БОРТ 556. Мистико-приключенческий триллер. Экранная версия. Серия 2 (Только для взрослых). Серия: Рассказы для взрослых

Новое пристанище Ночь выдалась достаточно ветреная. Как раз после того брошенного нами атолла. Стоял попутный свежий бриз с резкими порывами ветра. И

приходилось автоматике перекладывать паруса справа налево и обратно. Они с громким хлопаньем натянутой полусферой парусины перенаправлялись в нужном направлении на мачте яхты. Кливера были так натянуты на нейлоновых тросах, что казалось, оторвутся в любой момент. Ветер был сильным, и мы летели как пуля, по ночному океану, задраив все оконные иллюминаторы от брызг.

Теперь наша яхта, рассекая днищем и угловым острым килем с шумом океанскую волну, проносилась мимо множества малых заросших густой растительностью островов. Уже встали на крыло чайки и буревестники с криком провожая нас и пролетая над нами.

Снова десять часов утра и Дэниелом были заряжены глубоко над самим килем в водонепроницаемом отсеке аккумуляторы и генератор с батареями в компьютерном отсеке, за счет работы двух временно заведенных вхолостую здесь стоящих двигателей.

— Нас тоже искать никто не станет — произнес, перекрикивая шум чаек и волн громко Дэниел. Если мы исчезнем в океане! Даже дядя Джонни Маквэлл. Если мы исчезнем, то ему это даже на руку. С него как с гуся вода все сойдет и все концы в воду. Если мы где-нибудь растворимся в океане. Все будут чистые и гладкие. Все обставят как очередной несчастный случай — он передал мне рули управления яхтой и пошел вниз в трюм на отдых. Я сменил его и стоял оперевшись o приборную панель, взяв у Дэниела армейский бинокль, смотрел через него по сторонам в океан.

Дэниел снова убрал все оружие в трюм нашего скоростного круизного судна, и Арабелла превратилась обратно в обычную яхту среднего класса, как я позже определил по ее классификации.

Хочу немного вернуться назад и рассказать о нашей Арабелле. Раньше у меня не было возможности это сделать. Теперь, когда я был здесь один, мне удалось осмотреть ее полностью и насладиться красотой оснастки, такой же прекрасной, как и моя любовница Джейн - эта полуавтоматическая морская яхта.

Мне не приходилось выполнять никаких задач. Я просто стоял и рассматривал окружающее через бинокль. Руль сам поворачивал то вправо, то влево. Иногда я бросал взгляд на компас и инструменты на панели приборов Арабеллы.

Дэниел научил меня управлять яхтой через компьютер. Это оказалось довольно просто. Я быстро разобрался со всеми функциями. К тому же Дэниел оказался терпеливым и опытным преподавателем.

Короче говоря, я освоил управление нашей Арабеллой так же хорошо, как Дэни. И теперь я внимательно разглядывал все вокруг с помощью бинокля. В случае появления земли на горизонте или черной яхты где-то позади. Мне придется дать сигнал, и нам придется сделать все возможное, чтобы скрыться от преследователей в океане.

Это было бы довольно сложно. Нам нужно было иметь преимущество в скорости перед врагом. Но по всему видно было, что этот преследователь намеренно отставал от нас в скорости. Он то догонял нас, то прятался за горизонт. Его парус даже исчезал на самой высокой мачте. Он практически полностью уходил из виду, что свидетельствовало о опытности капитана черной яхты и его знании расстояния до цели - которая была нами. Он строго и точно поддерживал эту дистанцию.

ловко маскировался в дальних волнах. И его практически не было возможности рассмотреть на такой дистанции даже в армейский бинокль.

Мы были вновь в открытом океане и шли полным ходом к своей

цели. Арабелла резала крутым и острым своим волнорезом форштевня встречную на ee пути океанскую синюю воду. Она, двигаясь по ровной как стеклышко серебрящейся на свету яркого солнца воде. На крейсерской своей скорости, рассекая эту гладь и оставляя после себя большие по сторонам за кормой волны.

Внизу где-то там, в палубной иллюминаторной надстройке в трюме в каюте Джейн снова грохотала ee рок-музыка. «SKID ROW» сотрясал все каюты там внизу и переборки до самых бортов. И моя ненаглядная любовница суетилась то, на кухне, то в своей каюте бегая туда и обратно, прибираясь на нашей яхте. Дэни решил заняться тем армейским своим арсеналом. Его чисткой и переборкой.

Мы были на пути к большим песчаным и безымянным островам в индонезийском архипелаге. Гораздо южнее, чем кто-либо бывал здесь.

Как сказал Дэниел, мы будем здесь вообще редкими вкраце, гостями местного населения, которое очень редко видит кого из иной цивилизации. Но вроде бы племена местных там живущих в основном

ловцов жемчуга и рыбаков по состоянию своего аборигенского характера более, менее дружелюбны к гостям посетителям. Они по слухам хорошо встречают гостей и устраивают целые по такому случаю праздники.

— Случаем не людоеды?! — спросил я, громко стоя вместе с ним у штурвала сейчас Арабеллы — Подозрительна мне такая вот дружба.

Тот рассмеялся и ответил — Нет, не бойся Володя. Есть нас не будут и это точно. A вот накормят деликатесами своих островов и рыбой у

Огонь безусловно. Мы редко бываем здесь, и они относятся к посетителям нормально. При условии, что посетители сами в порядке. Как большинство жителей острова, они мирные граждане своей островной республики. У них есть свои традиции и обязанности. Нам здесь необходимо побыть недолго - он взглянул на океан и продолжил - Я уже бывал здесь раньше. Ты не поверишь, но я знаком с некоторыми людьми здесь, если меня еще помнят. Я знаком с этими районами благодаря дайвингу. Я был здесь на чартерной яхте с коллегами по работе в отпуске и знаю местных жителей и эти острова. И не только из морских картографий. Джейн еще никогда не была тут и, как и ты, будет первой.

Местные жители

Примерно прошло еще одни сутки в море. Наступало новое утро.

Двенадцать двадцать по корабельному времени.

Я оделся и выглянул в окно свежего утреннего океанского бриза, открыв иллюминатор. Видя еще висящую на небе луну в заревом свете, я закрыл иллюминатор каюты, оставив Джейн, которая еще слабая и больная, крепко спала в постели. Я снова оказался на палубе яхты "Арабелла" у руля, сменяя Дэниела, и следил за курсом нашей яхты по приборам. Было около шести часов утра. Солнце медленно поднималось вверх, отделяясь от горизонта.

Дэниел подарил мне бритву и некоторую одежду из своего гардероба, как обещал. И уже побритый и свежий после душа я приступил к очередной смене за рулем нашей яхты "Арабелла".

Музыка рок-группы зазвучала внизу, как всегда после душа. Я переоделся из полосатого купальника в желтый цвет. В темных очках я аккуратно спускался по ступенькам трюмной лестницы, босиком с ярко сияющим на солнце загаром, почти черными ножками, на палубу, покрытую красным деревом.

В ee голых таких же загоревших девичьих руках и маленьких красивых, как и ee моей любвеобильной мулатки латиноамериканки, пальчиках был разнос дымящегося на ветреном порывистом воздухе Тихого океана с чашками горячего шоколада. Вручив мне горячий вкусный напиток, поцеловав меня в губы, Джейн прошла, виляя упругой загорелой до черноты своей полненькой задницей и крутыми бедрами безумно красивой горячей, как и этот горячий шоколад сучки к носу нашего быстроходного судна, где угостила и Денни тем шоколадом. Моя Джейн Морган из своих длинных локонов черных смоляного цвета вьющихся змеями волос сделала хвостик, развивающийся на сильном ветру во все стороны. Первый раз и так ей это шло. Как и этот на смену цветному полосатому, ee желтый купальник. Жаль белый тот она выбросила, но он был испачкан безнадежно ee истерзанной моим возбужденным торчащим как стальной стержень членом промежности кровью.

Она встала рядом с братом, который был только в одних коротких светлого цвета шортах на утреннем ветру и на самом ee носу у волнореза под надутыми до предела ветром косыми треугольными кливерами. С распущенными на ветру черными смоляного цвета вьющимися, как змеи волосами, встала специально и для меня. Перед моими глазами, чтобы быть все время на виду. Она выгнулась в спине под натянутой до отказа на ветру белого цвета парусиной, выпятив вперед свой загорелый до угольной черноты ee девичьих округлых, как и ee ножек ягодиц и лобка голый девичий прелестный загорелый такой же с круглым красивым пупком животик. Подставив яркому утреннему встающему на заре тропическому солнцу свою пышную трепетную в дыхании почти голую в лифчике купальника женскую мною многократно искусанную и исцелованную прошлой вновь ночью с торчащими черными сосками пышную трепещущую в жарком знойном летнем дыхании грудь. Джейн прошла вихляя загорелыми крутыми изящными бедрами вдоль качающегося на волнах борта нашей яхты ко мне, и я обнял ee вокруг девичьей тонкой шеи за женские загорелые плечи, ощущая кончиками своих мужских пальцев жар девичьего загорелого любвеобильного девичьего тела, показывая появившиеся на горизонте острова.

Дэниел пропал где-то внизу яхты. Он, сунув в руки мне свой армейский бинокль, быстро глянув на панель управления нашим мореходным и быстроходным судном, на его компас, нырнул в каютный трюм и исчез там, не показываясь наружу.

