Буква А. Часть 2

Нет, Нет, конечно, Нет! Все было совсем не так!

Это была хорошая фантазия, но так не могло случиться. Весь город узнает, что Гарри—отец моих детей, и я потеряю их при разводе, к тому же им будет невыносимо быть известными как бастарды Мари.

Нет, я должен был действовать более тонко. И я это сделал.

•  •  •

Во-первых, я несколько раз навещал знакомого адвоката по бракоразводным делам и работал с ним, чтобы подготовить некоторые документы на тот случай, когда они мне понадобятся.

Затем я создал именно тот файл Powerpoint, который только что описал, но я не стал ждать до вечера ужина Мари, чтобы воспроизвести его. Вместо этого я установил его и приготовил для Мари вечером за четыре недели до ужина.

Вечером, когда дети легли спать, я позвал Мари.  — Дорогая, я хочу, чтобы ты пришла и посмотрела черновик файла Powerpoint, который я сделал для твоего выступления в следующем месяце.

— Неужели это не может подождать, Билл?  — сердито спросила она.  — Сегодня я смертельно устала.

— Нет, милая,  — твердо сказала я.  — Мне нужно посмотреть, какие изменения требуются, чтобы у меня было время их внести. Пожалуйста, помни, что я делаю все это для тебя в свое свободное время.

Это привело ее в кабинет, где я усадил ее перед компьютером. "Просто нажми букву А, когда будешь готова, и файл запустится сам по себе",  — сказал я, улыбаясь про себя.

Я внимательно наблюдал за ней. Поначалу все шло хорошо, и она отрабатывала свои замечания на первых нескольких Ключевых слайдах Общества. Потом она задохнулась, и ее лицо побледнело, когда она увидела неподвижные изображения того, как они с Гарри трахаются. Она повернулась ко мне, широко открыв рот, но не издала ни звука. Я просто смотрел на нее, ничего не выражая.

Потом пошли видеоклипы: Гарри трахает ее задницу, они говорят о том, как он был отцом ее детей и держал меня в неведении, и еще больше сцен траха. К этому времени Мари отчаянно пыталась остановить файл, но я его заблокировал.

Затем экран погас—все это заняло около двух минут. Мари сидела, обмякнув в кресле, опустив голову. Она не могла заставить себя посмотреть на меня. Я спокойно наслаждался каждым мгновением ее страданий.

Наконец она заговорила, подняв голову, чтобы посмотреть на меня. За пять минут она постарела на двадцать лет.  — Билл, я... Я не...

— О, Билл, мне так жаль!  — Она начала плакать.  — Мне очень жаль... сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— Простить тебя?  — холодно спросил я.  — За что? Ну что ж, давай посмотрим. За то, что у тебя был роман с Гарри Дорнером, который, кажется, продолжался последние шесть лет, что мы женаты? За то, что позволяла ему трахать тебя в задницу и кончать в рот, наслаждения, в которых ты всегда отказывала мне? За то, что родила ему двоих детей и позволила мне думать, что они мои? За то, что смеялась надо мной и презрительно отзывалась обо мне за моей 

спиной? За то, что отказала мне в сексе по настоянию Гарри? Ты хочешь, чтобы я простил тебя за это?

Теперь она всхлипывала еще сильнее.  — Билл, я его не люблю! Ты человек, которого я люблю, человек, которого я всегда любила!

Мой гнев был холодным, сдержанным. Я ничего не сказал, но подумал:  — Нет, Мари, это чушь собачья. Ты любишь нашу совместную жизнь, тебе нравится, как я все делаю для тебя, как забочусь о детях, но ты не любишь меня. Ни одна женщина не может любить мужа и вести себя за его спиной так, как ты.

Я откинулся на спинку стула и дал ей выплакаться. Мне было очень приятно видеть это, и я не произнес ни слова в течение двадцати минут, которые потребовались ей, чтобы выплакаться.

Наконец она несколько раз всхлипнула. Она вытерла лицо руками и посмотрела на меня.  — Что ты собираешься делать, Билл? Ты собираешься развестись со мной?

— Нет, Мари, я этого не сделаю,  — солгал я.  — Я слишком забочусь о Кэти и Брайане, даже если они чужие дети. Я позволил этим словам повиснуть в воздухе на мгновение, затем продолжил.

— Но здесь все будет совсем по-другому, можешь не сомневаться. Начнем прямо сейчас. Позвони этому засранцу Гарри и скажи, чтобы он был здесь через пятнадцать минут.

Она в ужасе посмотрела на меня.  — Но.... Я не могу этого сделать! Он дома, с женой и детьми! Он не придет!

— Я улыбнулся.  — Говори все, что тебе нужно, но позови его сюда. Ты можешь передать ему от меня, что если он не появится здесь через пятнадцать минут, то завтра его брак будет расторгнут.

Она посмотрела на меня, возможно, испугавшись холода на моем лице. Затем, не сказав больше ни слова, она пошла на кухню и позвала своего любовника.

Когда появился Гарри, он одарил меня мягкой, неискренней улыбкой, которую я ожидал. Должно быть, Мари рассказала ему о случившемся, и он выглядел взволнованным и встревоженным.

