Мир, перевёрнутый с ног на голову

Первое, что я заметил, это выпуклость у нее в животе. Когда я впервые вошел в комнату, его член был полностью в ней. Даже когда он входил и выходил из ее когда-то тугой киски, я не мог точно судить, насколько он была большой. Я стоял там несколько мгновений, остолбенев. Когда я увидел, что он заметил меня, я, наконец, вышел из транса. Я подбежал к ним и, решив, что ее насилуют, попытался оттолкнуть его, но мои слабые руки почти ничего не сделали, чтобы сдвинуть его с места.

Посмеявшись немного, он едва шевельнул рукой, и этого небольшого движения было достаточно, чтобы сбить меня с ног. Тут я понял, что с изнасилованием я ошибся. Я никогда не переставал осознавать, что моя жена, возможно, изменяет мне, но когда ее холодный смех достиг моих ушей, я узнал суровую правду.

— Убирайся отсюда, извращенец. Выкрикнула она.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что эти слова были адресованы мне.  — Убирайся отсюда к чертовой матери, я поговорю с тобой, когда закончу.

Я не шевельнул ни единым мускулом. Ждать, пока она закончит? В конце концов, это был мой дом.

— Ну что, извращенец, ты уйдешь или будешь стоять и смотреть, как я трахаю твою жену? Сказав это, он снова вставил свой член в мою жену, и на короткое мгновение я увидел, насколько он массивен.

Не поймите меня неправильно, у меня не было маленького члена, но мои 6 дюймов не могли сравниться с его, который я могу только оценить, как 10 или 11 дюймов. Под тем углом, под которым я находился сейчас, я мог видеть, как его член входит в ее киску, растягивая ее до неприличия. Когда он трахал ее, чередуя неглубокие и глубокие удары, она стонала так громко, что, я уверен, соседи должны были услышать. Все еще прикованный к месту, где их тела соприкасались, я не мог не заметить, контраст в цвете их кожи. Я всегда был против межрасовых отношений, от одной мысли о них меня всегда тошнило.

Он делал длинные, глубокие толчки, и я мог только представить, как ее киска могла вместить такой большой член. Она всегда была очень тугой, даже после 10 лет нашей совместной жизни, трахаясь по крайней мере раз в неделю. Ее слова вернули меня в настоящее.  — О да, детка, трахни меня сильнее. Трахни меня этим черным членом. Покажи мою киску мужу, как настоящий мужчина трахает женщину. Эти слова ранили сильнее, чем предательство. Моя жена, от которой я ни разу не слышал ни одного ругательства за все 12 лет нашего знакомства, просто полностью меня выхолостила.

Он начал трахать ее все сильнее и быстрее. Было очевидно, что он вот-вот кончит. Чем быстрее этот негр трахал ее, тем громче и вульгарнее она становилась.  — Мм, детка! Покажи этой сучке, как настоящий мужик трахает киску. Трахни мою киску сильнее, детка, покажи этой сучке, как это делается.  — К тому 

времени, когда они почти закончили, она просто непрерывно говорила «трахни» между стонами.

— Я сейчас кончу, детка. Когда он сказал это, я испугался, что он кончит в киску моей жены. Как я объясню это нашим друзьям и семье? Из-за того, что я был бесплоден, она не принимала таблетки, так что сейчас ее беременность была реальной возможностью. Я почувствовал облегчение, когда он вышел вскоре после этих слов, но это облегчение было недолгим. Линн вылезла из под него, толкнула его на кровать и сразу же начала сосать его член. За те 12 лет, что я ее знаю, за те 10 лет, что мы вместе, она никогда не сосала ни мой, ни чей-то еще член, но вот она сосала член какого-то негра. Она могла только взять головку в рот, поглаживая остальную часть его члена обеими руками.

Его член был таким большим, что ей пришлось взять его обеими руками. Она сосала его член, как банан, попеременно посасывая головку и облизывая, целуя ствол. И тут я понял, что она делает это не в первый раз. Прошло около 2 месяцев с тех пор, как я трахал ее, и с тех пор она очевидно трахала его. Одному Богу известно, сколько у меня было работы в последнее время, что я не уделял ей особого внимания. Она занималась этим около 5 минут, прежде чем он пришел. Она сосала его, когда он начал кончать, но после того, как она получила то, что казалось полным ртом, он вынул свой член из ее рта и продолжал кончать ей на лицо. Это меня поразило: Линн всегда считала сперму отвратительной. Она заставляла меня трахнуть ее только в презервативе, хотя я бесплоден, потому что она не хотела иметь дело с беспорядком.

Она несколько раз прополоскала его сперму во рту, а потом, когда я ожидал, что она выплюнет ее, проглотила.  — Детка, твоя сперма так хороша на вкус. Когда она сказала это, он зачерпнул пальцем остатки спермы с ее лица и скормил ей.  — Ммм,  — простонала она, проглотив её.  — А теперь, дорогой, каково же должно быть твое наказание?

И снова я не понял, что она обращается ко мне. Когда мужчина, которого она только что трахнула, не ответил, я спросил:  — Моё?

Она кивнула.

— Наказание за что? В этот момент я был очень смущен. Почему я должен быть наказан? Разве не она только что обманула меня? Прямо перед моими глазами.

— Я сказала тебе убираться отсюда, пока я трахалась со своим парнем, но ты должен был остаться и смотреть, как неженка-извращенец. Парень? Этот парень был её парнем?  — Ты будешь спать в комнате для гостей, а мы с Дерриком разделим нашу постель.

— Ты думаешь, я просто так уйду? Это мой дом. Пока я говорил это, Деррик встал с кровати, и к тому времени, как я закончил, он уже был рядом со мной.

Он возвышался надо мной, будучи по 

крайней мере на фут выше меня. Он схватил меня за шиворот и повел к двери.  — Убирайся и не высовывайся. С этими словами он вытолкнул меня из комнаты и из-за неудачной планировки дома сбросил с лестницы.

Лежа у подножия лестницы, я размышлял о том, как мне отомстить. Очевидно, мне придется расстаться с женой, но сначала я хотел поквитаться с ними.

•  •  •

Я лежал у подножия лестницы, пытаясь решить, что делать. Было очевидно, что она относится ко мне с глубоким презрением. Межрасовый мутантный ублюдок, трахающий мою жену, был на фут выше и на добрых 100 фунтов тяжелее меня. Он был чудовищем, и давайте посмотрим правде в глаза, я не такой уж большой.

Бухгалтер по вызову, я 5 футов 3 дюйма. Черт возьми, моя жена больше меня. Это не означало, что я позволю этому ублюдку уйти безнаказанным. У него были мускулы, но я знал, что у меня есть мозги. По крайней мере, я на это надеялся.

С другой стороны, у меня было что-то еще, чего она не знала. Я не всегда был таким, каким был сегодня. Я был Зеленым беретом, фронтовым военным аналитиком, следователем спецназа. Неудачный опыт с химическим оружием чуть не убил меня. Я провел почти год в реанимации. Я знал, что никогда не верну себе полную силу, но я научился жить с этим. На самом деле за последние несколько месяцев я стал слабеть, но не настолько, чтобы ослабить свою решимость!

