Весна в мае

Когда он был юным, жизнь ему казалась проще. Но тогда он постоянно находился внутри своего семейного круга, который его всегда оберегал и защищал, он не чувствовал никакой угрозы, а если что — можно всегда уйти вглубь круга и все будет хорошо. И вот, с моментами постепенного взросления, он то выходил чуток за круг, так, недалеко погуляет, посмотрит на «большую» жизнь вне круга, обратно вернется.

Казалось, что в большой жизни будет примерно так же, как и в «маленькой», в круге: будет и любовь, и радость, и наслаждение и прочие прелести жизни. Все придет само собой. Как — непонятно, но непременно будет. Как в тех пожеланиях по случаю его совершеннолетия — и счастливым будет, и добьется всего, и найдет свою любовь. Все найдет и будет.

Но, конечно, все оказалось совершенно не так, и после выпуска из школы, сам того не подозревая вышедший из круга, ему пришлось ориентироваться по наитию, плыть, течь, грести в этой большой и мутной воде. Кажется, разобрался. Кажется, что-то понял.

Пять лет прошло спустя с того времени. Очень странное ощущение — вроде бы эти все сладкие и приятные моменты его юности были только вчера и вот 18 лет прошло. С другой стороны — чего только не пережил и сделал за этот период, и такое ощущение, он опять приближается к выходу из очередного круга. Всякое было. Но он один. Устал. Ни во что теперь уже не верит. Близится тот самый порог. И как-то все равно что будет за этим порогом...

* * *

Его мысли были в этих воображаемых кругах, смутная своя фигура, туман, большая вода, крутящаяся галактика почему-то. Музыка помогала ему улететь далеко в свой мир и мысли. Но как относительно расстояние между далекими мыслями и существующей реальностью. Послышались какие-то звуки сквозь музыку, видения.

Перед ним стоит какая-то фигура, наклонился на него и медленно ладонью водит вверх-вниз.

— Ха?! Что?!

Мысли сразу убежали, автоматически вернулся «сюда», вынул наушники.

— Хэллоу? Вы крайний на укол?

— Да, да, я последний.

— Окей, я буду за вами.

— Хорошо.

Окончательно вернувшись в этот бренный мир, в эту поликлинику, второй этаж, плохо освещаемый коридор, очередь из людей бальзаковского и «+» возрастов, в основном женщин, во все это состояние... посмотрел на него. И был у него только один вопрос: как такой красивый молодой парень может быть больным? И что же, интересно, у него болит.

Если посмотреть со стороны, честно говоря, они оба выделялись из этой толпы. В первую очередь, своей молодостью и «здоровостью». Вот, он сидит на скамейке, а «мистер Хэллоу» расположился стоя напротив.

Казалось, что поликлиника работает в основном только для стариков. И женщин с детьми. Молодые, здоровые, красивые девушки и парни — парни точно — казались какими-то странными гостями в этом мрачном заведении. Вот уж повелось так. И вот, эта очередь на какой-то укол. Такой же привычный контингент. И только они вдвоем.

— Что же их так угораздило приходить на укол, — то и дело думали-перешептывались женщины разных возрастов.

— Больная и слабая пошла нынче молодежь, — тихо отрезал кто-то. И все как заговоренные оглядывались на этих красавцев.

Эти два парня, словно поняв какую-то свою «странность» в присутствии в этой толпе, само-собой обособились в конце очереди. Он сидел на краю скамейки, а новоприбывший устроился напротив него.

«мистер Хэллоу», скрестив ноги, взор свой уткнул прямо на телефон и копался в нем. А ему напротив представилась замечательная возможность не спеша и детально осмотреть его.

«мистер Хэллоу» был в районе 20. Может быть, 19 или 18. Но точно не старше 20 и не младше 18. Высокий. Метров 1, 85, наверное. Худощавый. Маленькая голова и такая же тонкая шея. Карие глаза, слегка выделяющиеся брови. Как будто черной краской красил. Нет, конечно же он не красит. Прямой, немножко большеватый для такой пропорции нос. Но ему идет. И губы. Маленькие.

