Ночной разговор. Из книги Секс по телефону разговор

Мы с Кэсси были женаты пять лет, и встречались около пяти лет до нашей свадьбы. Наверное, можно сказать, что мы были влюблены с детства. Я был с несколькими девушками до того, как пошёл с Кэсси, но она была только с одним парнем, насколько я знаю. С нашим браком всё шло по плану. Мы оба работали и накопили достаточно денег, чтобы начать поиски нашего первого дома. Потом придут дети. Моя карьера инженера-конструктора шла хорошо, и Кэсси планировала остаться дома, как только появятся дети.

Кэсси была такой же хорошенькой, как и в тот день, когда мы увиделись. У неё были каштановые волосы до плеч и длинная густая челка, спускавшаяся до самых глаз. Её темные глаза блестели, когда она смеялась. В ней было всего пять футов три дюйма, но она казалась выше из-за того, как держалась. У неё были хорошо очерченные бёдра и красивая талия. Сам я был чуть-чуть среднестатистическим, вообще не о чем было говорить. Я стоял под шестью футами и под двумястами фунтами. Самое лучшее во мне было то, что у меня всё ещё были волосы. Я бегал трусцой по крайней мере три раза в неделю, так что был в хорошей форме.

Секс был прекрасен. За эти годы мы перепробовали почти всё и открыто обсуждали, что каждому из нас нравится, а что нет. Я был доволен её сексуальным поведением и предполагал, что она согласна с моим. Жизнь была хороша. Будущее было светлым. Было светло, пока мы не поговорили ночью.

Обычно, когда мы ложимся спать, мы делаем одно из двух: занимаемся сексом или ложимся спать. Мы никогда не лежали в постели с выключенным светом и не обсуждали никаких личных вопросов. Это была рутина, с которой мы оба, казалось, чувствовали себя комфортно. Теперь я знаю, почему это была хорошая политика.

— Джон, мы можем поговорить о чём-то?

— Что? Сейчас? Неужели это не может подождать до завтра?

С минуту она молчала.

— Джон, Клейтон Бреннер приехал на несколько дней. Ты не будешь возражать, если я увижусь с ним, пока он здесь?

Она завладела моим вниманием. Клейтон Бреннер был единственным парнем, с которым Кэсси занималась сексом, кроме меня. Когда мы учились в школе, он был настоящей кошачьей собакой. У его семьи были деньги, и Клейтон всегда хорошо одевался и водил шикарную машину, в то время как остальные ребята старались держать наши мусорные кучи в рабочем состоянии. Все девушки тянулись к нему, и у него был выбор. Он будет ходить с одной несколько недель, а потом бросит её и возьмёт другую.

Девочки знали, что он делает, но всё равно думали, что это они особенные. К сожалению, Кэсси была одной из тех, кого он использовал и бросил. Он обычно хвастался своими победами перед другими парнями, которые, как я обнаружил, были очень низкого класса. Он также считался довольно хорошим в постели, и, насколько я знаю, никто 

из девушек никогда не жаловался на его поведение, включая Кэсси.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом сейчас?

— Я просто не хочу делать ничего такого, чего ты, возможно, не захочешь.

— Куда?

— В ресторане "Деска Инн".

— Кэсси, Клейтон Бреннер — мне очень несимпатичен.

— Я знаю, но мы были друзьями ещё в школе.

— Кэсси, ты не была его другом, ты была зазубриной на его поясе.

Она ничего не ответила, и пауза стала невыносимой.

— Когда он тебе звонил?

— Вчера.

— Почему ты говоришь мне об этом сейчас?

Последовал ещё один момент молчания, более долгий, чем первый.

— Я не собираюсь комментировать ни то, ни другое. Ты делаешь то, что хочешь. Пусть твоя совесть будет проводником.  — Мне всегда хотелось это сказать.

Я перевернулся на бок, отвернувшись от неё. Некоторое время всё было тихо, а потом я услышал, как она тихо плачет в подушку. Этого она никогда раньше не делала. Я лежал совершенно неподвижно, чтобы она не заметила, что я ещё не сплю. Она долго хныкала про себя и наконец заснула.

