Экспедиция. Часть 3

Солнце уже сумело согреть палатку. Я поворочался в спальнике в поисках язычка молнии, и расстегнул его. Внутри было очень жарко и душно. Удивительная погода для этих мест. Все мои спутники мирно спали, до подбородка застегнутые в спальных мешках. Я присмотрелся к лежащей рядом Лин. Девушка спокойно дышала, втягивая воздух приоткрытым ртом. Ее густые ресницы мелко подрагивали. Наверное, снится какой-нибудь сон. Надеюсь, не такой как приснился мне. Тряхнув головой, я на всякий случай внимательно осмотрел свой спальник и нижнее белье. Нет. Никаких признаков того, что это было наяву, я не обнаружил. Откинутый полог палатки запустил внутрь свежесть северного утра. Солнце уже стояло высоко, и в кронах сосен весело щебетали птицы. Скинув с себя белье, я с разбегу нырнул в зеркальную гладь студеного озера. Ледяная вода тысячами мелких иголок взбодрило сонное тело, и на берег я вышел уже совсем другим человеком, стараясь не вспоминать странных сновидений.

Постепенно стали просыпаться все участники экспедиции. Из палатки показалось заспанное лицо Алёны. Она протерла глаза и сладко потянулась, наблюдая как мы с Фангом и Рэне разводим костер для завтрака. В безветрии сизое ароматное облако дыма медленно наполняло поляну, возвращая лагерь к жизни. Все вроде было хорошо, вот только подозрительные взгляды друг на друга участников экспедиции, снова посеяли тревогу в моей душе. Было такое ощущение, будто каждый что-то утаивает от окружающих. И только после завтрака, когда я собирался завести генератор для зарядки аккумуляторов, Алёна тихо спросила меня, убедившись, что нас никто не слышит.

— Артем, ты ночью не подходил ко мне?

— Нет, — я сдвинул брови.

— Ладно, не обращай внимания, — она улыбнулась, — сон просто дурацкий снился.

Я было хотел признаться, что тоже видел странные сны, но тогда пришлось бы рассказать их содержание, чего мне очень не хотелось. Оставалось только недоуменно пожать плечами, и дернуть за шнур бензогенератора, наполняя округу ревом и зловонным дымом.

Зарядив телефон, мы без труда связались с местным егерем и сообщили ему о пропаже троих рабочих. Про случай с медсестрой Алёна пока решила умолчать. Кроме того, я попросил, чтобы кто-нибудь из моих знакомых приехал сюда на вездеходе с инструментом, дабы попытаться на месте отремонтировать пропеллеры, или же снять их и отвезти в мастерскую. После этого телефон оккупировала Лин, чтобы позвонить своему деду. Она отошла в сторону и долго разговаривала с ним о чем-то. Фанг, по настоянию Алёны, установил видеокамеру на прежнее место в палатке и настроил запись. Помыв посуду и закончив уборку лагеря, все занялись делом. Археолог помогал Алёне разбирать и подключать какое-то непонятное оборудование, Лин занялась сортировкой и зарядкой фонариков, фотоаппаратов и переносных видеокамер, супруги-спелеологи отправились на предварительную разведку пещеры, а я, положив в карман два больших бутерброда, зашагал по тропинке к своему несчастному крылатому другу, решив попытаться снять винты самостоятельно, чтобы не тратить понапрасну время.

Денек выдался великолепным. Солнце грело как на юге, так что мне удалось даже немного подзагореть, раздевшись до пояса и густо обрызгав себя репеллентом от кишащих повсюду кровососов. К слову, спасало это меня мало. У меня получилось снять один винт, и до обеда я промучился с ним, выстукивая вмятины, и выравнивая плоскости на огромном куске камня, найденного в стороне от болота. Кажется, у меня получилось более-менее придать винту первоначальную форму. Довольный собой, я возвращался в лагерь. Ненадолго задержавшись на том самом месте, где вчера нас с Лин что-то очень напугало, я внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил. Самый обычный пролесок. Высокие сосны, карликовые березки. Впереди слабый дымок от костра, белеющая палатка, справа над деревьями возвышается высокая скала. Где-то там, скрытая листвой, находится таинственная пещера. Но вчера мы еще об этом не знали. Что же могло нас так напугать? Неожиданно мне навстречу выскочила Алёна. В руках она несла какой-то прибор с довольно большой круглой тарелкой.

