Аль Андалус. Часть 2

Амир издал стон от боли и рухнул на колени, с трудом пытаясь развести руки. Я неуклюже подбежал к нему и локтем ударил его, сбивая с ног. Эстер была всего на мгновение позади меня, и, как только он упал, она злобно ударила его коленом в голову. Она повторила еще раз, и Амир потерял сознание.

"У тебя есть скотч?" - крикнула она мне. Я вытащил один из ящиков со стола, чтобы достать скотч. Через несколько секунд мы связали руки Амира скотчем, его пальцы все еще зажаты между клейкими полосами.

Когда Эстер обмотала его ноги скотчем, она обратилась ко мне с недоумением.

"Что это за полоски?" - спросила она в ярости. - "Я никогда такого не видела".

Я поистине почувствовал себя смущенным. Это неодимовые магниты,- объяснил я ей извинительным тоном. Они очень мощные магниты из редкоземельных металлов. Я увидел их в научном каталоге и купил пару из любопытства. Но я никогда не использовал их, потому что они меня пугали. Каждый из них обладает магнитной силой около 140 фунтов. Это был единственный способ удержать его от взрыва проклятого жилета.

"О Боже, неудивительно, что он не мог развести руки", - воскликнула она сочувственно.

"Я не был уверен, что это сработает", - признался я, - "но я чувствовал, что должен что-то предпринять". Эстер молча посмотрела на меня, долго меня оценивая.

В этот момент мы услышали громкий глухой удар, и дверь распахнулась. Несколько людей ворвались в помещение с автоматами. "ФБР!" - крикнул один из них. Все опустились на землю с поднятыми руками.

На все это потребовалось время, чтобы разобраться. После того, как агенты наконец поняли, что мы не те, за кого себя выдаем, они занялись Амиром. Сначала они осторожно сняли с него "жилет мученика", а затем лишили его оружия. Один из агентов свистнул. - Если бы он взорвал дом, то все разлетелось бы по кусочкам.

Только после этого у террориста отрезали ленту и попытались развернуть его руки. Чтобы раскрыть их, понадобилось два агента, и боль разбудила террориста. Он быстро схватился за спусковой крючок своего жилета, только чтобы обнаружить, что его уже нет и он беззащитен. На мгновение он признал поражение, но затем повернул голову и посмотрел на Эстер и меня.

- Вы думаете, что одержали победу, но вы ошибаетесь. Даже если бы вы знали, что нужно искать, было бы уже слишком поздно остановить работу механизма. Моя жизнь не имеет значения, халифат восстанет, как и раньше. Аль Андалус! - крикнул он, а затем скривился в улыбке.

Я услышал слабый треск, а потом почувствовал запах горького миндаля.

- Черт возьми, - вскричал один из агентов, - он принял яд!

Медик, работавший с Амиром руками, крикнул своему партнеру: - Амилнитрит... быстро! Подержите его перед носом и попытайтесь заставить его дышать! Но у Амира начались судороги, и через две минуты он перестал дышать вообще.

- Цианид, - выругался медик. - Он, должно быть, имел искусственный зуб. В последний раз я слышал о таком случае еще в двадцатом веке.

После того, как труп Амира уложили в мешок и бросили его в машину скорой помощи, произошел только один драматический инцидент. Один из агентов подошел к Джинни и вежливо спросил: - Вы Вирджиния Селфридж?

Когда Джинни подтвердила своим кивком, он произнес: «Миссис Селфридж, вас задерживают по обвинению в причастности к убийствам и актах терроризма».

«Сказав это, он начал озвучивать ее права, а она воскликнула и возражала: «Нет, нет, я не имею никакого отношения к этому. Я не знала, что он террорист», — она кричала, но агент проигнорировал ее возражения и спокойно наложил на нее наручники.

Она снова заплакала и обратилась ко мне с испугом в глазах. «Томас, помоги мне. Ты должен что-то сделать. Пусть они поймут, что я не причастна к этому. Амир обманул меня!»

Я признаюсь, что получил огромное удовольствие от этого момента.

«Извини, Джинни, я не могу помочь тебе. Ты сама привела себя к этому положению. В следующий раз тебе нужно будет быть более осмотрительной при выборе своего партнера для интимных отношений».

Когда агент вывел мою бывшую жену, рыдающую, из комнаты, я обратился к одному из других агентов.

«Действительно ли они планируют привлечь ее как сообщницу?» — спросил я.

«Нет», — ответил он, — мы знаем, что она виновата только в своей глупости и непорядочности. Но мы собираемся допрашивать ее еще несколько дней, чтобы получить информацию об Амире, его методах и его связях. Я не думаю, что она проведет Новый год с близкими друзьями, а не со своими сокамерниками. К тому же, сэр, я и мои парни не любим предателей, будь то предательство Родины или супруга. Мы можем оказать вам небольшую услугу».

В моей голове зародился неожиданный и небольшой план мести. Джинни всегда стеснялась разговаривать и особенно заниматься анальным сексом. Это было для нее запретной темой. О да, измена была также запретной для нее до недавнего времени. Так что весы должны были уравновешиваться...

— Благодарю вас, и у меня есть небольшая просьба: возможно, это может показаться странным, но не исключено, что Амир использовал Джинни как средство для хранения своей информации. Может быть стоит тщательно проверить эту изменчивую женщину, особенно ее задницу, пока она находится в изоляции. Возможно, там можно обнаружить нужную информацию о Амире.

— Да, сэр, это звучит неожиданно, но мы обязаны провести такую проверку очень детально. Наша честь требует узнать все имеющиеся данные о Амире из любых доступных источников и способов. И мы будем делать это с большим удовольствием. К тому же, когда она вернется домой после такой процедуры, ей будет сложно сидеть спокойно некоторое время, и месяц бутылка Пепси не будет стоять в ее заднице безопасно — скорее всего она просто выпадет со свистом.

