Типично английская история. Из книги Порно истории

I

Англия. Конец XIX века. Лондон, Овистрен-стрит. 10 часов 20 минут вечера.

Желтоватый вечерний туман окутал дома и улицы Лондона. Четверо молодых джентльменов сидели в уютной гостиной двухэтажного особняка. Они попивали хороший бренди, курили и мирно беседовали между собой.

— Знаете что, джентльмены, — произнёс один из присутствующих, — так прекрасно находиться в вашей компании, но вот одна и та же мысль тревожит меня и, наверное, очень, очень многих людей. Я её охарактеризовал бы как жестокую банальность. Моя философия не претендует на какую-либо серьёзность, поскольку она глупа и избита.

Хозяин дома, известный врач-психиатр, улыбнулся профессиональной улыбкой своему другу, который только что произнёс эти слова и, пошвырявшись старинными щипцами в кровавых углях камина, произнёс:

— Поскольку мы являемся вашими друзьями, — он галантно обвёл рукой мужчин, сидящих в гостиной, — то, что вы скажете, не вызовет у нас какой-либо насмешки. Поведайте нам о вашей банальной жестокости, расскажите нам о мыслях, которые так тревожат вас.

— Ну что ж, извольте, господа, — тихо произнёс джентльмен, который привлёк внимание своих друзей. Он стал говорить ровным, немного грустным голосом...

— Все из вас, господа, знают, что жизнь коротка. Это знает каждый. Банально? Банально. Эта мысль посещала, посещает и будет посещать любого человека, будь то король или обычный фермер. У каждого из нас возникает один и тот же вопрос... неужели в нашей жизни никогда не произойдёт ничего таинственного, исключительного, сверхъестественного? Все мы умираем и, тем не менее, сознательно или подсознательно лелеем одну и ту же мечту... познакомиться с тайной. Тайной в прямом смысле этого слова. Но время летит, и наша жизнь остаётся такой же серой и обыденной. Все мы умрём, так и не познакомившись с истинной тайной, с этим неуловимым феноменом.

Жестоко? Жестоко.

Говорящий джентльмен махнул рукой и извинительно улыбнулся внимательно слушающей его компании.

Некоторое время мужчины сидели в полном молчании, на часах Биг-Бена стрелки остановились на двенадцати часах ночи, в мутных водах Темзы отражался полумесяц.

Один из присутствующих нарушил тишину...

— Господа, я не нахожу в словах нашего друга ничего противоречащего человеческой природе. Он говорит о скоротечности времени и, если я правильно его понял, жаждет столкнуться с настоящей тайной. Все вы знаете, что я работаю архивариусом в монастырской библиотеке Святого Августина. Так вот, однажды я наткнулся там на одну старинную рукопись. В ней говорится, что в некоем заброшенном доме, находящемся в нескольких километрах от Лондона, в местечке Кристенс Лиф, происходит какая-то чертовщина.

— И что же вы обнаружили на страницах этой рукописи? — наливая в бокал бренди, осведомился психиатр.

— О, очень немногое. Если верить написанному, это и есть настоящая тайна. В доме на Кристенс Лиф вот уже на протяжении столетия люди полностью теряют рассудок, вешаются и стреляются, стоит им только одну ночь провести в этом особняке.

— Да, типично английская история. В духе Честертона, Уайльда или Артура Конан Дойла, — вмешался в беседу четвёртый джентльмен.

— Ни в коем случае! — убедительным голосом сказал архивариус. — Господа, которых вы изволили перечислить, писали свои книги благодаря изощрённому воображению, коим их наделил Господь Бог. Что же касается документа, о котором я вам рассказал, то он является исторической ценностью, раритетом. Могу также добавить, что в течение многих лет господа из Скотланд Ярда ломали свои светлые головы над тайной Критенс Лиф, но все их старания оказались тщетными. И загадка странного дома так и осталась загадкой.

...

Четверо джентльменов до утра сидели в уютной гостиной хозяина дома, убеждая молодого человека посетить старинное здание на Кристенс Лиф.

