Амазонка

— Идем, я покажу тебе!

Лита остановилась, скинула платье и наклонилась расстегнуть сандалии. Я все никак не мог привыкнуть к тому, что эти женщины не стеснялись своего тела, и непроизвольно отвернулся. Через несколько секунд, когда я решился посмотреть на девушку, ее уже не было рядом. На траве у моих ног лежало брошенная одежда и пара сандалий, а обнаженная Лита, мелькая на солнце розовым, уже бродила между деревьями, внимательно осматривая каждое со всех сторон.

— Вот, нашла! Иди, будешь смотреть.

Я подобрал ее вещи и, не торопясь, подошел к выбранному ею дереву. Лита тем временем обняла толстенный, гладкий матовый ствол и уселась на достаточной широкий выступ. Обхватив дерево ногами, а руками взявшись за две ветки, удобно выросшие как раз в нужных местах по обе стороны ствола, она зажмурилась и закусила губу. Я стоял сбоку и смотрел на девушку. Лита не видела меня, поэтому я мог без стыда ее разглядывать. Она сидела, отставив попку, прижавшись животом к серебристо-серому стволу. Ее руки протянулись вверх, к ветвям, и мне были отлично видны золотистые волосы у нее под мышками, мягкие грудки, придавленные к дереву, торчащий краешек темного ореола соска. Полминуты ничего не происходило, но вдруг по лицу Литы пробежала волна возбуждения. Ее щеки зарумянились, а на лбу выступили капельки пота. Я не понимал, что происходит, до тех пор, пока девушка не начала елозить попкой по выступу, на котором сидела. Я догадался подойти к Лите со спины, присесть на корточки... и вскрикнул от удивления — выступ начал удлиняться, на нем появился толстый отросток, который вскоре стал достаточно быстро расти, упираясь прямо в дырочку Литы... вот конец отростка уже скрылся в светлой шерстке, вот пухлые губки раздвинулись, чтобы впустить его... я заворожено смотрел на то, как дерево берет мою золотистую Литу, как девочка вертит попкой и прижимается к нему... я слушал, как вздыхает и стонет моя красавица... Лита теперь уперлась ногами в землю и приседала, а мне же было превосходно видно, как серебристый отросток дерева распирает ее губки, как жадная дырочка моей амазонки всасывает его. Отросток блестел от соков Литы, все ее ножки были мокрыми, ее влага стекала по стволу на траву... Мой член давно напрягся и я сжал его ладонью сквозь шорты. Вскоре крики Литы стали совсем громкими, она вращала попой с безумной скоростью, а когда волна оргазма понесла мою девочку, она судорожно обхватила ствол руками и через несколько секунд потеряла сознание... Едва справившись с собой, я подхватил ее обмякшее тело и бережно снял с древесного хуя. Из отверстия в конце отростка еще сочилась белесая жидкость, на вид вполне похожая на сперму. Я осторожно положил девушку на траву в тени густых ивовых зарослей, принес в ладонях воды из озера и ополоснул ее лицо. Лита пришла в себя и улыбнулась мне.

— Посмотрел? Вот так мы получаем детей.

Я присел на траву возле девушки. Она повернулась на бок, подперла щечку рукой и смотрела на меня с интересом.

— То есть, у тебя теперь будет ребенок?

— У меня теперь нет. Чтобы получить потом детей, нужно есть плоды.

— Этого дерева?

— Это не дерево, это Хум. От плодов Хум-женщина получаются семена в животе, а Хум-мужчина поливает их соком и они становятся детьми.

— Лита, а тебе нравится... то, что ты сейчас делала?

— Хумисам? Мне очень хорошо от этого. Я делаю это часто, три, четыре раза в день. Почти каждый раз, когда прохожу через Хумовую рощу.

— Ты всегда делаешь это с кем-нибудь вместе?

— Нет, я обычно одна. Просто решила тебе показать... Но ты тоже расскажи, как это у вас. Да-да! Теперь ты!

