Хроники изнеженной принцессы

Три женщины сидели в эксклюзивном ресторане на своем обычном обеде в понедельник. Темой для обсуждения, как обычно, были бойфренды и потенциальные браки. Они были подругами всю жизнь, родились в течение двенадцати месяцев друг от друга, познакомились в первом классе начальной школы. Сейчас им было по 21-22 года, и они регулярно встречались за обедом и вечерними напитками.

Самой напористой из группы была Стефани Коннерс. Рыжеволосая, с соответствующим темпераментом, она была очень прямой и непосредственной. Как правило, она точно знала, чего хочет, и почти всегда это получала. Её считали «девушкой для этого», она любила вечеринки, мероприятия и вообще быть в центре внимания. Следила за модными тенденциями и постоянно меняла свой стиль.

Элизабет Темплтон технически была старшей, несмотря на то, что она — англичанкой, у нее — экзотическая средиземноморская внешность, длинные вьющиеся черные волосы и глубокие сексуадбные глаза, подчеркнутые подводкой и дымчатыми тенями для век. Она умна, решительна и прекрасно осознавала своё влияние на большинство особей мужского пола.

Последним членом небольшой группы подруг была Виктория Адамс, веселая блондинка ростом метр семьдесят, её волосы были уложены волнами, идеально обрамлявшими её яркие зеленые глаза и необычайно красивое лицо. Чуть более полная фигура, чем у её подруг, элегантно подчеркивала её.

Они привлекали внимание всех присутствующих, особенно мужчин. Они много работали над своей внешностью и одевались в дизайнерские наряды. Было видно, что у них есть деньги, и значительную часть этих денег они использовали, чтобы максимально улучшить свою привлекательность: личные тренеры, спа-салоны, косметические процедуры, филлеры... на все не жалели средств.

— Как идет подготовка к свадьбе, Стефани?

— Да все хорошо, планировщики, кажется, держат все под контролем, а члены расширенной семьи работают в усиленном режиме, делая все приготовления. Мы думаем о 450 гостях, поэтому решили использовать загородный дом. Единственное, что меня беспокоит, это то, что я не готова к моногамии.

Элизабет была озадачена:

— Господи, Стефани, разве ты не должна была решить это раньше?

— Я не уверена, что когда-нибудь это сделаю, и думаю продолжать встречаться с Джонатаном после свадьбы с Робертом.

Виктория рассмеялась:

— Ну, я думаю, с мужьями справиться легче, чем с любовниками, но тебе нужно быть осторожной, ты же не хочешь подвергать риску своё состояние.

— Да, но Роберт довольно податлив, и он мне нравится, он — идеальный муж и материал для воспитания детей, но мне все же понадобится кое-что на стороне, может быть, донор спермы.

Стефани и Виктория рассмеялись, а Элизабет нахмурилась.

— Возможно, будет лучше, если я буду с Робертом откровенна. Я знаю, что он меня любит, но он также заинтересован в связях и карьере. Я могу просто сказать, что очень постараюсь, но не смогу обещать полной верности.

— Господи, Стеф, ты не можешь быть серьезной!

Виктория поддержала Элизабет:

— Да, не делай этого, иначе он начнет трахать каждую маленькую шлюшку, как только вы поженитесь. Вы закончите как мои родители, пытаясь трахнуться за спиной друг у друга.

— Я имела в виду, что это было 

бы неправильно,  — подчеркнула Элизабет.

— Может быть, ты и права, лучше просто быть сдержанной, а потом договориться, если он узнает. Это может сделать супружескую жизнь по-настоящему захватывающей.

— А как насчет тебя и Маркуса, Виктория? Он все ещё держится, вы встречаетесь... как будто целую вечность.

— Да, предложения все ещё нет, но я над этим работаю; он, должно быть, думает, что я — Дева Мария.

— Без шансов,  — хихикнула Стефани.  — Так, выеби ему мозги, это обычно помогает, заставляет его думать своей маленькой головкой.

— Может, ты и права, я думала, что сдерживание его сделает предложение более вероятным, но я так возбуждена. Может быть, и позволю ему трахнуть меня, но скажу, что мы можем сделать это только в том случае, если он готов посвятить себя нам навсегда.

— Так или иначе, он будет стоять на коленях,  — гоготнула Стефани.

А что насчет тебя, Элизабет, ты все ещё тоскуешь по Стиву?

Элизабет улыбнулась:

— Да, наверное, да, я встречалась со многими альфа-парнями, но никто и близко не подошел, с ним же мы просто кликнули.

— Пока он не бросил тебя из-за одного маленького свидания, чрезмерная реакция, как по мне.

— На самом деле это заставило меня полюбить его ещё больше, своего рода непоколебимые принципы, другие парни кажутся гибкими и качаются в зависимости от того, в какую сторону дует ветер... Стив же просто твердо стоит на своем.

— Но разве вы не просто друзья?  — спросила Виктория.

— Да, просто друзья, мы до сих пор регулярно видимся, но, несмотря на все уговоры, он так и не согласился вернуться ко мне.

— Парень, наверное, сумасшедший, посмотри на себя... ты великолепна. Тебе нужен план, как заманить его в ловушку.

Элизабет проигнорировала комментарии Стефани и вспомнила, как познакомилась со Стивом.

•  •  •

5 лет назад

Как получилось, что в течение нескольких дней пройден путь от отсутствия предполагаемой даты выпускного бала в шестом классе до семи предложений?

Стив Мэтьюс все ещё пытался разобраться в этом; он не был Адонисом, звездой спортивной команды. Он был обычным парнем, выглядел нормально, но не привлекал много женского внимания, к тому же, он был застенчив.

Эту застенчивость усугубляло обучение в шестиклассном частном колледже. У всех остальных учеников были деньги, много денег, а у него, напротив, не было. Чтобы проходить обучение в этом колледже ему и ещё четверым пришлось с большим трудом заработать стипендии. Они укрепляли имидж колледжа, в то время как с частных учеников собирались деньги. Однако это не помогло Стиву влиться в коллектив: большинство учеников казались ему замкнутыми, и друзей у него было очень мало. А те немногие что были, знали, что он быстро соображает, любит пошутить и обладает фантастическим чувством юмора.

Все изменилось, когда перед всем общим залом абсолютная бомба 6-го класса Элизабет Темплтон пригласила его на бал.

Он набирался смелости, чтобы пригласить Пенни Саймондс, но был настолько застенчив, что все никак не решался. Приглашение Элизабет застало его врасплох; он огляделся вокруг, ожидая неизбежной шутки и 

всеобщего смеха над ним.

— Так заберешь меня в семь... ладно?

Это было почти требование Элизабет. Стив краем глаза заметил Пенни.

— Эммм, что... подожди..? Ну, то есть, почему я, разве ты идешь не с Джереми?

Джереми Сент-Клер был капитаном команд по регби и крикету и... в общем, капитаном, мать его, всего на свете, как думал Стив.

— Нет, мы расстались, и я подумала, что пойду с тобой.

— Ну, да, я не уверен.

Как будто вся комната замерла и сделала коллективный вдох! Стив чувствовал давление, его лицо раскраснелось, он чувствовал, что ему необходимо дать объяснение.

— Я, я собирался попросить Пенни, я эммм...

Элизабет потянула его за руку и вытащила из общей комнаты.

— Ты на самом деле не хочешь встречаться со мной?! Почему? Мне ещё никто не отказывал!

— Ты сногсшибательна, но ты это и так знаешь, давай будем честными... ты — не в моей лиге.

— Так разве это не делает это твоим счастливым днем?

Стив колебался:

— Могу я быть честным?.. Ты выглядишь как принцесса, что означает, что ты всегда получаешь то что хочешь, и в долгосрочной перспективе я потенциально могу пострадать.

— Ого! Ты и впрямь обо мне низкого мнения.

— Прости, я не хотел, чтобы это так прозвучало, просто мы из разных кругов. И я не знаю, что случилось между тобой и Джереми; подозреваю, что в какой-то момент ты меня просто бросишь.

Элизабет выглядела расстроенной:

— Джереми мне изменил.

— Значит, я что... ради восстановления или мести?

— Наверное, в каком-то смысле да, но ты мне нравишься. Меня тошнит от всех качков; и морочат голову своим девушкам. Ты мне кажешься другим, может быть, добрее, и я вижу, что со своими друзьями ты часто улыбаешься и шутишь... Мне это нравится.

— Боже, дальше ты станешь говорить, что я — хороший парень! Это не лучшая причина для свидания, как бы отчаянно ты ни хотела этого.

Элизабет рассмеялась:

— А ты умный, ты только что сказал больше, чем Джереми за последние шесть месяцев. Но поверь, я не отчаиваюсь, полно парней, которые готовы бросить своих девушек, чтобы пойти со мной. Ты правда видишь во мне какую-то самодовольную принцессу?

