Наказание для мажорки. Наказание страпоном

Данный рассказ является художественным вымыслом. Автор не призывает читателей к насилию или иным подобным действиям.

Если рассказ будет интересен, я его продолжу. Замечания и критика также приветствуются.

***

В университете я учился в группе обычных ребят. Но было одно исключение ‒ дитя богатого топ-менеджера Дарья Михайловна. От всех её отличало не только богатство отца, что отражалось ее дорогостоящей одеждой, отличным загородным домом из американских фильмов и личным водителем на шикарной иномарке, но и безмерная гордыня. Складывалось впечатление о ней, что она искренне верила в то, что все папкины плюшки заработала она сама в свои двадцать лет, либо же они были дарованы ей Богом за спасение ею мира.

Свой статус Дарья подчеркивала еще и тем, что за спиной у некоторых девочек, которые в наш вуз поступили по высоким баллам, но были из глубинки и простовато выглядели, обзывала их и насмехалась над ними. Бесперспективными нищебродами она вообще называла всех парней в группе, за исключением парочки мажоров, которые с ней дружили. Но когда ей было что-то нужно от этих, ею неуважаемых людей, она не стесняясь это просила. Большинство не знало, как она к ним относится, и помогали по доброте душевной.

Так или иначе, деструктивное влияние родителей и их богатство выражалось не только в избалованности и нахальстве данной девочки, но и в ее глупости (как жизненной, так и просто интеллектуальной, логической), а также в полнейшем отсутствии всякой мотивации и каких-либо жизненных устремлений. Действительно, зачем ставить перед собой цели и достигать их, если ты с рождения всем практически обеспечена и можешь получить многое, просто недовольно пискнув?

У меня же в жизни ситуация была совершенно обратная: мои родители были бедные, да и меня совершенно не баловали даже тогда, когда у них была подобная возможность. В детстве я часто бывал в ситуациях, когда мои друзья или одноклассники хвастались своими игрушками, телефонами и прочим, чего совсем не было у меня. Во мне это рождало, злость, зависть, а главное ‒ желание заполучить то, что есть у этих детей. А так как никто в этом не мог мне помочь, то я занимался саморазвитием и с малых лет имел самую важную цель моей жизни ‒ разбогатеть, чтобы ни в чем не нуждаться.

Такая мотивация, а также живой ум и неплохая память завели меня в наилучший ВУЗ на топовый в нем гуманитарный факультет. Там я познакомился со многими хорошими людьми. Были и персоны неприятные, и их предводителем была Дарья Михайловна. Видимо, она задела мою детскую травму выпячиванием своего богатства, а ее гордыня вызывала во мне желание доказать ей, что она грязь, обернутая в шелка. Какими бы не были деструктивными, инфантильными и глупыми эти чувства, я загорелся ими и всерьез о них никогда не забывал.

Тем временем жизнь шла своим чередом. Еще в школе я активно увлекся и изучал финансовый рынок, а университете я уже вовсю торговал на нем. Первоначально, я целый год не имел никакой прибыли: рынок стагнировал, а я был неопытным игроком, но впоследствии я понял, что к чему, и начал уже зарабатывать. Потом я стал искушенным финансистом и уже заключал биржевые пари, играл на понижения, а затем и вложился в два небольших стартапа на ранней стадии их развития. И если первый стартап полностью прогорел из-за разногласий в команде, его реализующей, то второй выстрелил неплохо, что позволило мне заработать огромные деньги.

Мне было 26, я уже 8 лет был участником рынка ценных бумаг, жил в больших апартаментах в Сити и, можно сказать, добился всего, о чем мечтал. Свое богатство я старался никому не показывать, избегал любой публичной жизни. Само собой в определенных узких кругах меня знали и уважали, журнал Forbes и иные издания не догадывались о моем состоянии, что давало мне широкие возможности для маневра.

В моей жизни было все, но кое-чего мне сильно не хватало. Какого-то азарта, погони и мести. В определённый момент жизни я понял, что хочу уже воспользоваться своим богатством в свое злое удовольствие и таки покарать мою бывшую одногруппницу Дашу.