II

Джентльмен, о котором далее пойдёт речь, был профессиональным художником. Его картины выставлялись в самых престижных салонах Лондона, Парижа и Мадрида. Это был тот самый молодой господин, который среди своих друзей разглагольствовал о жестокой и банальной жизни. Это был тот самый человек, которому наконец-таки представился случай встретиться с настоящей тайной, о которой, по его убеждениям, мечтаем все мы в нашей скоротечной и серой жизни, в нашей жестокой банальности.

Наш романтический герой добрался на экипаже до особняка, находящегося на Кристенс Лиф. Он с трудом миновал заросли огромного заброшенного парка и остановился перед парадными дверями двухэтажного дома. В лучах заходящего солнца здание походило на неприятный сон Эдгара Аллана По.

— Немногие сюда приходят, плохое это место, сэр, — расслышал художник старческий голос.

Он обернулся и увидел седого джентльмена, который внимательно смотрел на него.

— Столько лет здесь живу и постоянно удивляюсь таким вот, как вы. На моей памяти человек семь или восемь отдали Богу душу в этом проклятом доме.

Старик перекрестился и затем смачно сплюнул.

— Наверняка, сэр, вы либо художник, либо поэт. Можете не отвечать. Эх, странный вы народ!

— Ну а вы, почтенный, сами-то кто будете? — в свою очередь осведомился художник.

— Я-то? — старик хрипло рассмеялся. — Я тот, кто присматривает за этим домом. Разумеется, снаружи... Будь он проклят! Знаю, вам, уважаемый, ключи нужны. Угадал? Угадал, угадал...

— Да я, в общем-то, хотел только одну ночь там переночевать.

— Держите, сэр, — старик извлёк из кармана сюртука тяжёлый ключ от дверей особняка. Затем он ещё раз перекрестился, сплюнул и стал быстро удаляться, бормоча что-то себе под нос.

...

Молодой романтик открыл тяжелые двери. Войдя в дом, он внимательно осмотрел слабоосвещенные комнаты первого и второго этажей, отметив при этом, что в здании кто-то изредка, но прибирает. Он остановился в гостиной, которая находилась на первом этаже. Еще раз осмотревшись, он подошёл к громадному столу, на котором стоял медный канделябр, и зажёг три свечи, находящиеся в нём. Затем он извлёк из саквояжа бутылку рома и тяжёлый шестизарядный револьвер. В жёлтом свете свечей оружие выглядело весьма внушительным. На осмотр дома у художника ушло несколько часов.

Он посмотрел на тёмные окна, затем откупорил бутылку рома и отхлебнул прямо из горлышка. Где-то далеко церковный колокол пробил десять часов вечера. Молодой человек сел в старинное плюшевое кресло, положил револьвер на потрескавшийся от времени стол и улыбнулся.

— Что ж, приходите, милые гости, демоны, сводящие с ума, я выпущу вам мозги, прежде чем услышу трепет ваших крыльев.

Он ещё раз приложился к бутылке и, закрыв глаза, замер в ожидании.

...

Всю свою жизнь молодой художник искал встречи с невероятным. Это был очень отважный человек. Его худощавая слегка сутулая фигура была соткана из стальных мышц. Так или иначе, но все его знали как талантливого художника, и не более того.

Какое-то время молодой человек дремал, откинувшись на спинку кресла. Веки его были опущены. Неожиданно его мускулы напряглись, когда он расслышал едва уловимый шорох. Чуть приоткрыв глаза, он увидел в полумраке гостиной чей-то полупрозрачный силуэт, который подошёл к столу и осторожно взял в руки револьвер. Уже через мгновение он выбил оружие из рук неожиданного гостя, обхватил его горло пружинистыми пальцами и тихо произнёс...

— Только шевельнись, и я шею тебе сверну.

Спустя мгновение пальцы его расслабились... он держал за горло юную девушку. Он слегка отодвинулся в сторону и произнёс...

— О господи всемогущий! Кто вы такая?

Девушка смотрела на него огромными светло-карими глазами. Она провела рукой по своей шее и тихо произнесла...

— Во-первых, я порой захожу в этот дом. Во-вторых, — она неуверенно поёжилась, — вы позволите выпить немного вашего рома?... А потом я расскажу вам... более... подробно... кто я такая. О боже, вы меня... так перепугали!

