривать, и я не хочу, чтобы ты со мной разговаривал. Мы закончили.

Я вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Но по дороге я слышал рыдания матери. Я быстро взглянул и увидел отца, положившего руку ей на плечо.

— Я уверен, что он не это имел в виду,  — сказал отец, пытаясь утешить мою мать.  — Я поговорю с ним завтра, когда он успеет остыть.

Отец 

действительно пытался поговорить со мной утром, но я не был заинтересован в том, чтобы уладить отношения с матерью. Я сказал то, что имел в виду, и имел в виду то, что сказал. На мой взгляд, она никогда не была рядом со мной, так что это не было потерей. И все эти годы спустя я все еще не разговаривал с ней. Развод состоялся, и оценка моего отца была правильной. Моя мать имела право на чертовски мало. Но моего отца переполнила горечь по поводу своей бывшей жены. Отец боролся с ней за то малое, на что имела право моя мать. В конце концов, когда счета адвоката стали превышать эту сумму, моя мать отказалась от драки. Это был один из немногих счастливых дней для моего отца.

Таня решила жить с мамой, а я осталась на ранчо. Отец изначально не расстроился из-за того, что сестра решила жить с мамой. Я думаю, он этого ожидал. Но когда она выступила против него на одном из слушаний по делу о разводе, все изменилось. После того дня отец больше никогда не разговаривал ни с Таней, ни о ней. Не думаю, что Тане когда-либо было по-настоящему приятно жить с мамой. Таня никогда не говорила ничего нелестного о своей матери, но я знаю, что она была опустошена тем, что отец отрезал ее. Несколько раз мы разговаривали, и Таня просила меня, чтобы папа ей позвонил. Он никогда этого не делал. Я знал, что и Тане, и папе больно, но я не мог помочь ни одному из них. Это было еще одним следствием эгоизма моей матери.

Таня окончила институт после того, как пропал мой папа. Она осталась на востоке и вышла замуж. Меня не пригласили ни на одно мероприятие. Я не понимал почему, и это меня разозлило. Я после этого перестал разговаривать с Таней. Сейчас я не согласен с ней из-за ранчо, и боюсь, что она выиграет. Она хочет все продать, а я нет. Это действительно сложно с доверием, без завещания, с моими тетями и дядями и исчезновением отца. Я все управлял в отсутствие отца. Примерно через неделю после того, как я пришел к власти, я обнаружил, что несколько лет назад братья и сестры моего отца подарили ему половину своих акций. Все они считали, что, поскольку всю работу делал мой отец, он должен получить львиную долю. Мой отец владел шестьюдесятью процентами всего.

Юристы сказали мне, что теперь мой отец объявлен мертвым, и, если я хочу сохранить ранчо, нам с сестрой придется собрать много денег, чтобы заплатить налоги. Это основная причина, по которой моя сестра хочет все продать. У нее и ее мужа нет денег, чтобы платить налоги. И они не хотят влезать в долги, чтобы попытаться спасти ранчо. Особенность поместья отца в том, что после него, похоже, ничего не осталось. Это меня полностью удивило, потому 

что он был скрупулезным планировщиком. Все, что курировал мой отец, было тщательно спланировано. Когда я узнал, что завещания нет, то был в шоке. Теперь государство должно было вмешаться и решить, как все будет расплачиваться. Это был бардак.

После развода Так и моя бывшая мать поженились в течение месяца. И, в соответствии с личностью придурка Така, он купил большой участок земли прямо через дорогу от ранчо, на котором он построил огромный дом. Так сделал это, чтобы мой отец видел это каждый раз, когда выезжал из ворот. Как только развод был окончательным, мой отец вернулся к своей работе, так как это, казалось, единственное, что доставляло ему удовольствие. Пока я все еще жил с ним дома, он часами сидел на крыльце, просто глядя в пространство по вечерам. Его сердце было разбито, а его душа раздавлена. И его ненависть к Такеру Моррису теперь поглотила его. Хуже всего было то, что Так продолжал втирать это в лицо моему отцу при каждой возможности. Не было сомнений, что Так ненавидел моего отца, и украсть его жену было окончательной победой. Не поймите меня неправильно, Так был по уши влюблен в Эшли. Но унижение отца сделало все намного слаще. Я не знаю, что моя бывшая мать думала так же об отце и Таке, и думала ли вообще или нет. Насмешки Така над моим отцом стали настолько сильными, что отец начал ограничивать свои поездки в город. Он начал пропускать все социальные мероприятия. Но все же Так не сдавался.

