Месть бывшей. Часть 2

Продолжение истории, в которой ГГ внезапно для себя встречает свою бывшую девушку в роли новой начальницы и, после недолгих прелюдий, тонет в омуте женского доминирования, проваливаясь в бездну подчинения и унижения, приготовленной мстительной экс не только для него самого, но и для его жены. Опустив голову и стараясь не встречаться ни с кем взглядом, я быстрым шагом прошел по короткому коридору от кабинета нового управляющего до туалета. Слава богу, он был пуст. Я поглядел на себя в зеркало — вид потрепанный, но жить можно. К счастью, на мне была серая рубашка и на ней не были заметны следы от туфель моей бывшей девушки, еще пару минут назад использовавшей меня в качестве коврика для ног. На лице есть несколько красных отметин, и следы грязи, но до синяков и рассечений дело не дошло. Расстегнув ворот рубашки, я быстро оглядел себя: на груди появилось несколько царапин от Олиных острых каблучков. Придется придумать, как их объяснить моей жене Насте. Но в остальном все было более или менее. Я наклонился было к умывальнику, чтобы сполоснуть лицо и рот, но вовремя остановился, вспомнив Олин приказ: «Я хочу, чтобы эта сучка ощутила вкус грязи с моих туфель на губах». В голове пронеслись яркие картинки того, как я ползал по полу перед ногами своей бывшей девушки и лизал ee туфли, умоляя меня простить за то, что ee бросил. Успокоившийся было член в джинсах снова начал подниматься, и я помотал головой, отгоняя эти мысли. Застегнув и заправив рубашку, по возможности, придав себе «товарный» вид, я вышел из туалета и таким же быстрым шагом прошел в свой кабинет. Для того, чтобы попасть к себе, мне пришлось пройти через всю комнату нашего отдела. Большая часть сотрудников работали (в дни кризисного управления работа всегда идет особенно бурно), склонившись к своим мониторам, и не обратили на меня никакого внимания. И только Леночка, прозванная мной за глаза «тупой звездой отдела», естественно, подскочила ко мне, не дав пройти и середины пути.

— Ой, ну что там, Николай Александрович, Вы же у нее были? Говорят, та еще стерва! Что-то Вы неважно выглядите... Нас увольняют? Всех? Руководство отдела меняют? — затараторила она, без тени тактичности. Леночка, молоденькая смазливая блондинка с длинными ногами, аппетитной попкой и повадками завсегдатая гламурных клубов, не очень умела и совершенно не любила работать. Зато она прекрасно умела подмазываться к начальству, располагая к себе кого ласковым словом, кого смазливой внешностью, a кого, наверняка, и чем «по-серьезнее». Не знаю уж, кто там в руководстве куда и как ей покровительствовал, но я был уверен, что лично ей антикризисная реструктуризация никак и ничем не грозила. Ей всегда удавалось держаться на хорошем счету и выходить сухой из любых корпоративных передряг. A зря, ee бы я уволил первой — толку от нее было немного, день она проводила преимущественно в соцсетях, разговорах по телефону с какими-то подругами и друзьями и шатанием по всему офису в поисках того, с кем бы поболтать и пофлиртовать. Я ee недолюбливал, и она это знала. Еще, похоже, она знала, что после моих многократных попыток ee уволить, перевести в другой отдел или хотя бы просто заставить работать, меня вызвали к руководству и порекомендовали не поднимать больше этих вопросов, выделив взамен еще одного специалиста и бюджет на технику. Посчитав это достойной платой за терпение, я старался просто свести все контакты с Леночкой к минимуму, расценивая ee как, своего рода, офисную мебель.

— Все в порядке, пока ничего не известно, продолжайте работать, — громко сказал я, больше для всех остальных, нежели для нее. Я попытался ee обойти, но Леночка застыла в узком проходе на пути к заветной двери в мой закуток между столами сотрудников. Она стояла скрестив руки на груди и внимательно меня разглядывала, на ee личике отражалась тень сложного мыслительного процесса. Наконец, скорчив гримаску некоего понимания, она подмигнула мне, отходя в сторону и повторив: — Не важно вы выглядите, Николай Александрович.

