Пятое время года. Тематика: Проститутка года Часть 19-7

Вжимаясь в бедро спящего Димки сладостно возбужденным членом, Расим жадно всматривался в Димкино лицо, и - чувство стыда за всё то, что они делали ночью, с каждым мгновением уменьшалось, испарялось-улетучивалось, уступая место юной, горячей, неудержимо ликующей радости: у них - у него и у Д и м ы - была настоящая, ни с чем не сравнимая близость... разве т е п е р ь они не друзья? И вместе с тем - наряду с этой радостью - в душе Расима росло смятение... "сейчас Дима проснётся - откроет глаза, и... как он посмотрит на то, что между нами было?" - подумал Расим, - "и на всё то, что мы делали ночью, и - на меня... как посмотрит он на меня?" - подумал Расим...

Вдруг испугавшись, что Димка вот-вот проснётся, Расим, затаив дыхание, медленно, осторожно оторвал руку от тёплого Димкиного живота, так же медленно и осторожно приподнял ногу, уютно лежавшую между тёплыми Димкиными ногами и, не сводя с Димки глаз - всё так же не дыша, медленно, бесшумно подался всем телом назад, отстраняясь от Димки прочь... именно эти телодвижения Расика и разбудили Димку, - Расим, увидев, как у просыпающегося Д и м ы дрогнули ресницы, успел, притворяясь спящим, закрыть глаза на мгновение раньше, чем Димка глаза открыл... они - два лежавших в постели парня - после ночи, наполненной страстью любви и секса, разминулись взглядами буквально на секунду!

Димка смотрел на Расима - на его неумело сомкнутые и оттого предательски подрагивающие длинные ресницы, млея от нежности и умиления... он смотрел на бесконечно любимого Расика, думая о том, что Расим потому не открывает глаза, притворяясь спящим, что он стесняется... он, Расик, стыдится всего того, что у них - между ними - было ночью... "Расик, какой ты наивный... какой ты наивный, Расик!" - Димка, с нежностью глядя на Расима, улыбнулся от ощущения бесконечного счастья, - "я люблю тебя... я люблю тебя, Расик... люблю!" - улыбаясь, Димка мысленно успокоил "крепко спящего" парня, чувствуя, как ему, счастливому Димке, всем своим жарко бьющимся сердцем хочется страстно и нежно целовать Расима - в губы, в щёки, в глаза, в пипку носа... целовать, целовать, целовать - целовать его, любимого, до бесконечности, - "Расик... просыпайся!" - мысленно попросил Димка, глядя на дрожащие ресницы "спящего" Расима - думая о том, что он, этот лежащий с ним рядом обнаженный, доступный, всей душой желаемый парень...

Он, этот Расик, самый-самый - самый красивый, самый классный самый чудесный парень на свете, - Димка смотрел на лежащего рядом Расима, и сердце Димкино от ликования, от ощущения счастья вырывалось, выпрыгивало из груди, словно ему, то есть сердцу, в груди уже было тесно... "сейчас проверим... сейчас мы проверим, Расик, как ты спишь... как ты крепко-крепко спишь... " - коварно подумал Димка, млея от удовольствия, - рука Димкина медленно скользнула вниз, и Димка тут же ощутил в своей ладони напряженно горячий, влажно залупившийся член "бесчувственно спящего" парня...

Видимо, от удовольствия Расим невольно сжал, конвульсивно стиснул мышцы сфинктера, потому что член его в Димкиной ладони тут же дернулся, встрепенулся, отзываясь на Димкино прикосновение, но... глаза Расим не открыл - лишь сильнее задрожали, затрепетали его длинные красивые ресницы, - "Расик... какой ты упорный!" - подумал Димка, медленно, с чувством неизъяснимого наслаждения двигая сжатой в кулак ладонь вдоль напряженно твердого горячего ствола Расикова пиписа - легонько смещая на пиписе крайнюю плоть... ему, Димке, неодолимо захотелось вобрать возбуждённо горячий член Расима в рот, нежно обжать пламенеющую головку жаждущими губами, но...

Ещё больше Димке хотелось, чтоб Расим в это время не лежал "бесчувственно спящим", а чтоб он всецело разделял его, Димкину, сладость - чтоб своим взглядом, своими руками, своим дыханием он разделял его, то есть Димкину, любовь... и Димка, легонько сжимая горячий, напряженно твёрдый Расиков член, страстно стискивая член в кулаке - с улыбкой глядя на неумело закрытые Расимовы глаза, чуть слышно прошептал:

- Расик... ну, хватит - не притворяйся... чего ты - как маленький? Я же знаю, что ты не спишь... открывай глаза!

