Прикосновение Мидаса / Midas Touch © CreativityTakesCourage

ЗАМЕЧАНИЯ АВТОРА

Я знаю, что ранее говорила о том, что следующая запланированная история будет примирительной, но идея "Прикосновение Мидаса" так меня захватила, что я решила пойти в другом направлении и следовать вдохновению.

"Величайший Подарок Всем" (история примирения) находится в процессе написания и, если ничего не случится, он должен выйти до Рождества!

Как и мой предыдущий рассказ "Сад благодати", "Прикосновение Мидаса" - это не повествование о семейных разбирательствах. Это вымысел. Он создан для того, чтобы на время отвлечь вас от реальности. И всё. Поэтому я ещё раз предлагаю читателю немного потренироваться в отрыве от реальности и насладиться игрой. Если вы ищете что-то, что отражает жизнь такой, какая она есть, то извините, но здесь вы этого не найдёте. Я каждый день живу в реальном мире. Каждый день я читаю о нём. Каждый день новости рассказывают о нём. Поэтому позвольте мне уйти от реальности! Немного фантазии! Маленькое бегство от повседневности!

РАННЕЕ УТРО проникало сквозь тонкие щели в деревянных жалюзи. Оливия Хэммонд перевернулась на бок и некоторое время любовалась тем, как лучи солнца играют на голом торсе её мужа. В свои тридцать три года он всё ещё был в хорошей форме и, конечно, не соответствовал стереотипу худощавого компьютерного гика. Она провела взглядом по его телу и улыбнулась - Стивен прикрыл глаза рукой, защищаясь от света. Оливия была уверена, что Стивен похож на щенка и способен спать где угодно и в любой позе.

Она бросила взгляд на часы, расположенные возле кровати. До сигнала будильника оставалось двадцать минут. Улыбка медленно появилась на ее лице: времени для быстрой страсти хватало. Она незаметно просунула руку под одеяло и нащупала пенис своего мужа. Она улыбнулась, когда он тут же начал здорово укрепляться: Стивен всегда был надежным, и можно было положиться на него безоговорочно.

Она нежно погладила его, перемещая крайнюю плоть вверх-вниз по головке. Бедра Стивена, не зависимо от его сознания, начали двигаться, толкая его пенис внутрь и наружу сквозь ее руку. Улыбка Оливии расширилась, она любовалась своей властью над телом мужа. У них с пенисом Стивена было соглашение - когда она зовет, он откликается. Всегда.

Стивен застонал, его глаза все еще закрыты рукой.

— Ты колдунья, моя жена, злая колдунья.

— Да, — согласилась Оливия, садясь на мужа.

Взяв его пенис, она направила его к своей уже влажной вагине, играючи пропуская головку вверх-вниз. При каждом движении она позволяла кончику пениса Стивена лишь чуть-чуть проникнуть в нее, прежде чем отклонять бедро и скользить им вверх, чтобы прикоснуться к своему набухшему клитору и пытать обоих.

— И жаждущая, — прошептала она хриплым голосом.

— Я тебе дам "жаждущая", — прошептал Стивен.

Через мгновение она лежала на спине, ее запястья были связаны его руками над головой, а его пенис входил и выходил из ее желанной половой щели. Оливия благодарно застонала: ей нравилось, когда Стивен брал все под контроль и просто трахал ее. Она приподняла и раздвинула бедра настолько широко, насколько это возможно, желая глубокого проникновения.

Одним плавным движением Стивен снова оказался на корточках, продолжая толкаться, и ноги Оливии оказались у него на плечах. С нарочитой небрежностью, он покрыл пальцы одной руки слюной. Оливия застонала в предвкушении: она всегда быстро и сильно кончала, когда он гладил ее клитор, одновременно глубоко и сильно трахая ее.

— Вот так, кончай на мой член, — прорычал Стивен, и его толчки стали беспорядочными.

И Оливия кончила. В избытке.

******

— Я БУДУ СКУЧАТЬ по тебе, детка, — сказала Оливия, стоя спиной к мужу.

Горячие струи душа приятно обдавали ее грудь и живот.

— Ты всегда можешь отменить поездку, — ответил он, продолжая мыть ей спину огромной мочалкой.

Оливия вздохнула.

— Ты знаешь, я бы предпочла быть здесь, с тобой и девочками, но я так близка к тому, чтобы заключить эту сделку, что чувствую ее вкус. Если я ее проверну, это будет означать еще одну премию в 250 тысяч. Это будет уже вторая премия в этом году. Подумай, какое удовольствие мы можем получить от этого.

Настал черед Стивена вздохнуть. Многолетний опыт подсказывал ему, что спорить с ней или спрашивать, на что им нужны еще деньги, бесполезно. Когда-то он был самым большим добытчиком в их семье, но это время давно прошло. Теперь Оливия легко опередила его. Она была амбициозна, стремилась к успеху. Для нее дело было не в деньгах. Дело было даже не в переговорах. Она присматривалась к жертве, определяла ее слабые места, а затем разрабатывала стратегию их использования. Она была охотницей. Ее интересовала победа, сделка. Всегда сделка. Даже когда одна сделка была на грани достижения, она уже планировала следующую.

— Я знаю. И я также осознаю, что у тебя есть особый дар - прикосновение Мидаса. Все, чего ты касаешься, превращается в золото.

Оливия хохотнула.

— Прикосновение Мидаса. Мне это нравится. Неплохая способность для банкира-торговца, не так ли?

В ответ Стивен поцеловал жену в шею.

— Верно. Теперь моя очередь, — сказал он, передавая Оливии губку для мытья.

Они переместились таким образом, чтобы стоять лицом к струе из душевой лейки. Руки Стивена легли на прохладный кафель, и закрыв глаза, он направил свое лицо под углом к струе.

******

Под звук кликов каблуков Оливии, Стивен насыпал кофе - черный с одним сахаром. Он пододвинул чашку к свободной части кухонной столешницы и подмигнул своим дочерям - шестилетним Ханне и Хейли. Девочки рассмеялись.

— Над чем вы смеетесь, мои маленькие шалунишки? — спросила Оливия, поцеловав каждую из них в голову и сев рядом с Хейли на барный стул.

— Мы смеемся над тобой, мамочка, — ответила Ханна, хихикая.

— Да, — поддержала Хейли. — Папа говорит, что ты не можешь начинать дела без своего кофе.

Оливия задумалась на мгновение, прижимая край чашки к нижней губе, а затем отложила ее в сторону и начала вращать чашку из стороны в сторону, словно видела ее впервые. Хейли и Ханна рассмеялись, жуя хлопья.

— Думаю, ваш папа может быть правым, — заявила Оливия, подавляя улыбку. — Возможно, я лучше выпью свой кофе. Кто же будет заплетать тебе волосы? Папочка?

— Нет! — одновременно вскрикнули девочки. — У папы получается ужасно заплетать косички.

— И прошлый раз он забыл наши ленточки! — добавила Хейли.

— О, позор, бесконечный позор забытых ленточек, — вопил Стивен, драматично уронив лицо на руки.

Все его девушки смеялись над его выходкой.

Стивен стал серьезным и потащил своих женщин за собой. Не в первый раз, мысленно сравнивая это с попыткой пасти цыплят.

Как только девочки пошли в школу, что означало возвращение Оливии на работу, Стивен обычно поднимал девочек, одевал и кормил. Оливия занималась последними штрихами - прическами и лентами. Если не было утренней встречи или срочных дел, Стивен отвозил девочек в школу, офис Оливии находился в противоположном направлении. Сегодня, когда в школе были каникулы и поэтому не было необходимости отвозить дочерей, Стивен договорился подвезти Оливию в аэропорт, чтобы она успела на рейс в Мельбурн. Она и еще несколько крупных банковских служащих, вели переговоры о заключении многомиллионной сделки с крупной транснациональной корпорацией.

Девочкам предстояло провести день в зоопарке с миссис Фостер. Миссис Фостер была просто находкой, она была с ними с самого рождения девочек. Стивен поначалу не хотел нанимать кого-то, кто помогал бы Оливии ухаживать за дочерьми и домом, поскольку сам вырос в семье "синих воротничков" с матерью-домоседкой, но Оливия была настойчива. Если ей приходилось делать перерыв в карьере, чтобы ухаживать за девочками, она хотела одновременно повышать уровень своего образования. Поскольку миссис Фостер жила в бабушкином квартире на территории дома и брала на себя основную часть забот по приготовлению пищи и уборке, Оливия смогла учиться в режиме онлайн, добавив к своей бухгалтерской степени степень по экономике, а также получив степень MBA.

Стивен с радостью признал, что его сомнения были безосновательными. Оливия была замечательной матью, хотя и не совсем практичной, и миссис Фостер неоднократно доказывала свою ценность. Она занималась уборкой, ухаживала за девочками в случае болезни, присматривала за ними после школы и во время каникул, а также готовила вкусную и полезную пищу для всей семьи по будням. Хейли и Ханна очень любили ее и считали ее почти бабушкой.

В то время как Оливия причесывала девочек, Стивен быстро убрал после них посуду, так как не хотел обременять миссис Фостер этим делом. Стивен услышал скрип открывающихся задних дверей и улыбнулся: миссис Фостер всегда выбирала подходящий момент. После поцелуев и обычных напутствий девочкам быть хорошими и делать все, что говорит им миссис Фостер, Стивен взял сумку Оливии и направился в гараж. Сумка показалась ему тяжелой, но он не стал об этом говорить: Оливия была Оливией, и он знал, что она всегда берет с собой все возможные вещи на случай жизни.

Освещение в гараже было слабым, но Стивен решил не включать свет. Они не собирались задерживаться здесь надолго. Он положил сумку в багажник своего полноприводного автомобиля и отступил назад, чтобы открыть дверь для Оливии. Та проскользнула внутрь, положив портфель и сумочку на пол у своих ног.

В то время как дверь гаража медленно поднималась, Оливия начала разговаривать.

— Интересно, а тот кафе́, ты знаешь, то самое с велосипедами на стене, оно до сих пор есть на Беркли-стрит?

— Не знаю. Возможно. Уже прошло семь лет со времени нашего отъезда. Многое могло произойти за это время, — ответил Стивен мрачно.

Он не любил, когда ему напоминали о том времени, когда они жили в Мельбурне.

Оливия продолжала, не обращая внимания на изменившееся настроение Стивена.

— Я очень надеюсь, что оно еще работает. Там варят самый лучший кофе. А их кексы были просто бесподобны. — Оливия рассмеялась. — Может быть, я даже позволю себе съесть один.

С момента рождения девочек, Оливия фанатично следила за потреблением углеводов. Ее бдительность означала, что вся семья была настороже. Бедной миссис Фостер пришлось выучить новые рецепты и адаптировать старые, чтобы готовить низкоуглеводные ужины, которые требовала Оливия.