— Проходи в кабинет и садись, Гарри. И ты тоже, Мари. Нам нужно кое о чем поговорить.

Как только мы сели, я начал:  — Ладно, Гарри, вот в чем дело. Ты уже очень давно трахаешь Мари и выставляешь меня дураком. Теперь все кончено. Все изменилось, и тебе пора заплатить за это.

Он начал было отвечать, но я оборвал его. "Сидеть—смотреть и слушать." Я прокрутила файл Powerpoint и с удовольствием увидел, как он ахнул от ужаса при виде того, что в нем содержалось. Когда файл остановился, наступила долгая, удивительная тишина. Думаю, мне это понравилось больше, чем им!

— Теперь ты сделаешь то, что я тебе скажу,  — именно то, что я тебе скажу,  — или твой счастливый брак с Каролиной внезапно и публично закончится. Понял? Не говори ни слова—просто кивни головой.

Он неохотно кивнул, вид у него был сердитый.

— Хорошо. А теперь слушай меня и держи рот на замке. У меня есть ряд документов, которые ты должен подписать. Я буду передавать их 

тебе по одному. Возможно, ты захочешь, чтобы твой адвокат посмотрел их, поэтому я даю тебе 48 часов, чтобы вернуть их мне, подписав, или Кэролайн будет приглашена на небольшой видеопросмотр.

— В первом, в основном, говорится, что ты признаешь себя биологическим отцом Кэти и Брайана, и что согласен платить за них алименты до тех пор, пока им не исполнится 21 год, плюс единовременная выплата за колледж. Суммы указаны прямо здесь: по 10 000 долларов на каждого ребенка в год, плюс по 100 000 долларов на каждого осенью первого года обучения в колледже. Деньги будут перечислены в трастовый фонд, единственным попечителем которого я являюсь, и я уполномочен использовать их по своему усмотрению для нужд двух детей.

Гарри в ярости вскочил со стула.  — Послушай, Билл, это же полный абсурд! У меня нет никаких намерений...

Я толкнул его обратно в кресло.  — Заткнись на хрен, Гарри. У тебя есть деньги, и мы оба это прекрасно знаем. Это больше не твое шоу. Он мой, и у тебя нет выбора. А теперь ЗАТКНИСЬ, пока я не скажу, что ты можешь говорить.

Я увидел, что Мари смотрит на меня через всю комнату с каким-то ужасом на лице. Это была та сторона ее любящего мужа, которую она не видела раньше!

— Второй документ дает мне ваше разрешение на усыновление двух детей. Вам с Мари придется подписать его—я попрошу ее сделать это после того, как ты вернешь его мне.

— Это третье заявление, в котором ты навсегда отказываешься от своих родительских прав на Кэти и Брайана и клянешься никогда никому не разглашать, что ты их биологический отец.

— И последнее-это личное признание в том, что ты сексуально домогался моей жены на рабочем месте, принуждая ее к роману с тобой.

— Что?! Гарри снова вскочил.  — Это полная ложь—она хотела этого так же сильно, как и я!

— Садись, Гарри,  — мрачно сказал я. Может быть, и так, но Мари все равно подпишет жалобу на сексуальные домогательства против тебя — это одно из моих условий не разводиться с ней. Это ясно, Мари?  — спросил я, поворачиваясь к ней.

Мари с испуганным видом переводила взгляд с меня на Гарри. Она ничего не ответила.

— Позвольте мне объяснить,  — сказал я им обоим.  — Я не собираюсь ничего делать ни с одним из этих документов. Но это моя страховка, Гарри, на случай, если ты когда-нибудь подумаешь о том, чтобы отказаться от своих финансовых обязательств перед двумя детьми — твоими двумя детьми. Или на тот случай, если тебе вдруг придет в голову, что ты хотели бы, чтобы кто-то другой знал, кто их биологический отец.

Я протянул Мари жалобу на сексуальные домогательства, составленную моим адвокатом. "Подпиши, Мари".

Все еще выглядя испуганной, она, молча, взяла ручку из моей руки и подписала жалобу внизу.

— А теперь, Гарри, мы почти закончили с твоей частью сегодняшнего заседания. Я ожидаю, что эти документы, подписанные, вернутся в мои руки в течение 

48 часов. Ты можешь принести их сюда, в дом.

— И если тебе когда-нибудь придет в голову какая-нибудь темная, безумная идея, например, убить меня, уверяю, что несколько копий твоих компрометирующих записей и любовных записок к Мари находятся в надежном месте, и несколько человек получили инструкции, чтобы они обязательно всплыли на свет, если со мной что-нибудь случится.

— Есть вопросы?  — заключил я, презрительно глядя на него.

Он медленно встал, выглядя сердитым и расстроенным.  — Ты настоящий сукин сын, Билл, ты это знаешь? Он направился к двери, даже не взглянув на Мари.

—О, еще нет, Гарри, мы еще не закончили. Он повернулся ко мне.

— Ты уже шесть лет унижаешь меня с моей женой. Сначала я думал, что выбью из тебя все дерьмо за шесть минут—по одной минуте за каждый год. Но я понял, что, вероятно, убью тебя к концу этого времени. Так что я собираюсь сделать это за 60 секунд — всего за 10 секунд в год.

