В моём сердце

Что за способ начать пятницу. Я был возбужден теплым ртом, ласкающим мой член. Я лёг на спину и подпёр голову подушкой. В четверг вечером мы провели два часа, вылизывая и тыча в разные дырки.

Через несколько приятных минут Жанетт, моя жена уже три года, приподнялась и пронзила свою очень скользкую киску моим твёрдым членом так, чтобы доставить себе наибольшее удовольствие. Я умело тормозил своё извержение. Её дыхание стало затруднённым, а покачивание — несколько спазматичным. Она была так близко, что я начал толкаться вверх.

Стоная и дергаясь, она задыхалась, и её тело сотрясалось от оргазма. Её голова упала мне на грудь, когда я наполнил её канал своей спермой. Жизнь хороша.

— Это всё, что ты получишь до понедельника.

— Боишься, что другие начнут ревновать, когда услышат твои радостные крики?

— Что-то в этом роде.

— Ну что ж, в таком случае и тебе до понедельника тоже!

Это заставило меня хихикнуть и закатить глаза.

Так началась наша пятница. Мы оба взяли выходной. Жанетт тоже взяла выходной в понедельник. У меня заканчивались каникулы, поэтому мы возвращались в воскресенье вечером, чтобы я мог приступить к работе в понедельник.

Мы направлялись в горы на выходные покататься на лыжах. Лучшая подруга Жанетты, Татьяна, и её муж Стив сняли с нами домик в пяти милях от горнолыжного курорта. Мы проделали с ними такую же поездку год назад. В субботу к нам присоединится ещё одна пара. Татьяна была фрейлиной Жанетты, и наоборот, на обеих свадьбах с разницей в месяц. Стив — типичный спортсмен средней школы, у которого нет таланта идти дальше. Всё, о чем он, кажется, может говорить,  — это дни его славы.

Я, вероятно, смогу повторить большинство его хоум-ранов, выигрышных корзин и тачдаун-пасов. По какой-то причине Жанетта и Татьяна были спортсменками в средней школе. Они были стартерами и в волейбольной, и в баскетбольной командах. У них одинаковое телосложение, и каждый приближается к шести стройным футам ростом. Вероятно, потому, что она слышала их гораздо больше раз, чем я, Татьяна просто смотрит в никуда, когда Стив рассказывает свои истории.

Не то чтобы я не участвовал в школьных спортивных состязаниях. Я был стартовым защитником в юниорской команде три года подряд. Они не разрешают старшеклассникам играть в младшей университетской команде, поэтому я посвятил свои усилия занятиям в колледже.

Хотя у Стива есть высшее образование, я бы никогда не нанял его. На самом деле, все четверо имеют высшее образование. Мне всё ещё нужно сделать свою диссертацию, и это может задержать события. По словам моего наставника, я должен планировать что-то в диапазоне шестидесяти страниц. Я сделал набросок, но это будет меня нагружать. Наверное, так и должно быть. Наличие мастера что — то говорит работодателям.

— Не забудьте взять свои клюшки для гольфа, чтобы у нас было место для продуктов.

— Да, СЭР! Что-нибудь еще, СЭР?

— Мило. Просто сделай это.

Я направился в гараж. Когда дверь гаража поползла вверх, под моей машиной замигал 

свет. Так как вчера я сменил масло, то решил проверить его. Схватив сложенный брезент, я распахнул его и бросил на бетонный пол. Опустившись на колени, я увидел несколько капель под масляным поддоном. Ткнув в него пальцем, я не сомневался, что это масло. Насколько сложно убедиться, что пробка слива масла плотно затянута? Очевидно, гораздо жёстче, чем я думал.

Выскользнув из-под машины, я схватил свой набор розеток и подвинулась на расстояние удара. Конечно же, я затянул болт примерно на половину оборота. Теперь здесь было уютно. Вот дерьмо, я забыл бумажное полотенце. Ещё один раз, туда и обратно, и проблема была устранена.

Я положил брезент обратно и пошёл в дом, чтобы вымыть руки.

— Ты готова идти?

— Почти, дай мне сначала умыться.

— Во что ты вляпался?

— Они недотянули болт масляного поддона. Они могут быть дешёвыми, но надо следить за их работой.

— Поторопись, а то опоздаем.

— Да, СЭР!

Это вызвало у меня строгий взгляд, дополненный поджатыми губами.

•  •  •

Мы встретились с Татьяной и Стивом в продуктовом магазине рядом с коттеджем, если можно назвать десять миль "рядом". Можно было подумать, что мы останемся на месяц. Две полные тележки для покупок, это что-то.

Открыв багажник, я увидел свои клюшки для гольфа.

— Проклятый Дейл! Я же просила тебя их вынуть.

Заднее сиденье было завалено спальными мешками и чемоданами. К ним присоединилась мешанина продуктов. В багажник поместилось всего несколько мешков. Жанетта молчала на последнем отрезке пути до хижины.

Добравшись до хижины, мы принялись опустошать машины. Я начал с нашего заднего сиденья. После нескольких поездок мы с Татьяной возвращались к машинам. Мы прошли мимо Жанетт и Стива с полными руками.

Татьяна выхватила из машины последнюю сумку с продуктами. Я услышал, как захлопнулся её багажник. Я немного отстал от Татьяны, идущей к моей машине. Мой багажник был открыт, и там оставались две сумки.

Вдалеке мы услышали очень громкий взрыв. Мы с Татьяной посмотрели на гору и увидели начало небольшой лавины. Я уже дважды видел, как это происходит. Они падают каскадом секунд на десять, а потом останавливаются. На этот раз все было по-другому. То, что начиналось как нечто около двадцати футов в поперечнике, теперь расширилось до нескольких сотен футов. Было слышно, как он приближается, как приближается поезд.

— ЧЁРТ! Он направляется к нам! В машину! В машину!

Захлопнув багажник, я запрыгнул на водительское сиденье, а Татьяна скользнула в мою машину на пассажирское. Приближающийся шум пугал. Мы оба с ужасом смотрели, как приближается снежная гора.

— Приготовиться к удару!

