Я поймал её на измене. Тематика: Порно рассказы измена Часть 3

Я вышел из ресторана на улицу. Такси как раз высаживало пассажиров, когда я услышал ее за спиной.  — Мэтт. Мэтт. Пожалуйста, Мэтт. Послушай меня.

Я запрыгнул в опустевшее такси прежде, чем она успела меня догнать.

— Куда, Мак?

— Просто езжайте вверх по улице.  — Мы проехали несколько кварталов, прежде чем я велел ему остановиться. Я дал ему двадцатку и вышел. Было около 8:30, и я пошел пешком. У меня зазвонил телефон. Это была Джули.  — Ответил я.  — Это было всего пять раз?

— Мэтт, нет, пожалуйста...

Мне не нужно было больше ничего слышать. Я выключил телефон.

— Ты спала с ним?  — спросил я ее много лет назад.

— Нет.  — О боже, нет,  — сказала она.

— Мэтт, бог мне свидетель,  — сказала она.

— Клянусь всеми святыми, что у меня с ним никогда не было секса,  — сказала она.

Бог не будет счастлив с ней,  — подумал я.

Я все еще гулял в три часа ночи и была измучен, но не чувствовал никого желания вернуться в квартиру. Я огляделся и увидел, что нахожусь на Бродвее. В последний раз, когда я был там, мы с Джули водили маму и Леса на «Mamma Mia». Она хотела увидеть «Мальчиков из Джерси», но я сказал ей, что их лексика может быть слишком грубой.

Гуляя и размышляя всю ночь напролет, я пришел к одному выводу: надо выбираться из Нью-Йорка. У этих женщин, должно быть, есть особый способ сказать, что они могут мне изменять. Я собиралась взять свою машину, погрузить в нее вещи из квартиры, которые считал важными, и уехать из города. Было раннее воскресное утро, и я предполагал, что Джули будет дома, поэтому я не мог забрать свои вещи сегодня. Но я знал, что у нее есть срочный проект, над которым она работает, поэтому ей нужно быть на работе в понедельник.

Таймс-сквер бодрствует 24/7, так что найти отель не было проблемой. Я повесил на дверь табличку Не беспокоить и лег спать. Я уже смирился с тем, что мне придется покинуть Джули и Нью-Йорк, так что заснуть стало относительно легко.

Я проснулся рано днем и пошел на улицу поесть.

Я снова включил телефон. Было еще с десяток звонков и девять сообщений от Джули. Я удалил их все и во второй раз с тех пор, как узнал ее, заблокировал и удалил ее номер. Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Я не чувствовал себя полным дерьмом.

В понедельник утром я вошел в парадную дверь нашего дома. Дежурил один из моих любимых швейцаров. Мы поздоровались, как старые друзья.

— Гарри,  — сказал я.  — Я знаю, что она просила тебя позвонить ей, если я приду. Так ведь?

— Да, Мистер Мэтт. она так и сделала.

— Я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение.

— Что это, мистер Мэтт?

— Дай мне два часа, прежде чем ты ей позвонишь.  — Я протянул ему две стодолларовые бумажки.

— Вы не обязаны этого делать, мистер Мэтт. Как насчет того, чтобы дать вам 

час?  — Он взглянул на часы. Он никогда не брал денег.

Мне потребовалось час и пять минут, чтобы собрать свои важные вещи: в основном бумаги, рукописи, банковские и инвестиционные документы, кое-какую одежду и положить их в машину. Я также взял то, что мы называли нашей заначка на отдых. Это было 10 000 долларов, и мы экономили их, чтобы использовать в случае, если нам понадобятся наличные. Я сидел в своей машине и нажал кнопку, чтобы открыть ворота гаража и уехать. По улице проехала полицейская машина и остановилась перед зданием. Джулия выскочила из машины прежде, чем она полностью остановилась, и подбежала к двери.

Похоже, у нее вошло в привычку появляться в машинах правоохранительных органов как раз в тот момент, когда я уезжал. В первый раз это была полицейская машина штата, а теперь вот это. Я проехал мимо здания и заглянул внутрь, чтобы увидеть, как она разговаривает с Гарри.

Поездка в Ки-Уэст прошла без происшествий. Зная, что у нее есть все ресурсы полиции Нью-Йорка, чтобы помочь ей, я никогда не использовал наши кредитные карты во время поездки на случай, если она попытается отследить мои перемещения с помощью чеков и кредитных карт.

Через пять дней после приезда в Ки-Уэст я подписал трехмесячный договор аренды на очень хорошую квартиру. Владельцы сдавали её в аренду, когда были в своем доме в Мичигане.

Я пробыл в квартире уже неделю, когда позвонила Сильвия, мой редактор.  — Где ты, Мэтт?

