Я поймал её на измене. Тематика: Секс истории измена мужу Часть 1

Когда я добрался до ее комнаты, я вошел и встал рядом с ее кроватью. Я посмотрел на нее сверху вниз и взял за руку. Ее глаза медленно открылись, и она оглядела комнату. Она не обратила внимания на двух человек, стоявших в ногах ее кровати, но широко улыбнулась, увидев меня.

— Привет, дорогой брат.  — слабо прошептала она.

— Привет, дорогая сестренка.  — Ответил я.  — Как у тебя дела?

— Она усмехнулась.  — Я умираю. Мы все это знаем. Они...  — она повернула голову в сторону доктора и медсестры, стоявших у стены.  — просто ждут, когда это произойдет, чтобы они могли записать время. Она снова посмотрела на меня.  — А где же Томми?

Томми был ее мужем.  — Он уже в пути.

— Не думаю, что он успеет вовремя. Она сделала то, что было для нее глубоким вздохом. Она закрыла глаза, и в ее левом глазу появилась слеза.

— Тсс.  — Не разговаривай. Побереги свои силы.

— Мне нужно ему кое-что сказать.

— Он скоро будет здесь.

Она замерла, и я поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Я ему изменила.

— Я знаю.

Она открыла глаза и посмотрела на меня.  — Как ты?... конечно, ты узнал. Я никогда ничего не могла скрыть от тебя.  — Я улыбнулся.  — А Томми знает?

— Нет,  — сказал я.

— Ты собираешься ему сказать?

— Нет

— Это была ошибка.

— Я знаю.

— Могу я сказать тебе еще кое-что, раз уж я признаюсь?

— Ты же знаешь, что можешь.

— Это будет звучать странно.

— Это не может быть более странным, чем некоторые вещи, которые мы рассказывали друг другу на протяжении многих лет.

— Я думаю, это будет самое странное. Подойди ближе. Я наклонился к ней. Она прошептала мне на ухо: -Я всегда хотела заняться с тобой сексом,  — выдавила она.  — Тебя это не пугает?

Я сжал ее руку, улыбнулся и прошептал ей на ухо:  — Нет, не пугает, потому что я хотел трахнуть тебя с тех пор, как впервые увидел, как твои сиськи начали расти.

Она засмеялась и закашлялась, сплевывая кровь. Я взял платок и вытер ей рот.

— Я никогда не думала, что моей последней мыслью будет секс с моим братом.

— И я надеюсь, что моей последней мыслью не будет секс с моей сестрой. сказал я.

Она широко улыбнулась, затем резко втянула воздух.  — Уже пора.  — Спросила она.  — Скажи Томми, что я люблю его, и поцелуй меня на прощание.

Я кивнул и наклонился, чтобы поцеловать ее. Через несколько секунд я почувствовал, как ее губы расслабились, и я понял, что она ушла.

Конец

— Святая Матерь Божья.  — сказала Крис, мой редактор. Ее зовут Кристал, но друзья и родственники зовут ее Крис. Она также сестра моей жены.  — Если это не заставит ваших читателей выплакать глаза, тогда я не знаю что.

— Ты так думаешь?  — я рассмеялся.

— Мне бы хотелось проникнуть в твою голову, посмотреть, что там происходит, и выяснить, насколько реально то, о чем ты пишешь.

— Ты, наверное, удивишься.  — Сказал я, вставая, чтобы уйти.

Часа через три 

я уже сидел дома, потягивая джин с тоником, когда зазвонил телефон. Это была Крис.  — Ты забыл подписать новый контракт.

— Это я знаю. Я сам этим займусь.

— Ты же знаешь, что мы не можем дать тебе аванс или опубликовать книгу, пока он не будет подписан.

— Я все понимаю.

Дома я размышляла над тем, что Крис сказала насчет того, чтобы залезть ко мне в голову. Она никогда не узнает, насколько близок к истине финал этой последней книги. У меня действительно есть сестра, и у меня действительно были мысли о том, чтобы переспать с ней; однако я ни за что на свете не стал бы действовать в соответствии с этими мыслями.

У меня также была жена, но мысль о сексе с ней занимала меня меньше всего. Не то чтобы она не была горячей, или секс с ней не был приятным; моя проблема была в том, что я не любил стоять в очереди. Я хотел было рассказать Крис о поведении ее сестры, но передумал.

Лиза была моей женой. Мы были женаты шесть лет.

Мы с Лизой были учителями еще до того, как я продал свою первую книгу. Она была умеренно успешной, поэтому я решил бросить курить и писать полный рабочий день. Моя вторая книга была более успешной, и мы надеялись, что та, которую я только что дал Крис, будет еще более популярной. После моего успеха в писательстве Лиза решила, что ей больше не нужно работать, и уволилась. Это было около семи месяцев назад.

Это была Крис, именно она предложила мне попробовать писать. Почти три года назад они с Лизой убирали наш чердак, и там были кое-какие мои студенческие вещи. Среди этого материала было несколько рассказов, которые я написал для одного из моих курсов английского языка в колледже. Крис взяла их, прочитала, показал нескольким другим редакторам, и все сошлись на том, что я должен попробовать писать. Прошел почти год, прежде чем мы с Крис почувствовали, что мой первый роман готов к публикации, то же самое было со вторым и около восьми месяцев с последним.

С тех пор как она перестала работать, Лиза проводила много времени в спортзале, обедая со своими немногочисленными друзьями-учителями, ездит в город навестить Крис или вообще просто бездельничает и общается со своими неработающими друзьями и соседями. У нас было не так уж много друзей и близких, поэтому я не возражал против ее общения.

