Шесть минус четыре равно трем. Часть 4

Проснувшись на следующее утро, я выпила чашку кофе. Чувствовала себя дерьмово. Чувство вины за то, что собираюсь сделать, было ещё хуже. Я твердила себе, что это — в последний раз. Я действительно не думала, что когда-нибудь смогу сделать это опять. Мне казалось, что меня в любой момент вырвет. Раньше меня это никогда не беспокоило, но, видимо, я наконец-то начала думать о том, насколько сильно это бы ранило Бена, если бы он когда-нибудь узнал.

Как обычно, первым пришел Ник. Он спустился по лестнице в своей спортивной форме. Его жена, Джоани, вероятно, думает, что он вышел на ежедневную пробежку. Мне было интересно, как бы она себя почувствовала, если бы узнала, что по крайней мере один или два раза в неделю он бегает прямо через дорогу и тренируется, долбя киску её соседки.

Он снял свои шорты и попытался меня обнять.

— Черт, Сэнди, я не собираюсь пытаться тебя поцеловать,  — сказал он, когда я отодвинулась от него.  — Это было всего лишь дружеское объятие. Мы так много значим друг для друга в последний год или около того. Уверен, что все нам испортил этот засранец Грег, заставив тебя почувствовать себя виноватой перед Беном.

— Я не хочу об этом говорить,  — сказала я.  — Давай просто покончим с этим.

Он развернул меня, а затем перегнул через спинку дивана. Приставил головку своего члена к моей киске и стал пытаться протолкнуть его внутрь.

— Господи, Сэнди. Ты сухая как гребаная пустыня,  — сказал он.

Я не хотела говорить ему, что в тот момент секс меня действительно не интересует. Я повернулась и легла спиной на диван. Раздвинула ноги и посмотрела на него.

— Может быть, тебе стоит немного полизать, чтобы я была в настроении,  — сказала я.

— А когда ты не в настроении?  — спросил он.

Я заметила, что он не сделал ни одного движения в мою сторону. Он начал поглаживать свой член, чтобы поддержать его, но его эрекция явно ослабевала.

— Ник, давай начнем,  — сказала я.

Мы были похожи на двух детей, которые очень не хотят драться. Ни один из нас не хочет наносить первого удара.

— Ник, полижи мою киску,  — повторила я.

— Нет,  — сказал он.

— Почему?  — спросила я. Я была шокирована.

— Сэнди, у тебя свои правила, а у меня свои,  — сказал он.

— Ты ведь лижешь Джоани?  — спросила я. Он кивнул.  — Тогда почему не можешь полизать мне?

— Господи, Сэнди, я и близко не поднесу свой язык к этой штуке. Прости, но там побывало слишком много парней.

Это снова случилось, какой-то парень, намекающий, что я — какая-то больная шлюха, но который все равно не может устоять перед тем, чтобы меня трахнуть.

В этот момент пришел Грег, приведший с собой ещё троих парней. Все они начали раздеваться. Грег притянул меня к себе и начал теребить мою киску.

— Полижи меня, Грег,  — сказала я. Он быстро сплюнул в руку, а затем вытер плевок о мои внутренние губы, после чего прижал свой член к 

моему отверстию и ввел его внутрь меня. После этого он просто начал меня долбить. Я заметила по своим стонам и стонам Грега, что не очень-то нежен, просто издевается надо мной. Потом поняла, что так было всегда.

По крайней мере, Ник был достаточно честен, чтобы сказать мне об этом. Грег же даже не удостоил мою просьбу ответом.

— О, детка, ты сегодня хороша,  — ворчал он между толчками.

— Сейчас не ночь, Грег,  — пролепетала я.  — Сейчас утро, и я попросила тебя полизать меня.

Он лишь улыбнулся мне и продолжил. Это очень меня задело, потому что Грег всегда утверждал, будто любит меня. Но, видимо, для меня это в порядке вещей — сосать его член и давать себя трахать, но я — слишком большая шлюха, чтобы он давал мне оральный секс. Другой парень сел на диван рядом со мной и уперся своим членом мне в лицо.

Я не поняла намека, потому что хотела услышать ответ Грега. Я видела в его глазах отвращение.

— Ты ведь не хотел меня лизать, Грег?  — спросила я.  — Я думала, ты так сильно меня любишь.

Он только улыбнулся.

— По крайней мере, Нику достало мужества, чтобы сказать мне, что я — шлюха,  — прошипела я.  — И причина, по которой тебе так хорошо, не в том, что я тугая. А потому что я сухая, мудак.

— Киска есть киска,  — ухмыльнулся он.

— Просто заеагчивай с этим,  — сказала я.  — Я рада, что это — последний раз, когда кто-то из вас ко мне прикасается.

— Сомневаюсь,  — ухмыльнулся он.  — На самом деле мы будем делать это чаще чем когда-либо. По крайней мере, я буду. Если откажешь мне, я просто расскажу Бену, что происходит. Ты слишком сильно его любишь, чтобы хотеть, чтобы он знал.

После ещё нескольких толчков Грег громко хрюкнул и вышел, выпустив большой поток спермы мне на живот, и отошел в сторону, чтобы дать дорогу следующему парню.

Следующим был парень постарше. Он начал меня трахать, в то время как я сосала член молодого чернокожего парня. Затем в строй вернулся Грег. Он перевернул меня на живот и начал трахать сзади. Трахая меня, он пытался засунуть в мою задницу палец.

Я повернулась, насколько могла, и дал ему пощечину.

— Я же в прошлый раз сказала тебе «нет», когда ты пытался это сделать,  — закричала я.

— А что, если я расскажу об этом старине Бену,  — сказал он. В тот момент я ненавидела Грега больше, чем кого-либо другого на земле.

Голос был ледяным. В нем не было и следа эмоций. Он звучал так же спокойно, как если бы он просил кого-то за обеденным столом передать соль.

— А что, если он уже знает?  — спросил голос, и моя жизнь закончилась. Я знаю, что было поздно, но в тот момент я собрала все улики воедино. След из хлебных крошек вдруг обрел смысл. Бен неосознанно дал мне так много подсказок. Первая была во время спора о той дурацкой машине. Бен сказал: «Ты БЫЛА,  

а не ЕСТЬ СЕЙЧАС, важнее машины».

Я должна была это заметить, но я была так увлечена своими маленькими играми. Тогда он сказал мне, что уже знает, что я делаю. Вторая подсказка, которую он мне оставил, была, когда он позвонил и сказал, что уезжает из города. По телефону он сказал, что не хочет меня «ошарашить». Тогда я подумала, что это странно. Кому нужно звонить перед тем, как идти к себе домой? Не могу поверить, что я была настолько глупа. Самой яркой из всех улик был его отказ целовать меня, прикасаться ко мне или спать со мной. Я была такой дурой.