— Только не в Нью-Йорке.

— Я это знаю. Джулия пыталась тебя найти.

— Я так и предполагал. Но ты ведь не скажешь ей, правда?

— Конечно, нет, но...

— Нет, но, Сильвия. Если ты скажешь ей, клянусь, я найду нового редактора и издателя.

— Ну ладно. Но это спорный вопрос, потому что я все равно не знаю, где ты.

— Совершенно верно.

— Таааак, где бы ты ни был, тебе весело?

— Совершенно верно. Эти горы просто великолепны.  — Я понятия не имею, попалась ли она на эту удочку.

— Я в этом не сомневаюсь. Послушай, Мэтт, ты ведь знаешь, что тебе еще нужно написать книгу, не так ли? Работа над ней может отвлечь тебя от твоих проблем.

— У меня нет никаких проблем.

— Она рассмеялась.  — Сколько новых друзей ты там встретил? А сколько вечеров ты проводишь в компании, чтобы повеселиться? Только не говори мне, что у тебя нет никаких проблем, Бастер.

Конечно, она была права. Я был в сильной хандре и решил избавиться от неё, даже если это убьет меня.

Позже в тот же день я пошел в продуктовый магазин. Перед входом стояли две газетные стойки. Одна из них была местной газетой, другая национальной газетой, которая занималась только сенсациями. На первой странице этого куска дерьмовой бумаги была фотография Гордона Уиллиса с огромной ухмылкой на лице.

В статье подробно рассказывалось, как он воспользовался по меньшей мере 20 женщинами и сделал на этом состояние. На две больше, чем те 18, о 

которых я слышал раньше. Он свободно рассказывал о том, как выбирал своих жертв и как ему удавалось лишить их денег, потому что, как только он занимался с ними сексом, им это так нравилось, что они делали все, что он просил.

Для меня этого было достаточно. Я не смог закончить читать её. Эта статья, скорее всего, была результатом разговора, который я услышал в ресторане в ту ночь, когда узнал, что Джулия спала с ним.

Так или иначе, когда-нибудь он заплатит. Было бы так легко снова впасть в уныние, увидев эту газету, но я сопротивлялся. Я заставил себя выйти и знакомиться с людьми. Я заставлял себя выходить по ночам на танцы и вечеринки. И это сработало. Через несколько дней я почти вернулся к своему прежнему состоянию, и телефонный звонок сделал его лучше.

— Привет, Фредди. Как дела?

— Это не Фредди, это Мишель, а дела хорошо. Как поживаете, Мистер всемирно известный писатель?

— Не так уж плохо. Что случилось?

— Мы разговаривали с Кеном и Майей, и нам было интересно, что ты думаешь об уик-энде в Ки-Уэсте.

— Когда ты сможешь приехать?

— Что вы имеете в виду? Ты там?

— Ага.

— И как долго ты там пробудешь?

— Может быть, на всю оставшуюся жизнь.

— Как тебе удалось убедить Джулию переехать туда?

— А я и не убеждал. Это она меня убедила.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе что-нибудь говорит слово обманывать?

— Конечно, имеет. Это значит... О нет, Мэтт. Э-э, ты или она?

— Она.

— Мне очень жаль.

— Ну да, конечно. Так когда же ты думаешь приехать?

— Через две недели.

— Отлично. Вы, ребята, можете остановиться у меня. Здесь полно места.

Мы еще немного поговорили, прежде чем повесить трубку. Через полчаса мой телефон зазвонил снова. Это был Кен, и мне пришлось рассказать эту историю снова.

Выходные, которые я провел с ними, были фантастическими, как и любое другое время, проведенное с ними. На этот раз все было по-другому, потому что мы все были в одном жилом помещении, а не в отдельных гостиничных номерах. Мы все сразу же почувствовали себя комфортно в этой обстановке и наслаждались тем, что были вместе. Посочувствовав нам с Джули около часа, мы отправились на пляж, и Джули больше не упоминалась все выходные.

В квартире было три спальни и две ванные. Они разделили вторую ванну. После дня, проведенного на пляже, мы вернулись в квартиру. Я начал готовить стейки на гриле, а остальные пошли переодеваться. Я уже открыл упаковку стейков и посыпал их морской солью и перцем, готовясь поджарить на гриле, когда вышла Мишель.

— Могу я воспользоваться твоим душем? Кен и Майя в нашем, и я слышу, как они там развлекаются, так что они могут занять его надолго.

— Конечно, только оставь мне немного горячей воды.

Она пошла в их спальню и вернулась с полотенцем и своими принадлежностями для волос, а затем вошла в мою спальню. Через пару минут 

она позвала меня.

