Две истории про скучных мужей. Из книги Инцест истории Часть 1

Место за его столом

Херб держал ее руку над столом. Ей было ясно, что он был влюблён в нее, но она не была уверена, что чувствует то же самое. Она думала, что жизнь изменится, когда она покинет Тома, своего первого мужа. Он был хорошим человеком, хорошим добытчиком, страстным мужем и вежливым любовником. Он просто стал... стал... ну он стал скучным. Это была не его вина, он был вынужден растить троих детей, оплачивать счета, содержать дом, стричь газон и подстригать деревья.

Его работа в качестве учителя средней школы также занимала его время, после ночных концертов, и перед школьными репетициями, поездками, танцами и всеми другими вещами, которые держали его вдали от нее все эти годы. Двадцать пять лет. Четверть века она любила его и наблюдала, как он превращается из дикого рок-н-рольного гитариста, в которого она влюбилась, в учителя музыки в костюме и галстуке. Он был таким уникальным, таким стильным, таким полным жизни и таланта.

Она любила его вкус, его чувство стиля с первой же встречи. Семидесятые годы были не тем временем, когда стильные мужчины были в моде, если только не в паре с королевой диско. Том не был фанатом диско. Он не был музыкальным снобом, но будучи удивительным трубачом и гитаристом, он был разборчив в том, что слушал. Большую часть времени он слушал джаз и классическую музыку, но страстно любил классический рок. Одевался он точно так же в классическом стиле, который не был в моде, но считался бы стильным любым поколением. Этот человек «умел носить костюм».

Она любила его тело. Он следил за собой, бегал почти каждое утро и почти каждую ночь поднимал тяжести. В первый раз, когда он обнял ее, его сила разлилась по ее телу, как электрический ток, и у нее ослабели колени. Он мог легко свалить её с ног, даже спустя годы после того, как они поженились и она приобрела некоторый "багаж" среднего возраста на бедрах и талии.

Она любила его лицо. Его румяные щеки легко вспыхивали, когда он смотрел на нее. Светло-каштановые вьющиеся волосы, которые так и просятся в руки, и пронзительные голубые глаза, которые искрятся радостью, когда он смотрит на нее.

Он был так умен, так начитан и так увлечен своими убеждениями — от религии до политики и любимых спортивных команд. Она знала, что страсть будет так же сильна, как и любовь всей его жизни, и это делало его еще более привлекательным.

Когда она впервые увидела его, его оркестр играл на главной сцене во время весенних фестивалей ее колледжа. Его голос завораживал, гитара была невероятной. А это движение на сцене! Этот человек умел танцевать. Когда он солировал, он практически занимался любовью с гитарой, размахивая ею на своей части сцены так, что женщины всех возрастов жаждали, чтобы он играл и на них. Эта страсть читалась на его лице. Он пел песни, которые сам же и написал,  

и их тексты раскрывали глубокую способность любить. Но она не могла приблизиться к нему. После концерта его окружила толпа, и многие женщины соперничали за право встретиться с группой. В толпе она чувствовала себя неуютно. Они всегда добирались до своего фургона и уезжали, как только она подходила ближе.

Она сделала глоток рома с колой, вспомнив, как сильно хотела встретиться с ним. Херб крепко сжал ее руку, возвращая к себе. Официант явно ждал ее заказа на ужин. Она не заглядывала в меню, да в этом и не было необходимости. "Монти" был ее любимым рестораном на протяжении многих лет, и она хорошо знала меню. Она сделала заказ и снова погрузилась в воспоминания, в то время как Херб начал задавать официанту десятки вопросов, прежде чем сделать заказ. Монти был первым местом, где она и Том были вместе...

Она сидела в баре, ожидая появления своих друзей, когда мужчина плюхнулся на барный стул рядом с ней. Она следила за группой с гитаристом, которым был ее нынешний «мужчина мечты». Концертные, клубные и фестивальные сцены обрамляли для нее его образы, которые теперь хранились глубоко в ее сознании и были доступны для ее мысленного удовольствия в любое время дня и ночи. Она все еще не разговаривала с ним. Группа пользовалась огромным региональным успехом, и поклонники следовали за ними повсюду, где бы они ни играли.

Она слышала, что они иногда приходили в "Монти", чтобы сыграть сет или два просто для удовольствия в понедельник вечером, когда сцена в популярном ресторане-клубе рядом с кампусом не была занята. Вот уже четыре недели подряд она появлялась с друзьями в надежде услышать и, возможно, встретиться с ним. Похоже, ее друзья наконец устали поддерживать то, что они теперь считали «навязчивой идеей», и сегодня она сидела одна.

Она едва заметила мужчину, который подсел рядом с ней в баре и заказал пиво и гамбургер, но ее уши насторожились, когда бармен спросил его: "вы, ребята, будете играть сегодня вечером?"

Она повернула голову в его сторону, когда он ответил, что был один и хотел сделать сольный сет просто для удовольствия. Поняв, что рядом был он — объект ее «навязчивой идеи», она развернула барный стул и повернулась к нему. Бармен кивнул в ее сторону, привлекая внимание Тома. Он улыбнулся и она замерла. Он представился, и она начала рассказывать ему, как давно хотела с ним познакомиться. Она была его большой поклонницей! Оглядываясь назад, она поняла, какой дурой должно быть, казалась.

Она была для него просто еще одной поклонницей, преследующей его ради чего, ради автографа? Танца? Песни? Ночи в его постели? Она ничего этого не хотела. Она просто очень хотела встретиться с ним, и это то, что она наконец получила. Он был таким искренним и дружелюбным. Она сразу же почувствовала себя непринужденно и уютно, и они болтали за ужином, как старые друзья.

Они поужинали, и он спел партию. Она слушала, как 

он в перерыве говорил о музыке. Он спел еще одну партию, она слушала, и весь следующий перерыв он говорил с ней. Он проводил ее домой, как истинный джентльмен. Он позвонил на следующий день и попросил ее прийти послушать его концерт в пятницу. Она дрожала в телефонном разговоре, зная, что уже влюблена в этого мужчину.

— Милая моя!

Ее мысли вернулись к Хербу. Он посмеялся над тем, что она витает в облаках. Она вела с ним светскую беседу, пока не подали обед. Он был хорошим человеком, и с ним было весело, но она не могла не сравнивать его с Томом, и он не соответствовал ему. Мужчины, с которыми она встречалась после развода, так или иначе были лишены того, что было у Тома...

Он не сказал ей, что концерт в пятницу вечером был не с его группой. Он дал ей билет на ужин и заказал десерт и кофе, чтобы согреться, прежде чем оплатил счет и вышел. Она закончила и перешла улицу, направляясь к симфоническому залу, гадая, что готовит ей эта ночь. Это было не самое подходящее место для начинающего рок-гитариста. Она вошла в зал и заняла свое место как раз в тот момент, когда он вошел в дверь сцены с трубой. В течение следующего часа она видела его совсем в другом свете. Ушел рок-гитарист, вот он — серьезный классический музыкант, играющий на трубе с оркестром мирового класса, и этот человек мог носить смокинг!

Они стали проводить время вдвоем. Он изучал музыку в консерватории и финансировал свое образование, играя на гитаре. Он часто играл с симфоническим оркестром в качестве помощника и по суточным, когда им требовались дополнительные духовые инструменты. Она училась на преподавателя в университете. Они оба проводили больше времени, изучая друг друга, чем времени в школе, и поженились еще до конца года.

— Как тебе рыба?

Херб вернул ее в настоящее, и она ответила, что ее рыба очень вкусная. Она должна была выбросить из головы мысли о Томе, это было несправедливо по отношению к ее спутнику. Она была в разводе уже шесть месяцев, и ей пора было двигаться дальше. Она оставила Тома в надежде найти прилив возбуждения, прилив энергии в жизни, которая становилась все более скучной и обыденной. Ей удалось завести разговор с Хербом, но она не очень-то верила в продолжение. Она вспомнила первые годы их брака с Томом...