Я уткнулась головой в руль. Татьяна подтянула колени и свернулась в клубок. Удар толкнул мою машину, как шайбу на льду. Через минуту мы врезались во что-то твёрдое. Я подозреваю, что это было всего несколько секунд, но я боялся за свою жизнь. В какой-то момент я услышал крик Татьяны, как подросток на американских горках, спускающийся с первой капли. Мне казалось, что моя грудь вот — вот взорвётся. Мой пульс, должно 

быть, перевалил за сотню. У меня болела голова. Было совершенно темно.  — Я жив. Ты в порядке, Татьяна?

— Думаю, со мной всё в порядке. У меня немного болит голова. Такое ощущение, что нас накренило.

— Согласен, твоя сторона выше моей.

Я нашел выключатель и включил его.

— Да будет свет.

— У тебя кровь прямо над правым глазом,  — обеспокоенно сказала Татьяна. Проверь меня.

— Хм, красивые волосы, стройная, милая улыбка. Что именно проверить?

Хихикая:  — Я так понимаю, что у меня нет кровотечения.

— Ну, не там, где я вижу,  — подмигнул я.

Татьяна покраснела. Несколько минут мы сидели молча.

Я попытался открыть дверь, но нас крепко прижало. Рядом с передним правым колесом виднелась большая темная площадка, без снега. Освещение было не очень хорошим, но, похоже, несколько очень больших деревьев сделали крышу над нашими головами. Если бы мы могли подключиться к этой дыре, у нас было бы достаточно кислорода, чтобы прожить несколько дней. Мы должны были бы обязательно запустить вентилятор, чтобы обеспечить циркуляцию углекислого газа. Вас убивает не недостаток кислорода, а СО2, достигающий смертельного уровня.

— Ты случайно не захватила с собой последний мешок с продуктами?

Татьяна отрицательно покачала головой и спросила:  — Как ты думаешь, Стив и Жанетт выжили?

— Я не знаю. Я никогда не видел, что бывает с домиками, когда на них обрушивается лавина такого размера.

У меня упало сердце. Что, если Жанетт не выживет? Мои глаза затуманились, и я вытер несколько слёз. Похоже, Татьяна сделала то же самое.

— Думаю, мы тоже ещё не совсем выжили, не так ли?

— Нет, пока мы не вдохнем немного нагретого солнцем воздуха. Интересно, поймёт ли кто-нибудь, что мы похоронены?

Я нажал на клаксон. Это сработало.

— По крайней мере, у нас есть способ подать сигнал спасателям. Каждый час или около того, или когда мы слышим активность, мы можем сигналить.

•  •  •

После часа почти полной тишины Татьяна объявила:  — Я не хочу умирать.

— Согласен. Я не знал, что сегодня мой последний день на земле. Несмотря на то, что у нас нет телефонной связи, я собираюсь набросать несколько текстов, рассказывающих тем, кого я люблю, как сильно я их люблю.

— Какая замечательная идея. Жаль, что у меня нет с собой телефона. Я бы сделала то же самое.

— Можешь воспользоваться моим телефоном.

Я печатал минут десять, прежде чем эмоции захлестнули меня. Передавая телефон Татьяне, она испытывала те же чувства.

Следующие два часа мы передавали друг другу телефон. Каждый из нас написал несколько посланий из загробного мира.

Мы ничего не слышали. Батарея, казалось, держалась хорошо, но ь мы выключали свет купола, когда отдыхали.

— Я немного замёрзла,  — встревожилась Татьяна.

— Жаль, что мы сначала не опустошили багажник. Спальные мешки всё ещё лежали на заднем сиденье. Есть способ залезть в багажник, опустив задние сиденья. У меня есть зимние перчатки и дождевик. Кажется, у меня есть ветровки!

Забравшись на заднее сиденье, я нащупал защелку. Это сработало. Используя свой сотовый телефон для освещения, я просунул голову в 

багажник. Через минуту, я уже был в перчатках, шляпах, пальто и дождевиках. Ещё я прихватил два последних пакета с продуктами. Вкуснятина, палочки сельдерея, замороженная цветная капуста и картофельные чипсы были самыми яркими. Мы не собирались голодать.

Вспомнив, что у меня есть пара энергетических напитков в сумке для гольфа, я достал их из багажника. Я не удержался и расхохотался, увидев Татьяну в гольф-костюме.

— Теплее?

— Да, это действительно помогает. Могу я предложить тебе палочку сельдерея?

— Если тебе не трудно.

— Для тебя я сделаю исключение.

Я растянулся на заднем сиденье и надел оставшийся костюм для гольфа. Татьяна опустила пассажирское сиденье как можно ниже.

— Жаль, что у нас нет одеяла,  — сказала Татьяна.

— Эй, у меня есть крошечные полотенца, которыми я протираю клюшки. Мы можем закрыть ими наши лица!

— Мы могли бы поднять коврики. Это немного, но может помочь.

Так мы и сделали. Каждый из нас взял по одному. Мы накинули их на себя, потом накрыли лица маленькими полотенцами. Это действительно помогло. Мы закрыли глаза и отдохнули. Проснувшись, я понял, что проспал два часа. Татьяна мурлыкала, как любят описывать свой храп женщины. Вместо того чтобы разбудить её, посигналив, я лежал, размышляя о своей жизни и нынешнем затруднительном положении.

Я не хочу умирать.

Найдут ли они нас до весенней оттепели? Неужели мы умрем за час до того, как нас найдут? Моя мама будет в отчаянии.

Надеюсь, Жанетт выжила.

Вздрогнув, Татьяна проснулась и закричала.

— Все в порядке, Татьяна. Я здесь.

— Это был ужасный сон, Дейл. Я видела наши скелеты в машине. Я не хочу умирать!

Не спрашивая Татьяну, я забрался на заднее сиденье.

Её тепло было приятным. Я не собираюсь это отрицать.

— Сколько сейчас времени?

— Сразу после семи вечера. Солнце уже почти два часа как село. Вот почему становится все холоднее.

— Мы умрём от голода, замёрзнем или у нас кончится кислород?

— Я думаю, что мы в порядке со всем, кроме замерзания. Мне бы не помешала вода.

Повернув ключ зажигания, я обнаружил, что окно со стороны водителя заклинило. Оба пассажирских стекла опустились на несколько дюймов. Я проверил, поднимутся ли они обратно, и снова опустил их. Мы воспользовались возможностью пососать немного снега, чтобы набрать воды. С небольшим усилием удалось пробить дыру в темноту. У нас был запас кислорода. Запустив вентилятор в течение десяти минут, я снова поднял окна. С нашим постоянным сигналом клаксона я мог только надеяться, что где-то вдалеке кто-то думал:  — Что это был за шум?

