Невинный вопрос

История Дэна

Это может показаться очень сложным вопросом, но я задал его со всей невинностью. Мы с Эллен всегда много разговаривали, всегда задавали друг другу странные вопросы, всегда делили удовольствие обсуждать все на свете.

— Как ты думаешь, почему облака остаются наверху?

— Если бы Иисус вернулся сегодня на землю, что бы он сказал о христианской религии?

— Какой смысл возводить новое офисное здание в центре города, если для этого пришлось снести два совершенно хороших офисных здания?

— Ты когда-нибудь задумывался, почему лягушки издают такой сумасшедший шум по ночам?

— Как ты думаешь, каково это-иметь трех или четырех мужей?

Это может показаться вам одним из самых глупых или скучных вопросов на свете. Но мы с женой весело болтали о каждом из них, в то или иное время.

Мы познакомились в штате Огайо, на философском семинаре младшего курса (я специализировался по философии, она — по философии и политологии). С нашего первого свидания мы говорили и говорили. Можно сказать, что наше влечение было не только сексуальным, но и интеллектуальным.

Ну, почти! Эллен — невысокая, пышная блондинка, около 5 футов 4 дюйма, с замечательной большой грудью и пышной фигурой. В свои сорок с небольшим она набрала всего около 15 фунтов от своего веса в колледже, и она все еще выглядит фантастически. Я тоже был в хорошей форме, но когда мы вместе на публике, я мог бы быть невидимым: люди смотрят на Эллен.

Проведя пару вечеров вместе, мы с Эллен поняли, что нам суждено быть вместе. Мы окончили университет, поженились, остались в Колумбусе и оба нашли работу в университете. Эллен уже много лет работает в Регистратуре, а я — главный специалист по технической поддержке экономического отдела. Мы вырастили двоих детей: Дэн-младший только что окончил Университет Денисона и работает в Чикаго, а Алексис-младший в Северо-Западном университете.

И все это время — уже 23 года — мы разговаривали. Друзья шутят, что любой из нас мог бы заговорить кору с дерева, но вместе мы могли бы заговорить белого медведя!

Как и любая другая пара, состоящая в длительном браке, мы обнаружили, что наша сексуальная жизнь стала менее интенсивной и менее частой, хотя она все еще была очень приятной. Мы прошли через раннюю стадию—когда вы все время занимаетесь любовью, и вы в основном не можете держать свои руки подальше друг от друга. И у нас была родительская стадия, когда вы либо слишком устали, либо слишком заняты детьми, чтобы заниматься сексом очень часто.

Были приливы и отливы—может быть, пару месяцев, когда наш интерес возрос, и секс стал более частым и гораздо более захватывающим. Но были и медленные периоды, когда работа, семейные проблемы или незначительная болезнь отодвигали секс на задний план.

И вот теперь мы были в пустом гнезде, когда у нас снова было время и уединение. Так что мы делали это чаще, но далеко не так часто, как в первые дни. И как бы сильно мы ни любили друг 

друга, секс не может быть таким захватывающим после 25 лет совместной жизни. Приятное, интимное, особенное — да, все это. Но не раскаленное добела и не захватывающее дух.

Глубже, богаче и лучше, чем когда-либо, было наше чувство любви, доверия и взаимопонимания. Мы оба любили говорить и слушать. Мы часами разговаривали о самых разных вещах, от азиатской философии до сумасшедшего способа, которым наши соседи подстригали свои живые изгороди. И, как я уже говорил, странные вопросы, которые никому другому и в голову бы не пришло задавать, приходили к нам сами собой.

Все это говорит о том, что в вопросе, который я задал Эллен в то воскресенье днем, не было ничего странного или значительного:

— Дорогая, ты когда-нибудь думала о романе?

Но странной была ее реакция. Мы оба были на кухне, убирали продукты, и Эллен просто повернулась и посмотрела на меня, открыв рот. Потом ее лицо покраснело, и она быстро отвернулась. Она схватила пару банок из-под супа и направилась к буфету со словами:  — Ты с ума сошёл?.

Ее ответ удивил меня — это не был нелепый вопрос, по крайней мере, для нас двоих.

— Не знаю, Эллен. Это не кажется таким уж безумным вопросом. У многих людей бывают романы. Я знаю, что, по крайней мере, я думал об этом время от времени.

К этому времени она уже повернулась ко мне лицом и выглядела более спокойной.

— Да, пожалуй, ты прав,  — сказала она.  — Наверное, я заговорила слишком рано. У меня, конечно, было несколько романов с Джорджем Клуни, поздно ночью в моей голове. Она улыбнулась мне, но как-то напряженно.

— На самом деле я не это имел в виду, Эллен. А как насчет настоящего романа с кем-то, кого мы знаем? Ты когда-нибудь думала об этом, на что это будет похоже, как ты будете держать это в секрете, что — то в этом роде?

Она села за стол. Я заметил, что она не смотрит мне в глаза.  — Не совсем. Я имею в виду, что среди наших знакомых есть мужчины, которых я нахожу привлекательными, но я никогда не заходила слишком далеко на пути воображения романа с кем-либо из них. Потом она повернулась и посмотрела на меня.

— А как насчет тебя, милый? Должна же быть какая-то причина, по которой этот безумный вопрос пришел тебе в голову. Тебе есть в чем признаться?

Я рассмеялся.  — Нет, Эллен, я невиновен. То есть о романе. Но за эти годы я несколько раз видел сны наяву — помнишь того учителя 5-го класса, который был у Дэна-младшего? Мисс Келлер или что-то в этом роде? Она определенно была горячей штучкой. Я снова рассмеялся. Для меня это был просто случайный разговор, вроде того, что мы с Эллен делали миллион раз раньше.

И теперь она, казалось, тоже была более в духе.  — Наконец-то я узнала правду!  — сказала она с усмешкой.  — Я должен позвонить мисс Келлер и выслушать ее версию!

Мы вернулись к покупкам, и через несколько 

минут наш разговор перешел на другую безобидную тему. Весь вопрос о супружеской измене исчез с моего радара.

До той самой ночи. В обычное воскресенье без детей мы бы спокойно поужинали, посмотрели телевизор и рано легли спать. Возможно, мы бы занялись любовью, если бы у кого-то из нас было хорошее настроение. Но в эти дни у нас все время было уединение, так что, скорее всего, не было бы.

Но в это воскресенье Эллен исчезла наверху после ужина, как только мы вымыли посуду. Я перечитал кое-какие бумаги для работы, и в 8.30 меня прервал голос Эллен.

— Милый, когда у тебя будет минутка, ты не мог бы подняться наверх?

То, что встретило меня, когда я вошла в спальню, было шоком. Комнату освещала лишь пара свечей на ночном столике. Посреди кровати лежала Эллен, и это было зрелище. Она накрасилась, расчесала волосы, оставив их распущенными по плечам, и надела свою самую сексуальную ночную рубашку. Я купил ее для нее, когда мы ездили в Канкун—это была настоящая ночная рубашка, прозрачная во всех нужных местах, и она знала, что меня возбуждает, когда я вижу ее в ней.

— Видишь что-нибудь, ковбой?  — пробормотала Эллен.

Когда я оторвал свою челюсть от пола, я сказал: Думаю, мне нужно присмотреться повнимательнее.

Она засмеялась и сказала:  — Иди в душ и тащи сюда свою задницу — у тебя есть пять минут.

Излишне говорить, что я вернулся раньше ее срока! Быстро умывшись, я задумалась, в чем дело. Для Эллен предложение заняться любовью не было бы чем-то необычным, но для нее сделать из этого такой большой спектакль было совершенно беспрецедентным. Это было то, что она могла бы сделать на нашу годовщину или на мой день рождения, но никогда в обычный воскресный вечер. По крайней мере, за последние 15 или 20 лет.

Когда я вернулся в спальню, Эллен проворчала:  — Иди сюда, ты — и обняла меня. Мы начали целоваться, и ее энергия удивила меня. Наши сексуальные игры обычно не включали много поцелуев, но сегодня она овладела моим ртом своими губами и языком. Ее руки агрессивно обхватили меня. Она провела ими по моей груди, пробежалась по волосам на груди, слегка пощипывая соски.

Когда я просунул руки ей под ночную рубашку, она застонала мне в рот и прижалась ко мне своими тяжелыми грудями. Она водила ими взад и вперед по моей груди, и сквозь тонкую ночную рубашку я чувствовал, как тверды и напряжены ее соски. Это было очень странно. Она не была так быстро возбуждена в течение многих лет, и затем она была такой несколько раз за последний месяц или около того.

Наша прелюдия продолжалась, и Эллен была более агрессивной, чем я мог вспомнить. Она стянула ночную рубашку и скользнула вверх и вниз по моему телу, терлась животом о мой возбужденный член, а затем роскошно окружила его своими грудями. Она скользнула своим телом вокруг меня, как кошка, издавая горлом звуки 

удовольствия. Я поглаживал ее спину, грудь, бедра, все, до чего мог дотянуться, блаженно наслаждаясь тем, что она делала со мной.

Когда она скользнула ниже, стало ясно, что меня ждет минет, что было редкостью со стороны Эллен (и я имею в виду редко, может быть, два раза в год). Вскоре стало ясно, что это будет лучший в жизни минет. Она не торопилась, дразня меня языком, прежде чем взять меня глубоко в рот. Она отступила, лизнула мои яйца, погладила мой член, проворковала несколько ласковых слов большому парню, а затем снова засунула его обратно в рот.

Я попытался притянуть ее бедра к себе для 69-го, но она отстранилась, сказав:  — Только для тебя сегодня вечером, дорогой. Она медленно довела меня до лихорадочного состояния, а потом притянула меня ещё ближе. Я ахнул и застонал, когда я накачал себя в ее рот, и (снова сюрприз) она энергично сглотнула.

Я лег на спину, пытаясь отдышаться, чувствуя, как сладкое покалывание полного удовольствия и расслабления пронзает все мое тело. Если это и не был самый лучший минет в моей жизни, то, по крайней мере, лучший за последние 15 лет.

— Ух ты! Я сказал.  — Что все это значит, милая? Секс в последнее время был великолепен, но сегодня ты была абсолютно одержимой женщиной!

Она прижалась ко мне, снова восхитительно потирая свои большие груди.  — Я просто подумала, что пришло время напомнить тебе, как сильно я тебя люблю, Дэн.

— Что ж, позволь мне быть честным,  — ответил я.  — Я еще не уверен, что полностью помню. Не могла бы ты напомнить мне еще раз, скажем, через час или около того?

Она засмеялась и сказала: Говорят, память-это первое, что уходит...

Мы прижались друг к другу и задремали. Конечно же, через некоторое время ее руки снова начали исследовать меня, скользя по моим рукам и плечам, груди и, наконец, вниз к бедрам и члену. Я откинулся на спинку кресла и несколько минут наслаждался происходящим, осознавая, что Эллен практически никогда не брала на себя инициативу, хотя в последние несколько недель она делала это немного чаще.

Затем я достаточно встрепенулась, чтобы ответить тем же, лаская эти большие груди, которые все еще возбуждали меня даже после 25 лет совместной жизни. Вскоре мы уже лежали, тесно прижавшись друг к другу, и стонали от удовольствия, поглаживая друг друга руками. Мои пальцы добрались до ее киски сзади и проникли внутрь, обнаружив, что она насквозь мокрая.

Вырвавшись из ее объятий, я поцелуями проложил себе путь вниз по ее телу, от шеи к влагалищу, делая долгий визит к ее соскам по пути. Эллен всегда любила, когда я лизал ее киску, но обычно она принимала это довольно спокойно, лежа неподвижно с закрытыми глазами, издавая тихие звуки горлом, а затем двигая бедрами только в последние мгновения перед оргазмом.

На этот раз я едва смог удержать ее достаточно, чтобы лизнуть. Ее бедра двигались и подпрыгивали, когда она энергично 

насаживалась на мой язык. Она застонала и пробормотала:  — Да!, и о, Дэн, и Прямо здесь!, и о, детка, еще!. Я использовал свои пальцы, чтобы дотянуться до ее точки G, в то время как мой язык кружил вокруг ее клитора снова и снова.

Вскоре она начала кончать, и она просто не останавливалась! В прошлом оргазм обычно делал ее слишком чувствительной, и мне пришлось отодвинуться на минуту, но сегодня я продолжал лизать и гладить, а она продолжала кончать. Ее стоны стали громче, и вскоре они превратились в крики наслаждения. Она кончала по крайней мере четыре или пять раз в течение примерно десяти минут, без каких-либо признаков усталости. Но к тому времени я уже горел желанием трахнуть ее.

Я поднялся и скользнул в нее в миссионерской позе, постанывая от наслаждения ее жаром. После стольких оргазмов я был уверен, что она просто ляжет на спину, расслабится и позволит мне взять ее. Но она снова удивила меня, прижимаясь ко мне энергично, яростно, как будто она поднималась к своему первому оргазму.

Ее свирепость заставила мое собственное возбуждение взлететь. В мгновение ока я с силой врезался в нее, хватая ртом воздух, в то время как она крепко сжимала меня руками, царапала ногтями и кусала за плечо. На мгновение мне показалось, что моей жене переливали кровь тигра, но потом я перестал о чем—либо думать и просто неистово толкался, пока меня не охватил оргазм. Когда я выстрелил в нее, я почувствовал, как Эллен снова кончает подо мной, ее киска восхитительно содрогалась. После почти минуты ошеломляющего удовольствия я рухнул на нее.

Хотя за последние несколько недель было несколько отличных сеансов в постели, это был самый горячий секс в моей жизни—конечно, за много лет. Я слишком устал в то время, чтобы думать о том, почему это произошло, я просто наслаждался тем, что это произошло!

Не утруждая себя чисткой зубов или чем-то еще, мы с Эллен задули свечи, крепко прижались друг к другу и вскоре крепко заснули. Засыпая, я почувствовал, как она еще раз крепко обняла меня и прошептала:  — Я люблю тебя!

Что—то пробудило меня от крепкого сна — не знаю, что. Я огляделся, но Эллен уже не было. Было 3:20 утра. Я сонно натянул боксеры и направилась к двери спальни.

Еще не дойдя до лестницы, я услышал ее. Она была внизу, вероятно, в гостиной, и рыдала. Я быстро спустился к ней.

Эллен, должно быть, услышала, что я иду, потому что она шумела и пыталась взять себя в руки.

— Милая, что случилось? Спросил я. Она улыбнулась мне. Ее глаза покраснели, а лицо выглядело изможденным. Очевидно, она плакала довольно долго.

— Все в порядке,  — сказала она.  — Что-то, может быть, сон, заставило меня вспомнить об отце. Я просто грустила, думая о нем, и начинала плакать. Я пришла сюда, чтобы не беспокоить тебя. Прости, милый!

Отец Эллен умер около шести лет назад. Казалось ужасно странным, что 

она сейчас рыдает из-за него, но я этого не сказал. Я просто обнял ее, утешил и осторожно повел обратно в постель.

•  •  •

Весь следующий день на работе я был на взводе. Я должен был быть счастлив, ощущая отблеск самого возбуждающего секса за долгое время, упиваясь любовью женщины, которую я так любил. Но что—то было странным — слишком много необычного произошло за один день, чтобы не заметить.

В обед я долго гулял, пытаясь собрать все воедино. Я задаю Эллен случайный вопрос о романе, и она реагирует очень странно, краснея и не глядя мне в глаза. В тот же вечер она берет на себя инициативу в необычайно агрессивной манере и дает мне самый горячий секс со времен битвы при Банкер-Хилле. На самом деле это была кульминация нескольких недель неожиданно великолепного секса. А потом посреди ночи она плачет внизу.

Самый вероятный вывод был также самым ужасным и невероятным: у нее есть или был роман. Мой невинный вопрос, очевидно, почему-то расстроил ее, а какая еще могла быть причина?

Если я была прав, то горячий секс был чувством вины, или своего рода переливом похоти, или своего рода извинением. А может быть, плач был вызван чувством вины или страхом перед предстоящим окончанием брака. Насколько я знаю, Эллен может подумать, что я знаю все о ее романе и просто играю в свою собственную игру.

Я бродил по кампусу, почти не замечая теплого солнца и звуков людей вокруг. Я просто подумал. У нас с Эллен был хороший, крепкий брак. Я никогда не сбивался с пути и думал, что она тоже.

В первые годы нашего брака мы знали пару, которая иногда меняла жен. Естественно, мы с Эллен долго беседовали об этом, как и всегда, обо всем, от трубкозубов до Зевса.

Хотя каждый из нас признавался, что время от времени встречал представителя противоположного пола, который искушал нас, ни один из нас не хотел даже близко подходить к прелюбодеянию или обмену женами. Секс только друг с другом был ценой, которую мы готовы были заплатить за любовь и доверие моногамного брака.

Учитывая, какой эмоциональной и странной была Эллен вчера, казалось маловероятным, что мой случайный вопрос вызвал приступ вины за давнюю неосторожность. Так-что если ее сумасшедшие реакции были вызваны романом—каким бы дико маловероятным это мне ни казалось—это должно было быть что-то недавнее.

Я также не мог поверить, что у нее мог быть какой-то роман в прошлом, по крайней мере, какой-то длительный, без того, чтобы я что-то заметил. Как я уже говорил, мы с Эллен все время говорили обо всем. Мы очень хорошо знали друг друга: наши привычки, наших друзей, нашу любимую еду, политические взгляды, любимое пиво, хобби и спорт. Я знал размеры ее нижнего белья, а она-моего. Трудно поверить, что я могл пропустить роман!

С другой стороны, как насчет ее внезапно возросшего уровня сексуального возбуждения за последний месяц или около того?

Что теперь делать-вот следующий вопрос.  

Мне не хотелось возвращаться домой и встречаться с Эллен—и потому, что у меня не было доказательств, и потому, что мое обвинение могло быть совершенно неверным и привести ее в ярость. В краткосрочной перспективе все, о чем я мог думать,  — это молчать и быть очень-очень бдительным.

Так уж получилось, что долго ждать мне не пришлось. В тот вечер, вернувшись домой, я застал Эллен за приготовлением великолепного ужина: жареная курица, картофельное пюре, зеленая фасоль, французский хлеб, белое вино. Скатерть и свечи на обеденном столе. Он выглядел и пахнул потрясающе, и я сказал ей об этом, крепко обняв и поцеловав.

— По какому случаю, Эллен? Это просто чудесно,  — сказал я.

— Просто пытаюсь показать мужу, что мне все еще нравится, когда он рядом,  — беспечно ответила она. На ее лице было какое-то напряженное выражение, даже когда она улыбнулась мне.

— Ну,  — сказал я,  — ты же знаешь, как говорят: Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.  — Я всегда думал, что есть другой путь, и ты нашла его прошлой ночью!

Она засмеялась и сказала:  — И, может быть, я скоро найду его снова! А теперь иди и садись, пока всё горячее.

Мы наслаждались едой, но Эллен не казалась расслабленной. Я делал все возможное, чтобы развлечь ее рассказами о моем рабочем дне, включая некоторых сумасшедших персонажей, которых я должен контролировать, но она слушала только вполуха.

— Могу я отблагодарить тебя за прекрасный ужин, пригласив на мороженое?  — спросил я, когда мы закончили.

— Нет, спасибо, дорогой, на кухне нас ждет черничный пирог.

Она вошла, чтобы взять его, и я подумал: все страннее и страннее. Должно быть, сегодня она вернулась с работы по крайней мере на два часа раньше, пошла в магазин, потом испекла пирог и сделала все остальное. Что, черт возьми, происходит?

После ужина я взял ее за руку, и мы вышли на задний двор, наслаждаясь ветерком и угасающим светом летнего вечера.

— Эллен, ты обращаешься со мной как с королем, и я хочу быть уверен, что ты знаешь, как мне это нравится. Будь то секс или приготовление пищи, ты мой номер один!

Она улыбнулась мне и крепко сжала мою руку.  — Дэн, ты мой номер один во всех категориях. Я тебя так люблю.

Я подвел нас к скамейке, и мы сели рядом. Потом я пошел дальше.

— Но, дорогая, как бы я ни наслаждался прошлой ночью и сегодняшним днем, я должен задаться вопросом о причине этого внезапного всплеска благодарности. Тебя что-то беспокоит?

Она посмотрела мне в глаза, пытаясь улыбнуться.  — Нет, детка, совсем ничего!

— Неужели? Я сказал.

— Действительно.

— Неужели?  — повторил я, пристально глядя на нее.

— Правда,  — ответила она, и ее улыбка слегка дрогнула.

— Неужели?  — сказал я в третий раз, с сильным акцентом, все еще глядя на нее.

— Правда,  — повторила она и вдруг разразилась потоком слез. Она прижалась ко мне, рыдая так, словно ее сердце вот-вот разорвется, а я обнимал ее и пытался утешить. Мой 

собственный разум был полон опасений.

Наконец ее плач немного утих, достаточно, чтобы я сказал: Ты можешь говорить со мной, что бы это ни было. Я люблю тебя.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.  — Дэн, я не знаю, будешь ли ты все еще так говорить... однажды... когда ты....

Она отодвинулась от меня на скамейке и закрыла лицо руками. Я подождал, и наконец она выпрямилась.

— Дэн, я спала с Крисом Доубом,  — сказала она ровным голосом.

•  •  •

История Эллен

— Дорогая, ты когда-нибудь думала о романе?

Когда Дэн задал мне этот вопрос на кухне, я подумала, что умру. То есть я думала, что мое сердце выскочит из груди и мое безжизненное тело рухнет на пол. Это было похоже на удар в живот выстрелом из дробовика.

Мой разум не застыл — он помчался сразу в 30 разных направлениях. Почему он спрашивает об этом? А он знает? Подозревает ли он? Как он мог узнать? Он сам в чем-то виноват? Что я должна сказать, чтобы вести себя естественно? Неужели уже слишком поздно вести себя естественно? Должна ли я признаться? Может быть, я просто притворюсь, что у меня сердечный приступ?

Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, и была уверена, что Дэн смотрит на меня. Я не могла сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он задал этот вопрос — 10 секунд, минута?

Я схватила кое-какие продукты и отвернулась от него к шкафу.

— Конечно, нет, Дэн,  — сказал я.  — Не говори глупостей. Мои слова прозвучали для меня откровенно виновато. Мы с Дэном всегда задаем друг другу вопросы о практических, философских, гипотетических и просто абсурдных вещах. Это одна из самых приятных вещей в нашем браке-общий интерес к мыслям и разговорам. Так с чего бы мне нападать на него за такой же вопрос, как и все остальные, которые мы задаем друг другу?

Слава милостивому Господу на Небесах, Дэн, казалось, не распознал мой ответ за отчаянное, паническое, виноватое уклонение, которое это было на самом деле. Он продолжил разговор еще на минуту, но без особого интереса и, конечно, не стал давить на меня слишком сильно. Постепенно я поняла, что это был обычный случайный вопрос, а не косвенный подход подозрительного мужа.

Мой пульс снова упал ниже 200, и через несколько минут мы уже говорили о других вещах. Но эта тема, конечно, не выходила у меня из головы. На самом деле она находилась там непрерывно более двух дней и почти все время более месяца.

Я любила Дэна, очень любила. После пары неудачных романов в колледже я познакомилась с Дэном в классе в штате Огайо и уже через три свидания поняла, что он для меня единственный.