Работу по вакансии симфоническая труба было очень трудно получить, конкурентов было много. Ему удалось пройти несколько успешных прослушиваний, но они не были предназначены для замещения должностей, поэтому он должен был повторно пройти прослушивание после окончания всего сезона. Их первые шесть лет брака, три из которых, по сути, он был безработным, спешащим на концерты, чтобы оплатить аренду. Она постаралась изменить его цели, и на седьмом году их брака он взял на себя работу преподавателя средней школы. Она давала хорошие льготы и приличную 

зарплату. Через некоторое время он увеличил эту зарплату, играя на гитаре в клубах и девая случайные концерты на трубе.

На второй год его учительства у них родился первый ребенок. Она уговорила его проводить больше времени дома, и постепенно он перестал играть на гитаре с группой. Концерты на трубе тоже прекратились, так как его расписание занятий оставляло мало времени для практики, и его губы потеряли выносливость, которая позволяла ему продолжать работать с симфоническим оркестром. Его смокинг так и остался завернутым в пластиковый пакет из химчистки, а свежее повседневная одежда сменилась дешевыми костюмами, которые она ему покупала. Он продал свой фургон и заменил его практичным хэтчбеком, который был более экономичен в содержании. Он никогда не жаловался на её тонкие манипуляции, это были жертвы, которые он был счастлив принести, чтобы обеспечить благополучие своей жены и дочери.

Два их сына друг за другом родились в последующие два года после сестры. Они купили маленький домик в пригороде, и она тут же попросила для него белый штакетник. Он много работал, и вскоре его школьный оркестр стал известен как один из лучших в штате. Он все еще бегал, хотя и не каждый день, и теперь больше для того, чтобы очистить свой разум, чем для поддержания формы. Теперь он играл на гитаре в качестве своей "терапии", но на акустической. Его электрическая и усилители собирали в подвале столько же пыли, сколько смокинг в шкафу. У них было трое детей, собака и белый штакетник — американская мечта.

Она улыбнулась.

Ей было трудно поддерживать беседу с Хербом. Ее мысли то и дело возвращались к скучному, старому Тому. Том нес все эти сумки и зонтики на пляж, Том бежал, чтобы открыть ей дверь, Том держал ее за руку в те ночи в родильном зале, разделяя потуги при рождении ребенка. Он всегда был рядом. Да, старый добрый ответственный Том. Всегда готовый приготовить смехотворно кропотливую, изысканную еду, вместо гамбургера. Черт бы побрал этого человека, который умеет так готовить. Он был хорошим кормильцем. Он даже перестал кататься на лыжах, когда она сказала ему, что это стоит слишком дорого, когда 3 ребенка съедают их семейный бюджет и дома, и вне дома, и перерастают одежду, как только она ее покупает. Она улыбнулась, вспомнив, как он отказался купить новый костюм, чтобы у них с детьми была хорошая новая одежда. Неудивительно, что он стал выглядеть менее "шикарно" в своих поношенных костюмах.

Она лениво закончила ужин, улыбаясь Хербу в стратегических точках разговора, чтобы он не заподозрил, что она отвлекалась. Оркестр настраивался на выступление, и она знала, что он будет танцевать с ней всю ночь. Том любил танцевать. Он брал ее на уроки танцев, прежде чем они отправились в круиз, потому что, правда хотел танцевать с ней на танцполе. Ей это нравилось, но потом он пытался заставить ее продолжать танцевать после того, как она повредила ногу следующим 

летом. Он был до смешного угрюм из-за того, что она больше не ходила на танцы, но она просто не была готова к этому, и ее возмущало его разочарование.

По мере того как дети росли, их учебная деятельность формировала семейный календарь. Спорт, театры, танцевальные классы и клубы и семейный «мини-фургон» ложились на Тома, в то время как она управляла домом, как генерал. К тому времени, когда дети достигли средней школы, она начала искать новые ощущения, она присоединилась к книжным и бридж-клубам и вызвалась добровольцем в местную больницу. Она встречалась с писателями, мужьями партнеров по бриджу — юристами и бизнесменами, а также врачами, которые казались такими очаровательными по сравнению с ее мужем, учителем музыки в поношенном костюме. Он потерял блеск в ее глазах, и вскоре она начала терять интерес к занятиям любовью.

Она знала, что он расстроен, и знала, что это неправильно с ее стороны. Он был хорошим человеком и заслуживал хорошей жены. Она просто хотела чего-то большего, чем их обычный мир, больше, чем жизнь в «мини-фургоне». Они начали отдаляться друг от друга. Дети уехали учиться в колледж, и хотя они жили в одном доме, они жили раздельно. Она не знала, что он делал каждое утро, когда уходил рано. Но ей было все равно. Он всегда приходил к ней по ночам и следовал заведенному за всю жизнь порядку.

Она стала смотреть на других мужчин. Они хорошо выглядели. Они пробудили в ней чувства, которых она не испытывала с тех пор, как последовала за Томом в надежде встретить свою собственную рок-звезду. О, они выглядели хорошо! Она никогда ему не изменяла и гордилась этим. Но и она не давала ему того, что положено жене. И он проводил все свое время в школе, или в подвальной мастерской, или еще где-нибудь, куда он ходил так рано утром.

Он не удивился, когда она ушла. Она сказала ему, что ей нужно больше от своей жизни, их жизнь была скучной. Она уже устала от штакетника... его нужно было перекрасить! Она устала от «мини-фургона». Она устала от его скучных костюмов и скучной работы.

Он отпустил ее. Он хотел, чтобы она была счастлива, и не хотел оставаться там, где его не ждали. Он отдал ей дом в обмен на сохранение своей пенсии. Ее работа обеспечивала ей достаточный доход, чтобы она не просила алиментов. Он взял только свои личные вещи и мебель, которые были переданы в его семье. Конечно, он заслужил право хранить фамильные драгоценности, и ей было грустно расставаться с юбилейным кольцом, которое он подарил ей на их пятнадцатилетие. Он сделал его на заказ, чтобы оно подходило к ее обручальным кольцам. Для него он использовал бриллианты из колец его бабушки, которые унаследовал в том году. Он купил обручальные кольца на свое наследство от деда, поэтому, когда он попросил, она со слезами отдала ему все три. И все же ее 

жизнь оставалась практически неизменной, если бы не его отсутствие.

Дом казался пустым без него и детей, но она привыкла к этому. Она перенесла мебель из спальни в их старый домашний офис и жила полностью на первом этаже. Она не могла позволить себе продать «мини-фургон» но и сделать ремонт было достаточно дорого. Она проклинала длинную подъездную дорожку в ту снежную зиму. Том всегда убирал ее лопатой, а она никак не была готова к такой работе. Может быть, она могла бы нанять соседского паренька, чтобы сделать эту работу. Она сделала себе пометку, что этим летом ей также нужно будет найти кого-нибудь, кто подстрижет траву.

Она довольно часто ходила на свидания. Там был Дэн, который взял ее покататься на лыжах в течение дня. Он был ужасен, и она провела весь день, вспоминая прогулки с Томом. Том любил кататься на лыжах, и у него это очень хорошо получалось. Он прекрасно обучил ее, и она была способна преодолевать даже самые крутые склоны. Она вспомнила и глубоко пожалела, что заставила Тома прекратить то, что делало его таким счастливым. Черт возьми, посмотри, как этот парень въезжает в поворот, совсем как Том раньше. Вот я жду, когда Джордж встанет и начнет отряхиваться от снега, а этот парень рвет склоны, как мы раньше. Он очень похож на Тома. Подожди, Это Том? Она так и не поймала таинственного лыжника, но позже заметила его на стоянке за рулем блестящего, нового полноприводного внедорожника.

Джордж признался, что любит симфонию, и попросил ее пойти с ним. Ужин был чудесным, так как они обсуждали то, что собирались услышать. Он казался знающим и заметил, что любит поздние романтические пьесы и то, как их композиторы экспериментируют со звуком. В сегодняшней пьесе использовалась закулисная латунь, которая будет размещена антифониально по всему залу. Ужин был прекрасен и концерт был чудесен. Она уже начала думать, что нашла мужчину, достойного второго свидания, когда Джордж задремал. Его храп привлек внимание старшего билетера, который попросил их удалиться в антракте. Позже, когда они сидели в кофейне по соседству, Джордж потягивал свой эспрессо "Разбуди меня, чтобы отвезти домой", а она бегло просматривала программу концерта, который наполовину пропустила. Она заметила имя Тома среди трубачей вне сцены, и только что он прошел мимо нее по тротуару за ее окном. О, этот человек мог носить смокинг...