Татьяна заговорила о том, о чем я думал:  — Мне нужно пописать.

— Мне тоже. Предложения?

— Похоже, что машина накренилась в сторону левого переднего колеса. Я собираюсь сесть за руль. Не смотри на меня, извращенец.

— Подожди, дай я достану камеру и сниму видео.

— Ты умрешь от побоев, если сделаешь это.

Звуки и запахи мочи заполнили машину. Закончив, Татьяна вернулась на пассажирское сиденье. Я нелюбезно занял свое место на водительском сиденье.

Я опорожнил мочевой пузырь, повернул ключ, и 

окна скользнули вниз. Поскольку окно было опущено, я включил вентилятор.

•  •  •

Оплакав наше затруднительное положение, мы попытались устроиться на вечер. Пролежав неподвижно минут тридцать, Татьяна спросила:

— Ты будешь хорошо себя вести?

— Ты хочешь, чтобы я это сделал?

— То, что я хочу, и то, что я знаю, что я обязана сделать в данный момент времени,  — это две совершенно разные вещи. Я думаю, ты должен обнять меня, потому что я не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я тыкаю тебя всю ночь напролет.

Татьяна забралась на заднее сиденье, прислонилась к спинке и притянула меня к себе.

— Прижмись ко мне сильнее. Я замерзаю.

Накрыв нас ковриками, Татьяна положила правую руку мне на грудь, притягивая ближе. Тепло её тела было слишком приятным. Если бы её рука опустилась ниже, мой дискомфорт был бы обнаружен. С нашими лицами, покрытыми полотенцами для гольфа, сон в конце концов настиг нас.

Я не знал, как долго мы спали, но Татьяна оттолкнула меня.

Откатившись в сторону, я наблюдал, как Татьяна занимает место на водительском сиденье. Звуки и запахи мочи снова наполнили машину. Взглянув на часы, я узнал, что уже почти 5 утра. Татьяна снова установила наше положение для объятий. Никто из нас не хотел спать.

— А что ты будешь делать, если Жанетт умрёт?

— Я не понимаю вопрос.

— Ты собираешься уехать или останешься здесь?

— А как насчет тебя? Что, если Стив мёртв?

— Наверное, перееду жить к родителям, пока не оправлюсь от горя. Сколько у нас времени?

— Около недели,  — усмехнулся я. Воды у нас полно, а продуктов, наверное, хватит еще на три-четыре дня. Трудно сказать, достаточно ли у нас кислорода.

— Неужели нас кто-то ищет?

— Поскольку это департамент шоссейных дорог, я надеюсь.

Я снова прижимаюсь к Татьяне. Её рука скользнула мне под рубашку. Теплое прикосновение плоти к плоти было приятно. Несколько часов мы говорили обо всем и ни о чем. Съев несколько картофельных чипсов и доев сельдерей, мы устроились поудобнее и вскоре заснули.

•  •  •

Проснувшись, я лежал неподвижно. Татьяна тихо мурлыкала. Я посмотрел на часы, они приближались к пяти вечера. И тут я услышал. Глухой удар, едва слышный.

— Татьяна! Я что-то услышал!

Я начал сигналить в виде трех коротких гудков, трех длинных гудков и трех коротких гудков.

Татьяна тихо напевала:  — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Мы помолчали с минуту, а потом оба услышали "стук".

Я повторил S О S. Затем эврика, их зондирующий шест приземлился прямо на машину. Я нажал на клаксон и не отпускал его до тех пор, пока шест снова не врезался в машину.

Даже если ты знаешь, что тебя спасут, чем дольше это длилось, тем больше я волновался. Почему так долго? Татьяна прижималась ко мне, когда я перегнулся через водительское сиденье. Время от времени очередной зонд ударял по машине. Потом мы услышали голоса:

— Почти добрались. Держись там.

Звук металла о металл никогда не был таким приятным. Я снова нажал на клаксон. Сквозь снег пробивался свет шахтерского 

фонаря. Пожилой парень, закутанный, ухмыльнулся нам. Он счистил снег с водительской двери. Я попыталась открыть её, но снег все еще мешал. Ещё пара минут работы лопатой, и я почувствовал, как дверь начала открываться. За стуком его лопаты о дверь последовала моя дверь, распахнувшаяся примерно на шесть дюймов.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Ничего особенного,  — ответил мужчина.

Помогая мне, а затем и Татьяне выбраться на поверхность, нас встретила темнота. Там было, наверное, человек двадцать с горящими огнями шахтерских шляп. Они накрыли нас одеялами, дали бутылку воды и привязали к саням.

— Домик всё ещё стоит?

— Какой домик?

У меня упало сердце.

— Мы остановились в доме 24269 по Пайн-Уэй. Там два человека.

Он повторил мою информацию в микрофон. После некоторого разговора он снова подошел к нам.

— Мы не нашли домик. Сейчас слишком темно, но утром мы вернёмся. Давайте отвезем вас обоих в больницу. Вы были под пятнадцатью футами снега. Мы услышали ваш автомобильный гудок сегодня днём, поэтому работаем до поздней ночи.  — Готовы?

Татьяна прижалась ко мне, обхватив обеими руками за талию, и нас потащили к машине скорой помощи. Спустя теплую поездку мы оказались в отделении неотложной помощи и привлекли к себе много внимания.

Мне пришлось наложить два шва на рану над правой бровью. Такова была степень наших ран. Не было никаких признаков того, что гипотермия достигла критического уровня. Несмотря на это, мы все равно провели ночь в больнице, получая жидкости и медленно возвращая температуру тела к нормальной.

•  •  •

Утром Татьяну отпустили первой, но она ждала меня.

— Я разговаривала с работниками скорой помощи. Они нашли хижину, и там есть признаки жизни.

Моё сердце пело. Я подхватил Татьяну и развернул её.

Оона наклонилась и поцеловала меня в щёку.

— За что?

— За то, что ты настоящий джентльмен. Ты был так спокоен. Не знаю, справилась бы я сама. Я знаю, что со Стивом всё было бы по-другому. Он бы полностью потерялся. Так что ещё раз спасибо.

