Всё пошло прахом за один вечер или Пошлое письмо Часть 1

Разговор

— Да ладно тебе, Мэнди,  — раздраженно сказал Лайл.  — Прошел год, и нам было вместе так хорошо.

Меня мучило то, что он использовал имя, которое я просила его никогда больше не употреблять, обращаясь ко мне. С тех пор никогда...

— Нет, Лайл,  — ответила я, глядя на него через стол.  — Ты сказал, что тебе есть о чем поговорить. Если хочешь говорить об этом, то я ухожу.

Он разочарованно поглядел, а затем вздохнул, смиряясь.

— Ты в последнее время что-нибудь слышала о Джеймсе?  — спросил он.

— Три месяца назад мне вручили документы о разводе. С тех пор я не слышала от Джима ни слова. Это считается?

Он открыл и закрыл рот, не зная, что ответить. Я молча смотрела на него со злостью и сожалением. В то же время у меня в голове прокручивались события прошлого года.

— Мне очень жаль, Мэнди.

— Для тебя я Аманда, Лайл,  — прошипела я в ответ.  — Не забывай об этом!

— Пожалуйста, не устраивай скандала,  — ответил он, улыбаясь паре рядом с нами, которая обратила на нас внимание.

— А что, если сделаю это?

— Пожалуйста, Мэнди... Прости, я имею в виду, Аманда, я прошу тебя. Разве мы не можем быть цивилизованными?

— Цивилизованными? Ты хочешь быть цивилизованными?  — тихо спросила я.  — А как это цивилизованно? Тебе повезло, что в ту ночь Джим не сломал тебе шею. Ты знаешь, чем этот человек зарабатывал на жизнь?

— Да ладно тебе, Мэ... Аманда,  — он запнулся на имени, которым я хотела, чтобы он называл меня.  — Он ведь служил во флоте, верно?

— Он был МОРСКИМ КОТИКОМ, ты, придурок! Как ты думаешь, откуда у него эти шрамы?

— Он говорил — несчастный случай. Во всяком случае, он не такой мускулистый, как те парни, которых я вижу по телевизору.

— Это потому, что в течение нескольких месяцев он был прикован к постели в больнице Уолтера Рида, после того как был ранен в Ираке. Его мышцы атрофировались. У него металл в ногах и на черепе, но он все еще может убить тебя, если захочет. И если ты меня спросишь, он должен хотеть, после того что ты тогда сказал.

— ОК, я не должен был этого говорить,  — ответил он.  — Ты права.

— Какой же ты придурок,  — выплюнула я ему.  — Ты унизил человека, надрывавшнго себе задницу, работая на тебя. Ты играл с его психикой, чтобы манипулировать им. И как будто этого было недостаточно, ты должен был трахнуть его жену у него на глазах.

— Я же не принуждал тебя к этому,  — хихикнул он.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не дать ему пощечину.

— Ты прав,  — сказала я, удивив его согласием.  — Временами я становлюсь неуправляемой нимфоманкой. Джим знал и терпел это, потому что любил меня. Он знал, что не сможет угнаться за моим темпераментом, поэтому сделал наш брак открытым, чтобы я могла получать облегчение, когда его нет рядом. В командировках, куда его посылал ТЫ.

— Это было частью его работы, Аманда,  — 

наконец, сумел произнести он.  — Джеймс соревновался с Дональдсоном за место вице-президента. Они оба ради этого упорно трудились.

— В то время как у тебя была возможность приударить и за мной, и за Брендой Дональдсон. Надеюсь, ее ты добился не так легко, как меня.

— У нее не было открытого брака,  — напомнил он мне.  — Тем не менее...

— Я уже говорила тебе, когда мы начали, Лайл,  — оборвала я его,  — Джим не должен был узнать, что ты меня трахаешь.

Парочка за соседним столиком насытилась и встала.

— Вам двоим нужно найти другое место для вашего траха,  — сказал мужчина и нарочно врезался в кресло Лайла, провожая свою возмущенную женщину. Лайл пролил свой напиток на штанину, но сохранил самообладание.

— Я должен был сделать то, что сделал, Аманда,  — сказал он, бросив на пару раздраженный взгляд.

— Ты должен был ЧТО?!

— Послушай, Грег Дональдсон и его жена пригласили меня к себе, чтобы привлечь на свою сторону.

— И что?

— Дай мне договорить, хорошо?