Удовлетворенный ответом я повернулся и подошел к Эстер. Медик осмотрел ранение от осколков на ее руке. — Это заживет некоторое время, — сказал он, — но я не вижу признаков инфекции и не думаю, что это вызовет вам какие-либо проблемы после полного заживления. Затем он подмигнул ей так, чтобы я не видел, и добавил: — Но если бы я был на вашем месте, я бы подал иск о халатности против того, кто проводил швы. Это самые плохие швы, которые мне когда-либо доводилось видеть!

Она повернулась, коснулась моей руки и слегка улыбнулась. — Я обязательно учту это.

Затем она изменила свое поведение, встала и отправилась искать главного оперативника. Когда она нашла его, она попросила его сопровождать ее в Форт Мид. — Теперь, когда мы больше не должны беспокоиться об Амире, мы должны как можно скорее раскрыть загадку Аль-Андалуса и получить всю возможную помощь там.

Явно, ведущий оперативник заранее связался с нами, поскольку, когда мы достигли штаб-квартиры Национального бюро расследований в Форт-Миде, нас приняли как высокопоставленных персонажей. Вооруженная охрана провела нас через высотный лифт, который доставил нас непосредственно на верхний этаж. Оттуда нас провели в кабинет директора НБР - место, где я никогда не был и не предполагал побывать. Кроме директора, мы познакомились с высокопоставленными представителями Федерального бюро расследований и Центральной разведывательной службы.

"Я так превышаю свой оклад, что даже отсюда не могу увидеть свой уровень", - подумал я про себя.

Наших с Эстер попросили рассказать о происшествиях, предшествующих текущим событиям. После нашего рассказа присутствующие добавили дополнительную информацию о происходящем. Суть в том, что все три агентства теперь были уверены, что надвигается крупная террористическая атака под кодовым названием "Аль-Андалус", которая должна произойти в ближайшее время. Они предполагали, что это случится на кануне Нового года, и самой вероятной целью является Израиль, хотя были и другие возможные цели. Более того, все согласились в том, что расследуемый нами компьютерный вирус сыграет ключевую роль. Однако после этого не было единодушия по какому-либо вопросу, и группа начала спорить. В один момент представитель ЦРУ подозвал Эстер, и они оба покинули кабинет директора. После их возвращения лицо Эстер приняло странный вид. Она приблизилась ко мне и прошептала:

"Я только что получила интересный телефонный звонок. Мы разбудили главу Моссада! Мне приказали оставаться с вами и помогать вам всем, чем смогу".

Перед тем, как я дал ответ, глава АНБ повернулся в мою сторону.

— Мистер Селфридж, слышал, что вы отлично разбираетесь в таких головоломках. Также мне сообщили, что вы уже некоторое время занимаетесь вирусом под кодовым названием "Аль-Андалус". ИГИЛ было очень обеспокоено тем, что вы можете раскрыть их планы и поэтому поручило двум своим главным агентам остановить вас. По всем этим причинам я хотел бы попросить вас собрать команду для взлома этого кода и предотвращения его использования. Если вам понадобятся ресурсы от АНБ - у вас есть полное право запросить их.

Он сделал паузу и обратился к Эстер.

— Мне также сообщили, что мой коллега из Тель-Авива хочет, чтобы мисс Фриман была частью вашей команды. Это так?

Подтверждение со стороны Эстер было положительным, после чего Директор поднялся со своего места.

— Всем придется работать на полную мощность, но я думаю, что вам двоим стоит вернуться к этому вирусу как можно скорее.

Сигнал, видимо, был подан, так как в дверь вошел мужчина и проводил нас в рабочую зону на нижнем этаже. Он указал нам на компьютерные терминалы и телефонные станции с системами шифрования, говоря, что мы можем себя чувствовать как дома.

— Я буду за дверью, если у вас возникнут проблемы или понадобится помощь, — сказал он нам.

Офис, который был предоставлен нам, не был обычным конференц-залом. По стенам размещались множество телевизионных экранов, на которых отображались видеозаписи из крупных городов со всего мира. Также передавались новости прямым эфиром из этих городов. Под каждым экраном стояли часы, показывающие местное время.

— Посмотри, они показывают 5:30 30-го числа, но в Израиле уже начинается канун Нового года. Если атака запланирована на полночь, у нас остается очень мало времени, — сказала Эстер.

Я запустил на компьютере свою терминальную сессию, чтобы продолжить работу над проектом. Код мелькал в моей голове и на экране, символ за символом, строка за строкой. Я тестировал его на различных приложениях, пытаясь расшифровать его, но все мои попытки были безрезультатными. Я был полностью поглощен работой и потерял счет времени. Кто-то принес бутерброды, и я ел их неосознанно, даже не замечая вкуса. Мои глаза уставали, и я закрыл их на мгновение для отдыха.

31 декабря

Я проснулся от прикосновения руки Эстер, трясущей мое плечо. Я посмотрел на нее с недоумением, а она указала на часы Тель-Авива. Было 31 декабря, 13:00. Я озирался по сторонам и увидел на других экранах, что здесь в Вашингтоне уже шесть утра. Внезапно из одного из телевизоров раздались звуки взрывов, но когда я попытался найти источник звуков, оказалось, что это происходило в Новой Зеландии, а не в Израиле, и это были просто фейерверки, а не настоящий хаос и разрушения.

Я начал осознавать все это, с опаской глядя на Эстер. "В Окленде уже наступил Новый год. Время ускользает от нас незаметно".

Я посмотрел на экран своего компьютера, но код, отображаемый на нем, был так же загадочным, как и вчера вечером. Мне стало ясно, что этот вирус предназначен для заражения специфической операционной системы, однако я знал, что по всему миру существуют тысячи или даже миллионы подобных систем. Только тот, кто работает с таким кодом ежедневно, может его расшифровать. Нам нужно было искать другой подход.

