За солнцем

Джим Фокс удивлялся, как быстро может измениться ситуация. В то самое утро, он чувствовал себя довольно несчастным, когда просыпался. Накануне вечером он мучился беспокойным сном, обдумывая, как лучше сказать своей дочери Эмили, что накануне днём видел её бойфренда с одной из её так называемых подружек в торговом центре. Это само по себе не было бы проблемой, но эти двое серьёзно целовались у входа в торговый центр.

Джим был совершенно уверен, что знает свою дочь достаточно хорошо, чтобы понять, что она будет очень расстроена этой информацией. Джиму никогда не приходило в голову не сказать Эмили, что именно он видел. Он просто беспокоился о том, как и когда сообщить ей об этом. Её волейбольная команда должна была сыграть в районном полуфинальном матче через несколько часов, и ей нужна была ясная голова, чтобы играть как можно лучше. Джим решил сообщить ей плохие новости по дороге домой после матча.

Затем Джим вернулся мыслями к встрече с боссом, которая состоялась сегодня днем. Его вызвали в кабинет и представили пожилому, тяжеловесному мужчине по имени Ральф Дженкинс. Не имея ни малейшего представления о том, почему он оказался в кабинете босса, Джим пожал ему руку и держал рот на замке, ожидая, когда к нему обратятся.

— Джим, мы только что закончили переговоры о покупке Прецизионных буферов в Дейтона-Бич,  — объявил его начальник.  — Вы только что познакомились, с предыдущим владельцем Ральфом. Мы приступаем к работе в начале года, и я хочу, чтобы ты возглавил наш обслуживающий персонал. Я знаю, что ты был недоволен своим шансом продвинуться здесь, но мы тебя только что повысили!

— Ты будешь работать с Ральфом между Днем благодарения и концом года. Он познакомит тебя со всеми и введёт в курс дела. Ты знаешь наше оборудование как свои пять пальцев, так что для тебя это будет прогулка в парке.

— У меня есть только один вопрос. Ты готов переехать в Дейтона-Бич? В продажу завода была включена квартира с двумя спальнями, принадлежащая компании Ральфа. Вы сможете немедленно переехать туда своей семьей и жить там весь следующий год, не внося арендную плату. К тому времени ты должны сказать, подходит ли это для вас, или вы хотите купить свой собственный дом в Дейтоне. Прежде чем ты ответишь, я должен сказать, что эта должность будет включать в себя двадцатипятипроцентную прибавку к зарплате. Сколько времени понадобится, чтобы всё обдумать?

— Согласен!  — немедленно ответил Джим.  — Моя жена жаловалась на зимы здесь, в Пенсильвании. Больше всего она боялась, что меня переведут на завод в Мичигане. Когда я упомяну повышение зарплаты и Дейтона-Бич, она будет в восторге. Она может без проблем перевести свою работу на ближайший домашний склад. Я с радостью возьмусь за эту работу!

— Тогда всё решено. Почему бы тебе не взять мою служебную машину и не отвезти Ральфа обратно в аэропорт, а потом взять выходной до конца дня,  — предложил 

босс.

Джим усмехался про себя, когда, высадив Ральфа, направился прочь от терминала аэропорта. Внезапно всё стало выглядеть хорошо. Эмили могла бы переехать в Дейтону на последний семестр средней школы и забыть о своем парне — неудачнике! В конце концов всё шло по его плану, но потом...  — нет!

Жена Джима, Хелен, водила красную "Камри", как и десять миллионов других, за исключением того, что ребёнок с водительскими правами на неделе задним ходом въехал в переднюю часть её машины, когда она была припаркована у работы. Он довольно сильно погнул переднюю решётку. Большая часть пластика просто отвалилась, но кое-где остался погнутый металл. Теперь на видном месте виднелся радиатор. Проезжая мимо, Джим заметил красную "камри" с радиатором, стоящую перед мотелем "Бест Вестерн" в паре кварталов от аэропорта!

С колотящимся сердцем Джим свернул в дальний конец парковки. Рядом с "Камри" было свободное место, и он припарковался. Он обдумал ситуацию. Он не был жестоким человеком, но если у Хелен не было достаточно хорошего объяснения, почему она припарковала свою машину в мотеле, то у неё будут серьёзные неприятности!

Постепенно успокоившись, Джим сообразил, что ведёт служебную машину, которую его жена никогда не видела. Окна были затемнены, возможно, немного больше, чем это было законно в штате. Он решил просто подождать, пока Хелен выйдет к своей машине, и посмотреть, кто с ней.

Подождав пару минут, он понял, что просто сидеть без дела недостаточно, поэтому у него появился простой план. Запасная шина Хелен всё ещё стояла в гараже, где он оставил её после ремонта несколько дней назад. Он знал, что Хелен позвонит ему, чтобы он принёс запаску, если у неё спустит колесо.

Украдкой оглядевшись, Джим выскользнул из машины с открытым складным ножом и разрезал шток клапана на запасном колесе, установленном на левой задней части машины Хелен. Когда он забрался на заднее сиденье служебной машины, шина уже спустила. Затем он ссутулился на сиденье и стал ждать не слишком терпеливо.

Полчаса спустя он услышал проклятие совсем рядом с окном своей машины, которое опустил на полдюйма.  — Чёрт побери! Что же мне теперь делать?

— Нет проблем, Сексуальная Леди. После такого минета, как тот, что ты мне только что сделала, я буду счастлив помочь тебе,  — последовал мужской ответ, когда мир Джима рухнул вокруг него. Он тихо поперхнулся, когда его обед отчаянно захотел всплыть на поверхность.

— У меня нет запаски! Мой муж не поставил его обратно в машину после того, как починил. Это дома в гараже,  — пожаловалась Хелен.

— Какой никчемный придурок,  — усмехнулся любовник Хелен.  — Я всегда слежу за тем, чтобы машина моей жены была в хорошем состоянии. Я не хочу, чтобы она застряла где-нибудь с детьми. Теперь я жалею, что не поехал сам, а поехал с тобой. Что мы будем делать?

— Давай вернёмся в наш номер и согреемся, пока я позвоню,  — предложила Хелен, когда влюбленная пара направилась обратно в мотель.

Джим ждал, когда зазвонит телефон. Он думал 

о том, как будет расспрашивать Хелен, когда она позвонит, особенно когда она попросит его отвезти шину в отель "Не говори" рядом с аэропортом. Единственной проблемой в этом плане было то, что его телефон не звонил!

Через двадцать минут на стоянку въехала знакомая "Хонда Сивик" и припарковалась с другой стороны. Джим думал, что ему никогда не станет хуже, но он ошибался. Его дочь, Эмили, доставляла помощь обманщице — матери!

Эмили постучала в дверь мотеля и подождала целую минуту, прежде чем дверь открылась. Джим не мог разобрать, что сказала Эмили, но она повернулась, зашагала к своей машине и открыла багажник. Она подняла колесо и поставила его на тротуар, когда Хелен и её парень подошли.

— Фрэнк, принеси это для Эмили! Она должна играть сегодня вечером и не может быть травмирована или усталой ещё до начала матча,  — беспокоилась Хелен.

— Спасибо за заботу, мама. Если бы ты думала обо мне, то могла бы уже одеться, когда я пришла. Мне нужно спешить в школу и готовиться к матчу. Вы можете забрать его отсюда?  — спросила явно раздраженная Эмили.

— Нет проблем, Эм,  — ответил парень, который, как теперь знал Джим, был Фрэнк.  — Как только я сяду в машину, твоя мама высадит меня в "Хоум Депо", где припаркована моя машина. Сегодня вечером у меня будет время посмотреть, как ты играешь. Я буду болеть за тебя.

— Спасибо, Фрэнк. Только не садись слишком близко к маме. Папа будет там, и я не хочу никакой драмы, пока играю.

— Не волнуйся. Я не причиню вреда твоему отцу,  — рассмеялся Фрэнк.  — Я сомневаюсь, что он когда-нибудь догадается, что происходит, а даже если бы и догадался, то никогда не стал бы меня допрашивать. Он знает, что это не пойдёт ему на пользу.

— Фрэнк, я же просила тебя не говорить так о Джиме. Он мой муж и отец Эмили. Он хороший человек и заслуживает некоторого уважения,  — ответила любящая супруга Джима.

Эмили смотрела на мать.  — Уважение? В каком мире ваши действия будут считаться проявлением уважения к нему? Я просто хочу закончить школу до развода.

— Я же сказала тебе, что люблю твоего отца и развода не будет! Мы умрём в объятиях друг друга,  — настаивала Хелен.

— Боюсь, вы немного бредите. Папа не потерпит, чтобы у тебя были парни, и рано или поздно он поймает тебя с одним из них.

— Только один, и Фрэнк не парень. Мы просто друзья с привилегиями,  — ответила Хелен.  — Мы, вероятно, не будем продолжать это очень долго, поэтому мы наслаждаемся, пока можем. Я заслуживаю немного веселья после всего того времени и усилий, которые я вложила в наш брак.

— Папа потратил столько же времени и, возможно, больше усилий,  — заметила Эмили.  — У него есть девушка?

— Твой отец? Вряд ли,  — рассмеялась Хелен.  — Он не из таких. Ты же знаешь, как он стесняется женщин. Ему потребовались недели, чтобы набраться смелости и пригласить меня на свидание. Он 

же папа — хороший муж и отец.

— В отличие от того парня?  — жестом Эмили указала на Фрэнка, который пытался поднять машину Хелен.

— Фрэнк — хороший парень. Он забавный, внимательный, хороший отец и очень хороший кормилец.

— Он изменяет своей жене! Ты только что сказала, что папа хороший муж, потому что он верный, а Фрэнк, конечно, нет. Если бы он думал о своей жене и детях, стал бы он трахать замужнюю женщину в грязном мотеле?  — возмутилась Эмили.

— Это было жестоко и неуместно!  — огрызнулась Хелен.  — Я не в настроении спорить с тобой об этом. Тебе нужно добраться до школы и подготовиться. Мы с Фрэнком скоро придём. Мы будем болеть за тебя!

— По какой-то причине я не чувствую себя такой тёплой и пушистой,  — возразила Эмили.  — Держи его подальше от папы. Фрэнк в это не верит, но папа может надрать ему задницу.

Эмили села в свою "Хонду" и уехала, оставив Хелен и Фрэнка наедине, пока он затягивал гайки на колесе.  — Она не слишком рада за нас, не так ли? Думаю, моя дочь чувствовала бы то же самое, если бы знала. Вот почему я ничего не делаю, чтобы предупредить её или мою жену.

— Я же сказала, что не знал, что она была там в тот день, когда привезла тебя домой. Она должна была быть в школе. Она понимает, как это бывает. Она не скажет. Это разрушит наш брак, а она этого не хочет,  — заверила Хелен.

Джим сидел в оцепенении на заднем сиденье служебной машины ещё долго после того, как Хелен уехала. Если узнать, что Хелен изменяет ему, было очень больно, то узнать, что его дочь знала об этом и приняла это, совершенно сокрушило его. Когда он наконец вышел из оцепенения, Джим понял, что начинается волейбольный матч его дочери. За всю её школьную карьеру он ни разу не пропустил ни одного. Это должно измениться.