— Просто немного боли после всего этого веселья, ты, подлая пизда!

Гарри уставился на меня, не в силах поверить, что я говорю серьезно. Он был на несколько лет моложе меня, а также на 2 дюйма выше и, вероятно, на 25 фунтов тяжелее. С другой стороны, он и близко не был так зол, как я.

— Мари, выйди из комнаты,  — рявкнул я.  — Закрой за собой дверь.

— Нет, Билл, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого!

Не говоря больше ни слова, я схватил ее за руку, втолкнул в дверь и закрыл ее. Затем я повернулся к Гарри.

— Не стесняйся защищаться, Гарри, если можешь.  — Когда я подошел к нему, он вытянул руки перед собой в оборонительной позе, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Я быстро ударил его правой и левой в живот, под мышками, и он скорчился от боли. Я начал работать над ним, нанося серию ударов по телу—не было смысла причинять ему боль руками больше, чем нужно. Он слабо попытался оттолкнуть меня, но сочетание страха и боли оставило его без особого шанса.

Не сводя глаз с часов над моим столом, мы ведь не хотим пропустить время, не так ли? Я, наслаждался ощущением своих кулаков в его животе. Он задыхался, согнувшись, пытаясь только отодвинуться от меня.

Когда оставалось всего 10 секунд, я вдруг остановился и отступил на шаг. Он попытался выпрямиться, думая, что я закончил, и я нанес ему два быстрых удара прямо в нос, а затем мощный удар правой рукой чуть ниже левого глаза. Он упал на пол, завывая от боли, и перекатился на колени.

Я подошел к двери и впустил Мари, выглядевшую еще более испуганной, чем раньше. Я велел ей принести Гарри мокрую тряпку.

Через десять минут я вытолкал его за дверь. Он все еще держал тряпку на кровоточащем лице и говорил: "Как, черт возьми, я объясню это Кэролайн?"

— Это не моя проблема, Гарри. Удачной тебе ночи!

Взяв Мари за руку, я отвел ее 

обратно в кабинет и усадил. Я никогда раньше не видел ее такой — она дрожала от ужаса.

— Все в порядке, Мари, я никогда не ударю тебя. Тебе не нужно бояться.

— Боже, Билл, что на тебя нашло? Как ты мог так поступить с Гарри?

Я посмотрел на нее с некоторым удивлением.  — Ты действительно не понимаешь, Мари? Неужели ты не понимаешь, что то, что он сделал с тобой—то, что он сделал со мной,  — порочно и неправильно?

Она покраснела.  — Да, да, конечно. Это просто... ну, ты так злишься, будто сошел с ума!

Мне нечего было на это ответить, поэтому я с минуту молчал.

— Мари, я же сказал, что не разведусь с тобой. Но наш брак, черт возьми, не будет продолжаться так, как раньше. Отныне все будет совсем по-другому. Ты меня понимаешь?

— Конечно, Билл. Я сделаю все, чтобы компенсировать то, что у меня есть... что я с тобой сделала,  — Она умоляюще посмотрела на меня.

— Хорошо,  — сказал я.  — Давай начнем с пары условий. Ты найдешь новую работу в течение двух недель — я больше не позволю тебе видеть Гарри каждый день на работе.

— Надеюсь, это должно быть очевидно, но ты больше никогда не будешь иметь никаких личных контактов с Гарри. Ни прикосновений, ни поцелуев, ни траха, ни телефонных звонков, ни электронных писем, ничего.

— Следующее. Если наш брак будет продолжаться, то на совершенно иной основе. Я больше не желаю мириться с твоим плохим настроением, с твоей холодностью и безразличием. Я ожидаю, что ты будешь веселой, доброй и любящей женой.

— Каждый день своим поведением ты будешь показывать, что любишь меня и благодарна за то, что вышла за меня замуж.

— И всю эту дикую, необузданную сексуальность ты разделяла только с Гарри? Я ожидаю, что теперь ты поделишься ею со мной. Я с нетерпением жду встречи с тобой в сексуальном нижнем белье, которое я никогда не видел на тебе, в том, что спрятано в глубине твоего ящика.

Я многозначительно посмотрел на нее, и она со стыдом опустила глаза.

— И я ожидаю, что ты будешь готова, готова и нетерпелива, когда я захочу заняться сексом. Если ты действительно любишь меня, Мари, у тебя чертовски много потерянного времени, чтобы наверстать упущенное!

Она прошла через комнату и опустилась на колени у моих ног, крепко обхватив руками мои ноги и глядя на меня.  — Я люблю тебя, Билл, больше, чем могу выразить! И я покажу тебе, как сильно, обещаю!

Я посмотрел на нее—на ее бледное лицо, залитое слезами, на ее испуганные глаза. Где-то внутри меня остались остатки той любви и преданности, которые я испытывал к этой женщине, с которой так много делил. Но они были омрачены, сведены к ничтожеству моим гневом на ее эгоизм и лицемерие. Она заслужила все, что собиралась получить!

