Любопытство — порок. Часть 2

Утомлённый занятием любовью, я незаметно задремал, не успев додумать достаточно огорчающие мысли о том, что жену не привели к прежней сладости мои старания, что она промолчала об этом только для того, чтобы не начался неприятный для обоих разговор. Но проспал я совсем не долго — телефон требовательно засвиристел, разбудив, а Светлана, навалившись на меня сверху, и дотянувшись до трубки, так и осталась лежать поперёк меня, отвечая на звонок.

Позвонила Ирина, предупреждая нас о том, что они приедут через полтора часа. Что суетиться относительно тортика не нужно, они привезут с собой «Полёт» и бутылку ликёра. С нас — закуска, сухое, коньяк и лёд.

Светлана тут же побежала в ванную, на ходу прокричав, чтобы я, в большой комнате, убрал гладильную доску и пропылесосил ковёр.

К приезду друзей мы едва успели подготовиться, и все мои мысли вновь были заняты совсем другим, нежели нашей поездкой и её последствиями.

Напробовавшись коктейля, все четверо раскраснелись и пребывали в благостном состоянии. Ирина стала то и дело кокетливо поглядвать на меня со значением, приводя этим в неловкое положение и меня и Светлану.

Внезапно Ирина произнесла:

— Ну, как вы, пришли в себя? Надеюсь, постель вас примирила?

Светлана мгновенно покраснела и растерялась, и чтобы исправить свой ляп, Ирина затараторила:

— Я почему спросила-то, я несколько дней, после того, как не с мужем попробовала, снова к Вовкиному привыкала, а потом — всё нормально стало.

Жена друга особо не отличалась деликатностью, а потому, после её замечания и Володька испытал неловкость, и чтобы как-то выйти из ситуации, предложил мне пойти покурить.

Мы вышли во двор, благо живу на первом этаже. Присели на лавку, которую сосед с дочкой как раз освободили, направляясь домой.

— Сань, ты же знаешь, Ирке стоит выпить, и сразу начинает молотить языком!

— То есть, это полная фигня, что она сказала?

— Нет, всё так. Просто она это так, в лоб, шарахнула!

Он помолчал и продолжил разговор на другую тему, наиболее интересующую меня.

— Ты только не пугайся того, что после Витюни там, как в бездонной шахте! Несколько раз, и она под тебя подтянется, будет, как раньше, чуть свободней, и только. А Ирина, ты не обижайся на неё, она же очень переживает за вашу пару, и не хочет того, чтобы вы из-за этого разбежались. Знаешь, что она мне предложила! Говорит, что после такого сексмарафона Светке наверняка очень горько и страшно, и что она наверняка не смогла получить с тобой одним разрядки, и страдает от этого. Ну, и сказала мне, что разрешает помочь тебе, чтобы мы вдвоём добились того, чтобы Светлана кончила, тем более у нас и размером практически одинаковые, только формой отличаются. Ты как на это смотришь?

Высказанное другом предложение помощи в интимном было столь неожиданным, даже не предполагаемым мной, как возможный вариант, что я растерялся, не зная как реагировать на него. В штанах у меня, от такого предложения, началось шевеление, в голове, вновь всплыли горькие мысли о 

том, что Светлану только огорчила бесплодность моих потуг доставить ей удовольствие, и чисто физиологически всё верно. Но ведь это как-то аморально, если сознательно делить жену с другом в постели! Она же вполне может усомниться и в моей любви к ней, и том, что я не свихнулся на почве всяческих отклонений от традиционного секса между супругами. Но в том-то и проблема, что ей, по крайней мере пока, меня одного откровенно мало.

— Сань — отвлёк меня от размышлений друг — что у тебя было по «Истории КПСС», «Теории коммунизма»?

От такого вопроса я невольно рассмеялся.

— Это ты намекаешь на переход количества в качество?

Вовка тоже улыбнулся.

— Ну, ты посмотри сам: количество общения с ребятами изменило её представление о понятии того, что значит быть качественно удовлетворённой. Она на себе испытала, что может получать качественно более мощное и продолжительное наслаждение. При этом оно достижимо как от общения с качественно более крупным, это ночью испытала, так и от продолжительного с более мелкими, такими, как наши с тобой, это утром в бане, поняла. Согласен?

— Согласен — вздохнул я — всё так. А что, Витюня, в бане монашествовал?

— Вроде того. За ночь твоя из него все силы на это дело выкачала. Только вечером смог один разик, перед отъездом.

Я снова засмеялся, обрадовавшись тому, что не так страшен Витька, как я о нём думал.

