Почему я не могу быть любимым

Мне было меньше трех дней от роду, когда я оказался за 20 минут от того, чтобы умереть от переохлаждения. Меня зовут Картер Ларраби.

Ларраби — это название улицы в Чикаго, где меня нашли перед полицейским участком. Картер — это производитель одеяла, в которое меня завернули. Это была единственная защита от десятиградусного зимнего холода в ту ночь; по крайней мере, так мне рассказали много лет спустя в детском доме округа Кук.

Мое самое первое воспоминание — это побои, которые я получил от приемных родителей, когда мне было неполных три года. Тогда же был тот первый раз, из тех что я помню, когда я оказался в больнице. В течение следующих пятнадцати лет я побывал в четырех приемных семьях, и в каждой из них я подвергался психическому или физическому насилию в той или иной форме.

В последний дом я попал, когда мне было 18 лет. Им нужен был крепкий мальчишка, чтобы выполнять работу по дому. Следующие три года я жил сносно, потом мне исполнилось 18, и ежемесячные чеки от государства на оплату комнаты и питания перестали приходить. Мой приемный отец хотя бы дождался хорошей погоды, прежде чем отвез меня в приют для бездомных неподалеку от полицейского участка, где меня впервые обнаружили. Думаю, эту иронию судьбы можно назвать "полный круг". У меня был небольшой чемодан с одеждой и 50 баксов, которые он дал мне напоследок. "Теперь ты сам по себе,  — сказал он, когда я выходил из машины,  — удачи". А затем он уехал.

Я жил в разных районах и посещал разные школы и не получил много книжных знаний, но то, чего мне не хватало в образовании, я компенсировал уличной смекалкой. Некоторое время я стоял на тротуаре и наблюдал за несчастными бедняками, входящими и выходящими из здания. Я заглянул внутрь и сразу понял, что мне нужно подыскать что-то другое.

Днем я бродил по улицам в поисках работы, а ночью пробирался в приемный покой неотложной помощи больницы округа Кук, чтобы поспать на одном из стульев. Так продолжалось почти неделю, прежде чем меня заметили.

Я только заснул, как услышал где-то вдалеке мужской голос. Он становился все громче, а потом меня начали трясти. Я поднял голову и увидел, что надо мной стоят мужчина-санитар и медсестра. По хмурому лицу медсестры я понял, что она не из доброжелательных. "Я видела вас здесь прошлой ночью. Это не ночлежка, знаете ли. Вы не можете просто зайти и остаться на ночь",  — сердито заявила она.

Хотя стулья не были приспособлены для сна, это было все же лучше, чем тот клоповник для бездомных. Я надеялся сыграть на их сочувствии: "Мне очень жаль, но мне больше некуда пойти".

"В парках полно скамеек,  — ехидно заметила она,  — Если я увижу тебя здесь снова, я вызову полицию". Она повернулась к санитару: "Проследите, чтобы он вышел из здания, и дайте мне знать, если увидите его здесь снова". С этими напутственными словами она повернулась и практически 

промаршировала по коридору.

Санитар хоть и выглядел немного смущенным, но все равно проводил меня на улицу. "Ты не похож на бомжа,  — сказал он, глядя на мою одежду,  — Что случилось, почему ты спишь здесь?"

Я вкратце рассказал ему о своем бедственном положении. "Черт,  — ответил он,  — Это тяжело. Слушай, у меня есть друг, который приютил бы тебя, но он гей; по крайней мере, он будет ожидать, что ты отсосешь ему когда он этого захочет".

В детстве я подвергался разным видам насилия, но я не собирался становиться на колени ни перед кем, включая друга этого парня. "Я ценю ваше предложение, но нет, спасибо",  — ответил я ему.

Он достал из кармана ручку и лист бумаги и начал писать. "Хорошо, но если передумаешь, позвони мне,  — сказал он, протягивая мне записку,  — Я думаю, ты ему понравишься". Я выбросил бумажку в первый попавшийся на дороге мусорный бак. Ну и что теперь, подумал я.

Была почти полночь, я устал; вряд ли я бы смог гулять по улицам до рассвета, но тогда я не видел другого выхода. Я как раз проходил мимо небольшого ресторанчика под названием «Местечко Платона», когда дверь открылась, и оттуда вышел парень, сметая грязь изнутри наружу. Он немного напугал меня. Приглядевшись, я увидел на фасаде здания вывеску "Сдается комната".

— Эй, мистер, а сколько стоит снять комнату?

Он осмотрел меня, прежде чем что-то ответить:

— А сколько тебе лет?

— 18.

— Что ты делаешь на улице в это время суток?

— Это долгая история, мистер. Так что насчет комнаты?

— Двести пятьдесят в неделю. Это включает душ в ванной комнате в конце коридора.

— Сколько за ночь?

— Я не сдаю её на ночь, сынок. Это вызывает слишком много проблем.

— Я не создам вам никаких проблем, честно. Мне просто нужно место, чтобы переночевать.

— Извини,  — сказал он, покачал головой и вернулся к своему делу.

Просто это была не моя ночь. Я повернулся и начал уходить, когда вспомнил кое-что. Я снова повернулся к нему лицом: "Эй, как насчет того, чтобы отработать проживание? Я буду убираться у вас в доме, пока он не заблестит как новенький, а потом вы позволите мне поспать несколько часов в комнате".

Он снова остановился и как бы завис со своей метлой и ещё раз пристально оглядел меня: "Ты умеешь мыть посуду?"

"Я могу вымыть посуду так чисто, что она заскрипит. Я также могу полировать столовое серебро, работать пылесосом, вытирать пыль с мебели, мыть полы... да что угодно",  — расхваливал я себя с восторгом.

"Идем со мной".

Я пошел за ним внутрь. Заведение было больше, чем казалось снаружи. Вдоль одной стены располагались четыре кабинки, а по залу были расставлены шесть или семь квадратных столов на четверых человек каждый. Кроме того, на другой стороне комнаты стояли ещё два столика на двоих, а посередине была барная стойка с десятью табуретами.

Мы прошли между столами, миновали стойку и свернули за угол на кухню. Я никогда не видел такой 

большой кухни... и такой засраной. Грязная посуда была сложена на всех плоских поверхностях, которые только можно было найти.

"Мой посудомойщик из ночной смены попросил выходной по болезни три дня назад, и с тех пор я его не видел и не слышал,  — сказал мужчина,  — Парень, который работает днем приходит в семь, а пока мне нужна чистая посуда для утреннего наплыва клиентов после открытия. Раз уж тебе так трудно найти место для ночлега, я предлагаю сделку: к утру мне нужно иметь чистой хотя бы половину из этой посуды. Если ты сделаешь это, то сможешь поспать в комнате, пока не выспишься, а потом я ещё накормлю тебя завтраком перед уходом".

Это определенно было лучшее предложение за последнее время.

— Вы обзавелись посудомойкой, мистер.

— Меня зовут Стэн.

— Приятно познакомиться, Стэн, меня зовут Картер... Картер Ларраби.

— Ларраби, как улица?

— Да, сэр.

Он подозрительно посмотрел на меня. Я предположил, что он думает, что я назвал ему фальшивое имя:

— Ты бежишь от закона, парень?

— Нет, сэр, меня так назвали именно из-за улицы. Как я уже сказал, это долгая история.

— Когда-нибудь ты мне её расскажешь. Пойдем, я покажу тебе комнату.

Мы прошли через холл и поднялись по лестнице. Второй этаж был небольшим. В основном там хранилась куча старых ресторанных вещей, но одну комнату он переоборудовал в спальню, или, скорее, можно сказать, в комнату с кроватью. Вдоль одной стены у него стоял небольшой письменный стол. В стене напротив двери было окно, а кровать стояла у другой стены.

"Вот и все,  — прокомментировал он,  — Ванная комната находится в конце коридора",  — кивком головы он указал направление. "Ты можешь воспользоваться душем, прежде чем уйдешь,  — сказал он мне,  — а пока приступай к мытью посуды; чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее твоя голова попадет на подушку".

Я пошел за ним вниз и ещё раз взглянул на то, во что я ввязался. Это было много работы за несколько часов сна и завтрак, но, если другой парень не появится, я мог надеяться получить постоянную работу.

— У меня есть квартира сзади,  — сказал мне Стэн,  — так что постарайся делать все как можно тише, ладно? Помни, мне нужно, чтобы хотя бы половина посуды была вымыта. Я встаю около пяти, так что если ты закончишь до этого, можешь меня не ждать, просто ложись спать.

"Да, сэр",  — ответил я, но он уже направлялся к своей квартире. В углу я нашел большой фартук и резиновые перчатки. Я предположил, что они предназначены для посудомойщика. В мою пользу было то, что здесь была самая большая двойная раковина, которую я когда-либо видел. Я легко мог загрузить пятьдесят или шестьдесят тарелок в одну половину. Я наполнил её самой горячей водой, какую только мог выдержать, и добавил столько мыла, что свалило бы лошадь. Я соскребал и выкидывал остатки пищи в мусор, прежде чем опускал тарелку в горячую воду для замачивания.

Было уже почти пять утра, когда 

я поставил последнее блюдо на сушку. Я услышал, как Стэн ходит сзади в квартире. Мне очень хотелось произвести хорошее впечатление, поэтому я огляделся и нашел шкаф, полный чистящих средств. Я натер столешницы до блеска, а затем ещё вымыл пол. К тому времени, когда Стэн вышел из подсобки, у меня все сверкало чистотой.

Он удивился, когда увидел, что я все ещё работаю. Когда он огляделся вокруг, я понял, что он впечатлен; я увидел это по его лицу.

— Неплохо, парень, совсем неплохо. Ты хоть немного поспал?

— Нет, сэр, я работал всю ночь.

— Ты работал... но почему? Я же сказал тебе, что Джек, мой дневной посудомойщик, приходит в семь. Мне нужно было только столько посуды, чтобы хватило на утро до его прихода. Я не ожидал, что ты будешь убирать всю кухню.

— Мне всегда говорили, что любую работу, которую берешься делать, нужно делать хорошо, сэр.

Он усмехнулся на это:

— Парень, это большая редкость в наше время, скажу я тебе. Итак, что ты хочешь на завтрак, оладьи или яичницу с беконом?

— Ох, ничего себе, я не ел оладий уже несколько лет.

— Хорошо, оладьи, и я вполне уверен, что говорил тебе, меня зовут Стэн, так что давай покончим с этим дерьмом, а?

— Да, се... Стэн, спасибо.

Стэн подошел к большому грилю в центре кухни и включил его. "Потребуется несколько минут, чтобы он нагрелся; почему бы тебе не подняться наверх — помыться".

Я чувствовал запах оладий, когда заканчивал. До этого момента я не понимал, насколько голоден. К тому времени, как я закончил уплетать завтрак, пришли сотрудники Стэна. В дневную смену работали две официантки, Холли и Коллин, Джерри — второй повар и посудомойщик Джек. Когда они пришли, Стен представил меня. Он также сказал, что у него есть вторая смена, которая начинает работу в три часа. Было уже немного позднее семи, когда я, наконец, лег спать. Я даже не помню, как моя голова коснулась подушки.

Когда я снова почувствовал себя человеком, было уже ближе к трем часам. Я спустился вниз, чтобы найти Стэна. В данный момент он был слишком занят чтобы разговаривать, поэтому я сел за стойку и попросил колу. Оглядевшись, я увидел официантку, с которой меня ещё не познакомили.