Приглушенное — Трахни меня! эхом разнеслось по лестнице, показывая, что они все еще идут вперед. Я не был уверен, как долго он продержится, трахая любовь всей моей жизни, мою жену вот уже 10 лет, но я решил, что будет разумно поторопиться. Если вы собираетесь что-то делать, нет смысла откладывать, верно? Это одна из тех вещей, которым меня научили на службе. Всего за несколько дней до этого я просматривал несколько видео-розыгрышей на YоuТubе. Это дало мне основную идею. Я просто должен усилить её.

Я вылил кварту масла в большую кастрюлю и включил горелку. Я использовала вторую бутылку, чтобы смазать пространство сразу за дверью нашей спальни, на верхней площадке лестницы. Я держал последние несколько дюймов рядом со стеной свободными для моего бегства.

Точно так же я смазывал маслом середину лестницы, слушая заботливую мантру моей жены о необходимости.  — «Трахни меня, ублюдок! » Я поднял стеклянную вазу с кофейного столика, завернул ее в полотенце и бил, пока не почувствовал себя счастливым. Я развернул полотенце на лестнице, разбросав осколки стекла по всей длине.

Я почувствовал, как масло начинает нагреваться и трескаться. Время решало все.

У подножия лестницы я собрал последние ингредиенты. Поскольку у меня больше не было оружия и я не занимался спортом, я был несколько ограничен. Я остановился на каминной кочерге и кухонном тесаке в качестве последнего средства. Я схватил моток веревки и разрезал его пополам, сделав на каждом конце по скользящей петле, чтобы убедиться, что она 

не слишком болтается.

Я помолчал, прислушиваясь. На мгновение все стихло. Я боялся, что у меня кончилось время. Затем снова послышался характерный стук изголовья.  — Вот так,  — сладострастный голос моей жены эхом разнесся по коридору,  — Трахни меня! Трахни мою тугую белую киску этим большим черным членом! (стук-стук)

Успокоившись, я выхватил свой совершенно средний член, шесть дюймов в длину, когда встал, и помочился на пол у подножия лестницы. Это было нетрудно, так как я сдерживал желание с того момента, как увидел огромный член кролика джунглей, заставляющий живот моей жены выпирать с каждым мощным толчком. Я выдернул электрический шнур из лампы и обнажил последние четыре дюйма провода. Я положил один конец в мочу, а другой осторожно положил на ступеньку перед дном, приклеив ее скотчем к краю. Я снова воткнул шнур в розетку и осторожно отошел. Я еще раз поблагодарил свою счастливую звезду за годы подготовки в спецназе.

Надев прихватки, я выключил горелку, и схватил тяжелый котел с кипящим маслом. Я неуклюже поплелся вверх по лестнице, ступая по краям. Наверху я услышал, что они все еще продолжают это делать. Я улыбнулся про себя, полагая, что это скоро изменится.

Я тихонько открыл дверь, держа горшок в руке. Вот они. Деррик, ее парень, как я только что узнал, был большим и черным, и у него был член размером с мое предплечье. По крайней мере, такой же толстый. Он держал мою супругу на животе, вбивая в нее свой огромный член, в то время как она кричала ему, чтобы он трахнул ее сильнее. Его ноги были широко раздвинуты вокруг ее ног, и я мог видеть, где они соединялись. Его было бы трудно не заметить. Они оба стояли, отвернувшись от меня. Аллах должен любить меня. Это было прекрасно.

Я подошел к ним сзади и схватил горшок сверху и снизу. Он, должно быть, весил добрых 10 фунтов, и мне потребовалась почти вся моя сила, чтобы маневрировать им. Это было трудно, но я знал, что результат того стоит!!!

ТРАХНИ МЕНЯ, ТЫ, БОЛЬШОЙ ЧЕРНЫЙ УБЛЮДОК!  — Кричала моя жена-шлюха, должно быть, в сотый раз. Девяносто восемь с тех пор, как я нашел ее, если быть точным. Я — счетовод. Самый умный во всем графстве. Каждая новая страстная просьба заставляла меня щелкать механическим счетчиком.

ТРАХНИ МЕНЯ! (щелчок) Девяносто девять.

— ЛАДНО, ТЕБЕ КРЫШКА!  — крикнул я в ответ и в упор вылил кипящее масло им между ног. Идеальный выстрел. Избыток брызнул ему на спину и на заднюю часть ее бедер. Я прижал дно кастрюли к его заднице, прислушиваясь к шипению, что дало еще один отличный результат.

Я попятился к двери, ожидая неизбежного возмездия. Монстр в нашей постели, визжа, как свинья, увидел меня и спрыгнул на пол. Ладно, может быть, не спрыгнул, скорее споткнулся, но мне нравится слово спрыгнул. Прыгал, прыгал, прыгал...

— Лови, Милая!  — крикнул я жене, кидая ей горшок с кипящим маслом. Я рассмеялся, когда она 

поймала его, сильно расплескав, у своего живота, снова крича.

Я думаю, что массивное черное чудовище, неуклюже пробирающееся ко мне, пыталось что-то сказать, но будь я проклят, если смог бы что-то разобрать между его собственным плачем и бессвязными воплями моей шлюхи-жены. Он начал набирать обороты, и я решил, что пришло время для стратегического отступления. Я слышал его всего в нескольких футах позади себя, когда спускался по лестнице, держась за стены.

Я оглянулся через плечо, когда был примерно на полпути вниз, и увидел, как этот Черный Халк появился в дверях. Я не торопился спускаться по лестнице, пока не понял, что он меня заметил. Он отскочил от стены, бросился в мою сторону, рыча что-то о том, что убьет меня или что-то в этом роде. Жирный шанс. Он понятия не имел, с кем столкнулся.

Подумайте об этом. Джон Сина, морской пехотинец, Стивен Сигал, морской котик, или Джон Уэйн, Зеленый берет. Кого бы вы хотели видеть на своей стороне?

Деррик ударил по масляному пятну прежде, чем успел набрать полный напор пара, но этого было достаточно. Его ноги начали дрыгаться, как у мультяшного персонажа, а затем он с огромной скоростью полетел вниз по лестнице лицом вниз.

Слишком быстро. Я пробежал последние две ступеньки и перепрыгнул желтую лужу с двух ступенек. Огромный скачок для меня, но мой адреналин был накачан!

Я схватил каминную кочергу как раз вовремя, чтобы увидеть, как он скользит вниз по последним ступенькам. Я заметил, что его тело освободило первые несколько ступенек от стекла, и он оставил постоянно растущую кровавую полосу на оставшихся ступенях.

Когда он ударился о дно, его крики резко прекратились, когда он лежал в моей моче, его тело дрожало, пока не щелкнул выключатель. К счастью, было еще достаточно светло, чтобы я мог видеть, так как я не торопился щедро прикладывать кочергу к обнаженным частям его бессознательного тела. И это было все.

Сломать ногу труднее, чем кажется. В конце концов, мне пришлось поставить ногу на последнюю ступеньку и прыгнуть на его икру с нескольких ступенек вверх. На четвертом я услышал долгожданный треск. Я ни разу не упал. Может, я и маленький, но ловкий.

Руки и ноги ломать гораздо легче, как я и знал.

Моя жена все еще кричала наверху, но дегенеративное животное у моих ног не издавало ни звука, кроме полубессознательного хрюканья. Кочерга была тяжелой, но я справился. Маленький крючок на конце был полезен, особенно когда я стоял на нем сверху, постоянно размахивая им между его ног.

Я — счетовод. Лучший в округе, по крайней мере, так говорит мама. Я знаю все, чем владею, и его ценность до последнего пенни. Эта хрюкающая тварь отняла у меня самое ценное, что у меня было, и свела ее ценность на нет. Ничего! Вы не крадете с прилавка. Особенно не у того, кто гений!!!