Я махнула ему, чтобы он продолжал, все еще глядя на него убийственным взглядом.

— Они пригласили меня на ужин. Все шло хорошо. Бренда была дружелюбна, но не слишком. Грег был... Грэгом. Ты же знаешь, как он подлизывается, когда чего-то хочет. И каким напористым он может быть.

— Чем больше он настаивал, тем больше раздражал. И меня стало раздражать, что и он, и твой муж достаточно квалифицированы, а у меня есть только одна вакансия. Когда мы перешли в гостиную, чтобы выпить после ужина, она села рядом с ним и положила руку ему на колено. «Я как никто подхожу на эту должность, мистер Ролстон»,  — сказал он, раздражая меня, поскольку я просил его называть меня Лайлом. «Да неужели, Грег? И как далеко ты готов зайти ради этого места вице-президента? Чем ты готов пожертвовать? » «Большим, чем Джимми-бой»,  — сказал он.  — «Всем, что угодно». «Джеймс платит определенную цену, которую ты еще не предложил»,  — ответил я, с улыбкой посмотрев на Бренду.

— Ты этого не сделал!  — сказала я, качая головой.  — Ты рассказал им о нас? Будь ты проклят, Лайл. Я отдавалась тебе ради повышения мужа, но Джим не просил меня об этом и не знал, что я это сделала. Все что я просила взамен, это чтобы ты никому не рассказывал.

Лайл кивнул и глубоко вздохнул.

— Я лишь намекнул. Есть разница.

— Пошел ты, Лайл. Ты выдал меня конкуренту моего мужа. Неудивительно, что Джим сказал мне, что узнал, что мы с тобой трахались все это время. Грег, должно быть, рассказал ему.

— Нет, он этого не сделал, и я скажу почему.

— Ты такой мудак, Лайл.

— Знаю,  — сказал он и продолжил.  — Но Грег не знал о нас двоих, и я подумал, что этот ублюдок должен заплатить ту же цену, что и твой муж. Итак, я посмотрел на Бренду и сказал: «Твоя жена сегодня выглядит прекрасно, разве нет, Грег? » Бренда улыбнулась и сказала: «спасибо» или что-то в 

этом роде, но Грег, наконец, понял, в чем дело. Он сидел ошеломленный, глядя то на меня, то на свою жену, потом кивнул и коротко взглянул на меня. Вот и все, что ему потребовалось, Аманда. Секунда, и он согласился на мое предложение. Когда я поднял бровь, глядя на Грега, его жена начала гадать, что мы, мужчины, имеем в виду. Бренда несколько секунд смотрела на мужа, и по тому, как он избегал ее взгляда, поняла, что он имеет в виду.

— И как она отреагировала?

— Она выглядела мертвенно-бледной от шока. Не каждый день муж женщины бросает ее на покерный стол в качестве фишки ради своего продвижения. «Грег? » — умоляюще посмотрела она на него.  — «Пожалуйста, Грег... Нет». Она могла бы получить премию «Оскар», сыграв девицу в беде. Эта жадная до денег сука. Но Грег не смотрел ей в глаза. Вместо этого он смотрел на меня, чтобы не говорить жене, чего от нее ждут. Что он готов был отдать мне Бренду за повышение.

— Ты — такое дерьмо!  — с отвращением ответила я.

— Подожди, ты еще не слышала всей истории.

Мое любопытство взяло верх над презрением к Лайлу, и я позволила ему продолжить.

— После первого шока милая и добрая Бренда посмотрела сначала на свой бокал, потом на мужа. Выражение ее лица я запомню на долгие годы. Но держу пари, что Грегги хотел бы забыть. Потому что, когда они смотрели друг на друга, то оба понимали, что именно поставлено на карту. И с этого момента они совместно отвечали за все, что делали. Если откажутся, то потеряют шанс на повышение. И не только один из них. Они оба.

— «Мы много работали ради этого повышения, Грег»,  — сказала она ему.  — «Если Блэры опережают нас, я хочу услышать от тебя, чего ты от меня ждешь. Я не хочу, чтобы это говорил мистер Ролстон. Я хочу, чтобы это сказал мне ты». Грег не торопился, но, в конце концов, кивнул. Бренда не остановилась. «Скажи словами! Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделала, Грег»,  — настаивала она. Она хотела, чтобы он сказал это, чтобы потом не было двусмысленности. Когда он заколебался, она взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза. «Если хочешь, чтобы ради этого продвижения я пересекла финишную черту, то должен сказать мне об этом прямо».

