Голубоглазая фея. Часть 3

Для Ани было пыткой его приготовление к сексу, а для него пыткой затягивание начала из-за необходимости хорошо смазать и её сестричку тоже. Аня сидела в бесстыдной позе, в какой сказали сидеть, а Босс с наслаждением и предвкушением смазывал ей розовый цветочек половых губ. "Уж быстрее бы он начал. Как-нибудь перетерплю всё, что сейчас будет, вот только как? А вдруг не смогу?" Аня крепилась изо всех сил, чтобы не расплакаться. Тем временем Босс решил, что смазывать ей больше не нужно.

- Ну, всё, теперь должен войти без помех, - он подвёл головку к входу в её влагалище и слегка углубил своего братца в неё. Желание уже застилало его взгляд. Он настойчиво приблизился к девушке, обхватил её, как надо, стал притягивать к себе, одновременно заваливая на постель. Он целовал её взасос, а она в ответ на его действия лишь слабо мычала. Хорошенько навалившись на Аню, он стал дальше что-то приговаривать возбуждённой скороговоркой, делая последние движения для того, чтобы засунуть ей, наконец, свой одеревеневший орган и начать её бурно любить им.

- Я девять месяцев: не видел: женщины: Ты лучший подарок, который мне нужен сейчас. Сейчас ты подаришь мне море наслаждения и ласки, так ведь? Я тебя хочу трахнуть, хочу по полной оттрахать твою щёлку, моя фея, я хочу и буду тебя трахать до изнеможения, - приговаривая это, Босс возился на девушке, разминая её груди и целуя, практически облизывая лицо и шею. Внизу Аня чувствовала предмет, который был мягче, чем бывшие там неоднократно его пальцы, но гораздо толще. Предмет неумолимо входил в неё всё глубже, и, как бы она ни готовилась к неизбежному, сначала, как ей показалось, она взвыла от боли, а затем только почувствовала саму боль.

"Всё! Я больше не девственница! Всё, мне всунули! - подумала сначала спокойно Аня, но затем мысли стали всё более беспорядочными из-за саднящей боли внизу. Не в силах что-то сказать, девушка лишь причитала про себя, - Ай, нет! Остановись! Хоть на секунду! Ай, как больно! Да что ты делаешь, я ведь не хочу, я не должна! Я умру от этого стыда!"

- Ну ладно тебе, потерпи. Никто от этого ещё не умер, сама знала, что так будет. Так что не хнычь особо, я не люблю это! - его брат, кажется, вошёл в какой-то момент в неё полностью, - я люблю трахаться с послушными девушками. - Так приговаривая, он начинал всё более размашистые движения, тяжело дыша при этом. Качки были достаточно сильными, с одинаковой амплитудой, как будто работала машина. Аня хныкала и сопела, принимая в себя его большого брата. В течение некоторого времени в комнате слышались ритмичные звуки, издаваемые сильно раскачиваемой кроватью, такие же ритмичные девичьи всхлипывания и мужские постанывания.

Босс пользовал неопытную девушку, ничего не говоря. Прошла минута ритмичных движений, пошла вторая. "Малолетка! Сопит, ничего не понимает, классно! Это тебе не в резиночку скакать, тут другие резиночки. Хотя лучше в натуре, как у нас, без резиночек".

Для Ани мир перевернулся в эти минуты. Сначала позорное лежание и сидение с раскрытой на весь мир киской перед парнем, а теперь кошмарное, болезненное до одури, а главное унизительное использование её сестрёнки для получения удовольствия и спуска туда спермы. А он всё входил в неё и выходил, и так продолжалось, казалось, до бесконечности:

Длительное воздержание привело к быстрому результату в виде обильно полившейся в неё жидкости. Через полминуты девушка почувствовала, как член начинает опадать и внутри у ней становится не так больно. Полежав некоторое время на Ане, Босс скатился с неё, развалившись на спине рядом и поощрительно погладив её по животу.