Я подумал, может тоже нырнул в утренний, душ или, наверное, проверяет маршрут следования по картам и компьютеру.

Впереди показалась полоска земли. Там впереди нашей яхты. Это были вновь острова. Те самые острова, o которых говорил Дэни.

— Земля! — крикнула стоя мне на носу яхты, моя красавица Джейн — Ура! — она была в потрясающем настроении после нашей с ней ночи.

Джейн стояла на носу Арабеллы и размахивала левой рукой, сняв с черноволосой девичьей головки красную свою бейсболку, держась крепко пальчиками правой за натянутые нейлоновые прочные тросы выгнувшихся от ветра парусов. A я любовался своей божественной любовью и тоже был счастлив, глядя на нее, на мою американку Джейн.

Острова росли прямо на глазах. Из туманного и мутного голубоватого силуэта на горизонте они обрисовывались постепенно в более прорисованные волшебной природой океана, постепенно обрастая растительностью.

Через какое-то время начался штиль. Полный штиль. Ни ветерка. Наши белые из парусины паруса все обвисли, и были теперь совершенно бесполезны, свисая и лишь слегка колыхаясь на слабом океаническом ветерке, идущем со стороны Тихого океана.

Мы не успели дойти до островов на парусах, и пришлось включить двигатели. Оба мотора на полный ход и Арабелла затряслась всем корпусом и понеслась по волнам в направлении зеленеющих на горизонте островов.

Мы приближались к Гвинейскому обширному архипелагу. К целой серии тихоокеанских разбросанных по нему вплоть до самого экватора островов. Дэниел, поднявшись тоже на горячую от солнца палубу, сзади меня, задрав на загорелый лоб и кучерявые черные волосы, солнечные очки, копался в моторе, наблюдая за его работой, так как что-то застучало внутри его правого двигательного агрегата. И двигатель встал, задымив, и Дэниел его вырубил тут же.

— Заклинило — произнес Дэни — Подшипники рассыпались внутри и вал с пропеллером заклинило! Будь оно не ладно! — руганулся по-своему Дэни.

— Это серьезно Дэниел — произнес я как знающий моторист затонувшего своего судна.

— Я знаю — ответил тот — Дальше пока никуда не поплывем, пока не наладим движок.

Надо было встать на ремонт. И Дэниел просил меня ему помочь. Я без слов согласился, дабы был механиком машинистом в машинном отделении погибшего своего сгоревшего и затонувшего судна «KATRIN DYUPON».

— Без вопросов Дэни! — произнес ему громко я — Надо, значит надо!

Я залез в технический кормовой трюм нашей яхты и мы попробовали запустить правый забарахливший внезапно двигатель. Но было

бесполезно. Там разлетелся подшипник на валу, и погнуло сам вал. И его начало клинить. Пошел нагрев и Дэниел правый двигательный агрегат отключил совсем, как и правый его пятилопастной пропеллер.

— Надо дойти до берега! — он прокричал мне — A то нас унесет течением! Без ветра и мотора точно утащит в сторону!

— A якорем не зацепиться?! — крикнул ему я — Цепь метров на пятьсот!

— Не получится! — был его ответ. — Здесь слишком глубоко, чтобы достичь дна! Нам нужно дотянуться до островов и пришвартоваться там для ремонта! — он взглянул назад, в сторону открытого океана через корму Арабеллы. — Мы не можем дрейфовать здесь! И нам это особенно нельзя. Проклятые мерзавцы где-то позади, и нам нужно скрыться среди этих островов! Хотя бы на одни сутки!

***

Под постоянным криком альбатросов и чаек Арабелла остановилась в полном безветрии. Ветра не было совсем, и на поверхности воды царил абсолютный штиль. Мы едва успели подплыть к двум ближайшим островам из обширного архипелага и вошли в узкую бухту между этими островами - мелкую бухту, заросшую кораллами.

Мы пришвартовались неподалеку от самого берега одного из островов, где находились поселения местных жителей. Они состояли из небольших домиков на деревянных столбиках, сделанных из прутьев и покрытых соломенными или пальмовыми крышами. В точности, они были покрыты листьями пальмы как на самом берегу, так и на воде. Наша Арабелла, гремя левым двигателем и работая на полную мощность пятилопастным винтом, достигла песчаного покрытого пальмами берега одного из населенных аборигенами островов.

Можно было видеть, как из полуразрушенных хижин выскакивали местные полуголые рыбаки-туземцы и указывали нам руками, что-то громко говоря. Они бежали по длинному песчаному берегу из белого кораллового песка в нашем направлении, вместе со своими женами и детьми.

— Интересно! — удивленно произнесла Джейн, моя красавица, подправляя свою новую красную бейсболку. — Они выглядят очень любопытными!

Дэниел молча повернул рулевое колесо, стоя рядом со мной у навигационной панели яхты и выключил один из работающих левых двигателей Арабеллы.

Яхта на одном винте и на ровном киле, дошла почти до самого берега бухты и я, добежав до носа, где стояла, наблюдая за местными жителями держась за тросы обвисших на безветрии кливеров Джейн, дернув за рычаг стопора якорной лебедки, выбросил рабочий за борт левый на цепи якорь. Цепь громко зашумела, разматываясь, и якорь плюхнулся в воду у самого носа Арабеллы. И достал до дна. Цепь ослабла, и яхта зацепилась за дно им встала на прикол под вновь натянувшейся цепью влекомая легким в бухте течением со стороны океана.

— Интересно, какая здесь глубина? — произнесла негромко Джейн — Я хотела бы здесь одна поплавать — она посмотрела, не отрываясь мне в глаза своими обворожительными любовницы черными глазами.

— Я думаю, еще поплаваешь — ответил ей, подходя со стороны спины Дэниел — Поправишься и поплаваешь. Нам надо на берег к местным. Я знаю у них можно отыскать кое какие детали для Арабеллы. Мне надо пообщаться с туземцами. Они рыбаки и знают что и почем.

— A они видимо и не такие уж совсем туземцы — произнесла Джейн.

— Да и видно, не такие, уж не цивилизованные совсем — добавил я.

— Да наша техническая цивилизация и сюда добралась и оставила свой след на местных поселянах! — произнес громко Дэни.

Он теперь в одиночку подготавливал к спуску резиновый скутер на краю борта Арабеллы, подвешенный, на малой лебедке, еще нами в океане боком на правой стороне нашей яхты. Денни прикрепил сзади его винтовой небольшой, но мощный лодочный мотор и выровнял резиновую лодку днищем к самой воде.

— Интересно помнят они меня еще или уже нет? — он спрыгнул в подвешенную к борту нашей яхты на лебедке резиновую лодку и нажал на спуск — Я один сплаваю и поговорю с местными, они не должны уж совсем меня не помнить. Прошлый раз со своими пацанами, я тут

Прекрасно провел время, насладившись прогулкой и плаванием. Все вокруг мне запомнилось. Нужно найти старожила острова и поговорить с местными специалистами по лодочным моторам.

Дэниел завел двигатель скутера и направился к берегу. Я остался на Арабелле со своей Джейн. Она подошла ко мне и обняла меня за загорелые, словно золотистые, мужественные плечи. Я ответил ей обратной нежностью, прижав ее к себе. Джейн, с черными вьющимися волосами, уложенными в длинный хвостик, напоминающий змею, была загорелой так же как и я. Оба мы наблюдали за отплывающим Дэниелом. - Как я хочу покупаться Владимир! - прошептала Джейн - Ты думаешь он будет долго? - она задала вопрос сама себе, глядя на Дэниела, который плыл к берегу на своей резиновой лодке с мотором. Скутер шумно трещал подвешенным сзади мотором, и вскоре Дэниел достиг берега и пристал к нему рядом с местными жителями острова. Он, видимо, общался с одним из старейшин местных рыбаков, показывая на нас и на яхту, объясняя что-то жестами. Те в ответ говорили ему на своем языке. Мы слышали их громкий разговор, который был для нас непонятен.

Мы с Джейн переоделись в одежду, чтобы не выделяться голыми по берегу среди местных жителей. Джейн надела свою желтую футболку с странным рисунком, короткие джинсовые шорты выше колена и красную бейсболку. Я надел матросские штаны и цветную рубашку, подаренные Дэниелом.

Вскоре он вернулся назад, a местные островитяне разошлись по домам. Видимо Дэниел смог договориться o чем-то на своем английском языке и жестах с рыбаками индейцами этого большого заросшего густыми тропическими зелеными и непроходимыми джунглями песчаного по самому берегу острова.

Дэни подплыл назад на скутере к яхте и прокричал нам — Все в порядке! Можно сегодня заняться починкой двигателя яхты. Я нашел то, что искал. Даже больше! — он показал на пальмовую деревню на деревянных столбах — Местные дадут все, что нужно. Они еще помнят меня. И механик тоже будет из местных! Тут есть свои самоучки механики специалисты!

Дэниел поднялся на борт Арабеллы и поднял бортовой малой лебедкой назад резиновую с мотором лодку. И подняв правый якорь медленно перегнал Арабеллу на притань бросив левый бортовой якорь

на длинной цепи и привязав Арабеллу к пристани нейлоновыми лебедочными веревками.

Он сам был как туземец и довольно был похож на местных. В одних светлых коротких до колен шортах. Загорелый, как и моя Джейн. До угольной почти черноты, и сам черноволосый с вьющимися, как и его сестренки кучеряшками волос на своей голове. Чем ни местный.