Единственное, в чем мой отец по-прежнему активно участвовал — это Ассоциация скотоводов. Это была группа по интересам для защиты прав скотоводов. Отец был председателем в течение двух лет и был избран на третий и последний срок. Разрешалось быть председателем только три года подряд. Именно в течение этого третьего года Так присоединился к Ассоциации скотоводов. Его быстро выбрали в правление, поэтому моему отцу приходилось иметь с ним дело на каждом собрании. Так брал с собой Эшли на каждое собрание совета директоров. Конечно, она не оставалась, но Так позаботился о том, чтобы мой отец видел, как он страстно поцеловал ее перед ее отъездом. Моя бывшая мать была там, чтобы унизить моего отца, и, похоже, ей это нравилось. Так и моя мама были женаты около полутора лет, когда все сошло с ума. Я не понимал, почему мой отец делал то, что делал. Я также не мог понять действий моей бывшей матери. Как будто мир вывернули наизнанку. Больше ничего не имело смысла.

— Мистер Стентон,  — голос перебил мои мысли.

Я поднял глаза и обнаружил, что рядом со мной стоит менеджер банка.

— Мы проверили постановление суда, и теперь я могу отвести вас к сейфу вашего отца. Полагаю, вам нужна отдельная комната, чтобы изучить содержимое?

— А, да, пожалуйста,  — ответила я, вставая.

Менеджер провел меня в хранилище, где мы забрали ящик, а затем в отдельную 

комнату. Комната была немногим больше ящика для метел, но в ней была стойка и стул. Как только дверь закрылась, я запер ее и поставил коробку. Я открыл его и обнаружил два больших конверта, а поверх них был конверт размером с письмо. Сначала я открыл меньший конверт и обнаружил написанное от руки письмо от отца. Я сразу узнал его почерк.

•  •  •

«Дорогой Джейк, Мне очень жаль, что я оставил тебя, не сказав ни слова. Однако я ничего не мог с этим поделать. Времени было мало, а тебя не было в городе. Кроме того, было лучше, чтобы ты не знал, потому что я уверен, что ты попытался бы меня остановить. Мое решение уехать было добровольным, и я больше не вернусь. Два других конверта в этой коробке содержат полную историю того, что со мной произошло, а также мою последнюю волю и завещание. Завещание заверено нотариально, есть визитка юридической фирмы, которая его подготовила.

Когда ты читаешь мою историю, я знаю, что первым побуждением будет думать, что я сошел с ума. Но поверь, каждое слово — правда. Когда ты читаешь это, ты можешь предположить, что я жив, но, пожалуйста, никому не говорите, даже своей жене. Куда бы я ни пошел, меня никто никогда не найдет. Прочитав мою историю, поймешь, почему. В своем рассказе я просил тебя сделать для меня несколько вещей. Я знаю, что это будет сложно, но я умоляю выполнить мои просьбы. Я не могу искупить то, что сделал. Но если ты согласишься сделать то, о чем я прошу, я верю, что это поможет облегчить некоторые из причиненных мною страданий.

Мне очень стыдно за свои действия. Не беспокойся обо мне, я доволен и, прости Господи, рад, куда я иду. Я сожалею только о том, что больше никогда не увижу ни тебя, ни твою сестру. Я всегда старался быть хорошим отцом, но знаю, что у меня ничего не получилось, я исчез. Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда так гордился вами и любил тебя так сильно, как любой отец может любить своего сына. Я тоже всем сердцем любил твою сестру, несмотря ни на что. Даже если ты не поверишь ни единому слову из моей истории, пожалуйста, сделай маленькие одолжения, о которых я просил. Это будет так много значить для меня. Я причинил столько вреда. Я люблю тебя без слов.

Папа»

•  •  •

Я бросил записку отца на стойку и откинулся на спинку стула. Я был шокирован. Мой отец возможно был еще жив. Куда он мог пойти? В современном мире никто не может скрываться вечно. Но я уже потратил небольшое состояние на то, что частные детективы безуспешно пытались найти его. Я был озадачен и обеспокоен раскаянием отца. Что он сделал, и что хотел исправить? Я сбежал назад за два года до исчезновения моего отца и не мог винить его, несмотря на то безумие, которое 

произошло. Меня переполняло столько эмоций и мыслей.

Возможно, преобладающим чувством было полное счастье, что мой отец все еще жив. В тот момент я ни на секунду не поверил, что его нельзя найти. Я бы снова начал с найма лучших частных детективов, которых можно было купить за деньги. Только на этот раз я почувствовал, что у них был реальный шанс его найти. Меня реально беспокоило то, что мой отец чувствовал, что совершил какой-то ужасный поступок. Опять же, я пробежал в памяти все, особенно последние полгода перед его исчезновением. Тем не менее, я не мог вспомнить ничего такого неправильного из того, что он сделал.

Я быстро заглянул в каждый из больших конвертов и вытащил его рассказ.