— Мэтт, зайди сюда, пожалуйста.

Она стояла в ванной совершенно голая.

В большой ванне текла вода. Я остановился и уставился на нее. Она начала что-то говорить, но остановилась, увидев выражение моего лица. Она начала смеяться.  — Да что с тобой такое? Ты ведь и раньше видел меня голой.

— Это было много лет назад, да и то только по пояс. Но мне это больше нравится.

Она снова засмеялась и плеснула в мою сторону водой.  — Извращенец. Как ты включаешь душ на этой штуке?

Я наклонился и показал ей, где находится кнопка, переключающая воду из крана в душ.

— Это самое тупое место для неё,  — сказала она, ступая в брызги.

Я постоял несколько секунд и смотрел, как она потянулась за мылом. Я вышел и закрыл за собой дверь. Трудно иметь стояк в плавках. Для леди, которую до встречи с Кеном, Майей и Мэттом никто и никогда не раздевал кроме её мужа, и никто из мужчин, кроме ее мужа и доктора, не видел ее грудь, позволяет мне видеть ее полностью обнаженной, было чем-то. Но я не возражал.

Остаток уик-энда прошел так, как и ожидалось. Много шуток и вина, но в основном, просто друзья были с друзьями и наслаждались этим. Кроме жарки стейков, Мишель и Майя занялись кухней, пока Фредди и Кен занимались уборкой. Если не считать того, что я видел Мишель голой, это мне нравилось.

Они все уехали в воскресенье вечером с объятиями, поцелуями и рукопожатиями. Как и в ту ночь, когда она обнажила свою грудь, когда Мишель обняла меня на прощание, я почувствовал еще более сильное объятие. И вместо поцелуя в щеку она быстро поцеловала меня в губы, а потом подмигнула.

После их отъезда в квартире стало очень одиноко. Побродив около часа, я сел за компьютер и начал писать. Я работал над набросками для своей следующей книги.

Через две недели после отъезда моих друзей мне позвонила Сильвия.

— Мэтт, Мистер Мейгс хотел бы, чтобы ты прилетел сюда на встречу. Он интересуется твоим планом новой книги и хочет поболтать о новом контракте. Когда ты сможешь приехать?

— Возможно, на следующей неделе. Я могу послать тебе набросок, чтобы ты могла взглянуть на него до моего приезда.

— Нет, все в порядке. Возьми его с собой.

В следующий понедельник я вылетел в Нью-Йорк. Я зарегистрировался в отеле, освежился и отправился навестить Сильвию и Джастина Мейгса. Встреча продолжалась пару часов, и Сильвия предложила угостить меня ужином. Я согласился. В конце концов, они заработали на мне кучу денег.

Сильвия ждала меня возле стейк-хауса, который я предложил. Он считался одним из лучших и самых дорогих в стране. Я открыл дверь для Сильвии, и она вошла. Я огляделся и увидел только один пустой столик. Рядом с пустым столом стоял еще один стол, за которым сидел только один человек. Она сидела к нам спиной, но повернулась к официанту, и я увидел, что это Джули.

Я посмотрел 

на Сильвию, которая нервно смотрела на меня.  — Это твоя идея? Или ее?

— Мэтт, мы просто подумали...

— Нет, это не так. Ты не подумала.  — Я повернулся и вышел.

Она последовала за мной.  — Мэтт, тебе нужно с ней поговорить. У нее есть что-то важное...

— Нет. Что мне нужно, так это новый редактор. Между нами все кончено.  — Я знал, что они с Джули стали друзьями, но не знал, что настолько близкими.

Я вернулся к себе в отель и кипел от злости. Две женщины изменяют мне, и две разные женщины предают меня. Что за чертовщина? На следующее утро я позвонил Джастину Мейгсу.

— Сильвия мне уже рассказала.  — Сказал он.  — Я сообщил ей, что мы издательство, а не служба брачных консультаций.  — Последовала небольшая пауза.  — Ты серьезно говорил, что не хочешь с ней работать?

— Совершенно верно. И то, что я чувствую прямо сейчас, я закончу книгу, которую должен тебе, но это все. Я ухожу за поиском нового издателя.

— Я понимаю твои чувства прямо сейчас, Мэтт, но разве справедливо наказывать всю компанию за действия одного благонамеренного, но заблуждающегося сотрудника?

— Найди мне нового редактора. На этот раз мужчину.

Следующий звонок мне сделал сам Тед Уоринг.

— Мэтт, Джастин и Сильвия рассказали мне, что произошло. Я приношу свои извинения за то, что действия Сильвии могли поставить тебя в неловкое положение. Почему бы нам с тобой не встретиться за ланчем? Я возьму с собой Марти Сильверса. Он наш лучший редактор, и я думаю, что он тебе понравится.

