На полночь и дальше

Избранные главы из «Путешествия к мировому пределу» Винченцо Вольтанутти.

Исааку Абрамовичу Эндшпилю,

профессору и проч.

Дорогой Исаак Абрамович!

Надеюсь вы еще не забыли Людочку Защёкину, учившуюся у Вас по факультету прикладной истории (я думаю, Вы просто не могли забыть меня так быстро, ведь экзамен по вульгарной латыни Вы принимали у меня тремя разными способами и лично я до сих не могу этого забыть!). Возможно, Вам небезынтересно будет узнать, что по окончании университета Ваша студентка решила полностью отдаться научным занятиям. К сожалению, это оказалось совсем непросто. Однако, применив весь арсенал средств, наработанный на Ваших экзаменах я смогла в конце концов не больше не меньше чем получить (конечно, пришлось немало поработать головой на всех уровнях) в Фонде Сильвио Берлускони грант для написания работы на тему «Диалог средневековых культур». С честно заработанными деньгами я немедля ни одного дня отправилась в Рим для продолжения своих изысканий. В Италии я продолжала трудиться как привыкла еще в университете, то есть с полной отдачей. Дни и ночи пролетали незаметно.

В результате я обнаружила, что грант совершенно закончился, а мои исследования можно сказать и не начинались! Сейчас я нахожусь в крайне стесненных обстоятельствах, перебиваясь случайными заработками. Благо еще, что очень многие итальянцы испытывают неподдельный интерес к русскому языку (особенно при профессиональном им владении), да и вообще ко всему русскому. Так что я пользуюсь определенной популярностью и пока еще способна сводить концы с концами. В этой отчаянной ситуации я вновь возлагаю все свои надежды на любимую мной науку. (Специально дляВ великом множестве по стенам ее были развешаны образа святые, перед которыми хозяйка едва войдя тут же сотворила молитву. Это зрелище доставило мне некоторое неудобство, так как поклоны Милолика Васильевна била весьма низкие, что учитывая традиционное для жительниц сих мест платье, было зрелищем почти невыносимым для давно не ведавшего женщину мужчины. В доме застали мы и двух сыновей моей новой знакомой от её мужа — мальчиков лет пяти и семи, которых она, впрочем, сразу же спровадила играть с соседскими детьми. Сыновья не выказали ко мне никакого интереса и никакого удивления тем, что чужой мужчина пришел в их дом и собирается остаться наедине с их матерью.

Накрыв весьма скоро стол вином и закускою, прекрасная хозяйка дома усадила меня подле себя и принялась развлекать беседой об истории и культуре земли сей, кою она почитала величайшим царством во всем белом свете, и о нравах и обычаях сего народа, коий с ее слов отличался качествами совершенно необыкновенными. Несколько позже я заметил, что жительницы сего замечательного государства весьма охочи до таких бесед с чужестранцами до, после, а иные и во время совокупления. Сложно передать чувство, кое испытываешь, погружая детородный уд свой в лоно жены или девы, ликом и телосложением подобной принцессе, выслушивая от нее между прочим истории о том, как царь ее народа скоро станет властелином всех земель, населенных людьми или что-нибудь иное в том же верноподданническом духе!

Во время беседы, столь же занимательной, сколь поучительной, Милолика Васильевна случайно задела рукой мои штаны, ненароком выпустив на свет Божий детородный уд, столь истосковавшийся по женскому вниманию. Сомкнув весьма приятно и умело свои пальчики на срамном моем органе, она подняла красиво вычерченные брови и как бы между прочим заметила, что чужестранцы всегда почти бывают много больше, чем любой из мужчин ее страны и что размеры её собственного супруга не идут ни в какое сравнение с моими. Рукою своей принялась она весьма умело уд тешить, во мгновение ока заставив его подняться и затвердеть. Увы мне, воздержание мое было столь долгим и похоть столь великой, что я не выдержал и почти сразу же обильно излил мужское семя. Нимало не смутившись, хозяйка дома живо пояснила, что мне не стоит огорчаться и что подобные вещи часто случаются и никакой пагубы в том нет. Опосля чего она со смехом облизала руку свою, совершенно очистив ее от следов моего семени, а затем, встав подле меня на колени, склонила главу к моему уду и нечестивый орган сей ощутил нежнейшие касания ее губ и языка. При этом она пояснила, что как добрая хозяйка не может оставить гостя в столь неприглядном виде и, дабы я не думал плохо о ее стране и народе и не стал бы хулить царя, следует ей лично устранить последствия нашего маленького конфуза, очистив меня от таковых полностью. И нимало после сего не медля она приняла мой вновь напрягшийся от поцелуев и касаний ее языка, а более всего от слов, выражающих полнейшее самоотречение во имя долга перед своим царём и святыми для этого чудного народа законами гостеприимства, уд в свои алые уста.