Я всегда много болтала, и Дэн тоже. Но во что я влюбилась, кроме его широких плеч и широкой улыбки, так это в то, какой он слушатель. Когда я говорила, он слушал меня так, словно я была самым мудрым и интересным человеком, которого он 

когда-либо встречал. Он серьезно относился к моему мнению—достаточно серьезно, чтобы оспаривать его и спорить со мной, когда не соглашался.

Даже мои любимые учителя в школе никогда не проявляли ко мне такого уважения. И смысл наших интеллектуальных разногласий состоял не в том, чтобы победить друг друга, не в том, чтобы выиграть спор, а просто в удовольствии состязаться в остроумии и делиться идеями.

Наши первые свидания были обедами или ужинами, где мы больше разговаривали, чем ели. После этого у большинства наших свиданий было даже больше секса, чем разговоров! Когда мы впервые занялись любовью, та же забота и интерес, которые Дэн проявлял в разговоре, стали огромным возбуждением. Ему нравилось смотреть на меня, прикасаться ко мне, доставлять мне удовольствие. Он явно обожал мою большую грудь, и тот факт, что я была немного сладострастной, а не тощей, его ни капельки не беспокоил.

Я никогда не была такой агрессивной в постели; я чувствую себя более комфортно, позволяя своему любовнику взять на себя инициативу, хотя мне, конечно, это нравится, и я реагирую на то, что он делает. Дэн был первым мужчиной в моей жизни, который потратил достаточно времени на прелюдию, чтобы узнать, что мне нравится, и по-настоящему возбудить меня. Как только мы освоились, наши занятия любовью стали для меня абсолютно захватывающими. Я не могла насытиться, и первые несколько лет мы подражали кроликам.

Потом появились дети: Дэн-младший и Алексис. И чудесные годы их воспитания были также годами, неизбежно, когда время Дэна и Эллен заняло второе место. Не только нашей сексуальной жизни, но и всем аспектам наших отношений уделялось меньше внимания. Мы больше не спорили, и дела пошли неплохо. Просто у нас было немного меньше времени и энергии друг на друга—то ли заниматься любовью, то ли говорить о том, как лучше всего установить дерн на заднем дворе!

Время от времени мы отправлялись в отпуск вдвоем—и это всегда заряжало наши эмоциональные и сексуальные батареи. Занятия любовью больше не были таким жарким, почти отчаянным делом, как раньше, но мы были хороши в этом. Мы знали друг друга и не только знали, как доставить друг другу удовольствие, но и хотели этого.

С тех пор, как Алексис уехала в колледж, у нас было больше времени и много уединения, и наше время вместе было особенно сладким. В 45 лет мы оба были еще довольно молоды, и некоторые вещи вернулись в нашу сексуальную жизнь. Это не было похоже на то, чтобы снова стать 20-летним, но ничего подобного нет!

День, когда моя жизнь начала рушиться, был днем, когда моя подруга Эмили устроила вечеринку на палубе. Я много лет работаю с Эмили в загсе—она приятная вдовствующая дама лет шестидесяти, очень близкая к своей большой семье. Там было много друзей и коллег по работе, а также их супруги. Мы с Дэном знали там почти всех и просто развлекались, когда к нам подошла Эмили с высоким 

мужчиной на буксире.

— Дэн, Эллен? Позвольте представить вам Криса Доуба, моего племянника. Крис—аспирант по антропологии, новенький в этом году, и живет со мной в одном доме.

Это было как клише, как плохой фильм. Мои колени ослабели, сердце забилось так громко, что я была уверена, что все на палубе услышат его. Я почувствовала, как мое лицо покраснело. Мои соски затвердели в лифчике. Пять секунд в компании этого молодого человека, и я почувствовала сексуальное влечение, не похожее ни на что, что я чувствовала за всю свою жизнь.

Дэн крепко пожал Крису руку, и мне удалось поздороваться, не смутившись. Крису около 35 или около того. Он высокий и красивый, но, конечно, не умопомрачительный-по крайней мере, для большинства женщин. У него есть какая-то мускулистая наружная привлекательность, но он не остановит движение. То есть, если только я не веду машину!

До сих пор не знаю, почему я так реагировала на Криса. Как будто он выделяет гормоны, которые обходят любую другую женщину в комнате и попадают прямо в мой мозг и мою киску. Я почувствовала, что внизу становлюсь влажной. Я поймала себя на том, что смотрю на него, как голодный леопард на детеныша газели.

Я чуть с ума не сошла от вожделения и смущения. Что со мной не так?  — подумал я. Счастливая в браке 45-летняя женщина, стоящая рядом со своим любящим мужем. Я встречаю симпатичного парня, лет на десять моложе, и готова сорвать с себя одежду и затащить его в кусты!

Остальная часть вечеринки была как в тумане. Мы вчетвером несколько минут лениво болтали, спрашивая Криса, как ему нравится его программа. Я едва смогла выдавить из себя хоть слово, но сумела кивнуть, улыбнуться и говорить, когда надо, в соответствующие моменты, так что я не думаю, что выставила себя идиоткой.

После этого мы все разошлись. Я направилась прямиком в ванную, где высушила трусики, умылась холодной водой и попыталась взять себя в руки. Я чувствовала себя так, словно мне вкололи большой шприц, полный афродизиака, и это напугало меня до смерти.

Больше всего от страха я держалась поближе к Дэну. Каждый раз, когда я оглядывалась и даже видела Криса, меня охватывало всё большее желание. Через час я действительно больше не могла этого выносить.

— Милый, мне кажется, нам пора идти.

Он вопросительно посмотрел на меня, и я улыбнулась, огляделась, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает, и позволила своей руке скользнуть вверх по его бедру и на мгновение погладить его член через штаны.  — Мне действительно нужно кое-что сделать дома,  — тихо сказала я.

Дэн только усмехнулся, и через несколько минут мы уже сидели в машине, направляясь домой. Я практически разорвала мужа на части, как только мы добрались до спальни. Я была диким, сумасшедшим, неуправляемым. Я даже не хотела прелюдии—да и не нуждалась в ней, так как насквозь промокла. Я потянула его на себя, и мы трахнули друг друга, как 

два маньяка. Дэн так и не понял, что его ударило, но, похоже, ему это понравилось. Он кончил необычайно быстро для него, но к тому времени я уже пережила два оргазма и была на пути к третьему.

— Ух ты!  — сказал он, переводя дыхание.  — Ты запомнила номер машины, которая меня только что сбила? А может, это была скорая. Это было бы лучше, я думаю, что она мне понадобится!

Я ничего не сказала, только улыбнулась и поцеловала его. Я все еще был горячее, чем Билли Майк (как говорил мой дедушка), и через несколько минут я жадно сосала член Дэна, заставляя его подняться на второй раунд.

В ту ночь мы трахались три раза, примерно за два часа. Мы почти дошли до четырех, но Дэн не мог достаточно сильно войти в меня, поэтому я кончила ему минетом. Всего у меня было, наверное, десять оргазмов, и мы оба спали как убитые.

В тот вечер и на следующий день Дэн несколько раз спрашивал меня, что привело его к такой неожиданной удаче. Я, конечно, не могла сказать ему, что мои горячие штаны были результатом моей реакции на Криса Доуба. Вместо этого я одарила его старой улыбкой Моны Лизы и сказала:  — Иногда девушка просто внезапно осознает, что у нее есть—и чувствует некоторую благодарность за это.

Это не было правдой, или, во всяком случае, не всей правдой, но это сделало Дэна счастливым, и это отразило вопрос, на который я действительно не хотела отвечать.

Дэн получал преимущество от моей реакции на Криса в течение следующих двух недель. От секса 2-3 раза в неделю мы вдруг стали заниматься им почти каждую ночь, и я увлеклась им больше, чем за многие годы. Мы попробовали некоторые позы, которыми пренебрегли, мы потратили больше времени на прелюдию, мы просто больше возбуждали друг друга. В моей голове, конечно, я трахалась с Крисом. Возможно, Дэну было интересно, что происходит, но мы оба были так счастливы друг с другом, что больше не говорили о причинах.

И все это время я думала о Крисе, и удивлялась, и волновалась. Я удивлялась, почему я так сильно реагировала на него—с жаром, которого никогда не испытывала ни к одному мужчине прежде. И я боялась, что это может повториться. В конце концов, он жил в Колумбусе с моей коллегой Эмили. Я могу столкнуться с ним в любой момент.

Я видела его однажды, примерно в пятидесяти ярдах на другой стороне улицы, с большой коробкой того, что могло быть книгами. Он шел в другую сторону и не заметил меня. Я застыла, снова охваченная вожделением, запоминая каждую деталь его ног в шортах, его загорелых рук и того, как его волосы завивались на затылке. Когда он повернул за угол и исчез, я поняла, что затаила дыхание.

В ту ночь, когда я затащила Дэна в постель для очередного траха, мной двигало не только желание, но и страх. Моя 

реакция на Криса начинала сильно пугать меня, и я понятия не имела, что с этим делать.

Однажды в пятницу, около 11.45, я сидел в ресторане Элджина и ела бутерброд. Это был мой выходной день, и я делала некоторые случайные покупки в центре города, не имея ничего конкретного в виду. В ресторан вошел Крис. Я застыла, почти в ужасе. Прежде чем я успела подумать, хочу ли я окликнуть его или спрятаться за книгой, он заметил меня.

Крис подошел с дружелюбной улыбкой на лице и пожал мне руку.  — Привет, я Крис,  — сказал он.  — Племянник Эмили? Мы недавно познакомились на вечеринке. Вы ведь Эллен, не так ли?

Отчаянно взяв себя в руки, я сердечно поздоровалась с ним и пригласила присоединиться ко мне за столом.

У нас было то, что, должно быть, выглядело для постороннего совершенно дружелюбным обедом, болтая с улыбками и смехом. Крис казался умным и вдумчивым человеком, очень заинтересованным в своей антропологической программе, весьма сведущим в политике академических кругов и своего отдела в частности.

Я говорю, что он казался, потому что, хоть убей, я едва могла слушать, что он говорил. Должно быть, я давала приемлемые ответы, но больше всего я осознавала: во-первых, насколько он великолепен; во-вторых, насколько тверды мои соски и насколько влажны мои трусики. Это было мучительно, волнующе и смущающе.

Позже я поняла, что флиртовала бесстыдно. Я делала все тонкие вещи, которые делают женщины, чтобы показать интерес: я отражала выражение его лица и положение тела, ставила локоть на стол, когда он это делал, и так далее. Я показал ему свои ладони, что, как говорят некоторые ученые, указывает на интерес и доступность. Я постоянно улыбался и время от времени облизывал губы. И я не упускала ни малейшего шанса наклониться вперед и дотронуться до него—до тыльной стороны ладони, или запястья, или слегка ударить по бицепсу, делая вид, что смеюсь над забавным замечанием.

Этот человек должен был быть безмозглым, чтобы не заметить, что я приближаюсь к нему. Оглядываясь назад, он, должно быть, хорошо провел время! Во-первых, просто быть дружелюбным с этой милой женщиной, которая работает с его тетей. Затем, постепенно осознавая, что она флиртует с ним. Потом гадал, как далеко она зайдет и заинтересует ли его вообще. Наконец, решив, что ему интересно, он начал отвечать тем же.

К концу обеда, на котором мы задержались, он тоже постоянно улыбался мне и слегка прикасался. Я была взволнована и перепугана до смерти. Я совершенно не представляла, что делать дальше, и не контролировала себя.

Не планируя этого даже на мгновение, я поймала себя на том, что говорю:  — Крис, у меня дома в морозилке около шести сортов мороженого. Как насчет того, чтобы поехать ко мне туда на десерт? Это было так очевидно, что мне захотелось залезть под стол.

Он посмотрел на меня долгим взглядом и медленно расплылся в улыбке. Он сказал: Я знаю, о чем ты на самом деле 

спрашиваешь меня, и я собираюсь ответить тебе!

То, что он на самом деле сказал, было просто вежливым:  — Конечно, Эллен, это звучит забавно, если ты действительно не возражаешь?

Я была без машины, и Крис отвез нас ко мне домой. По дороге мы дружески болтали, стараясь держаться подальше от этой темы. Каждый из нас съел по мороженому, продолжая болтать, я становилась все более влажной между ног и все более испуганной между ушами. Я не забыла, что замужем. Я помнила Дэна и наши клятвы. Но я не могла удержаться от того, чтобы трахнуть Криса за что-то меньшее, чем загоревшийся дом.

Когда миски были в посудомоечной машине, я понятия не имела, что делать дальше, но это не имело значения. Не говоря ни слова, Крис взял меня за руку и с улыбкой на лице повел наверх, пока не нашел хозяйскую спальню. Он поставил меня перед собой рядом с кроватью, нежно поцеловал и с большой нежностью снял с меня одежду.

Я дрожала, как 16-летняя девственница. Снимая каждый предмет, он целовал мою обнаженную кожу: шею и плечи, затем грудь и соски, затем (опустившись на колени) вверх по бедрам и, наконец, обнаженные лобковые волосы и киску. Я действительно не могу описать, насколько я был взволнована — это было выше всего, что я когда-либо испытывала. Я чувствовала, как моя собственная жидкость растекается по моим бедрам.

Я могла бы смутиться, чувствуя, что в 45 лет и после двух детей у меня больше нет фигуры модели. У меня округлый живот и толстые бедра, которые все женщины ненавидят. Но я была слишком возбуждена, чтобы беспокоиться.

Крис отступил от меня и сказал: Дай мне посмотреть на тебя, пока я буду раздеваться. Ты такая красивая!

Я наблюдала, как его тело вылезло из рубашки и шорт. Он был худощавее Дэна и немного подтянут, как и следовало ожидать от тридцатипятилетнего мужчины. Его пенис был уже возбужден и смотрел прямо на меня. Он была примерно такой же длины, как у Дэна, но тоньше; и он была прекрасен!

Я хотела упасть на колени и поклониться ему, проглотить его, но Дэн взял меня на руки и положил на кровать. Он начал целовать и покусывать меня. Сначала мои губы и лицо, пока он гладил и поднимал мои груди в своих руках, говоря мне, что они прекрасны. Я стонала, совершенно потеряв контроль.

Потом он немного соскользнул вниз и начал целовать и лизать мою грудь. Он избегал сосков в течение нескольких минут, даже когда я повернулась, чтобы попытаться получить его рот на них. Наконец он сильно пососал одну, потянув другую пальцами, и невероятный оргазм поразил меня! Я громко застонала, а потом просто легла на спину, переполненная чувствами.

Крис не переставал ласкать губами мою грудь, но его руки двигались вниз, скользя вверх и вниз по моим бедрам и вокруг моей киски. Какое-то время он избегал моих половых губ, затем начал кружить над ними, поглаживая 

каждую снова и снова.

Я непрерывно стонала, совершенно потеряв рассудок. Я не знаю, как долго он ласкал меня там, прежде чем я почувствовала его голову между моих бедер и его язык внутри меня, но каждая секунда была чудесной. Когда началось облизывание, меня почти сразу охватил новый оргазм. Крис продолжал лизать и сосать меня, щелкая языком по клитору, а я продолжала кричать и кончать. Я думал, что умру от удовольствия, как бы нелепо это ни звучало. Я боялась, что мое тело взорвется, так как мои бедра дергались по всей кровати.

Я снова и снова пыталась притянуть его к себе, чтобы его член вошел в меня. Наконец он снова скользнул на меня и вошел в меня одним невероятным, космическим, плавным движением.

— У тебя самая горячая киска, в которой я когда-либо был!  — сказал он с улыбкой. Я просто притянула его рот к своему и начала трахать его так сильно, как только могла, прижимаясь к нему бедрами.

Это был не мягкий трах. Он был сильным, сильным и ритмичным, а с моей стороны — отчаянным. Я чувствовала, что моя жизнь зависит от того, будет ли он трахать меня все сильнее и сильнее. Это было просто потрясающе. Я кончила еще раз, и еще, и еще. Мы купались в поту, оба издавали животные звуки, и, наконец, он ускорился примерно на 30 ударов и вошел в меня, рыча, когда он спазмировал и брызгал внутри меня.

Мы рухнули, лежа бок о бок, держась друг за друга. Меня охватили какие — то другие и страшные чувства. Во-первых, я никогда в жизни не была так основательно, так болезненно трахнута и удовлетворена. Помните те ужасные фильмы, когда девушка после секса говорит:  — Я никогда не думала, что это может быть так? Ну, это была я. Я просто понятия не имела, что это может быть так!

Во-вторых, я был виновата и напугана. Я изменяла Дэну в нашей супружеской постели, почти не думая о нем последние пару часов. Что же я за шлюха? Неужели это все, что он заслужил от меня после долгих лет любви и верности? Поймает ли он меня? Если он это сделает, будет ли это концом нашего брака?

В-третьих, и в то же время: я хотел большего. Я снова хотела Криса. Я была измотана, и все же я знала, что мы еще не закончили. Если бы через несколько минут у него снова не было эрекции, я бы отсосала ему. Я знала это, и я знала, что ничто не остановит меня.

Через несколько минут Крис открыл глаза и улыбнулся мне.  — Ты самая горячая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни.

— Это потому, что ты делаешь меня самой горячей женщиной в своей жизни. Я надеюсь, что это будет не конец.

С притворной серьезностью он медленно кивнул.  — Можешь на это рассчитывать,  — сказал он игривым низким голосом.

Примерно в 3 часа дня, когда мы отдыхали после 

второго раунда, я вспомнила, что Дэн должен работать допоздна — он вернется домой только после 8 вечера. С восхитительным облегчением я поняла, что мне не придется торопиться, чтобы вытащить Криса из дома, убраться в спальне и принять душ. У нас было бы еще 3-4 часа вместе.

В конце концов, Крис трахнул меня четыре раза, прежде чем уйти, не считая времени, которое он потратил на то, чтобы лизать меня, а я — на то, чтобы сосать его. Каждый трах был особенным. После первого, невероятно интенсивного и физического, наш второй раз был медленным и нежным, исследовательским. Мы лежали на боку, вплетая ноги друг в друга, и, пока он медленно входил и выходил из меня, мы целовали друг друга в губы, лицо, шею. Я была такой мокрой, что трение было минимальным, и удовольствие заставило нас обоих вздохнуть. Мне показалось, что мы делали это в течение часа, хотя, вероятно, это была половина часа.

В третий раз я начала сосать его, пока он снова не стал твердым. Ну, на самом деле это не совсем так. Я начала с того, что начала поглаживать и исследовать все его тело своими руками. Я скользнула по нему, скользнула руками вверх и вниз по его рукам, потом по ногам. Я терла его кожу пальцами, скользила грудью по его груди, лизала соски. Какое-то время я просто обожала его тело! Именно после этого я снова засосала его до большой, красивой эрекции.

Затем я встала на колени и предложила ему свою хорошо обтянутую попку, а сама опустила плечи на кровать. Я не имела в виду анальный секс, просто по-собачьи в мою киску, и Крис вошёл меня. Мне нравится эта позиция, потому что я могу быть пассивной, просто позволяя своему мужчине взять меня. (Обычно Дэн, конечно!) Он может быть медленным и нежным или жестким и сильным, и я просто рядом с ним, широко раскрытая.

Крис, похоже, тоже любил собачий стиль. Он не торопился, проводя руками по всему моему телу. Он гладил мою грудь снова и снова, слегка щипал и теребил мои соски, скользил руками по моим бедрам, спине и заднице, ласкал меня повсюду, входя и выходя из меня. Когда его собственное возбуждение нарастало, он протянул руку под меня и начал работать над моим клитором, заставляя меня задыхаться от двойной стимуляции спереди и сзади. Когда он понял, что я очень близка к оргазму, он использовал палец другой руки, чтобы скользнуть на дюйм или около того в мою задницу. Я взвизгнула от удивления и удовольствия и как сумасшедшая кончила под ним, дрожа и задыхаясь.

Крис немного притормозил, чтобы дать мне насладиться оргазмом. Затем, когда я расслабилась, он положил меня на живот, его член все еще был глубоко внутри меня, и начал поглаживать сильнее. Ему потребовалось пять великолепных минут, чтобы достичь собственного оргазма, в то время как я просто лежала, чувствуя себя мягкой кошкой,  

впитывая удовольствие от его великолепного члена, входящего и выходящего из меня. Это было неописуемо вкусно.

После третьего раза мы оба немного поспали. Когда мы проснулись около 5:30, Крис почувствовал, что ему нужно уйти, но я сказал ему, что Дэн не вернется домой до 8:00. Так что он повел меня в душ, и мы вымыли друг друга, мягко задерживаясь вокруг уставших гениталий друг друга.

Я бы не поверила, но через несколько минут Крис снова стал приятным и твердым, и я почувствовала свою собственную влагу внутри себя. Мы выскочили из душа, со смехом вытерли друг друга большими полотенцами и снова нырнули в постель.

На этот раз Крис сел на край кровати и притянул меня к себе на колени, лицом к себе, с моими ногами по обе стороны от него. В мгновение ока он поднял меня и скользнул вниз по своему возбужденному члену. После трех предыдущих трахов я все еще не мог поверить, как здорово это было!

Это положение позволяло ему медленно подпрыгивать вверх и вниз, покачивая меня на дюйм или два вверх или вниз по его члену. В то же время она прижимала мои груди прямо к его лицу, и он восхитительно дразнил их зубами, губами и языком.

Я просто прильнула к нему, обхватив руками его шею и запрокинув голову, постанывая от удовольствия. К тому времени мы провели в постели уже пять часов, и я просто хотела, чтобы это продолжалось и продолжалось!

К этому моменту я уже не нуждался ни в каких оргазмах; я просто наслаждалась всеми ощущениями. Но я чувствовала, что Крис все больше и больше возбуждается, поэтому я начала слегка двигать бедрами с каждым толчком, чтобы дать ему больше удовольствия. Он накачивал все сильнее и сильнее, становясь все быстрее и настойчивее, и, к моему удивлению, я почувствовала еще один оргазм, мчащийся ко мне, как товарный поезд.

Когда он был близок к тому, чтобы кончить, Крис схватил мой сосок ртом и сильно засосал, с силой накачивая меня, и я кончила как сумасшедшая в последний раз. Через долю секунды он уже содрогался и с бешеной энергией врывался в меня. Наш последний фантастический приход в этот день был вместе, в один и тот же момент.

Полежав несколько минут бок о бок, мы собрались с силами и встали. Было почти семь вечера. Крис еще раз быстро принял душ, и я проводила его вниз. Мы почти не разговаривали, только улыбались друг другу. Я знала, что была не единственной, у кого только что был незабываемый день траха, и это взволновало меня, зная, что я могу дать этому 35-летнему красавчику пробежку за его деньги.

Не обсуждая никаких в следующий раз, только несколько нежных поцелуев, мы попрощались. Я потащила свою усталую задницу наверх, сняла с кровати промокшие и испачканные простыни, сменила постель и снова прыгнула в душ. Я тщательно вымыла тело и волосы, почистила зубы и осмотрела 

ванную и спальню, чтобы убедиться, что не осталось никаких следов наших любовных утех.

Наконец, совершенно измученная, я натянула старую ночную рубашку и плюхнулась обратно в постель. У меня даже не было сил поразмыслить над тем, что я только что сделала — я заснула, как мне показалось, через несколько секунд.

