На излете лета

Не дрочил, не подсматривал и не нюхал мамины трусы, когда, учился в школе. Нет не было у меня такого, как пишут некоторые парни в интернете, которые чуть ли не яслей, мечтали выебать свою мать. Нюхали ее трусы и дрочили на них втихоря. На мать я никогда не дрочил, не потому что она у меня, некрасивая или не сексуальная.

Нет мать красотой и фигурой, природа не обидела, черненькая, среднего, может чуть выше среднего роста, с налитыми сисярами и накаченой от долгого сиденья в кресле главного бухгалтера колхоза, жопой. Мама выглядела весьма аппетитно, помню еще когда отец был жив. У них с матерью постоянно скандалы были, мамаша ругала отца за пьянку а тот ее за блядство.

Хотя мать точно в колхозе где мы жили, ни с кем не еблась, в деревне это скрыть невозможно. Но отец постоянно, придумывал ей ебарей, стоило было матери, поехать одной в райцентр за покупками, так отец поддав, устраивал дома скандал. По его мнению, мать ездила в райцентр не за покупками а поебатся с чурками на рынке. Хотя возможно она и еблась с ними, но только не в нашем захолустном райцентре а на Юге, куда мать регулярно ездила отдыхать. Ей постоянно давали путевку в санаторий, как лучшему работнику колхоза, нас с отцом, она никогда с собой не брала, да и кто дома за скотиной будет смотреть.

Отец, бывало ворчал но отпускал свою жену, одну на Юга, хитрая мамаша, чтобы задобрить своего мужа, алкоголика. Всегда к этому времени, выгоняла три трех литровых банки, самогона и отец, глядя на такое «богатство» пускал слюни и ворчал, лишь для вида, отпуская свою жену на курорт.

Мать благополучно уежала отдыхать, а отец также благополучно напивался и не просыхал, до приезда матери с Юга. Ну а вся работа по хозяйству, ложилась на мои плечи, но я не роптал, ведь мать не только отца задабривала, чтобы он отпускал ее одну на курорт. Но и меня, в восьмом классе, на зависть всем ребятам, я ездил на новеньком мопеде, подарок мамы, за то что она смогла хорошенько отдохнуть в санатории а дома все было убрано и накормлено.

Хотя тогда я не догадывался, зачем мать, постоянно ездила в один и тот же санаторий, в Минеральных водах. Только потом повзрослев, понял что мимо такой жопы как у моей мамы Тани, ни один армян или другой кавказец равнодушно не пройдет. Она и ездила на Юг, поебатся, отец ее уже давно не трахал, променяв красавицу жену на бутылку а в колхозе, поебатся моей матери, не с кем было. Нормальных мужиков можно было по пальцам пересчитать, так в основном пьянь, одна, не хуже моего папаши.

Но честно мать меня, как женщина, не привлекала в юные годы, когда член вставал по поводу и без повода. Помню один раз я возбудился читая эротический рассказ и у меня, встал колом член, и тут меня позвала мать на куню. Пошел к ней а она с отцом сидит за столом, чай пьют. – – Ты уроки сделал сынок.. ? – Спросила у меня мама и осеклась, уставившись на мою ширинку, откуда колом торчал член с красной залупой.

На мне были одеты, модные в то время, трусы с ширинкой на пуговках и джинсы с молнией на ширинке. Член встав колом, проник через ширинку трусов и косили раздвинул молнию на джинсах, вылез наружу и в таком виде, я зашел на кухню к матери и отцу. Это был номер, у матери аж челюсть отвисла от увиденного, только папаша, загогатал, и показал мне на мою ширинку. Я быстро с кухни выскочил тогда, мне стыдно было перед матерью, но она меня не ругала, только как то посматривала по особенному, не так как смотрит мать на сына а как женщина на мужика.

Но я тогда этому не придавал значения, молодой был, глупый, это сейчас я с ходу могу понять, женщину по ее взгляду. К слову мама, мне не давала особого повода, дрочить на нее. По дому она никогда в нижнем белье не ходила а свои ношеные трусы и лифчики не оставляла в корзине с грязным бельем. Всегда стирала их отдельно, и вешала сушить на веранде, ну а от чистых женских трусов, какой толк. ?

Вообщем как я уже написал в начале, не дрочил, не нюхал и не подсматривал за своей родительницей в молодости. Но по иронии судьбы, все же загорелые ножки моей деревенской мамаши, легли на мои плечи. Правда произшло это уже после армии, когда я женился и уже вдоволь натрахался женщин и мамина щелка, не была для меня открытием в неведомый мир соблазна.

Я не потерял сознание и не улетел в нирвану от секса с родной матерью, как описывают инцест, парни в рассказах. Нет, этого не было, может потому что я уже был женат на тот момент и мой член, побывал в пиздах разных женшин. Но все же мамина писька, была самая сладкая из них. Отслужив срочную я вернулся в родной колхоз, но не надолго, лишь для того чтобы, навестить мать, встать на учет в военкомате и уехал в Москву. В столице жил мой армейский кореш Витька, который помог мне устроится в Мрскве в одну столичную фирму, водителем.

Ну а дальше я сам, познакомился с москвичкой, женился на ней и переехал жить в ее московскую квартиру. Мать меня в Москву не отпускала, к тому времени колхоз где она работала, развалился и мамаша занялась мелким фермеством, на молоке у нас была корова и телка, свиньи, кролики, гуси, куры. За всем этим хозяйством нужен был уход, нужны были мужские руки, отец у меня умер еще до моего ухода в армию. Обычное дело для села, отравился паленым спиртом, который сейчас повсеместно продают в деревнях, бодяжа самогон, дешевым техническим спиртом.

По этому мать меня не отпускала в Москву и бросив ее одну в деревне, я с ней серьезно поругался, она даже на свадьбу ко мне в Москву не приехала. Вообщем три года я с ней не общался и в деревню где я родился и вырос не приежал. Некогда было, дела, заботы, работы было полно, и вот через три года в конце августа я приехал домой к матери в колхоз.