Стивен сделал символическую попытку улыбнуться, но улыбка не достигла его глаз.

— Может быть, мне попробовать провезти для тебя один, любовь моя? Насколько я помню, ты был очень неравнодушен к малине, сливочному сыру и белому шоколаду.

— Да, был, — сухо согласился Стивен, ориентируясь на местных улицах на автопилоте. — Но, думаю, ты избавила меня от этой слабости.

Счастливое сияние Оливии померкло. Она нахмурилась. Это длилось лишь краткое мгновение. Затем она посветлела.

— Что ж, возможно, мне придется найти для тебя новый грех для наслаждения. Это будет сюрприз.

— Я уверен, что так и будет.

Стивен убрал ногу с педали газа, позволяя машине замедлиться, приближаясь к перекрестку, который выводил их из тихого пригородного района. Налево - в город, направо - в аэропорт. Когда до перекрестка оставалось тридцать метров, Стивен перевел рычаг индикатора в нижнее положение.

— Планы меняются, старина. Поворачивай налево.

Со страхом Оливия и Стивен отреагировали на резкий голос, доносящийся сзади. Она закричала, поворачиваясь в своем кресле в направлении звука. Стивен схватился за руль обеими руками и нажал на педаль тормоза. Они издалека завизжали, машина начала дрожать, а затем резко остановилась, что заставило всех пассажиров вперед-назад броситься на свои места.

— Кто вы такой? — закричала Оливия, пристально глядя на человека с пистолетом.

— Чего вы хотите? — спросил Стивен одновременно.

— Давайте по одному вопросу за раз, парнишки, — ухмыльнулся нападавший, явно радуясь их испугу и смятению. — Кто я для вас - ваш худший кошмар. А что я хочу - это уже сложнее. Вам следует спросить: почему? Почему вы должны делать то, что я прошу?

— Зачем? — прошептал Стивен, уцепившись за руль так крепко, будто от этого зависела его жизнь.

— На самом деле, две причины. У меня есть пистолет, а какая еще причина? Ах, да. У меня ваши дочери.

Возникла паника: Оливия кричала, Стивен кричал, пытаясь освободиться и достать незваного гостя. Их похититель просто сидел и наслаждался.

— Так что, закончили? — весело спросил он, когда Оливия и Стивен наконец замолчали в неловком молчании.

— Как мы можем знать, что наши дочери у вас? — спросил Стивен.

— Они отправились в зоопарк с миссис Фостер, — добавила вызывающим тоном Оливия.

— Вот так? Вы уверены в этом, мисс?

Мужчина потер подбородок и щеки, его пальцы скользнули по необстриженной щетине с тихим хрустящим звуком. Этот звук привлекло внимание Оливии к его лицу. Она задержала дыхание: за солнцезащитными очками он не старался скрыть свою личность. Ее желудок сжался: переживут ли они, Стивен и их дочери этот день?

Сзади подъехали две машины и посигналили.

— Лучше поторопиться. Поверни налево.

— Зачем? Куда вы нас ведете?

— Когда я захочу, я тебе скажу, — прорычал мужчина, ткнув пистолетом в бок Стивена. — А теперь поверни, блядь, налево.

Стивен выполнил указание.

— Теперь дайте мне ваши телефоны. Спокойно и медленно. Без шуток.

Он сунул их в карман жилета. Жилет оттопырился. Оливия с трудом сглотнула, ее воображение работало сверхурочно, представляя, какие еще вещи он хранит в разных карманах.

— И еще один, — сказал он Оливии, щелкнув пальцами.

Она старалась выглядеть невинной и смущенной. Не получилось.

— Хватит нести чушь, миссис. Дай мне твой второй телефон. Тот, что в твоем портфеле.

Оливия подняла портфель на колени, открыла его и достала телефон. Она протянула его мужчине через плечо. Во время всего этого инцидента, она избегала встречаться взглядом со Стивеном. Она чувствовала, как он то и дело переводит взгляд с дороги на нее и обратно. Казалось, что его глаза прожигают дыры в ее коже.

— У тебя есть второй телефон? — Голос Стивена был напряжен от гнева.

— Сейчас не время говорить об этом, Стивен.

Мужчина сзади усмехнулся.

— Да, Стивен. Сейчас не время устраивать домашние разборки или расспрашивать жену о том, почему у нее есть второй телефон, о котором она тебе не сказала.

Стивен пристально посмотрел на человека в зеркале заднего вида.

— Сейчас самое время делать то, что тебе говорят. Не хотелось бы, чтобы с этими вашими милыми девочками случилось что-то ужасное.

— Вы не можете их забрать. Они ушли на целый день. Они ушли в то же время, что и мы. — В голосе Оливии прозвучала нотка вызова. — Я вам не верю. Вы лжете.

— Это неправда, да? — прорычал мужчина.

Он приподнял телефон до уровня глаз, его взгляд перемещался между экраном и лицом Оливии. Он нажал несколько кнопок и передал телефон Оливии.

Когда Оливия взяла телефон, она быстро взглянула на экран и ее худшие опасения подтвердились - мужчина знал их домашний номер. Как такое могло произойти? Его контакт не был добавлен в адресную книгу. Оливия задержала дыхание, стараясь сохранить спокойствие, когда услышала голос миссис Фостер. Та уже не походила на себя. Обычно эта женщина была спокойной и уверенной в себе. Но сейчас все было иначе. Сейчас она звучала трепетно и неуверенно, словно на грани слез. Оливия чувствовала, как ей становится тесно в груди.

— Алло?

— Миссис Фостер? Это Оливия...

— Боже мой, мне так жаль. Мы попали к ним. Боже мой, у них девочки. Мне так жаль. Я не смогла остановить это.

Оливия уронила телефон на колени, словно он обжег ее, и издала пронзительный вопль ужаса. Звук был резким, как крик страдающего животного. Оба мужчины вздрогнули.

— Да, Стивен. У них девочки, — всхлипывала Оливия, ее плечи тряслись.

Стивен ударил по рулю.

— Чего вы от нас хотите? Зачем вы это делаете? Мы не богаты и не знамениты! Зачем?

— Вы достаточно богаты, малютка. И теперь отдайте телефон, миссис.

— Что вы имеете в виду? Чего вы хотите? Просто скажите нам, — умоляла Оливия, передавая мужчине телефон. — Мы сделаем все что угодно. Только не трогайте наших девочек.

— Вот это я и хочу услышать. А теперь, Стивенчик, отвези нас в Национальный банк Австралии на Ливерпуль-стрит.

Оливия и Стивен обменялись взглядами. Это был их банк.

— Итак, детишки, о какой сумме идет речь? Сколько пенни вам двоим удалось отложить?

Стивен открыл было рот, чтобы заговорить, но Оливия его опередила.

— Около 250 тысяч, плюс-минус немного.

Стивен закрыл глаза на долю секунды дольше, чем просто моргнул. Он затаил дыхание.

— Так, так, так, миссис. Ты уже забыла свое маленькое заявление, сделанное всего несколько минут назад? Ну, знаешь, о том, что вы готовы на все, чтобы спасти своих дочерей? Наверное, да, потому что ты мне только что солгала.

Стивен наблюдал в зеркало заднего вида, как похититель горестно качает головой.

— Дай-ка подумать. Что это была за цифра? Ах, да, точно. Триста двадцать две тысячи пятьдесят четыре доллара и семьдесят пять центов. Звучит знакомо?

Оливия и Стивен еще раз обменялись взглядами; сумма была указана с точностью до последнего цента. Оливия ответила за них.

— Да, все верно.

— Больше никакой лжи, Ливви-девочка, а то у меня может возникнуть мысль, что тебе все равно, что будет с твоими крысами.

— Пожалуйста, — взмолилась Оливия, вытирая глаза рукавом жакета. — Пожалуйста, не трогайте девочек.

— Ты будешь делать то, что я тебе говорю, и перестанешь нести чушь, и с твоими девочками все будет в порядке.

Оливия кивнула, из глаз потекли слезы и покатились по щекам.

Мужчина хмуро посмотрел на нее.

— Приведи себя в порядок. Тебе нужно снять деньги, и мы же не хотим, чтобы ты выдала игру своими слезами, правда?

Оливия покачала головой, роясь в сумочке в поисках салфеток и косметики.

Степан молчал, рискнув бросить пару взглядов в зеркало заднего обзора на своего похитителя. Дважды преступник смотрел на него пристально, и Степан отводил глаза, как будто его ударили. В периферийном зрении он видел, как Ольга аккуратно наносит корректор под глаза.

Поездка проходила довольно тихо. Единственными звуками были их разносинхронное дыхание и шум окружающего транспорта. В салоне автомобиля царило напряжение. Только один из пассажиров казался не пострадавшим.

Степан свернул на улицу Ливерпуль, притормозил в поисках парковочного места. От волнения он неуклюже припарковался задним ходом. Мужчина засмеялся. Выражение лица Степана стало еще более мрачным.

На короткое мгновение все замолчали, рассматривая банк на другой стороне дороги, примерно в тридцати метрах от них. Звук открывающейся двери заставил Степана и Ольгу сделать то же самое. Они стояли на тротуаре, ожидая указаний.

— Итак, мисс, пора снимать деньги. Мне не нужно напоминать вам, чтобы вы никого не предупреждали, не так ли? Никаких тайных сообщений или странного поведения, чтобы не вызвать подозрений у персонала. Ведь мы не хотим, чтобы с вашими двумя драгоценными крошками что-то случилось, верно? Один признак того, что все идет не по моему плану, и вы больше никогда не увидите своих девочек. Понятно?

Ольга кивнула, принимая портфель, который мужчина протянул ей. На глаза наступили слезы, но она отмахнулась от них.

— Поняла. — Ее голос звучал хрипло. Она прошептала и повторила попытку. — Поняла.

— Подождите, я только что вспомнил, — сказал Стивен, когда Оливия сделала шаг к бордюру. — Для снятия денег на сумму свыше 50 тысяч, требуется две подписи.

Мужчина задумчиво посмотрел на Стивена, словно на жука под микроскопом, явно пытаясь оценить честность Стивена.

— То же самое предупреждение относится и к тебе, папаша. Если я хотя бы заподозрю, что ты хочешь сделать со мной что-то вроде "Крепкого орешка" Брюса Уиллиса, я отключу твоих девочек.

Стивен кисло кивнул.

— Успокойся, парень, 320 тысяч, плюс-минус несколько - это небольшая цена за твоих ангелочков. — Мужчина рассмеялся. — Правда?

Стивен снова кивнул.

— Верно.