Иногда к нам прилетала мама с ее парнем, чтобы провести уик-энд с нами. Мы потеряли моего отца десять лет назад, и мама встречалась с парнем по имени Лес в течение последних двух лет. Когда они приезжали в город, мы обычно обедали вне дома в первый вечер с посещением театра и ужинали во второй вечер, а затем они улетали домой на следующий день.

Мама немного нервничала из-за того, что осталась с нами в первый раз, когда они приехали 

вдвоем. Они с Лесом не жили вместе, но по очереди ночевали друг у друга. Я знал об этом, потому что мне рассказала сестра, но мама не была уверена, как я к этому отнесусь.

Я успокоил ее, когда они пришли в дом в первый раз, и показал им их комнату. Она дотронулась до моей руки и спросила:  — Ты не против?

Я рассмеялся, обнял ее и сказал: Конечно, нет.

После этого мы все расслабились и наслаждались выходными. Мы вчетвером наслаждались несколькими такими выходными.

Мы пригласили маму и Леса приехать еще на один уик-энд. За несколько дней до их приезда Лиза сказала мне, что у нее другие планы на выходные.  — Какие еще планы? Разве мы должны что-то делать? спросил я.

— Не мы... Я... несколько наших, девчонок в спортзале, устраивают в выходные девичник.

— Тебе не кажется, что нам следует поговорить об этом?

— В этом нет ничего особенного. Шестеро из нас будут жить в доме у озера, который принадлежит одной из них.

— И как долго тебя не будет?

— Только на выходные.

— Я не уверен насчет этого.

— О, ради Бога, Мэтт, это же шесть девушек на озере. Я уверена, что мы можем сами о себе позаботиться. Кроме того, это должно быть весело.

— Дело не в этом.

— Тогда какой в этом смысл?

— Я думаю, нам надо было поговорить об этом, раз уж ты знала, что приедет моя мать. За последние несколько месяцев она и ее подружки-гимнастки проделывали это еще четыре или пять раз. Где-нибудь на выходных устраивают девичник. Помимо уик-эндов, в городе было несколько ночевок для шоппинга и девичьих делишек. Было также несколько однодневных поездок.

Я действительно не возражал против того, чтобы у нее были подруги и она что-то вместе с ними делала, потому что это давало ей какое-то занятие. Кроме того, тренировки в спортзале улучшили ее и без того очень красивое тело.

— Ну, теперь уже слишком поздно. Мы обсудим это в следующий раз. И она пошла прочь.

Остаток недели в доме было довольно неуютно. В пятницу утром я был в своем кабинете, когда она вошла.

— Я уже ухожу.

— Ну ладно.

— Ты собираешься поцеловать меня на прощание?

Я медленно поднялся и подошел к ней. Я взял ее за руку и повел через весь дом к двери гаража на кухне. Ее сумка была там, поэтому я поднял ее и отнес к машине, где легонько поцеловал.

— Ты собираешься злиться на меня все выходные?  — Спросила она.

— Возможно, даже дольше.

— Она поцеловала меня.  — Ты это переживешь.

— Я полагаю.

Я смотрел, как она вышла из гаража и помчалась вниз по улице.

Мы живем в маленьком городке недалеко от Нью-Йорка. У нас есть хороший дом и две машины. Мы редко ездим в город, но, скорее, едем на вокзал и садимся в поезд. Вообще-то мы редко бываем в городе. Иногда в пятницу или субботу вечером мы ужинаем и смотрим пьесу; ну 

когда мама приезжает, конечно. Я, разумеется, периодически встречался с Крис, моим редактором.

Я забрал маму и Леса через несколько часов, и после нескольких часов болтовни при встрече мы отправились в наш любимый местный ресторан. Позже, дома, мы снова выпили и поболтали. Они были разочарованы, что Лизы там не было.

На следующий день мы в основном болтались по дому, прежде чем отправиться в город. Мамины визиты были одним из тех редких случаев, когда мы туда ездили. Парковка всегда была проблемой.

Мне удалось за гораздо большие деньги, чем мы обычно платили за театральные билеты, купить билеты на самый популярный мюзикл сезона. Лиза хотела посмотреть его, но наотрез отказалась платить. Она бы умерла, если бы узнала, сколько мне пришлось за них заплатить.

Мама, Лес и я были в вестибюле театра. Я сказал им, чтобы они разошлись по своим местам, а я закажу напитки в антракте. Я сделал заказ и присоединился к ним. Наши места были в пятом ряду по центру. На мой взгляд, это были самые лучшие места в зале.

Первый акт был очень хорош... не стоит стоимости билетов, но все равно очень хорошо. Мы втроем взяли наши напитки в антракте и стояли в переполненном вестибюле, обсуждая пьесу, когда я услышал знакомый смех. Я обернулся, и не далее чем в 15 футах от меня стояла Лиза; ну, по крайней мере, она говорила как Лиза и выглядела как Лиза. Но это не могла быть она, потому что у Лизы были длинные волосы, и она всегда носила их распущенными. Если у этой дамы и были длинные волосы, то они были уложены так, что большая их часть находилась на макушке. На затылке у нее была маленькая зеленая татуировка. Лиза ненавидела татуировки.

Я повернулась к маме и Лесу, и мы продолжили разговор... затем я снова услышал смех и посмотрел в ее сторону, когда она и ее сопровождающий мужчина направились обратно в аудиторию. Толпа поредела настолько, что я мог наблюдать, как они уходят. Сзади ее платье было разрезано почти до талии, и мужчина положил руку ей на спину и скользнул вокруг талии под платье. Мне удалось забыть о даме в вестибюле достаточно надолго, чтобы насладиться остальной частью шоу.