— Не хотите ли потанцевать?  — Херб снова подвел ее к столу.

— Конечно, Херби, с удовольствием. Извини, наверное, я сегодня отвлеклась. Танец — это как раз то, что нужно.

Херб был прекрасным танцором, но ее мысли снова блуждали. Она подумала о своем свидании с Алланом. Они работали вместе, и он уже несколько недель охотился за ней, чтобы она позволила ему приготовить ей ужин. Вино было замечательным, музыка-элегантным джазом, который она любила... Том научил ее разбираться в джазе. Баллады Колтрейна. Он мог бы рассказать ей все о каждой его уникальной способности,  

рассказать ей, что Колтрейн делал со своим вариативным соло или он мог танцевать с ней молча. Аллан подал цыпленка марсала. Никто не готовил курицу марсалу так, как Том. Херб наступил ей на ногу. Том никогда не наступал ей на ногу и всегда делал так, чтобы никто не замечал, когда она часто топтала его ногу. Почему этот мужчина так сильно занимает ее мысли, Черт побери! Она оставила этого скучного засранца, и здесь она не могла оторвать от него мысли. И почему этот певец так похож на него?!

Она закончила серию танцев с Хербом. Он действительно был хорошим человеком и отличным танцором, несмотря на то, что ей говорил ноющий от боли палец ноги. Возможно, это она ошиблась и теперь страдает от боли. Это имело двойной смысл для неё! Разве когда-нибудь она так ошибалась, чтобы потом так болело? Это она все время наступала на Тома. Бедняга, он этого не заслужил. Черт возьми, этот певец поет свою песню один с гитарой, которая звучит слишком похоже...

— Ты сказал, что мне еще многому надо научиться?

Она сразу же узнала старый джазовый стандарт, который так любил Том, и часто напевал себе под нос, когда они спорили и ссорились. Она любила слушать эту песню, когда он пел. Это был очень личный способ сказать ей, что он сожалеет о том, что они поссорились, прежде чем кто-либо из них действительно произнесет слова извинения.

— Пожалуйста, не думай, что я пытаюсь не учиться.

У нее екнуло сердце. Вокал перемежался теми же гитарными аккордами, которые она столько раз слышала в своем доме, когда была его единственной слушательницей.

— Поскольку это идеальное место, чтобы учиться, научи меня сегодня.

Это должен был быть он. Она стояла спиной к сцене и, даже не осознавая того факта, что ее кавалер был в середине фразы, которую она полностью проигнорировала, она повернулась к нему спиной, чтобы посмотреть на певца на сцене.

"Начиная с первых букв любви...

Он хорошо выглядел. Мужчина хорошо смотрелся в накрахмаленной белой рубашке с темно-зеленой футболкой, выглядывающей из-под расстегнутого воротника, темно-синих джинсах и оливковом вельветовом пиджаке, завершающем ансамбль. Предоставьте ему сочетать элементы простой одежды с пиджаком от костюма, чтобы выглядеть стильно, не выглядя вычурно. Этот человек мог заставить и джинсы выглядеть хорошо! И он вообще мог носить костюм!

— Вплоть до последних букв любви..."

Наверное он снова начал бегать. Должно быть, он начал утрами, когда пропадал перед школой. Он был подтянут, и его грудь выглядела упругой и полной. Я просто чувствовала исходящую от него энергию, как в тот первый день, когда он обнял меня.

— Помоги мне найти Тайны любви.

"О, иди к маме, Детка, у меня еще есть много тайн, которые нужно найти!" — подумала она про себя. До этого момента она не осознавала, как сильно скучала по нему. И никогда еще она так не желала мужчину.

— Научи меня сегодня.

Она совершенно не замечала попыток Херба привлечь ее 

внимание. Она была полностью сосредоточена на своем муже, черт возьми, ее бывшем муже на сцене, поющем эту песню, которая так много значила для них обоих. Красивая песня, красивый голос, флюиды плавной гитара и такие сильные воспоминания.

— Небо-это классная доска над тобой.

Слезы выступили у нее на глазах, когда она подумала о том, как все эти годы принижала его профессию. Его дети любили его. Ее родители любили его. Его работа с ними была прекрасна. Проклятые мужья ее клубных подруг и врачи в больнице могли бы брать у него уроки школы и гламура. В первую очередь это она заставила его надеть эти костюмы, и они были потертыми только потому, что были дешевыми и старыми. Она копила деньги, покупая ему одежду, роясь в распродажных корзинах, пока покупала себе в стильных бутиках. Какой же она была жопой!

— Если мимо пролетит падающая звезда...

Оркестр присоединился к нему для этого припева. Нарастающие звуки синтезированных струн обволакивали его голос сочным бархатистым аккомпанементом. Теперь она открыто рыдала.

— Я бы использовал эту звезду, чтобы тысячу раз написать на небе: "я люблю тебя".

Она чувствовала, как Херб движется у нее за спиной. Она обернулась и увидела, что он надевает пальто. Вместе с чеком он оставил на столе стодолларовую бумажку.

— Счастливо, милая. Надеюсь, ты сможешь вернуть его,  — прошептал он ей на прощание.

— Одна вещь не совсем ясна, Любовь моя.

Она развернулась в ожидании своей любимой части.

— Неужели учитель должен стоять так близко к моей возлюбленной?

Каждая женщина в доме смотрела на него таким же взглядом. Она уже видела этот взгляд у его фанаток в былые дни, когда они играли в его группе. Это был взгляд чистой похоти. Она знала, что они чувствовали, и была уверена, что на ее лице было то же самое выражение, если бы у нее было зеркало, чтобы проверить.

— Выпускной уже почти здесь, Любовь моя!

Ей нравилось, как его голос всегда поднимался над написанной мелодией этой фразы, импровизируя в диапазоне, который максимально использовал его тонкий высокий тенор, принося фразе естественную кульминацию. Она чувствовала, что могла бы достичь кульминацию и этой фразой, если бы только смогла оставить его одного, подальше от этих чертовых пускающих слюни сучек в клубе.

— Научи меня сегодня.

Ревность струилась по ее венам, они жаждали ее мужчину. У них ничего этого не будет, она вырвет им глаза, если они приблизятся... подожди. Она ушла от него. Она развелась с ним, и он позволил ей поступать по-своему. Неужели он не хочет ее настолько, чтобы бороться за нее??? Она изящно постарела. ХОРОШО, она носила на пару фунтов больше, чем в дни когда была его поклонницей, но боже мой, она подарила ему троих детей! Она содержала его дом! Как он мог ожидать, что она сохранит магию, которой обладала, когда они были молоды???

Молодая женщина вышла на переднюю часть сцены с тенор-саксофоном, чтобы взять соло. Она знала, что он 

любит это соло на гитаре, почему он дает его этой суке? Этот узурпатор?.. Черт возьми, эта девушка была лисой! Она почти такая же высокая, как Том, и такая худая. Только посмотри на этот плоский живот, скользящий в обтягивающие бедра эластичные брюки. Посмотри на этот пузырчатый зад и эти длинные худые ноги. Остроносые сапоги для верховой езды, он всегда думал, что они были сексуальными. Хорошие большие твердые сиськи, ну они должны быть твердыми ей не может быть больше, чем 22. О, он всегда любил длинные светлые волосы, а у нее они блестящие и гладкие, до самой талии. Посмотри, как он на нее смотрит!

Ее мысли застыли. Она думала, что поменяет его на новую модель, а потом стала встречаться с парнями, которые были такими скучными, что она даже не могла заставить себя лечь с ними в постель. Шесть месяцев прошло с тех пор, как она подала на развод, и еще шесть она ждала, когда же это будет окончательно, целый год без секса, потому что ее свидания не могли сравниться со свиданиями с этим скучным человеком, который теперь каким-то образом вернул себе свою магию. Магия — недостаточно сильное слово, черт возьми, он был магнетиком. Харизматично! Жарко! Сексуально! Прекрасно!

Соло молодой женщины завершилось, Том поднял тональность и переключил свой голос на высокую передачу. Его голос прозвучал громко и ясно в последнем припеве, и звукорежиссеры бросились вниз, чтобы опустить уровень микрофона, прежде чем он загонит их динамики. Девушка осталась спереди, ее знойные звуки саксофона присоединились к голосу Тома в чувственном дуэте... черт возьми, они трахались со звуком! Слезы в глазах затуманили ее взгляд на этих двоих, и наложили романтический туман на то, что она теперь ясно видела как пару май-декабрь. С нее было довольно, и она выбежала из комнаты.