Джим вернулся на стоянку, взял свой грузовик и поехал домой. У него не было аппетита, а ещё меньше желания видеть жену и дочь. Сидя за кухонным столом, он выпил несколько кружек пива и попытался составить план своего будущего.

Он должен был оценить иронию ощущения, что в одну минуту он был на вершине мира, а в следующую всё превратилось в дерьмо. Он подумал о том, что Хелен, возможно, даже не захочет ехать в Дейтону теперь, когда у неё есть любовник.

Чем больше он думал об этом, тем больнее становилась вся ситуация. Он всегда был верен и много работал, чтобы обеспечить свою семью. Он не заслужил того, что сделала с ним Хелен. Он всегда думал, что она наслаждается их любовью. Затем он подумал о том, что Хелен действительно была необычайно влюбчива со Дня труда. Было очевидно, что она трахала его больше, чтобы он ничего не заподозрил! Она знала, что если будет держать его в хорошей постели, он будет счастливее, чем свинья в 

дерьме, и никогда ничего не заподозрит. К сожалению, это сработало идеально!

Джим подумал о том, что Хелен не знает, что его компания покупает завод во Флориде. Если бы он сказал ей, что его переводит компания, она бы предположила, что это в Мичиган. Она никогда не подумает переехать туда, особенно в День благодарения. Он мог бы переехать в квартиру во Флориде и успеть разобраться со своими семейными проблемами без того, чтобы Хелен на него наговаривала. Она могла бы трахаться с Фрэнком каждый день! Они с Эмили останутся жить в Пенсильвании, а он будет наслаждаться солнцем и прибоем Флориды! Чем больше он думал об этом, тем больше ему это нравилось. Это была не слишком большая месть, но начало положено. У него были выходные и предстоящая неделя, чтобы подготовиться к переезду. Он отправится в Дейтону сразу после Дня благодарения. Его любящие жена и дочь подумают, что он едет в Мичиган, поэтому они даже не станут предлагать ему поехать с ними. Джим почувствовал себя немного лучше, как только наметил план действий.

Чтобы избежать встречи с Хелен и Эмили в ближайшее время, он схватил четыре Драмамина и запил их еще одним пивом. Он знал по опыту, что потребуется бомба, чтобы разбудить его до восхода солнца. Он пошел в хозяйскую спальню и собрал одежду, которая понадобится ему на следующее утро, и отнес в свободную спальню. Он принес туалетные принадлежности и бритву во вторую ванную. Затем он закрыл дверь в гостевую комнату и забрался в постель. Он волновался минут десять, прежде чем его сморил сон.

— Он дома,  — заметила Эмили, увидев отцовский пикап, припаркованный на своем месте в гараже.  — Интересно, почему он не пришел в школу поболеть за меня? Надеюсь, он не заболел.

— Похоже, он выпил большую часть шести банок,  — заметила Хелен, проходя перед Эмили на кухню и увидев пустые банки из-под пива на столе.  — Это не похоже на Джима. Надеюсь, с ним всё в порядке. Пойду проверю, как он.

Хелен удивилась, когда не обнаружила Джима в постели. Она вернулась на кухню, чтобы поговорить с Эмили.  — Он не в постели. Его не было в гараже, и он не смотрит телевизор. Как ты думаешь, где он?

— Есть только несколько вариантов,  — ответила Эмили.  — Мы можем заглянуть в подвал и в прачечную, хотя, по-моему, папа даже не знает, где это. Потом моя комната и спальня для гостей.

Наконец обе женщины обнаружили Джима спящим в комнате для гостей. Их попытки разбудить его оказались безуспешными, так как он продолжал глубоко дышать, сжимая подушку.

— По-моему, он пьян,  — предположила Эмили.  — Я никогда раньше не видел, чтобы он слишком много пил, но он действительно ведёт себя так. Интересно, почему он пропустил мой матч и почему пьёт?

— Давай спросим его утром,  — ответила Хелен, закрывая дверь спальни.  — Возможно, он плохо себя чувствует. Иногда он спит здесь, чтобы не дать мне жучка, который 

у него есть. Утром он определенно будет чувствовать себя дерьмово, так что не заставляй его чувствовать себя ещё хуже из-за того, что он не появился сегодня вечером.

— Фрэнк считает, что ты играешь очень хорошо,  — добавила Хелен.  — Он думает, что ты можешь получить стипендию.

— Почему тебе так трудно понять, что мне наплевать, что думает Фрэнк?  — раздражённо спросила Эмили.  — Что касается меня, то он изменяющий мудак, и если я никогда больше его не увижу, то это будет слишком скоро.

— Ты не должна так думать,  — запротестовала Хелен.  — Почему ты не можешь просто порадоваться за меня? Он мне нравится. Он заставляет меня чувствовать себя молодой и желанной.

— Наверное, это потому, что я не могу перестать беспокоиться о папе. Я не думаю, что это будет хорошо для него, когда он узнает о Фрэнке. Это разобьёт ему сердце.

— Именно поэтому он и не может узнать. Я даю ему столько любви, сколько он хочет, так что он ничего не теряет. Фрэнк просто получает лишнее, с чем твой отец не может справиться.

— Продолжай говорить себе это, мама. Я действительно сомневаюсь, что папа будет думать об этом таким образом. И если ты будешь продолжать в том же духе, он узнает, но не от меня,  — решительно заявила Эмили.

— Если ты не расскажешь, он ничего не заподозрит. Я знаю твоего отца. Он полностью доверяет мне,  — ответила Хелен, когда Эмили повернулась и пошла в свою спальню.

Глаза Джима открылись около пяти утра, и он проснулся. Он тихо оделся и вышел из дома. Он только что закончил завтракать в IНОР, когда зазвонил его сотовый.

— Джим? Ты в порядке?  — обеспокоенно спросила Хелен.  — Вчера вечером ты не пришёл на матч Эмили, спал в комнате для гостей и ушёл из дома рано утром в субботу. Это на тебя не похоже.

— Я это понимаю. Я просто решил стать более непредсказуемым и действовать под влиянием момента,  — ответил Джим, прежде чем отключиться и выключить телефон.

Всё утро Джим провёл на заводе, проверяя, чтобы инструменты и всё остальное, что ему принадлежало, погрузили в пикап. Они понадобятся ему на новом месте. Время шло, и Джим обнаружил, что лучше справляется со своей ситуацией. Он понял, что не может изменить прошлое, но может сделать всё возможное, чтобы иметь достойное будущее. Он будет работать на новом месте, встречаться с новыми людьми и наслаждаться лучшей погодой. Он был полон решимости заставить ситуацию работать на него.

Джим также понял, что ему нужно держать свой переезд во Флориду в секрете в течение следующих нескольких дней. В четверг был День благодарения. К тому времени он полностью соберет вещи и будет готов к отъезду рано утром. Хелен и Эмили подумают, что он направляется в ещё более холодный климат. Он твердо решил не говорить ничего такого, что заставило бы их поверить в обратное.

Было уже далеко за полдень, когда Джим вошел в свой дом.  

Пока он мыл руки в ванной, Хелен впилась в него взглядом.

— Никогда не вешай трубку!  — крикнула Хелен.  — Ты пропустил важный матч Эмили, который они выиграли, если это имеет для тебя значение, чтобы напиться и вырубиться в гостевой комнате. Тогда ты ускользаешь пораньше, чтобы избежать встречи со мной, и вешаешь трубку, когда я звоню из-за беспокойства! Полагаю, ты ждёшь, что я сейчас приготовлю ужин? Ты можешь умереть с голоду, насколько я понимаю.

Два дня назад Джим почувствовал бы себя виноватым и извинился бы перед Хелен. Теперь он понял, что её гнев не имеет для него никакого значения. Какое ему дело, счастлива она или нет? Он просто кивнул и вышел за дверь. Через десять минут он заказывал ребрышки в местном спорт-баре.

Джим был удивлен, что он действительно способен наслаждаться жизнью. Он выпил несколько кружек пива и поговорил о футболе с другими посетителями. Было почти одиннадцать, когда он вернулся домой. Хелен и Эмили сидели в гостиной и смотрели старый фильм.

— Значит, ты решил почтить нас своим присутствием?  — ехидно спросила Хелен.  — Не рассчитывай спать в моей постели, пока не извинишься перед Эмили и мной за то, что вёл себя как последний дурак.

— Ладно,  — только и сказал Джим, проходя через гостиную и направляясь в спальню. Он быстро собрал одежду на завтра и отнес её в гостевую комнату, где сразу же разделся и забрался в постель.

— Он, кажется, не очень беспокоился, что ты так расстроена,  — заметила Эмили, когда Джим скрылся из виду.  — Он ведёт себя так, будто ему нравится спать в комнате для гостей.

— Ты не знаешь своего отца,  — усмехнулась Хелен.  — Он не продержится больше двух ночей, прежде чем снова заберется ко мне в постель. Он знает, когда ему хорошо.

— Наверное,  — с сомнением ответила Эмили.  — Я только надеюсь, что он не узнает, как хорошо у Фрэнка.

— Пожалуйста, перестань упоминать его имя,  — настаивала Хелен.  — Я намерена держать это в секрете, поэтому буду очень признательна, если ты перестанешь о нём вспоминать.

— Я думаю, тебе нравится быть тем, кто "воспитывает его", если он уже не готов к своей жене,  — возразила Эмили.

Хелен уставилась на дочь, надеясь, что та постыдится того, что так разговаривает с собственной матерью. Когда Эмили впервые застукала её с Фрэнком, Хелен подумала, что это могло бы всё упростить. Стало бы на одного человека меньше, кому можно было бы лгать, а Эмили была гораздо более наблюдательна в отношении деятельности своей матери, чем Джим. Эмили согласилась держать Фрэнка в секрете, в основном потому, что не хотела, чтобы её родители развелись, но она становилась всё более неуважительной. Хелен было трудно быть одновременно хорошей матерью и доброй любовницей, когда её дочь знала, что она играет обе роли.

Потом возникла проблема с Джимом. Что на него нашло за последние два дня? Она не могла припомнить ни малейших разногласий, ни малейшего пренебрежения. Он просто плохо себя 

вёл, и она не собиралась этого терпеть. Он опомнится. Секс, который она делила с ним, был слишком хорош, чтобы он мог обходиться без него очень долго. Она была в этом уверена.

Воскресным утром Джим снова встал рано. Он снова позавтракал в IНОР, а затем отправился на долгую прогулку в парк. Было холодное, мирное ноябрьское утро. Он наслаждался свежим ветерком в лицо, главным образом потому, что знал, что ему не придётся испытывать холод, как только он переедет во Флориду.

Он вернулся домой незадолго до полудня с упаковкой пива. Он включил телевизор, открыл бутылку пива и начал смотреть всю эту предматчевую ерунду, ожидая, когда начнется трансляция игры "Иглз". Хелен решила не обращать на него внимания в течение первого часа, но затем она протопала в гараж и уехала.