Мой обед с Тедом Уорингом и Мартином (Марти) Сильверсом прошел хорошо. Тед, конечно же, знал о моем прошлом, и вместо того, чтобы тратить время на его пересказ, мы с Марти встретились в его офисе, чтобы ввести его в курс дел. Мы с ним шли по коридору к его кабинету, когда я увидел, что к нам направляется Сильвия. Увидев меня, она тотчас же повернулась и пошла в другую сторону.

На следующее утро я улетел обратно в Кью-Уэст. Я сразу же начал работать над книгой.

В какой-то момент я понял, что у меня уже очень давно не было секса, и решила что-то с этим сделать. Две ночи спустя у меня была возможность немного потрахаться, но в последнюю минуту я отказался от нее. Мысли о Джули продолжали крутиться у меня в голове.

Я дописал рукопись и отвез ее Марти в Нью-Йорк. Я болтался там пару дней, ожидая официального вердикта. Когда он пришел, это было не очень хорошо.

— Ты опубликовал пять книг. Первая был довольно хороша, и каждая из последующих после этого становилась лучше. Но это? Эта рукопись темная, унылая и почти нечитабельная. Ты потеряешь 80% твоей читательской базы, если мы опубликуем это.

Я просто смотрел на него.  — Я согласен.

— Ну, тогда перепиши её.  — он бросил её мне через стол.  — На этот раз потрать меньше времени на жалость к себе.

Позже тем же вечером я сидел в гастрономе 

на той же улице, что и отель. Телевизор был включен на местные новости. На экране появилась фотография дяди Джулии. С ним были его жена и сияющая Джули с младенцем на руках.  — Бывший губернатор Энтони Амато объявил сегодня, что он баллотируется в Сенат Соединенных Штатов.

Срок его полномочий истек уже два года назад.

— Когда он объявил об этом, с ним были его жена Энн, племянница Джулия Пейнтер и ее сын.

Ее сын? Ее сын? Это означало, что он мой сын. Если, конечно, она не трахалась с кем-то другим. Может, позвонить ей и спросить? Я мог представить себе этот разговор.  — Привет, Джули. Это Мэтт. Твой сын, это мой сын или он кого-то другого, с кем ты, возможно, трахалась?

Дикторша сказала, что ее зовут Джули Пейнтер. Интересно, мы с ней все еще женаты? Прошло много времени с тех пор, как я бросил ее. Я предположил, что с деньгами ее семьи она могла бы очень легко развестись, а я мог бы и не знать об этом.

Я грыз остатки своей еды и размышлял о том, чтобы стать отцом. Я никогда не придавал этому особого значения, и мы с Джулией никогда не говорили об этом. Я разрывался. Позвонить ей или не звонить. Я удалил ее номер, но все еще помнил его. Я позвал ее.

Моя рука дрожала, когда я набирала номер.

— Здравствуйте.  — ответила она.

— Привет. Это Мэтт.

— Я знаю, кто это. Я видела твой номер. Чего ты хочешь?

— Я видел тебя по телевизору.

— Да, ладно.

— Ты держала на руках ребенка.

— И ты хотел узнать, твой ли он. Это не так. Дважды я гналась за тобой, умоляя выслушать меня, и дважды ты убегал. Что же ты за человек? Что же ты за человек, который не дает своей жене шанса защитить себя? Я скажу тебе, какого рода ты человек. Бессердечный, бесчувственный ублюдок, неспособный любить. Нет, Мэтт, мой сын не твой. Его зовут Горди, и я назвал его в честь его отца, Гордона Уиллиса. Он нашел меня после того, как ты сбежал. Он трахнул меня, как шлюху, за которую ты меня принимал. Он обращался со мной, как со своей шлюхой, и до сих пор так обращается; я и есть та самая шлюха, в существование которой ты меня убедил, и мне это нравится. Так что поцелуй меня в задницу, трус, и оставь нас с сыном в покое.

Если Мартин Сильверс думал, что раньше я жалел себя, то он должен был увидеть меня теперь. Я стал безнадежным.

Прошла целая неделя, прежде чем я снова стал самим собой. Я сидел на пляже, смотрел, как веселятся другие люди, и жалел, что это не я. Я спрашивал себя: Почему я не могу быть таким, как они?  — ответ пришел быстро. Я могу. Все, что мне нужно сделать, это очень сильно захотеть. Так что я начал писать весь день и гулять допоздна 

почти каждую ночь.

Это не заняло много времени, чтобы исправить мою книгу. Это было здорово, потому что мой контракт скоро истекал, и я не хотел нарушить обязательства. Я сел в самолет и отвез исправленную рукопись Марти. Я оставил её у него. Он позвонил мне через два дня и попросил вернуться к нему в офис.