Я покраснел и растерялся. Не имел ни малейшего представления о том, как объяснить амазонке, никогда не встречавшей мужчины, привычный для нас способ размножения. У нас все не так просто, дуплом в дереве не обойдешься... а Лита нетерпеливо дергала меня за рукав — на самом деле, обещал ведь... Но вообще-то, почему бы не показать ей?

— У нас все совсем по-другому. Мы сами, как Хум — среди нас есть и мужчины, и женщины.

— А где же растут дети?

— В женщинах. В мужчинах есть семена, они сеют их в женщинах, так же как мужчина-хум в тебе, а потом в женщинах вырастают дети.

— Очень странно. А если мужчина захочет детей?

— Он ищет себе женщину, и она растит для него ребенка.

— Но это очень странно, Майк. Это же будут не его дети...

Я попытался объяснить, что такое брак и семья, но Литу интересовал уже другой вопрос...

— Майк, а ты — женщина?

— Нет, Лита... я мужчина.

— И как ты сеешь детей?

— Э... у меня есть такой же отросток, как у Хума.

— Покажи.

Лита мне явно не верила. Я мог бы придумать предлог и не показывать ей ничего такого, но тем самым я раз и навсегда потерял бы ее доверие. Пришлось встать, расстегнуть шорты, спустить их до колен и стянуть трусы. Мой 22-самтиметровый «хум» висел между колен унылым хоботом...

— Это он? Но как же так получается, ведь он не твердый.

Я покраснел и начал сумбурно объяснять Лите, что у меня отросток, как и у Хума, не всегда в рабочем состоянии, и нужно сперва, чтобы женщина докаснулась до него. Не долго думая, девушка подошла ко мне, присела на корточки и достаточно бесцеремонно схватила мой член. Приятного в таком прикосновении было мало... Понаблюдав несколько секунд и не заметив никаких изменений, Лита посмотрела на меня с упреком.

— Ну, здесь все не так просто. У нас все это не так быстро происходит. Мы делаем это для удовольствия, а не только для того, чтобы были дети, понимаешь? И поэтому мы специально стараемся делать приятно друг другу. Нужно знать, как это делать.

— Не понимаю, почему у вас все так сложно. Зачем это так?

— Ну... ну да, сложно... мне, понимаешь, тоже иногда хочется, чтобы можно было подойти к любой телке и ее трахнуть... ну, в смысле — любому мужчине договориться с любой женщиной и ввести в нее свой отросток. Но знаешь, так получается, что чем сложнее, тем больше удовольствия. Это уже разнообразие, игра... появляется азарт. И если у тебя получается сделать женщине приятно, ты получаешь гораздо больше удовольствия от этого. Ты же ведь не задумываешься о том, нравится ли Хуму то, что ты делаешь...

— Хуму не может не нравится... он для этого и есть.

— Ну да, я понимаю. Но и ему ведь все равно, нравится тебе или нет. А нам не все равно.

— И тебе не все равно?

— Ну... да, Лит, если бы мы с тобой занимались сексом, мне было бы важно, чтобы тебе понравилось.

— Сексом?

— Ну да, так мы это называем.

— А мы можем это сделать?

Хм... Можем ли мы это сделать... непростой вопрос это был, я же не знал, отличаются ли амазонки от обычных женщин на уровне физиологии. Но вообще я прикинул, что от моей спермы ей точно плохо не станет... а так, что я — опаснее дерева?

— Лита, я думаю, мы можем... попробовать.

— А как это делается?

Такой технический подход меня явно не устраивал, но объяснить, что такое романтика, нежность и все такое прочее я бы явно не смог. Решил попробовать показать... Я разделся догола, подошел к ней и обнял за плечи. Лита смотрела на меня с удивлением. Я провел руками по золотистой коже, привлек ее еще чуть ближе к себе. Она стояла, расслабившись, не чувствуя никакого смущения. Тогда я взял ее руки в свои и положил себе на бедра. Снова обняв ее и отодвинув в сторону пушистую волну ее волос, я наклонился к нежной шейке моей амазонки и поцеловал ее.

А что, если у амазонок вообще нет никакой реакции на ласки? Может, у них просто нет таких рецепторов или еще чего-то...