— А что, если Бен уже знает и не подает виду?  — спросил Бен.

Я начала пытаться прикрыться, хотя понятия не имею почему. Наверное, это просто рефлекс. Думаю, у всех бывают такое, хотя это бессмысленно. Бен тысячи раз видел меня голой и любил моё тело. Очевидно, что парни, которые трахали меня, тоже видели. Так почему же я пытаюсь прикрыть своё тело?

— Бен, это не...  — начал Грег.

Прежде чем Грег смог закончить своё глупое заявление, Бен поднял пистолет, который держал в руке, и выстрелил в вазу, стоявшую на столе слева от Грега.

Пистолет прошептал смерть, и ваза разбилась вдребезги. Длинная штуковина на конце пистолета была чем-то вроде глушителя. Мы едва услышали выстрел. Больше всего мне запомнился едкий запах мочи и лужа на полу у ног Грега. Я знала, я надеялась, что именно мне придется это убирать.

— Бен, приятель,  — сказал Ник.  — Знаешь ли ты, что глушители запрещены?

— Ник, дружище,  — повторил Бен.  — Ты вторгся в мой дом без моего разрешения. Если я надеру твою тупую задницу, то смогу заявить, что останавливал ограбление. Может быть, вас всех пятерых остановили в процессе изнасилования Сэнди.

— Да,  — сказала я.  — Я подтвержу.

Я искала любой выход из ситуации, который позволил бы мне не дать Бену сильно разозлиться на меня.

— Заткнись, шлюха,  — сказал он, и я потеряла сознание. От мысли, что Бен, мой Бен, назвал меня шлюхой, моя жизнь рухнула. Бен спас меня от всего этого.

В шлюху меня превратили парни в колледже. Мой первый босс использовал меня как шлюху. Бен посмотрел на то, что он видел, сквозь пальцы и дал мне любовь и новое начало. Бен должен был любить меня вечно. Мысль о том, что я могу это потерять, оказалась для меня эмоционально слишком сильной. Вот почему я потеряла сознание.

Мне на лицо плеснули холодной водой. Это меня оживило. Я отплевывалась, когда вода попала мне в рот, и я чуть не захлебнулась. Сев, я заметила запах воды.

Старик, чье имя я так и не смогла вспомнить, несмотря на ситуацию, пытался не рассмеяться.

— Что, черт возьми, смешного?  — спросила я.

— Бен заставил Ника помочиться в унитаз,  — засмеялся он. Потом заставил его зачерпнуть немного воды из того же унитаза и бросить тебе в лицо, чтобы разбудить тебя.

Я посмотрела на лицо Бена и 

не увидела ни следа любви, которая всегда была там. Он все ещё держал пистолет и ходил по комнате, вынимая бумажники из брюк мужчин.

— Одевайтесь и убирайтесь отсюда,  — шипел он.  — Всех, кто останется здесь через три минуты, я пристрелю.

Все начали одеваться так быстро, как только могли. Я же заплакала.

— Сэнди, тебе пора одеваться,  — сказал он.

— Какая разница?  — грустно сказала я.

— Если хочешь выйти на улицу голой, то я не против,  — сказал он.

Я в шоке подняла глаза.

— Но... что ты имеешь в виду?  — спросила я.

— Ты слышала, что я сказал,  — спокойно ответил он.  — Я сказал всем вам убираться из моего дома. Но не волнуйтесь, это временно. Вы все вернетесь сюда сегодня в пять вечера.

— Почему?  — спросил Ник.

— У меня все ваши бумажники,  — сплюнул Бен.  — Кроме твоего...  — он указал на черного парня.

— Все вы женаты. И кроме Ника, все работаете на город. Я заметил, что грузовик Грега припаркован в переулке за домом и записал на видео номерной знак грузовика, и у меня — ваши служебные удостоверения. Я думаю, что видео, на котором вы вчетвером трахаете мою бывшую жену, разъезжая на грузовике, оплаченном налогоплательщиками нашего прекрасного города, должно быть достаточно, чтобы всех вас поувольняли и, возможно, даже возбудили уголовное дело. Этого также будет более чем достаточно, чтобы положить конец всем вашим бракам. И поскольку у меня есть это замечательное видео, я с готовностью предоставлю его всем вашим бывшим женам, чтобы помочь им в разводе. Я предлагаю вам всем прийти, но только если хотите сохранить свои рабочие места и браки,  — сказал он.

— Но почему я должна уйти?  — спросила я.  — Я люблю тебя. Бен, ты...

Лицо Бена исказилось от ненависти. Он смотрел на меня так, словно скорее убьет меня, чем поговорит.

— Не смей,  — шипел он на меня сквозь стиснутые зубы.  — Не говори мне ничего из этого дерьма. Не говори, что я не понимаю. Не говори, что это был всего лишь секс. И если ты когда-нибудь посмеешь сказать, что любишь меня, я подниму этот пистолет и вставлю его между твоих лживых, обманных глаз.

Грег и Ник отошли от меня подальше.

— Сэнди, не зли его,  — сказал Ник.

— Бен, прости, что так получилось,  — продолжал Ник.  — Это просто вышло из-под контроля. Мне не нужна твоя жена. И для меня, по крайней мере, это действительно был только секс. Сэнди — не восторженная красавица, но действительно умеет трахаться. Я был бы глупцом, если бы отказался от этого. Почему ты хочешь, чтобы мы были здесь в пять?

— Чтобы смогли заключить сделку, которая спасет все ваши браки,  — прошипел Бен.

— Лично я здесь буду,  — сказал Ник.  — Можно мне уйти?

— Я тоже буду здесь,  — сказал Грег.  — Мы все будем.

Они все направились к двери. Они боялись пройти мимо Бена, никто не хотел быть тем, кто узнает, что Бен расстроен настолько, что застрелил кого-то.

Я просто сползла на пол. Когда Грег был уже 

на полпути к лестнице, Бен опять заговорил:

— Грег, забери этот кусок дерьма с собой,  — прошипел он.  — В конце концов, ты же утверждаешь, что любишь её.

— Что я должен с ней делать?  — спросил Грег.

— Отвези домой к себе или в её дом родителей. Отвези в мотель и продолжай трахать. Со мной ей больше не место,  — выплюнул Бен. Каждое его слово было словно нож в моем сердце. И хуже всего то, что он был серьезен в каждом слове.

Грег схватил мою руку в свою. Другой рукой он схватил шорты и топ, которые были на мне. Он сжал губы и сморщил нос от моего запаха. Запах мочи на мне становился все сильнее по мере высыхания. Очевидно, запах мочи в собственных штанах он почувствовать не мог.