Хелен вернулась домой в шесть тридцать, а вторая партия закончилась чуть позже семи. Заметив, что никаких признаков ужина нет, Джим выключил телевизор и вышел из дома. Двадцать минут спустя он снова ел рёбрышки и смотрел футбол в местном спорт-баре. Орлы победили Великанов, и он поймал себя на том, что почти весь вечер улыбается. Они играли в Ковбоев в День Благодарения, и Джим с нетерпением ждал, когда они уничтожат "Плаксивых девчонок"!

— Папа в последнее время ведёт себя немного странно, ты не находишь?  — спросила Эмили, когда они с матерью сидели в гостиной.  — Он обычно смотрит игру по воскресеньям. Вы, ребята, поссорились?

— Мы почти не разговаривали,  — ответила мать.  — Я сказала ему, что он должен извиниться за то, что пропустил твой матч и выпил слишком много, прежде чем ему разрешат вернуться в мою постель. Перед этим я сказала ему, что не буду ничего готовить для него, пока его отношение не улучшится. Скоро ему будет не хватать моей стряпни и моей любви. Скоро он извинится.

Эмили и Хелен смотрели фильм, когда Джим вернулся домой. К перерыву футбольный матч стал довольно односторонним, поэтому он покинул бар. Он прошел мимо жены и дочери в свободную спальню. Закрыв дверь, Джим стянул с себя нижнее бельё и скользнул под простыню.

Следующие несколько дней были напряженными для Хелен. Джим хранил молчание, и это наводило на мысль, что он не собирается извиняться. Она никогда не видела, чтобы он вёл себя так вызывающе по отношению к ней, и это вызывало у неё беспокойство. В довершение всего, когда она встретилась с Фрэнком во вторник днем, у неё опять спустило колесо в мотеле. Она решила, что два спущенных колеса — не совпадение, и больше никогда не будет пользоваться этим мотелем. К счастью, в понедельник она потратила время и силы, чтобы починить запасное колесо, и Фрэнк снова поменял его для неё.

Весь понедельник Джим упаковывал одежду, которую хотел взять с собой. Во вторник утром он собрал все свои личные вещи и инструменты и упаковал их в грузовик. Он переложил оставшуюся одежду в шкаф, так что он всё 

ещё выглядел заполненным. Интересно, заметит ли Хелен, что он не взял с собой одежду для холодной погоды?

И в понедельник, и во вторник днем Джим ездил в "Хоум Депо" и ждал, когда уедет его жена. В понедельник она ушла в обычное время и поехала в ближайший продуктовый магазин за покупками. Он следовал за ней до тех пор, пока не убедился, что она едет домой, прежде чем свернул на стоянку своего теперь любимого бара, чтобы поужинать и поиграть в футбол в понедельник вечером.

— Папа сегодня не придёт домой?  — спросила Эмили, садясь за стол рядом с матерью.

— Кто знает? Он не разговаривает со мной и всё ещё спит в гостевой комнате,  — ответила Хелен.  — Не знаю, что на него нашло.

— Возможно ли, что он узнал, что на тебя нашло?  — спросила Эмили.  — Ты сказала ему, что он не может спать с тобой, и ты не будешь готовить для него, так зачем же ему возвращаться домой? Может быть, тебе стоит просто простить его и приготовить хороший ужин для него завтра вечером.

— Я не могу. Завтра я встречаюсь с Фрэнком. Тебе придется есть остатки. Я вернусь домой немного позже.

— Так много для того, чтобы дать Фрэнку только то, с чем папа не может справиться, а, мама? Ты пропускаешь ужин и обращаешься с отцом как с дерьмом, но ты вышибешь мозги Фрэнку? Почему — то кажется, что Фрэнк берёт верх в сделке.

— По крайней мере, Фрэнк не ведет себя как осёл!  — настаивала Хелен.  — Он относится ко мне с уважением, не напивается и не вешает трубку.

— Может быть, потому, что он регулярно залезает к тебе в трусики, он хороший парень?  — спросила Эмили.  — Он выносит за нас мусор, стрижёт газон, красит дом или платит по закладной?

— Конечно, нет! К чему ты клонишь?  — спросила Хелен.

— Фрэнку ничего не нужно делать, кроме как явиться со стояком, а если у него его нет, ты, вероятно, поможешь решить эту проблему,  — ответила Эмили.  — Папа делает всё это и многое другое. Фрэнк играет в "спрячь сосиску", и ты думаешь, что он отличный парень для этого. Ты же не ждёшь от него помощи по дому. Ему не нужно сопровождать тебя на общественные мероприятия или сидеть в приёмной больницы, пока тебе вправляют ногу после падения с лестницы. Ты многого ждёшь от папы и утаиваешь то, что должна была бы с радостью дать ему, отдавая это Фрэнку, а он ничего не сделал, чтобы заслужить это, кроме того, что сжал твою задницу и сказал, как сексуально ты выглядишь.

— Твое поведение неприемлемо — огрызнулась Хелен.  — Я твоя мать и надеюсь, что ты проявишь ко мне хоть какое-то уважение.

— А папа ждёт, что ты будешь относиться к нему с уважением и хранить ему верность, но этого точно не происходит,  — с жаром возразила Эмили.  — Уважение может быть заслужено, а не востребовано.

В тот вечер Эмили остановила 

отца, когда он проходил через гостиную к лестнице.  — Наша игра на первенство округа завтра в спортзале штата. Мы играем в четыре. Думаешь, у тебя получится?

— Я проверю своё расписание и посмотрю, что можно сделать,  — уклончиво ответил Джим, прежде чем продолжить подниматься по лестнице.

— По-моему, он и на меня сердится,  — пожаловалась Эмили.  — Я не сделала ничего такого, что могло бы его разозлить, но он, похоже, совершенно не заинтересован в том, что я ему скажу.

— Я говорю тебе, что он в странном настроении,  — успокоила её Хелен.  — Он чем-то недоволен, и ему не хватает навыков общения, чтобы рассказать нам. Он будет на игре завтра.

— Смотри, его грузовик в гараже,  — рыдала Эмили на следующий вечер.  — Он мог прийти на мой матч. Ему просто не хотелось. Почему он сердится на меня?

— Это очень разумный вопрос,  — грустно согласилась Хелен, слушая, как плачет её дочь.  — Давай выясним, что происходит прямо сейчас.

И снова они обнаружили на кухонном столе пустую упаковку из шести банок, а Джима нигде не было видно.  — Сейчас только восемь часов. Он не может быть уже в постели,  — с беспокойством сказала Хелен. И снова им не удалось пробудить Джима от глубокого сна в гостевой комнате.

Потерпев поражение, обе женщины вернулись в гостиную.  — Завтра День благодарения. Ты позволишь папе поесть с нами?

— Ну конечно. Его родители приедут, как и мои. Это его дом. Я никогда не буду пытаться удержать его. И он это знает. Надеюсь, к тому времени он будет вести себя лучше. Я пригласила компанию зайти около четырёх.

— Кого ты пригласила, мама? Пожалуйста, скажи мне, что это не Фрэнк!

— Фрэнк с женой скоро приедут. Думаю, они с Джимом отлично поладят. Они оба любят футбол и охоту. У них много общего,  — рассуждала Хелен.

— Проблема в том, что одна из их общих черт находится у тебя между ног,  — заметила Эмили.  — Мужья обычно не любят делиться этим с приятелями — охотниками или футбольными фанатами. Ты проявляешь классические признаки вины и подсознательно хочешь, чтобы тебя поймали. Это действительно плохая идея.

— Я просто думаю, что они прекрасно поладят. Джиму нужно больше друзей. Фрэнк пойдет ему на пользу.

— Ты действительно сошла с ума. Нет такого мира, где эти двое в одной комнате могли бы быть чем-то хорошим,  — настаивала Эмили.

— Посмотрим,  — ответила Хелен.  — Думаю, тебя ждет сюрприз.

Джим встал рано утром в день благодарения. Он поехал в небольшую закусочную, которая была открыта до полудня, и спокойно позавтракал. Он вернулся в дом в девять утра. Его чувства были атакованы запахами индейки, картофеля, соуса, пирога и множества других продуктов, которые готовились.

— Мы сядем за стол в полдень,  — сказала Хелен.  — Наши родители будут здесь незадолго до этого. Не хочешь ли чего-нибудь выпить?

Джим покачал головой, прошёл в гостиную, сел и включил телевизор. Он знал, что Хелен пытается предложить оливковую ветвь, но его больше не интересовало то, что она собиралась сказать.  

Он тепло приветствовал её родителей, когда они приехали. Они были добрыми людьми и всегда хорошо относились к Джиму. Через несколько минут подъехали его родители.

— Я должен сделать объявление,  — объявил Джим, когда семья передавала еду по столу.  — Меня переводят на другой завод компании. Завтра утром я уезжаю. Задание продлится по крайней мере до весны, а может, и дольше.

Хелен была ошеломлена. Почему он не упомянул об этом раньше? Она никогда не сможет уйти так быстро. И если да, то согласится ли она переехать в Мичиган? Возможно, именно поэтому Джим вёл себя так странно всю последнюю неделю. Он знал, что Хелен никогда не согласится уйти с работы, чтобы отморозить себе задницу.

— Это ужасно неожиданно,  — заметила мать Хелен.  — Хелен никогда не упоминала об этом. Она поедет с тобой или ты подождешь, чтобы увидеть, насколько это серьёзно?

— Я поеду один,  — ответил Джим.  — Было бы несправедливо просить Эмили сменить школу, а Хелен бросить работу. Мне просто придётся страдать в одиночестве несколько месяцев.

Обе пары бабушек и дедушек начали обсуждать погоду в Мичигане и то, как будет холодно, в то время как Хелен и Эмили обменялись взглядами. Оба думали об одном и том же. Джим расстроился из-за того, что бросает семью и отправляется в ледяную пустошь. Неудивительно, что он был не в духе!

После ужина Джим, его отец и отец Хелен уселись перед телевизором, чтобы посмотреть вторую половину игры "Орел". У ковбоев было преимущество 17-0 в половине, и с этого момента все стало только хуже. Все трое испытывали отвращение к отсутствию усилий со стороны своей любимой команды.

Они смотрели предматчевое шоу второго футбольного матча, когда в дверь позвонили. Джим не обращал на нее особого внимания, пока Хелен не откашлялась в прихожей.

— Эй, все! Я хочу познакомить вас с парой друзей. Это Нэнси и её муж Фрэнк. Затем она назвала каждого человека в комнате. Джим был последним.

Когда Фрэнк подошёл к нему, Джим уже был на ногах. Фрэнк ухмылялся, как чеширский кот. На нем был ковбойский свитер из Далласа с надписью "Ромо" большими буквами на спине.

Его улыбка стала еще шире, когда он подошёл к Джиму и протянул ему руку.  — Привет, Джимми. Я много о тебе слышал.

Джим мастерски держал всё в себе, но это было уже слишком. Фрэнк выказывал столько неуважения, сколько мог, тем более что находился в доме Джима. Он смеялся над Джимом, над его любимой футбольной командой, но в основном над его неспособностью удержать жену. Джим внезапно достиг своего предела!