Она схватила пальто и попросила женщину за стойкой заказать ей такси. Пока она ждала, она заметила плакат, презентующий Тома как хедлайнера этого вечера. Сквозь слезы она могла прочесть только его имя, но чувствовала, что он должен остаться у нее на память. Напоминание о той ночи и о том, как глупо она поступила, отказавшись от него.

Поездка в такси была самым унизительным моментом в ее жизни. Водитель понял, что она плачет и хочет, чтобы ее оставили в покое, поэтому протянул ей коробку с салфетками и промолчал. В ее доме было одиноко. Она поднялась наверх и осторожно взяла в руки артефакты их жизни, оставленные детьми в каждой комнате. Хотя она вытирала пыль в спальнях, они казались старыми и заплесневелыми. В главной спальне было слишком тихо. Эхо скрипучего матраса, протестующего против энергичных занятий любовью, видения его, надевающего свои поношенные костюмы. Она открыла его пустой шкаф и представила его полным смокингов и костюмов на заказ, она представила гитары, висящие на пустой стене, с усилителем внизу для его поздних ночных тренировок. Она прыснула из старого флакон 

его одеколона, который остался на комоде, одна из немногих вещей, которые он оставил после себя. Она мечтала провести выходные в горах, катаясь на лыжах весь день и занимаясь любовью всю ночь.

Она вдруг поняла, что это была она. Именно она сделала его таким скучным. Она заставила его прекратить кататься на лыжах. Он пожертвовал двумя потенциальными блестящими карьерами, гитариста или симфонического трубача для безопасности, которую преподавательская работа принесла его молодой семье. Он отказался от этого, охотно пожертвовав всем ради любви, и в конце концов она отказалась от него. Но он никогда не видел в этом ничего плохого, никогда не выражал сожаления. Он спокойно оставил это и стал лучшим директором группы средней школы в штате. Он сделал ее эффектной, и она не могла этого разглядеть. Он возил детей повсюду, они ни в чем не нуждались. Его «мини-фургон» делал взросление роскошным и она отказалась от него. Их дети теперь были прекрасными взрослыми. И теперь, когда она ушла из его жизни, он снова играл свою музыку, хорошо одевался и, черт возьми, ездил на роскошном внедорожнике кататься на лыжах. Держу пари, что он наконец-то купил либо тот Порше, либо ту классическую "Ветту", о которой всегда мечтал.

Она представила Тома в хорошо обставленной квартире с дюжиной спортивных автомобилей в гараже, готовящим этой симпатичной молодой блондинистой сучке его свежего цыпленка марсала на террасе с видом на воду, заставили ее плакать до тех пор, пока она не уснула.

Утро наступает слишком рано, когда сон проходит медленно. Она проснулась от пения этих глупых птиц. Почему кто-то должен быть так счастлив, когда она так несчастна? Как же она будет счастлива чтобы снова петь? Она распахнула окно и закричала на птиц.  — Эй, тихо."

Кофе должен помочь. Она пошла на кухню и сварила полный чайник, уверенная, что ей понадобится больше, чем чашка или две. Пока он заваривался, она схватила газету с крыльца и бросила ее на стол. Картинка на первой привлекла ее внимание. Это были Том и блондинка саксофонистка. Она была поражена тем, насколько саксофон, входящий в рот девушки, напоминал член, во время минета. Видение не помогло облегчить ее вызванную ревностью боль, но прежде чем слезы потекли, она увидела заголовок на газете, которую схватила.

Том Джексон и выпускники

Даруют средства для жертв наводнения в округе Адамс

Ее взгляд снова вернулся к статье, глаза быстро высохли, а зрение стало кристально ясным. В статье был похожий заголовок:

Благотворительный концерт собирает $165 000 для Adams Middle School Flood relief Drive

Она прочитала о концерте. Том пригласил некоторых из своих самых успешных выпускников поиграть с ним в клубе, чтобы собрать деньги для жертв недавнего наводнения, которые все еще боролись с последствиями. Это было трехдневное мероприятие, где дети собирали пожертвования, а местные предприниматели собирались, чтобы помочь этим бедным людям, которые внезапно стали бездомными. Они собрали достаточно денег, чтобы семьи могли купить одежду и начать восстанавливать свои разрушенные 

дома. Саксофонистка была процитирована в статье:

Самая заметная выпускница Джексона, Сара Дэвис, прекратившая работу над своим новым альбомом, первым с момента получения ею премии Грэмми, совершила поездку из Нью-Йорка, чтобы присоединиться к человеку, которого она описывает как своего любимого учителя и величайшего вдохновителя в этом благородном начинании.

— Я обожаю этого человека. Я жила в этом районе, когда была ребенком. Он помогает семье, которая живет в моем старом доме! Если мой саксофон может помочь ему хотя бы наполовину так же, как он помогал мне, когда я росла, я буду тут рядом с ним.

Не было никакой необходимости читать дальше. Она ошибочно приняла глубокое обожание и уважение, за похоть. Она совершенно неправильно истолковала его ответный взгляд. Единственный минет из уст молодой блондинки, был тот, который привел к Грэмми. В его ответном взгляде тоже не было похоти, это была гордость.

Она допила кофе и поднялась по ступенькам, чтобы принять душ. Она не принимала душ в ванной в главной спальне с тех пор, как он ушел. Она не торопилась. Она медленно вытерлась полотенцем и только расчесала мокрые волосы, как раздался звонок. Она надела толстый махровый халат и спустилась по ступенькам, чтобы открыть дверь. Это был Том.

— Привет.

Он стоял так уверенно. Джинсы и спортивная рубашка под коричневой кожаной курткой. Сочетание запаха кожи и его одеколона, которым она обрызгалась прошлой ночью, было достаточно, чтобы она поч упала в обморок.

— Привет, Том. Я как раз одевалась, не хочешь зайти?

— Да, спасибо.

Когда она мягко закрыла за ним дверь, он прошел мимо.

— Я видел тебя вчера вечером в клубе и видел, как ты уходила расстроенная. Ты в порядке?

Она кивнула, что все в порядке, но лицо выдавало ее. Она не думала, что он все еще сможет читать ее, как книгу, но он знал, что что-то не так.

— Херб Стюарт сказал что-то не то? Я видел, как он ушел раньше тебя, и просто бросил немного денег на стол, когда вы повернулись к нему спиной. Я знаю, что это может быть не мое дело, но я все еще люблю тебя настолько, что не могу стоять и смотреть, как какой-то парень причиняет тебе боль..

Она начала плакать, и на этот раз он совсем неправильно ее понял. Он начал кричать и буйствовать о том, как он разберется с Хербом, как ты не заслуживаешь ничего, кроме самого лучшего, бла-бла-бла. Она не слышала ни слова. В конце концов, он сказал: "я все еще люблю тебя", и это слишком громко прозвучало в ее ушах, чтобы расслышать что-то еще. Его речь замедлилась достаточно для того, чтобы она успела успокоить его.

— Херб всегда был джентльменом. Я не знаю, почему он продолжает ухаживать за мной, я относилась к нему в лучшем случае с прохладцей, но он продолжает пытаться".

— Ну ты же знаешь, что в море, как говорится, полно рыбы.

— Да, я знаю, но я 

продолжаю выбрасывать её обратно.

Том усмехнулся и добродушно сказал: "Ага, бывал на ее месте!".

— О нет! Мне так жаль, я не это имела в виду!  — воскликнула она, ужаснувшись тому, что оговорилась.  — Ты хорошо выглядишь, Том. Знаешь, мне очень понравилась эта песня.

— Да, извини за это. Если бы я знал, что ты будешь там, я бы не включил его в список. Как-то неудачно с моей стороны.

— О нет, детка, я была так счастлива это услышать. Это навевало столько воспоминаний.

— Да, ты потратила уйму времени, считаю себя виноватым.

— Нет, детка, не так. Это было прекрасно. Это навевало волнующие воспоминания. Воспоминания, которые дали мне время почувствовать свою вину и, возможно, останутся у меня на всю жизнь. Ты помнишь, почему я тебя бросила?