Я была измучен, сильно вспотел и знал, что он слишком тяжел, чтобы двигаться самостоятельно. Взяв 

веревки, я накинул одну ему на шею на потом, а другую понес с собой. Я снова поднялся по лестнице, где моя никчемная шлюха-жена лежала на кровати, схватившись между ног и плача. Петля веревки хорошо сидела на ее шее. Я дернул ее, и она натянулась.

Думаю, она даже не знала, что я здесь, пока я не дернул за веревку.

Она ахнула, хватаясь за неё, но я продолжал тянуть. Она скулила и плакала, следуя за мной на четвереньках. На верхней ступеньке лестницы я начал свою широкую походку, и как только я преодолел несколько ступенек, сильно дернул и увидел, как она начала сползать вниз за мной.

Она проделала хорошую работу по очистке большого количества масла и большей части оставшегося стекла. Она пыталась говорить, умоляя, всхлипывая, но я был не в настроении выслушивать ее объяснения или выслушивать ее мелкие жалобы. Она выбрала этот путь, когда решила оскорбить своего мужа!

Она лежала на своем возлюбленном, достойное завершение ее маленького путешествия. Я сильно ударил ее кочергой.  — Вставай, Линн. У тебя есть дела.

Она скулила, что ей больно и что она сожалеет. Я с силой дернул за веревку, и она встала.

— Тащи сюда своего парня,  — сказал я ей. Я дернул ее за веревку и снова ткнул кочергой. Она всхлипнула, дергая изо всех сил, его гигантское тело медленно двигалось.

Моя дорогая супруга выглядела дерьмово. На животе у нее был большой изогнутый ожог. Ее лоб был испачкан кровью, осколки стекла впились в кожу. От задницы до колен задние ноги были красными, как омары.

Мне понравился ее взгляд.

До двери в подвал оставалось всего несколько футов, а потом примерно двадцать ступенек вниз, но ей потребовалось почти столько же минут, чтобы затащить своего парня так далеко, все время плача. Я ненавидел беспорядок, который он устроил на наших деревянных полах, но с некоторыми вещами ничего не поделаешь.

Каким-то образом она заставила его спуститься вниз, подпрыгивая на каждой ступеньке. По крайней мере, гравитация была на ее стороне. Видите, вот как вы можете сказать, что я гений. Я знал, что на чердаке будет слишком много хлопот. Пусть природа помогает вам, когда это возможно.

Я заметил, что петля на его шее впивается в кожу.  — Борода Будды, Линн! Ты не должна была его убивать! Я рассмеялся. Это было трудно, но мне удалось ослабить веревку, прежде чем привязать ее к обнаженному стальному столбу. Моя любящая жена, свернувшись калачиком на земле, рыдала. Вот тебе и верность своему парню.

Он не дышал, поэтому я применил старомодное искусственное дыхание. Я пинал его в живот и грудь, пока он не задышал. Достаточно хорошо для меня. Судя по тому, как выглядели его ноги, он не собирался вставать и уходить. Во всяком случае, не на этих ногах.

Я потянул жену за поводок.  — Вставай, Линн, вставай!

— Я не могу,  — простонала она.  — Я умираю. Мне нужно в больницу.

Несколько ударов кочергой убедили ее, что она не умирает. По 

крайней мере, пока.

— Не садись отдыхать, милая. Тебе еще столько всего нужно сделать!

— Пожалуйста, детка! она жалобно всхлипывала, ее обнаженное тело сотрясалось.  — Мне очень жаль!

Я потянул ее за собой, но был очень разочарован, когда она рухнула на первую ступеньку без сознания. Черт возьми. Она всегда была ленивой. В полевых условиях я бы над ней подшутил и посадил на 15-ю статью.

Из гаража я вытащил всю веревку, какую смог найти. Я убедился, что влюбленный никуда не денется, и заткнул ему рот кляпом, чтобы он замолчал. Я еще не закончил с ним. Нет, ни в коем случае.

Что касается моей жены, то у меня были другие планы. Много веревок, много узлов, красивые узоры. Я не торопился. Я довольно хорошо связал ее, прежде чем закончил.

Я поднялся наверх, посмотрел на наш прекрасный дом и вздохнул. И снова мне придется делать за нее ее работу. Я почистил ступеньки, починил выключатель, позаботился о полах. Я даже поменял простыни и переворачивал матрас. Это была адская работа, но я уже делал ее однажды. Я знал, что справлюсь.

Я не собирался делать для нее все. Она была чертовски уверена, что сама выкопает нору для любовника на заднем дворе. Но спешить было некуда.

•  •  •

Я сидел за уютным столиком на двоих, поднимая тост за мою дорогую жену.  — За нас,  — прошептал я.

— Для нас. Она отхлебнула вина.

Она выглядела великолепно. На ней был мой любимый наряд. Я тоже оделся по этому случаю. Ее прелюбодеяние едва не погубило нас. Пришло время двигаться вперед. Она предала меня, но это было один раз за 10 лет. Она заслужила шанс искупить свою вину.

С тех пор прошла неделя. Долгая трудная неделя, я думаю, для нас обоих.

Она наклонилась вперед, чтобы взять еще хлеба, но цепь на ошейнике резко остановила ее.  — Можно мне еще кусочек хлеба?  — вежливо спросила она.

Я чувствовал себя великодушным. Это был ее третий кусок. Пир. Я подтолкнул его к ней и продолжил есть филе миньон.

— Прости,  — заскулила она.

— Извини, но это не значит, любовь моя. Я — счетовод. Все подсчитывается. Кредиты и дебеты. Все должно складываться, балансировать. У тебя огромный дебет. Здесь будет трудно восстановить хоть какое-то равенство.

Ее парень застонал, стоя в нескольких ярдах от нее. За последние семь дней мне пришлось проделать огромную работу, чтобы довести дело до того, что я стал подумывать о том, чтобы предоставить жене возможность возместить ущерб.

Глаза Линн проследили за моими, остановившись на фигуре ее бывшего бойфренда—по крайней мере, она поклялась, —привязанного к устройству, которое я сделала для него.

Это был каркас из черной стальной трубы. Почти шесть футов в длину и четыре фута в поперечнике, он имел два поперечных шеста в двух футовых и четырех футовых точках. Он был привязан к нему лицом вниз, его руки и ноги были надежно связаны. Веревка удерживала его, так что его тело не болталось, когда он был в вертикальном положении или 

перевернут.

Самым трудным было сделать шарнирную середину, которая позволяла ему поворачиваться и наклоняться. Веревки и блоки сделали это возможным, не было никакого другого способа, которым я мог бы переместить его массивную массу самостоятельно.

— Что... какой дебет,  — тихо спросила жена.

Я доел последний кусок бифштекса, оставив несколько кусочков не съеденными, наблюдая, как она с вожделением смотрит на них.  — Я понятия не имею, как долго это продолжается, и нет никакой возможности проверить твои утверждения. Я знаю, что в моем присутствии ты умоляла его вступить с тобой в половую связь 99 раз.

— Нет, Милый! Я... я бы не стала этого делать,  — заскулила она.

— Трахни меня, трахни сильнее, трахни меня, черный ублюдок... нужно ли мне продолжать?

— Она покачала головой.  — Извини, я бы все исправила, если бы могла.