Без всякого предупреждения Джим пнул Фрэнка между ног достаточно сильно, чтобы сбить его с ног. Когда он наклонился, чтобы схватиться за пульсирующий пах, колено Джима встретилось с лицом Фрэнка с тошнотворным звуком. Фрэнк упал на пол в классической позе эмбриона, из разбитого носа хлынула кровь.

Несколько секунд никто не двигался. Потом Нэнси вскрикнула и упала рядом с мужем. Хелен помчалась в ванную, и 

её вырвало в унитаз, пока Эмили собирала лёд в тряпочку. Она протянула его Нэнси, которая осторожно приложила его к лицу Фрэнка.

Джим, как и все остальные, был ошеломлён своими действиями. Не зная, что ещё делать, и чувствуя неодобрение со стороны остальных, он схватил пальто и вышел за дверь.

Джим не останавливался на ночь, пока не свернул с шоссе 81 и некоторое время ехал по шоссе 77 в Вирджинии. Он снял комнату в Хиллсвилле и заснул через несколько минут. Проснувшись утром, он снова включил телефон. Почтовый ящик был полон, что его не удивило. Он прослушал несколько сообщений, прежде чем решил удалить их все. Его мать, Хелен и Эмили все звонили, требуя знать, где он и что, по его мнению, делает.

Джим решил придерживаться своего расписания и направил машину на юг по шоссе 77. Ведя машину, он все время прокручивал в голове события предыдущего дня. Этот придурок Фрэнк сам напросился, но каковы будут последствия? Его остановит дорожный патруль и арестует? Неужели он потеряет работу ещё до того, как доберется до Дейтоны? Развелась бы Хелен с ним сейчас?

Он понял, что должен был выслушать его сообщения, чтобы понять ситуацию. Он решил оставить телефон включенным, но не отвечать на звонки. Он проверит сообщения после того, как звонивший сдастся. Не прошло и получаса, как зазвонил его сотовый. Он проверил удостоверение и увидел, что это Хелен. Он подождал пару минут и проверил сообщения.

— Джим, пожалуйста, позвони мне. Я знаю, что перевод сильно расстроил тебя, но ты должен взять себя в руки. С Фрэнком всё будет в порядке, но ему нужна операция на носу. Он не будет выдвигать обвинения. Пожалуйста, позвони мне.

Джим ехал все утро и весь день. Он приехал в квартиру в пять вечера. Как и было обещано, к наружному водопроводному крану был прикреплен сейф. Код ему дали по электронной почте несколько дней назад. Он смог открыть коробку, вынуть ключ от входной двери и войти.

Было уже далеко за семь, когда он распаковал свою одежду и выгрузил личные вещи. Он припарковал грузовик в гараже, застелил постель и лёг спать. Поскольку был вечер пятницы, у него было два выходных дня, прежде чем идти на работу. Во время переезда он заметил несколько незначительных проблем с квартирой, поэтому решил, что суббота будет хорошим временем, чтобы привести квартиру в лучшее состояние.

Джим начал беспокоиться о том, что Хелен позвонит ему на работу и узнает о заводе в Дейтоне, а потом решит, что она должна присоединиться к нему. Это было последнее, чего он хотел, поэтому он решил позвонить ей в субботу утром.

— Алло, Хелен? Это Джим, я...

— Где ты, черт возьми? Мы звонили тебе всю ночь. Твой телефон был выключен. Да что с тобой такое? У Фрэнка сломан нос и небольшое сотрясение мозга, и всё потому, что он болеет за другую футбольную команду! Ты что, с ума 

сошел? Когда будет...

Джим нажал кнопку "отбой", выключил телефон и начал составлять список вещей, которые ему понадобятся в местном магазине. Через час он вернулся в квартиру со стиральной машиной для кухонного крана, замком для входной двери, фильтром для кондиционера, различными чистящими средствами и тридцатью упаковками пива.

В полдень он позвонил Эмили на сотовый.  — Эй, папа! Я рад, что ты позвонил. Весь ад разразился здесь после того, как ты украсил Фрэнка. Приехала "скорая" и потащила его жалкую задницу в больницу. Обе пары бабушек и дедушек беспокоились, что ты сошёл с ума. Мама боялась, что на нас подадут в суд. Мне пришлось вытирать кровь с пола, пока мама везла Нэнси в больницу. По-моему, она сто раз перед ней извинялась.

— Кроме этого, случилось что-нибудь интересное?  — спросил Джим.

— Нет, было довольно тихо. О, есть ещё кое-что,  — добавила Эмили.  — Мама в ярости, что ты снова повесил трубку. Она как раз разогревалась, когда ты отключился.

— Да, я мог бы сказать,  — ответил Фрэнк.  — Именно поэтому я и позвонил тебе на этот раз. Я устроился на новом месте и в понедельник утром явлюсь на работу — на тот случай, если кто-нибудь спросит, где я, например, полиция.

— Не беспокойся об этом,  — усмехнулась Эмили.  — Фрэнк не выдвигает никаких обвинений, хотя, по-моему, его жена этого хотела. Копы тебя искать не будут. Так к чему такая секретность насчет твоего перевода? Так вот почему ты вел себя по-другому на прошлой неделе или около того?

— День, когда мне сообщили о переводе, был для меня очень показательным. Я начал думать о том, где я был в своей жизни и где мне нужно было быть. Один из выводов, к которому я пришел, состоял в том, чтобы больше не брать дерьмо от людей, включая семью. Никто не будет уважать меня, если я сам себя не уважаю,  — задумчиво ответил Джим. Я немного сбился с пути за эти годы, но я возвращаюсь на правильный путь.

— Повесить трубку с мамой и уложить Фрэнка — это два примера того, что ты не берёшь никакого дерьма?  — спросила Эмили.  — Это довольно радикальные отклонения от нормального поведения.

— Думаю, да, но я чувствую себя намного лучше, чем когда-либо, так что, думаю, это работает.

— Ты в порядке, папа? С твоим здоровьем всё в порядке? У тебя есть какие-то проблемы, о которых мы должны знать?  — обеспокоенно спросила Эмили.

— Не совсем. Ты и твоя мать знаете о моих проблемах. Я в этом уверен,  — уныло ответил Джим.  — Просто скажи своей матери, что я устроился, и пусть она не беспокоится обо мне, если это вообще возможно.

— Хорошо, папа. Я буду звонить тебе время от времени. Ты будешь принимать мои звонки?  — спросила Эмили.

Джиму было чрезвычайно трудно сдерживать гнев на дочь. Он любил её безоговорочно, но её неуважение к нему было трудно принять. Он знал, что не хочет полностью вычеркивать её из своей жизни. Он уже 

немного смягчился по сравнению со своим первоначальным гневом в тот день, когда узнал, что его жена и дочь объединились, чтобы обмануть его самым худшим из возможных способов.

— Если ты не будешь звонить, пока я работаю, я отвечу на твои звонки,  — ответил Джим после недолгого раздумья.

— А как же мама? Она может тебе позвонить?  — настаивала Эмили.  — Теперь ты будешь отвечать на её звонки?

— Если она хочет позвонить мне и сказать, какой я мудак, пусть избавит себя от хлопот,  — тут же возразил Джим.  — Если есть проблема с домом или семьёй, о которой мне нужно знать, она должна позвонить. Разве это не справедливо?

— Так и должно быть, не так ли? Я дам ей знать. Удачи тебе на новой работе и оставайся в тепле. А сейчас там действительно холодно?

— На самом деле это лучше, чем я смел надеяться,  — ответил Джим.  — Я прекрасно справлюсь здесь, так что не беспокойся о погоде. До свидания, Эм.

Как только Эмили положила телефон на колени, Хелен начала задавать вопросы.  — Что он сказал? Он извинился? Он боится возвращаться домой? Что он говорил обо мне?

— Похоже, он ничего не боится. Он сказал, что решил больше ни от кого не принимать дерьма. Вот почему он уложил Фрэнка и почему он продолжает вешать трубку. Если ты когда-нибудь захочешь поговорить с ним, то, похоже, тебе придется быть более уважительной и внимательной,  — подытожила Эмили.

— Уважительно? Это он избил гостя в нашем доме только потому, что тот надел не ту футболку! Это он всё время вешает трубку! Я расскажу ему всё, что думаю, когда буду говорить с ним в следующий раз,  — пообещала Хелен.

— Именно об этом он и говорил. Это он не будет слушать. Он просто повесит трубку. Фрэнк — единственный, кто получит от тебя хоть что-то, если только ты не найдёшь себе ещё одного или двух бойфрендов.

— Почему ты упорно делаешь такие грубые, унизительные замечания?  — спросила Хелен.

— В основном потому, что ты ведешь себя грубо, унизительно и крайне неуважительно,  — парировала Эмили.  — Фрэнк ухмылялся папе как сумасшедший. Я знаю, что дело было не только в том, что ковбои победили Орлов. Он смеялся над папой, потому что стучал по папиной бабе. Этого достаточно, чтобы любой нормальный человек взбесился.

— Но Джим ничего не знает о нас с Фрэнком, так что он не мог почувствовать, что Фрэнк пытается намекнуть на это,  — возразила Хелен.

— Ну, он точно знал, что Фрэнк ведёт себя как полный придурок, и поставил его на место. Придя в дом человека, не следует насмехаться и не уважать его. Любой мужчина рассердился бы, даже если бы не знал, что его жена — личная шлюха этого парня.

— Я больше не собираюсь слушать такие разговоры!  — завопила Хелен.  — Ты живёшь под моей крышей и будешь оказывать мне уважение, которого я заслуживаю, независимо от того, думаешь ты, что я этого заслуживаю или нет!

Джим отдыхал у 

бассейна в среду вечером, когда зазвонил его телефон. Взглянув на него, он увидел, что это Хелен, и переключил на голосовую почту. Через несколько минут он проверил сообщение.

— Джим, я знаю, что ты проверяешь мои звонки. Пожалуйста, перезвони мне. Нам нужно кое-что решить насчёт дома. Кто будет расчищать подъездную дорожку, когда пойдет снег? Стоит ли подписывать договор на поставку мазута? Какую компанию мы используем? Пожалуйста, позвони мне.

Джим внимательно выслушал сообщение. Он не заметил никакого гнева, поэтому решил перезвонить Хелен. У неё было несколько важных вопросов. Он не хотел, чтобы у них с Эмили были проблемы с безопасностью или здоровьем.

— Спасибо, что позвонил, Джим,  — спокойно ответила Хелен.  — Меня беспокоят вещи, которыми ты обычно занимаешься в доме сейчас, когда наступил снежный сезон. Не мог бы ты сказать мне, что мне нужно сделать?

— Я сяду, составлю подробный список и отправлю его тебе по электронной почте,  — пообещал Джим.  — Мне следовало подумать об этом.

— Ты ведь приедешь домой на Рождество?  — спросила Хелен.  — Мама с папой пригласили нас к себе на рождественский ужин. Твои родители хотят видеть нас в канун Рождества. Они всё время спрашивают, говорила ли я с тобой. Это довольно неловко, когда я говорю им, что нет. Они говорят, что ты тоже не отвечаешь на их звонки.