Взяв портфель из рук Оливии, Стивен проверил, нет ли пробок, прежде чем выйти на дорогу. На середине пути им пришлось остановиться. Дойдя до противоположной стороны, он обернулся к их похитителю и кивнул.

Оливия и Стивен вошли в банк и направились к одной из касс. Стивен нахмурился, наблюдая за тем, как Оливия пытается заполнить квитанцию на снятие денег. Ее почерк был едва узнаваем. Не говоря ни слова, он забрал у нее квитанцию, порвал ее и выбросил в небольшое мусорное ведро. Он достал другой и принялся заполнять его. Он передал ручку Оливии, чтобы она поставила свою подпись. Он увидел, что ее рука дрожит. Один взгляд на ее лицо говорил о том, что она держится на волоске.

— Сделай несколько глубоких вдохов, — прошептал он ей на ухо. — Мы не можем все испортить. Подумай о Хейли и Ханне. Они зависят от нас.

Оливия кивнула, прикусив губу. Она взяла ручку и поставила подпись. Слезы навернулись ей на глаза.

— Все будет потеряно. Все, за что мы так упорно трудились.

Стивен пожал плечами. Ему было нечего сказать.

— Почему так происходит, Стивен? Почему именно мы? Почему сейчас? Неужели ваша компания занимается правительственными или секретными контрактами?

Стивен задумался над вопросом. Он работал в области разработки программного обеспечения для систем безопасности и видеонаблюдения. Наконец, он покачал головой.

— Нет никаких оправданий для этого. А что насчет тебя? Ты как-то попала в неприятную ситуацию? Или кого-то задела? Может быть, кого-то из высшего руководства уволили? Или кто-то из менеджеров отправлен упаковывать свои вещи? Может быть, кто-то из банковских служащих рассержен на тебя из-за твоего повышения?

Оливия выглядела расстроенной. Глаза ее наполнились слезами, и она старалась притвориться, что все в порядке, протирая их пальцами.

— Я не знаю. В ситуации слияний и поглощений увольнения сотрудников и руководителей неизбежны, и некоторые люди из моего отдела обиделись на меня, когда я получила повышение. В коммерческом банковском секторе все еще преобладает мужская атмосфера. Но это? Что за безумие? Забрать наших девочек? — Оливия опустила лицо в ладони, ее плечи дрожали, пытаясь сдержать эмоции. — Я не знаю. Действительно не знаю.

Стивен оценивающе посмотрел на свою жену. Он был уверен, что она не пройдет мимо банковского служащего.

— Вернись в машину. Я разберусь с этим. Один взгляд на тебя, и в банке поймут, что что-то не так. Нам нельзя допустить никаких проблем.

Стивен ожидал, что Оливия будет спорить. Но она не стала. Бросив последний, благодарный взгляд, она опустила голову и пошла к двери. Выйдя за дверь, она не оглянулась. Глубоко вздохнув, Стивен встал в одну из очередей.

******

— ВОТ, МЫ СДЕЛАЛИ то, что вы хотели, — сказал Стивен, протягивая мужчине портфель. — Теперь отпустите нас и наших девочек.

Мужчина посмотрел налево, потом направо, а затем перевел взгляд на Стивена.

— Забавно, но я не вижу никого, кто был бы в состоянии диктовать мне условия. — Выражение лица мужчины стало диким. — Мы закончим, когда я скажу, что мы закончили. Понятно, папаша?

Стивен сжал губы и кивнул.

Мужчина повернулся к Оливии, покровительственно оглядывая ее с ног до головы.

— Ты выглядишь немного помятой, милая. Что случилось с горячим переговорщиком? Чем ты была? Машиной для зарабатывания денег? Женщина со стальными яйцами? Должен сказать, я разочарован. — Мужчина насмешливо хмыкнул. — В конце концов, в кризисной ситуации это не так уж и хорошо, да?

Оливия повесила голову, ее плечи опустились. Стивен никогда не видел ее такой побежденной, даже после Мельбурна.

— Каково это - потерять все, ради чего ты работала, миссис?

Оливия подняла голову. Она выглядела опустошенной. Стивен заботливо обнял ее.

— Мы не потеряли все, — тихо ответил Стивен. — Деньги - это не все. У нас еще есть девочки и мы друг у друга.

— Вау, какой философ, не правда ли? — усмехнулся мужчина. — Продолжайте делать то, что я вам говорю, и вы сохраните своих дочерей живыми и здоровыми.

— Но мы уже выполнили то, что вы просили... — начал Стивен.

— Однако, это еще не все, — перебил его мужчина, подражая голосу и интонациям известного персонажа из рекламы по телевизору.

Стивен вздрогнул, готовясь к следующему трудному заданию.

— Что еще мы можем сделать для вас? Вы получили все наши деньги. Что еще мы можем предоставить вам?

— О, это просто, маленькая леди. Я хочу, чтобы ты выполнить доставку для меня.

Стивен и Оливия растерянно смотрели друг на друга. Зачем этому человеку понадобилось похитить их и их дочерей ради доставки? Деньги были понятными, но доставка?

— Мы направляемся на Маркет-стрит, папаша.

Стивен повернул ключ зажигания, и Range Rover загудел. Они втиснулись в поток автомобилей, перемещаясь в правую полосу, чтобы свернуть на Питт-стрит. Движение оставалось интенсивным. Казалось, что час пик в центре города продолжается весь день. Они медленно двигались; Стивен был уверен, что пешком они смогли бы достичь места назначения быстрее. На перекрестке с Батерст-стрит он повернул направо, а вскоре после этого - налево, на Элизабет-стрит. Дорога проходила рядом с Гайд-парком, но сегодня и Стивен, и Оливия не обращали внимания на его красоту. В отличие от своего похитителя — того здесь не было.

— Может быть, стоит провести больше времени в обеденный перерыв, миссис, в парке. Возможно, около Бассейна Размышлений. Знаете ли вы что-то о своем жизненном выборе.

— Что вы имеете в виду? — огрызнулась Оливия, полуобернувшись на сиденье.

Стивен заметил ее пристальный взгляд на мужчину.

— Сейчас, сейчас, сейчас, маленькая леди. Не нужно меня осуждать. Не требовалось проводить расследование, чтобы понять, почему вы переехали из Мельбурна в Сидней. Похоже, кто-то был непослушным ребенком.

Стивен вздрогнул, а Оливия потрясенно ахнула. Она посмотрела на Стивена, который упорно не отрывал взгляда от дороги.

— Это было давно, и Стивен простил меня. Мы прошли через это. Вы не имеете права копаться в нашем прошлом и тыкать нас в него лицом.

— О, но я имею, миссис. Этот пистолет дает мне много прав, и тебе не мешало бы помнить об этом. Я не один из твоих прислужников. Кстати, твои офисные прислужники не очень-то тебя любят. Как и твои коллеги. Интересно, почему? Может быть, ты нанесла слишком многим из них удар в спину? Грубо обошла их в своем восхождении на вершину? Или это из-за твоей требовательности?

Оливия проигнорировала оскорбления - защищаться было бессмысленно. Коммерческое банковское дело - это жестокий мир. Это было "собака ест собаку". Как женщина, она должна была быть вдвое безжалостнее мужчин, с которыми работала, чтобы ее воспринимали всерьез. После Мельбурна она постаралась сохранить агрессивную, конкурентную сторону своей натуры на работе.

Она посмотрела на профиль своего мужа. Зная его так хорошо, как она, она поняла, что он испытывает боль. Насмешки этого человека по поводу Мельбурна попали в цель. Суровость вокруг глаз Стивена, линии сжатия в уголках его рта, то, как его руки сжимали руль. Все в нем говорило о страданиях и о том, каких усилий стоило ему держать свои эмоции под контролем. Наблюдая за его молчаливыми страданиями, она даже на мгновение забыла о своих дочерях. Боль Стивена была ее болью, и она ненавидела себя за то, что именно она и ее действия стали ее первопричиной. Ненавидела, что дала похитителю оружие, с помощью которого он мог причинить боль ее мужу. Ей было грустно сознавать, что события, произошедшие во время их пребывания в Мельбурне, все еще способны ранить Стивена.

— Не обращай внимания на него, Стивен. Он пытается нас разделить. Мельбурн был очень давно. Мы испытываем любовь друг к другу. У нас есть две прекрасные дочери...

Мужчина захлопал в ладоши, начиная медленно, а затем увеличивая темп. И в конце концов, он рассмеялся.

— Великолепно! Великолепно!

Оливия выбежала на него в ярости. Ей не нравилось, когда с ней подшучивали.

— Зачем вы это делаете? Откуда вы знаете все это? Зачем? Зачем так активно расследовать нас? Мы не известны и не богаты.

— Ты хорошо увернулась от ответа, миссис. Мои причины - это личные причины, и тебе стоит сдерживать свой гнев. Не стоит меня раздражать сейчас. Не сейчас, когда один звонок может изменить всю твою жизнь.

— Замолчи, Оливия. Просто делай то, что он говорит, — прошептал Стивен. Он спросил мужчину: — Какой номер на Маркет-стрит?

— Сто, — ответил мужчина. — Ты знаешь, кто офисирует на пятом этаже дома под номером сто на Маркет-стрит?

— Нет.

Стивен напрягся, осознавая, что этот адрес может быть важным либо для него, либо для Оливии. Он бросил на нее косой взгляд. Ее лицо побледнело, а руки так сильно сжались на коленях, что пальцы побелели. Стивен посмотрел на мужчину через заднее зеркало. Тот заметил его взгляд и усмехнулся самодовольно.

— А ты? Знаешь ли ты, миссис, кто там находится на пятом этаже?

Оливия отвернулась и посмотрела в окно, проигнорировав вопрос. Удивительно, но мужчина не заставил ее повторять ответ. Вместо этого он улыбнулся самодовольно. Этот звук вызывал неприятные ощущения.

Стивен повернул налево и сразу же начал искать место для парковки. Это было нелегко: места для парковки в центре города всегда были редки, как куриные зубы. Но, видимо, боги позаботились о нем - или это был человек - потому что он нашел место, примерно, в ста метрах от места назначения.

И снова все высыпали из машины. Оливия выглядела напряженной и настороженной, Стивен - нервным, каждая мышца его тела была напряжена, как у лука перед выпуском стрелы.

Похититель передал Стивену конверт размером с документ, плотно набитый содержимым. Оливия отшатнулась назад, ее взгляд был прикован к конверту. Стивен вопросительно посмотрел на нее. Она избегала встретиться с ним взглядом.

К их удивлению, он передал Стивену телефон. Мужчина с удовольствием наблюдал за ними обеими.

— Возможно, у меня есть для тебя дополнительные инструкции. Не вздумай строить из себя героя. Помни, у кого твои дочери. Пятый этаж, номер сто, — повторил он.