— Угу, спасибо, Лен, — буркнул я, проходя мимо нее. Стараясь не встречаться с ней глазами, я скользнул взглядом по ee ногам. Лена была одета в достаточно короткое летнее платьице, щедро открывающее взгляду длинные загорелые ножки, увенчанные легкими босоножками на высокой пробковой платформе, открывающими тонкие пальчики с аккуратным темно-вишневым педикюром. «A ee ножки тоже было бы приятно лизать» — мелькнула у меня в голове мысль, потянувшая за собой цепочку картинок: я стою перед Леной на коленях и прошу прощения за то, что плохо к ней относился; я вылизываю пальчики ee ног аккуратно покрытые этим сексуальным темно-вишневым лаком; Лена смеется, запрокинув голову, и раздвигая ноги приказывает мне полизать ей перед глазами всего отдела... Стараясь шагать уверенно, я мотнул головой, отгоняя эти мысли и пытаясь успокоить снова поднимающийся член. Чувствую, вечер и ночь будут тяжелыми. Открывая дверь к себе, я все еще ощущал спиной ee сверлящий взгляд.

Очутившись у себя в кабинете и плотно закрыв за собой дверь, я уселся в кресло и откинулся на спинку и закрыл глаза, пытаясь наконец расслабиться. Пульс и дыхание понемногу успокаивались, но зато сексуальные сцены, проносящиеся перед глазами стали еще более яркими и унизительными. Незаметно для себя начав поглаживать через джинсы свой пенис, я представлял, как стою на коленях голый перед всем женским коллективом компании (ладно, не перед всем, только перед самыми красивыми девушками), a Ольга заставляет меня подползать на четвереньках к каждой из них, целовать туфли и просить прощения за все плохое, что я когда-либо делал. Девушки смеются, пинают меня, топчут, вытирают o меня подошвы и царапают каблуками кожу, a я продолжаю целовать и лизать чьи-то туфли, умоляя простить... Вовремя спохватившись, что я так могу кончить в штаны, a делать мне этого категорически нельзя, я резко встал с кресла. «Черт, да что такое со мной вообще творится? » — думал я. Не могу сказать, чтобы я чурался своих фантазий, но обычно у меня не было столь ярких и столь унизительных сцен перед глазами. Конечно, случалось, что я вспоминал Ольгу, вспоминал какого это было заниматься с ней сексом...

Но не припомню, чтобы когда либо мне так сильно хотелось... обслуживать ee. Да, пожалуй, это самое подходящее слово для определения того, чтобы мне сейчас хотелось для нее делать — обслуживать ee, ублажать, выполнять приказы, целовать и лизать ee ноги, обсасывать пальчики на ногах, ползать перед ней на коленях, валяться ковриком, o который она вытирает туфли. Мне хотелось вернуться к ней в кабинет и снова умолять o том, чтобы она простила меня, чтобы позволила вылизать ee киску, чтобы она позволила мне каждый день приходить к ней и вылизывать ee туфли. Мне хотелось, чтобы она унижала меня и причиняла боль, топтала, била, хлестала по лицу — я бы счел это своего рода искуплением за ту боль, которую ей причинил я. И мысль o том, что мы уже несколько лет как расстались, что дома меня ждет жена, которой я никогда раньше не изменял, что это было бы унижением не только для меня, но и для Насти, только придавала остроты и пикантности мои желаниям.

Походив немного по кабинету, стараясь успокоиться и дожидавшись, пока мой член снова опадет, я сложил ноутбук, забрал сумку и вышел. Сказав на прощание всем, что у меня срочная встреча и со всеми вопросами мне можно звонить на сотовый, я прошел по общей комнате отдела и направился к выходу из здания. По пути мне никто не встречался — было часа четыре, и все усердно работали. Но я все равно бы не смог сосредоточиться, к тому же Ольга дала мне четкие инструкции на этот счет.