Димка прошептал это тихо, нежно, с едва уловимым укором в голосе... он прошептал это чуть шутливо, чуть умоляюще - он прошептал это с явной любовью в голосе, и сердце Расима вмиг наполнилось чувством горячей порывистой благодарности, - Расик, секунду помедлив - успев подумать, что Д и м а его раскусил, вопрошающе приоткрыл один глаз... и - прямо перед собой он увидел радостно улыбающееся, счастливое, светом искрящееся лицо д р у г а Д и м ы, - смотреть одним глазом было никак невозможно, и Расик, тут же забыв про свои сомнения, широко отрыл, распахнул навстречу Д и м е свои ни капли не сонные - вопрошающе-радостные - глаза... разве это было не счастье - увидеть взгляд, полный доверия и понимания? Секунду-другую они, словно осознавая чудо встречи, жадно смотрели в глаза друг другу...

- Расик... доброе утро! - с видимым наслаждением, улыбаясь глазами, губами, всем лицом, прошептал-выдохнул Димка, и в этом шепоте было столько радости, столько нежности, столько безграничной теплоты, что Расик, не удержавшись, улыбнулся в ответ... его, Расима, любили все - любила мама, любила бабушка, но даже они, когда он был маленький, не говорили ему с такой любовью "доброе утро"... то есть, они - и мама, и бабушка - говорили Расиму тоже с любовью "доброе утро", когда будили его по утрам, но то была совершенно другая, совсем не такая любовь, как теперь, - сердце Расима наполнилось радостью, благодарностью... чем-то ещё - тёплым, порывисто встречным, сладко щемящим...

- Доброе утро, - словно эхо, глядя с улыбкой Д и м е в глаза, прошептал-отозвался Расим.

Димка, подавшись вперёд, страстно прижался к Расиму всем телом - с силой вдавился в член Расика членом своим, таким же горячим и напряженным, - от удовольствия у обоих сладко задёргались, конвульсивно сжимаясь, мышцы сфинктеров... времени было не очень много, но его было вполне достаточно, чтоб насладиться близостью, - оторвавшись от Расика, Димка медленно и в то же время нетерпеливо скользнул губами по шее Расика, тронул губами поочерёдно мигом набухшие - враз отвердевшие - соски, кончиком влажного, обжигающе жаркого языка провел до лобка по животу...

Волосы на лобке у Расима были не очень длинные, но густые, мягкие и шелковистые, - Димка, перехватив член Расика у основания - держа напряженно горячий ствол вертикально вверх, секунду-другую, кайфуя от предвкушения, смотрел на красивую, ало пламенеющую головку члена, затем, качнув голову вниз, тронул губами налитую жаром нежнейшую плоть и, округляя губы влажно-горячим кольцом, медленно, с наслаждением вобрал головку в рот... Расик, дёрнувшись от наслаждения, непроизвольно двинул бёдрами вверх, судорожно сжимая мышцы огнём полыхнувшего сфинктера, - солоноватость головки члена теперь, после ночи, была чуть сильнее, чем накануне, когда они только приняли душ, но эта солоноватость, лёгкая, то есть ч и с т а я, не острая и не терпкая, и вместе с тем вполне ощутимая, была в к у с н о й - возбуждающе приятной...

Чувствуя наслаждение, Димка медленно скользнул губами вдоль распираемого сладость Расикова члена - насадил на член жаждущий рот и, ощущая во рту горячую твёрдость, сладострастно заколыхал, задвигал головой вверх-вниз, обхватив ладонями Расика за бёдра... разве это было не счастье - проснувшись, любить Расима, самого лучшего парня на свете?

Димка сосал у Расика член - лаская губами юный, легко залупающийся во рту пипис, и от наслаждения у него у, у Димка, сладко покалывало в мышцах сфинктера, - Расик, лежа на спине - ощущая скольжение Д и м и н ы х губ вдоль члена, от накатившего наслаждения непроизвольно сжимал, стискивал мышцы сфинктера, как если бы попа его - помимо члена - тоже чего-то хотела, чего-то просила, чего-то настойчиво жаждала... склонившись над пахом лежащего на спине Расима - обжимая сладко скользящим кольцом горячих, влажно пылающих губ распираемый сладостью член, Д и м а сосал, и наслаждение от ощущения жарко сосущих Д и м и н ы х губ плавилось, полыхало огнём у Расима и в самом члене, и в затвердевшей промежности, и в туго стиснутом - девственно сжатом - анусе... но ведь у него, у Расима, тоже... тоже были - помимо члена и ануса - губы! И его юные губы тоже... тоже хотели, - губы Расима, пятнадцатилетнего школьника-девятиклассника, страстно хотели делать точно так же!