Когда Дэн вернулся с работы, он, должно быть, удивился, увидев, что я уже сплю, но не потревожил меня. Как и положено заботливому мужу, он взял из холодильника ужин, посмотрел телевизор, почитал или еще что-то и лег спать, не разбудив меня.

На следующее утро действительно начался мой кошмар. Я проснулась рано. На короткое мгновение мое усталое, счастливое тело напомнило мне о полном блаженстве, которое я испытала накануне с Крисом, но за этим почти мгновенно последовала волна вины, которая скрутила мой желудок узлом. Как я могла так предать Дэна? Изменяла ему в нашей собственной постели, не испытывая ни малейшего сожаления?

Я проскользнула вниз, чтобы приготовить кофе. Я отчаянно пыталась взять себя в руки, пока Дэн не проснулся и мне не пришлось встретиться с ним лицом к лицу. Я была уверена, что он только взглянет на меня и поймет, что я сделала.

Суетясь на кухне, готовя Дэну очень вкусный завтрак из блинов и бекона, я боролась со своими спутанными мыслями. Две идеи отталкивали все остальные, как бы я ни старался их удержать. Во-первых, я сделала что-то ужасное, постыдное и мерзкое. Я вела себя эгоистично и нечестно, я сделала что-то, что причинило бы Дэну неизмеримую боль, если бы он когда-нибудь узнал об этом. Меня охватило раскаяние.

Во-вторых, я абсолютно, безусловно, без всяких сомнений сделаю это снова. Удовольствие и волнение от встречи с Крисом действовали на меня как наркотик. Все мое тело покалывало, кожа словно излучала свет, хотелось танцевать по кухне и кричать от радости. Я никогда не испытывала ничего подобного и не могла дождаться, что бы когда-нибудь это повторилось. Это было немыслимо.

Вот как я себя чувствовала, когда Дэн спустился вниз и присоединился ко мне—вне себя от вины и тоски, и в то же время такая полная радости, что я была похожа на ребенка в рождественское утро.

Он первым заметил радость. Улыбнувшись мне, он обнял меня.

— Ты сегодня проснулась на светлой стороне кровати, не так ли? Он поцеловал меня.  — Не помню, когда я в последний раз видел тебя такой веселой.

Я вздохнула с облегчением. По крайней мере, чувство вины меня не выдало.

— Я прекрасно себя чувствую, Дэн. Почему-то вчера я была просто измотана. Я легла спать раньше, чем обычно, и проспала до конца утра. Я даже не слышала, как ты вошел! Мне очень жаль, что я не смогла приготовить тебе ужин.

Мы хорошо позавтракали, Дэн болтал о каких-то проблемах на работе, а я делала вид, что слушаю, загоняя свои чувства как можно глубже внутрь. Остаток субботы прошел без происшествий.

Мы выполняли наши обычные субботние дела, Дэн работал 

во дворе, мы обедали в ресторане и ходили в кино—все обычные дела. К моему огромному облегчению, он, казалось, не заметил, что со мной что-то не так, что меня вывернуло наизнанку, что я уже не тот человек, которого он поцеловал на прощание в пятницу утром.

Конечно, каждой свободной частью своего сознания я была одержим своей проблемой. Я должна была перестать видеть Криса, я не могла перестать видеть Криса. Трахать Криса было ужасно и неправильно, трахать Криса было единственной вещью в моей жизни, которая имела значение. Битва внутри меня была совершенно истощающей, и убедиться, что ничего из этого не видно снаружи, было так же трудно.

К концу дня единственное решение, к которому я пришла, заключалось в том, что я все равно ничего не смогу решить до понедельника, так как мы с Дэном будем вместе все выходные. Это немного облегчило мои мучения, и в воскресенье я была не так уж не в себе. До невинного вопроса Дэна, когда я почувствовала, что падаю с края земли в Ад.

Десять или пятнадцать минут спустя, когда тема разговора была благополучно изменена и я, казалось, избежала катастрофы, которая надвигалась прямо на меня, мое чувство вины вернулось сильнее, чем когда-либо. Я так люблю своего мужа! Он был таким спокойным, таким любящим, таким заботливым, таким ответственным. Он замечательный друг и любовник. И так предан мне. В ответ я изменяла ему, как шлюха.

Пока я готовила ужин, я поняла, что один из способов передать ему свои чувства-это удивить его жарким временем в постели. В последнее время все было довольно активно, так как моя постоянная страсть к Крису подогревала меня с Дэном. Но сегодня я превзойду себя, сделаю все, что в моих силах, и позволю своему телу сказать Дэну, как сильно я его люблю.

Я прошла все девять ярдов—макияж, распущенные волосы, самая сексуальная ночнушка, какая у меня есть, свечи в спальне. А когда он подошел и уставился на меня, я погналась за ним в душ. Я была полностью готова сделать ему большой минет и хотела, чтобы он был чистым.

В тот вечер я вела себя с Дэном очень агрессивно. Я использовала свои губы и грудь на всем протяжении его тела, а затем сделала минет. Я долго дразнила его и переходила от сосания к лизанию, двигаясь от его члена к яйцам и обратно, выстраивая отношения в течение долгого времени. Когда я, наконец, взял его сверху, он сошел с ума, выгнув спину и застонав. Я знала, что дала ему хорошую порцию траха!

Но я твердо решила, что в эту ночь секса будет больше. Через несколько минут мы снова начали, и на этот раз после некоторой прелюдии он съел меня—и чертовски хорошо, могу добавить. Я была очень взвинчеана, и у меня было несколько интенсивных оргазмов подряд. Я могла сказать, что Дэн был доволен собой, и я определенно не жаловалась.

Когда мы начали 

трахаться, это было дико, как никогда, когда мы с Дэном когда-либо были вместе. Я была так взволнована, что продолжала метаться и прижиматься к нему, а он отвечал мне ударом за ударом. В конце концов мы пришли почти вместе, а потом просто прижались друг к другу, чтобы заснуть.

Конечно, во всем этом была только одна ошибка. Я не могла выкинуть Криса из головы все время, пока занималась этим диким сексом с Дэном! Я не осуждала, и мне не казалось, что секс с Дэном был менее хорош. Секс с Дэном всегда хорош, и любовь, доверие и близость, которые у нас есть, являются такой важной частью этого.

Та воскресная ночь с Дэном была такой же волнующей и полной, как и все время, что мы провели вместе. Но мой секс с Крисом два дня назад был умопомрачительным, не от мира сего. И я не могла перестать думать о руках, языке и прекрасном члене Криса, даже когда наслаждалась Дэном.

Сказать, что я чувствовала себя ужасно виноватой, это ничего не сказать. Я крепко обняла Дэна и прошептала ему, что люблю его, после чего он мирно заснул. На его лице была именно та счастливо трахнутая улыбка, с которой я надеялась оставить его.

Но я не могла уснуть. Несчастная, виноватая, пристыженная, я ворочаалсь с боку на бок. Примерно в 2:30 я встала и спустилась вниз, просто чтобы быть уверенной, что не разбужу Дэна. Не успела я опомниться, как уже была в слезах, плакала, а потом всхлипывала, понимая, что моя страсть к Крису может стоить мне брака. Как я могла сделать то, что сделала? Стоит ли трахаться, даже удивительным и космическим трахом, рискуя разрушить всю мою жизнь?

К моему ужасу, Дэн спустился и нашел меня. Я попыталась привести себя в порядок, но было очевидно, что я плакала. Я солгала и сказала, что думала о своем отце, но сомневаюсь, что он действительно в это поверил. Тем не менее, он не давил на меня. Вместо этого он нежно обнял меня, пока я успокаивалась, а затем повел обратно в постель.

Вскоре Дэн уснул, а я, чувствуя себя еще более виноватой из-за его неизменной доброты, просто лежала в темноте.

•  •  •

Понедельник был просто ужасен.

Мы с Дэном позавтракали, а потом каждый из нас отправился на работу. Я не могла сосредоточиться, не могла думать ни о чем, кроме Криса и Дэна. Невыразимая радость от секса с Крисом и ужас от измены Дэну.

Все утро я боролась сама с собой — не буду звонить Крису. Я не буду звонить Крису.

В 10:25 я позвонил ему. К моему разочарованию и облегчению, его не было дома. Я не оставила сообщения — я определенно не хотела, чтобы Эмили услышала мой голос! Хорошо, подумала я, хотя и был раздавлена. Я не поддамся искушению, если не смогу до него добраться.

Облегчение продолжалось примерно до 10:45.  — я позвонила снова. Слава Богу, его не было дома.

Мне 

удалось продержаться весь день, позвонив ему всего три раза. Я так и не дозвонилась до него и не оставила сообщения. Когда я не боролась с собой, чтобы не позвонить Крису, я мучилась из-за Дэна. Мои чувства были равной смесью вины и страха.

Наконец в 3:30 я не выдержала. Я сказал начальнице, что меня тошнит, и она без особых возражений отпустила меня пораньше. Я побежала в магазин, собрала вещи для особого ужина, вернулась домой и стала готовить.

Я испекла черничный пирог, любимый Дэном, а потом приготовила хороший ужин из вещей, которые, как я знала, ему нравились. Наверное, я была настолько взвинчена, настолько отчаялась, что не понимала, насколько подозрительным может показаться ему все это дополнительное внимание. Я просто знала, что мне страшно, и что я люблю его, и что я хочу, чтобы он знал это.

Оглядываясь назад, я понимаю, как это было глупо с моей стороны. Мы хорошо поужинали, и он оценил это. Но потом мы прогуливались по заднему двору, и он начал расспрашивать меня о том, что происходит. Он был добр, как всегда, но неумолим. Он не отпускал меня с крючка—должно быть, ему было совершенно очевидно, что меня что — то беспокоит.

В конце концов, я просто не смогла сдержаться. Все напряжение, страх и беспокойство внутри меня просто взорвались. Я начала всхлипывать, пока он обнимал меня и успокаивал, а потом я спрыгнула со скалы. Я ничего не мог с собой поделать.

— Дэн, я спала с Крисом Доубом.

Наступило долгое-долгое молчание. Дэн пристально посмотрел на меня, его лицо было бесстрастным. Его челюсть не отвисла от шока—я думаю, он, должно быть, подозревал что-то подобное, хотя я не думаю, что он что-то знал о Крисе.

Я не выдержала его взгляда и отвернулась. Все мое тело словно взорвалось. Прежде всего я осознавал две мысли. Во-первых, я был совершенно ошеломлена тем, что мой брак только что закончился. Во-вторых, я знала, что только что сделала одну вещь, которая гарантировала, что у меня никогда больше не будет секса с Крисом, и я была одновременно и облегчена, и раздавлена.

Не было абсолютно никаких шансов, что Дэн позволит мне продолжать встречаться с Крисом — если только он просто не решит развестись со мной и уйти из моей жизни. Итак, мой роман, если его можно так назвать, закончился. Но какой ценой?

Когда Дэн наконец заговорил, я услышала, что он с большим трудом сдерживает себя.  — Ты не хочешь рассказать мне об этом?

— Дэн... да, я тебе расскажу. Только, пожалуйста, не забывай, как сильно я тебя люблю! Я снова заплакала.

— Я все испортила, я знаю это... и мне так жаль! Но это не потому, что я тебя не обожаю!

На этот раз он позволил мне поплакать, откинувшись на спинку стула и не пытаясь меня утешить. Вряд ли я могла его винить. Когда я немного успокоилась, он сказал:  — Расскажи мне всё...

Я вытерла лицо.  — Это случилось 

только один раз. В пятницу. Мы столкнулись в Элджине и вместе пообедали. Потом мы вернулись сюда за мороженым и... и мы вместе легли в постель.

Я остановилась. А Дэн просто ждал.

— Я даже не знаю, как это объяснить, Дэн. Я никогда в жизни тебе не изменяла, клянусь. Ни малейшего флирта. Когда мы познакомились с Крисом на вечеринке у Эмили в прошлом месяце, что-то в нем меня задело. У меня было какое-то сумасшедшее, мгновенное влечение к нему. Раньше со мной такого никогда не случалось-просто встретить кого-то в первый раз и так возбудиться. Помнишь, как я потащил тебя домой пораньше с вечеринки ради секса?

— Ну, мне стыдно признаться... но именно... мысли о Крисе так взволновали меня.

— Так вот в чем заключались последние несколько недель потрясающего секса?

Посмотрев вниз, я сказал:  — Это было похоже на лихорадку, когда я встретила его. Я не могла не думать о нем все время.

—После вечеринки я его больше не видела, Дэн, разве что мельком видела в центре города с другой стороны улицы. До пятницы, и мы столкнулись совершенно случайно.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на мужа, и была потрясена тем, что увидела. Его лицо и тело были напряжены, как будто ему потребовалась вся его концентрация, чтобы держать себя в руках. Это была ледяная ярость, которая выходила далеко за рамки случайных вспышек гнева, которые я наблюдала у своего мужа на протяжении многих лет. Я знала, что он никогда не причинит мне вреда, но он выглядел так, словно мог протянуть руку и убить меня голыми руками.

— Может, тебе стоит рассказать мне о пятнице?  — Его голос был едва громче шепота.

Я знала, что ступаю здесь по тонкому льду, если не сказать больше. Мой муж заслуживал моей полной честности—это было самое меньшее, что он заслуживал. С другой стороны, я чувствовала, что в зависимости от того, как я расскажу эту историю, мой брак может закончиться.

— Это была моя вина, Дэн. Полностью. Крис не виноват. Я подошла к нему за обедом, и он просто взял меня на этом. Это я пригласила его сюда.

— Что это значит — подошла к нему? Не могла бы ты просветить меня немного?  — Голос Дэна стал жестче, и в нем слышался едкий сарказм.

— Так же, как и у Эмили... я возбуждалась только от того, что была рядом с ним. Я и не собиралась... Я не собиралась его соблазнять, Дэн. Я ничего не планировала. Я вроде как сошела с ума. Я флиртовала, много улыбалась, касалась его руки, когда он шутил. Все эти мелочи, которые делают женщины, чтобы показать, что они... заинтересованны.

— Мне очень жаль.

— Да, ты все время это говоришь. Не могли бы ты продолжить?  — Его голос был холоден.

Мне становилось все страшнее.  — Дэн, я должна... как насчет того, чтобы сохранить детали для другого раза? Когда мы оба успокоимся?

— Нет, Черт Возьми! Вдруг он закричал на меня.  — 

Я хочу услышать обо всей этой мерзкой истории прямо сейчас! Я хочу знать все, чтобы решить, какой будет моя дальнейшая жизнь!

Я в ужасе ждала, пока он наконец тихо произнес: Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе вреда. Но мне нужно знать все, прямо сейчас.

Я мысленно вздохнула. Я не видела другого выхода, кроме как идти дальше.

— К концу обеда Крису, должно быть, стало ясно, что я флиртую с ним. Когда я пригласила его на мороженое, мы оба знали, что это означает секс.

— Он отвез меня домой, и мы съели мороженое. А потом мы легли в постель.

— И что?

— О Дэн, что ты хочешь от меня услышать?

— Как все прошло, моя дорогая жена? Он хорошо тебя трахнул? Сколько раз ты это сделала? Его член больше моего? У него хороший язык? Ты позволила ему кончить тебе в рот? Ты узнала какие-нибудь новые замечательные позиции? Когда в следующий раз ты будешь с ним трахаться? Ты собираешься бросить меня?

Я ахнула.  — Господи, Дэн! Следующего раза не будет, и я никогда не покину тебя. Если только ты меня не вышвырнешь. Я люблю тебя и всегда буду любить. Это было... какое-то безумие, которое я никогда не планировала и за которое мне очень стыдно. Я не хочу быть с Крисом, я хочу быть с тобой.

Все, что я сказала, было правдой. Конечно, я не сказала, что единственная причина, по которой я больше не буду с Крисом, это то, что Дэн теперь знает о нас.

Я посмотрела на него. Он немного расслабился.

— Тогда все в порядке. Секс—ебля. Скажите мне, как тебе это.

Я подождала, сколько могла, а потом заговорила.

— Дэн, прости. Секс был... очень волнующе. Я уже говорила тебе, что с момента нашей первой встречи я испытывала к нему какое-то безумное влечение, и это меня очень заводило. Мы сделали это... мы сделали это четыре раза. Разные позы—миссионерская, собачья. Я часто кончала. Потом он ушел домой.

Все верно, но не вся правда. Я скорее умру, чем позволю Дэну узнать всю правду—что секс был умопомрачительным, потрясающим, за гранью невозможного. Что бы ни случилось сейчас, ему не нужно было это слышать.

Я сидела молча, надеясь, что он не станет расспрашивать меня о подробностях. Но я так легко не отделалась.

— Значит, это было лучше, чем секс между тобой и мной?

О Боже, да, подумал я про себя. Это было лучше всего. Это лучше, чем секс на Небесах.

— Все было по-другому, Дэн. Это был первый раз, когда кто-то был рядом со мной за 25 лет. Это просто восхитительно-иметь нового партнера, чье тело незнакомо, чьи реакции непредсказуемы. И я говорила тебе, что у меня было это безумное влечение к Крису.

— Мне нравится, как мы с тобой занимаемся любовью. Я так довольна, как только может быть довольна женщина тем, как чудесно ты меня любишь. Разве то, что мы сделали прошлой ночью, не 

было потрясающе?

— Вообще-то да,  — ответил Дэн.  — Но раз уж мы вдруг заговорили об этом, что это было вчера вечером? Секс с маскировкой? Немного виноватой Эллен, искупающей свои грехи? Или ты просто представляла, каково это-трахаться с Дэном, думая о Крисе? Внезапно его голос стал холодным от ярости.

— Нет, милый,  — медленно ответила я, стараясь говорить как можно яснее.  — Вчера вечером я пыталась показать тебе, как я к тебе отношусь, точно так же, как всегда. Это я говорила: Я обожаю тебя, ты мужчина всй моей жизни для меня, и я хочу отдать тебе всего себя. И, признаюсь, я до смерти боялась того, что сделала, до смерти боялась потерять тебя.

— Мне это нравится,  — сардонически заметил он.  — Я — мужчина для тебя, но не единственный, верно, Эллен? Он вдруг встал и принялся расхаживать по двору.

Я ждала, боясь сказать или сделать что-нибудь, что могло бы ухудшить ситуацию.

Он ходил взад и вперед, сжимая и разжимая кулаки. Язык его тела кричал о его ярости, хотя он не произнес ни слова.

Наконец он подошел и встал передо мной.

— Я иду в дом собирать вещи. Я убираюсь отсюда к чертовой матери. Я найду номер в отеле. Очевидно, мне нужно подумать, а я сейчас слишком сумасшедший, чтобы думать.

Я была почти уверена, что это произойдет.  — Я могу уйти, Дэн,  — сказала я. Это я такая... та, которая все испортила.

— Нет, я не хочу провести еще одну ночь в этой постели—возможно, никогда больше!

И вдруг он быстро зашагал обратно в дом, бросив через плечо:  — Не преследуй меня.

Я тихо сидела одна во дворе, пытаясь сдержать слезы, пока не услышала звук отъезжающей машины.

•  •  •

Интерлюдия: История Криса

Не могу честно сказать, что у меня были чувства к Эллен. Когда я впервые встретил ее на вечеринке у моей тети, она была просто одной из многих милых людей, с которыми я разговаривал. Правда, я обратил внимание на ее фигуру — она таскает с собой пару лишних килограммов, но у нее пышная фигура и большие сиськи. Они просто отлично подходят для женщины в ее 40 лет, они были великолепны.

Встреча с ней через несколько недель в Элджине была полной случайностью. Сначала я не был уверен, что хочу обедать с ней, но она была такой сердечной и помахала мне рукой, и я не хотел быть грубым.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она флиртует со мной. Если бы это была женщина моего возраста, я, возможно, понял бы это быстрее. Когда я, наконец, заметил это и понаблюдал еще несколько минут, чтобы убедиться в своей правоте, я почувствовал себя каким-то придурком. Например, как я мог это пропустить, когда она была такой очевидной?

Тогда, конечно, мне нужно было понять, что я хочу с этим делать. Я встречался с несколькими женщинами с тех пор, как учился в университете, и переспал с тремя из них, но у меня не было ничего серьезного. И на 

самом деле аспирантки, с которыми я спал, были своего рода разочарованием. Некоторые из них были очень привлекательны, но ни одна из них не была особенно напориста или интересна в постели. Типичные интеллектуалки, может быть—гораздо более мудрые умом, чем телом.

В любом случае, когда я понял, что Эллен фактически умоляет меня трахнуть ее, мне не потребовалось много времени, чтобы решить, что мне нравится эта идея. У нее не только великолепное тело, но и она очень веселая, и я чувствовал, что мы хорошо проведем время вместе. Я никогда раньше не спал с замужней женщиной. С минуту я боролся с этим, но так как она была так сильна, я решил, что не мне быть защитником ее брака. Это была ее проблема.

Как только мы добрались до ее дома, я понял, что она нервничает и очень возбуждена. Это было, конечно, лестно! Поэтому я взял на себя инициативу, снял с нее одежду—у нее действительно потрясающее тело, не говоря уже о том, что она не сложена как модель,  — и все началось.

Это был самый горячий секс в моей жизни, без сомнения. Эллен просто отчаянно нуждалась в этом, и гораздо более агрессивно, чем мои недавние аспирантки. Когда я гладил и лизал ее, а потом съел, она была такой отзывчивой! Она была действительно дикой, как будто ее ударили током или что-то в этом роде.

И когда мы начали трахаться, это сразу же стало очень физическим и мощным, мы оба трахали друг друга. Она не из тех, кто говорит:  — Я буду лежать здесь, а ты сделай это со мной! После нашего первого раза я уже знал, что это будет на целый день, и это было так.

Мы сделали это еще три раза, с большим количеством поцелуев, прикосновений и оральных ласк вперемешку. Иногда мы были нежными и медлительными, иногда дикими и сильными. Я думал, что мы закончим после третьего раза, но ее муж должен быть вернуться поздно. Поэтому мы вместе приняли душ, и вскоре нам снова стало жарко. Это было потрясающе! Мало того, что мы трахались четыре раза, так еще и интенсивность была такой высокой. Я никогда в жизни не видел, чтобы женщина кончала так часто.

Ее киска не была такой уж тугой—в конце концов, ей 45 лет, и у нее двое детей. Но она так отчаянно хотела заполучить меня, и она практически боготворила каждую часть моего тела. У меня, конечно, никогда не было такого секса! Это был просто удивительный день.

Я не знаю, встретимся ли мы снова. Я, конечно, готов к этому, но я позволю Эллен взять на себя инициативу. Она замужем, и, несмотря на то, как это было весело, я не заинтересован в том, чтобы разрушить чей—то брак. Может, они с Дэном расстались, а может, у них открытый брак, понятия не имею. Но следующий шаг я сделаю за Эллен.

•  •  •

История Дэна

— Дэн, я спала с Крисом 

Доубом.

В тишине, наступившей после того, как она это сказала, почти первой моей мыслью было: Вот оно. Я рогоносец. Я был счастливым, довольным мужем, а теперь я рогоносец.

Что за чертово клише! Бедный мудак, который думает, что счастлив в браке, только его сексуальную жену трахает за его спиной какой-то парень помоложе. Если бы я получал по пятицентовику каждый раз, когда слышал эту историю...