Черт, она была просто великолепна: светлые волосы длиной до плеч и пронзительные голубые глаза, которые я мог видеть со своего места; без сомнения, она была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел. Две другие официантки были старше, и их форменные юбки были консервативной длины, но блондинка явно укоротила свою. Она была сантиметров на десять-двенадцать выше её колен.

Несколько минут я наблюдал, как она улыбается и флиртует с клиентами, принимая их заказы. На несколько секунд я представил себе, как она вот так же флиртует со мной. Оглядываясь назад, я думаю, что это был самый меланхоличный момент в моей жизни.

Впервые в жизни я был полностью предоставлен сам себе. У меня 

не было ни работы, ни жилья, ни дохода, но это было не самое худшее. Хуже всего было то, что я никогда не знал, каково это — быть любимым, даже родителями, братом или сестрой. Очевидно, что женщина, которая родила меня, на самом деле меня не любила; если бы любила, она бы не оставила меня умирать в холоде. Нет, для меня любовь была просто словом. О, я знал, что оно означает, но не имел понятия о самом чувстве, не отдавал и не получал его.

У меня не было ни работы, ни жилья, ни дохода — я надеялся быстро исправить это, если ночной посудомойщик Стэна не появится снова, но найти кого-то, кого можно полюбить... А ещё сложнее найти кого-то, кто полюбит меня... что ж, в тот момент я чувствовал, что шансы на то, что это когда-нибудь произойдет, совершенно незначительные.

"Картер...  — раздался голос Стэна из кухни,  — Ты хотел поговорить? Давай быстрее, у меня есть около двух минут".

Я спрыгнул с табурета и поспешил за угол:

— Я только хотел уточнить, слышали ли вы что-нибудь от второго посудомойщика?

— А что, ты хочешь получить эту работу?

— Да, сэр.

— Я не знаю, похоже, ты не очень хорошо понимаешь указания.

Я не мог представить, о чем он говорит. Черт, я делал все, что он хотел, и даже больше. "Сэр?" — спросил я.

— Сколько раз я должен сказать тебе называть меня Стэном, прежде чем ты всё-таки начнешь это делать?

— Мне... мне жаль, Стэн. Я... всю жизнь меня учили обращаться к старшим только "сэр" или "мэм", но я клянусь... я буду стараться. Пожалуйста, Стэн, мне действительно нужна эта работа.

— Я знаю, что нужна. Ты нанят. Я платил Арни четыреста двадцать пять за шестидневную неделю. Поскольку тебе негде жить, я буду платить тебе семьдесят пять баксов в неделю плюс комната и питание. Я думаю, это справедливо.

Для меня это звучало как целое состояние, но даже если бы это было не так, я был не в том положении, чтобы торговаться. "Я согласен",  — почти крикнул я.

"Эй, Энди,  — крикнул он повару второй смены,  — это Картер. Он наш новый посудомойщик".

"Хорошо,  — крикнул тот в ответ,  — рад познакомиться,  — он был немногословен и уже вернулся к своей стряпне".

Стэн посмотрел на большие часы на стене: "Твой первый день, а ты уже опоздал на двадцать минут,  — пробурчал он,  — С этого момента ты начинаешь в три и работаешь до одиннадцати с перерывом на обед в полчаса в семь. Это конец времени обедов в заведении, и после этого работы становится значительно меньше".

Я поблагодарил его и направился к раковине, но он остановил меня: "Подожди, ты ел что-нибудь с утра?"

— Нет, но я не так уж голоден. Я могу подождать до семи.

— Чушь, иди туда и закажи то, что хочешь, из меню. Только не растяни это на вечность.

Моя недопитая кола ещё стояла там, где я её оставил, поэтому я уселся на то же 

место, как раз когда девушка из моих грез обошла стойку с другой стороны, чтобы отдать заказ. В стене между зоной официанток и кухней было большое открытое окно. В верхней части окна была установлена карусель, которой могли пользоваться и повара, и официантки. Сначала официантки предупреждали о заказе, а потом вешали карточку на карусель и прокручивали её в сторону кухни. Стэн хватал карточку с держателя и клал на стол так, чтобы он мог прочитать все, что заказал клиент. В зависимости от того, кто был более загружен, он передавал заказ второму повару или готовил его сам.

Я видел, как короткая юбка официантки задралась ещё больше, когда она потянулась, чтобы повесить карточки. Когда она закончила, она повернулась и улыбнулась мне. Я почувствовал, как моё сердце забилось быстрее. Мне стало интересно, не так ли себя чувствуют влюбленные.

— Что будете?

Я знал, что это не личное, это её работа, но она действительно заговорила со мной? Я сидел ошеломленный. Я не мог говорить. Черт, мне было трудно дышать. "А... я, а..."

— Вам нужно больше времени?

Я покачал головой "нет". Я знал, чего хочу, просто не мог вымолвить и слова. Её улыбка растянулась ещё шире. Она знала... Я почувствовал, как покраснело моё лицо, когда я понял, что она знает, почему я говорил как болван. Так неловко, но я ничего не мог с собой поделать. Наконец, я заставил слова вырваться из моего горла. "А, просто... гамбургер и картофель фри, пожалуйста, мэм".

Я видел, как она посмотрела на меня, когда я назвал её мэм. Черт, она, наверное, была всего на четыре или пять лет старше меня. Я должен перестать так говорить, подумал я; люди будут думать, что я — чудик.

Позже я узнал, что мою богиню звали Кэти. Она работала с одиннадцати до семи, так что могла помочь с обедом и ужином. Могу сказать, что две другие официантки, работающие в вечернее время, не очень её любили. Думаю, они просто ей завидовали.

Я съел свою еду и принялся за посуду. Она уже начала накапливаться. В последнем доме, где я жил, мне приходилось не только мыть посуду каждый вечер, но и делать все остальные домашние дела, какие только можно придумать, причем делать это бесплатно. Трудно было представить, что мне будут платить столько денег только за мытье посуды.

В семь Стэн крикнул мне, чтобы я сделал перерыв и перекусил. Я свернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть спину Кэти, которая закончила смену и уходила. Я представился двум ночным официанткам, Энджи и Лоис, и заказал на ужин сэндвич с рыбой.

Я знал, что это глупо, но я не мог выбросить Кэти из головы. Весь остаток вечера, чем больше я думал о ней, тем больше впадал в депрессию, осознавая, что в моей жизни никогда не будет никого похожего на нее. Когда я уже готовился ко сну, у меня на глаза навернулись слезы. Это 

был не первый раз, когда я тосковал по любви.

Я был в третьем классе, когда впервые понял, что со мной что-то не так, есть что-то, что делает меня непригодным для любви. Её звали Линда. У нее были красивые рыжие волосы, и она мне очень нравилась, но каким-то образом ребята из моего класса, включая Линду, узнали о том, что моя мама оставила меня возле полицейского участка, и весь год издевались надо мной. Сначала меня это злило, но через некоторое время я понял, что они были правы: если ты не нужен собственной матери, то не нужен никому и никогда.

На следующее утро я проснулся от шума голосов и звона посуды, доносившегося с этажа ниже. Я понятия не имел сколько времени, но ресторан явно уже был открыт, так что я знал, что уже больше семи. Я встал, натянул брюки и вышел в коридор, чтобы принять душ. Ванная комната была довольно маленькой. Там были унитаз, раковина, маленький душ и совсем немного пространства между ними. Я начал снимать штаны, когда заметил, что нет полотенца. Черт,  — выругался я себе под нос. Я не принимал душ с того дня, как меня выставил приемный отец, и мне очень этого хотелось.

Я залез в карман чтобы посмотреть сколько денег у меня осталось от полтинника... девять долларов с мелочью. Не много, но я вспомнил, что накануне вечером проходил мимо магазина Армии спасения. Интересно, есть ли у них полотенца?

Я спустился вниз, чтобы позавтракать. Стэн улыбнулся мне, когда я проходил мимо кухни. Примерно через двадцать минут, с полным желудком, я отправился на поиски того магазина. Я не мог точно вспомнить, где он находится, поэтому мне потребовалось немного времени, чтобы найти его. Я осмотрелся. У них было много вещей, и я пожалел, что у меня так мало денег. Наконец я нашел стопки полотенец. Они стоили всего два доллара за штуку, поэтому я порылся в них и выбрал два самых пушистых.

Я направился к кассе, когда что-то ещё привлекло моё внимание. Это была старомодная коробка чистильщика обуви. Я открыл её, и внутри оказалось несколько цветов крема для обуви, несколько тряпочек и щетка. На ценнике было написано пять долларов. Черт, мне нечем было заняться днем... Я мог бы чистить обувь за дополнительную плату.

Первое, что я сделал, когда вернулся, это принял душ. Черт, как хорошо. Я не засекал время, но могу поспорить, что пробыл там минут десять или пятнадцать. Я чувствовал себя как новый человек, когда вышел и начал вытираться.

Всю неделю на мне были одни и те же брюки, поэтому вместо того, чтобы надеть их снова, я поднял их с пола и перекинул через плечо. Я обернул мокрое полотенце вокруг талии и подоткнул уголок внутрь, но оно было таким свободным, что соскальзывало вниз. Я попытался затянуть его потуже, но как бы туго я его ни затягивал, оно снова ослабевало, как 

только я начинал двигаться. Я решил, что мне придется придерживать его рукой, но потом подумал, а зачем это делать? Здесь нет никого кроме меня. До моей комнаты всего три с половиной метра, о чем мне беспокоиться? Я просто взял полотенце в руку и пошел по коридору, голый, как новорожденный.

Я уже почти дошел до двери в своё убежище, когда получил самый сильный шок за всю свою жизнь. Молодая девушка примерно моего возраста взбежала по лестнице и с визгом остановилась прямо передо мной. В шоке, мы оба стояли там, застыв на месте, как два оленя, попавшие в свет фар, и просто смотрели друг на друга. Только когда я понял, что её глаза прикованы к моей промежности, я осознал, что я голый.

"Господи",  — крикнул я, быстро прикрываясь полотенцем и отступая к стене. Она хихикнула, а я осторожно обошел её вдоль стены, нырнул в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Это было хорошо. Но она вошла ко мне, прежде чем я успел что-нибудь надеть: "Эй, убирайся отсюда",  — снова крикнул я.

"Ты, должно быть, Картер",  — непринужденно начала она.

Мне не было так комфортно, потому что я прикрывал член и яйца обеими руками. "А ты кто?"

"Я — Серена",  — ответила она.

— Что ты здесь делаешь? Никто же не должен сюда подниматься.

— Папа сказал, чтобы я пришла и позвала тебя спуститься на обед.

— Папа?

— Да, папа, ты его знаешь, Стэн, твой босс, парень, который владеет рестораном в котором ты работаешь.

— Я... я не знал, что он женат.

— Он не женат, во всяком случае, уже нет. Он и моя мама в разводе.

Я не мог поверить, что стою здесь голый и веду светские разговоры с дочерью своего босса: "Ну, выйди отсюда, ладно? Мне же нужно одеться",  — сказал я ей.

— Картер, мне девятнадцать и я уже видела голых мальчиков.

"Но не этого мальчика",  — ответил я.

"Готова поспорить",  — ответила она с очередным хихиканьем.

Я не совсем уверен, что было более унизительным: то, что я стоял там голый, или стояк, который как я чувствовал, скоро вылезет из-под моих рук. "Ну же,  — почти умолял я,  — выйди отсюда, чтобы я мог одеться".