— С возвращением, Мэтью Пейнтер. Мы знаем, что именно так, ты можешь писать.

— Спасибо, Марти.  — Мы еще некоторое время похлопывали друг друга по спине.

— Э-э, Мэтт, прежде чем ты уйдешь, нам нужно подумать о другом контракте.

— Там видно будет. Посмотрим.

Я вышел из здания и пошел пешком. К шести часам я уже был в баре отеля. Мы с барменом закрыли его в два часа ночи. Я выпил всего три стакана и оставался трезвым. К полуночи все ушли, кроме нас двоих. Мы говорили о многом, но в основном о женщинах.

Тяжелый стук в дверь гостиничного номера разбудил меня в девять. Я встал, отодвинул засов и открыл дверь. Первое, что я увидел, были двое мужчин в костюмах, стоящих там. Следующее, что я увидел, был значок, указывающий на то, что обладатель этого значка был членом лучшего нью-йоркского клуба.

— Мистер Пейнтер?

— Да.

— Вы должны пойти с нами.

— Зачем?

— Потому что мы так сказали.

— Что все это значит?

— Вы все узнаете в центре. Пошли.

— Я что, арестован?

— Если это будет нужно.

— Можно мне одеться?

— До тех пор, пока Вы на виду.

Я оделся, и мы направились к двери.

— Мне надо отлить.

— Оставьте дверь открытой.

Да пошли они. Если они хотели посмотреть, как я мочусь, я не возражал. Я закончил, вымыл руки, вытер их, и мы вышли. Все это время я гадал, что же, черт возьми, происходит.

Я сидел на заднем сиденье их машины без опознавательных знаков.  — Мне нужен адвокат? Нет ответа.  — Пожалуйста, объясните мне, в чем дело.  — Тишина. Так продолжалось всю дорогу.

Когда мы добрались до центра, меня поместили в маленькую комнатку, где я просидел целый час. Я попытался открыть дверь, но она была заперта. Я стучал в нее, пока кто-то не подошел и не открыл. Он просто смотрел на меня.  — Если я не арестован, я уйду.  — Я начал обходить его, и он двинулся, чтобы остановить меня, но кто-то позади него заговорил.

— Все в порядке, Том. Я займусь этим.  — Он вошел в комнату.  — Присаживайтесь, Мистер Пейнтер.

— Мне надоело сидеть. Я здесь уже целый час, а Вы и ваши друзья смотрели меня по вашему маленькому телевизору.  — Я указал на камеру в углу комнаты под потолком.  — Что все это значит?

— Вопросы задаю я, а не Вы. Соmрrеndе?

— Ну, Вы можете спрашивать все, что хотите, но я не отвечу ни хрена, пока не выясню, что я здесь делаю. Так что либо скажи мне, либо я хочу адвоката. Соmрrеndе?

В этот момент в комнату вошел еще один мужчина.  — Мистер Пейнтер, я детектив Бриггс. Присаживайтесь,  

пожалуйста, и я Вам все объясню.

Я сел.

— Вчера вечером, около 10:30, неподалеку от того места, где вы раньше жили, был жестоко избит мужчина. Он был доставлен в больницу и получил многочисленные травмы, в том числе три сломанных ребра, пять выбитых зубов и увечья в области гениталий. Когда он смог говорить, мы спросили его, не знает ли он, кто это сделал. Его ответ, насколько мы могли разобрать без передних зубов, был муж этой сучки.

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Это было в том районе, где вы раньше жили.

— Я уже давно там не живу.

— Но мы понимаем, что он был знаком с вашей женой, и обычно в подобных случаях мы подозреваем мужа...

Над моей головой зажглась лампочка, и мои глаза широко раскрылись.  — Уиллис? Гордону Уиллису надрали задницу?

— Ну да.

Я начал смеяться.  — Вы никогда не узнаете, сколько способов я придумал, чтобы искалечить этого сукина сына, и я поцелую задницу того, кто это сделал, но это был не я. Я бы хотел, чтобы это было так.

— Он намекнул, что это было так.

— Это не я. Я сидел в баре своего отеля с шести часов до двух, когда он закрывался. Бармен и я провели вечер, рассказывая друг другу истории о наших неудачах с женщинами. Вы не спрашивали Уиллиса, почему он не был дома и не заботился о сыне?

— Прошу прощения?

— Я спросил, почему он не сидит дома и не заботится о сыне?

— О чем Вы говорите?