Я сделал вид, что немного смягчился.  — Послушай, Мари,  — сказал я более мягко.  — Через четыре недели состоится твой большой светский ужин. Давай воспользуемся 

этими неделями, чтобы начать все сначала, сделать из нашего брака что-то новое, может быть, даже лучшее.

— Если все пойдет хорошо, то ужин станет нашим шансом отпраздновать успех нашего нового начинания. Что скажешь?

Она кивнула мне, крепче обхватив мои ноги.  — Да, Билл, спасибо! Спасибо, что дал мне шанс! И я буду такой, какой ты хочешь меня видеть!"

Я притянул ее к себе, и она, плача, целовала мои губы и лицо снова и снова.

— А теперь дай мне десять минут, чтобы немного привести себя в порядок, а потом я начну заглаживать свою вину!  — сказала она, вставая и улыбаясь.

Она вышла из комнаты, а я откинулся на спинку стула, усмехаясь про себя. Смотреть, как Мари скручивается в крендель, пытаясь угодить мне в течение следующих четырех недель, будет очень весело!

Меня немного удивило, что она не заметила того, чего я не сделал,  — я ничего не спросил ее о романе, о том, как он начался и так далее. Наверное, весь вечер был для нее таким потрясением, что у нее не было времени подумать об этом. Но я, конечно, не спрашивал, потому что мне было просто наплевать. Я покончил с Мари — она просто еще не знала об этом.

Когда через несколько минут я вошел в спальню, кровать была убрана, свет приглушен, а Мари лежала на боку в невероятно откровенной красной ночной рубашке. Она почти не доходила до бедер, и сквозь передние панели я отчетливо видел ее красивую грудь и темный треугольник лобковых волос.

Она умылась, причесалась и поправила макияж. Она выглядела потрясающе, такая же красивая, как всегда. Она тоже выглядела очень взволнованной и я заметил, что на ночном столике стоит флакон смазки.

— Вот ты где!  — сказала она сексуальным голосом, но с легкой дрожью в голосе.  — Иди к маме! Она протянула ко мне руки, и я быстро стянул с себя одежду и обнял ее.

Мы начали целоваться; ее тело было горячим, и она извивалась, как змея. Было ли это подлинное возбуждение или чистая игра, я наслаждался этим. Я обнаружил, что вполне способен отбросить ярость и отвращение, которые испытывал к Мари, и погрузиться в удовольствие секса с ней. У нее было красивое тело, и ее нетерпение возбуждало, особенно после стольких лет безразличия.

Я перекатился на спину и позволил ей взять инициативу на себя, что она, казалось, была счастлива сделать. Она поднялась надо мной, положив свои груди мне на грудь и потирая их взад и вперед, ее соски затвердели. Мы продолжали целоваться, наши языки кружились во рту друг друга, и я скользнул руками вверх по ее бедрам и в ее киску—один спереди, другой сзади.

Когда мои руки встретились, она застонала мне в рот. Одной рукой я скользнул пальцем в ее влагалище, которое уже было влажным, а другой стал дразнить ее клитор. Стоны Мари усилились, и ее бедра начали двигаться кругами, побуждая меня продолжать поглаживать ее.

Я наслаждался тем, что 

мы делали, но мой член не привлекал никакого внимания, поэтому я решил попробовать подход Гарри: прямой и грубый. Оторвавшись от губ Мари, я сказал: "Почему бы тебе не пососать мой член сейчас?"

За последние шесть лет нашего брака такие слова с моей стороны заслужили бы гневный упрек и конец всем сексуальным играм на ночь. Теперь она улыбнулась мне и тут же соскользнула на край кровати, поставив колени на пол и потянувшись к моему члену.

Я имел сомнительное удовольствие видеть на видео, какой искусной соской может быть Мари, и теперь я был хозяином этих талантов, как мне казалось, впервые в жизни. Это может быть клише, но она относилась к моему члену как к леденцу. Она долго водила по нему языком от основания до кончика, затем поочередно брала головку в рот и восхитительно кружила вокруг нее языком. Когда я был близок к оргазму, она отступила и посвятила некоторое время моим яйцам, нежно облизывая и поглаживая их, а затем вернулась к моему члену.

Она доводила меня до исступления и, наконец, довела до взрывного оргазма, крепко держа рот на моем члене и глотая массу спермы, которую я выкачивал ей в рот. Лучший минет в моей жизни, без вопросов!

Я лег на спину и расслабился, чувствуя, как Мари скользнула обратно на кровать и прижалась ко мне. Я вздохнул и сказал: «Это было здорово, дорогая» — и она просияла мне. Мы отдохнули несколько минут, а потом она сказала:.. возьми мою... сегодня вечером сзади...

Я посмотрел на нее.  — Что, Мари? Ты можешь сказать "трахни меня в задницу" Гарри, но не мне?

Она густо покраснела, выглядя совершенно смущенной.  — Не знаю, Билл, я просто привыкла... говорить с ним непристойности. Извини. Наверное, я просто почувствовала... стеснение говорить так с тобой. Потом она взяла себя в руки.

— Детка, ты трахнешь меня в задницу? Я хочу чувствовать там твой большой и твердый член до самого основания.

Мне пришлось рассмеяться про себя, видя, как она изо всех сил пытается использовать грязные слова со мной, как она это делала с этим придурком Гарри.

