Ренегат Ламберте

Доминик Агаве д'Ламберте сидел в одиночестве в своей комнате. Недавно знаменитому инквизитору исполнилось 50 лет.

Сейчас Доминик, не только погрузился в воспоминания, но и лихорадочно соображал, как осуществить свой план.

До казни оставалось два дня, и Доминик знал, что если сейчас не придумает, как спасти мальчишку, то того сожгут на костре. К сожжениям, четвертованию, распятию и прочим видам казни Ламберте давно привык, и на его счету не одна сотня еретиков, которых он без тени сомнений отправлял на плаху, но теперь был не тот случай. Ему предстоит казнить...

До этого дня Ламберте не задавался вопросами о справедливости вынесенных им вердиктов — список преступлений, за которые надлежит жестоко карать, был подписан Папой, так что сомнений тут не возникало, за исключением одного — инквизитор с тяжелым сердцем отправлял на казнь тех, кто обвинен в «мужеложстве». Ламберте понимал, что он бессилен бороться против системы, поэтому выносил «правильный вердикт»... с болью в сердце, так как и сам инквизитор в прошлом был гомосексуалистом.

***

Доминик Сильвантер рос без отца, и матери приходилось вкалывать по шестнадцать часов в сутки, чтобы прокормить семью — у Доминика были еще две младшие сестренки. Доми — так ласково называла его мама — с двенадцати лет старался помогать по хозяйству: ухаживал за сестренками, колол дрова соседям, собирал в лесу грибы и ягоды. Худо-бедно, но все вместе они сводили концы с концами, хотя в плане получения образования Доминику не было ни малейших перспектив. «Ну и ничего», — так размышлял подросток, — «вот поставим на ноги сестренок, выдадим замуж, а там посмотрим». Доминик каждое воскресение посещал церковь, и мечтал стать церковнослужителем. Недалеко от их деревушки находился мужской монастырь, и мальчишка, когда собирал в лесу ягоды и грибы, каждый раз выходил на холм, садился на траву, и по нескольку часов наблюдал «жизнь за стеной». Доминику нравилась размеренная, рассчитанная по часам жизнь монастыря, и он в глубине души надеялся, что когда-нибудь и сам попадет за ограду.

Однажды Доминик как всегда собирал грибы, и в погоне за «лесным мясом» случайно вышел на опушку леса, со всех сторон заросшую терновником. Грибов было так много, что мальчишка ползал на коленях, не успевая отправлять их в корзину. Когда он случайно поднял голову, то обомлел от неожиданности — на пеньке сидел монах и занимался онанизмом. Доминик наблюдал за ним словно завороженный, не в силах отвести взгляда. Он и сам часто такое практиковал, но ему никогда еще не доводилось наблюдать со стороны. Обычно у Доминика это происходило быстро, и он даже удивился, что монах так долго «тянет». Доминик наблюдал в течение пяти минут, а когда мощная струя эякулята брызнула вверх, непроизвольно отшатнулся назад, наступив на высохшую ветку.

Монах быстро опустил свой балахон, прикрыв интимные места, и посмотрел в сторону Доминика. У мальчишки все похолодело внутри — такого пристального взгляда ему никогда еще не приходилось на себе испытать. Доминик стоял, как вкопанный — корзина с грибами упала, и вся добыча рассыпалась у его ног. Первая мысль, которая пришла в голову, — «Бежать без оглядки!»

— Не прячься, выходи, я тебя вижу, — обратился монах к Доминику. — Тебя как зовут?

Сердце бешено колотилось, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди.

— Я — Доми, — дрожащим голосом ответил парнишка.

— А я — Энцо. Подойди, или ты боишься?

Доминик действительно был испуган, но сейчас он был не в силах противостоять этому зову. Внутри появилось непонятное желание, несмотря на страх, подойти. Не осознавая, что он делает, как в бреду, Доминик шагнул навстречу монаху.

— Доми, — обратился к нему парень, когда тот подошел, — я попрошу тебя никому не рассказывать, что ты увидел.

— Я... не... я обещаю. Я тоже так делаю... иногда, только никогда не видел, как это делают другие.