Оливия и Стивен кивнули и повернулись в сторону офисного здания, которое было их последней целью.

— О, нет, миссис. Ты посидишь здесь. Муженек должен сам выполнить эту доставку.

Стивен снова бросил на Оливию вопросительный взгляд. И снова она избегала отвечать ему взглядом.

Как только Стивен оказался вне зоны слышимости, мужчина начал.

— Ты можешь догадаться, что в конверте, Оливия?

Она жалко кивнула.

— Итак, кто был непослушной девочкой? Слишком амбициозная, да? Или ты просто начала верить в свою собственную чушь?

— Вы, наверное, уже знаете, — уныло ответила она. — Сделка зависела от знания.

Мужчина покачал головой, наслаждаясь видом ее страданий.

— Ну что же, инсайдерская торговля. Ты можешь оказаться в больших неприятностях. Возможно, даже тебя ждет тюремное заключение, если твой супруг передаст конверт в Австралийскую комиссию по ценным бумагам и инвестициям. ASIC не одобряет людей, которые обманывают и нарушают закон.

Оливия опустила голову, потеряла все свои силы. Если содержимое этого конверта было таким, как она подозревала, то ее карьера окончена. Ее привычная жизнь закончилась. Стивен будет потрясен и разочарован в ней. Что она скажет своим друзьям? Поддержит ли Стивен ее в суде? Будет ли он ждать ее, если она окажется за решеткой? Она всколыхнулась при мысли о мрачном будущем.

— Я дам тебе один звонок, миссис, чтобы убедить вашего мужа не передавать этот конверт. Это будет честным, не так ли?

Оливия подняла глаза, не уверена, играет ли с ней этот человек. Надежда зажглась в ее сердце, когда он протянул ей телефон. Она схватила его с беспокойной поспешностью, боясь, что он отберет его у нее.

Беглый взгляд показал ей, что это ее собственный телефон-одноразовка. Она подавила чувство вины. Посмотрев на мужчину и улавливая его понимающий взгляд, она поняла, что телефон был предоставлен ей специально.

— Одно условие: не говорите ему, что я дал вам этот шанс.

Оливия глубоко вздохнула, чтобы успокоить свои трясущиеся руки, и набрала номер Стивена.

— Да? — ответил Стивен с некоторой неуверенностью.

— Дорогой, это я. Не передавай письмо.

— Оливия, я должен. Он причинит вред девочкам, если я этого не сделаю.

— Поверь мне, пожалуйста. Не доставляй его.

— Почему ты рискуешь безопасностью девочек? Ты же знаешь, что я не могу игнорировать его указание.

— Детка, доверься мне. Пожалуйста, просто доверься мне. Не отдавай его. Выброси его в мусорный бак. Он никогда не узнает.

Оливия посмотрела на мужчину, когда произносила последнюю фразу, и отшатнулась от ухмылки на его лице.

— Что в нем такого, что заставило тебя так разволноваться, что ты рискуешь Хейли и Ханной?

— Стивен, я не могу тебе сказать. Тебе придется просто довериться мне. Пожалуйста, не доставляй этот конверт. Пожалуйста. Сделай это для меня. Это важно. Важно для меня, для нас. Пожалуйста, просто выбрось конверт.

Мужчина сделал движение "ножом" по горлу, давая понять, что время вышло. Оливия обратилась к нему с последней просьбой.

— Стивен, детка, пожалуйста. Пожалуйста, доверься мне. Пожалуйста, не доставляй конверт.

Передав трубку обратно мужчине, она завершила разговор, дрожа всем телом. Ее сердце бешено колотилось. Уверена ли она, что Стивен выполнит ее просьбу? Конечно, он поверит, что она не станет подвергать их девочек риску.

— Ты с честностью, вообще, в хороших отношениях? — насмешливо спросил мужчина. — Ты должна спросить себя, кто здесь настоящий преступник - ты или я?

Оливия отвернула лицо, ее щеки пылали от его насмешек. Это было немного слишком близко к сердцу.

Через некоторое время Оливия рискнула взглянуть на своего похитителя и увидела, как он достает из одного из карманов жилета еще один телефон. Ее телефон. Она узнала потертость на нижнем углу. Он нажал несколько кнопок. Она поняла, что это ее пин-код для разблокировки телефона. Откуда он мог знать такие вещи?

— Оливия!

Страстное возгласение Стивена было настолько громким, что Оливия услышала его ясно и отчетливо, несмотря на значительное расстояние между ними.

— Прости, спортсмен. Это не миссис. Это твоя худшая кошмарная фантазия. Когда поднимешься на пятый этаж, попроси секретаршу или другого офисного работника сделать фотографию тебя, передающего конверт. Мне безразлично, как ты это сделаешь. Просто сделай.

— Хорошо, — ответил Стивен с нерешительностью.

Оливии захотелось воскликнуть на Стивена. Кому он будет прислушиваться? Ей или похитителю? Она молча просила Стивена довериться ей и избавиться от конверта. Он должен был понимать, что она никогда не стала бы подвергать опасности девочек. Она молилась так, как никогда раньше не молилась. Даже больше, чем после Мельбурна.

Каждая минута казалась бесконечной и выматывала нервы Оливии до предела. Почему Стивен так задерживается?

Наконец она увидела, как он приближается к ним. Конверта не было. Он выбросил его или передал?

Показалось, что он движется медленно и склонил голову. Он избегал не только смотреть на нее, но и на похитителя. Кого он разочаровал?

Молча мужчина протянул руку за телефоном. Стивен передал ему трубку. Мужчина открыл ее и перешел к папке с фотографиями. Оливия была так напряжена, что боялась, что потеряет сознание. Она задержала дыхание и отправила последнюю отчаянную молитву.

Мужчина протянул ей телефон. На экране был виден Стивен. Рядом с ним стояла полноватая брюнетка, улыбаясь и принимая толстый конверт цвета охры.

Оливия лишилась чувств и упала в обморок. Ее мир рухнул до самого дна. Ее кости словно стали резиновыми. Ее колени ударились о тротуар, но она не почувствовала боли. Ее лицо скрылось в ладонях, а плечи подрагивали от громких и судорожных рыданий.

— Почему? Почему ты доставил его? Почему ты не сделал то, что я просила? Почему ты мне не поверил? — причитала она, глядя на Стивена, плечи ее все еще сотрясались от рыданий.

Стивен шагнул к жене, но мужчина отмахнулся от него.

— О, дорогая. Мы чувствуем себя немного обманутой? Нас немного подвели? Не очень-то приятно, Ливви? Нехорошо, что муженек выбрал меня, а не тебя.

— Оставь ее в покое, — прорычал Стивен и, не обращая внимания на мужчину, наклонился, чтобы помочь Оливии подняться на ноги.

Он обнял ее, поглаживая по спине.

— Ах, как всегда, хороший парень. А тебе не приходило в голову, что, может быть, именно поэтому она тебя не уважает? Не хватает инстинкта убийцы.

— Я тебе покажу "инстинкт убийцы", — прорычал Стивен, отпуская Оливию и бросаясь на мужчину.

Они сцепились, каждый нанес по несколько ударов. Печально, что ни один из прохожих не сделал шаг вперед, чтобы остановить драку. Более того, большинство из них обходили их стороной.

— Помни о своих дочерях, Стивен, — прошептал мужчина, уклоняясь от очередного удара справа.

И вдруг все закончилось. Стивен сдулся, как проколотая шина. Оливия почувствовала его разочарование, как порыв холодного ветра.

— Вернитесь в машину, вы оба, — рявкнул мужчина. — Вы привлекли к себе достаточно внимания.

Застегнув последний ремень безопасности, Оливия повернула голову.

— Мы сделали все, что вы от нас требовали. Вы забрали все наши деньги и разрушили мою карьеру. Пожалуйста, я умоляю вас, отпустите нас и наших дочерей. Мы не будем обращаться в полицию. Мы просто хотим вернуться домой и забрать наших дочерей.

— Не могу. У нас еще одна посылка для доставки.

Оливия пришла вперед, склонив плечи. Ей не приходило в голову, что еще может сделать этот человек, чтобы уничтожить ее.

— Куда? — сердито спросил Стивен.

— В Чатсвуд.

Стивен стонал. Оливия обратилась к нему.

— И его тоже касается? Ты совершил что-то незаконное?

Ее голос выражал тревогу. Внезапно она испугалась за своих дочерей. Что будет с ними, если и она, и Стивен окажутся в тюрьме?

Стивен выглядел потрясенным и оскорбленным от предположения Оливии.

— Конечно, я ничего противозаконного не делал. Если он имеет то, о чем я думаю, то я совершил что-то глупое, но точно не противозаконное.

— Что? — спросила Оливия, готовая к худшему.

— Просто непристойная рабочая переписка о новом клиенте, который такой глупый, что мы с Томом не можем понять, как он заработал свои миллионы. Это единственное, что я могу предположить.

— И только это? — Облегчение Оливии было видно в каждом движении ее тела.

— Достаточно, чтобы меня уволили.

— Ох.

— Очень хорошо, Стивен, — сказал мужчина. — У тебя отличные аналитические способности. Понятно, почему они платят тебе большие деньги. Жаль, что им придется тебя уволить.

Стивен резко втиснулся в поток автомобилей, вызывая громкий протестный гудок "Тойоты", которую он подрезал. Стивен показал водителю средний палец. Их похититель только засмеялся.

Стивен быстро перестраивался из одной полосы на другую и разогнался, чтобы успеть пересечь перекресток до того, как светофор переключится на красный.

— Боже, Боже, Боже, как мы торопимся.

— Поскорее бы все закончилось.

Все замолчали. Атмосфера в машине была напряженной: Стивен и Оливия погрузились в размышления, а мужчина наблюдал. Оценивал.

Оливия смотрела в боковое окно. Мужчина планомерно уничтожал их. Почему? Она не могла понять. Работал ли он на клиента, о котором Стивен пренебрежительно отозвался в разговоре с коллегой? Если да, то месть была весьма жестокой. В конце концов, разве имеет значение причина? К концу дня у них не будет денег, работа Стивена окажется под угрозой, и велика вероятность, что ее арестуют. А тут еще их дочери. Что этот человек сделал с ними и миссис Фостер? Оливия молилась за своих девочек. Она не могла смириться с мыслью, что они могут пострадать. Все остальное, что произошло, можно было пережить, но потерю Хейли и Ханны - нет.

Стивен держался на волоске. Он просто хотел, чтобы все это закончилось. Он просто хотел быть дома со своими девочками. А с остальными последствиями этого дня, можно было справиться.