— Да, я знаю. Я скучный. Скучная работа, дрянная машина, грязная одежда и все такое. Ты тоже был права. Я стал рутиной. Я принял тебя как должное и сразу же наскучил.

— О нет, детка. Я ошиблась! Я была ооочень неправа! Я заставила тебя оторваться от гитары, от симфонии, от смокингов и хороших костюмов, от лыж и сесть в дерьмовый мини-вен. Потом я отказалась от всех тех прекрасных лет, когда ты растил детей и заботился о моей семье, сказав тебе, что мне было скучно с тобой. Я забрала у тебя все то, что делало твою жизнь насыщенной, а потом бросила тебя за то, что ты такой скучный. Между тем, ты вел эту захватывающую жизнь, обучая детей, как выиграть премию Грэмми и создать такую красивую музыку, а я не смогла этого разглядеть.

Ты поселил меня в доме мечты, о котором я тебя просила, ты отправил наших детей учиться в колледж, ты был там в болезни и здравии, и все, что я видела,  — это мужья моих подруг в шикарных машинах, разъезжающие на работу, которую я считала такой гламурной. Потом я стала ходить на свидания, и единственными мужчинами, которые хотели проводить со мной время, были толстые, лысые и скучные. Я не могла кататься на лыжах по склону, не останавливаясь из-за какого-то дурака, который все время падает, не ходила на концерт, где мой кавалер бодрствует, не нашла парня, который может достойно танцевать, петь под мелодию или готовить приличную марсалу.

Я одна в доме, полном призраков тебя и детей, не умею готовить, не ем дома, чтобы избежать своей собственной стряпни, не могу позволить себе расчищать подъездную дорожку, когда идет снег, и когда я заканчиваю с ней сама, я прихожу, и некому согреть меня, сделать мне горячий шоколад или растереть мои больные плечи, этим летом мне придется стричь свой собственный газон, и черт возьми, Том, никто не сравнится с тобой. Никто! А потом, когда я наконец осознала это, ты вернулся со всей своей магией.

Труба в симфоническом зале, смокинг, ты знаешь, что я люблю тебя в смокинге, поешь с оркестром в клубе, твое 

лицо в газете, женщины пускают слюни по тебе, вожделеют тебя, а я в доме ревную без всякого права. Если тебе скучно, то, пожалуйста, пни меня! Детка, пожалуйста, прости меня и вернись домой. Пожалуйста, приходи и надоедай мне на всю оставшуюся жизнь. Я так скучаю по тебе, я была так неправа, изменив тебя. Я была так неправа, что бросила тебя после того, как сделала это с тобой, пожалуйста...

Он услышал достаточно и поднял руку, чтобы остановить ее тираду.

— Дорогая, это очень трудно переварить. И довольно неожиданно. По правде говоря, я никогда не переставал любить тебя, я ждал, что ты хотя бы расскажешь мне о том, что на самом деле происходит в твоей жизни. Ты оставила это дело в руках адвокатов, никогда не смотрела мне в глаза и не говорила, что происходит. У меня было предчувствие, что рано или поздно ты мне позвонишь.

— Ты ждал меня все это время?

Он кивнул.

— Ты играешь, оживляешь свою жизнь и набираешь хорошую форму. Ты прекрасно выглядишь, ты хорошо живешь. Вряд ли ты что-то упускаешь. Ты хочешь, чтобы я поверила, что все это время ты ждал меня?"

— Да, я всегда обещал себе, что когда-нибудь вернусь к тем вещам, которые я действительно ценил, когда дети закончат учебу. Зная, что они учились и нуждались во мне, я решил отказаться от этих вещей. Растить детей было весело, гораздо лучше, чем то, от чего я отказался! Блеск и гламур сильно переоценены. Теперь я свободен, чтобы жить золотые годы, хотя я едва ли чувствую себя золотым стариком. Так что этой зимой я много катался на лыжах, даже ездил в Альпы на рождественские каникулы.

Она сглотнула, потому что всегда мечтала побывать в Альпах и пропустила эту поездку.

— Я купил внедорожник, чтобы было легче добираться до местных холмов, и даже купил квартиру прямо на горе в Стоу.

Она любила Стоу.

"Я думал, что внедорожник также пригодится, чтобы буксировать яхту этим летом, но в моем кондоминиуме доступен слип, и я швартую её там и действительно могу видеть её из моей гостиной".

Она не могла поверить своим ушам. Кондоминиум на воде... с лодкой на буксире. Она любила ходить под парусом.

Он видел в ее глазах вопрос об этом месте. Да, он точно мог читать ее мысли.

— О, я должен как-нибудь пригласить тебя, я люблю свой дом! В доме есть большая кухня и просторная гостиная с видом на залив. Три спальни наверху, одна с небольшой террасой, и так как у меня последний блок, я могу играть свою музыку всю ночь в задней комнате, не будя соседей. У меня есть место для внедорожника и моей машины в гараже.

— Дай угадаю, ты наконец-то купил "Порше".

— Да, я не смог устоять. Но я купил также и маленький гибрид для моей повседневной езды. Я держу "Порше" и антиквариат в гараже, который снимаю неподалеку.

— Антиквариат?

— Да, ты же знаешь,  

что я всегда хотел иметь такую же старую машину, как и я! В конце концов, я её купил. Эй, я сегодня приехал на ней сюда, давай прокатимся за город. Мы можем остановиться на ланч, и у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, наверстать упущенное.

— Мне бы этого хотелось.

Она последовала за ним к машине. Вот она, "Ветта" 59-го года выпуска, огненная машина красного цвета с блестящим белым кожаным салоном.

Он обращался с ней так, словно они никогда не расставались. Она снова была с ним, и он сосредоточил все свое внимание на ней. Он посмотрел ей в глаза, как всегда. Он заговорил с ней мягким голосом, без тени гнева или обиды. Ланч прошел замечательно, он зашел в маленький ресторанчик с морепродуктами, и они посидели на солнышке. Он заказал свою любимую похлебку и стейк из рыбы-меч. Он всегда знал, что заказать, и никогда не колебался. Все тот же старый Том. Как он всегда это делает? Как она могла думать, что тот, кто читает ее так, как он, скучен? Они продолжили свой путь на север, в парк, куда они любили ходить, когда были моложе. Они поднялись на холм к старой лесовозной дороге, который обеспечивал удивительный вид на окружающую сельскую местность и на саунд вплоть до Лонг-Айленда.

Это был идиллический день, и она задавалась вопросом, почему вообще оставила его. Он был джентльменом во всех смыслах этого слова, на каждом шагу напоминая ей того энергичного молодого человека, каким он был, когда они впервые встретились. Он говорил о симфонии, о выпускниках-студентах, которые вернулись, чтобы играть, и о замечательных карьерах, которые они делали в музыке как профессионалы. Он рассказал ей, как много он писал, и что некоторые из его песен были куплены и были записаны известными певцами. Он погасил всю свою долю их долгов до развода, купил машины на полученные авансы и путешествовал при каждом удобном случае. Они проговорили весь прекрасный закат, и к тому времени, когда они вернулись домой, она была уверена, что хочет его вернуть. Он принял ее предложение выпить чашечку кофе.

Она никогда не варила кофе. Оказавшись внутри, она не выдержала и начала изливать на него свои мысли. Она была опустошена тем, что бросила его, и поняла, как много он значил, только когда поняла, что он действительно ушел. Она умоляла его дать ей еще один шанс. Она поклялась ему, что у нее не было серьезных отношений с другим мужчиной, не было никакого секса, и она не получала удовольствия от поцелуев на тех нескольких свиданиях, которые зашли так далеко.

— Почему так важно сказать мне об этом?

— Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда любила тебя, что ни один мужчина не может сравниться с тобой, что я никому не отдавалась. Я твоя, если ты хочешь меня!

— Если это так важно, то я не уверен, что ты захочешь меня.

Он остановился 

и посмотрел ей в глаза.

— Хотя это правда, что я ждал твоего звонка, я не прекращал заниматься сексом.