- Дима... - настойчиво, нетерпеливо прошептал Расим, оторвав от подушки голову - глядя, как член его то исчезает, то вновь появляется, влажно скользя у Д и м ы во рту. - Дима, давай... давай, как вчера...

Он, Д и м а, сказал вчера: "делай, как я", и хотя это было сказано в ванной комнате, и сказано это было совсем по другому поводу, но... разве слова эти - "делай, как я" - не являлись универсальными, применимыми в самых разных случаях? Д и м а сосал у него, у Расима, и Расик... юный Расик ничуть не меньше хотел сосать у него, у Д и м ы! Разве суть истинной - н а с т о я щ е й дружбы - заключается не во взаимных переживаниях?"Дима, давай... " - нетерпеливо, настойчиво прошептал Расим, и Димка... он. Димка, услышав шепот Расима - сердцем осознавая просьбу Расика - нисколько не удивился, потому как желание Расика было не просто естественно, как естественно было бы возникновение т а к о г о желания в т а к о й ситуации у любого нормального пацана, а желание Расика было ответом на его, Димкину, л ю б о в ь...

Он, Димка, любил Расима - любил всем сердцем, всей душой, и потому он не удивился, - разве могло быть как-то иначе? Димка нисколько не удивился, и в то же время сердце влюблённого Димки вмиг полыхнуло от чувства горячей благодарности, от накатившей девятым валом неутолимой юной любви, - Расик - любимый Расик - хотел... с а м хотел, - разве это было не счастье? Magna res est amor! Великое дело - любовь... что - разве это было не так? Оторвав свои губы от члена Расима - выпустив мокро блестящий пипис изо рта, Димка вскинул на Расика влюблённый, нежный и страстный взгляд благодарно ликующих глаз:

- Расик, как вчера... друг у друга, да?

- Да, - коротко, однозначно отозвался Расим... всё и так было ясно - без лишних слов!

Димка, не медля ни секунды, подался вперёд - передвинулся, на коленях переместился к центру кровати, тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и, вытягиваясь на постели рядом с Расиком, повернулся набок.

- Расик, сдвинься немного... - нетерпеливо прошептал Димка, но подсказка его была совершенно излишней: Расим, поворачиваясь, как Д и м а, набок, одновременно с этим сместил своё тело точно так же, как Д и м а, к центру, и - в результате они оказались лежащими друг против друга так, что член Расима очутился аккурат против Димкиного лица, а залупившийся, пламенеющий алой сочной головкой член Д и м ы оказался против лица Расима... классическая конфигурация - два парня, "валетом" лежащие друг против друга!

Сотни тысяч парней на всех континентах ежеминутно делают так - сосут друг у друга одновременно, но... отнюдь не всегда этих парней, жаждущих удовольствия, связывает любовь или дружба - н а с т о я щ а я дружба - как это было у Димки и Расика... член у Д и м ы был точно так же солоноват, но эта солоноватость была такой же несильной и потому для него, для Расима, странно - приятно - возбуждающей, - двигая головой, Расим ритмично нанизывал округливший рот на толстый и длинный ствол Д и м и н о г о пиписа, в то время как Димка, двигая головой, точно так же нанизывал свой округлившийся рот на член Расима... конечно, парни, поднаторевшие в таком деле, как сосание члена, наверняка бы всё это делали более искусно, потому как возможности этого вида секса не исчерпываются одним лишь скольжением губ вдоль стволов, но Димка и Расик делали это - сосали пиписы один у другого - всего лишь второй раз в жизни, и потому каких-то изысков они по неопытности не проявляли, - ритмично двигая головами, они губами дрочили пиписы друг другу, но... разве этого было мало?

Ладонью скользя по Расимовым ягодицам, влюблённый Димка млел от блаженства... и точно так же, как Д и м а, скользя ладонью по ягодицам Димки, Расик чувствовал-ощущал, как не только член его в жарком Д и м и н о м рту, не только сжатые, туго сомкнутые мышцы его сладко зудящего ануса, но и губы его горят-пылают от наслаждения... ёлы-палы, как это было классно - как это было всё кайфово, упоительно хорошо!

- Расик... - оторвав пылающее лицо от Расимова паха, Димка чуть отстранился, чтоб видеть лицо Расима. - Я тебе кончу в рот... или ты, может, не хочешь?

Сладость, пылающая за туго сомкнутыми мышцами сфинктера, уже ощутимо концентрировалась, воронкой сводилась в зудящую точку, зрела, набухала, чтоб, в любой миг взорвавшись, обернуться сладчайшим оргазмом, в Димка подумал, что надо спросить у Расима, можно ли кончить - спустить - ему, Расику, в рот...