Переезд по мосту Харбор-Бридж был, как обычно, кошмарным. Как только они оказались на Северном побережье, Стивен повел машину как человек, хорошо знакомый с этим районом. Он припарковался за углом офисного здания, принадлежащего клиенту, и повернулся лицом к их похитителю.

— Кто займется доставкой?

— Наверное, тоже ты, — проворчал мужчина, наслаждаясь их дискомфортом. — Ты знаешь порядок действий. Фотография передачи документа. Никаких забавных игр. Бла-бла-бла.

Пока он говорил, он протянул телефон и конверт. Этот был не такой толстый, как тот, что был доставлен в ASIC.

— Порадуйся, — насмешливо заявил мужчина, смеясь над своим высказыванием.

Оливия с яростью посмотрела на него.

Оба они следили за Стивеном, который направлялся к углу, словно исполняя задание, которым он и был на самом деле.

— Почему вы так жестоки? Если проблема во мне, зачем наказывать Стивена? Зачем отнимать наших девочек?

— Время все раскроет, миссис.

— Опять эти чертовы тайны и загадки.

Мужчина рассмеялся.

— Надо научиться добавлять немного радости в свой рабочий день.

— Радости? — вскрикнула Оливия. — Вы это называете радостью?

— Успокойтесь, маленькая леди. Вам не следует меня расстраивать. И тем более не сейчас, когда у меня есть ваши драгоценные дочери.

Оливия тут же замолчала. Это было противоречие ее природе. Обычно на переговорах она была прямолинейной. Ей нравилось ставить противника в тупик. Но сегодня она не чувствовала себя в своей тарелке. Ей было неприятно чувствовать себя такой беспомощной, такой неэффективной. Это больше напоминало неудачу, а неудачи были неприемлемы для нее.

Оливия уставила взгляд на улицу, нетерпеливо ожидая появления мужа. Когда он наконец вышел из-за угла, ее сердце забилось сильнее. Он выглядел изможденным. Она понимала, что и он, вероятно, испытывал ту же беспомощность и страх, что и она. Будучи любящим отцом и гордым уверенным мужчиной, привыкшим быть главным, он, вероятно, мучался от безумного состояния попадания под контроль похитителя и отсутствия возможности защитить своих детей.

Молча он сел в машину и передал мужчине телефон. Пристегнув ремень безопасности и положив руки на руль, он ждал следующих указаний.

Мужчина захихикал, глядя на фотографию.

— Господи, парень, ты мог бы хотя бы улыбнуться.

Стивен поджал губы, сдерживая резкий ответ. Оливия протянула руку и успокаивающе сжала его предплечье. Стивен благодарно улыбнулся ей.

— А ты не хочешь спросить, куда ехать дальше? — поддразнил мужчина.

— Вы скажете нам, когда будете готовы, — резко ответил Стивен. — В конце концов, вы же главный.

Мужчина рассмеялся.

— Из тебя получился бы хороший армейский офицер - даже если ты не согласен или ненавидишь приказ, ты все равно его выполняешь.

Стивен резко посмотрел на мужчину в зеркало заднего вида.

— Да, я знаю, что ты служил в армии. Но не в полевых условиях. Нет, ты был в безопасности в командном центре, где помогал координировать секретные операции. Грязную работу выполняли другие.

Оливия посмотрела на мужа. Он никогда не рассказывал о своей службе в армии, лишь однажды сказав, что потерял слишком много друзей, чтобы мысленно пересматривать свое пребывание там.

— Моя занудная компьютерная работа спасла бесчисленное количество жизней, ты, придурок. Многие успешные миссии были выполнены отчасти благодаря той информации, которую я предоставлял командирам, возглавлявшим эти операции. Не смей, блядь, издеваться надо мной или этими людьми, иначе я вырву тебе глотку голыми руками. А если ты обидишь моих дочерей, я вырву и твое сердце.

Мужчина только рассмеялся, не обращая внимания на гнев Стивена.

— Да, я так и слышал, капитан. Не снимай шляпу. Не надо на меня наезжать. Продолжай делать то, что я тебе говорю, и у тебя и твоей семьи все будет хорошо.

Оливия заметила, что Стивен выразил свое недовольство ответом мужчины. Почему он должен был быть доволен? Из его слов стало ясно, что им еще предстоит преодолеть преграды, прежде чем он отпустит их и их детей. Она не хотела даже мыслить о возможности того, что ее семья не переживет этот день. Чтобы продолжать жить, ей нужно было сохранять веру.

— Посмотрим, — сказал мужчина, скрестив пальцы в знак раздумий. — Как насчет поездки к реке Хоксбери? У меня есть один небольшой B&B отель с прекрасным видом на воду.

Слыша эти слова, Оливия осознала, что весь день был посвящен ей. Она старалась сохранить вертикальное положение и выражение лица без эмоций.

Откуда этот человек мог узнать? Она была так осторожна. Никакой рутинной жизни. Никаких установленных расписаний или времени. Никаких обедов или ужинов. Даже кофе за пределами офиса. Она была уверена, что никто не знает. Никто, кроме Логана. Логан - ее возлюбленный, ее коллега. Логан, который должен был забрать ее из внутреннего терминала после того, как Стивен высадил ее, казалось, целую вечность назад. Да, Логан. Ее партнер по команде. Вместе они провели две значительные сделки за год. Сделки на миллиарды долларов для банка.

Оливии захотелось ударить что-нибудь. Она была в ярости. Ее карьера идет под откос, ее семья находится в опасности, ее муж может остаться без работы — и все ради чего? За ничто. Логан был просто никем. Он не имел значения. Он был всего лишь маленькой наградой, которую она позволила себе за успешную работу. И для него она значила то же самое. У него также была жена и дети. Он любил свою жену так же сильно, как Оливия любила Стивена. После первой успешной сделки они провели небольшой интрижка на неделю, чтобы поздравить себя, и время от времени встречались, когда появлялась возможность. И не видели преград для того, чтобы устроить еще одну маленькую веселую интрижку на несколько дней после последней успешной сделки. Это ничего не значило, совершенно ничего, но теперь из-за этого всей ее жизни и жизни ее семьи грозит опасность.

К сожалению, осознание того, что события этого дня как-то связаны с ее неосмотрительностью, все равно не давало ответа на вопрос, кто за этим стоит.

Это не мог быть Стивен. Ему тоже мстили, и Оливия знала, что он не способен причинить ей боль. Во всяком случае, он был бы таким же, как после того, как узнал о ее романе с коллегой в Мельбурне - он был бы раздавлен. Подавленным, замкнутым и спрашивающим, что ей нужно, чтобы она не прекратила их отношения. А потом был звонок миссис Фостер. Она была в ужасе. Стивен никак не мог подстроить нечто подобное.

А как же Логан? Мог ли он подстроить все это, чтобы дискредитировать ее и лишить шансов на будущее продвижение по службе? Он был достаточно амбициозен и безжалостен, чтобы бросить ее на растерзание волкам. Его стремление к успеху было одной из тех вещей, которые она находила в нем привлекательными. Но стал бы он рисковать, если бы она выдала его?

А еще была жена Логана. Она происходила из "старых денег". У ее семьи были связи, и у нее, несомненно, хватило бы долларов, чтобы провернуть нечто подобное. Насколько ей было известно, Логан и сам пережил подобное испытание.

Оливия стиснула зубы от досады. Ее разум, ее блестящий стратегический ум, не мог дать достаточно убедительных ответов, чтобы определить организатора событий этого дня.

— Уже поняла, Ливви? — спросил мужчина.

— О чем он говорит, Оливия? Ты знаешь, почему он так с нами поступает?

Оливия хеджировала (открытие сделок на одном рынке для компенсации воздействия ценовых рисков равной, но противоположной позиции на другом рынке), ее интеллект воевал с сердцем. Ее интеллект подсказывал ей, что она может переломить ситуацию. Это был бы не первый раз, когда она выжимала победу из, казалось бы, неминуемого поражения. Разум подсказывал ей, что она может придать событиям дня в отеле типа "постель и завтрак" в Хоксбери новую окраску и избавить себя от мучительного и неловкого признания. Стивен никогда не должен узнать...

Сердце ощущало иное. Оно подсказывало, что пора остановиться. Ее решение причинило Стивену и его семье такую боль, которую она не могла представить. Жизнь ее дочерей была поставлена на кон. Сердце подсказывало, что пришло время признаться и дать Стивену ту честность, которую он заслуживает.

— Да, я понимаю. Это все моя вина.

— Что? Что ты имеешь в виду? — спросил Стивен.

Оливия сжалась. Взгляд на Стивена вызывал у нее такие глубокие угрызения совести, что они стали физической болью. Она была виновата. Из-за нее у них произошли неприятности: их девочки остались без отца, деньги пропали, а Стивен может быть уволен с работы. Всё это не по его вине. Последствия были заслуженными: в конце концов, она нарушила закон.

— О боже. Это так сложно для меня. Я не знаю, как начать, — начала она, надеясь найти нужные слова, чтобы Стивен понял и простил ее.

— Так вот какая ты на самом деле, Ливви? — спросил мужчина. — Прекрати ходить вокруг да около и просто расскажи всю правду, женщина.

Оливия повернулась, чтобы посмотреть на мужчину. Стивен ждал, сжимая руками руль.

— Стивен, я... о, черт. В этой последней сделке я нарушила закон. Я...

— Ты хочешь сказать, что нарушила его? - перебил мужчина.

Оливия вздохнула.

— Да, это правда. Я нарушила его. Я получила инсайдерскую информацию о ценных бумагах. От успеха этой сделки зависело то, знал ли об этом клиент, и я передала ему информацию.

— Дай мне убедиться в том, что я понимаю правильно, — сказал Стивен. — Ты нарушила закон и поставила нашу семью под угрозу ради этой сделки?

— Когда ты так говоришь, это кажется безрассудным. Порицания достойным. Наша премия должна была составить не менее 250 тысяч. У ASIC не было оснований подозревать нас в каких-либо нарушениях...

Оливия замолчала, увидев выражение отвращения на лице Стивена. Этот взгляд опустошил ее.

— Если ты думаешь, что нарушение закона может сойти тебе с рук, это не значит, что нарушать закон нормально. Честность и порядочность заключаются в том, чтобы поступать правильно даже тогда, когда никто не смотрит, — упрекнул мужчина.

Оливия вздрогнула: ирония похитителя, читающего ей лекции об этике и морали, не укладывалась в голове.

— И что еще, миссис?

Оливия уставилась на мужчину с выражением женщины, на коленях молящей о пощаде. Она ничего не нашла.

Опустив голову и закрыв глаза, она начала, ее голос был едва слышен.

— На этих сделках мы работаем как команда. Небольшая, сплоченная группа, каждый из которых обладает определенными навыками, необходимыми для реализации проекта или сделки. Мы с Логаном Пристом возглавляли эту команду. Мы работали в тесном контакте. Я... мы... э-э...