— Ой, как ты кстати, — обрадовалась она, — мне нужна твоя помощь.

— Чем могу, помогу.

— Артём, ты можешь примерно указать то место над озером, где, находясь в самолете, мы почувствовали себя плохо?

Я прищурился, глядя на небо. Сразу за двумя вершинами «женской груди» я пошел на снижение. Заваливание на крыло произошло где-то секунд через пять. Как раз тогда и началась паника на борту.

— Примерно в районе вот той надломленной сосны, — указал я рукой направление.

— Так... т-а-а-а-к... — задумчиво протянула Алёна и посмотрела на сосну. Потом перевела взгляд на скалу, где находилась пещера, — ты можешь залезть на дерево и закрепить там этот прибор?

— Могу.

Когда с тарелкой было покончено, я спрыгнул на землю.

— А что это такое? — поинтересовался я, пока Алёна настраивала что-то на маленьком экранчике планшета.

— Это прибор для измерения шума... вернее сверхнизких звуковых частот, — она подняла глаза на меня, и снисходительно улыбнулась, — понимаешь, Артём, есть мнение, что инфразвук может оказывать негативное действие на человека. В зависимости от частоты и интенсивности колебаний, он может вызвать чувства тревоги, страха, иногда даже паники. Если его частота совпадет с естественной частотой сердца или мозга, то это может даже вызвать смерть. Для изучения этого вопроса меня и нанял господин Ву.

— А откуда тут инфразвук? — не понял я.

— Инфразвук может иметь природный источник. Звук такой частоты часто создают завихрения волн при сильном шторме в океане, землетрясения и многое другое. В данном случае, у меня есть предположение, что источник тех волн, которые действовали на нас в самолете, может находиться в открытой пещере. Чтобы проверить мое предположение, я и хочу провести измерения.

— Вчера мы с Линой впали в панику как раз в этом месте, — вспомнил я.

— Тогда все сходится. Мы находимся как раз на прямой, ведущей от пещеры к той сосне, на которую ты указал.

— А почему сейчас нет страха? — я еще раз опасливо огляделся.

— Возможно, волны имеют непостоянный характер.

Мы не спеша отправились к лагерю. Алёна рассказала, что Рэне и Анабель уже исследовали вход в пещеру и прошли по ней десяток метров. Ничего необычного там пока нет. После ужина они продолжат исследование.

— Скажи, — меня вдруг осенила догадка, — а не мог этот звук спровоцировать сексуальную агрессию рабочих, которые напали на Таню?

Алёна помолчала.

— Я думала над этим. Пока еще трудно понять какое влияние может оказать инфразвук на человека. Такие исследования в полном объеме не проводились. Так что, исключать саму возможность подобного нельзя.

***

Французская пара и китайский археолог уже протиснулись в узкий проем, и аккуратно принимали у меня оборудование, разрезая полумрак пещеры яркими лучами налобных фонариков. Я аккуратно вложил в тонкие ладони Анабэль черную коробочку измерителя, и выдал кое-что из своего скудного английского словарного запаса:

— Gооd luck!

— Тhаnk уоu! — одарила она меня милой улыбкой, выделяя ямочки на щеках. К каске девушки были прикреплены миниатюрные камера и микрофон, чтобы остальные участники могли видеть и слышать все, что происходит внутри, а также вести запись для любопытного господина Ву. Чтобы толстые стены пещеры не глушили сигнал, сам беспроводной передатчик и аккумулятор оставались снаружи пещеры. Он был связан с камерой тонкими проводами, которые будут отматываться от катушки по мере продвижения разведчиков вглубь. Длина проводов составляет шестьдесят метров. Этого вполне хватит для первого исследования. Ребята напоследок помахали мне рукой. Я по рации связался с Алёной, и убедившись, что информация с видео, звуком и показаниями приборов поступает на компьютер,

дал добро на начало. В полной тишине группа двинулась вперед. Где-то совсем рядом, сильно зашумели кусты, и я невольно вздрогнул. На каменную насыпь выбралась Татьяна. Фельдшер отряхнула брюки и подошла ко мне.