Только на этот раз это был я. Это я ощущал пустоту в том месте, где раньше было мое сердце, и я думал, есть ли у меня еще жена—и хочу ли я ее.

Если бы я был из тех мужчин, которые могут ударить свою жену, я, конечно, сделал бы это, по крайней мере один раз. Но это не так, это немыслимо, и поэтому я даже близко к этому не подошел. Но, может быть, это скажет вам, как я был зол. Казалось, каждый мускул в моем теле был напряжен и готов, как будто я мог поднять целую машину в одиночку.

Мне удалось сохранить хладнокровие, и я заставил Эллен рассказать мне об этом. Она явно не горела желанием делать это, и у меня было чувство, что она щадит мои чувства по поводу худшего—а именно, насколько невероятным был секс с Крисом,  — но я, конечно, понял суть.

Она была влюблена в него уже несколько недель, но, слава Богу, они легли в постель только один раз. Это было что-то, что-то маленькое. Если это было правдой, а не было никаких реальных причин полагать, что это не так. В конце концов, она призналась, так почему же она призналась только в некоторых вещах, если их было больше? Она просто рискует, что я узнаю все остальное позже.

В некотором смысле то, что она мне рассказала, особенно то мгновенное и всепоглощающее сексуальное влечение, которое она испытывала к Крису, казалось совершенно невероятным. Как что-то такое, о чем мечтала бы студентка-писательница для своего выпускного проекта. За исключением того, что он был идеально разработан для этой ситуации, специально создан, чтобы оправдать ее прелюбодеяние.

Я никогда не чувствовала ничего подобного, я вроде как сошел с ума, у меня от этого подкашивались колени, я не знал, где нахожусь и о чем думаю — такая чушь. Кто поверит в такую крайность, в такую нелепость? От моей юмористической, скептической, твердо стоящей на ногах, в высшей степени здравомыслящей жены?

Нет, это казалось нелепым, за исключением одного. Я вспомнил, что случилось со мной с Бриджит.

Я подумывал остановиться у друзей, но решил, что лучше остановлюсь в отеле Марриотт рядом с кампусом ОГУ. Это было личное, я мог идти на работу пешком, если бы захотел, и больше всего мне не пришлось бы рассказывать свою историю сочувствующим друзьям—видеть их лица, полные сочувствия и тайного чувства самодовольного превосходства ( Дэн, этот бедный ублюдок—и он такой хороший парень ).

Я зарегистрировался в своем номере, затем выпил три быстрых пива внизу в баре, надеясь,  

что они помогут мне уснуть. Не повезло.

Вы будете поражены, насколько долгой может быть ночь, особенно между 3 и 7 часами утра. И, возможно, особенно когда вы размышляете об измене своей жены и возможном конце вашего счастливого брака через 25 лет.

Когда у тебя внезапно отнимают душевный покой, и это делает человек, которого ты любишь больше всего на свете,  — это все равно что получить удар в спину. Или в сердце. Может быть, это как удар ножом в сердце со спины!

Как бы то ни было, это была долгая ночь.

Я потащился на работу, полный решимости прожить день, ни с кем не разговаривая о своей проблеме и не показывая своего горя. Я более или менее справился, хотя несколько человек спросили, не беспокоит ли меня что-то. Я сказал, что просто устал, и это, похоже, их удовлетворило.

После обеда я позвонил подруге, которая работает в Консультационном центре. Я вкратце объяснил свою ситуацию и попросил её помочь мне найти психотерапевта, с которым я мог бы поговорить. Она сказала, что перезвонит. Час спустя она позвонил и сказала, что в тот же день в 5 часов вечера назначила мне встречу с Артуром Джорджем, психиатром, практикующим частную практику в центре города.  — Он часто консультирует супружеские пары, Дэн, так что, если вы оба в какой-то момент решите пригласить Эллен на свои сеансы, он будет отличным человеком для работы.

Когда я вошел в кабинет Артура Джорджа, он мне сразу понравился. Он был старше, вероятно, лет пятидесяти пяти, но совсем не старый. С самого начала мы обращались друг к другу по имени, и его теплота и доброта передавались таким образом, что мне действительно было легче с ним разговаривать.

По его просьбе я вкратце рассказал ему о своем прошлом, о более ранней истории нашего с Эллен брака, о наших детях и так далее. Потом мы добрались до причины, по которой я хотел его видеть.

Я не очень часто плачу—и я сидел с совершенно незнакомым человеком,  — но около 20 минут я плакал навзрыд. Я рассказал ему о событиях, предшествовавших признанию Эллен, о самом признании и его последствиях.

Я говорил о том, как опустошен, как опустошен внутри. Как я не мог представить, что когда-нибудь снова почувствую то, что раньше чувствовал к своей жене.

— Я привык доверять ей, Артур, чувствовать себя с ней в безопасности. Знать, что у нас с ней было понимание, в которое никто другой никогда не вмешивался.

—А теперь... теперь я просто продолжаю думать о ней с ним, продолжаю видеть их вместе. Лежа на кровати с Крисом, обезумев от возбуждения, умоляя его трахнуть ее. Я вижу, как она лежит на спине с раздвинутыми ногами, а он между ними качает ее. Я вижу, как она обхватывает его ногами, брыкается, толкается, кричит, кончая снова и снова.

— Мой разум просто не перестает показывать мне картинки. Она сосет его член и стонет, когда он кончает 

ей в рот, и она проглатывает все это. Он ест ее, а она стонет и кричит. Он колотит ее сзади....

Я остановился на минуту, подавленный. Он просто ждал продолжения с сочувствием в глазах.

— Эллен пыталась... преуменьшить, как это было здорово, секс с Крисом. Но она была достаточно честна, чтобы дать понять, что это было очень волнующе. Насколько я знаю, ей не терпится снова залезть к нему в штаны! Даже если она никогда этого не сделает, то не потому, что не хочет. Это было бы потому, что она знает, что это будет абсолютный конец нашего брака.

— А это вряд ли то, чего я хочу, не так ли, Артур? Быть женатым на женщине, отчаянно желающей трахнуть другого парня, которая сдерживает себя только для того, чтобы я не вышвырнул ее?

Я сидел, тяжело дыша, пытаясь немного успокоиться.

— Знаешь, что такого замечательного в сексе с женой? Не знаю, понимал ли я это раньше. Тут нечего доказывать. Я стараюсь угодить ей, потому что хочу угодить ей, потому что люблю ее. И я знаю, что она старается возбудить и порадовать меня.

— Но я никогда раньше ни с кем не соревновался, никогда не чувствовал, что мои таланты оценивают и оценивают, не говоря уже о том, чтобы сравнивать их с талантами другого человека. Я никогда не считал себя достойным быть ее мужем или любовником.

— А теперь... у нее появилось это иррациональное, сильное влечение, ни с того ни с сего, к парню помоложе. И она затащила его в постель, и он трахнул ее четыре раза за один день. И он явно сбил ее с ног. Так что, конечно, она хочет его снова! И куда, черт возьми, это меня приведет?

Я снова плакал, и мне было все равно. Я позволил слезам течь по моему лицу, и я пошел дальше.

Я люблю Эллен с нашего третьего свидания, 25 лет назад. У нее есть все мое сердце—она и дети были всей моей жизнью. А теперь, теперь мне кажется, что все это превратилось в пыль.

— Ты знаешь, что сейчас чувствует Эллен и чего она хочет?

— Она говорит, что любит меня,  — сказал я.  — Пожалуй, я ей верю. И я думаю, что она чувствует себя очень виноватой и очень стыдится того, что сделала. И боится... боится, что я ее вышвырну или разведусь. Похоже, она этого не хочет.

— Прости, что спрашиваю, Дэн. А как же Крис? Как ты думаешь, что она чувствует к нему и к их... совместному вечеру?

Я на мгновение задумался.  — Честно говоря, я думаю, что она все перепутала, Артур. Во-первых, у нее было это безумное желание к нему, когда они впервые встретились, больше месяца назад. Тогда они, должно быть, чертовски трахнули друг друга в прошлую пятницу. Она попыталась немного смягчить тон, чтобы пощадить мои чувства, но, по-моему, он вывернул ее наизнанку.

— Если бы мне пришлось гадать, я бы 

предположил, что она умирает от желания трахнуть его снова. Как я уже говорил, единственное, что может ее остановить,  — это страх потерять меня.

— И она потеряет тебя, Дэн?

Я мрачно посмотрел на него.  — Я не знаю. Я люблю ее, я знаю это. И перспектива жить одной в какой-нибудь маленькой квартирке, пытаясь перестроить свою жизнь с нуля, конечно, не привлекает меня.

— Но как мне вернуться домой? Что мне делать, сказать: Привет, дорогая, я дома, все прощено? Как я могу заниматься с ней любовью, когда каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу ее с Крисом, задыхающуюся, когда она кончает снова и снова?

— И как я могу ей доверять? Как я справляюсь с каждым разом, когда она на десять минут опаздывает с работы или говорит, что уходит на пару часов по каким-то делам?

Пару минут мы сидели молча. Я чувствовал на себе сочувственный взгляд Артура.

— Через пару минут нам придется остановиться, Дэн. Но я хочу спросить тебя кое о чем. Боль, о которой ты говорил, конечно, понятна, ибо мужчина, который чувствует себя в крепком, любящем браке, внезапно узнает об измене своей жены.

— Но ты, кажется, не так злишься, как обычно злился бы муж в такой ситуации. Как ты думаешь, почему?

— Ну, я, конечно, чувствую гнев, Артур. Когда я думаю о том, что Эллен сделала с нашим браком—какой ущерб она нанесла ему, ущерб, который не может быть исправлен из—за ее собственного эгоизма,  — я чертовски злюсь!

— Но ты, вероятно, прав, я, вероятно, гораздо менее зол, чем другой муж, и я почти уверен, что знаю причину. Мне нужно рассказать вам о женщине, которую я когда-то знал, по имени Бриджит.

— Хорошо, Дэн. Сейчас нам нужно остановиться. Мы можем встретиться послезавтра, в это же время?

Я поблагодарил его, искренне чувствуя себя немного лучше, и вышел из кабинета.

•  •  •

Интерлюдия: История Артура

Дэн мне сразу понравился. Так вот, терапевты ни в коем случае не любят всех своих пациентов. Некоторые люди, которым мы пытаемся помочь, очень неприятны, хотя мы делаем для них все, что в наших силах.

Но Дэн-человек, который знает себя и чувствует себя вполне комфортно. Он обладает своеобразным достоинством, не будучи ни в малейшей степени напыщенным или воспринимающим себя слишком серьезно. Напротив, его чувство юмора проявилось даже в том, что было очень болезненным для него сеансом, когда он говорил о шоке и боли, узнав, что его жена изменила ему.

Две вещи были ясны мне еще до окончания моего первого сеанса с Дэном. Во-первых, он не является человеком со значительными психологическими проблемами. Скорее, он довольно счастливый и уравновешенный парень, который только что попал под автобус (образно говоря). Ему нужно разобраться со своими травмами и решить, как жить дальше, но в его собственном характере нет фундаментальных проблем, которые нужно решать.

Во-вторых, у него есть или, по крайней мере, был крепкий и любящий брак. Безусловно, большинство обманывающих супругов разыгрывают свою 

боль или разочарование в проблемном браке—отношениях, в которых между супругами возникают серьезные проблемы и где почти всегда нарушается общение и чувство любовного трепета.

В таких случаях нередко бывает, что брак уже не спасти или не стоит спасать. С другой стороны, бывает, что шок от супружеской измены и ее обнаружение открывают дверь, которая может привести к лучшему общению и спасению отношений.

Но прелюбодеяние Эллен произошло в рамках очень крепких супружеских отношений. Хотя мне еще слишком рано говорить об этом Дэну, я надеюсь, что их брак можно будет восстановить. Я не встречался с Эллен, но из того, что рассказал мне Дэн, могу предположить, что развод опустошит ее. И для самого Дэна это был бы страшный удар. Он любит Эллен, и их отношения принесли ему огромное счастье.

Трудность, конечно, как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, заключается в том, как они вдвоем смогут преодолеть боль от того, что Эллен сделала с Дэном. И я говорю Дэну, потому что, хотя она и не ложилась в постель с Крисом, чтобы каким-то образом наказать Дэна (насколько я могу судить по тому, что сказал мне Дэн), результатом ее действий все равно было причинение Дэну ужасных страданий.

Похоже, Эллен уже осознает, по крайней мере отчасти, что она сделала со своим мужем. Но еще многое должно произойти, прежде чем он почувствует, что может вернуться к ней. Каким-то образом, пусть даже чисто символическим, она должна загладить вину перед Дэном за то, что сделала. И вдвоем они также должны работать над созданием обстановки, в которой Дэн снова сможет доверять Эллен—трудная задача.

В данном случае это может быть еще сложнее, потому что, если Дэн прав, Эллен все еще желает Криса и может испытывать искушение продолжить свой роман с ним. Если она удержит себя от этого шага только из любви к Дэну, ее продолжающееся желание может отравить ее брак, даже если она больше не будет действовать в соответствии с ним.

И последнее соображение: у Дэна есть своя история о Бриджит. Факт ее существования, кажется, смягчает его собственный гнев на Эллен. Однако отсутствие каких-либо признаков вины, когда он упоминает Бриджит, наводит на мысль, что она не та женщина, с которой у него был роман. Любые дальнейшие рассуждения о ее роли в жизни Дэна были бы преждевременны, пока я не узнаю больше.

•  •  •

История Эллен

— Нет, я не хочу провести еще одну ночь в этой постели—возможно, никогда!

Вот как Дэн закончил этот ужасный разговор, который начался, когда я призналась, что занималась сексом с Крисом. Он вошел в дом, собрал чемодан и ушел.

Я сделала то, что и следовало ожидать—проплакала полночи, а на следующее утро попыталась взять себя в руки и пережить весь день. Слава богу, работа была совершенно рутинной, потому что я определенно не могла сосредоточиться. Так же, как и накануне—неужели это было только вчера?—Мне пришлось бороться с собой, чтобы не продолжать звонить Крису,  

в тот вторник мне пришлось сдерживаться, чтобы не позвонить Дэну.

Я знала, что, как бы он ни был зол и обижен, он не сделает ничего безумного. И я был уверена, что в какой-то момент он свяжется со мной, просто чтобы сообщить, где он и что с ним все в порядке. Мне просто казалось, что я должна подождать, чтобы позволить ему сделать это, а не звонить ему первой.

Вернувшись домой в пустой дом и приготовив небольшой обед только для себя, я снова вспомнила о последствиях своей глупости. Неужели теперь моя жизнь будет такой? Разведена, живу одна, много вечеров ужинаю одна на кухне или перед телевизором? Неужели человек, которого я любила больше всех на свете, кроме моих детей, действительно ушел из моей жизни навсегда?

Я не могла поверить, что это так, и все же я знала, что мужья и жены постоянно разводятся со своими супругами из-за прелюбодеяния. Никто, услышав эту историю, не стал бы винить Дэна.  — Ты хочешь сказать, что его жена привела домой молодого парня и провела день, трахая его в своей постели? Господи, бедный Дэн! Ну и стерва! И она казалась такой милой, когда мы с ней познакомились....

После ужина я позвонил своей сестре Диане. На пять лет старше меня, она была моей лучшей подругой с самого детства. Она давала мне советы, защищала меня от нашего среднего брата Джейсона (на два года старше меня), когда он был в ярости, учила меня о мальчиках, одежде и макияже и вдохновляла меня на вечное обожание.

Теперь, когда мы оба были взрослыми, с работой, семьями и обязанностями, мы были немного ближе к равным. Но я все равно обращался к ней за советом и поддержкой, когда случались неприятности, и эта ситуация, безусловно, подходила.

Диана и ее муж жили за пределами Питтсбурга, и мы виделись не так часто, как нам хотелось. Но мы все время разговаривали по телефону, так что она не удивилась, услышав меня.

Не успела я начать разговор, как уже рассказывала всю историю:  — мое первоначальное влечение к Крису, наш день в постели, моя вина, жаркая ночь с Дэном, мое признание и его сердитый уход. И не успела я начать рассказывать, как заплакала, так сильно, что едва мог говорить.

Бедняжке Диане потребовалось много времени, чтобы вытянуть из меня всю историю, но она терпеливо позволила мне рассказать ее, сочувственно произнося слова и вздыхая, когда это было уместно.

— Моя дорогая Эллен,  — наконец произнесла она. Это немного беспорядок, не так ли?

— Да,  — ответила я, все еще шмыгая носом.  — И я тот, кто сделала это!

Пока мы разговаривали, моя терпеливая сестра помогла мне понять, что у меня действительно есть две проблемы. Одним из них был Дэн, боль, которую он испытывал, и серьезная угроза нашему браку.

— После определенного момента, Эл, ты ничего не сможешь с этим поделать. Ты можешь быть уверена, что он знает, как сильно ты его любишь,  

как тебе жаль, что ты готова на все, чтобы спасти брак. Но то, что он решит сделать, в значительной степени в его руках.

— Но твоя вторая проблема-Крис. Похоже, ты все еще вожделеешь его,  — хихикнула она.

— Извини, я знаю, что не должна смеяться. Но это звучит так, как будто вы двое, должно быть, действительно дико провели время!

— Это правда, Диана. Слава Богу, я, по крайней мере, могу быть честной с тобой. У меня никогда в жизни не было такого секса, и все, что я могу сделать, это болтать об этом. Это было потрясающе, феноменально, божественно... Я не знаю, что сказать. Я уже была так горяча для него еще до того, как мы добрались до спальни, и тогда он знал, на какие кнопки нажимать. Это был мировой рекорд по траху всех времен.

— Прекрасно, Эллен, и я ревную, поверь мне, но что теперь?

— Не знаю, Диана. Очевидно, Дэн никогда не примет меня обратно, если я когда-нибудь сделаю это снова. Я уже сказала Дэну, что следующего раза с Крисом не будет.

— Поверь мне, я знаю, что мой муж и мой брак гораздо важнее для меня, чем интрижка, даже космическая. Но это не значит, что я преодолела свою похоть. Это пугает меня, но я все еще хочу Криса снова... очень сильно.

Последовало долгое молчание.  — Ну что ж, Эллен, я думаю, мы подошли к сути проблемы. Как я уже сказала, ты не можешь ничего поделать с тем, вернется ли к тебем Дэн.

— Но то, что ты должна сделать, так это решить свои чувства к Крису, так или иначе. До тех пор, пока он будет в кадре, даже в твоей голове, ты никогда не вернешь свой брак.

— Я знаю, Ди,  — сказала я со вздохом.  — Я чертовски хочу, чтобы он переехал в Танзанию, но, к сожалению, он учится на первом курсе аспирантуры, так что он наверняка пробудет здесь еще по крайней мере пару лет.

За спиной Дианы послышался шум потасовки, и она сказала: Мои два подростка дерутся, без сомнения, из-за чего-то важного, такого, как пульт от телевизора! Я люблю тебя—не делай глупостей и позвони мне еще раз, хорошо?

Несмотря на то, что Диана не помогла мне решить мои проблемы, она почувствовала себя лучше после разговора с сестрой. Я всегда так делала—для этого и существуют старшие сестры, по крайней мере моя!

Как прошла остальная часть недели? Я принялась за работу. Я приходила домой и обедала в одиночестве. По ночам я лежала в постели, иногда плакала, всегда жалея себя. И злилась на себя—я знала, что это полностью моя вина. И я изо всех сил старалась вспомнить, что то, что чувствовал Дэн, мой совершенно невинный муж, было в сто раз хуже.

Как он мог простить меня за то, что я сделала с ним? Могла ли я впустить его обратно в свое сердце, если бы он предал 

меня так же, как я предала его?

И что, черт возьми, мне делать с Крисом?

•  •  •

Дэн позвонил мне домой после ужина в среду. Разговор был короткий и довольно мрачный. Он хотел дать мне свой номер в Марриотте и сообщить, что с ним все в порядке.

— Я начал ходить к психотерапевту,  — сказал он,  — с которым меня познакомил Эд из Консультационного центра. До сих пор я видел его только один раз, но думаю, что это будет полезно. Он часто консультирует супружеские пары, так что, если он предложит, я могу позвонить и спросить, не зайдешь ли ты как-нибудь со мной.

— Дэн, я с радостью это сделаю. На самом деле, я с радостью сделаю все, что ты захочешь.

— Я сама виновата во всем этом, и мне ОЧЕНЬ жаль. Я хочу убедиться, что ты знаешь, как отчаянно я хочу, чтобы ты вернулсяь, но я знаю, что решение за тобой.

Последовало долгое молчание, и наконец он сказал:

— Похоже, пройдет какое-то время, прежде чем я пойму, чего хочу. Я, наверное, заскочу к тебе завтра днем и куплю еще кое-какую одежду.

Я почувствовала, что начинаю плакать.  — Ты хочешь прийти после работы? Я могла бы приготовить тебе ужин и постирать твои грязные вещи.

Снова молчание, потом: нет, спасибо. Я знаю, что ты там, но не думаю, что хочу видеть тебя прямо сейчас.

Минуту или две спустя мы повесили трубку, и остаток вечера я провела в слезах.

Остальная часть моей недели была почти такой же, за исключением одного действительно ужасного момента в пятницу. Я сидела за своим столом и занималась объединением файлов, когда Эмили подошла поздороваться.

— Крис просил передать тебе привет,  — сказала она.  — Он сказал, что вы вдвоем отлично пообедали у Элджина на прошлой неделе!

Я тупо уставилась на нее, чувствуя, как мое лицо начинает краснеть. Крис СКАЗАЛ ЕЙ? На мгновение я была вне себя от ужаса.

Потом мне удалось немного взять себя в руки. На лице Эмили не было никакого лукавого выражения, только невинное дружелюбие. Слава Богу! Крис, похоже, рассказал тете только о нашем обеде.

— О, прости, Эмили,  — сказала я беззаботно.  — Мой разум на мгновение оказался за миллион миль отсюда! Да, мы с Крисом просто столкнулись друг с другом, и мы хорошо провели время. Он много рассказывал мне о департаменте антропологии и его политических маневрах. Я должен сказать, что Крис кажется довольно проницательным—для студента-первокурсника он, казалось, довольно хорошо разбирался во всех этих междоусобицах.

Мы поболтали еще с минуту, постепенно ко мне вернулось самообладание, и когда она направилась к выходу, Эмили сказала: Ну, Крис сказал мне обязательно сказать, что он надеется увидеть тебя снова в ближайшее время.

Я снова покраснела и сказала что-то безобидное вроде: Конечно, это было бы здорово!

Когда Эмили повернула за угол и исчезла, я просто опустил голову на стол. Это было чертовски неприятное потрясение! И я также поняла, что, как только мой ужас по поводу того, что может 

знать Эмили, прошел, просто невинный разговор о Крисе заставил меня немного взмокнуть.

Мой мозг со стопроцентной уверенностью знал, что между нами все кончено, что наш умопомрачительный день был разовой ошибкой, которая никогда не повторится.

Единственная проблема заключалась в том, что мое тело, казалось, еще не получило известия.

•  •  •

История Дэна

В четверг в 5 часов вечера я снова был в кабинете Артура. Мы оба помнили, что Бриджит должна была стать первым пунктом нашей повестки дня, и я во всех подробностях рассказал о своих месяцах одержимости Бриджит Зузич.