На следующий день в полдень я отвез их в аэропорт.

Лиза вернулась домой около девяти вечера. Она смеялась и была счастлива, и я предположил, что это потому, что она была дома. Когда я спросил ее, как прошел уик-энд, она болтала о вине, которое они пили, о купании в озере, о том, что две девушки купались нагишом. И так далее, и тому подобное. Я начинал чувствовать себя плохо из-за того, что обиделся на ее отъезд.

В ту ночь мы занимались сексом, и, как обычно, это было очень приятно.

Следующие несколько дней прошли нормально. Я работал над набросками своей следующей книги, а Лиза делала то, что обычно делала Лиза, и мы дважды 

занимались сексом.

А потом все изменилось. Лизы не было дома, и я работал над своим планом.

Всякий раз, когда мы возвращались из поездки, первое, что я делал, это распаковывал вещи. Лиза всегда ждала пару дней, независимо от того, сколько у нее было сумок. Она вынимала свою косметичку и оставляла все остальное, включая грязную одежду и нижнее белье. Иногда я распаковывал для нее вещи. Это всегда сводило меня с ума.

Я зашёл в нашу спальню, и ее сумка, оставшаяся с выходных, все еще была там. Я открыл ее, и оказалось, что к ней никто не прикасался. Все было чисто, выглажено и аккуратно сложено... точно так же, как было, когда она его упаковывала. Из одного из маленьких отделений торчал листок бумаги. Я бы не обратил на нее внимания, но к ней был приклеен зеленый трилистник. Я вытащил его и посмотрел. Фотография трилистника была приклеена скотчем к бланку письма. Надпись гласила: Поздравляю с новой татуировкой. Пожалуйста, не забудь следовать приведенным ниже инструкциям в течение первых нескольких дней.

Ниже от руки было написано: Лиза, я уверен, что тебе понравится твой трилистник, и я надеюсь, что тебе понравятся другие сюрпризы, которые Гордон приготовил для тебя. Она была подписана Орел. Заголовок на письме гласил Орел Татуировки и пирсинг, и в нем был указан адрес. Это было в городке недалеко от нашего и ближе к городу.

Не знаю, как долго я стоял, глядя на письмо, прежде чем медленно положил его обратно, закрыл сумку и положил обратно.

Я сидел на задней террасе, пока Лиза не пришла домой и не нашла меня там. Я вспомнил женщину в театре. Я вспомнил ее смех и то, как она напоминала мне Лизу. Но больше всего мне запомнилась маленькая зеленая татуировка на ее шее.

— Что ты здесь делаешь?  — Спросила она.

— Просто задумался.

— Планируешь свою следующую книгу?

— Нет. Просто задумался.

— Ты голоден?

— Нет, спасибо.

Я не смотрел на нее, но чувствовал, что она смотрит на меня сверху вниз. Через несколько секунд она вошла внутрь. В ту ночь в нашей постели было холодно, и мы ни разу не прикоснулись друг к другу.

На следующее утро Крис позвонила мне.  — Когда ты собираешься подписать контракт и утвердить дизайн обложки? Печатник уже ждет.

— Я решил немного повременить, Крис.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто я пока не хочу, чтобы это было опубликовано.

— Но, Мэтт...

— Я позвоню тебе, когда буду готов.  — Я повесил трубку.  — Я ухожу на пару часов.  — Крикнул я, не зная, где Лиза и слышит ли она меня.

Я поехал в город, где находились «Орел Татуировки и пирсинг». Табличка на двери гласила, что они не откроются до полудня. Я сидел в машине и ждал. Орел, должно быть, жил в задней части своей гостиной, потому что в полдень там зажегся свет и загорелась табличка открыто на двери.

Я вошел и начал осматриваться.

— Привет, чувак. Что тебе нужно?  — Сказал 

человек за прилавком, которого я принял за Орла.

— Я подумываю сделать татуировку, но не знаю, готов ли. Я сказал.

— Ничего страшного. Они не для всех подходят. Оглянись вокруг и посмотри, не западешь ли на что-нибудь.

Я просмотрел пару книг с его примерами. Некоторые из них были настоящими произведениями искусства.

— Нашел что-нибудь, что тебе нравится?  — Спросил он.

— Я рассмеялся.  — Их, конечно, очень много. И очень большие. Что-нибудь поменьше?

Он достал книгу поменьше, в которой были картинки с цветами, бабочками, крестиками, игральными костями и множеством мелких отдельных вещей. Там был даже желудь. И тут я увидел его. Зеленый трилистник.  — Я уже видел вот это. Вот почему я здесь. Я видел это на подруге моего знакомого. Ее зовут Лиза.

— Лиза. А, ну да. Она одна из цыпочек Гордона. Они заходили сюда пару раз.

Одна из цыпочек Гордона?  — Неужели? Сколько их у него?

— Похоже, каждые пару месяцев появляется новая. Он почти всех заговаривает на этот трилистник.

— А какие еще татуировки у Лизы?

— Только одна татуировка, но она подумывает о пирсинге.

Пирсинг? Лиза?

— Какого рода пирсинг? Я спросил.

— Мне не следовало бы говорить тебе об этом, но она хочет, чтобы ей прокололи соски и язык.

— Ты меня разыгрываешь. Она определенно не производит на меня впечатления человека, способного на такое.

— Никогда не знаешь, на что эти парни способны уговорить цыпочек.

— Но почему именно язык и соски? Я спросил.