"Ох, хорошо",  — неохотно ответила она. "Я встречу тебя внизу. Только не задерживайся, а то я снова поднимусь чтобы забрать тебя",  — сказала она с улыбкой.

Она оставила дверь открытой когда выходила, поэтому я не убирал руки, пока не услышал как она спускается по лестнице. Боже, как мне было стыдно. Последнее, что я хотел сделать после этого, это снова встретиться с ней за обедом. Я сел на кровать и подумал о том, чтобы выпрыгнуть из окна второго этажа вниз головой.

Я надел чистые брюки и рубашку, расчесал волосы и глубоко вздохнул, прежде чем спуститься вниз. Стэн увидел меня, когда я проходила мимо кухни: "Она ждет тебя",  — сказал он с улыбкой. Я лишь улыбнулся в ответ и помахал рукой.

Когда я вошел в ресторан, то осмотрел зал 

и первой, кого я увидел, была Кэти. Моё сердце снова учащенно забилось. Когда она подвинулась, я увидел, что она как раз принимает заказ у Серены. Я чувствовал невероятное смущение, когда подошел и проскользнул в кабинку напротив Серены. Кэти повернулась, чтобы принять мой заказ и я почувствовал, что внутри она рассмеялась, когда узнала меня. Я был уверен, что Серена рассказала ей о том, что застала меня голым и они вдвоем хорошо посмеялись надо мной.

Признаться, у меня был такой пунктик. Всю мою жизнь люди принижали меня и смеялись надо мной, но мне все равно было очень больно, когда я увидел это выражение в глазах моей богини. Потом я подумал: а чего я ожидал? Это разозлило меня ещё сильнее. Серена сразу заметила моё отношение, когда я проговорил Кэти свой заказ. Наверное, что-то было в моем голосе.

"Господи, кто-то нассал в твои чипсы?  — сказала она, когда Кэти отошла, чтобы передать наши заказы,  — Ты все ещё злишься, потому что я увидела тебя голым?"

"Тссс",  — прошептал я. "Ты же не должна рассказывать об этом всему ресторану",  — назидательно ответил я.

— Я никому не говорила.

— А как же Кэти только что?

— Нет, конечно, нет.

— Тогда почему она смеялась надо мной, когда принимала мой заказ?

— Она не смеялась, она улыбалась. Она всем так улыбается. Господи, ты всегда такой параноик?

Ладно, возможно, Я БЫЛ слишком чувствителен. Мне нужно было понять, что не все в мире такие, как большинство людей из моего прошлого. Я извинился и решил сменить тему.

"Твой отец знает, какая ты извращенка?"

"Абсолютно нет. Он думает, что я ещё большая извращенка, чем я есть на самом деле",  — сказала она со смехом.

Я не хотел этого, но было трудно не улыбнуться. "Вау, я вижу улыбку?  — поддразнила она,  — Папа сказал, что он думает, тебе пришлось несладко, но я знаю, что ты ему нравишься, и он обычно хорошо разбирается в людях, так что давай, расскажи мне о себе. Исходя из того, что я только что увидела, у меня такое чувство, что папа был прав когда говорил, что у тебя была тяжелая жизнь".

Я действительно был не в настроении рассказывать историю своей жизни. "Рассказывать особо нечего".

"Да ладно,  — ответила она,  — папа сказал, что тебе восемнадцать. Как получилось, что ты живешь один? Где твои родители?"

"Не знаю,  — ответил я,  — никогда их не встречал".

Она выглядела немного озадаченной: "Кого не встречал?" Потом её осенило: "Твоих родителей?  — она в шоке вскрикнула,  — Как это может быть, что ты никогда не встречал с своих родителей?"

Было ли у меня настроение или нет, похоже, не имело особого значения. Выглядело так, что она не собиралась прекращать задавать вопросы, поэтому я подумал, какого черта...

"Ну, не то чтобы я их помнил, во всяком случае,  — ответил я,  — Моя мать оставила меня перед полицейским участком, когда мне было три дня от роду. Когда я сказал твоему отцу свою фамилию, я уверен что он подумал 

будто я её выдумал, но меня нашли на улице Ларраби, поэтому меня так и назвали".

"О, Боже, Картер, это ужасно. Так где же ты жил все это время? Тебя кто-то усыновил?"

Я усмехнулся. Это мечта всей жизни каждого сироты: быть усыновленным в любящую семью; правда, так бывает очень редко.

"Нет, я никогда не была достаточно миленьким, чтобы меня усыновили. Меня отдавали в несколько приемных семей, но это никогда не длилось достаточно долго. Большинство людей просто хотели иметь деньги, которые им платило государство, или заполучить кого-то, кого они могли бы использовать в качестве домработницы".

"Господи, Картер, я... я даже не могу представить, как можно так жить. Я думала, что у меня все плохо, когда мои родители развелись, но...  — её слова затерялись, пока в мыслях она пыталась представить себе все трудности моей жизни,  — А мой отец знает обо всем этом?"

"Нет, и я буду благодарен, если ты не будешь рассказывать об этом всему городу. Мне не нужно..."

"Я ничего не скажу,  — ответила она, предвидя, что я собираюсь сказать,  — но ты должен рассказать моему отцу. Может быть, он сможет тебе как-то помочь".

"Он уже помог мне — очень сильно. Ты не представляешь, что значит иметь место, где я могу спать каждую ночь, своё собственное место... вроде этого".

"И я вторглась в это пространство, не так ли?" — сказала Серена, теперь имея некоторое представление о том, что я должен был чувствовать.

"Ты не знала",  — возразил я.

"Да, но и я не должна была вот так просто подниматься туда. Я должна была кричать, стучать по стене или что-то ещё. Я должна была как-то предупредить тебя. Мне очень жаль, Картер. Я больше никогда так не сделаю, обещаю".

"Спасибо, Серена, я ценю это".

Как раз в это время подошла Кэти с нашей едой. Она снова посмотрела на меня, когда ставила её на стол: "Итак, ты здесь второй день подряд. Ты друг Серены?"

Серена ответила прежде, чем я успела открыть рот: "Он работает здесь, Кэти".

"Работает?"

Я наконец-то вышла из своего транса и заговорил: "Да, я новый посудомойщик".

"О, хорошо; думаю, тогда я буду видеть тебя часто",  — Кэти улыбнулась, и моё сердце растаяло. "Что же, добро пожаловать на борт",  — продолжила она, но несколько парней вошли и сели в её секции. Она извинилась и пошла к ним, чтобы принять заказ. Серена заметила, что я все ещё смотрю.

"Теперь можешь закрыть рот,  — прокомментировала она,  — а то муха залетит".

"Она очень милая".

"Да, очень. Мы подружились, когда она только начала работать здесь,  — ответила Серена,  — хотя она слегка старовата для тебя".

Я усмехнулся: "У меня все равно нет никаких шансов с такой, как она. Я думаю, что некоторые люди просто обречены всю жизнь быть одинокими. Я мечтал о том, что когда-нибудь у меня будет семья. Настоящая, знаешь, жена, дети, все такое, но я не думаю, что это когда-нибудь случится, не для меня; наверное, я просто не такой".

Я был уверен, что на лице Серены появилась 

жалость, и хотя я как бы изливал ей своё сердце, я не искал её жалости, поэтому я снова сменил тему.

Я узнал, что Серена и её мать все ещё живут в том же самом доме, где она выросла. Её отец отремонтировал квартиру в задней части ресторана несколькими годами ранее, когда они с матерью разошлись. Она не сказала, почему они развелись, но у меня сложилось впечатление, что она больше винила свою мать, чем отца. Я мог сказать, что она очень сильно переживала, когда Стэн съехал, но, думаю, ей было неловко говорить об этом, зная, через что мне пришлось пройти.

В течение следующих нескольких месяцев Серена приходила в ресторан несколько раз в неделю, и мы обедали. Она мне очень нравилась. С ней было весело и легко разговаривать. К сожалению, осенью она собиралась поступать в колледж. Я не говорил ей о своих чувствах, но она была первым и единственным настоящим другом в моей жизни. Я проплакал в своей комнате всю ночь после её отъезда.

Тем временем я уговорил Стэна предоставить мне небольшое пространство в углу ресторана, которое было слишком маленьким для столика. Я нашел на складе старый деревянный стул и соорудил из обрезков пиломатериалов небольшую подставку для чистки обуви. Стэн брал десять процентов за аренду помещения, но даже после вычета его доли и моих расходов я получал от двадцати пяти до тридцати пяти долларов в день за чистку обуви. Стэну это понравилось, потому что люди иногда видели вывеску, которую я повесил в окне, заходили почистить обувь и оставались на обед.

Стэн помог мне открыть сберегательный счет в банке на соседней улице. Черт, я зарабатывал более трехсот в неделю и при этом получал бесплатную комнату и питание. Деньги копились быстро.

Была середина ноября, и старик Зима уже нацелился на Чикаго. Я повесил на стул табличку "Перерыв на обед" и подошел к стойке, чтобы перекусить. Кэти была рядом и принимала мой заказ.

"Наверняка ты скучаешь по Серене, не так ли?"

"Да, с ней очень приятно поговорить",  — ответил я.

Она посмотрела на меня с язвительной усмешкой: "Поговорить, да-да, я уверена, что вы двое делали больше, чем просто разговаривали".

Я понятия не имел, что она имела в виду. Через три месяца мне исполнялось девятнадцать, но я был не лучше младенца, когда дело касалось вещей, о которых говорила Кэти. Она выглядела так, будто изучала моё лицо.

"Ну же, ты хочешь сказать, что вы двое не танцевали горизонтальное мамбо?"

Я все ещё не понимал, о чем она говорит, и, очевидно, это было очень заметно: "Ну, знаешь, ебались... трахались... Господи, неужели ты настолько наивен?"

Я, должно быть, приобрел двадцать оттенков пунцового: "Я... я... нет, мы никогда..."

"Черт,  — перебила она,  — правда? Но почему? Я уверена, что она очень хотела этого. Каждый раз, когда она смотрела на тебя, это было написано на её лице".

Это была новость для меня. Теперь я был не только унижен, но 

и в голове крутились мысли о том, что я мог упустить. У меня никогда раньше не было девушки, и то немногое, что я знал о сексе, конечно, ничего не говорило мне о том, как заниматься любовью с кем-то.

"Ты, должно быть, очень плохо улавливаешь сигналы",  — сказала Кэти. "Погоди... ты... ты девственник? Ты девственник, не так ли?" — спросила она с легкой усмешкой.

Я заикался, пытаясь отрицать это, но у меня не очень получалось.

"Ну,  — сказала она,  — возможно, нам придется что-то с этим сделать".

Мне показалось, что я схожу с ума, а она отвернулась, чтобы передать мой заказ. Потом она просто улыбнулась мне ещё раз, взяла кофейник и отошла, чтобы подлить кофе своим клиентам.

Что она имела в виду? Я знал, что она имела в виду, но это было немыслимо. Я снова и снова прокручивал в голове её слова, пытаясь понять, что она на самом деле имела в виду. Такая женщина, как Кэти, ни за что не стала бы заниматься сексом с таким как я. Она была слишком красива. Она могла заполучить любого мужчину, которого захочет.

Эта последняя мысль заставила меня кое-что понять... она смеялась надо мной. Конечно, я должен был понять это с самого начала, все эти вещи о Серене и прочем дерьме... Я почти поверил в это. Боже, я чувствовала себя таким дураком. Она понятия не имела о моем прошлом, поэтому я не думал, что она хотела меня обидеть. Это было просто небольшое подтрунивание, по её мнению. Надо мной всю жизнь смеялись. Можно было бы подумать, что я уже привык к этому, но правда заключалась в том, что получить такую насмешку от Кэти было очень больно.

