Монастырская ведьма. Часть 9

Джейн покорно пошла вслед за матушкой. Скрипнул засов, вставая на место. Матушка привратница осталась досматривать сны. Кошель исчез в складках рясы. В каменной бане было тепло, но сил мыться у Джейн не было. Мучительная смерть и огненная геенна были так близко, что и теперь еще не хотели выпускать ускользнувшую добычу, цеплялась крючковатыми пальцами и держала беглянку в неустойчивым равновесии, все еще не решив, брать Джейн сейчас или еще подождать.

- Давай, я тебе помогу, - матушка увидела, что все тело Джейн украшено следами розог, - вижу, досталось тебе крепко! Глотни! Пей одним глотком, на выдохе!

Из заветного флакончика матушка накапала глоток микстуры аптекаря Авраама. Если бы матушка сразу уложила в постель, оградила бы от всего, что могло нарушить покой беглянки, Джейн, скорее всего, и отошла бы тихо и незаметно в вечный покой, и утром монашкам осталось бы только предать грешное тело земле. На ее счастье, у матушки Изольды появились другие планы.

- Спасибо! - Джейн, не привыкшая к крепким напиткам, поперхнулась.

Во рту запахло мятой, а по телу разлился горячий огонь. Ворон сел на банное окно, надеясь на удачу, но кошелька не увидел. Матушка Изольда умела прятать ценные вещи.

- Ну, как, полегчало? - Улыбнулась настоятельница. - Похоже, ты потеряла много крови!

В ночной гостье было что-то такое непонятное и в тоже время притягательное, что у Матушки Изольды стало чаще биться сердце. Эти выразительные черные глаза, тело, щедро украшенное следами от прутьев, подсохшая кровь на бедрах, свидетельство недавних родов и седые волосы, делавшие гостью гораздо старше своих лет. (Своей невероятной сексуальной энергией главная героиня смогла воздействовать и на монахиню - прим. ред.)

- Sancta Maria! [Святая Мария! - лат. ] - Матушка решила помочь гостье привести себя в порядок. - Ох, и досталось же тебе! Не пожалели! Похоже, разговор у нас будет долгим!

Микстура Авраама, горячая вода и заставили ведьму проникнуться благодарностью к матушке Изольде и состоянием благодушия.

- Кар! - Ворон неодобрительно посмотрел на женщин и улетел спать в гнездо.

- Погибели на эту птицу нет! - Настоятельница провела пальцем по следам экзекуции. - Как каркнет - жди беды! Ну да Бог с ним! Займемся тобой: для начала надо смыть кровь и грязь! - Матушка поставила Джейн в корыто, полила из кувшина. - Мы тут живем, читаем молитвы, и делаем все exceptis excipiendis! [За исключением того, что должно быть исключено - лат. ] Как писал евангелист Матфей, дева Мария не только биологическая, но и духовная мать Иисуса. Таким образом, женщина не только погубила человечество, но и спасла его, подарив жизнь Спасителю. Не одними грехами может гордиться наш женский род. Мы живем, читаем молитвы, грешим и каемся. Господь нами доволен!

Матушка достала большой кувшин с водой и стала поливать на плечи Джейн. Потом она взяла пучок сушеной целебной травы, размочила ее в воде и принялась нежно натирать, спину, плечи и живот.

- Эта замечательная травка хорошо лечит тело, а молитвы лечат душу.

Джейн сидела в корыте, думая о своей несчастной судьбе. Движения рук матушки Изольды были мягкими, словно как у кошки. Боль в измученном теле стала проходить.

"А ведь женщина не простая крестьянка, - думала матушка, - Ох, грехи мои тяжкие!"

Было в колдовских глазах Джейн что-то притягивающее настоятельницу сильнее, чем красота юных дев и женщин, отданных ей на попечение.

"Дедушка Карл, упокой Господь его душу, купал меня в корыте, - вспомнила Джейн, - было очень стыдно, начиная с того момента, как проклюнулись груди. А еще стыднее было раздеваться для порки! А почему мне стыдно сейчас? В конце концов, матушка настоятельница женщина, но взгляд-то, взгляд такой сальный, что мне страшно! Так на меня смотрели мужчины в замке, включая моего деда и юного мастера Джона. Боже, да она же меня хочет! Неужели такое тоже бывает? И бежать некуда! Мышеловка захлопнулась! А теперь остается только позволить делать с собой все, что угодно. За монастырскими воротами меня ждет виселица!"