К моему удобству в свои двадцать шесть лет она ничего существенного не добилась. Работала она на небольшой должности в Минтрансе. Видимо, ее папа, поняв, что дочь не семи пядей во лбу и в бизнесе не пригодится ему, отправил ее расти в гос органах, чтобы использовать ее административный ресурс для поддержки ее бизнеса. Для меня это было очень удобно, ведь у меня самого были отличные (в том числе коррупционные связи) в силовых органах. А значит, вытурить Дашу оттуда было бы легко. Но мой план был куда более изощренным.

Для начала я решил с ней встретиться. Один мой знакомый дал контакты хорошего детектива, который проследил за Дашей. Он выяснил, что она каждый день обедает в трех местах рядом с работой, чередуя их по дням недели. Это было то, что мне нужно.

Приодевшись солидно в один из прекрасных летних будней, я наведался в это кафе. Дашу я заметил сразу, со времен института она сильно не изменилась. Была одета в офисную строгую одежду: белую блузку, черную юбку карандаш и туфли с черными же чулками. Светлые крашеные волосы были подстрижены примерно ниже уровня плеч и заколоты на макушке. Сама из себя она представляла худую, стройную девушку среднего роста с карими глазами и немного пухлыми губами. Нос ее был слегка большеват и задран вверх.

‒ Даша, здравствуй. ‒ Я подсел к ней без приглашения.

Она отвлеклась от телефона и растеряно взглянула на меня. Она не помнила меня и не могла вспомнить.

‒ Здравствуйте, а мы знакомы? ‒ Спросила она вежливо, изучая меня.

‒ Я Ваня, помнишь, мы вместе в бакалавриате учились?

‒ А точно! Я и забыла совсем. ‒ Она была удивлена моим ответом. Ведь тогда я ей казался, наверняка, бесперспективным нищебродом, а теперь перед ней сидел солидный мужчина. Её это сбило с толку, в ее голосе слышалось некое недоверие.

‒ Не удивительно уже 4 года прошло, как мы виделись в последний раз. Ты с тех пор так похорошела, ‒ она улыбнулась, когда я говорил ей этот комплимент, но было видно, что улыбка искусственная для вежливости, ‒ как твои дела теперь?

Затем мы мило поболтали, и тем милее был наш разговор, чем больше я рассказывал ей о себе и своей жизни, об истории моего успеха. Тут ее отношение ко мне решительно поменялось ‒ улыбки стали искренние, разговор шел легко, а интерес ко мне стал неподдельным. В конце беседы мы тепло распрощались, как старые знакомые, она оставила мне свой телефон, и мы договорились встретиться позднее.

В следующую нашу встречу я пригласил ее в кафе Пушкин. Это, конечно, банальщина, но старая добрая классика работает безотказно. Наша встреча была весьма продуктивной. Даша рассказывала о своей жизни, в основном она просто ныла и капризничала. Рассказывала, как ей тяжело работать, какое злодейское и непонимающее у нее начальство, как давит на нее нехороший отец, не давая заниматься ее любимым делом ‒ рисованием. Я как-то в университете видел ее работы. Это была просто детская инфантильная мазня, которую никто искренне не хвалил. Потом она болтала, как скучает по морям и островам, что её бывший — урод бросил ее, упрекая ее в эгоизме, что та совсем не готовит ему, хотя она говорила ему, что не женское это дело, и пусть вообще нанимает домработницу, а она личность, и таким заниматься ей не положено.

Я с трудом выдержал весь этот поток глупости и предложил ее довезти до дома по окончании нашей встречи. Но она сама была на Дашине, поэтому отказалась. Мы договорились продолжить наше общение, и она даже поцеловала меня в щечку на прощание. Я тепло ей улыбнулся. А когда она села в Дашину и уехала, моя улыбка превратилась в злую усмешку. Как я и ожидал, она ничуть не изменилась, а значит ей можно манипулировать как угодно, если оторвать ее от папкиной сиськи.

Это было самое сложное, но еще с первой нашей встречи я работал над одним трудным и затратным планом. Мне были обязаны некоторые офицеры из ФСБ, которым я помог однажды в их махинациях. Их задница была буквально в моих руках, поскольку я всегда мог их сдать, а поскольку сейчас шла межведомственная война в данной госструктуре, то желающие воспользоваться компроматом на них выстраивались в очередь. Я предложил им весьма рискованный план привлечь к ответственности отца Даши за организацию недавних терактов в Москве. Мол, он на самом деле мусульманин-джихадист, и он снабжал и финансировал террористов. В пользу этой версии играло то, что Дашин отец некоторое время учился в юности на востоковеда на Ближнем востоке и часто летал туда по делам. Я планировал использовать это против него. Естественно, планировалось не арестовывать его и судить, что было невозможно, а застрелить при задержании, обнародовав версию, что он отстреливался при задержании. Мне очень долго пришлось уговаривать знакомых мне офицеров провернуть все это. Но я убедил их, что народу понравится, что одного из богатеев застрелят, да если он еще и будет террористом.

В конечном итоге, они согласились на все это, но при условии, что я заставлю владельцев компании отца Даши дать показания, намекающие на то, что подобный сценарий вообще возможен. А также я должен был проплатить какому-нибудь журналисту, который бы выпустил сенсационное расследование об этом всем.

С первым пунктом было не сложно, но очень затратно. Пришлось выйти на компании отца Даши, Михаила, и предложить им помощь, так как в данный момент они испытывали финансовые трудности с реструктуризацией своих долгов перед банками. Их рынок сжимался, и ничто не предвещало им рост прибыли. В конечном итоге я наплел им, что готов вложить большие деньги в кампанию за предоставление мне за счет передачи мне 35% акций компании. Данное вложение мне стоило почти трети моего капитала. Но я понимал, что могут отбить эти деньги на финансовом рынке за 2—3 года. Да и зачем столько денег, если нельзя ими пользоваться?

Затем я наплел новым партнерам, что мне стал известен инсайд о расследовании в отношении одного из топ-менеджеров их кампании. Услышав суть обвинений, они усомнились, что такое возможно. Однако я их убедил, что если подобное случиться, то репутации компании будет нанесен катастрофический урон, а главное, что они сами могут стать подозреваемыми. Это, в конечном итоге, их убедило солгать против Михаила, а я, как обладающий связями в ФСБ, пообещал им, что компанию и их самих не тронут.

После я нашел журналиста одного популярного и читаемого издания, он страдал от переизбытка амбиций и отсутствия хороших, горячих сюжетов. Я немного заплатил ему и припугнул, чтобы он молчал о сути нашего разговора, а потом пообещал передать ему некоторые материалы, которые он должен будет превратить в расследование. Парень этому всему очень обрадовался и пообещал все сделать в лучшем виде.

На исходе подготовки моего плана я позвал Дашу в театр на премьеру новой постановки. Она обрадовалась и сразу согласилась, уж давно я ее игнорировал (2 недели) и еще дольше ее никто не звал в театр. К счастью театр позволил мне напоследок еще раз продумать все мои козни против ее семьи и не слушать ее пустую болтовню о постигших ее несчастьях. После представления Даша попросила ее довести ее до дома. Я же предложил перед этим съездить ко мне, так как приготовил для нее сюрприз. Она согласилась, но своим видом показала, что в койку ко мне не прыгнет, что ей просто интересно, что же там такое ее ждет.

У меня дома ее ждали пара прекрасных пирожных и 101 роза. Опять же, глупая банальщина, но работает как швейцарские часы. Дорогие знаки внимания всегда девочкам нравятся. Даша расплылась в счастье, любуюсь цветами и наслаждаясь пироженкой с французским красным полусухим вином. Под конец нашей встречи она уже флиртовала со мной, и я понимал, что могу ее трахнуть хоть сейчас. Но вместо этого я наплел, что мне очень нравится проводить с ней время, и я постараюсь делать это как можно чаще, но сейчас нам надо расстаться, ибо завтра у меня сделка и я улетаю. Она немного погрустнела, но перед тем как сесть в такси, опять поцеловала меня в щечку, стараясь сделать это поближе к губам и уехала. По приезду она мне сфоткала цветы и еще раз поблагодарила. Я фальшиво ответил и лег спать. Пора была действовать.

На следующий день я отправил все мои рати в бой. ФСБ сработали чисто. Отец Даши был застрелен в якобы случившейся перестрелке, оружие было ему подброшено, расследование проводилось. Прибывшим на место происшествия журналистам выдали только общую информацию о подозрениях ФСБ. А через два дня оперативно и как будто по волшебству вышло расследование купленного мною журналиста с интервью моих новых бизнес партнеров и старого начальства отца Даши, где они допускали, что следствие могло быть право в том, что он террорист. Расследование в довесок ко всему содержало обнародованные следствием факты. Официальная версия стала нерушимой в общественном сознании. Мои офицеры гарантировали мне быстрое закрытие дела, а также даже выражали благодарность, ведь им обещали сверху почетные награды и, возможно, повышения.

За эти три дня у меня было 28 пропущенных от Даши. Бедная девочка мне названивала все это время. Утром 4 дня я решил перезвонить.

‒ Алло, Даш, привет, прости меня, я только вернулся в Москву и не видел твоих пропущенных. Я посмотрел новости, ты в порядке? ‒ Я старался симулировать беспокойный голос как только мог.

‒ Как ты не видел мои пропущенные?! Ты что слепой и глухой?! ‒ Заорала она в трубку.

‒ Мне не нравится твой тон. Не нужно так со мной разговаривать. ‒ Ответил я ей жестко.

‒ Я буду разговаривать так как хочу! Ты хоть проставляешь, что я тут перенесла...

Я просто бросил трубку. Она была еще не готова к нормальному разговору и хотела меня прогнуть. еду и прикупила новых шмоток, которым очень обрадовалась.

Вечером третьего дня я был дома и предложил ей вместе поужинать. Когда еду привезли я зашел к ней в комнату и позвал ее. Она пошла со мной за стол. Она была одета в простую белую майку и свободные домашние штаны серого цвета. Перед тем как сесть за стол, я сказал ей, что есть одно дело, отвел ее в гостиную и сел на диван. Она в недоумении встала предо мной.

‒ Даша, мне кажется, пора тебе выразить мне благодарность за помощь тебе и помочь мне. ‒ Говоря это, я смотрел ей прямо в глаза.

‒ Что мне нужно сделать? ‒ Она опасливо на меня взглянула.

‒ Я хочу кончить, ты должна отсосать мне.

‒ Что?! Ты охренел? ‒ Она серьезно возмутилась моим предложением.

Я встал к ней близко и продолжил ей смотреть в глаза, она отвернула взгляд.

‒ Даша, дорогая, давай я тебе объясню кое-что. Ты в полной жопе, у тебя нет ни жилья, ни денег, и нет никаких возможностей их получить. А я единственный, кто может дать тебе крышу над головой. Поэтому ты или будешь послушной девочкой или пойдешь шлюхой на трассу работать. ‒ Я взял ее за лицо, а она схватила мою руку, и крикнул ей прямо в лицо: ‒ Ты меня поняла?!

‒ Да ‒ ее глаза налились слезами, она хлюпнула и опустила глаза.

Я опустил ее. Спустил свои штаны и трусы, оголив перед ней свой член, и сел на диван.

‒ Начинай.

Она, подвсхлипывая носом, медленно опустилась предо мной на колени и взяла мой член в руку. Она начала медленно дрочить, не смотря на меня. Я расслабился, откинулся на спинку дивана и ловил удовольствие. Хотя дрочила она плохо, вяло и трусливо. Но осознание того, что я таки нагнул эту высокомерную мажорку, приводило меня в экстаз.

Мне захотелось большего, я перехватил у нее одной рукой член, а другой притянул ее голову. Она испугалась и не раскрыла рот. Меня это разозлило. Я крепче взял ее за волосы и отвесил ей чувствительную пощечину, и крикнул, чтоб она открыла рот. Она зажалась от удара, но рот открыла, и в него я засунул член. Ощущение ее пухлых губ, обхвативших головку моего члена, было приятным.

Я начал медленно опускать ее голову, поскольку от шока она не двигалась, а только делала то, что я ее заставлял делать. После она взяла одной рукой мой член и сама начала сосать, видимо, пришла в себя и смирилась со своей ролью. Я вновь откинулся пока, она сосала. Со временем она нарастила темп и дела в целом недурный минет, хотя учиться было чему. Она интенсивно сосала головку, работая языком, а рукой дрочила ствол члена. Со временем слюна из ее рта была на всем члене и ее мастурбация, за счет такой смазки стала приятнее. Иногда она немного заглатывала головку и делала короткими движениями вниз трахала своим горлом мой член. После этого снималась с члена, мощно облизывала языком головку и продолжала сосать.

Я решил, что пора кончать, наклонился к ней, взял ее за голову одной рукой, а другой сильно шлепнул по заднице в штанах, от чего она вздрогнула, но сосать не переставала. Она понимала, что скоро я кончу. Поэтому крепче дрочила мне рукой на члене и послушно опускала голову в такт моей руке на ее голове. От возбуждения я начал бурно кончать Даше в рот, держа ее за голову и шею. Она немного пыталась отстраниться, потому что я сильно давил ей на голову, но терпела, принимая всю сперму в рот. Когда я закончил, я не дал ей убрать рот с моего члена, немного потрахивая ее, и достреливая последние капли спермы ей в рот.

Затем я ее отпустил, а Даша вскочила на ноги, и убежала в ванную выплевывать сперму, покачиваясь из-за того, что она все время коленями стояла на ковре, и у нее затекли ноги. Я последовал за ней. В ванной она с рвотными звуками выплевывала сперму и полоскала рот. Я был этим доволен. Для начала.

С широкой улыбкой мальчишки, мечта которого сбылась, я пошел на кухню кушать привезенные нам суши. Они были просто восхитительны. Нежный лосось в сочетании с сыром филадельфия и рисом просто таяли во рту. Сашими из гребешка были еще нежнее и прекраснее. Поедая и невероятным наслаждением японскую еду, а читал новости в смартфоне. Я всегда их читал, пока ел или где-то сидел, слушал, когда ехал в Дашине. Они занимали львиную долю времени моего досуга. Именно они составляли одну из частей моего успешного продвижения на финансовом рынке.

В этот момент, я услышал, кто дверь в квартиру открывается и закрывается. Я вышел посмотреть. Даша сбежала, но ничего с собой не прихватила. «Вернется, ‒ подумал я, ‒ поплачет, побесится и вернется. Ей некуда идти, она одна». Прокрутив эти слова в голове, я мысленно кончил еще раз. Поблагодарил вселенную за справедливость и лег спать.

Наутро я обнаружил Дашу в ее комнате, спящую в постели. По ней было и не скажешь, что она всю ночь где-то шаталась. Я, совершенно не церемонясь, сел рядом к ней на кровать и потряс за плечо. Она проснулась:

‒ Иди в жопу. ‒ Выкинула она в мой адрес, щурясь и попытавшись отвернуться от меня.

Такого отношения я не мог допустить. Схватив ее за руки, я стащил ее с кровати на пол. Она начала брыкаться и визжать от испуга. Я сел ей на живот. И прижал правым коленом ее левую руку. Левой рукой держал ее правую руку. А своей правой рукой я взял ее грубо за челюсть, и замахнулся, чтобы ударить, но она отвернулась, зажмурилась и крикнула: «Не бей, пожалуйста! ». Я все равно треснул ее по лицу в профилактических целях. Опять взял ее за морду и, чувствительно сжав её лицо, заглянул ей в глаза. Они была наполнены слезами. Даша тихонько плакала, всхлипывая носом.

‒ Даша, мне очень жаль, что ты не поняла с первого раза, ‒ я говорил медленно и нарочито низким голосом, ‒ я не буду впредь тебе это так мягко объяснять, поэтому усвой это сейчас. Как я говорил ты в полной жопе. И сейчас ты мне нужна как секс-игрушка. Я буду делать с тобой все, что я захочу, и ты ни слова не скажешь мне против.

Даша в этот момент уже плакала по-настоящему, тихо, но искренне. А тем временем, наслаждался моментом полнейшей власти над ней и безысходностью той ситуации, в которой она находится. Я собирался узнать, кто она: слабенькая избалованная девочка, или сильная женщина. Поэтому я продолжил:

‒ У тебя, конечно, есть выбор. Ты можешь собрать все свои манатки и свалить отсюда хоть сейчас же. Что ты выберешь? ‒ Я отпустил ее лицо, она сразу же отвернула его вбок.

‒ Я буду слушаться, тихонько пискнула Даша, глотая сопли.

Я улыбнулся. Она всегда была слабой девочкой, ей и останется. А сейчас я собирался изнасиловать это девочку, выросшую в наглую девушку.

Я встал с нее и сказал ей раздеться и лечь на край кровати так, чтобы была запрокинута голова. Она медленно и боязливо встала, встав ко мне спиной. Слегка трясущимися руками она сняла с себя черную сорочку и бросила ее на пол, а затем и стянула трусики, демонстрирую мне аккуратную круглую попу. Ее кожа была бледной, а сама она была стройная и худая. Грудь была аккуратная, 2 размера. Мне это понравилось.

После того, как она легла на кровать так, как ей было велено, я спокойно стянул с себя футболку, штаны и трусы перед ней. Даша за этим всем наблюдала. Затем я встал на колени перед ее лицом и тыкнул вялым членом в ее рот. Она все сразу поняла и открыла рот, покорно принимая член и начиная его сосать. Я же начал мять ее сиськи и трахать ее в рот. Сначала я делал это не спеша, наслаждаясь ее пухлыми губами, мягкими, упругими сиськами и язычком. Пару раз я доставал член из ее рта и давал ей лизать яйца, что она делала со старанием, пока я рукой дрочил член. Мне нравилась ее покорность.

Затем я взял ее руки и сложил их крестом у нее чуть ниже грудей и удобно их держал своей правой рукой, чтобы она не могла мне никак помешать. Даша не сопротивлялась и позволяла ей управлять. И постепенно я увеличивал темп и глубину засовывания члена в ее рот. Я стал проталкивать член ней в глотку, отчего мои яйца стали биться об ее милое личико. С краев губ у нее начала сочиться вниз на лицо слюна, которой уже не хватало места во рту. Даша начинала задыхаться, когда мой член был у нее в самой глубокой позиции, а руки на груди напрягались, но она не осмеливалась вырваться. Свободной левой рукой я стал держать ее голову снизу, чтоб удобнее трахать ее рот.

Жестко долбя Дашино горло, я вскоре понял, что сейчас приплыву. Я сказал ей, что скоро кончу ей в горло, и чтобы она проглотила всю сперму, потому что то, что она не проглотит, она слижет с пола. После этих слов, порыкивая, я запихнул Даше член в горло процентов на 80% и стал кончать. Даша от натуги все напряглась. Ей было трудно принимать сперму в горло, да еще и в такой позиции, но я слегка приподнял ее голову, чтоб не захлебнулась. Когда я закончил и отпустил ее, она приподнялась на локтях и стала откашливаться, сперму она всю проглотила, это было ясно. Её лицо было измазано ее слюной, а на глазах были слезы, от интенсивной долбежки.

‒ Хорошая девочка, ‒ я сел рядом, погладил ее по голове и груди. Даша взглянула на меня уже без прежней ненависти, её лицо выражало безразличие. ‒ Приводи себя в порядок и иди на кухню завтракать, там и поговорим.