Я обратился к Эстер и предложил: «Может быть, решение этой головоломки заключается в том, чтобы отложить код в сторону на некоторое время и попытаться разобраться в мотивах террористов. Если мы узнаем, какая у них цель, возможно, мы найдем способы этой атаки и сможем представить, где они могут использовать этот код».

— Давайте начнем с простого. Преступники часто используют вирусы для кражи личных данных, паролей или другой конфиденциальной информации. Кража государственных секретов может вызвать большие проблемы, но я не понимаю, как это может помочь ИГИЛу. К тому же это имеет значение только для скрытого шпионажа.

— Наша команда также приходит к такому выводу. Мы полагаем, что ИГИЛ стремится нанести разрушительный удар — согласилась она.

— Хорошо, допустим, им удалось уничтожить самое высокое здание в Иерусалиме или Тель-Авиве. Как это поможет им восстановить халифат? — спросил я.

— Если они взорвут Кнессет или что-то подобное, — сказала она, — это вызовет потрясение по всей стране. Но это не ослабит израильские вооруженные силы, и ИГИЛ должно понимать, что мы ответим на это всеми доступными средствами. Конечно же, они этого не сделают.

— Согласен. Еще одна война на Ближнем Востоке будет разрушительной, но до сих пор ни одна из них не привела к хорошим результатам для арабов. Если бы я был на их месте, моя цель была бы полное уничтожение государства Израиль. Представьте себя на их месте, что вы бы сделали? — спросил я.

Мы играли в «а что если» еще несколько минут со Эстер, затем ее лицо стало бледным.

— Если бы я была террористом, я знаю свою цель: Димона.

— Ядерный объект в пустыне Негев? — спросил я.

— Без сомнения. Если им удалось бы его уничтожить, они могли бы превратить Израиль в новую Чернобыль, — сказала она.

Этот сценарий меня потряс, но Эстер казалось вернулась к самому себе.

— Я не могу рассказать вам детали, но это место защищено также надежно, как никакое другое в Израиле и, возможно, в мире. Они не могут приблизиться к нему даже близко, не говоря уже о разрушении его, — сказала она.

Именно тогда на экране прямой трансляции из Сиднея разразился фейерверк, расцветивший над известным оперным театром, когда Земля продолжила свой неизбежный путь к новому году. Я посмотрел в сторону и затем вернул взгляд на экран. Вспыхивающий фейерверк подсказал мне что-то.

— Это проклятые защитники... Цель вируса ракеты "Патриот"! — вскричал я.

Я бросился к двери нашей комнаты и увидел нашего координатора снаружи.

— Нам нужны специалисты по ракетной системе "Патриот". Привезите их сюда немедленно, хоть черт возьми! — закричал я.

В то время как мы ждали, Эстер позвонила в Тель-Авив. Большая часть ее разговора была на иврите, поэтому я не понял, о чем она говорила, но иногда разговор становился достаточно накаленным.

После этого я спросил ее, что происходит.

— Проклятые вооруженные силы Израиля уверены, что их систему не могли взломать и все в порядке со "Йахолом" — ответила она.

— Что такое "Йахолом"? — спросил я.

— Это наше название для системы "Патриот". Они думают, что мы преследуем призраков — сказала она.

Я открыл браузер и начал искать информацию о системе Patriot. В процессе просмотра различных ссылок, в комнату вошел молодой человек в куртке с логотипом Raytheon.

— Мы занимаемся разработкой системы Patriot, — радостно сообщил он.

— Слушайте, пожалуйста, — я быстро объяснил нашу гипотезу и продемонстрировал на компьютере наш вирус. Он уставился на экран несколько минут, и его скучное выражение лица начало меняться. Затем он быстро достал свой ноутбук и приступил к проверке кода.

Через некоторое время он посмотрел на нас и произнес: «Вот неприятность».

— Что это значит? — требовала ответа Эстер.

— Это всего лишь большие трудности, нет, это просто серьезная проблема, — ответил он.

Он указал на свой ноутбук.

— Это операционная система для системы радиолокационного слежения «Patriot AN / MPQ-65».

Затем он указал на компьютерный терминал, который я использовал.

— Ваш вирус был создан для изменения перехватываемых данных, которые радар загружает в ракету. Это незначительное изменение, но на таких высоких скоростях и расстояниях, необходимых для перехвата целей, «Патриот» полностью промахнется.

Я повернулся к Эстер и выдал: — Вернитесь в ЦАХАЛ и сообщите им, что у нас есть подтверждение того, что вирус направлен на систему «Патриот». Затем попросите их еще раз проверить операционные системы для обнаружения заражения.

Я обратился к технику из Raytheon с предупреждением:

— Не уходите никуда — мы будем нуждаться в вашей помощи.

Затем я позвонил в офис директора и передал следующую информацию:

— Сэр, у нас теперь есть подтверждение того, что вирус атакует ракетную систему «Патриот». Мы не можем быть полностью уверены, но мы предполагаем, что Израиль является целью, возможно, ядерный объект в Димоне. Да, сэр, наша следующая задача — выяснить способ его остановки.

Эстер также разговаривала по телефону, и когда я положил трубку, она недовольно взглянула на меня.

— Это научит этих несчастных работать лучше. Они уже обнаружили признаки вируса Аль-Андалус в одном из устройств "Патриот", а сейчас проверяют остальные, — сообщила она.

Специалисты Raytheon заявили:

— Они обязательно его выявят. Все устройства предназначены для взаимодействия друг с другом. Таким образом, они создают защитный "кокон". Если одно из них заражено, можно быть уверенным, что и все они тоже.

Мы с Эстер пристально посмотрели друг на друга.