— Вы сказали, что его избили в том районе, где я раньше жил. Ну, моя жена или бывшая жена, я не совсем уверен, кто она, недавно сказала мне, что Уиллис был отцом ее сына и что она все еще спит с ним, поэтому я предполагаю, что он живет с ней. Если так, то он должен был быть дома с ними.

— Ты в этом уверен?

— Я уверен, что именно это она мне и сказала. Что же касается того, живет ли он с ней, то это, как я уже сказал, мое предположение.

— Прошу прощения. Мы сейчас вернемся.

Вскоре детектив Бриггс вернулся.

— Вы свободны, Мистер Пейнтер, и спасибо Вам. Кто-нибудь отвезет вас обратно в отель.

— А почему я не могу вернуться домой?

— А где Ваш дом?

— В Ки-Уэст.

— Не вижу причин почему бы и нет.

Я снова сидел в своем любимом гастрономе, ел один из их знаменитых сэндвичей, и снова шли местные новости. Они говорили о Виллисе. Гордон Уиллис, осужденный преступник, который находился на условно-досрочном освобождении, был жестоко избит прошлой ночью. Мистер Уиллис получил дурную славу, когда его арестовали, в ходе операции под прикрытием, за махинации с деньгами женщин, которых он соблазнял. Его приговорили к восьми годам тюрьмы, но через пять лет освободили условно. Вскоре после освобождения он был представлен в статье, в которой рассказывал о своих многочисленных победах.

Большая часть денег, которые он 

выманил у женщин, была возвращена. Полиция подозревает в этом мужа одной из своих жертв. Один из таких мужей был допрошен ранее сегодня, но был освобожден, когда его алиби было подтверждено. Также полиция говорит, что конечно есть вероятность того, что это была неудачная сделка с наркотиками. Если они найдут подтверждения, что это так, Мистер Уиллис, несомненно, будет возвращен в тюрьму, чтобы отбыть остаток своего срока.

Когда я вышел из полицейского участка раньше, я ушел со смешанными чувствами. Я был счастлив, что его избили до полусмерти, но в то же время мне напомнило, что у Джули есть его сын, и он, возможно, живет с ней или она с ним. Я доел сандвич и пошел в гостиницу.

Я болтался по городу четыре дня, посещая спектакли и исследуя новые места, где можно потусоваться, потанцевать и выпить. Я был в аэропорту, и как раз проходил через охрану по пути во Флориду. Агент службы безопасности, проверяющий посадочные талоны и удостоверения личности, посмотрел на мои, затем проверил листок бумаги на своем столе и сказал.

— Мистер Пейнтер, Вы не могли бы подождать там, пожалуйста? Я взял свою дорожную сумку и потянулся за посадочным талоном и удостоверением личности.  — Это я оставлю это себе.  — сказал он.

Я пошел туда, куда он меня направил. Я пробыл там около десяти минут, когда к охраннику который остановил меня подошел мужчина. Он забрал мои документы и подошел ко мне.

— Извините, что задержали Вас, мистер Пейнтер. У Вас есть острая необходимость лететь именно этим рейсом?  — Он помахал моим посадочным талоном.

— Нет острой... нет.

— Хорошо, потому что бывший губернатор Амато хотел бы поговорить с Вами. Мы позаботимся, чтобы вы улетели следующим рейсом после этого.

— Вы хоть представляете, о чем он хочет поговорить?

— Я всего лишь мальчик на побегушках, сэр.

— Он здесь, в аэропорту?

— Нет, сэр. Он сейчас в своем офисе на Манхэттене.

— А у меня есть выбор?

— Ну конечно. Вы не обязаны встречаться с ним.

— Тогда я предпочитаю не опаздывать на свой рейс.

— Очень хорошо, сэр.  — Сказал он, возвращая мои документы.  — Счастливого пути.

Больше у меня не было никаких проблем с полетом.

Три дня спустя, когда я сидел на балконе и обдумывал план будущей книги, раздался звонок в дверь.

Я открыл ее и увидел бывшего губернатора Энтони Амато.

— Привет, Мэтт. Рад снова тебя видеть.  — Он протянул мне руку. Я пожал ее.

— Губернатор.  — Сказал я уклончиво.

— Зови меня Тони, пожалуйста. Можно мне войти?

Я открыл дверь пошире, и он вошел. Он нес портфель, который, должно быть, стоил больше, чем месячная арендная плата за мою квартиру.  — Флорида это хорошо для тебя. У тебя красивый загар.

— Чем могу быть полезен, губернатор?  — Сказал я немного нетерпеливо.

— Может быть, я смогу что-нибудь для тебя сделать,  — сказал он.  — Присаживайся.  — Я остался стоять. Он поставил портфель на пол, открыл его и достал папку.  — Я хотел подарить тебе это до того,  

как ты уедешь из Нью-Йорка, но ты был занят, поэтому я решил принести его тебе лично. Мне пришлось сделать пару одолжений, чтобы получить его, и я нарушил пару законов, но я думаю, что оно того стоило.