Стив поморщился:

— Прости, я вообще-то не это имел в виду. Просто знаю, что если возьму тебя с собой, попытаются вклиниться другие парни, а ты привыкла к вниманию — думаю, это естественно, когда ты такая красивая — но я буду ревновать.

— Значит, я красивая,  — Элизабет улыбнулась своей потрясающей улыбкой.

Стив стал пунцовым, прежде чем оправиться:

— Нет, весь этот разговор о том, что я пытаюсь не говорить, что ты — уродливая задница.

Элизабет разразилась смехом:

— Видишь, ты полон сюрпризов; так... значит, я брошена ради Пенни?

— Дерьмо возвращается... первое, это что она знает об этом. От этой идеи она может прийти в ужас, а я только что сорвал два потенциальных свидания.

Элизабет улыбнулась:

— Ерунда, я с ней поговорю, она — прекрасная девушка, вы будете отличной парой.

— Зачем тебе это, ведь я, по сути, просто ужасно с 

тобой обращался.

— Верно, но ты — первый, кто был честен со мной за последние сто лет; а ты знаешь нас, принцесс, мы любим все держать под контролем.

Стив снова посмотрел на Элизабет, размышляя, не ошибся ли он в ней.

Те немногие друзья, что у него были, считали его сумасшедшим, но публичный отказ Стива от Элизабет привел к целому ряду предложений о свидании. Неожиданно многие девушки захотели встречаться с парнем, который так публично отверг Элизабет Темплтон, задаваясь вопросом, в чем его секрет.

Стив всё-таки пошел на бал и взял с собой Пенни, в немалой степени благодаря посредничеству Элизабет. Они отлично провели время, часто общаясь с Элизабет и её спутником Люком, ещё одним симпатичным спортивным типом.

После этого Стив и Элизабет часто виделись и стали закадычными друзьями. История с принцессой стала у них постоянной шуткой. Элизабет никогда не пыталась отрицать этого, и даже наоборот, подыгрывала.

Они оказались в одном университете и жили в одной квартире с четырьмя другими друзьями из колледжа. Стив переключился с академической науки на свою первую любовь — искусство — и поступил на факультет изобразительного искусства; Элизабет же изучала моду и текстиль. Она постоянно приглашала Стива на свидания, а тот отвергал все её ухаживания.

В очередную пьяную ночь Элизабет снова обратилась к нему с просьбой о свидании.

— Я не знаю, Бет, мы теперь большие друзья, но ты не останавливаешься надолго на одном парне, а я — последний в длинном списке подходящих женихов.

— Может быть, я просто ещё не встречалась с подходящим парнем!

Стив искренне рассмеялся:

— Не думаю, что какой-то один парень может соответствовать всем твоим требованиям. Все эти идеально выглядящие твои пары, которых ты бросала.

Элизабет вдруг расстроилась:

— Да, но после того как они получают то что хотят, они обращаются со мной как с дерьмом. Моя жизнь не так проста, как ты думаешь, у всех есть проблемы, как бы мы ни выглядели снаружи.

Стив был потрясен, он-то думал, что они просто «шутят»; и вдруг из ниоткуда возникла реакция Элизабет.

— Прости, Бет, я не знал, что ты говорила серьезно, я думал, что мы опять шутим. Ты и впрямь хочешь встречаться со мной?

Они официально начали встречаться и прекрасно проводили время, несмотря на все его сомнения и то, что это было очень рано, в конце концов, Стив начал думать, что это может сработать. Элизабет, конечно, привлекала много мужского внимания, но умело его отводила.

Все было хорошо, пока они не разъехались на пасхальные каникулы по домам. Стив одолжил машину у отца и поехал, чтобы сделать сюрприз Элизабет, но увидел, что её уже провожает до «Мерседеса» её бывший школьный парень Джереми. Он последовал за ними в местный ресторан и увидел быстрый поцелуй, перед тем как они вошли внутрь. Стив был потрясен: все, чего он боялся, сбылось.

•  •  •

Стив знал, что Джереми играет в регби в местной профсоюзной команде... несомненно, капитаном! Он пошел на тренировку и завис, чтобы поймать Джереми в 

конце. Джереми удивился, увидев его, а затем был шокирован, когда Стив начал задавать очень прямые вопросы.

— Ты опять встречаешься с Элизабет?

— А какое тебе дело?

— Никакого, кроме того, что последние пару месяцев с ней встречаюсь я.

Джереми остановился на месте:

— Черт, она же говорила, что вы — просто друзья, иначе я бы не стал с ней встречаться. Мы встречались всего один раз. Я бы не стал красть чужую девушку, в море полно другой рыбы и все такое.

Ответ был не таким, как ожидал Стив, и у него быстро сложилось впечатление, что Джереми правдив.

В этот момент из-за угла появилась Элизабет; по выражению лиц Стива и Джереми она поняла, что у нее проблемы.

Стив поднял голову:

— Как раз вовремя... я тебя бросаю.

Джереми присоединился:

— Вообще-то, мы оба бросаем тебя.

Элизабет заплакала, оба парня прошли мимо, игнорируя её. Стив и Джереми понимающе кивнули друг другу и пошли каждый своей дорогой.

Стив был удивлен поступком Джереми; он видел его в спортзале и всегда был впечатлен его собранностью и тем, насколько усердно он тренируется. У таких как он, не все было гладко, всегда находился кто-то ещё, кто борется за первенство. Стив считал его очередным высокомерным засранцем, но теперь подумал, что он может быть неплохим парнем.

•  •  •

Только когда они вернулись в университет, Элизабет удалось поговорить со Стивом достаточно долго, чтобы извиниться.

— Прости, Стив, ко мне постоянно пристают, и я всех отвергаю; а тут столкнулась с Джереми, и он пригласил меня на свидание. Я согласилась ещё до того, как подумала о нас, и не рассматривала это как свидание.

— Мне просто повезло, что ты не бросила меня первой?

— Нет, я и не собиралась этого делать! Я так и не смогла его забыть, и мне хотелось узнать, как у него дела. Я подумала, что просто поговорю с Джереми. Мы... мы не говорили, что у нас с тобой эксклюзивные отношения, но мы можем стать эксклюзивными сейчас, если ты все ещё хочешь меня, я обещаю тебе, что я...

Стив перебил:

— Перестань, Бет, это было настоящее свидание, я видел, как ты его поцеловала, и он, конечно, именно так и думал. Ты знала, что мы должны были быть «эксклюзивными» с того момента, как пригласила меня на свидание. И с чего ты была в регбийном клубе, если не для того, чтобы увидеть его ещё раз? Ты все ещё принцесса, я полагаю, желающая получить свой торт и съесть его; просто оставь меня в покое.

— Я собиралась сказать ему, что мы больше не можем встречаться.

— Чушь, я не вчера родился.

— Можем мы все ещё общаться, быть друзьями?

— Нет, к друзьям ты тоже не должна относиться как к дерьму.  — Стив ушел.

Элизабет заплакала, укоряя себя за то, что была идиоткой.

Постепенно Элизабет и Стив опять стали друзьями, но он противился всем её просьбам снова встречаться. Она пыталась заставить его ревновать, встречаясь с разными парнями, но это и все 

остальное, что она пробовала, даже близко не работало.

•  •  •

Предложения

Стефани отклонила предложение Роберта о замужестве. Это делал это уже третий раз, и каждый раз с одинаковым результатом.

— Прости, Роб, я и впрямь люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж, но просто не могу этого сделать, по крайней мере, пока что.

— Почему? Ты ищешь лучшие варианты?

— Боже, нет, ты — идеальный материал для мужа, дело во мне... Я просто не могу видеть...

— Не можешь видеть что..?

— Я не могу взять на себя обязательство хранить верность, я очень хочу и буду стараться изо всех сил. Но мы оба знаем, что я люблю флирт и мне нравятся парни. Было бы нечестно выходить за тебя замуж; я слишком сильно тебя люблю, чтобы лгать тебе в этом.

В голове Роба от слов Стефани пронесся шок, он знал, что она — довольно дикая, но не настолько же наглая. Больше ничего сказать было нельзя, он был потрясен тем, что это — конец их отношений.

Стефани, казалось, почувствовала, куда уходят его мысли.

— Я могу выйти замуж только в том случае, если буду честна с тобой, и мы сможем удовлетворить мои потребности. Я люблю тебя больше всего на свете и уверена, что нам суждено быть вместе. Я правда постараюсь, но если оступлюсь, надеюсь, ты меня простишь.

— Серьезно? Ты хочешь разрешения ходить на сторону?!

— Я не говорю, что хочу, я просто не могу быть уверена, вот и все. Идея ограничить себя только одним мужчиной на веки вечные — довольно трудна, чтобы взять на себя обязательства, это кажется старомодным.

Роб ушел, больше ничего не сказав.