Бриджит приехала в Колумбус около шести лет назад, будучи женой нового горячего молодого доцента экономики из Словакии. Несмотря на свою фамилию, она была ирландкой и выглядела именно так. Она была высокой и стройной, с бледным лицом и огненно-зелеными глазами. Она была типичной ирландской рыжеволосой во всех отношениях, вплоть до россыпи веснушек повсюду, за исключением того, что ее волосы были черными как смоль. Она была ослепительно блестящей и свисала чуть ниже ее плеч.

Меня познакомили с Бриджит на вечеринке, устроенной в начале осени на экономическом факультете, где почти сотня людей общались и ели пальчики оближешь в роскошном современном доме одного из старших преподавателей. Я вежливо поздоровался с ее мужем Иштваном, а затем едва не споткнулся о язык, когда пожимал руку Бриджит.

Она была потрясающей. Другого слова нет. Красота ее бледной кожи, ее ослепительные волосы и гипнотические глаза, ее идеальная фигура в черном платье, которое было идеально подходящим и в то же время каким-то заманчивым. И помимо всего прочего, она была кокеткой, дразнилкой. Я понял это в первые несколько секунд, по тому, как она задержала мою руку на какую-то долю секунды и сказала: Очень приятно познакомиться низким, мелодичным голосом, который, казалось, чуть-чуть задержался на первом слове.

Мне тогда было почти 40, а ей не могло быть больше 28. Я, конечно, не был идолом утренника. К тому же она была женой нового преподавателя, а я всего лишь частью технического персонала кафедры. Но, несмотря на все это, ее приветствие подействовало на меня так же сильно, как если бы она сказала: Я хочу тебя. Встретимся на заднем дворе через десять минут, и я трахну тебя до смерти.

Всю оставшуюся часть вечеринки я пребывал в оцепенении. Я умудрялся общаться и вести пустые разговоры с другими гостями, большинство из которых я хорошо знал. Но всякий раз, когда я мог, я наблюдал за Бриджит. Я был совершенно одурманен, и это чертовски пугало меня. Наше десятисекундное знакомство вызвало у меня эрекцию, и хотя через несколько минут она утихла, она угрожала снова подняться всякий раз, когда я видел ее или даже думал о ней.

После пары часов размышлений о том, что со мной не так, я решил, что нам с Эллен пора домой. Я почти не разговаривал с ней во время вечеринки, но видел, как она радостно беседовала с некоторыми из наших друзей. Я 

направился в спальню, где были сложены пальто, думая сначала взять наши, а потом найти Эллен.

Когда я толкнула дверь спальни, то замерла, как и те двое, что уже были в комнате. Одним из них был Томас Макалистер, заведующий кафедрой экономики, высокий и красивый мужчина лет 55. Другой была Бриджит Зузич. Они были в объятиях друг друга, целовались. Когда они повернулись, чтобы посмотреть на меня, я увидел, как его рука крепко сжимает ее левую грудь через платье. Ее рука была наполовину засунута ему в ширинку, и она держала его возбужденный член, который гордо торчал к ней.

После короткого мгновения паралича я пробормотал: Извините,  — и быстро вышел, закрыв за собой дверь. В голове у меня закружилась картина того, что я только что видел, и что это значило. Заведующий кафедрой с женой одного из своих младших коллег! А ведь она переехала в город всего несколько недель назад—либо она, либо Мак-Алистер, несомненно, быстро работали!

Я прошел через французские двери гостиной и вышел на заднюю палубу, мне нужно было остыть и взять себя в руки. В дополнение к тому, что я был совершенно потрясен, я понял, что был полностью возбужден тем, что я видел. Просто встреча с Бриджит уже наполнила меня желанием, которого я не испытывал уже много лет. Но видя, как она держит член Макалистера в своей руке, мой собственный стояк пульсировал в моих штанах.

Наверное, я простоял там в одиночестве минут десять. Наконец, решив, что они оба наверняка уже вышли из комнаты, я собрался вернуться в спальню. Но когда я выпрямилась, то с удивлением обнаружила, что рядом со мной стоит Бриджит с улыбкой Моны Лизы на лице.

Мы оба заговорили одновременно.  — Мне очень жаль, что я так ворвался к вам,  — сказал я, в то время как она сказала:  — Мне очень жаль, что мы вас смутили.

Мы оба улыбнулись при одновременном общении, а затем она снова заговорила.

— Прошу прощения, Дэн,  — на ее лице отразилось не смущение, а веселье.

Я думаю, что это было едва ли подходящее место для этого... то, что мы делали.

— Наверное, мне следовало постучать,  — сказала я, чувствуя, как краснею,  — но это... мне и в голову не приходило, что там кто-то может быть.

Она взяла меня за руку и сжала ее, повернув нас обоих лицом в сторону от дома.  — Нет, нет, это наша вина. Она легко рассмеялась—восхитительно сладким смехом. Я снова почувствовал, что вне себя от желания к ней.

Затем она посмотрела на меня более серьезно.  — Дэн, это ты... могу я...

Я знал, о чем она хотела спросить.  — Бриджит, я всегда считал, что личные дела людей-это именно то, что... личное. Я, конечно, никому не расскажу о том, что видел.

Она немного расслабилась и широко улыбнулась мне.  — Спасибо, Дэн. Я знала, что ты джентльмен, когда впервые встретила тебя, и ты подтвердили это. Спасибо.

Я думал, что она предложит еще пару бессмысленных любезностей и отойдет, но 

она удивила меня.

—Интересно, Дэн, представлял ли ты себе, что было бы, если бы ТЫ оказался со мной в одной комнате? Ты думал об этом, хотя бы на мгновение?

И, повернувшись ко мне всем телом, она нежно поцеловала меня в ухо, в то время как ее рука потянулась вниз и погладила мой твердый как камень член через штаны.

— О, я думаю, тебе было интересно, не так ли, Дэн? Она снова рассмеялась своим чудесным мелодичным смехом, а затем оставила меня и вернулась в гостиную.

Я оставался еще несколько минут на палубе, ошеломленный и возбужденный до предела. Что было в последнюю минуту? Было ли это предложение? Или просто продолжение ее поддразнивания? Или, может быть, просто способ подсластить ее благодарность за мое обещание благоразумия?

Что бы это ни было, оно заставило меня пошатнуться. В тот момент я отдал бы все до последнего пенни на своем банковском счете-и, вероятно, на счетах моих детей в колледже—за возможность заняться любовью с Бриджит Зузич. В моем сознании не было ничего, кроме желания к ней, желания, сила которого сметала любые мысли о приличиях, верности Эллен или даже здравом смысле.

Еще через пять минут на палубе моя эрекция достаточно ослабла, чтобы не быть неизбежно видимой. Я вернулся в спальню за пальто, нашел Эллен, поблагодарил хозяев и быстро отвез нас домой. Мы с Эллен болтали о вечеринке, но я почти не слышала, что мы говорили. Я расплатился с няней и бесцеремонно потащил Эллен в спальню.

Она посмотрела на меня с веселым удивлением, но я не мог найти объяснения своему поведению.  — Я не могу этого объяснить, дорогая. Но ты великолепна, и я так хочу заполучить тебя сегодня!

Это, казалось, сделало свое дело, и через несколько мгновений я сбросил свою одежду, и она позволила мне снять свою, просто предупредив меня:  — помедленнее! Не порви мое красивое зеленое платье!

В ту ночь я трахал ее как одержимый. Я не мог замедлиться достаточно для нежной прелюдии. Как только она позволила, я оказался между ног Эллен и принялся лизать ее неистово, а не нежно. Сначала она пыталась заставить меня не торопиться, но вскоре возбудилась настолько, что стала наслаждаться моей отчаянной поспешностью. Я лизал и ласкал ее до двух оргазмов, все время представляя розовую киску Бриджит, окруженную угольно-черными волосами, прежде чем прыгнуть на Эллен и скользнуть в нее.

Я был тверже, чем когда-либо с тех пор, как мы были 22-летними молодоженами, и еще более взвинчен. Я погружался глубоко в Эллен, снова и снова, с обжигающим наслаждением. Я был полусумасшедшим, и, к счастью, ей это нравилось. Мы не часто делали это грубо, но она выпила шампанского и была более чем готова подыграть. Накачивая ее, я лизал ее шею, целовал ее уши, крепко прижимал ее тело к себе и стонал снова и снова. Но я качал Бриджит, я так сильно прижимал ее тело к своему.

Всего через пару минут 

я был близок к кульминации. Я скользнул руками под ягодицы Эллен, чтобы сильнее прижать ее к себе с каждым ударом, и наслаждался ее собственными криками и стонами, когда кончал, как жеребец. Это был трах, а не занятие любовью, и это было более интенсивно, чем все, что мы делали более десяти лет.

Когда мы отдышались, Эллен просто сказала: Кто этот изголодавшийся по сексу беглый заключенный и что ты сделал с моим мужем?

— А, этот парень? Он сказал, что я могу одолжить тебя на пару раундов сегодня вечером. Думаю, он все еще на вечеринке.

— Пару раундов? Может быть, он не сказал вам, что я старая усталая замужняя дама, у которой двое детей спят в коридоре.

— Да, он что-то говорил об этом. Но он также сказал, что как только вы согреетесь, у вас будет много — много энергии. Я улыбнулся ей. К этому времени я уже нежно поглаживал ее грудь, еще не касаясь сосков, и она начала отвечать.

Я не отрывался от нее, вскоре заменив пальцы губами и языком, а Эллен лежала на спине и наслаждалась моим страстным вниманием. Мы оба были возбуждены, и только один из нас знал, что я думал о маленьких упругих грудях Бриджит, облизывая и посасывая большие груди Эллен.

Внезапно мне захотелось, чтобы в комнате было темно. Я потянулся к лампе и выключил ее. На этот раз я хотел, чтобы Эллен была сзади, поэтому перевернул ее на живот, затем встал на колени позади нее и снова лизал ее в течение нескольких минут. Затем я приподнял ее за бедра, позволил ей опуститься на колени и медленно скользнул в нее, мы оба застонали от этого чудесного ощущения.

Во второй раз я продержался дольше. В моей голове я снова трахал Бриджит, но с любовью, темнота облегчала мне поверить в мои фантазии. Я ласкал бедра и задницу Эллен, поднимал руки и держал ее висячие груди, поглаживал клитор, пока я качал и качал. Это был мой любимый способ трахаться, и я почти поверил, что слышу стоны Бриджит, все громче и громче по мере того, как мы приближались к кульминации.

Только в самом конце моя нежность покинула меня. Я так разволновался, что яростно притянул Эллен к себе за бедра, хрюкая как сумасшедший. Когда я наконец взорвался, моей первой осознанной мыслью после того, как удовольствие иссякло, был страх, что я причинил ей боль.

К счастью, Эллен увлекалась жестким сексом не меньше меня. Мы прижались друг к другу, и она прошептала: Когда увидишь моего мужа Дэна, дай ему знать, что можешь вернуться в любое время!

Я не знала, чувствовать себя счастливой или виноватой. Я доставил удовольствие Эллен и себе, и она, конечно, не знала, что моя внезапная волна желания была вызвана другой женщиной. Но я знал.

В течение следующих нескольких месяцев у нас было больше секса, и более жаркого секса, чем до рождения детей. Я, должно 

быть, трахал Бриджит 50 раз, во всех возможных позах, а также ел ее киску и заставлял ее сосать мой член. Конечно, в моих мыслях была только Бриджит—женщина в постели со мной, делающая все эти волнующие вещи, была Эллен, у которой не было никаких причин подозревать, что она стоит за молодой черноволосой ирландкой, которая была замужем за кем-то другим!

Эллен несколько раз спрашивала меня, что происходит, и у меня никогда не было хорошего ответа для нее.  — Не знаю, дорогая,  — только и смог выдавить я. Однажды мне пришло в голову, что мне скоро исполнится 40. Мне не хочется переживать один из этих кризисов среднего возраста иди купи красный Порше. (Не то чтобы мы могли себе это позволить!) Но я хочу испытать все удовольствия, какие только могу в этой жизни.

— И ты выглядишь так великолепно, что я просто хочу, чтобы у тебя был хоть какой-то шанс. Я не хочу однажды проснуться в 80 лет и пожалеть, что у нас не было больше секса, когда я еще мог его поднять!

Она казалась совершенно довольной таким ответом. И хотя в нем не было главного факта моей непрекращающейся, отчаянной страсти к Бриджит, в остальном это было достаточно правдой, чтобы я мог жить с собой.

Я видел саму Бриджит всего несколько раз, и никогда у меня не было ничего похожего на флирт, как в тот раз на вечеринке. Мы встречались на собраниях экономического факультета, но только для того, чтобы помахать и улыбнуться. Я никогда не слышал никаких сплетен, так что либо она остыла с Макалистером, либо они были очень осторожны. А в конце того же года ее горячий муж получил работу в Нью-Йоркском университете, и они переехали в Нью-Йорк.

В течение нескольких месяцев моя одержимость ею постепенно ослабляла свою власть надо мной. Я все еще фантазировал, но уже не так сильно и не так часто. И, к сожалению, интенсивность нашей с Эллен сексуальной жизни тоже постепенно снижалась. Примерно через год после того, как Бриджит впервые превратила меня в слюнявого маньяка, мы вернулись к тому, что было до ее появления в Колумбусе. Эллен ничего не знала о моей скрытой безумной похоти.

Я в основном изложил всю эту историю Артуру, который слушал внимательно и сочувственно. Когда я закончил, он кивнул мне.

— Итак, я предполагаю, Дэн, что ты видишь параллель между твоим желанием к Бриджит и недавним желанием Эллен к Крису?

— Да, конечно,  — ответил я.  — Разница очевидна, и это очень важно. Я никогда не действовал в соответствии со своей навязчивой идеей, я никогда не занимался сексом с Бриджит, я никогда не предавал Эллен ни с ней, ни с кем-либо еще.

—Но дело в том, Артур, что я много думала об этом. Может быть, я никогда не изменял Эллен с Бриджит только потому, что у меня не было такой возможности. Что, если я столкнусь с Бриджит в 

ресторане? Может быть, я бы подошел к ней. И если бы она ответила, трудно представить, что я бы ей отказал!

Он посмотрел на меня.  — Ты когда-нибудь преследовал ее? Ты когда-нибудь звонил ей или предлагал встретиться?

— Нет, но не потому, что не хотел. Я просто никогда не думал, что она заинтересуется мной. Она явно была большой дразнилкой. Но между ее мужем и заведующим кафедрой, я полагал, у нее была довольно полная тарелка.

— Так что в конечном счете я ни в чем не был виноват, кроме яркой и интенсивной фантазии, которая способствовала великолепному сексу, которым наслаждались мы с Эллен.

— Но, Артур, разве я могу сказать, что я лучше Эллен? У каждого из нас был какой-то безумный приступ дикого желания к кому-то другому. Она столкнулась со своим парнем и действовала по своему, в то время как у меня никогда не было такого шанса и никогда не было. Значит ли это, что я невиновен, а она виновна? Или это просто означает, что она столкнулась с непреодолимым искушением, а я нет?

Артур немного подумал.  — Твоя последняя фраза, Дэн, непреодолимое искушение, кажется, является ключом к твоему взгляду на всю эту ситуацию.

— Было ли твое желание к Бриджит действительно непреодолимым? Вы бы устояли, если бы, скажем, встретили ее в ресторане и она бы к вам приставала?

Я медленно покачал головой.  — Не знаю, Артур. Я много думал об этом тогда, видит Бог, я думал об этом на этой неделе, и я не знаю. Я хотел бы сказать, Конечно, я сильнее этого, я предан Эллен, я бы сказал нет, спасибо.

— Но в то время мое желание к Бриджит просто сводило меня с ума. Я все время думал о ней, каждый раз, входя в офис департамента, задавался вопросом, может ли она случайно оказаться там, фантазировал о ней в постели со мной, с Макалистером, с ее мужем... Какое-то время я был просто чокнутым.

— Нам нужно остановиться, Дэн,  — сказал Артур через минуту. Но я думаю, что мы должны продолжить эту дискуссию, когда встретимся снова—вторник в порядке? Я думаю, что ваши чувства по поводу вашей одержимости и Эллен будут иметь решающее значение в наших размышлениях о будущем вашего брака.

— Спасибо, Артур. Я почти уверен, что вы правы.

•  •  •

Шли дни. Рабочие дни были не так уж плохи, потому что у меня были дела, которые занимали мои мысли. Выходные были ужасными: пустыми и одинокими. Я не был готов довериться друзьям, поэтому проводил время в одиночестве. Я совершил несколько долгих прогулок, надеясь, что они помогут мне оставаться в форме—они, конечно, дали мне много времени, чтобы подумать. Я долго болтал по телефону с каждым из моих детей, хотя ничего не рассказывал им о том, что случилось с Эллен. Я даже сходила в торговый центр на пару часов, что обычно ненавижу, просто чтобы скоротать время.

С наступлением понедельника жизнь стала немного легче. Хуже 

всего было по ночам, когда я лежал в темноте и гадал, какой будет моя дальнейшая жизнь. Останусь ли я один? Придется ли мне снова пытаться встречаться, надеясь найти другую женщину, которая могла бы дать мне счастье, которое я имел с Эллен?

Или, возможно, ночи были не самыми худшими. Это был момент, когда я просыпался каждое утро—сонно оглядывался в поисках Эллен, а потом вдруг вспоминал, что я не дома, что я не лежу в своей постели рядом с ней—я был в гостиничном номере один. Я был там, потому что бросил жену. И я бросил ее, потому что она трахалась с кем-то другим.

Мы с Артуром продолжали встречаться дважды в неделю. Наши сеансы были сосредоточены, почти одержимо, на вопросе о Бриджит и о том, стал бы я сопротивляться ей. Почему-то я не мог пройти мимо этого единственного пункта.

Если бы я верил, что отклонил бы предложение Бриджит, что остался бы верен Эллен перед лицом этого ужасного искушения, то я просто не мог понять, как простить Эллен за то, что она сделала.

Но если бы я уступила Бриджит, то была бы ничем не лучше Эллен—я была так же уязвима перед искушением и не имела права чувствовать себя морально выше. Моя верность и прелюбодеяние Эллен были тогда сведены к удаче, к чистой случайности.

Артур пытался убедить меня, что на этот вопрос нет ответа и что в конечном счете это не имеет значения. Он отметил, что я испытала такое же неожиданное, иррациональное желание к другому человеку, как и Эллен. Никто никогда не узнает, смог бы я устоять перед Бриджит, но дело было не в этом.

Дело в том, что я был в состоянии отождествить себя с чувствами Эллен, узнать, что заставило ее поступить так, как она поступила. Теперь мне нужно было позволить своему сочувствию подняться выше моего возмущения и оскорбленных чувств. Честно говоря, я знал, каково это-бороться с этим болезненным чувством вожделения. Хватит ли у меня духу простить Эллен ее слабость?

Я не знал, но после моей третьей недели отсутствия я был готов узнать. Я звонил Эллен каждые 3-4 дня, но разговоры всегда были очень короткими, просто давая ей знать, что я все еще в порядке. Теперь я позвонил в субботу, имея в виду совсем другое.

— Эллен, это Дэн.

— Привет, милый! Судя по голосу, она была рада меня слышать.

— Сегодня я планирую вернуться домой. Не знаю, что с нами будет, но от одиночества в этом гостиничном номере мне уже не будет никакого проку. Я думаю, нам предстоит много говорить, и мы могли бы сделать это в доме.

Ее ответ прозвучал удовлетворенно, но настороженно.  — Это замечательно, Дэн! Будет так здорово увидеть тебя снова... Я скучала по тебе.

— Я буду примерно через час, хорошо?

Когда я вернулся домой и подтащил чемодан к двери, Эллен уже ждала. Она улыбнулась, но ее лицо выглядело напряженным, и она казалась 

усталой. Наверное, она спала не лучше меня. Интересно, проводила ли она какие-нибудь ночи с Крисом? Это казалось маловероятным, но я больше не доверял ей настолько, чтобы доверять собственным догадкам о ней.

Я отнес чемодан прямо наверх и положил его на двуспальную кровать в комнате для гостей. Эллен, следовавшая за мной, была потрясена.

Я был резок.  — Я не буду спать в нашей спальне, Эллен. Не после того, что вы с Крисом там натворили.

Она покраснела, и я увидел слезы в ее глазах. Она опустила глаза, но ничего не сказала. Я спустился вниз и пошел на кухню выпить чашку кофе. Я налил еще одну для Эллен, и мы сели за стол. Мы не прикасались друг к другу с тех пор, как я вошел.

Я сказал: Вот какие у меня дела. Я гораздо спокойнее, чем был, когда уходил. У меня было время привыкнуть... к тому, что ты мне сказал. Мне все еще очень больно, но я уже не так зол. Я больше... просто грустно, наверное. Я не перестал любить тебя—я не могу просто закрыть это, как кран. Но сейчас я тебе не доверяю и не вижу, как это доверие когда-нибудь вернется.

Эллен только кивнула с несчастным видом.

— Но я должен рассказать тебе одну историю, о которой, по-моему, ты ничего не знаешь. Это главная причина, по которой я снова в доме с тобой, Эллен. Это связано с тем, что случилось шесть лет назад. Ты помнишь Бриджит Зузич?

Я рассказал Эллен всю историю, почти так же, как рассказал ее Артуру Джорджу. Она внимательно слушала, несколько раз удивленно посмотрела на меня, но не перебивала, пока я не закончил.

Затем, немного помолчав, она сказала: Я не могу забыть, насколько эта история была похожа на то, что случилось со мной с Крисом. Кроме, конечно, этого... что ты и она никогда....

Я кивнул.  — Правильно. И я, и психотерапевт, с которым я встречался, говорили об этом снова и снова. Был бы я сильнее тебя? А может, и нет, и в этом случае я не имею права наказывать тебя за то, что ты сделала.

— Нет, Дэн,  — сказала Эллен с удивительной твердостью.  — О чем бы ты ни мечтал, ты никогда этого не делал. Не обращай внимания на обстоятельства. Ты не обманывал, не нарушал клятв и не угрожал нашему браку. Я же сделала это.

— Да, но ты же призналась мне, Эллен. Ты не позволила этому затянуться и не держала меня в неведении.

После паузы я задал вопрос, который обещал себе снова и снова не задавать.

— Ты его больше с ним не встречалась?

— Она покачала головой.  — Нет, Дэн. Я же говорила тебе, что этого больше не случится.

Она выглядела серьезной и абсолютно искренней — и мое сердце разрывалось от того, как мало я ей верил. Какая хрупкая вещь-доверие! Как только оно сломается, как, черт возьми, вы снова соберете его?

Мы спокойно поужинали, потом вместе посмотрели телевизор.  

Я думаю, что мы оба стремились к нормальному вечеру, ни один из нас не хотел заниматься чем-то болезненным какое-то время.

Но когда мы поднялись наверх, чтобы лечь спать, было трудно избежать того факта, что мы направлялись в две отдельные комнаты.

— Дорогой, я понимаю, почему ты... не хочешь быть в спальне. Могу я... могу я присоединиться к тебе сегодня вечером в гостевой комнате?