Много лет назад я сказал себе, что к черту людей, которые смеются надо мной. Я просто игнорировал их, и в конце концов они оставляли меня в покое. В течение следующих нескольких недель я старался держаться от Кэти как можно дальше. Мои чувства были задеты, и хотя я все ещё готов был получить пулю за нее, я больше не хотел быть объектом её шуток. Я даже не думал, что она это заметила, но я ошибался.

Дождь лил почти весь день, и для обеденного времени было не нехарактерно мало людей. Я сидел и обедал; когда в её секции было всего пара человек, Кэти подошла и встала передо мной: "Ну что, парень, что случилось?"

Я попытался прикинуться дурачком: "Что ты имеешь в виду? Ничего не случилось".

"Не говори мне эту чушь. Ты избегаешь меня, как будто у меня чума или что-то в этом роде — выкладывай".

Я знал, что если скажу ей, то буду выглядеть как маленький плаксивый сопляк, но все равно вырвалось: "Ты... ты задела мои чувства раньше, вот и все. Ничего страшного".

"Я задела твои чувства, как, когда?"

"Когда ты смеялась надо мной по поводу Серены и... и по поводу... ну, знаешь... секса со мной",  — пробормотал я.

"Почему ты думаешь,  

что я смеялась над тобой?"

"Да ладно, Кэти, я сильно сомневаюсь, что Серена захочет заняться со мной сексом, и я ЗНАЮ, что такая, как ты, может получить любого мужчину, которого захочет, возможно, любого мужчину во всем городе, так зачем тебе заниматься сексом со мной?"

Она просто смотрела на меня несколько секунд, прежде чем ответить... "Вау... " — начала она, но в этот момент кто-то за её столиком попросил ещё кофе. "Я сейчас вернусь,  — категорично заявила она,  — Не шевелись".

Похоже, я действительно разозлил её, но я не был уверен, чем. Она вернулась в мгновение ока.

"Во-первых, я не смеялась над тобой. Я видела, как Серена смотрела на тебя. У нее есть к тебе чувства, просто ты слишком наивен, чтобы понять это. Ты хороший, трудолюбивый, красивый мужчина с нулевой уверенностью в себе. Я предложила заняться с тобой сексом, потому что, как я слышала, у тебя была жизнь полная неудач, и, судя по тому, что и как ты мне сейчас сказал, ты очень мало себя ценишь. Я считаю, что настало время изменить это. По крайней мере, тебе нужно научиться некоторым социальным навыкам, иначе однажды ты станешь восьмидесятилетним девственником".

Она протянула руку, взяла салфетку из держателя и начала писать на ней: "Вот, это мой адрес. Заходи после работы".

"Я... у меня нет машины".

"Это четырнадцать домов отсюда. Если я могу пройти это расстояние пешком, то и ты сможешь".

"Я... я не ухожу с работы раньше одиннадцати часов",  — заикнулся я.

"Я знаю. Я буду ждать",  — и сказав это, она взяла несколько меню и пошла, чтобы усадить троих джентльменов, которые только что вошли. Я проследил за ней взглядом и заметил, что дождь прекратился. Я взглянул на свою стойку и увидел, что у меня впервые за день есть работа по чистке обуви. Клиентов совершенно не было, и я даже не потрудился повесить табличку "Перерыв на обед", так что он просто подошел и сел. Ну и ладно, подумал я, мне все равно не хотелось доедать свой обед.

У меня так и не было возможности поговорить с Кэти снова в этот день. Мы оба были очень заняты. В три часа я закрыл свой стенд по чистке обуви и вернулся на кухню. Когда через несколько минут после семи я вышел на обед, её уже не было. Мне все ещё было очень трудно поверить, что она все говорила серьезно, но я был достаточно умен, чтобы понять, что есть только один способ это выяснить.

Мне хотелось бежать, но я не хотел быть уставшим и потным, когда доберусь до места, поэтому я шел в обычном темпе, пока не оказался перед довольно старым шестиэтажным жилым многоквартирным домом. Хорошо, что она дала мне номер квартиры, потому что я не увидел её имени рядом со звонком, который я нажал. Она уже ждала меня с открытой дверью, когда я поднялся на третий этаж.

"Ты сделал это,  — поприветствовала она с улыбкой,  — 

Я боялась, что ты струсишь".

Я так нервничал, что думал только о том, как сильно мне хочется в туалет. "А можно мне воспользоваться твоей уборной?" — спросил я с красным лицом.

"Конечно, это прямо за углом".

Когда Кэти услышала, как открылась дверь, она слегка повысила голос, чтобы быть уверенной, что я её слышу: "Сюда, Картер".

Я пошел на её голос, повернул за угол и обнаружил, что девушка моей мечты сидит на краю кровати. Сразу же мой член начал твердеть.

"Давай, садись здесь, рядом со мной",  — сказала она, похлопывая по кровати. "Я думала об этом некоторое время. Ты мне нравишься, Картер. Ты вежлив, трудолюбив, умен и скромен; парень, ты скромный",  — усмехнулась она. Она одарила меня улыбкой на миллион долларов и начала расстегивать пуговицы на моей рубашке. "Просто расслабься",  — сказала она мне.

К тому времени, когда она добралась до четвертой пуговицы, мой член был настолько твердым, что причинял боль. Через пару минут она расстегнула мою рубашку, и мои брюки лежали кучей на полу. Кэти встала на колени между моих ног, посмотрела на меня голубыми глазами и лизнула ствол моего члена. "Неплохо",  — сказала она с улыбкой.

"О, Кэти, я... прости, но я... я сейчас кончу".

"Что нужно сделать, так это замедлить темп, пока это желание не пройдет,  — сказала она,  — Когда ты научишься держать темп и узнавать, когда нужно замедлиться, а когда выложиться на сто процентов, ты сможешь заниматься этим часами".

Конечно, она была права. За то время, пока Кэти объясняла, желание прошло, и я почти потерял голову от экстаза, когда девушка моей мечты начала делать мне мой первый в жизни минет. Прошло несколько минут, прежде чем у меня снова возникло желание кончить, но она продолжила в этот раз. Даже когда это уже происходило, я не мог поверить, что кончаю в рот Кэти. Когда я наконец вернулся в мир живых, я увидел, что она, все ещё стоя на коленях, смотрит на меня и облизывает губы. Я подумал, что кончу снова прямо там и сразу.

Кэти встала и спросила меня, не хочу ли я раздеть её. Я действительно собирался увидеть её голой. Я снял рубашку и бросил её вместе с брюками.

"Когда ты будешь с Сереной, тебе следует быть позади нее для этой части. Ты будешь медленно и чувственно раздевать её, целуя заднюю часть шеи и, возможно, нежно покусывая мочки ушей. Не торопись, создай настроение. Никогда не занимайся любовью по принципу "бац-бац и все, как по маслу".

"Для такого тоже есть время и место. Это называется "быстрый секс", но я позволю Серене познакомить тебя с этим, если она захочет".

Как бы я не сгорал от нетерпения увидеть девушку моей мечты обнаженной, я следовал её указаниям и не торопился. Когда я закончил, она постояла передо мной несколько мгновений и дала мне возможность насладиться видом.

"Ладно, ты уже насмотрелся",  — сказала она, забираясь в постель. "Я уверена, что ты слышал термин "есть киску".  

Я никогда не была мужчиной, но я предполагаю, что по эйфории это эквивалентно тому, что я делала для тебя, поэтому я надеюсь, что ты не брезгуешь, потому что это очень важная часть занятий любовью".

Признаюсь, то, что она заставила меня сделать, сначала немного шокировало, но как только я услышал её стоны и понял, какое удовольствие я ей доставляю, я действительно вложился в это. Первый оргазм Кэти был самым большим кайфом в моей жизни. Я не хотел останавливаться. Я подарил ей второй, третий... Я почувствовал её руку на своей голове.

— Хорошо, хорошо,  — сказала она, задыхаясь,  — Я... я больше не могу. Черт, ты быстро учишься, но пришло время вставить это в меня. Иди сюда, я направлю тебя внутрь.

Я был настолько тверд и думал, что кончу в тот момент, когда проскользну в эти небесные врата, но я вспомнил, что Кэти говорила о том, что нужно делать это медленно и легко. Она снова застонала. Я не торопился, как она сказала, и смог доставить ей ещё два оргазма, прежде чем мы кончили вместе.

Мы лежали бок о бок, пытаясь отдышаться: "Ты хороший ученик, Картер. Надеюсь, это придаст тебе уверенности, потому что тебе не в чем сомневаться".

Когда мы отдохнули, мы сделали это снова, а потом ещё раз. Я уже готовился кончить в третий раз, когда...

"КАКОГО ЧЕРТА, КЭТИ?"

Сильный мужской баритон напугал меня до смерти. Мои глаза, должно быть, были размером с две летающих тарелки, когда я посмотрел на мужчину, который стоял в дверном проеме. Он был злобного вида, с бритой головой, двухдневной бородой и татуировками на обоих руках. Если бы в этот момент я не был тверд как скала и не находился внутри Кэти, клянусь, я бы обоссался.

"Фрэнк, а что ты делаешь дома?"

"У нас на заводе произошла авария. Они закрыли всю производственную линию и отправили всех домой. Кто это, черт возьми?" Прежде чем Кэти смогла ответить, он разглядел меня получше: "Господи Иисусе, Кэти, он всего лишь ребенок. Когда ты начала грабить колыбели?"

Наконец-то я нашел в себе мужество заговорить: "Кэти, кто... кто этот мужчина?"

"Фрэнк, мой парень",  — ответила она.

Ее слова пронзили моё сердце: "Но я... Я думал, что я твой парень".

"О, ради всего святого",  — произнес Фрэнк, пренебрежительно закатив глаза и вскинув руки вверх. "Я собираюсь перекусить",  — он повернулся и вышел из комнаты.

Кэти оглянулась на меня: "Тебе лучше уйти. Прости меня за это".

"Я... я не хочу оставлять тебя с ним наедине",  — я знал, что этот парень может разорвать меня на две части голыми руками, но я не собирался оставлять свою богиню в опасности.

"Ты хочешь защитить меня?" — спросила она с улыбкой. Мы оба знали, насколько бесполезным я буду, но она знала, что я был искренним. Я бы сражался до смерти, чтобы уберечь её от беды. Она положила руку мне за голову, притянула меня и мягко поцеловала: "Ты очень милый мальчик, Картер, но нет 

никакой необходимости оставаться. Фрэнк никогда не причинит мне вреда. Я буду в полной безопасности, обещаю".

В моей голове проносилось столько мыслей, что я чуть не прошел мимо ресторана. Очень тихо я вошел в дом через кухонный вход и сразу же лег в постель. Я сцепил пальцы за головой и уставился в потолок. Черт, что за ночь. Я надеялся, что поступил правильно, когда ушел. Она сказала, что все в порядке, и он действительно не выглядел таким уж злым.

Наверное, я позволил проявиться своей незрелости и неопытности, когда сказал, что она моя девушка, но я всегда слышал что когда двое занимаются любовью, это означает, что они девушка и парень. Теперь я догадывался, что это не всегда так.

