Прозревший Эдип (14 часть: Катастрофа)

Железная дверь тяжко скрипнула, лязгнула. На детской площадке около подъезда, среди мармеладно-разноцветных качелей и скамеек играли дети. Я уже почти прошагал мимо них, как вдруг заметил в их компании какой-то шухер. Причем явственно было, что шухер связан с моим приближением. «Сигарету, что ли, прячут? » - равнодушно подумал я. Хотя в наше время разве боятся детишки быть застигнутыми с сигаретой? Один из мальчишек, лет двенадцати, немного отстранился от остальной группы и не очень уверенно, но достаточно громко произнес: - Денис мамку свою ебёт… Я врос в землю, меня будто из ведра водой окатили. И повернулся к ребятишкам, ещё не соображая, что сейчас скажу: - Эт что такое?! Что за-а… шуточки?!. – грозно и прерывисто от волнения рявкнул я. Ребятишки всей толпой одновременно подались назад, но потом остановились. Кто-то из них засмеялся. Я потопал дальше, чувствуя, как полыхают мои щёки и уши. - Денис мамку ебёт! Денис мамку ебет!!. – торжественно и настойчиво провозглашал мне вслед звонкий голос. Чтобы поскорее скрыться из их поля зрения, мне пришлось изменить мой обычный маршрут. Я свернул налево, и меня загородили стоящие в ряд пятиэтажки. «Ё-моё, ё-мое… Ё-МОЁ!!! » - эта реприза секунд на сорок целиком заполнила мою голову, ноги шли сами. Откуда они могли узнать? Откуда?! Как автомат, я дошёл до магазина, вошёл внутрь, купил хлеб и вышел. И сообразил, что домой-то я сейчас ни за что не смогу вернуться. Ведь около дома эти… Да ладно бы, если только эти – сейчас ведь и пенсионеры выползать на лавочки начнут, и все прочие… Если при них начнут дразниться? У них ума хватит, современные детишки таких вещей не стесняются! Вот, блин, засада… А Марина меня ждет дома с хлебом. Тут меня как током ударило – позвонить ей! Я схватился за карман – но телефон-то я, выходя всего лишь до магазина, не взял! И снова меня будто током ударило – а если она на балкон выйдет, а они там орут: «Денис мамку ебёт! »? Дважды за одно утро подвергнуться электрошоку – это многовато. Со слабостью и дрожью в коленях я доплёлся до ближайшей скамейки и плюхнулся на неё. Что же делать? Посидев некоторое время, я немного успокоился. Наверное, надо все-таки идти домой. Дети могли разбежаться, а Марине, вроде, особо незачем на балкон. Как замороженный, я дошел до дому. Дети, действительно, разбежались. Я поднялся к нашей квартире, вошел, и вздохнул спокойно. - Ты что такой? – вглядываясь в моё лицо, нахмурилась жена, принимая у меня пакет в полутёмной прихожей. - Какой? - Бледный… - Показалось тебе. - Да? Ну, иди обедать… - Не, я чё-то не хочу есть… я потом… Жена хмыкнула и пошла к столу одна. А я улёгся на диван и стал думать. Откуда ж всё-таки эта ребятня узнала? Ведь только три человека знали – я, мама и Валентина. Неужели Валентина кому-то проболталась? Вряд ли, да и зачем ей? Ладно, если только дети знают, а если… А что, если они ничего и не знают, а просто так решили «пошутить»?! Не-ет, если бы хотели просто пошутить, почему ж тогда так определённо и адресно? Ну конечно, я слышал много раз, как дети матом разговаривают – такие уж нравы нынче, это инцест практиковать необычно, а детям матом ругаться – вполне нормально. Но они, как я часто слышал, просто посылали кого-либо по до колик известному адресу, либо поминали «плохую девку», с которой на «б» начинают, а на мягком «ь» кончают. А чтоб вот так конкретно: «Маму ебёт» - нет. И к тому же ко мне с матом они вообще никогда не обращались. Я попробовал вспомнить того пацана. В лицо я его, конечно, сто раз видел, в одном околотке живём, всё-таки, но имени не знал. Может, найти его, да спросить – кто тебя так научил? Нет, не вариант… Черт, надо маму предупредить! Я встал с дивана и под предлогом «навестить своих» отправился к маме. Пока я впопыхах рассказывал всё маме, она краснела, бледнела, но молчала. А потом быстро оделась, и потащила меня с собой. По дороге оказалось, что она ведёт меня к Валентине. - Не злись! – предупредила мама, нажимая кнопку звонка. – Если даже это от неё сплетня пошла, я уверена, что это случайно. Я молчал. Учитывая, что Валентина тогда подстроила нашу с мамой встречу, я думал, что и здесь какие-то её происки, и внутренне слегка кипел. Блестящая буква «Х», перечеркивающая обивку двери, отъехала в тень прихожей. - Заходите, заходите… Что там у вас за «не телефонный разговор»? – весело спросила Валентина, как только дверь за нами закрылась. Раздевшись, мы прошли в комнату. Я не был в ней с того раза, как впервые трахал здесь маму. Поэтому на меня сразу немного «нахлынуло». Вот кресло, вот торшер, вот шкаф-стенка, в полированной панели которого в тот раз смутно