Он подошел и протянул мне папку. Я взял её.

— И что это такое?

— Это часть полицейского досье на Гордона Уиллиса. Это будет интересно почитать. Если хочешь, я могу дать тебе общее представление о том, что там написано.

Я сел.  — Продолжай.  — Он начал расхаживать по комнате говоря это,.

— Джули работала под прикрытием вопреки мне и здравому смыслу, чтобы поймать этого придурка. Ты помнишь, что она вкладывает много страсти в её дела. Когда ты рассказал ей о том, что Уиллис сделал с твоей бывшей женой, она немного покопалась и обнаружила, что она была не единственной, с кем он делал это. Она ненавидела его. Такие мужчины, как он, пользуются уязвимыми женщинами. Она решила, что ничего не может поделать с другими мужчинами, но раз уж у нее есть имя этого, она разберется с ним.

Она убедила своих боссов, что он стоит того, чтобы за ним охотиться, и что она хочет быть приманкой. Она не офицер в форме, поэтому обычно ей не разрешают делать такую работу. Она пришла ко мне, и это потребовало некоторого убеждения, но в конце концов я согласился попросить ее начальство разрешить это. Они смягчились, и она начала.

Он немного помолчал, прежде чем продолжить.

— Она встретила его в спортзале и завела разговор. В течение недели она убеждала его, что ей одиноко, что ее муж слишком много путешествует, что она начинает слишком много пить и так далее. Он проглотил наживку. Он приглашал ее на ужин, в театр, на танцы. Все, что работало на него в прошлом, казалось, заработало снова. Он пытался соблазнить ее как часть своего общего плана, но когда она поняла, что его больше интересуют деньги, чем секс, было достаточно легко держать его на расстоянии.

— Он снова помолчал.  — Можно мне немного воды?

Я держал папку в руках, но отложил. Я налил ему полный стакан воды и вернулся на свое место. Он сделал глоток, взял стакан и продолжил говорить.

— Примерно через две недели после операции он заговорил о деньгах и сказал ей, что она должна защитить себя, взяв немного денег и вложив их. Он сказал ей, что хорошо разбирается в фондовом рынке и может ей помочь. Он также сказал ей, что будет лучше, если она возьмет столько, сколько сможет, и сделает все сразу. К этому времени они уже несколько раз ходили на свидание. Он даже водил ее в тату-салон, чтобы показать татуировки. Он уговаривал ее сделать на шею маленький трилистник.

Позже мы узнали, что татуировка в виде трилистника была чем-то вроде его фирменного знака. Он хвастался, что там было, вероятно, 20 или более его женщин с трилистниками на шеях. Он еще несколько раз 

пытался соблазнить Джулию, но каждый раз ей удавалось переключить его внимание на деньги. Мы договорились выделить ему четверть миллиона долларов, чтобы она могла дать их ему вложить. Это был спусковой крючок. Мы следили за деньгами, и когда они направились в офшорный банк вместо инвестиционного портфеля, он был арестован.

Он допил остатки воды и поставил стакан на стол.

— В тюрьме он не мог держать язык за зубами. Он пытался улучшить свою репутацию с другими заключенными, хвастаясь. Они дразнили его за то, что он был пойман женщиной и даже не настоящим полицейским. Поэтому он начал рассказывать всем, что спал с ней и что она была племянницей губернатора. Джули, будучи моей племянницей, была вызвана на его суд. Чем больше он хвастался, тем больше секса он приписывал, чтобы люди верили, что он был с ней. Когда он был освобожден условно досрочно, этот скандальная газета была первой в очереди, чтобы взять у него интервью. Они заплатили ему 50 тысяч долларов.

— В тот вечер, когда ты видел его в ресторане, он впервые встретился с репортером из газеты. Он и понятия не имел, что вы с Джули были там. Он просто хвастался репортеру и опять же думал, что его авторитет и репутация повысятся, если он расскажет репортеру, что спал с племянницей губернатора. В течение пяти лет в тюрьме он рассказывал историю о том, как спал с ней, но никто снаружи никогда не слышал, чтобы он говорил это. В газете никогда не упоминались его заявления о том, что он спал с ней из страха, что на них подадут в суд.

— Когда Джулия услышала его в ресторане, она была так потрясена, что почти потеряла дар речи. Она не знала, что сказать, а ты ушел так быстро, что к тому времени, как она пришла в себя, тебя уже не было.

— Тот вечер должен был стать особенным для вас обоих, потому что она собиралась сказать тебе, что беременна... но у нее не было ни единого шанса.