Оставшись один, он задумался о своей жизни без Стефани; находиться с ней — упоительно. Казалось, она знает всех и постоянно находится в центре происходящего. Без нее его жизнь казалась пустой. Она могла не пойти на это, и, по крайней мере, она честна, могла ведь просто принять его предложение и трахаться за его спиной. Заметил бы он вообще, если бы она сбилась с пути.

Прошло две недели; Стефани поддерживала ежедневный контакт, но ни на чем не настаивала. Роб больше не делал предложения, а потом в один из дней, когда они прогуливались по местному парку, он тихо сказал:

— Я принимаю твои условия.

— Правда?! Вау... Я и правда люблю тебя, Роб, все сложится как нельзя лучше. Я — самая счастливая женщина в мире, у меня мужчина, который так заботится обо мне и достаточно силен, чтобы справиться с тем, что я сказала. Ты знаешь, что папа сделает тебя ещё и партнером в фирме. Я обещаю, «если», и это большое «ЕСЛИ», то я буду осмотрительной и никогда не стану пренебрегать твоими потребностями, ты — мой абсолютный приоритет.

Затем она отвела Роба в свою квартиру и стала трахать его до выноса мозга, постоянно признаваясь ему в любви. Она добавила, что если он так будет её удовлетворять, то она не сможет заниматься чем-либо ещё.

Стефани была в восторге,  

она выходит замуж! Она забыла упомянуть о своем уже имеющемся любовнике и была рада, что получила разрешение искать ещё... жизнь была прекрасна!

•  •  •

Предложение Виктории было полярной противоположностью предложению Стефани.

Она была в восторге, когда Маркус, наконец, сделал ей предложение; это произошло через неделю после того, как они впервые занялись сексом. Это было все, чего она хотела, и было так романтично: Маркус опустился на одно колено перед залитым лунным светом озером и подарил ей кольцо с большим камнем.

Тот факт, что её согласие на секс не подкреплялось его обещанием о приверженности, не имел в глазах Виктории никакого значения.

Она устроила вечер в одиночестве, одетая в то, что она считала своим самым сексуальным дизайнерским платьем с коротким вырезом. Это исключало ношение бюстгальтера; в качестве остального же наряда для соблазнения она оставила стринги, чулки в обтяжку и убийственные туфли на тринадцатисантиметррвой шпильке. Поцелуй после еды довел Маркуса до крайности. К тому времени, когда они добрались до спальни, Маркус был согласен практически на все, он был в реальной опасности взрыва.

Позже Виктория рассмеялась, услышав по радио старую песню «Рай при свете приборной панели», которую исполнял некто по имени Meatloaf. Это был почти идеальный комментарий к тому, как она убедила Маркуса сделать ей предложение. Он на самом деле поклялся «любить её до конца времен». Настроение в конце песни ей не нравилось, но она была уверена, что сможет избежать этой участи; в конце концов, она его любит, и они должны были быть вместе.

Все считали их идеальной парой, они так хорошо подходили друг другу. Виктории даже нравилось, как Маркус заставлял её вести себя лучше. Она была гораздо менее стервозной, чем будучи со своими подругами Стефани и Элизабет. Но даже в этом случае она обычно все ещё могла «манипулировать»... или, скорее, «убедить его» прийти к её образу мыслей — все это отличные ингредиенты для идеального брака.

•  •  •

— Ты женишься на мне?

Стив практически расплескал своё пиво по пабу, где он сидел вместе с Бет.

— Выслушай меня, прежде чем перебивать, я должна унаследовать значительный трастовый фонд из наследства моего деда, но не могу получить доступ к капиталу, пока мне не исполнится 30 лет или пока я не женюсь и не пробуду в браке не менее 3 лет. До этого момента я могу получить доступ только к некоторым процентам. Дело в том, что я хотела бы получить доступ к капиталу прямо сейчас и сделать несколько интересных вещей, прежде чем остепенюсь.

Стив покачал головой:

— Почему бы просто не подождать, а ещё лучше выйти замуж за того, в кого влюблена?

Потому что это... драконовское правило: тридцать или замужество... это оскорбительно, как будто мне нужен муж, чтобы принимать за меня разумные решения.

— Может, и нужен; возможно, твой дедушка правильно тебя оценил, он сделал это условие не просто так, возможно, он знал, что ты... взбалмошная.

— Действительно, взбалмошная! Ну, учитывая, что мой дедушка путешествовал по миру и 

разбрасывал семя с возраста в семнадцать лет, он должен быть последним, кто заключает подобные соглашения. Подозреваю, его подговорили мои родители и адвокаты. Возможно, он даже устроил это в качестве теста, чтобы посмотреть, не смогу ли я это обойти. А я смогу, вот тут-то ты и вступаешь в игру.

Стив с ужасом думал о том, что будет дальше.

— Итак, мы поженимся, и я получу доступ к трастовому фонду. Мы так близки, что никто не удивится. Я буду выплачивать тебе 200 000 фунтов стерлингов за каждый год нашего брака. Мы проживем вместе три года, чтобы все выглядело законно, а потом разойдемся.

— Глупая идея; нас обязательно поймают.

Бет была неудержима и полна энтузиазма и уверенности:

— Могу дать тебе больше, если это поможет.

— Нет, дело не в этом, как мы убедим людей.

— В том-то и дело, что целую вечность мы были друзьями, знаем друг о друге больше, чем большинство пар. Все знают, что мы близки, это — естественные отношения, никто ничего не заподозрит. Пока я не сойду с рельсов, никому не будет до этого дела. Ты не обязан соглашаться с моими доводами. Но только подумай, ты сможешь открыть студию, о которой мечтал, и стать художником. И, возможно, ты не станешь стремиться так быстро остепениться.

Это заставило Стива задуматься: реально или нет, но быть художником — это его мечта; но начать своё дело без денег очень трудно. Он знал много фантастических художников, делавших карьеру в качестве персонала бара или бариста. Он был скуп, даже аренда крошечной квартиры была ему не по карману.

— Только подумай, какой образ жизни мы могли бы вести, мы — большие друзья и будем проводить много времени вместе, это будет так здорово.

— Значит, мы будем просто друзьями, спать в разных кроватях и вести тайную жизнь?

— Боже, нет, мы должны сделать это реальностью, мы будем спать вместе, и ты получишь полный доступ к жене, если захочешь,  — покраснела Элизабет.

Стив поднял брови:

— Значит, настоящий брак?

— Я знаю, что ты даже не стал бы встречаться со мной, так что, думаю, о моногамии не может быть и речи. Если ты будешь осмотрительным, я бы не хотела мешать тебе встречаться с кем-то ещё. Думаю, то же самое относится и ко мне, поскольку это — брак по расчету, но мы сможем остаться друзьями с выгодой, если тебе это нравится.

— Ого, деньги, секс, карьера и исполнение мечты одним махом и без обязательств; теперь ты предлагаешь мне шанс получить мой торт и съесть его.

— Ха, это смешно, теперь ты — принцесса, а не я.

— Я мог бы жениться на тебе и получить кучу твоих денег при разводе.

Лицо Элизабет засияло:

— Вот именно, поэтому это можешь быть только ты?

Стив выглядел озадаченным.

— Потому что ты так со мной не поступишь. Ты — единственный мужчина во всем мире, которому я полностью доверяю.

•  •  •

Браки

Первые пару лет брак Стефани и Роба складывался хорошо. Они были счастливы, но их 

сексуальная жизнь была на высоте. Стефани была очень опытна, готова к экспериментам и решительно нестандартна. Если Стефани и сбивалась с пути, Роб об этом не знал.

Он не был уверен, когда все изменилось, ему казалось, что становилось все больше поездок и ночей без него. Потом она начала его дразнить, настаивала на оральном сексе, наслаждалась собственным множественным оргазмом, а потом оставляла Роба в подвешенном состоянии, смеясь, когда уходила.

В другое время она садилась ему на лицо после секса и требовала, чтобы её полизали, а ещё начала мастурбировать перед ним вибраторами и фаллоимитаторами. Роб находил некоторые из этих действий эротичными, но чувствовал, что это переходит к контролю через принуждение. Полноценный половой акт также становился все более редким событием. Их последняя сессия была странной, но не нетипичной; они были близки к концу очень удовлетворительного траха, Стефани сидела на нем верхом в ковбойском стиле, она улыбнулась и сказала:

— Хочешь кончить в мою киску, милый?

— Да,  — застонал Роб.

— Попроси хорошенько.

— Пожалуйста, можно я кончу в твою киску?

— Хммм, не уверена — это может не понравиться моему любовнику.

Роб был на грани, едва расслышав слова, прежде чем осознал:

— Что ты сказала?

Затем она снялась с него и схватила его за член, выдаивая его, он выплеснулся себе на грудь и лицо, а остатки вытекли на его живот. Стефани засмеялась, когда второй и третий выстрелы попали ему на лицо.

— Что это, блядь, было?

— Просто меняю направления, милый. Держу тебя в напряжении, в любом случае, ты ведь кончил, не так ли.