— Бен, пожалуйста,  — скулила я.  — Пожалуйста, позволь мне остаться. Мы можем поговорить об этом? Прости. Прости. Клянусь, я сделаю все что угодно.

Единственным ответом Бена был выстрел из пистолета. Грег схватил меня за руку и вытащил из подвала. Он бросил меня на заднее сиденье большого пикапа с кабиной и логотипом города на дверях. Парни на заднем сиденье забрались в кузов. Они не хотели сидеть рядом со мной. Через несколько минут внутри грузовика запахло мочой. Все что я могла делать, это плакать.

Грег отвез меня в дешевый мотель. У него все ещё были наличные в карманах. Бен не забрал их деньги, только удостоверения личности. Он собрал все наличные, которые были у других парней, и заплатил за номер для меня.

— Прими душ и отдохни,  — сказал он.  — Вернусь за тобой в четыре тридцать.

•  •  •

Райан

Я сидел за своим столом и думал о том, что жизнь похожа на жизнь у подножия холма. На вершине холма шатко балансирует огромный клубок дерьма. До тех пор, пока не поднимаете слишком много шума, вы — в безопасности. Но если поднимали шум, то начинали движение этого шара дерьма. А, как всем известно, дерьмо катится по склону вниз.

У меня зазвонил телефон, но секретарша не ответила. После примерно восьми звонков он замолчал. Я вышел в свой внешний офис, чтобы посмотреть, где она. Её стол был пуст. Я вышел из своего кабинета и огляделся. Я схватил одну из секретарш и оттащил её в сторону.

— Ты не видела Гретхен?  — спросил я.

— Она — в своем кабинете, разгребает дела,  — ответила женщина.

— Её кабинет — это мой кабинет, идиотка,  — сказал я.

— Уже нет,  — сказала женщина.  — Где ты был? Пару дней назад она перевелась обратно в пул стенографисток. Сказала, что вы ничего не делаете, а она любит работать. Она очень хороша в своем деле, пробыла в пуле меньше одного дня, прежде чем один из руководителей выбрал её своим новым секретарем.

— Как мог кто-то другой взять мою проклятую Богом секретаршу,  — прошипел я.

Я огляделся, и мне показалось, что все женщины за моей спиной хихикают надо мной. Я чувствовал себя как тот парень из фильма «Парк 

Юрского периода». Парень, идущий по лесу, когда вокруг него прячутся крошечные динозавры. Сначала они не кажутся угрозой. Он знает, что может легко с ними расправиться. Но через некоторое время их становится очень много, и все они объединяются и съедают его живьем. Казалось, что сотни мелких проблем сговорились вывести меня из игры.

Я вернулся в свой кабинет и захлопнул дверь. Телефон снова зазвонил, и я ответил сам. Оказалось, что это — тот звонок, которого я ждал. Это был адвокат, которого я нанял. Он поговорил с адвокатом Мелани и договорился о встрече, о которой я просил. В то утро он звонил мне три раза и был готов уже отменить встречу. Она была назначена на три часа, до которых оставалось всего сорок минут.

— Я сейчас приеду,  — сказал я.

В тот момент я был очень зол, но в основном на себя, потому что слышал, как звонит телефон, но я так привык, что на звонки отвечает Гретхен, что просто его проигнорировал.

Я быстро собрался и выбежала из здания. Добрался до офиса адвоката через весь город за семь минут. Приятная на вид секретарша провела меня в конференц-зал и принесла чашку кофе. Через несколько минут появился мой адвокат. Он пожал мне руку, затем посмотрел на меня и сказал, чтобы я следовал за ним, после чего провел меня в свой кабинет, очень похожий на мой.

Это был солидный пожилой джентльмен с южным акцентом.

Он улыбался всем, с кем мы сталкивались, напомнив мне чертова Мэтлока. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он закрыл за нами дверь в свой кабинет. Он повернулся ко мне, и эти любезные манеры и дружелюбная улыбка исчезли, как будто их и не было.

— Что, блядь, с тобой не так?  — усмехнулся он.  — Ты притащился в кабинет, волоча свою задницу, похожий на беспородного пса, которого поймали с членом в соседском пуделе. Я часто вижу тебя здесь, знаешь ли. Вот почему я согласился взять твое дело. Ты казался парнем, у которого все в порядке с головой. Твоя жена симпатичная, но вроде как невинная. Тебя же поймали на том, что ты крутил за её спиной, и ты хочешь, чтобы все это закончилось, так?

Я кивнул, удивляясь, куда, блядь, подевался старый деревенский джентльмен. Этот парень был гребаной акулой. Он больше не звучал по-южному. Он звучал как один из тех гарвардских адвокатов. Тех, кто зарабатывает на жизнь, обвиняя крупных преступников и создавая впечатление, что это их преследуют.

— Внешний вид — это все, парень,  — сказал он.  — Твой костюм помят. Твои волосы выглядят как дерьмо, а выражение твоего лица говорит: «Мы проиграли, и я приму все, что вы мне позволите». Соберись, или будешь вечно платить этой суке. Если сможешь вести себя спокойно, мы сможем вернуть тебя в её киску через пару недель. Идея в том, чтобы ударить по ней с нескольких сторон. Во-первых, ты должен убедить её своей позой и внешним 

видом, что на самом деле не сделал ничего плохого. Если будешь выглядеть уверенно, это заставит их обороняться. Заставит их думать, что у нас все лучше и сильнее, чем думают они.

Я кивнул.

— Во-вторых, мы должны дать ей понять, что ваш брак далеко не закончен. Не называй её по имени. Ты должен использовать такие выражения, как «дорогая» или «моя жена». Мы пойдем на консультацию. Не потому, что оно того стоит, а потому, что это позволит нам откладывать дело. Мы будем подавать ходатайства и отсрочки, а ты тем временем будешь нести всякую романтическую чушь, какую только сможешь. Ты можешь это сделать, сынок. Ты обманул эту сучку, заставив думать, что любишь её, когда впервые встретил, не так ли?

Я кивнул.

— Что ж, ты сможешь сделать это ещё раз. Только на этот раз это более важно. На этот раз тебе нужна не её маленькая киска. Тебе нужна твоя шикарная работа в компании её папочки и образ жизни, который к ней прилагается.

— Но она очень зла,  — сказал я.  — Выгнала меня из дома.

— Как?  — спросил он.  — Она избила тебя и физически вышвырнула, или попросила тебя уйти, и ты по своей глупости добровольно покинул супружеский дом?

— Да, все было именно так,  — сказал я.

— Позволь мне спросить тебя кое о чем, сынок,  — сказал он.  — Ты любишь тунца?

Я посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Хорошо, а как насчет арахисового масла и крекеров?  — спросил он.