— Очевидно, ты никогда не читал ее сообщений, где она отрицала, что занималась с ним сексом, и умоляла тебя выслушать ее. Она действительно злилась на тебя за это и оставалась злой в течение долгого времени, и беременность не помогла; ее эмоции были в постоянном конфликте. Тот факт, что ты поверил такому подонку, как Уиллис, и отказался слушать собственную жену, ужасно ранил ее. Но она никогда не отказывалась от своего брака. Никогда. Мы все время пытались убедить ее либо развестись, либо сказать тебе, что она беременна, но она всегда отвечала: Если он хочет, он может это сделать сам.

Потом, когда родился ребенок, мы все пытались заставить ее рассказать тебе о нем, но, как ты знаешь, она упряма и не сдается. Некоторые из нас, в частности моя жена, хотели сказать тебе об этом сами, но Джулия уперлась.

— А потом ты 

увидел ее по телевизору, когда я сделал объявление, и позвонил ей. Сначала она начала рассказывать тебе о ребенке, но ее темная сторона взяла верх. Она хотела причинить тебе боль так же сильно, как ты причинил ей, не объясняя, что на самом деле произошло, поэтому она придумала историю о ней и этом подонке. Она сразу же позвонила мне и рассказала все, что рассказал тебе. Она была совершенно разбита, Мэтт. Она хотела перезвонить тебе и сказать правду, но была смущена и убеждена, что ты ей не поверишь. Она плакала целую неделю.

Он сел на стул напротив меня, наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза.  — Этот ребенок твой, Мэтт. Он твой сын, и зовут его не Горди. Это Мэтью, и ему нужен отец. А его матери нужен муж.

Я откинулся на спинку стула и уставился на него. Мне хотелось ему верить.  — Это хорошая история, но правдива ли она? Уиллис казался довольно убедительным, когда я подслушал его.

— В этом досье содержатся результаты двух отдельных тестов на детекторе лжи, которые он прошел в больнице по моей просьбе. Один из них находился в ведении полиции Нью-Йорка. Другой от полиции штата. Они задавали одинаковые вопросы и получали одинаковые ответы. Он никогда не занимался сексом с Джули.  — Он сделал паузу.  — Я люблю свою племянницу. Мы с Энни растим ее с тех пор, как умерли ее родители, и она нам как родная дочь. На самом деле, мы думаем о ней как о нашей дочери, так как мы не были благословлены детьми. Мы хотим, чтобы она была счастлива. Мы хотим, чтобы у нее было все самое лучшее. Мы хотим, чтобы в ее жизни не было никаких проблем. Она была счастлива с тобой, как никогда, и это сделало нас счастливыми.

— Я сожалею, что когда-либо попустительствовал ее участию в этом расследовании. Я видел, как она провела большую часть прошлого года в слезах. Единственное, что заставляет ее улыбаться,  — это твой сын.

— Я занятой человек, но счастье моей племянницы и ваше счастье заслуживают того, чтобы я приехал сюда и поговорил с тобой с глазу на глаз.  — Он встал, взял свой портфель и направился к двери.  — Было приятно повидаться с тобой, Мэтт. Я возвращаюсь в Нью-Йорк. У меня есть место в самолете, если ты хочешь лететь со мной. Мы вылетаем в два часа.

И он ушел. Я сидел и смотрел на папку. Примерно через десять минут я встал, поднял её, подошел к кухонному столу и позволил ей выскользнуть из моей руки в мусорную корзину, которая стояла там.

В два часа я сидел в самолете семейства Амато, когда он взлетал. Водитель бывшего губернатора высадил меня у дома Джули несколько часов спустя. Гарри был на дежурстве и открыл мне дверь.

— С возвращением, Мистер Пейнтер. Мне объявить о вас?

— Нет, спасибо, Гарри. Я думаю, что удивлю ее.

Я вышел из лифта и 

постучал в дверь. Она открыла ее и увидела меня. На ее глазах тут же выступили слезы.

— Войди,  — сказала она. Я вошёл и поставил сумку на пол. Мы просто смотрели друг на друга.

— Мне очень жаль.  — Наконец я задохнулся. Теперь уже двое из нас плакали.

— О Боже, Мэтт.  — Мне тоже.  — Мы одновременно бросились вперед и оказались в объятиях друг друга. Первые несколько поцелуев были отчаянными. За ними последовали мягкие, нежные поцелуи, прерываемые короткими перерывами, когда мы просто стояли и смотрели друг на друга. Затем мы услышали тихий кашель и оба посмотрели в ту сторону, откуда он доносился.  — Она улыбнулась.  — Это твой сын. Хочешь с ним познакомиться?