— Где ты был, парень? Это делает соски, блять, более чувствительными, после того как их прокалывают. И мужчина, и женщина любят это. А гантелька на языке помогает сделать самый лучший минет, который только может получить мужчина. И, между нами говоря, у нее идеальные сиськи.

— Так ты их видел?

— Конечно. Я всегда прошу осмотреть грудь женщин, рассматривающих возможность прокалывания их щипцов. Я видел много сисек, и у нее они очень красивые.

— Но она еще не сделала этого?

— Не-а. Она говорит, что время еще не пришло.

Я стоял ошеломленный и качал головой. В этот момент вошел еще один посетитель, и обо мне забыли.

Я долго сидел в машине, прежде чем отправиться домой. Пирсинг языка? Пирсинг сосков? Не сейчас, но, может быть, когда придет время? Неужели она собирается убедить меня, что должна это сделать? Будет ли мне все равно, если она это сделает? Я был бы очень удивлен, но, вероятно, не стал бы возражать. Я просто никогда не думал об этом, и она никогда не упоминала об этом.

Может быть, была и другая причина для ожидания. Может быть, она решила, что меня здесь не будет.

В моей голове промелькнуло множество мыслей. У меня разболелась голова.

Я вернулся домой и решил принять горячий душ. Войдя в дом, я направилась в спальню, чтобы принять душ. Я не видел Лизу и решил, что она где-то в доме. Я разделась догола и направилась в душ. Я открыла дверь ванной. Лиза сидела за туалетным столиком,  

отвернувшись от большого зеркала на стене. Одной рукой она придерживала волосы, а в другой держала зеркало. Она смотрела в зеркало... и улыбалась. В ту долю секунды, когда она поняла, что я здесь, я увидел в большом зеркале зеленое пятно на ее затылке. Она вздрогнула, быстро отпустила волосы, и они упали ей на шею и спину в обычное положение. Когда я увидел зеленое пятно, наш брак был окончен.

— Ты меня напугал.  — сказала она.

Ничего не говоря, я залез в душ и оставался там, пока не кончилась горячая вода.

Прошло еще несколько дней. Мы почти не разговаривали.

Однажды утром, после завтрака, Лиза убрала посуду и вернулась со свежим кофе для нас обоих. После того, как она села, она сделала глоток и заговорила.  — Джинни и Бет из спортзала собираются в город в пятницу вечером, и я хотел бы пойти с ними. Это будет нормально?

Я долго смотрел ей прямо в глаза.  — Мне все равно. Я не спрашивал, когда она вернется. Это меня тоже не волновало. Я встал, отнес свой кофе в кабинет и закрыл дверь. Я редко закрывал эту дверь.

Мы почти не разговаривали, пока она не ушла в пятницу утром, а потом просто попрощались, увидимся позже.

Было уже позднее воскресенье, когда она вернулась домой. Я не знал наверняка, что она кого-то трахает, но я верю в Бритву Оккама, которая утверждает, что самое простое решение, скорее всего в основном и является правильным.

В моем случае инцидент в театре, который включал в себя мужчину, засунувшего руку в ее платье с глубоким вырезом, татуировку, визит к Орлу, чемоданы без использованной одежды и ее время с девочками, все указывало на то, что она мне изменяет.

— А тебе было весело?

— О, да. Эти девчонки просто отпад. Я рада, что поехала. Я подошел сзади, схватил ее за грудь и сжал соски.

Она закричала от боли.

— Что случилось?  — Спросила я, отпуская ее.

Она повернулась ко мне лицом. Она прижала руки к груди, словно защищаясь.  — Даже не знаю. Они почему-то очень чувствительны.

Я просто посмотрел на нее и ушел. Я лег спать, вспоминая твердые округлые штуки, которые я чувствовал, когда сжимал ее соски, и она почти кричала. Она их проколола. Как долго она собиралась скрывать это от меня, или уже решила отрезать меня от секса?

На следующее утро она была в душе, и я открыл сумку, которую она взяла с собой на выходные. И снова все выглядело так, будто никто ничего не трогал. Даже ее трусики. Можно было бы ожидать, что они, по крайней мере, были изношены и испачканы, но это было не так. Неужели она ходила голой, пока ее не было? Если она трахалась с этим Гордоном или с кем-то еще, то, возможно, так оно и было.

На следующий день я сел на поезд до Нью-Йорка. Я вошел в кабинет Крис и сел.

— Готов подписать контракт?  — спросила она.

Я ничего не ответил.

— 

Что случилось?

— Я должен кому-то рассказать, а у меня нет ни близких друзей, ни родственников, так что, наверное, выбираю тебя. Я только прошу тебя пока сохранить это в тайне.

— Что случилось?

— Обещай мне, что ты ничего не скажешь, независимо от того, кто в этом замешан. Ладно?

— Мэтт, Я...

— Обещаешь?

— Я обещаю.

— Я думаю, что у Лизы роман. Крис молча смотрела на меня.  — Я не уверен, но подозреваю. Поэтому я начал рассказывать ей все, что знал. Когда я дошел до письма из Орла и до сюрпризов, которые Гордон приготовил для нее, она побледнела. Потом я рассказал ей о своем визите в Орел и о том, что Лиза и Гордон обсуждали с ним пирсинг. Она повернулась на стуле и посмотрела на город.

Мы долго молчали, пока я не пришел к единственному выводу.  — Ты знаешь об этом,  — сказал я. Это было утверждение, а не вопрос. Я видел, как ее голова медленно двигалась вверх и вниз.

Я встал, подошел к ее креслу и развернул его.  — И как долго?