Всю дорогу до дома я пытался сообразить, как мне объяснить Насте появившиеся на груди царапины и вообще как себя вести, чтобы она ничего не заподозрила. Но мысли мои то и дело возвращались к произошедшему в Олином кабинете, и мне все сильнее и сильнее хотелось продолжения. Я бы много отдал бы, за возможность прикоснуться губами не только к туфелькам своей бывшей, но хотя бы к нейлону ee чулок, не говоря уже o чем-то большем. Снова и снова я представлял, как я стою перед Ольгой на коленях, как она изящно поднимает ножку и закидывает ee мне за плечо, притягивая мою голову к ee ароматной киске, как я вдыхаю ee запах, прижимаясь к ee трусиками... Несколько раз за поездку я «зависал», остановившись на красном сигнале светофора, и мне сигналили рассерженные водители. Я пытался представить, что может ждать меня завтра — какие еще унижения приготовила для меня моя бывшая? И означал ли ee приказ прийти завтра, что после долгих мучений я, все-таки, буду прощен и сохраню работу? Настя встретила меня дежурным быстрым поцелуем в щеку и с фразой «Привет, дорогой, ты чего так рано? Я на кухне! » упорхнула вглубь квартиры, оставив меня в прихожей. Переодевшись в домашнее и умыв руки, я пришел в нашу кухню-столовую и уселся за стол, раздумывая на тему «A не рассказать ли мне все как есть? ». Потом я спросил себя «Что именно ты предлагаешь рассказать? ». Перед глазами снова встали сегодняшние сцены: я стою на коленях перед Ольгой, вылизываю подошвы ee туфель... O, черт! Мне нужно поцеловать жену в губы, как приказала Ольга. Настя порхала у плиты, громыхая сковородками и кастрюлями. Она была одета в домашние шортики и футболку, светлые волосы собраны в пучок на затылке. Сказав еще раз «Привет, дорогая! », я подошел к ней сзади, обнял за талию и, развернув к себе, поцеловал в губы.

В этот момент я, как и требовала Ольга, вспоминал, как всего пару часов назад целовал и лизал туфли своей бывшей девушки и говорил, что мечтаю быть ee ковриком для ног. Меня захлестнула волна удивительной смеси чувства вины, стыда, похоти и ненависти к себе. Мне было стыдно, и в то же время, меня возбуждало практически все в этой ситуации — и то, что я выполняю приказ своей бывшей, и то, что я, фактически, унижаю свою жену и унижаюсь сам, и то, что Ольга меня использует для мести своей бывшей подруге... Я поцеловал Настю еще и еще, прижимая ee к себе и чувствуя, что мой член упирается ей в лобок. Это совершенно не походило на наши дежурные вечерние встречи, и Настя, слегка отстранившись, с удивлением спросила: — Ого! Что это с тобой сегодня? — и добавила, сморщив носик: — и что ты такое ел? Соль с песком? Фу-фу, иди умывайся и садись за стол!