— Алёна просила, чтобы Вы спустились вниз, — робко произнесла она, — я пока подежурю у входа.

— Хорошо. Если что, связь по рации.

В палатке царил полумрак. Плотные низкие облака, покрывшие небо к вечеру скрыли солнце, а включать искусственное освещение девушки не стали. Алёна и Лин сидели на раскладных стульях у небольшого столика, на котором стоял ноутбук, и внимательно следили за происходящим.

— Они уже прошли метров двадцать. Вдоль стен пещеры есть удивительно симметричные карманы. Словно их вручную выколачивали, — не отвлекаясь от экрана, прокомментировала Алёна.

Я встал за спинами девушек и тоже стал внимательно следить за лучами света, скользящими по шероховатым стенам пещеры. Отчетливо был слышен шорох мелких камешков под ногами спелеологов. Вот справа на стене показалось темное пятно. Камера медленно приближается и становится понятно, что это очередное углубление в стене. Идеально круглое. Диаметром примерно около метра. Точно такое же углубление находится на противоположной стене.

Рука Анабель, облаченная в перчатку, тянется вперед, и легкими движениями касается гладкой, словно отполированной поверхности каменной стены. Она что-то восторженно произносит по-французски. Где-то рядом ей отвечает Рэне.

— Вот оно! — Алёна вдруг отрывается от монитора и наклоняется в сторону, где на ящике стоит другой ноутбук. Мне было трудно что-нибудь понять в хитросплетении графиков и быстро меняющихся цифр, но на ученого они оказывают серьезное влияние — Вот то о чем я говорила. Ты видишь это?

— И что? — я уставился в окошко, на которое указывал мне пальчик Алёны. На нем, быстро сменяя друг друга, скакали цифры.

— Это частоты, — пояснила Алёна, — это тот самый инфразвук, о котором я говорила.

— Ноw аrе уоu fееling? — произнеславрациюЛин, тревожно взглянув на нас.

— Аll Оkау, — послышался в ответ хрипловатый голос Рене. Они продвигались дальше. Рука Анабель вдруг указала нам на несколько странных круглых отверстий, темнеющих на своде пещеры. Три луча фонариков перекрестились на них, привлекая всеобщее внимание. Отверстия шли один за другим, ровной линией, пропорционально уменьшаясь в размерах. Самое первое было чуть больше ладони, дальше шло немного поменьше, итак по нисходящей. В самое последнее отверстие едва ли можно было просунуть даже тонкий палец француженки. Подобные галереи отверстий были видны и дальше по коридору.

— По-моему, им нужно уходить оттуда, — с тревогой в голосе сказала Алёна, следя за показаниями приборов, — на сегодня хватит. Нужно изучить то, что удалось обнаружить.

Она попросила Лин передать группе о необходимости возвращения. Нервный ответ Рэне вызвал недоумение на лицах девушек. Лин еще раз что-то произнесла в рацию. На экране все замелькало. Послышалось какое-то сопенье и приглушенная ругань на французском языке. Анабель прошла немного вперед, но ее, видимо, кто-то резко дернул за плечо, потому что камера круто развернулась на сто восемьдесят градусов, и осветила искаженное яростью лицо француза.