— Не за что, и спасибо тебе тоже. Ты сохранила хладнокровие, что только помогло мне. Кто отвечает за спасение?

— Я нашла этого парня в кафетерии. Я думаю, они установили там командный центр.

— Ну, пошли!

Следующие два часа были жестокими. Ни слова от поисковой группы. Было около двенадцати тридцати, когда мы получили известие.

От ответственного:  — В живых остались два человека. Нам нужно задействовать тяжёлое оборудование, так как стены рухнули. Должно быть, им повезло, что они оказались в месте, которое не было полностью разрушено.

Есть какие-нибудь предположения о том, когда вы до них доберётесь?

— Слишком рано говорить.

У меня закружилась голова. Оба живы. Пожалуйста, не причиняйте больше вреда своими бульдозерами. Затем последовало ещё одно ожидание.

Через пару часов мы услышали его сообщение:  — Оба благополучно вышли. Они будут здесь через тридцать минут.

Мои глаза наполнились слезами:  — Спасибо.

Мы с Татьяной снова обнялись. Я опустошил свой мобильный телефон, сообщив всем родственникам, что произошло. Никто не имел ни малейшего понятия. Все знали, что мы катались 

на лыжах, и не связывали сход лавины с нашей поездкой. Теперь все были взбудоражены.

Я встретил носилки Жанетты, и Татьяна сделала то же самое со Стивом. Оба были полны слёз воссоединения. Только после обеда нас впустили в их комнаты. Первые десять минут мы провели, прижимаясь друг к другу и шепча:  — Я люблю тебя.

— Привет, детка. Как прошли выходные?

— Много снега. Твои?

— Да, там было несколько снежинок.

Её хихиканье было музыкой для моих ушей. Её поцелуи были теплыми, а объятия-божественными.

— Мы с Татьяной успели забраться в мою машину до того, как она врезалась. Как вы вдвоём выжили?

— Чистая удача. Мы услышали громкий рёв, а затем бум, последовал хаос. Мы как раз ставили вещи на кухне, когда он ударил. Я думала, что умерла, но когда шум прекратился, я поняла, что выжила. Стояла кромешная тьма, и я слышала, как стонет Стив. У нас было около трех футов свободного пространства. Мы стояли на месте примерно десять на двадцать.

— Вот это удача. У вас были еда или одеяла?

— Несколько яблок и коврик на полу. Я думала, что мы умрём с голоду, если не замерзнем первыми. Всё, что у нас было,  — это парки на спине и ковёр.

— Какие-нибудь травмы?

— У меня много мелких порезов и царапин. Стив сильно подвернул ногу.

— Как долго они тебя будут держать?

— По крайней мере, на ночь. Температура нашего тела опасно низка. Одна медсестра сказала, что вряд ли мы бы пережили ещё одну ночь.

Я поцеловал и обнял Жанетту. Посетителей попросили уйти.

— Ну что ж, выспись хорошенько. Я поеду домой и возьму твою машину. Я возьму твою одежду и принесу тебе новый комплект.

Жанетт утвердительно кивнула головой, но затем, почти в панике, взмолилась:  — Дейл, просто оставь их. Я не хочу напоминать об этом. Я их выброшу.

Её руки потянулись к сумке, которую я держал.

— В самом деле, Жанетт, это не проблема. Ты никогда не вспомнишь, что это была твоя одежда. Всё практически новое. Я понял.

— Дейл, просто отдай их мне. Пожалуйста.

— Поспи немного. Увидимся утром.

— ДЕЙЛ, ОТДАЙ МНЕ ЭТУ ЧЁРТОВУ СУМКУ!

— Жанетт, ты вся взвинчена. Поспи немного. Увидимся утром.

Думаю, если бы она могла встать, то набросилась бы на меня. Странно.

•  •  •

Я ждал Татьяну. И действительно, лифт доставил её в вестибюль.

— Как он?

— Большой ребёнок. Клянусь, он не терпит ничего непредсказуемого. Как там Жанетта?

— Думаю, довольно неплохо. Она взбесилась, когда я сказал ей, что забираю её одежду домой. Она просто хотела выбросить, чтобы стереть память об этом испытании.

— Разные удары для разных людей. Кажется действительно странным.

— Похоже, она не хотела, чтобы я видел.

— Согласен. А ты?

— Что я сделала?

— Оставила одежду?

— Нет, всё здесь, в мешке.

— А можно?

Татьяна украдкой взглянула. Выражение её лица тут же изменилось. Её глаза были дикими.

— Вот ублюдок! Они занимались сексом. Посмотри на её брюки. Они чертовски липкие. Здесь гораздо больше, чем один раз. Я 

собираюсь убить его.

Татьяна бросила сумку и направилась к лестнице. Дверь за ней захлопнулась. Я стоял ошеломлённый. Как она могла? Она не вела себя так, будто её изнасиловали. Я тяжело опустился на стул. Моё сердце разрывалось, а глаза затуманились. Ярость начала овладевать мной.

Через десять минут охрана проводила Татьяну обратно в вестибюль. Один из охранников стоял в десяти футах от неё и предупредил, чтобы она вела себя прилично, иначе он вышвырнет её вон.

— Он сказал, что они думали, что умрут. Он не сказал мне, сколько раз.  — Несколько,  — ответил он.

— Мы тоже думали, что умрём! Какого чёрта?

Мне хотелось во что-нибудь врезаться. Я никогда не мог припомнить, чтобы был так зол. После минутного молчания по нашим щекам потекли слёзы.

Зазвонил телефон.  — Через две минуты у прибудет "УБЕР". Ты можешь поехать со мной, я отвезу тебя домой.

— Хорошо,  — тихо произнесла она сквозь слёзы.

Это был неловкий час. Нам обоим было больно. Когда я подъехал к её дому, Татьяна наклонилась и поцеловала меня в щёку.

— Держись, Дейл.

— Ты тоже, Татьяна. Спасибо за весёлый уик-энд.

Сквозь слёзы пробилась улыбка:  — Ты тот, кого я всегда буду помнить.

Моя поездка домой была печальной. Мои эмоции переполняли всю доску. Убить её, обнять, оставить, простить и, наконец, спросить: "Почему?"