— А как же комментарии о твоем любовнике?

— Ах, насчет этого, я просто добавила остроты, немного фантазии.

С этим пренебрежительным ответом Стефани ушла.

Роб с головой ушел в работу и стал избегать Стефани, думая, не это ли было её целью. Он любил её, но не мог понять происходящих изменений. Его домашняя жизнь теперь заметно контрастировала с его карьерой, которая при поддержке отца Стефани ускорилась до звездного уровня.

Правда же заключалась в том, что Стефани вернулась к своему добрачному образу жизни, нормой стали регулярные интрижки. Она почти не скрывала своих наклонностей.

Она была исключительно привлекательной и уверенной в себе, привлекать мужчин — так легко, избавиться же от них обычно бывает сложнее. Несмотря ни на что, она готова была поклясться, что по-прежнему любит Роба; постоянный любовник ей был не нужен, она хотела разнообразия и новых ощущений.

Когда она стала объявлять о свиданиях и специально одеваться для них у него на глазах, Роб чувствовал себя униженным. Часто её фотографировали в светских колонках на светских мероприятиях, под руку с тем или иным парнем.

Все закончилось, когда они отдыхали на курорте «все включено» на Карибах. Роб должен был встретиться с ней там, прилетев из деловой поездки в Париж.

Не найдя Стефани, он бросил вещи и пошел в бар. Он не мог понять, в чем дело, но на курорте царила какая-то странная атмосфера. Несколько СМС помогли ему воссоединиться 

со Стефани; она представила его хозяину курорта Эндрю, чья работа, как оказалось, заключалась в том, чтобы предоставлять все, что пожелают гости. Это был очень мускулистый и подтянутый чернокожий парень, у которого наготове было много шуток и поддразниваний.

Роб заметил, что Стефани была с ним очень дружелюбна, но такой же она была и с большинством парней. Ему было интересно, случилось ли между ними что-нибудь после её вчерашнего сюда приезда.

Эндрю пригласил их на мероприятие для гостей, которое должно было состояться вечером в лагуне курорта, и ушел приглашать других гостей.

•  •  •

Стефани оделась на все сто в струящееся элегантное серебристое платье и туфли на шпильках. Они наслаждались несколькими напитками, причем местный персонал следил за тем, чтобы бокалы постоянно пополнялись. Эндрю познакомил их с другими гостями. Стефани и ещё одна дама отпросились припудрить носики, в то время как Роб продолжал болтать с остальными членами их небольшой группы. Примерно через пятнадцать минут он забеспокоился, но потом подумал, что поход в дамскую комнату может включать в себя множество вещей, где не последнюю роль играют болтовня и макияж. Через пять минут он отправился на её поиски, но его встретил Эндрю.

— С ней все в порядке, я видел, как она болтала с парой других гостей в баре, смотрите, да вот же она.

Роб поднял глаза и увидел приближающуюся Стефани, он поцеловал её в щеку, когда она заверила его, что с ней все в порядке. Она выглядела немного рассеянной, но не растрепанной, Роб списал это на смену часовых поясов.

— Послушай, Стефани, я думаю, нам нужно кое-что уладить во время этого отпуска. Я не могу продолжать в том же духе. Это больше не брак.

— Вряд ли все так плохо!

— Для тебя нет, я уверен, а для меня это — чистилище. Я не понимаю, почему ты больше не хочешь быть замужем. Мы почти не видимся, а когда видимся, твои амбиции, похоже, заключаются в том, чтобы обращаться со мной как с дерьмом.

Стефани колебалась:

— Я, я не знала, что ты чувствуешь себя так. Я действительно по-своему люблю тебя.

— Понятия не имею, как это по-твоему, но ты путаешь любовь и презрение. Все должно кардинально измениться, или нам нужно подумать о расставании.

— Я изменюсь, как только мы вернемся в Великобританию, только давай сначала закончим этот отпуск.

Они продолжали разговаривать, но Робу казалось, что он не добивается от своей жены такого здравого смысла, и он все больше расстраивался.

Ближе к концу вечеринки к ним подошел Эндрю:

— Мне нужно ненадолго одолжить вашу великолепную жену, чтобы встретить некоторых гостей. Мы также планируем сюрприз для вашего пребывания, так что, пока вы не можете пойти со мной.

Стефани, казалось, заколебалась:

— Обещаю, что мы все уладим завтра, Роб.

С этими словами Эндрю увел Стефани. Роб был недоволен; он небрежно допил свой напиток и незаметно последовал за ними. Идя через лагуну, он заметил, что некоторые из гостей женского пола целуются с 

персоналом. Он дошел до домика, откуда издалека увидел Эндрю и Стефани. Через щель в ставне окна он увидел Стефани... она была не одна!

Эндрю снимал с нее платье, а двое других голых парней наблюдали за этим, медленно поглаживая свои большие члены. Когда платье собралось в кучку у её ног, она осталась стоять на каблуках и в чулках. Роб с удивлением увидел, что из уже бритой киски Стефани торчит толстый вибратор, а из попы — затычка, когда Эндрю нагнул её для обзора.

Эндрю заговорил:

— Видите, ребята, я же говорил вам, что это её разогреет, она растянута и готова в обеих дырочках сегодня вечером, не так ли, дорогая; а Дэниел сделает её ещё туже. Ты уже несколько часов стоишь рядом со своим мужем, а они жужжат в тебе. Уверен, что сейчас ты отчаянно хочешь немного плоти, не так ли, детка? И сегодня ты примешь в себя гораздо больше, чем прошлой ночью. Так, давай начнем вводить в тебя член!

Стефани же просто рассмеялась.

И Роб уехал... уехал с курорта и с острова!

•  •  •

— Господи, Роберт хочет развестись и даже не разговаривает со мной!  — говорила Стефани со своей матерью Гейл.

— Что ты натворила?

— Ничего, ну ничего особенного! Он знает, что я встречаюсь с парнями, у нас была договоренность. Возможно, я слегка увлеклась и приняла его поведение как должное.

— Какого хрена, Стефани? Ты же знаешь правила: будь сдержанной и держи яйца своего мужа опустошенными.

Стефани поморщилась от этого совета:

— Все несколько хуже, я вроде как к тому же и мучила его, он покладистый, но я, возможно, зашла слишком далеко.

— У тебя же все было в порядке, с какой стати ты это сделала?

— Начала получать от этого удовольствие, от контроля и доминирования; он меня не останавливал, и я продолжала давить на него, ему это нравилось... ну, иногда. Я думала, что если он потеряет терпение, я успокоюсь, но он принимал все больше и больше, а потом просто отказался, вместо того чтобы бороться.

— Ты понимаешь, что твой отец тебя убьет, если Роберт уйдет, он готовит его, чтобы он возглавил фирму. Не заставляй его выбирать, он может склониться в пользу Роберта, да и я тоже, учитывая твое идиотское поведение.

— Я знаю, знаю, я все ещё люблю его, это было так весело, но я не могла перестать расширять границы, всегда искала новые острые ощущения. Он — по-прежнему все что я хочу видеть в муже: терпеливый, поддерживающий, добрый, красивый... черт, что я наделала?!

•  •  •

К удивлению Роба, первой его разыскала мать Стефани Гейл. Она была зеркальным отражением Стефани, выглядела постарше, но ненамного, у нее были такие же огненно-рыжие волосы, но гораздо больше изгибов, причем хороших изгибов. На вид ей было около тридцати пяти, но он знал, что ей сорок шесть. Она была красива, в её манерах присутствовал естественный элемент флирта, и он подозревал, что она может легко очаровать большинство мужчин.

— Гейл!  

Что ты здесь делаешь?

— Стефани попросила меня поговорить с тобой, Роберт, учитывая мой... опыт в этих делах; она подумала, что я смогу помочь вам обоим.

— Мне нечего помогать, с меня хватит!

— Ты знал об этом с самого начала, Роберт, Стефани честно рассказала о своих потребностях, и ты согласился их удовлетворять.

— Не совсем так, она сказала, что будет стараться, и, возможно, будут какие-то редкие проступки. Она также сказала, что будет осторожна, но на самом деле открыто демонстрирует своих любовников на публичных мероприятиях.

— Она — привлекательная женщина; мужчины флиртуют, и это не её вина.

— Её реакция такова: ей это нравится, кажется, что она получает от этого удовольствие, как от какого-то больного упоения властью.

— Не говори так и не делай ничего необдуманного, вам хорошо вместе, я знаю, что мой муж возлагает большие надежды на твою карьеру, возможно, однажды ты даже сменишь его.

— Неплохой стимул, можно сказать, почти взятка.

— Это просто жизнь, дорогой, мы приспосабливаемся и справляемся, у меня были... интрижки, а мой брак все ещё крепок. Никто ничего не знал, а он — один из самых успешных людей в городском банковском деле. Есть более важные соображения чем секс; он не обязательно должен означать конец. Мой тебе совет — повеселись сам, это может помочь уравновесить ситуацию и облегчить твое беспокойство.