Последовала долгая пауза, пока она решала, как много собирается мне рассказать.  — Несколько месяцев.

— У них был секс? Ответа не последовало. Отсутствие отрицания означает, что да, он есть. Она начала плакать.  — А кто такой этот Гордон? спросил я.

Она достала салфетку из коробки на столе и высморкалась. Она бросила её в мусорное ведро, потянулась за другим, промокнула глаза и заговорила.  — Его зовут Гордон Уиллис, и он мой новый босс. Ну, новость в том, что он здесь всего несколько месяцев, так что ты его не знаешь, а как только они начали встречаться, я позаботилась, чтобы ты с ним не встречался.

— Как они познакомились?

— Лиза пришла пообедать со мной. Он был здесь, и они сразу же поладили. Она стала чаще навещать меня, но большую часть времени проводила с ним.

— Он женат?

— Он был помолвлен, но потом порвал с ней.

— А ты знаешь, почему?

— Она помедлила.  — Потому что он хочет жениться на Лизе.

— Она хочет выйти за него замуж?

— Мэтт...

— Она хочет выйти за него замуж?

— Ну да.

Я вернулся к своему креслу и плюхнулся в него. Мой разум ходил по кругу с очень большой скоростью.

— Ты можешь назвать мне хоть одну причину, по которой она это сделала? Я дал ей все, что она когда-либо хотела. Я вовсе не груб с ней. Я не обращаюсь с ней плохо. Я думаю, что я достойный сексуальный партнер. Зачем ей это понадобилось?

— Честно?  — Спросила она.

— Ну конечно. Здесь нет никакой необходимости лгать.

— Лиза думает, что ты скучный учитель естествознания, который не отрывает глаз от компьютера. У тебя нет друзей, как ты только что мне сказал, у тебя нет никакой общественной жизни, и ты просто скучен, по ее словам. Гордон занимает ее место. Захватывающие места. Они прилетели в Бостон просто ради удовольствия, и они занимались сексом на балконе своего 

гостиничного номера, и люди смотрели и подбадривали их. Она остановилась и перевела дыхание.  — А ты знал... конечно, не знал... что у нее в доме совершенно новый гардероб.

Новая одежда. Красивые платья. Вечерние платья. То, чего она всегда хотела, но никогда не имела. И они выходят, и она носит их и получает возможность показать себя. Кроме того, в эти выходные ей прокололи соски. Я спросил ее, как она собирается скрыть это от тебя, и она сказала, что ты никогда не узнаешь. Она не позволит тебе подойти достаточно близко, чтобы узнать это, потому что никогда больше не будет заниматься с тобой сексом.  — Она помолчала.  — Она живет жизнью, о которой всегда мечтала, но которую ты ей так и не подарил.

Пока она говорила, я все больше расстраивался.  — Все, что ей нужно было сделать, это попросить... нет, черт возьми, ей даже не нужно было этого делать. Просто дать мне идею... намек... что-нибудь... все, что угодно, и она могла бы получить это. Но она этого не сделала, а я не умею читать мысли.

Она потянулась за другой салфеткой.

— Я встал.  — Как бы то ни было, спасибо. Я сказал.  — Но с другой стороны, ты предала меня. Мы были друзьями, ты и я, но теперь это не так. Я не могу дружить с тем, кто так предает меня.

— Она вскочила.  — А что мне оставалось делать, Мэтт? Она же моя сестра.

— Да, вот в чем загвоздка.  — Спросила я, открывая дверь.  — А где они сейчас находятся?

— Она посмотрела на часы.  — Наверное, в спортзале. Он фанатик физических упражнений, и они проводят там много времени.

— Какой именно?

— Билд-ап на Лейк-стрит в Медоу. Медоу был примерно на полпути между нашим городком и городом.

— Он что, там живет?

Она кивнула.

— Полагаю, ты знаешь, что мы с тобой больше никогда не сможем иметь дел. Если ты напечатаешь мою книгу, я подам на тебя в суд так быстро и жестко, что мне будет принадлежать все это гребаное здание. Ты меня поняла?

Она снова кивнула.

Меньше чем через час я вошел в спортивный зал Билд-ап. За стойкой администратора сидела девушка с бейджиком Бет.

— А вы член клуба?

— Нет, но моя жена да.

— А как ее зовут?

Я назвал ей. Ее глаза расширились, и она посмотрела налево.  — Она вскочила.  — Подождите здесь, и я скажу ей, что Вы здесь.  — Сказала она и направилась к выходу.

Я остановил ее.  — У меня есть идея получше. Подожди здесь, и я сам ей все расскажу. Я положил руки ей на плечи и усадил в кресло.

Лиза сидела на велотренажере, смотрела на него и смеялась, когда я подошел. Я ожидал, что Крис позвонит и предупредит ее, но, похоже, она этого не сделала. Лиза меня не видела, но он видел. Я не была одет для спортзала, и он никогда не видел меня, поэтому он понятия не имел, кто я. Он смотрел, как я 

подошел к ней сзади. Ее волосы были собраны в пучок на макушке, и я отчетливо видел татуировку в виде трилистника.

— Привет, Лиза. Хорошая татуировка. Она резко обернулась, но тут ее осенило, и она буквально свалилась с велосипеда. Ее парень кинулся к велосипеду, чтобы помочь ей. Пока он помогал ей, я наклонился, схватил сосок и сжал. Там определенно было что-то еще, кроме соска. Она чуть не закричала.

— Кто ты такой, черт возьми?  — Спросил сэр Галахад.

— Не твое собачье дело. Я разговариваю с этой шлюхой, которая раньше была леди и моей женой. Не с тобой.