— Я улыбнулся.  — Именно на это я и надеялся, что ты согласишься. Нам нужно, чтобы ты пристегнула его.

Выражение растерянности на ее лице было бесценно. В отличие от ее никчемного я.  — Пристегнуть? Как?

Я открыл сумку рядом с собой. Я вытащила страпон, который был, по крайней мере, таким же большим, как инструмент нашего незваного гостя.  — С этим. Он трахнул тебя, теперь ты будешь трахать его, возвращая его трахи, так как мы больше не хотим их.

Она закрыла глаза, осторожно держа предмет.  — Девяносто девять раз? А как?

— Думаю, у меня есть решение и для этого. Я покажу тебе, как только мы начнем.  — Ну что, пойдем?

Я ослабил поводок, давая ей немного места, пока она привязывала свой инструмент воздаяния вокруг талии. Я передал ей большую бутылку масла. Когда кончилось то, что я использовал в своей предварительной расплате, я купил дополнительно. Хоть оно стоило и не дорого. Инвестиции и так были слишком высоки.

Я отрегулировал параметры вращения и опустил ее черного оленя на землю животом вперед. Он был осведомлен, хотя и не слишком убедительно. Я кормил и поил его. Я не хотела потерять его до того, как мы закончим. Черт, я даже вправил ему ногу и укрепил ее, все эти годы полевой медицинской подготовки окупились.  — Он весь твой, Линн, дорогая. Пора начинать.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы встать на место, нанести масло на свой непропорционально большой искусственный член и начать проникать в него. Он довольно мило скулил, его угрозы моему здоровью были сведены почти к нулю несколькими днями ранее.

Как только у нее все получилось, она сделала разумную работу.  — Как тебе?  — нервно спросила она, закачивая игрушку в нашего гостя.

— Это прекрасно. Продолжай.

Я снял свою собственную одежду, используя лучшую смазку, чтобы смазать свой собственный, а не иллюзорный член, покрытый презервативом. Она нервно обернулась, когда я занял свое место позади нее.  — Ты спрашивала его 99 раз, моя дорогая. Думаю, тебе пора спросить меня.

Она кивнула.  — Трахни меня, детка?  — Пожалуйста. Назовите меня сумасшедшим, но я искренне верю, что она имела это в виду.

— Подожди минутку, любовь моя. Она остановила свое движение, и я поместил 

свой защищенный инструмент у входа в ее предательскую киску, и вошел в нее. Она слегка заскулила, когда я наполнил ее. Я не знаю почему; я удивлен, что она вообще могла чувствовать меня после того, как ее использовал этот парень.

Это потребовало некоторого труда, но мы нашли разумный ритм, в результате чего она снова села на мой член, а я толкнул ее и ее огромный резиновый член в нашего стонущего гостя. Я отодвигался на несколько дюймов, а она отступала и принимала меня обратно, только чтобы повторить упражнение.

Обычно я мог продержаться дольше, но это было давно. Точнее, месяцы назад. Через минуту или около того, я толкнул ее в него, и заставил ее оставаться неподвижной, когда я завершил свое собственное усилие, приближаясь к ней. Я вышел из нее, снял использованный презерватив и прикрепил его к стене.  — Это один,  — сказал я ей.

Она снова качала его дрожащую задницу, расплачиваясь с долгом в заднице этого черного мудака. (Видите, что я сделал? Довольно круто, да?)

— Мы можем пойти еще раз?  — снова и снова умоляла она. (Видишь, я помню свое обучение)

Я был готов. И были еще дополнительные способы компенсации, которые я рассматривал в расследовании. Я подошел и встал рядом с ней, мой обмякший член был на уровне глаз.  — Мне нужна помощь, чтобы подготовиться.

— Ты... ты хочешь, чтобы я его отсосала?  — нервно спросила она.

— Конечно,  — сказал я.  — Я видел, как ты сосала его, как шлюха. Разве я не заслуживаю того же? В конце концов, ты моя жена.

Она начала медленно, но я был удивлен, насколько хорошо она могла это сделать, ее бедра непрерывно толкались в кишечнике ее парня, все это время. Она взяла меня целиком в рот, посасывая и дергая, улыбаясь мне, пока он рос. Даже когда я полностью встал, она не остановилась. Мне понравилось. У меня было очень хорошее предчувствие, что она будет делать это гораздо чаще. С другой стороны, было много вещей, которые она будет делать чаще. Она еще не знала этого, но она умная женщина. Не такой гений, как я, но и не болван. Она должна была догадаться, что ее ждет.

Я достал еще одну резинку из своей коробки промышленного размера. 100 штук, и я планировал использовать почти все. Всего лишь девяносто девять, прежде чем она освободит его, но за это нужно было заплатить. Гораздо больше.

Я надел резинку, держа ее неподвижно, и нашел свой путь обратно в нее. Еще через несколько минут мы нашли свой особый ритм, и на этот раз я продержался намного дольше. Она заметила это, подбадривая меня.  — Трахни меня, жеребец. Изматывай меня своим большим членом,  — умоляла она. Через добрых три минуты после того, как я начал, я стонал, наполняя еще один презерватив. Ладно, может быть, он и не был заполнен, но есть доказательства, что я хорошо кончил. Очень хорошо!

Два груза за одну ночь! Я помог ей 

избавиться от бывшего бойфренда и позволил вымыться в раковине. Это было эгоистично с моей стороны, я знаю, но я собирался провести там много времени, и мне не нужно было, чтобы все это место пахло дерьмом. Вот почему я дал ей хорошенькое маленькое ведерко и убедился, что она держит их обоих в чистоте. Страшный темный зверь, который неделю назад вышвырнул меня из моей собственной спальни, был не так страшен, и в его ослабленном и сдержанном состоянии у него были проблемы с уборкой после себя. Линн не нравилось заботиться о нем, но он был ее парнем, а не моим.

•  •  •

Через месяц, балансируя на весах, я кое-что заметил. Я становился сильнее, чувствовал себя лучше. Я мог бы пройти весь путь вверх по лестнице, не запыхавшись. Мои усилия в упражнениях улучшались. Мне нравилось тренироваться в подвале, демонстрируя свою новую силу. Я перешел с пятифунтовых гантелей на десятифунтовые и теперь выполнял много приседаний за раз.

Линн тоже выглядела намного лучше. Ее новая вынужденная диета заставила ее потерять большую часть веса, который она набрала за последние десять лет. Я дал ей расческу и зубную щетку и раз в неделю позволял тщательно вымыться у раковины, пока она стирала.

Домашние тесты на ВИЧ, хламидиоз, гонорею, герпес, сифилис, гепатит и трихомонаду дали отрицательные результаты. Еще 200 долларов ушли коту под хвост, но я почувствовал себя лучше. Я все еще собирался продолжать пользоваться презервативами. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть,  — говаривал мне мой старый инспектор. Или это была мама? Не могу вспомнить.

Стена презервативов теперь насчитывала более 70. Правильно, 70. Я делал это два, иногда три раза в день! Линн получала выгоду от моего повышенного либидо и подстегивала меня, пока мы ласкали ее парня. Он выглядел не так хорошо, как я или Линн, но это меня не очень беспокоило. Жертва войны, знаете ли. Когда ты трахаешься с быком, иногда получаешь рога. (Видите, что я сделал с быком? Это двусмысленность! Только не говорите мне, что я не умею писать!)