Возможно, это и помогало в общении с местными племенами островитян. В какой-то степени он был похож на своих. Хотя и был иноземец для них, как и мы.

***

Мы целый день провели среди островитян. Здесь было много ребятишек. Очень много голопузой детворы. Они так и крутились вокруг меня и Джейн. Рассматривая мои белые матросские штаны и рубашку Дэниела. И шорты моей Джейн ee красную с большим козырьком бейсболку и ee футболку желтого с нагрудной картинкой цвета. Когда мы тоже спустились на песчаный берег острова.

— Как здесь прекрасно, Володя! — воскликнула Джейн с восторгом, окинув взглядом окружающее и нас. Она держала за руки некоторых маленьких живых созданий, которые подпрыгивали рядом с ней. Я поднял на руки одного из самых маленьких.

Мы шли с Джейн в окружении гама и криков детворы разных возрастов. Прошли до самой деревни рыбаков и людей, занимающихся добычей жемчуга. На нас обращали внимание женщины и их мужья, стоящие и оглядывающие нас по пути к береговому поселению.

Это одно из множества селений на этих больших островах, покрытых густыми джунглями.

Местная одинокая пожилая женщина приютила нас у себя в одном из жилищ, и Джейн быстро завязала с ней беседу, будто две подруги. Она подарила ей бусы из своей коллекции драгоценностей и золотое кольцо с бриллиантом. Это были украшения из женского наследия, которые у нее были в каюте корабля.

Женщина в свою очередь подарила Джейн украшения из местного сокровища их острова. В ее подарке было ожерелье с большим жемчугом и костяные браслеты от местных индейцев.

Вскоре нам предложили присоединиться к местному празднику, который оказался похожим на рыбацкий день. Но это было чем-то свое, непохожее на русский праздник.

Местные жители предлагали нам свое местное алкогольное напиток из кокосовых пальм и другие вкусности. Было много разнообразных закусок, а также танцев до упаду под звуки местной туземной музыки. Использовались барабаны и какие-то деревянные свистульки из тростника. Но об этом я расскажу позже, а пока мы просто гостили и успели познакомиться со всеми местными жителями острова. Пока Дэниел чинил двигатель яхты вместе с местными механиками, мы гуляли по острову как гости, а Джейн, оставив свой кассетный магнитофон на яхте, наслаждалась купанием в местной коралловой лагуне в компании морских черепах.

Джейн, здесь быстро поправилась и действительно была еще та пловчиха, как говорил Дэни. Я и не знал o такой ee способности, пока не увидел своими глазами. Дэниел не зря мне сказал o ee способностях более глубокого погружения. Она и без баллонов хорошо и глубоко ныряла, надев только подводные часы, ласты и свинцовый

противовес. Я был ошеломлен ee такой способностью подводного ныряния. Одевшись в свой легкий костюм, для ныряния Джейн надев одну маску просто ныряла, на глубину местной лагуны играя с коралловыми рыбами.

Или просто в одном своем новом полосатом или желтом купальнике, плавала, мелькая под водой своей загоревшей до черноты полуголой изящной девичьей фигурой вокруг прибрежных рифов, любуясь подводной природой этих чудесных островов.

Я лишь с надувной резиновой лодки наблюдал за ней. За ee такими вот ныряниями, не переставая любоваться своей красавицей русалкой.

Одевшись в акваланг, помогал ей, наблюдая под водой ee, страхуя в погружениях. Пока Дэниел с островной командой механиков занимался подготовкой яхты, мы старались не вмешиваться в их дела на борту

Арабеллы. Мы просто отдыхали и все, наслаждаясь друг другом. Иногда играя с местными ребятишками в их местные игры.

Джейн как ребенок веселилась, забыв обо всем, вовлекая и меня в те детские молодые игры юных островитян.

Ей было все здесь интересно. Сама жизнь туземцев рыбаков. И островная природа. Именно островная природа этих лежащих близко друг к другу островов. Было много фауны. Обезьяны там попугаи разных видов. Были красивые цветы и даже птицы, разноцветные по

окраске, яркие, гомонящие среди тех цветов и пальм у самой кромки прибрежной воды.

Действительно природа здесь была красивая. Особенно коралловая лагуна и вся из-под прозрачной воды виднеющаяся прибрежная возвышенность, выступающая с больших глубин океана.

Берег был почти до самой воды утыкан кокосовыми пальмами и прочей растительностью тропиков.

Помню моя Джейн, обходя под водой коралловую банку барьерного рифа, наткнулась на останки какого-то старинного судна. Я тогда в акваланге подстраховывал ee и следовал за ней на резиновой лодке до самого края бухты. До резкого обрыва на километровые глубины и моя любимая русалка выплыла за край этого барьера, повиснув над океанской бездной.

Она потом вынырнула и прокричала радостно, что обнаружила что-то похожее на дерево заросшее водорослями и кораллами на самом краю

обрыва. Там еще была старинная пушка, торчащая из толщи разноцветных полипов.

Прямо перед лицом. Джейн радостная поднялась сразу к нашей резиновой лодке, сообщив мне радостную новость, приглашая с собой

под воду. Но я отказался тогда от этой затеи и сказал Джейн, что пора уже возвращаться на берег.

Мы были далеко от берега, и я немного нервничал и переживал за нас обоих в прибойной зоне кораллового острова. Уже пора было вернуться назад, и я сказал Джейн об этом.

— Наверное, Дэни уже починил двигатель — сказал я ей — Пора, любимая, уже домой на нашу Арабеллу.

Но Джейн не слушая меня, надев на свое миленькое девичье личико маску, снова нырнула куда-то в глубину. Наверное, к той старинной корабельной пушке вросшей в коралловый риф.

— «Вот чертовка! » — подумал я — «Моя красавица чертовка! ». Вскоре она снова вынырнула, держа в руке в своих маленьких красивых девичьих пальчиках что-то. Джейн протянула мне что-то похожее на какой-то или чей-то медальон. Он был из золота. На длинной золотой цепочке. — Джейн! — радостно прокричал я своей любовнице пловчихе — Ты нашла клад! Вот Денни обрадуется! Ты за ним и ныряла?!

— Вот возьми — выплюнув мундштук шланга, и задрав на свой загорелый девичий лоб маску, произнесла она, тяжело дыша от нагрузки на легкие

под водой. Джейн отдала медальон мне — Я сначала не хотела его брать. Потом решила все же взять. Это с подводного кладбища — Джейн снимала с себя прямо в воде со смесью кислорода и гелия баллоны, отдавая мне их, и я их, вытащив из воды, положил рядом с собой и подал руку своей пловчихе любовнице.

— Может это не хорошо, но все же — она тихо с трудом в голосе это произнесла, смотря мне в глаза и подтягиваясь из воды на моей руке.

— Покажем это Дэниелу? — произнес я, восхищенный находкой. Вытаскивая Джейн из воды на лодку и шлепая ee по круглой полуголой в узких желтых плавках женской загорелой как смоль упругой попке. Она, в ответ, отшлепала меня мокрыми руками по моим проказника мужским рукам. Соскользнув внутрь лодки своим голым мокрым в воде таким же, как и ee руки загоревшим до черноты животом, Джейн забросила изящные свои крутобедрые босые с маленькими ступнями и пальчиками в ластах девичьи ноги. От самого выреза желтых плавок в бронзовом черном отливе загара. Поджав их под себя, она отсела к носу скутера.

— Не успеваешь, что ли! — воскликнула моя Джейн, смеясь и возбуждаясь от моих шалостей. — Давай, заводи двигатель и уезжаем отсюда! — Она сняла часы и ласты. — Пора принять душ, я полностью пропиталась этой водой. И тебе не помешало бы окунуться, — сказала она мне. — Ты уже все промок от этого жаркого солнца.

Джейн тяжело дышала, уставшая после долгого плавания под водой. Ее полуголое загорелое до черноты тело трепетало на носу нашего резинового катера. Она все еще была мокрой после купания ночью, а ее черные волосы свободно падали по гибкой спине. Джейн смотрела вперед, на остров, по которому мы стремительно двигались со скоростью лодки.

Мы были на полной скорости, разбрызгивая воду лагуны резиновым кильватером под нами, направляясь обратно к берегу к нашей яхте и хижинам рыбаков.

Дэниел только что отремонтировал правый двигатель нашей яхты с помощью местных механиков, которые были его знакомыми. Он заменил поврежденный подшипник и вернул пятилопастной пропеллер на место. Дэни выполнил свою работу на отлично. Радостный и довольный, он встретил нас на борту Арабеллы. Он также заправил баки яхты топливом и добавил несколько канистр, которые были на борту Арабеллы.

С помощью островитян, которые помогали ему, он поднял нас на борт яхты и, оставив меня и Джейн одних, отправился со своей командой в местную прибрежную деревню.

Он считал, что выполнил свои обязанности и теперь имел право на заслуженный отдых в компании своих туземцев друзей.

— Что ж — сказала Джейн — Его право он заслужил, пока мы прохлаждались без дела по лагуне с тобой любимый. Денни сказал, что тут намечается как раз праздник у местных жителей. Свой особенный праздник, посвященный океану и местной природе. И нас тоже пригласили.

— Денни говорил мне — сказал я Джейн — Что-то вроде дня рыбака и ловца жемчуга. Можем сходить, если хочешь. Дэни говорил, что местные рады будут гостям. И не стоит их обижать.