Сон не приходил легко. Утром я проделал все необходимые процедуры. Захватив немного еды, я зашел в свой офис. Объяснив свой уик-энд, я получил сегодня и завтра выходной. Я вернулся домой.

Порывшись в одежде Жанетт, я достала несколько спортивных штанов и подходящее нижнее белье. Потом меня охватила ярость. Чёртова сука. Я снова пошел искать. В прошлый Хэллоуин она была в костюме стриптизёрши. Я нашёл его и кружевные стринги. Это то, что надо!

Поскольку её ящики были открыты, я решил перенести её вещи в офисную спальню. Она может придумать, как передвинуть вещи так, чтобы разложить спальный диван. Вернувшись в нашу спальню, я собрал очевидные женские туалетные принадлежности, наполнил ими мусорное ведро, а затем поставил мусорное ведро вместе с её одеждой.

•  •  •

Мне потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости и войти в комнату Жанетты. Родители и сестра заискивали перед ней. Глаза Жанетты покраснели и опухли. После объятий и поцелуев с родственниками я уставился на Жанетту — Утро.

Желание задушить её до смерти уступило место нежным объятиям.

— И это всё, что я получаю?

Я просто утвердительно кивнул. Она знала, что я знаю. Её нижняя губа дрожала.

— Тебя сегодня отпустят?

— Думаю, да. Я хорошо реагировала на капельницы и одеяла. Как бы ни была отвратительна их еда на вкус, я не могу насытиться ею.

Жанетта чувствовала себя неловко. Она не могла смотреть мне в глаза.

— Пойду выпью кофе. Могу я ещё кому — нибудь что-нибудь принести?

— Я пойду с тобой, сынок,  — сказал Фред, отец Жанетты.

Как только мы оказались в кафетерии, он посмотрел мне в глаза:  — Что происходит, Дейл? Я думал, что вы оба должны быть влюблены друг в друга после того испытания,  

которое вы пережили.

— Фред, я только хочу подтвердить, что в нашем доме не так радужно. Я позволю Жанетт рассказать вам её сторону.

— Звучит плохо.

— Так и есть. Я не знаю, что мне делать.

Мы принесли в комнату поднос, полный кофейных чашек и пончиков. Жанетта вытирала слёзы. После того как поднос был съеден, Фред собрал свою группу и ушёл. Прежде чем мы с Жанетт успели поговорить, вошёл её врач и велел ей собираться, так как она была готова идти домой.

Жанетт взяла сумку с одеждой, которую я принёс, и пошла в ванную. Это не заняло много времени.

— Ты хочешь, чтобы я это надела?

— Ведёшь себя как шлюха, одевайся как шлюха. Я думал, мы договорились не заниматься сексом до понедельника. Конечно, мы также дали несколько клятв, которые были раздавлены лавиной.

Её лицо сморщилось, и она рухнула в ванную. Она плакала минут тридцать. Жанетт была в этом костюме, когда вышла.

С её надтреснутым голосом:  — Теперь счастлив?

— Даже близко нет. Пойдём.

Приехала медсестра с инвалидной коляской. На её лице отразилось неподдельное изумление. Я вышел, чтобы подогнать машину ко входу. Все уставились на Жанетту, когда она выбралась из инвалидного кресла и направилась к пассажирской двери. Я не потрудился выйти, чтобы помочь ей.

Поездка в молчании продолжалась минут пять.

— Мы думали, что умрём, Дейл.

— Мы тоже, но мы не испортили жизнь.

Это снова вызвало слёзы. Снова тишина.

— Что теперь будет?

— Твои вещи в кабинете.

Оставшуюся часть пути она просто тихо всхлипывала. Когда мы подъехали к дому, она собралась с духом и пробормотала:

— Мне плохо.

— Мне тоже.

•  •  •

Моя машина была уничтожена, и я начал процесс привлечения моей страховой компании. Я забрал свой временный автомобиль. По дороге домой я понял, что находиться сейчас рядом с Жанетт — это не то, что мне нравится. Я послал ей сообщение: «Не жди. Я не домой».

Её ответ был быстрым: «Пожалуйста, вернись домой, Дейл. Мы ничего не сможем решить, если не будем разговаривать».

«Слишком рано».

Я провел вечер в спорт-баре, наблюдая за баскетболом колледжа и хоккеем НХЛ. Похоже, обманутые мужья должны издавать определённый запах. Через несколько часов официантка спросила меня, справляюсь ли я с изменой жены. Она предупредила меня, что я не могу пропить свои проблемы.  — Да,  — согласился я.

Жанетт ждала меня, когда я, спотыкаясь, вошел около 1:30 ночи.

— Я беспокоилась о тебе.  — Мой невнятный ответ был чем-то вроде:  — А я нет.

Оттолкнув её попытки обнять и поцеловать меня, я закрыл дверь спальни и нырнул на середину кровати.

Утром Жанетт оставила записку, в которой говорилось, что она на работе и что она любит меня.

Я не мог болтаться по дому, потому что было слишком много хороших воспоминаний, которые только подпитывали мою ярость. Я появился около полудня и работал до девяти.

— Ты сегодня придёшь домой? Ужин готов.

— Слишком рано.

Остановившись перекусить, я вкатился около 10 часов вечера. Утром мне снова надо было работать, и я не мог позволить себе похмелья. Жанетт 

свернулась калачиком на диване в своих спортивных штанах. Впервые с понедельника её глаза не были красными и опухшими.

— Нам нужно поговорить. Пожалуйста, не отгораживайся от меня.

— О чём тут говорить? Вы думали, что умрёте, поэтому пытались трахнуть себя до смерти.

— Ты не понимаешь.

— Чего я не понимаю? Мы с Татьяной долго говорили о смерти. Наше общение было словесным, а не сексуальным. У нас были те же проблемы, что и у вас. Неужели мы замёрзнем насмерть? Умрём ли мы от голода? Найдут ли они наши скелеты весной, когда растает снег? Однако, в отличие от вас, мы задавались вопросом, выжил ли каждый из вас. Чем отличались ваши опасения?

Слезы снова появились:  — Их не было. Мы говорили о вас, ребята.

— А потом ты решила, что мы, скорее всего, мертвы. Давай трахаться.

— Дейл! НЕТ! Все было совсем не так.

— Так почему же?

— Я не знаю. Наверное, я была слаба и напугана. Я не такая сильная, как ты. Ты собираешься развестись со мной? Я не хочу развода.