Оливия запнулась. Она знала, насколько разрушительными будут ее следующие слова для Стивена. В этот момент она отдала бы все, чтобы не произносить их.

— Я... мы... мы трахались в качестве, своего рода, внутреннего поздравления.

Дверь машины открылась. Оливия вскинула голову. Она посмотрела в сторону, ожидая увидеть Стивена, выходящего из машины. Она ошиблась. Стивен все еще сидел на своем месте и смотрел на нее с чем-то похожим на ненависть в глазах. Оливия отшатнулась, как от удара. Она повернула голову то в одну, то в другую сторону. Мужчина исчез. От него остался только жилет. Он исчез в толпе.

— Что? Где? — спросила она в замешательстве.

Вновь осматривая автомобиль, она заметила, что мужчина унес сумку, в которой хранились их накопления.

— Что происходит? — спросила она Стивена, испытывая панику. — Почему он ушел? Он забрал деньги. А Хейли и Ханна что? Как мы можем заставить его освободить мисс Фостер и девочек, если он исчез?

— Нет, он не взял. Деньги он не тронул.

— Как это так? Почему? Но у него же девочки. Я не понимаю, что происходит?

— Каково это чувствовать себя непонятой? Чтобы все было бессмысленно? Быть в неведении относительно того, что имеет большое значение для твоей жизни?

— Стивен, объясни мне, что происходит?

Стивен проигнорировал ее вопросы.

— Тебе нравится чувствовать себя неуверенной? Испуганной? Растерянной? Беспомощной?

— Стивен, о чем ты говоришь? А Хейли и Ханна? Прошу тебя, скажи мне, что происходит?

— Почему я должен это делать? Может быть, мне нравится иметь свои секреты так же, как тебе — свои.

— Что? Что с тобой не так? Твои слова лишены смысла. Все это бессмысленно.

— Я знаю, Оливия. Я знаю о Логане Престе. Знаю о этой сделке и запрещенной торговле. Точно так же я знаю о предыдущей сделке и о вашей интрижке вроде "разве мы не команда", которую вы устроили, когда ты сделала это. Знаю о ваших свиданиях. И знаю все об этом... э-э... "прикосновении Мидаса". Думаю, у Логана Преста было то же самое. Судя по всему, он точно испытал его, когда проник в твои трусики.

Оливия с изумлением посмотрела на Стивена. Разум отрицал его слова, но ее тело выдавало ее вину, заставляя глубокий румянец подняться по груди и на щеки. Стивен не мог знать. Она была так предусмотрительна.

Но он знал. Он просто сказал, что знал. Он знал и о другой интрижке с Логаном. И об их случайных встречах.

И он скрыл от нее свою осведомленность. Ей стало плохо. В животе начались сильные спазмы. Оливия открыла дверь машины и высунулась наружу, из нее хлынула рвота с неприятным запахом и горьким вкусом, забрызгав водосток. Оливия сглотнула слюну, пытаясь смыть кислый вкус с языка. Она сплюнула ее в беспорядок, который уже успела создать на дороге.

Оливия сделала несколько медленных глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки. Мысли в голове неслись вскачь. Она пыталась смириться с тем, что Стивен имеет какое-то отношение к событиям этого дня. То, что он был участником этих событий, настолько выбивалось из общего ряда, что невозможно было поверить, что это тот самый мужчина, за которого она вышла замуж. Но это было не так. Он знал. Знал все. Как он мог быть таким жестоким? Как он мог так ужасно мучить ее?

— Ты, наверное, действительно ненавидишь меня, если организовал этого человека, чтобы он похитил девочек. Где они? С ними все в порядке?

— Да. С ними все в порядке. Они дома, у миссис Фостер. Там они были с тех пор, как вернулись из зоопарка. Кстати, они прекрасно провели время.

— Но миссис Фостер... У нее был испуганный голос...

— Да, она справилась довольно хорошо. Она подумала, что я разыгрываю тебя. Она подумала, что это злая шутка, но я заверил ее, что в конце ты оценишь ее.

— О, Боже мой, — прошептала Оливия.

Она смотрела на Стивена, совершенно не узнавая его. Тот Стивен, которого она знала, был не способен на такую жестокость, на такое двуличие.

— Ты заставил этого человека украсть все наши деньги?!

— Нет, это не так. — Стивен протянул руку к заднему сиденью, отодвинул жилет и показал все свои телефоны. — Вот, зайди в банковское приложение на своем телефоне и проверь. Все, что я снял, это 100 долларов.

Оливия неподвижно стояла. Она верила ему. Все сходилось. Это была хорошо спланированная хитрость.

— Кто он?

— Никто, ты его не знаешь.

По его интонации Оливия поняла, что продолжать разбираться в личности этого человека бессмысленно.

— А бумаги, которые ты отправил в ASIC? Ты хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму? Ты, должно быть, действительно ненавидишь меня.

Стивен пожал плечами. "В конверте была чистая бумага. ASIC получила от нас много бумаги.

Она не попадет в тюрьму. Оливия обмякла, чувствуя облегчение.

— Значит, и доставка твоему клиенту была фальшивой?

Стивен кивнул.

— Зачем? Зачем было так усердно все это делать?

— Что ты думаешь, зачем?

— Я не знаю, Стивен. Я не знаю, что с этим делать. Я даже не уверена, что знаю тебя.

— Нет, наверное, нет. Ты изменила меня. Поздравляю. Теперь я стал новым человеком с инстинктом убийцы, которым ты так восхищаешься.

— О, Стивен. Пожалуйста, не говори так. Я люблю тебя такого, какой ты есть.

Стивен проигнорировал слова Оливии.

— Ты действительно хочешь знать почему?

Оливия кивнула, хотя ее интуиция говорила ей, что ответ ей не понравится.

— Я хотел, чтобы ты испытала то же самое, что я чувствовал последние полгода-год. То же самое, что я испытал в Мельбурне семь лет назад. Я решил, что это единственный способ. Если бы я просто начал роман из мести или развелся с тобой, ты бы не узнала всей глубины моих чувств. Мне нужно было, чтобы ты почувствовала, какая была моя жизнь. Мне нужно было, чтобы ты почувствовала себя потерянной и заброшенной. Чтобы ты почувствовала себя униженной, преданной, бессильной, недостаточно хорошей и все остальное, что испытывает преданный супруг, когда его партнер, человек, который должен любить его превыше всего, наносит ему самый сокрушительный удар в спину. Ты испытываешь эти чувства меньше суток, а я - более полугода. И это только на этот раз.

— О, Стивен. Мне так жаль. Мне так жаль, что я причинила тебе боль. Я не хотела. Я никогда не хотела, чтобы ты узнал...

Стивен продолжал, не обращая внимания на извинения Оливии.

— Оливия, два худших момента в моей жизни связаны с тобой. Ты понимаешь всю глубину этого заявления? Я видел смерть. Я был ответственен за то, что отправлял друзей и товарищей на вражескую территорию и наблюдал, как они погибали за свою страну. Понимаешь ли ты, что с тем, что ты сделала со мной, справиться гораздо сложнее? Мало что может быть хуже, чем узнать, что человек, которому ты посвятил свою жизнь, предал тебя. Когда человек, которого ты обещал любить, относится к тебе с полным неуважением...

— Но я не проявляла неуважения к тебе и никому другому не позволю, — возразила Оливия, потянувшись, чтобы коснуться руки Стивена.

Стивен стряхнул ее руку.

— Мне кажется, у нас с тобой разное представление о том, что такое уважение. Ты считаешь, что раз ты приложила все усилия, чтобы скрыть свою неверность, и не позволила своему любовнику очернить меня - да, я знаю, что ты остановила его, когда он пытался - значит, ты относилась ко мне с уважением. Я, с другой стороны, считаю, что, изменяя за моей спиной, ты не уважала мои чувства, не уважала клятвы, которые ты дала мне много лет назад, и не уважала мои убеждения, о которых ты прекрасно знала и знала с тех пор, как мы обручились. Тем более после Мельбурна.

Стивен сделал паузу, отвернувшись, чтобы посмотреть в окно. Ему так много хотелось сказать, но в то же время он не хотел тратить остаток жизни на разговоры за разговорами о крахе их брака. Он и так потратил на нее достаточно своей жизни. Переведя дыхание, он решил сказать в этом разговоре как можно больше, а потом пустить все на самотек. Если его слова проникнут в нее, это будет замечательно. Очко в пользу хороших парней. Если нет - он будет жить дальше. Жизнь, наполненная горечью и обидой - это вообще не жизнь. Это все равно что ежедневно глотать яд и ждать, что враг умрет.

— Быть искренним для меня подобно переживанию смерти, но продолжая жить и дышать. Прошлое было первой жертвой твоей предательской обманулы. Что из него было настоящим? А что — ложью? Я никогда не узнаю, ведь у меня есть только твое слово, а оно оказалось ложным. Дважды. Ты знаешь, что стало второй смертью, Оливия?

Оливия покачала головой, слезы текли по ее щекам.

— Вторая жертва — наше будущее. То будущее, которое мы клялись прожить вместе до самой смерти. У нас больше нет общего будущего, Оливия. По крайней мере, не такого, каким мы его видели. Ты уничтожила его. Каждое секретное свидание, каждая ложь превратила его в мертвую пустоту.

— Мы можем преодолеть это, Стивен. Ты уже раз прости меня раньше. Пожалуйста, попробуй еще раз простить меня. Я обещаю больше не подводить тебя. Я поняла свой урок. Мы можем начать с чистого листа, переехать, если тебе так угодно.

Стивен покачал головой.

— Ты думаешь, что нам повезет в третий раз? В день нашей свадьбы ты обещала оставить всех остальных. Через несколько лет это обещание было нарушено. Семь лет назад ты снова пообещала быть только моей. Обещала больше никогда не изменять мне. И это обещание было нарушено.

— Оливия, когда кто-то относится к тебе с таким пренебрежением, безнравственностью и неуважением снова и снова, это меняет тебя. Постепенно меняется твое отношение к ним. Твои чувства исчезают. Это происходит незаметно.

— Я старался. Боже мой, как я старался простить и забыть Мельбурн! Это было сложно. Очень сложно, но я пытался изо всех сил. Сначала я делал это ради тебя, потом ради наших девочек. Я хотел иметь возможность доверять тебе. Смотреть в глаза и видеть только ту умную, веселую, прекрасную женщину, в которую я влюбился. Я не хотел видеть в тебе коварную, лживую и эгоистичную существо, которым ты себя показала.