— Вот и отлично сходим и попразднуем этот день рыбака и ловца жемчуга вместе с Дэниелом и туземцами — сказала довольная праздными надвигающимися событиями Джейн, бросая свою золотую находку в свою шкатулку драгоценностей — Дни в тропиках длинные и солнце еще долго будет висеть на небосводе и жарить нас. A я уже загорела дальше некуда и пора посидеть, где-нибудь в теньке под вечер у костра и повеселиться.

Действительно хоть уже был вечер, часов где-то, наверное, пять или шесть. Я не смотрел и не сверял в главной каюте нашей яхты, но солнце еще жарило, как надо намереваясь вскоре покинуть небосвод.

Главное Арабелла была теперь в порядке и готова к походу. И мы здесь решили недолго и не особо навязчиво еще погостить, раз нас никто не выпроваживал.

***

— Солнце палит нещадно! — произнесла Джейн — Хоть бы чуть умерило свой пыл. Я уже загорела дальше некуда. Итак, смуглая телом еще и

пережарилась на этой яхте до черноты! — она посмотрела на мое голое поверх закатанных до колен летних моряка брюк тело — Тебе бы еще не

мешало загореть любовь моя! — она, громко перекрикивая прибой, мне сказала — Скоро будешь, таким же, как и я! — она взяла из своего гардероба длинную белую рубашку на смену желтой футболке.

Стоял жаркий тропический вечер. И было жутко жарко даже у воды. Ни ветерка со стороны океана. Полный штиль и ни намека на ветер.

Было, похоже, что мы зависли здесь до утра. Но это меня и радовало. Я был счастлив как никогда рядом с моей красавицей Джейн. Мы с

Джейн уже были такими близкими людьми, как будто знали друг друга теперь с рождения. Даже Дэниел был мне уже как родной брат. Я и не замечал, что мы были разных национальностей.

Джейн шла медленно по белому коралловому прибрежному песку в самом прибое. Она, сняв желтую футболку и набросив на себя длинную белую рубашку, шла впереди меня, виляя своим изящным круглым задом

и загоревшими на солнце почти черными бедрами девичьих красивых, как и она сама ног.

Я любовался Джейн, шагая по волнам сзади нее.

Джейн быстро поправилась. За время плавания до этих островов от того песчаного с лагуной атолла она пришла полностью в себя и была в лучшей сексуальной форме как моя любовница.

Я шел, следом. Тоже, надев рубашку. На голый и уже хорошо загорелый за день на тропическом солнце мужской мускулистый торс. Из белой материи в клетку, из того что мне дал Дэниел из своего гардероба, и глядя то на свою Джейн, то на Тихий океан, глазея, и съедая сам ee любовным взглядом с ног до головы невысокую девичью фигурку в легкой короткой одежде. Над нами кружили альбатросы и дико кричали над головой и над волнами в прибое у дальних каменистых скал, выступающих в самую воду впереди нас на островной изогнутой косе за песчаным пляжем.

— Скоро буду как ты — произнес я Джейн — Такой же почти, черный и не отличишь русский я или островитянин.

Джейн засмеялась.

— Ты сейчас еще красивее, чем есть — Произнесла она, мне сверкая из-под черных вздернутых бровей чернотой своих на ярком солнце девичьих глаз — Не сгорел любимый? A то целый день на солнце! — Джейн вдруг забеспокоилась, рассматривая мой на теле уже бронзовый загар.

— Да нет нормально — произнес я ей в ответ — Шумно тут от волн и крика островных и прибрежных птиц.

Действительно крик островных птиц, смешиваясь с криком морских альбатросов и чаек, был уже невыносим.

— Как они в этом гуле живут — произнес, помню я ей.

— Это неважно, зато, как красиво тут! — она восхищалась увиденным — Дэниел бывал тут, a вот я первый раз! — Смотри следы морской черепахи! — восторженно произнесла она.

Джейн показала мне рукой, на следы, уходящие в воду, и распустила свои длинные смоляные по черноте блестящие красивыми локонами на ярком солнце тропиков вьющиеся змеями волосы. Они метались по ветру паря то в воздухе, то падая на ee девичьи, молодой красотки латиноамериканки, узкие загорелые до черноты, как и спина плечи. Моей пышногрудой красотки латиноамериканских кровей идущей не спеша по белоснежному коралловому песку обитаемого острова. Она как никто другой органично вписывалась в этот прибрежный морской пейзаж, как

островитянка из местного населения. Ee угольной черноты загар лоснился в солнечных лучах и бликовал как лакированный в этом ярком вечернем красноватом свете. Он переливался на руках и ногах

У Джейн была короткая футболка яркого желтого цвета и облегающие джинсовые шорты, когда она переодевалась перед выходом на пляж. Она выглядела невероятно привлекательно. Пока еще я был единственным, кто не слишком хорошо вписывался в окружающую местность этого почти дикого океанского острова. Я отличался от местных жителей своим загаром, но это не значило, что я совсем не приспособился к здешнему образу жизни.

Мы находились южнее Индонезийских островов, за пределами экватора. Эти острова не имели названия и находились вдали от основной части архипелага. Местные жители были дружелюбными к посетителям. Корабли редко заходили в эти места, и тем более такие как наша круизная яхта. Северная часть Индонезийского архипелага была более развитой и привлекала туристов со всего мира. Но здесь мы были редкостью, и местные жители устроили в нашу честь даже праздник по приказу вождя племени.

Я впервые пробовал местные вина из различных фруктов и растений, а также деликатесную рыбу из океана, которую никогда раньше не пробовал. В целом, мне очень понравилось все здесь, и я бы, возможно, остался здесь надолго, если бы не мои друзья и наша яхта "Арабелла".

Дэниел завязал разговор с одной из местных девочек. Здесь такое общение было нормой и никому не запрещалось. Мне также предлагали женщину, но у меня уже была своя красавица Джейн. Я помню, как она отреагировала на предложение вождя. Она возмутилась этим про себя и очень сильно. Но ее успокоило и вернуло к хорошему настроению мое вежливое отказное предложение.

— Только бы попробовал! — помню, она произнесла — Только бы попробовал закобелиться с местными сучками! — Джейн была, помню в

яростном гневе. Она тыкала меня сидя у костра с племенем индейцев в бок рукой, если я, чуть, чуть как-то одобрительно реагировал на танцы местных молодых девиц или на их попытки активного со мной

общения. Ee черные как ночь широко открытые глаза блестели гневом и сверкали.

— O! Какая ревность! — я произнес — Да ты просто от ревности сумасшедшая!

— Я бы тебе погуляла на сторону! — возмущенно устроила мне проволочку незаслуженно моя любимая Джейн наедине. Она, быстро оставив местную праздничную сходку у костра с племенем подняв меня за собой удалилась с праздника. Джейн меня быстро увела к берегу океана. Вцепившись в руку и прижавшись ко мне боком, она отругала меня за мои взгляды на местных девиц. Это была первая моя можно сказать уже как семейная выволочка. Женщины!

Я был уже для Джейн как собственность. Это в женском стиле. Все они эгоистки и единоличницы, хоть и безумно красивые.

Я даже не делал ни одной попытки на сторону, a она была в неописуемой ярости от женского ревнивого гнева. Только потому, что

возле нас сидящих крутились молодые совсем еще соплюхи местные аборигенки девицы.

Джейн это и заводило. Она смотрела на их смущенные смешки и заинтересованные взоры на меня иностранца и Джейн это невыносимо как мою любовницу бесило.

— «Моя ревнивица Джейн! » — думал, глядя любовно на свою Джейн, и

вынося смиренно ee тычки в бок девичьим локотком — «Как ты меня заводишь! Даже этой дикой своей бешенной женской ревностью! »

Мы оставили наслаждаться обществом местного племени и прекрасными девушками нашего друга Дэниела, а теперь шли вдоль прибоя, расплескивая волны босыми ногами.

— «Какие дикие и древние места» — размышлял я — «С небольшим населением островов, живущих как здесь на этом острове, так и в хижинах, стоящих на высоких столбах из местных деревьев и уходящих глубоко в океанскую воду».

Под водой было также красиво, как на предыдущем атолле. Здесь полно коралловых рыб и акул. Местные жители не только ловят рыбу, но и занимаются добычей жемчуга.

Их хижины стояли прямо в океане, мы смотрели на них, противостоящие бурным волнам.

— Как они не боятся штормов! — произнес я громко, перебивая шум прибоя перед Джейн и указывая рукой на хижины рыбаков-аборигенов с пальмовой крышей и тростниковыми стенами, стоящими над водой далеко от берега.

— Они привыкли! — ответила моя ревнивая Джейн громко — Они привыкли ко всему! Я бы так хотела остаться здесь!

— И я тоже! — сказал я ей — Может быть, останемся здесь после всего?

— Не против, любимый! — она вдруг повернулась и улыбнулась мне своей красивой улыбкой на фоне заката. Совсем по-другому, чем раньше — Если только ты перестанешь флиртовать с местными девушками!

— Моя любимая Джейн! — я подскочил к ней и обнял ее, прижав к себе — Для меня нет других женщин, кроме тебя! — я поцеловал ее полные губы, и она ответила на поцелуй. Трудно было оторваться, взглянув на нее закрывшимися глазами и слыша

придавленной к моей груди своей полной черной от загара твердыми торчащими сосками в белой длинной рубашке грудью. Я обхватил ee за

круглую попку и гибкую как у кошки тонкую талию, ощущая ee пупком придавленный к моему животу ee дрожащий в дыхании девичий черный от загара, как и грудь животик.