А что насчет Серены? Она скоро приедет домой на рождественские каникулы. Я понятия не имел, что делать. Если Кэти была права, я знал, что хочу заняться с ней любовью и показать ей, чему я научился, но я же не мог просто сказать: "Я хочу заняться с тобой любовью...", не так ли?

Было ещё одно соображение, Стэн. С тех пор как я его встретил, он был со мной честен. Я, конечно, не хотел действовать за его спиной и заниматься сексом с его дочерью. Если он узнает, я могу потерять все: комнату, работу, он может даже запретить ей видеться со мной.

Я никогда не знал, что секс может вызывать такие сложности. У меня в голове крутились один вопрос за другим, но ответов не было. В конце концов, я заснул, надеясь, что Кэти даст мне ответы.

На следующий день я встал рано. Я принял душ и спустился вниз, чтобы позавтракать. Обычно я открывал чистку обуви в девять, но не в этот день. Я очень хотел поговорить с Кэти, но знал, что у нас не будет времени, когда она работает, поэтому я подошел к её дому и торчал снаружи, пока она не вышла.

— Картер, что ты здесь делаешь?

"Привет, Кэти, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, и решил проводить тебя на работу. Я также хотел извиниться за тот дурацкий треп прошлой ночью о том, что ты моя девушка".

Она немного хихикнула, прежде чем ответить, я не совсем понял, почему: "Ну, как видишь, я в порядке... видишь, никаких синяков",  — сказала она, поворачивая голову из стороны в сторону.

"У нас с Фрэнком есть некое взаимопонимание. Мы вообще-то собирались пожениться пару лет назад, но однажды ночью я застала его с какой-то рыжухой. Я так разозлилась, что ушла и переспала с другим сама. После этого мы все ещё жили вместе, но несколько месяцев все было чисто платонически. Через некоторое время мы оба стали чертовски возбужденными и решили жить как друзья с привилегиями. Так мы и живем до сих пор, хотя ни один из нас не занимается сексом с кем-то ещё часто. Я объяснила ему все вчера вечером, и он 

был в порядке, так что, пожалуйста, не волнуйся, и, пожалуйста, не переживай насчет девушки, я все понимаю".

С моих плеч упал большой груз, когда я узнал, что не создал никаких проблем между ней и её парнем, но у меня все ещё оставались вопросы. "Кэти, могу я... могу я поговорить с тобой о... ах..."

"О чем, Картер, просто спроси; ты не должен стесняться меня, конечно, не после прошлой ночи",  — сказала она с легким смешком.

"Ну, мне действительно нравится Серена. Я бы хотел иметь возможность использовать то, чему ты меня научила, но... как мне... ну, знаешь... спросить её. Я не могу просто сказать, хочешь ли ты заняться со мной сексом".

"Да, признаю, это немного грубовато. Первое — это быть самим собой. Не пытайся быть каким-то Дон Жуаном. Подожди, пока ты останешься с ней наедине, затем будь честен, будь искренен, скажи ей, что ты чувствуешь, и нежно поцелуй её в губы. Дальше все будет развиваться естественным образом".

Это прозвучало как хороший совет, но у меня оставался ещё один вопрос: "А как же Стэн? Он был так добр ко мне и много помогал мне. Я... Я действительно буду чувствовать себя виноватым за действия за его спиной".

"Картер, я очень надеюсь, что разрушу твои иллюзии, но я очень сомневаюсь, что Серена все ещё девственница, и меня бы сильно удивило, если бы Стэн был настолько наивен, чтобы думать, что она все ещё его маленькая девочка. Тебе ведь ещё восемнадцать, верно?"

Я утвердительно кивнул: "Мне будет девятнадцать в феврале следующего года".

"Она на несколько месяцев старше тебя. Серене было девятнадцать в апреле, как раз перед тем, как ты начал там работать. Ты нравишься Стэну, Картер. Если бы я была отцом, я бы предпочла, чтобы моя дочь встречалась с тем, кто мне нравится и кого я уважаю, а не с тем, кто мне не нравится. Я бы, конечно, не стала тыкать его носом в это, но Серена — молодая женщина, которая может сделать свой собственный выбор, и я знаю, что Стэн это уважает".

В тот вечер, ложась спать, я чувствовал себя очень странно. Это было странное чувство, и сначала я не мог объяснить его, а потом меня осенило... Я был счастлив! Впервые в жизни я был по-настоящему счастлив. О, я знаю, что в детстве бывали моменты, когда я не грустил, не злился и не был разочарованным в течение часа, но я не мог вспомнить, чтобы я когда-либо был по-настоящему счастлив.

У меня были друзья, целых трое: Стэн, Серена и Кэти. Это было на три больше, чем я когда-либо думал, у меня будет когда-нибудь. Конечно, вся прошлая жизнь полная разочарований и предательств со стороны тех, кто называл себя моим другом, все ещё заставляла меня быть немного настороже, но даже некоторые бизнесмены, которые регулярно приходили ко мне чистить обувь, разговаривали со мной и были дружелюбны. Я знал, что многие люди смотрят на 

мои жизненные условия и жалеют меня, но для меня это была нирвана.

Был конец ноября. Через три недели Серена должна была приехать домой на рождественские каникулы. У меня будет две недели, чтобы рассказать ей о своих чувствах и, надеюсь, заняться с ней любовью. Мне нужно было строить планы, нужно было застать её одну, нужно было придумать, когда и где. У меня уже были тысячи долларов в банке, так что я мог легко позволить себе номер в мотеле. Это казалось единственной реальной альтернативой.

Каждую ночь я ложился спать, фантазируя о том, как буду заниматься любовью с Сереной, но так составить планы, чтобы это стало реальностью, было непросто. Я подумал о покупке машины, чтобы возить её на свидания. Проблема была в том, что у меня не только не было водительских прав, но я даже никогда не учился водить машину.

Казалось, дни пролетали незаметно, а у меня был только предварительный план. Я решил, что она придет в ресторан на обед, как и раньше. Я мог бы рассказать ей о своих чувствах и попросить её встретиться со мной в мотеле позже тем же вечером. Это было не то, чего я хотел, но я не мог придумать ничего более романтичного, и меня охватывало отчаяние.

Наконец, до Рождества оставалось всего несколько дней, а я ничего не слышал о Серене. Я решил спросить.

"Эй, Стэн, а Серена уже приехала на Рождество?"

"Да, она вернулась домой позавчера, но она была так занята покупками и делами с матерью, что у меня был только шанс поговорить с ней по телефону всего несколько раз. Я не увижу её до сочельника... что напомнило мне, есть ли у тебя какие-нибудь планы на Рождество?"

Вопрос несколько шокировал меня. Я догадался, что он просто проявил вежливость, но какие у меня могут быть планы на Рождество? Ресторан был закрыт, поэтому единственным моим планом было оставаться в своей комнате. "А, нет, не совсем",  — ответил я.

"Ну, мы с моей бывшей разговаривали, и она согласилась, что было бы неплохо, если бы ты присоединился к нам на рождественский ужин".

Это было совершенно неожиданно. Я даже никогда не встречался с его бывшей женой; я понятия не имел, какая она. Это было немного страшно, но это был шанс побыть с Сереной, и я не собирался отказываться от него: "Правда?  — спросил я с волнением,  — Ты... ты уверен? Я имею в виду, я с удовольствием приду, если это не слишком сложно".

"Это совсем не сложно, Картер. Ты поедешь со мной. Я буду выезжать около десяти утра рождественским утром. Встретимся здесь".

"Спасибо, Стэн, это так мило с твоей стороны. Что... что мне надеть? Мне нужен костюм?"

"Кто мы, по-твоему, такие?  — рассмеялся он,  — Ротшильды? Нет, просто оденься, как обычно; хорошая рубашка и брюки — вполне подойдут".

Когда мой приемный отец высадил меня перед приютом для бездомных, у меня было трое брюк, пять рубашек, несколько носков и нижнее белье. Я 

решил, что настало время для новой одежды. На следующий день я ждал у мужского магазина, когда они откроют свои двери. У меня было с собой четыреста долларов, и я потратил почти все до последнего цента. На Рождество я собирался выглядеть на все сто.

Позже у меня появилась возможность рассказать Кэти о том, что произошло: "А ты уже купил подарок для Серены?"

Я даже не подумал об этом. Я никогда раньше не покупал никому подарков на Рождество. Если уж на то пошло, мне тоже никогда не дарили подарков на Рождество.

"Нет,  — вздохнул я,  — Я... я понятия не имею, что ей подарить, Кэти. Что я должен ей купить?"

"Ну, тебе нужно что-то приятное, не чересчур приятное, но что-то личное, что-то, что покажет ей твои чувства. Все женщины любят украшения, может быть, красивое ожерелье".

Думаю, она увидела панику на моем лице и снова пришла мне на помощь: "Вот что я тебе скажу, встретимся завтра в девять тридцать утра в ювелирном Теда на углу Бельмонт и Сауспорт. Кроме их обычных вещей, они участвуют в распродажах и скупают украшения, так что у них бывают очень красивые вещи, которые не разорят тебя".

Это был первый раз, когда я где-то был на людях с Кэти, кроме как в ресторане. Должен признаться, что я ревновал к тому как парни в магазине пускали слюни по ней. В каком-то смысле я был рад, что она не моя девушка. Я не мог представить, что мне придется терпеть это каждый раз, когда мы выходим на улицу. Она, казалось, даже не замечала этого. Наверное, она привыкла к этому.

Парень за прилавком спросил о дне рождения Серены. Я сказал, что это было в апреле. Разговаривая со мной, но не сводя глаз с Кэти, он сказал мне, что это означает, что бриллиант — её камень. Он повел меня туда, где были очень дорогие ожерелья, стоимость которых начиналась от тысячи долларов, но Кэти подошла к секции подержанных украшений: "Оу, вау, это идеально,  — сказала она,  — Сколько стоит это ожерелье?"

Мы подошли и увидели длинную золотую цепочку с красивым грушевидным бриллиантом и двумя маленькими сапфирами по обоим сторонам. У Кэти был хороший вкус. "Четыреста пятьдесят долларов",  — объявил парень из-за прилавка.

"О, да ладно, вы можете сделать и получше",  — сказала Кэти, глядя на него сверкающими голубыми глазами. "Ты, наверное, заплатил за него пятьдесят баксов".

Продавец посмотрел на пожилого мужчину, который, как я понял, был Тедом. Я увидел, как тот кивнул головой. "Триста пятьдесят,  — провозгласил наш клерк,  — Это лучшее, что я могу сделать".

Кэти посмотрела на меня. "Я возьму это",  — сказал я. Они даже положили его в красивый футляр и завернули для меня.

Когда мы выходили из магазина, я понял, что должен сделать что-то приятное для Кэти. Я заметил, что она смотрела на пару бриллиантовых сережек, поэтому перед началом смены я сбегал обратно в ювелирный магазин и купил их для нее. Я специально 

взял перерыв немного раньше до того, как она ушла, и отдал Кэти серьги. Она была потрясена и поцеловала меня в щеку. В тот год я кое-что понял о Рождестве: оно может сильно ударить по кошельку парня, но стоит каждого пятака.

На следующий день был канун Рождества. Мы закрылись пораньше, чтобы все сотрудники могли провести его со своими семьями. Стэн извинился, что не берет меня с собой, и объяснил, что это всегда был вечер только для близких родственников. Я сказал ему, чтобы он не волновался и не чувствовал себя виноватым. Со мной все будет в порядке. Я всегда был в стороне, когда дело касалось праздников. Со временем я сделал некоторые улучшения в своей спальне. Я купил телевизор, и Стэн подключил его к своему кабельному. Я также купил маленький холодильник и микроволновку — все удобства в доме.