У меня был сюрприз для Линн. Я не думал, что ей это понравится, но опять же, это не моя проблема. В жизни есть победители и проигравшие. Я был победителем. Линн, не очень.

Как только я закончил свою тренировку, я позволил ей использовать свой рот, чтобы подготовить меня к еще одному сеансу. Она пристегнула свой каратель, как она привыкла его называть. В какой-то момент у нее появилась настоящая неприязнь к третьему члену нашей маленькой тройки. Это было до такой степени, что после того, как я кончил в нее в первый раз, она умоляла продолжать идти, пока я отдыхал. Через десять-пятнадцать минут ко мне возвращалась энергия, ее рот заводил меня, я надевал презерватив и начинал.

Сегодня будет что-то новое. Она заставила меня напрячься и отвернулась, наклонившись, чтобы я мог начать вторую часть нашего сеанса. Я поднял ее за волосы и снова засунул 

свой член ей в рот.  — Всю дорогу, любовь моя. Не останавливаться.

Она замедлила шаг, явно нервничая. Не думаю, что она любила перемены. Она сосала меня, медленно трахая своего бывшего. Я чувствовал себя великолепно! Сильный. Даже несмотря на волнение от осознания того, что я скоро кончу ей в рот, я продержался добрых три минуты, может быть, даже четыре! Я мог сказать, что она знала, что я приближаюсь к своему финишу. Она посмотрела на меня, замедляя шаг.

— Не останавливайся. Ты сделала это для своего парня, ты сделаешь это для меня.

Она ускорила шаг и была вознаграждена глотком моего лучшего горлового йогурта. Она поморщилась, но справилась с собой, сглотнув, а потом робко улыбнулась мне.  — Это было чудесно, Дорогой. Я знал, что она лжет, но любил ее за то, что она пыталась. И она будет пытаться сделать это гораздо чаще.

— Спасибо, Милая. Это было очень мило. Ты не можешь считать это одной из своих неудач, но я обещаю тебе приятный маленький сюрприз позже.

Она злилась на своего большого черного оленя. Она толкнула его очень сильно, даже заставила немного ответить.  — Ты ублюдок,  — прорычала она.  — Это ты во всем виноват!

Через несколько минут я уже был готов к новой попытке. Я сунул свой член ей в лицо, и она начала сосать. Когда я выпрямился, она остановилась.  — Всю дорогу?

— Не в этот раз, мой маленький Ангел. Как раз достаточно сильно, чтобы я мог насладиться этой твоей озорной маленькой дырочкой.

Мое мужское мясо в резиновой оболочке колотило ее, в идеальном ритме с ее парнем. У нас это хорошо получалось, мы работали вместе. Это была знаменательная ночь для меня. Через семь минут я все еще был силен!

— Боже, детка, ты... ты заставишь меня кончить!

— Вот именно. Я был тем человеком. Я колотил эту киску. Она взвизгнула, и я почувствовал что-то новое, странное напряжение вокруг моего члена, когда она вонзила свой член в своего ненасытного друга, и я злобно накачал ее. Она задыхалась, и это новое ощущение привело меня в восторг.

Когда я вышел из нее, подошел к стене и приколол наш последний трофей, я увидел, как она вышла из темного мяса, направляясь ко мне.  — Это было невероятно, детка. Я тебя так люблю. Она была такой милой, голой, ее большой член покачивался, пока она шла. Иногда я забывал, как она красива.

Она попыталась обнять меня, но мы не были к этому готовы. Нам все еще нужно было уравновесить чаши весов. Кроме того, поводок тянул ее вверх примерно на два фута.

Я укоротил ей цепочку и пошел наверх готовить ужин. Я видел слезы в ее глазах, когда ставил перед ней тарелку. В нем было вдвое больше того, чем я ее кормил. Полная куриная грудка и ложка картофельного пюре. Я пододвинул к ней масло вместе с вилкой и пластиковым ножом-первой посудой, которую ей разрешили.

— Масло?  — прошептала она.

— И соль,  — добавил я 

резко. Я подмигнул ей.

— Ты, ты прощаешь меня? Ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами.

Я рассмеялся.  — Черт возьми, нет, любовь моя. Нам еще многое предстоит сделать, прежде чем наступит равновесие, и пройдет много времени, прежде чем мы даже подумаем о прощении. Но минет мне понравился.

•  •  •

Следующие несколько дней прошли нормально. С каждым днем я чувствовал себя лучше, сильнее. Приготовление пищи для себя, казалось, было трюком. Это и упражнение. Это все, что я мог понять.

Люди начали интересоваться ее отсутствием. Все они легко приняли мое первое объяснение насчет того, что она взяла отпуск сама. Прошло больше месяца, а они уже спрашивали, когда она вернется. Я договорился написать ее друзьям, хвастаясь ее замечательным отдыхом на острове в Южном море, и что она продлит его на неопределенный срок. Я нашел несколько хороших фотографий из Gооglе и приложил их.

Ее питание вернулось к обычному: хлеб и вода на завтрак, никакого обеда и что-нибудь простое на ужин, обычно бутерброд с болонской колбасой.

На четвертый день, когда наше число почти достигло 80, она попыталась повиснуть на мне, когда сильно сосала.  — Всю дорогу?  — взмолилась она.

— Конечно,  — сказал я.  — А почему бы и нет?

Она вытащила меня, и через десять минут я снова накачивал ее. Она была явно взволнована, и во второй раз за время нашего брака я почувствовал, как что-то особенное сжалось вокруг моего члена, когда она закричала от радости за меня. На этот раз я продержался целую минуту и почти думал, что снова услышу ее крик. Почти.

Она дрожала в кресле, когда я открыл перед ней тарелку. Гамбургер, с булочкой и всякой всячиной. Горка картофельных чипсов. Даже пол — початка кукурузы. Я поставил перед ней приправы. Кетчуп, масло, соль, перец. Ее голос дрогнул, когда она открыла гамбургер, готовя его.  — Спасибо, детка. Я... мне очень жаль.

— Я знаю, дорогая.

•  •  •

Все замедлилось. Один презерватив в день был новым стандартом. Она усердно работала, чтобы каждый вечер получать полный рот моей спермы. Я дразнил ее несколько раз, отстраняясь от нее, и смотрел, как она пытается вернуть меня. В первый раз, когда я вытащил и брызнул ей в лицо, она чуть не заплакала.  — Пожалуйста, детка! Это считается? Это считается?

Мало того, что это считалось, но я дал ей секунды.

Нам было почти по девяносто, и я приготовил ей новый сюрприз. Она заработала свой обед, отстегивая сломанного зверя, который теперь редко двигался, и отсасывая мне. Когда я позволил ей снова возбудить меня, на этот раз я встал позади нее и смазал свой член. Без презерватива.

Она глубоко погрузилась в свою любимую черную попку, нетерпеливо ожидая меня. Всю последнюю неделю я почти каждую ночь доводил ее до оргазма. На этот раз я раздвинул ее ягодицы и прижался к другой ее дырочке. Она быстро повернула голову.  — Милый?  — нервно спросила она.

— Он это делал с тобой?  — спросил я, толкая, прощупывая, пытаясь войти. Это было нелегко.

— Нет! Никогда. Никто 

никогда этого не делал,  — захныкала она.

— Откинься назад и раздвинь щеки, Ангел Мой.