— А что..?  — начал я. Он меня прервал, закричав во всю мощь своих легких:

— Потому что это дерьмо — все, что ты сможешь позволить себе съесть, если не вытащишь голову из задницы и не начнешь думать!!

В дверь тихонько постучали. Он открыл её, и вернулся любезный южный джентльмен.

— Господи помилуй,  — сказал он.  — Пожалуйста, скажите им, что мы приедем прямо сейчас.

Он улыбнулся женщине и опятьо закрыл дверь.

— Помни, она теперь уязвима,  — сказал он.  — Поэтому мы должны перейти в атаку. Пока она несчастна и чувствует себя неудачницей, ты должен быть сильным и напористым. Если заставишь её думать, что готов рассмотреть возможность сохранения вашего брака, но это не конец всему, ей придется попытаться встретиться с тобой на полпути. Но если пойдешь туда, скуля и умоляя дать тебе ещё один шанс, как побитый кобель, эта сука и её адвокат набросятся на твою задницу всеми лапами. А теперь соберись, потому что выиграешь ты или проиграешь, черт возьми, я стою дорого. Так что, тебе лучше сделать так, чтобы мой гонорар того стоил.

Я поправил галстук и выпятил грудь. Улучшил свою осанку и добавил в голос немного баса. Вернулась моя самоуверенность. У Мелани нет ни единого шанса победить. Я просто пойду в тот офис и скажу ей, что мы будем делать. В конце концов, она — всего лишь женщина. А я, с другой стороны,  — мужчина.

Я сел в конференц-зале и стал ждать, когда войдут Мел и её адвокат. Я сидел 

в кресле прямо и излучал уверенность. Был готов встретиться с ними лицом к лицу. Первым вошел её адвокат. Он улыбался, пока не увидел меня. Я посмотрел на него так, будто он — миска с сахарными хлопьями, а я — убийца хлопьев.

Он неуверенно протянул руку, и я попытался сломать в ней каждую чертову кость. Стальным взглядом и снисходительной улыбкой я дал ему понять, что каждый день ем таких как он на завтрак. Кажется, я услышал, как он громко сглотнул. Он огляделся в поисках Мелани, которая ещё не появилась. Я был уверена, что она трусит, стоя в холле. Этот развод может закончиться раньше, чем я думал. Черт, да я могу вернуть её задницу домой уже на закате.

Мелани потрясла меня до глубины души. Она вошла, одетая в шелковое платье-футляр, демонстрирующее каждый изгиб тела, которое, как я только что осознал, я принимал как должное. Даже мой адвокат отбросил рутину «Полковник Сандерс», увидев её.

Большим шоком, чем её одежда, было выражение её лица и её самообладание. Мелани просто сияла. Она улыбнулась и наклонилась, чтобы пожать руку моему адвокату. Его глаза просканировали её грудь, рассматривая декольте. Её ноги и попка были все такими же невероятными как в колледже, а короткая нижняя часть платья демонстрировала эти ноги.

Она села в кресло и просто доминировала в комнате. Выражение её лица было далеко от ранимости и обиженности. Я знал Мелани, и выражение её лица говорило о том, что все это — лишь формальность. Более того, оно говорило мне, что она уверена, что будет двигаться дальше, и ей просто абсолютно наплевать.

Мой адвокат был больше похож на Фогхорна Легхорна, чем на Гарвард, когда в панике крикнул:

— Мы хотим получить консультацию.

— Нет,  — сказала Мелани.

— Но вы не можете так говорить,  — сказал он.  — Если мы попросим, а вы не согласитесь, мы обратимся в суд. Это будет выглядеть так, будто вы не хотите попытаться спасти свой брак.

Он начинал расслабляться и становиться профессионалом.

— Я не хочу,  — сказала она.

— Чего не хотите?  — улыбнулся он. К нему вернулась частичка южного джентльмена. Он улыбнулся мне, уверенный, что добился своего.

— Не хочу тратить своё гребаное время, пытаясь спасти этот фиктивный брак,  — сказала Мелани.  — На самом деле, вы, ребята, можете сидеть здесь до конца дня и сравнивать члены. Мне скучно, и нужно кое-куда сходить. Герман, расскажите мне, что из этого выйдет. Дайте мне мой гребаный развод как можно скорее.

Я не знал эту женщину. За все годы нашей совместной жизни я никогда не видел её такой. Она повернулась и посмотрела на меня. Смотрела на меня, но весь гнев и боль, которые она испытывала всего несколько дней назад, исчезли. Наша ситуация больше не была главным вопросом её жизни. Я каким-то образом, в течение нескольких дней отошел на второй план. Она смотрела на меня так, словно я был игрушкой, которую она уже переросла. Тогда я понял, что меня 

ждет драка, в которой я буду царапаться и вцепляться когтями в каждый сантиметр земли.

Она просто встала и вышла из комнаты. Каждый глаз в комнате следил за тем, как покачивалась её попа, когда она выходила. Я хотел вернуть Мелани так сильно, что было больно. В тот момент мне захотелось выебать свою жену до чертиков. Мой член был настолько твердым, что это причиняло боль. Тогда я понял, что буду бороться как никогда раньше, чтобы спасти свой брак.

Когда адвокат Мелани начал пытаться обсудить соглашение, я отказался. Сказал ему, что прежде чем говорить о разделе имущества, нам нужно обсудить консультации и спасение брака. Наконец, я заставил своего адвоката вытащить голову из задницы и сказать адвокату Мел, что мы собираемся подавать заявления об отсрочке до тех пор, пока суд не рассмотрит вопрос о консультациях. На этом встреча закончилась, и мы договорились поддерживать связь.

После того как адвокат Мел вышел из комнаты, я набросился на этого мультяшного заместителя Догга.

— Что это, блядь, было?  — спросил я.  — Что случилось с акулой, которую я думал, что нанял?

— Ты её видел?  — спросил он.  — Все кончено, ты уже проиграл. Ты уже в прошлом, чувак. Она пошла дальше. Она смотрела на тебя так, словно ты — дерьмо на подошве её ботинка, и все, чего она хочет, это соскрести тебя. Если бы я не знал что это не так, то поклялся бы, что её только что трахнули. Тебя заменили. Я пришлю тебе счет.

— Что?  — закричал я.  — Я не буду тебе платить. Это ещё не конец. Мы должны бороться за мой брак.

— Ты смотрел на её соглашение?  — спросил он.  — Никаких алиментов. Никакой супружеской поддержки. Она ничего не хочет. Она позволит тебе сохранить работу и машину. Все, чего она хочет, это чтобы ты убрался из её жизни. Прими это, дурачок. Ни один судья не даст тебе такую сладкую сделку.