Это была самая длинная ночь в моей жизни. С чего бы ей плакать из-за моего отказа потворствовать её встрече с бывшим парнем? Почему она ждала целый день, чтобы рассказать мне о том, что он в городе? Зачем он вообще ей звонил? Наш разговор был коротким и недостаточно эмоциональным, чтобы довести её до слез. Я что-то упустил. Было что-то, чего я не понимал. Я всю ночь ворочался с боку на бок, пытаясь разобраться. Конечно, у моей дилеммы было простое решение. Всё, что мне нужно было сделать, это спросить её.

Неужели она уже видела его?

Почему она хочет его видеть?

Неужели она собирается заняться с ним сексом?

Неужели она уже занималась с ним сексом?

Я сводил себя с ума. Я знал, что не могу задать ей ни одного из этих вопросов. Всё, что я узнаю, будет почерпнуто из информации, которую она даст мне по собственной воле, без моей просьбы. Я твердо чувствовал это и был полон решимости не поддаваться лёгкому выходу. Если бы она сказала мне, это было бы прекрасно, но я не спрашивал.

Я взглянул на часы. Было почти пять утра. Я встал с кровати и тихо пошел в ванную облегчиться. Я всё еще думал. Я попробовал несколько мысленных трюков, чтобы остановить это, но ничего не сработало. Прежде чем выйти из ванной, я взглянул на корзину. Я медленно поднял крышку и заглянул внутрь. Переложив несколько вещей сверху, я нашёл пару чёрных шёлковых трусиков и чёрный бюстгальтер пуш-ап. Это было бельё для особых случаев. Она надевала их на дни рождения, юбилеи и другие праздники, которые были поводом для празднования.

Особое нижнее бельё всегда означало особый секс. Вчерашний день не был особенным. У нас не было особого секса. Я даже не видел её в нижнем белье. Оставалось сделать только одно. Я медленно поднес её трусики к своему лицу. На трусиках не было 

никаких признаков жидкости или секса. Я вздохнул с облегчением, но вспомнил, что это вовсе не значит, что секса не будет.

Всё, что я знал наверняка, это то, что в тот день она надела свои чёрные шёлковые трусики, и я должен был предположить, что она надела их, чтобы кто-то мог полюбоваться ею в них.

Я аккуратно положил бюстгальтер и трусики на туалетный столик у раковины. Стараясь не шуметь, я оделся и вышел из дома.

Вафельный домик всегда был открыт. Когда я сидел, потягивая третью чашку кофе, мой разум нёсся со скоростью миллион миль в час. Я отодвинул тарелку с недоеденными яйцами и овсянкой, заплатил по счёту и понятия не имел, что буду делать дальше. Эмоции бушевали вовсю. Во-первых, я был разочарован неверностью жены. Вторым и быстро растущим было чувство мести.

Клейтон Бреннер ошибся, позвонив моей жене. Он был ловким болтуном и хитрым сукиным сыном. Одна только мысль о том, что он вторгается в святость моего брака, приводила меня в ярость. Женщина никогда не забывает своего первого любовника, а поскольку Клейтон был красив и богат, это делало всё намного труднее. Другое дело — отомстить жене. Я знал, что делает Клейтон. Я не был уверен, что Кэсси сделала. Дух и намерение много значат для меня. Если она что-то делала, то какова была её мотивация и чего она добивалась. Я не чувствовал, что могу осуждать её, пока не узнаю больше. С другой стороны, я действительно не хотел знать больше.

Я бесцельно колесил по городу часами, пока не пришло время идти на работу. В конце концов я убедил себя, что не хочу знать, что сделала или не сделала Кэсси. Знание в любом случае повлияло бы на наш брак, возможно, разрушило бы его. Я был полон решимости не позволить ей объяснить свои действия, как бы она ни старалась, если она вообще пыталась.

Я устал и был подавлен. Я не хотел идти ни на работу, ни куда-либо ещё, если уж на то пошло.

Кэсси уже проснулась. Я был уверен, что к этому времени она уже нашла лифчик и трусики на туалетном столике. Я попытался представить себе, что происходит у неё в голове, но не смог. В моей голове было слишком много всего, чтобы думать о том, о чём она думает. Теперь она знает, что я понял, что что-то случилось. Я не мог сосредоточиться на работе в офисе. Около десяти часов зазвонил телефон.

— Джон. Это Кэсси.

— Да.  — На другом конце провода повисла короткая пауза.

— Я собираюсь на несколько дней съездить к матери. С тобой всё в порядке?