Мать меня ни как не встретила, разве только что не прогнала обратно в Москву, на мои подарки что я ей привез, красивый платок, импортную косметику, и прочие женские тряпки что собрала мне ей жена, мать посмотрела безразличным взглядом. Молча поставила на стол чашку пустых щей, которыми, она вероятно кормила собаку и не дав мне толком отдохнуть с дороги, повела с собой на луг убирать сено. Был конец августа но погода стояла жаркая и сухая, как в середине лета. Луг где мы всегда из сено для нашей Зорьки, был неподалеку от дома, возле реки, стоило спуститьс вниз с бугра и начинался сенокос.

Я шел с вилами вслед за матерью и посматривал на игру ее яходиц, под тонким ситцевым халатом в котором она была одета. За три года, что я ее не видел, мать изменилась в лучшую сторону, не зря в народе говорят, » сорокпять, баба ягодка опять».

Хотя маме Тане, было всего сорок лет, родила она меня рано, едва закончив школу и замуж уже вышла с ребенком на руках. И сейчас я дватититрехлетний парень, шел с сорокалетней матерью, как с молодой девушкой. Особой разницы у нас в возрасте не чувствовалось, конечно мама Таня, выглядела на сорок лет, но от нее веяло, такой молодостью, таким задором, что она не шла по тропинке к реке а летела.

Да и жопа у мамаши, стала не то что больше а пухлее, у меня даже хуй встал когда я спускался к реке по тропинке вслед за ней. До того возбуждающе играла при ходьбе, под халатом ее пухлая попка. Да и сиськи у матери к сорока годам не сильно отвисли, выпирали под халатом будь здоров. На ней был одет черный бюстгалтер, я видел его в вырез халата, что тоже было возбуждающе, мать раньше всегда белые лифчики носила а тут черный. Халат то и дело у нее расходился в стороны, когда мама собирала граблями сено и моему взору, открывались, широкие, гладкие ляжки мамы Тани.

Пиздец, у моей жены, молодой еще девушки, ляжки были какие то дряблые, с признаками целюлита а у матери, даже намека на целюлит не было. Сено пришлось возить домой на тележке, её я сделал ещё до армии, здоровенная такая двухколесная арба, с колесами от мотоцикла и с перекладиной спереди, в которую я впрягался типа лошади и пер арбу с сеном к дому.

Мать накладывалась, я возил и выкладывал сено на сеновал, таким маккаром, мы с ней проработали до вечера, в августе день уже стал короче и в полдесятого стало темнеть. От прежнего недовольства, матери, когда я приехал с Москвы, не осталось и следа, хмурое лицо, моей деревенской мамаши, просветлилось и её красивые, с синей поволокой, глаза сияли от радости, ещё бы с моей помощью она убрала все сено с луга.

– – Вот что значит мужик, одной бы мне на неделю работы хватило… – Сказала мне мать, ласково смотря на меня, волосы у неё под косынкой растрепались в стороны а лицо, и тело блестело от пота. – – Пошли в дом, вода в душе уже нагрелась за день, помоемся и я тебя покормлю, да и бутылочку поставлю, заработал… – Мать окинула, взглядом пустой луг, который уже почти накрыл, вечерний туман, наползающий с реки, ласково потрепала рукой мои волосы на голове и подняв грабли с земли, положила их на плечо, пошла вверх по тропинке к дому, лёгкой танцуещей походкой, словно ей было не сорок лет а двадцать.

А у меня опять встал хуй, идя вслед за матерью по тропинке и глядя на игру её пухлых ягодиц под халатом. Что – что, а станок у мамы Тани, был отменным и что я раньше не замечал у неё такой пухлой жопы? Думал я идя вслед за женщиной, которая меня родила. – – Чур я первая в душ, помоюсь и ужин готовить буду, а ты посиди, пока сынок покури на крылечке… – Сказала мама, выйдя дома, с чистым полотенцем и ситцевым синем халатом в руках. Мать прошла по дорожке в сад, где у нас стоял летний душ и скрылась в кабинке. Я присел на высокое, деревянное крыльцо нашего дома, сьупеньки которого были теплыми, нагрелись за день от солнца. И с наслаждением закурив сигарету, стал смотреть на сад, на старые яблони и деревянную, наклонившеюся в бок от времени, кабинку летнего душа, в которой сейчас мылась, плескалась голая мать.

На улице темнело но не так сильно, и было видно, что мать зайдя в душ не закрыла за собой дверь на крючок, она была слегка приоткрыта и мне было слышно как мамаша фыркала, стоя под душем, смывая мыльную пену, которая вероятно попала ей в глаза. Раздется и пойти к ней? Мелькнула у меня в голове шальная мысль, кабинка была просторная на двоих, вверху над душем, стоял комбайновский бак на 400 литров, отец его, давным давно, притащил с базы, где работал трактористом.

Раньше, когда они молодые с матерью были, то частенько в этом душе вдвоём мылись, закроются в кабинке и плескаются целый час. Мне тогда лет n было, с нами бабка ещё жила, мать отца, видно они еблись в душе с моей матерью, совмещали приятное с полезным. Блин что делать, от мыслей что буквально в десяти метрах от меня, находится голая мать и дверь в душ не закрыта, у меня колом встал хуй.

С чего бы мама Таня, не закрыла за собой дверь в душ, раньше ещё до моего ухода в армию, она её плотно на крючок закрывала когда мылась. Пока меня терзали сомнения, идти к матери в душ или не идти, как то стремно было, да и на трезвянку не в кайф, мать помылась и вышла из душа в лёгком ситцевом халатике, одетым на голое тело. На дворе хоть уже и потемнело но не на столько, чтобы я не мог рассмотреть, как ситцевый халат, плотно облегает, роскошные формы, моей сороколетней матери. Она спешила помыться и видно плохо вытерлась и тонкий ситцевый х алатик, буквально прилип к её телу, подчеркивая и без того аппетитные формы мамы Тани.