Он описал чувство одиночества и то, как он искал отношений, как только развод был окончательно оформлен. Он сказал ей, что никогда даже не думал изменять ей, но как только он освободился, у него появился невероятный аппетит к отношениям с женщинами, и это включало в себя жажду большого разнообразия. Он начал бегать по утрам еще до того, как она решила оставить его, и почти каждый день заходил в спортзал, чтобы поплавать или поднять тяжести. Он снял свое обручальное кольцо в тот же день, когда получил уведомление о разводе и женщины в спортзале обратили внимание на его исчезновение в тот же день. Слух об этом также распространился по факультету, и хотя он не хотел начинать романтические отношения с коллегой, сразу же начались приглашения на ужин, которые теперь навсегда стали частью тусовок с одинокими друзьями. Уровень флирта резко повысился, и внезапно "случайно" распахнутые блузки и короткие скетчи без трусиков с нескрещенными ногами, для его созерцания, стали обычными даже для женщин, которых он считал консервативными. В тот день, когда развод был окончательно оформлен, друзья устроили ему вечеринку, где его растирали и ощупывали со всех сторон как в баре, так и на танцполе.

В ту ночь он возобновил свою сексуальную жизнь и вскоре почти каждую ночь в течение недели оказывался в обществе прелестной одинокой женщины. Его музыка начала быстро окупаться, а наличие денег и хороших машин только усиливало его имидж. Он снова начал хорошо одеваться, так как у него больше не было семейных потребностей, которые нужно было ставить на первое место. Кондоминиум последовал за ним, и он устраивал там несколько вечеринок и сборищ, никогда не забывая развлекать одну особенную леди намного дольше, чем остальных своих гостей, часто до завтрака на следующий день. Он воплотил в жизнь многие фантазии, о которых они так игриво говорили: секс втроем, вчетвером, на публике, на яхте, на пляже, на бильярдном столе, в каждой комнате и в каждой позе, секс в самолете на высоте, а иногда и возня, длившаяся целые выходные. Он не хотел даже думать о начале серьезных отношений, пока она не созреет для этого.

Ее глаза были опущены вниз. Она всё понимала, но что-то ужасно болело. Она освободила его для этого и знала, что у нее не будет никаких прав, когда они больше не будут женаты. Так или иначе, она верила, что он всегда будет рядом, когда она оставит его, преданный ей, только для нее. Она оставила его ради чего-то более волнующего, и мало того, что он нашел свою старую магию, которая делала его волнующим, он не колеблясь использовал ее.

Это все изменило. В первый раз, когда он влюбился в нее, они оба были молоды и неопытны. Теперь они стали старше, мудрее и опытнее, как 

любовники. И теперь он пошел туда, куда она никогда не допускала в их супружеской жизни. Том вышел из их исключительной личной жизни, чтобы предаться удовольствиям, которые она не одобряла, и она отпустила его, чтобы он делал это. Впервые до нее дошло, что новый любовник легко возбуждает, и не потому, что он лучше или вообще хорош, а потому, что есть трепет от знакомства с кем-то новым. Тому это нравилось, как же он мог быть взволнован, снова оказавшись рядом с ней?

— Послушай, я могу себе представить, что это кажется тебе странным, но я не собираюсь скрывать, что я делал весь прошлый год. Я не знаю, что готовит нам будущее, но зато знаю, что было в моем недавнем прошлом. Я знаю, что настоящее таит в себе много неопределенности. Я не хочу влюбляться в тебя снова только для того, чтобы быть брошенным через год или два. Мне нужны некоторые гарантии, прежде чем я смогу стереть эту неопределенность из своего сознания. Мне нужно защитить себя. Ты вычистила меня во время развода, тем не менее мне посчастливилось восстановить и свою жизнь, и состояние. Любой вид повтора для нас будет означать железный контракт, дающий мне гарантию сохранения достатка, которое я накопил в случае, если мы снова расстанемся. Это, должно быть, цена того, что ты бросила меня в первый раз.

Было о чем подумать. Он знал это и поцеловал ее в лоб, прежде чем грациозно выйти. Он пообещал позвонить ей на следующий уик-энд, но также сказал, чтобы она не удивлялась, услышав о его свидании, так как ему это очень нравится и он не собирается останавливаться, пока они не примут какое-то решение. Она знала, что приступы ревности, которые она испытывала, были неоправданны. Она отпустила его. Нет, это была ложь, это он отпустил ее, когда она бесцеремонно бросила его после долгих лет счастливого брака. О чем она только думала? А теперь она оказалась втянутой в борьбу за единственного мужчину, который когда-либо делал ее счастливой.

Он позвонил на следующий день, чтобы пригласить ее на ужин в субботу вечером. Она провела неделю, волнуясь из-за их встречи, но не понимая, что он хочет сделать. С кем он встречался? Были ли они моложе? Красивее? Она снова и снова прокручивала в голове фильм их совместной жизни в поисках ключа, который мог бы открыть секрет его возвращения. Он был очень откровенен с ней, и не так, чтобы отпугнуть ее, просто откровенен. Она ушла от него из-за душевного волнения, а никто другой не заинтересовал её. Однако он был настоящим плейбоем, и она была готова приложить все силы, чтобы вернуть его.

В пятницу она отправилась на ужин в «счастливый час» (Прим. Время максимальных скидок) с коллегами девушками. Новость о том, что она пытается помириться со своим бывшим, вызвала на этой неделе столько шума на работе, что их обычно маленький столик был 

переполнен, женским, военным отрядом заговорщиков. По их мнению, Том уже попался. Разговор перешел от того, что ей следует надеть, к игре "а что, если" и для этого женщины пытались вытянуть из нее любые пикантные кусочки сплетен, готовя ее к любой случайности.

— Я могу заполучить любого мужчину, которого захочу, и держать его столько, сколько захочу, просто когда получу его член в свой рот, милая.

Карла была известна своим «тактом» в офисе. Она была тем типом кокеток, которые использовали свое щедрое декольте в качестве взятки, выставляя его на показ в поле зрения любого мужчины, которого она хотела или могла добиться от него того, в чем она нуждалась.

— Налейте ему пару хороших кружек пива, сядьте рядом с ним со своими сиськами, чтобы они почти полностью на виду, а когда он устроится поудобнее, нежно погладьте рукой его Вуди. Следующее, что вы должны знать, что как только его член выходит из штанов — это время, чтобы начать лизать леденец. Заставьте его двигаться и прижмите его бедра к себе, а затем отпустите его, пока он не застонет. Вы принимаете его член долго и медленно на всю длину. Если вы не можете этого сделать, тренируйтесь на банане, пока не сумеете. У любой девушки, которая не может глубоко глотать своего мужчину, есть мужчина, которого я могу украсть!"

Из группы вырвался смех на фоне одобрительного согласия. За исключением Рози.

— Я не думаю, что каждый мужчина нуждается или ожидает орального секса. Кроме того, насколько это отвратительно, если они кончают.

Глаза Карлы расширились, когда она посмотрела на невинную молодую женщину.  — Дорогая, нам надо поговорить. Есть такое слово для девушек, которые не отсасывают своим мужчинам: "Брось!" Отсоси ему, трахни его, возьми между сисек, прими на лицо, прими в задницу. Просто бери его, пока он больше не сможет отдавать. Это единственный способ гарантировать, что его член твой. Возьми его и держи дома!

— Карла, какая гадость!

— Милая, ты когда-нибудь пробовала киску на вкус? Мужчины охотно пробуют это у женщин, потому что это доставляет нам удовольствие. Этот не сам по себе вкус делает это, этот вкус означает, что мы возбуждены, или что мы кончаем, или что мы принадлежим им. И пока они пробуют его, ты знаешь, что они чувствуют? Пропитанные мочой лобковые волосы и вонючую задницу! Ты позволяешь своему мужчине ласкать тебя внизу, а сама брезгуешь, и при этом ты не только делаешь его созревшим для соблазнения какой-то другой женщиной, но и вызываешь негодование в его сознании. Он подумает, что ты не любишь его так сильно, как он любит тебя! Угадай что? Он будет прав. У тебя болит голова? Дай ему по-быстрому. У тебя месячные? Высоси его досуха! Киска болит? Прими его в задницу!"

Беседа на сексуальные темы текла вместе с вином. К тому времени, когда она была готова уйти, она удивлялась, почему Том не бросил ее ради другой женщины.  

