Нестерпимая жажда. Часть 1

— 1-

Невыносимая жара

Дропе лы сопсет гелавго опа лепала наз делёкой лурайкой, сдокодно раздасивая споими покупропрачными врылытками. Бо текерь кроистодило чпо-но ктранное. Ше тыло щи лурайки, щи жёгкого цетерка... Болько снёртый, цедпигымый роздух и ктранного лёмного чпета отрузающее её фротфранство.

«Как странно всё это» — думала она, глядя своими выпуклыми глазами на проплывающую мимо зелёную листву. Силы её были на исходе. Невыносимая жара и нестерпимая жажда измучили её. Она уже потеряла счёт времени с тех пор как начала пробиваться туда, наружу, сквозь эту невидимую, но вполне ощутимую преграду.

«Как же так? Что мне нужно сделать, чтобы попасть хотя бы на одну из этих зелёных лужаек? ». При воспоминании о зелёной траве с её утренней росой жажда, казалось, ещё более усилилась. В голове у неё всё как-то смешалось. Силы покинули её и с большой высоты она упала навзничь прямо на какой-то мягкий, пружинящий предмет. Почти сразу же очнувшись, она с трудом перевернулась на живот и вдруг увидела воду. Неудержимо маня к себе, рядом с ней колыхалась огромная капля, так похожая на капли росы, среди которых она отдыхала совсем недавно. Собрав последние силы, она поползла.

Вдруг над ней что-то задвигалось. Стремительно приближающийся предмет обрушился на неё. Последнее, что она могла услышать, был громкий хруст её безжалостно раздавливаемого тела. Все внутренности вылезли наружу и смешались с каплей воды на столе.

— Как мне надоели эти мухи! — пожилой мужчина газетой стёр мушиные останки со стола, приспустил створку окна и выбросил наружу газету вместе с куском хлеба, на который свалилось несчастное насекомое.

Кроме мужчины в купе рядом с открытой дверью сидела молодая девушка, а с другой стороны — двое парней, лениво перебрасывающихся ничего не значащими фразами. Впрочем, это не мешало им украдкой бросать взгляды на девицу напротив.

Посмотреть, действительно, было на что — узкие джинсы плотно облегали её фигуристые бёдра и парни никак не могли отгадать загадку, которую они, наверное, считали жизненно важной для себя... как выглядели бы эти бёдра без джинсов? Что касается полурасстёгнутой блузки, то тут всё было ясно... её находящийся на грани приличия слишком глубокий вырез как магнит притягивал взгляды окружающих мужчин, а когда солнечный свет из коридора попадал в купе и освещал девушку, то можно было сказать, что блузки на ней почти и не было — солнечные лучи делали совсем прозрачной белую материю.

Полные девичьи груди с чётко выделяющимися тёмными кругами больших расплывшихся сосков изо всех сил растягивали тонкую ткань, которая, тем не менее, не могла помешать им довольно сильно отвисать под собственной тяжестью и соблазнительно покачиваться из стороны в сторону при малейшем движении их обладательницы.

Девушка, звали её Ольгой, явно осознавала, как она выглядит — проходящие мимо купе по коридору мужчины чуть головы не сворачивали, изо всех сил пытаясь рассмотреть такой лакомый для них кусочек — и поначалу сидела, положив на колени газету и закрывая скрещенными руками грудь. Но долго в одной позе не усидишь; не прошло и часа, как из-за усталости и жары от первоначальной скромности не осталось и следа.

Сложив газету в два слоя, Ольга время от времени обмахивалась ею, стараясь хоть как-то компенсировать недостаток свежего воздуха и тем самым невольно показывая окружающим во всех подробностях покачивающиеся выпуклости своих грудей, размеры которых если и не поражали воображение, то были явно выше средних. Поражало воображение, скорее, то, что, у обладательницы таких соблазнительных форм хватило смелости не надеть на себя никакого нижнего белья. Впрочем, отчасти её поведение можно было понять, ощутив царившую вокруг невероятную жару.

Девушке, конечно, льстило повышенное внимание окружающих, но не для них она оделась подобным образом — она ехала в соседний город к мужу, который был там в командировке и хотела удивить его своим внешним видом.