— Да, детка,  — сказал я.  — Я с нетерпением жду, когда сегодня вечером получу твою задницу. Давай сделаем это.

На этот раз прелюдия была еще веселее, потому что ей потребовалось больше времени, чтобы подготовить меня. Она стянула с себя ночнушку и принялась тереть меня грудью, мурлыча, как кошка, поглаживая мои руки и ноги. Затем постепенно она спустилась к моему члену, сначала слегка стимулируя его своими волосами, затем мягко дыша на него и, наконец, приступив к серьезному сосанию.

Я наслаждался этим, не торопясь, чтобы она остановилась, и не делал никаких шагов, чтобы сократить удовольствие. Даже когда я был напряжен, я просто лежал и позволял ей продолжать. Наконец, Мари посмотрела на меня и сказала: "сейчас, милый. Я хочу, чтобы эта красивая штука была у меня в заднице!"

Она встала на колени, опустила голову и плечи на 

кровать и стала ждать меня. Я схватил флакон смазки и тщательно смазал ей задницу, потом ввел в ее задницу, один, а затем и два пальца, чтобы открыть ее, не торопясь. Затем я смазал свой член и крепко прижал его к ее анусу.

Учитывая всю эту чертовщину, которую она, по-видимому, получала от Гарри, я не ожидал особых трудностей—и не нашел ни одной. Мой член легко раскрыл ее, и я плавно скользнул внутрь, двигаясь очень медленно, чтобы насладиться ощущениями.

Мари сладострастно застонала, низким горлом, чистым звуком наслаждения.  — Ох, детка! Мне нравится, как ты чувствуешь себя внутри меня!

Несколько мгновений я стоял неподвижно, положив руки ей на бедра, позволяя ее теплу и напряжению возбудить меня еще больше. Затем я начал мягко толкаться, не торопясь, желая насладиться каждым моментом моего первого за многие годы анального секса с Мари.

В принципе, мне было наплевать на ее удовольствие, но она, похоже, наслаждалась так же, как и я. Она застонала и пробормотала, она выгнула спину, чтобы я вошел глубже, и она даже потянулась назад руками к моей заднице, чтобы притянуть меня крепче пару раз.

Кончив уже один раз, я смог продлить свое удовольствие на много минут. Я наращивал его постепенно, пока не начал быстро и жестко входить в нее, толкая так глубоко, как только мог в конце каждого удара, мои яйца стучали по ее киске. В самом конце я перегнулся через спину Мари и прижал ее запястья к кровати. Она не пыталась убежать, но меня возбуждало ощущение, что она прижата и полностью в моей власти.

Мои последние удары были безумными, дикими и возбужденными. И мой оргазм вырвался из меня, как бомба, затопив все мое тело ощущениями, когда я выстрелил своей спермой в ее кишечник. Не отпуская рук Мари, я рухнул на нее лицом вниз. Наверное, ей было трудно дышать, но в тот момент мне было все равно.

Когда она действительно начала задыхаться, Мари мягко скатила меня с себя. Я лежал на спине, все еще тяжело дыша и закрыв глаза. Через минуту я увидел, что она ушла в ванную и вернулась с теплой мочалкой, которой вытирала мой член.

Закончив, она положила полотенце обратно в ванную, выключила свет и прижалась ко мне под одеялом. Она нежно поцеловала меня в шею и сказала: Спи спокойно!

Засыпая удовлетворенным сном, я с нетерпением ждал, что в течение следующих четырех недель мне будет уделяться такое же внимание.

•  •  •

Я действительно наслаждался следующими неделями, когда Мари вложила всю свою энергию в "восстановление нашего брака". На следующее утро она разбудила меня веселой улыбкой и любовным поцелуем, спросив, не хочу ли я получить минет перед яичницей с беконом. Я пропустил минет мимо ушей, но наслаждался завтраком, с интересом наблюдая, как Мари делает больше, чем обычно, работы по подготовке детей к их дням.

В тот вечер я пришел домой, чтобы съесть необычную еду, рецепт которой Мари нашла в поваренной 

книге и решила попробовать приготовить. Кэти и Брайану, которые требовали хот-догов, макарон и сыра, это не понравилось, но мне понравилось. И Мари взяла на себя инициативу, чтобы дети купались и ложились спать вовремя, так что мы вдвоем могли наслаждаться нашим вечером.

Наша ночная возня в спальне была приятной вариацией предыдущей ночи. У Мари была другая сексуальная ночнушка, и мы наслаждались неторопливым сексом в позе 69, а затем жестким трахом в миссионерской позе, но ее энтузиазм, привязанность и энергия были точно такими же. Несмотря на свои тайные чувства, я не могла не заметить, что мы вели себя как два счастливых молодожена.

День за днем любовное внимание Мари не ослабевало. Она была веселой и услужливой по утрам и с детьми, и тигром в спальне. Появилось несколько новых сексуальных предметов нижнего белья, и они получили полное удовольствие. Было исследовано несколько новых позиций—я не знаю, нашла ли она их в Камасутре или что-то еще, но она предложила комбинации с нашими ногами во всех направлениях друг вокруг друга, и некоторые из них были великолепны!