— Пусть быстрее уходят! — крикнула Алёна на русском, но Лин итак поняла в чем дело. Она продолжала требовательно кричать в рацию: «Оutsidе! Fаst! »

Что творилось в пещере, теперь понять было сложно. Изображение постоянно мелькало, лучи фонариков вырывали из темноты, то гранит потолка, то чью-то руку в желтой перчатке, то ботинки, нетерпеливо переступающие по полу. Голоса тоже смешались. Постоянно вырывались реплики то на французском, то на английском языках. Отчетливо было слышно тяжелое дыхание Анабель.

— Что они там говорят? — спросил я, теряя терпение.

— Из того, что я разобрала на английском, была только фраза: «Снимай с нее этот чертов ремень», — Алёна растерянно смотрела на меня.

Неожиданно громко раздался в динамике треск разрываемой ткани. Последовали несколько тяжелых вздохов, и каска с камерой слетела с головы Анабэль, закружившись на полу пещеры. Изображение перевернулось, и я долго не мог понять что на нем, пока наконец, до меня не дошло, что это, освещенные ярким фонарем волнистые волосы француженки. Дальше, уже в размазанном фокусе виднелись ее обнаженные ноги, согнутые в коленях. Опять какая-то возня. Каска отлетела дальше. Или погас фонарик, или разбилась камера, но изображение полностью пропало. Теперь мы слышали только звуки. Француз что-то злобно рычал на своем языке. Потом легкий стон. Кажется это Фанг. Он еще что-то тихо прошептал на английском, но я даже не успел попросить Алёну перевести, как комнату громко и отчетливо огласил страстный крик Анабэль:

— Оui!

Послышались какие-то шлепки, и Лин пришлось убавить громкость динамика, от стонов и вскриков француженки.

Лин посмотрела на нас в ужасе, забывшись, что-то крикнула по-китайски, и рванула из палатки.

— Стой! — Алёна метнулась за ней, но тут же вернулась обратно, и взглянула на монитор, — Артём, останови ее! Колебания растут. Если она войдет в пещеру, то с ней случится тоже самое.

Я мельком глянул на темный экран ноутбука, изливающий на нас сладострастные стоны и шепот, и помчался к пещере. Лин я догнал, когда она уже наполовину поднялась по холму. Цепляясь рукой за кусты, я рванулся вперед и схватил ее за воротник куртки.

— Стой! — тяжело проговорил я, — Стой, дурочка! Туда нельзя!

Лин повернула ко мне раскрасневшееся от бега, возбужденное лицо и опять что-то проговорила по-китайски, указывая рукой наверх. Потом поморщилась, понимая, что говорит на родном языке и произнесла несколько фраз на английском. Посмотрела в мои непонимающие глаза и, махнув рукой, полезла дальше по склону.

— Да стой же ты! — я двинулся следом и вдруг почувствовал неладное. Прямо передо мной устремлялась вверх стройная попка молодой девушки, крепко обтянутая плотной тканью джинс. Возбуждение наступило моментально. «Черт возьми, это звук! Он доходит сюда! » — подумал я, понимая что теряю контроль. В последней попытке я сильно оттолкнулся ногами, и поймал Лин за поясной ремень в тот момент, когда она уже выбиралась на насыпь у подножия пещеры.

— Стой, — тяжело дышал я, прижимая ее к земле, — стой, туда нельзя.

Мы сползли вниз по склону, упав на мягкую хвойную подстилку.

— Нужно уходить... пошли назад, — я говорил это, зная, что Лин все равно не поймет русского языка. Я и сам с каждой секундой терял возможность что-либо понимать. Мысли вялой струйкой текли в голове. И мысли эти были совсем не о том, о чем нужно. Я просунул одну руку под девушку, нащупывая маленькую грудь под тканью походной куртки. Лин только тяжело дышала, не двигаясь и не мешая мне. Мои бедра сами пристроились к ягодицам девушки. Наверняка она чувствовала мой возбужденный член своей попкой. Не могла не чувствовать.