— Она уже отвергла эту идею; любая неверность с моей стороны кажется ей неприемлемой. Значит, она может трахаться, а я нет, и я не могу вспомнить, когда мы в последний раз занимались сексом.

— Это кажется очень несправедливым, почему она так сказала?

— Что-то насчет того, что я могу привязаться и влюбиться, а для себя она не считает это риском.

— Ну, это хорошая мысль, ты же в душе романтик. Это все переговоры, это не значит, что ты не можешь этого сделать, это просто значит, что мы должны управлять рисками, найти кого-то, с кем ты не убежишь в закат.

— И кто бы это мог быть?  — Роб снова пристально посмотрел на Гейл.

— Ты ведь не думаешь обо мне, о боже.

— Почему бы и нет, ты только что сказала, что имеешь любовников, и ты очень привлекательная женщина. Никто не защитит интересы Стефани лучше, чем ты; ты — наименее рискованный вариант. В конце концов, это ведь переговоры.

Гейл улыбнулась повторному использованию своих собственных слов.

— Более того, я вижу небольшой отпечаток на верхней части твоего бедра под юбкой, что заставляет меня думать, что ты носишь чулки и подтяжки, зачем тебе это делать?

— Умный мальчик, но я ношу их часто, они заставляют меня чувствовать себя хорошо, к твоему сведению, чулки прикреплены к старинному корсету, а не к поясу. Возможно, твоя идея имеет смысл, Роберт, если это поможет сохранить твой брак и тебя в бизнесе; но мне нравятся мои мужчины определенного размера и с определенными способностями.

— Господи, неужели все так думают, что я маленький и бесполезный любовник. Вообще-то, у 

меня приличные восемнадцать сантиметров, и Стефани обычно кричит при этом. Причина не в отсутствии у меня «способностей», а в том, что твоя дочь — шлюха.

— Ты сказал восемнадцать?  — Гейл почувствовала в нижней части живота трепет.

— Скоро будет!  — Роб посмотрел ей прямо в глаза, а затем вниз, на её тело.

Гейл подошла, села на колени Роба и поцеловала его в щеку, она была сладострастной женщиной, с изгибами во всех нужных местах.

— Не притворяйся, что ты об этом не думала, Стефани знает, что ты задумала?

— Боже правый, нет, я просто сказала, что поговорю с тобой, но вижу, что она заблуждается и плохо с тобой обращалась. Я не в том положении, чтобы критиковать её за то, что она заводит любовников, но такое пренебрежение непростительно. Я буду работать с ней, чтобы разобраться со всем этим.

Она расстегнула три пуговицы на своей блузке, открыв впечатляющее декольте. Член Роба сразу же затвердел, Гейл выглядела восхищенной и прижалась к его коленям.

Она встала и сняла свой топ, затем Роб услышал, как она расстегивает молнию на юбке; это был самый сексуальный звук, пока он не услышал, как трутся друг о друга её нейлоновые трусики, что было ещё горячее.

Гейл пришлось извиваться и дергать за юбку, чтобы спустить её с широких бедер. Она стояла в черных туфлях на каблуках, чулках и корсете с открытым низом, с трудом сдерживавшим её внушительную грудь.

Гейл сделала небольшой реверанс:

— И что мне сделать в качестве компенсации за пренебрежение моей дочери?

— Буду в восторге узнать это!

— Хм-м-м, нам лучше посадить тебя в седло, Роберт, если у меня есть хоть какой-то шанс спасти брак моей дочери.

Роб встал, в своем нетерпении он разделся не более чем за несколько секунд, его теперь уже полностью твердый член дико раскачивался, когда он снимал джинсы.

Гейл поманила Роба обратно к дивану и опустилась на колени, взяла его член в руку и начала медленно поглаживать, казалось, что она застыла на месте.

— Ммм, это первый новый член, который у меня появился за долгое время, и пренебрегать таким замечательным членом просто расточительно.

Гейл расстегнула бретельки, а затем умело поместила член Роба в своё декольте, сжав вокруг него груди. Они были такими большими, что член Роба исчез. Она двигалась вверх и вниз в темпе, который позволял Робу контролировать свою нагрузку, но только чуть-чуть... ощущения были совершенно неземными.

— Ты уже близко, милый?

— Очень!

Она посмотрела Робу в глаза и принялась целовать конец его члена. Улыбаясь, она взяла головку в рот; затем засосала, и сосала сильно, и Роб тут же взорвался. Гейл, не разрывая зрительного контакта, продолжала сосать. Роб кричал в экстазе, это был самый большой оргазм, который он когда-либо испытывал, он все кончал и кончал. Гейл охотно принимала каждую каплю; в конце концов он кончил, и она выпустила его член изо рта.

— Никто и никогда не должен об этом узнать. Это договоренность временная, но 

пока я — в твоем распоряжении, делай со мной, что хочешь.

— Тогда это будет нашим секретом!

Роб привел её в спальню — его член был все ещё эрегирован — и толкнул на кровать.

— Как ты хочешь?

Глаза Гейл вспыхнули, затем она раздвинула ноги:

— Долго и глубоко!

Роб старался не торопиться, проникая в удивительно тугую киску, и с каждым толчком усиливался экстаз. Когда он полностью погрузился в нее, Гейл начала извиваться и стонать.

Он почти полностью вышел, а затем снова вошел в нее. На это Гейл ответила, царапая ногтями его спину.

Он повторил медленное извлечение и погружение несколько раз.

Роб вошел в нее, а затем набрал устойчивый ритм, подбадриваемый криками Гейл «да» и «трахни меня». Её огромные сиськи бились вверх и вниз, и Роб был рад, что его оргазм наступил раньше, это позволило ему трахать Гейл ещё сильнее. Он продолжал наращивать темп и теперь входил в нее. Гейл тяжело дышала, он услышал низкий стон Гейл, когда она начала оргазмировать, это было все, что ему было нужно, и он позволил своему собственному оргазму настигнуть его. Они оба сильно кончили, пока Роб трахал её изо всех сил.

Рухнув на пол, Гейл тяжело дышала:

— Моя дочь — идиотка.

— Верно, но и ты тоже, я сегодня подал на развод!

— Но мы ведь только что договорились...

— Она ведь не сказала тебе о празднике?

— Нет, а что там?

— Я позволю ей рассказать тебе все подробности, достаточно сказать, что она достигла совершенно нового уровня разврата и деградации, в этом состоит причина, по которой я никогда не приму её обратно, несмотря на все твои усилия, Гейл.

•  •  •

Брак Виктории и Маркуса начинался хорошо; они были воплощением идеальной пары: привлекательные, обеспеченные и профессиональные, с широкой социальной сетью.

Однако, «убедить» Маркуса оказалось гораздо труднее, чем ожидала Виктория. Она не могла добиться своего и, конечно, не привыкла к этому.

Маркус наотрез отказался принимать подачки от её родителей, что делало его в их глазах ещё более идеальным.

В результате им пришлось пробиваться самостоятельно, без помощи её родителей. Это означало компромиссы, компромиссы во всем: где они живут, на что она тратит деньги, в работе, праздниках, во всем.

Виктория чувствовала, что Маркус отодвигает её потребности на второй план. Маркус пришел к выводу, что Виктория — избалованная соплячка, с трудом приспосабливающаяся к новому образу жизни.

После замужества она изменилась и сильно. Она стала словно другим человеком — несчастной и подавленной. Ничто из того, что он делал, не было правильным, он все ещё любил её, но с ней было почти невозможно жить, и это было совершенно изнурительным. Когда он пытался с ней поговорить, она не видела проблемы в своем отношении или поведении. Клялась, что любит Маркуса, и все отмечали, как хорошо они подходят друг другу. Когда они заведут детей, о чем мечтали оба, было лишь вопросом времени.

Затем постепенно она стала ярче, больше похожей на себя прежнюю. Маркус почувствовал облегчение, он не знал, что произошло, но жизнь снова 

стала хорошей, и он боялся сглазить.

•  •  •

На кухню вошла Виктория, сдержанно поприветствовав мужа.

— Мы можем поговорить?

Маркус подумал, что «разговор», скорее всего, будет о заведении детей. В последнее время все стало намного лучше; казалось, что они вернулись к нормальной жизни, когда в прошлом говорили о создании семьи.

— Конечно, о чем же, не пора ли мне волноваться,  — в шутку спросил он.

Виктория не ответила... черт.

— Нет простого способа сказать это Маркусу, но я встретила кое-кого ещё.

Она заявила об этом таким деловитым тоном, что Маркус с трудом понял, что она сказала.

— У тебя что, роман?

Нет, пока нет, но мы стали... близки, мне жаль.

— Не похоже, что тебе жаль, и кто он?