Во всех отношениях моя жизнь стала похожа на счастливую фантазию. За исключением, конечно, того, что я больше ни на йоту не доверял своей жене, что под моей счастливой покорностью ее вниманию я был полон ярости и что я только притворялся, что разделяю ее любовные чувства (насколько я знал, она только притворялась).

Подписанные Гарри бумаги оказались в моем почтовом ящике в течение 48 часов, как я и требовал. Я быстро заставил Мари подписать согласие на усыновление и отнес его своему адвокату. На той же неделе он устроил частное слушание перед судьей (в котором я объяснил, почему подаю заявление об усыновлении детей, которые, по-видимому, были моими!), и через десять дней после этого законное усыновление было завершено. Потом мой адвокат занялся бумагами о разводе.

•  •  •

Однажды утром на работе меня неожиданно навестила Дениз Рейнольдс, коллега, с которой я время от времени делюсь проектами. В свои 28 лет она была на пять лет моложе меня, и это был настоящий нокаут. Я знал, что она разведена, и время от времени ее замечания мне, проходя через офис, казались немного кокетливыми, но я никогда не думал о ней много, кроме того, что она была почти первой в моем списке "женщин, с которыми я сплю в своих фантазиях".

Я ожидала, что визит Дениз будет связан с работой, но это было не так.

— Билл,  — сказала она,  — что в тебе изменилось в последнее время? Ты что, тренировался? Ты кажешься... Не знаю, помоложе, или в лучшей форме, или что-то в этом роде.

— Спасибо за комплимент, Дениз,  — сказала я с улыбкой. Затем, подумав: "какого черта", я ринулся дальше.  — На самом деле что-то совсем другое, но я не могу говорить об этом здесь. Может быть, мы сегодня вместе пообедаем?

— Звучит здорово,  — ответила она.

Мы пошли в салатный бар, затем взяли наши обеды 

за столик в парке и наслаждались солнцем, пока мы ели.  — Разница во мне, которую ты заметила, вероятно, заключается в том, что мой брак находится в ужасном состоянии.

Она выглядела озадаченной.  — И от этого ты выглядишь ЛУЧШЕ? Объясни, пожалуйста!

Я дал ей тщательно отредактированную версию истории.  — Пару недель назад я узнал, что моя жена трахается с парнем с работы. Это продолжается уже очень давно. Я дал ему несколько "нежных уроков" кулаками, чтобы он оставил ее в покое, и с тех пор она делает все возможное, чтобы загладить свою вину передо мной.

— Скажу тебе по секрету, Дениз: Мари думает, что сможет вернуть меня, но я уже решил, что через несколько недель меня с ней не будет. Я не могу жить с женщиной, которая так предала меня. А пока она обращается со мной как с королем и в спальне, и вне ее. Вот в чем разница, которую ты заметила сегодня.

Она оценивающе посмотрела на меня.  — Я впечатлена, что ты так хорошо справляешься. Когда я узнала, что мой бывший трахает кого-то другого, я почти развалилась на части. Прошло несколько месяцев, прежде чем ко мне вернулось душевное равновесие.

— Мне очень жаль,  — сказал я.  — Я не знал, что ты через это прошла только что.

Но на данный момент я взял свою ситуацию под контроль—она будет развиваться так, как я хочу, а не кто-то другой. Это помогает мне чувствовать себя намного лучше.

Снова сказав себе "какого черта", я добавил:  — Одна из приятных вещей в моей ситуации заключается в том, что, хотя я еще не официально холост, я знаю, что скоро буду. Так что мне не приходится сдерживаться, чтобы не выразить свое восхищение очень милой дамой, сидящей сегодня со мной в парке. И я смотрел на нее, улыбаясь.

Она слегка покраснела и отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня.

— Господи, Билл, ты умудрился поставить меня в неловкое положение — я не думала, что это так просто.

— Прости, Дениз, но ты такая красивая и такая веселая. Меня влекло к тебе с тех пор, как мы познакомились, просто до сих пор говорить об этом было запрещено.

— Есть ли шанс, что ты поужинаешь со мной в субботу? Я знаю одно милое итальянское местечко с видом на реку.

Она посмотрела на меня очень серьезно.  — Билл, ты мне тоже нравишься, и с тобой всегда было легко. Могу ли я тебе доверять? Твой брак действительно закончился? Или это обычная чушь, чтобы залезть мне в штаны? Прости меня, но я видела эту сцену раньше.

—Дениз, я всегда был с тобой откровенен, и, как ты знаешь, я никогда не приставал к тебе раньше. Я расстаюсь с Мари примерно через две недели и в тот же день подам документы на развод. Назад пути нет. Но я пойму, если ты захочешь меня оттолкнуть — я просто буду немного разочарован!

— Она улыбнулась.  — Нет, Билл. Теперь, когда ты сделали мне 

предложение, я готова его принять, пока ты не передумал! Она пристально посмотрела на меня, и я, немного поколебавшись, наклонился вперед, и мы поцеловались, легко и нежно. Это не был горячий сексуальный поцелуй, но он казался чудесным обещанием. Когда все закончилось, я улыбнулся ей, как счастливый ребенок.