Когда я провел кончиком языка от ключицы до розового ушка, мне показалось, что ровное спокойное дыхание Литы на мгновение чуть сбилось. Я поцеловал ее в ямочку за ухом, потом скользнул языком по краю раковины, взял губами бархатистую мочку. Ее пальцы чуть пошевелились на моих бедрах. Мои руки скользили по ее плечам и спине, наслаждаясь нежностью и мягкостью ее кожи. Я посмотрел ей в глаза — прочитал в них удивление и зарождающееся желание. Осторожно поцеловал ее в губы, лизнул кончик ее языка и нежно пощекотал в уголках рта. Я не ожидал ответа на поцелуй, и потому удивился, почувствовав, что язык литы повторяет мои действия... я решил показать, что мне это нравится и ответил с азартом... наши языки сплелись, поцелуй длился не меньше двух минут, за это время мой член успел прийти в боевую готовность, а Лита успела освоить основные приемы оральной ласки... когда я наконец отпустил ее, она часто задышала — то ли от долгого поцелуя, то ли от возбуждения.

Я притянул ее к себе. Лита тоже крепче обняла меня за спину. Целуя ее плечи, я путешествовал ладонями по ее спине, а руки девушки повторяли мои движения... она явно решила учиться, подражая мне. Это было удобно. Я мягко схватил мягкие половинки ее попы, и сразуже почувствовал, как девочка сделала то же самое. Ягодицы всегда были одним из моих самых чувствительных мест, и после нескольких секунд я распалился по полной программе. Подхватив амазонку на руки, я отнес ее на мягкую траву и бережно положил. Не давая остыть нам обоим, я поцеловал ее и сразу спустился ниже, к загорелым холмикам ее груди. От прикосновения к ее нежной, ароматной коже я застонал... я урчал над ее грудью, целуя и обсасывая соски, тихонько разминая ладонями молочную мякоть. Разгоряченная девушка закрыла лицо руками и тихонько поскуливала... не отрываясь от ее груди, я сполз ладонью по ее животу, погладил его, спускаясь все ниже.

Коленки Литы были плотно сжаты, я мягко, но настойчиво ткнулся ладонью между ее ног и через несколько секунд она поддалась. Я погладил пушистую челку на ее лобке, пощекотал внутренние стороны ее бедер, кожа на которых была еще влажной после этого дерева... я почувствовал что-то вроде ревности к этому хуму, обиду какую-то за мужской род, что ли... да нежели деревянный истукан может заменить мужчину? С шумным вздохом я оторвался наконец от сахарных литиных сосков, перебрался на мягкий животик. Тем временем мои пальцы осторожно раздвинули мохнатые губки Литиной письки и чуть не утонули в горячей влаге ее влагалища. Амазонка отозвалась на это нервным стоном. Она хотела меня, хотела, чтобы я ее трахнул, горячо и жарко. Я лег на нее, опираясь на руку. Другой рукой я отнял прижатые к лицу литины ладони и попросил ее обнять меня. Ее пальчики впились в мою спину. Направив ствол в ее лоно, я начал двигаться... я был разогрет до предела, мне ужасно не терпелось разогнаться и кончить, но должен же был я, черт возьми, доказать, что я лучше серебристого истукана? И я был на высоте... я трахал мою красавицу ритмично, меняя темп и амплитуду... стоило ей подстроиться под мой ритм и начать подмахивать, я тут же менял тактику и вызывал очередной хриплый стон обезумевшей от страсти амазонки... только тогда, когда стоны сменились криками, когда тело Литы прогнулось, а пальцы судорожно заскребли по земле, я вышел на последнюю скорость и с криком излился в нее. Обессилев, мы упали на траву и по пологому склону скатились в озеро...

Через восемь с половиной месяцев я вернулся на остров один, без экспедиции, как раз вовремя, чтобы встретить на берегу напуганную заплаканную Литу со свертком на руках — амазонки прогнали ее, потому что впервые за все время женщина племени родила ребенка-демона, у которого, как и предсказывали старинные легенды, внизу живота вместо священного плодородного лона был хобот.