— О, черт.  — Сказал он так тихо, что его едва можно было расслышать.

— Мэтт. Чт... чт... что ты здесь делаешь?

— Я просто заскочил поболтать и задать пару вопросов. Что ты здесь делаешь?

— Это один из моих спортивных дней. Разве ты не помнишь? Она нежно поглаживала свою грудь.

— О да, теперь понимаю. Твои дни в спортзале идентичны твоим дням трахни Гордона, не так ли?

— Э-э, что ты имеешь в виду? И кто такой Гордон?

Я посмотрел на Гордона.  — Господи, Горди, ты, должно быть, плох в постели, если она так быстро тебя забыла. Я посмотрел на Лизу, которая с помощью Горди почти встала на ноги.  — Ты же наверняка помнишь Горди.  — Спросил я Лизу.  — Это для него тебе прокололи соски. Я протянул руку, чтобы схватить один из них, и она накрыла оба руками и снова упала, не успев окончательно встать -Тебе уже сделали язык, да? Это последнее потрясло их обоих до чертиков, и их глаза широко раскрылись, когда они посмотрели сначала друг на друга, а потом на меня.

— Я не знаю, когда ты собиралась рассказать мне о нем,  — я указал на ее парня,  — и как. Но теперь я знаю, так что давай сделаем это быстро и легко. Тебе нужно вынести свое дерьмо из дома, иначе оно отправится в мусорный бак. У тебя есть 24 часа. Я рекомендую тебе хранить его где-нибудь, потому что после того, как ты сделаешь весь свой пирсинг, и этот слизняк потянет за кольца ваших сосков, и получит минет или два с гирей на языке, который он убедил тебя сделать, он устанет от тебя, как и от других своих женщин, и вышвырнет тебя на обочину. Тогда тебе понадобятся твои вещи. Я посмотрел на него.  — И удачи тебе и твоим минетам. Может быть, эта штанга на ее языке поможет улучшить качество ее минетов. Они действительно жалки. С таким же успехом ты мог бы засунуть свой член в рулон стальной ваты вместо ее рта. Это было бы лучше.

Я не знал, успела ли она ему отсосать, но предположил, что да, так что он, вероятно, понял, о чем я. Однако трахаться она умела неплохо. Она просто не любила делать минет, и это было заметно, когда она пыталась. Она просто стояла на коленях или 

лежала, пока мой член входил и выходил из ее рта. Она не участвовала ни в какой форме, и я не осмелился кончить ей в рот.

Что касается того, что он вышвырнет ее на обочину, когда она ему надоест, единственное, что я знал о его послужном списке с женщинами, было то, что сказал мне Орел.

Я уже почти подошел к двери, когда Бет вернулась с двумя полицейскими.  — Что тут происходит?  — Спросил один из них.

— Я, не знаю. А в чем, собственно, проблема? спросил я.

— Именно об этом я тебя и спрашиваю, придурок.

— Ты видишь какие-нибудь признаки проблемы, придурок?  — спросил я его.

— Следи за своим языком, при... э-э, сэр.

— Я просто зашел поболтать с женой и по дороге встретил ее бойфренда. А что в этом плохого?

Оба офицера посмотрели на Бет.  — Были какие-нибудь проблемы?  — Спросил один из них.

— Э-э, Нет, сэр. По-видимому, нет.

— Вот и хорошо. Это значит, что мы здесь закончили. Хорошего дня. И они ушли. Я последовал за ними. Я был дома, когда зазвонил мой телефон. Это была Лиза.  — Да, Лиза?

— А ты не хочешь знать почему?

— Нет. Крис рассказала мне все, что мне нужно было знать.

На следующее утро Лиза пришла домой. Она позвонила в дверь, я открыл ее, отступил в сторону и вышел. Она что-то сказала, но я начал насвистывать и не услышал ее. Я не беспокоился о том, что она заберет. Я не был привязан ни к чему, кроме моих семейных фотографий, пары небольших бронзовых изделий, моих личных бумаг, одежды и инструментов.

Вернувшись через несколько часов, я огляделся и увидел, что ее вещей нет. Несколько предметов мебели, которые ей особенно нравились, тоже исчезли. Все, что она не забрала, и что я не хотел, отправлялось на свалку. Даже кровать ушла. Примерно в середине недели ко мне заехал курьер. Сначала я решил, что он принес документы о разводе, но оказалось, что это рукопись моей книги. Крис вернула её. Сверху лежала записка со словами: Мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня.

Первая часть этой недели была посвящена тому, чтобы жалеть себя и находить причины винить во всем Лизу. К концу недели в моем мышлении начались небольшие изменения, и я начал сомневаться в нашем образе жизни. Мы были женаты шесть лет, но близких друзей у нас не было. Единственными людьми, которых мы пригласили в наш дом, были либо ее родственники, либо люди, с которыми мы работали. Нас редко приглашали к соседям, если только это не была вечеринка всей округи, а встречаться с женой только три или четыре раза в год, не считая отпусков и поездок на выходные, было, как я решил, не очень хорошо для брака; ну, по крайней мере для моего.

С другой стороны, она ни разу не сказала мне, что несчастна или хочет большего. Я шел вперед, живя, как мне казалось, идеальной жизнью без единой жалобы с 

ее стороны.

Мне нужен перерыв,  — подумал я. Мы с Лизой уже путешествовали раньше, и Флорида была моим любимым местом, так что именно туда я и отправился.