Она всхлипнула, но сделала, как ей было сказано. С чудовищным усилием я протиснулся внутрь. Она хмыкнула, но прижала ладони к щекам. Это потребовало некоторой работы и хорошего количества масла, но мне удалось хорошо заполнить ее девственную дырочку, застонав, когда я выпустил свой первый груз в мою жену более чем за 9 лет.

Он надулась, глядя на стену.  — Без презерватива? На мгновение мне показалось, что она сейчас заплачет.

— Не сегодня, дорогая, но я все исправлю.

Ребра. Она обожала ребрышки. Ребрышки с печеной картошкой. Она закончила все это, выглядя вполне счастливой. Ее глаза загорелись, когда я поставил перед ней вторую маленькую накрытую тарелку. Она сняла крышку, обнажив маленький кусочек шоколадного торта.  — Для меня? она ахнула, соскребая пальцем немного глазури и поднося ее к своим сексуальным губам.

— Я же сказал, что заглажу свою вину, красавица.

•  •  •

Презервативы восемьдесят восемь — девяносто пять, заняли больше недели. Она хотела, чтобы каждый день у нее была одна порция во рту и еще одна в заднице. Умоляла об этом, если казалось, что у меня другие планы. Если я не был хорош для троих, на стене не было презерватива.

К счастью для нее, мои обновленные силы, лучшая еда и постоянный трах заставляли меня кончать три раза в день.

Мне пришлось немного урезать ее порции, когда стало казаться, что она набирает вес.

Она становилась дразнящей, трясла задом, когда я спускался на тренировку, или дразняще облизывала губы, когда я приносил ей завтрак. Как только она обнаружила, что зарабатывает на еду своим ртом и задницей, независимо от того, трахает она своего парня или нет, она стала абсолютно наглой. Она будет сосать меня, кончу я или нет. В первый раз, когда она отстранилась сама, сказав: Давай оставим остальное на потом, я был потрясен. Когда я спустился вниз и увидел, что она лежит на столе, раздвинув ноги, потирая свою киску, я был совершенно ошеломлен.

— Я хочу тебя, малыш,  — простонала она.  — Никакого негра. Просто дай мне немного этого замечательного члена.

Мне даже не нужно было разминаться. Я надел резинку и пошел на нее. Вколотил хорошенько в эту киску, заставил ее сильно сосать меня и сделал это снова. Она кончила дважды, сказав мне, как сильно любит меня. Я прикрепил две резинки с удивительно полным содержимым ниже остальных.

— Почему именно там?  — спросила она.

— Прощение считается

— Это только начало.  — воскликнула она.

В тот вечер за ужином она снова заплакала, когда я поставил перед ней бокал вина. Она медленно отхлебнула.  — Что это за шум снаружи?  — неуверенно спросила она.

— Мы ставим сарай.

— По-настоящему?

— Да. Позже я выведу тебя наружу и покажу.

Она была явно взволнована.

Когда я вывел ее туда около часа ночи, подальше от любопытных глаз, она нервничала. Когда я отвел ее в дом, отодвинул половицы и протянул ей лопату, она уже не была так счастлива.

Я заставил ее 

копать пару часов. Я заставил ее рассказать мне историю. История об измене жены и о том, как она стала такой.

К третьей ночи раскопок она закончила свою историю обольщения и подчинения. Почти все это время она плакала, рассыпаясь в извинениях. Она сказала, что никогда не испытывала оргазма во время секса, и первый оргазм, доставленный ее требовательным любовником, разрушил всю ее защиту. Это продолжалось уже шесть недель. Шесть недель! Каждый будний день после второй недели. Она пыталась скрыть это, но когда любовник настоял, что хочет ткнуть меня носом, она согласилась. Она не могла сказать ему нет, иначе он заберет свою волшебную палочку любви.

Это звучало как много глупых оправданий для нее, чтобы быть шлюхой. Вот что я ей сказал.  — Звучит как куча глупых оправданий, чтобы быть шлюхой.

— Я пыталась остановить его. Я старалась изо всех сил. Я даже боролась с ним. Он был слишком большим, слишком сильным, слишком требовательным. Я не хотела этого, детка. Ты должен мне поверить!  — заскулила она, стоя на дне пятифутовой ямы.

— Я знаю, что видел. Ты не слишком сильно сопротивлялась, когда я вошел.

— Как только он вошел в меня, я не смогла устоять. Мне жаль. Я пыталась остановить его, но как только он начал двигаться, эта огромная штука внутри меня, я потеряла всякий контроль. Ты должен поверить, что я этого не хотела, детка, клянусь. Я не любила его, это был всего лишь секс. Отличный умопомрачительный секс, но только секс!

— Ты хочешь выбраться из ямы, моя дорогая любящая жена? Спросил я.

— Пожалуйста. Ты пугаешь меня, детка.

— Тогда объясни мне кое-что. После того, как я обнаружил, что ты занимаешься сексом с этим межрасовым ублюдком, я пошел к врачу, чтобы убедиться, что ты ничего мне не дала. Мне сделали полный анализ крови. Можешь себе представить мое удивление, когда я узнал, что ты меня травила?

Она резко покачала головой.  — Нет! Я бы никогда этого не сделала. Я люблю тебя. Я хочу только самого лучшего для тебя, Дорогой. Я никогда не отравлю тебя. Я не смогу этого сделать!

— Ты не добавляла ничего таинственного в мою еду? Ничего, что могло бы ослабить меня, сделать больным, чтобы ты могла убить меня и уйти со своим большим черным любовником?

— Конечно, нет! Единственное, что я когда-либо добавлял в твою еду, это витамины, любовь моя. Клянусь, это правда. Я сделала это только потому, что знаю, что ты ненавидишь их принимать, и я хочу, чтобы ты был здоровый и сильной. Так мы сможем прожить долгую жизнь вместе.

Я протянул ей руку и вытащил ее из ямы. Я повел ее на кухню.  — Покажи мне,  — сказал я.

Она открыла шкафчик, и прямо перед ней оказался ряд из восьми разных бутылочек с витаминами. Она спустила их вниз.  — Вот оно. По две штуки на завтрак и ужин. Это все. Это было для твоего здоровья!

Я читал этикетки. Я — 

счетовод, лучший из всех, что есть. Мне не потребовалось много времени, чтобы сложить цифры.  — Дорогая жена, ты давала мне в 20 раз больше рекомендуемой дозы витамина D, в 16 раз больше витамина В, в 10 раз больше максимальной дозы витамина А и в 6 раз больше железа. Любой из них может сделать меня очень больным. Одно только железо может убить меня!

Ошеломленный взгляд на ее грязном лице убедил меня, что она глупая, а не злая.  — Но это невозможно! Как они могли его продать, если это небезопасно! Я давала тебе только то, что предлагал ярлык.

Дозировка в день, а не за прием пищи, и одинаковые добавки находятся в нескольких разных бутылках. Они все складываются. Поверь мне, любовь моя, цифры не лгут. Цифры никогда не лгут.

Она печально кивнула.  — Если ты так говоришь, значит, это правда. Никто не знает чисел лучше тебя, дорогой муж. Мне очень жаль. Я только хотела помочь тебе. Я никогда намеренно не причиню тебе вреда. Я слишком сильно тебя люблю.

— Ты думаешь, мне не было больно от того, что ты сказала, увидев тебя в постели со своим чертовым любовником, кричащим о нем?  — рявкнул я на нее, используя свой лучший лидерский голос.