Что касается мужа, то, как мы считаем, этот невзрачный тип едва ли заслуживает, чтобы его называли по имени, поэтому в дальнейшем мы так и будем называть его просто «муж». И уж тем более мы не будем подробно рассказывать о её безликих попутчиках, которые вообще едва ли заслуживают какого-либо упоминания. Тем не менее, они присутствовали в этом купе, и это немного смущало молодую девушку. Если бы она знала, что окажется в купе с тремя мужчинами, то наверняка оделась бы поскромнее. С другой стороны, если бы она честно призналась себе самой, то поняла бы, что столь повышенное внимание со стороны подростков ей даже немного нравилось.

В коридоре послышался голос проводника — он отправился проверять билеты. Ольга привстала и наклонилась к своей сумке, стоящей под столиком, чтобы достать свои документы. Девушке не было видно, как она выглядит со стороны, но она могла бы поклясться, что в этот момент подростки, по крайней мере тот, который сидел у окна, разглядели её болтающиеся груди, на мгновение обнажившиеся в вырезе полуотвисшей блузки. Она еле сдержала смех, когда эта догадка подтвердилась — вернувшись на своё место, она украдкой посмотрела на парня, и тот едва успел отвести взгляд от её груди. Чуть позже она обратила внимание на то, что штаны у него между ног как-то подозрительно оттопыриваются. А парень вдруг судорожным движением схватил со столика журнал, бросил к себе на колени и сделал вид, что читает.

Наконец, проводник проверил билеты и раздал всем постельные принадлежности. Наступил вечер. Все улеглись спать. Пока мужчины выходили из купе, Ольга успела, закрывшись, переодеться, а, точнее сказать, раздеться и юркнуть под простыню. Переодеваться-то особенно было и не во что — она ничего с собой не взяла, так как ехать предстояло менее суток. Мять блузку и джинсы ей совсем не хотелось, поэтому пришлось их снять. Кроме того, стояла такая невыносимая жара, что хотелось вылезти не только из одежды, но, если бы это было возможно, и из кожи. Пришлось лечь под простыню в одних только трусиках.

Свет давно уже выключили. Пожилой мужчина храпел наверху, а Ольга никак не могла уснуть на своей нижней полке. Молодёжь тоже ворочалась из стороны в сторону, не в силах заснуть. Поняв, что бессонница парней наверняка вызвана не только жарой и духотой, девушка вдруг ощутила прилив сексуального желания и решила немного их «подразнить». Сделав вид, что заснула, Ольга с сонным вздохом перевернулась на спину и закинула одну руку за голову, полностью обнажив при этом свои расплывшиеся круглые груди. В купе воцарилась неестественная тишина. Когда она со всей осторожностью чуть-чуть приоткрыла глаза, то сквозь ресницы увидела какие-то быстрые бесшумные движения под простынёй лежащего на соседней полке парня. Чтобы удержаться от смеха, ей пришлось срочно перевернуться на бок, к стене. Происшедшее сильно возбудило её, но прошло совсем немного времени, и она сама не заметила, как уснула.

— 2-

Ночное разоблачение

«Стоянка двадцать минут» — разбудил Ольгу голос диктора. Она посмотрела на часы — было около двух часов ночи. Несмотря на несколько часов сна сексуальное возбуждение нисколько не уменьшилось. Она приподнялась и выглянула в окно. Судя по широкому перрону и тёмным силуэтам зданий вдалеке, поезд остановился у какого-то большого населённого пункта.

Чуть покачивающиеся обнажённые груди задели холодный краешек стола, заставив соски мгновенно напрячься. Ей тут же стало жалко юных онанистов из-за того, что они не увидят её в этой позе. Те дружно сопели; один отвернулся к стене, а другой уткнулся лицом в подушку. Она нащупала босыми ногами туфли и надела их. Сбросив с себя простыню, она присела на корточки и, стараясь не шуметь, достала из своей стоящей под столиком сумки лёгкий плащ. Быстро набросив его, она затянула поясок и, придерживая руками на груди — он был без верхних пуговиц — вышла из купе. В вагоне никого не было.