— И что же он сделал?  — прервала я Лайла, сидя на краешке стула.

Лайл улыбнулся, прежде чем продолжить рассказ о Дональдсонах.

— «Я сделал все, что мог, Бренда»,  — смиренно сказал Грег, а потом спросил:  — «Могу ли я еще что-нибудь сделать, Лайл? » «Да, Грег»,  — ответил я.  — «Ты должен сказать своей жене, чего ты от нее хочешь».

— Интересно, как люди реагируют на такие моменты, Аманда,  — сказал Лайл, откидываясь на спинку стула.  — Они думают, что находятся на вершине ситуации, и как только они подумают, что знают, кем и чем они являются, все вдруг обрушивается на них, и 

им приходится делать выбор. Выбор, который определяет их профессиональный успех или неудачу ценой их отношений, брака или самоуважения. Я видел это выражение на их лицах. Тебе никогда не приходилось с этим сталкиваться. Для нас все сводилось к тому, что я был твоим приятелем по траху на стороне или одним из них. О да, в конце концов, ты сказала мне, что оплачивала повышение Джеймса еще до того, как он стал претендентом. Но у тебя не было шока. До того самого вечера. Не так, как у Дональдсонов, которым пришлось столкнуться с шоком.

— Все дело в том, что они-то все еще вместе, а я потеряла Джима.

— В этом ты права,  — сказал он, глядя в сторону, а затем снова на меня.  — То, что случилось с тобой и Джимом,  — это моя вина.

— Не только твоя. В тот вечер я позволила своей киске взять над собой верх. В тот вечер мы с Джимом поругались насчет того, как много он работает и пренебрегает нашим браком. Он сказал, что вся тяжесть лежит на его плечах, в то время как все, что волнует меня,  — это потрахаться. Это был первый раз, когда мы с моим мужем обсуждали наш открытый брак, с тех пор как он на него согласился. Это была его идея, напомнила я ему и напомнила о женщине, которую он трахал в вашем бухгалтерском отделе.

— Ты что, Аманда, ожидала, что он будет сидеть и дожидаться, пока ты не принесешь ему свои небрежные секунды — когда он будет полоскаться в сперме другого? Он трахал ее и некоторых других шлюх, просто чтобы сохранить самоуважение. Джеймс — не рогоносец.

— Я никогда не просила его быть им. Ты можешь так не думать, но я питала к нему больше уважения. Одно дело для пары быть свингерами или иметь открытый брак. Совсем другое — иметь односторонне открытый брак, попирать и унижать его. Как бы то ни было, в тот вечер он меня разозлил, и именно поэтому я позволила тебе меня трахнуть так. Не говоря уже о том, что у меня была овуляция, и я была чертовски возбуждена.

— Мне очень жаль, Аманда,  — сказал Лайл с извиняющимся видом.

Я пренебрежительно махнула рукой в ответ и вытерла с лица слезу. В глубине души я была так же виновата в том, что произошло, как и Лайл.

— Так, что же сделала Бренда?

— Ну, она надавила на мужа, заставив его корчиться. Наконец, Грег посмотрел на нее и разочарованно развел руками. «Коль скоро Лайл не просит меня отсосать ему и подставить ему мою задницу... » — он замолчал, давая ей понять. «Нет, этого я не прошу»,  — сказал я им обоим. Это привлекло их внимание.

— «Вообще-то, Бренда»,  — поправил я ее,  — «ты думаешь, для Грега это легко? Если ты пройдешь через это, то будешь смотреть на него сверху вниз и обвинять его. Я вижу это по твоим глазам и по 

тому, как ты смотришь на него сейчас. Я попросил твоего мужа стать рогоносцем ради того, чтобы вы могли наслаждаться лучшей жизнью. Во всяком случае, твой муж — единственный, кто до сих пор выполнял тяжелую работу. Не ты. И если ты примешь в этом участие, он навсегда останется рогоносцем». «Но я тоже работаю и делаю свой взнос»,  — возразила она. «Верно»,  — ответил я.  — «Но ты зарабатываешь лишь часть того, что зарабатывает Грег, а когда на кону стоит его повышение, ты пытаешься обвинить его и заставить своего мужа стать добровольным рогоносцем. Ты такая любящая». «Нет, я... » — попыталась она возразить, но с меня было достаточно ее дерьма. «Нет, Бренда»,  — оборвал я ее.  — «Я спрашиваю сейчас тебя. Насколько сильно ты хочешь иметь тот образ жизни, что идет вместе с этим повышением? Это — твой выбор. Твоему мужу придется смотреть, как его жену трахает босс. Но тебе... тебе, принцесса, придется трахнуть его босса, чтобы он получил повышение. Как ты? »

— Срань господня!  — воскликнула я.  — Ты ей так и сказал?