Я ужинал в одном из ресторанов моего отеля в Ки-Уэсте. За соседним столиком сидели две пары, которые ели, смеялись, пили, шутили и просто веселились и наслаждались обществом друг друга. То, чего мы с Лизой никогда не делали. До меня дошло, что я пробыл там почти неделю и не разговаривал ни с кем, кроме персонала отеля.

В этот момент один из мужчин начал подниматься, но как-то споткнулся и упал спиной на мой стол, опрокинув его и приземлившись на задницу на пол с моей тарелкой на коленях. Я сидел, держа вилку с кусочком бифштекса, и смотрел на него сверху вниз. Он посмотрел на мою тарелку с бифштексом, потом на меня и заговорил:  — Я предпочитаю средней прожарки, пожалуйста.

Остальные трое, которые к этому времени уже бросились ему на помощь, увидели, что с ним все в порядке, и начали смеяться. Это было заразительно, и я тоже начал смеяться. До меня вдруг дошло, что я уже давно не смеялся. Самым близким к нему человеком была одна из женщин. Она наклонилась, чтобы помочь ему подняться. Он схватил ее за плечо, чтобы обнять за шею, но снова поскользнулся. Когда он упал на пол во второй раз, его рука схватила ее от плеча блузку и потянул. Как только он это сделал, ее блузка опустилась, обнажив правую грудь. Маленькая группа замерла на целых две секунды, пока все, включая меня, смотрели на обнаженную грудь. Наконец она натянула блузку, и мужчина на полу сказал:  — Боже, как я рад, что трезв. Я буду помнить, что видел это. Я обычно забываю все, когда напиваюсь.

С этими словами он с небольшой помощью своих друзей встал и отряхнулся.  — Он посмотрел на меня.  — С тобой все в порядке?

— Конечно,  — сказала я, съев кусок стейка, который был на моей вилке, а затем бросил вилку на пол. Это вызвало смех у всех, кто это видел.

— Послушай,  — сказал он.  — Почему бы тебе не присоединиться к нам за нашим столом, раз уж какой-то болван разбил твой? Снова смех.

В этот момент, и очень нехарактерно для меня, я сказал.  — Буду счастлив, если твоя жена сможет остаться в одежде.

Это вызвало еще больший смех.  — Она мне не жена. У нее сиськи больше, чем у моей жены. Снова смех. Все вместе, не дожидаясь, пока это сделают сотрудники ресторана, они переставили столик и подвинули туда мой стул. Услышав его замечание о сиськах жены, трое парней студенческого возраста через два столика начали скандировать.  — Турнир сисек... Турнир сисек... Турнир сисек. Обе женщины рассмеялись и сказали, что ни в коем случае, так что все успокоилось.

Одна пара была из Цинциннати, а другая из Ноксвилла. Они познакомились накануне на пляже и с тех пор были почти неразлучны. Остаток вечера я 

провел с ними. Наконец мы закончили обедать, и Фредди, парень, который опрокинул мой столик, настоял на том, чтобы заплатить за него. Его женой была Мишель. Другой парой были Кен и Майя. После ужина мы пошли вниз по улице в один из популярных баров и оставили его в предрассветные часы утра. Я танцевал и с Мишель, и с Майей, и с парой других женщин.

Это была Майина титька, которую мы видели в ресторане, и это превратилось в ходячую шутку на весь вечер. Кен, муж Майи продолжал настаивать, что будет только справедливо, если мы увидим правую грудь Мишель. Я не вмешивался в дискуссию и не высказывал своего мнения, хотя был бы не прочь взглянуть на Мишелины... или сиськи любой другой женщины.

Мы возвращались в отель и уже дошли до входа, а оба мужа все еще пытались убедить Мишель.

— Ладно, вы извращенные засранцы. Пусть решает Мэтт. Я шел всего на шаг позади них. Мишель остановилась и повернулась ко мне.  — Мэтт, ты ничего не сказал. Может, мне показать свою титьку?

Я посмотрел на Кена и Фредди, которые энергично кивали головами. Майя была согласна с мужчинами.  — Ты же видел мою. Мы должны увидеть твою.  — Спросила она.

— Подождите. Подождите,  — сказал я.  — Лично я был бы рад увидеть одну или даже две твои сиськи, но думаю, что мы должны предоставить это судьбе. Я вынул из кармана четвертак.  — Орел — тогда мы увидим. Решка — не увидим. Все согласны? После короткой паузы, чтобы обсудить и подумать об этом, они все согласились. Я подбросил монету и бросил ее на тротуар. Раздались громкие аплодисменты от Кена, Фредди и Майи, когда орел лежал, глядя на нас.

— Вот дерьмо,  — сказала Мишель.  — Ладно, сделка есть сделка. У нее не было блузки с открытыми плечами, как у Майи. У нее была обычная блузка.  — Но если вы думаете, что я покажу это здесь, то вы спятили. Пойдемте в комнату.

Нам не потребовалось много времени, чтобы добраться до её комнаты. Как только мы вошли внутрь, Кен заговорил:  — Ладно. Давай посмотрим.

— Господи,  — сказала она,  — дай мне только положить сумочку.

— Вот, я возьму её,  — вызвался Фредди.

— Ты извращенный придурок,  — сказала ему Мишель с улыбкой. Потом она посмотрела на меня.  — Мэтт. Ты причина всего этого. Если бы ты не сидел рядом с нами, всего этого не случилось бы.

— Значит ли это, что ты считаешь, что я должен уйти?

— Она рассмеялась.  — Черт возьми, нет. Это значит, что ты собираешься расстегнуть мою блузку. Ты будешь первым мужчиной, который разденет меня, кроме моего мужа. А ты как думаешь, извращенец?  — Спросила она Фредди. Впервые за весь вечер Фредди выглядел немного неуверенным.  — А, черт, почему бы и нет. Давай, Мэтт.