Я посмотрел на нее. Я предвидел этот вопрос и собирался сказать нет. Но с моих губ сорвался другой ответ.

— Я... не готов заниматься любовью, Эллен. Но если бы ты надела обычную ночную рубашку, ничего сексуального, было бы приятно обнять тебя, когда мы будем спать.

Она кивнула, одарив меня застенчивой улыбкой, и исчезла в спальне. Через несколько минут, переодевшись и почистив зубы, я уже лежал в гостевой кровати, когда она снова пришла в мои объятия, выглядя очень настороженно. Я обнял ее, и она нежно прижалась ко мне, положив голову мне на плечо.

Мне было не до разговоров—эмоции были слишком близки к поверхности. Не говоря ни слова, я выключил свет. Мы лежали тихо, прислушиваясь к дыханию друг друга, и, слава Богу, я скоро уснул.

•  •  •

Было бы замечательно сказать, что, как только я вернулся домой, отношения между мной и Эллен становились все лучше и лучше. Но это было просто неправдой. Мы впали в какую-то неловкую полу-близость.

Иногда мы наслаждались обществом друг друга—иногда нам удавалось вернуться к нашим старым рутинным занятиям, к долгим разговорам на всевозможные безумные темы. Мы хорошо работали вместе, готовя и убирая, и разделяя другие домашние обязанности, как всегда.

Но мы больше не занимались любовью и даже не обнимались и не целовались. Обнимать друг друга в постели каждую ночь было почти единственным прикосновением, которое мы делали.

И центральная, болезненная тема возни Эллен в постели с Крисом висела между нами, как облако. Никто из нас не хотел упоминать об этом, но чувства, которые это вызвало, никуда не делись.

Я продолжал встречаться с Артуром Джорджем. Я разработал план проверки Эллен, и он не смог меня отговорить.

— Дэн,  — сказал он,  — ты должен понять, что эта идея тебе ни к чему. Если она провалит ваш тест, вы будете убеждены, что вам нужен развод. И даже если она пройдет его, это не положит конец всем твоим страхам. Нет никакого смысла делать это!

Часть меня знала, что он прав, но я упрямо отказывалась отступать.

Я выбрал утро, когда знал, что Эллен будет на работе, чтобы вернуться домой и проверить свою электронную почту. Ее домашний компьютер был подключен к системе OSU, которую она использовала на работе, поэтому я мог видеть всю ее входящую и исходящую электронную почту с домашнего компьютера.

Сначала я проверила, общалась ли она с Крисом с того дня, как он провел с ней в нашей постели. Я ничего не нашел. Затем я написал ему тщательно составленное письмо, которое подписал от Эллен.

Вот что там было написано:

«Дорогой 

Крис: Я много думала о тебе с того дня, как мы встретились. Не мог бы ты прийти ко мне в этот четверг в семь вечера? Дэн будет отсутствовать до 10 вечера, так что у нас будет время побыть вместе.

Это может показаться глупым, но, пожалуйста, не отвечайте мне по электронной почте—просто приходи, если сможешь. И когда ты придешь, пожалуйста, притворись, что я никогда не посылала тебе это письмо. Я была бы благодарна, если бы ты просто вел себя так, будто спонтанно пришел ко мне, хорошо?

Надеюсь увидеть тебя в четверг

Всего наилучшего, Эллен»

•  •  •

Когда наступил четверг, я позвонил Эллен с работы около 2 часов дня и сказал ей, что сегодня вечером нам предстоит серьезная переустановка сервера и что я застряну на работе до 10 или 11. Я сказал ей, чтобы она ужинала без меня, а я что-нибудь раздобуду, когда вернусь домой.

Конечно, никакой переустановки сервера не было. И в 6:45 вечера я сидел в своей припаркованной машине, в шести домах от нашего дома, в таком положении, чтобы я мог видеть, когда Крис приехал и когда он ушел.

Мой тест для Эллен был довольно прост. Она либо отошлет Криса, либо снова ляжет с ним в постель. Я прикинул, что если они просто поговорят, то он пробудет в доме не больше 30 или 40 минут. Как только пройдет час, плохие новости станут очевидны.

Как я уже сказал, Артур считал, что это довольно плохая идея, но я просто не мог ее отпустить.

Так что я сидел, слушал радио в машине и размышлял о своей дальнейшей жизни. Крис подъехал в 7.05 и направился прямо к моей входной двери. Я не видел, как Эллен открыла дверь, но через пару секунд Крис вошел внутрь, и дверь за ним закрылась.

Я посидел еще немного, почти не слыша музыки. Первые полчаса было не так уж плохо, потом стало совсем трудно. Я заставила себя открыть входную дверь, но она не двигалась. Я закрыл глаза на десять минут, но когда снова открыл их, прошло всего тридцать секунд.

В 8:15 я понял самое худшее. Моя жена снова трахалась с Крисом—и я все подстроил! Я хотел получить ответ, и, клянусь Богом, я его получил!

В 8:30 я понял, что плачу.

В 8:45 я уже не выдержал. Почему я просто сижу здесь? Я мог бы, по крайней мере, ворваться, застать их в постели и разыграть финальную сцену моего брака. Я завел машину, а потом, перед тем как включить передачу, увидел, как Крис вышел из моей парадной двери, сел в свою машину и уехал.

Я быстро подъехал к своему дому и вбежал в него, надеясь застать свою провинившуюся жену за уборкой места преступления.

Когда я вошел в дом, Эллен сидела за кухонным столом, полностью одетая в ту же одежду, что и на работе. Она удивленно посмотрела на меня и сказала: Дэн, ты рано закончил? Потом она увидела мое 

заплаканное лицо-должно быть, я выглядела ужасно—и закричала: Ты всё знал!!!

Не обращая на нее внимания, я дико огляделся. Я увидел на столе две пустые кофейные чашки. Я побежал наверх, в спальню. Кровать была аккуратно застелена. Я отдернул покрывало, чтобы посмотреть на простыни, но они были чистыми и не помятыми. Я быстро проверил все кровати в других комнатах, с тем же результатом.

Я слышал, как Эллен поднимается по лестнице и говорит:  — Дэн, что происходит? Не обращая на нее внимания, я пошел в ванную, ища признаки того, что кто-то принял душ, но душевая кабина была сухой. Я заглянул в корзину, потом в шкаф и под кровать в поисках одежды, которая могла быть на ней, когда они начали заниматься любовью, но ничего не нашел.

Расстроенный и растерянный, я рухнул на нашу кровать. Эллен посмотрела на меня с беспокойством.  — Дэн, в чем дело?

Внезапно я разрыдался.  — Я знаю, что Крис был здесь сегодня вечером! И я знаю, что ты опять его трахнула!

Она посмотрела прямо на меня и сказала: Да, Крис был здесь. Но нет, я не трахалась с ним. Я больше никогда не буду его трахать, Дэн.

Я не мог перестать плакать. Мне казалось, что из меня выливаются недели болезненных ощущений, и я не могу их контролировать.  — Тогда какого черта вы двое делали в этом доме почти два часа?

Эллен села рядом со мной на кровать и нежно притянула меня к себе.

— Мы разговаривали, Дэн,  — тихо сказала она. Наверное, он пришел с мыслью, что мы снова ляжем спать, но он не прикасался ко мне, а я не прикасалась к нему. Мы просто сидели на кухне, пили кофе и разговаривали.

— А теперь он ушел, и ты должен рассказать мне, что, черт возьми, происходит. Как ты узнал, что он здесь?

— Это я все устроил!  — воскликнул я.  — Я послал ему от тебя письмо с просьбой прийти к тебе сегодня вечером и сказал, что я задержусь допоздна. А я сидел в машине дальше по улице и наблюдал за ним—когда он приезжал и когда уезжал.

— Я подумал, что если ты не ляжешь с ним в постель, он уйдет через полчаса. Но он пробыл здесь час и сорок пять минут!

Я не мог взять себя в руки.  — Господи, Эллен, ты видишь, до чего я дошел? Прятаться, играть в дурацкие игры в плащ и кинжал с собственной женой? Бедный муженек-рогоносец, пытающийся поймать жену с поличным!

Она не ответила, просто прижала меня к себе, пока я плакал. Немного успокоившись, я сел и посмотрел на нее. Она тоже плакала — ее лицо было залито слезами.

Внезапно мне стало невыносимо находиться рядом с ней, невыносимо чувствовать ее руки, обнимающие меня, или смотреть на это любящее, жалеющее лицо. Я резко высвободился из ее объятий и пошел в гостевую комнату.

Я разделся, почистил зубы, натянул трусы и забрался в постель. Дверь не запиралась, но я закрыл ее,  

послав сообщение Эллен, так как каждый вечер с тех пор, как я вернулась домой, я оставляла ее открытой.

Мне хотелось спать, но сон не приходил. Прошло больше часа, а я все еще не спал в темноте, беспокойный и несчастный.

Потом я услышал, как Эллен тихонько проскользнула в комнату. Не говоря ни слова, я перекатился на другой бок, чтобы, если она заберется ко мне, оказаться спиной к ней. Не обращая внимания на этот молчаливый отпор, она скользнула внутрь и крепко прижалась ко мне сзади, прижимаясь грудью к моей спине, обхватив рукой мою грудь под моей собственной рукой. Слава Богу, она ничего не сказала. Я не хотел слышать ничего из того, что она должна была сказать!

После нескольких минут неподвижного лежания, просто держа меня, Эллен начала прикасаться ко мне. Ее губы снова и снова скользили по моей шее сзади и сбоку, а рука скользила по моей груди, поглаживая соски, затем опускаясь ниже, под мои боксеры, в мои лобковые волосы.

Я действительно не знал, что делать. Я хотел отвергнуть ее, но не хотел говорить с ней. Кроме того, это было приятно! У нас не было секса больше месяца — за все это время мы даже не целовались.

Почему-то я надеялся, что смогу молча отвергнуть ее, просто не отвечая, не возбуждаясь в ответ на ее ласки.

Какое-то время это работало именно так. Она начала двигаться всем телом, прижимаясь ко мне, и я почувствовал спиной ее возбужденные соски. Ее рука держала и ласково гладила мой член. При других обстоятельствах я бы уже через минуту стал твердым, как камень, но оставался совершенно безвольным. Хорошо! Я думал. Пошла ты! Мне не нужна твоя жалость, черт возьми!

Но через некоторое время удовольствие от ее руки на мне, ее поцелуев на моей шее и ее чудесных грудей, ласкающих мою спину, начало оказывать свое действие. Мой пенис утолщался, потом поднялся в ее руке. Она радостно ворковала мне в ухо и скользнула рукой вниз, чтобы доставить удовольствие моим яйцам. Я почувствовал, как ее лобковые волосы терлись о меня сквозь боксеры, и понял, что она легла в постель голой.

Я все еще был полностью раздавлен. Ее тело, ее губы и ее рука были великолепны, и я хотел большего. Но в то же время я был зол и обижен, и полон иррационального желания отвергнуть и обидеть ее. Если бы я почувствовал, что она соблазняет меня из-за собственного сексуального желания, все было бы в порядке. Но я не мог избавиться от ощущения, что это просто Эллен пытается вернуть меня, просто пытается помириться со мной.  — Хорошенько трахни беднягу, заставь его думать, что ты хочешь его, и он придет в себя.  — Я чувствовал, что мной манипулируют, и это больше злило меня, чем возбуждало.

Не говоря ни слова, я внезапно вырвался из объятий Эллен. Я скатился с кровати на ноги и вышел из комнаты. Не оглядываясь, я 

спустилсяь по лестнице в гостиную. Я нашел в шкафу лишнее одеяло и устроился на ночь на диване.

Я прислушался, не доносятся ли сверху звуки, но ничего не услышал. Ни слов от Эллен, ни слез. Я еще некоторое время лежал без сна, несчастный, размышляя, правильно ли я поступил. Ответа так и не последовало.

•  •  •

История Эллен

Каждый раз, когда Дэн звонил, у меня появлялась надежда. Может быть, он уже готов вернуться домой! Но каждый раз мы вели один и тот же короткий, будничный разговор, а потом он прощался. Я не знала, что делать. Я был терпелива и давала ему время, но, похоже, это не помогало.

Через три недели он наконец позвонил и сказал, что возвращается домой. Я была вне себя от радости! И тут же ужаснулась. Может быть, он вернулся не для того, чтобы помириться, а чтобы поговорить о разводе. Или, может быть, он надеялся, что я скажу и сделаю правильные вещи, чтобы убедить его остаться—а я понятия не имела, что можно было сделать.

Когда Дэн вошел в дом, я была потрясена. Он выглядел ужасно, как будто постарел на 20 лет. Под глазами у него залегли большие круги, плечи поникли. Он выглядел старым и разбитым.

Я думала, что поняла, через что он проходит, как ему больно, но, увидев его таким, я поняла, насколько хуже это было на самом деле.

Первые несколько дней у меня были большие надежды, что мы сможем постепенно вернуться друг к другу. Мы не целовались, не говоря уже о том, чтобы заниматься любовью, но, по крайней мере, Дэн позволил мне спать в его объятиях в гостевой кровати. Сначала это меня так успокоило!

Но время шло, и казалось, что дела идут не лучше, а хуже. Более напряженный, с меньшим количеством общения. Мы могли бы заниматься рутинной работой вместе, но наше безудержное удовольствие от общества друг друга почти полностью отсутствовало. Я не знала, что делать. Дэн, казалось, не хотел говорить ни о чем серьезном, и я решила, что, поскольку он ходит к психотерапевту, возможно, лучшее, что я могу сделать,  — это быть терпеливой и любящей, и позволить ему разобраться в своих чувствах.

И вот однажды вечером, когда Дэн позвонил и сказал, что ему придется работать до десяти вечера, в дверь позвонили, и появился Крис Доуб!

Должна признаться, это напугало меня до смерти. Моей первой инстинктивной реакцией было не желание, а ужас. Кажется, я спросила: Что ты здесь делаешь?  — и не очень приветливо.

Но он только мило улыбнулся и сказал:  — Ничего, если я зайду на пару минут?

Ошеломленная, по-настоящему растерянная, я повела его на кухню. Мы сели, и я налила две чашки кофе. Мы посмотрели друг на друга.

Больше для того, чтобы удержать Криса на расстоянии, чем по какой-либо другой причине, я рассказала ему, как Эмили довела меня до сердечного приступа, когда пришла и сказала, что Крис сказал, что ему понравился наш совместный обед. Я сочинила 

забавную историю, описав свою панику и невинность Эмили, и вскоре мы с Крисом уже смеялись. Слава Богу, это сняло напряжение.

— Я скучал по тебе, Эллен. Время, которое мы провели вместе, было потрясающим. Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Это полностью зависит от тебя, но я бы с удовольствием... хотел быть с тобой снова.

Он смотрел на меня добрым, но серьезным взглядом, не флиртуя, и я это оценила.

Я просто сидела, изо всех сил пытаясь разобраться в своих чувствах. Я знала, что мое сердце бьется быстро, но мои трусики не были влажными—это была перемена! И хотя меня все еще влекло к Крису, влечение ощущалось совсем по-другому, более контролируемым.

Раньше просто быть рядом с ним делало меня неспособной к рациональному мышлению. Я была вся мокрая киска и твердые соски, его для взятия. Но в тот момент, когда я все еще чувствовала искушение, оно уравновешивалось очень рациональным пониманием последствий.

Это было все равно что стоять в продуктовом магазине и смотреть на совершенно восхитительные персики. Я знала, что могу взять один и просто откусить его—и сок потечет по моему подбородку (!), и вкус будет фантастическим. Но я также знала, что это будет воровство, и это будет неправильно, и меня могут даже арестовать.

Сидя там, я с огромным облегчением поняла, что могу сказать Крису нет. И еще: что я могу сделать это, не умирая от разочарования. Обязательство брака, как и любое другое обязательство, означает, что иногда вы не можете получить то, что хотите—от чего-то такого тривиального, как вечер в ресторане, когда ваш супруг устал и хочет поесть дома, до чего-то такого космического, как завораживающий секс с Крисом Доубом.

Однажды я нарушила это обязательство, и это меня огорчило. Но сейчас, сидя там и глядя на выжидающее лицо Криса, я почти ликовала от уверенности, что не сломаю его снова.

Поэтому я улыбнулась, глядя на Криса, и покачала головой.

— Мне очень жаль, Крис. Я бы никогда не солгала и не сказала тебе, что не испытываю невероятного искушения—и ты все равно мне не поверишь! Тот день был просто потрясающим. Я всегда думала, что потряс мой мир — это просто выражение, пока ты не сделал это со мной в тот день! Мы оба рассмеялись, и я продолжила.

— Но как бы это ни было здорово, мой брак с Дэном оказался под угрозой, и я до смерти боюсь потерять его. Столкнувшись с этим лицом к лицу, я понимаю, насколько он важен для меня—гораздо важнее, чем секс с тобой, даже умопомрачительный секс.

— Так что, хотя наш день вместе всегда будет одним из моих самых сладких воспоминаний, это будет наше единственное время вместе.

— И с другой стороны, это, наверное, хорошо. Я не понимаю, как второй раз может сравниться с первым!

Он снова рассмеялся и сказал: Но я понимаю, Эллен. Я чувствовал себя довольно плохо из—за того, что был с замужней женщиной,  

но я следовал твоему примеру-и, по правде говоря, я был невероятно возбужден! Но в каком-то смысле это облегчение-не ввязываться дальше в то, что может разрушить ваш брак.

— И если вы с Дэном не... останетесь вместе, я всегда буду сожалеть о своей роли в этом.

Я решительно покачала головой и сжала руку Криса.  — Крис, в том, что мы сделали, нет твоей вины. Я знаю, что ты находишь меня привлекательной, и я так польщена!—но мы оба знаем, что в тот день я была без ума от тебя. Я сделала все, кроме того, что сняла свою одежду прямо в ресторане! Тебе не в чем себя упрекнуть, и я говорю серьезно.

Когда главный вопрос между нами был окончательно решен, мы с Крисом расслабились и поговорили еще немного. Я слышал о его занятиях, и мы делились историями об администрации в университете и наших различных сражениях с ней.

Я продолжала удивляться тому, как расслабилась, как желание, которое я все еще чувствовала к Крису, оставалось на заднем плане и под контролем. Он все еще был очень привлекательным мужчиной. Если бы я была свободна, я бы с радостью снова прыгнула к нему в постель. Но это было не так, и смириться с тем, что этого не произойдет, оказалось на удивление легко.

Через некоторое время Крис сказал, что ему нужно пойти позаниматься, и мы дружески попрощались, даже не обнявшись—это казалось самым безопасным! Я едва успела сесть на стул, как в дверь ворвался Дэн, выглядевший как сумасшедший. Его лицо было красным и заплаканным, и он тяжело дышал.

Когда через несколько минут я поняла, что он собираелся застать нас с Крисом в постели—и что он все подстроил,  — я на мгновение пришла в ярость, но потом мне стало очень грустно. То, что Дэн опустился до такого, еще раз показало, как ему больно и как отчаянно он борется со своими чувствами. Мой чудесный, сильный, любящий муж вел себя как маньяк, и все это из-за меня!

После того как он вырвался из моих объятий и молча пошел спать, я села и задумалась. Как мне до него добраться? Был ли какой-нибудь способ передать Дэну любовь, которую я чувствовала, раскаяние? Как я могла загладить свою вину перед ним?

До сих пор мы обнимались в постели каждую ночь, но не целовались, не ласкались и вообще не занимались сексом. Я ждала, что он возьмет инициативу на себя, но сегодня решила быть более агрессивной. Я сняла с себя всю одежду и скользнула к нему сзади, крепко обнимая его сзади. Через несколько минут я начала ласкать его, наслаждаясь ощущением его груди, его спины на моей груди, а затем его члена в моей руке.

Меня удивило, что его эрекция появилась не сразу, но я не торопилась, и вскоре это было все, на что я могла надеяться! Я начала скользить своим телом по нему, наслаждаясь собственным возбуждением и предвкушая нашу 

первую любовь за месяц-самое долгое время, которое мы когда—либо обходились без секса.

Потом он вдруг резко отстранился от меня и, не говоря ни слова, направился вниз. Я был потрясена и обижена. Я чуть не заплакала, но сдержалась, тихо лежа в темноте и прислушиваясь. Я надеялась, что он вернется, но вскоре стало ясно, что он собирается остаться внизу, подальше от меня, на всю ночь.

Я была обижена, расстроена и растерянна. Я встретила Дэна дома с любовью и терпением. Я мягко дала ему время повернуться ко мне физически и терпеливо ждала, когда он не проявил никаких признаков этого. Тогда, сегодня вечером, я пыталась быть более уверенной, используя свое тело, чтобы передать ему свою любовь. Оба подхода потерпели неудачу. Я понятия не имела, что теперь делать. Утром, когда я тихонько спустилась вниз, Дэн крепко спал под одеялом на диване. Я решила, что ему нужен отдых, поэтому не стала его беспокоить. Я оделась, позавтракала, оставила ему короткую записку и отправилась на работу. В записке говорилось:

«Дорогой Дэн,

Я так люблю тебя, и мне так жаль, и я не знаю, что делать. Когда ты вернулся домой, я так надеялась, что мы сможем постепенно найти способ вернуться друг к другу. Но это, кажется, не работает. Я изо всех сил стараюсь показать тебе, как сильно я тебя люблю, и хочу искупить то, что сделала.

Но, похоже, мы находимся порознь, а не вместе.

Не мог бы ты позволить мне пойти с тобой на встречу с Артуром Джорджем? Как ты думаешь, это может быть полезно? Я не хочу вмешиваться, и это полностью зависит от тебя. Я просто использую любые средства, чтобы помочь решить наши проблемы—проблемы, в которых я полностью виновата.

Пожалуйста, дай мне знать, что ты думаешь.

Твоя любящая жена Эллен»

•  •  •

Выходные прошли спокойно. Когда в ту пятницу я вернулась с работы, Дэн был явно все еще недоволен, но спокоен. Мы почти не разговаривали, но он сказал мне, что связался с Артуром Джорджем, и они договорились, что я приду на следующий сеанс во вторник.

В выходные мы были взаимно вежливы. Я не знала, как связаться с Дэном, и он, казалось, был доволен тем, что мы выполняли наши поручения и домашние дела почти в тишине. Я с нетерпением ждала вторника, отчаянно надеясь, что встреча с психотерапевтом Дэна поможет нам встать на правильный путь.

Артур Джордж, благослови его Господь, сразу же заставил меня почувствовать себя желанным гостем. Я боялась, что он будет осуждать меня или еще хуже. В конце концов, он работал с моим мужем в течение нескольких недель, помогая ему справиться с ужасными страданиями, вызванными исключительно мной. Но он был прямолинеен и добр, и моя нервозность исчезла очень быстро.

Вместо того чтобы просить меня рассказать о моей сексуальной встрече с Крисом, о чём как я опасалась, он будет настаивать, Артур попросил меня и Дэна рассказать ему о том, что произошло в прошлый четверг.  

Очевидно, Артур знал все о плане Дэна проверить меня с Крисом.

Он серьезно и внимательно слушал каждого из нас, наблюдая за тем, как каждый из нас реагирует на версию событий другого. Дэн впервые услышал о моем разговоре с Крисом и все это время пристально смотрел на меня. Я решила подробно рассказать о своих изменившихся чувствах к Крису—о том, что больше не испытываю того безумного, неконтролируемого влечения, которое заставило меня прыгнуть с ним в постель в тот единственный раз. Я так надеялась, что Дэн услышит это и поверит мне, и начнет чувствовать себя менее сердитым и униженным.