— Как нам это исправить? — спросил я ее.

— Ну, я никогда не слышала о вирусе в одной из наших систем, но теоретически это должно быть довольно просто исправить. Вам просто нужно заменить AN / MPQ на каждой из ракетных батарей на новый, — сообщил специалист Raytheon.

— Разве нельзя просто установить новую операционную систему? — поинтересовался я.

— Эти системы не похожи на Mac или ПК. Аппаратное и программное обеспечение интегрировано, есть подсистемы, работающие во всем устройстве, и все они совместно функционируют. Единственный способ убедиться, что у вас чистая система - это ее замена — объяснил он.

— Хорошо, сколько времени это займет? — спросил я.

— От восьми до двенадцати часов.

— Уже лучше, — сказала Эстер.

— Конечно, это не учитывает время доставки, — продолжил техник.

— Откуда будет доставка? — тревожно спросил я.

— С нашего завода в Андовере, Массачусетс — ответил он.

Я опустился на спинку стула и отчаянно посмотрел на Эстер.

— Это не прокатит, — отметил я.

Я снова обратился к молодому человеку из Raytheon.

— Нам придется искать более эффективное решение», — произнес я.

Мы усердно трудились над этой проблемой в течение нескольких часов. Я старался объяснить ему, как действуют вирусы, а он пытался научить меня системе «Патриот». Однако мы оказались в тупике.

Позже к нам присоединились еще инженеры-программисты из Raytheon, и мы начали искать способы излечения или уничтожения вируса. Сложность заключалась в том, что их система была защищена авторским правом и специализированной для устройства «Патриот». Ранее им не приходилось сталкиваться с вирусом, направленным на их систему, поэтому у них не было готовых решений для этой проблемы. Легким и очевидным решением для них было заменить модули. Однако это потребовало бы слишком много времени и отключения всей системы на время процесса замены, что оставило бы то, что они защищали, без защиты. Фактически, мы сами выполнили бы работу вируса для ИГИЛ.

Первый инженер начал впадать в отчаяние.

— Слушай, если тебя беспокоит ракетная атака, то лучше всего уничтожить ракеты на земле до их запуска. Устранить непосредственную угрозу и потом можно будет заменить систему слежения «Патриот», — объяснил он.

Эстер встала и начала разъяснять ему:

— Во время Первой войны в Персидском заливе в 1991 году Ирак выпустил ракеты типа «Скад» по Израилю с целью привлечь нас к конфликту и расколоть коалицию. Воздушные силы коалиции направили десятки самолетов на поиски этих ракет, стараясь обнаружить и уничтожить их до запуска. В большинстве случаев им это не удалось из-за того, что ракеты были скрыты на маскированных грузовиках, хорошо спрятанных в пустыне. Это было более 20 лет назад, когда ракеты были громоздкими и большими. Современные ракеты компактнее, сложнее обнаружить и легче запустить. Так что давайте не будем терять время и продолжим работать усердно!

— Конечно, мэм, — он проглотил и снова обратился к своему экрану, в то время как я пытался скрыть свою улыбку. Ситуация была напряженной, но я был впечатлен естественной харизмой Эстер.

Вдруг она схватила мою руку и указала на экран с прямой трансляцией из Тель-Авива. «Сейчас полночь! » она вскрикнула. Все в комнате замерли и нервно смотрели на происходящее. Эстер пригнулась и прошептала: «ЦАХАЛ готов к бою, и мне сообщили, что ваша армия тоже».

Однако на сценах из Тель-Авива не было ничего ужасного. С облегчением Эстер рассказала мне, что из Димоны не поступало тревожных сообщений вообще. После этого ребята из Raytheon хотели вернуться домой, но мы не разрешили им это.

— Слишком много ставится на карту, — сказала Эстер, и небольшая группа нехотя вернулась к работе.

Спустя некоторое время один из них поднял голову и спросил:

— Кто-нибудь знает, что такого особенного в 1.492?

Я посмотрел на него с недоумением.

— Ничего особенного, что я могу придумать. Почему вы спрашиваете?

— Потому что это отклонение, которое вирус добавляет к данным наведения для отвода ракет. Просто кажется, что это какое-то символическое число, может быть, оно имеет какой-то смысл? — сказал он.

Один из других техников внезапно вскочил.

— 1—4-9—2? Я знаю, что это значит!

И тогда, к нашему удивлению, он начал петь детскую песенку:

— В 1492 году Колумб открыл Америку...

Вся комната расхохоталась, кроме Эстер, у которой было странное выражение лица. Она быстро подошла к одному из компьютеров и проверила информацию.

— Это то, о чем я говорила! — воскликнула она.

Мы все обратили на нее внимание, не понимая, что она имеет в виду. Она быстро пояснила свою мысль.

— Всем известно, что король Фердинанд и королева Изабелла Испании отправили Христофора Колумба в экспедицию в 1492 году. Но многие забыли о другом значимом событии того же года. Это был также год, когда последний эмир сдал Гранаду королеве Изабелле, и тем самым Аль-Андалус пришел к концу.

Затем ее лицо побледнело, и она вернулась к своему компьютеру.

— Боже мой, посмотрите на это! Дата капитуляции эмира - второе января. Томас, нападение никогда не было запланировано на новогодний день. Оно должно произойти на следующий день. ИГИЛ хочет отомстить за этот унижение, — пробормотала она.

— Я уверена, что они планируют начать свою кампанию по восстановлению Аль-Андалуса именно в этот день!

Сотрудники Raytheon смотрели на нее, словно она говорила на незнакомом им языке, но мне все это показалось вполне вероятным. Эстер сразу же позвонила в Тель-Авив, а я попросил нашего координатора доставить меня в офис директора.

После того, как я объяснил ситуацию, он задумчиво кивнул.