— Я действительно не знаю. У меня мурашки бегут по коже, когда я рядом с тобой. Боль предательства слишком сильна.

— Можно тебя хотя бы обнять?

Распахнув мои объятия, Жанетта, не теряя времени, раздавила мне рёбра. Её рыдания продолжались несколько минут, прежде чем наши объятия были разорваны.

— Спокойной ночи, Жанетт. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Дейл. Я люблю тебя.

•  •  •

Это был первый раз, когда мне пришлось иметь дело с предательством. Если бы я прошёл через это один или два раза, в средней школе или колледже, я бы узнал, что есть завтра. Прямо сейчас я не был уверен. Я просто не мог понять, как предполагаемая любовь уступила место похоти.

Следующие несколько недель мы жили в тупике. Жаль, что у меня нет номера телефона Татьяны. Неужели она разводится со Стивом? Если да, то уйдёт ли она?

— Ты говорила с Татьяной?

— Нет, с тех пор как она ворвалась в мою комнату в понедельник утром. Я больше никогда с ней не свяжусь. Она была не слишком любезна. Её язык был очень грубым. Она похвалила тебя за то, что ты джентльмен и её герой. Она сказала мне, что ты всё знаешь. Вот почему я плакала, когда ты появился.

— Ты сказала родителям? Фред сразу что — то заподозрил.

— Не совсем. Я надеялась, что мы сможем пройти через это. Судя по тому, как идут дела, это маловероятно, не так ли?

— Я думал, что наше пламя раскалилось, но ты погасила его. Я просто не чувствую себя рядом с тобой. Что-то внутри меня умерло. Посмотрим, как пройдёт следующий месяц, и тогда я решу.

Глаза Жанетты блестели от слез. Моя душа была мертва. Я ничего не чувствовал.

Ещё четыре недели, и я все еще был эмоционально мёртв рядом с Жанет.

— Жанетта, где мы находимся? Можешь ли ты назвать мне хоть одну причину, почему мы не должны разойтись?

— Потому 

что ты отказываешься от нас. Я сделала то, о чём всегда буду сожалеть, но это не было запланировано. Это просто случилось.

— Я называю это чушью. Ничего не происходит ПРОСТО так. Это случилось потому, что ты этого хотела.

Жанетта была очень раздражена:  — Неправда. Чёрт побери, насколько я знаю, вы с Татьяной были вместе!

Как можно спокойнее:  — Так вот в какую игру ты хочешь играть? Хорошо. Как долго вы были любовниками? Держу пари, было здорово СНОВА встретиться со Стивом, не так ли? Может быть, это был первый раз со Стивом, но интересно, сколько было других?

Жанетта подтянула колени к груди и сжалась в комок. Каждое моё обвинение было для неё как пощечина.

— Вы пользовались нашей спальней или просто мотелями? Что бы вы ни делали, вам удалось держать меня в неведении. Ну вот! Теперь ты счастлива?

— Прости, Дейл! Мне не следовало этого говорить. Других нет. Других никогда не было. Это было просто ужасное решение с моей стороны, и только когда мы оказались в ловушке. Пожалуйста, не можем ли мы попытаться пройти мимо этого?

— Одно я могу сказать тебе точно, Жанетт, ты только что решила нашу судьбу. Я хотел женщину, достаточно сильную, чтобы сопротивляться. Теперь я знаю, что ты всегда будешь думать обо мне как о мошеннике. И мне всегда придется иметь дело с вопросом, нашла ли ты ещё один набор обстоятельств, заставляющих тебя снова изменить. Я слишком молод для такой жизни. Я подаю на развод.

— О боже, НЕЕЕЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, Дейл, я не хочу потерять тебя.

— Жанетт, я должен двигаться дальше. Моя кожа больше не покрывается мурашками, когда я рядом с тобой, единственное чувство, которое осталось — это боль. Ты не могла вонзить нож глубже в моё сердце. Я собираюсь поручить своему адвокату подать прошение о разводе. Тебя обслужат здесь. Нет никакой необходимости предавать это огласке.

Глаза Жанетты были влажными, а голос надтреснутым.  — Я действительно боюсь. Я не буду оспаривать это. Что будет с нашим домом?

— Думаю, нам нужно его продать. Я не хочу его, и я сомневаюсь, что ты можешь себе его позволить.

Со сдавленным ответом — Хорошо.

Через два дня Жанетту обслужили дома. Это было справедливо, так как делить нам было особо нечего. Мне придётся платить номинальную сумму алиментов в течение двух лет. Поскольку это было неоспоримо, развод был удовлетворен менее чем через девяносто дней. Жанетт изо всех сил пыталась заставить меня смягчиться, но я не мог, а может, и не хотел.

Я съехал вскоре после подачи документов. Как и было предсказано, поскольку Жанетта не могла позволить себе закладную, дом был продан, а то немногое, что осталось, было поделено пополам. Сначала Жанетта поехала к родителям. Она переехала через несколько месяцев, но я не знаю, куда она переехала. Когда я думаю о ней, я снова злюсь и грущу. Отомстить Стиву было заманчиво, но он того не стоил. Если он умён, то будет 

избегать меня, так как я могу изменить своё мнение о мести.

•  •  •

Пока шел процесс развода, некоторые из моих давних друзей делали всё возможное, чтобы свести меня с доступными дамами. Хотя я ходил на несколько свиданий, я был эмоционально мёртв. Мысль о начале отношений приземлилась с глухим стуком. Это то, что я должен с нетерпением ждать?

Со времени схода лавины прошло пять месяцев. Посетив несколько ярмарок вакансий "только по приглашению", я получил два очень выгодных предложения. Я любил свою нынешнюю работу, но она действительно не могла конкурировать с этими предложениями. Они сказали мне об этом, когда я поделился с ними своими предложениями.

Я получил место на западном побережье, недалеко от Пало-Альто. Мои вещи удобно разместились в машине. Моя новая квартира была не более одинокой, чем предыдущая. И это тоже было не лучше. Мне нужна была личная жизнь, включающая женщин.

Я больше не знал, чего хочу от жизни.

В один из таких вечеров я вспомнила все те текстовые сообщения, которые сочинил. Чтение их согревало мою душу. Говорить тем, кого ты любишь, как много они значат для тебя, было воодушевляюще. Я решил, что должен начать жить жизнью одинокого человека.