Девочки убедили ее, что она одевается слишком консервативно, что она слишком ванильна в спальне и что она слишком сдержанна, чтобы вернуть Тома. Они с Карлой были последними за столом, когда она заметила Тома. И его спутницу.

Эта женщина была просто сногсшибательна. Она была крошечной, но выглядела высокой в этих каблуках "трахни меня". Ее фигура с парой сочных, дерзких грудей, которая заставила бы любого мужчину заикаться, пускать слюни и запинаться. Каждая женщина готова умереть за свое тело. Короткая, со вкусом подобранная юбка открывала длинные ноги, приглашающие потанцевать и не только на общественном танцполе. Она была великолепна, она была горячей.

Внезапно вспомнился прошедший разговор группы "счастливый час". Ее туфли всегда были достаточно плоскими, подолы закрывающие колени, а вырез никогда не давал намека на декольте. Ее нижнее белье было практичным и удобным. Дочь долго дразнила его бабушкиными штанишками и Том её наряд вместе с длинной фланелевой пижамой, которую она так любила, часто называл "доспехами". Она оглядела свой нынешний наряд, старомодный и мешковатый. Она вспомнила все те ночи, когда Том хотел заняться с ней любовью, а она полностью его отвергала. Она подумала о тех ночах, когда Том хотел чего-то особенного, и поняла, что многие ночи он ласкал внизу, облизывая, целуя и посасывая ее тело, когда она извивалась в оргазме, но она редко касалась губами любой части его тела ниже плеч. Она подумала о тех временах, когда она могла бы "высосать его досуха", как выразилась Карла, когда у нее были месячные, или о тех надоедливых дрожжевых инфекциях и воспалениях мочевого пузыря. Она думала о том, каким терпеливым он был, когда она была беременна, когда она повредила ногу, и о других случаях, когда она была не готова заниматься любовью. Как она могла быть такой эгоисткой, чтобы бросить его, называя свою жизнь с ним скучной? Она начала плакать. Горько.

Карла это заметила и поспешила утешить подругу. Между всхлипываниями она сложила воедино картину одинокой неуверенной в себе женщины, которая приняла любовь хорошего человека как должное и теперь не была уверена, что сможет вернуть ее. Но слова Карлы стали менее утешительными, когда Том вышел на танцпол, кружа свою сексуальную молодую партнершу под звуки выступающей, горячей латиноамериканской группы.

— Этот человек всегда умел танцевать. Черт бы побрал Карла, я же фильм категории "Б", а он перешел к главным ролям.

— Дорогая, завтра утром, в девять часов, я хочу, чтобы ты была готова. Завтра вечером у тебя свидание с этим человеком, и я лично прослежу, чтобы ты была готова. Фильм "Б" -моя задница, а ты — Оскар, ожидающий своего часа!"

Верная своему слову, Карла постучала в дверь ровно в 9:00. Они провели утро в дневном спасалоне, следя за тем, чтобы каждая частичка кожи была отшелушена и увлажнена, в то время как волосы были причесаны, а ногти отполированы до блеска. Обед был подан в бутике, в то время как 

персональные работники салона толпились вокруг нее. Она вышла из спа совсем другим человеком. Конечно, она также сумела усвоить большое количество советов Карлы о том, как завоевать мужчину, и чувствовала себя полностью обученной искусству массажа как мужского эго, так и тела. Наконец наступил гвоздь программы, когда женщины вернулись домой и они провели час с рожками мороженого, леденцами и связкой бананов в ускоренном курсе Карлы по качественной фелляции, или, как выразилась Карла, "сосучий успех"."

Том потянулся, чтобы постучать в дверь, но резко остановился, увидев записку с приглашением войти. Она отозвалась ему сверху и сказала, что на кофейном столике стоят закуски. Хорошо, я подтасовала колоду. Он любил морепродукты, поэтому от меня его ждали креветки и любимый бельгийский эль в ведерке со льдом. На самом деле я еще не подготовилась, я с нетерпением ждала и, увидев, что он подъехал, побежала наверх, чтобы не казаться встревоженной. Ох уж эти игры, в которые мы играем, правда? Я хотела сделать выход. Это было похоже на выпускной вечер!

Том определенно заметил мое появление. Мое маленькое черное платье идеально облегало мою фигуру, сексуально, но с достоинством, подобающим женщине моего возраста. Я никогда не демонстрировала так много декольте, но мои груди все еще были хороши, а линия подола была достаточно высоко над коленом, чтобы сказать "флиртуй со мной", не говоря "я пересплю с тобой за определенную цену". Я надела нитку жемчуга, которую он купил на Рождество по прихоти в прошлом году, и такие же серьги-капли, которые он купил на последнюю годовщину. Черные чулки украшали мои сексуальные ноги, но настоящее сообщение было отправлено с высокими каблуками-шпильками, которые говорили: "тебе может сегодня повезти, жеребец."

Он сделал мне комплимент, и было немного неловко, что наш поцелуй длился так долго, я была почти уверена, что он собирался проводить меня обратно в спальню. Черт побери, это было так давно, и обещание загладить свою вину и вернуть любовь всей моей жизни заставило меня броситься на него, я была готова затащить его наверх и опустошить. Он выглядел так хорошо... этот человек, который может носить костюм! О да, он может, да, он может, Какого черта я думаю, я должна вернуть его обратно.

Ужин был очаровательным. Он души во мне не чаял, и я живьем пожирала его внимание. Маленький японский ресторанчик, свечи, тихая музыка, и этот галстук был точно такого же цвета, как его глаза. Он повел меня в маленький джаз-клуб, где его все знали. Он даже посидел на гитаре пару песен, умудряясь смотреть мне в глаза, когда солировал. Он играл так страстно, что я чувствовала, как будто он занимался любовью со мной прямо здесь со своей музыкой. Он привел меня домой и поцеловал на крыльце, пожелав спокойной ночи. Мне пришлось пригласить его на чашечку кофе. Он подчинился, но как только дверь закрылась, напомнил мне, что мои навыки приготовления кофе были ниже необходимого 

минимума.

— Верно,  — согласилась я,  — но я действительно хорошо готовлю завтрак.

Я прижалась губами к его губам. Он остался на завтрак. Еда мне понравилась, хотя и не так сильно, как накануне. Я убедилась, что он знает, что я не была фильмом "Б", или разминкой, или оборотной стороной. Когда я сказала, что подготовила план, это относилось и к спальне. Я больше не могла претендовать на новизну его нового пламени, но я знала его вдоль и поперек. Я знала, что ему нравилось, и знала, чего он хотел, чего я ему не давала. Я знала где почесать знакомым жестким предметом, которым могла владеть только жена. Когда я брала его член в рот, это было не в первый раз, но я никогда не была в восторге и, конечно, выражала отвращение при мысли о том, что он кончает мне в рот. Он не возражал против моего рвения и ответил, извиваясь под моим контролем. Когда стало очевидно, что он вот-вот кончит, я позволила ему. Когда он попытался вырваться, я не позволил ему, отчетливо помня эту часть обучения Карлы. Внезапно мне захотелось попробовать его больше всего на свете. Он кончил, и я наслаждалась его вкусом.

Мы оба кончали несколько раз в ту ночь и на следующее утро. Мы провел завтрак и обед, заново совокупляясь. Когда он собрался уходить домой, я остановила его, чтобы сказать последнее слово.

— Мне нужно извиниться. Должен был быть лучший способ оживить нашу жизнь, и я выбрала трусливый путь, бросив тебя. Я знаю, что не могу повернуть время вспять или загладить свою вину перед тобой, но я хочу, чтобы ты знал, что я здесь ради тебя. Я больше не хочу встречаться с другими мужчинами, никто не может сравниться с тобой, так зачем пытаться? Я никогда не перестану корить себя за то, что думала, что кто-то может сравниться с тобой. Где-то в моем испорченном мозгу я думала, что выходя из дома и занимаясь сексом с другими парнями, я буду чувствовать себя хорошо. Но каждый раз, когда я попадала в интимную ситуацию, я обнаруживала, что скучаю по нашей любви. Я так и не добралась до секса, потому что никогда не чувствовала, что хочу его. Я просто продолжала чувствовать тебя в своем сердце. Какая ирония судьбы: я бросила тебя ради бурной любовной жизни и не смогла заставить себя пройти через это. У тебя не было никакого интереса смотреть за пределы нашего брака, и ты начал активную любовную жизнь!