В сфере орального удовлетворения она оказалась искусной и старательной. Здесь, как мне впоследствии стало известно, между женщинами и девушками этой страны это явление обычное и величается за высокую мастерство. Милолика Васильевна быстро и уверенно обхаживала мой член - то щекой, то другой стороной лица, ласкала его губами и языком, затягивала его так глубоко в свое горло, что меня, путешествовавшего по всему свету и видевшего немало проституток и продажных женщин, это очень поразило. Она не забывала также о волосатых яичках, которые она тщательно вылизывала и нежно всасывала своими умелыми губами. И благопристойная жена и мать не стеснялась удовлетворить своим языком самый задний проход, то аккуратным кончиком его обводя его контур, то широко лижа его или даже аккуратно засовывая внутрь для еще большего наслаждения!

Однако, ради своего долга перед царем и отечеством, она полностью забыла о своей чести и приличиях, которые должны присущи матери семьи. Она грубо и похотливо сопела своими красивыми ярко-красными губами, а слюна текла по ее подбородку, капая на возбужденную грудь размером не меньше третьего. От таких усилий я почти сразу забыл, находился ли я на земле или уже в небесах, и вскоре обильно кончил в рот этой верной и гостеприимной хозяйке. Стоит отметить, что ни одна капля моей спермы не была пролита Милоликой Васильевной - она полностью проглотила все это вещество и тщательно облизала мой член после этого акта. Завершив это действие, она улыбнулась и облизала свои губы, как будто только что пользовалась каким-то очень приятным лакомством, наподобие банана или леденца.

Я еще наслаждался приятным расслаблением, когда добродушная хозяйка, вставая в полный рост, уже быстро снимала одежду, соответствующую ее высокому статусу и славе. Заметив, что я наблюдаю за ней, она улыбнулась и начала двигаться медленно и изящно, словно танцуя, напевая для себя некую мелодию и продолжая раздеваться. Все дела между мужчиной и женщиной, о которых не принято говорить вслух, она выполняла очень умело. В этот момент я сожалел только о том, что телефоны еще не изобретены!

Наконец-то Милолика Васильевна осталась полностью обнаженной, за исключением красных чулков с золотым узором на них, изображающим двуглавых орлов - символов нашего народа, а также золотого крестика на шее. Наклонившись надо мной, хозяйка ненадолго доставляла удовольствие губами и рукой. Как только он снова поднялся в боевое положение, она ловко прыгнула на меня. Ее лоно без проблем принимало мой уд, так как хозяйка была уже достаточно возбуждена и горяча, что соответствовало ее обязанностям перед народом и царем. Лона сливались друг с другом, когда она начинала скакать на мне с подходящей интенсивностью, я был вне себя от наслаждения. Ее движения то напрягались, то ослабляли давление. Женщина при этом страстно вращала задом и впивалась ногтями в мои плечи, доводя меня до предела. Скоро мы оба были покрыты потом от головы до пят. Скачка была такой неистовой, что я тревожился за иконы, которые висели на стенах, опасаясь их падения от нашего сотрясения. Но все эти страхи были напрасными, поскольку святые изображения видимо служили свидетелями для таких случаев. Хозяйка громко кричала и почти упала на меня, не прекращая движений ни на секунду. Ее округлые и упругие груди прижимались к моему лицу, а золотой крестик царапал щеку. Я хватал эти нежные полушария обеими руками, грубо мнул и кусал их, вызывая стоны наслаждения у прекрасной женщины, похожие скорее на звериные, чем на человеческие звуки.

Испытывая неудержимое желание, я прижимаю русскую даму к себе и ставлю ее на колени, выбрав такую позу, которая отражает ее истинную природу. Ее самые интимные места теперь полностью открыты для меня, и после нескольких проникновений в ее мокрую и скользкую глубину, как у настоящей соблазнительницы, я решительно атакую ее беззащитное узкое отверстие. Проникновение легко преодолевает его сопротивление, которое, впрочем, не слишком упорное. Это говорит о том, что это отверстие принимает гостей так же часто, как все остальные части тела этой дамы. Женщина лишь охает при вторжении и начинает активно двигаться навстречу мне, подтверждая все мои предположения. Я продолжаю проникать в ее задний проход и наконец кончаю в третий раз за день.

После этого мы уставшие падаем рядом друг с другом и проводим некоторое время в безмолвии. Вскоре хозяйка встает и начинает приходить в себя, одеваться. С улыбкой на лице она объясняет мне, что пора мне уходить, так как ее муж скоро вернется с работы. Как же это странно - оказывается, у нее действительно есть муж! Но нет времени раздумывать, и я быстро обтираю свое тело и интимные части с помощью предложенного хозяйкой длинного цветастого платка, одеваюсь и покидаю это гостеприимное жилище. Прощаясь, Милолика Васильевна униженно просит меня приезжать к ней в гости, чтобы не подвергаться опасности возможных слухов и осуждений со стороны людей, которые могут подумать, что она плохо меня принимала и поставила свою страну и царство в неловкое положение. Очаровательная женщина также обещает представить меня своим сестрам и матери в более приятной обстановке.