- Классная девочка! Когда ещё научишься трахаться, цены тебе не будет. А пока можешь дальше лежать, у меня сегодня сил полно, на двоих хватит! Так что я до утра с тебя не слезу, любовь моя! Первый раз всегда не очень, слишком долго ждёшь, и слишком быстро разряжаешься. Некоторые из-за этого предпочитают начинать с миньета, чтобы спустить первую дурную сперму девушке в рот, но я решил сразу тебе порвать целочку. Потом как-нибудь мы начнём с миньета тоже. Ой, сколько раз нас ещё с тобой предстоит спать вместе, сколько у нас ещё будет актов! - С этими славами Босс, картинно закатив глаза от удовольствия, гладил Аню, продолжая приговаривать, - Я тебя теперь буду трахать и трахать, как минимум полгода точно ты будешь моей любовницей, а может и больше, - подчёркивая интонацией, насколько его возбуждает эта мысль, Босс, не успев остынуть от первого захода, тут же заходил на второй, не дав как следует опомниться ничего не понимающей Ане:

И вот, ноги снова широко раздвинуты под ним, груди мнутся руками, движения во влагалище начались с новой силой, всё нарастая. Кровать скрипит, девушка сопит, Босс постанывает от удовольствия. Если кто-то слышит эти звуки, то всё понимает правильно. Босс опять, почти без перерыва, трахает Аню.

"Что, это будет безостановочно продолжаться до утра? Я с ума сойду! Дурак, прекрати, сколько можно, у меня же там болит! А вдруг что случится. Да от этого же забеременеть можно! Да оставь ты мои груди в покое. Да вытащи ты, " - сумбурные мысли роились в голове, пока нижняя часть тела Босса методично и сильно накачивала Анечку снизу.

Босс сходил с ума от этих голубых глаз, сопящего носика, пухлых губ и щёк, морщащихся и издающих слабые хныканья, открытого лба, а главное, сходил с ума от похоти, когда смотрел на места, где бёдра девушки переходят в ягодицы. И так-то это было супер сексуально, а уж в данном случае, когда такие стройные, но пухлые ляжки: Стоило ему бросить очередной взгляд на Анькино лицо и плечи, а затем на эти прелести снизу, как он начинал двигаться с удвоенной энергией, не думая даже о том, что ей всего пятнадцать, и это её первая ночь с мужчиной и второй лишь половой акт в жизни. Причём после только что закончившегося первого.

"Терпи, как хочешь, а я с тебя не слезу, пока не обессилю совсем. Не для того я тебя выбрал и привёз сюда, чтобы думать о твоих проблемах. С ума можно сойти, что значит воздержание! Готов до смерти затрахать!"

После того, как он дёрнулся на Ане, кончая второй раз, и до того, как приступил к третьему, опять прошло очень не много времени. Сил разговаривать у него не было, было только одно сплошное желание трахать её и трахать, не прерываясь. Поэтому Босс стал заставлять девушку приводить его брата в боевое состояние губами. Вот они, нежные губки, так скромно пившие из бокала вино! Это помогало, и Аня старательно доводила обмякший член до стоячки, чтобы он побыстрее опять оказался у неё между ног и начал свои методичные движения по расширению её влагалища, становившиеся с каждым разом всё быстрее.

Это были несколько часов сплошного кошмара, когда ей уже стало казаться, что елозящая дубина между ног это теперь естественное состояние, независимо в какой позе лежит она на кровати, и с какой стороны её прижимает к себе Босс. Кошмар не столько от болезненных ощущений, сколько вообще от необходимости делать всё это. Она и представить не могла никогда, что её отверстие будут иметь так интенсивно, долго и настойчиво-грубо.

Босс делал уже, кажется, пятый заход. "Сколько их будет ещё? И что, это теперь надо будет делать постоянно? За что мне такое, я не выдержу этого!"

Когда после относительно длинного перерыва, Босс стал пытаться сделать с ней это же в шестой раз, влагалище уже немного распухло, что, конечно же, его не остановило. Вызвалась заниматься любовью - терпи, что тут сделаешь!