— Я построю себе лодку и буду наравне со всеми заниматься рыбалкой и ловлей жемчуга — сказал я — И забуду кто я и откуда.

— Я бы тоже этого хотела — произнесла Джейн.

Джейн была счастлива. Ревность ee ко мне к местным молодым аборигенкам как рукой сняло. Джейн была вспыльчива, как и положе жгучей латиноамериканке, но быстро отходчивой. Вот она уже была

такой, какой была всегда, даже еще красивее. Она просто расцветала от моей к ней безумной, безудержной любви. Моя Джейн! Ee ревность была вполне уместна. Она безумно любила меня и была теперь со мной тесно связана этими узами взаимной любви.

Джейн повернулась снова ко мне — Хорошее место! — сказала громко она — Много горячего песка и чисто. Самое, то! Позагорать на закате и поплавать любимый мой! По плескаться в теплой океанской воде под дуновение свежего ветерка и пение островных птиц.

Джейн отбежала подальше от прибоя выше на берег и освободилась от джинсовых шорт и белой своей длинной рубашки, до полосатого нового своего купальника. Такого же, как был тот белый ee на тонких лямочках и замочках, который ей пришлось выбросить как испорченный.

Она была сейчас счастлива и безумно опять в вечернем островном прибрежном этом закате красива. Особенно в лучах заходящего солнца. Почти совершенно голая как морская нимфа. Ee кожа просто переливалась черным угольным загаром на ярком заходящем солнце. Этакая русалка этих песчаных островов, Джейн помчалась мимо меня, дернув за руку, в океанскую соленую воду в самый прибой и нырнула прямо в волны.

Она всплыла и закричала, призывая меня к себе в приближающихся к песчаному берегу волнах. Я тоже подбежал к ее лежащей на песке одежде. Скинув свои единственные подвернутые штанины светлых брюк, я бросился в объятья океана и своей привлекательной морской соблазнительницы, которая игриво плескалась и смеялась от счастья в быстром прибое рядом с красивой нимфой. Я погрузился в объятья своей любимой Джейн, и мы вместе купались, ныряли в прибой песчаного берега на этот особенный вечер, где яркое солнце скоро садилось за горизонт. Мы радостно играли как дети в теплой и соленой океанской воде недалеко от самого берега. Показалось, что мы были одинокими на всем этом месте. Лежа на горячем коралловом песке на закате, даже не обратили внимания на местных рыбаков, находившихся недалеко от нас на своих лодках, занимающихся своим делом в рыболовных хижинах на деревянных опорах. Возможно, они видели, как мы сидим на песке, обнявшись и любуемся закатом, но не обратили на нас особого внимания, так как заняты своей работой. Это был истинный рай - морской рай только для меня и моей любимой Джейн. Солнце садилось, и пришло время вернуться в поселение и на яхту. Ночь становилась холодной. Уже можно было видеть звезды на безоблачном тропическом небе океана. Это была первая ночь за долгие месяцы без суши. Я впервые почувствовал землю под ногами этого жаркого кораллового безымянного острова. Как все было прекрасно! Я чувствовал себя так же счастливым, как и моя любимая Джейн, которая радостно играла в песке тропического пляжа!

Мы с Джейн были неразлучны теперь. Мы шли, держась за руки и взяв с собой в руки нашу одежду почти голышом назад по воде, прибрежному прибою в сторону селения островитян.

Джейн быстро осваивала русский язык и довольно успешно. Она была просто молодец. Училась прямо на ходу. Она хоть и жутко ломано, но уже говорила со мной по-русски. Время от времени мы иногда общались с ней по-нашему. В общем, молодец моя красавица девочка.

Наступала снова ночь. Было уже наверное двенадцать, но я не смотрел от своей неудержимой любви к моей Джейн на время. Становилось уже темно, и только взошедшая следом за Солнцем яркие мерцающие в черном небе звезды и яркая Луна освещала нам дорогу под звездным тропическим небом. Мы далеко ушли от селения

островитян сами того не заметив. И вот надо было идти назад. Было уже часов, наверное, двенадцать. И мы припозднились с приходом.

Дэниел, наверное, заждался нас, a может, и нет. Он тоже с кем-то здесь

познакомился на острове и привел на яхту девицу из местных. И мы с Джейн решили не мешать парню, повеселиться ночью на Арабелле.

Мы с моей красавицей Джейн пустились дальше в другую сторону берега острова, любуясь красотами уже ночного мира этих островов.

Джейн не очень, то торопилась расставаться с ночным морским берегом, и мне это тоже было по душе.

Было темно и тихо, и лишь на горизонте светилась пока еще светлая яркая полоска, оставленная зашедшим за его край Солнцем.

Мы шли по берегу в полосе прибоя у самой его кромки, удаляясь вновь от нашей яхты. Мы шли в полной темноте под яркой желтой Луной в ночной темноте и горящими и мерцающими огоньками звездами. Дневной весь шум стих и только громко голосили сверчки. Где-то далеко в прибрежном тропическом лесу.

Джейн прижавшись ко мне, обхватила меня за пояс своей правой девичьей загоревшей до черноты ручкой. Обхватив за мужской торс и пощипывая меня своими маленькими девичьими за подрумяненный на солнце правый бок пальчиками. A я обнял ee за плечо, прижав плотно к себе и, согреваясь, ee женским любящим тепло полуголым загорелым до угольной почти черноты молодым двадцатидевятилетним телом.

Стояла тишина и только был слышен шум прибоя волн. Все кругом спало. Даже затихли все островные галдящие целыми днями птицы.

Джейн захватила бутылку мексиканской Текилы и нашей русской водки с яхты для согрева и немного еды для закуски в виде нарезанного кусками лангуста и местных маленьких красных креветок, подаренных в качестве награды и угощения нам как гостям местными туземцами островного племени и рыбаками. Взяла стеклянные из

толстого стекла маленькие стаканчики, нож с кухонного кубрика, вилки и все это Джейн упаковала в специальную походную из брезента сумку

с борта Арабеллы и отдала ee мне. И вот мы снова брели по прибрежной, пока еще горячей не остывшей от палящего давно уже зашедшего за горизонт Солнца воде.

Я был в одних плавках, a Джейн в своем полосатом цветном на замочках и тоненьких лямочках купальнике. Мы бросили свою одежду на Арабелле, чтобы не таскать лишнее с собой. Наверное, зря. Становилось заметно, прохладно. Ветер, летящий с океана, охлаждал быстро воздух. Он подымал большие буруны прибрежных волн и шевелил пальмовые листья на прибрежных пальмах и листву тропических кустарников и деревьев.

— Надо где-нибудь милый укрыться — сказала мне почти на ухо моя ненаглядная Джейн.

— Я думаю нам лучше вернуться на нашу яхту — ответил ей также на ухо я — A то намерзнемся за ночь.

Я подзагорел сильнее, как и говорила моя Джейн, и чувствовал пощипывание на коже от загара. Я уже был близок к ней по цвету кожи. Заметно поджарился на открытом тропическом Солнце.

Я распечатали бутылку нашей русской водки, прямо стоя в прибрежной бурлящей волнами воде, зажав ee коленками, и выковырял ножом

пробку. Моя Джейн достала из сумки кусочками нарезанного лангуста, и мы глотнули, совсем чуть-чуть, из тех маленьких стеклянных стаканчиков здесь же припасенных моей милой Джейн, закусив им и маленькими красными креветками. Мы повернули назад, и пошли быстрее.

Нам стало веселее от жгучего и горячительного и гораздо теплее.

Тут Джейн увидела недалеко от берега среди прибрежных деревьев на прибрежном склоне какую-то невысокую, по-видимому, брошенную хижину из пальмовых листьев и сплетенную из прутьев. Как она ee

рассмотрела в почти уже полной темноте наступившей ночи?! Мне не понятно. Было темно, хоть глаз выколи.

Она повела меня туда, взяв за руку почти бегом, радостная от возможности скорого со мной предстоящего страстного секса.

— Там мы и укроемся в темноте и тишине! — сказала, радостно Джейн мне — Я буду греть тебя своим телом милый, a ты меня!

Джейн вошла первой в хижину и позвала меня за собой.

В этой хижине не было уже давно никого, и она была брошенной, но заваленной пальмовыми листьями.

— Это нас спасет от холодной ночи Вова! — произнесла, ласково и нежно, почти шепотом, моя Джейн — Я хочу любви любимый мой! Хочу эту ночь провести здесь с тобой в этой хижине и в этих листьях!

— Какие диковинки, право? — произнес я, не слишком довольный выбором своей возлюбленной Джейн.

— Именно так, милый мой! — ответила она, погружаясь в листья пальмы словно на сеновал. Листьев было здесь в изобилии. Возможно, эта рыбацкая хижина аборигенов использовалась для хранения этих самых пальмовых листьев. Потому что их тут было столько, что можно было просто зарыться в эту пышную зелень.

Джейн распростерлась передо мной, лежа на животе, разведя руки в стороны, и пригласила меня к себе, своими руками обещая бурю страстных объятий. Я прислонился к ней, а она укрыла нас обоих пальмовыми листьями до самой головы. Джейн поцеловала меня губами и развязала бантиком лифчик свой полосатый шелковый купальник. Она сверкала в темноте своими черными глазами, наполненными любовью и жаждой, словно холодная звездная ночь. Она сняла лифчик полностью, своими загорелыми, словно угли, грудями жаждущих мужского прикосновения, и подсунула их моим губам.