«Да, соль с песком... с ног твоей бывшей подруги» — — пронеслось у меня в голове. И снова на меня накатило чувство стыда и вины. «Как ты вообще можешь так поступать с ней? После всего, что между вами было?! » — раздался у меня в голове укоризненный голос совести. Я пошел в ванную умываться, раздумывая, что делать дальше. Все это надо было прекращать. Как бы мне не понравилось ползать ковриком у Олиных ног, это не могло продолжаться. Дело тут уже не во мне. Я не мог, не должен был так поступать с Настей — она ни в чем не виновата и ничего плохого мне никогда не делала. Наверное, я никогда не смогу ей рассказать o том, что сегодня сделал, но могу хотя бы сделать так, чтобы этого не повторялось. Включив кран, я присел на край ванны, закрыл глаза и помассировал лицо ладонями. свой утренний ванильный латте офисных обывателей и поднимался обратно к Ольге на 11-й этаж, у меня было достаточно времени подумать. Головой, a не пенисом. Как бы Оля не влекла меня в сексуальном плане, какого бы удовольствия не испытывал, пресмыкаясь у ee ног, я не мог допустить, чтобы это продолжалось. Я не могу и не должен идти на поводу у своих желаний и соблазнов — у меня есть жена, которую я должен любить и беречь, семья, которую я должен защищать. Конечно, лучше бы было, если бы я это сделал вчера, но и сегодня еще все можно исправить. С такими мыслями я постучался к Ольге и вошел в ee кабинет после короткого «да! ». — Вот Ваш кофе... Она сидела в кресле, далеко выдвинувшись из-за стола, так что мне отрывался прекрасный вид на всю ee фигуру. Ee пиджак висел на спинке кресла, a блузка была расстегнута так, что в декольте виднелся самый краешек кружевного красного лифчика. Ольга сидела вольготно откинувшись в кресле, скрестив свои роскошные, бесконечно длинные ножки и игриво покачивала полуснятой туфелькой. Ee правая рука с ярко красным маникюром покоилась на подлокотнике, пальчиками левой она теребила свои обалденные рыжие локоны. Она смотрела мне прямо в глаза, улыбалась и молчала. Под взглядом ee ярко-серых глаз, вся моя решительность и уверенность начала улетучиваться. Я попытался отвести взгляд, и это была не очень удачная мысль, потому что теперь вместо ee глаз, я смотрел на ee ноги. Ольга продолжала ритмично покачивать ножкой и мой взгляд скользнул по ee упругим бедрам вниз, к коленям, вдоль прекрасно очерченных икр, вдоль едва виднеющейся под тканью чулок длинной татуировки (o, как бы я хотел разглядеть ee без чулок), и замер на ee удивительно сексуально изогнутом подъеме стопы и болтающейся на кончиках пальцев туфельке. Против воли я снова почувствовал, что возбуждаюсь и кровь отливает от той головы, что способна ясно мыслить к той, что мечтает только o том, чтобы упасть на колени и покрывать поцелуями туфли и ноги моей бывшей девушки. Я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.

Стаканчик с кофе было некуда деть, единственной возможностью избавиться от него было поставить к Ольге на стол. Но чем ближе я подходил, тем сильнее я ощущал аромат ee духов, тем сильнее возбуждала меня ee поза, улыбка, глаза, ноги и тем сильнее я терял уверенность в том, что собирался сделать. Может она позволит мне на прощанье снова вылизать ee туфли? Может быть, если я буду достаточно старателен, она позволит прикоснуться к ee телу, вдохнуть аромат ee трусиков, может быть она даже хорошенько оттрахает мое лицо своей киской? Глядя на меня снизу вверх и продолжая улыбаться, Ольга спросила сладким голоском: — Ты что-то хочешь? С трудом оторвав взгляд от ee ножек и постаравшись сфокусироваться на ee глазах, я начал неуверенно: — Да, я хотел... хочу сказать... что я... — Ты хочешь сказать, что ты... — медленно растягивая слова повторила за мной Ольга. Она подняла ножку и уперлась туфелькой мне в пах, слегка поглаживая носком и надавливая на вставший член. Я застонал. «Боже, дай мне силы! » — пронеслось у меня в голове. — Я хочу... хочу...

«Думай o Насте, думай o своей жене, думай o семье, давай, соберись! » — Я хочу... Ольга глубоко откинулась в кресле, подняв вторую ножку и уперев мне в грудь. Она принялась играть своим каблучком с моим соском, a руками задрала юбку повыше, так что я смог увидеть ee красные, в тон лаку на ногтях, трусики. — Ты хочешь... — снова игриво повторила Ольга, делая ударение на слове «хочешь». — Тебя... — простонал я. — Громче! — засмеялась Ольга, толкнув меня каблуком в грудь. — Я хочу... тебя. — гораздо увереннее повторил я. — Но ты пришел, чтобы... ? — Оля медленно провела каблуками по моей груди сверху вниз, скользнула к паху, погладила стоящий колом член носком туфельки и выпрямившись села, закинув ногу на ногу.

«Настя, прости меня» подумал я. Ничего не могу с собой поделать: единственное, чего я сейчас хочу — это доставлять удовольствие своей бывшей, стоять перед ней на коленях и продолжать вчерашние унижения. — Я пришел, чтобы продолжить умолять простить меня. — сказал я, покраснев до корней волос. — Так чего же ты ждешь? — улыбнулась Ольга, ставя обе ножки на пол: — мои туфли грязные. Я опустился на колени, склонился к ee ногам и начал сначала целовать, a потом лизать ee туфли. Если вчера я поначалу испытывал легкое отвращение и брезгливость, то сегодня — только возбуждение и удовольствие, от того что это продолжается. Ольга снова поставила свою ножку мне на затылок, заставляя плотнее прижиматься губами и языком к прохладной коже ee туфли. — Как старательно! — насмешливо промурлыкала Оля: — явно входишь во вкус. Мой рот был занят и я только промычал в ответ что-то утвердительное.

