Винтажное рабство или Туалетное рабство Часть 2

Все время, что Господин осматривал весьма просторный номер, состоящий из трех комнат и оборудованный самыми разнообразными приспособлениями для проведения сессий, девушка, казалось, даже не дышала.

— Номер мне подходит, — сообщил ей Господин, выходя из ванной.

— Я могу для Вас сделать что-то еще? — наконец встрепенулась девчушка.

По губам Господина мелькнула и тут же пропала довольная улыбка.

— Ты унижала когда-нибудь людей? — спросил он, обратившись ко мне.

— Нет, — ответила я, — Мне не нравится быть Верхней.

— Это неважно. Подойди к тридцать второй, ударь ее с силой по щеке и плюнь в лицо. — Увидев мое удивленное выражение лица и застывшую позу, Господин снизил голос. — Исполняй.

Он в достаточной степени владел голосом, а я слухом, чтобы мне стало понятно, что лучше выполнить приказ. При этом та, чье имя теперь было «тридцать вторая» ничуть не удивилась, а сидела на коленях также спокойно, как и до этого странного приказа, только теперь она подняла ко мне лицо и доверчиво смотрела своими серыми, почти прозрачными глазами. Я не могу бить людей, даже с тренировок по самообороне ушла, когда начался спарринг — не могла замахнуться на партнершу. И вот я стою над послушной рабыней, ждущей моей пощечины, и не могу ее ударить. (ошейник и небольшую плеть, Господин подошел ко мне.

— Вставай на колени, — сказал он таким бытовым тоном, каким обычно просят подать пуль от телевизора, и я приняла эту позу так же спокойно. — Ты не должна подниматься с колен, если я не прикажу тебе иного.

Мою шею обвила тонкая кожаная полоска, Господин отрегулировал ошейник так, чтобы он не мешал мне дышать, и потянул за поводок в сторону скамьи. Я встала на четвереньки, чтобы идти было проще, но он остановился.

— Нет, — произнес он и не сильно ударил плетью по спине, — руки за спину.

Я выполнила указание, шла на коленях. Господин подвел меня к краю скамьи и уложил телом на ее поверхность, обитую одним слоем простой холщевки. Опустился на пол, приподнял край комбинации, обнажая меня до пояса, провел рукой по промежности снизу вверх, размазывая влагу моей текущей пизды вокруг анальной дырочки, и развел в стороны ягодицы.

— Это для тебя больно? — спросил Господин, вставляя в тугое кольцо ануса два пальца.

— Немного, Господин, — поморщившись, ответила я.

— Тогда, пожалуй, мы воспользуемся гелем, — произнес он. — И постарайся расслабиться...

Я почувствовала, как что-то холодное стекает по моей заднице. Господин размазал смазку вокруг ануса и снова вставил пальцы, стал вращать ими внутри и немного потрахивать. Было больно, но вместе с тем меня возбуждала сама ситуация: этот странный дом с его посетителями, этот удивительный мужчина, сочетавший в себе забытые всеми манеры с откровенным садизмом, ощущение беспомощности, которое рождалось из желания подчиняться... Я и сама не заметила, как боль перешла в наслаждение, и моя попка перестала сопротивляться ебущим ее пальцам, кторых к тому моменту было уже три и движения их были интенсивными и резкими.

— Да, шлюха, твоя жопа скоро научится получать удовольствие от ее использования, — с этими словами Господин вынул пальцы, и я услышала звук расстегиваемой молнии его брюк.

Он приставил член к подготовленной дырке, надавил, чтобы головка прошла сквозь узкий сфинктер, и резким толчком вогнал в мою задницу весь член, оказавшийся значительно толще тех, с которыми мне доводилось встречаться до этого. Я вскрикнула от боли, пробежавшей от попы до самых маленьких нервных клеток моего тела, замерла в напряжении, готовясь к новым толчкам. Но хуй замер во мне неподвижно, зато рука Господина взялась за ошейник, потянула меня назад, заставляя прогнуться в спине и задрать назад голову. Телом он прижался к моему, свободной рукой обнял за шею и, отпустив ошейник, перехватил меня под грудью, зашептал горячо на ухо:

— Расслабься... расслабься, и все будет хорошо. Давай, девочка, твое тело принадлежит мне, оно должно меня слушаться.

Господин выводит свой член почти до конца из попы и снова резко вставляет его до упора, его яйца бьются о мой клитор, а боль снова пронзает меня от задницы до макушки. Я задыхаюсь от боли, от члена у меня в жопе, в глазах моих стоят слезы, но эта сильная рука на шее, эти сухие губы у меня на щеке, этот властный голос у меня в голове... они лишают меня способности думать, и я теку, я прогибаюсь навстречу боли, я подставляюсь под терзающий меня хуй, я хочу еще, я прошу: «Еще!... », и Господин вынимает член полностью для того, чтобы спустя мгновение снова вогнать его в мой зад, в мою послушную дырку, и снова замереть. Мое тело обмякло, повисло безвольной марионеткой в крепких руках, и совсем чуть-чуть задвигался в этом податливом теле разгоряченный орган мужчины. Движения его были настолько нежными после жестких первых толчков, что казались самой лаской. Я застонала, охваченная таким желанием, что казалось, больше не выдержу и сойду с ума.

«Жопа... еще... хуй... », — слова путались в моем сознании и срывались бессвязными формами, переплетаясь с его шепотом, о чем, я даже не знаю. В тот момент я понимала лишь одно: этому мужчине я принадлежу вся, безоговорочно, до последней клетки моего тела, до последней нити моего сознания. Постепенно увеличивая амплитуду движений, Господин ускорялся, но все также не выпускал меня из своих рук. Он шептал мне слова, смысл которых мой затуманенный мозг не мог уловить, кусал за плечи, мочку уха, шею, заставляя меня извиваться от острого наслаждения, и в конце концов он драл меня бешено, яростно, по-животному, вколачивая хуй в мою жопу, будто нет для него ничего ненавистней этой задницы... Я орала от адской смеси боли и удовольствия, выкрикивала его имя и умоляла не останавливаться, пока не отключилась, охваченная огнем оргазма, неожиданно поглотившего всю меня. Меня больше не было, не было Господина, не было стен вокруг — мира не существовало, существовали только звон и стук, стук и звон — это звенело у меня в ушах от прилива крови и стучало мое сердце, пытающееся угнаться за лихорадочными импульсами, что передавал ему окончательно сбрендевший мозг...

Когда я пришла в себя, я обнаружила, что лежу на кровати, голова моя покоится на бедре Господина, а его руки играют с моими волосами. Я подняла к нему свое лицо и улыбнулась, на что он отреагировал нежным прикосновением к моему лбу.

— Ты была бесподобна, — произнес он осипшим голосом. — Отдыхай.

И я провалилась в сон.