— Вот дьявол, что же это? — нужно было срочно бежать вниз по склону. Ползти. Катиться! Убираться отсюда как можно дальше. Я даже не понял как вдруг оказался без штанов. Руки сами сдернули джинсы девушки вниз, и член жадно устремился вперед, утопая в узком просвете между сведённых бедер китаянки. Куртка девушки уже была расстегнута, и моя теплая ладонь беспардонно проникла под термобелье, с жадностью накрывая твердый сосок небольшой девичьей груди. Сердце бешено колотилось. Головка члена уже проникла в скользкую от соков промежность. Лин вдруг издала стон и сделала попытку перевернуться. Приподнявшись на руках, я дал ей такую возможность. Она взглянула на меня какими-то безумными, расширенными до предела зрачками и жадно облизнув губы, стала стягивать с себя одежду. В глазах все поплыло. Меня качало из стороны в сторону, словно пьяного. Китаянка уже лежала на смятой одежде призывно глядя на меня из-под пушистых речниц. В нетерпении она развела бедра в стороны, демонстрируя мне нежно-розовые губки, густо заросшей черными, как смоль волосиками вагины. Очередной порыв ветра осыпал нас сухой хвоей с деревьев, и я услышал как где-то рядом посыпались камни. Все предметы расплывались в глазах. Чтобы сфокусироваться на чем-то, нудно было несколько секунд. И все же я успел разглядеть лицо Татьяны, которая, видимо, бежала по склону вниз и, наткнувшись на нас, нерешительно остановилась. Кровь застучала в висках, и я рухнул прямо на горячее тело Лин. Девушка крепко обхватила меня рукам, и, едва член нашел себе путь в ее горячее лоно, крепкие бедра тут же сдавили мои ягодицы. Ветер подхватил наши страстные стоны и понес их куда-то вниз меж сосен и камней, прямо к бушующим волнам озера. Счет времени был потерян. Мне казалось, никакой силы не хватит, чтобы разорвать сейчас наши объятья. Лин жарко дышала мне в шею. Стоны сменялись криками, а крики порой переходили на вой. Оргазм накрывал нас с регулярной периодичностью, и конца этому порочному кругу видно не было. В какой-то момент я просто отключился и перестал что-либо соображать.

Резкая головная боль привела меня в чувство. С трудом разлепив отяжелевшие веки, я долго не мог понять, где я и что происходит. Прямо передо мной стояла на коленях фельдшер и протягивала ватку с резким запахом нашатыря. Я лежал обнаженный на холодном камне. Сквозь частые облака иногда прорывались лучи солнца, приятно согревая тело. Кто-то заботливый накрыл мой пах, испачканной в пыли курткой.

— Как Вы? — Татьяна внимательно изучала мое лицо, — Пришли в себя?

— Пить, — попросил я пересохшим горлом и слегка приподнялся на локтях. Спина при этом отдалась резкой болью.

— Я сейчас, — послышался рядом голос Алёны. Она бегом понеслась к палатке. Рядом со мной, стыдливо прикрывая грудь курткой, сидела обнаженная Лин. На лице ее было смесь недоумения и испуга. Она что-то спросила у Тани, но та только отрицательно покачала головой.

— Я не понимаю. Подожди немого. Сейчас придет Алёна, и ты её попросишь, — виновато наклонив голову, сказала она.

Память постепенно возвращалась. Возвращалось и осознание того, что произошло. Я боялся встретиться взглядом с китаянкой, да и перед Таней тоже было стыдно. Она ведь все видела. А Алёна? Краска предательски залила лицо.

— Держи, пей, — Алёна протянула мне фляжку. Пока я жадно глотал холодную воду, она о чем-то говорила с Лин. Голос последней иногда дрожал, готовый сорваться на плачь. Девушка попыталась приподняться, и тут же что-то громко хлюпнуло у нее между ног. Лин вскрикнула по-китайски и свела бедра вместе. Алёна, не переставая тихо говорить ей о чем-то, обернула хрупкое тело большим пледом и повела к озеру.

— Что у меня со спиной? — спросил я хрипло фельдшера. Татьяна обошла меня сзади.

— Это просто царапины. Похоже, что от ногтей, — спокойно произнесла она, — сейчас я обработаю.