Мне казалось, что я шпионю или читаю чей-то дневник. Один за другим я читал тексты, которые сочинила Татьяна. Она была гораздо более талантлива в своем творчестве. Когда я прочитал её письмо матери, моё сердце бешено забилось.

«Может, я и не вышла замуж за мужчину своей мечты, но, по крайней мере, умру в его объятиях. Жанетте так повезло».

Я должен был найти способ связаться с Татьяной. Номер телефона Жанетты больше не работал. Я решил, что в любом случае было бы жестоко просить её об этом. Вспоминая разговоры с Татьяной в ожидании нашего спасения, я подумал, что знаю, в каком городе живут её родители. В одном из фотоальбомов, которые я взял, были фотографии нашей свадьбы вместе с информационным бюллетенем. Это дало мне девичью фамилию Татьяны. Поиски родителей не заняли много времени. Я оставил сообщение её матери, чтобы она позвонила мне.

— Дейл?

— Татьяна? Это действительно ты? Как ты поживаешь?

— О Дейл, я так рада, что ты позвонил. Я так по тебе скучала. У меня всё отлично. Что происходит в вашем мире?

— Я получил степень магистра и устроился на работу на западном побережье. Я здесь всего месяц.

— Жанетта с тобой?

— Нет, я просто не смог пройти мимо этого. Мы уже несколько месяцев в разводе. А как насчет тебя? Всё ещё со Стивом?

— Нет. Так же, как и ты. Мы прожили вместе пару месяцев, но это было слишком тяжело для меня. Боже, как я рада, что ты позвонил. Что же привело к этому?

— На прошлой неделе я устраивал себе очередную вечеринку жалости к себе, и нашёл те тексты, которые мы сочинили, когда думали, что умрём. Прочитав их, я почувствовал себя лучше.

— Ух ты, совсем про них забыла.  

Ох-ох. Держу пари, ты читал и мои?

— Мужчина твоей мечты, да? Я никогда не знал.

— Она была моей лучшей подругой. Лучшие друзья никогда не позволяют таким вещам быть известными.

— Так где же теперь ты?

— В Чикаго. Ты сказал, на западном побережье. Где?

— В Пало-Альто.

— У нас есть офис в Сан-Хосе. Насколько это близко?

— Пало-Альто находится примерно в двадцати милях от Сан-Хосе, аэропорта, которым я обычно пользуюсь.

— Может быть, мне удастся уговорить босса разрешить мне посетить этот офис.

— Или, может быть, мне стоит подумать о посещении города ветров.

— Неужели, Дейл? Было бы так приятно увидеть тебя. Я ничего не буду делать в эти выходные. Я хорошо знаю, где находится аэропорт, так что могу заехать за тобой.

— Как насчет того, чтобы проверить рейсы на вечер пятницы? Ты можешь найти для меня место, где я могу остановиться?

— М-м-м, да, дай мне поработать над этим.

— Ну, знаешь, я не хотел никаких проблем с твоими парнями.

— Я с ними разберусь. Ты уверен, что твои подружки отпустят тебя?

— Так же, как и ты, я разберусь с ними. Если дело дойдет до худшего, я привезу с собой несколько.

— Отличная идея! Они смогут развлекать моих парней, пока мы с тобой играем в шашки.

— Мне нравится твоё чувство юмора, Татьяна.

— И это лишь одна из многих вещей, которые я люблю в тебе, Дейл.

Мы проговорили ещё девяносто минут. Было так приятно снова услышать её голос. Так много хороших воспоминаний нахлынуло. Это было всё, что я мог сделать, чтобы НЕ думать о Жанетте, но я справился.

•  •  •

В пятницу я рано пошел на работу и уехал около 11 утра. Прилетев в Чикаго, я отправил Татьяне сообщение, что направляюсь на пассажирский пикап.

— Дейл! Сюда!

Я поднял Татьяну и закружил её, когда мы обнялись. Я получил самый тёплый поцелуй в этом году.

— Рад, что ты смог приехать. Голоден?

— Да, наверное, мне надо поесть. Отведи меня в своё любимое место.

— Пойдём. Хочешь сесть за руль?

— Не совсем. Ты можешь занять место водителя, на всякий случай, если понадобится облегчиться.

Хихикая:  — Ты можешь поверить, что нам пришлось сделать? Я столько раз вспоминала это испытание. Это было что-то.

После великолепного ужина в "Техасском дорожном доме" Татьяна поехала обратно к шоссе. Мое сердце немного замедлилось, когда она въехала на стоянку "Холидей Инн".

— Обычно мои иногородние гости останавливаются здесь. У меня на тебя другие планы,  — сказала она с блеском в глазах.

— Это ведь не повредит, правда?

— Только если ты будешь сопротивляться. Я не собираюсь отказываться.

Как только мы оказались в квартире Татьяны, она бросилась в мои объятия.

— Поцелуй меня!

Медленные прикосновения языка сменились серьёзным массажем рта. Мои руки блуждали, но гораздо медленнее, чем у Татьяны. Отталкивая меня назад, с меня чувственно сорвали куртку и рубашку.

— Твоя очередь.

Я вытащил блузку Татьяны из брюк, затем расстегнул блузку снизу вверх. Я не спеша приблизился к сиськам, мраморные соски были 

заметно твёрдыми. Как только блузка упала на пол, я расстегнул лифчик и полюбовался её глазками.

Татьяна притянула мою голову к своей груди. В дальнейших инструкциях я не нуждался. Чередуя слева направо, я покусывал и посасывал соски. Мои руки свободно блуждали вокруг нижней части туловища. Через несколько минут она попросила меня встать.

Ремень почти не сопротивлялся, и вскоре брюки соскользнули на пол.

С тех пор как член привык к моей ладони, ощущение женской хватки на нём возбуждало меня слишком сильно.

— Осторожнее там. Прошло какое-то время, и я, возможно, немного потороплюсь с розыгрышем.

— Надеюсь, ты захватил с собой хотя бы шестизарядник. Как насчет того, чтобы позволить мне убрать с дороги первый?

— Мне нравится ход твоих мыслей.

И с этими словами Татьяна наклонилась и медленно лизнула и пососала головку члена. Я долго не продержался.  — Уже БЛИЗКО!