Лайл кивнул с сардонической улыбкой.

— Эта чопорная сучка заслужила такого,  — сказал Лайл.  — Меня бесило, что она все свалила на мужа. Он здесь два года вкалывал как проклятый, чтобы попасть на Суперкубок, а она хотела обвинить его, зная, что выиграет от его возвышения в компании.

— Не держи меня в напряжении, Лайл. Что было дальше?

— О, это был именно тот самый момент, Аманда,  — улыбнулся он.  — Принцесса сдулась, решив, что хочет получить все, что связано с повышением Грега. Я знал, что так и будет. С той минуты, как она заставила Грега признаться, что он хочет, чтобы она трахнула меня. Если бы она имела хоть какое-то представление о самоуважении и пожелала отказаться, то сделала бы это сразу. Не играла бы в игру «Прикажи мне сделать это», чтобы позже могла этим прикрыться.

— Не отказавшись наотрез от моего предложения, она дала мужу понять, что готова распутничать ради денег. Она решила продать свое тело ради их продвижения. Но сначала попыталась вести себя словно целомудренная девица. Что за куча лошадиного дерьма? Я больше уважаю честных проституток, чем таких как она.

— Разве я была другой?  — спросила я бывшего босса мужа.

— Да, была... и все еще есть, Аманда.

— Я была шлюхой, Лайл. И до сих пор ею являюсь.

— Ты — шлюхой, а я — мудаком. Ну и что? По крайней мере, мы знаем, кто мы такие, и признаем это. Мы не лицемерим.

— Значит, ты потрахал задницу Бренды, и именно так Грег стал новым вице-президентом, верно?

— Нет, Аманда,  — сказал он, качая головой.  — Да, я трахал проститутку, в то время как он смотрел и, как хороший кук, при этом дрочил.

— Не может быть!  — удивленно и восхищенно воскликнула я.

— Может. Вот почему он ничего и не скажет. Он знает, что я разоблачу его перед всеми, и он будет унижен. Что же касается проститутки, то я отодрал 

ее по полной программе. Ага. Я побывал в каждой ее дырке, а она вела себя так, будто ей это нравилось. Кстати, я не был так внимателен к ее заднице, как к твоей.

— О, бедная Бренда!  — Я изобразила шок от того, что услышала, как будто эта сука Дональдсон была мне небезразлична.

— Ты называешь меня шлюхой, а ее проституткой. Какая разница? Мы обе трахнули тебя, чтобы получить повышение наших мужей.

— Это чушь собачья, Аманда, и ты это прекрасно знаешь. Мы с тобой начали еще до того, как появилось свободное место вице-президента. Для нас это был секс по дружбе. И ты прекратила это, когда начался конкурс вице-президентов.

— Но я же вернулась, Лайл. Разве не так?

— Мэнди... Прости, Аманда,  — поправился он, но я едва заметила это, так как была занята жалостью к себе.  — Ты сказала, что вернулась ко мне, чтобы я отдал место вице-президента Джиму, но я-то знаю, что это не так. Тебе был нужен секс. О, я тебе нравлюсь, но ты меня не любишь. Я не дурак. Наслаждаться большим количеством секса и иметь любовника на стороне — это распутно. Но ты — не проститутка, Аманда.

— Мне так захотелось рассмеяться, когда ты пришла и сказала, что это поможет Джиму получить повышение. За все это время я не помню, чтобы ты просила меня относиться к Джиму по-особенному. Для этого ты слишком его уважаешь. Нет, Аманда, ты сказала так только ради своего эго. Ты должна была вернуться ко мне, не признав, что тебе нужен секс. От хорошего секса и дружбы трудно отказаться, когда мы — в одиночестве, не так ли?

— Неужели я настолько предсказуема, Лайл?