— Я хотел бы на несколько минут сосредоточиться на том, что произошло, когда вы были в постели в тот вечер, хорошо?

— Я попрошу каждого из вас попробовать что-нибудь. Пожалуйста, уделите пару минут и попробуйте поменяться ролями. Эллен, представь себе эту встречу, как если бы ты была той, кому изменили, хорошо? Представь себе, что у него был роман с Бриджит, что вы были обижены и злы, и что он лёг к тебе в постель той ночью.

— Дэн, я хочу, чтобы ты представил себе то же самое: что ты раньше был в постели с Бриджит, что Эллен была очень обижена и рассержена, и что ты приблизился к ней в ту ночь в постели.

Каждый из вас, просто подумайте об этом немного, и я попрошу вас поделиться своими мыслями об этом.

Я была поражена тем чувством, которое вскипело во мне! Но когда мы оба были готовы заговорить, Артур кивнул Дэну, чтобы тот начал.

— Я бы почувствовал, что мне так хочется заверить Эллен в том, что я все еще люблю и желаю ее. То, что я сделал, причинило ей такую боль! Это ранило ее гордость и разрушило ее доверие ко мне, ее уверенность в том, что я буду спать только с ней.

— Итак, мое обращение к ней за сексом было способом сказать ей, что я действительно хочу и люблю ее, и небольшим первым шагом в восстановлении ее веры в это.

— Окей, Эллен, не могли бы вы рассказать нам, что бы вы чувствовали, если бы ситуация изменилась и Дэн приблизился бы к тебе?

Я посмотрела прямо на Артура.  — Я бы почувствовала:  — вот чертов ублюдок! Ярость, которую я испытывала, внезапно вспыхнула во мне, когда я продолжила.

— У этого сукина сына была жаркая ночь секса с Бриджит. И он знает, как я опустошена. Значит, он залезает в постель и трет мою киску, а я должна разгорячиться и позволить ему трахать меня, пока мне не станет лучше? Я знаю, о чьей киске он думает и чего хочет!

— Как я могу воспринимать это иначе, как самое циничное О боже, дорогая, мне так жаль? Это должно заставить меня поверить, что он желает меня? Что за чушь!

К тому времени, как я закончила, я уже практически кричала. Я почти не могла 

поверить, насколько разозлилась, думая о той ночи со стороны Дэна.

А потом, в тишине, я заплакала.

— О, Дэн,  — сказал я,  — неужели ты чувствовал то же самое?

— В значительной степени,  — спокойно ответил он. Потом снова наступила тишина, а я продолжала плакать.

Наконец, после долгого молчания, Артур откашлялся, чтобы привлечь наше внимание, и заговорил с нами.

— Думаю, мы все понимаем, с какой проблемой вы сейчас столкнулись. Дэн, поставив себя на место Эллен, смог распознать в ее поступке любовную попытку возобновить вашу близость. Но Эллен, рассматривая это со стороны Дэна, была яростно рассержена тем, что казалось лицемерным приглашением к какому-то поверхностному искусственному сексу.

— Но я хочу, чтобы вы увидели, что и здесь есть хорошие новости. На всех моих сеансах с Дэном и на сегодняшнем сеансе с вами обоими я вижу двух людей, которые очень любят и ценят друг друга. Я вижу крепкий брак с большой проблемой, а не фундаментально проблемный брак.

Во-вторых, каждый из вас должен обратить внимание на то, насколько чуткими вы были способны быть, насколько успешно каждый из вас мог понять, что чувствует другой партнёр. Несмотря на то, что Дэн был очень зол на то, что ты сделала той ночью, Эллен, сегодня он смог увидеть, что это был жест любви. И Эллен, ты смогла понять, почему твои действия так разозлили Дэна.

— Да, Артур,  — сказала я,  — но я не уверена, что это приведет нас к чему-то. Я хочу показать Дэну свою любовь к нему и, да, мое желание к нему. Я хочу... быть с ним снова, сексуально, много—и только с ним! Но, кажется, нет никаких способов выразить те чувства, в которые он поверит.

К моему удивлению, Дэн согласился со мной.  — Боюсь, она права. Я не чувствую, что могу доверять всему, что она говорит и делает прямо сейчас. Она хочет спасти наш брак, и я вижу каждое ее действие с этой точки зрения—ее личный интерес. И, наверное, ее вину.

— Артур быстро ответил — Но, Дэн, тот факт, что Эллен хочет спасти ваш брак, разве это само по себе ничего не значит? Ты же не думаешь, что это только потому, что ей нравится твой дом или она не хочет готовить сама?

Дэн медленно кивнул.  — Кажется, я понимаю. Она любит меня. Она хочет, чтобы я был в ее жизни. Да, я в это верю.

— Но гораздо труднее поверить, что она хочет меня, что она хочет секса именно со мной, а не с Крисом Доубом.

— Я отказала ему, Дэн,  — тихо сказала я. Ты устроил мне тест, а я ему отказала. Это должно что-то значить.

— Да, Эллен, это значит, что наш брак значит для тебя больше, чем снова трахаться с Крисом. Это уже кое-что.

— Но это не значит, что ты хочешь трахнуть меня, а не Криса—это просто значит, что ты признаешь, что не сможешь иметь наш брак, если трахнешь Криса. Так что, может 

быть, это означает, что ты готова довольствоваться просто трахом старого Дэна. Пожалуй, это лучше, чем ничего. Но вряд ли это было звонким подтверждением моей желанности или моих талантов в постели.

— Дэн, ты говорил мне, что месяцами трахал во все мои отверстия, все время воображая, что я Бриджит Зузич! Ну и что с того, что я иногда думаю о Крисе?

Дэн посмотрел на меня с такой грустью, что мне пришлось отвернуться.  — Милая, разница в том, что ты никогда не знала, что Бриджит была в моей голове. Тебе никогда не приходилось соперничать с ней. Ты осталась счастливой, уверенной в моей любви и желании. И моя фантазия о Бриджит благополучно осталась в царстве фантазий.

—Но ты спала с Крисом, и я знаю, что это было невероятно. Так что теперь мне приходится конкурировать с этим, и я всегда буду это делать. И я не знаю, как я когда-нибудь узнаю, меня ли ты хочешь, или просто теплое тело, к которому ты можешь потереться, представляя, что это Крис Доуб снова внутри тебя.

Последовало долгое молчание. Я сидела, совершенно опустошенная словами Дэна, изо всех сил стараясь не заплакать снова.

Наконец, после того, что казалось вечностью, Артур сказал:  — Ясно, что нам еще предстоит кое-что сделать. Но я призываю каждого из вас не поддаваться своим самым несчастным чувствам или самым пессимистическим страхам. У вас есть много любви и взаимопонимания, чтобы преодолеть них.

— Дэн, я думаю, что Эллен абсолютно права в одном. В этот момент она понятия не имеет, как передать тебе свою любовь, свое раскаяние или свое желание быть с тобой. Так что это будет зависеть от тебя, чтобы выяснить это. Тебе нужно будет выяснить, как она может сделать это, не заставляя тебя еще больше злиться.

— И еще, Эллен, я думаю, тебе придется потерпеть. Потому что прямо сейчас я не думаю, что Дэн имеет какое-либо представление о том, как впустить тебя.

— И наконец, я хочу предложить, чтобы я продолжал видеться с Дэном два раза в неделю, а Эллен приходила с ним раз в две недели. Многое из того, над чем нам придется работать, будет проще только между мной и Дэном, но я также хочу, чтобы мы регулярно проверяли вместе, как идут дела с обеих сторон брака.

Когда мы вышли из офиса и направились к стоянке, я сказала:

— Да, нам повезло, что он у нас есть,  — затем, не говоря ни слова, он взял меня за руку и нежно держал ее всю дорогу, пока мы не дошли до моей машины.

•  •  •

История Дэна

Я знал, что Артур прав—мне нужно было найти способ вернуться к близким отношениям с Эллен. Я ясно дал понять нам обоим, что она не может взять на себя инициативу, что я просто не доверяю ни одному ее шагу. Я не мог избавиться от ощущения, что она пришла ко мне в постель из чувства вины или извинения,  

а не из желания.

Мы ковыляли еще месяц или около того. Ожидание Рождества дома с детьми было немного напряженным, потому что мы не хотели, чтобы они знали, через что мы проходим. По предложению Эллен мы с ней вернулись спать в хозяйскую спальню за пару ночей до того, как Дэнни и Алексис приехали навестить нас.

К счастью, они были так рады видеть нас и друг друга, что мы с Эллен смогли расслабиться и просто быть любящими родителями в течение недели. Через пару дней дети в основном ушли из дома, проводя время с друзьями из родного города, с которыми они не могли видеться большую часть года.

В начале января Эллен пригласила меня после ужина поговорить.

— Детка, я собираюсь взять несколько дней и навестить Диану. На этой неделе в офисе мало дел, и босс не будет возражать против моего отсутствия.

Я кивнул, просто глядя на нее. Я знал, что это означает нечто большее, чем просто визит. Наконец она продолжила:

— Я просто не знаю, как с тобой связаться, Дэн. Мы живем в этом доме, мы вежливы и добры друг к другу, мы ходим вместе и разговариваем с Артуром... Но мы застряли.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, и ты должен знать, что я тоже хочу тебя — я хочу снова заняться любовью,  — но никто из нас не знает, как это сделать. Артур все время говорит, что это должно исходить от тебя. Но это не приходит.

Внезапно мне стало холодно, и я немного разозлился.  — Это что, разлука, Эллен? Ты это хочешь сказать?  — Мой голос прозвучал жестче, чем я хотел, и я увидел, как ее глаза расширились от удивления.

— Нет, Дэн,  — она потянулась через стол и нежно взяла меня за руку.  — Ничего подобного. Я в этом с тобой надолго—до того дня, когда ты выкинешь мою изменяющую задницу из своей жизни. Она выдавила какую-то грустную полуулыбку.

— Я просто подумала, что перерыв в несколько дней пойдет нам обоим на пользу, немного прояснит ситуацию. И я так давно не видела Диану и не имела возможности баловать ее детей.

Я расслабился. Я понял, о чем говорит Эллен.  — Хорошо, милая. Когда ты собираешься ехать? У меня будет пара свободных часов, чтобы отвезти тебя в аэропорт.

Неделя без Эллен прошла спокойно, задумчиво. Я скучал по ней и обнаружил, что все время разговариваю с ней мысленно. Каким-то образом в ее отсутствие я мог более полно оценить все хорошее в наших отношениях и меньше мучиться нашим сексуальным тупиком. Я обнаружил, что накапливаю странные, случайные вопросы, чтобы задать ей, когда она вернется—такие, какие мы привыкли испытывать друг на друге.

Через несколько дней Эллен позвонила и подтвердила, что ее обратный рейс был в четверг днем, и она прилетела около 3 часов дня. У меня была встреча, от которой я не мог отказаться, так что она поедет домой на такси.

Но когда я свернул на подъездную дорожку 

тем вечером около 5:30, я не увидел никакого света внутри дома. Вместо этого я увидел Эллен, лежащую у подножия крыльца в своем тяжелом пальто, а ее чемоданы-в нескольких футах.

Я подбежал к ней. Она была без сознания, и ее кожа была холодной и липкой. Я поспешно отпер дверь, затем побежал назад и осторожно поднял ее на руки. Она тихонько застонала и начала приходить в себя, когда я внес ее внутрь и прямо в нашу спальню. Не теряя времени, я положил ее на подушки и плотно укутал несколькими одеялами. Потом побежал вниз и поставила чайник.

Через несколько минут ее чемоданы были уже внутри, и я сидел рядом с ней с двумя чашками чая. Эллен уже очнулась и пыталась улыбнуться мне, но ее била сильная дрожь.  — Дэн, я... кажется, я упала, я... не помню.

— Ш-ш-ш,  — сказал я, ложась и крепко обнимая ее. Я обнимал ее и тихонько напевал ей в волосы, успокаивая, пока она постепенно согревалась. Когда дрожь утихла, я сел и подал ей чай, убедившись, что она пьет его понемногу. На правой стороне ее лба виднелась тоненькая струйка крови, а когда я осторожно ощупал ее, то обнаружил большую шишку на голове.

Пока Эллен пила чай, я принес ей маленький пакетик со льдом, потом очень осторожно прижал пакетик к ее шишке. К этому времени она немного пришла в себя, и я начал немного расслабляться. Я понял, что мое сердце колотилось от напряжения в течение последнего часа или около того.

— Спасибо, Дэн. Чай и одеяла в самый раз. Я до сих пор не могу полностью вспомнить, но, должно быть, я поскользнулась на ступеньках и ударилась головой. Одному Богу известно, сколько я там пробыла. Такси высадило меня незадолго до пяти—во сколько ты вернулся домой?

Я понял, что она, вероятно, лежала там полчаса, в январе в Колумбусе, штат Огайо! Слава Богу, я не опоздал с работы!

— Детка, а если я приготовлю тебе горячую ванну? Ты уже не дрожишь так сильно, но я уверен, что ты все еще замерзшая.

Она кивнула, улыбнулась и сказала: Спасибо за то, что ты такой милый, Дэн. Знаешь, я очень скучала по тебе! У меня был чудесный визит к Диане и ее семье, но я хотела вернуться сюда, к тебе.

Приготовив ванну, я вытащил Эллен из-под одеяла и осторожно начал раздевать. Я раздел ее до нижнего белья и откровенно наслаждался видом—потом снял с нее носки. К моему ужасу, ее правая лодыжка была фиолетовой и сильно распухла. Она, должно быть, была сильно растянута, если только не сломана. Не желая, чтобы Эллен давила на неё, я отнес ее прямо к ванне и осторожно опустил в воду, убедившись, что она опирается на здоровую ногу. Я держал ее правую ногу на краю ванны, подальше от воды.

Она счастливо вздохнула, устраиваясь в ванне.  — Боже, как хорошо, Дэн! Спасибо.

— Насколько сильно болит лодыжка? Ты 

вообще можешь пошевелить ногой?

Она медленно повернула его, поморщившись.  — Очень больно, но она не сломана. Кажется, все работает, и я все еще могу пошевелить пальцами ног.

Я пошел за очередным пакетом со льдом. Вернувшись, я привязал ее к лодыжке шину бинтом, а затем взял меньший пакет со льдом для ее головы. Есть еще какие-нибудь сломанные или ушибленные места, на которые я мог бы положить лед?

Она засмеялась и сказала: Нет, это всё, я думаю! За исключением того, что мое эго немного ушиблено. Я не такая старуха, чтобы не могла подняться по ступенькам собственного дома!

Пока Эллен отдыхала в ванне, я позвонил нашему доктору и описал обе травмы Эллен. Получив мои заверения, что она полностью в сознании, он сказал, что вряд ли у нее сотрясение мозга. Он согласился, что лодыжка, похоже, не более чем растяжение, и что я могу привести ее на следующее утро. Он напомнил мне о том, что я уже знал: лед, возвышение и ибупрофен.

Я приготовил салат с нарезанной курицей, сварил суп и принес еду в нашу спальню. К тому времени Эллен уже была готова вылезти из ванны — ее озноб давно прошел. Я усадил ее на сиденье унитаза, пока вытирал ей ноги, а потом она встала на здоровую ногу, положив руку мне на плечо, пока я вытирал все остальное.

— Ты привлекаешь мое внимание, Дэн,  — сказала она с усмешкой. Я улыбнулся в ответ и продолжил свое приятное занятие. Каким — то образом забота о ней таким образом, зная, что она нуждается во мне, пробудила часть моего желания к ней. Это было самое долгое время, когда я видел ее обнаженной за последние месяцы, с тех пор, как она занималась сексом с Крисом. И ее тело было абсолютно красивым, округлым и чувственным. Она вздохнула, когда я вытерал ее груди, и мне пришлось сдержаться, чтобы не уронить полотенце и просто не погладить их.

Я отнес Эллен обратно в постель, помог ей надеть ночную рубашку, прислонил к подушкам, положил на место два пакета со льдом и поставил перед ней поднос с едой. Пока мы сидели и ели вместе, она рассказала мне о Диане и ее муже и о том, чем занимаются их дети. Я рассказал ей о последних мелких неприятностях на работе, и мы поговорили о новом заведующем экономическим отделом, который, слава богу, казалось, понимал, что мои бюджетные запросы были направлены на необходимые технологии, а не на ремонт моего офиса.

Когда мы закончили есть, Эллен выглядела немного сонной, поэтому я убрал посуду и выключил свет.  — Прости, детка,  — сказала она.  — Я хочу остаться и быть с тобой, но я просто исчезаю!

—Все в порядке, милая, ты сильно упала, какое-то время была на улице, и я уверен, что твоему телу нужен отдых. Увидимся утром,  — сказала я, направляясь к двери.

— Дэн?  — встревоженно позвала она меня.  — Ты ведь не собираешься сегодня ночевать где-нибудь в другом месте?

Вообще-то 

я планировал спать в гостевой комнате, чтобы по ошибке не перевернуться на ее больную лодыжку.  — Нет, дорогая, я вернусь через некоторое время и буду здесь всю ночь. Я вернулся и нежно поцеловал ее, затем подоткнул одеяло и вышел из комнаты.

Убирая на кухне и загружая посудомоечную машину, я гадала, что со мной происходит. Поначалу, конечно, я очень беспокоился за Эллен. Но как только я убедился, что с ней все в порядке, ничего страшного, кроме вывихнутой лодыжки, я нашел заботу о ней довольно эротичной.

Не просто видеть ее обнаженной и вытирать после ванны—было что-то еще, что-то, что, должно быть, имело отношение к ее уязвимости. Я знал, что она нуждается во мне, и заботиться о ней было не только приятно, но и сексуально. В ту ночь, забравшись в постель, я едва удержался, чтобы не потянуться к ней.

На следующее утро доктор Уэсткотт тщательно осмотрел Эллен, после чего сообщил нам, что у нее не только вывих лодыжки, но и легкое сотрясение мозга. Много постельного режима, лед и подъем лодыжки, ибупрофен каждые 5-6 часов, никакого вождения, никакого веса на ноге в течение по крайней мере трех дней, никакого алкоголя,  — сказал он оживленно.  — И позвони мне, если возникнут какие-то проблемы. ХОРОШО?

Он одолжил нам пару костылей, которые я положил в машину, и я отнес Эллен из офиса в машину, а затем из машины обратно в нашу постель. Два часа, проведенные вне дома, измотали ее, и она проспала практически весь остаток дня, проснувшись только к обеду.

До конца уик-энда я был санитаром или, по крайней мере, домашним санитаром. Я готовила Эллен еду, помогал ей сходить в ванную или в душ, постоянно приносил пакеты со льдом и ибупрофен. В основном мне это нравилось. Мне нравилось быть полезным и заботиться о ней, и мне нравилось проводить время вместе. Когда сотрясение прошло и она пришла в себя, у нас были часы, чтобы поговорить и посмеяться, как мы делали это в течение многих лет.

Была только одна часть, которая мне не нравилась. Я много прикасался к Эллен, а также часто видел ее обнаженной, и это очень возбуждало меня. Это было что—то новенькое-у меня не было особого сексуального желания с тех пор, как я впервые услышала об Эллен и Крисе. Я даже не мастурбировал—у меня просто не было сексуальных чувств. Но теперь они вернулись с удвоенной силой, и это почему-то разозлило меня.

К понедельнику Эллен достаточно окрепла, чтобы вернуться на работу, хотя мне приходилось возить ее в обе стороны и помогать садиться и выходить из машины. С костылями, однако, она могла передвигаться довольно хорошо.

На встрече с Артуром во вторник я рассказал ему о несчастном случае с ней и о том, как ухаживал за ней все выходные. Потом я заговорил о том, как я возбужден и как это меня злит. Когда я взглянул на него, на его лице появилась 

полуулыбка, которая для Артура была подобна смеху в животе у любого другого.

Что?  — спросила я немного раздраженно.  — Неужели это так смешно, что, увидев свою жену обнаженной и держа ее в своих объятиях, я возбудился?

— Нет, Дэн, это не так,  — спокойно ответил он.  — Вообще-то это отличная новость. Но меня немного забавляет, что ты реагируешь на эти чувства скорее гневом, чем удовольствием.

Я задумался на минуту, а потом сам рассмеялся.  — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он спросил меня, почему я думаю, что чувствую гнев, и это немного озадачило меня.

— Наверное, это заставляет меня чувствовать себя уязвимым. До сих пор у меня не было ни малейшего желания заниматься любовью с Эллен, и это давало мне ощущение контроля. Как будто было важно уметь сопротивляться ей; как будто желание секса означало, что я каким-то образом сдаюсь.

— Он кивнул.  — Поддаться чему, как ты думаешь?

— Наверное, отпустив свою уязвленную гордость. Каждый день, когда я не занимаюсь сексом с Эллен, я как будто говорю ей: Видишь, как мне все еще больно? Видишь, что ты со мной сделала?

— Теперь, когда я так выразился, это действительно кажется довольно глупым. Отрезать мне нос назло моему лицу.

Он просто сидел, давая мне еще немного подумать.

— И еще,  — наконец продолжил я,  — я все еще не доверяю ничему, что она может сделать в сексуальном плане. Я боюсь, что она притворится — она будет вести себя возбужденно и нетерпеливо со мной, просто из желания заставить меня чувствовать себя лучше и погладить мое эго. И мысль о том, что она это сделает, просто бесит меня! Мне хочется стать монахом и никогда больше не прикасаться к ней.

— Ну, есть много возможных причин, чтобы заняться сексом, Дэн. Это нормально—заниматься сексом просто для собственного удовольствия, для удовлетворения собственных желаний-до тех пор, пока вы не заставляете Эллен делать то, чего она не хочет. Нет никаких причин рассматривать занятия любовью как тест, где вы получаете оценку от Эллен, насколько она желает вас или насколько вы ей нравитесь.

Мы еще немного поговорили об этом, и слова Артура не выходили у меня из головы, когда я выходил из его офиса и ехал за Эллен на работу. Она сразу заметила, что я немного задумчив, и по дороге домой мы почти не разговаривали.

Когда я нес ее в дом, она, вероятно, ожидала, что мы пойдем на кухню и начнем готовить ужин. Вместо этого я пошел прямо в спальню, где осторожно поставил ее рядом с кроватью, обнял и крепко поцеловал. Это был самый долгий поцелуй за последние три месяца.

— Эллен, я хочу заняться любовью прямо сейчас. ХОРОШО?

Она широко улыбнулась.  — О, милый, я...

— Подожди минутку,  — перебил я.  — Я не хочу говорить, я просто хочу это сделать. Я не причиню тебе вреда, но это для меня.  — Все в порядке?

Ее улыбка сменилась неуверенным взглядом, но она кивнула. Я быстро поднял температуру в спальне 

до уютных 20 градусов цельсия, сбросил одежду и раздел Эллен. Я трогал и гладил ее, снимая каждый предмет, и она стояла пассивно, позволяя мне наслаждаться ее ощущением.