— Сколько тебе? — поинтересовался Энцо.

— Восемнадцать.

— О, как моему брату...

После этих слов Энцо закрыл лицо ладонями, и, не отнимая рук, добавил: «... было бы сейчас — он умер».

— Извини, я случайно увидел.

— Ладно, только никому ни слова, договорились?

— Не, никому, клянусь!

Неожиданно для Доминика, Энцо предложил, — «Завтра приходи — попробуем это сделать вместе».

***

Себастьян был замечен в лесу одним из монахов — он целовался с мальчишкой своего возраста. Об этом сразу доложили настоятелю монастыря, и тот, как этого требует инструкция, немедленно отправил депешу в Инквизицию — налицо преступление, подпадающее под квалификацию «мужеложство». Решать судьбу мальчишки поручили инквизитору Доминику Агаве д'Ламберте.

Эта статья не предполагает длительного разбирательства, а также не подлежит реабилитации, равно как и колдовство. Если еретик может отречься от своих убеждений, то ведьмы и гомосексуалисты — нет, и «правосудие» в таких случаях вершится чисто формально: пытки, вынесение обвинительного приговора и казнь.

Ламберте всегда с болью в сердце выносил такие вердикты, но действовал, руководствуясь законам, то есть обязательно беседовал с обвиняемым и присутствовал во время пыток. Ламберте не хотелось присутствовать на экзекуции, но сейчас нужно было найти соучастника преступления. Молодой монах каким-то образом успел сообщить своему любовнику о предстоящей расправе, и тому удалось скрыться. Теперь необходимо было выяснить его имя и задержать, чтобы он тоже предстал перед судом.

Получив предписание, Ламберте незамедлительно выехал на место происшествия — это был тот монастырь, где он однажды повстречал Энцо, и где потом воспитывался, прежде чем продвинулся по карьерной лестнице и пополнил ряды инквизиторов.

Сейчас Ламберте вспомнил все. Как он, будучи еще Домиником Сильвантером, повстречал монаха, занимавшегося мастурбацией, как пришел на следующий день, как они подружились... и познали первый опыт мужской любви. Им было хорошо вдвоем, и этих воспоминаний достаточно, чтобы при вынесении вердикта по «мужеложству» у инквизитора сердце обливалось кровью.

Энцо помог Доминику стать послушником, представив его как своего брата — Доминика Агаве Ламберте. Теперь они имели возможность встречаться чаще, уединяясь в потаенных уголках подземелья старинного монастыря.

Когда Доминику исполнился 21 год — умерла мама. Позже сестры вышли замуж и переехали из деревни. Через три года Энцо покончил с собой, защищая Доминика — эта история очень похожа на случай с Себастьяном. Когда Доминику исполнилось 29, ему предложили стать инквизитором, и вот уже более двадцати лет он «вершит правосудие».

Ламберте принял обет безбрачия, и нарушил его лишь однажды — пятнадцать лет назад. Это было как наваждение — он влюбился в женщину! До этого у Доминика никогда еще не было секса с девушками, а тут, в свои 35 лет — угораздило. Это произошло в его родной деревушке, куда он приезжал по делам инквизиции. Эта встреча поразила его словно разряд молнии, и он, не до конца осознавая сути происходящего, вступил с Марией в сексуальную связь. Это был первый и последний раз, когда инквизитор Ламберте утратил разум и поддался эмоциям. Больше с Марией он не встречался.

***

Когда Ламберте приехал в монастырь, первым делом он пожелал встретиться с преступником — обвиняемого в «мужеложстве» содержали в подземелье, рядом с камерой пыток. Ламберте отказался от сопровождения — просто взял ключ от камеры и отправился к заключенному.

Когда инквизитор вошел в камеру, заключенный не поднял головы — он был обессилен многочасовыми пытками, и тихо стонал, прикованный за руки к деревянному брусу под потолком. Это был совсем еще мальчишка, худощавое тело, все в кровоподтеках и гематомах, запекшаяся кровь на волосах... Ламберте вспомнил себя в свои восемнадцать ...