Когда я сказал жене, что у меня свидание в субботу вечером, это, конечно, пробудило во мне ублюдка. Я ясно дал понять, что буду гулять с другой женщиной, и что я ожидаю, что она останется дома с детьми.

— Билл! Мари была потрясена и, казалось, готова была расплакаться.  — Но.... но я так старалась... придумай что-нибудь, чтобы спасти наш брак. Как ты можешь видеть кого-то другого?

— Все очень просто, Мари. Ты не только "видела кого-то другого", но и трахалась с ним за моей спиной целых шесть лет. В последнее время ты вела себя потрясающе, и я чувствую себя намного лучше, но это не значит, что ты заслужила мою полную преданность. Кажется довольно очевидным, что мне придется трахаться с кем-то еще довольно долго, прежде чем мы с тобой будем квиты!

Она начала немного плакать.  — Ты будешь... спать с ней?

— Нет, но могу. И это как раз то, с чем тебе придется смириться. Если это заставляет вас чувствовать себя ужасно, что ж, это поможет тебе понять, что ты заставила меня чувствовать.

И на этом я закончил разговор, выйдя из комнаты.

Мои первые свидания с Дениз были восхитительными, но осторожными. Мы не торопились, оба, возможно, чувствовали, что испытываем друг к другу нечто большее, чем просто сексуальное влечение. Мы болтали и смеялись, жаловались на своих коллег, рассказывали истории о взрослении и просто узнавали друг друга. Это было удобно, легко. Это даже иногда напоминало мне о моих первых днях с Мари — эта мысль опечалила меня, но я отогнал ее.

После нашего третьего ужина, когда я открывал дверцу машины Дениз у ее квартиры, она тихо спросила: «Ты не хочешь зайти? »

Мы оба знали, что это значит, и я мгновенно возбудился. Когда мы вошли внутрь, она тут же оказалась в моих объятиях, и мы целовались и обнимались, как два подростка.

Она немного отстранилась от меня и серьезно сказала: "Я действительно хочу этого, Билл, но я очень нервничаю. Прошло много времени. Прошу... будь со мной помягче и не торопись".

— Конечно,  — сказал я с улыбкой, нежно поднимая ее на руки.  — В какой стороне твоя спальня?

Секс с Дениз был потрясающим, но совершенно не похожим на энергичный трах и сосание, которые я имел с Мари в последнее время. Она была очень возбуждена, но немного застенчива. Сначала она была довольно пассивной, позволяя мне гладить и ласкать ее грудь и тело.

Но она была так великолепна, что я наслаждался каждой ее частичкой. Когда я, наконец, скользнул одной рукой в ее влагалище, оно было очень влажным, и она застонала, когда я осторожно потрогал ее.

Я дразнил ее губами на ее 

сосках и рукой в ее киске в течение долгого времени, только очень постепенно увеличивая интенсивность. Это возбуждало меня как сумасшедшее, когда ее дыхание участилось до коротких вздохов, и я продолжал трогать и лизать, доводя ее до того, что звучало как очень приятный оргазм. Она вздрогнула и вскрикнула, прежде чем расслабиться на кровати и притянуть меня в свои объятия.

— Ух ты, Билл! Я действительно нервничала, и ты тоже... просто идеально. Боже, как хорошо!

Не говоря больше ни слова, я скользнул на нее сверху, тщательно прицелился и вошел в нее как можно медленнее. Мы оба вздохнули, наслаждаясь каждым миллиметром проникновения.

Наш первый секс был расслабленным, мягким, нежным—это было бесконечно более любящим, чем спортивный секс, который я имел с Мари. На самом деле это было похоже на то, как два человека, которые заботятся друг о друге, радуют друг друга.

Когда мы закончили, Дениз несколько раз поцеловала меня и спросила, могу ли я остаться на ночь. Я с радостью согласился, и мы заснули в объятиях друг друга.

На следующее утро она снова немного смутилась, и мы не стали заниматься любовью, но попрощались с искренней нежностью и несколько раз нежно поцеловались.

До моей большой брачной ночи с Мари оставалось всего несколько дней. Я не раскрыл Дениз своих планов, но сказал ей, что очень скоро официально разведусь и буду на пути к разводу.

Когда я вошел в дверь около 9.30 утра в ту субботу, Мари тихо плакала за кухонным столом. Было очевидно, как я провел предыдущую ночь.

Притворяясь, что сочувствую ей больше, чем чувствую, я нежно обнял ее.  — Прости, Мари, я знаю, что ты чувствуешь, поверь.

— Боже, Билл, это просто ужасно! Сама мысль о тебе в постели другой женщины разрывает меня на части! Я была такой эгоисткой все эти годы — как я могла не думать о тебе и о том, как моя... роман заставит тебя чувствовать?

Она посмотрела на меня и сказала: "Спасибо, спасибо, что дал мне еще один шанс!"

•  •  •

Великая ночь Мари, как и моя, быстро приближалась. В какой — то степени я почти сожалела об этом. Последние четыре недели с Мари, включая очень возбуждающий секс, были очень веселыми, и я буду скучать по ним.