Рождественским утром я встал рано. Я все равно не мог спать. Все, о чем я мог думать, это Серена. Я принял долгий душ и даже побрызгался одеколоном, который купил по случаю. Стэн был впечатлен, когда я встретил его внизу.

Я понятия не имел, куда мы едем. Насколько я знал, мне никогда не приходилось бывать за пределами города. Я был в восторге от этих больших шикарных домов, мимо которых мы проезжали. Я видел квартиру Стэна в задней части ресторана. Она была намного красивее, чем та, где я жил, но не была чем-то действительно шикарным.

Примерно через сорок пять минут мы подъехали к дому, который я посчитал особняком. Думаю, нормальные люди описали бы его как дом верхней части среднего класса. На подъездной дорожке стояло ещё несколько машин. Я узнал машину Серены, и моё сердце начало биться быстрее. Я потянулся в карман пальто, чтобы перепроверить, что у меня с собой подарок для нее, уже в шестой раз.

"Я вижу, папа и мама Джен уже здесь. Они тебе понравятся, они хорошие люди",  — сказал Стэн. "Они всегда относились ко мне как к своему сыну, даже после развода. Думаю, им было тяжелее, чем нам с Джен. К сожалению, больше всех пострадала Серена; она тяжело это восприняла, очень тяжело".

Это был первый раз, когда Стэн поделился со мной чем-то о своей семье. Мне стало любопытно: "А как насчет твоих собственных родителей, где они живут?"

"Их обоих уже нет,  — с грустью сказал он,  — мой отец умер от рака шесть лет назад. Говорят, что невозможно умереть от разбитого сердца, но я считаю, что именно это убило мою маму. Её здоровье начало ухудшаться сразу после смерти отца. Она прожила ещё два года, после чего у нее случился инсульт. Она так и не пришла в сознание и умерла через четыре дня".

"Мне жаль, Стэн. Я... Я не знал".

"Я знаю. Ну,  — сказал он, не позволяя себе впасть в меланхолию,  — Ты готов к индейке?"

"Еще бы!"

Мы оба поднялись на крыльцо, и Стэн позвонил в колокольчик. Через несколько минут 

дверь открыла более взрослая версия Серены. "Привет, Стэн, заходи",  — сказала она, поцеловав его в щеку.

Затем она повернулась ко мне: "Ты, должно быть, Картер. Добро пожаловать, я так много слышала о тебе от Серены". И тут я услышал, как меня зовут, и сразу узнал голос. Серена подошла и крепко обняла меня. Мои эмоции взлетели в стратосферу. Это был первый раз, когда кто-то обнимал меня так, будто я ему действительно небезразличен. Я обхватил её руками и ответил на ласковые объятия. Я никогда в жизни не испытывал таких чувств к кому-либо, должно быть, это любовь, подумал я. В этот момент я услышал мужской голос.

"Эй, эй, что тут происходит?"

Серена тут же разорвала нашу связь и обернулась. Я посмотрел мимо нее и увидел высокого, симпатичного парня, стоявшего в метре от меня. "О, тебе не надо меня ревновать сейчас,  — сказала Серена,  — Это Картер, он хороший друг, вот и все; тебе не о чем беспокоиться".

В тот же миг я подумал: если это любовь, то я не хочу ни кусочка её. У меня и раньше рушились надежды и мечты, но я никогда не чувствовал себя так, как в тот момент. Её слова вонзились в мою душу, как горячий нож в теплое масло. Все, что я хотел сделать, это повернуться и убежать, но мне некуда было бежать.

"Картер, это Дэн Филлипс, мы вместе учимся в колледже",  — объяснила Серена, обернувшись ко мне.

Очевидно, Серена рассказывала обо мне, а Дэн просто сложил два и два: "Ах, да, Картер, ты посудомойщик, который работает у мистера Манчини. Как поживаешь?" — сказал он, протягивая руку.

Возможно, это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, но я твердо решил сдержать слезы. Я должен был знать, сказал я себе, пожимая его руку; вся эта чушь о том, что Серена испытывает ко мне чувства, была просто дерьмом.

Пожав мне руку, Дэн повернулся к Стэну: "Мистер Манчини, очень приятно познакомиться с вами. Серена постоянно говорит о вас",  — сказал он, снова протягивая руку.

Стэн выглядел немного обеспокоенным, когда отвечал на рукопожатие. У меня сложилось впечатление, что он тоже не знал про присутствие этого парня. В фойе зашли бывшие родственники Стэна, и меня представили им. Я все ещё отчаянно пытался сдержать свои эмоции под контролем, когда бывшая Стэна предложила взять моё пальто. За всеми своими эмоциональными травмами я забыл о настоящем. Когда я услышал, как что-то упало на пол, я понял, что это выпало из моего кармана, когда мать Серены вешала его.

"О, Серена,  — сказала она достаточно громко, чтобы все услышали,  — похоже, это для тебя".

"Мне?" — она подошла к матери, чтобы взглянуть. "Это от Картера",  — сказала она с улыбкой. "У меня для тебя тоже кое-что есть",  — сказала она мне.

Я чувствовал, что у меня начинается гипервентиляция. Я отчаянно пытался найти выход из этой ситуации. Если бы Серена открыла мой подарок, все бы узнали, каким дураком я был. Внутренне 

я был в панике. ПОДУМАЙ, ПОДУМАЙ, говорил я себе, но был в растерянности. Я ничего не мог сказать или сделать, чтобы предотвратить своё унижение.

Единственное, что я мог придумать, это попытаться уговорить Серену подождать, пока мы останемся одни, чтобы открыть наши подарки, но её мать пресекла эту идею, прежде чем у меня появился шанс: "Почему бы нам всем не пойти в гостиную и не сесть вокруг елки, пока эти двое открывают свои подарки?"

"Хорошая идея",  — согласился дедушка Серены.

Я почувствовала себя так, будто меня силком загоняют в гостиную, когда все вокруг начали двигаться. Мне предложили присесть на диван, пока Серена подошла и достала последний оставшийся подарок из-под елки. "Сначала ты",  — сказала она с улыбкой, протягивая мне маленький, ярко завернутый пакет. Держа свой подарок в руке, Серена села рядом со мной, пока я открывал свой. Моей первой мыслью было: и что я буду с ним делать?

"Это не смартфон. Ты не сможешь выходить в Интернет с его помощью или что-то в этом роде, но он продается с двумя сотнями предоплаченных минут",  — объяснила Серена. "Теперь мы сможем иногда разговаривать друг с другом".

Я должен был признать, что никогда раньше мне не дарили ничего такого красивого. Я взял его в руки, чтобы рассмотреть. Серена положила подарок себе на колени, пока показывала мне, как он работает. "Смотри,  — сказала она, нажимая на кнопку сбоку,  — Здесь есть блокнот, будильник и текстовые сообщения". "А здесь,  — сказала она, нажимая на другую кнопку,  — Я уже записала для тебя свой номер телефона".

В тот момент я не знал, что чувствую. Я знал, что должен быть благодарен за то, что я понравился Серене настолько, чтобы она купила мне что-то подобное, но после всего того, что я получил от Кэти, я не мог пережить разочарование от того, что мы были только друзьями, по крайней мере, как она это видела.

Я все ещё перебирал в уме варианты, когда Серена начала разворачивать свой подарок. Все, что я мог сделать, это сидеть, осознавая, каким дураком я был. "О, ничего себе",  — сказала Серена, когда увидела коробку с логотипом Теда. Я думаю, все слегка вздохнули, когда она подняла верхнюю часть коробки и открыла её содержимое; после этого все, казалось, ошеломленно замолчали. Только её парень высказал то, что он думает: "Не о чем беспокоиться, ну да..."

Это, казалось, вывело Серену из её транса: "Картер, это... это прекрасно. Это, должно быть, стоило тебе целого состояния". Она подняла его на пальцах и несколько секунд смотрела на него: "Это бриллиант, мой камень",  — сказала она, оглядывая всех.

Следующей заговорила мать Серены: "Картер, это великолепно".

Я чувствовал, как увядаю на диване. Я мог только представить, о чем все думают. К счастью, по крайней мере, они были достаточно добры, чтобы не смеяться в лицо. Слава Богу, что есть Стэн; он разбавил настроение шуткой: "Наверное, я слишком много вам плачу, молодой человек".

Все захихикали, кроме Серены.  

Она надевала ожерелье. Когда она застегнула его сзади, она потянулась и поцеловала меня в щеку: "Спасибо, Картер".

Я просто улыбнулся и кивнул головой. Весь оставшийся день я не мог избавиться от чувства неловкости. Я оглядывался по сторонам и ловил на себе чьи-то взгляды, которые, несомненно, смеялись над тем, каким дураком я себя выставил.

В конце концов, я все равно получил удовольствие. Еда была лучшей из всех, что я когда-либо пробовал. Когда мы уходили, было уже почти десять часов. Серена ещё раз поцеловала меня в щеку и поблагодарила за подарок, пока она и её мама провожали нас со Стэном до его машины.

На обратном пути первые двадцать минут все было довольно тихо, но потом Стэн нарушил тишину:

— Я не знал, что у тебя такие чувства к Серене.

— О, мы просто друзья, Стэн.

— Не пытайся меня обмануть, Картер. Такие подарки не дарят другу. У тебя к ней сильные чувства. Если ты не хочешь признаться в этом мне, признайся хотя бы сам себе.

Мне захотелось сказать, что я уже сделал это, и посмотрите, к чему это привело, но вместо этого я просто промолчал.

— Ты собираешься ей звонить?

— Нет, я не собираюсь беспокоить её. Она с тем парнем, Дэном.

— Да, и я понятия не имел, что у нее вообще есть парень. Я не знаю, что у него за история, но сомневаюсь, что у Серены с ним все очень серьезно. Мне кажется, сегодня она уделяла больше внимания тебе, чем ему.

— Это только из-за ожерелья, Стэн.

— Не сдавайся, Картер. Серена может быть сущим наказанием, а характер этого Дэна не произвел на меня впечатления. Он не подходит ей.

Я снова ничего не сказал, но подумал: если высокий симпатичный парень из колледжа не подходит ей, то какой, черт возьми, шанс был у меня? Я смотрел в боковое окно на прекрасную сельскую местность и думал о том, проведет ли Дэн ночь в постели Серены.

К тому времени, когда я добрался до своей постели той ночью, я ещё раз подтвердил в своем сознании то, что знал с восьми или девяти лет... со мной было что-то не так. Есть что-то, что делает меня непригодным для любви, и я проживу свою жизнь в одиночестве. После всего этого времени нетрудно было бы подумать, что меня это больше не беспокоит. Я уже давно смирился с этим предположением и думал, что отбросил всякое чувство жалости к себе, но на следующее утро я проснулся с засохшими дорожками слез на лице.

Решив перестать жалеть себя, я спустился вниз, чтобы начать свой день. Я позавтракал, прежде чем подготовить свою стойку для чистки обуви. Я как раз заканчивал работу с клиентом, когда поднял голову и увидел Кэти, которая пришла минут на двадцать раньше. Она подошла и наклонилась к моему уху: "Почему бы тебе не прерваться на несколько минут после этого парня. Я хочу услышать все о 

вчерашнем. Я принесу нам кофе и подожду вон в той кабинке".