Этот женский запах тела смешался с ароматом пальмовых листьев и свежего океанского воздуха внутри этой избушки. Это безумное сочетание ароматов предвещало страстную ночь между нами, наполненную неудержимой сексуальной страстью.

Любовный жар охватил меня, и ночной холод перестал иметь значения. Вдвоем нам было жарко от наших обнаженных тел, которые сплелись в полной темноте под пальмовыми листьями, испытывая только утехи страстной любви.

Мы забыли про все на свете в той хижине. Про все, что нас окружает.

Джейн раскинула в стороны свои загоревшие до черноты, изящные по красоте крутыми овалами бедер голые девичьи ноги, сняв перед этим полосатые узкие купальника шелковые плавки, и раскрыла передо мной снова свою под волосатым лобком уже женскую влажную от половых выделений промежность.

— Любимый мой! — она дышала, тяжко и прерывисто желая меня — Люби меня и не думай ни o чем, только обо мне, o своей крошке Джейн!

Я, отбросив в сторону походную с едой и спиртным сумку, снял свои единственные, как и тогда на яхте, с себя плавки и проник своим возбужденным торчащим членом в ту ee промежность. И мы занялись любовью, лаская друг друга, не скрывая своих стонов и криков от любовной взаимной страсти под большими и широкими пальмовыми листьями. ***

Я прижимал ee к себе и впитывал ee сладостное тепло загорелого нежного женского молодого тела. Тела молодой красивой до дури моей теперь сексуальной до безумия сучки. Я остервенело, не помня себя, как неистовый кобель, тискал и терзал ee за загорелые груди своими стиснутыми в судороге челюстей зубами. Она стонала как безумная и ласкала меня, выгибаясь подо мной как кошка, в гибкой спине в тонкой изящной талии. Вцепившись в мои русые выгоревшие на ярком тропическом солнце моряка волосы, своими стиснутыми в жестокой безумной от любовной оргии хватке девичьими маленькими пальчиками и выпячивая голый пупком черный от загара живот. И упираясь в мой, Джейн сама, скользя из стороны в сторону широким круглым голым задом, насаживалась на мой торчащий как стальной стержень детородный орган. Закатив черные красивые свои глаза, Джейн жадно и взахлеб, целовала меня, прижимая к своей трепещущей от любовного пылкого жара любви груди, одновременно обхватив вокруг шеи голыми загорелыми до черноты девичьими руками.

Теперь она без какой-либо девичьей скромности и опасения, более раскрепощено с жаждой будущего материнства с неистовым остервенением обезумевшей от любви самки изводила в любви себя.

Вцепившись теми пальчиками обеих своих девичьих рук в мои растрепанные русые порядком теперь выгоревшие на жарком тропическом Солнце волосы. Она терзала их безжалостно, схватившись в самом темечке и дергая из стороны в сторону мою всклокоченную и растрепанную голову своего безумного от любовных страстей любовника. В состоянии безудержных страстей и сексуального безумства в любовной судороге, закусив свои губы Джейн, стонала и извивалась на моем вонзенном в нее члене как бешенная змея.

Я снова вошел внутрь ee. Все глубже и глубже проникая торчащим своим детородным членом в чрево раскрытого передо мной как цветок женского влагалища своей разгоряченной любвеобильной любовницы. Но уже осторожнее, стараясь не причинять боли, кроме удовольствия моей любимой. Вцепившись тоже, своей правой рукой, в длинные смоляного цвета Джейн волосы. Раскинутые вширь по сторонам по пальмовым листьям, как и ee ноги. Пригвоздил силой, запрокинув вверх, сжатыми пальцами в мертвой безумной хватке ee девичью любовницы моей черноволосую головку, придавливая ee как к постельным подушкам. Сделав опору девой рукой, у ee лежащего среди широких пальмовых листьев миловидного перекошенного от любовной оргии черненького в загаре закатившего в экстазе сладостного любовного безумства черные как ночь глаза девичьего личика. Сжав судорожно пальцы руки в кулак, я всаживал туда и обратно, без остановки, свой до предела возбужденный мужской торчащий как стальной стержень детородный член все глубже в девичью промежность. Целуя свою Джейн в страждущие поцелуев, девичьи, в сладостном сексуальном стоне отрытые в оскале белоснежных зубов губы. Целуя жадно и жарко в ee нежные смуглые щечки и украшенные колечками золотых сережек, аккуратненькие девичьи ушки. И закатив, так же, как и моя Джейн, свои синие с зеленым оттенком глаза. Кусал своими оскаленными в надрыве сдавленного тяжкого, но восторженного со стоном дыхания зубами, за торчащие черные груди твердые от возбуждения соски, переходя в жарких и горячих безумных поцелуях на ee тонкую изящную девичью шею.

Как она стонала! И как стонал от любовной нашей взаимной оргии я! Когда с остервенением Джейн болезненно тоже кусала моей груди, торчащие от возбуждения, почерневшие от солнечного загара мужские соски!

Мы были просто обреченные на любовь!

Помню, как я опять обильно многократно кончил, и кончила она. Прямо здесь на этих пальмовых листьях, хрустящих листвой под нашими бьющимися в соитии друг o друга разгоряченными от любви телами.

Так же, как и на яхте, тогда в нашу первую любовную встречу. Тогда под стук o стенку борта деревянного изголовья и скрип ee постели, в ee девичьей каюте, когда я повредил от неосторожности в неуемной сексуальной страсти по-женски ee мою любимую Джейн. Я не описывал тогда нашу первую оргию страстной любви. Поскромничал.

Теперь было все иначе. Теперь было все по-другому.

Я был осторожен и аккуратен, хотя также не мог сдерживать свои неуправляемые любвеобильные чувства к своей возлюбленной.

Немного прейдя в себя и отдохнув мы вновь слились в жаркой страсти не жалея в этой дикой безумной любви друг друга. Занимаясь любовью, мы и не заметили, как устав до изнеможения от взаимных любовных ласк, в жарком мокром скользком поту, источая с разгоряченных обнаженных наших тел в холодном воздухе пар, уснули в этих пальмовых листьях, и как незаметно уже настало новое утро. Утро в этой пальмовой рыбацкой хижине.

Выскочив нагишом их пальмовой рыбацкой хижины, мы, хохоча друг вдогонку за другом, бросились в прибрежные снова волны, смывая в соленой морской воде свой жар и пот ночной любви.

Дэниэл также провел ночь с молодой девушкой. С местной островитянкой. Он был молод и энергичен, и выбрал себе молодую жительницу из местного племени. Они провели всю ночь на нашей яхте. А мы с Джейн только что вернулись, довольные прошедшей ночью.

Утро было спокойным. Даже прибой заметно утих, и шум волн не раздавался сильно. Слышалось только легкое шуршание, когда волны касались берега.

— Вы не замерзли? — спросил Дэниэл, глядя на нас, все еще мокрых от воды я и Джейн — Ночью было очень холодно из-за ветра с океана — он стоял под светом всех фонарей на Арабелле.

— Нет, мы не замерзли — ответила Джейн игриво за меня сама — Мы грели друг друга и нам даже было жарко, Дэни.

— Понятно — улыбнулся он — Я тоже провел ночь хорошо.

Он стоял и смотрел на нас, когда мы вместе с молодой девушкой из местного племени поднимались на палубу. Она была одета в легкое белое платье из тряпок. Девушка была также загорелой, как и Джейн.

— Который час, Дэниэл? — спросила Джейн.

— Уже десять — ответил Дэниэл.

Джейн прошла мимо него и Дэниэла, оценивая его новую знакомую своим черным взглядом.

— Что ты думаешь о ней, Джейн? — вдруг спросил Дэни у нее — А тебе, Владимир? — он обратил вопрос ко мне.

Тогда Джейн резко повернулась и сказала: "Пойдем, дорогой, не задерживай молодых с расставанием" - она оценивающе посмотрела на молодую девушку, такую же как она сама. - Пора принять душ после нашей страстной любви.

Аборигенка, думаю, ни понимала, ни слова.

— «Ты погляди, какая ты моя Джейн! » — подумал я, проходя мимо Дэниела и островитянки и показывая рукой с поднятым пальцем, что все отлично — «Ты гляди, как себя она уже повела! Вот так Джейн! Толи в шутку от отличного взбодренного моим членом настроения, толи еще как?! Наверное, из-за меня. Из-за моих косых взглядов на туземку девочку моих синих с зеленью глаз?! ».

— Ну, давай же! — она с нетерпением схватила меня за руку и сдернула буквально вниз к каютам в коридор по направлению к душу.

— Вздумал пялиться уже на другую! — возмущенно произнесла Джейн.

— Ах, ты, моя ревнивица! — я ей сказал — хлопнув ладонью руки по Джейн круглой загоревшей до черноты сексуальной попке, спускаясь с палубы вниз к каютам — Ты присвоила уже меня себе! И ревнуешь! — снимая свои на ходу перепачканные песком светлые моряка брюки.

— Ты теперь мой — сказала она, мне беря их и бросая в стирку — Пока будут крутиться рядом всякие прочие девки — ответила, игриво со мной от шлепка, но с намеком Джейн — Я не спущу с тебя глаз.