— Я... прости, дорогой. Я была под его чарами. Это был тот самый большой член. Этот придурок заставил меня это сказать. Клянусь, я не это имела в виду. Я люблю тебя. Это был всего лишь секс с ним. Это даже не был настоящий секс с ним. Это был секс с большим членом. Ты должен знать, что я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня и позволь мне загладить свою вину.

— Посмотрим. Я приковал ее цепью в подвале и лег спать. Мне было трудно заснуть, зная, что вторая фаза моего блестящего плана почти завершена.

На следующее утро я позволил ей постирать и привести себя в порядок. Все раскопки оставили ее в некотором беспорядке. После завтрака я прощупал ей миндалины, позволив заработать на ужин. Я сказал ей, что доволен нашим прогрессом и что позволю ей снова загладить свою вину в тот вечер. Номер 99. Сегодня номер 99!

Линн накачивала его, пока я накачивал ее, в ее тугое маленькое колечко с корицей, зарабатывая ее десерт. После того, как я закончил, я отдохнул и был удивлен, когда она перестала бить карателя в своего парня.

— Я боюсь, Милый,  — заскулила она.  — Я... я не думаю, что он жив. Боюсь, мы его до смерти заласкали.

Я вздохнул и представил свой для сосания.  — Нам нужен еще один, детка. Давай сделаем его хорошим, хорошо?

Наверное, она была не в настроении. Она держала свой большой фаллоимитатор внутри него, и я не торопился наполнять презерватив. Я становился настоящим жеребцом. Я продержался больше 10 минут, но она так и не пришла за мной. Мне это не нравилось, но я понимал. Даже такой член, как мой, не может гарантировать оргазм 

каждый раз.

Ужин был особенным. Хороший толстый бифштекс для любви всей моей жизни, спаржа, жареная картошка и шоколадный мусс на десерт. Это был тихий ужин. Я был в хорошем настроении и думал, что она тоже должна быть в хорошем. Вместо этого она казалась нервной и испуганной.

Позвольте мне сказать вам, что поднять этого большого черного оленя по лестнице было нелегким делом! Даже после того, как мы привязали его к доске, установили блоки и положили пластик на лестницу, нам потребовался почти час, чтобы вытащить его из подвала. Как только он оказался в гостиной, я погрузил его на тележку и подождал до двух часов ночи, чтобы отвезти в сарай. Большую часть работы делала Линн. Я был здоровее, чувствовал себя сильнее с каждым днем, но даже после нескольких месяцев любви наш угасший гость все еще весил, должно быть, больше ста фунтов.

Мы бросили его в подготовленную нами яму, и я позволил своей жене заполнить ее грязью, которую она убрала. Когда она закончила, я положил доску на пол и перенес скамью и оборудование обратно. Я заметил, что, пока я заканчивал скрывать доказательства смерти ее бывшего, она проводила много времени, глядя на вторую яму, которую я заставил ее выкопать. Она дрожала, когда я обнял ее.  — Это мы пока прикроем. Будем надеяться, что нам никогда не придется его использовать, любовь моя.

•  •  •

На следующее утро она ждала меня, стоя на коленях у подножия лестницы. Мы играли в хоккей с миндалинами, и я кормил ее дважды. Один раз с полным ртом моего лучшего, потом с вафлей и свежей черникой. Был уик-энд, и я решил, что большую часть дня проведу со своей дорогой любящей женой.

— Что теперь?  — нервно спросила она между двумя кусочками вафли.

— Ты его отлюбила. Это отличное начало. Теперь мы работаем над прощением. Я кивнул в сторону стены примирения. 99 разорванных презервативов провозгласили ее успех на этапе 2. Одиннадцать презервативов прощение были началом фазы 3. Фаза 1, на случай, если вы никогда этого не поймете, состояла в том, чтобы вытащить их из этой проклятой кровати в подвал под моим контролем.

Видишь ли, такие парни, как я, не пускаются наутек. Мы строим планы. Гениальные планы. Не ревнуй.

— Что я могу сделать, чтобы заслужить прощение?  — спросила она.  — Пожалуйста, скажи мне. Я сделаю все, что угодно. Все, что нужно.

— Я — счетовод, детка. Мы женаты уже десять лет. Десять лет я позволял тебе диктовать нашу жизнь. За все это время ты ни разу не позволил мне заняться с тобой любовью без презерватива. Ты никогда не брала меня в рот. Ты лишила меня доступа к своей невероятной заднице. Ты думаешь, это справедливо по отношению ко мне? Ты не заставляла его пользоваться презервативом. Ты сосала его, довольно счастливо, даже глотала его сперму. Разве так можно обращаться с человеком, которого, как ты утверждаешь, любишь?

— Она покачала головой.  — Я не 

хотела делать это с ним. Он заставил меня. Этот придурок заставил меня это сделать. Клянусь, дорогой муж. Я никогда не хотела. Как только он заставил меня, я, конечно, знала, что сделаю это для тебя. Я сделаю для тебя все, что угодно. Тебе нужно только спросить. Нет, беру свои слова обратно. Тебе даже не нужно спрашивать. Делай, что хочешь, и я никогда не откажусь. Никогда больше.

— Я считал. У меня есть электронные таблицы каждого раза, когда мы занимались сексом. Все это время ты отказывала мне. Оба раза я просил тебя отсосать мне, но безрезультатно. Все восемь раз я умолял тебя позволить мне заняться любовью без презерватива, но только для того, чтобы надо мной смеялись. В тот раз, когда я предложил заняться анальным сексом, тогда ты отрезала меня на четыре месяца. Я все подсчитал, моя дорогая. Ты же знаешь, что это правильно. Тридцать семь недель мне вообще не давали секса! Тридцать семь!

Она плакала.  — Мне очень жаль. Я была ужасной женой. Я все исправлю, обещаю. Никогда больше я не откажу тебе в твоих супружеских правах. Позволь мне доказать тебе свою любовь!

— Тридцать семь недель. Ты должна мне эти тридцать семь. Десять лет без минета и анального секса. Я понимаю, что, возможно, это не то, чего я должен был ожидать каждую неделю. Возможно, даже не каждый месяц. Но 10 лет отрицания! Я был взвинчен и использовал свою обширную тренировку самоконтроля, считая назад от 10. В этом-то и секрет. Не считая от 1 до 10, но делая это в обратном порядке. На хинди, как учил меня мой йог.  — Ты у меня в долгу, жена. Я считаю, что заслужил минет на свой день рождения, на нашу годовщину и на Рождество. Я думаю, что анальное угощение в день Святого Валентина было бы разумным. Это 30 минетов и 10 траханий в жопу, вдобавок к тридцати семи разам, когда ты отказывала мне в сексе.

— Все, что захочешь. Я с радостью отдам всё тебе. Все минеты, на которые только можно надеяться. Ты можешь взять мою задницу, когда тебе захочется. Моя киска-твоя личная игровая площадка, используй ее в любое время и в любом месте.

Я кивнул в сторону стены.  — Восемь презервативов, по сравнению с теми тридцатью семью разами, когда ты заставляла меня обходиться без них. Когда мы избавимся от этого долга, можно будет заняться минетом. Тебе это кажется справедливым?

— Более чем справедливо. Простишь ли ты меня тогда?

— Возможно. Книги будут гораздо ближе к равновесию. Я все еще должен обдумать твои резкие слова по отношению ко мне, когда я застал тебя в нашей постели. Ты же знаешь, что я не могу там спать. Я сплю на гостевой кровати. Кроме того, существует проблема отравления меня в течение последнего года, даже если это было возможно непреднамеренно.