- Не знаю... - Расим, точно так же, как Димка, выпустив член изо рта - чуть отстранившись в сторону, вопрошающе посмотрел в счастливо искрящиеся, ошалевшие от кайфа Димкины глаза. - А ты, Дима, как... сам ты как думаешь?

- Ты, Расик, мне кончишь в рот! - не на секунду не задумавшись - ни на миг не усомнившись в искренности своего желания, горячо, уверенно выдохнул Димка

- Ну... ты мне, Дима, тоже... тоже мне кончи в рот, - отозвался Расим, однако в голосе его Димка почувствовал - уловил - неуверенность... как если бы он, Расим, усомнился в искренности произнесённых им слов.

- Расик! Ты если не хочешь, то я в рот не буду... я выдерну член изо рта, и всё - в рот я тебе не спущу... ты только скажи, как ты хочешь... ну, то есть, как ты хочешь на самом деле!

- Дима, спускай... кончай мне в рот - я хочу так, как хочешь ты! - отбросив на миг возникшее сомнение, Расим невольно, неожиданно для себя самого улыбнулся, потому что не улыбнуться ему, Расиму, было никак нельзя - глаза Д и м ы, устремлённые на него, буквально сияли от радости-ликования... и потом: чего он, собственно, испугался? Д и м а не боится - ничуть не боится, а он испугался... смешно!

- Хорошо, Расик... как скажешь! - жарко выдохнул Димка, вновь обжимая губами горячий ствол Расимова члена.

Они снова засопели - задвигали головами, нанизывая жаждущие рты на колом стоящие члены друг друга... о, какой это был кайф!

Только убогие извращенцы, чьи представления о сексе, о любви или дружбе перевёрнуты с ног на голову, по причине своей персональной ущербности могут думать и полагать, что подобное наслаждение является чем-то постыдным или даже позорным, недопустимым; только лукавые кукловоды - хитрые пастыри-пастухи, жаждущие манипулировать овцами - могут с пафосом бескорыстных праведников неустанно твердить-утверждать, что подобное наслаждение является чем-то греховным или даже преступным, недопустимым.

Но - вопреки как убогим домыслам, так и лукавым помыслам - сотни тысяч парней на всех континентах ежеминутно берут друг у друга в рот, и Димка и Расик в этом смысле не были исключением, - парни сосали, сосут и будут сосать pro futurum, делая это в квартирах, в казармах, в студенческих общежитиях; делая это в салонах автомобилей, на чердаках и в подвалах, делая это в самых укромных местах, и вовсе не все они, ублажающие друг друга, являются геями proprie sic dictum; а если кто-то из них и является геем, то... что в этом может быть запредельного - необычного-необыкновенного?

Вечная музыка флейт доступна всем: proprio motu сосут друг у друга юные школьники, сосут молодые курсанты и пухлощёкие семинаристы, сосут субтильные мальчики-мажоры и атлетически сложенные спортсмены, сосут студенты, сосут солдаты... кайф! Beatae plane aures, quae non vocem foris sonantem, sed intus auscultant veritatem docentem - истинно блаженны уши, внимающие не голосу, звучащему на площадях, но голосу, в тиши учащему истине... разве голос, в тиши учащий истине, это не голос любви?

В номере было уже светло, и если бы кто-то в этот момент вдруг заглянул бы каким-то образом в двуместный номер гостиницы, то он увидел бы двух обнажённых, жарко сопящих парней, "валетом" лежащих на смятой постели, - парни, лаская ладонями попы друг другу, страстно сосали, ласкали губами друг другу мокро блестящие - то исчезающие во ртах, то вновь появляющиеся - пиписы... если бы кто-то каким-то образом в этот момент вдруг заглянул бы в двуместный номер, то он увидел бы - наверняка увидел бы! - в двух обнажённых телах музыку юной страсти, первой любви, настоящей дружбы; конечно, если б Расик Димке сказал бы, что ему, Расиму, спускать в рот не надо, то Димка никогда бы этого делать не стал.

Но Расик ничего не имел против, и Димка... кайфующий Димка совсем перестал себя контролировать, - наслаждение, сладко сверлящее в туго сомкнутых мышцах сфинктера, снова начало концентрироваться, ощутимо, стремительно набухать нестерпимой сладостью: счет до оргазма пошел на секунды... в какой-то миг "точка невозврата" была пройдена, тут же превратившись, преобразившись в ощущение неизбежности приближающегося оргазма, и...