— Забавно, но мне это почти удалось, а потом я снова заметил, что происходят те же самые незначительные отклонения. Ничего особенного. Просто интуиция, ощущение дежа вю. Сначала я отрицал это. Нет, говорил я, она не станет снова так поступать со мной. Она не поступит так с девочками, но убежденность в том, что что-то происходит, никуда не делась. Она росла и росла, и когда я уже не мог больше терпеть и начал проверять, то обнаружил, что подтвердились мои худшие опасения. Ты снова предала меня. Снова лжешь мне. Снова вонзаешь нож мне в спину.

— После этого я видел только суку. Я потерял из виду девушку, на которой женился. Ее больше не существует, если она вообще когда-либо существовала.

— Да, существует. Я здесь. Я все та же, на ком ты женился. Пожалуйста, Стивен. Мне так жаль. Меня убивает осознание того, что я причинила тебе боль. Я втянулась в игру. В победу. Я чувствовала себя непобедимой. Ты сам сказал, что у меня есть "прикосновение Мидаса". Все, к чему я прикасалась, превращалось в золото. Логан был просто частью игры. Он ничего не значил. Между мной и Логаном не было никаких эмоций, никакой связи. Это не было интимным. Это был спорт. Это было все равно, что пробежать круг почета.

Стивен покачал головой, глядя на Оливию с выражением жалости на лице.

— Опять же, мы с тобой думаем по-разному, когда речь идет о любви и сексе. Для тебя, это просто еще одна физическая активность. Для меня не имеет значения, трачу ли я весь день на прелюдию или трахаю тебя на кухонном столе, спеша закончить до возвращения миссис Фостер с девочками. Сам акт соединения моего тела с твоим, совместного использования биологических жидкостей, создает близость. Все это - физическое выражение моей любви. Это личное. Секс - это личное. Более личного не бывает.

- Стивен, я ценю твою точку зрения. Мне нравится, что для тебя секс и любовь взаимосвязаны, но это не относится ко всем. Для некоторых людей интимные отношения отличаются от простого физического удовольствия или удовлетворения без каких-либо эмоций. Можешь ли ты быть искренним со мной и признать, что часть твоего разочарования связана с гордостью и задетым эго? Разве ты не видишь, что в некоторой степени ты злишься из-за чувства, что кто-то другой играет с тобой по своим правилам?

- Не нужно меня обидеть, утверждая, что мое разочарование и гнев связаны только с глупой гордостью и эгоизмом, - ответил Стивен резко. - Я не один из тех поверхностных любовников, которых ты можешь иметь на каждом шагу. Мое чувство к тебе было гораздо более глубоким, чем простая ревность по поводу владения. Тот факт, что у тебя есть привлекательная внешность, не дает тебе монополию на эмоции. Вообще, судя по твоему поведению и нашему разговору, я скорее скажу, что именно ты испытываешь недостаток эмоций.

Оливия отступила назад, ужас отразился на ее лице при виде такой ярости у Стивена. Никогда раньше он не говорил с ней так острой манерой даже после Мельбурна. Впервые в жизни она почувствовала перед ним страх. Машина казалась ей очень маленькой. Клаустрофобия.

И это было еще не все.

- Так что, Оливия, тебе повезло, потому что теперь тебе больше не нужно беспокоиться о задевании моего хрупкого мужского эго. Теперь ты можешь заниматься сексом с кем и сколько угодно. Любой Том, Дик или Гарри может играть с тобой по своим правилам. Меня это больше не интересует. Мне нужен партнер, который разделяет мои ценности и убеждения. А ты этого не делаешь, поэтому настало время нам расстаться и идти каждому своей дорогой.

— Но я люблю тебя, и, несмотря на то, что ты говоришь, я знаю, что ты любишь меня.

Стивен пожал плечами.

—Когда-то любил. Было время, когда я тоже любил курить. Мне очень нравилось, но я бросил, когда понял, что поступаю глупо, что рискую своим здоровьем и своим будущим, продолжая курить. Оставаться с тобой было бы глупо. Я бы рисковал своим психическим и эмоциональным здоровьем и шансами на счастливое будущее. Я был бы глупцом, если бы снова доверился тебе. Глупо снова верить тебе и твоему слову. Я не глуп. Был, но не теперь.

— Ты не был бы глупым, Стивен. Ты был бы любящим и прощающим. Я потрачу остаток своей жизни на то, чтобы загладить свою вину перед тобой. Видя, как тебе больно, как далеко завело тебя то, что я сделала, я бы никогда больше не рискнула.

Стивен вздохнул.

— Ты не понимаешь, Оливия. Ты просто не понимаешь. Позволь мне привести аналогию. Если бы тебе пришлось угадать, что самое фантастическое мы делали с девочками прошлым летом, что бы это было? Что мы сделали такого, о чем они потом говорили несколько месяцев?

Оливия выглядела озадаченной, но ответила.

— Мы ездили в парк развлечений на Золотом побережье. "Мир Белой Воды".

— Верно, и девочки не могли насытиться. Им очень понравилось. Поездки на пляж и на реку не могли сравниться. Вот на что похожи твои дела. Милый, надежный старый муженек, возящийся дома с газонокосилкой, по локти в воде для мытья посуды, читающий книжки двум шестилетним детям, не может сравниться с мистером в костюме-тройке, мистером-высокомерным-банкиром. Я больше не возбуждаю тебя. Я не противозаконен. Я не новый и неизвестный. Я все тот же, все тот же, все тот же. Я не то, чем ты себя вознаградила.

— Вне зависимости от того, признаешь ты это или нет, воспоминания о своих романах всегда будут оставаться с тобой. Они служат прекрасным побегом от обыденности супружеской жизни. Когда тебе становится скучно или я не могу удовлетворить все твои желания в спальне, ты будешь вспоминать о них. Я не могу и не хочу соперничать с твоей фантазией.

— Я бы не стала этого отрицать. Можешь поверить, я бы не стала.

Стивен печально покачал головой.

— Ты все-таки отрицаешь, Оливия. Не можешь ли ты честно признаться, что иногда задумывалась о своих приключениях? Возможно, когда меня нет в городе? Или когда сама находишься далеко?

Оливия замолчала. Стивен был прав - она действительно иногда вспоминала и даже достигала оргазма, представляя прошлые эпизоды.

— Именно так, — подтвердил Стивен без слов. Ему не требовалось ее подтверждение, чтобы понять, что он прав. — Это плохо, что ты делаешь это, когда я не рядом. Представь себе, каково мне - ночь за ночью лежать рядом с тобой и думать о том, с кем ты проводишь свое время во сне? Влюбляться в тебя и не знать, любишь ли ты меня или предаешься мыслям о других любовниках. Ты не можешь понять, какая боль разрывает мою душу, потому что сама этого никогда не испытывала и, вероятно, никогда не испытаешь из-за своего отношения к сексу.

— Но Стивен...

Стивен хватился за руль и слегка ударился головой об обод. Оливия с тревогой посмотрела на него. Неужели он окончательно потерял рассудок?

— Нет "но". Оливия, уж неужели ты не извлекла никаких уроков из произошедшего сегодня? Все это должно было заставить тебя почувствовать что-то глубже поверхности. Боль, страх потери, беспомощность, предательство, ощущение брошенности, гнев. Ты почувствовала все это. Я знаю, что так и было. Я наблюдал за тобой. А теперь подумай, почему я устроил всю эту ситуацию?

— Я не знаю. Чтобы наказать меня? — прошептала Оливия.

— Нет, не для того, чтобы наказать. Это было потому, что за последние восемь месяцев я почувствовал все это и даже больше. Я никогда не думал, что после Мельбурна мне когда-нибудь придется почувствовать их снова, по крайней мере, по отношению к тебе. Но я это сделал. Пришлось. Ты сделала это со мной. Вспомни сегодняшний день. Вспомни, что ты чувствовала. Может быть, в следующий раз, когда мужчина полюбит тебя, ты дважды подумаешь, прежде чем ударить его в спину.

— Я... о боже, Стивен, пожалуйста, не отказывайся от нас. Ты мне нужен. Я люблю тебя. Я хочу состариться с тобой. С Логаном, это были не занятия любовью. Это был развлекательный секс, не более значимый, чем пойти и поиграть в сквош.

— Оливия, ты повторяешься. Может быть, для тебя это ничего не значило, но для меня это что-то значило. Это то, о чем ты все время забываешь. Наши отношения были связаны не только с тобой. Они касались и меня. Ты понимаешь, что разрушила мою любовь к тебе, разрушила нашу совместную жизнь ради того, что ты называешь развлекательным сексом? Мне хочется вырвать твое сердце из груди и растоптать его, потому что именно так ты поступил со мной. Хочешь узнать немного статистики о сексе?

Стивен не стал дожидаться ответа Оливии.

— Среднестатистический человек в течение средней продолжительности жизни, тратит на секс около шести месяцев. Да, это все. Шесть месяцев. Женщины тратят вдвое больше времени только на то, чтобы решить, что надеть! Вот за что ты меня предала - на это ты потратишь меньше времени, чем на выбор туфель к своему костюму!

Степан покачал головой, словно оттряхивая капли дождя. Он провел рукой по волосам.

— Достаточно. Это ни к чему не приведет. Ты не осознаешь. Возможно, ты никогда не постигнешь это. Может быть, тебе не под силу.

Слова Степана зациклились в уме Ольги. Ты не осознаешь. Возможно, ты никогда не постигнешь это. Может быть, тебе не под силу. Ольга дрогнула, вспоминая свои ощущения на американских горках: страх и неуверенность, изоляцию и разочарование, предательство и потерю. Это было ужасно — самое страшное из всего, что она испытывала когда-либо. И именно такие чувства она заставила Степана пережить. Ольга проглотила слезы разрушения. Она опустошила человека, которого любила больше всего на свете. Где-то в глубине души она верила, что если он обнаружит ее безрассудство, он простит ее. В конце концов, в прошлый раз он простил. Какая высокомерность! Степан был прав: она не уважала его и игнорировала его чувства. Она довела его до крайних мер, пытаясь пробудить в себе понимание.

Ольга запаниковала: ее проступки против Степана были невероятно тяжкими, но она искренне любила его. Степан не может отказаться от нее и от их отношений. Он и дети — самое ценное в ее жизни. Ей нужно было донести это до него.

— Степан...

Степан поднял руку.

— Хватит! Я сказал, хватит.

Проверив зеркало заднего вида, Степан завел двигатель, щелкнул указателем поворота и выехал на дорогу.

— Тебе нравится заключать сделки, Ольга? — Степан не стал ждать ответа. Обоим было ясно, что вопрос риторический. — Вот что я скажу тебе. Ты приобретаешь квартиру. Я делаю то же самое. Дети остаются с миссис Фостер в доме. Это несправедливо по отношению к ним — лишать их единственного дома, который они когда-либо знали, только из-за того, что ты не смогла устоять перед соблазном незначительного развлечения в постели.