Она поняла, и мы снова начали балансировать книги. Она все 

еще была заинтересована в хорошей еде, поэтому я получал свои ежедневные минеты и каждый день пользовался ее фантастической задницей. С моей вновь обретенной силой, возросшим сексуальным влечением и невероятной выносливостью мы занимались сексом по крайней мере 3 раза в день, иногда четыре! Каждое утро перед завтраком я получал свою ежедневную фелляцию, и каждый вечер начинался с посещения кареглазой долины. После этого все, что она сможет выжать из меня, заработает еще один презерватив на стене примирения. Только четыре недели спустя последний из тридцати семи презервативов отрицания был приколот к стене.

Линн была удивлена, когда на следующий день я воспользовался ее киской, впервые за все время нашего брака без презерватива.  — Никогда больше я не буду пользоваться с тобой презервативом,  — сказал я ей. Я продолжал считать один из ее минетов ее талоном на ужин, и все дополнительные были закончены на ее красивом лице. Я запечатлел этот момент фотографией и повесил ее на нашу стену. Она все еще любила десерт, так что ее заднице не было покоя. Потребовалось еще 26 дней, чтобы достичь баланса минета.

— Мы на финишной прямой,  — сказал я ей, прикрепляя последнюю фотографию к стене.  — Пришло время еще одной перемены.

— Все, что пожелаешь. Я люблю тебя, и все, чего я хочу,  — это сделать тебя счастливым.

— Тебе нужно убрать беспорядок, который ты устроила в нашей спальне, прежде чем я смогу разрешить тебе доступ в остальную часть дома,  — объяснила я.  — Я хочу, чтобы кровать убрали и поставили в гараж. Простыни будут сожжены. Ты заново застелишь спальню ковром и перекрасишь ее. Когда это будет завершено, мы сможем начать анальное уравновешивание.

Каждый вечер я наблюдал за ее действиями. Когда она не работала в спальне, я практиковался в завязывании узлов для скаутов-орлов и держал ее связанной, голой в гостевой спальне. Я по-прежнему пользовался теми дырками, которые чувствовал позывы по несколько раз в день, хотя она не получала похвалы ни за одну из них. Ее хорошо кормили, и я даже разрешил ей пользоваться ванной, включая ее первую ванну за четыре месяца. К концу недели у меня появилась новая спальня, старую кровать я оттащил на свалку, и теперь у меня неплохо получалось ее связывать.

Семь дней спустя ее анальный дебет был снят с учета.

Я развязал ее, вымыл и дал ей одежду в первый раз с тех пор, как она облажалась.  — Книги сбалансированы. Пришло время начать все заново. Она была прекрасна. Было больно провожать ее до входной двери. Я заставил ее встать на колени и сделать мне минет. Черт возьми, у нее это хорошо получалось. Я кончил на ее хорошенькое личико и вышвырнул ее вон.

Она умоляла меня передумать, но я никак не мог остаться женатым на этой шлюхе. Я почти уверен, что упоминал об этом в конце первой главы.

•  •  •

Я не удивился, когда полиция появилась у моей двери. Целая армия, с ордерами в руках 

и оружием наготове. Ничего удивительного для меня. Ей следовало бы это знать.

На меня надели наручники, допрашивали (дилетанты, должен добавить. Я бы сделал это лучше), и дом был обыскан. На три дня. Задний двор перекопали, сарай разобрали, а подвал прочесали мелкой зубчатой расческой. Они оставили дом в полном беспорядке.

Разумеется, они ничего не нашли.

Гений, помнишь? Конечно, я перенес тело, пока держал ее взаперти в подвале. Он на свалке, удачи тебе. Пока она переделывала спальню, я делал то же самое в подвале. Когда я закончил, не осталось ни малейшего следа. Я даже передвигал вещи, чтобы они не соответствовали ее описанию. Железная штуковина исчезла, пол и стены были выкрашены, а стена с уликами упакована и спрятана там, где ее никто никогда не найдет. Я подумывал уничтожить её, но слишком много великих воспоминаний было связано.

Один из мужчин, чьи жизни я спас в дни Зеленых беретов, жил на Фиджи и вел поток электронных писем, притворяясь моей женой, держа волков на расстоянии и доказывая, что она далеко, в то время как я должен мучить ее.

У меня было огромное количество алиби, охватывающих почти все время, пока моя сумасшедшая бывшая жена должна была быть прикована цепью в моем подвале. Правильно, бывшая жена. У меня были юридические документы, подтверждающие это, с ее подписью на документах о разводе, включая конверт со штемпелем Фиджи. Черт, у меня были месяцы, чтобы попрактиковаться в ее подписи, и с моими удивительными навыками, даже она не могла сказать разницу.

Я думаю, в конце концов, когда психиатры закончили с ней, даже она поверила, что сошла с ума. Тот факт, что она была в психушке, пока я подавал документы в полицию для компенсации ущерба моей собственности, помог моему делу о дезинформированном ордере, и мне заплатили 12 000 долларов в качестве возмещения ущерба. Я не потрудился заменить сарай.

Ее младшая сестра Джин была так расстроена тем, как ее злая старшая сестра обошлась со мной, что переехала ко мне и помогла мне отремонтировать дом. У нее не было проблем с выполнением сексуальных актов, в которых Линн отказывала мне все эти годы. И знаете что? Оказывается, я не бесплодный. Оказывается также, что весь тот опыт, который я приобрел, завязывая узлы, оказался очень полезным. Молодой Джин может быть только 18, но она извращенная маленькая шлюха. К счастью для нее, она шлюха лишь для меня. Мне это нравится.

Линн выпустили на прошлой неделе. Они держали ее всего около 8 месяцев, прежде чем она выздоровела. Она чрезвычайно раскаивается, обильно извиняясь за свой эпизод. Теперь она понимает, что ее буровая вышка была всего лишь фантазией и что на Фиджи произошло нечто такое, что заставило ее впасть в состояние фуги.

Она немного расстроена, что ее младшая сестра заменила ее. Джин и Линн ведут переговоры о том, как вернуть бывшую в мою постель. Ей негде остановиться, даже родители боятся ее психического 

состояния. Джин-сексуальная, дикая штучка, но даже ей трудно угнаться за моим новым сексуальным аппетитом. Я думаю, что пять или шесть раз в день могут быть трудными для любого. Я понимаю, что ей не помешала бы помощь, чтобы позаботиться обо мне. Мой рекорд-девять, он делится между ней и ее близнецом Джоан.

Какое-то время Джоан охотно играла с нами, но теперь твердо решила закончить учебу. Мы договорились оставить для нее вакансию. Так что теперь Джин думает, что Линн могла бы занять место ее близнеца на ближайшие несколько лет. Я подумываю об этом. В качестве временного решения, конечно. У Линн действительно отличная голова. Она могла бы кое-чему научить сестру. А через несколько месяцев Джин будет не в форме для сексуальных марафонов, к которым я привык.

Такова моя история. А теперь мне пора. Через несколько минут у меня прослушивание Линн, и я хочу по-быстрому собеседовать её, прежде чем приступить к другим делам.

Здесь есть мораль. Не связывайтесь с умными мужьями. Линн и ее межрасовый бык убедились в этом на собственном горьком опыте. И если полиция Хьюстона прочтет это, помните, что это всего лишь вымысел. Кроме того, у меня есть алиби.