Проделки купидона. Часть 1

Циррус.

Суматоха, паника, впрочем, как и каждый год на протяжении многих столетий. Вот что происходит, когда ты пытаешься свести каждого Купидона во всем мире в один амфитеатр, даже такой же большой, как на Олимпе.

Во-первых, нас много, во-вторых, у нас есть крылья. Гигантские белые крылья с перьями, которые невероятно забавны, когда ты паришь в воздухе, но очень громоздки, когда ты должны втиснуться плечом к плечу в ряды, которые не могут вместить даже кентавра. Лук и колчан со стрелами.

Сегодня 13 февраля, и завтра самое большое событие в нашей жизни. Месяцы упорных занятий и годы тренировок — все это для участия в соревновании. Волнение в воздухе ощутимо. День святого Валентина.

Яркий свет вспыхивает на возвышении перед нами, и из воздуха выходит Венера. Мое сердце замирает при виде идеальной красоты. Мой пульс учащается, и я слышу восторженные вздохи со всех сторон. Наши тела приходят в волнение. Крылья раскрываются. Все балансируют на своих местах.

— Добро пожаловать, мои милые,  — говорит Венера, и ее голос звучит как поцелуй в мое ухо.  — Завтра важный день.

Все неудобства тесноты амфитеатра улетучиваются, и остается только я и она, Богиня любви и красоты. Я пью при виде ее, этих блестящих, сияющих глаз и тонкого носа. Сладострастная грудь, спелая от нектара. Долина смертных и бессмертных удовольствий, вход в которую скрыт лесом.

— День святого Валентина,  — говорит Венера, я дрожу от грубого эротизма, с которым она произносит это слово.  — День, когда мы вспоминаем моего первого любовника-купидона.

Конечно, все знают эту историю. Я слышал это миллион раз, сначала только тихим шепотом поздно ночью из хихикающих ртов, но потом, когда начались занятия, наши инструкторы рассказывали ее нам практически каждый день. Конечно, это то, для чего мы тренируемся.

Стать новым возлюбленным Венеры на целый год. Валентин был первым, особенно смелым и очаровательным купидоном, который влюбился в Венеру и пообещал показать ей, что купидоны были лучшими сексуальными партнерами во всем пантеоне.

Короче говоря, потому что, откровенно говоря, мне надоело пересказывать одну и ту же историю снова и снова, они вздрогнули. Венере, должно быть, понравилось то, что она испытала, потому что после того, как мистер Валентин обратился к звездам, она стала принимать больше любовников-купидонов.

Купидон-победитель, станет ее любовником на целый год. Предполагается, что это будет незабываемый. К сожалению для остальных, это тоже неописуемый опыт. Один из моих учителей имел такую честь, и каждый раз, когда Октавий начинал даже думать о времени, проведенном с Богиней, его глаза застывали, и она начинал пускать слюни.

Прошло пятьдесят лет упорных тренировок, пока мы не стали взрослыми и не можем принимать участие в ежегодных праздниках. Это мой второй раз, и на этот раз я настроен на победу. Как и любой другой купидон. Я и так сказал очень много о нас.

— ... но только один из вас добьется успеха,  — заканчивает Венера.

Я моргаю. Мечтая о ее божественном теле, я, должно быть, пропустил большую часть речи. Очередной 

раз.

— Иди. Лети. Наполни мир новой любовью,  — кричит она.  — Чистая любовь. Прекрасная любовь.

Купидоны вокруг меня вскакивают на ноги и распахивают крылья. Места для взлета не хватает, меня со всех сторон толкают потные тела. Мы должны ждать, пока те, кто на краю, полетят первыми, но все нетерпеливы.

В воздух поднимаются десятки тысяч амуров. К тому времени, когда я расправляю крылья и наконец чувствую, как чистый воздух снова струится по моим волосам. Я оборачиваюсь в воздухе еще раз, чтобы еще раз взглянуть на Венеру, но пьедестал уже пуст.

Единственный способ увидеть ее снова до того, как пройдет еще год,  — это если я выиграю. Я вздыхаю и машу крыльями, чтобы ускориться. Для меня это долгий путь в Америку.

Солнце висит прямо над горизонтом, в миле ниже меня находится торговый центр Сентервиля. Я вижу сотни людей. Семьи, друзья, пары. Более чем несколько влюбленных — я чувствую самых сильных, которые жаждут провести День святого Валентина в объятиях друг друга.

— Подожди, Циррус!  — кричит позади меня Максимус.

Я замедляюсь. Я бы не назвал другом Максимуса, но, тем не менее, мы проводим много времени вместе. Он — один из тех купидонов, работающих в том же регионе. Он постарше, лучше и сильнее. И он не тот кого я бы хотел видеть не на моей плохой стороне, как бы сильно он раздражал меня.

— У тебя есть уже кто-нибудь?  — спрашивает он.

— Я тебе ничего не скажу,  — говорю я, потому что у меня еще точно никого нет.

Я потратил недели, пытаясь найти идеальную пару, которую можно было бы объединить. То грандиозное, что могло привлечь внимание Венеры. Свести двух врагов вместе, как семьи Ромео и Джульетта, или развязать одну из великих войн, как Елена и Парис. Все мы знаем знаменитых людей, которые заслужили год с Венерой.

Вот только это Сентервиль, крошечный город с населением в двадцать тысяч человек. Это ни Токио, ни Нью-Йорк, ни Йоханнесбург.