Джейн, серьезно это произнесла и стянула мои с меня плавки, любуясь, сверкая восторженно своими черными, как ночь глазами, моим мужским детородным достоинством. Она сбросила с себя все, что было на ней, и тоже отправив в стирку, схватила быстро меня снова за правую руку своей левой рукой за запястье пальчиками и потащила в душ.— Но это не мои девки! Джейн! — умоляюще смотря на свою любовь, произнес, уже в душе Джейн я.

— Вот именно не твои! Вот и не смотри! — ответила моя ненаглядная Джейн, вполне серьезно, мыля меня и себя заодно в парящей горячим свежим паром воде, я как ребенок сейчас, повиновался своей любимой. Она заботливо словно моя родная мать мыла меня в горячем душе, протирая и мыля каждый клочок моего почти уже такого же загорелого, как и у моей Джейн тела.

— И вообще пора с якоря сниматься — произнесла моя Джейн — Дэниел загостился на этом острове и, наверное, забыл, зачем мы здесь. Дэни со своими подружками всегда долго расстается.

Джейн вытолкнула нагишом вымытого девичьими любящими руками меня мокрого из душа и сама выскочила оттуда, закрывая воду.

— Иди и скажи ему милый, что нам пора уже в дорогу — сказала, мне Джейн и, прильнув плотно голым почти черным загорелым, сладко пахнущим свежее вымытым мокрым девичьим гибким телом ко мне, обняв руками за шею, она посмотрела мне пристально и обворожительно любовно в глаза.

Довольная нашей проведенной той дикой и безумной в прибрежном плетеном амбаре, на пальмовых листьях двух любовников ночью. Она снова впилась жадно губами в мои губы, и, еле оторвавшись припеваючи какую-то роковую мелодию, быстро обтерев меня длинным банным полотенцем как, словно, малолетнего ребенка, обернувшись быстро и голая, обтираясь сама, проскочила как ретивая быстроногая лань в свою каюту и оттуда крикнула — Буду скоро готовить завтрак! Просьба далеко не разбегаться! — и в трюме, сотрясая переборки кают и отсеков внутри, где каюты нашей Арабеллы, заиграла группа «Моtlеу Crue».

Обреченные на любовь

Мы снова были в открытом океане. Дэниел простился со своей ветреной подружкой островитянкой, пообещав к ней вернуться после плавания. Так обычно поступают закоренелые моряки, но делают все с точностью, до наоборот. Может Дэни и в правду девчонка понравилась, но это только осталось ему известно. Он вытравил на длинной цепи бортовой правый якорь и веревки с пристани и уже суетился с оснасткой Арабеллы наверху, бегая взад вперед по палубе яхты.

Мы шли южнее Багамских островов. Туда куда вообще никто не заглядывал. Ни корабли ни яхты. Преследователей не было видно вот уже больше суток. Был ясный хороший с хорошей погодой день. Я

отдыхал, сменившись от управления яхты, и она опять по приказу компьютера за дверью винного полированного шкафа шла автоходом, лавируя и гудя и хлопая на ветру парусами и кливерами то влево, то вправо, меняя каждый раз свой курс. Помню, как гудели и скрежетали в натяжение струной нейлоновые с металлизированной основой тросы. Как раскалилась на горячем солнце красная нашей яхты палуба. И по ней не возможно было ходить босиком.

Было на часах час дня.

Дэниел научил меня работать с компьютером и автоматическим управлением Арабеллы. Я вероятно об этом уже говорил и еще раз повторю. Это было не сложно. A я его подтянул по морским картам, и уточнил местоположение предполагаемой гибели рейса 556. То была сеть из небольших совсем необитаемых скалистых населенных одними альбатросами островков, где и спрятаться, почти нельзя было от бури, как и от вероятных врагов.

Я помню, как нас в этом последнем двухдневном походе сопровождал по борту Арабеллы целый косяк макрели и стайка шустрых и вертких

белобоких дельфинов. Дельфины, подныривая под яхту, и выскакивали из воды у самого ee носа и обливали в падении нас с Дэниелом океанской водой.

— Вот непоседы! — кричал мокрый от этих брызг довольный и счастливый такими игривыми попутчиками Дэни — Наверное, до конца будут с нами теперь!

Он показал мне стоящему рядом с ним у самого волнореза с выгнутыми и натянутыми, как парашют косыми кливерами на вожака стаи — Это все он баламутит! Зараза! — он засмеялся, a с ним и я.

Раздраженный брюзжащим звуком морской волны, я смотрел на играющих перед нами стайку дельфинов, которые вызывали у меня громкий смех.

— Во время плавания мимо Гавайев мы видели касаток и серых китов — громко произнес Дэниел, наслаждаясь выступами прыгающих дельфинов около нашей яхты.

Я помню, как из воды высоко поднялся серебристый скоростной марлин с острым плавником на спине. Его чешуя сверкала под ярким полуденным солнцем, а он сам был похож на полосатую стрелу. Марлин преследовал макрель и, словно ракета, взлетел из воды, представив нам свое эффектное танго на хвосте. После огромного плеска он скрылся в океанской глубине словно подводная лодка.

Мы уже двое суток находились в открытом океане и никого рядом не было. Отдаленно мы увидели обитаемый рыбацкий архипелаг островов, оставив его позади. Наш курс был южным, в сторону необитаемых островов.

Сравнивая морскую карту и карту авиакомпании "ТRАNS AERIAL", мы обнаружили, что именно здесь должен был упасть рейс 556. Я с Дэниелом и Джейн сопоставляли обе карты и делали предположения о том, что могло привести к гибели самолета в этой области. Он выполнил странный маневр, возможно, избегая чего-то - возможно непогоды, и связь с ним прервалась над этими островами. Этот курс отличался от обычных авиационных маршрутов. Что-то случилось, что привело его сюда. И мы все были уверены, что раскроем его тайну и загадку гибели более четырехсот пассажиров и экипажа Boeing-747.

Дэниелу и Джейн очень хотелось узнать место погребения своего отца и выяснить, кто несет ответственность за его смерть, а также за гибель всех находившихся на борту этого потерпевшего катастрофу самолета.

***

Странно, но преследователи словно пропали. Их и духу казалось, уже не было нигде. Дэниел готовил свои новые к спуску под воду акваланги. Я помогал ему в его работе и нес в основном вахту в управлении Арабеллой и ee оснасткой, уже не хуже Дэни. Моя красавица Джейн занималась со мной любовью то в своей, то в моей каюте и готовила нам на камбузе еду. Там по-прежнему грохотала рок-музыка моей любимой Джейн. Иногда ee сменял сам Дэниел. Я тоже стал в помощь приобщаться к общей кухне и стал помогать хоть иногда, моей Джейн в готовке и другу Дэниелу.

— Смотрите! — прокричала, радостно Джейн выйдя наверх на палубу и показывая нам с Дэниелом на воду чуть поодаль от яхты — Дельфины!

— Правда, красавцы сестренка! — прокричал ей Дэниел.

— Правда Дэни — ответила, крича, перекрикивая шум волн моя Джейн. Она, пританцовывала, виляя красивой своей попкой и крутыми загорелыми бедрами, снова была одета в легкие короткие джинсовые летние шорты, плотно обтягивающие ee крутые загоревшие до черноты девичьи, блестящие на солнце бедра. Джейн была в топике. Майке укороченной до ee изящного, загоревшего с круглым красивым сексуальным пупком. Ee распущенные ранее после очередной ночной любви со мной, длинные локонами черные, как смоль волосы развивались снова как змеи на сильном попутном ветру из-под красной с козырьком кепки-бейсболки. И блестели на ee маленьком девичьем личике.

Моя красавица Джейн оперевшись o защитные перила лееров борта, выгнувшись в спине как дикая кошка. Гибкая и безумно снова красивая

Наблюдала и смеялась, глядя на прыгающую из воды с левого борта яхты Арабелла стайку белобоких тихоокеанских дельфинов.

— Они словно провожают нас! — воскликнула, громко повторила Джейн нам двоим, занимающимся устройством для подводного плавания на яхте.

— Они охраняют нас от опасности! — крикнул ей Дэниел.

— Дельфины это морские создания! — добавил я и посмотрел на свою Джейн, намекая о детях. Она посмотрела на меня через очки и снова обратилась к океану.

Джейн понимала, о чем я говорю. Мы заговорили об этом вчера вечером, отдыхая после ласк о детях. Это разговор начала она сама, и я его поддержал. Она хотела стать матерью, как ее уже умершая давно мать. Она хотела детей от меня. Но все это только после выполнения определенных условий. Она знала, что скоро может забеременеть, и я стану отцом ее детей. Это неизбежно, без презервативов и контрацепции, но любовь - штука безумная, и Джейн ничего с этим не могла поделать. Женщина остается женщиной! — Любовь погубит меня — тихо сказала она мне в одну из океанских ночей, лежа со мной и обнимая меня в постели в своей каюте — Я хочу уберечь тебя от последствий.

Я тогда не понял свою Джейн. Совсем не понял, в чем дело и почему?

— Я запутала тебе голову, мой любимый. Я разрушу тебя и себя такой страстной любовью. Твое сердце больше не сможет полюбить никого, кроме меня, и я это знаю, любимый.

Джейн действительно понимала о чем говорит, потому что знала о своей гипнотической безупречной женской красоте и боялась окончательно свести меня к полному сексуальному безумию. Она видела,

как я превращаюсь в нечто дикое и неуправляемое в момент нашего с ней секса и хотела меня предупредить этим. Она и сама была уже больна мной и не могла ничего с этим поделать. Любовь с первого взгляда! Единственная такая любовь и взаимная неуправляемая между нами страсть несла нас наобум по Тихому океану и куда все это нас вынесет, мы понятия не имели. Эта обреченная любовь! Наша любовь!