— Как долго длится "несколько дней"?

— Около недели. Это нормально?

— Конечно. Позвони мне, когда будешь готова вернуться домой.

— ЛАДНО. Спасибо.  — Последовала ещё одна короткая пауза.

— Джон, я люблю тебя.

Я не ответил. Я тихо повесил трубку, сел в своем кабинете и тихо заплакал — впервые за много лет.

Остаток недели я провел в 

отпуске, воспользовавшись накопившимся больничным. Я знал, что собираюсь сделать что-то глупое, но пока не знал, что именно.

Самый вероятный сценарий, который я мог придумать, состоял в том, что Кэсси пошла к Клейтону в ресторан мотеля, а затем пошла к нему в номер и занялась с ним сексом, как в старые добрые времена. Вернувшись домой, она чувствовала себя виноватой и пыталась каким-то образом признаться мне в содеянном. Она подождала, пока мы ляжем спать, чтобы я немного лучше воспринял её признание. Дело было уже сделано, и она пыталась получить от меня какое-то левое одобрение, чтобы оправдать или компенсировать свой проступок. Я не дал ей никакой слабины, и теперь у неё была настоящая проблема. Она знала, что я знаю, что она не совсем правдива, и она понятия не имела, что делать дальше. Конечно, я могу и ошибаться.

Вернувшись домой, я нашёл чёрное нижнее белье в мусорном баке в гараже. Следующие два дня я провел, делая себя ещё более несчастным. Я остался в доме и снова и снова играл в эти чёртовы игры разума. Я чувствовал, что у нас с Кэсси особые отношения, и больше всего на свете хотел сохранить их. Любое признание с её стороны разрушит доверие между нами. Любые расспросы с моей стороны сделают то же самое. Мы оказались в ловушке. Я был уверен, что она захочет признаться во всем, чтобы избавиться от чувства вины, и что она готова столкнуться с последствиями, которые последуют за этим. Я больше не хотел её признания, потому что чувствовал, что это разрушит наш брак.

Кэсси плохо оценивала ситуацию в целом. Была ли она теперь шлюхой, шлюхой, прелюбодейкой или просто домохозяйкой, которая облажалась и пожалела об этом? Что такое Клейтон? Он был охотником за юбками, который охотился за замужними женщинами, которые, как он чувствовал, были верным делом, так как он имел их раньше. Он позвонил мне домой, в моё святилище, чтобы соблазнить мою жену. Было довольно легко понять, куда должна быть направлена моя агрессия. Я намереваюсь решить часть своей проблемы на следующий день, и мне наплевать, каковы будут последствия.

Нетрудно было узнать, в каком номере находится Клейтон. Я решил, что лучше всего использовать простой подход. Я постучу в его дверь и, когда он откроет её, пристрелю этого сукина сына. В этот момент мне было всё равно, поймают меня или нет. Я не собирался делать из этого большого шоу и думал, что низкий профиль, внутри и снаружи, не будет замечен. Я остановил свой выбор на "Ругере" 22-го калибра. Я прикинул, что три пустые точки в сердце и одна в голове сделают свое дело. Я не большой любитель оружия. Я не помню, когда в последний раз использовал или даже чистил свои пистолеты. У меня их было немного: дробовик, охотничье ружье, пистолет 38-го калибра и мой "Ругер". Проблема сегодня была в том, что я 

не мог найти Ругера. Я попытался сообразить, куда я его положил или одолжил кому-нибудь, но не смог вспомнить. В конце концов я просто схватил "Смит-вессон" и помчался в гостиницу "Деска".

Что ж, следующий шаг в моём плане тоже не удался. Приехав в мотель, я обнаружил, что это место переполнено полицейскими машинами. Я сунул пистолет под сиденье и вылез из машины. Я небрежно направился к одному из полицейских. Они провожали даму из номера Клейтона. Через плечо у неё было перекинуто одеяло, а женщина-офицер обнимала ёе за плечи. Я боялся смотреть. Когда они приблизились, я узнал женщину. Это была Сьюзен Брэдфорд, наша знакомая. Она и её муж Барри окончили среднюю школу вместе с нами. Они переехали в Рединг, чтобы Барри мог открыть автосалон. Было грустно видеть Сьюзен, но я был рад, что это не Кэсси. Сьюзен тоже была одной из старых побед Клейтона.