Буквально через секунду саднящая сладость полыхнула в промежности, в члене, в яйцах, в мышцах зудящего ануса распирающим, раздирающим взрывом огня, - непроизвольно дёрнувшись, содрогнувшись всем телом, Димка почувствовал, как его сперма, огненной лавой извергаясь, вылетая из члена, наполняет горячий рот Расика - любимого Расима; и в ту же секунду - буквально в то же мгновение! - он, Димка, почувствовал... кольцом обжимающих мокрых губ Димка почувствовал, как член Расима неуправляемо дёрнулся, конвульсивно запрыгал во рту у него: горячая сперма Расима, струёй извергаясь из члена, обожгла Димкино нёбо, язык, дёсны, внутренние стороны щёк, - буквально в одно мгновение рот Димки обильно заполнился сладким оргазмом любимого Расика...

Рот был полон, и Димка, соскользнув губами с члена Расима - выпуская член изо рта, инстинктивно сжал губы, чтобы сперма Расима, перемешавшаяся во рту с его, Димкиной, слюной, не пролилась на постель, - секунду-другую Димка, ощущая во рту горячий коктейль из слюны и спермы, то ли раздумывал, что ему делать дальше, то ли внутренне сосредотачивался перед тем, как делать глоток; объём извергнутой Расиком спермы оказался вполне приличным, - Димка невольно напрягся, и - не без некоторого усилия - медленно вдавил в себя то, что у него было во рту... а что было у него, у Димки, во рту?

"Смесь продуктов секреции шести мужских половых органов: яичек и их придатков, предстательной железы, семенных пузырьков, пуперовых желез уретры"... или вот ещё: "спермоплазма, сперматозоиды, лейкоциты, жир, аскорбиновая, лимонная и прочие кислоты, некоторые витамины и минералы, сахар, фруктоза, сера, медь, кальций, калий, цинк... то есть все важные для человека химические элементы"... вот что было у Димки во рту, если смотреть с позиции науки на химический состав спермы; а если смотреть с позиции любви?

Сахар, фруктоза, витамины и минералы... "более тридцати различных компонентов присутствуют в сперме", но - какое ему, влюблённому Димке, было до всей этой химии дело? С позиции любви он, шестнадцатилетний Димка, школьник-десятиклассник, проглотил не сперму Расима, пятнадцатилетнего школьника-девятиклассника, а растворил в своём теле материализовавшуюся в сперме сладость Расикова оргазма... неподдельная юная страсть Расима, его наслаждение, его любовь, его сладостный, огнём полыхнувший оргазм - вот что теперь в виде калия-кальция было у него, у Димки, внутри!

Между тем, Расим тоже попытался сделать так же, как сделал Д и м а, и - не смог... как и Димка, Расим ощутил-испытал оба оргазма - и Д и м и н, и свой - практически одновременно: Д и м и н член дёрнулся у него, у Расика, во рту, и в то же мгновение из члена Д и м ы вырвалась горячая струйка, в один миг заполнившая рот вязкой, на кисель похожей субстанцией, и тут же, буквально через секунду, самого Расима пронзил, огнём опалил сладчайший оргазм - Расик почувствовал, как в рот Д и м ы стремительно устремилась сперма его... они, "валетом" лежащие парни, кончили-спустили - разрядились друг другу в рот - почти что одновременно!

То, что убыло, тут же прибыло... калий, кальций... какая всё это была фигня! Не калий и кальций был во рту у Расима, а кайф, оргазм, наслаждение самого лучшего в мире парня - д р у г а Д и м ы... почувствовав, как член Д и м ы, плавно подавшись назад, легко выскользнул изо рта, Расим точно так же соскользнул губами с члена Димкиного и тут же, особо не раздумывая, ощущая ещё не исчезнувшую, не испарившуюся сладость собственного оргазма, попытался сделать глотательное движение, но спермы во рту оказалось так много, что проглотить её у него, у Расика, не получилось; вязкая, на кисель похожая жидкость, не проскользнув в горло, горячей плазмой заполонила рот, и Расим... совершенно неопытный Расик, школьник-девятиклассник, растерянно замер, не зная, как быть ему дальше - что ему делать...

- Расик, глотай! - торопливо прошептал Димка, отстраняя от Расима в сторону - глядя на округленные, как теннисные мячики, щёки парня.

- М-м-м-м... - Расим, беспомощно глядя на Димку, отрицательно качнул головой, и Димка по взгляду Расима понял, что проглотить сперму Расим не может... ну, не может он проглотить сперму - и что с того?

- Тогда... в ванную давай! - вставая на колени, Димка сдвинулся в сторону, освобождая место, чтоб Расим мог быстро встать. - Выплюнь в раковину... выплюнь, если не можешь глотнуть!