Спустя какое-то время, когда ee обувь стала достаточно чистой, Ольга приподняла носком туфли мой подбородок и вопросительно посмотрела на меня. — Пожалуйста, простите меня! что ee лицо расслабляется и гнев уступает место удовлетворению. — Даже не надейся, что я тебя уже простила, тварь. Это только начало. — сквозь зубы проговорила она. Однако, по ee голосу я слышал, что основная буря миновала и моя бывшая уже «отходит». — Спасибо! — прошептал я, покрывая поцелуями ee туфли. Ольга оттолкнула меня ногой, поправила одежду и села в кресло. Какое-то время, она просто разглядывала меня, a я просто любовался ей, продолжая лежать на полу. Наконец, она скомандовала: — Раздевайся.

Я покосился на дверь. По идее, сюда никто не может войти, пока хозяйка кабинета сама не откроет замок, нажав на кнопку на столе. И, все-таки... И, все-таки, я уже не мог и не хотел останавливаться. Я встал и под пристальным взглядом серых глаз начал медленно раздеваться. Я поддерживал форму, регулярно занимался в зале, и сейчас испытывал легкую гордость за свое тело. — Мммм, a ты все еще неплох! — одобрительно хмыкнула Ольга. От злости в ee голосе почти не осталось следа: — Твоя сучка держит тебя в форме? Она указала пальчиком на пол перед собой. Я снова встал на колени и поднял руки за голову. Боль от побоев практически полностью утихла и следов почти не осталось — в конце-концов, Оля достаточно хрупкая девушка. Не так-то просто нанести серьезные повреждения, когда ты весишь всего килограмм пятьдесят с небольшим. — Это я себя держу в форме... — я запнулся, не зная, как к ней обращаться. Оля — слишком фамильярно, учитывая мое положение, a Ольга Владимировна — длинно, да и звучит как-то странно, учитывая все что между нами когда-то было. — «Госпожа» — слишком затаскано, — Ольга угадала мои мысли: — «Моя Богиня» — немного пафосно, но подойдет. Называй меня пока так.

— Да, Моя Богиня. Глядя на меня, Ольга улыбалась улыбкой кошки, загнавшей мышку в ловушку. Она приподняла и погладила носком туфельки мой член, сказав с усмешкой: — A я смотрю, тебе это все нравится! Глупо было бы это отрицать. Не нравилось бы — я бы сейчас сидел дома и листал «хедхантер». Оля медленно встала, постояла какое-то время практически вплотную ко мне, улыбаясь и глядя в глаза. Я не отводил взгляд, но знал, что сейчас она читает в моих зрачках все — мое вожделение, стыд, сожаление, желание преклоняться перед ней, быть в ee власти и выполнять ee приказы. Затем, цокая каблучками и грациозно покачивая бедрами, она медленно обошла вокруг меня, разглядывая как хищник разглядывает уже пойманную добычу, перед тем, как съесть. — Итак, значит, ты хочешь быть моим ковриком для ног? — спросила Ольга с ехидцей. — Да... Моя Богиня. Я хочу быть Вашим ковриком для ног. — Моей половой тряпкой? — Да, Моя Богиня!

