Условный рефлекс

Передо мной стоит проблема — в чем идти на свадьбу? Нет, пока не на свою, сейчас женится Игорек, женится по необходимости. Надо ли объяснять что это значит? Но какая-никакая это все-таки свадьба и женится товарищ. Необходимо поддержать его в трудную минуту — родители Игоря отказались приезжать.

Значит насчет одеться, с верхом проблем нет, на веревке поперек комнаты досыхает классная венгерская, малиновая джинсовка, издали она сойдет за замшевую, настоящие американские джинсы на мне, вся загвоздка заключается в обуви, вернее в ее полном отсутствии.

Когда мы с Петькой рванули в стройотряд, мы жутко радовались — сдача комнаты осталась на Нуре, как мы балдели в поезде, представляя все его мучения! Но он, меланхолик поганый, сильно не горевал, все что имело грязноватый оттенок было им бестрепетно выброшено, то есть кроме всего прочего, и вся обувь.

Приехав, я обнаружил, что кроме резиновых сапог с ботфортами мне носить нечего, а в магазине, вы сами понимаете, что было тогда в магазине, особенно из 45 размера. Тоска охватила меня, но я нашел через знакомых девушек-продавщиц пару спортивной обуви, этакие квази-кроссовки или, если по честному, тапочки тридцатых годов. Выглядел я в них шикарно, на десятилетие раньше всех открыв прелесть прикида кроссовок с джинсами.

Но сейчас они уже выглядели не очень и были несколько рваными, почти разваливающимися. Надо шить или найти замену. Шить? Еще чего! Я машу руками и тем самым полагаю начало фарсу, чуть не ставшему самым большим пролетом в моей жизни.

Свадьба была как свадьба — мало еды и много выпивки, но из мужчин были только мои товарищи. Со стороны невесты, если я не ошибаюсь ее звали Катя, да, еще, Игорь с ней развелся через год, были одни женщины, причем все как одна, преподавательницы кафедры филологии. Оказывается отец Кати был завкафом и она, в отсутствии матери, была дочерью кафедры. Мы сначала чувствовали себя неуютно, хотя казалось бы какое дело студентам-геофизикам до филологии? Все наши отношения с филологией до этого сводились:

— Товарищи абитуриенты, минимальный размер сочинения полторы страницы, поясняю, это одна сторона листа и половина другого! Повторяю, товарищи абитуриенты...

Нет, были еще отношения с общагой филологинь, но это уже совсем другой ракурс.

Я пить не люблю и потому через какой-то час был вынужден развлекать женщин в одиночку. Все эти козлы квасили по черному и только спорадически выскакивали поскакать под Криденс или Диппепл. Я как проклятый, со своими 188 и относительно трезвый, должен был танцевать все танго подряд, по очереди, со всеми раскрасневшимися бабами кафедры, со всеми, кроме одной.

Эта девушка сидела около меня и я не услышал от нее ни одного звука, хотя только и слышалось-"Нина, передайте салат, Нина, не стесняйтесь, Нина, наша лучшая аспирантка... » После каждого обращения она стандартным образом вспыхивала, как помидор и утыкалась в свой громадный бокал с сухим вином, стараясь скрыть лицо.

Я ухитрился подлить водки туда, конечно, не имея ввиду никаких долгосрочных планов, кроме как проводить. Так и отплясывал с матронами, косясь на нее.

Женщины были довольны, ребята квасили, родитель и родственники были на седьмом небе, одному мне безумно хотелось спать. Танцуешь под Энджи с мягкой теплой и большой мадам и так тянет в сон на грудь этой мамаши... Эти танцы и доконали мои тапочки, лопнули они капитально.

Из наших никто на это не обратил внимания, но женщины очень даже обеспокоились — вышла из строя единственная тягловая лошадка!

— Евсей Сергеевич, где у вас шило и суровые нитки?

— Евсей Сергеевич!!

Евсей Сергеевич вскинулся и сразу виновато опал на стул, членораздельная речь ему уже не под силу. Они там с Рашид-водкой нашли друг друга и уплыли далеко-далеко.

— Леонид, пойдемте, я знаю где это лежит.

— Да, да Ниночка, проводите молодого человека, но не задерживайтесь там долго! Ха-ха-ха

Следуя за кумачово-красной Ниной, я последовал вглубь профессорской квартиры. Мы куда-то шли, сворачивали, шли и дошли до бытовки, в которой лежал всякий хлам. Наклонившись передо мной она начала копошиться на нижних полках.

Но ведь черт ее дернул в тот вечер вырядиться в мини! Прямо перед собой я увидел наклонившуюся девушку и ее безукоризненные ножки, маняще сходящиеся и место стыка было прикрыто едва-едва...

Чтобы понять дальнейшее надо детально объяснить начальные условия. Как я уже упоминал, я два месяца работал в стройотряде и за эти два месяца мне пришлось оттрахать порядка пятидесяти или, что будет наверное точнее, порядка семидесяти женщин. Как это пришлось? Без всяких там шуток, это была важнейшая культурно-просветительская работа, от которой невозможно было отказаться.

