Однажды в июле. Часть 2

Про чай я, понятное дело, уже слышала краем уха. Мозг был готов взорваться. Если бы он назвал себя оборотнем, снежным человеком или сказал, что агент под прикрытием, на меня это все вместе взятое произвело бы меньшее воздействие, чем слово "гинеколог". Сразу вспомнился прошлогодний медосмотр в старших классах и перешептывания девочек на переменах, где это слово произносилось с великим ужасом. Верка мне тогда весь мозг вынесла за неделю. Помню, лазили с ней даже в бабушкину Большую медицинскую энциклопедию, выяснить пытались, что и как там у них проверять будут. Закончилось все, правда, хорошо. Верка сказала, что страшным гинекологом оказалась пожилая тетка, которая спросила: "Половой жизнью живешь? Жалобы есть?" и, получив два отрицательных ответа от дрожащей, как осиновый лист Верки, отпустила ее с миром.

- Ален, ты чай будешь? Второй раз спрашиваю. - Голос Славы вернул меня к действительности.

- А, нет спасибо. - Меня просто распирало рассказать все Верке. - Мы с Веркой посидим у нас?

- Да сидите ради Бога, - он пожал плечами.

После моего звонка Верка материализовалась в три секунды. Видать голос мой по телефону был что надо. Заглянув на кухню и поздоровавшись со Славой, который как ни в чем не бывало мыл посуду, она, пройдя в бабушкину комнату, заявила:

- Красивый все-таки у тебя дядька, фигура такая, видно, что качается, прям Аполлон:

- Дура, - беззлобно оборвала я, и, конечно, не выдержала, - Угадай, кем он работает?

- Ты че? Сама же говорила - врач.

- Ну, это понятно. Ты угадай какой!

По моему ажиотированному лицу Верка заподозрила неладное.

- Патологоанатом что ли? - продемонстрировала она познания в медицине.

- Хуже!

- Ни хрена себе! Че может быть хуже?

- Он гинеколог! - торжественно выдохнула я.

Верка замерла, с трудом переваривая услышанное. Я, в свою очередь, наслаждалась произведенным эффектом.

- Да ладно! - наконец с сомнением в голосе выдохнула подруга. - Откуда знаешь?

- Он мне сам только что сказал!

- Дела: Прям так и сказал? - протянула Верка. - Мужик-гинеколог: Офигеть! С такой внешностью: Я в шоке, дорогая редакция! Слушай, это он теткам туда лазает, представляешь? Руками... - Верка от потрясения перешла на громкий шепот. - Интересно, а как он потом с женой: ну это: ? Бээээ... Не, я бы не смогла!

- Да уж! Я бы тоже!

- Представляешь, - не унималась подруга, - девчонки говорили, что когда ТАМ смотрят, врач ТУДА прям руку засовывает, чуть ли не по локоть!!!

- По плечо! - раздался спокойно-насмешливый голос Славы. Мы, вздрогнув, обернулись к двери. Он стоял невероятно красивый в обтягивающих джинсах и футболке и, улыбаясь, смотрел на двух дур, которые мгновенно покраснели. Сделав какое-то неуловимое движение кистью руки вперед и вверх, что, видимо, обозначало этот самый осмотр, он также иронично заключил: - У Вас ангина.

Мы с Веркой стояли в полнейшей растерянности. Конечно, каждая из нас думала, что неплохо бы извиниться, но слова как-то не шли.

- Я пойду пройдусь, заодно что-нибудь куплю на завтра поесть. Если надумаете гулять еще, ключ у меня с собой. - Сказал вполне буднично и без тени обиды в голосе дядя. И вышел.

Верка в полном потрясении повернулась ко мне:

- Че теперь будет? - спросила с придыханием. - Не, я в шоке! Такой мужик: и на тебе!

Мы еще долго мусолили тему гинекологии. Но, в конце концов, любимая тема кукол перевесила, сбегав в свою комнату, временно занятую Славой, я принесла ворох кукольных одежек, предметы мебели, любовно сделанные из подручных материалов типа кусочков меха от моей старой шубы (диваны) и причудливо склеенных спичечных коробков (шкафы) . Играли долго, слышали, как пришел Слава, но к нам не заглянул, включил телик в зале. А потом позвонила Веркина бабушка (благо телефоны городские в обеих квартирах были) , и Верка отбыла к себе.

Я пошла в душ, а когда вернулась в комнату, предварительно постучав (!) , заглянул Слава.

- Я арбуз купил, будешь? - как ни в чем нибывало спросил он.

- Буду.

- Тогда пошли на кухню.