– – Мойся иди Костя, воды я тебе оставила, а я пойду в дом, поищу в твоей комнате, во что тебе переодется, у тебя ещё кой какая одежда осталась… – Сказала мне мать и скрылась в доме, зайдя зажгла свет на веранде, чтобы мне было видна дорожка в сад и кабинка. Я разделся до трусов прямо на крыльце, бросив джинсы и рубашку на пороге и пошёл в сад по дорожке, на небе уже вовсю в вышине, горели звезды а над рекой, которая была недалеко от нас, клубился вечерний туман.

Вода была тёплой и я встав под душ, с наслаждением смывал с себя грязь, пот и остатки сена, которое насыпалось мне за воротник рубашки, когда я вилами, вкладывал его на сеновал. Моясь я заметил на вешалке, мамин халат, в котором она была днём на лугу, снял его и стал нюхать вдыхая аромат женского пота, запах маминых духов и горькой полыни. От халата такой родной запах шел, что у меня аж когда я приехал с Москвы, не осталось и следа, хмурое лицо, моей деревенской мамаши, просветлилось и её красивые, с синей поволокой, глаза сияли от радости, ещё бы с моей помощью она убрала все сено с луга.

– – Вот что значит мужик, одной бы мне на неделю работы хватило… – Сказала мне мать, ласково смотря на меня, волосы у неё под косынкой растрепались в стороны а лицо, и тело блестело от пота. – – Пошли в дом, вода в душе уже нагрелась за день, помоемся и я тебя покормлю, да и бутылочку поставлю, заработал… – Мать окинула, взглядом пустой луг, который уже почти накрыл, вечерний туман, наползающий с реки, ласково потрепала рукой мои волосы на голове и подняв грабли с земли, положила их на плечо, пошла вверх по тропинке к дому, лёгкой танцуещей походкой, словно ей было не сорок лет а двадцать.

А у меня опять встал хуй, идя вслед за матерью по тропинке и глядя на игру её пухлых ягодиц под халатом. Что – что, а станок у мамы Тани, был отменным и что я раньше не замечал у неё такой пухлой жопы? Думал я идя вслед за женщиной, которая меня родила. – – Чур я первая в душ, помоюсь и ужин готовить буду, а ты посиди, пока сынок покури на крылечке… – Сказала мама, выйдя дома, с чистым полотенцем и ситцевым синем халатом в руках. Мать прошла по дорожке в сад, где у нас стоял летний душ и скрылась в кабинке. Я присел на высокое, деревянное крыльцо нашего дома, сьупеньки которого были теплыми, нагрелись за день от солнца. И с наслаждением закурив сигарету, стал смотреть на сад, на старые яблони и деревянную, наклонившеюся в бок от времени, кабинку летнего душа, в которой сейчас мылась, плескалась голая мать.

На улице темнело но не так сильно, и было видно, что мать зайдя в душ не закрыла за собой дверь на крючок, она была слегка приоткрыта и мне было слышно как мамаша фыркала, стоя под душем, смывая мыльную пену, которая вероятно попала ей в глаза. Раздется и пойти к ней? Мелькнула у меня в голове шальная мысль, кабинка была просторная на двоих, вверху над душем, стоял комбайновский бак на 400 литров, отец его, давным давно, притащил с базы, где работал трактористом.

Раньше, когда они молодые с матерью были, то частенько в этом душе вдвоём мылись, закроются в кабинке и плескаются целый час. Мне тогда лет n было, с нами бабка ещё жила, мать отца, видно они еблись в душе с моей матерью, совмещали приятное с полезным. Блин что делать, от мыслей что буквально в десяти метрах от меня, находится голая мать и дверь в душ не закрыта, у меня колом встал хуй.

С чего бы мама Таня, не закрыла за собой дверь в душ, раньше ещё до моего ухода в армию, она её плотно на крючок закрывала когда мылась. Пока меня терзали сомнения, идти к матери в душ или не идти, как то стремно было, да и на трезвянку не в кайф, мать помылась и вышла из душа в лёгком ситцевом халатике, одетым на голое тело. На дворе хоть уже и потемнело но не на столько, чтобы я не мог рассмотреть, как ситцевый халат, плотно облегает, роскошные формы, моей сороколетней матери. Она спешила помыться и видно плохо вытерлась и тонкий ситцевый х алатик, буквально прилип к её телу, подчеркивая и без того аппетитные формы мамы Тани.

– – Мойся иди Костя, воды я тебе оставила, а я пойду в дом, поищу в твоей комнате, во что тебе переодется, у тебя ещё кой какая одежда осталась… – Сказала мне мать и скрылась в доме, зайдя зажгла свет на веранде, чтобы мне было видна дорожка в сад и кабинка. Я разделся до трусов прямо на крыльце, бросив джинсы и рубашку на пороге и пошёл в сад по дорожке, на небе уже вовсю в вышине, горели звезды а над рекой, которая была недалеко от нас, клубился вечерний туман.

Вода была тёплой и я встав под душ, с наслаждением смывал с себя грязь, пот и остатки сена, которое насыпалось мне за воротник рубашки, когда я вилами, вкладывал его на сеновал. Моясь я заметил на вешалке, мамин халат, в котором она была днём на лугу, снял его и стал нюхать вдыхая аромат женского пота, запах маминых духов и горькой полыни. От халата такой родной запах шел, что у меня аж сердце заныло а хуй звенел от напряга.

Дико хотелось подрочить, во так нюхать халат матери и дрочить, ведь я впервые её тряпки сейч ас нюхал, еле себя сдержал и вовремя. Пришла мать и просунула руку с одеждой в пртиоткорытую дверь кабинки, её я не стал была

закрывать, тёмно уже было, да и мать я не стеснялся, мне даже хотелось чтобы она увидела мой член, как тогда в школьные годы, но только сейчас он у меня стал больше, и толще. – – На вот сынок, нашла тебе, чистые трусы, трико и футболку, а твоё грязное бельё я постираю… – – Да давай, вытирайся и в дом иди я уже стол накрыла, поужинаем…

Мать отдала мне одежду, и ушла а мне так хотелось чтобы она открыла дверь и посмотрела на мой член, который аж звенел от напряга.