— Я не знаю, какое у меня будет расписание. Я буду дома, если смогу. Это ты можешь им сказать. Ты также можешь объяснить, что я начну отвечать на их звонки, когда они начнут говорить со мной в вежливой манере. Каждое сообщение, которое я получаю, даже от собственной матери, является угрожающим и оскорбительным. Мне не нужно это дерьмо,  — настаивал Джим.

— Хорошо, я скажу им, хотя сомневаюсь, что это принесёт много пользы. Они не слишком обрадовались тому, как ты обошелся с Фрэнком, или тому, как ты потом исчез,  — осторожно ответила Хелен.

— Значит, у меня нет причин приезжать на Рождество, не так ли? Я не позволю, чтобы твои или даже мои родители обращались со мной как с врагом общества номер один. Если они хотят, чтобы я был там, потому что им нравится мое общество, это одно. Если они хотят, чтобы я появился, чтобы они могли набить мне новую задницу, я не заинтересован,  — заявил Джим.

— Ты всё ещё можешь вернуться домой!  — всхлипнула Хелен, к удивлению Джима.  — Мы с Эмили будем рады тебя видеть и не будем делать глупых замечаний, если сможем. Разве ты не скучаешь по занятиям со мной любовью?

Вот оно. У Джима не было никакого желания заниматься сексом с Хелен. Услышав её и Фрэнка вместе, он довольно хорошо покончил с этими чувствами. Он думал о том, как лучше ответить. Он мог немного выдумать, так как не спал с Хелен с тех пор, как узнал о Фрэнке.

— Мне всегда нравилось заниматься любовью. Каждый раз, когда мы занимались любовью, это было что-то особенное для 

меня,  — ответил Джим, хотя и забыл упомянуть, что это было только потому, что он не знал, что он получал небрежные секунды Фрэнка.

— Я тоже!  — снова всхлипнула Хелен.  — Ты самый лучший любовник на свете, и я очень скучаю по тебе в своей постели. Пожалуйста, приезжай домой на Рождество. Посмотрим, сможешь ли ты провести с нами рождественскую неделю.

— Я должен об этом позаботиться. Обычно они не дают людям эту неделю отпуска под влиянием момента, потому что очень многие просят об этом, когда они вписываются в свой график отпусков. Я дам тебе знать,  — пообещал Джим.  — Я отправлю по электронной почте список всех людей, с которыми нужно связаться, чтобы подготовиться к снежному сезону.

Хелен с улыбкой положила трубку.  — Он самый лучший любовник на свете?  — повторила Эмили.  — Лучше бы Фрэнку этого не слышать. Он, кажется, думает, что находится на вершине твоего списка, списка его жены и кто знает, чьего ещё списка.

— Я просила тебя проявлять некоторую сдержанность, когда говоришь о Фрэнке. Твой отец на самом деле лучше Фрэнка, так что это не было ложью. Фрэнк более увлекателен, но не лучше.

— Я уверена, что папа будет цепляться за эту маленькую хорошую новость, когда ты объяснишь ему это таким образом. Он будет горд, как павлин. Его жена говорит, что он лучше других её любовников. Вот такой рекомендацией может похвастаться муж,  — заметила Эмили, когда мать в слезах вышла из комнаты.

Джим наслаждался своей новой жизнью. Он умудрялся проводить время в бассейне каждый день. С каждым днем он становился всё более загорелым и расслабленным. Он без труда разбирался в оборудовании завода и был уверен, что сумеет обеспечить бесперебойную работу.

Единственное, что его удивляло,  — это количество вдов, разведённых и незамужних женщин, населявших его кондоминиум. Все без исключения, казалось, наслаждались его обществом. Как только стало известно, что он умеет обращаться с инструментами, он стал постоянно пользоваться спросом. Это его не беспокоило, поскольку дамы всегда что-нибудь пекли для него, чтобы он мог взять домой, или давали ему домашнюю еду, или оставляли бутылку вина или упаковку пива у его двери.

Это было за несколько дней до Рождества, и Хелен давила на него, чтобы он взял на себя обязательство поехать домой на каникулы. Джим как раз закончил чинить дверцу шкафа миссис Стратер, когда, обернувшись, увидел, что она стоит голая у кровати!

— Я хотела бы отплатить тебе за твою доброту, Джим,  — улыбнулась вдова средних лет.  — У меня не так много лишних денег, но у меня есть много сдерживаемых желаний и потребностей. Ты займешься со мной любовью?

Джим разрывался. Он никогда не изменял жене. На самом деле он занимался сексом только с одной женщиной в своей жизни. У Сьюзен Стратерс была большая упругая грудь и великолепные ноги, которые поднимались вверх. Она была очень желанной женщиной, и не только для своего возраста.

— Сьюзен, мне нужно кое-что уладить в моём браке. У меня 

будет лучшее представление о том, где я буду после Рождества. Я никогда не изменял своей жене, но она, возможно, уже не будет моей женой. В любом случае я либо спрошу тебя, остаётся ли предложение в силе после праздника, либо помирюсь с женой. Должен признать, что на данный момент шансы на примирение невелики.

— Понимаю,  — кивнула вдова, набрасывая на плечи халат.  — Эта тупая сучка не оценила, какой драгоценный камень у неё есть, и изменила тебе, не так ли? Я буду здесь, и предложение останется в силе после праздников. Ты ведь знаешь, что я здесь не единственная леди, чьи потребности не удовлетворяются, не так ли?

— Ты всем девушкам нравишься. Ты всегда джентльмен, всегда любезен и готов помочь, и мы все знаем, что можем доверять тебе. Если ты решишь, что брак закончен, ты найдёшь много дам, готовых утешить,  — предсказала Сьюзен Стратерс.

Джим позвонил Хелен и сказал, что постарается быть дома в канун Рождества. Он был удивлен тем, насколько счастливой она казалась. Он понимал, что скучает по Хелен и Эмили, и был обязан им, а также самому себе, решить этот вопрос так или иначе. С этой мыслью он отправился на север за три дня до Рождества.

В первый день он проехал половину пути, так что на второй день у него было время пройтись по магазинам, а домой он все равно доберется вечером перед сочельником. Он даже был готов навестить родителей на ужин в канун Рождества. Если они были слишком несчастны, он просто уйдёт.

Было девять часов, когда он выехал на свою улицу и увидел множество машин, припаркованных на его подъездной дорожке. Джим узнал нескольких из них. Оказалось, что Хелен устраивает свою обычную неформальную праздничную вечеринку для своих друзей в Хоум Депо.

Подойдя к входной двери, он смог заглянуть на кухню. Там, большой, как жизнь, был грёбаный мудак Фрэнк. Не желая иметь с ним ничего общего и портить праздничное настроение, Джим обошел дом сзади и открыл дверь, ведущую в подвал. Он мог бы болтаться там, пока вечеринка не закончится и Фрэнк не уйдёт.

Он дремал на старом диване, который стащил несколько лет назад. Он проснулся почти через два часа после того, как заснул. Он прислушался, но не услышал шума, доносившегося сверху. Он вернулся во двор и посмотрел вокруг. Осталась только одна странная машина. Джим снова направился к входной двери, гадая, кому она принадлежит.

Он снова заглянул на кухню, но на этот раз Хелен была с Фрэнком. Он сжимал её левую грудь, целуя! Джим тут же почувствовал, как к нему возвращается прежняя ярость. Он удержался от того, чтобы ворваться и наброситься на Фрэнка. Однажды ему это сошло с рук, но вряд ли удастся снова.

Он решил прокрасться наверх и подождать, чтобы застать двух влюбленных на месте преступления. Потом он сделает несколько снимков на телефон и пошлёт шлюху к черту, а сам вернётся во Флориду.

Это 

казалось хорошим планом, но ему не суждено было сбыться. Джим без труда проник в дом и незамеченным поднялся по лестнице. Он проскользнул в гостевую комнату и стал ждать, выключив свет и слегка приоткрыв дверь. Минут через двадцать Хелен поднялась по лестнице и вошла в хозяйскую спальню. Джим услышал, как включился душ, и это вывело его из себя. Сучка собиралась принять душ и привести себя в порядок для своего любовника.

Фрэнк ещё ходил внизу, когда Джима осенило. Он вышел в коридор и выключил ночник, прежде чем вернуться в гостевую комнату. Когда Фрэнк поднялся примерно на треть, Джим протянул руку и выключил свет в коридоре. Он знал по опыту, что на втором этаже будет очень темно, но в тусклом свете с улицы он мог разглядеть силуэт любого, кто поднимался по лестнице.

Фрэнк что — то пробормотал, когда погас свет, но продолжал подниматься по лестнице. Джим вышел из спальни и остановился на верхней ступеньке лестницы, наблюдая за приближающимся Фрэнком. Когда Фрэнку оставалось сделать всего три шага, Джим ударил его правой ногой. Он почувствовал, как его пятка коснулась челюсти Фрэнка. Человек отлетел назад так быстро, что Джим был поражён.

В тусклом свете он смог разглядеть Фрэнка, скользящего вниз по лестнице, как бобслеист по прямой. Он ударился о нижнюю ступеньку лестницы и по инерции оказался в центре гостиной. Оказавшись там, он остался совершенно неподвижным!

Джим слышал, как льется вода в душе, и знал, что Хелен не слышала тех звуков, которые издает мужчина, прыгая вниз головой. Джим снова задумался, когда ярость, которую он испытывал, начала рассеиваться. Если Фрэнк умрёт, он окажется по уши в дерьме!

Джим быстро спустился по лестнице, перешагнул через распростёртое тело Фрэнка и вышел из дома. Через два часа он был уже за сотню миль отсюда и решил прибавить ещё много миль, прежде чем остановиться.

Уже почти рассвело, когда он наконец заехал в дешевый мотель и заплатил наличными за номер. Он проспал четыре часа и снова направился на юг. Ведя машину, он обдумывал ситуацию. Он напал на человека. Это может быть очень серьёзная ситуация, в зависимости от того, выживет Фрэнк или нет.

Как до этого дошло? Джим понял, что ему нужно держаться подальше от Фрэнка и Хелен, иначе он окажется в тюрьме за убийство. Они просто не стоили этого. Он также признался себе, что чувствует себя одиноким и потерянным без Хелен. До недавнего времени они с Эмили были центром его вселенной. Они предали его, и ему нужно было двигаться дальше.

В полдень зазвонил его сотовый. Это был номер его родителей, поэтому он переключился на голосовую почту. У него не хватало духу объяснять матери, почему он не придёт на ужин в канун Рождества или почему снова напал на Фрэнка.

Через полчаса он собрался с духом и выслушал сообщение.  — Джим, это твой отец. Позвони нам, когда получишь это. Весь ад разразился в вашем доме. С 

Хелен и Эмили всё в порядке, но случились вещи, о которых тебе нужно знать.

— Привет, папа. Я только что получил твое сообщение. Что случилось?  — спросил Джим, когда отец снял трубку.