— Слушай, Сань, ты только не психуй. Юрка, придурок, всё это устроил, решив утром повторить вечернюю развлекуху с мазью, а сам только пару раз смог. Если бы мой отец с дядькой не приехали без предупреждения, то вообще, не знаю, как бы мы твою успокоили! Каждый по паре раз, а там и она утихомирилась.

— То есть вы с ней вчетвером, восемь раз, так сказать, отобщались?

— Ну, да. Сань, тут такое дело, неловко говорить. Короче, ты только Ирке не говори, что знаешь, отец привёз брата с видеокамерой, чтобы для отца снять порнуху, как мы с Иркой трахаемся, а дядька стал снимать то, как с твоей в бане нарезаем круги, и после то, как она Витьке даёт, уже к вечеру.

— А ночью её снова отобщали?

— Ну, да, отец её уговорил, и они с дядькой.

— И ты?

— Один раз, и спёкся.

— А они?

— Тоже. Пару раз и всё.

— Шестнадцать — начал считать вслух я — плюс восемь, плюс два, плюс пять. Итого, за день и две ночи, это, это, за тридцать два часа, мою Светланку тридцать один раз! И как качество от такого количества можно переиграть?

— Вот, в самую точку. Я одному подругу, медичке, позвонил, объяснил всё, и она сказала, что если твоя будет получать разрядку, то можно погасить. Мы с тобой её поочерёдно столько, сколько ей будет надо. Суть в том, чтобы она достигла разрядки и не продолжать. Один раз кончила, и достаточно. Тогда она очень скоро приспособится и от меньшего числа получать разрядку, а там и 

тебя одного ей снова будет хватать, как раньше.

— Интересное решение!

Предложение друга меня и воодушевило и кольнуло ревностью одновременно. То, что жена будет отдаваться моему другу, уже не воспринималось мной как измена, или что-то подобное, но мне было крайне неприятно осознавать это. Хоть это и воспринималось мной необходимой для моей любимой медицинской процедурой, но открывать полный доступ к своей жене я, внутренне, решил не спешить. Если самому не получится, то, да, имеет смысл попробовать, возможно.

— Сань, ты как, готов попробовать?

— В целом, да, вопрос в том, как жена посмотрит на это.

Мы закурили ещё по одной сигарете. Похоже, Вовка проглотил мою отмазку.

— Ирка сейчас твоей объясняет то же самое, что и я тебе. Вот, покурим, вернёмся, и узнаем, как твоя.

Всё больше мне казалось, что Вовка лукавит, и ему хочется скорее потрахаться, при этом, вполне легально, со Светланой, чем действительно помочь. Похоже, что лапши он приготовил нам прилично.

Дома наши жёны уже нарезали и разложили по тарелочкам торт, разлили крепкий чёрный кофе по чашкам. Светлана сидела зардевшаяся, а Ирка улыбалась, довольная результатами беседы.

Торт мы уплетали под кофе и пустые фразы, а когда я пролил немного напитка на брюки, Светлана тут же потащила меня в ванную замыть пятно. принесла мне на смену джинсы, пока я стаскивал с себя брюки.

— Тебе Вовка предложил помочь?

— Да.

— И что ты думаешь?

— А как тебе со мной? Только честно.

— Только не обижайся, пока я раззадорилась, а ты уже всё.

— И что, ты сама, хочешь, чтобы Вовка помог?

— А ты не обидишься? Не сердись, мне и так жутко стыдно!

— Я не сержусь. Просто, хочу понять, тебе это действительно нужно?

Жена, совсем застыдившись, обняла меня и я почувствовал, как она закивала и услышал едва слышное: «не знаю, пока, может, и нужно». От этого признания жены мне аж вновь сделалось тесно в штанах.

— Давай, пока сами попробуем, а если не получится, через неделю звякнем Вовке?

Светлана, вся пунцовая лицом, опущенным вниз, только пожала плечами.

— Как скажешь, можно и так. Только я сразу говорю, что не смогу с ним при тебе или Светке.

Я согласно кивнул, и мы вышли к нашим гостям.

Я решил не тянуть кота за яйца. И сразу объявил друзьям, что мы пока не готовы к такому развитию событий. Вовка едва смог скрыть досаду, а Ирина, напротив, еле сдерживала радость, и поглядывала на меня чуть ли не влюблёнными глазами. Странно. Тогда зачем она мою убеждала? Дальнейшее пребывание гостей стало каким-то скомканным, не по их сценарию. Мы вновь вышли на перекур.

— Вов, ты говорил, что дядька отснял там.

— Всё будет, через пару дней привезу кассету. Что, Светлана не решилась?