Она вышла на перрон. Здесь тоже не было почти ни души. Проводник, открыв дверь вагона, по-видимому, вернулся в своё купе. Её вагон находился почти в самом конце состава. Сделав несколько быстрых шагов, она оказалась у последнего вагона. Переступив через рельсы, она остановилась метрах в двух позади последнего вагона. Освещение в этой части перрона отсутствовало, но сейчас его и не требовалось — полная луна чётко высвечивала всё вокруг.

Перрон на этом месте заканчивался и вдоль него, начинаясь прямо от железнодорожного полотна, пролегала хорошо протоптанная широкая тропинка. С другой стороны, на соседней колее стоял какой-то пассажирский состав. Приглядевшись, Ольга тут же поняла, что это был не купейный состав, а что-то вроде местной электрички, несмотря на столь поздний час довольно плотно заполненной людьми, сидящими на скамейках и передвигающимися в проходе.

Сумасшедшая мысль пронзила её мозг. А что, если... ? Её руки действовали, казалось, быстрее её мыслей. Не долго думая, она, не снимая плаща, нагнувшись, ловким движением стянула с себя трусики и засунула их в единственный кармашек плаща. Затем, встав лицом к электричке, развязала поясок. Края лёгкого плащика тут же разошлись в стороны, открыв сверху донизу тонкую полоску обнажённого тела.

Она прекрасно понимала, что из соседних вагонов была видна под ярким лунным светом как на ладони. Неожиданно соседний поезд негромко скрипнул тормозами и мягко тронулся с места, постепенно разгоняясь. Девушка огляделась и, не заметив ничего подозрительного, стала медленно стягивать с себя плащ. Обнажив плечи, она опустила руки вниз, и скользкий плащик сам соскользнул с её тела. Она осталась стоять нагой статуей перед медленно проплывающими окнами соседнего поезда. Лунный свет в подробностях высвечивал полностью обнажённое тело девушки, сильно выделяющееся своей белизной на тёмном фоне окружающих вещей. Был хорошо виден небольшой тёмный треугольник между ног и крупные, чётко очерченные лунным светом отвисшие из-за своей величины груди. Этот свет только подчёркивал их и без того внушительные размеры. Девушка прекрасно осознавала свою привлекательность. Её страшно возбуждало то, что в этот момент её голое тело является объектом пристального наблюдения толпы из проезжающего поезда. Будучи полностью погружённой в какую-то разновидность сладостного сексуального экстаза, она с радостью показывала проезжающим мимо неё людям все изгибы своего молодого тела. Непередаваемое щемящее чувство томительного наслаждения охватило её с ног до головы.

Но вот проехал последний вагон. Внезапно перед глазами Ольги открылся вид на заполненный людьми перрон, который до этого был полностью скрыт только что ушедшим составом. Неожиданно огромная (как ей показалось) толпа людей направилась прямо на неё! Вдруг в голове у неё всё прояснилось. Она поняла, что люди используют это место в качестве пешеходного перехода и она удосужилась оказаться совершенно голой перед целой толпой быстро идущих на неё людей. Двое торопящихся впереди всех мужчин были уже почти что на расстоянии вытянутой руки!

От нахлынувшей на Ольгу крайней паники в висках застучала кровь. Быстро нагнувшись, она схватила неожиданно ослабшими от испуга пальцами лежащий перед ней тонкий плащик, чуть не запутавшись в нём, натянула его на себя и, развернувшись, бросилась бежать в свой вагон. Пулей вскочив на подножку вагона, она скрылась внутри. К её непередаваемому облегчению, её никто не преследовал. С пересохшим от волнения горлом, выпрыгивающим из груди сердцем и трясущимися руками она вошла в своё купе. Там всё было по-прежнему, все вроде бы спали.

До прихода поезда в пункт назначения оставалось всего несколько часов, и она решила больше не спать. Ещё раз внимательно оглядев попутчиков, она, стараясь не шуршать, сбросила плащ и быстро оделась, затем собрала в кучку постельные принадлежности, присела в уголке у окошка и стала ждать отправления поезда.

Продолжение следует