— Нет простого способа сказать тебе это, Сынок. Этот чертов Фрэнк снова был у тебя дома прошлой ночью. Было уже поздно, он упал с лестницы и сильно ушибся. У него сломана челюсть, сломана рука, несколько сломанных рёбер и ещё одно сотрясение.

— Его жена пришла в ярость, когда узнала, что он у вас. У неё создалось впечатление, что он допоздна работает в "Хоум Депо" над инвентаризацией на конец года. Она добралась до вашего дома до того, как медики погрузили его в машину "Скорой помощи". Наверное, она дала Хелен пощёчину и обозвала её всеми именами в книге. Она даже попыталась сбросить мужа с каталки, но её остановила полиция. Сказать, что она была расстроена, было бы преуменьшением.

— Всё это возвращает нас к Дню благодарения, когда ты выкинул этого придурка. Мы были расстроены очевидным жестоким нападением на парня просто потому, что он носил ковбойскую рубашку. Теперь, когда у нас есть немного более ясная картина того, что происходит, мы с твоей матерью хотим извиниться перед тобой. Мы должны были знать, что ты не сделаешь ничего подобного без веской причины. Мы гордимся тобой, сынок. Ты проявил больше сдержанности, чем я.

— Спасибо, папа. Как Эмили? Она всё это время была дома?  — спросил Джим.

— Это ещё одна проблема. У нас с ней сегодня утром был довольно серьёзный разговор. Вчера она ночевала у подруги, но сегодня призналась, что знала, что Хелен раздвигает ноги для этого придурка. В свою защиту Эмили сказала, что знала, что ты бросишь изменяющую задницу Хелен, и она хотела, чтобы семья оставалась вместе, пока она не закончит школу. После этого она собиралась рассказать тебе. Излишне говорить, что мы были очень разочарованы, и я не могу себе представить, что ты чувствуешь. Твоя мать сказала ей, что она предала тебя так же, как и Хелен. Было много слёз, но в конце мы все обнялись.

— Спасибо за поддержку и за то, что помогли Эмили разобраться,  — ответил Джим.

— Сынок, где ты на самом деле? Я знаю, ты сказал, что тебя перевели, но теперь, когда я знаю, какие были проблемы, я задаюсь вопросом, не переехал ли ты просто в мотель или не снял ли комнату здесь, в городе. Как бы ты ни был зол, переезд в Мичиган в декабре — это довольно радикально.

— Компания купила дом поменьше в Дейтона-Бич. Меня повысили и перевели сюда. Они дали мне большую прибавку и небольшую квартиру. Я начальник техобслуживания,  — похвастался Джим отцу.

— Во Флориде? Ни хрена! Это здорово. Ты не будешь возражать, если мы с мамой навестим тебя в феврале? К тому времени нам хватит зимы.

— В любое время, папа. Всегда пожалуйста. Пожалуйста, не говори Хелен, где 

я. Я не хочу сейчас мириться с её дерьмом.

— Я слышу тебя, Джим. Вряд ли мы будем с ней о чем-то говорить. Я бы посоветовал тебе поговорить с Эмили. Она чувствует себя довольно подавленной из-за всего этого беспорядка. Она думает, что ты, должно быть, знал, что Хелен изменяла, потому что был так холоден с ними обоими. Ты знал, что Эмили знала об этом?

— Мне нужно идти, папа. Мы обсудим всё это позже, когда уляжется пыль. Спасибо за понимание и за помощь Эмили. Я люблю вас обоих,  — заявил Джим, закончив разговор.

Он вернулся в свою квартиру в сумерках в канун Рождества. Это было первое Рождество Джима в одиночестве, и он чувствовал себя подавленным. Он включил телевизор, открыл пиво и сел на диван, чтобы прозябать. Он всё ещё размышлял, когда в дверь позвонили.

— Я увидела, что у тебя горит свет, и пришла поздравить с Рождеством,  — поприветствовала Сьюзен Стратерс.  — Нехорошо быть одному на Рождество, для нас обоих. Тот факт, что ты вернулся, говорит мне, что ты не помирился со своей женой.

— Вполне разумное предположение,  — согласился Джим.  — Её парень собирался ночевать в моей постели. Я ненавижу толпу, если, конечно, это не пара женщин.

— А как насчёт одной женщины? Я, может, и заставлю тебя немного потесниться, но не думаю, что ты будешь возражать,  — многозначительно добавила Сьюзен.

Джим секунду обдумывал её предложение, прежде чем принять.  — Мне бы очень этого хотелось. Я должен предупредить тебя, что у меня давно не было секса, и я, должно быть, не очень хорош в этом, иначе моя жена не пошла бы искать странный член.

— Я действительно сомневаюсь, что проблема была в тебе. Когда мужчина так же любезен, бескорыстен и добр, как ты в повседневной жизни, то можно поспорить, что он будет великолепен в спальне,  — ответила Сьюзен.  — У тебя есть презервативы?

— Нет, я не пользовался ими уже двадцать лет,  — ответил Джим, понимая, что ему ещё многое предстоит узнать о свиданиях.

— Твои партнеры оценят, что они у тебя есть. Это здоровая, внимательная вещь. Благодаря этой синей таблетке люди нашего возраста и намного старше передают много ЗППП и даже СПИДа. К тому же твоя жена играла с тобой, так что кто знает, что она могла тебе дать. Мы будем использовать презервативы, которые я принесла, но я не буду делать тебе оральный секс, пока ты не сдашь анализ. Это справедливо?  — спросила Сьюзен.

Так оно и было, и Джим отлично провел сочельник. Выбросив третий отработанный презерватив в мусорное ведро, Джим подумал о том, как в очередной раз за очень короткое время его жизнь перевернулась на 180 градусов. Он всё ещё мог выступать, и, судя по тому, как бесновалась Сьюзен, делал это довольно хорошо! Его гнев на Хелен и Эмили начал угасать, когда он заменил его счастливыми воспоминаниями, которые улучшили его самооценку.

Он ещё чувствовал боль, а также пустоту, которую их 

действия создали в его жизни, но он, наконец, справился с этим. Люди делали плохие вещи, даже хорошие люди и даже те, кого он любил. Сьюзен помогла убедиться, что жизнь действительно стоит того, чтобы жить.

Она выскользнула из его дома, пока было ещё темно, рождественским утром, чтобы избежать сплетен в кондоминиуме, но согласилась встретиться в бассейне с подогревом позже на Рождество. В тот вечер Джим наслаждался домашней едой и ещё одним раундом занятий любовью со Сьюзен. Он вернулся к себе к девяти вечера, опять же, чтобы избежать сплетен. Можно было не сомневаться, что несколько глаз видели, как он входил и выходил из квартиры Сьюзен.

Телефон Джима зазвонил через несколько минут после того, как он вернулся домой.

— Папа? Ты не приехал домой на Рождество, но я тебя не виню. Мама в полном беспорядке, и я тоже чувствую себя дерьмово. Я так сожалею о том, что мы с тобой сделали. Я знала, что это неправильно, но я была эгоистом. Я хотела, чтобы вы оставались вместе, пока я не закончу школу.

— Это всё вода под мостом,  — ответил Джим.  — Я не буду лгать. Вы оба причинили мне много боли. Я и не подозревал, что твоя мать была так несчастна со мной. Мне и в голову не приходило, что ты согласишься и даже поможешь ей скрыть это от меня. Я пытаюсь пройти через это, но это нелегко.

— Это самое странное. Мама не недовольна тобой. Она сказала мне, что ты хороший муж, отец и любовник. Она просто хотела попробовать что — то другое и теперь чертовски сожалеет об этой идее. Ты знал о Фрэнке и маме в День благодарения, когда мама пригласила его к себе?

— Да. Я должен был извиниться за то, что потерял контроль, но этот чертов парень ткнул меня носом. На нем был ковбойский свитер, но с таким же успехом на нем можно было бы написать "Я трахнул твою жену", а не "Ромо". Я просто огрызнулся на уровень неуважения, которое он и твоя мать проявили ко мне.

— Я все прекрасно понимаю. Я была рада, что ты его разукрасил. Я видела его глупую ухмылку и поняла, что он злорадствует. Мама настаивала, что это из-за ковбойской рубашки, но раньше тебя это никогда не беспокоило. Ты пропустил мои последние два матча, потому что был расстроен из-за меня?

— Да. Мне очень жаль, но когда Фрэнк сказал, что будет болеть за тебя, я понял, что не смогу пойти. Иначе я бы сейчас сидел в тюрьме,  — сказал Джим.

— Ты слышал Фрэнка? Ты был там, когда я привезла запаску? Это ведь ты перерезал шток клапана, не так ли? Ты хотел узнать, позовёт ли мама тебя на помощь, чтобы заставить её признаться. Вместо этого я оказалась в самой гуще событий! Мне так жаль, папа. Я действительно была эгоистичной и глупой, и теперь расплачиваюсь за это.

— Не 

кори себя за это. Я должен был просто встретиться с твоей матерью на месте, но я обнаружил, что у меня проблемы с гневом. Я бы, наверное, отправил их обоих в больницу.

— Сомневаюсь, папа,  — ответила Эмили.  — Ты просто не из тех, кто причиняет боль женщине, особенно своей жене. Фрэнк — это совсем другая история. Дедушка сказал тебе, что Фрэнк упал с нашей лестницы прошлой ночью. Он изрядно испорчен, но ожидается, что он полностью восстановится, хотя это займет некоторое время.

— Угадай, что я нашла в подвале. Это был новый ноутбук, который ты, должно быть, оставил мне на День благодарения. Это было запланировано наперед. Большое спасибо. Я буду часто им пользоваться, особенно когда в следующем году поступлю в колледж,  — пообещала Эмили.

— Рад, что тебе понравилось,  — ответил Джим, сообразив, что забыл о подарках, которые положил на диван в подвале.  — А для своей матери ты тоже нашла?

— Она заплакала, как ребёнок, когда увидела жемчуг. Это был хороший подарок, и это действительно заставило её чувствовать себя ещё хуже из-за того, как она обращалась с тобой. Забавно, что я не видела этих подарков за несколько дней до Рождества, когда была в подвале в поисках новых ёлочных огней. Спасибо, что столько лет был таким хорошим отцом. Я только начинаю ценить тебя, как и должна,  — призналась Эмили с лёгким всхлипом.

— Не расстраивайся. Когда я был в твоем возрасте, я думал, что мои родители глупее коробки с камнями. Они действительно многому научились за следующие несколько лет,  — усмехнулся Джим.  — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива и у тебя была прекрасная жизнь. Не беспокойся обо мне. Со мной всё будет в порядке.

— Я люблю тебя, папа. Возможно, я даже найду способ добраться до Мичигана, чтобы навестить тебя этой зимой,  — предложила Эмили.

— Эм, я не сказал всей правды о своем переводе. Компания выкупила небольшой дом в Дейтон-Бич. Вот где я сейчас живу. Если ты хочешь навестить меня, у меня есть свободная спальня. Прямо за моей дверью есть бассейн, а океан в паре кварталов отсюда.