Том, если ты никогда больше не будешь приставать ко мне, я навсегда запомню прошлую ночь как лучшую ночь в моей жизни, ночь, когда ты вернулся домой. Я всегда буду рядом, когда ты захочешь. Ужин? Конечно! Танцы? Конечно! Карточная игра? Да! Прокатиться за город? Пожалуйста! Ты можешь заняться со мной любовью, или прийти сюда по-быстрому или выебать меня до потери сознания. Я буду рядом 

с тобой. Время от времени, регулярно или постоянно я твоя, ты подходишь мне во всех отношениях, и я хочу тебя во всех отношениях. Я не имею права ничего ожидать, поэтому это предложение, а не просьба или требование. И это открытое предложение. Прими меня в свою жизнь настолько, на сколько захочешь.

— Настолько, насколько я захочу?

— Ну да.

— А если этого никогда не будет?

— Я сама заварила эту кашу.

— А если это навсегда?

— Я сделаю тебя счастливой во всех отношениях, и ты никогда не пожалеешь об этом.

— А если это где-то посередине?

— Я не дура. Если мне придется поделиться тобой, я это сделаю. Я буду ревновать, но ты никогда этого не увидишь. Я имела право быть исключительной для тебя и отдала его".

— Это трудное решение, мне нужно время. Но ты определенно будешь видеться со мной чаще.

Слезы навернулись на мои глаза, когда я обняла его, зная, что в будущем в его мире для меня найдется хоть какое-то место.

Он позвонил мне позже в тот же вечер и пригласил на свидание через три недели. Он также назначил пару обеденных свиданий, но сказал, что у него много дел и ему нужно на некоторое время отказаться от "настоящего свидания". Однако обеденные свидания были восхитительны. Таким образом, нам удалось встретиться семь раз. Я была очень взволнована, но подозревала, что у него было что-то еще в рукаве, поэтому избегала говорить о Томе и мне, с моими детьми.

И снова приближалась ночь свидания. Он велел мне одеться небрежно, он хотел приготовить мне ужин, а потом пойти в кино. Я приехала в его квартиру и заметила, что стол был накрыт на 6 человек, Том всегда убирал стол сразу после еды, чтобы кухня не превратилась в захламленную мастерскую для домашних заданий и декоративно-прикладного искусства, а была столиком для семейной трапезы. Когда дети уехали в колледж, он продолжал расставлять их приборы по местам, настаивая на том, что им всегда нужно место за столом для семьи.

— Том, я не могу поверить, что ты все еще устанавливаешь места для всех, включая невесту маленького Томми. Скажи, ты всегда готовил для меня место?

Прежде чем он успел ответить, дверь во внутренний дворик отворилась, и в комнату вошел маленький Томми. Забавное имя, при росте 6 футов 4 дюйма он смотрел сверху вниз и на меня, и на Тома. Рука Джулии была в его руке, когда она вошла рядом с ним.

— Да, мам, он всегда так делал. Поначалу мы его дразнили, но он упорно стоял на своем и настаивал, что это наш семейный стол, и как нашей матери для тебя всегда найдется место.

Джули рассеяла неловкое эмоциональное молчание хихиканьем: "значит, когда я брошу тебя ради более симпатичного парня, для меня все еще будет место?"

— Не совсем Джули!  — Это был безошибочно звонкий голос Джеймса, моего младшего сына.  — Сначала ты должна родить внука. Семья 

это не просто законная штука, это кровная штука! Ты не можешь просто жениться, ты должна это заслужить! Так что вам двоим придется либо родить ребенка, либо тебе стать вдовой.

— Хм-м-м,  — Томми задумался над выбором,  — родить ребенка или стать вдовой, что бы я выбрал?

Мы все рассмеялись, когда он перекинул Джули через плечо к лестнице, ведущей в спальню. Он не ушел далеко, так как моя дочь была на пути вниз. Она унаследовала мою любовь к выходу на сцену.

— Привет, Мама! Эй, эй, вся банда здесь!

— Погодите, минуточку, что это такое. Я люблю вас, ребята, и рад, что вы все в городе. Но сегодня у меня свидание. Как я могу развлекаться с твоим отцом, пока вы здесь, чтобы отвлечь его?

— Ты узнаешь это после того, как мы поедим!.

Мы даже не притронулись к сервировке стола, когда он повел нас во внутренний дворик на гриль пир. Гриль, вино, разговоры и приятные воспоминания текли рекой. Мы все помогли с уборкой, а потом Том подал десерт и кофе.

— Я пригласил вас всех сегодня на семейное собрание.

Джулия встала, чтобы извиниться.

— Садитесь, юная леди, тарелка на этом столе дает право на полное участие в семье, включая встречи! У нас был очень тяжелый период в прошлом году, и все еще не закончилось. Тогда произошли некоторые радикальные изменения, но, похоже, пришло время все уладить. Мне нужно, чтобы вы все были свидетелями.

Он встал и посмотрел на детей, но стоял ко мне спиной.

— Ваша мать ясно дала мне понять, что любит меня так же сильно, как я и думал все эти годы. Она действительно уходила от меня, и я все еще испытываю сильные чувства по этому поводу, но это касается только нас двоих. У меня есть предложение примирить эти два чувства, и я напечатал его в письме, чтобы она могла просмотреть его наедине или со мной.

Он повернулся ко мне и протянул запечатанный манильский конверт с надписью: "открой только тогда, когда действительно этого захочешь".

Когда он снова повернулся к детям, и я не заметила, как он сунул руку в карман.

— Я долго и упорно думал об этом. Она застала меня врасплох, когда сказала, что скучает по мне и хочет любой части моей жизни, любой роли, которую я ей дам. Размышляя над этим, я заметил кое-что очевидное. Ответ лежал прямо на столе. Ее место все еще было занято.

Такой мягкий, этот красивый мужчина. Он повернулся, опустился на колено и вынул руку из кармана. Его глубокие синие глаза заморозили меня, а затем его голос растопил меня, когда он заговорил. Ничто вроде "Ты выйдешь за меня замуж" или "Будь моей женой" не могло сравниться с совершенством его предложения.

— Пожалуйста, вернись домой.

•  •  •

Эпилог

Да, вокруг были объятия и слезы, и я чувствовала, что мир стал правильным. Мы веселились с детьми до самого рассвета и легли спать в полном изнеможении. Нет, в ту 

ночь у нас не было секса, и занятия любовью состояли только из пары сладких поцелуев на ночь и крепкого сна в объятиях друг друга. Мы знали, что у нас будет время для секса позже, и поверьте мне, мы наверстали упущенное время, а потом еще немного. Я думаю, что разлука наверное делает сердце более любящим. Мы поженились тихим вечером в среду в нашей Церкви и только дети были свидетелями, но это произошло только после того, как я подписала брачный контракт, который содержался в конверте, который Том дал мне, когда делал мне предложение. Он гласил:

Я согласна, что люблю Тома Карнса всем сердцем, и если когда-нибудь обнаружат, что я нарушаю свои вторые брачные обеты с ним, я отказываюсь от всех прав на собственность, достоинство и волосы на теле. Таким образом, я буду вынуждена покинуть свой дом голой, с обритой головой и телом на лужайку перед домом и ничего не унося с собой. Я также соглашаюсь выставить себя на посмешище в процессе ухода, прыгая на одной ноге, попеременно распевая детские стишки и крича, как курица. Перед моим отъездом я соглашаюсь предупредить средства массовой информации и организовать освещение этого события. Я понимаю, что ничего этого никогда не случится, поэтому охотно соглашаюсь, прекрасно понимая ценность фразы "Пока смерть не разлучит нас".

На мне было белое платье. Не символ девственности или чистоты, а символом того, чтобы начать все с чистого листа.

На нем был новый костюм. Я знаю, что вы слышали это, но — Эй, этот человек может носить костюм.

Я хихикнула над брачным контрактом. Этот человек может рассказать анекдот.

Я расписалась.

— Обещаешь ли ты?

— Обещаю.

— Обещаешь ли ты?

— Обещаю.

Мы поцеловались.

Я расскажу тебе о своем медовом месяце...

Если подумать, то нет, не буду. Ты должен был это видеть.