— Клиент, с которым я познакомилась по работе пару месяцев назад. Я была несчастна, мы поговорили, узнали друг друга, он помог мне. Он — самый обаятельный и привлекательный мужчина, с которым я когда-либо сталкивалась; это трудно объяснить, пока его не встретишь.

— Так зачем было говорить это мне, а не оставлять в блаженном неведении?

Потому что я подумала, что ты имеешь право знать, а он предложил мне отправиться с ним в путешествие на его яхте.

— О, сюрприз, значит, у него есть деньги, неудивительно, что он тебя привлекает. Он дает тебе возможность вернуться в ту светскую жизнь, которой ты так жаждешь?

— Дело не в этом, я просто не смогла устоять перед Дэниелом, он совершенно великолепен и постоянно у меня на уме, он почти слишком идеален.

Виктория продолжила, не сумев скрыть своего волнения:

— Телом он похож на Брэда Питта в фильме «Троя», ранее он был профессиональным футболистом.

— Вот спасибо, теперь я чувствую себя совершенно неадекватным.

— Не нужно так себя чувствовать, дорогой, ты меня по-прежнему очень привлекаешь.

— О том, что он футболист, ты сказала в прошедшем времени, так, сколько ему лет?

— Старше сорока двух, наверное.

— Господи, меня заменили даже не на более молодую модель. Так, что, ты уходишь от меня, хочешь развестись?

— Нет, глупышка, я все ещё так же сильно люблю тебя. Мне нужно время, чтобы разобраться в отношениях с ним. Я подумала, что когда я вернусь, мы могли бы сесть, и разобраться в наших чувствах.

— И от меня ожидается, что я просто с этим смирюсь?!

— Стефани и Элизабет заключили соглашения с Робом и Стивом, и их браки оба очень счастливы. Это позволяет им исследовать все, ничем не рискуя.

— Судя по тому, что я слышу, это не так. Я мог бы предположить, что к этому имеют какое-то отношение другие изнеженные принцессы. Тебе стало казаться, что ты что-то упускаешь? Господи, ты — такая же как они: избалованный ребенок, играющий чужими жизнями. Думаешь, что можешь иметь все что хочешь, но это не так!

— Мы будем осторожны, никто не узнает. Я не пытаюсь сунуть тебе это в нос.

— Ты уже это сделала.

— Это не было быстрым или легким решением Маркус, я люблю тебя, но чувствую, что 

мне это нужно.

— Когда ты собираешься?

— Виктория посмотрела на часы:

— Как только закончим разговор, и я переоденусь. Мы решили, что лучше не давать ситуации затухнуть.

Маркус недоверчиво воскликнул:

— Невероятно! Ты ведь понимаешь, что для нас это конец...

— Не говори так; я вернусь раньше чем ты это поймешь, и тогда мы сможем как следует поговорить.

Виктория поднялась наверх, чтобы переодеться; она уже наполовину упаковала небольшую сумку. Надевая перед поездкой с Дэниелом чулки, у нее хватило приличия выглядеть смущенной.

— Я смогу надеть их для тебя, когда вернусь. Постарайся не беспокоиться о сексе, ты же не дикарь.

Маркус задавался вопросом, кем на самом деле является сидящая перед ним особа, относящаяся к неверности так, словно это — экскурсия для девочек или приключение знаменитой пятерки, где все было «весело» и «просто замечательно».

Виктория колебалась, направляясь к двери:

— Я люблю тебя; поговорим, когда вернусь.

•  •  •

В доме было столь тихо, что Маркус даже испугался, весь его мир рухнул. Он сопротивлялся желанию напиться, желая не потерять ясность мыслей. Он подумал о том, чтобы уйти, но потом решил, что Виктория может никогда не вернуться, и шансов сохранить дом у него будет больше, если он в нем останется.

Маркусу не удавалось представить, что она задумала. Это разрывало его разум и мешало спать и отдыхать. Спортзал, физические упражнения, долгие прогулки — все это не помогало, он взял отгул на работе, так как не мог ни с кем встречаться.

От Виктории не было никаких контактов, даже СМС, но это не имело значения.

Когда через пять дней после своего ухода она вернулась, Маркус был ошеломлен,.

— Чего это ты?

— Я же говорила, что вернусь.

— Так, что же случилось, почему ты не ушла в закат с любовником?

— Решила, что по-настоящему люблю именно тебя, Дэниел был простым увлечением, и находясь вдали от тебя, я поняла, насколько сильно тебя люблю. Я вернулась раньше, чтобы попытаться исправить ужасную ошибку, которую совершила.

— Если останешься ты, то уйду я.

— Но, но... ты ведь любишь меня.

— Допустим!

— Ты не можешь меня бросить...

— Проблема в том, что тебе никто никогда не говорил «нет». Ну, вместо «нет», попробуй вот это, ты можешь отвалить прямо сейчас и исчезнуть из моей жизни! Ты — не героиня большого романтического приключения, а просто ещё одна бродяжка-прелюбодейка.

— Мы можем пойти на консультацию.

— Нет, для консультации нужны правдивость и честность, а этих качеств тебе не хватает. Ты просто хотела хорошо потрахаться и ничего более сложного, нам не нужны консультанты, чтобы препарировать это маленькое сокровище. Ты ни в чем не испытывала недостатка, ты — просто жадная маленькая богачка и дешевая шлюха.

Виктория была в ярости; никто никогда не разговаривал с ней подобным образом.

— Ладно, если хочешь знать правду, я хотела большего и получила это. Я потеряла счет своим оргазмам; будучи с ним, я была в раю. Я кончила просто от того, что он вошел в меня, и продолжала кончать после этого. Я страстно 

желала его, это было совершенно захватывающе. Снова и снова я сильно хотела того, как он брал меня.

Их глаза встретились, Виктория закрыла рот рукой... осознание и подтекст её собственных слов дошли до нее.

— Он бросил тебя, не так ли, ты бы ни за что не ушла просто так.

Виктория разрыдалась:

— Я была такой идиоткой, он повеселился, прежде чем объяснить, что я — просто горячая штучка на стороне, он женат... и кажется, счастливо.

— Ну, разве это не трагедия?!

Маркус не мог придумать, что ещё сказать, просто чувствовал пустоту и всепоглощающую грусть. Он быстро собрал сумку и ушел, пока не сделал того, о чем бы потом пожалел, проигнорировав все просьбы Виктории.

•  •  •

Брак Элизабет и Стива развивался по нарастающей. Все шло удивительно гладко, и они привыкли к совместной жизни. Элизабет никогда не задавала вопросов о трастовом фонде и свободно пользовалась своими деньгами, особенно на путешествия со Стивом, они исследовали мир и нашли совместную любовь к новым местам и людям.

Стив оставался в восторге от её красоты, брак это по расчету или нет, но если на то пошло, Элизабет была великолепна в постели и вне её. По сути, ему платили за то, чтобы он трахал самую сексуальную женщину из всех, кого он знал.

Что удивило Стива, так это уровень любви и преданности, который он чувствовал от Элизабет; она часто говорила ему, что любит его. Когда она произносила эти слова, в них чувствовалась интенсивность, которая противоречила заключенной ими договоренности. Он говорил те же слова, но чувствовал, что ему нужно сдерживаться и защищаться, напоминая себе, что их брак заключен по расчету.

Помогало то, что они были хорошими друзьями, и эта дружба расцветала по мере того, как они проводили вместе больше времени.

Стив инициировал обсуждение правил; он слышал некоторые тревожные вещи о поведении Стефани и хотел, чтобы они избегали подобных тем. Стив изложил свои мысли так:

— Итак, пока мы вместе, то есть только мы, и никаких тайных свиданий.

— Согласна.

— Ничто из этого никогда не попадает в наш дом.

— Согласна, на самом деле единственное время, когда я вижу, что что-то происходит, это поездки за город.

— Мы ставим друг друга на первое место, если случаются какие-то стычки, семья превыше всего.

— Идеально, согласна.

— Не делимся подробностями каких-либо подвигов, если это случается, я не хочу об этом слышать.

Элизабет вздрогнула:

— Абсолютно.

— Мы всегда практикуем безопасный секс, презервативы обязательны.

— Это касается и нас?

— Да, один промах или плохое решение по пьяни может привести к серьезным последствиям.

— Хорошо, наверное, но это позор для нас.

— Если начинаем испытывать чувства к кому-то ещё, мы сообщаем об этом второму и даем ему достаточно времени, чтобы решить, что он хочет с этим делать.

— Согласна, но это больше касается тебя, чтобы сказать мне, ибо я не влюблюсь ни в кого другого.

Этим заявлением Стив был удивлен: он думал, что они оба станут рассматривать более долгосрочные варианты, когда после трех 

лет их соглашение подойдет к концу.