— Зная этих людей, я склонен думать, что вы правы. Они никогда не забывают старое и стремятся отомстить в годовщину поражения.

Он начал набирать номер телефона, но потом остановился и обратился ко мне.

— Теперь вы и ваша команда должны придумать способ остановить их.

Когда я вернулся в нашу комнату, инженеры Raytheon уже были собраны возле одного из терминалов. Они установили безопасное соединение между Форт-Мидом и Андовером и работали с прототипом системы управления огнем "Патриот".

Следующие часы были потрачены на поиски способа нейтрализации вируса. Однако разработчики системы никогда не сталкивались с необходимостью проводить хирургическое вмешательство в операционной системе "Патриот" и не имели возможности выделить зараженные области.

- Это напоминает эпидемию, которая распространяется по всей системе, и мы не можем ей управлять, - пробормотал один из техников.

1 января

В то время, как мы усердно работали, Новый год прошел в Израиле без происшествий. Хотя мы с Эстер были рады этому предсказанию, это означало, что мы приближаемся к предполагаемой атаке. Наконец, ко мне подошел руководитель технической группы Raytheon.

- Мы застряли на месте. Мы можем предложить только два варианта. Во-первых, необходимо выключить все зараженные устройства и полностью перезагрузить программное обеспечение, включая все периферийные устройства. Затем мы загрузим новое программное обеспечение, протестируем его. Но это очень трудоемкий процесс, и даже после этого мы не можем гарантировать, что новая система будет защищена от заражения.

Я покачал головой и обескураженно посмотрел на Эстер.

- Мы можем попробовать это, но я сомневаюсь, что мы успеем завершить работу до полуночи в Израиле. Кроме того, нам нельзя так долго отключать всю систему защиты Димона. Что если атака произойдет раньше?

Она выглядела побежденной, и я чувствовал, что находимся в тупике. Снова обратился к людям из Raytheon.

- У вас есть еще какие-то идеи? Может быть, есть какая-то процедура проверки ошибок, которая сможет обнаружить проблему и остановить вирус?

Бедный юноша недовольно покачал головой.

— При создании системы никто не предвидел возможности появления вируса. Теперь эта проклятая зараза распространилась по всей системе, и у нас нет ни антивирусного средства для его уничтожения, ни вакцины для его излечения.

Я попытался высказаться, но слова застряли у меня в горле, когда мне пришла в голову мысль из далекого прошлого.

— Оспа! — прошептал я. Увидев его озадаченное лицо, я продолжил.

— Против оспы борются слабой формой болезни — вакциной от оспы. Может быть, мы не сможем уничтожить этот вирус, но что если мы заразим систему другим вирусом? — сказал я, все больше возбуждаясь.

Группа скептиков смотрела на меня с недоверием.

— Послушайте, у нас уже есть вирус, который поражает систему "Патриот" и заставляет ее выдавать ложные данные о целях, отличающиеся на 1 492 градуса. Что, если мы напишем второй вирус, аналогичный Аль-Андалусу, за исключением того, что наша версия заставит "Патриот" реагировать на -1 492 градуса? Не компенсируют ли они друг друга? — сказал я.

Программисты начали спорить между собой, оживленно обсуждая идею. Через двадцать минут ко мне снова обратился лидер группы.

— Некоторые из наших парней думают, что это может сработать, но остальные имеют сомнения. Откуда нам знать, не вызовут ли два вируса более серьезную проблему? Можно ли им взаимодействовать и существовать одновременно? Мы даже не знаем, удастся ли нам успешно "заразить" систему "Патриот" второй раз. У нас нет времени для должной проверки этого.

— Слушайте, ребята, мы уже осведомлены о том, что первоначальный вирус очень заразен и, вероятно, будет очень эффективным. Если мы создадим вирус, который будет точной копией первого, за исключением изменения некоторых значений, он должен сработать. У нас есть еще какие-то альтернативы? — спросил я.

Произошло еще много дискуссий, но в конце концов группа неохотно признала, что создание антивируса Аль-Андалус было лучшим шансом у нас. Они приступили к разработке антивируса с тщательной проверкой и повторной проверкой для обеспечения полной идентичности всего, кроме необходимых значений.

В процессе работы Эстер схватила меня за руку и посмотрела на меня с беспокойством.

— Ты уверен в успехе этого плана, Томас? Если ты ошибся...

Я посмотрел на нее и вдруг ощутил знакомые эмоции из старших классов школы, когда хулиганы напали на Джинни. Я верил в это и не собирался отступать.

— Это правильное решение, я уверен в этом, — решительно ответил я.

Она на мгновение взглянула мне в глаза и сказала: — Я верю в тебя.

Следующие несколько часов были напряженными. Одни члены группы продолжали проверять антивирус снова и снова, в то время как другие договорились передать код техническим специалистам на месте в Израиле. Израильтяне, ihrerseits, были настроены «перезаразить» системы «Патриот» и затем протестировать их для проверки работы антивируса.

Между тем, когда часы приближались к полуночи в Тель-Авиве, мы с Эстер проводили время, похоже, бесконечными встречами со множеством людей, все из которых очень скептически относились к нашему плану. Наконец мы вернулись в офис директора, где после долгих и иногда ожесточенных споров он обратился к своим коллегам по должности и сказал: — Если кто-то из вас не предложит другого решения в течение следующего часа, давайте прекратим обсуждение и начнем действовать.

Остальные явно не разделяли удовлетворения, но им не оставалось другого выбора. После окончания встречи директор подошел ко мне и Эстер, произнеся тихим голосом:

— Я надеюсь, вы осознаете серьезность ситуации, ради высшего блага.

Я был безмолвен, поэтому просто кивнул головой. Директор казалось, что понял меня. Он сделал нам знак.

— Хорошо, раз вы уже проделали такой долгий путь на этой лошади, то заслуживаете завершить это дело. Идемте со мной.