Но дело было в том, что ничто из того, что она сделала, даже не начало охлаждать мое возмущение и гнев. Ее полное предательство выходило далеко за рамки того, что она могла сделать, чтобы загладить свою вину. Когда я заглянул в свое сердце, в нем остался лишь крохотный наперсток любви к ней и лишь крохотная капелька сочувствия к тому, что с ней должно было случиться.

Работая с ней над презентацией Powerpoint для ее выступления, я также тайно подготовил свою собственную версию — не совсем ту, которую она видела, поскольку мне нужно было скрыть личность Гарри и тот факт, что он был отцом детей.

Но общий подход был один и тот же: сначала серия фотографий минетов,  

ебли в жопу и киску (без показа лица Гарри), а затем несколько чудесных видео.

Первый клип показал, как Мари делает стриптиз для своего любовника, а затем падает на колени в ответ на его команду и начинает энергичный минет. Затем последовал клип, на котором Мари хрюкала, оседлав член своего парня.

Затем я вставил фрагмент тщательно отредактированного разговора между обнаженной Мари и ее невидимым любовником: "Пока я продолжаю время от времени давать ему маленькую киску, он никогда ничего не заподозрит." И он ответил: "а не слишком ли много киски, малышка—твоя пизда принадлежит мне". И он наклонился и просунул пальцы грубо в ее влагалище.

В последнем клипе неизвестный мужчина деловито засовывал Мари член в задницу, в то время как мы слышали, как она стонет: "Трахни меня, ублюдок, давай, трахни мою задницу!"

Я настроил ноутбук так, чтобы презентация Мари воспроизводилась каждый раз, когда она им пользовалась. Но, нажав комбинацию клавиш (включая, конечно, "А") Я мог бы заблокировать ее презентацию и заменить ее своим собственным специальным файлом.

И в дни, предшествовавшие обеду, и в тот вечер Мари со страхом спросила меня, не удалил ли я тот "ужасный файл", который играл для нее четыре недели назад. Каждый раз, с любящей улыбкой, я уверял ее, что он исчез — и я шел к ноутбуку и показывал ей, что ее презентация была там и будет воспроизводиться одним нажатием кнопки.

Последние несколько дней дома было особенно сладко. Мари начинала чувствовать себя более уверенной в том, что она снова завоевывает меня, и ее любящее внимание казалось всё более спокойным и каким-то образом менее отчаянным. В то же время боль, которую она почувствовала, когда я провел всю ночь с Дениз, заставила ее подняться еще выше в нашей постели. Она трахала и сосала меня до полусмерти, и мне даже пришлось отказать ей раз или два. Зная, что все это вот-вот закончится, я наслаждался каждым мгновением.

Когда наступила великая ночь, мы были там рано — я во взятом напрокат смокинге, Мари выглядела гламурно в черном вечернем платье на тонких бретельках, открывавшем ее шею и плечи. Мы дважды прогнали ее презентацию в Powerpoint, так что она была уверена, что все в порядке.

Когда она наклонилась, чтобы положить свою сумочку под подиум, я быстро ввел комбинацию клавиш, заканчивающихся на "А". Всё было на месте.

И все прошло именно так, как я и предполагал. Мы хорошо поужинали, дружески болтая с нашими друзьями за столом. Последовало несколько скучных приветствий, затем уходящий Президент тепло представил Мари, и она нервно вышла на трибуну под звуки всеобщих аплодисментов.

По моим часам ее волнение и счастье длились ровно 54 секунды. Именно столько времени прошло между началом файла Powerpoint и тем моментом, когда ее аудитория начала видеть неподвижные фотографии ее обнаженного тела с анонимным членом, торчащим в его различных отверстиях.

Мари не замерла и не опрокинула стакан с водой. Но она повернулась и уставилась на 

меня с ужасом и недоверием в глазах, прежде чем отчаянно попыталась остановить воспроизведение файла. Разумеется, ей это не удалось.

Когда начались видеоклипы и их звук заполнил комнату, она просто стояла, ссутулившись, покраснев как свекла, глядя в пол. И она не сделала ни малейшего движения, когда удивление публики сменилось возмущением, смешанным со смехом, и никак не отреагировала на непристойные выкрики, посланные ей кем-то из удаляющейся толпы.

Через несколько минут мы остались одни. Я сидел, спокойно глядя на нее со своего места за столом. Наконец она заговорила — вопрос из моей фантазии.

— Билл... как ты мог так поступить со мной? Я думала, ты меня любишь!

— Да, Мари — ответил я ей.  — За последние несколько недель я любил тебя точно так же, как ты любила меня за шесть лет до этого.

Я подошел к трибуне и вложил ей в руку несколько сложенных листов бумаги. "Я развожусь с тобой. Считай, что тебя обслужили. Если ты останешься в городе, то получишь совместную опеку над Кэти и Брайаном, в противном случае я буду бороться с тобой за полную опеку, и ты знаешь, что я выиграю".

Уже почти дойдя до двери, я услышал, как она вскрикнула от гнева и боли: "Но ты же сказал, что не разведешься со мной!  — Ты сказал... мы могли бы попытаться разобраться!"

Я обернулся и посмотрел на нее.  — Да, Мари, это я. Наверное, после всех этих лет, когда ты лгала мне, я сам солгал.