Арбуз попался сладкий, я накинулась и, сама вымазавшись по уши в арбузном соке, наблюдала, как красиво и аккуратно Слава ест. Его руки меня просто гипнотизировали. Я взгляда не могла от них отвести, одновременно, понятное дело, представляя, как он этими самыми руками:

- Слав, - наконец выдавила я, наполовину прикрыв стремительно краснеющее лицо арбузной коркой, - ты не обиделся? Не обижайся, правда, мы не специально, мы не хотели, просто так неожиданно, ну и: - я сбилась окончательно.

- В голову не бери, - спокойно ответил дядя, и совсем по-хирургически добавил, - Зашили и забыли. Я завтра рано поеду и скорее всего останусь дежурить. Завтра одна спишь. Не боишься одна оставаться?

- Нет, я Верку позову, ей бабушка разрешит.

- Ну и отлично! Приготовите тут что-нибудь, сообразите. Продукты я купил. Арбуз еще остался, половина, все ешьте, мороженое в морозилке. - Потом задумался. - Первое есть обязательно, с меня тетя Оля слово взяла, суп прокиснет, она целую кастрюлю наварила. А то носитесь целый день на одних бутербродах.

- Слав, ну жарко же, есть неохота, горячий не хочется, а в холодном жир плавает противный - немедленно заканючила я, - Ладно мы окрошку сделаем? У Верки вкусно получается.

- Ладно, все я в душ и спать. Тарелки сполоснешь? - он обернулся в дверях.

- Да-да, иди.

В ванной полилась вода. Я тихо прошла мимо в бабушкину комнату, убрала с дивана кукольный дом, постелила и легла.

Утром, как водится, мы с Веркой подались на карьеры. Потом обедали окрошкой, гуляли, обшивали кукол. Верка сшила из старого куска тюля и моих старых, оставшихся с начальной школы, белых бантов шикарное свадебное платье и даже смастерила подобие шляпки с вуалью. Поскольку такой роскоши, как Кен, у меня не было и не предполагалось, на церемонии бракосочетания мы его просто представляли рядом с моей шикарной невестой.

- Кто у нас жених будет? Твоя Кейт - дизайнер, а жених кто? - спросила Верка на правах режиссера-постановщика действа.

- Я хочу, чтобы его звали Себастьян, как моего любимого героя в сериале. (Тогда по телевизору шли бразильские "Тайные страсти") , а по профессии, как и Себастьян, он будет врачом, хирургом. - Мечтательно произнесла я.

- А я думала гинекологом, - хихикнула неугомонная Верка.

- Да иди ты! - сразу вспыхнув, выпалила я. - Совсем здесь ни при чем!

- Ну конечно! - ехидно ответила подруга, снисходительно глянув на меня на правах старшей.

Пользуясь тем, что присмотра взрослых за нами никакого (кроме звонка Веркиной бабушки ровно в 22-00 о том, что пора спать) , проиграли и проболтали мы до двенадцати ночи. А часа в 4 утра я проснулась от того, что довольно сильно тянуло живот. Проворочавшись еще с полчаса и поняв, что боль не утихает, а только хуже, я жалобно разбудила Верку. Та, не сразу поняв спросонья, чего от нее хотят, предложила сходить в туалет, утверждая, что "это точно от арбуза" , хотя сама чувствовала себя прекрасно, а арбуз ели вместе. В конечном итоге, промучившись до 8 часов, мы решились разбудить Веркину бабушку.

Он тут же спустилась, посмотрела на меня бледную и напуганную, спросила, где болит, справа или слева. Слева болело, как мне казалось, больше, на что она авторитетно заявив, что если не справа, то точно не аппендицит, дала выпить таблетку но-шпы и посоветовала тихонько полежать, а лучше попытаться поспать. Боль и вправду уменьшилась, и мы снова заснули. Проснулись около 11 от звука открываемой двери - приехал Слава. Верка, помня конфуз, приключившийся накануне, предпочла быстренько улизнуть домой. Зато минут через 10 пришла ее бабушка и о чем-то говорила со Славой, снова хлопнула входная дверь. Я лежала, боясь пошевелиться и постоянно прислушиваясь к своему животу. Через минуту зашел Слава, взял стул, сел рядом с диваном.

- Привет!

- Привет, чего не встаешь?

- Я сейчас встану. - Смотреть на него мне почему-то было неловко.

- Антонина Петровна заходила, сказала, тебе плохо было утром. Что случилось?

- Ничего, так просто, живот заболел. Она мне таблетку дала.

- Прошел?

- Не знаю, - осторожно сказала я, - вроде не болит.

- Ну и хорошо, давай тогда, вставай, приходи завтракать.

В ванной живот снова начало предательски потягивать. Когда я вышла на кухню, вид наверное имела довольно бледный и испуганный, потому что Слава, отложив нож и отодвинув в сторону масленку, прямо взглянув на меня, спросил только одно:

- Болит?