Вовка был явно раздражён неудачей, и это у меня вызвало тихую, внутреннюю радость.

— Ну, сам понимаешь, приличная женщина, и вдруг на неё такое свалилось!

Не докурив сигарету, Вовка бросил её в урну и поднялся на ноги.

— Ладно, поедем 

мы. А то скоро все поедут, тыркаться будем.

— Это точно, давайте.

Через пол часа от гостей и след простыл.

Светлана сидела на кухне с удручённым видом, в задумчивости водя чайной ложечкой по скатерти.

— Саш, а что, если я не смогу с тобой, как раньше?

— Не знаю, будем стараться.

Внутри у меня всё смешалось: и, обида, и досада за свою маломощность, и злость на друзей, которых только за хуй, да в музей. И едва Светлана поднялась на ноги, чтобы пойти переодеться в домашнее, я пригнул её к столу, на который она легла грудью, рывком задрал юбку и спустил трусы вместе с колготками. Жену моя хищная, звериная повадка напугала, и она не рыпалась, осознавая свою вину. От страха или ещё чего, но она тут же помокрела, и я вошёл без особого труда под её тихий писк. Движения мои были размашистыми, резкими, я вколачивал свой член как лом в лунку, и Светлана только тихонько попискивала. Но вскоре её и саму подхватило желание. Она начала старательно помогать, подмахивая. Я же, увидев в этом блядскую сучность жены, разозлился ещё больше. Со лба уже капало, и сам я ощущал болезненность в члене от перенапряжения, элементарную усталость. Судя по часам я трудился уже минут двадцать, когда Светлана неожиданно начала подвывать, таз её сотрясаться крупной дрожью, а после она заахала, и протяжно застонав, затихла, шумно дыша и обмякла. Я склонился к супруге. Она улыбалась. Встав на ноги, жена повернулась ко мне со счастливым лицом и с искренней нежностью поцеловала. И у меня отлегло от сердца. Вот же Вовка, сукин кот! Понятно, почему примчался, испугался, что моя жена вернётся к прежней кондиции, и ему не обломится!

Странно, но мы с женой даже словом не обмолвившись, прибрались за гостями, молча перекуснули окрошкой, оставшейся с обеда, и легли отдыхать.

Пахнущая свежестью после душа, она повернулась ко мне на бок, поцеловала в плечо и тихо спросила:

— Саш, я для тебя блядь? Ты меня так, как обычно блядей долбят.

— Откуда ты знаешь, как блядей?

— Они меня так, там, в бане, и блядью называли, говорили; смотри, как ей нравится! Настоящая блядь и ебать её нужно, как обычную блядь.

— А знаешь, что на самом деле значит слово блядь? Это вовсе не ругательство, его таким сделали церковники. До крещения Руси это была девушка на выданье, которая отдаётся самым красивым и здоровым, чтобы забеременеть, и родить выблядка. Невесту без выблядка в старые времена мало кто в жёны брал, а так, вот, гляди, каких хорошеньких детишек мужу нарожает! По сути, выблядок — ребёнок для презентации невесты. К тому же уже и риска нет, что помрёт при первых родах, такое часто бывало. А потом святоши кошмарить, пугать грехом народ начали, и обливать грязью институт блядства, блядей и выблядков.

— Какой ты умный у меня! А я не знала этого. Но они-то меня не поэтому так назвали,  

а потому, что я сама... Я не знаю, зачем и почему, но мне вдруг снова, как вечером, так захотелось, что аж в глазах темнело!

— А может, ты и есть блядь, в их смысле, я пока не знаю.

— Это ты нарочно, чтобы обидеть меня?

— Нет. Вовка сказал, что тебе тогда, вечером, Юрка намазал специальной мазью, чтобы хотелось. Не пустила бы его, не дала пальцы с мазью всунуть, ничего и не было бы. Вообще, ничего. А ты ноги расставила пошире, старалась, помогала ему, как любая блядь.

— Я пьяная была, и они меня так зацеловали, что я уже ничего не соображала. Мне просто было приятно и я поплыла.

— Но, Вовка сказал, что ты ему давала, когда действие мази уже перестало действовать. Сама, по своему желанию.

— Ну, я не знаю, я так разошлась, что уже не могла остановиться. Хотелось ещё и ещё.

— И всё равно с кем?

— Да. Это значит, что я — блядь?

— Наверное. А с Витькой и его дубиной, зачем? Ведь тебе вначале даже больно было! Я видел.