В его телосложении все было какое-то длинное и маленькое. Вряд ли ходит в спортзал. Может быть, бегает или плавает? Одет он был положено для своих лет. Не броско, ярко, но и не так, как все. Свободные, чуть слегка зауженные темные джинсы, «сникерсы», а сверху темно-синяя ветровка, черная «рэперовская» кепка и ранец. Конечно, он уже не девственник. Не одну, наверное, поимел. Но интересно, у него сейчас есть девушка?

Наверное, он заметил, как его разглядывали, и украдкой кинул на него ответный взгляд.

Если этот эпизод видеть в замедленном движении и со стороны, то со стороны «мистера» теперь это выглядело так: за 20 это точно. Наверное, 22. А ему его одежда идет. Брюнет. Такие черные глаза. А брови как выделяются. И скулы. Мм, какие у него скулы. Губы чуть-чуть широкие. Наверное, когда улыбается, его губы как на все лицо. Какая белая шея. О, там несколько родинок. Так идет ему. Черная футболка под кожаной курткой. Темно-синие джинсы, кеды. Часы. Стильно. Интересно, что он сейчас слушает? Наверное, какую-нибудь попсу. Одинок. Сразу по нему видно. Счастливые и с парой так не выглядят. Вернее, так не смотрят. Не сидят. Т. е., короче, они другие. А тут все видно.

— Следующий, — выдался отголосок громкого голоса медсестры из кабинета.

— Ой, батюшки, сейчас я зайду, да? — переглянувшись с другими бабами, шубурша пакетиком со шприцами и антибиотиками, какая-то бабушка зашла в кабинет. Пациенты на длинной скамейке, словно по команде, двинулись на одно место вперед.

А он не двинулся. Так и остался сидеть на краю. Стоящий «Хэллоу», наверное, чуть подустал стоять и посмотрел на освободившееся предпоследнее место на скамейке. И чуть было сейчас решил направиться туда, как он взял из-под скамейки сумку и положил его рядом с собой. Места нет. Зачем он это сделал? Сумка не могла лежать внизу? Непонятно.

— Блять, сука. Ну и к черту. Постою, — подумал про себя мистер.

Очередь постепенно двигалась. Люди смотрели на этих двух, устроившихся друг напротив друга. Как-то улыбались таким приятным, свежим, молодым и весенним лицам. Правда, эти лица были немного хмуры, но это лучше, чем бесконечный водоворот стариков, больных детей и их мам здесь. Поэтому, наверное, люди радовались присутствию таких парней в цветущем возрасте. Что может быть лучше ранней молодости? Что может быть лучше 20 лет?

Люди одни за одним заходили и постепенно скамейка опустошалась. Теперь, ближе к двери, у начала скамейки сидел он, опять со своей сумкой, а в конце устроился, на его месте, тот самый красавчик. Рядом с собой поставил точно так же свой ранец. И снова посмотрели друг на друга.

Он оценил сие действие «мистера Хэллоу», немного улыбнулся и как бы понял подкол. Ну да ладно.

— Следующий, — отозвался голос медсестры, и это был его черед. Он достал из своей сумки шприцы, уколы и перед входом предпоследний раз глянул на парня в конце скамьи.

Тот уткнулся в экран телефона. Но на него совсем не смотрел. Т. е. его взгляд как бы был на телефоне, но внимание и концентрация была на того парня. Конечно, он заметил его взгляд. И когда он уже вошел на половину, он сразу повернул взгляд от телефона к его спине и увидел эти стройные ножки, попку, спину, кожаную куртку... часть его кожаной сумки и белую руку, которая держала ее. Все. Вошел в кабинет.

— Ыыыыммммххх... — вздохнул «мистер Хэллоу», положив телефон в карман и широко расставив ноги...

Пока «Хэллоу» сидел в коридоре, он внутри готовился к уколу. Медсестра что-то там говорила, спрашивала, но его мысли были опять не здесь. Он думал, когда он сейчас выйдет, он его увидит в последний раз. Ну, почему, почему все так? Почему я не могу просто заговорить с ним? Познакомиться? Упускать шанс из-под руки? Почему природа устроила нас такими? Или я один такой? Полминуты усердия переступить через себя, завязать разговор и потом, возможно, получить возможность испытать счастье. А если не получится — не горевать об упущенной, не использованной возможности хотя бы. Но нет, я сейчас просто пройду. Мы ...