Элизабет действительно часто посещала различные мероприятия и деловые поездки, связанные с её работой в сфере моды. Стив часто видел в модных колонках и в Интернете её фото. Он думал, что любая связь, скорее всего, случится там, со всеми этими привлекательными мужчинами-моделями. Она всегда выглядела на миллион долларов и везде привлекала внимание мужчин, обычно уверенных в себе альфа-самцов. Но она так пренебрежительно относилась к их вниманию, что Стив начал задаваться вопросом, не связаны ли её связи с женщинами-моделями. В их компании она всегда казалась намного более расслабленной, а большинство из них были ужасно привлекательными, хотя некоторые выглядели слишком костлявыми.

Карьера Стива как художника набирала обороты. Он использовал 400 000 фунтов стерлингов, полученных за первые два года брачного договора, чтобы купить один из многочисленных пабов, которые закрывались, казалось, еженедельно.

Его друг Майкл из университета упоминал о создании микропивоварни.

Стив предложил переоборудовать складские сараи в пивоварню и использовать старый бар как микро-паб, а гостиную и зимний сад превратить в художественную студию/галерею. Для обоих это имело смысл: Майкл получил дешевое место для проведения мероприятий и место для жизни. Стив получил кого-то для управления, присутствие на месте, а также бесплатное пиво... что никогда не бывает плохим.

Он преуспевал и зарабатывал себе имя. Это не было стандартом Королевского колледжа, но он писал пейзажи, которые так хорошо знал и любил. Людям, которым нравились те же пейзажи, нравились и его картины. Со временем и практикой он чувствовал, что совершенствуется и имеет возможность совершенствоваться и в будущем.

Он делил своё время между пабом и домом в городе с Элизабет. Элизабет была верна своему слову, платила по договору, и никто даже близко не подошел к тому, чтобы поставить их брак под сомнение. Для внешнего мира они выглядели счастливой супружеской парой, и их соглашение работало на удивление хорошо.

Пару раз Стив сходил на свидания с другими женщинами, но у него никогда не было с ними ничего общего. Трудно было обойти его семейное положение, большинство женщин думали, что он ищет измены, что технически было верно. Но было и другое: в компании Элизабет он был счастлив, их общение было таким легким.

Стив разговаривал с Робом и знал, что Элизабет и Стефани были близки, если они вместе веселились, то не было никаких сомнений в том, что происходит. Рассказы Роба о горе продолжались по нисходящей спирали, пока, наконец, он не объявил, что ушел от Стефани. Когда Маркус ни с того ни с сего объявил, что у Виктории был роман, Стив ожидал подобной участи для своего собственного брака.

Стив крепко подружился с Робом и Маркусом, он не мог поверить, насколько черствой была Стефани, а Виктория, казалось, улетела в страну грёз. По его мнению, поведение Элизабет было не намного лучше, но она во всем была открыта. Разговор с Робом и Маркусом подтолкнул его к мысли о том, что после предстоящей третьей 

годовщины их свадьбы он должен подать на развод и начать жить дальше. Он хотел настоящих отношений и, в конце концов, детей, а с Элизабет этого быть не могло.

Он хотел поддержать Роба и Маркуса, они оба были отличными парнями и, если им удастся выйти из брака относительно невредимыми, их ждало блестящее будущее. Они могли бы считаться «добычей» практически для всех, кроме изнеженных принцесс. Однако развестись было легче сказать, чем сделать: жены привыкли добиваться своего и наверняка будут бороться. Они решили держаться вместе, Стив добавил к этому расторжение своего брака по расчету, прежде чем Элизабет успеет его опередить.

•  •  •

Разводы

В понедельник трое подруг сидели в одном и том же эксклюзивном ресторане за обычным обедом. Темой для обсуждения, как обычно, были их мужья.

— Что... они хотят видеть нас всех троих вместе?

— Да, мальчики, должно быть, объединились; они отказались с нами говорить, пока не придет время идти в комнату с адвокатами, чтобы разобраться с разводами.

Заплаканная Виктория ныла:

— Но я не хочу развода.

— Никто из нас не хочет,  — огрызнулась Стефани. Но даже мой отец не смог их разыскать. Они не тратили деньги со своих карточек и не пользовались телефонами. Папа мной недоволен, сказал, что мои действия наносят ущерб фирме и стоят ему денег.

•  •  •

Все они присутствовали на совещании в зале заседаний прославленной юридической фирмы «Кларк, Фальконер и Хопкинс».

Прежде чем успел заговорить ведущий партнер Рэндалл Кларк, Стив крикнул:

— Восемнадцать!

— Шум в комнате затих.

— Простите, мистер Мэтьюз, что это было?

— Я только что посчитал, в этой комнате восемнадцать адвокатов, и только один из них наш, и, честно говоря, он — наш приятель, оказывающий нам услугу.

Стив повернулся, чтобы посмотреть на своего друга и новоиспеченного юриста Дэйва, который оптимистично, хотя и неуместно, поднял вверх большой палец.

— Вы, похоже, волнуетесь, раз явились к нам вместе с такой мафией, тем более что мы просили лишь о предварительной беседе. Это заставляет вас выглядеть слабыми, а не сильными.

— Ну, мы обязаны представлять наших клиентов...

Маркус спокойно перебил:

— Попробуйте троих!

— Простите.

— Попробуйте троих, только троих... по одному ведущему представителю от каждой из наших жен, остальные могут уйти, вы все равно будете превосходить нас числом.

Он посмотрел на Викторию:

— Я только что сэкономил тебе целое состояние на оплачиваемых часах, ты должна быть мне благодарной.

Было много буйства, шума и споров, и все это со стороны ассамблеи юристов. Трое мужей и их приятель Дейв проигнорировали все это, не говоря ни слова, а затем встали, чтобы уйти.

Стефани откашлялась; Рэндалл Кларк понял сообщение и велел остальным коллегам удалиться, кроме своего старшего партнера Мартина Фальконера.

— Мы сказали, что вы можете взять троих.

— Наша фирма не представляет миссис Мэтьюс.

Стив бросил на Элизабет недоверчивый взгляд.

— Можно нам кофе и круассан, те, что с травками?  — спросил Роб.

Стефани сверкнула глазами:

— Перестань быть придурком, Роб, вы все — интеллигентные профессиональные мужчины, перестаньте изображать из себя простаков, чего вы хотите?

— Ах, Стефани, дорогая 

моя жена, развода, очевидно. Мы здесь, чтобы выяснить, собираетесь ли вы трое принять его полюбовно или вы намерены бороться в своей обычной бредовой манере.

Ответил Фальконер:

— Мы станем искать все возможные юридические пути, чтобы противостоять тому, что наши клиентки считают чрезмерными и карательными действиями в ходе бракоразводного процесса, вместо рассмотрения возможности примирения.

— Н самом деле примирения?! Вы не представляете, со сколькими мужчинами перетрахались наши жены, с тех пор как мы поженились, мистер Фальконер.

— Я не могу это комментировать, и тем не менее, я бы призвал вас посмотреть на то, что возможно в будущем, а не зацикливаться на прошлом. На карту поставлена ваша собственная впечатляющая карьера.

Роб посмотрел на Дэйва, который кивнул, показывая, что это то, что они и предполагали.

— Так вот каков ваш план: похоронить нас в судебных разбирательствах, пока у нас не закончатся деньги, и мы не сдадимся или уйдем ни с чем.

— В качестве отправной точки мы предлагаем консультацию,  — предложил Рэндалл.

Виктория заплакала:

— Я не хочу развода, Маркус, я люблю тебя, это было ошибкой.

— Давай посмотрим, какую фразу ты использовала, да, именно вот эту: «... если хочешь знать правду, я хотела большего, и получила это. Я потеряла счет своим оргазмам, я была на седьмом небе, когда была с ним... »

— Я не хотела этого, это из-за моей вспыльчивости, я была смущена, вот и вырвалось.

— Консультации не будет, хотя я был бы заинтересован в психологической экспертизе для Стефани,  — проворчал Роб.

— Не делай этого, Роб, ты не можешь бросить меня или фирму, я — твоя жена.

— Не смеши меня, ты понятия не имеешь, что такое быть женой. Все это было ложью с самого начала, не так ли? Ты трахалась со всем, что двигалось, ещё до нашей свадьбы, просто через некоторое время не удосужилась это прикрывать.

— Наверное, это правда, Роб, но я могу все это свести на нет. Мы можем разобраться с этим и все ещё вместе быть счастливы.

Роб от души рассмеялся, настоящий смех из живота:

— Прекрасно, и как же мы с этим разберемся, я заметил, что ты не извинилась и даже не сказала, что все прекратишь.

— Мне жаль, и мне не хватило... приличия. Я получала от этого удовольствие! Мне нравится быть доминирующей и напористой: брать то что я хочу — это огромный кайф, и я наслаждаюсь мужчинами. Я думала, ты тоже получаешь от этого удовольствие.

— Поверь мне, это не так, просто ты была слишком занят поиском следующего члена, чтобы это замечать.

— У нас ведь был договор...

— Да, по которому ты обещала, что постараешься не шалить и быть осторожной. То, что эти парни закупорили тебя в первый день нашего отпуска, несколько не соответствует действительности, тебе не кажется?