— Я могу сказать, что у тебя ничего нет,  — кричит и смеется Максимус.

— Похоже, ты тоже понятия не имеешь и просто хочешь украсть мою. Опять.

В прошлом году я хвастался всем тем, что собираюсь выиграть свой первый год. Я нашел идеальных людей, двух женщин, которые были лучшими подругами в старшей школе. У обоих были парни, которые им не нравились, они происходили из очень консервативных семей, но они всегда чувствовали неоспоримое влечение друг к другу, о котором никогда не говорили. Потом школа закончилась, один из них переехал из Сентервилля.

На планирование ушли недели. Осторожно манипулируя Эми, чтобы ощутить ностальгию. Уговаривает Синтию наконец расстаться с парнем, который ей изменяет. Увести их обоих в одно кафе в полдень 14 февраля.

А потом Максимус выпустил свою стрелу, пока я все еще ждал подходящего момента. Он утверждал, что просто проходил мимо случайно и почувствовал удивительную возможность. Действовал не задумываясь. Он извинялся снова и снова, но я знаю, что он делал это специально.

По крайней мере, он 

тоже не выиграл.

Я сказал, что мне очень жаль,  — нерешительно говорит Максимус.  — Тебе не следует беспокоиться о несчастном случае в этом году. Нет, если только ты не преследуешь одного из Невозможных.

— Невозможных?  — спрашиваю я.

— Да, знаешь. Это те люди, которых купидоны пытались объединить годами, но всегда терпят неудачу.

— Стрелы не подводят.

— Скажи это Невозможным,  — смеется Максимус.  — На самом деле один из них находится прямо здесь, в Сентервилле, поэтому я здесь. Я собираюсь наконец свести их вместе, и Венера должна выбрать меня. Прошло как минимум двести лет с тех пор, как кому-то удалось связать Невозможных.

— Ерунда.

— Не веришь мне? Посмотри сам.

Максимус ныряет в сторону торгового центра, прижав крылья к телу. Я расправляю крылья и начинаю стремительный спуск за ним. Незадолго до приземления на крышу Максимус разворачивается и медленно спускается на бетон.

— Вот,  — говорит он шепотом, хотя ни один человек нас не видит и не слышит.

Мне нужно несколько секунд, чтобы заметить двух людей, на которых он указывает в толпе. Мужчина и женщина идут бок о бок. Я обращаюсь к своим чувствам и сразу же могу сказать, что в них есть что-то другое. Они знают друг друга лучше, чем друзей, но не любовников. Он холост, а она не замужем. Между ними уже есть какая-то связь, достаточно, чтобы стрела сработала.

— Не похоже, что это невозможно,  — говорю я.

— Это потому, что ты только что закончил школу,  — говорит Максимус и надменно усмехается.  — Поверь мне, я видел, как в прошлом году полдюжины амуров пытались поразить их, и каждый из них промахнулся.

— Купидоны не могут промахнуться.

— Такой молодой и наивный,  — усмехается Максимус.  — Попробуй, если хочешь.

Что-то в его уверенности заставляет меня сомневаться.

— Ты сказал, что собирался. Я не хочу украсть твою цель, я не такой.

Максимус закатывает глаза.

— Поверь, я не волнуюсь. Я тренировался весь месяц, и я собираюсь следовать за ними весь день, чтобы получить возможность связать их. Нельзя просто вальсировать здесь неподготовленным, пустить стрелу и связать их. Есть причина, по которой они Невозможны, я даже не смог почувствовать отметку в их связи.

Невозможна, это твоя задница. Я почувствовал связь между ними двумя, ясную, как солнце. Даже сейчас отметина есть, хотя, должен признать, она очень слабая. Но это есть.

И если я чувствую это, а он не может, тогда, может быть, я также смогу связать их. Я могу соединить Невозможных, впервые за двести лет. Год с Венерой. Оооо... Эти чудесные ножки!

Не думая об этом, я поднимаю лук и достаю стрелу. Я натягиваю тетиву и закладываю стрелу. У меня болят мышцы, но мне нужно сосредоточиться, чтобы снова найти отметку. Такая маленькая, слабая цель на такой сильной связи. Это довольно странно.

Я стреляю, и стрела поет воздухе.

В Яблочко.

— Это было легко,  — говорю я самодовольно.

Максимус начинает смеяться. Я в замешательстве поворачиваюсь к нему. Он так сильно смеется, что у него на глазах слезы. Я понимаю что-то не 

так, но не знаю что.

— Причина...  — говорит он между хрипящим смехом,  — они... невозможны... потому что... потому что... потому что... Максимус перестаёт кашлять. Его лицо все красное, и он хлопает меня по плечу. "Потому что они мать и сын!"

Вот черт!

В панике я снова открываю рот. Связь между ними быстро растет, видоизменяясь во что-то гораздо большее и сильное. Теперь я вижу то, что упустил раньше. Да, они оба одиноки, но парень намного моложе. Ему чуть больше двадцати, и в нем все еще бушуют гормоны. Женщина намного старше. Примерно на девятнадцать лет старше, хотя и выглядит намного моложе.

— Не могу поверить, что ты это сделал,  — снова смеется Максимус, прежде чем расправить крылья.  — Увидимся позже, неудачник. У меня свидание с двумя парами тройняшек, которые идеально подходят друг другу.

Вот дерьмо, дерьмо!

Я смотрю на них двоих, на мать и сына, и чувствую, как их связь видоизменяется и растет.