— Я хочу вернуть свою жену,  — кисло сказал я.

— Это все равно что пытаться помочиться на веревку,  — сказал он.  — Тебя забрызгает. Разве ты не видел выражение её лица? Если разозлишь её, тебе будет больно. Она за чем-то охотится, и я не думаю, что ты захочешь стоять между ней и тем, что это будет. Я сделаю все что ты хочешь. Подам чертову задержку и буду подавать её, пока у нас не закончатся варианты, но у меня такое чувство, что она загрызет тебя до смерти.

•  •  •

Акт третий. Восстановление

Бен

— Ты встал,  — сказала она.

Я только что снял трубку, уставившись на экран своего компьютера. Ожидал, что это будет клиент или один из моих сотрудников. Услышав голос Мелани, я почувствовал мурашки по позвоночнику, вспомнив прошедшую ночь.

— Итак, есть ли у тебя какие-нибудь сожаления?  — спросила она.

— Только о том, что пистолет был ненастоящим и я не выстрелил ни в кого из них,  — сказал я.

— Не так уж глупо,  — засмеялась она.  — Но я имела в виду прошлую ночь.  

Ну, знаешь, что ты мог бы получить, но решил не принимать.

— Мэл, нам ещё очень, очень рано, но я уже чувствую, что между нами определенно что-то происходит. Но, наверное, я просто не такой. Ты находишься дальше на пути к разводу, чем я. Ты подала на него документы. Вы оба наняли адвокатов, и у вас состоялась первая встреча. Ты даже дала ему шанс получить легкое соглашение и уйти. С юридической точки зрения, после вручения этих документов, хотя это ни в коем случае не является официальным решением о разводе, большинство людей восприняли бы подачу тобой документов как заявление о том, что, по твоему мнению, брак не удался.

— Для большинства этичных людей это означает, что ты вольна начать преследовать другие интересы. В моем же случае ничего подобного пока не произошло. Это особенно актуально в твоем случае, потому что это даже не первый раз, когда он тебе изменил. Ты терпела его измены и общую незаинтересованность в тебе в течение многих лет. Поэтому большинство людей не только примут, но и поаплодируют тебе за то, что ты наконец-то оказалась достаточно сильной, чтобы вычеркнуть этого засранца из своей жизни,  — сказал я.

— Но в моем случае, до трех дней назад я считал себя самым счастливым мужчиной на планете. Я был ослеплен всем этим. Каждое утро я просыпаюсь в своем гостиничном номере и тянусь к ней, только чтобы снова и снова обнаружить, что я — один в холодной постели.

— Это был твой выбор,  — засмеялась она.  — Ты мог бы, вообще-то ты должен был быть в постели где-нибудь со мной. Мы могли бы согревать друг друга и даже больше того. Бен, мне это нравится. Нравится спорить с тобой. У нас обоих схожие темпераменты. Когда у нас расходятся мнения, нам не нужно пытаться доминировать друг над другом, мы просто это обсуждаем. Но ты ошибаешься. Ты продолжаешь говорить мне, что мы должны поступать правильно или что нам нужно подумать о том, что подумают другие люди. Я же думаю, что нам обоим нужно сосредоточиться не на прошлом, а на будущем и на нашем счастье. Ещё одна общая черта — это то, что нас обоих использовали и воспользовались нами придурки. Думали ли они вообще о наших чувствах? Полагаю, что нет. Так что, теперь, когда мы от них освободились, мы ни черта не должны ни им, ни кому-либо другому.

— Ты бы видела моего никчемного бывшего мужа, сидящего в офисе своего адвоката в помятом костюме и делающего вид, что он все ещё главный. Они пытались сделать все то, что, как мы с адвокатом и предполагали, они сделают. Ожидали, что я буду убита горем и готова выслушать бредни Райана. Когда это не сработало, он начал применять типичную тактику затягивания. В последние несколько дней я читала о разводах все что можно. Есть несколько действительно замечательных авторов, которые показали мне все хитрости 

игры в развод. Такие парни, как С-Реtе, НuеDоgg, Rеhnquist и DQS1 знают эти вещи вдоль и поперек.

— Тебе придется одолжить мне несколько таких книг,  — сказал я.

— Дорогой, они пишут в интернете,  — сказала она.  — И ты знаешь правила. Нельзя размещать в интернете то, что не является правдой.

— Это знают все,  — с сарказмом сказал я.

— Так ты готов к встрече? Хочешь, чтобы я пошла с тобой?  — спросила она.

— Вообще-то я бы хотел, чтобы ты пошла со мной,  — сказал я.  — Это не имеет никакого смысла. Я просто не могу понять, почему мне так повезло. Я долгое время был влюблен в одну женщину и вдруг узнал, что она трахается в групповухе, шлюха и давно мне изменяет. Я ожидал, что очень долгое время буду несчастен. Я всегда слышал, что нельзя очень быстро или очень легко забыть давнюю любовь. Но что случилось... Я встретил гораздо более красивую женщину буквально через несколько часов после того, как узнал об измене бывшей. И что ещё более странно, я ей тоже нравлюсь.

— Ладно, дурачок, остынь,  — рассмеялась она.  — Во-первых, мы с тобой не просто встретились. Мы знаем друг друга уже давно. Мы встретились лично всего несколько дней назад, но ты поддерживал меня эмоционально уже больше года, в то время как мой муж меня игнорировал. А все эти разговоры о том, что вы долго не можете забыть кого-то,  — это старая сказка. Когда входите и видите, что ваш супруг занимается сексом с кем-то ещё, давняя любовь за микросекунду может превратиться в ненависть.

— Ну, как бы я ни хотел, чтобы ты была там, я не думаю, что нам стоит это делать,  — сказал я.  — Не хочу заставлять её ревновать и злиться. Просто хочу от нее освободиться. Я позвоню тебе, как только все закончится.

— Не трудись звонить,  — сказала она. Её голос был похож на сексуальное рычание.  — Просто приходи и поужинай со мной, чтобы я могла попытаться снова затащить тебя в постель. Или просто приходи и обними меня, пока мы будем разговаривать. Я приму все что смогу получить.

Положив трубку, я задумался о том, что собираюсь предложить своей будущей бывшей жене и её друзьям. Я сидел за своим столом около часа и думал обо всем хорошем, что было, пока я был женат на Сэнди. И снова подумал о том, как мы познакомились, и о том, что я всегда чувствовал к ней. За последние несколько лет мы также провели много хорошего времени с нашими соседями и друзьями. Грег и Ник больше не входят в список моих друзей, но я надеялся, что ради своих жен они согласятся поступить правильно.