С этими словами он провел нас на крышу здания, где ждал вертолет с отключенными двигателями. Мы сели внутрь и птица тут же взмыла в воздух. Ранее я никогда не летал на вертолете и это вызывало у меня некоторую тревогу, однако Эстер оставалась абсолютно спокойной. Это снова напомнило мне о том, как мало я знал о ней.

Через несколько минут я заглянул в окно и увидел характерные очертания нашего пункта назначения - Пентагона. Раньше я никогда не посещал этого места. Вскоре мы приземлились на вертолетной площадке, и нас сразу же проводили внутрь командного центра США. Вооруженный охранник ожидал возле скромной двери, и когда мы подошли, он открыл ее и пригласил нас войти. Комната, в которую мы попали, представляла собой протяженный прямоугольник. Большую часть центра занимал огромный овальный стол. Сиденья были размещены напротив гигантского плоского монитора, заполняющего стену в конце комнаты. За столом располагались больше генералов, адмиралов и высокопоставленных чиновников, чем я когда-либо видел в жизни.

Наших с Эстер пригласили занять одно из кресел у боковых стен. В другом конце комнаты я заметил директора, который поручил мне отправиться в Ок-Ридж. Он быстро отвернулся, заметив, что я смотрю на него.

Через некоторое время свет погас, и все обратили внимание на огромный плоский экран. Сначала единственное освещение исходило от двух временных индикаторов внизу экрана. На одном из них был изображен Вашингтон, округ Колумбия, а на другом — Тель-Авив. С тревогой Эстер прошептала: «В Израиле уже почти полночь!»

Внезапно на большом экране началось показываться вид с Земли, но я не мог разобрать, что именно увидел. Потом экран мигнул и внезапно снова появился тот же вид, на этот раз с «обычным» направлением север-юг. Я заметил огни, которые словно обрамляли берега океана, а также скопления огней от других городов.

Затем на экране появились линии, обозначающие границы стран, а вокруг крупных городов возникли круги с названиями. Я понял, что смотрю на Ближний Восток в ночное время со спутника. Вдруг экран увеличился, затем еще больше. Теперь я мог видеть только огни небольшого городка в пустыне, рядом с которым проходило шоссе. Надпись гласила: Димона. «Слишком близко», — прозвучал голос, и тогда показалось, что мы проникаем сквозь атмосферу. Теперь мое внимание привлекло побережье Средиземного моря в северо-западном углу экрана и темная область на востоке. «Это Мертвое море», — шепнула мне Эстер, указывая на фотографию.

«Немного дальше, пожалуйста», — сказал голос, и внезапно мы смогли увидеть всю территорию Израиля и часть соседних стран. «Хорошо. Мы приближаемся к полуночи», — сообщил безголосый голос, и тут Эстер очень крепко сжала мою руку. Экран выглядел как некая презентация для СМИ, но ее тревога напомнила мне о реальных людях там внизу.

— Обрати внимание на направление на север и северо-восток,— шепнула она еще раз. — Вот там, мы полагаем, будет нападение.

— Сирия или Ирак? — спросил я.

Она лишь кивнула.

На часах медленно отсчитывались секунды, и я заметил, что в комнате царит полная тишина. Наконец, когда стрелки показали 24:00, я услышал коллективный вздох. Однако ничего такого, что можно было бы увидеть, не происходило.

Секунды тянулись, и я слышал шепот комментариев. «Я же говорил... « Я услышал фразу от кого-то и почувствовал, как ногти Эстер впиваются в мою руку. «Вон там! » — сказала она, указывая на маленькую оранжево-красную стрелку, поднимающуюся из пустыни к северу от Израиля. Затем расцвела еще одна и еще одна. Сначала каждая из них почти остановилась, но затем начали закручиваться и направляться на юг. С северо-востока полетели новые стрелы.

— Черт побери, — воскликнул кто-то, — эти ублюдки действительно сделали это. Их должно быть больше двадцати.

— Возможно, это Скад-Д, — предположил другой голос.

Горящие стрелы пролетели над Иерусалимом и продолжили свой путь над Мертвым морем.

Кто-то установил на Димоне маркер со счетчиком времени, и даже неопытному глазу было очевидно, что именно там была их цель. Это напоминало просмотр фильма о катастрофе в замедленной съемке: я не хотел этого видеть, но был околдован и не мог отвернуться.

Вдруг вокруг Димоны возникли новые вспышки, а затем в небо поднялись новые стрелы света.

Время, казалось, ползло очень медленно, и стрелки часов словно застыли на месте, пока я не убедился в том, что наш антивирус не сработал и «Патриоты» продолжают лететь в нужном направлении. Затем большой желтый цветок появился в ночном небе почти прямо над Димоной, и тут же тьма наполнилась огненными красками, которые светились, а затем, казалось, удалялись.

Потом Эстер сильно обняла меня и страстно поцеловала. "Ты справился! Ты справился!" воскликнула она. В ответ на ее объятие, я услышал одобрительные возгласы людей в комнате. Затем раздался голос: "Ситуация у Димоны: одна ракета прошла". Эстер резко повернулась, и мы оба уставились на экран.

"Ракета, очевидно, сбилась с курса и попала южнее города; сообщается только о незначительных повреждениях". Было еще больше одобрительных возгласов.

Внезапно я задержал дыхание и осознал, что не дышал во время атаки. Но прежде чем я успел что-то сказать, на экране появилась новая серия запусков, но эти ракеты были запущены из Государства Израиль.

"Что происходит?" - спросила я в замешательстве, но когда я взглянула, Эстер уже напряженно смотрела. "Патриоты - не единственные ракеты, которые у нас есть", - сказала она, не отрываясь от экрана. "Это "Далилы", крылатые ракеты наземного базирования с кассетными боеприпасами.