отражалась моя задница, подскакивавшая между маминых раздвинутых ног. Мы с мамой уселись в кресла, Валентина осталась стоять, уперев руки в бока: - Ну? Мама начала ей рассказывать. Во время рассказа мимика Валентины все более менялась к выражению сочувствия и потрясённости. - Ой, ребята, я вам клянусь – я никому ничего не говорила! Ума не приложу… Может, видел как-то кто-то? - Что «видел»? – саркастически подал голос я. - Ну не знаю… Мы помолчали. - Ты вспомни – может, ты с кем-то говорила о вас с Денисом? – спросила мама. - Да-а… вроде нет… хотя… А, - я же с Анастасией разговаривала! - С какой Анастасией? - Ну, подруга моя! Да я вам говорила о ней! Она медик, так я её спросила тогда, когда мы… с Денисом встречались… - О чём спросила?! - Ну я же вам говорила тогда, когда вы здесь были, мы ещё на кухне сидели, и я сказала, что разговаривала с подругой, спросила, просто поинтересовалась, она же медик, что она знает про эту склонность, ну, когда мужчина… интересуется… когда мать с сыном… - сбивчиво и виновато затараторила Валентина, переводя встревоженный взгляд с меня на маму и обратно. - Валентина! Что. Ты. Конкретно ей сказала?! – опустив веки и побледнев, проговорила мама. - Да ну ничего особенного! Ничего такого, чтоб она могла… - голос Валентины стал неуверенным и она заткнулась. Чуть помолчав, продолжила: - Ну я сказала, что-о… что у меня как раз есть молодой любовник с такими наклонностями… и что он действительно… с матерью… Но я же, естественно, не называла ни имени, ни откуда он! - Ага, а догадаться-то сложно было!.. – зло и ехидно вставила мать. - Она, наверное, видела нас с тобой… где-нибудь… - сказал я Валентине. - Где? Когда?! – с вызовом, будто он её оправдывал, воскликнула Валентина, и вызов этот меня раздражил: - Откуда я знаю?! На улице, случайно, увидела, сопоставила, с кем-то еще поделилась, и пошло-поехало!.. Мы помолчали. «Ё-моё! Это ж если теперь пойдет молва по городу… о-о-о!.. » - подумал я, покрываясь «гусиной кожей». - Да, Валентина Михайловна, удружила ты нам… - произнес я. - Ладно, бессмысленно теперь судить-рядить, - сказала мама. - Ну вы сильно-то не беспокойтесь. Кому какое дело? Замнётся… Да и не всякий в это поверит… - заискивающе стала утешать Валентина. - Чё ж делать-то теперь, а? – задумчиво сказала мама. Странно, конечно, но, знаете, я в процессе этого разговора завёлся. Вроде ситуация неприятная, тайное вылезло наружу, теперь не удержишь. Вроде стрессовать надо – а я почему-то почувствовал легкое возбуждение. Хотя что значит «почему-то»? Вон, говорят же, те, кого казнят на виселице, в момент казни в штаны кончают. Дико, но своего рода «экстрим», организм всеми клеточками передергивается, спешит основную радость жизни ещё разок осуществить. - Что делать? А я знаю, - что… - с мефистофельской интонацией произнес я. Дамы вопросительно уставились на меня. - Сейчас мы будем… трахаться! – объявил я. Они отвели взгляды, но больше никак не отреагировали – молчали, погружённые в себя. - Я серьезно, - произнёс я и перебрался к маминому креслу, сев на его широкий подлокотник. Я положил правую руку маме на грудь, она сразу же взяла её и убрала. Усмехнувшись, я выждал пару секунд и повторил свой манёвр. - Ну прекрати, Денис! – раздражённо воскликнула мама, отбрасывая мою руку. - Нашёл время… - не очень уверенно поддержала маму Валентина. - А что такого? Время очень даже подходящее… - небесный «прибор» дневного освещения уже закатился, за окном и в комнате висел серенький предвечерний сумрак. Я съехал с подлокотника, сев рядом с креслом на корточки, и осторожно положил ладонь на мамино колено. Она сидела неподвижно. - Ма-ам, ну правда!.. Что-то вот вдруг так захотелось… - умоляюще пропел я, поглаживая её колено. - Денис, мы не дома. «Хочу» - нет, вы видали?! Здесь хозяйка есть! - Ну… Валентина Михайловна нам разрешит… - оборачиваясь к ней, сказал я. Валентина молчала, но я был уверен, что она разрешит. Во-первых, раз разрешила, почему бы и ещё не разрешить? А во-вторых, она сейчас себя наверняка виноватой чувствует, захочет чем-то «загладить». - Валентина Михайловна, ты не против? Если мы здесь? Как тогда? – спросил я. - Ой, - делайте, что хотите! – нервно воскликнула Валентина и сделала резкое движение, будто чтоб выйти из комнаты. - Стой-стой! Ты разве не с нами? – удержал я её. Такого они не ожидали. Валентина недоуменно вытаращилась, а мама впала в ступор, блестя на меня удивлёнными глазами. Я впал в экспериментаторский раж. А ну, вдруг всё получится... получится позабавиться... втроём?!. Я даже слегка задохнулся на секунду в возбуждении от такой перспективы... (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)