"Хороша, грешница! Наверняка она украла и кошелек, и все, что в нем лежит, - думала матушка, поливая Джейн из кувшина, - выдать ее судейским и дело с концом, но тогда я должна буду отдать кошелек слугам закона! Нет, у аптекаря Авраама есть маленькая печка, которая очень хорошо превращает золото и серебро в слитки. Этот некрещеный грешник делает все тихо, и вопросов не задает!" (Русские Виртуальные давалки! - добрый совет)

- Post partum! [После родов - лат. ] - Руки матушки скользили по мокрому телу Джейн, и в голове настоятельницы стала появляться мысли одна грешнее другой. В конце концов, Изольда так возбудилась, что почувствовала желание затащить женщину в постель.

"Такими вкусными и притягательными могут быть только ведьмы! - Матушка молча повернулась к ночной гостье и увидела, как зрачки девушки превратились в узкие палочки. - Да это же самая настоящая ведьма! о людях кошках я читала, но никогда в жизни не видела!"

"Она, кажется, все поняла! - По телу Джейн пробежалась дрожь. - Неужели она меня выдаст?"

- Ну, моя сладкая, - рассказывай мне все, и с самого начала, - мы и без исповедальни обойдемся! Глотни еще микстуры!

- Ох, грешна я! - Джейн почувствовала желание выговориться.

- Мой дедушка Карл работал на кухне, и я с детства ему помогала. Особенно хорошо у деда получался бекон! - Закутавшись в теплый плед, Джейн исповедовалась. Она говорила такие жуткие и одновременно грешно-вкусные подробности, что матушка просто млела от удовольствия.

"Ох, искушение! - думала матушка Изольда, слушая ночную гостью. - Не зря ворон каркал! Похоже, с ее приходом моей спокойной жизни придет конец, но какая она вкусная! Я ее хочу!"

- Да, нагрешила же ты, - матушка Изольда почувствовала, что от взгляда колдовских глаз она попадала в непонятное состояние полной прострации. Все предметы вокруг стали расплывчатыми...

- Exultemus Domino! [вознесем хвалы господу лат. ]. - Матушка Изольда прерывала рассказ, и прочитала знаменитый псалом, и, тряхнув головой, перекрестилась и отогнала наваждение.

- Я умею неплохо готовить и варить пиво! - Джейн потерла следы от порки на бедрах. - Уж дедушка постарался вбить в меня все рецепты испанской кухни.

- Боже мой, сколько на твоем теле грехов! Впрочем, я понимаю и твоего деда, и сэра Стаффорда и сэра Шелли. Такое вкусное нежное тело - воистину сосуд греха! Не даром ему так досталось! - Изольда нежно провела рукой по ноге Джейн, а потом пару минут пристально смотрела на нее. - А ты знаешь, дорогая, ты ведь действительно настоящая ведьма! Уж я в этом знаю толк! Но ты не только ведьма, но и женщина, которую Бог привел ко мне в монастырь! Значит, я сделаю все, что обещала тебе, открывая калитку! Тело твое очищено от грязи, осталось только сбрить с грешного места волосы, а потом в молитвах и покаянии будем долго очищать твою душу! Впрочем, в монастыре розги применяются достаточно часто для нерадивых кающихся грешниц, вот увидишь, что будет с привратницей! А теперь, продолжим! Сядь, раздвинь ноги шире!

Джейн, увидев в руках матушки острый нож, испугалась не на шутку.

- Не дрожи, а то порежу! - Матушка действовала как заправский цирюльник. - Повезло тебе, удачно прошли роды, разрывов промежности почти нет!

Ловкими движениями она соскребла все волосы с лобка Джейн и осталась довольна осмотром.

- Так-то лучше! - Матушка провела рукой по чистому лобку Джейн.

"Я сойду с ума! - тело Джейн дрожало также, как и в предвкушении наказания. - И это суда я пришла искать защиты и каяться в грехах? Божьи подметки!"

Впрочем, бить ее матушка не собиралась, наоборот нежные губы Изольды мягко прикоснулись к выбритому местечку. "Боится, - матушка не без удовольствия чувствовала, как дрожит Джейн, - ничего, привыкнет!"

- Если ты не врешь, уже утром люди найдут то, что осталось от охотников, - матушка прервала свое занятие, - возможно, тебя будут искать. Не найдут! Я посажу тебя в подвал и скажу сестрам, что там уже неделю сидит кающаяся грешница. Что поделать! Dura necessitas - [Жестокая необходимость! - лат. ] Эх, придется привратнице только розог всыпать! Тебя в монастырскую приходную книгу впишу задним числом! Потом, раз ты умеешь готовить, устрою трудницей [так называли мирян, служащих в монастыре, но не посвященных в сан - прим. переводчика] на кухню. Я, если честно, очень люблю пиво, окорока, и ветчину! Как говорится, ora et labora - [Молись и трудись! - лат. ] Сейчас мы пойдем ко мне в келью!