Мы будем отслеживать траекторию каждой ракеты по радару, чтобы определить их местоположение. А сейчас мы открываем ответный огонь". Она повернулась ко мне, и на ее лице появилась хитрая улыбка. "Вы не думали, что мы просто так оставим это без возмездия, верно?"

Пока я наблюдал, контрольные лампочки направлялись на север и восток. Но на этот раз я понял, что здесь не было "Патриотов", которых нужно было защищать от приближающейся смерти. Тогда я отвернулся.

Я молча сидел в своем кресле и следил за поздравлениями и рукопожатиями по всей комнате. Вскоре после этого Эстер была вызвана ответить на телефонный звонок, и в этот момент я почувствовал себя по-настоящему одиноким человеком. Некоторое время спустя меня нашел помощник директора. "Сэр, директор АНБ скоро прибудет. Он поручил мне предложить вам вертолетные услуги для доставки вас и мисс Фриман куда угодно".

Эстер вернулась в то время, и мы с двумя последовали за нашим проводником по коридорам к вертолетной площадке. Я ожидал увидеть ее радостными танцами, но она выглядела несколько подавленной. Когда мы сели в вертолет, она склонилась к пилоту и спросила: "Не могли бы вы доставить меня в международный аэропорт Даллеса?"

— В чем дело? — удивился я.

— Вы знаете, у нас есть пословица: "за глаза - за глаз", — ответила она с серьезным видом.

— Ракетная атака, которую ты видел там, была "за глаза". Теперь меня снова вызывают для участия в операции "зуб за зуб" на земле. Сегодня вечером я лечу первым самолетом в Тель-Авив.

— О... Я подумал, может быть... сказал я задумчиво.

Она улыбнулась и сжала мою руку.

— Я тоже хотела бы отпраздновать, но не всегда выбираем такие вещи.

Вертолет пролетел двадцать пять миль до Даллеса за очень короткое время, и затем Эстер уже улетала. Она повернулась ко мне и взяла мои руки в свои. "Томас Селфридж, вы меня сильно удивили. Я никогда не забуду вас", — сказала она быстро поцеловав меня, и исчезла, прежде чем я успел сообразить, что ответить.

Возвращаясь обратно в Колледж-парк, у меня возникло странное настроение. Теперь, когда все прошло, события прошлой недели казались нереальными, словно фрагменты из фильма, которые пронеслись в моей памяти. Места, где я побывал, люди, которых я встретил, то, что я делал - все это казалось не реальным. Я понимал, что частично проблема заключается в том, что за эту неделю мои эмоции колебались как на американских горках. Это было подобно наркотическому опьянению, и избавиться от его последствий было довольно сложно.

Однако по возвращении домой мне пришлось использовать запасной вход, так как моя основная дверь была повреждена и закрыта фанерным листом. В гостиной царила полная беспорядка, точно так же, как и в последний раз, когда я был здесь. "Похоже, это не был сон", - подумал я, усмехаясь.

Мне удалось найти немного еды в холодильнике, после чего я вернулся в гостиную, исправил перевернутый стул и уселся на диван. Возможно, это было просто результатом адреналинового выброса, но я почувствовал себя угнетенным. Посмотрев на часы, я понял, что уже почти полночь. К черту рождественские каникулы, завтра нужно будет быть на работе.

Вернувшись в спальню, я включил свет.

Везде вокруг меня были следы присутствия Джинни: фотографии, ее одежда, мебель по ее выбору. Я взглянул на кровать и задался вопросом: они когда-либо были здесь с Амиром...

Этого было уже слишком. Я взял одеяло и вернулся на диван, чтобы попытаться уснуть.

2 января

Спать на диване было неудобно, поэтому я рано проснулся. Мне очень хотелось узнать, что пишут о нападении ИГИЛ в газете "Вашингтон Пост". Хотя я и не ожидал, что мое имя будет упомянуто в статье, я задался вопросом, будет ли там хоть какая-то информация о команде, разработавшей "антивирус".

Однако на обложке ничего не было, и просмотрев содержание газеты, я ничего не обнаружил. "Как им удается так хорошо сохранять секретность?" - подумал я.

Я начал работу в обычное время, и все казалось нормальным. Мои коллеги не выказывали никаких подозрений относительно чего-либо необычного.

— Как прошла твоя неделя отпуска? — спрашивали они, и я понял, что им неизвестно, что произошло. Это было немного напряженно.

Потом, примерно через час, меня вызвали к начальнику Бобу. Войдя в его кабинет, я улыбнулся, ожидая поздравлений и может быть еще чего-то, но вместо этого он нахмурился. Он поднял документ с моей подписью.

— Когда вы заключили договор с Агентством национальной безопасности, вы подписали обязательство о конфиденциальности рабочих событий. Согласно статье 18 Юридического кодекса США, разглашение информации о кодах или шифрах США какому-либо иностранному правительству или относительно приобретения или использования устройства с таким кодом влечет за собой наказание и/или тюремное заключение на срок до 10 лет. Это особенно касается вчерашнего дня и всех предшествующих ему событий. Вы осознаете это, Самюэль?

Я просто кивнул, и он сказал: "Хорошо, тогда вернитесь к работе".

"Что за фигня!" подумал я, возвращаясь на свой этаж. "Мне не нужна награда, но немного признательности было бы неплохо".

К настоящему моменту стало ясно, что кто-то стирает следы. Кроме того, я понял, что оказался не в том месте и не в то время.

Депрессия, которую я испытывал прошлой ночью, вернулась, и ее усугубляло то обстоятельство, что мне предстояла еще одна неприятная обязанность. Я зайду в Интернет и начну поиск адвоката по разводам.

В следующие несколько недель ситуация только ухудшилась. Я увидел ссылку на Федеральное бюро расследований (ФБР), и это напомнило мне об агенте Гарри.