Она вынула из шкафа, стоящего у камина, два бокала.

— Они чистые... Смотрите, как играет хрусталь в свете огня.

Молодой человек зажмурился. Сияние хрусталя на секунду ослепило его.

Они присели... он — в своё кресло, она — напротив него — на маленький пуф. На ней было длинное белоснежное платье с большим разрезом на бёдрах. Её смуглые ноги эффектно контрастировали с белоснежными кружевами. Сердце художника учащённо забилось.

— Любопытно, — произнёс он, — повсюду пыль, а ваши бокалы светятся словно диаманты из Бенариса... А вы сами часто сюда заходите?

Девушка рассмеялась...

— Видите ли, я являюсь отпрыском очень древнего рода. Все мои предки умерли, оставив мне это имение.

— Ну-ну, — разливая по бокалам ром, улыбнулся художник, — за знакомство с такой юной леди в этом... в этом мрачном доме.

Они выпили. Из-под опущенных ресниц он заметил, что юная особа выпила глоточек крепкого напитка и поставила свой бокал на стол рядом с канделябром.

— Позвольте узнать, кто же всё-таки присматривает за имением?

— Честно говоря, не знаю, но кто-то определённо присматривает за ним, какая-то молодая женщина. Так, во всяком случае, я слышала. Но мне ни разу не приходилось видеть её.

Художник улыбнулся...

— Итак, старинный дом с очень дурной репутацией. Сколько человек сошло в нём с ума и покончило с собой? Семь? Тридцать? Милая леди, у вас есть какие-либо предположения по этому поводу? По вашему очаровательному личику вижу, что нет.

Далёкий церковный колокол пробил двенадцать часов ночи.

— Вы хотите провести тут со мной всю ночь? — неожиданно спросил художник.

Он пристально поглядел в глаза молодой женщине, прочитав в них иронию.

Юная леди, растягивая каждое слово, произнесла...

— С у-до-воль — ствием... Но я вас едва знаю... однако... вы правы, я действительно хочу провести с вами всю эту прекрасную ночь.

Девушка плавно поднялась и подошла к кушетке, стоящей в тени. Свечи в канделябре догорали. Она поманила его пальцем и вкрадчиво произнесла:

— Ну же, иди ко мне, смелее, я не кусаюсь. Кстати,... — девушка тихо рассмеялась, — эту самую кушетку я только сегодня прибрала. На ней нет пыли. Она прямо-таки создана для любви. Иди, иди ко мне! Боже, как жаль, что ночь так коротка!...

Прижавшись друг к другу, они слились в поцелуе.

У молодого романтика были многочисленные связи с представительницами прекрасного пола, однако он едва не лишился рассудка, когда вошёл в неё. Она издала слабый стон. Губы её шептали...

— Продолжай... Продолжай!

В эти минуты ему показалось, что вся комната заблагоухала ночными фиалками и степными травами. Её великолепное тело извивалось под ним, её ноготки царапали его ягодицы. В какое-то мгновение ему померещилось, что вся гостиная озарилась малиновым огнём, в тёмном парке особняка залились трелями ранние птицы.

— Продолжай, мой любимый... Продолжай!

Он и сам не мог остановиться. Глаза девушки излучали коричневый свет, который проникал в его сердце, обволакивая его мягким дурманом, который уносил его сознание далеко-далеко, к звездам, к их молочным туманностям. Он уже почти не мог управлять собой. Но господи, как ему было прекрасно!

— Не то-ро-пись... Не закан — чи-вай... Ещё не время...

Она мягко освободилась из его объятий и обхватила своими губами его твёрдый влажный орган.

— Я хочу продлить наши ласки... Я хочу...

Последних слов он не расслышал. Уши его наполнили странные плавные звуки, природу которых он не мог определить.

Девушка подняла голову и произнесла...

— Благодарю вас, мои дорогие! Это продлит ночь нашей любви...

С великим трудом художник повернул голову и огляделся по сторонам. По гостиной, словно бабочки, порхали маленькие человекоподобные существа, которые держали в пальчиках деревянные свирели.

— Пах — пах...