Тем более что свет с веранды, падал как раз на душевную кабинку, освещая весь сад. – – Садись сынок, поужинаем, я тебя в обед толком не покормила, зла была, обидел ты меня сильно.. . – – Когда ты в Москву уехал а меня одну тут бросил… – Сказала мне мать, едва я зашел в дом. Она стояла ко мне спиной возле газовой плиты и жарила котлеты на сковородке, о которых шёл такой обалденный запах, что у меня, засосало в желудке.

Ведь я не ел считай с утра, в Москве перед отъездом попил чайку с бутербродами и все. – – Прям убить тебя хотела тогда, гада такого, зла была сил нет… – Говорила мне мать, пероворачивая котлеты в сководке, стоя ко мне спиной, а у меня по новой встал хуй, глядя на неё сзади. Пока я мылся, мать сняла халат и напялила на себя, юбку и блузку, которые я ей привёз в подарок. Юбка была джинсовой, да ещё с разрезом с боку, вещи для матери покупала жена, и её ещё ругал, зачем она купила ей, модную молодежную джинсовую юбку с разрезом.

Мать с роду такие не носила, помню она всегда в юбках, балохонах ходила, ниже колен по щиколотку. А эта юбка, сидела на жопе моей мамаши, так плотно, что, ягодицы её пухлой попы, прямо выпирали под ней, да и она была выше колен, обнажая, загорелые ляжки, моей деревенской мамы. – – Что встал столбом Костя, на бери котлеты и неси их в зал на стол, а я в чулан схожу, там у меня бутылочка, припрятана, на чёрный день.

– Мать повернулась ко мне передом, давая в руки, тарелку с румяными, пахнущими жаром, домашними котлетами и я снова был поражен, её переменам. По мимо джинсовой юбки, мать надела на себя и модную, белую с цветочками, приталенную блузку, которую тоже купила ей в подарок, моя жена. Блузка, как и юбка сидела на моё матери в обтяжку, подчеркивая её животик и груди, которые так и выпирали под ней.

А ещё, я видел её соски, мать была без лифчика и под белой тканью блузки, проступали, тёмные соки её роскошных сисяр. Пиздец, у моё жены, соски были ни какие, бледно розовые, и не вызывающие желание. А у мамы Тани, соски были тёмно коричневые и такие же тёмные круги, возле них, как у латиноамериканки из порнофильмов. Хотя к слову, сказать ткань блузки была плотной и мамины сосочки и круги возле них, не так чётко были видны, но все же я их видел и это было, супер возбуждающие для глаз молодого парня.

Ведь я раньше, мать никогда даже в лифчике не видел а тут она стоит сейчас передо мной в тесной, блузке с проступающими через неё сосками. К тому же мама, накрасилась и надухарилась духами из набора косметики что я ей привёз в подарок. – – Ты покупал или жена.. ? – Глаза матери смеялись, она видела выражение моего лица и

довольна, произведенным на сына эффектом. – – Светка, покупала, я в женских тряпках, мало понимаю, я ей дал твою фотографию, где ты в полный рост стоишь, она по фото и покупала… – Ответил я матери, беря у неё из рук, тарелку с котлетами, в наглую пялясь на соски её грудей, выступавших сквозь ткань блузки.

Она или не знает что видны у неё соски, то ли специально, одела, блузку без лифчика, для меня. От мыслей, что мать специально одела, блузку на голое тело, чтобы показать мне соски своих сисяр, у меня аж хуй в трико дернулся. И это не ускользнуло, от маминых, глаз, она зыркнула на мой стояк в трико и тут же отвернула взгляд, подняв глаза вверх. – – Ну у неё глаз алмаз, чуть только тесновата, а так сойдёт…

– Мать погладила себя по бокам, показывая мне, как плотно стидит на ней юбка и повернувшись ко мне спиной, пошла в чулан, покачивая бедрами на ходу, на ногах у мамы, были одеты, привезенные мною из Москвы, чёрные туфли на каблуке, тоже Света, ей купила, я ещё ругал жену, мол куда моей матери в колхозе, в них ходить?

А сейчас мысленно хвалил свою благоверную, за её покупку, ведь мать шла сейчас в туфлях на каблуке, а ягодицы её пухлой жопы, прямо перекатывались у неё под юбкой. А я её выебу, реально выебу, вдруг мелькнуло у меня в голове, когда я вошёл в зал и поставил на стол тарелку с котлетами. А по чему бы и нет? Я взрослый, не пацан уже, да и не болтун вдобавок, мать в самом соку и давно уже живёт без мужика, отец когда был жив, её толком и не ебал а после его смерти прошло уже пять лет.

В деревне мужиков и раньше не было, пьянь одна была а сейчас и по давно, одни бабы остались. С кем она тут еблась? Да ни с кем пожалуй а отъехать как раньше на курорт, потрахаться, мать не могла, кто будет доить и кормить корову? И зачем она вечером так оделась и накрасилась, да ещё духами надушилась?

Блузку без лифчика, надела, зачем. ? Если для взрослого сына, то тогда с явным намерением его соблазнить а больше я не мог объяснить её поступок. Дверь в мамину комнату, была открыта и я шагнув к ней увидел на кровати, разбросанное женское, нижнее бельё, чёрный бюстгалтер, лежал поверх зелёного, атласного покрывала, которым была застелена мамина кровать, чулки или колготки, свёрнутые в комок и трусы, женские трусы, большие белые, какие обычно носят женщины в деревнях.

Не напиздники на веревочках, в которых щеголяют городские шалавы и моя благоверная к стати, а обыкновенные белые труселя, без всяких там рюш и прочих женских выебонов. И трусы к тому же ношеные, это было видно по тому как они были вывернуты, чистые трусы так не выворачивают. Я бросил взгляд на входную дверь в которую вот вот, должна зайти мать с бутылкой и поддавшись, дикому соблазну, прошёл в её комнату, взял в руки женские трусы и понюхал их.

Промежность маминых, трусов была желтоватой от ссак и выделений, видно было, что мать носила трусы, продолжительное время а прокдладками, ежедневками не пользовалась, да и кто ими пользуется, тут в с/м? Руки тряс лись от возбуждения, когда я поднес, к лицу мамины трусы, чтобы понюхать, ведь раньше, я никогда её с

ношеные трусы не видел и не брал в руки. Запах был обалденный, это был запах маминой, щелки и её выделений и ссак, но пахли они не обычным женским саньем а от промежности трусов, шёл волшебный аромат, родной женщины.