— Хочешь, чтобы я вытирала o тебя ноги? Хочешь вылизывать мои туфли? — Да, хочу вылизывать Ваши туфли каждый день. — Ну ты и шлюшка, Шестаков. Грязная половая тряпка. — усмехнулась Оля. Затем она оперлась рукой o мою голову и, приподняв ножку стала поглаживать носком туфли мой член. — Однако, еще час назад ты хотел мне сказать, что увольняешься? Что ты не хочешь больше чистить языком мою обувь, не мечтаешь o том чтобы целовать мои ножки и не надеешься, что однажды я позволю тебе вылизать и что-то повыше ног? Я опустил глаза. «Ну вот, сначала мне было стыдно за то, что я это делал, теперь мне стыдно за то, что я хотел перестать это делать» — пронеслось в голове. — Да, моя Богиня. Ольга рывком за волосы запрокинула мою голову и встала вплотную ко мне, наклонившись над моим лицом. — И почему же? — грозно спросила она, гневно сверкнув глазами.

— Я... мне... мне было стыдно... — я отвел взгляд, и Оля залепила мне звонкую пощечину. — В глаза смотри, дрянь! Тебе было стыдно за то, что я использовала тебя как половую тряпку? — Да... За то, что я позволял это и... и за то, что мне это нравилось. Оля отвесила мне еще одну пощечину. Она не жалела сил и кожа на щеке горела огнем, a в ухе звенело. Наверняка, на лице осталось красное пятно, если не след пятерни. — A ты считаешь, что ты этого не заслуживаешь? — спросила она, продолжая сверлить меня внимательными серыми глазами. Прислушавшись к себе, я ответил честно: — Заслуживаю, моя Богиня. И я рад, что Вы это делаете... но ненавижу себя за то, что мне это нравится, и... Возбуждение немного спало, однако, мне хотелось выговориться, и выплеснуть те мысли, которые я старался скрыть даже от самого себя: — И за то, что мы расстались... и... я... я... — я замялся, не зная, как продолжить. Ольга снова ударила меня по щеке: — Говори!

— Мне жаль, что я женился... не на тебе, — выплюнул я. Какое-то время Оля молча разглядывала меня, продолжая держать меня за волосы. Поза была очень неудобной, я вынужден был все время ловить равновесие и поясница начала болеть. Наконец, ухмыльнувшись, она толкнула меня так, что я опрокинулся на спину. Пока я раздумывал, вставать мне или нет, Ольга подошла ко мне и уперев руки в бедра, поставила ножку на грудь, прижав к полу. — За это ты еще расплатишься сполна, — недобро улыбаясь произнесла она и добавила: — и ты, и твоя сучка. Затем, переместив ногу и наступив мне на член и яички, Оля сладким голосом спросила: — К слову o твоей сучке... Ты исполнил мой приказ вчера? Почувствовав новый укол стыда, я снова отвел взгляд: — Да, Моя Богиня. Оля надавила туфелькой на мои гениталии: — В глаза смотри. Повтори! — Да, Моя Богиня, я исполнил Ваш приказ вчера.

Ольга уменьшила давление и начала почти ласково поглаживать ножкой мой член: — Послушная тряпочка. Поподробнее! Вспоминая вчерашний день и вчерашний вечер, я снова начал возбуждаться. Я смотрел в глаза своей бывшей, растворяясь в ee серых зрачках и собственных желаниях. Стыд и ненависть к себе сменились возбуждением: то, что я предал и унизил свою жену по приказу бывшей девушки уже казалось не столь отвратительным. Я вчера умолял Ольгу быть ee ковриком для ног, я вылизывал ee туфли, она Моя Богиня. В тот момент я не мог придумать ни одной вразумительной причины, по которой мы расстались. Я просто не мог понять, что сподвигло меня отказаться от такой Женщины. — Я поцеловал... эту... сучку, как Вы приказали. — Она почувствовала вкус грязи с моих туфель? — Ольга опустила одну руку себе между ног, приподняла юбку и погладила свои трусики. Я, как завороженный, уставился на тонкие кружева ee белья, за которыми угадывались очертания губок ee сладкой киски. — Да, Моя Богиня.

— Что она сказала? — Она решила, что я ел что-то соленое. Ольга запрокинула голову и захохотала. Отсмеявшись, и все также возвышаясь надо мной в позе победительницы, она погладила ногой мою щеку: — O чем ты думал в этот момент? — O том, как я лижу Ваши ноги. — И у тебя стоял? — Да, Моя Богиня, — признался я, взглянув ей в глаза. У меня и сейчас снова стоял. — И ты хочешь быть моим ковриком для ног? — Ольга скинула одну туфельку и поставила ногу мне на лицо. Я вдохнул полной грудью дурманящий аромат ee кожи, духов, легкий запах пота, чулок, туфель. У меня закружилась голова, и какое-то время я не мог произнести ни слова, но мой стоящий член говорил за нас обоих. — Да, очень! — произнес, наконец я. — A тебе было стыдно? — Ольга начала тереть ножкой мое лицо.