Меньше всего мне хотелось говорить об этом, но был один вопрос, который я хотел задать, поэтому я поставил табличку "Вернусь через 10 минут" и присоединился к ней. "Ну, как все прошло?" — спросила она с широкой ухмылкой.

"Не прошло".

Она потеряла свою ухмылку: "Что ты имеешь в виду? Что случилось? Ты же не можешь сказать, что ей не понравился подарок".

"О, ей он понравился. Это её парень был не в восторге от него".

Сначала она улыбнулась, потом нахмурилась, и, наконец, стала выглядеть потрясенной:

— Парень!

— Да, она познакомилась с ним в колледже, они вместе проводят каникулы у нее дома.

— О, Боже, Картер, мне так жаль. Как это ужасно для тебя. Я даже не задумалась об этом.

— Я хочу задать тебе один вопрос, Кэти, и я был бы очень признателен за правду.

— Конечно.

— У нее никогда не было никаких чувств ко мне, не так ли? Все это дерьмо, которым ты меня кормила, было для чего, для повышения моей уверенности в себе? Я признаю, что на какое-то время ты меня провела, но я должен был знать лучше.

Она выглядела почти рассерженной: "Картер, у нее действительно есть чувства к тебе, я знаю это. Возможно, она не думала, что её чувства взаимны. Я..."

Я поднял руку, чтобы остановить её. С меня хватит: "Послушай, Кэти, я знаю, что ты пытаешься помочь, и я ценю все, что ты для меня сделала, я действительно так думаю. Черт, ты подарила мне ночь, которую я запомню на всю жизнь, но, пожалуйста, не надо больше. Я знаю, какое у меня будущее, и поверь мне, я не стою твоего времени или проблем".

Я слышал, как она звала меня по имени, когда я выскользнул из кабинки, но с меня было довольно. Иногда нужно просто принять жизнь такой, какая она есть, и играть так, как тебе выпало, что я и собирался сделать.

Следующие пару дней все было довольно тихо. Кэти была дружелюбна и время от времени улыбалась мне, но держалась на расстоянии, а это было именно то, чего я желал. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое.

Я как раз заканчивал наводить блеск на ботинки, когда из кухни вышел Стэн. Это было необычно, и он выглядел немного взволнованным: "Зайди ко мне на кухню, когда закончишь здесь, Картер". Я не мог взять в толк, что я сделал не так, но я закончил с клиентом и вернулся, чтобы получить своё.

Он вымыл руки, как только увидел меня, и мы вышли обратно к маленькому столику в углу, где он иногда немного отдыхал, когда заказов было мало:

— Сядь, Картер, я хочу с тобой поговорить. Где твой телефон?

— А, он там, наверху.

— Ты ещё даже не достал его из коробки, да?

— Ну, нет, пока нет. Единственный человек, у которого есть этот номер, это Серена, и я уверен, что она 

занята с Дэном.

— Уверен, я уже говорил тебе, что никогда не вмешиваюсь в личную жизнь Серены, если только меня не просят, что случается крайне редко, но, черт возьми, Картер, я думал, у тебя больше здравого смысла.

Я уверен, что мой рот был открыт, когда я сидел там. Я понятия не имел, о чем он говорит.

"Сходи за ним и принеси его сюда".

Я хотел было спросить, зачем, но передумал и просто поднялся и взял телефон. Стэн взял его у меня, включил, затем вернул мне, прежде чем написать что-то на своем телефоне. Через несколько секунд зазвонил мой.

"Ответь",  — потребовал Стэн, затем он встал, подошел к грилю и снова начал готовить.

Я ответил и услышал сердитую Серену на другом конце.

"Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Я купила этот телефон для тебя, чтобы мы могли разговаривать".

"Я... я знаю, но я думал, что ты хочешь общаться с Дэном. Я..."

"Я так и знала,  — сердито сказала она и прервала меня,  — Я не хочу говорить об этом по телефону". "Я приеду завтра на обед... пожалуйста, будь там",  — и она повесила трубку.

Из-за чего она так разозлилась? Я понятия не имел. Когда я встал, чтобы вернуться к стойке, Стэн спросил, все ли мы уладили. Когда я сказал ему, что она придет завтра на обед, он просто выразил своё одобрение кивком головы и сказал: "Хорошо".

В ту ночь я не спал долго. Я не мог отключить свой мозг. Я продолжал гадать, каким будет обед. Я знал, что она злится из-за того, что я не отвечал на звонки, но, похоже, все было гораздо сложнее.

На следующий день я только начал начищать пару трехсотдолларовых туфель цвета бычьей крови с острыми носками, когда увидел, что Серена вошла и села в секции Кэти. Я подождал, пока не поймал её взгляд, затем помахал ей рукой, чтобы она знала, что я присоединюсь к ней, как только смогу.

Когда Кэти подошла с кофе, она остановилась, и они разговаривали пару минут. Я напрягся, пытаясь подслушать, но единственными словами, которые я уловила, были "парень" и "разочаровывающе". Когда я закончил, мистер Острые носки дал мне двадцатку и сказал, чтобы я оставил сдачу. Это были лучшие чаевые за все время. Бизнес тоже набирал обороты. Конечно, я должен был отнести это в основном на счет плохой погоды, но поток клиентов все равно заставил меня задуматься о том, чтобы втиснуть ещё один стул в мой маленький уголок.

Я оглянулся и увидел, что Серена ждет меня. Не было смысла откладывать. Рано или поздно я должен был встретиться с ней лицом к лицу. Я неловко подошел и сказал: "Привет", когда садился. Она посмотрела на меня и вздохнула, как будто собралась сообщить мне плохие новости. Я так и думал и всю ночь пытался подготовиться.

"Во-первых, прежде чем мы начнем, я хочу ещё раз поблагодарить тебя за это,  — сказала она, поднимая ожерелье и держа его так,  

чтобы я мог его видеть,  — Если не считать машины, которую папа подарил мне на окончание школы, это самый приятный подарок, который я когда-либо получала. Я снимала его, только чтобы принять душ".

"Серена, это..."

"Прекрати,  — сказала она,  — Я дам тебе возможность говорить, когда закончу, но я ехала сюда сорок пять минут, так что это моё шоу; пока что я говорю, а ты слушаешь".

"Во-первых, у тебя нет права ревновать к Дэну".

"Я знаю, я..."

"Черт возьми, Картер, заткнись. Ты не имеешь права, потому что все прошлое лето я ездила сюда два или три раза в неделю, чтобы побыть с тобой, а ты ни разу не проявил ко мне ни малейшего интереса. Господи, я намекала, я флиртовала, я хлопала ресницами, я делала все, что могла придумать, чтобы дать тебе понять, что заинтересована, но ты никогда не отвечал мне взаимностью, ни капельки. Я думала о том, чтобы просто напасть на тебя или хотя бы просто признаться тебе в своих чувствах, но я — девушка. Я хочу, чтобы мужчина сделал первый шаг, не говоря уже о том, что с твоим прошлым я боялась отпугнуть тебя. Ты помнишь, как мы встретились в первый раз?"

Я усмехнулся: "Как я могу забыть?"

"Ну, я приехала, чтобы провести время с папой. Он рассказал мне о новом парне, которого он только что нанял. Он сказал мне, что по тебе видно — у тебя была трудная жизнь, но она научила тебя тому, что такое упорный труд, независимость и честность. Мой отец отлично разбирается в людях, поэтому я решила, что хочу узнать тебя поближе. Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше ты мне нравился. Не могу передать, как я была разочарована, когда уехала в колледж. Я провела с тобой большую часть лета, и ни разу ты даже не попытался меня поцеловать, так что да, когда я встретила Дэна, мы с ним сошлись. Он умный, симпатичный и живет в Южном Баррингтон-Хиллз, менее чем в получасе езды от меня".

Все это было так запутано, что я не знал, со мной здороваются или прощаются. Мне начало казаться, что Кэти была права с самого начала: "Могу... могу ли я говорить сейчас?" — спросил я, неловко.

"Нет, ещё нет, я не закончила. Картер, я даже не могу представить, какую жизнь ты прожил. Я знаю, что она оставила шрамы, эмоциональные, я имею в виду, хотя я не сомневаюсь, что у тебя есть и другие. Картер, из того времени, что мы провели вместе, я знаю, что мой отец прав насчет тебя, но ты должен отпустить прошлое. Оно как твоя тюрьма, и оно удерживает тебя. Отпусти его, пожалуйста".

В этот момент я понял, что Кэти была права все это время; у Серены действительно были чувства ко мне. Я понял это не только по её словам, но и по эмоциям, стоящим за ними... и по слезам в её глазах. Я был совершенно 

растерян. Я понятия не имел, что сказать. Я понятия не имел, что значит любить кого-то, я знал только, что не могу представить свою жизнь без человека, сидящего передо мной. Это было страшно и великолепно одновременно. Наконец я произнес единственные слова, которые пришли мне на ум.

"Мне жаль. Я... Я, честно говоря, понятия не имел, что я тебе так нравлюсь. Я думал, что ты просто добра, потому что я работаю на твоего отца. Кэти сказала, что у тебя есть ко мне чувства, но к тому времени ты уже уехала. Когда твой отец пригласил меня на рождественский ужин, я понял, что у меня есть второй шанс, и надеялся, что мой подарок покажет тебе, насколько ты мне дорога, но я потерял эту надежду, когда ты сказала, что Дэн — твой парень. Я подумал, что он же парень из колледжа. Возможно, когда-нибудь он заработает миллионы. А я просто посудомойка".

Она взяла со стола салфетку и вытерла глаза: "Картер, ты, наверное, самый хороший парень, которого я когда-либо знала, после моего отца, конечно. Учитывая твое детство, никто не мог бы упрекнуть тебя если бы ты был озлобленным ненавистником, но это не так. Сколько я тебя знаю, я никогда не слышала, чтобы ты сказал о ком-то плохое слово. Ты умный, честный, преданный... ты — полный набор, почти..."

"Почти?"

"Тебе не хватает уверенности в себе — очень сильно. Как я уже сказала, с твоим прошлым это понятно, но тебе нужно осознать свои возможности. Посмотри на себя, тебе восемнадцать лет, а ты уже успешный предприниматель..."

"Пред...  — я понятия не имел, как она только что меня назвала,  — Что такое предпер... как ты там сказала?"

"Это тот, кто прокладывает свой собственный путь в мире. Имея всего пять долларов, ты начал свой собственный бизнес, Картер. Ты увидел возможность и воспользовался ею. Интересно, сколько сотен людей прошло мимо этой чистки для обуви, прежде чем ты купил её и превратил в успешное предприятие. Мой отец верит, что ты способен сделать практически все, что задумаешь; я тоже так считаю. Теперь я полагаю, что недостаток уверенности — это также причина, по которой ты никогда не пытался подкатить ко мне. Однажды ты сказал мне, что считаешь, что тебе суждено прожить в одиночестве всю оставшуюся жизнь... почему?"

Я никогда никому не рассказывал о своем свойстве антилюбви, и мне было очень трудно рассказать об этом Серене, но она была так честна и откровенна, и я понял, что должен сделать то же самое: "Когда мне было восемь или девять лет, одна из девочек в школе узнала о том, что моя мать бросила меня. Она рассказала другим детям, и меня стали дразнить за то, что я такой плохой, что даже моя собственная мать меня не любит. Я... Я думаю, это просто зацепило меня. Я имею в виду, какая причина может быть у матери, чтобы просто бросить своего ребенка на тротуаре?"