Первое, что увидела Джейн, была большая кровать, занимающая большую часть помещения и распятие на стене. В узенькое окно смотрели звезды.

- А теперь надо выпить вина! Как говорили древние, vinum loetificat cor hominis! [Вино веселит сердце человека - лат. ] Матушка Изольда налила вино в серебряный кубок и протянула его гостье.

- Вкусно! - Джейн почувствовала, как монастырское вино заставило сильнее биться сердце. - In vino veritas! [истина в вине - лат. ] как говорил мой дедушка, упокой Господь его душу. Он, как любой настоящий испанец, больше понимал толк в вине, а не в пиве. Я тайком лакомилась винными запасами дедушки Карла, за что неоднократно получала ремня!

- Что делать, - Лицо матушки Изольды раскраснелось, - сам Господь превращал воду в вино. Этому божественному напитку не одна тысяча лет!

- Мне дед рассказывал, что в Италии были веселые празднества в честь Вакха, языческого божества. Они отличались разнузданностью. Вакханки, участницы этих празднеств, пили вино, купались голышом и предавались плотским удовольствиям. В Испании этот культ потом полностью извела святая Инквизиция.

- Эх, - были времена, - матушка Изольда налила еще по стаканчику, - знаю я эту легенду. Удивительно, что в Испании культ продержался так долго: за полтора века до пришествия Спасителя Вакханалии запретили специальным постановлением сената Рима под страхом уголовного преследования. Слишком часто там собирались заговорщики!

Драгоценное вино сделало беседу непринужденной.

- Вина у нас мало, уж очень оно дорогое! Берегу для исключительных случаев. Мы варим яблочный сидр и кислое пиво.

- А сушеные яблоки добавляете? - Поинтересовалась Джейн. - От них пиво становится темным, уходит лишняя горечь и кислота! [Реальный рецепт. Сейчас по нему варят настоящий темный "Holsten". В России не продается. - Прим. переводчика. ]

- К разговору о пиве мы еще вернемся, а теперь, - матушка занавесила распятие, разделась сама, подошла к Джейн сзади и обняла за талию, - мы должны познакомиться поближе! Устроим свою, маленькую Вакханалию!

Голос настоятельницы был сладок, но тверд. Джейн сразу поняла, что спорить с матушкой бесполезно. "Пусть делает со мной все, что хочет, - подумала беглянка, - лишь бы дала приют!"

Джейн ощутила нежное прикосновение губ матушки к своей шее.

- Ой, матушка, мужчины меня домогались, это было, но ни разу в жизни я не была близка с женщиной! Я не умею!

- Не беспокойся, - настоятельница, ласково сжала ладонями груди Джейн, - все когда-то бывает в первый раз! Я могу быть нежной и ласковой, но могу и строго наказывать непослушных! Изольда развернула Джейн к себе и крепко поцеловала так, как хозяин целует любимую покорную наложницу.

"Даже дедушка Карл меня так не целовал, - подумала Джейн, неумело отвечая на ласки, - надо понравиться матушке. В конце концов, от нее зависит моя жизнь! Потерплю!"

От прикосновения губ матушки настоятельницы соски ведьмы напряглись, из них выступило несколько капель молозива.

- Какие у тебя красивые, спелые груди! А какие твердые! И сосочки торчат, и молоко капает! Auferte malum ex corpus [Исторгни зло из своего тела - лат. ]. - Груди перетягивать надо! - Пальчики монашки, будто решив помучить Джейн, стали ласкать их. - Раз кормить тебе некого! Но не пропадать же добру, тем более, такому сладкому!

Матушка Изольда гладила, слегка мяла их и вдруг, быстро наклонилась, взяла одну грудь в рот втянула губами сосок.

- Какая ты у меня вкусная! - язык матушки стал ласкать измученное тело, забираясь в потаенные уголки.

- Теперь я возьму тебя под свое покровительство, - сказала монашка, чувствуя тепло обнаженного тела ночной визитерши. - Раздвинь ножки! ... Что за упрямство? Я просто хочу найти одну твою прелесть и потеребить ее пальчиком. "Да что же это, - мысли изнасилованной, избитой, лишившейся младенца и едва не повешенной женщины понеслись куда-то вдаль, куда-то далеко от монастыря, от окровавленной поляны, с пирующими волками, в райские кущи, где только Джейн и матушка Изольда предавались запретной страсти, - будь, что будет!"