Татьяна не замедлила шага, и я наполнил её рот. Сперма стекала по щекам и груди. Она извинилась и прополоскала рот. Когда она вернулась, на ней остались только фиолетовые стринги. Усадив её на диван, я их легко стянул.

Медленно облизывая внутреннюю сторону её бедер, я услышал, как участилось её дыхание. Раздвинув губы киски Татьяны, я провел следующие десять минут, слушая стоны удовольствия. Она наградила мой язык сотрясающим оргазмом. Когда её руки прижали мою голову к киске, я долизал её до следующего оргазма за несколько минут.

— Надеюсь, ты снова готов!

Затащив меня в свою спальню, Татьяна, не теряя времени, взобралась на меня. Она потянулась сзади и направила мой воскресший член в свою тёплую и очень влажную киску. Не торопясь и позволяя мне играть с сосками, я впитывал удовольствие. Было так приятно снова заняться сексом.

Я кончил раньше Татьяны. Ну, она не пришла, но и не возражала. Мы прижались друг к другу, на этот раз лицом к лицу.

— Тебе что-нибудь принести?

— Немного Виагры?

— А как насчет выпить или перекусить?

— Не совсем. Я бы предпочел обнять тебя.

По-видимому, это было правильно. Она медленно массировала мой вялый член и яйца, одновременно входя в меня. Постепенно тяжёлая работа была вознаграждена пригодным шестом. Перекатившись на спину, Татьяна подтянула колени к груди.

— Прыгай сверху, большой мальчик.

На этот раз я играл на ней, как на скрипке. Каждый раз, когда она реагировала так, будто я приближался к этому волшебному месту, я увеличивал давление и скорость. Когда она была на грани взрыва, я ущипнул за соски, посылая её через край. Она несколько раз подпрыгнула и взвизгнула, когда оргазм пронзил тело. Это такое вдохновляющее чувство — знать, что ты доставил женщине сексуальное удовольствие.

Я принялся ублажать себя, и через несколько минут она снова наполнилась моим семенем.

Прибравшись, мы заснули под одеялом. Я услышал шум льющегося душа, когда солнечный свет согрел моё лицо.

Стоя голой и вытирая волосы полотенцем, Татьяна поздоровалась со мной:  — Доброе утро, любимый. Тебе понравилось вчера вечером?

— Это был сон или реальность?

— У меня было и то, и другое. Ты 

продержалсяь намного дольше в моих снах.

Я показал ей язык.  — Поднимай свою задницу с кровати. У нас впереди целый день.

Это были чудесные выходные. Я, должно быть, кончил раз десять. В воскресенье вечером мы расстались, предварительно договорившись, что через две недели Татьяна прилетит в Сан-Хосе.

•  •  •

Когда моя очередь развлекаться подошла к концу, я понял, что влюбляюсь в Татьяну. Её лицо, когда мы расстались, говорило мне, что она, возможно, испытывает те же чувства. Подтверждение я получил в середине недели.

— Добрый вечер, Татьяна. Как продвигается работа на этой неделе?

— Очень хорошо, Дейл, поэтому я и звоню тебе. У них есть вакансия в офисе в Сан-Хосе.

— И...

— И я проверила и квалифицировалась.

— И...

— Я испытываю к тебе сильные чувства, но если ты не чувствуешь того же, то я отступлю.

— А если я скажу: "Кажется, я в тебя влюбляюсь", это поможет тебе принять решение?

— ДА-ДА-да!

— Да, это поможет, или да, ты ещё подумаешь о смене места работы?

— Умная задница! Да, я люблю тебя и собираюсь взяться за эту работу.

Мы проговорили ещё час. Мне было поручено найти подходящую квартиру для нас в пределах разумного расстояния от её офиса, аэропорта и моего офиса.

Как только её утвердили на эту должность, чемоданы были упакованы. Прошло всего шесть недель с тех пор, как она перезвонила мне. Иногда жизнь движется со скоростью лавины.

•  •  •

Мы не торопились. У нас обоих были глубоко укоренившиеся проблемы беспокойства относительно отношений. Хотя у нас было несколько криков, мы всегда умудрялись целоваться и обниматься перед сном.

Я работаю со многими молодыми женщинами, и это беспокоит Татьяну. Она путешествует с мужчинами, и это надоедает мне. Это было во время одного из наших разговоров через десять месяцев после того, как мы начали жить вместе, мы пришли к взаимопониманию.

— Мне очень жаль, Татьяна. Я вёл себя как осёл. Если ты можешь сдержать свои клятвы, когда тебя обстоятельства заставляют спать с мужчиной твоей мечты, то мне не о чем беспокоиться, когда ты в дороге. Я не доверяю мужчинам, поэтому, пожалуйста, избегай тех ситуаций, которые подвергают риску.

— Послушай меня, Дейл. Я была несправедливо мелочной, когда говорила, что ты работаешь со всеми этими женщинами. Ты доказал мне в лавине, что тебе можно доверять. Я могу не доверять женщинам, с которыми ты работаешь, но я убеждена, что могу доверять тебе.

С минуту мы молча смотрели друг на друга, потом я опустился на одно колено.

— У меня нет кольца или чего-то ещё, поскольку это произошло довольно быстро, но ты хотела бы умереть в объятиях этого человека или в своих мечтах?

Толкая меня назад на спину, затем прижимаясь грудью ко мне.  — Умру ли я быстро или что у тебя на уме?

— Очень медленная смерть, пятьдесят или шестьдесят лет мучений.

— Запиши меня в компанию.

•  •  •

Эпилог

Мы наслаждались небольшой свадебной церемонией в Сан-Хосе, а затем медовым месяцем, как можно дальше от снега. Мы больше никогда не 

катались на лыжах, да и желания у нас нет.

Наши карьеры стали нашими детьми, но восемь лет спустя мы расширили нашу семью, когда родилась Сара. Она похожа на свою мать. Её сестра Мэгги появилась два года спустя, и ей придется немного сложнее, так как она очень похожа на меня.

Через социальные сети мы узнали, что Стив снова женился и стал отцом ребенка. Мы также узнали, что Жанетт переехала в Мэриленд и у неё двое детей. Ни Стив, ни Жанетт не пытались связаться с нами, ни мы с ними. Эти отношения были погребены под лавиной.