Дело было так. Мы приехали в маленький сибирский городок и нахватали подрядов выше крыши, в нулевом цикле, в бетонных работах прошла неделя, а на исходе ее наш комиссар заявил:

— Мужики у нас есть двое из универовского ансамбля, доберем до четверых и устроим концерт для местных...

— УУУУУУ

— Молчать! Чем план по культуре будем закрывать, стеклотарой? Кроме того, козлы, подумайте низом, тут живут одни бабы...

— АААААААА!!!

Концерт мы устроили в местном ДК, на втором этаже, пара репетиций, меня, кстати, поставили ударником, и поехали!

Когда мы увидели порядка пятисот женщин пришедших на наш джаз-банд мы охренели. Когда-же они начали прыгать под «Дядю Ваню» снизу прибежал вахтер, проснувшись он сначала подумал, что началось землятресение (без дураков, старик пережил Ашхабад), но разобравшись и видя падение штукатурки и пляску колонн, он с диким криком

— Уходь вниз, все рухнет!!!

вскочил снизу, как черт. Переехали вниз и оттрубили по полной программе пять часов.

Уже тогда я почуял нечто исключительно опасное в атмосфере... Некое электричество... Нет, это не относилось к местным, выйдя после танцев мы, конечно, встретили человек тридцать мелких пацанов, но нас было двадцать и у всех дубинки. Одна атака клином и больше местных мы не видели до конца сезона.

Это была страна амазонок! Никогда, клянусь, никогда, женщины не смотрели на меня так плотоядно, не интересуясь моими желаниями и личностью. Мы инстинктивно жались друг к другу, чувствуя себя кем-то вроде Битлов на стадионе, но без их охраны.

— Мужики, вы поосторожней, там, в тумбочке гондоны, смотрите не притащите сифон, у нас ведь первокурсники, — увещевал нас комиссар, сука, ему что, он был женатик. А нам было страшновато, по вечерам женщины маячили за оградой, как зомби в фильмах ужасов, и также жаждали нашей крови. Не поверите, с матрацами ждали!

Пошло и поехало... Десять-одиннадцать часов работы, чай хлеб и будь добр — обслужи даму, да так, чтобы мудаком не назвали. Из двадцати, десять первокурсников, на них, кстати, охотилась одна сумасшедшая в большом рыжем парике, отлавливала бедных мальчиков прямо на выходе из кафе, пятеро женатых, и все.

Пять кобелей на много-много женщин.

Конечно, для них это было велением моды, разницы между:

— Вы читали Гроссмана?

— Конечно да!

и

— Ты студента пробовала?

— А як же ж!

нет никакой.

Но женщины есть женщины... Если им давать волю, то будешь ходить до четырех утра и лишь на рассвете она «позволит», и до оргазма еще два часа? Трех дней хватило нам чтобы дойти до ручки. Попытки возместить сон едой не привели к успеху, мы засыпали, опершись о лопату, привалившись к машине, откусив кусок хлеба, и это могло плохо кончиться, но когда Валька заснул с носилками кирпича на лесах, то командир не выдержал, собрал нас, и поучил:

— Мужики, во-первых берите их за жопу по две штуки сразу, там будет некогда строить целку, — очередь. Затем, никаких поз из Камасутры, только сзади, — максимальное проникновение и максимальный контакт. Действуйте всем, руками, ногами, головой, но быстро. Обманывайте их темпом. Воспринимайте это легко, как физзарядку перед сном. Завтра я отправлю вас на отдых, на бетонные работы, откормитесь, отоспитесь. Да, еще... эх и завидую я вам, козлы!

Серго был человек серьезный, аспирант третьего года, двое детей. Мы его выслушали внимательно и строго последовали его советам.

И ведь помогло!

Запомнилось — звездная августовская ночь, росчерки метеоров, мысли где-то далеко-далеко, перед тобой колышется плетень, а вторая стоит рядом заламывая руки и все твердит

— Ну скоро, ну скоро, ну хватит вам...

Мы так наловчились, что уже чувствовали по первым прикосновениям, как и что надо делать с данным экземпляром для оптимального решения вопроса, то есть для быстрого проникновения и быстрой доставки на небеса. Это трудно передать на словах, но научиться можно, как и езде на велосипеде.

... И вот схожая ситуация, она стоит склонившись, мне хочется спать, позади день работы на железке. Желтая лампочка бытовки мне показалась луной и сработал условный рефлекс. Хвать!

Очнулся я, а поздно, все уже там и темп держу бешенный. Она же девушкой была! Какие-то слабые попытки, писк. Еще стон, неудобно быстро завершать, если начал как свинья, хоть максимум удовольствия доставлю. Возможен каскад, редкое дело, но если постараться...

...

Все, сейчас меня будут убивать, там дратва лежит, шило...

— Чево, чево...

— Любимый!!

Она меня чуть не задушила в объятиях.

... Расстались мы на почве стихов, я их не понимал, а вот Ромуальд Викентьевич, доцент ее кафедры, понимал. Он потом и остался с моим ребенком, когда она, как видный деятель лесбийского фронта, умотала в ЛА.