— Я бы так сказал. Я трахал жену своего лучшего сотрудника. Я делал это, потому что ты сама предложила, а он позволил тебе заводить любовников. Но я уже давно хотел тебя. Ты чертовски сексуальна. Но...

— Что но?

— Ты принадлежишь Джиму, Аманда. Я знаю, что между вами есть связь, которую никто никогда не разорвет. Ты пришла ко мне не за любовью, и не в поисках замены Джиму, как это делают некоторые женщины со своими мужьями, обращаясь к более богатому мужчине. Ты пришла ко мне ради секса, потому что его жаждет твое тело. О, нам с тобой было приятно зависать вместе, но я видел, как ты проверяла свой телефон на наличие сообщений от Джима, и как твое лицо освещалось, когда он звонил.

Выражение лица Лайла и тон его голоса изменились, когда он произносил эту последнюю часть. Почти как если... что?

— Лайл, я...  — что я могла ему сказать? Он был прав во всем.

— Ну, а Бренда,  — сказал он, снова меняя свое поведение.  — Бренда. Это — коварная проститутка. Она трахалась со мной только ради материальных благ. Вот в чем разница между вами. О, ты бы видела, Аманда. Она притворялась, что делает это с неохотой, опускаясь на колени. Но ее губы и 

рот на моем члене вовсе не сопротивлялись. Когда мы отправились в спальню для всемирной олимпиады, она была на высшем уровне и ОЧЕНЬ воодушевлена. Но я никак не мог выкинуть из головы мысль, что все это — фальшивка.

— Так что, Бренда напросилась сама,  — усмехнулся Лайл.  — И Грег тоже. Они оба — жадные проститутки. Но он стал вице-президентом не из-за этого.

— Из-за чего же тогда?  — спросила я, думая о муже, которого потеряла и все еще любила.

— Из-за того, что прежде чем я успел сказать Джиму, что он выиграл место вице-президента, он подал в отставку и велел мне идти к черту,  — сказал Лайл, утвердительно кивая мне, когда я недоверчиво на него посмотрела.

— Как? Я имею в виду, когда? Я думала, это ты его уволил.

— На следующий же день. И нет, я не увольнял твоего мужа,  — сообщил Лайл.  — После того как он съехал от тебя, Джеймс зашел в офис. Он попросил меня о встрече, и я пригласил его в кабинет. Я собирался извиниться и сказать, что место вице-президента его, но у меня не было такой возможности.

— Значит, в тот день Джим все еще был в городе,  — вспоминая, сказала я.  — Я думала, он сразу же уехал.

— Нет, Аманда. Он все еще был в городе, о чем свидетельствует моя челюсть.

— Джим тебя ударил?!

Я была ошеломлена. Благодаря своей военной подготовке Джим мог убить человека голыми руками, поэтому избегал конфронтации и никогда ни на кого не поднимал руку, ни на меня, ни на кого другого.

— Это было больше похоже на хорошую пощечину суке. Я и не подозревал, что он такой сильный.

— Частью восстановления Джима были силовые тренировки, чтобы заставить его мышцы снова работать правильно,  — сказала я, все еще пытаясь осознать, что мой муж на самом деле кого-то ударил.

— Он ударил тебя?

— Да,  — сказал Лайл извиняющимся тоном.  — Я заслужил пощечину, после того что он от меня услышал.

— Ты заслужил больше, чем пощечину, Лайл,  — поправила я его.  — Что заставило тебя сказать это?

— Не знаю,  — ответил Лайл, снова отводя взгляд.  — Я увлекся, Аманда.

Странно, но его обычное высокомерие и эгоцентризм исчезли. Его ответ был почти сокрушенным.

— Ты так думаешь?  — спрашиваю я.  — Какая наглость с твоей стороны было так говорить!

— Послушай, в свою защиту скажу, что я не знал, что он вернулся в город, не говоря уж, что в дом.

— И все же, Лайл, ты проявил неуважение к моему мужу в его СОБСТВЕННОМ доме!

— Я знаю, Аманда... Знаю.

— Ты никогда не делал такого раньше. Почему именно в тот вечер?

Лайл играл со своей пустой чашкой. Там он не нашел ответов. Или, может быть, они у него уже были, потому что то, что он сказал дальше, меня поразило.

— Я сказал это потому... потому что завидовал ему. И тогда и до сих пор.

Я была ошеломлена.