— Назло тебе. Ирка сказала, что ты с ребятами сговорился, хочешь увидеть то, как они меня будут. Так обидно было! Ну, а когда меня отпустило это безумие, я и решила, что пусть Витькина оглобля мне там всё распашет так, что ты после будешь горючими слезами обливаться и себя за это ругать. А когда он начал, я как провалилась куда-то. Ничего не помню, сознание отключилось, было только наслаждение и всё. А после, когда очнулась, даже сожаление было о том, что всё закончилось. Даже не знаю, долго он меня, или нет.

— Пол ночи. Девять раз.

Жена врала. Я помню то, как она после первого раза с Витькой переговаривалась и после уже сама снова отдалась, чтобы опять испытать наслаждение. Неприятно было это понимать, но я промолчал, понимая, что Светланке очень стыдно признаться в том, как сладостно трахал её Витёк.

Снова встретиться с Вовкой мне удалось лишь спустя две недели, когда всё уже почти вошло в норму наших отношений с женой. Меня не покидало ощущение того, что он втихаря копирует копии съёмок того, как моя жена в бане даёт ему и другим. Приехал к Вовке — он позвал, и у меня с ним состоялся обстоятельный разговор, как водится, за бутылкой. Он рассказал во всех подробностях о том, что и как они делали со Светланой в бане. А ещё, повторно, спьяну, признался в том, что на самом деле его отец с братом приехали вовсе не за грибами. Дядька привёз с собой видеокамеру, взял с работы на выходные, специально снять секс Ирины с ним и со свёкром, но в бане оказалась более захватывающая оргия, и он отложил съёмку Ирины до следующих выходных, и отснял три часа траха моей Светланы с ними со всеми в бане, и после, ночью, с Вовкой и старшим поколением. Он поставил 

на просмотр скопированную для меня кассету, и мы стали смотреть, потягивая спиртное. Очень скоро я прилично назюзюкался. Но, даже в таком состоянии, ощутил перенапряжение в чреслах от происходящего на экране, а по окончании записи, к своему жуткому стыду, и непреодолимое желание увидеть на плёнке ещё нечто подобное, но, новое, опять происходящее с моей Светланкой. И фантазия уже рисовала мне любимую, то — в круговом сексе с несколькими парнями, крепкими членами, вроде Витиного, то — с наслаждением принимающей члены моего отца, моего и своего братьев, своего отца, а то, и вовсе, насилуемой десятком голодных на это дело солдат. Неужели Ирка права, и мы, мужики, все такие, фантазёры, когда напьёмся! Наваждение сошло, когда вышли на балкон покурить.

— Сань, как Светланка?

— Нормально, всё вернулось к норме. Я ей не поминаю, и она — мне.

— Слышал, Витька на новую квартиру переезжает, за выездом. Недалеко от вас будет, всего одна остановка на автобусе.

Внутри у меня взбурлила ревность, но я не подал и виду.

Спустя ещё немного времени, когда вся страна следила за тем как в Форосе отдыхает Райкин муж, инсценируя переворот, мы были приглашены на новоселье, и скромненько так, праздновали событие новоселья.

Витька просто глаз не отводил от Светки, и от такой назойливости она даже покраснела. Но самое неприятное состояло в том, что в квартиру переехали и два старших брата Витьки, которые с нескрываемым интересом разглядывали мою жену. Понятно, что он им всё в красках расписал, оттого и интерес. Друзья меня просветили, что и братья нашего приятеля, тоже, холостые, разведённые. И вот тогда у меня по спине мурашки пробежали.

Настроение моё было угроблено напрочь, и домой я пришёл мрачный. Светлана понимала почему, но только молча улыбалась такой реакции, а после, уже в постели, она откровенно посмеялась над моей ревностью.

— Милый, давай договоримся так: если я каким-то чудом окажусь снова связанной постелью с Витькой, я тебе честно признаюсь в этом, и ты меня сможешь спокойно выгнать из дома. Договорились?

— Договорились.

Предложение было каким-то глупым, не приносящим облегчения. А меня не покидало предчувствие беды.

Последующая жизнь превратилась в кошмар постоянных сомнений в жене и подозрений. Стоило ей задержаться с возвращением домой, и меня это страшило, злило. Со временем такие вечера, проведённые женой у подружек, становились всё более частыми, а секс снова сделался для жены бесцветным, не приносящим наслаждения, и по окончании близости она лишь удручённо вздыхала. Да и секс стал редким, раз в неделю. А то и в две. Несколько раз она собиралась мне сказать что-то, но не могла собраться с духом. Я тогда уже понял, что именно, но ещё на что-то надеялся, что одумается, может быть. И вот настал ноябрьский вечер, когда жена, совершенно пьяная, позвонила мне и сообщила, что слишком пьяна и останется ночевать у подруги, а затем положила трубку.