Ровно в четыре тридцать я загрузил свой портфель и надел пальто. Оглядел кабинет, взял фотографию, лежавшую на моем столе, и положил её лицом вниз. Это была одна из наших свадебных фотографий. Мне придется заменить её чем-то ещё. Может, более подходящей будет фотография 

моей машины.

Я помахал рукой своей секретарше и ушел. Чаще всего дорога домой являлась кульминацией моего дня. В этот раз я ехал как на собственную казнь.

В четыре пятьдесят пять я подъехал к своему подъезду. Они все были рано, и у всех было одинаковое выражение лиц. Казалось, единственным кто удерживал Сэнди, был Грег. Она выглядела так, будто кто-то вырвал её из столкновения и бросил на крыльцо моего дома.

Ник прятался сбоку дома.

— Выходи оттуда, чтобы я мог тебя видеть,  — сказал я, выходя из машины.

— Бен, дружище, это всего лишь я,  — сказал он.  — Просто не хотел, чтобы Джоани смотрела через дорогу и увидела меня здесь.

— Я — не твой гребаный дружище,  — сказал я.  — И Джоани все равно может узнать обо всем этом, так что, ты ей не поможешь.

Я открыл дверь, и они все вбежали в дом. Как будто им всем нужно было занять хорошие места или они просто не хотели, чтобы кто-то узнал, что они здесь.

— Райан, я...  — начала Сэнди. У нее под глазами были огромные круги, а лицо выглядело как ад. Она потянулась ко мне, и я поднял руки, чтобы остановить её.

— Оставь это,  — огрызнулся я.

— Когда все закончится, мы сможем поговорить?  — спросила она.

— Наверное, нет,  — сказал я.  — Но кто знает.

— Райан, я так...

— Я сказал или не сказал «оставь это»?  — спросил я.  — Из всех этих засранцев, именно тебе я доверял больше всего. Это ты причинила мне наибольшую боль, Сэнди, так что, не дави на меня, иначе я просто позволю вам всем уйти. А никто из вас этого не захочет.

Я услышал, как подъехала машина и хлопнула дверца. В дверь постучала стройная, но полная молодая женщина, и я впустил её.

— Кто это, черт возьми?  — спросила Сэнди.  — Ты что, завел себе подружку, чтобы сунуть мне это в нос?  — Она говорила жестко, но уже плакала.  — Я выбью из нее всю дурь и...

— И что, бабушка?  — прошипела молодая женщина. Когда Сэнди ничего не сказала, молодая женщина занялась своими делами. Она несла портфель и жевала жвачку. Залезла в портфель и достала папку с документами. Первую она протянула Сэнди. Сэнди было легко заметить, потому что она была единственной женщиной.

— Кто из вас Грег Мэтьюс?  — спросила она. Она передала ему папку, а затем просмотрела остальные.  — Вы все обслужены.

Она собрала свой портфель и ушла, но не раньше чем повернулась и бросила злобный взгляд на Сэнди.

Парни смотрели в свои папки и ворчали.

— Бен, ты не можешь этого сделать,  — ныл Грег.  — Если ты назовешь меня в этом иске, и мои боссы получат эту информацию, вся моя команда потеряет работу и, возможно, пенсию. К тому же, я потеряю брак, и Бетти меня обчистит.

— Какое мне на хрен дело?  — прошипел я.  — Вы, козлы, разрушили мою жизнь. Разрушили мой брак, так что, так или иначе, вы все должны заплатить; некоторым гребаным друзьям. На Вудворде полно шлюх, но 

вам понадобилось трахнуть единственную женщину, которую я до сих пор любил.

— Грег, мы все будем уничтожены,  — сказал Ник.  — Разве мы не можем взять передышку и найти другое решение. Не кажется логичным, чтобы шесть браков и пять карьер были разрушены из-за...

— Из-за чего, Ник?  — спросил я.

— Черт возьми, Бен,  — сказал Ник.  — Я не хочу потерять свой брак и своих детей из-за того, что твоя жена не может держать свои проклятые ноги сомкнутыми. Ты не можешь разрушить мою работу. Я не работаю с этими парнями, я самозанятый. Но, черт, для меня это ещё хуже, потому что я люблю своих детей больше всего на свете. И не хочу в итоге видеть их лишь два раза в месяц, в то время как сам живу в крошечной квартирке и ем вареную колбасу.

— Почему колбасу?  — спросил один из парней.

— Ненавижу тунца,  — ответил Ник.

— Ничто не бывает бесплатным, Ник,  — шипел я.  — Если бы ты подобрал шлюху на улице, чтобы трахнуть её, тебе бы пришлось заплатить. Ты же подобрал шлюху на своей улице, так что, тебе все равно придется заплатить. Ты разрушил мой блядский брак, поэтому я думаю, что он стоит твоего.

— Но твой брак не разрушен, Бен,  — продолжал Ник.  — Черт, у нас были все эти правила, которые требовалось соблюдать, и она всегда следила за тем, чтобы мы знали, что она любит только тебя. Никто не мог её целовать. Она целуется только с тобой. Никто не может в нее кончать. Только ты можешь это делать. Никто не мог иметь её в задницу. Она — твоя, хотя, очевидно, ты никогда не хотел её. Ты — единственный, кого она любит. Мне уже чертовски надоело слушать о том, как она любит ТЕБЯ, пока трахаем её МЫ. Ты хоть представляешь, что это делает с эго парня?

— Это была ошибка, Бен. Это была действительно большая гребаная ошибка. Но мы все здесь друзья. Конечно, мы можем простить и забыть. Это было всего лишь небольшое развлечение. Всего лишь секс. Этого больше никогда не повторится.

— Хорошо,  — сказал я. Они все улыбнулись.

— Ты серьезно?  — спросил Грег.

— Нет, блядь, я не серьезно,  — огрызнулся я.  — Я просто хотел показаться таким же тупым как и вы, ребята. Есть один выход и только один, так что, слушайте меня. Кроме папок, что лежат перед вами, у меня есть для всех вас компакт-диски. И копий у меня гораздо больше, поэтому не волнуйтесь, если потеряете их или попытаетесь уничтожить. На дисках — видеозапись вашей маленькой групповухи. Это то, что я предоставлю вашим женам и работодателям, если вы все не согласитесь на мои условия. Но согласие должно быть единогласным. Если хоть один из вас откажется или пропустит хоть один платеж, сделке конец.

— Почему мы должны платить тебе хоть копейку?  — спросил парень постарше.  — Мы тяжело работаем за свои деньги, а ты зарабатываешь намного больше нас. Разве у тебя нет 

собственного бизнеса? Этот гребаный «Мустанг», на котором ты подъехал, стоил недешево.

— И что это за парень, который смотрит, как куча других парней трахают его жену, и снимает это на видео?  — сказал другой старик.  — Я её даже не трахнул. Все что я получил, это дерьмовый минет. Моя жена делает минет гораздо лучше.