Они рассыпались в воздухе сотнями разноцветных искорок.

— Наслаждайся этой сказочной ночью, любимый,... — прошептала девушка.

Он почувствовал, что из его пениса вот-вот вырвется семя.

— Погоди... Не торопись, не торопись...

Она с силой сдавила его яички. От неожиданности он вскрикнул. Девушка звонко рассмеялась и ввела его фаллос в свою бархатную норку. Он стал делать медленные ритмичные движения.

— Вот так... Хорошо... Мой лю...

По телам любовников пробежала сладкая судорога. Он просунул руки под её ягодицы, с силой прижал их к себе и, испустив крик, разразился длинным, сводящим с ума оргазмом.

...

Когда молодой человек проснулся, старинную гостиную заливал утренний жёлтый свет. Все его мышцы болели, тело было словно свинцовое. Возле себя он увидел женщину, которая сидела в кресле и печально глядела на него.

Мой милый... — с трудом произнесла она, — спасибо тебе за прекрасную ночь, ты был восхитителен... Ну а теперь прощай...

— Что?... Прощай? Вот так просто? Подожди, дорогая, я никого никогда так не любил, — пробормотал художник, — ты — волшебница, ты — богиня! Я готов прямо сегодня повенчаться с тобой.

Лицо девушки изменилось. Она побледнела, губы её задрожали.

— Нет. Нет, не говори таких слов...

Художник вскочил с кровати и бросился перед девушкой на колени.

— О господи, будь моей женой!... Клянусь, я отдам тебе всё! Даже свою жизнь!

— Опять двадцать пять... , — горько вздохнула девушка, — почему я? Почему?

— Да что ты там говоришь? Я не слышу... Ну отвечай же, ты согласна быть моей супругой? Или...

— Или что? — улыбнулась девушка. Её карие глаза словно бы покрылись льдом. — Неужели и ты хочешь отдать за меня свою жизнь? Если это так, давай, докажи!... Твой револьвер на столе...

Еще никогда художник не испытывал таких сильных чувств. Его сознание словно бы раскололось, он полностью потерял над собой контроль. Можно было с уверенностью сказать, что он сошёл с ума. Он взял тяжелое оружие, вложил его ствол себе в рот и еще раз посмотрел на странную молодую женщину, которая каким-то образом всего за одну ночь лишила его воли и стёрла его рассудок.

Он зажмурил глаза и спустил курок...

В огромной гостиной глухо прозвучал щелчок. Сердце художника не выдержало. Оно лопнуло подобно натянутой струне. Он замертво рухнул на пол гостиной. Прекрасная леди взглянула на неподвижное тело художника, печально улыбнулась и вытерла слёзы, катящиеся по её щекам. На столе рядом с початой бутылкой рома лежали патроны... девушка успела разрядить револьвер.

Далёкий церковный колокол пробил семь часов утра.

III

День погребения выдался прохладным. По небу бежали тёмные рваные тучи.

Художника похоронили на кладбище Лонг Стрит Дак, которое находилось на окраине Лондона. Моросил дождик. Трое джентльменов молча наблюдали, как могильщики опускали на верёвках гроб, в котором находилось тело их друга.

— Странная история, — произнёс один из них, — во-первых, мне до сих пор не понятно, зачем он поехал в этот проклятый дом на Кристенс Лиф. И что там, чёрт возьми, могло произойти? Может, вы нам ответите, доктор?

Психиатр пожал плечами и произнёс...

— Не знаю, господа, не знаю... Мой знакомый патологоанатом сообщил мне, что смерть нашего друга произошла от острой коронарной недостаточности. Наверное, он увидел нечто такое, чего лично я не могу вообразить. У меня есть только предположение, что наш романтик умер от какого-то сильного потрясения, которое привело к резкому сокращению коронарных сосудов и остановке сердца.

...

Неожиданно трое джентльменов услышали лёгкие шаги. Глаза их широко раскрылись от удивления, когда они увидели возле могилы стройную, облачённую в чёрный дождевик даму, которая не была им знакома. Дама немного постояла возле могилы, затем перекрестилась и бросила в могильную яму две жёлтые лилии.