Я провел небольшое исследование в поисковике и наткнулся на информацию в местной газете "Кноксвилльский информатор". Там сообщалось о трагической гибели Джона Генри, государственного служащего, в результате дорожно-транспортного происшествия в парке Фрозен-Хед. Ему было всего 37 лет, и других подробностей не было предоставлено. Это новость огорчила меня. Генри был честным человеком, который погиб, защищая меня.

Мне казалось, что он заслуживает больше, чем простой некролог. Я решил узнать больше информации из ФБР, но столкнулся с трудностями.

Через несколько дней мой сосед по работе заглянул ко мне.

— Слышал последние новости? Наш начальник получил заслуженное повышение. Оказывается, он совершил какое-то значимое действие на праздниках и теперь его вознаграждают.

Я молча слушал его слова, но внутри меня кипело от возмущения. Насколько я знал, единственное, что он сделал для остановки ИГИЛ, - это использовал меня как приманку. А теперь он получает награду?

Я задумался о том, чтобы обратиться к директору АНБ и рассказать ему о происходящем. Но прежде чем я успел это сделать, на Капитолийском холме разразился скандал с Израилем. Вооруженные силы Израиля осуществили операцию в Сирии, и многие в Конгрессе возмутились израильской агрессией. Когда стало известно, что АНБ предоставляло определенную информацию ЦАХАЛу (Израильским оборонным силам), появились голоса протеста. Следующим шагом было увольнение директора АНБ и назначение нового руководителя. Было слышно слухи о возможном отмене закупки дополнительных ракетных систем "Патриот" у Израиля, но в конечном итоге дело было завершено успешно.

Мои планы по предоставлению документов с использованием "неразрешимых разногласий" обрушились, когда мой адвокат сообщил мне, что в Мэриленде не принято «безвинного» развода. «Прелюбодеяние, дезертирство, осуждение за определенные преступления, безумие, жестокость и аморальное поведение — вот основания для развода в Мэриленде», — заявил он.

Какое горькое разочарование! У меня были законные основания для развода с Джинни, но я не мог подтвердить ее измену без раскрытия тайной информации, что причинило бы мне большую боль. "Неужели нет способа развестись, не проходя через все это?" - спросил я.

"На самом деле, вы можете получить развод без обвинений в Мэриленде. Но для этого вы должны прожить отдельно как минимум год", - радостно ответил он мне. "А пока вы можете подать на юридическое разделение, что поставит вас на очередь для полного развода после года отдельной жизни".

Так я и поступил, однако меня раздражало то, что мне пришлось так долго ждать, чтобы избавиться от нее. Мне также не нравилось платить временное содержание супругу Джинни. После всего, что она сделала, это казалось несправедливым, но у меня не было выбора.

Когда зима сменилась весной, мое настроение только ухудшилось. Я почувствовал все большую изоляцию как на работе, так и дома. Моя работа перестала доставлять мне удовольствие.

Мой самый значительный успех стал тайной, которую никто не мог знать. Скоро стало ясно, что руководство ко мне проявляет неприязнь и коллеги начали избегать меня.

Вне офиса ситуация была аналогичная, хотя по другим причинам. Все наши друзья были в парах и общались только вместе.

Они видели меня как необычного человека. Поскольку никто не знал причин нашего расставания с Джинни, многие полагали, что я виноват.

В результате у меня было много времени для размышлений о своей жизни. Показалось, что каждый раз, когда я пытался сделать правильно, меня за это наказывали.

Я пытался поддержать Джинни и заботиться о ней. Я не ожидал, что она будет благодарить меня за это, но проявление верности в браке было бы хорошим. Я также не хотел стать частью террористического заговора, но когда это произошло, я считаю, что справился достаточно хорошо. Мне не нужны почетные медали, но признание моих достижений было бы приятным жестом.

Я все больше начинал чувствовать себя использованным. Джинни точно также поступила со мной. Все, что ей от меня требовалось - это поддержка в те времена, когда ее считали цирковой особой в школе, колледже и после лазерного лечения. Ну, возможно, это было немного преувеличено - я думаю, что она раньше действительно любила меня, но скорее как благодарность, а не настоящая любовь.

Однако эти чувства быстро исчезли, когда ее родинка исчезла и другие мужчины начали проявлять интерес к ней. То же самое произошло с моей работой. Унизив меня новостью о Джинни's обмане, мой начальник стал использовать меня как приманку для террористов. И в результате он был награжден, в отличие от меня.

В этом плане Эстер также не использовала меня? Все, что ей на самом деле нужно было - это чтобы я разгадал загадку Аль-Андалуса. Когда она получила то, что хотела, она сразу улетела на самолете домой, не успев попрощаться со мной. С тех пор я ничего от нее не слышал.

Я понимал, что это нечестно. В конце концов, Эстер спасла мне жизнь, и она бы рисковала своей жизнью для этого. Однако она не сделала бы этого, если бы не верила в то, что я смогу ей помочь.

В общем, меня утомило то, что все вокруг меня используют меня. Я устал от брака с изменяющей женой и от работы, где мое труд ценился недостаточно. Появилось желание уйти, оставить все позади и начать новую жизнь в другом месте, где никто не будет требовать от меня ничего лишнего. И как только я окажусь там, я пообещал себе поставить свои интересы на первое место. Я потратил слишком много времени на то, чтобы делать что-то для других людей; пришло время заботиться о себе и своей жизни.

Старая версия меня была бы шокирована.

— Не принимай поспешных решений. Ты должен помогать другим людям,— объяснил бы я.

Всё пропало! В прошлом я несколько раз принимал важные импульсивные решения, и все обернулось хорошо. Теперь я собирался принять еще одно важное решение, которое казалось мне правильным. Если кому-то это не нравится, пусть они забудутся.