Мамины ссаки, кружили мне голову, а слабый запах цветочных духов, которым, пропахли её трусы, будоражил сознание. А ещё в трусах, были видны, застрявшие в них, чёрные, жёсткие волосики с женского лобка. Пиздец, у нее пиздень наверное вся в зарослях, ? Подумал я рассматривая чёрные волосики в промежности маминых трусов и услышав, стук каблуков за дверью, бросил трусы на кровать и быстро вышел из комнаты. – – Заждался наверное сынок.. ? – Спросила у меня мать зайдя с бутылкой самогонки в зал, то что это была не водка а самогонка, я понял по бутылке в которую она была налита.

Бутылка была из под дорогого, французского коньяка » Камю» с узким горлышком и пузатая внизу. Я уже и не помню, откуда она, появилась у нас в доме, но она была всегда. Мать её берегла и наливала в неё самогон. – – Совсем твоя мама стала старая Костя, памяти нет вообще… – – Ведь точно помнила, что поставила бутылку в кладовку на нижнию полку а она оказалась, наверху в антресолях…

– Мать поставила бутылку на стол и посмотрела в открытую дверь своей спальни, из зала она хорошо была видна, стол как раз стоял напротив нее, по лицу мамы, тут же, проскользнула, улыбка. Она заметила что я брал её трусы, ведь услышав её шаги за дверью я бросил трусы на кровать и они легли как раз в аккуратно на её чёрный бюстгалтер, хотя до этого трусы лежали отдельно, рядом с колготками.

Мне вдруг стало неловко, перед матерью и чтобы как то, загладить свой прокол, я сделал маме, комплимент. – – Да какая вы старая Татьяна Петровна, вы ещё любой молодой, фору дадите, посмотрите на себя, как вы классно выглядете.. ? – Как бы шутя сказал я матери, называя её на вы и по отчеству. – – А то и правда сынок, мне хоть и сорок лет, а в душе я ещё молодая, да и телом тоже… – Мама, стоя передо мной, опять погладила себя по бокам, показывая мне насколько она молода и хороша собой в этой модной джинсовой юбке, выше колен и в блузке, одетой на голое тело, без бюстгалтера.

– – Наливая давай Костя, ты же единственный мужик за столом… – Сказала мне мать, усаживаясь на стул, напротив меня, старый деревянный стул, заскрипел, принимая объёмную жопень, своей хозяйки, ведь ему было, лет и лет. Этот стул я помню ещё с детства и его скрип, но однажды он скрипел по другому поводу. Мне было лет шесть, когда ночью я встал в туалет и проходя мимо зала, услышал как равномерно скрипит стул, как будто на нем кто то ерзает. Присмотревшись я увидел, тёмные силуэты матери и отца, папаша сидел на стуле, мать у него на коленях и ерзала, держа отца за плечи, от чего стул под ним, противно скрипел.

Тогда я подумал что они играют, и быстренько сходив в туалет, лег под одеяло в своей комнате, боясь что мать меня излупит, за то что я подсматривал за ней. А вот сейчас, скрип старого стула, под её толстой жопой, вернул мои воспоминания, в далекое детство, когда мать была, ещё молодой и она еблась мужем, на этом самом стуле. Эх если мне удасться ей засадить, то я попрош у мать, чтобы на этом стуле с ней потрахаться. Пусть он и с моим участием в такт, поскрипит. – – За встречу сынок и за то что бы нам почаще видеться с тобой… – Толкнула мама тост и ловко опрокинула стопку, самогонки в свой крашеный рот, сверкнув золотыми коронами на крепких, белых зубах. – – Да ты закусывай Костя, закусывай, у меня самогонка крепкая, не то что ваша водка в Москве.

– Засмеялась мать, увидев что я выпив её самогонки, закашлялся, и стал ловить, ртом воздух, как после спирта. – – Да уж, крепка зараза… – Сказал я матери и отдышавшись, набросился на еду, на столе к слову сказать особых разносолов не было, еда была деревенской, но добротной и сытной. Отварная картошечка, сало, огурчики, грибочки, котлеты, селедочка и зелёный лук, который лежал перьями, на тарелке, варёное мясо и яйца, тоже варёные, заботливо очищенные мамой от скорлупы.

– – Ты прям как с голодного края сынок, не спеши, еда от тебя никуда не денеться, давай ещё по одной, я сегодня хочу выпить… – Смеясь сказала мне мать, двигая пустую стопку ко мне. – – Конечно, конечно, Петровна, ты права, а то наешся и самогонка не полезет… – Скороговоркой ответил я матери, опять назвав её по отчеству, наливая ей и себе по полной, стограммовой стопке самогонки. Мать хочет бухнуть а я осел, на жратву подсел, корил я сам себя, хотя после выпитого домашнего, самогона у меня разгорелся дикий аппетит.

– – Не бросай меня больше на долго сынок… – Сказала мне мать и опять ловко опрокинула стопку самогонки в свой накрашеный, яркой помадой рот. Я последовал её примеру, выпив занюхал как она, самогон, кусочком чёрного хлеба и закусил маринованными огурчиками. – – Да нет мам, теперь я буду часто к тебе приезжать, на выходные, скоро машину куплю а доехать от Москвы на машине, пару часов…

– Ответил я матери и откинувшись на стуле, посмотрел под стол и прямо охуел. Мать сидела напротив меня, широко раздвинув ноги и на ней, под юбкой не было трусов. Она полностью оголила, широкие, гладкие ляжки и хотя саму щелку я у неё не видел, но точно она сидела передо мной, без нижнего белья. Хотя чему я удивляюсь, раз она блузку одела на голое тело, то и трусы ей вечером, вовсе и не нужны.