— Было. — Ты ведь женат? — Да... — Но мечтаешь каждый день вылизывать мои ножки? — Да, Богиня... — A как же твоя тупая фригидная женушка? — Мне нравилось, что я унижаю ee по Вашему приказу. — Кого ee? — спросила Ольга, шлепнув ножкой по моему лицу. — Эту сучку... мою жену, — произнес я, теряя остатки стыда. Ольга продолжала поглаживать себя через трусики. Она проводила ногой по моему лицу, a я высовывал язык, задыхаясь от удовольствия лизать ee ножку, a не туфли. Прикосновение ee чулок к моей коже было головокружительно приятным и возбуждающим. — Ты вчера лизал мои туфли, a потом целовал свою жену... Что тебе больше понравилось? — Лизать Ваши туфли, Моя Богиня, — честно признался я, теряя остатки самоуважения. — Полностью! — потребовала Ольга с усмешкой. Ee самодовольная улыбка, подтвержденная уверенность в собственном превосходстве, делали ee ослепительно красивой.

— Мне больше понравилось лизать Ваши туфли, чем целовать свою жену. Пальцами ноги Оля раскрыла мой рот и запихнула стопу внутрь. Я старался держать рот широко открытым и облизывал кончики ee пальцев, чувствуя легкий привкус пота и кожи. Она наклонилась вперед, и на ee лице сияла довольная улыбка: — Мне потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы превратить тебя из верного мужа в мою личную половую тряпку, не так ли? Я кивнул, продолжая облизывать и обсасывать пальчики ee ног через чулки. — И теперь ты будешь делать все, что я прикажу? Я снова кивнул, но Ольга хотела услышать это от меня. Она вынула свою ножку из моего рта и наступила мне на горло, постепенно усиливая давления. — Я буду делать все, что Вы прикажете! — прохрипел я. — O, я не сомневаюсь! — рассмеялась Оля. — Хотя далеко не все из этого тебе будет нравится также, как лизать мои ноги. Открой рот! Я выполнил приказ. Оля убрала ногу с моего горла, наклонилась пониже ко мне, придерживая рукой волосы и плюнула мне в открытый рот. — Глотай!

Я послушно сглотнул ee слюну и едва не кончил в этот момент. Оля плюнула еще раз, на этот раз мне на лицо и стала растирать ногой плевок: — Ты теперь моя половая тряпка, мой коврик для ног, моя послушная сучка, с которой я буду делать все, что захочу. Не так ли? — Да, моя Богиня, я Ваша половая тряпка, Ваша послушная сучка, коврик для ног и Вы будете использовать меня как захотите! — Ну ты и шлюшка, Шестаков! — снова со смехом повторила Оля: — такое ощущение, что ты всю жизнь ждал, пока я щелкну пальцами, чтобы упасть передо мной на колени и вылизывать мои подошвы. Ты прямо создан для этого!. Она шлепнула ногой меня по лицу напоследок и отошла в сторону, поправляя юбку и надевая туфли. Я лежал на полу со стоящим, готовым взорваться от накопившегося возбуждения, членом, действительно чувствуя себя шлюхой, получающей удовольствие от того, что ей плюют в лицо и вытирают o нее ноги.

— Зайдешь ко мне в семь. Расскажешь как ты полезен для этой компании. С этими словами она села в кресло и подкатилась к своему столу... — A сейчас одевайся и выметайся. Подготовь подробный отчет обо всех задачах, которые были у твоего отдела за предыдущие два квартала — что делали, зачем, как и какие были результаты, KPI и так далее. Понятно? — Да, моя Богиня, сделаю. Ольга добавила: — И если хочешь снова оказаться у моих ног, это должен быть хороший отчет.