Бесконечное кино, Аня всё сопит и морщится, а он всё также задорно и интенсивно трахает и трахает. Измяты простыни, измяты её груди, измятый вид у них обоих. Ему всё никак не кончить, и он старается быстрей и быстрей, Аня стонет, это возбуждает, да всё никак не получается, ещё, ещё немного, сейчас. Вот они розовые соски, вот они пухлый ротик и губы, полуоткрытые от стонов, вот они с ума сводящие бёдра. Давай, милая, давая, ещё, сейчас, ещё раз нужно тебя отлюбить! Плачь, стони, но кончить надо. Ещё, ещё и - вот оно! Ай, как здорово! Из последних сил, но сделать это ещё раз!

Босс уже окончательно обессиливший распростался на девушке. Переведя дыхание, понимая, что любовь на сегодня закончилась, его прорвало поговорить.

- Ты молодчина, Анюта! Отдохни сегодня, а завтра без всяких разговоров, чтоб была у меня. Такое нужно повторить, и не один раз! - а дальше воспоминания о прошедшем и бесконечные комплименты этому юному нежному телу, которое предназначено, чтобы его трахать бесконечно:

"Ну, вот и всё, я теперь не невинная девушка, мечтающая отдаться любимому, меня только что отымел взрослый парень, которого я увидела за несколько часов до этого. Да как отымел! Такое не забудется никогда! Пол ночи почти безостановочного сношания, никаких разговоров, только постоянные ритмичные движения тренированного мускулистого тела практически не теряющим эрекции членом у меня между ног. Как это только можно было выдержать: И я теперь должна буду постоянно трахаться с ним, пока ему это не надоест".

С тех пор Аня стала часто отпрашиваться ночевать к подружке. Поначалу отпрашивалась, затем перестала, просто уходила. Родители понимали с некоторых пор, что все эти слова о подружке лишь тактичное враньё. Когда уже не один раз видишь, как твоя дочка накрашенная и убранная, садится в дорогую машину, а утром приезжает домой: Самое неприятное было для неё встречать Шлыка и его дружка, которые по молодости лет кидали в её направлении сальные взгляды, понимая что к чему. Поревев после первого раза вволю на плече у подруги, утешаемая в то же время второй, Аня успокоилась. Бесконечный бурный секс с его стороны в первые ночи сменился несколько другими отношениями, когда Босс стал всё больше интересоваться её делами. Сначала, извинившись за порванные в первый раз трусики, он подарил ей аж сразу несколько наборов красивого белья, затем стал одаривать ещё круче.

У маленькой феи теперь была самая дорогая косметика и всё остальное. Да и её отношение после всех этих подарков и внимания к своему непредвиденному любовнику стало меняться. Из закомплексованной малолетки, с превеликим стыдом в первые ночи раздвигавшей ноги, она стала превращаться в партнёршу, которая старается что-то сделать приятное своему мужчине. Лечь получше, поласкать, как положено, сделать миньет так, чтобы он тащился по-полной. Короче, Анечку понесло: Фея с голубыми глазами, пухленькими по-детски ротиком и щёчками, занимающаяся любовью с парнем так, словно стоит ей раздеться в спальне, как она превращается в услужливую молодую гетеру, всем своим существом старающуюся доставить удовольствие. Последним её достижением стало достижение оргазма в то время, когда Босс, как положено, бурно и грубо трахал её в бесстыдной позе незадолго до того, как разрядился сам. Когда она почувствовала это, то подумала, что завизжит! . .

Неизвестно как, но по городу пошли слухи, и вскоре её знакомые все знали, что Анька, это не просто какая-то там девушка, а любимая подруга самого Босса. Стало быть, птица важная, и надо понимать, кому полностью принадлежат теперь её прелести. Вот тебе и малолеточка:

Её мальчик Серёжка узнал о её новой роли от всезнающих друзей в начале учебного дня, одного из последних в году. До тех пор Серёжа наивно думал, что у Аньки временное помешательство, хотя ему было и неприятно это осознавать, он надеялся, что походит она с тем парнем, поцелуется (как жаль, что не с ним первым!) , а потом останется ему. Но узнать, что любимая тобой девушка по-настоящему трахается с крутым мужиком! . . Сердце колотилось, воздуха не хватало, хотелось вырваться куда-то на волю!