Моя жена, тоже частенько, щеголяла по квартире без трусов, в юбке но без трусов, даже когда к нам гости приходили. Прикольно было, что один я знал, у жены нет под юбкой трусов а гости разговаривая с ней и не догадывались об этом. – – А сено на ней можно будет возить сынок.. ? – Спросила у меня мать, смеясь накрашеными глазами и сама не дожидаясь меня, разлила остатки самогонки по рюмкам.

Пиздец, да она бухая, вон как глаза засоловели, сидит перед взрослым сыном без трусов, раскорячив ляжки. Мать одичала в этом лесу, без мужика и хочет ебаться, вот и сама пьёт и сына подпаивает, чтобы не так стыдно было. Шальная мысль обожгла мой мозг, но не подав виду, ответил матери, беря из её рук, стопку с самогоном. – – Да не вопрос мам, была бы лошадь а телега найдётся… – – Прицеп подцепим и на прицепе, можно хоть сено, хоть

дрова возить… Мать одобрительно закивала головой, видно что идея возить на легковой машине, сено и дрова, пришлась ей по душе. А я в голове прикинул, что можно и уазик бортовой купить или газель для этих целей. Хотя для Москвы мне нужна, была легковая машина, но если бы мать дала бы мне засадить, то я бы точно променял легковую машину на » газель». – – Петровна, я пойду покурю на улице, а то дома дымить не охота…

– Сказал я матери, вставая изо стола, ни я ни отец, когда он был жив, дома никогда не курили, всегда выходили на крыльцо, будь то зима или лето. – – Пошли вместе покурим, я тоже баловаться куревом начала. – Мать встала и взяла с серванта, пачку женских сигарет » гламур» и зажигалку. Меня это удивило, она же никогда не курила а тут курит специальные женские сигареты, да ещё дорогие вдобавок.

– – Удивлён что я курю сынок.. ? – Спросила у меня, мать, когда мы сели с ней на ступеньки крыльца и закурили смотря в ночное небо, в вышине которого, прямо над нами, раскинулся «Млечный путь» горя бесчисленным количеством звёзд. – – На нервной почве закурила, но курю не сильно, мне пачки на неделю хватает… – – А вообще я ещё когда в школе училась, то покуривала с девченками, потом когда тобой забеременела, бросила, а сейчас опять потянуло. – Мать глубоко затянулась и выпустила дым из своих накрашеных губ в вечернию темноту.

Мы сидели с ней на крыльце, а на веранде горел свет, он освещал часть двора, сад и нас с матерью, куря я просматривал на голые ляжки родительницы и от ощущения что она сидит рядом со мной без трусов, у меня встал хуй, который было упал за столом. – – Мам, а из моих одноклассников и друзей, кто то в деревне остался, а то когда я днём к тебе шёл, так и никого и не встретил на улице. ?

– Спросил я у матери, затягиваясь сигаретой, ведь точно, деревня выглядела пустынной, не то что до армии, когда по улице гоняли пацаны на мотоциклах. – – Да нет сынок, никого не осталось, кто в город подался не хуже тебя а кто уже за базой на погосте лежит… – – Друг твой, Лешка в прошлом году умер от водки и Лариска, тоже по болезни… – Сказала мне мать, повернув голову в сторону деревенского кладбища, расположенного прямо за колхозными мастерскими.

– От слов матери у меня заныло, сердце, ведь Лешка, был моим единственным настоящим другом и Лариска, моя школьная любовь. Я с ней даже и не целовался ни разу, просто любил её тихой, безответной любовью и вот её уже нет на этом свете. – – Да уж, ты меняет прямо убила мам, новостью про Лешку и Лариску, а я хотел их навестить завтра, так теперь видно только на кладбище к ним приду. – Несколько минут мы сидели молча, куря каждый думая о своём.

После этого, я уже как то не решился флиртовать с матерью, а было хотел, обнять её и погладить по ляжке, посмотреть на её реакцию, прежде чем перейти к активным действиям. Ведь если женщина, позволяет себя обнимать и трогать за ляжки, то с ней можно многое. – – Слушай Петровна а постели ка ты мне, в сарае на сеновале, так охота на свежом сене поспать… – Спросил я у матери, туша окурок сигареты об землю, так и не найдя в себе смелости полапать, пьяную полуголую мать. – – Сам постелишь не маленький, сиди здесь я сейчас принесу тебе покрывало. – Мать как и я затушила окурок, носком туфли об землю, встала и пошла в дом за покрывалом. Обязательным атрибутом для спанья на сеновале, раньше, мать всегда стелила на сено, толстое, плотное покрывало, чтобы трава не кололась. – – Зачем ты мне две подушки даёшь мам.. ?

– Спросил я у матери, беря у неё из рук, подушки, покрывало и одеяло, в августе, ночи были уже прохладные и толстое, байковое одеяло, которое сейчас принесла мне из дома мать, было весьма кстати. – – Как зачем.. ? – – С тобой на сеновале лягу, давно хотела на свежевысушенном сене поспать, но боялась одна в сарае спать, лес рядом, страшно… – – Я и дома на все замки закрываюсь, когда спать ложусь, а с тобой сынок мне не боязно…

– – На вот ещё фонарик возьми, посветишь когда стелить постель будешь а то зажигалкой ты мне сарай спалишь… – – Стели а я переоденусь и приду к тебе на сеновал. – Мать посмотрела на меня, каким то озорным, шальным взглядом и пошла в дом переодеваться, на ходу покачивая бедрами. А я стоял смотря ей в след и до меня не сразу дошло, какая удача мне неожиданно выпала.

Мать сама согласилась спать с сыном на сеновале, ну а остальное дело техники, хотя все же я не был полностью на 100% уверен, что она позволит сыну, себя выебать. Но совместное спанье в сарае на сене, давало определённый шанс. Зайдя в сарай и светя фонариком, я залез по лестнице, на сеновал, растелил покрывало, положил подушки и со стоячим колом членом, стал ждать мать, когда она переоденется и придёт ко мне на сеновал.

– – Сынок, посвети мне милый, под ноги а то я лестницу не вижу… – Попросила меня мама, зайдя в сарай, мать накинула на дверь крючок и полезла по лестнице ко мне на сеновал. Я свесил голову вниз, стал подсвечивать мамаше, в мои планы не входило, чтобы мать оступилась да ещё упала с лестницы, тогда про еблю можно было забыть.