— Может быть, я смогу попробовать её после вашего развода,  — огрызнулся я.  — И мне не понравилось смотреть, как вы, придурки, трахаете Сэнди, но я слишком умен, чтобы вбегать в дом с ружьем наперевес и пытаться напасть на пятерых парней. Что хорошего было бы в том, если бы мне надрали задницу, после того как я увидел, как моя шлюха жена трахается с пятью парнями?

— В общем, вот что будет. Я развожусь с Сэнди...  — начал я. В этот момент Сэнди упала на пол. В одно мгновение она превратилась из стоящей у дивана и пристально смотрящей на меня в лужу дерьма на полу. Из-за того, как она рухнула, казалось, что у нее нет костей.

— Черт возьми, это жестоко,  — сказал Ник.  — Посмотри, что ты с ней делаешь? Неужели она тебе совсем безразлична?

— Ник, заткнись нахрен,  — огрызнулся я.  — Или я пойду через дорогу и заберу Джоани прямо сейчас, блядь.

— В общем, я развожусь с Сэнди. Этот дом принадлежал мне до того, как я встретил её, так что, при разводе он ей не достанется. Я владел своим бизнесом, когда встретил её, так что, при разводе она не получит никакой его части. Но я не вижу причин делить с ней наше имущество. Она может оставить свои личные вещи, а вы, придурки, поможете ей вывезти их из моего сраного дома к завтрашнему дню. Если можете приезжать сюда утром, чтобы трахнуть её, то сможете приехать сюда, чтобы её перевезти.

— Это кажется справедливым,  — сказал Ник.

— Я ещё не закончил,  — сказал я.  — Я проверил законы о разводах в этом штате. Минимум, который я могу выплатить Сэнди, основан на моем прогнозируемом доходе. Большинство судей дадут ей примерно шестьсот долларов в неделю в течение двух-трех лет или пока она снова не выйдет замуж, что, по идее, будет достаточным временем, чтобы она привела себя в порядок. Я считаю, что шестьсот в неделю в течение четырех лет — это очень справедливо.

— Звучит справедливо,  — сказал Ник.

— Черт, женщинам всегда все достается легко,  — сказал Грег.  — Она должна лежать на заднице и ничего не делать четыре года, и только получать почти столько же, сколько зарабатываю я. Чушь собачья. Ты можешь развестись со мной и платить мне, чтобы я тоже ничего не делал.

— Я не заплачу ей ни цента, придурок,  — сказал я.  — Это вы.

Они все выглядели потрясенными.

— Вы, пять придурков, в течение следующих четырех лет будете платить ей по сто двадцать долларов в неделю. Если кто-то из вас пропустит платеж, остальные должны его покрыть, потому что если она не получит 

денег, я пошлю вашим женам или вашим работодателям пакет. В этом штате обман имеет десятилетний срок давности, так что, я все ещё могу испортить вашу карьеру намного позже четырех лет и навсегда испортить ваши браки.

— У меня здесь все документы. Все что вам нужно, это подписать их и выписать ей чек на первый платеж. У меня уже есть судья, готовый поставить печать. Вы, ребята, подпишете его, и он станет законным и обязательным. Конечно, мы все сделаем это завтра у нотариуса. Сэнди, ты должна вернуться к своей девичьей фамилии.

— Я не буду этого делать,  — сказал старый, покрытый коростой парень.  — Если мы вшестером будем держаться вместе, твоя задница окажется в тюрьме ещё до захода солнца. Вчера ты наставил на нас пистолет и выстрелил в вазу. Это размахивание оружием, запугивание, похищение и стрельба из огнестрельного оружия в черте города.

— Я просто скажу, что я этого не делал,  — улыбнулся я, и будет ваше слово против моего.

— Но нас шестеро,  — улыбнулся он в ответ.

— Да, шесть трусов,  — сказал я.

— Это тебе был нужен пистолет,  — ухмыльнулся он.  — А глушители в этом штате запрещены. Это даст тебе ещё пять лет.

— Вы имеете в виду вот этот пистолет?  — улыбнулся я.  — Я выстрелил в другую вазу, и она взорвалась рядом с его головой.

Я бросил пистолет Нику, который засмеялся.

— Это всего лишь проклятый пневматический пистолет. Мы все обмочили штаны из-за гребаной детской игрушки.

— Вот адрес офиса моего адвоката,  — сказал я.  — Жду всех вас там завтра к пяти часам вечера. Если хоть один из вас не придет, сделка расторгнута, вы все разведены и без работы. А теперь убирайтесь из моего дома. У меня дела.

— А как же я, Бен?  — закричала Сэнди.  — Я не хочу развода. Мы можем все уладить. Я больше не буду этого делать. Разве ты не слышал их? Я люблю лишь тебя.

— И я тоже любил тебя, Сэнди,  — сказал я.  — Вот почему слежу за тем, чтобы о тебе позаботились. Но ты причинила мне слишком сильную боль. И я никогда не смогу тебе снова доверять. Даже сейчас, когда смотрю на тебя, часть меня хочет плакать, потому что я так по тебе скучаю. А другая часть хочет сблевать, потому что ты мне противна.

Ее лицо потемнело, а глаза наполнились слезами.

— Мы можем об этом поговорить?  — ныла она.  — Мы так долго были женаты. Это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я... Бен, я не знаю как жить без тебя. Ты — моё сердце.

— Пусть парни, с которыми ты трахалась, тебя научат,  — сказал я. Я начал отворачиваться, и тут в комнату вошел Грег.

— Забудь о нем, детка,  — сказал он.  — Он бессердечный. У нас все будет хорошо.

Я ничего не смог с собой поделать, бросившись на него. Мой кулак ударил его в челюсть, как поршень. Его голова отскочила от одной из стен, и он упал. Грег больше 

меня, но мой гнев его одолел. Я начал его пинать, пока он лежал на полу, но Сэнди шагнула ко мне.

— Понятно, что ты пытаешься его защитить,  — сказала я.  — Но тогда ты уже давно ставишь его передо мной.

— Бен, все не так. Я собиралась все прекратить,  — плакала она.  — Я лю...

— Ну, теперь тебе не придется. Можешь трахаться с кем хочешь, пока не выпадет матка.

В этот момент очнулся Грег.

— Очнись, очнись, жирная задница,  — сказал я.  — Ты прав. Я бессердечный. Но лишь потому, что кто-то, кого я мог бы любить вечно, вырвал из груди моё сердце.

— Бен, я никогда не хотел...  — начал он, пытаясь подняться.

— Просто забирай её и убирайся из моего дома,  — крикнул я.