Джейн, против своего желания, подалась навстречу: голова кружилась, и казалось, что еще немного и случится тоже, что и в объятиях покойного деда.

- Уф! - Вскоре несчастную измученную Джейн уже ничего не волновало: в ней родилось желание.

- Ох, какая ты вкусная! - простонала матушка Изольда и, обхватив ведьму руками, крепко прижала к себе. - Carpe diem! [Лови миг! - лат. ]

Джейн почувствовала своими сосками ее горячую грудь и...

"От такого можно сойти с ума! Не так давно я родила, черт знает кого, меня собирались казнить, а теперь меня насилует монашка, - подумала Джейн, - мне это нравится!"

Матушка Изольда, оставив груди в покое, принялась целовать Джейн в живот, постепенно опускаясь ниже...

Джейн почувствовала язык матушки между своих ног и...

Ах! - Только и смогла сказать Джейн, когда ласковый язык коснулся заветной горошинки. - Так не мог даже мой дедушка Карл!

Не в силах больше сдержаться, Джейн застонала и широко раздвинула ноги. Матушка Изольда принялась нежно и страстно ласкать клитор.

- Ох, - Джейн мотала головой, не в силах справиться с нахлынувшим желанием.

"Хороша, чертовка!" - матушка Изольда, растянув иссеченные половинки пальцами, лизнула дырочку нежным языком.

- Ой, матушка, только и смогла сказать ведьма, чувствуя, как язык Изольды продвигаться от дырочки вглубь, между ног пытаясь как бы расправить кончиком языка нежные складки.

- А теперь твоя очередь! - Матушка села на кровати, широко раскинув ноги, чтобы гостья увидела пухленькие нижние губы, выбритые также тщательно, как и местечко самой Джейн. - Для начала, поцелуй меня!

Женщина обхватила рукой матушку за талию. "Ради жизни можно и не такое стерпеть, - она принялась нежно целовать и щекотать груди монашки, - по крайней мере, тут меня не бьют!"

- Давай! - шепнула настоятельница, раздвигая ноги.

Джейн послушно приникла губами к нижним губам матушки. Стыд куда-то делся.

- Молодец! - Изольда вертела ягодицами и бедрами.

Джейн, не смотря на отсутствие опыта, поняла, что хочет от нее похотливая монашка.

- Ты быстро учишься!

И ведьма стала целовать ягодицы, постепенно спускаясь ниже на бедра, уделяя особое внимание нежной внутренней стороне. "Даже мой покойный дед так сладко меня не целовал... туда!" - Подумала она, впиваясь своими губами в нижние губы матушки Изольды.

- Сейчас, матушка, - шептала Джейн, - и стала водить пальцем в горячем и мокром местечке настоятельницы так же, как это проделывал ее покойный дедушка Карл.

Вверх, вниз, вправо, влево...

- Продолжай! Еще! Ох! - Матушка Изольда вдруг выгнулась дугой, зажала пальцы Джейн у себя внутри и обмякла.

- Браво, милая, - воскликнула Изольда, - это тебя дедушка научил?

- Да, - Джейн села на кровати, - член у него не каждый день мог подняться, так он ласкал меня пальцами до полного изнеможения. Бывало, положит меня на спину, два пальца введет во влагалище, а большим пальцем начинает тереть там, где губы срастаются, и живет горошинка...

- В этом грехе ты мне не каялась! - Матушка строго посмотрела на Джейн. - Потом расскажешь мне во всех подробностях, а сейчас продемонстрируй, как ласкал тебя дед!

Матушка Изольда окончательно убедилась, что не зря дала приют ночной гостье. Неумелая ведьма трижды сумела доставить монахине неземное блаженство.

"Ох, и нашла же я приключение на свою голову! - Думала Матушка Изольда, засыпая на плече у Джейн. - Даже половины того, что я услышало, хватило бы для того, чтобы предать и монастырь и меня, грешную Anathema Maranatha!" - [отлучению и проклятию - лат. ] Не проспать бы заутрени!

За окном появились первые лучи солнца.

Под утро в замке сэра Шелли поднялась суматоха, послышались оклики часовых, зазвенело оружие, застучали копыта. Начались поисками пропавших, вскоре сменившиеся рыданиями родственников погибших. Под их предводительством разъяренные жители сожгли дом Джейн и разграбили немудреное имущество. Весть о том, что произошло в замке матушка Изольда получила только через три дня. "Ох, приютила беду на свою голову! - думала она, молясь за упокой душ сэра Шелли и его людей. - Впрочем, Авраам пополнил запасы нашего погреба замечательным испанским вином, а заплатила я из кошелька этой грешницы!"