Мишель посмотрела мне прямо в глаза.  — Продолжай, Мэтт.  — Тихо сказала она, вытащила блузку из джинсов и встала.

Более уверенными руками, чем я ожидал, она расстегнула одну за другой пуговицы. В комнате было 

тихо и спокойно, когда остальные трое встали позади меня. Когда была расстегнута последняя пуговица, я не знал, отойти мне или остаться. Я так и стоял.

Мишель посмотрела на меня, потом на остальных.  — Господи, вы стервятники. Мы все рассмеялись.  — Да ладно тебе, Мэтт. Закончи работу. Сними с меня блузку.

Я подошел к ней поближе, посмотрел на Фредди, который ухмыльнулся и пожал плечами, потом обеими руками потянулся к блузке, стянул ее с плеч, и она упала на пол, оставив ее стоять в кружевном черном лифчике.

— Я хочу, чтобы вы все знали, что не только ни один мужчина не раздевал меня, хотя это была только моя блузка, но и ни один мужчина, кроме Фредди и моего доктора, не видел моей груди. Это совершенно особый случай. Сказав это, она положила левую руку на грудь, потянулась правой и, как это могут делать только женщины, расстегнула лифчик. Затем она снова подняла правую руку и обхватила ее правую грудь, одновременно обхватив левую другой рукой.  — Готовы?  — Спросила она. В этот момент мы все зааплодировали. Ее правая рука двинулась вниз, беря эту сторону лифчика, обнажая ее грудь, а затем почти сразу же снова закрывая ее.

— О, нет.  — Воскликнули мы все в один голос.  — Более того. Мы его почти не видели.

Поэтому она сделала это снова и выставила его на обозрение секунд на пять.  — О, черт.  — сказала она.  — Вход за пенни, выход за фунт. И она сняла весь бюстгальтер, бросила его на пол и осталась на месте. После недолгого стояния, под радостные крики и визги, она нагнулась, подняла блузку и надела ее, застегнув только центральную пуговицу.  — Надеюсь, вы все счастливы.  — Она рассмеялась.

Мы все согласились, что да. После этого мы совершили набег на мини — бар и наслаждались обществом друг друга еще час. Кен, Майя и я наконец-то были готовы вернуться в свои комнаты. Они все согласились, что встреча со мной была приятным опытом. Они понятия не имели, что значит для меня встреча с ними. Это был в буквальном смысле слова вечер, изменивший мою жизнь.

В дверях мужчины пожали друг другу руки и обняли женщин. Я не мог не чувствовать, что Мишель прижимается ко мне особенно сильно, и знание того, что она была без лифчика, делало это еще приятнее. После объятий она посмотрела на меня, улыбнулась и подмигнула.

Мы все еще стояли в дверях, и Фредди спросил меня, что я теперь буду делать.  — Черт возьми, тот четвертак, который я бросил вниз, оказался довольно удачным, так что я собираюсь посмотреть, там ли он еще. Все рассмеялись.

Я провел с ними много времени в течение следующих трех дней. Мы ходили на пляж, ели, бездельничали и пили вместе. Я никогда не чувствовал себя пятым колесом или неуместным в любом случае. Инцидент с титькой никогда не упоминался.

Вечером накануне возвращения Кена и Майи в Ноксвилл мы поужинали. Мы сидели в гостиной, выпивая на 

прощание, когда Мишель заметила, что было бы неплохо оставаться на связи, поэтому мы начали вводить имена и номера друг друга в наши телефоны. До этого момента мы знали только имена друг друга. Когда подошла моя очередь, я сказал: -Мэтью Пейнтер. И дал свой номер телефона.

Мишель молча смотрела на меня.  — Мэтью Пейнтер? Тот самый Мэтью Пейнтер?

— Все зависит от того, что ты подразумеваешь под словом тот самый.

— Я имею в виду тот. Писатель.

— В таком случае, тот самый.

— О боже. Я люблю твои книги. Я читала их обе. Дважды. Когда выйдет следующая?

Конечно, в течение недели я рассказывал им о Лизе.  — Книга уже закончена и была в издательстве, ожидая, когда ее напечатают, когда я узнал о Лизе. Поэтому я забыл о ней и не буду публиковать её до тех пор, пока мы не разведемся. Таким образом, она не получит никакой части прибыли.

— А ты уверен?  — Спросил Кен.  — Я вижу законный аргумент, что если ты создал её во время брака, с ней должен поделиться. Это положило начало дискуссии, которая закончилась безрезультатно, когда Кен и Майя поняли, что у них очень ранний рейс и им нужно собираться. Итак, с рукопожатиями, поцелуями и объятиями вечером мы расстались.

Вернувшись в свою комнату, я положил телефон на тумбочку у кровати, когда понял, что за всю неделю не сделал и не получил ни одного звонка. Это была хорошая неделя.

Фредди, Мишель и я провели следующие несколько дней и вечеров вместе.

Когда я летел домой, я понял, что мы впятером сблизились, и я не хотел терять ощущение того, что у меня есть близкие друзья. До меня дошло, как много в моей жизни... и в жизни Лизы... все было потрачено впустую. Но, опять же, я вернулся к тому же аргументу, что я предполагал, что все было хорошо, и она могла бы упомянуть, что она не была счастлива все это время в наши годы вместе.

Я приземлился, забрал свой багаж и машину и поехал домой. Если Лиза и была там, то не оставила никаких улик. Дом был точно таким, каким я его оставил.