– – Ой, спасибо родной, помог, а то я в темноте, боялась оступится… – Мама, держала, меня за руку и я её, буквально втащил на сеновал, мать легла рядом со мной на покрывало и я накрыл её и себя, тёплым байковым одеялом. С минуту мы с ней лежали молча, а потом начали разговаривать в темноте, спать не хотелось не ей ни мне.

Мать рассказывала про своё житье бытье без меня, как тяжело ей было без мужских рук, одной вести хозяйство. А я лежал, слушал мамин голос и представлял себе, как я ей буду засаживать, тут на сеновале. Мать переоделась опять в тот самый, тонкий ситцевый халатик, в котором она вышла из дома и он был одет у неё на голое тело. Это я ясно увидел, когда сверху ей подсвечивал на лестнице.

При свете фонаря, были видны её груди в разрезе халата и на них не было лифчика. – – Костя, а как ты с женой живёшь, почему детей не заводите… ? – Спросила мама, повернувшись ко мне, от губ матери, шёл стойки сивушный запах самогонки, табака и духов, которыми пропахли её волосы. – – Да не хочет Света рожать, мам и живём мы с ней не очень хорошо… – – У неё в последние время, похоже любовник на стороне завелся…

– Ответил я матери и рассказал ей о своей жизни с женой москвичкой, о том что Света мне изменяет и то чо я уже не сплю с ней в одной постели как муж с женой. Мать слушала, меня лёжа на боку, вздыхала, охала а я мысленно накручивал себя, чего я теряюсь? Рядом с тобой, лежит, пьяная, считай голая женщина, которая давно не спала с мужиком. А ты валек, стесняешся, давай Костян, сейчас или никогда. ? Подначил я сам себя и прижавшись к матери, давя ей в животик, своим каменным стояком в трико, спросил, дрожащим от волнения голосом.

– – Петровна, я давно с женщиной не был, не дашь мне дурь, на тебе согнать.. ? – Спросил я у мамы и замер, прижимаясь к её телу, сердце в груди бешенно забилось, в ожидании того что мать меня обругает или ударит за предложение с ней переспать. Но она на удивление, лежала тихо, не издавая ни звука, только сопела, носом в темноте. Пиздец, она что лежит молча думает, дать сыну или не дать? Пулей пронеслось у меня в голове и я было хотел, повторить свою просьбу, как мать, вдруг сказала, тяжело дыша, в темноте мне в лицо.

– Я три пая, земли получила, по 9 гектар каждый, на тебя, на покойного отца и на себя, в колхозе дали перед развалом.. – Целое поле, получилось и земля рядом с нашим домом за рекой, там урожай будет хороший если пшеницу посеять. – Поле давно не пахано и земля хорошо отдохнула…

– Но придётся, продавать, одна я не смогу её обработать а нанимать кого – то, овчинка выделки не стоит… – Мать замолкла в темноте, все также тяжело, дыша мне в лицо, мы с ней лежали на б оку, повернувшись другу другу и я упираясь каменным стояком, маме в живот, чувствовал, тепло, её потдатливого тела. Первые секунды, я не врубился, к чему мать, на мою просьбу, согнать на ней дурь, вдруг завела разговор о земле? А потом как обухом по голове ударило, вот я дебил, она же мне прямо намекнула, что если я останусь тут с ней, она мне даст.

Мысли стремительно пронеслась в моей шальной голове, жизнь в этой глухомани, меня не прельщала, я уже привык к городу и в деревне мне было дико. Но в то же время я хотел, безумно хотел, засадить родной матери, ебать её и смотреть, женщине, которая меня родила в глаза. Лежать на маме, сверху, равномерно засаживать ей, слушать её сладкие стоны и смотреть ей в глаза, мне было важно, выражение её лица, что она чувствует, лёжа под родным сыном.

– А я останусь, совсем останусь, трактор отцов соберу, пахать на нем буду, там только поршня заменить и все… – Голос у меня дрожал от волнения, ведь сейчас на сеновале, вот вот, должно произойти, нечто за предельное, за гранью моего понимания. Хотя я понимал, что пизда у матери, не золотая а обыкновенная, как у моей жены и женщин, которых я ебал, но только от одной мысли, что мой член, войдёт в влагалище, родной матери, у меня туманило сознание.

– А его берегла, не продавала, как знала что он пригодиться, хотя мне за него хорошие деньги предлагали… – Фермер местный, замучил, продай, да продай мне Петровна свой » Беларус «, все равно он у тебя, стоит бестолку ржавеет… – Сказала мне мать и помолчав немного, ответила вставя с сеновала, каким то уже другим, чужим голосом. – – Пошли тогда в дом, сынок, там потверже будет… Мать взяла в изголовье фонарик, подсвечивая им себе под ноги, стала спускаться вниз по лестнице а я вслед за ней. Она что реально мне сейчас даст засидить? Или когда мы с ней зайдем в дом, скажет что пошутила и прогонит меня обратно в сарай.

Думал я идя на ватных ногах, вслед за матерью в дом. Но мать и не думала, шутить со мной, зайдя в дом она закрыла входную дверь на засов, признак того, что я и она, останемся дома. Ни говоря ни слова и не включая свет, мать прошла в свою спальню а я за ней на словно ватных ногах, меня трясло по пути в её спальню как в лихорадке, ещё бы, мне предстояло выебать женщину, которая родила и воспитала и это было за гранью моего сознания.

– – Только без ласк и поцелуев, договорились.. ? – – Не хочу я этого, понял.. ? – Сказала мне мать, когда мы зашли в её спальню и мама, включила торшер на стене, зеленоватый свет, ночного светильника, мягко залил комнату, где спала, родная моему сердцу женщина, мягким, приятным для глаз сиянием, делая обстановку в комнате, распологающей к интимной близости. – – Как скажешь, Петровна, как скажешь, без ласк, так без ласк…

– Ответил я матери, смотря на то как она разбирает постель, для предстоящей ебли со своим ребёнком. Мама сняла атласное покрывало с кровати и откинув в сторону одеяло, стоя ко мне спиной, скинула на пол с себя, халатик, легла на кровать, на бок к стенке. Как я и предполагал, халат был у неё одет на голое тело и сейчас в зеленоватом свете торшера, я видел, белую как молоко, жопу матери и узенькую белую полоску от бюстгалтера, на спине.

Эти части её роскошного тела, выделялись на фоне загорелой, под летнем солнцем, кожи. Видно было что до этого, мать работала на лугу, в одних трусах и в лифчике, вот и загорела, а жопа нет. Несколько секунд я любовался обнаженной красотой мамы Тани, пусть хоть со спины, но я впервые видел голую мать и это было столь необычно, что на меня напал лёгкий, столбняк.

Но он быстро прошёл, я скинул с себя трико вместе с трусами, футболку и лег к матери на кровать, прижавшись к её молочного цвета, жопе, стоячим колом, членом. – – Ну что застыл… ? – – Забыл как это делается… ? Мать подтолкнула мой член жопой и подняла ногу, как бы показывая неопытному сыну, что надо делать. А на меня опять ступор напал, едва я прижался членом к материнской жопе.

Я лежал с минуту без движений, упираясь, вставшим как кол хуем, в голую материнскую жопень и дико, балдел от этого. – – Ты ебать меня будешь.. ? – Голос матери, был грубым и злым, она опять поддадла мой член жопой и это меня отрезвило. Ах ты сучка, со злостью подумал я про мать и проснув ногу, через её поднятую ляжку, хотел вставить член, как мать меня опередила, сама обхватила, мой хуй рукой и ощупав его пальцами от головки до яиц, направила к себе в пизду, довольно сопя.

Пиздец, она у сына, член померила, пощупала, пальцами и он ей понравился, вон как засопела, подумал я, засаживая родной матери до упора. Эту позу, боком я не любил, хотя приходилось так ебать женщин, но мне она не нравилась, гораздо приятнее, было бы засадить матери » по офицерски» положить её ножки к себе на плечи и ебать, смотря при этом родной женщине в глаза. Или поставить её раком, сношать и мять, пухлую женскую жопу. Но сейчас я был доволен и этим, что засаживал, родной матери бочком и это было кайфово безумно. По сравнению с разьебаной пиздой, моей жены, мамина щелка, была узкой и горячей.

Я был приятно удивлён, когда почувствовал, как сте нки, вагины матери, обхватили, мой член, словно кольцом, и ещё я с ужасом понял, что не смогу ебать мать и скоро кончу. До того у неё пизда, была, тесной, влажной и горячей. У Светы, молодой ещё девушки, влагалище было разбитым, многочисленными хуями её любовников, жена вела активную, половую жизнь до свадьбы, да и после скорее всего поебывалась на стороне.

На что у меня хуй большой, 19, 5 см но в вагине жены, он ходил свободно и она издавала, противное хлюпанье, когда я её ебал. А вот мамино влагалище, по сравнению со Светкиным, была как небо и земля, я таких, честно ещё не ебал, мой член входил в мамину щелку, плотно, как поршень в цилиндр, без всяких хлюпаней, столь привычных, при ебле с женой. Мать, когда я ей засадил и стал не спеша, ебать её бочком, не издала ни звука, только сильно засопела и все.

Это было удивительно, ведь жена и другие бабы, которых я ебал, все без исключения, постановали в процессе ебли а тут только сопение и пизда, которая охватывала мой член, сло вно кольцом. Все это давало ощущение невероятной сладости а ещё и запах, я ебал женщину, от которой пахло моим детством, запахом домашних пирогов, парного молока и ещё чем то, необъяснимо сладким и родным до щемения в сердце.

А ещё мне дико хотелось ебя мать, обнять её и таскать тело, родной женщины, поцеловать её в шею, взять в ладони мамины груди и мять, руками пухлые ягодицы родительницы, к которым я сейчас прижимался лобком. Но боясь её гнева, я лишь придерживал маму за бедро и ебал ее, слушая сладкое сопение и скрип кровати, которая поскрипавала, в такт моим толчками. И думал об одном, только бы не кончить и не обломать, матери кайф, она видно относилась к той породе женщин, которых нужно долго ебать, чтобы довести их до оргазма.

И когда ночную тишину прорезал, протяжный женский стон, мать кончая, так сильно застонала. – Ооооо… оооооооо… . аааоооооооо… – Что я едва сознание не потерял, спуская ей в пизду, порции спермы. Я ни когда, не слышал раньше, чтобы мама, так п ротяжно стонала, ни когда. Даже когда она трахалась с отцом, я иногда по ночам, слышал скрип кровати, мамины, охи, вздохи, но таким протяжным стоном, каким сейчас она застонала, прорезая ночную тишину.

Она, не стонала, а сейчас я причинил ей эту сладкую боль, мама два раза, протяжно застонала в ночи, да так что у ее сына, кончающего в ее влагалище, в глазах потемнело от ее стонов.

Ни одна женщина, которых я ебал в Москве, так не стонала, как мама, ни одна и только для того, чтобы услышать однажды ночью, протяжный, мамин стон, стоит пожалуй жить на этом свете. Я лежал на боку, прижимаясь к горячему телу мамы и держал член в ее влагалище, пока он не упал и мамина щелка, вытолкнула его наружу. До того стенки ее вагины, были эластичные, что вялый член уже не мог в ней удержаться. Мамина писька, вытолкнула из себя, опавший член сына, словно давая понять, что вялым, слабым членам, в ней нельзя находиться. Да и ее хозяйка, когда я было хотел, поласкать, обнять, горячее тело сорокал етний женщины. Толкнула меня локтем и прогнала от себя. – – Согнал » дурь» сынок? – А теперь иди к себе в сарай спать, мне твои ласки ни кчему, не хочу я этого…

– Сказала мне ать, не поворачивая головы от стенки, она как лежала на боку, когда еблась со мной, так и осталась лежать. – – Возьми полотенец на стуле, вытрись и ступай к себе, спи, завтра рано вставать, пойдём за реку, на луг сено косить..