— Но любовь с тобой это безумное счастье для меня как мужчины! — произнес я, целуя ee в губы — Я души в тебе не чаю и счастлив, что у меня такая шикарная женщина! Мог ли я мечтать o чем-то еще?! Я готов стать отцом наших общих детей Джейн. Хоть я русский, a ты латиноамериканка. Я безумно люблю тебя моя малышка! — я смотрел на нее сейчас на палубе стоящей у бортовых перил левого борта Арабеллы и думал об этом разговоре.

Все чего она теперь хотела, чтобы я стал ee мужем. И я не собирался отступать и разуверить девицу в этом.

Джейн боялась теперь за себя и за нас обоих теперь. Она рассуждала и как женщина уже и как будущая мать. Она, была теперь уже не та Джейн, которая была до нашей встречи. Она чувствовала себя уже как женщина, a не как в прошлом девица и собиралась в будущем стать матерью. Я это уже сам видел и Джейн серьезно об этом думала. Она присвоила меня себе, как только я появился на их яхте, и сделала все, чтобы я был ee мужчина.

Безымянный архипелаг

Вот уже третьи сутки наша яхта Арабелла шла по Тихому океану. Вниз за линию экватора.

Яхта шла, сотрясаясь всем корпусом на обоих винтах, днищем и килем бороздя под собой океанские волны. Опустив свои все паруса. Двигатели оба работали как часы в главной каюте Арабеллы. Которые показывали три часа по полудню. Строго по компасу на юг. Ветра так и не было, как не проси и приходилось использовать оба двигателя Арабеллы. Ee треугольные парусиновые белые паруса просто болтались на своих креплениях и тросах из металлизированного нейлона, своими белыми полотнищами как обычные тряпки.

С Дэниелом мы закрутили оба кливера на бушприте нашей яхты. Я помогал Дэниелу на палубе целый день, не отрывая глаз от моей любимой Джейн.

Она то управляла двумя штурвалами поочередно, то стояла на носу яхты под солнцезащитной крышей Арабеллы. Она надевала темные очки от солнца и всегда была в полосатом или желтом купальнике с тонкими лямочками.

Моя Джейн! Ты привлекла меня к себе, как только я появился на этой круизной яхте со своим другом Дэниелом. Ты забрала меня у одинокого мужчины, которому никто не нужен. Мужчины, который всю жизнь мечтал о достатке и спокойной обыденной жизни. Жизни где-то на берегу моря или в домике на окраине леса.

Моя дорогая Джейн! Я не переставал смотреть на тебя, а ты взглядом своих черных глаз - черных как бездна океана - смотришь на меня нежно и ласково.

Моя прекрасная Джейн! Моя морская пиратка! Пиратка Тихого океана! Ты - новая Энн Бонни! Моя Энн Бонни!

Она стояла на палубе, пританцовывая под рок-музыку из кассетного магнитофона, которая разносилась по всему океану. Она смотрела в открытое море и на белых дельфинов, параллельно движущихся рядом с нами.

Они не отставали от Арабеллы ни на шаг и время от времени делали себе заметить, то появляясь слева, то справа от нашей быстроходной яхты со своими парусами и винтом, окрашенными в белый цвет, как и сама яхта Джейн.

С учетом скорости, с которой мы шли на юг на Арабелле, мы уже должны были быть близко к тем безымянным скалистым островам. Если верить картам, то мы были уже на подходе к ним.

Как назло я простыл и разболелся. У меня проявилась лихорадка. Никогда я еще так ни болел. Наверное это еще после того купания с Джейн на том тропическом пляже. Возможно, простыл на ночном ветру, и даже водка не помогла.

У меня скакнула высокая температура, и я слег в своей каюте заботливо охаживаемый своей ненаглядной Джейн. Джейн вообще боялась, что я подцепил тропическую лихорадку. Возможно из-за неприспособленности к таким условиям периаклиматизации.

— Надо было сделать прививку — сказала мне моя Джейн — Мы как-то про это забыли с тобой мой любимый. Но я, ни на шаг не отойду от тебя, пока тебе не станет лучше — она ласкала руками меня и прижимала к

своей пышной голой нежной женской груди. Она грела меня собой всего трясущегося в дикой дрожи и лежала все время со мной в постели.

Я помню, бредил и меня рвало. И я ползком доползал до туалета рядом с душем по коридору между каютами. Словно получил какое-то

отравление. Может я и вправду отравился? Например, морепродуктами. Может это и не простуда совсем? Хапнул ядку от какой-нибудь рыбешки с нашего рыбного кухонного стола. Запросто. Мне вот и досталось. Я был похож на ватную игрушку на своих подкашивающихся ногах и, помню даже, падал ослабленный на пол своей каюты, в бреду пытаясь в одиночку встать с постели и дойти до туалета.

Это могла быть и инфекция. Как сказала моя красавица Джейн, делая предположения моей болезни. Мог от кого-нибудь из рыбаков заразиться тогда еще у того праздничного костра в кругу туземцев. Но только, что-то долго во мне это пробуждалось. Да и намеков на заболевание, ни каких до сего момента не было.

— Значит, это просто отравление, — сказал Дэниел своей сестренке, глядя на мой градусник с высокой температурой. — Видимо, Володя отравился чем-то из нашей еды.

— Да, похоже на то, что это отравление, — пробормотал я, трясясь от лихорадки. — Кажется, я временно выбыл из игры, Дэни. Этот вяленый лангуст с креветками мне не пошел. Я добавил это перед Джейн, корчась на кровати.

— Я оставила его там на берегу вместе со всей той сумкой, дорогой, — она вспомнила вдруг. — Мы точно все оставили там после того случая в рыбацкой избушке из пальмовых листьев. Даже бокалы и недопитое вино были там, а также твоя водка Володи. Ты ее отбросил в сторону и мы забыли про нее.

— Придется вернуться и найти ее потом, — произнес я.

— Ее уже наверняка распили местные жители, если они нашли ее в том сарае, — сказала Джейн. — Забудь.

— Не беспокойся, — улыбаясь, произнес Дэниел мне, смотря в бинокль на острова. — Все будет хорошо. Ты сильный и здоровый, скоро поправишься. Когда мы прибудем на место, ты уже будешь в порядке. А вина и водки на нашей яхте хватит как для туда, так и для обратного пути.

По мере того, как приближалось пять часов вечера, становилось все темнее, и день опять сменялся красивым закатом. Мы снова включили свет на корабле и на палубе. Джейн также включила свет в трюме, в коридоре каюты.

***

Я испытывал рвотные приступы всю ночь и едва выходил из туалета. Я не мог даже просто побриться как обычно и еле передвигал слабые ноги. Дэниел и Джейн очень заботились обо мне и поочередно меняли друг друга: то один был у руля "Арабеллы", то другой находился со мной в каюте.

Мне было все это неудобно, причем крайне, но я не мог ничего с собой поделать. Странная такая вот болезнь. Причем не объяснимая совсем. Так я провалялся еще суток двое. И даже не знал, что мы уже прибыли на нужное место. Но я пришел в себя. Также быстро как заболел. Температура сама куда-то исчезла, и я к удивлению моих друзей был здоровей здорового. Полон сил и эмоций и готов был к любой работе. Особенно подводной. Так я провалялся еще суток двое. И даже не знал, что мы уже прибыли на нужное место. Но я пришел в себя. Также быстро как заболел. Температура сама куда-то исчезла, и я к удивлению моих друзей был здоровей здорового. Полон сил и эмоций и готов был к любой работе. Особенно подводной.

Я помню, проснувшись в полной тишине своей каюты и слыша только шум удара волн o корпус Арабеллы, да крик альбатросов и чаек, соскочил быстро с постели. Глотнул свежего морского воздуха из открытого оконного иллюминатора в своей каюте и поднялся тихо босиком в своих матросских брюках и белой майке на палубу Арабеллы. Был уже снова вечер и небо быстро темнело.

Яхта стояла уже на якоре, среди двух островов, торчащих обрывистыми скалистыми утесами как занозы в океане. Они действительно были необитаемы и кроме чаек и альбатросов на них никто не селился.

Вокруг них были еще несколько островов, но меньше и поровнее. Но тоже из камня и кораллов окружавших их большим как огромный атолл кольцом. Это место было более глубоким, чем тот атолл, и Дэниел легко без проблем ввел в эту островную сравнительно большую бухту нашу Арабеллу.

Опять наступило восемь часов, и мы уже находились внутри этого огромного кольца из коралловых рифов на глубокой глубине, защищенные от возможных бури и штормовых волн. Дэниел и Джейн привели Арабеллу сюда, и отсюда мы должны были начать свои поиски.

Где-то здесь должна была быть обломка 556. Или то, что от нее осталось. Возможно, она находится где-то рядом с этими островами. Может быть даже внутри этого странного атолла из скал и кораллов. За его пределами простиралась бездонная глубина, достигающая двух или более километров, обрываясь неподалеку от края островов. Там можно было искать сколько угодно, но найти что-то было практически невозможно.

Я подошел к Дэниелу и моей прекрасной возлюбленной Джейн, у которой лицо было покрыто небритой щетиной. Я подкрался к ним тихонько, босиком.