Они сидели на уроке, он чуть позади, она в соседнем ряду впереди. На ней было лёгкое полупрозрачное платье и шлёпанцы. Сквозь платье хорошо было видно её ноги (которыми она обнимает этого мужика по ночам) , тесёмку лифчика (которую мужик расстёгивает и любуется её сиськами, теми, которые он так и не увидел) . А сама Анька безмятежно болтала с подружкой.

"Вот ты какая, у тебя пизда живёт своей жизнью, а ты отдельной! Я тебя любил, а ты предпочла стать блядью!" Называя саму свою Аньку то шлюхой, то блядью, а её прелести другими грубыми словами, Сергей всё больше возбуждался. Думать об этом было невыносимо, в конце концов, он не выдержал, схватил сумку, вскочил прямо посреди урока и, не обращая внимания на недоумённые вопросы учительши, стремглав убежал с уроков домой. А дома, не находя себе места истерзал свой член и мошонку, до боли задрочив их, кончив раз восемь, представляя себе картины трахания своей Анечки с грубым мужиком. А затем разревелся от бессилия что-то изменить:

Только в детективах бывают удачливые и красиво долгоживущие бандиты. Даже самый умный Серёга Босс продержался на плаву всего год. Затем его не стало. В душе у Аньки наступило опустошение. Жизнь, вышедшая из разумной колеи, превратившаяся в круговорот бурного секса, бесшабашной жизни, когда даже отличная учёба в школе делалась в порыве какой-то необузданной страсти и силы, словно делали это сильные боги, а не люди, закончилась, будто подстреленная на взлёте.

Тот самый Сяпа, спасаясь от ментов в безнадёжной гонке на Анькиной квартире, без уговоров оставил ей красивую маленькую "Беретту" на память о бурных временах. Уважая своего Босса, парни уважали и его подругу, которая оказалась весьма неглупой и пришлась ко двору. Дальше всё понеслось совсем уж по сценарию крэйзи. Бесстрашно и отчаянно Аня подошла к своему не получившемуся когда-то мальчику Серёже и пригласила на свидание. Наивный пацан клюнул, скорее из любопытства, в результате чего очутился вечером в частном доме на окраине города.

- Ну, что, ты хотел меня?

- Да иди ты, зачем меня позвала, развлечься и поиздеваться? С тобой давно покончено, - Серёжке никак не хотелось вспоминать прошедшее. Он посчитал нужным побыстрее отвалить.

- Ну, уж нет, мальчик, своё я получу! - и наставленная на него "Беретта" красноречиво "подсказала", что он попал. Связанный на кровати, он отправился в четвёртое измерение. Полностью голая, необыкновенно сексуальная, его бывшая большая неразделённая любовь, устроила ему, юному девственнику такой бурный секс, что все удовольствия жизни за n-надцать лет померкли в одночасье в полутьме этой комнаты. Она ведь могла бы стать его женой, у них были бы нежные воркующие отношения, о каких он когда-то мечтал. Но теперь парадом командовала сумасшедшая голубоглазая фея-гетера, откровенно насиловавшая своего мальчика. Он оставался мальчиком, но вот она уже не была девочкой. И её грудь, и её ноги, от которых сходил с ума и Босс и он сам в разных смыслах, всё теперь было доступно ему. Но это было другое. Это был сумасшедший дом, дикое удовольствие для тела и отчаянное желание умереть для души. Было больно оттого, что не он нежно её любил, а она грубо любила его, заставляя тащиться, кончая, обещать себе больше этого не делать, срываться, увидав её тело и чувствуя её ротик на своём члене, возбуждаться, давать ей возможность вновь себя оттрахать, и опять всё по-новой.

Когда пацан был окончательно обессилен ей, она лишь сказала со слезами:

- Запомни меня! . . - оделась, вышла и, засунув дуло "Беретты" себе в рот, нажала спусковой крючок: