После эпидемии. Из книги Мама и сын в постели Часть девятая: В постели с любимой

Господи, как же я затрахался! Наверное, это не лучшее начало для эротического рассказа, но все было именно так. Я реально за-тра-ха-лся! А точнее, меня затрахали.

За последние несколько месяцев секса в моей жизни было больше, чем я когда-нибудь мог себе представить. Бабы не слезали с меня ни днем, ни ночью, не давали покоя, даже малюсенькой передышки. Все они проносились у меня перед глазами: блондинки, брюнетки, рыжие; высокие, средние, миниатюрные; стройно-подтянутые, худенькие или с пышными формами; с большими или не очень грудями, с короткими или длинными волосами, с голубыми, карими или зелеными глазами... И каждую мне приходилось трахать — сильно и долго, потому что все они были голодные и ненасытные. Пожалуй, я впервые в жизни горько пожалел о том, что родился мужиком. А иногда складывалось ощущение, что это скоро прекратится — меня так начинало тошнить об обнаженных женских тел, что я готов был стать монахом, лишь бы больше не заниматься сексом никогда в жизни, и ни при каких обстоятельствах.

Наверное, это и было то самое «сгорел на работе», которое я не раз слышал от других. Но мои мучения уже подходили к концу. Пришла весточка с воли — выпускали меня, правда, с большим сожалением и крайней неохотой. Последние дни я просто кипел от нетерпения, ожидая, когда смогу навсегда покинуть порог ненавистного борделя. Именно за эти дни мой рейтинг подскочил до небывалых высот, потому что, не зная, чем еще убить время, я с каким-то остервенением обслуживал клиенток, и они уходили, едва сводя вместе ноги.

Кстати говоря, сделать вид, что перспектива скорого освобождения меня не радует, а наоборот, пугает, было не очень-то и просто. Пришлось даже разыграть истерику, и наброситься на Льва Моисеевича, когда тот вызвал меня к себе в кабинет, чтобы, собственно, об этом и сообщить. И потом еще долго мне лечили синяк под глазом и рассеченную губу, потому что этой паскуде всего лишь понадобилось нажать какую-то кнопку под столом, чтобы вызвать конвоиров, которые оттащили меня от него, и утихомирили парочкой ударов, как говорится, прямиком в хлебальник. Думаю, после такого он точно ничего лишнего не заподозрит.

Мое хорошее настроение омрачало только одно — лицо Марселя. И очень сильно. Так сильно, что вскоре от этого настроения вообще нифига не осталось.

— Слушай, ну хочешь, я с Кариной Игоревной поговорю, она тебя тоже заберет, — предложил я самый надежный вариант.

— Да не захочет она, — махнул рукой темнокожий напарник. — Я же говорил, черный мужик никому не нужен.

— Почему? Я ей расскажу, какой ты профи с внушительными размерами. Да ей проще и дешевле будет тебя взять в постоянные любовники, чем каждый раз на мальчиков из экскорт-услуг тратиться!

— Да не хочу я быть ничьим постоянным любовником! — вскинулся Марсель. — Я хочу встретить девушку, и спать с ней по любви, а не за деньги!

— Мда... А ты точно наполовину русский? А то мне кажется, что больше наполовину ангел без крыльев. Спина не болит, крылья не режутся?

— Не смешно, — проворчал он. — Я, может, и черный, но уж точно не животное. Я, может, вообще уже давно влюбился, просто... по вполне понятным причинам не могу быть с ней вместе.

— Ого! — протянул я, не зная, что и ответить. — В клиентку, что ли?

— Да.

— А почему раньше не рассказывал?

— А смысл? Я сам об этом стараюсь не думать. Кто я для нее? Ебырь с большим хуем? Только и всего.

— А она как тебе относится? Говорит что-нибудь?

— Не очень, чаще матерится, — мрачно ответил он. — Ну, и просит трахать ее жестче. А я делаю! Вот и все общение.

И знаете, мне реально не несколько минут жалко его стало. Вот он сидит, парень с черной кожей и широкой русской душой, которую никто не понимает, жертва стереотипов. Любой женщине достаточно будет пообщаться с ним наедине пару дней — и она будет покорена им навсегда. Но нет же, им нужен только секс, а для отношений у них есть белые мужики, с которыми намного спокойнее. И как жить в этом долбанном мире, если такие, как Марсель, даже в чувствах понравившейся женщине признаться не могут?

Молча мы сидели, каждый на своей кровати, когда вошли конвоиры.

— Александр, на выход! — скомандовала старшая.

— Сейчас иду. Ну что, Марсель, давай прощаться.

— Давай. Даст Бог, встретимся.

— Только не здесь.

— Само собой.

Мы обнялись по-братски. У меня даже на глазах влага какая-то выступила — наверное, соринка в глаз попала. Впервые в жизни я ощутил, как это — потерять друга. На прощание мы крепко пожали друг другу руки, после чего он вернулся на кровать, а я вышел из комнаты.

— Нужно завязать глаза, — старшая из конвоя показала мне черную повязку. — Правила такие.

Понятно, не хотят, чтобы я все рассмотрел, и заодно запомнил. А то вдруг узнаю место, где их бордель находится. Да сгори он нахрен ясным пламенем!

Когда я завязал, меня около получаса вели по какому-то коридору, а потом аккуратно впихнули на заднее сиденье машины, судя по всему, большого джипа. Заурчал мотор, и машина тронулась с места, справа и слева меня сжимали каменные плечи конвоиров. Ощущение, как будто ты зек, которого везут на расстрел, мне даже страшно стало. Сейчас еще руки за спиной свяжут, а потом на ходу в озеро вытолкнут, или на шоссе на полной скорости — и с концами! Это же бандиты, они свидетелей не оставляют.

Но все обошлось. Машина свернула и остановилась, меня вытащили наружу. Потом толкнули, и передали в другие руки.

— Привет, Саша, — прозвучал знакомый голос. — Все в порядке, это мы.

Я чуть не задрожал от радости — это была Инна! Джип взревел двигателем, и начал постепенно удаляться от нас, пока не стих вдали.

— Теперь можно и повязку снять, — сказала Инна, и действительно, сняла ее. Оглянувшись, я увидел, что мы стоим посреди парковки возле какого-то здания.

— Где это мы?

— Сельская больница, — ответил другой, не менее знакомый голос. Это была Катя, она стояла возле черной «девятки». — Они специально нейтральное место встречи в глуши выбрали, подальше от своего заведения.

Я жадно вдохнул свежий воздух, и засмеялся. Свобода!

— Поехали уже, — улыбнулась Инна, и открыла заднюю дверцу «девятки», жестом приглашая меня сесть на заднее сиденье. — Нам еще домой пилить и пилить.

****************

Я ждал, что по дороге девчонки начнут засыпать меня вопросами, но они молчали. Пришлось начать задавать вопросы мне.

— А чья это машина?

— Моя, — ответила Катя, устроившаяся за рулем, и уверенно державшаяся скорость около семидесяти километров в час. — Просто машина Инны в ремонте, пришлось мою взять.

— Но ты не переживай, мы будем меняться, довезем тебя без проблем, — успокоила Инна.

— Охотно верю. Но почему вы здесь? Я ждал...

— Взвод спецназа, вертолеты, танки... — начала перечислять Катя. — Да?

— Нет, просто думал, что Карина Игоревна лично приедет.

— У нее работа, ты же знаешь. Попросила нас, даже специально неделю отпуска дала. И потом, с нами надежнее. Вдруг, по дороге что-то случится?

— Что случится?

— Ну, мало ли. Короче, с нами надежнее, и все.

— Ладно, тогда куда мы едем? И где мы вообще?

Охранницы вдруг посерьезнели, и переглянулись.

— Саш, давай поступим так, — начала Инна. — Мы будем говорить тебе только то, что нам разрешено говорить. Остальное тебе лучше не знать.

— Почему? — удивился я.

— Потому что Карина Игоревна не хочет, чтобы ты начинал какие-то свои расследования, чтобы наехать на контору, где тебя держали, и тем самым себя окончательно погубил, — пояснила Катя. — Мы нашли тебя, вытащили, будь за это благодарен. А про тех гадов забудь, лучше сосредоточься на насущных проблемах.

От ее тона меня вдруг охватили нехорошие предчувствия.

— Каких еще проблемах?

— А вот таких, — вздохнула Инна. — Например, как будешь Карине Игоревне долг отдавать.

— Да я уже придумал. Продам квартиру, другого выхода нет. Конечно, на весь долг не хватит, но хотя бы часть суммы сразу покрою. А себе найду съемную хату. Минутное молчание.

— Саш, нет у тебя больше квартиры, — гробовым голосом сообщила Катя. — Точнее, она есть... но она как бы больше не твоя.

У меня внутри что-то ухнуло, душа ушла в пятки, сердце заколотилось.

— Сгорела?

— Не сгорела, а она больше не твоя, — поправила Инна. — Лера постаралась.

И начала рассказывать. Все больше холодея внутри, я более-менее уяснил себе следующее.

Схема была отработана до мелочей. Увидев меня в квартире Даши, Лера сразу для себя сделал вывод, что я могу оказаться очень полезным для бизнеса любимого папочки. Пока мы с Дашей любились, она стащила из барсетки мой паспорт, и передала данные своим людям, которые быстро пробили их по базам, и дали необходимую информацию. Тут же, на месте, был подготовлен договор передачи квартиры подставному лицу, типа, продажа с согласия владельца. Пока все это проверялось и делалось, Лера, естественно, тянула время, заставив меня переспать с ней. А уже позже документы подвезли прямо к ней домой, и она же заставила меня их подписать (явно используя свои способности воздействия на мужчин — это было единственное объяснение тому, что я об этом ничего не помню). Таким образом, Лев Моисеевич получил не только работника к себе в бордель, но и халявную жилплощадь, которую уже другие люди успешно реализовали — вместе со всеми моими оставшимися там вещами. А Лера получила от папочки двойной процент — и за меня, и за квартиру.

Переварив услышанное, я спросил, откуда девчонки это знают. Оказалось, что все узнала Карина Игоревна от своей близкой подруги, работающей во внутренних органах — а та от своего осведомителя из близкого окружения непосредственно Льва Моисеевича и Леры.

— И что, ничего нельзя сделать? — я с такой силой сжимал кулаки, что костяшки побелели.

— Делается уже, — ответила Инна. — Но шансов маловато — подпись твоя, паспортные данные твои. Ты, конечно, можешь рассказать про Леру, но вряд ли тебе кто-нибудь поверит. В общем, лучше смириться.

— Ага, смириться! А жить я где буду?

— Ну, тут вариантов много, — откликнулась Катя. — У меня, у Инны, у кого-нибудь из наших девчонок. Да ты к любой девчонке на улице подойди, и скажи, что тебе негде переночевать — она даже вопросов задавать не станет.

— Убедила. А за долг перед Кариной Игоревной я чем расплачиваться буду?

— Кредит возьмешь! — отрезала Инна. — Саш, ну что ты, как маленький? Она же тебя не съест, если ты прям завтра ей деньги не вернешь. Будешь отдавать понемногу, как в банке. Тем более, мы тебя не бросим. Катя, если что, машину продаст, я кое-какие ценности реализую, у родителей займем.

— Спасибо. Но таким уж жертвовать не надо, я сам как-нибудь справлюсь.

— Конечно, справишься, ты же мужик, в этом даже никто не сомневается.

От сердца немного отлегло. Поняв, что надо меня отвлечь, девчонки перевели разговор на другую тему. Начали вспоминать магазин, и охранницы с удовольствием поведали мне все, что случилось там за время моего отсутствия. Потом подняли другую тему, потом третью.

Когда в дороге весело и приятно, то и сама дорога пролетает незаметно. Вечером въехали в какую-то деревню, и сняли на ночь комнату у дряхлой бабки в крошечной хибаре. От меня не укрылось, что Катя и Инна, действительно сменяющие друг друга за рулем, старательно объезжают города, и вообще, придерживаются шоссе, избегая других дорог. То ли по приказу Карины Игоревны, то ли по собственной инициативе. Боятся, наверное.

Спать легли вместе, в одной комнате, на одной кровати. Но девчонки, зная, откуда я только что вышел, даже приставать ко мне не стали, а просто улеглись по бокам, как бы продолжая охранять. Чувствуя к ним огромную благодарность и признательность за понимание, я закрыл глаза, и тут же провалился в глубокий сон.

***************

Утром позавтракали, чем пришлось, и продолжили путь. Солнце жарило немилосердно, и в салоне «девятки», не снабженной кондиционером, стало очень жарковато.

— Блин, как же душно! — вяло ругалась Инна, махая рукой, чтобы направить себе на лицо поток воздуха из открытого настежь окна. — Парит, зараза, как на дождь.

— Есть предложение, — сказала Катя, отнимая одну руку от руля, чтобы вытереть пот со лба. — Там, впереди какой-то поселок, а при нем небольшой базарчик. Заедем, посидим немного в тени, воды холодной попьем, в дорогу купим. Заодно и заправимся, а то уже бак почти пустой.

— Ну, даже не знаю... — протянула Инна. — Саш, ты не против?

— Нет, конечно. Куда вы, туда и я.

— Отлично, — и Катя свернула с шоссе к поселку.

Базарчик нашли без проблем, машину поставили в тень деревьев, подальше от солнца, чтобы ее салон тоже хоть немного охладился. Пока Катя крутилась у прилавков, выбирая, что купить в дорогу, мы с Инной отошли к общественному туалету. Сначала сбегал я, потом она. Справившись, двинулись вдоль рядов, ища укромное местечко.

— Вон, кафе какое-то, — сказала Инна. — Может, у них лимонад холодненький найдется.

— Пойдем, — согласился я.

В кафе было прохладно, кондиционер работал вовсю. Полусонная и разомлевшая от жары официантка получила заказ на два кофе, и удалилась. Инна отошла к холодильнику с напитками выбирать лимонад, а я, оставшись сам по себе, подошел к окну посмотреть на небо — реально, прохладный дождик сейчас бы не помешал.

И внезапно увидел Леру.

Она стояла на тротуаре возле большого джипа, потягивала трубочкой сок из пакетика, и равнодушно слушала объяснения какого-то здорового, не по погоде одетого жлоба в черном костюме. Я машинально пригнулся, сразу ощутив, как меня бросило в холодный пот. Да не может быть!

— Эй, ты чего? — удивленно спросила подошедшая Инна.

— Тихо! — я притянул ее к себе. — Там Лера!

— Что? — она быстро дернулась, посмотрела, и пригнулась. — Вот же блин! Она-то что здесь забыла?

— Спроси, чего полегче.

Между тем с улицы раздался голос Леры, от которого меня буквально затрясло — еще свежи были воспоминания, как этим самым голосом она мною командовала. Слов было не разобрать, но интонация звучала явно в приказном тоне. Когда я в следующий раз рискнул выглянуть, то джип остался стоять на месте, но ни Леры, ни жлоба в костюме рядом с ним уже не было.

— Вот вы где, — в кафе зашла Катя. — Прячетесь, что ли?

— Тихо ты! — зашипела Инна. — У нас проблемы.

— Знаю. Лера здесь. И явно по нашу душу.

— С чего ты это взяла?

— Слышала разговор. У них описание нашей машины, и даже номер. И посты по всему поселку расставлены. Выедем на трассу, а там они нас и сцапают.

Инна тихо, но совершенно нецензурно матернулась. Я обхватил руками голову.

— И что ей от меня надо?

— Видать, влюбилась в тебя, — съязвила Катя. — Замуж за тебя хочет.

— Ага, зато я не хочу. Но ей, видать, это пофигу. Она поехавший на голову маньяк, точно вам говорю! Девчонки, я ее только увидел, а мне уже страшно!

— Не ори, — жестко сказала Инна. — Никому мы тебя не отдадим. Сделаем так: мы сядем в машину и поедем дальше, а ты покупай билеты на автобус. Главное из области вырваться, а там уже пересечемся.

— Да как же вы поедете? Они же вас сразу узнают!

— А мы номера снимем, — ухмыльнулась Катя. — Скажем, что на стоянке спёрли. Описание машины им ничего не даст, таких «девяток» вокруг, как тараканов.

— Ладно, а я как сам поеду? Меня же в том автобусе сразу толпой изнасилуют!

— Не изнасилуют, — Инна порылась в сумочке, и сунула мне в руку газовый баллончик. — Постоянно держи это на виду, и к тебе никто не полезет.

Расставаться с девчонками, ровно как и угрожать окружающим газовым баллончиком, мне страшно не хотелось. И уж тем более оставаться одному, в совершенно неизвестной мне местности. Но стоило вспомнить Леру, как все сомнения будто рукой сняло.

— Вот твой паспорт, телефон, и деньги на дорогу, — продолжила Инна. — Не дрейфь, Сашка, все нормально будет. Лере мы не нужны, ей ты нужен. Нам она ничего не сделает. — Тем более что мы тоже не с пустыми руками, — добавила Катя. — А ты езжай себе спокойно, Лера проверять автобусы не имеет никакого права.

— Ладно, все, все, убедили!

На прощание мы поцеловались по очереди, и девчонки побежали к машине. Я проводил их тоскливым взглядом, и присел за стол. Рядом мгновенно появилась сразу ожившая официантка.

— Ваш кофе, — прощебетала она. — И как же это вас две девушки одного оставили? Может, познакомимся? Меня зовут Ксения, а тебя?

— Отвали, подруга, — я показал ей газовый баллончик. — Ты не по адресу.

Она обиженно фыркнула, и ушла, но недалеко — присела за стойкой, сверля меня любопытным взглядом. Надо же, сработало, однако. Выпив сразу две чашки кофе, и не почувствовав никакого вкуса у этой сильно разбавленной гадости, я купил бутылку лимонада, надвинул кепку на лицо, спрятал руки в карманах, и вышел из кафе искать автобусную остановку.

**************

Не повезло мне сразу.

— Молодой человек, я вам в пятый раз повторяю, что билеты только в ближайшие города, — упрямо твердила мне тетка за стеклянным окошечком, поперек которого шла большая надпись «Автовокзал». — Ничего такого за пределы области от нас не едет.

— Что, вообще никуда?

Она пощелкала клавишами компьютера.

— Есть только автобус в Москву, отходит через пятнадцать минут.

Ну, и что делать? Ехать с пересадками? Так я вообще могу оказаться в незнакомом городе, где со мной может произойти любая дикая история — например, похищение группой баб, таких же озабоченных, как Лера. А вдруг она Инну с Катей на трассе отпустила, но, скажем, слежку за ними установила? Как только я с ними встречусь, так меня сразу и сцапают.

Решение было только одно.

— Давайте билет до Москвы. Один.

Нет, вы не подумайте, я все хорошо решил. В столице Лера меня точно искать не будет, а уж зато у Карины Игоревны там наверняка найдутся хорошие знакомые, которые меня на время приютят. А потом, когда эта психичка успокоится, я и в родной город вернусь. Все логично, правда?

Оказалось, что автобус проходящий — перся откуда-то издалека, и делал здесь остановку. Когда я поднялся в салон, то на меня сразу уставились десятки глаз. Держа баллончик в руках, я демонстративно прошел в дальний конец салона, и занял единственное свободное место возле окна, на всякий случай плотно задернув на нем штору. Стоило мне закрыть глаза, как вокруг сразу начались перешептывания — главным образом о том, что я еду один, и готов защищаться, если потребуется. Стараясь особо не вслушиваться, я сделал вид, что задремал. Вскоре автобус плавно тронулся с места, отправляясь в дальний путь, навстречу неизведанному.

****************

Метод Инны сработал на все сто процентов — в пути со мной даже не заговорили ни разу, только косились в мою сторону, да шептались. Я даже задремал, и разбудил меня звонок мобильника.

— Алло?

— Саш, ты где? — спросила Катя.

— Еде на автобусе в Москву.

Пауза.

— Не поняла... Почему в Москву?

— Потому что Лера за мной охоту устроила, вот, почему! Лучше я там пару недель пересижу, пока она не отвалит. Кроме того, я в столице еще ни разу не был, хочется хотя бы после борделя на нее посмотреть.

— Хм! В принципе, неплохая идея, — согласилась Катя. — А у тебя в Москве есть знакомые, у которых можно остановиться?

— Нет знакомых, — огорчил я ее. — Но я думал, что Карина Игоревна мне поможет.

— Хорошо, тогда я ей сейчас позвоню. Не теряйся, ладно? Пока.

— Пока, — мне снова стало одиноко и тоскливо. Но ненадолго, потому что девушка, сидящая справа, вдруг положила руку мне на колено, и начала неторопливо поднимать ее выше, нацеливаясь на пах. Я показал ей газовый баллончик — она понятливо кивнула, и убрала ладонь. Ну, и что это за жизнь, а?

Ехали и ехали, время от времени делая остановки, до самой глубокой ночи. Из автобуса я выходил только в туалет, да один раз пожрать, а все остальное время не вставал со своего места, опасаясь всех и вся. Постепенно все девушки в салоне привыкли, что с ними едет очень странный мужчина, и больше на меня не смотрели. От меня не укрылось, что одна из пассажирок в открытую смотрела на телефоне порнуху — правда, в наушниках, а две других всю дорогу целовались, никого не стесняясь. Видимо, Марсель был прав, реально какое-то жуткое наказание, раз все с ума посходили.

— Приехали, — объявила уставшая женщина-водитель, когда бус остановился возле громадного здания автовокзала.

Предусмотрительно выпустив сначала всех из салона, я вышел последним. Свежий ночной воздух показался мне ангельским ароматом после душного автобуса, ветерок приятно трепал волосы. Пассажирки начали разбегаться — кто ловить такси, кто на трамвай. Я отошел чуть в сторонку, и набрал Карину Игоревну — за все время пути она мне ни разу не позвонила, а ведь пора узнать, что мне дальше делать.

Оказалось, что ее телефон выключен. Набрал еще раз — выключен. Приплыли, блин.

И уже когда я решил тоже ловить такси, да ехать в какую-то гостиницу, как из темноты, со стороны парковки, ко мне приблизилась стройная девичья фигура.

— Привет, Саша. Рада тебя видеть.

Я чуть не выронил телефон из рук.

— Марина?

Она кивнула, и улыбнулась — такой знакомой, нежной улыбкой. Обалдеть! Та самая старшая Марина из двух сестер, которые еще приходили ко мне после карантина! Стоит передо мною, наяву, и радость светится в ее глазах.

— Ты как меня нашла? — я обнял ее, с удовольствием прижимая к себе.

— Мне твоя начальница позвонила, — ответила Марина, поглаживая меня по плечу. — Сказала, что ты едешь в столицу, и тебе нужно на пару недель где-нибудь остановиться. Предложила сделать сюрприз. Ты рад?

— Очень, — я радовался ей и как девушке, и как другу — даже почти как младшей сестренке, которой считал ее в далеком детстве.

— Пойдем, — она нежно взяла меня за руку, и повела к стоянке. — Карина Игоревна уже мне все рассказала. Поживешь пока у меня, а там видно будет.

— А ты ее откуда знаешь?

— Когда ты пропал, она начала искать тебя через всех твоих друзей и знакомых, соседей, родственников. Ну, и на меня тоже вышла. Саш, я так за тебя волновалась! Слава Богу, что ты в порядке!

— Ну, все, успокойся, — пробормотал я, слегка растроганный ее бурной реакцией. — Жив и здоров, самое главное.

На стоянке нас уже ждала симпатичная голубая «Мазда». Блин, надо бы на права сдать, да и себе какое-нибудь недорогое «ведро» в хорошем состоянии купить, а то сегодня общественный транспорт меня окончательно доконал. Да и по-дурацки получается: у всех моих знакомых девушек и женщин есть машины, а у меня нет. Логичнее бы выглядело наоборот.

Ехали молча — Марина сосредоточилась на дороге, я рассматривал в окно ночной мегаполис. Ощущение, как будто попал в гигантский муравейник — здесь даже ритм жизни был другой. В моем захолустном городке жизнь текла спокойно и неторопливо, а здесь летела бешено и нетерпеливо. Ехали долго, больше часа, постоянно куда-то сворачивая и кому-то сигналя, пока не въехали во двор громадного многоэтажного жилого дома — с непривычки казалось, что он занял собой полгорода. Несмотря на темноту и плохое освещение Марина ловко загнала свою машину в пустое пространство между двумя иномарками, и заглушила двигатель.

— Приехали.

— Может мне лучше в гостиницу? — спросил я, с некоторой опаской предвидя радостную встречу с младшей Маринкой, которая наверняка решит опять, во чтобы то ни стало, затащить меня в постель.

— Чтобы тебя там опять украли? Никаких гостиниц, я пообещала, что буду за тобой присматривать. И потом, я одну живу — не парься, потеснимся как-нибудь.

На лифте поднялись на девятый или десятый этаж, и Марина открыла ключом дверь, пропуская меня в уютную двухкомнатную квартиру. Пока я стоял и осматривался, она включила везде свет, и скомандовала: — Сейчас сразу в ванную, вон та дверь слева. Полотенце и халат я тебе уже положила, вещи сразу в «стиралку» закинешь. Потом на кухню, кормить тебя буду.

В ванной я очень долго и ожесточенно терся мочалкой, нещадно поливая себя шампунем — мне все время казалось, что я пропах насквозь борделем, а еще долгой дорогой в душном автобусе. Больше всего я боялся, что халат мне Марина даст женский — то есть, свой собственный, но он оказался мужской, брутального черного цвета, и совсем, как новый. Интересно, она его специально для меня купила, что ли?

На кухне Марина хлопотала у плиты, заваливая стол яствами — вареная молодая картошка, запеченные в духовке куриные окорочка, салат, большая кружка с ароматным чаем и даже плоская бутылочка элитного французского коньяка. Хотя наверное, она была еще с самого детства, когда мы часто играли вместе, а теперь, когда стали взрослыми, переросла в нечто большее. А между тем сдерживать физическое влечение уже становилось тяжеловато, особенно для самой Марины. Я неплохо научился чувствовать женщин, и иногда хорошо понимал, что она просто сгорает от желания наброситься на меня. Конечно, можно было предложить ей забить на все и переспать, но я боялся испортить все. Боялся, что после этого она станет для меня очередной «сучкой», которую мне пришлось удовлетворять только из-за того, что я родился мужиком. А я сам стану для Марины просто игрушкой для удовлетворения — просто потому, что из-за долбанного вируса ей так не повезло. Ночью я слышал, как она вздыхает и ворочается на соседней половине кровати, но Марина держалась, наутро снова становясь веселой и счастливой, и ведя себя так, будто мы уже давно счастливые молодожены. Самому мне тоже приходилось несладко, и часто приходилось бегать в душ, чтобы там под холодной водой отогнать от себя грешные мысли.

Однако развязка этой ситуации наступила быстрее, чем мы думали, и совершенно неожиданно для нас обоих.

В тот день у Марины наступил долгожданный выходной, и она предложила поехать с ней за покупками — заодно наконец-то показать мне город, место, где она работает, и все такое прочее. Целый день мы катались, беззаботно убивая время, а вечером вернулись домой — усталые, но довольные.

— Чур, я ванную первая, — объявила Марина.

Ожидая своей очереди, я плюхнулся на диван перед телевизором. Вскоре она вышла, и я зашел следом. Обычно я моюсь не то, чтобы долго, но в этот раз вышло побыстрее — так устал от впечатлений, что даже не было сил стоять под душем. Слегка ополоснулся, вытерся насухо, и вышел из ванной.

И тут же услышал низкие, но очень знакомые звуки:

— А-а-а! А-а-а-а! А-м-м!

Это были страстные, хотя и приглушенные стоны Марины — и доносились они из спальни. Член в штанах, который все эти дни отдыхал от работы, мгновенно и с готовностью напялил каску, схватил инструмент, и побежал на своей участок — короче, встал, наглядно демонстрируя, что вполне отдохнул. Жутко заинтригованный, я на цыпочках подошел к спальне. У Марины там дверей не было, и спальня, как и кухня, отделялась от гостиной небольшой, изогнутой аркой. Стоило мне осторожно встать за креслом, как мне сразу открылась великолепная возбуждающая картина.

Лежа на кровати, на животе, и высоко подняв вверх свою упругую попку, Марина нетерпеливо ласкала себя пальцами, погружая их в свою киску. Из одежды на ней была только тонкая майка, и ткань плотно прилегала к телу, выгодно облепив грудь, а особенно твердые сосочки. Ерзая и постанывая, она теребила пальцами набухшие складочки половых губ, терла и массировала горошинку клитора, а потом просто начинала быстро-быстро двигать ими, используя то два пальца, то три. Закусив губу от наслаждения, она сладко стонала и горячо шептала что-то бессвязное, бесстыдно вертя своей попкой. Прислушавшись, я разобрал слова:

— А-а-а, Саша... Какой же ты дурачок... Я же люблю тебя, а ты не понимаешь... Хочу тебя, скоро сорвусь, моя киска хочет твой член, как же мне плохо без тебя...

Меня как током ударило, и всю усталость словно рукой сняло. Ошеломленный, я стоял, не зная даже, что и подумать по этому поводу. А Марина, уверенная, что я все еще нахожусь в ванной, перевернулась на спину, и широко развела ноги в сторону. Ее жаркое, источающее соки лоно оказалось прямо у меня перед глазами, Марина выгнула спину и быстрее заработала пальцами, представляя, как это мой член входит в нее.

— Да, да, да... — шептала она, насаживаясь на собственные пальцы и буквально рыча от нетерпения. — Сашенька, любимый, трахай меня, ох, как же мне хорошо...

Когда она сказала слово «любимый» то у меня в голове все оковы и преграды рухнули мгновенно. Не в силах больше сдерживаться, я вошел в спальню. Марина, услышав шаги, открыла глаза, и замерла, испуганная моим внезапным появлением. Она даже не сообразила свести ноги вместе, и так и лежала — великолепная, мастурбирующая, изголодавшаяся по ласке девушка, только что (пусть даже не нарочно) признавшаяся мне в своих чувствах. Моя девушка.

— Саша? — прошептала она, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Ты... ты все видел?

— Конечно, — я скинул с себя халат, под которым из одежды больше ничего не было. Из глаз Марины мгновенно исчез испуг — стоило ей посмотреть на мой твердый, изогнутый и готовый к любви фаллос, как она сразу все поняла.

— Иди ко мне, — пригласила девушка, и протянула руки.

***************

Лежа на мне сверху, она долго и с удовольствием целовала меня, жадно исследуя языком мой рот. Руками я мял упругие половинки ее очаровательной попки, а Марина урчала от удовольствия, и потиралась низом живота об мой член.

— С самого детства... — шептала она мне в губы, пока ее руки поглаживали мой ствол, наслаждаясь его твердостью. — С самого детства я любила тебя... А после той ночи, когда мы были втроем с Маринкой... это какое-то безумие... я не могла спать, не могла работать, все думала о тебе... Хотела все бросить и приехать... но Маринка сказала, что у тебя теперь и без меня баб целый гарем... какая же я дура была... Сашка... как же я не хочу тебя больше никуда отпускать...

— И я тебя люблю, — это признание вырвалось у меня так легко и непринужденно, как будто я готовился произнести его весь день. — Марина, ни одна из девушек не может с тобой сравниться. У меня было много их, но только теперь я понял, что мне нужна только ты.

— Ох... повтори! — потребовала она, покрывая мое лицо страстными поцелуями.

— Мне нужна только ты, — повторил я с невыразимым удовольствием.

Марина вдруг всхлипнула, и отвернулась — но я успел заметить влагу, блестевшую в ее глазах.

— Ты что, плачешь? — этого я точно не ожидал.

— Дурак, — она улыбнулась, и начала опускаться вниз, нацеливаясь ртом на мой член. — Это я так радуюсь.

Словно хищная кошка, она жадно набросилась на добычу, лаская и целуя горячий ствол. С упоением посасывая головку, Марина гладила член обеими руками, а потом начинала мягко лизать его по всей длине, словно самое вкусное мороженое. Наклонившись, она вобрала в рот яички, потянула губами, отпустила, и вдруг жадно вдохнула запах — я уже и забыл, что у нее был такой фетиш еще в тот, самый первый раз. Очевидно, запах ей понравился, потому что она вдруг заскулила, и сжала ноги вместе, стремясь унять невыносимую боль в клиторе.

— Сашка... Хочу! Хочу!

— Чего хочешь? — я встал на колени, и рывком придвинул ее к себе.

— Тебя хочу! — закусив губу, Марина смотрела на меня умоляющим взглядом. — Трахни меня, сил нет больше терпеть!

Приставив головку к входу, я мягко надавил, и двинул бедрами, заполняя ее изнутри. Марина застонала, и подалась вперед, буквально сходя с ума от того, как внутри нее дрожит и пульсирует твердая, горячая плоть. А я сам наслаждался не столько ее узкой, сочной вагиной, и тем, как внутри у нее было мокро и хорошо, сколько от того, что занимаюсь этим именно с НЕЙ! Проникнув до конца, я лег на нее, и прильнул к ее губам, а Марина гладила мою спину, жадно работая в ответ язычком. В объятиях друг друга, мы радовались долгожданному соединению, целуясь и ласкаясь, как подростки, потерявшие невинность. А когда я начал не спеша двигаться, она обхватила меня ногами, и зашептала на ухо:

— Сашка... Ох, как же хорошо... Сильнее, милый, трахай меня сильнее...

Выпрямившись, я задрал ее ноги, положил их себе на плечи, и начал размашисто долбить, каждым движением вызывая внутри нее настоящий пожар. Потом не удержался, остановился, и задрал вверх ее майку, обнажая прелестную, упругую грудь. Марина подняла руки, позволяя окончательно стянуть с нее эту последнюю преграда, и дернулась, когда я нежно сжал пальцами ее набухшие соски.

— А-а-а-а! — распластавшись на кровати, она впилась ногтями в мои бедра, толкая меня глубоко в себя. — Да! Да! Да! Еще! Да! Еще-е-е...

Кончала она так восхитительно, что меня опять окатила волна непонятной нежности. В момент оргазма Марина приподнялась на пятках, упершись плечами в кровать, и делая «мостик», а сама закрыла глаза и сжала губы, выпуская из себя длинный, протяжный стон облегчения. Потом рухнула, обмякла, и притянула меня к себе, с благодарностью целуя за полученное удовольствие.

— Кончай... — прошептала она, сжимая меня внутри себя. — Кончай в меня...

Хоть я и не был скорострелом, но отказываться не собирался. Снова лег на нее сверху, и заработал тазом со всей скоростью, на какую был способен. Яички гулко шлепались об ее лобок, ее ненасытное мокрое лоно жадно чавкало, наши животы терлись друг об друга, ее твердые соски царапали мою грудь. Сначала Марина просто лежала, отдыхая от оргазма, но постепенно опять завелась, и снова начала вскрикивать, шепча на ухо что-то бесстыдное, с матерными словами. Постепенно я начал чувствовать, как мои яички сводит сладкой судорогой, а член напрягается, готовясь излить накопившиеся в них запасы. Марина уже сама была на подходе, а потому вдруг протянула руку вниз, сжала мои яички пальцами, и слегка пощекотала их. Я дернулся, и начал заливать ее внутри, а она, охая от острого наслаждения, так крепко сжала меня ногами, что даже захоти я выйти из нее в тот момент — не смог бы чисто физически. Но я и не собирался, потому что на меня снизошла такая благодать, какой еще никогда не было. Только в тот момент я понял, каково это — по-настоящему заниматься любовью.

— Ты у меня самый лучший... — шептала Марина, поглаживая меня по голове. — Люблю тебя!

— И я тебя, — поцеловав ее, я хотел выйти, но она не пустила.

— Нет, подожди! Полежи так немного на мне, пожалуйста. Мне так нравится, когда ты внутри меня...

Некоторое время мы так лежали, отдыхая в полном молчании. Только потом, посмотрев на ее лицо, я увидел, что она заснула — со счастливой улыбкой на лице. Тогда я тоже лег рядом, подтянул одеяло, накрыл нас, прижался к ней, и тоже отрубился без задних ног и лишних мыслей.

******************

Следующий день был воскресенье, а значит, Марина опять осталась дома. Конечно же, это не могло не закончиться новым сексом — прошлая ночь никак не насытила нас, а только раззадорила. За весь день мы даже телевизор не включили — так были заняты друг другом.

Началось все утром, в ванной.

— А-а-а-а! — стонала Марина, упершись руками в стиральную машинку, и подаваясь мне навстречу своей аппетитной попкой. — Да!

Обхватив руками ее бедра, я быстро двигался внутри нее. После вчерашнего мне хотелось немного растянуть удовольствие, поэтому, доведя ее до первого оргазма я перевернул Марину к себе лицом, поднял, посадил на «стиралку», а сам опустился на колени, и припал ртом к ее сладкой, мокрой пизденке. На вкус она была, как самый сочный фрукт — зарываясь языком внутрь, посасывая клитор и слегка проникая пальчиком в узкое колечко ануса, я заставил ее снова кончить с такой силой, что она чуть не свалилась с машинки прямо на меня.

— Я с ума с тобой сойду! — счастливо всхлипывала Марина, пока я, держа ее на руках, залезал вместе с ней в ванну. Мы ведь зашли сюда, чтобы помыться, а значит, рано еще уходить.

Придя в себя, она тут же посадила меня на край ванны, и теперь уже сама насадилась ртом на мой горячий и перевозбужденный фаллос. Жадно причмокивая и пропуская его глубоко в горло, она добилась своего — получила в рот целый заряд утренней спермы. И проглотила все без остатка, игриво смотря на меня снизу вверх.

На кухне мы тоже долго не усидели — едва закончив завтракать, я тут же притянул ее к себе, усадил на колени, и запустил руку под домашний халатик. Марина даже спорить не стала — мигом скинула с себя тонкую ткань, ухватила рукой моего бойца, и сама направила его внутрь. Побрасывая высоко вверх ее бедра, я ласкал и целовал ее соски, а она вонзила ногти в мои плечи, вскрикивая и постанывая от удовольствия. Когда она кончила, я поднялся, положил ее спиной на кухонный стол, пристроился между бедер, и снова засадил до упора. Теперь мне помимо прочего открылся доступ к ее вагине, чем я не преминул воспользоваться, добавив к двигающемуся внутри нее члену собственный палец.

— Сашка... — выла Марина, сжимая свою грудь и мотая головой. С ней творилось что-то безумное — так выворачивало и корежило ее тело от приятных ощущений. — О-о-о-о-х!

И снова я кончил внутрь, испытывая от этого какое-то свое, дополнительное удовольствие. Как будто бы мне безумно нравилось накачивать именно эту девушку своей спермой. И еще долго Марина лежала на столе, теребя клитор, и доводя себя до еще одного оргазма, пока мое семя вытекало из ее раскрытого, прекрасного цветка, пачкая стол. А я стоял и любовался ею, поглаживая свой уже изрядно обмякший член.

Передохнув, переместились в спальню, и там снова занялись любовью — на этот раз уже не спеша, с чувством, толком и расстановкой. Потеряв счет времени, мы ласкали друг друга, соединяясь в самых немыслимых позах, и совершенно не чувствуя усталости. Особенно мне понравилось, когда она стояла на коленях — напротив кровати висело зеркало, и в него было хорошо видно, как мой твердый ствол входит и выходит, выворачивая мокрые складочки, и как трясутся пышные груди Марины от каждого толчка, и как она смотрит мне в глаза в отражении, и как читается в ее взгляде желание и похоть. Пожалуй, в тот день мы не опробовали только анальный секс, единогласно решив отложить его на потом. На десерт, так сказать.

— Мне никогда еще не было так хорошо, — прошептала Марина, когда мы, полностью обессиленные, лежали на залитых соками, спермой и потом простынях. — Не поверишь, но впервые вызвав парня из эскорт-агентства, я даже ничего с ним не почувствовала. Все время было такое ощущение жгучего стыда, как будто я тебе изменяю. А когда твоя начальница сказала, что ты приедешь на две недели, я так возбудилась от одной только мысли, что пришлось ласкать себя, иначе бы не успокоилась.

— И потом ты себя тоже ласкала? — догадался я. — Тот раз, когда я тебя застукал, ведь был не единственным?

— Я делала это каждый раз, пока ты не видел. Я такая дура, да?

— Ты просто хотела, как лучше, — успокоил я ее. — И сделала. Если бы ты набросилась на меня в первый вечер, то только все бы испортила. А воздержание дало нам обоим шанс задуматься о чувствах.

— Это да, но... Ты ведь скоро уедешь. Чувства чувствами, а работа работой.

Мне самому не хотелось думать о том, что уже одна неделя из двух положенных закончилась. Впрочем, зачем думать? Пока Лера где-то там рыскает, то двух недель, пожалуй, маловато. Лучше подождать, чем опять нарваться.

— Знаешь, я лучше останусь подольше.

Марина подняла голову, и с удивленной радостью выдохнула:

— Правда?

— Ага. На месяц. Если, конечно, ты меня не выгонишь.

— Я выгоню? Да я... Да я... — она оседлала меня, и потянулась к моим губам. — Да я тебя так обласкаю, что ты еще и жениться на мне захочешь.

— Посмотрим, — я сжал руками ее стройные бедра. — Но давай ты будешь ласкать меня потом, а то сегодня что-то уже сил нет.

— А это мы сейчас и проверим, — хищно улыбнувшись, Марина опустилась, и обхватила пухлыми губами обмякшую, сморщенную головку. — И правда, устал, бедненький. Ничего, сейчас мы его полечим.

Она была чертовски хороша собой, и, несмотря на то, что я уже был выдоен досуха, пришлось призвать на помощь внутренние резервы организма. А когда она начала нежно сосать, смотря мне в глаза с невыразимой любовью, то стало ясно, что на еще один заход меня все-таки хватит.