Когда её сажали в машину, я услышал, как один из полицейских сказал:

— Нет, она заперлась в ванной. Мы чертовски долго заставляли её выйти. Стреляли, видимо, из 22-го «Ругера».

Вскоре они вынесли Клейтона в мешке для трупов. Не могу сказать, что я был слишком расстроен, но я с нетерпением ждал, когда сам его туда отправлю. Ну что ж, бывают дни, когда всё идет наперекосяк.

По дороге домой я купил пиццу и упаковку пива.

Остаток недели я потратил на то, чтобы наверстать упущенное во дворе и кое-что починить по дому. Мне не хотелось возвращаться на работу, и теперь, когда моё веселье с Клейтоном было сорвано, я почувствовал, как меня охватывает депрессия. Я сохранил номер газеты с историей гибели Клейтона. У полиции не было ни улик, ни свидетелей.

Когда Кэсси вернулась домой, в доме было чисто и скромно накрыт ужин. Это было классное возвращение домой, просто скромные улыбки и поцелуй в щеку. Мы поужинали и поболтали о том, как поживают её мама и папа. Мы оба были очень осторожны, чтобы не говорить ни о чем спорном. Я вымыл посуду и принес ей чашку "Эрл Грея". Она сидела тихо, просто глядя на пальцы, лежащие у неё на коленях. Она медленно подняла голову.

— Джон, мне нужно объяснить тебе, что...

— Кэсси, я бы не хотел сейчас, пожалуйста. Может быть, в другой раз мы сможем поговорить об этом. У меня была тяжёлая неделя, и я действительно не готов.

— Но?

— Пожалуйста, послушай меня. Приятного чаепития.

Наступило неловкое молчание. Я взял газету со статьёй о Клейтоне и протянул ей. Она смотрела на меня и молча читала газету. Она отложила газету и снова посмотрела на меня, ожидая какого-нибудь знака одобрения. Я молчал.

— Пожалуй, я приму душ и лягу пораньше. Я немного устала от поездки.

— В последнее время я плохо сплю. Я посплю на диване. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Джон.

Я смотрел, как она поднимается по лестнице, пока нёс чашки на кухню. Похоже, понадобится время, прежде чем всё 

вернется на круги своя.

Через две недели я вернулся в спальню. Примерно через шесть недель мы снова начали заниматься сексом. Прошло четыре месяца, прежде чем наши отношения приблизились к норме. Это уже никогда не будет прежним, но мы были близки. У нас больше не было ночных разговоров. Мы никогда не обсуждали этот эпизод с Клейтоном. Кэсси забеременела. Мы оба были счастливы.

С ребёнком нам нужна новая машина, универсал, конечно. Я зашел к Барри Брэдфорду. Он был в процессе развода со Сьюзен и не стеснялся обсуждать это.

— Жаль, что она заперлась в ванной и не смогла опознать стрелявшего.  — заметил я.  — У Ругера звук приглушённый, но всё равно она не могла не слышать выстрелы.

Барри странно посмотрел на меня. Я пытался сообразить, что же я сказал не так. Наш разговор до этого момента был открытым и откровенным, и мне показалось, что я споткнулся о собственный язык.

— Джон, ни в одной газетной статье или по телевизору не упоминалось, что она была заперта в ванной.

— Ну что ж, должно быть, я где-то это видел.  — Я не хотел говорить ему, что был на месте преступления.

— У меня есть все вырезки и вся информация о том, что произошло, и это нигде не было освещено. И о том, что стреляли из 22-го «Ругера», тоже нигде не было упомянуто. Полиция держала эту информацию в секрете в интересах расследования.

— Не помню, но, должно быть, где-то слышал.

Барри долго смотрел на меня, ничего не говоря. Он знал, что Кэсси тоже стала жертвой обаяния Клейтона. Чёрт возьми, все знали всех девушек, с которыми спал Клейтон, потому что он хвастался каждой. На лице Барри появилась широкая улыбка.

— Джон, я собираюсь предложить тебе лучшую сделку на лучший универсал на этой стоянке. Пойдем, выберем.

Я предположил, что Барри пришёл к определённому выводу, откуда я взял информацию о том, что Сьюзен была в ванной. Он ошибался, но я не видел смысла поправлять его.