Оливия вздрогнула, услышав от Стивена свои собственные слова, сказанные всего несколько минут назад. Из его уст они звучали глупо. Нелепыми. Стивен продолжал, то ли не зная, то ли не заботясь о ее реакции.

— Это значит, что мы с тобой будем ходить туда-сюда. Неделя там, неделя выходной. Никаких алиментов ни для кого из нас. Никаких алиментов. Мы открываем счет, на который вносим равные суммы и из которого оплачиваются все домашние расходы и расходы, связанные с Хейли и Ханной. Независимо от личных чувств, мы остаемся вежливыми. Я не буду говорить о тебе ничего негативного. Ты окажешь мне такую же любезность. Если мы оба будем присутствовать на одном и том же мероприятии, мы будем вежливы и сердечны.

Спокойный, бесстрастный голос Стивена нервировал Оливию. Такой его стороны она никогда не видела.

— И, Оливия, не заблуждайся. Переговоров не будет. Это предложение по принципу либо бери, либо уходи. Ты огорчишь меня, будешь сопротивляться, и я забуду обо всех своих благих намерениях избавить девочек от осознания того, что их мать - лживая, нарушающая закон шлюха, и передам настоящие документы в ASIC. Если бы это зависело от меня, я бы именно так и поступил. Я бы не испытывал большего удовольствия, чем сидеть в зале суда и смотреть, как обвинение припирает к стенке твою задницу и задницу твоего любовника. Я бы посмеялся, когда тебе вынесут приговор. Чем больше срок, тем больше я бы смеялся. Тебе просто повезло, что ты подарила мне двух прекрасных дочерей. Ради них, я проявлю милосердие. Ради них, я сдержу свое желание похоронить тебя.

Оливия взглянула в окно с пассажирской стороны, но ничего не увидела. Она опоздала. Прозрение пришло к ней слишком поздно. Она осознала свое поражение. Часто она видела его за столом переговоров.

Ее брак был окончен. Она потерпела поражение.

ЭПИЛОГ

ОЛИВИЯ СЕДЕЛА в передней части церкви. Она глядела вверх и по сторонам, наслаждаясь прекрасными витражами. Не поворачивая головы, она знала, что Стивен и его супруга Лорен сидят на другом конце скамьи.

Лорен. Боже, как жестоко она не любила эту женщину. Она была на десять лет младше нее и отличалась от нее как день от ночи. Светлокожая по сравнению со темной Оливией, хрупкая по сравнению с высокой Оливией. Голубоглазая и ангельская по сравнению с мрачной и угрюмой Оливией. Но причина ее неприязни к Лорен не заключалась во внешности и возрасте.

Она презирала Лорен, потому что ее дочери обожали ее. Потому что Стивен любил ее. Потому что он смотрел на Лорен так же, как когда-то смотрел на нее. Теперь Стивен смотрел на Оливию так, словно она была невидимкой, и делал это уже более двадцати лет.

Оливия ненавидела то, что спустя двадцать два года после их разлуки, она все еще скучала по Стивену. Она хотела бы ненавидеть его за это. Но как можно ненавидеть человека, по которому ты меряешь всех остальных мужчин?

Она недолюбливала Лорен за то, что та была всем, чего сама не имела. За то, как ее дочери восхищались ею. Обнимали ее при каждом удобном случае. Они должны были бы быть такими же преданными к ней - своей настоящей матери. Вместо этого они относились к ней формальнее. Это было несправедливо. Разве не она показала им, как женщина может сочетать семью и карьеру? Разве она не дала им пример успешной деловой женщины? Они должны были равняться на нее, восхищаться ею, уважать ее. Разве она не всегда выглядела безупречно? Она все так же стройна, как и двадцать лет назад? Разве она не разбила стеклянный потолок? И зарабатывала шестизначную зарплату практически всю свою жизнь? Разве у нее не было хорошего вкуса? Разве она не была культурной?

Почему же тогда они почитали именно Лорен? Лорен, к которой они шли за советом? Конечно, эта женщина управляла сетью модных бутиков и, как с удовольствием рассказывали ей девушки, прошла путь с самого низа, но разве это дает ей право быть "палочкой-выручалочкой" для девушек? Оливия мысленно усмехнулась. Лорен, вероятно, проспала свой путь на вершину, потому что ей чертовски не хватало инстинкта убийцы. Оливия понимала, что ее слова были одновременно и лживыми, и несправедливыми, но ничего не могла с собой поделать. По ее мнению, Лорен узурпировала ее роль и как жены, и как матери.

Оливия посмотрела направо, на профиль миссис Фостер. Она была уже немолода, и Оливия испытывала некоторое удовлетворение от того, что возраст догоняет старую птицу. Миссис Фостер, глупая старушка, тоже обожала Лорен. Оливия не могла понять, почему девочки настояли на том, чтобы миссис Фостер была сегодня с ними. Няня им не требовалась уже лет десять. Это была вина Стивена - даже после того, как девочки окончили школу, он настоял на том, чтобы миссис Фостер осталась в своей маленькой квартире.

Оливия погрузилась в размышления, когда на заднем плане зазвучала органная музыка. Она старалась, чтобы музыка проникала в ее душу и избавляла ее от плохого настроения. Причиной ее плохого настроения были новости, полученные накануне днем. Она не могла поверить, что в головном офисе решили повысить в должности маленькую шлюшку, которую она так хорошо воспитала. Она научила эту сучку всему, что знала сама, а маленькая выскочка обошла ее и украла повышение, которое, по мнению Оливии, принадлежало ей. Это был третий раз за последние пять лет, когда ее не замечали. Это раздражало.

Священнослужитель, после того как очистил горло, вернул Оливии настоящий мир. Она не могла понять, почему Хейли решила крестить своего первенца, ведь они никогда не испытывали потребности посещать церковь. Однако Оливия предположила, что это было желанием ее мужа Джаспера.

Оливия слушала церемонию наполовину, в то время как священник произносил обычные банальности. Внимание Оливии привлек момент, когда Хейли повернулась к собравшимся родственникам и друзьям. На короткое мгновение их взгляды пересеклись, а затем Хейли перевела свой взгляд на отца и Лорен.

Оливия услышала слова священника, который попросил родителей Хейли подойти вперед. В ответ она положила сумочку на пол возле своих ног и тоже встала. Ее брови скривились от недоумения. И Лорен также поднялась и направилась к Хейли и Джасперу, сжимая руку Стивена.

Рука на предплечье заставила Оливию опустить глаза.

— Не ты, дорогая. Хейли и Джаспер просили Стивена и Лорен стать крестными родителями Коди, — тихо прошептала миссис Фостер.

Ощущение смущения поселилось в Оливии, и она чуть не упала обратно на скамью. Она сидела, ошеломленная, пока Хейли произносила небольшую речь о том, почему она выбрала своего отца и Лорен в качестве крестных родителей для Коди.

— Папа, ты был почти идеальным отцом. Все друзья Ханны и мои друзья завидовали нам из-за такого замечательного отца. Ты всегда знал, когда нужно быть строгим или мягким, когда поругать нас или проявить снисходительность. Ты всегда слушал нас и показывал нам, что мы для тебя самое главное. А потом ты привел в нашу жизнь Лорен и сделал нашу маленькую семью просто идеальной.

— Лорен, ты - все, чем я надеюсь стать как женщина и как мать. Всякий раз, когда я не знаю, как поступить, я спрашиваю себя: "Как бы поступила Лорен? Что бы сказала Лорен?" Я знаю, что Ханна поступает так же. И за все эти годы, следуя этому методу решения проблем, я ни разу не ошиблась. Спасибо тебе за то, что ты есть. Спасибо, что любишь Ханну и меня так, как будто мы твои собственные.

— Мы с Джаспером оба согласны, что если бы с нами что-нибудь случилось, мы бы не смогли найти двух людей, которых мы бы больше хотели, чтобы они воспитывали нашего сына, нашего драгоценного Коди.

По лицу Оливии покатились слезы. Не слезы радости за дочь или внука, а слезы грусти, боли и, да, гнева. Как могла Хейли произнести такую речь, зная, что ее мать находится в зале? Она должна была знать, насколько обидными и унизительными будут ее слова для Оливии.

Оливии захотелось выбежать. Она бы так и сделала, если бы это не означало, что еще больше людей станут свидетелями ее позора.

Но даже когда она задыхалась от гнева и обиды, тихий голосок пытался быть услышанным. Сначала слабый, но с каждым мгновением все более громкий и требующий внимания.

Что посеешь, то и пожнешь.

В голове Оливии пронесся калейдоскоп картинок из прошлого. Каждая из них показывала упущенные возможности, пропущенные дни рождения, пропущенные события, пропущенные завтраки и время отхода ко сну. Времена, когда она могла бы быть рядом с дочерьми, но вместо этого предпочитала уделять приоритетное внимание работе.

Поначалу было проще переложить заботу о них на миссис Фостер, чтобы скрыться от их грустных обвиняющих глаз и избежать бесконечных неловких вопросов о том, почему она и их папа живут с ними по очереди. Чувство вины помогало держаться подальше от дома. Еще больше погрузившись в карьеру, она смогла укрыться от стыда и чувства ответственности за случившееся. Чем больше часов она работала, тем большее облегчение испытывала. Да, гораздо легче поцеловать спящего ребенка, чем обиженного и бодрствующего.

Спустя некоторое время, когда дорожка уже была изношена и выведена на уровень принятия, она осознала, что момент ускользнул незаметно. Все ее близкие уже закончили школу и поступили в университет, а она стала лишней.

Эта мысль поразила ее и вырвала из сердца все силы. Она поняла, что большую часть своей жизни делала ошибочный выбор. Вместо того чтобы принять и исправить ситуацию перед своими дочерьми, она предпочитала избегать. Она ставила материальный успех выше любви. Деньги, статус и карьера были для нее важнее семьи. Но карьера уже погибала медленной и мучительной смертью уже пять лет.

Оливия прижалась к жесткой спинке скамьи. Она была одинока. Их связывали друг с другом, а не с ней. Хейли ясно дала понять в своем выступлении, что Оливия не является ее настоящей матерью - она всего лишь была донором яйцеклетки.

Больше нельзя было уклоняться от правды: она провалила самую важную роль в своей жизни.

У Стивена, Лорен, девочек и их супругов был тесный круг любви и поддержки. У нее никого не было. Она никогда не станет частью этого круга. Она никогда не узнает такой любви, какую знали они.

Поражение и потеря, как поняла Оливия, были хуже смерти.

Смерть давала возможность избежать выбора. А поражение и потеря требовали жить с этим.

КОНЕЦ ВЕРЫ