Стефани покраснела и опустила глаза.

— Я больше не могу так жить, и никто не должен.

— Пожалуйста, Роб, моя мама тоже объяснила мне кое-что, и я потеряла тебя из виду. Я могу исправить 

это. Могу остановиться, подумай о своей карьере.

— Перестань, Стефани, ты не продержишься и недели. Честно говоря, тебе нужна помощь, ты — нимфоманка и, возможно, у тебя какая-то форма компульсивного расстройства.

— Хорошо. Я обращусь за медицинской помощью, что угодно, я попробую все!

— Слишком поздно, все это слишком хреново, надо заканчивать. Счастливой жизни, Стеф, я бы сказал, что теперь ты вольна трахаться с кем хочешь, но ты уже пробила себе дорогу через большую часть населения.

Вмешался Стив:

— Как насчет того, чтобы вместо этого признать законность. Вы выиграете, если сравнить ваши юридические ресурсы с Дэйвом или даже с Дэйвом и несколькими коллегами, если мы сможем наскрести денег, мы проиграем независимо от вероломных действий наших жен.

Рэндалл Кларк улыбнулся на рассуждения Стива.

Следующей заговорила Элизабет:

— Что вы задумали, Стив? Никто из вас не нищий, на самом деле все вы на удивление очень хорошо обеспечены. Вы можете нанять фирму и легко обменяться ударами с Рэндаллом.

— К сожалению, мы не настолько обеспечены, как вы можете себе представить. Чтобы финансировать столь обширные судебные разбирательства, нам потребуется дополнительный доход... возможно, работа в СМИ.

Фальконер сразу уловил подтекст:

— Было бы ошибкой добиваться огласки, это — опасный обоюдоострый меч.

— Возможно,  — возразил Роб,  — но мы потеряем меньше, чем наши высокопоставленные жены и национальная банковская фирма, собирающаяся начать критически важное слияние. Мы думаем, что «Хроники изнеженной принцессы» хорошо подойдут для сериала, а может, даже для книги; у нас, похоже, много свободного времени.

Стефани прорычала:

— Ты, ублюдок, может быть, я напишу ответ о том, что ты не был достаточно мужчиной, чтобы удовлетворить настоящую женщину.

— Это верно, тебя не сможет удовлетворить даже то количество адвокатов, которое может собрать Рэндалл! Но у меня есть идея, почему бы не попросить внести свой вклад в это дело твою маму.

Роб улыбнулся недоуменному выражению лица Стефани:

— Иди и расскажи «дорогому папочке» о том, что касается СМИ... и дай нам знать, какие после этого будут предложения, в конце концов, лучше быть шарманщиком... чем его обезьянкой.

Четверо друзей встали, чтобы уйти.

Виктория умоляла:

— Я не понимаю, что происходит, Маркус, я люблю тебя, Дэниел ничего для меня не значил!

— Ну и что, это утверждение не делает ничего из того, что сделала ты, лучше, на самом деле оно делает твое поведение ещё хуже. Господи, Вик, а что бы ты сделала, если бы не любила меня? Кстати, ты ошибаешься, ты любишь только себя; все кончено, Вик!

Виктория разразилась новыми слезами; это становилось привычкой.

— Стив, могу я минутку поговорить с тобой, это... эээ... о чем-то юридическом?

Стив посмотрел на Элизабет и предположил, что речь пойдет о её трастовом фонде, и кивнул в знак согласия. Они остались в комнате, когда остальные ушли, Стефани проводила до двери расстроенную Викторию.

— Послушай, Элизабет, ты играла со мной честно, я думаю, нам необязательно участвовать во всем этом, мы можем сделать свою часть тихо, но я вообще-то хочу поддержать Роба и Маркуса,  

твои подруги сделали с ними очень много плохого, они заслуживают лучшего.

Элизабет кивнула:

— Думаю, ты прав, возможно, мне нужны новые подруги. Я так понимаю, Роб и Маркус засели в твоей студии, живя за счет твоей части трастового фонда.

— В общем-то, да, но почему ты не сказала об этом девочкам или адвокатам?

— Я согласна с тобой, ребята не заслужили того, что случилось, и заслужили покой, хотя до меня дошли слухи, что Роб отомстил довольно драматично.

Стив улыбнулся, зная о связи Роба с Гейл.

— Как думаешь, ты сможешь получить доступ к своему трастовому фонду, мы ведь сделали то, что ты изначально хотела?

— Нет никакого трастового фонда, Роб, я унаследовала все деньги, когда мне исполнился двадцать один год.

— Что за..? Как такое может быть..?

— Я все это придумала.

— Но... почему?

— Разве это не очевидно, все очень просто... Я хотела выйти за тебя замуж. Всегда хотела, с того самого первого дня, когда мы встретились в школе, но ты даже не думал об этом, ты не мог мне доверять, и я не могу тебя за это винить. И это сработало, нам было очень хорошо вместе; это были лучшие три года в моей жизни.

— Но как же все эти разные парни?

— Какие парни? Признаюсь, до того, как мы поженились, я была популярна, но прекратила все это. Я часто ходила на свидания, но только несколько раз с парнями, чтобы сохранить притворство, и ни с одним из них я не спала. У меня есть список имен и контактных телефонов, если захочешь проверить, но я была верна тебе с того дня, когда мы договорились пожениться.

Стив был ошеломлен, это, конечно, не могло быть правдой.

— Когда ты в последний раз видел меня на свидании с парнем.

Стив подумал о последней фотографии в Интернете, которую он видел, должно быть, почти год назад.

— Это — Джон Маршалл, 18 августа прошлого года, он сопровождал меня на церемонию награждения, мы танцевали, хорошо провели время, и он поцеловал меня в щеку, когда высаживал. Позвони и спроси его, если мне не веришь, он сказал, чтобы я передала тебе, что ты — очень везучий парень. До этого в апреле был Джеймс Кэмпбелл, он — великолепная модель и прекрасный человек, а также гей, и у него есть тайный парень по имени Райан.

— Значит, все это подстроено, это...

— Странно, навязчиво, жутко, унизительно... Знаю, не напоминай. Едва начав, я просто продолжала копаться в себе, ложь за ложью, но опять же, это показывает, насколько сильно я тебя люблю. Я пойму, если ты не сможешь простить обмана, но я думала, что ты добьешься, в худшем случае, оригинального результата. А ты преуспел в своем искусстве, так что, из этого вышло кое-что хорошее. Но каждый раз, говоря тебе, что люблю и верна, я была серьезна в каждом слове, мне нужно было доказать это как тебе, так и себе.

— Точно, ну... блядь...  — 

это были все супер-умные слова, которые смог вместе связать Стив.  — Мне нужно немного времени.

Элизабет кивнула и быстро ушла, пока не начали течь слезы.

•  •  •

— Это — мальчик или кадр из «Звездного пути»?

— Это — мальчик, идиот... наш мальчик.

Стив улыбнулся Бет, глядя на монитор, проецирующий результаты сканирования:

— Думаю, теперь начнется настоящее веселье.

— Хорошая спокойная жизнь была бы лучше, но это — неплохой подарок на пятилетие.

— Верно, хотя, по моим подсчетам, ты должна мне 400 000 фунтов стерлингов за два года, прошедшие с момента заключения нашего первоначального контракта.

— Договорились, но я заплачу лишь в том случае, если смогу продлить контракт, скажем, на пятьдесят лет.

— По-моему, справедливое предложение, где мне расписаться?

Роб и Маркус были одними из первых, кто поздравил Стива; они остались большими друзьями и регулярно встречались в микро-пабе.

Их разводы прошли легко и с очень щедрыми компенсациями. Отец Стефани также настаивал на том, чтобы Роб опять работал в его фирме. Они гадали, не имеет ли к этому решению какое-то отношение Гейл, или её муж знал об их связи, но лучше было оставить этот вопрос без внимания.

Стефани вела жизнь одиночки, но казалось, что она находится на грани и выходит из-под контроля, ходили слухи о наркотиках и бесконечном поиске новых острых ощущений. Она неоднократно предлагала Робу «немного на стороне». Даже попыталась соблазнить его новую невесту Жаклин, но оба предложения были отвергнуты.

Виктория и сама прошла через сканирование ребенка и теперь была матерью-одиночкой малышки Софи. Та не была ребенком Маркуса; её любовник Дэниел сбежал, отрицая любые отношения с Викторией, но её родители разыскали его, и «убедили» признать родство и платить алименты. Они также позаботились о том, чтобы сообщить его жене о новом отпрыске её мужа, и это решение положило конец его браку и сделало его значительно беднее.

Виктории теперь приходилось ставить чужие нужды выше собственных, и, к всеобщему удивлению, она справлялась с этим на редкость хорошо. Оставалось лишь надеяться, что Софи не вырастет ещё одной изнеженной принцессой.