К тому времени, когда она была обнажена и я уложил ее на кровать, я был очень возбужден. Я тоже был зол—все еще негодуя на свое желание к ней,  — но я решил, что должен игнорировать его. Я крепко прижал ее к себе и глубоко поцеловал, посылая свой язык ей в рот. Она ответила мне, и мы лежали, прижавшись друг к другу, мои руки скользили по ней.

Я не мог насытиться ее телом—как будто никогда раньше не видел ее и не прикасался к ней. Я прикоснулся к ее рукам и плечам, бокам, ягодицам, потом мягко толкнул ее на спину и посвятил себя ее груди. Я гладил и ласкал их, водил ладонями по ее соскам снова и снова, потом брал их в рот по одному и посасывал.

Эллен спокойно лежала на спине, понимая, что я хочу, чтобы она была пассивной, но ее дыхание говорило мне, что она тоже возбуждается. Сосредоточившись на ее груди губами и языком, я запустил одну руку в ее лобковые волосы и погладил все вокруг ее холмика и вершины бедер. Она уже была влажной, и она становилась еще влажнее, когда я нежно ласкал ее губы.

Через несколько минут я уже двумя пальцами ласкал ее клитор, а она двигала бедрами в ответ на мои ласки. Мой рот вернулся к ее губам для еще одного глубокого поцелуя, а затем снова вернулся к ее груди. Я держал ее бедро между своими и прижимал к ней свой твердый член. Мы оба немного постанывали.

Я мог бы сказать, что она была близка к оргазму, но я вдруг не стал ждать. Я перекатился на нее сверху, и она тут же широко раздвинула колени, приветствуя меня. Она потянулась к моему члену, но я использовал свою собственную руку, чтобы направить кончик в ее влажную киску. Как только я был нацелен правильно, я плавно, но с силой скользнул в нее, погружаясь с огромным удовольствием.

Мой член был настолько твердым, насколько я мог когда-либо вспомнить, и я наслаждался ее теплом вокруг меня. С минуту я лежал неподвижно, крепко сжимая ее в объятиях, целуя и покусывая ее шею. Эллен все еще оставалась пассивной, но ее руки ласково скользили вверх и вниз по моей спине.

Мой разум разрывался между возбуждением и гневом. Он был полон мыслей о Крисе Доубе—о том, как он лежал на этой кровати, внутри Эллен, точно так же, как сейчас, пару месяцев назад. Но это не заставило меня потерять эрекцию—как раз наоборот: это разозлило меня и сделало более решительным, чтобы получить свое собственное удовольствие: что—то вроде пошел ты, Крис, пошла ты Эллен — теперь МОЯ очередь!

Как только я начал двигаться внутри нее, я не хотел останавливаться. Я старался, чтобы мои 

толчки были длинными и плавными, но вскоре я начал ускоряться, с силой входя в нее, теряясь в удовольствии от ее горячих ножен вокруг моего члена. Я знал, что она двигается вместе со мной, приподнимая бедра, но не обращал на это особого внимания. Я входила и выходила, все быстрее и быстрее, чувствуя, как приближается моя кульминация. Когда он подошел, я схватил ее за бедра и несколько раз сильно вошел в нее, крепко прижимаясь к ней, когда удовольствие разлилось по мне, крича, слыша отдаленные стоны Эллен в моих ушах.

Вся энергия и напряжение покинули меня. Я не хотел раздавить Эллен, поэтому крепко обнял ее и перевернул на бок. Я держал ее голову прижатой к моему плечу, и чувствовал ее теплое тело вдоль всего моего, и слушал наше дыхание, которое постепенно замедлялось.

Я все еще не хотел, чтобы она говорила, но через несколько минут она подняла голову и улыбнулась мне, ее глаза сияли.  — Детка, это было так...  — начала она.

— Нет!  — воскликнул я, внезапно разозлившись.  — Мне все равно, как это было для тебя! Дело было не в тебе, а во мне! Ты моя жена, и я могу трахнуть тебя! Я знаю, что не могу сделать с тобой то, что сделал Крис, и мне все равно-Я тот, за кого ты вышла замуж, и я единственный, кого ты можешь трахнуть!

Я начал отстраняться от нее и вставать с кровати, но она крепко держала меня. И вдруг я зарыдал, обнял ее, положил голову ей на плечо и заплакал, как младенец. А Эллен просто обнимала меня, тихо приговаривая ш-ш-ш и все в порядке, детка, ожидая, пока я успокоюсь.

Наконец мои слезы прекратились, и я в изнеможении откинулся на кровать. Мне было слишком неловко смотреть на Эллен, но она просто лежала на боку, прижавшись ко мне, положив голову мне на грудь. Через некоторое время я сел и посмотрел на нее. К моему удивлению, ее лицо было залито слезами.

— Извини,  — сказал я.  — Я не знаю, что...

— Ш-ш-ш,  — прервала она меня, приложив пальцы к моим губам.  — Тебе не нужно больше ничего говорить. Ты прав: я твоя жена, и только ты можешь трахнуть меня.  — Она улыбнулась.  — Мне больше нечего сказать.

Полчаса спустя мы уже сидели на кухне в халатах и вместе готовили ужин. Мы почти не разговаривали, но я заметил, что мы оба улыбаемся и, проходя мимо друг друга, слегка прикасаемся друг к другу—похлопываем по щеке или скользим ладонью по руке.

Мы ели суп и бутерброды с ростбифом, и Эллен почти все время держала меня за руку. Мы заварили чай и съели по куску торта, лениво болтая о работе и детях. Когда мы закончили, Эллен взяла меня за руку, серьезно, но с улыбкой посмотрела на меня и потянула к лестнице.  — Пожалуйста,  — сказала она.

На этот раз это длилось дольше и было даже лучше, чем до обеда. Эллен знала, что 

я не хочу, чтобы мы разговаривали, но мы оба ласкали и ублажали друг друга. Я притянул ее к себе в одну из моих любимых поз, на четвереньках, а сам лег на спину, положив голову под ее красивые свисающие груди. Я целовал и сосал одну, лаская другую руками, переключаясь туда-сюда. Все это время она нежно гладила мой член, скользя руками вниз между моих бедер и поглаживая мои яйца, а затем возвращаясь к моему члену. Я чувствовал себя огромным и твердым, как скала.

Затем она оторвала свои груди от моих губ и скользнула ниже, чтобы взять меня в рот. Я лег на спину и позволил ей поработать со мной. Поскольку мы занимались сексом раньше, я мог наслаждаться удовольствием, не беспокоясь о том, что кончу слишком рано, и она дразнила и возбуждала меня в течение долгого времени, используя свои руки, а также рот.

Когда я понял, что хочу кончить в ее киску, а не в рот, я отстранился. Она посмотрела на меня с явным возбуждением на лице, и я схватил ее и глубоко поцеловал, просовывая свой язык ей в рот, притягивая ее холмик к своей эрекции.

Затем я повернул ее на бок и встал позади нее. Я люблю задний вход, чувствуя, как ее мышцы сжимают меня из этой позиции. Я поднял ее ногу, и она взяла мой член и направила его в себя. Мой член ощущался как стальная труба, и я пару раз согнул его внутри нее.

Не толкаясь вообще, просто оставаясь плотно заткнутым внутри Эллен, я протянул руку и начал ласкать ее. Моя левая рука скользила взад и вперед по ее соскам, в то время как я использовал правую, чтобы погладить ее клитор и ее половые губы, когда они растягивались вокруг моего члена. Я хотел, чтобы она кончила, пока я похоронен внутри нее. Я работал над ней неуклонно, наслаждаясь ее учащенным дыханием и тихими стонами.

Вскоре ее тело начало дрожать, а затем ее бедра начали дергаться взад и вперед, когда она подходила все ближе и ближе. Не меняя скорости своих ласк, я сделал свои прикосновения более легкими и нежными, а ее стоны и охи стали более интенсивным. Я держал ее ровно, наслаждаясь ощущением ее тела, двигающегося против меня, а затем она вскрикнула и яростно дернулась назад и вперед. Я не унимался, просто продолжал поглаживать, и ее оргазм, казалось, продолжался и продолжался почти минуту.

Наконец я почувствовал, как напряжение покидает ее, и она положила свои руки на мои, чтобы прекратить мои ласки.  — Детка, пожалуйста... просто подожди, тебе нужно...

Я остановился, просто прижимая ее к себе, наслаждаясь ощущением ее тепла и пота на ней, мой член все еще был твердым внутри нее. Минуту или две мы лежали рядом, а потом она начала извиваться попкой. Это было похоже на приглашение, и я начал входить и выходить из нее. Она была очень мокрой,  

и это было здорово.

Я хотел трахать ее вечно, просто чтобы идти всю ночь. Я нашел ритм и остался с ним, позволяя моему удовольствию нарастать. Через несколько минут Эллен начала дрожать; я чувствовал, как она сжимает меня внутри, и знал, что приближается еще один оргазм. Я просто продолжал трахать ее, крепко прижимая к себе. Она извивалась вокруг меня, крича.  — О Боже, Дэн... Сделай это!

Удивительно, но я все еще полностью контролировал себя, ее оргазм не вызвал мой собственный, поэтому я продолжал толкаться. Она расслабилась после оргазма со вздохом и пассивно лежала, позволяя мне продолжать сверлить ее. Еще через пару минут мне захотелось еще сильнее. Я потянулся за подушкой, затем положил ее рядом с ней и перевернул ее так, чтобы она стояла на коленях с подушкой под животом.

Я думал, что смогу остаться в ней, но мой член выскользнул. Я поставил ее на место, затем плавно скользнул обратно. Из этого положения я мог толкаться сильнее и проникать глубже. Я был почти готов кончить, и мне хотелось подстроиться под него. Мои удары были глубокими и сильными, но не безумными. Я тянул ее бедра с каждым толчком внутри нее, оставаясь в регулярном ритме, чувствуя волну удовольствия, проносящуюся через меня.

С каждым ударом он становился все сильнее. Я был сосредоточен на ее киске вокруг моего члена, и больше ни на чем. Каждый толчок ощущался как обратный отсчет до старта ракеты, и я упивался ощущением, что делаю это резко и ритмично. Только в самом конце я потерял его, вонзаясь в нее, втискивая каждый миллиметр своего члена в горячую пизду Эллен, теряя себя в мучительном удовольствии последних коротких ударов. Я дернулся, застонал и оттолкнулся, когда чувства нахлынули на меня.

Когда физическая радость, наконец, исчезла, я обнял Эллен и потянул ее за собой, когда мы вместе рухнули на бок, я все еще был позади нее и подключился к ней. Это был невероятный трах—не только для меня, но и для нее. Я лениво подумал, было ли это так же хорошо, как трахаться с Крисом Доубом, но я слишком устал, чтобы обращать на это внимание.

Эллен отстранилась от меня. Сначала я не понял почему, но потом она перекатилась ко мне, ее лицо раскраснелось и оживилось от радости. Я боялся, что она заговорит, но она просто бросилась в мои объятия и начала страстно целовать меня. Она глубоко поцеловала меня в губы, потом в щеки, в глаза, в лоб. Она притянула мою голову к своим губам и прошептала:  — Спасибо, спасибо!  — в мои уши, когда она провела пальцами по моим волосам и погладила меня по голове. Потом она вернулась к моим губам, и мы еще долго целовались. В конце концов, не говоря больше ни слова, мы выключили свет и легли спать.

•  •  •

История Эллен

Слава Богу, что всё вернулось! Потому что после той первой ночи невероятного секса все изменилось. Я хотела 

бы сказать, что все прошло гладко, но это было бы неправдой. Были хорошие и плохие дни, хорошие и плохие.

В хорошие дни мы были так счастливы! Я готовила Дэну очень вкусный завтрак, а потом он нес меня наверх, чтобы я немного поласкать, и мы оба опаздывали на работу. Или он появлялся в моем офисе в 12 часов с пикником, и мы сидели в вестибюле Университетской библиотеки в течение часа, пока мы ели (было слишком холодно, чтобы есть на улице).

И мы стали больше разговаривать, как в старые добрые времена. Дэн говорил:  — Ты можешь объяснить мне, что такое Пэрис Хилтон? Я имею в виду, почему это кого-то волнует? и мы смеялись и говорили об этом некоторое время. Или я бы спросила его, почему те же самые люди, которые кричат о высокой цене бензина, продолжают покупать внедорожники, которые получают 8 миль за галлон. Другими словами, мы возвращались к разговору о чем угодно и обо всем.

Однажды ночью он решил немного помучить меня. Мы рано легли спать и начали заниматься любовью. Дэн начал спускаться на меня, и он просто не мог остановиться! Мне нравилось, когда он доставлял мне оргазм таким образом, но обычно это была прелюдия к какому-нибудь обычному траху. На этот раз он дразнил меня, используя свои губы и язык, чтобы приблизить меня, а затем отступал. Он поднимал голову и целовал мой живот, лаская мою грудь руками, и ждал, пока мое возбуждение немного ослабнет, а затем начинал все сначала. Он потратил больше получаса, подводя меня к краю, по крайней мере, пять раз, прежде чем я больше не могла терпеть—я схватила его голову и толкнула ее в свою промежность, потирая клитор о его рот, пока не взорвалась. Я взвизгнула и кончила ему прямо в лицо. Это было потрясающе!

Примерно через три недели после того, как мы вернулись к занятиям любовью, я набралась храбрости и задала Дэну вопрос за ужином.

— Милый, ничего, если я... если я снова начну тянуться к тебе?

— Ты имеешь в виду в постели?  — ответил он.

Я кивнула.  — Помнишь, Артур сказал, что мне действительно нужно подождать, что ты должен дать мне знать, как я могу показать тебе, что я чувствую, как сильно хочу тебя? Ну, теперь, когда мы так хорошо ладим, я чувствую это больше, чем когда-либо.

— Продолжай.

— Дэн, за последние две недели было так много случаев, когда мне хотелось наброситься на тебя. Как вчера утром в душе; я лежала в постели, безумно желая просто войти туда с тобой, но я боялась.

— Он на минуту задумался, а потом сказал:  — Наверное, теперь все по-другому. Наверное, я не думаю, что ты притворяешься, или это было бы из чувства вины или жалости. По крайней мере, не так сильно.

— Почему бы тебе не попробовать в следующий раз, когда почувствуешь это, Эллен? И если это меня беспокоит, я обещаю, что скажу 

это мягко. Больше я не буду отталкивать тебя и вскакивать с постели.

Дэн помолчал еще немного, а потом сказал: В ту ночь, когда я вскочил с постели, я все еще был слишком зол и обижен тогда—но я хочу, чтобы ты знала, что то, что ты сделала, было действительно сексуально. Я бы хотел, чтобы ты как-нибудь попробовали еще раз.

Я улыбнулась ему, вспоминая. Я легла в постель без ночной рубашки и легла рядом с ним, терлась грудью о его спину, скользила руками по его груди и члену. Меня это тоже сильно заводило—до того момента, как он отверг меня.  — С удовольствием попробую еще раз,  — сказал я.  — Ты будешь занят минут через двадцать, как только я вымою посуду?

— Ты вымой, а я вытру,  — усмехнулся Дэн.

Но, как я уже сказала, были и плохие дни. Однажды в четверг я пришла домой и застала его сидящим в кресле в гостиной с бутылкой пива в руках, с холодным и отстраненным выражением лица. Каким—то образом я знала, что не должна говорить ни слова-я знала, о чем идет речь. Я села на пол рядом с его креслом и обняла его ноги, положив голову ему на бедро. Некоторое время мы сидели молча.

— Кажется, я начинаю чувствовать себя лучше. Это была самая глупая мелочь. Сегодня днем Гарольд рассказал глупую шутку о пожилой женщине и молодом мужчине, и это заставило меня подумать о тебе и Крисе.

Я не ответила, только крепче сжала его ноги и осталась на месте. Еще через несколько минут он сказал:  — Как насчет ужина? И этот момент прошел.

В другой раз было еще хуже. Мы энергично трахались в миссионерской позе, оба очень возбужденные. Я упиралась бедрами в Дэна и издавала тихие ритмичные стоны, что-то вроде ух при каждом ударе, мои глаза были закрыты. И вдруг он вдруг остановился. Мои глаза удивленно распахнулись, и я увидела на его лице страдальческое выражение.

— Что, детка?  — спросила я, прежде чем смогла остановиться. Он только поморщился, покачал головой и скатился с меня, чтобы лечь рядом.

Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.  — Ты казалась такой взволнованной, как будто действительно влезла в это дело. Это меня очень заводило, Эллен. А потом я вдруг задумалась... не представляла ли ты себя с Крисом. И волновал ли я тебя так же сильно, как он. Будет ли секс со мной когда-нибудь так же хорош, как с ним.

Он замолчал, и я задумалась, стоит ли что-то говорить. Казалось, что совершить ошибку в этот момент было бы действительно ужасно.

— Секс с тобой-это потрясающе, Дэн. Иногда он нежный и любящий, иногда быстрый и волнующий, как сегодня. Но это всегда здорово.

— А ты знаешь еще кое-что? Я больше не думаю о сексе с Крисом. То есть я, конечно, помню, что мы с ним делали. Но мне даже в голову не приходит сравнить это с тем, что делаем мы с 

тобой.

Дэн посмотрел на меня, желая поверить, но все еще сомневаясь.

— Вспомни, когда мы в последний раз ужинали в центре города в Ше Марсель. Еда была потрясающей, правда? Ну, когда ты ел свою телятину Соррентино, ты сравнивал ее с какой-то другой едой в каком-то другом ресторане или просто думал:  — Черт, это действительно хорошая телятина?

Дэн рассмеялся и сказал: Хорошо, я понял твою точку зрения.

Я крепко прижалась к нему, и некоторое время мы просто лежали, не разговаривая. Мы не собирались снова трахаться той ночью, это было ясно, но в тот момент наш разговор был гораздо важнее.

•  •  •

В субботу в конце апреля Дэн спросил, не можем ли мы устроить пикник и отправиться в поход, примерно в 20 милях от Колумбуса, где есть озеро, которое нам очень нравится. Я заподозрила неладное, но не стала задавать вопросов—просто приготовиал нам хороший обед, и мы отправились.

Мы гуляли пару часов, потом устроились на одеяле и пообедали. Я немного нервничала, но Дэн был расслаблен и счастлив, так что я не боялась, что случится что-то плохое. По пути наверх у нас было несколько обычных случайных, умозрительных разговоров.

После обеда он прислонился спиной к дереву и жестом пригласил меня свернуться калачиком рядом с ним, что я и сделала.  — В четверг мы с Артуром договорились, что я готов прекратить с ним встречаться,  — сказал Дэн.

— Неужели?  — ответил я.  — Похоже, это хорошая новость.

— Ну, это было уже давно, но кое-что, о чем я говорил с ним на этой неделе, казалось, решило проблему для нас обоих.  — Дэн мягко повернул меня так, чтобы видеть мое лицо.

— Во вторник я сказала ему, что, по—моему, все еще не совсем простил тебя... Нет, подожди, это не совсем так. Я сказал ему, что простил тебя, но какая-то часть меня все еще цепляется за... за то, что вы с Крисом сделали. И я держу его в голове.

— Я сказал, что хочу отпустить эти мысли, потому что они мешают мне быть счастливым. Это кажется безумием, сказал я ему, потому что я держусь за свои болезненные чувства только для того, чтобы иметь что-то, из-за чего можно злиться на тебя или обижаться.

—Видишь ли, если я снова буду полностью счастлив, если мы с тобой вернемся к нашим любовным отношениям, тогда я должен забыть о том, что случилось, и больше не могу расстраиваться из-за тебя. Так что каким-то безумным образом я не позволял себе быть полностью счастливым, потому что тогда мне пришлось бы признать, что я больше не злюсь на тебя. У меня не было бы морального преимущества—я не мог бы чувствовать, что ты все еще должна мне что-то за то, что сделала меня несчастным, если бы я больше не был несчастным.

Он пристально посмотрел на меня.  — В этом есть хоть какой-то смысл?

— Думаю, да. Я думаю, что всем нам втайне нравится это чувство злости или обиды, это чувство, что 

кто-то нам что-то должен. Поэтому мы, возможно, держимся за свои обиды иногда дольше, чем нам действительно нужно.

— Вот именно. Дэн кивнул и улыбнулся мне.  — Во всяком случае, когда я закончила говорить все это Артуру, он выглядел задумчивым, а затем сказал, что, по его мнению, мы готовы закончить наши сеансы.

С минуту мы молчали, а потом я крепче сжала его.  — Мне нравится мысль о том, что ты снова будешь абсолютно счастлив. Особенно если будешь счастлив со мной.

— Но я хочу сказать еще кое-что. Даже если ты больше не страдаешь из-за того, что я сделала, я не перестаю чувствовать себя плохо из-за этого. Поэтому я надеюсь, что все будет в порядке, если я продолжу пытаться загладить свою вину.

— Он снова улыбнулся.  — Что ты имеешь в виду?

— Ну... у меня есть пара идей. Например, прямо сейчас я хотел бы, чтобы мы убрали этот обед, закончили наш поход, затем приняли долгий горячий душ вместе, а затем я хотела бы получить разрешение трахнуть твои мозги.

— Согласен,  — ответил Дэн.

•  •  •

Эпилог

Когда я вернулась домой, Дэн уже готовил ужин. Я проверила автоответчик и нашла одно сообщение, которое он еще не стер — оно было от Эмили, приглашающей нас на ежегодную вечеринку на палубе через пару недель.

Чувствуя себя напряженной и взволнованной, я пошла прямо на кухню и обняла его.  — Привет, детка. Ты слышал сообщение?

— Да. Эмили и ее вечеринка на палубе. Он пристально посмотрел на меня.  — Ты выглядишь несчастной. Беспокоишься обо мне и о том, что мы наткнемся на Криса?

Я кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.  — Я не... ты... ты не заслуживаешь этого, Дэн. Мне нужно... ну, не знаю, поговорить с ним. Притворись, что я никогда... не делала того, что сделала.

Дэн улыбнулся и поцеловал меня.  — Вообще-то я много думал об этом, Эллен. Эмили устраивает вечеринку каждый год, так что я знал, что мы столкнемся с этим. Прошел год, и я доволен тем, где мы находимся. Я могу быть мужчиной—я могу пожать руку Крису и провести пару минут вежливой беседы.

— То есть до тех пор, пока ты снова будешь моей. Ты вся моя, не так ли, детка?

Я сделала шаг назад и серьезно посмотрела на него. Потом медленно произнесла:  — Да, Дэн. Я вся твоя — всегда.

Я шагнула вперед и крепко поцеловала его.  — Это твои...  — я указала на мои губы.  — А эти...  — он поднял свои руки и положил их мне на грудь.  — А это...  — Я взяла его руку в свою и медленно, мягко скользнула вниз в мои брюки, где он уловил идею и обхватил мою киску, заставляя меня дрожать.

— И вот это. Я переместила его другую руку, положив ее прямо на мое сердце.

— Тогда ладно,  — сказал Дэн.  — В таком случае мы пойдем на вечеринку к Эмили, встретимся со всеми, включая Криса, и хорошо проведем время. А потом мы вернемся домой и займемся тем же горячим 

сексом, что и после прошлогодней вечеринки. Только ты и я, милая. Ни Бриджит, ни Криса. Только мы вдвоем.

Я снова поцеловала его и крепко прижала к себе.  — Это свидание,  — сказал я.