Когда услышал, как закрывается дверь, этот быстрый металлический щелчок, который обычно означал, что Сэнди и мои вещи находятся под надежной защитой бронированной двери, мой разум внезапно интерпретировал этот звук по-другому.

Тот же самый щелчок теперь означал закрытие этой главы моей жизни.

Как и Грег, я рухнул на пол. Никто меня не бил, но я лежал в отключке. Я долго лежал и смотрел. Смотрел на все, что делало дом домом, на каждую картину, каждую безделушку, каждую царапину и отметину на стене. Я вспоминал их все. Внезапный толчок в левую сторону груди вывел меня из размышлений.

Сначала я подумал, что у меня сердечный приступ. Затем понял, что это всего лишь мой iРhоnе в нагрудном кармане. Он был настроен на вибрацию. Я достал телефон из кармана и рассеянно ответил на звонок.

— Привет, мой мужчина. Как дела?  — спросила она.

— Чей мужчина?  — спросил я.

— Мой,  — засмеялась она.  — Разве не знаешь? На него претендую я.

— У меня была то, кто, как я думал, меня хотела,  — сказал я.  — Мне просто нужно было выгнать её из моего дома и из моей жизни.

— Но она глупа,  — сказала Мелани,  — а я нет. Когда возвращаешься домой?

— Уже иду,  — сказал я.

Двадцать минут спустя горластый рык моего «Мустанга» эхом отразился от стен огромного дома Мелани. Я пытался представить, каково это — жить в таком большом доме. Я надеялся, что она откроет дверь, чтобы поприветствовать меня, и мне не придется подходить к этой двери как гостю или кому-то ещё, кому здесь не место.

В тот же миг, когда я потянулся к звонку, дверь с треском распахнулась.

— Залезай сюда, дурачок,  — сказала она.

Я улыбнулся, когда она выглянула в дверь.

— Выйди и поприветствуй меня,  — сказал я.

— Нет,  — сказала она.  — Тебе это не понравится.

— Да, понравится,  — сказал я.  — Мне это очень понравится.

— Так делала твоя распутная бывшая жена?  — спросила она.

— Нет, я думаю, что мы заведем свои собственные традиции и привычки,  — сказал я.  — Может быть, если начнем создавать какую-то свою историю и воспоминания, думать о прошлом будет не так больно.

— Я подумала о том же,  — хихикнула она.  — Иди сюда.

Я протиснулся в дверь и увидел, что на ней — только просвечивающий халат, не скрывающий 

ни одного контура её стройного, но фигуристого тела. Мне показалось, что я изменяю Сэнди, но потом верх взял гнев.

Когда я вежливо отвернулся, Мелани сбросила халат на пол и встала передо мной, обнаженная.

— Ты должен смотреть,  — сказала она. Затем прижалась ко мне тем же обнаженным телом.

Я попытался отстраниться, но она схватила меня и крепко прижала к себе. Затем наклонилась и очень нежно, но в то же время очень страстно поцеловала меня.

— Я ждала этого весь день,  — улыбнулась она.  — Знала, что ты будешь не в себе. Поэтому мы останемся на ужин. Ужинать голыми — наша новая традиция.

Она подвела меня к столу. Он был накрыт очень красиво. Две тарелки стояли рядом, а не напротив друг друга. Стул был лишь один. Мягкий свет свечей создавал настроение. Сэнди села ко мне на колени после того, как сел я.

Мы смеялись и нежно прикасались друг к другу, пока ели. Затем она встала передо мной на колени и сняла с меня туфли, после чего повела меня к дивану. Я разжег в камине огонь, и мы обнялись на диване под одеялом, согретые огнем.

Она удовлетворенно вздохнула и обняла меня за плечи.

— Я помню свои ощущения, когда я впервые поняла, что все кончено,  — сказала она.  — Какой-то парень из Интернета прислал мне цветы и заставил меня почувствовать себя особенной и лучшей.

Она подвинулась под одеялом, и я нащупал тыльной стороной ладони нижнюю часть её сисек.

— О, что ты делаешь?  — заворковала она.

— Ничего,  — сказал я.

— Именно,  — сказала она.  — И это сводит меня с ума.

Я не смог сдержаться и рассмеялся.

— Ты всегда такая?  — спросил я.

— В смысле мой мужчина?  — ответила она.

— Ну, знаешь, кокетливая,  — сказал я.  — Сумасшедшая, сексуальная, классная.

— Бен, это ты. Я не совсем современная женщина. Я — зеркало. Отражаю своего мужчину. Райан обращался со мной как со старой игрушкой, и я стала ею. Он не интересовался мной, поэтому я спряталась. Потом появился ты, и я с первого мгновения поняла, что нравлюсь тебе. И это растет. Сейчас ты разрываешься. Половина тебя злится и обижена на свою бывшую. А другая половина готова двигаться вперед со мной. И этой половине нравится смотреть на меня. А мне нравится, когда на меня смотрят.

— У женщин есть своего рода радар, Бенни. Мы всегда можем сказать, когда парень смотрит на наше оборудование. И пока мы были на берегу реки, ты не мог оторвать глаз от этих сисек средних лет. У твоей бывшей не так уж много сисек, не так ли?

— Прости. Я не хотел пялиться,  — сказал я.

— Я хочу, чтобы ты пялился,  — хихикнула она.  — И хочу, чтобы ты не только пялился. Я хочу, чтобы ты трогал и даже больше.

Она прижалась своей попкой к моей промежности, и я пожалел о том, что все ещё одет.

— Бен, я думаю, ты знаешь, чего я хочу, и я думаю, знаешь, почему. Но ты можешь не торопиться.  

Я могу ждать столько, сколько тебе нужно. Я жажду близости, но не обязательно секса. И я знаю, что ты сочтешь это глупостью, но то, что мы делаем сейчас, гораздо более интимно, чем когда мой муж иногда трахал меня из милосердия.

— Ты такой забавный, мой мужчина. Теплый, и даже руки у тебя потные. У тебя за ширинкой железный прут, который так и норовит вонзиться в мою задницу. Твое дыхание тоже неровное. Ты хочешь трахнуть меня так сильно, что, наверное, это больно. Но не хочешь, пока. Ты не хочешь, чтобы люди подумали, что я шлюха. Ты любишь меня, Бен. Поэтому и не хочешь, чтобы люди думали обо мне плохо.

— Хотя ты ещё не готов ввести свой горячий пульсирующий член в мою тугую, влажную, маленькую киску, я почти кончаю от того, что ты уже окутал меня в этот маленький кокон любви.

— Мы можем потратить на это все время в мире, Бен. Наши бывшие глупы. Они были так заняты, гоняясь за сексом, что упустили настоящее. Они упустили любовь.