Она появилась ближе к обеду, ещё не протрезвевшая, глупо улыбающаяся. Плюхнулась на диван, не 

снимая пальто.

— Милый, твоя жена — блядь, и ей это нравится.

— Ложись спать, после поговорим.

— Нет, после стыдно будет. Думала, что разик побалуюсь, а вышло, что влипла. И снова, и снова разик. Знаешь, когда начала? В сентябре. На улице встретила его, Витюню, и он уговорил, на разик. А после егоразикав комнату вошли его дратья, и, тоже, по разику. Пожалела их. У них все, как на подбор, почти одинаковые. Закрыв глаза и не поймёшь кто тебя натягивает на свой. Рассказать тебе не решилась, думала, что сама выпутаюсь, а их «по разику делались всё чаще». А после поняла, что в постели ты для меня — не пара. Вот я и решила всё тебе рассказать. Всё равно жить вместе не сможем, даже если захотим. Смотри!

Она сползла по спинке дивана спиной, почти ложась на сиденье, распахнула полы пальто и задрав подол толстой шерстяной юбки, развела широко в стороны бёдра. Всунув по четыре пальца каждой руки между губ, раскрыла себя, и я ужаснулся той громадной дыре, в которую превратилась её уютная прежде киска.

— Теперь меня только кулаком можно, или жеребчиком.

Светка залилась смехом, и еле остановившись, пояснила:

— Борька, один из братьев, ради интереса, предложил, и они сперва сами меня по паре раз, а после отвезли на конюшню, где он работает, и там снимали то, как твою жену, блядь, наяривает жеребец, у которого разве что подлинней, чем у них. И знаешь, мне понравилось, с жеребцом! Он столько в меня залил, что я такого оргазма ни разу не получала!

Светлана опустила юбку, запахнула полы пальто.

— Они, обычно, меня часа два, по очереди, пока я от наслаждения не лишусь чувств, и почти каждый день. Да, милый. Твоя жена — блядь. Я посплю, завтра ты на работу уйдёшь, а когда вернёшься — меня здесь уже не будет, и вещичек моих не будет. А ключ — в почтовом ящике. Так будет лучше обоим.

Я вышел из гостиной и сидел с коньяком чуть не до утра следующего дня. Иногда заходил в комнату, смотрел на неё, спящую, такую привычную и хорошую, и всё не верилось, что, это — всё, кончилось. Ни завтра, и никогда, я её уже больше не увижу. Это как похороны, что ли. Больно, и ничего не изменить.

Потянулись горькие дни одиночества. Да, вот такой она стала, а я всё не мог вырвать жену из своего сердца, любовь всё не хотела умирать.

И совсем одиноким я себя почувствовал спустя пол года, когда она развелась со мной, заочно. Однажды я достал плёнку, включил запись. Тот фрагмент, где она с Витькой. Как же я не понял всё тогда ещё, по тому, какими влюблёнными глазами она вглядывается в его лицо! А может, потому я и перепугался тогда, на новоселье, подсознательно заметив этот взгляд жены?

Много позже, года через три, узнал от Володьки, что Светлана вместе с Витькой и его братьями, укатила в Европу. Там они 

успешно снимаются в порно и выступают на вечеринках у миллионеров в специальных закрытых шоу. Она не так давно прилетала на похороны Витькиного отца, там и встретились — Витькин отец дружил с Вовкиным.

— Сань, ты офигеешь! Она мне сказала, что до сих пор любит тебя, и часто по ночам плачет, представляешь!

— Представляю.

Я не стал говорить ему про то, что и сам не перестал любить Светлану, помня лишь хорошее о ней.

Так и живу, не пришей кобыле хвост. Единственный человек, который согревает все эти годы мою душу — Ирина. Но бывая в гостях у них, с Вовкой, не смею даже назвать сына — сыном, храня это в тайне от Вовки, который так и считает его своим. Иногда Ирина плачет на моей груди, и говорит, что устала так жить, хочет уйти ко мне, но, не решается, пока. Сын называет Вовку папой, и я понимаю, что никогда Ирина не сделает больно нашему сыну, и будет продолжать оплакивать свою жизнь у меня на груди. Недавно она спросила о том, не хочу ли я подарить ей дочку. Наверное, стоит. Рано или поздно дети узнают правду об отце и, возможно, не придётся встречать старость в одиночестве. Вот так бывает...

P. S. Вчера ко мне переехала Ирина. Ей пришлось рассказать мужу правду, от кого беременна, и кто отец её сына. Не дышу, и живу, зажав кулачки.