— Ты что, издеваешься? Если бы мы с мамой знали об этом, то пошли бы вместе с тобой! О, я думаю, ты на самом деле не хотел нас, не так ли? Мы не заслуживали того, чтобы быть с тобой после всей той боли, которую причинили. Я не виню тебя за то, что ты не сказал нам. Мы лгали тебе каждый день, так что ты имел право не говорить всей правды хотя бы один раз. Это действительно поставит маму на грань.

— Ты не обязана ей ничего говорить, хотя это уже не секрет. Я отправлю ей свой адрес по электронной почте, чтобы мы могли договориться о разводе по почте, и мне не придется возвращаться туда,  — рассуждал Джим.

— Я боялась спросить об этом. Ты собираешься развестись с мамой? Я всё понимаю и нисколько 

тебя не виню. Я предупреждал её, когда она встречалась с этим клоуном, но она верила, что ты никогда не узнаешь. Я просто хочу, чтобы всё обернулось по-другому. Спокойной ночи, папа. Я, пожалуй, попробую приехать в гости. Ты не видел меня в последнее время в бикини. Я начинаю заполняться довольно хорошо.

— О, здорово! А теперь я должен пойти и купить дробовик,  — пошутил Джим.  — Спокойной ночи и Счастливого Рождества.

Эмили как раз положила телефон обратно в карман, когда в комнату вошла её мать.  — Я правильно поняла, что твой отец на самом деле не в Мичигане? Тогда где же он и почему солгал нам?

— Он на недавно приобретенном заводе своей компании в Дейтона-Бич,  — ответила Эмили.  — Он не лгал нам. Он сказал, что его переводят на другой завод, и так оно и было. Мы не знали, что у них есть такой в Дейтоне, поэтому предположили, что он в Мичигане. Он не сказал нам, потому что был там, когда ты позвонила мне, чтобы я принесла запасное колесо в мотель. Он слышал весь разговор и знал, что ты сидишь в дешёвой комнате, где Фрэнк вышибает тебе мозги. Он не чувствовал себя обязанным принимать нас во внимание.

— Почему же он тогда ничего не сказал? Боялся ли он Фрэнка?  — спросила Хелен.

— Боялся Фрэнка? Что, чёрт возьми, с тобой не так?  — спросила Эмили.  — Он вытер пол задницей Фрэнка. Фрэнк не сравнится с отцом ни в драке, ни в воспитании семьи. Ты всё время пытаешься найти в нем недостатки или слабости, чтобы оправдать непростительное. Я бы настоятельно рекомендовала тебе не относиться к своему следующему мужу так, как к отцу.

— Следующий муж? Что тебе сказал отец?  — спросила встревоженная Хелен.

— В это трудно поверить, но с него довольно твоего обмана и лжи. Он чувствует, что развод — это следующий шаг. Я же говорила тебе, что он сделает это, когда узнает.

— Я не хочу развода. Я не люблю Фрэнка. Он мне даже не нравится. Ничего бы этого не случилось, если бы он не упал с лестницы!  — заскулила Хелен.

— Ты что, не слушала? Ты была обречена в тот день, когда я доставила твоё запасное колесо в мотель. Папа был там, всё видел и слышал. Он знает, как мы его не уважали. Он знает, что ты лгала, он знает, что ты изменяла, и он знал это, когда ударил Фрэнка в День благодарения. К тому времени ты уже была "разведенной гулящей женщиной". Фрэнк ни в чём не виноват. Он твой. Он сам заварил кашу. Может быть, теперь, когда его жена разводится с ним, вы двое сможете переспать,  — предложила Эмили.

— Мне не нужен этот осёл! Я хочу, чтобы Джим вернулся,  — всхлипнула Хелен.

Следующий день был ещё хуже для Хелен. Эмили позвонила отцу, чтобы объяснить новую проблему.  — Мама получила письмо из департамента здравоохранения штата. Её бойфренд сдал анализ крови, пока был 

в больнице, и у него венерическое заболевание. Мама должна пройти проверку, а также рассказать им обо всех, с кем у неё был секс. Ты в её списке, хотя я не уверена, насколько далеко ты в нём. Очень скоро ты получишь письмо.

— Ух ты! Наверное, мне следовало это предвидеть. Я запишусь на приём сегодня. Спасибо, что сразу дала мне знать. Я ценю заботу и внимание.

— Такого обращения мужчина должен ожидать от своей дочери. На какое-то время я заблудилась, но теперь снова на верном пути. Береги себя, папа.

Джим договорился о немедленном обследовании. Он должен был отдать должное Сьюзен за то, что она была достаточно умна, чтобы предотвратить распространение любого ЗППП, которое Хелен, возможно, передала ему. По дороге домой с работы он купил кучу разных видов презервативов. Вернувшись домой, он достал большую миску и почти наполнил её презервативами. Он поставил миску на тумбочку у кровати. Он пообещал себе, что никогда не станет причиной того, что какая-нибудь милая леди подхватит отвратительную болезнь, которую так легко предотвратить.

Время шло. Джим получил результаты анализа крови и с радостью узнал, что он не болен. Свободное время Джима было заполнено просьбами женщин из кондоминиума заняться домашними делами. Он становился всё более востребованным. Однажды вечером, когда он упомянул об этом Сьюзен, она призналась, что упоминала в разговоре с двумя "девушками", что он очень способный в постели. Они поклялись хранить тайну, но она признала, что, возможно, они "проговорились" в компании женщин, большинство из которых не были замужем. По какой бы причине он ни нравился дамам, Джим обнаружил, что регулярно заглядывает в аптеку, чтобы наполнить чашу презервативов. Все без исключения дамы, входившие в его спальню, рылись в тазике, рассматривая презервативы, прежде чем выбрать один или два. Все они, казалось, были довольны, что он так заботится о своем и их здоровье. Это просто добавило к его легенде.

Однажды днём, незадолго до Пасхи, Джим открыл дверь и увидел Эмили с маленьким чемоданчиком. Прежде чем он успел заговорить, она бросилась в его объятия и крепко обняла.

— Мне так жаль, папа! Пожалуйста, прости меня и позволь мне остаться с тобой на несколько дней, но я уйду, если ты захочешь.

— Я просто удивлён, увидев тебя у своей двери. Пойдём, я покажу тебе комнату,  — предложил Джим.  — Тебе здесь всегда рады. Ты выглядишь совсем взрослой!

— Я же говорила тебе, что наконец-то заполнила нужные места,  — засмеялась Эмили, поворачиваясь так, чтобы Джим мог любоваться ею со всех сторон.  — Я ношу бюстгальтер того же размера, что и мама, хотя сейчас, наверное, он мне больше подходит. Мама становится довольно худой.

— Я поймала попутку с Шеардами. Они едут в Орландо, но были достаточно любезны, чтобы высадить меня здесь,  — сказала Эмили.  — Наверное, я знала, что ты позволишь мне остаться. Сейчас весенние каникулы, и я пробуду здесь всего четыре дня, а потом они заберут меня обратно в 

снег и холод. Это место действительно хорошее. Держу пари, тебе нравится здесь жить.

— Он не такой большой, как наш дом, но в нем есть всё, что мне нужно, включая бассейн с подогревом прямо за дверью,  — согласился Джим, наблюдая, как Эмили осматривает квартиру.

— Ух ты! Похоже, ты получаешь всё, что нужно!  — Эмили рассмеялась, обнаружив в его спальне вазочку с презервативами.  — Молодец, папа. Ты заслуживаешь немного веселья после того, как мы обосрали тебя. Я не буду тебе мешать. Я просто посижу у бассейна и понежусь в лучах солнца, пока ты будешь на работе. Что это за оранжевый шар в небе? Кажется, я помню, что видел его в какой-то момент, например, 4 июля два года назад.

— Завтра вечером, когда я вернусь с работы, мы пойдём ужинать. Здесь есть много отличных мест, где можно поесть, особенно если ты любишь пиво и рёбрышки, или стейк, или морепродукты,  — продолжал Джим.  — Я отвезу тебя в одно из мест, где тусуются парни с работы, чтобы они увидели, какая у меня красивая дочь.

На следующий вечер Джим и Эмили сидели за рёберным суставом и хорошо проводили время.  — Почему ты простил меня, папа? Не знаю, стала бы я это делать на твоём месте. Это было ужасно с моей стороны — помогать маме изменять тебе. Я ненавижу себя за то, что сделала это, и искренне сожалею.

— Я дам короткий ответ,  — ответил Джим.  — Я гораздо счастливее с тобой, чем когда тебя не было. В этом отношении я эгоист. Это делает меня счастливее, и теперь это одна из моих жизненных целей.

— Я очень рада, что ты так думаешь. Надеюсь, ты всегда будешь рад, что я рядом,  — искренне заявила Эмили.  — Мы всегда были близки, и я возненавидела себя, когда поняла, что прогнала тебя.

— Есть ли шанс, что ты когда-нибудь простишь маму? Без тебя ей не очень хорошо. Она похудела и почти никуда не ходит. Когда пошли слухи о том, что у Фрэнка венерические заболевания и его сексуальные партнеры нуждаются в тестировании, половина людей, которые работали в магазине, были напуганы до смерти.

— Похоже, Фрэнк заразился венерическим заболеванием от новой кассирши, которую недавно наняли. Они заразили довольно много людей. Мама была единственным менеджером в этом списке, и это было очень неловко для неё,  — вспоминала Эмили.  — Несколько раз она приходила домой в слезах. К её чести, она выстояла и наконец-то смирилась с тем фактом, что действительно облажалась, когда изменила тебе.

— Эмили, мы с твоей мамой договорились. Мы были партнёрами. Партнёры должны быть честны друг с другом. Они должны доверять друг другу. Я ей больше не доверяю,  — признался Джим.

— Я так и думала, особенно после того, как я встретила твой гарем сегодня у бассейна. Было неловко, что так много женщин расспрашивают меня о тебе. По тому, как они говорили о тебе, я поняла, что по крайней мере четверо из них 

спят с тобой. Мой отец — владелец кондоминиума,  — ухмыльнулась Эмили.  — Серьёзно, они все думают, что ты чувствительный, честный, симпатичный парень, который довольно хорош в постели.

— Я не знаю обо всём этом. У меня есть пара подруг, которые время от времени заглядывают ко мне. Не думаю, что они считают меня чем-то особенным. Это больше похоже на то, что я свободен,  — скромно предположил Джим.

— Мама действительно облажалась,  — заметила Эмили.  — Можно я приеду, как только закончу школу, и найду здесь работу на лето? Я подумываю о том, чтобы поступить в здешний колледж. Если это рядом, могу ли я жить с тобой? Если это не достаточно близко, чтобы ездить на работу, можно мне проводить выходные и праздники с тобой? Мы с мамой не очень хорошо ладим. Это было действительно плохо на Рождество, когда дерьмо попало в вентилятор с Фрэнком, но мы просто больше не близки. Её обман беспокоил меня гораздо больше, чем я понимала в то время.