В конце концов Барри обзавёлся собственным дилерским центром "Форд", а я до конца жизни получал большие скидки на новую машину каждые два года.

У нас с Кэсси две прекрасные дочери. Наш брак продолжал крепнуть, несмотря на одну неудачу. Когда мы посещали светские приемы, Кэсси всегда старалась держаться поближе ко мне. Если в какой-то момент во время мероприятия какой-нибудь обнадёженный парень приставал к ней, она подходила ко мне, брала за руку и шептала на ухо:  — Пора.

Я всегда знал, что это значит. Это часто случалось, потому что Кэсси превращалась в настоящую женщину-вамп. Она хорошо старела. Некоторые из наших постоянных хозяев знали об этой её маленькой причуде и тоже начали реагировать на неё. Когда они видели, что мы с Кэсси уходим рано, они начинали расследование, чтобы определить, какая дырка в заднице вытащила багор, чтобы наказать его. Это стало обычной игрой в нашем кругу. Наступила двадцатая встреча выпускников класса, и мы поехали в 

Ланкастер. Это было похоже на все встречи с большим количеством рукопожатий и бычьего дерьма. Дело шло довольно хорошо, и мы хорошо проводили время.

Когда вечер подходил к концу, к столу подошла хорошо одетая, ухоженная дама. Это была Джанет Бреннер, вдова Клейтона. Она подошла к нам, протянула руку и пригласила на танец. Я посмотрел на Кэсси, и она кивнула, что всё в порядке. Это был медленный танец, и я очень старался не делать ничего неподобающего. Песня закончилась, и мы остались стоять на танцполе. Она стояла лицом ко мне и держала меня за обе руки.

— У Клейтона была электронная записная книжка. Когда полиция вернула мне его вещи, книжка была включена. Не знаю, почему они не сохранили её или хотя бы не прочитали. Я прочитала всю книгу, несколько раз, а потом уничтожила её. Я ждала этой возможности, чтобы лично поблагодарить тебя за то, что ты сделал мои последние двенадцать лет абсолютно замечательными. Мой новый муж — это самое чудесное, что когда-либо случалось со мной, и без тебя это никогда не было бы возможно.

Я знал, что она имела в виду, и у меня не хватило духу сказать ей, что она ошибается. Я решил, что ничего не потеряю, если позволю ей поверить в свои фантазии. Я сохранил свое лучшее бесстрастное лицо и позволил ей говорить. Я не знаю точно, что именно было в его книге, но, похоже, она смогла собрать всё вместе и решила, что это я освободил её.

Она наклонилась ко мне и нежно поцеловала в щёку. Я оглянулся и увидел, что Кэсси внимательно наблюдает. Я проводил Джанет до её места, и большой угрожающий мужчина встал.

— Джон, это мой муж, Гарольд Стэнтон. Гарольд, я хочу познакомить тебя с Джоном Вагнером.

— Джон, как здорово наконец-то с тобой познакомиться. Мы с Джанет ценим всё, что ты для нас сделал.  — Я думал, что моя рука посинеет, потому что он так сильно сжимал её.

— Я рад видеть, что всё так хорошо сложилось для вас, ребята. Надеюсь, у вас будет много хороших лет вместе.  — Это было чертовски глупо, но я был в растерянности. Я улыбнулся и слегка кивнул головой.

Возвращаясь к своему столику, я заметил, что Кэсси сидит, опустив голову, и теребит пальцами колени. Она делала это, когда нервничала. Когда я сел, она начала говорить. Я сложил указательный и большой пальцы вместе и медленно провёл ими по губам. Она мягко улыбнулась мне и больше ничего не сказала.

Мы оба устали, а до Рединга было около двух часов езды. Было немного разговоров о том, что происходило в течение вечера, но ничего о Джанет. Мы вернулись домой, проверили детей и отправились спать. Я выключил свет, быстро чмокнув её в щёку.

Всё было тихо, но я знал, что она не спит.

— Джон?

— Да?

— Что тебе сказала Джанет?

— Джанет сказала мне, что она и её новый муж очень счастливы 

и что я должен поблагодарить тебя от её имени.  — солгал я.

В тёмной спальне было очень тихо. Кэсси лежала очень тихо и неподвижно. Я даже не слышал её дыхания.

— Кэсси?

— Да?

— Какого чёрта ты сделала с моим "Ругером"?

— Спокойной ночи, Джон.