Джим с готовностью согласился на просьбу Эмили. Он был гораздо счастливее, когда проводил время со своим единственным ребёнком. Она превращалась в женщину, и ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как она взрослеет. Он разговаривал с ней несколько раз в неделю, когда она возвращалась после весенних каникул.

Она настояла на том, чтобы он не приезжал на её выпускной, но пообещала, что поедет во Флориду на следующий день. В воскресенье днём Джим открыл дверь, чтобы поприветствовать Эмили, когда столкнулся лицом к лицу с Хелен! Он не мог ни думать, ни двигаться, казалось, несколько минут, но он знал, что это могло быть только десять или пятнадцать секунд. Ему удалось немного прийти в себя.

— Входи, Хелен. Могу я предложить тебе выпить?  — машинально спросил Джим, пытаясь понять, почему она оказалась у его двери.

— Спасибо, Джим. Это было бы здорово,  — ответила Хелен, следуя за Джимом на кухню. Он налил им обоим чаю со льдом и сел, как только Хелен села по другую сторону стола.

— Я ехала за Эмили. Она сказала мне, что будет жить здесь с тобой. Я перевела свою работу в Дейтон. Нам нужно решить, что мы собираемся делать с домом. Ты никогда не подавал на развод, и мы не разговаривали, так что я не знаю, что бы ты хотел сделать,  — заключила Хелен.

— Почему ты переезжаешь сюда?  — удивился Джим.  — Как ты думаешь, что произойдёт?

— Думаю, я перестану мёрзнуть каждую зиму,  — пошутила Хелен.  — Эмили учится в колледже здесь, во Флориде, так что мне нечего делать там, кроме как быть пищей для сплетен. Не знаю, что тебе сказала Эмили, но твои родители со мной не разговаривают, да и мои родители не намного лучше. Я разочаровала многих людей, включая себя, но в основном тебя.

— Я не могу просить у тебя прощения, потому что мои действия были непростительны,  — призналась Хелен.  — Я ищу новый старт, где люди не будут шутить о 

том, что у меня есть "хлоп" и тому подобное. Кстати, я была очень рада, что не передала это тебе. Думаю, ты перестал заниматься со мной сексом к тому времени, как Фрэнк обрушил на меня этот подарок.

— Я несу ответственность за то, что с нами случилось. Я пыталась обвинить тебя, потом Фрэнка, ту шлюху, которая дала ему болезнь, даже того парня, который сделал лестницу, с которой упал Фрэнк. Я наконец поняла, что всё это было на мне. Я разрушила свою жизнь и пыталась разрушить твою тоже. Если бы ты не узнал, то наслаждался бы маленьким подарком Фрэнка вместе со мной. Я сожалею о том, что сделала. Я удивляюсь, как это я думала, что это казалось нормальным в то время, как будто я имела право на небольшую интрижку.

— Я даже втянула в это дело Эмили и никогда себе этого не прощу. Я чуть не разрушила её отношения с отцом, потому что была эгоистичной сукой. Она снова и снова предупреждала меня, что Фрэнк — осёл и что это плохо кончится, но я не слушала,  — призналась Хелен.  — Я так рада, что ты позволил ей вернуться в свою жизнь. Твоя любовь и одобрение очень много значат для неё. Это много значило для меня до того, как я сбилась с пути. Теперь, когда у меня её нет, я бы всё отдала, чтобы вернуть её.

— Думаю, нам нужно составить список вещей на продажу, и разделить деньги. Я думал, ты уже подала на развод. Разве Фрэнк сейчас не холост?  — многозначительно спросил Джим.

— Я слышала, что это так, но мне плевать на этого ублюдка, если ты это имеешь в виду. Я тупая сука, но не настолько, чтобы развестись с тобой ради Фрэнка,  — ответила Хелен.  — Я думала, ты уже развёлся со мной. Я дала тебе множество причин.

— Думаю, я доволен тем, что делаю здесь,  — ответил Джим.  — Ты же знаешь, как я ненавижу перемены, а развод может многое изменить. Мы должны обсудить это сейчас, не так ли?

— Полагаю, что да, если ты хочешь. Я хотела бы остаться замужем, хотя мои прошлые поступки опровергают это утверждение. Я знаю, что ты слишком хороший человек, чтобы оставаться с женой, которая лжёт и обманывает. Я всегда это знала, но говорила себе, что ты никогда не узнаешь.

— Где ты остановишься сегодня?  — спросил Джим.  — У нас есть немного времени. Мы можем обсудить продажу дома и всё остальное, что связывало нас, в течение следующей недели или двух.

— Я собираюсь поискать мотель, когда уеду отсюда. Я видела кое-что неподалеку от шоссе 95. Они довольно близко от "Хоум Депо". Я начинаю работать там через неделю,  — сообщила Хелен.  — Эмили пошла за продуктами, чтобы у нас было время поговорить, но она скоро вернется, и мне пора.

— В комнате Эмили две односпальные кровати. Ты можешь остаться там, если она не против,  — предложил Джим.

— А 

тебе не будет от этого неудобно? Я знаю, что сейчас я не твой любимый человек,  — сдержанно сказала Хелен.

— Со мной всё будет в порядке, если Эмили не возражает. Мы спросим её, когда она придёт,  — ответил Джим.

Конечно, Эмили не возражала, чтобы мать какое-то время делила с ней комнату. В течение следующих нескольких дней все трое начали возвращаться к привычкам, которые они разделяли годами. Джим избегал бассейна и других дам, пока Хелен находилась под его крышей. У него больше не было желания причинять ей боль.

— Есть несколько женщин, которые приходят к бассейну и хотят знать, когда я уезжаю,  — начала Хелен однажды вечером, после того как Эмили ушла на концерт.  — Они всё время говорят о твоей большой миске презервативов и о том, какие они предпочитают. Это довольно забавно, если подумать. Они сделали всё, кроме того, что сказали мне, что я разрушила их сексуальную жизнь. Ты сделал счастливыми четырех женщин, Джим? Я впечатлена.

— Жаль, что я не произвел на тебя впечатления до встречи с Фрэнком,  — огрызнулся Джим.  — Я не стану извиняться за то, что доставил удовольствие этим дамам. Никто из них не замужем, и они знают, что я не беру на себя никаких обязательств. Я стараюсь доставлять им столько удовольствия, сколько получаю, и им это нравится.

— Как насчёт того, чтобы развлечься со мной?  — спросила Хелен.  — В моём предложении нет никаких условий. Я просто чувствую, что многим обязана тебе за то, что ты так хорошо ко мне относишься после того, что я с тобой сделала.

— Я уже не тот парень, которого ты помнишь,  — настаивал Джим.  — Я более требовательный и напористый. Я говорю этим женщинам, чего хочу, и они, кажется, с удовольствием это делают. Я никогда не позволял им оставаться больше одной ночи подряд.

— Так что будь со мной на одну ночь. Я справлюсь со всем, что ты мне предложишь. Я буду чувствовать себя лучше после того, что сделала, и сделаю всё, чтобы тебе стало намного лучше!  — пообещала Хелен.

Джим несколько минут обдумывал её слова и принял решение. Через десять минут они уже лежали голые на его кровати. Хелен взяла его член в рот и принялась делать Джиму самый лучший минет, какой только могла. Она продолжала работать с ним после того, как он кончил, и вскоре он снова стал твёрдым. Она скользнула вверх по его телу и приготовилась насадиться на его твёрдый член.

Одну минуту. Ты хочешь выбрать презерватив или я?  — спросил Джим, указывая на свою коллекцию презервативов.

— Джим, меня проверяли. Я чиста, и я знаю, что ты всегда в безопасности с другими женщинами, так что они нам не нужны. Без них лучше,  — проворковала Хелен.

— Я воспользуюсь этим ребристым. Мне нравится, как это ощущается,  — заявил Джим, натягивая презерватив на свой твёрдый член.  — Окей, а теперь соскользни на этого плохого парня!

Хелен чуть было не запротестовала, но поняла, что у 

Джима есть причины не доверять ей. Она опустилась на его твёрдый член, и это было даже лучше, чем она помнила. Джим продержался долго и оседлал её в нескольких позах, подарив ей три отдельных оргазма, прежде чем кончил по-собачьи.

— Боже мой!  — выдохнула Хелен, пытаясь отдышаться.  — Это было невероятно. Ты научился нескольким новым трюкам.  — Спасибо, Джим.

Хелен несла свою одежду из комнаты Джима в комнату Эмили, когда услышала голос Эмили.  — Ребята, вы наделали достаточно шума! Я рада, что ты закончил, и я могу немного поспать.

Хелен осталась на лето с Эмили и Джимом. Она спала на второй кровати в комнате Эмили, но часто наведывалась к Джиму. Она часто говорила Джиму, что он единственный мужчина, который у неё когда-либо будет. Джим просто кивал в знак согласия.

После первой ночи Джим заметил, что Хелен регулярно пересчитывает презервативы в миске. Вскоре он понял, что Хелен высосет его член досуха, по крайней мере один раз, и оседлает его до следующего оргазма, а затем посмотрит, сможет ли она поднять его на третий раунд. Он понял, что она пытается держать его опустошённым, чтобы он не мог обслуживать других дам в здании.

Хелен не нравилось, что её смена заканчивалась в десять вечера, а Джим приходил домой к пяти. По крайней мере, два раза в неделю она приходила домой, и находила свежие простыни на его кровати, и чаша презервативов облегчалась на пару резинок. Это приводило к тому, что Хелен делала всё возможное, чтобы опустошить яйца Джима на несколько вечеров.

Всякий раз, когда она расслаблялась, она обнаруживала пропажу одного или двух презервативов. Она даже начала следить за количеством презервативов в миске.

Поскольку ей нужно было быть на работе в два часа, она часто проводила утро у бассейна. По большей части другие дамы не были к ней недобры. Было очевидно, что все они знали, что её брак был почти в предсмертной агонии, и что она была единственной, кто создал ущерб, обманывая. Время от времени одна из дам делала замечание или задавала вопрос, который, как знала Хелен, должен был послужить ей сигналом.

— Хелен, ты выбрала новое синее постельное белье для комнаты Джима?  — спросила однажды утром Сьюзен Стратерс.  — Оно прекрасно сочетаются с занавесками и ковром.

— Да, конечно,  — согласилась Моника Бэррон.  — Это красивый мужской цвет, а Джим очень мужественный парень.

— Джим, тебе не нужны эти шлюхи в твоей постели,  — ныла Хелен той ночью.  — Я дам тебе столько секса, сколько ты захочешь. Я ведь тебя удовлетворяю, не так ли?

— Совершенно верно,  — ответил Джим.  — Я никогда больше не буду иметь ничего общего ни с одной из этих женщин.

— Тогда почему сегодня в миске на 2 презерватива меньше? Откуда все знают, какого цвета у тебя постельное бельё?  — спросила Хелен.

— Понятия не имею,  — ответил Джим с улыбкой, кивнув на свой твердый член.

"Чёрт!" — подумала Хелен. «Я сегодня вечером снова вытрясу ему мозги и сделаю ещё один 

минет, прежде чем он уйдёт утром. Я знаю, что он будет трахать этих шлюх завтра днём, если я этого не сделаю».