"Значит, с самого 

детства ты думал, что никогда никому не понравишься?"

"В основном, да; по крайней мере, не настолько, чтобы иметь какие-то настоящие отношения. У меня никогда не было ни одного друга, ни одного хорошего друга, и уж точно у меня никогда не было девушки".

Я услышал, как она тихо вздохнула: "Вау, кажется, я не понимала, насколько плохое у тебя было детство".

Она заколебалась, затем посмотрела мне в глаза: "То, что я сказала раньше, остается в силе, Картер. Тебе нужно как-то укрепить свою уверенность в себе, но не только в своих способностях, но и в личной жизни. Господи, ты очень симпатичный парень. И на тебя приятно посмотреть, особенно без одежды",  — сказала она с улыбкой. Она хихикнула, когда я покраснел.

"Знаешь, что, по-моему, ты должен сделать?  — она не стала дожидаться ответа,  — Недалеко отсюда, на Милуоки, есть филиал Чикагской библиотеки. Ты должен завести себе карточку. У них тонны книг по саморазвитию. Может быть, они смогут помочь".

Ее лицо напряглось от беспокойства, когда она уставилась на меня. "Я... Я не пытаюсь быть грубой, Картер, и я не пытаюсь изменить тебя..." Она остановилась и задумалась на секунду: "Ну, может быть, немного, но я просто хочу, чтобы ты понял, какой ты замечательный парень. Я хочу, чтобы ты увидел себя таким, каким тебя видят другие".

Затем улыбка растянулась по её лицу: "Пока ты будешь в библиотеке, ты можешь также посмотреть несколько романов Норы Робертс. Я жду, что следующим летом ты сделаешь меня своей девушкой, Картер, но я не собираюсь просто упасть к тебе на колени. Я хочу, чтобы за мной ухаживали, чтобы меня сбивали с ног. Я хочу, чтобы ты убедил меня, что я твоя женщина, а ты — мой мужчина".

Мы поговорили ещё немного, но ей нужно было уходить, и я знал, что больше не смогу увидеть её до её возвращения в колледж. Мы стояли, поскольку она собралась уходить; она протянула руку и коснулась моей щеки: "Позволь мне покончить с этой чепухой о том, что ты никому не нравишься, прямо сейчас",  — и с этими словами она наклонилась и очень страстно поцеловала меня в губы. Я и раньше слышал выражение "парить в воздухе", но никогда не знал, что оно означает до этого момента.

Как оказалось, получить читательский билет было не так-то просто. Они потребовали подтверждение моего адреса. У меня не было ни удостоверения личности, ни счетов за коммунальные услуги, которые приходили бы на моё имя. Попытаться получить удостоверение личности было ещё сложнее. У меня был только государственный эквивалент свидетельства о рождении, которое мне выдали в социальной службе. Они, наконец, приняли его, но опять же, потребовали подтверждение места жительства.

Мне не хотелось беспокоить Стэна, но я не смог придумать ничего другого. Первое, что он сделал, это подготовил для меня пачку квитанций об оплате аренды. Он также сделал для меня письменное заявление под присягой, объяснив, что я живу над рестораном, и 

все счета приходят на собственника ресторана. Затем он лично отвез меня в автоинспекцию и, наконец, убедил их выдать мне удостоверение личности штата. Как только я его получил, библиотечная карточка перестала быть проблемой, но Стэн на этом не остановился. По воскресеньям мы начали выезжать за город, где он учил меня водить машину. Я довольно быстро освоился, и, к тому времени когда снег начал таять, у меня уже были водительские права.

Он так много сделал для меня, что я захотел отплатить ему тем же, поэтому я стал помогать ему закрывать ресторан по вечерам. Я запирал дверь, ставил стулья на столы и мыл пол, пока он убирал гриль и кухню. Я не уверен, рассказывала ли ему о нашем разговоре Серена или нет, но мы стали гораздо ближе, чем просто работодатель и работник. Иногда, в воскресенье, он приглашал меня в свою квартиру на ужин, а потом мы вместе сидели и смотрели что-то на его телевизоре с большим экраном. А в паре случаев его бывшая приглашала нас обоих на воскресный ужин. По дороге туда я молча молился, чтобы Серена была там, но этого не случалось. Но я всё-таки поговорил с ней по телефону.

Я действительно чувствовал это; стены, которые я возвел в детстве, медленно начали рушиться. Я испытывал нечто совершенно новое, мне было хорошо с самим собой. Я начал задумываться о покупке машины и о том, как я собираюсь сбить Серену с ног, когда это случилось...

Близилась полночь. Я все запер и только что закончил мыть пол. Я выключил свет и направился в подсобку, чтобы убрать швабру и вылить грязную воду в канализацию. Когда я проходил мимо кухни, я заглянул туда, чтобы пожелать Стэну спокойной ночи, но не увидел его. Поскольку я сомневался, что он ушел в свою квартиру ничего мне не сказав, поэтому посмотрел повнимательнее.

Тогда я увидел одну ногу, которая торчала из-за стола. Я бросился к Стэну и обнаружил, что он лежит на животе, а его голова лежит в лужице крови. Я перевернул его и увидел большую рану на лбу прямо над левым глазом. Я решил, что он споткнулся и упал вперед, ударившись об угол стола.

Я снял рубашку, свернул её и положил ему под голову, потом взял несколько бумажных полотенец и прижал к ране, пока пытался привести его в чувство. "СТЭН, ОЧНИСЬ!" — кричал я снова и снова. Наконец, его глаза открылись. "Ты упал и ударился головой",  — сказал я ему. "У тебя сильное кровотечение. Ты можешь идти? Мне нужно отвезти тебя в больницу".

Он пытался говорить, но его голос был настолько слабым, что его трудно было понять, поэтому я поднес своё ухо поближе к его рту. Задыхающимся шепотом он сказал: "Боль... в...  — он сделал ещё один трудный вдох,  — в груди".

В этот момент я понял, что он не просто потерял сознание от удара по голове, у него был сердечный приступ!  

Я немедленно набрал 911 и рассказал им подробности. Когда они спросили, есть ли доступ в здание, я поспешил к входу в ресторан. У нас были стальные ворота безопасности, которые мы задвигали с внутренней стороны двери и запирали на ночь на висячий замок. Я отпер их и открыл, затем отпер дверь и бросился обратно к Стэну. Когда я подошел к нему, его глаза закатились. Мне пришлось сдержать себя, чтобы не запаниковать. За несколько лет до этого в приют приезжала пожарная команда и читала нам курс сердечно-легочной реанимации. Я разорвал на нем рубашку, сцепил пальцы и начал процедуру, как нам показывали.

"Не волнуйся, Стэн, с тобой все будет хорошо",  — говорил я ему, надавливая на грудь. "Я не оставлю тебя, с тобой все будет хорошо",  — повторял я. Я знал, что прошло всего несколько минут, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я услышал сирены: "С тобой все будет хорошо, Стэн. Я слышу машину скорой помощи, они почти приехали". Мгновение спустя я услышал шарканье у входа в здание: "Сюда",  — крикнул я. Я все ещё делал ему искусственное дыхание, когда первые помощники ворвались в здание.

"Ладно, парень,  — сказал один из них,  — дальше мы сами". Я встал и отошел в сторону, пока они занялись Стэном. Они проверили пульс, сделали ему укол чего-то и надели на лицо кислородную маску, лихорадочно пытаясь стабилизировать его состояние. Один из них посмотрел на меня через плечо.

"Ты молодец, парень".

"С ним все будет в порядке?" — воскликнул я.

"Мы сделаем все, что в наших силах",  — ответил он.

Они переложили его на каталку и начали вывозить через зал ресторана. Мои мысли были в беспорядке. Я хотел пойти с ними в машину скорой помощи, но я не мог задерживать их, пока я снова все запру, и не хотел рисковать оставлять ресторан открытым. "Куда вы его везете?" — крикнул я.

"В Северо-западный Мемориал",  — крикнул в ответ один из них. Не думая больше обо мне, они запрыгнули в заднюю часть машины скорой помощи, закрыли дверь и унеслись с сиренами сквозь тихую ночь. Я стоял на тротуаре и смотрел, как скорая исчезает в конце улицы; время словно остановилось.

Честно говоря, я не знаю, как долго простоял там, прежде чем вышел из этого состояния. Я знал, что моя работа ещё не закончена. Я должен был позвонить его бывшей и сообщить ей о случившемся. Тогда я понял, как сильно я облажался. Телефон Стэна все ещё был в кармане его брюк. Я бросился в его квартиру и стал искать записную книжку, но ничего не нашел. Время приближалось к часу ночи, но у меня не было выбора. Было очевидно, что я должен разбудить Серену.

"Картер,  — пробормотала она,  — Какого черта, уже... уже почти два часа. Что случилось?" Манси, штат Индиана, находится в другом часовом поясе — на час раньше Чикаго.

"Серена, мне ужасно жаль тебя будить, но это твой папа, у него 

сердечный приступ".

"Что!" — закричала она. Теперь она полностью проснулась. "Он... он..." — она не могла заставить себя спросить, но я все равно прервал её.

"С ним все будет в порядке. Его уже везут в больницу. Серена, мне нужно позвонить твоей маме, но у меня нет её номера".

"О, да, конечно".

Она дала мне номер, а потом сказала, что сейчас оденется и приедет. Настолько строгим голосом, насколько я мог, я сказал ей оставаться там, пока она не услышит другого от своей матери. Я не хотел, чтобы Серена в панике ехала из Индианы, особенно в такое время суток, когда на дорогах может быть скользко. Она пообещала, что будет ждать.

Я позвонил мисс Манчини и сообщил ей плохие новости. Я также передал ей, что сказал Серене оставаться на месте, пока та не получит от нее известий. Она поблагодарила меня и сказала, что встретится со мной в больнице. В этот момент я понял, что ключи от машины Стэна также находятся в его кармане.

Я накинул пальто, убедился, что ресторан заперт, а затем пешком отправился в больницу. Это была середина февраля в Чикаго. Воздух был холодным и влажным, и я видел своё дыхание при каждом выдохе. Я задрал воротник, чтобы противостоять ледяному ветру с озера, засунул руки в карманы чтобы согреться и ускорил шаг. До больницы было добрых пять или шесть километров, но все, о чем я мог думать,  — это Стэн. На ходу я молился.

Когда я вошел, то увидел мисс Манчини в приемном покое неотложной помощи. Она смотрела в пол и вытирала глаза салфеткой.

"Как он?" — спросил я, садясь на соседнее сиденье.

"Пока не знаю. Его положили в операционную, чтобы вставить стент. Это все, что я пока знаю". Она посмотрела на меня:

— У тебя все лицо красное. Ты пришел сюда пешком?

— Да, я решил, что пешком доберусь быстрее, чем ждать такси в такое время.

— Почему ты не взял машину Стэна?

— Я не догадался вытащить ключи из его кармана, прежде чем его забрали.

— О, бедный парень; там холодно.

— По правде говоря, мои мысли были заняты Стэном, и я даже не почувствовал холод.

В этот момент зазвонил её телефон. Она достала его из сумочки и посмотрела на экран. "Это Серена,  — сказала она,  — она звонит уже в третий раз. Я поговорю с ней из холла, вернусь через несколько минут".

Она отсутствовала недолго, минут десять, не больше.

"Как она?" спросил я.

"Не очень. Она все ещё хочет приехать сюда, но я убедила её подождать, пока мы не узнаем больше. Я знаю, что установка стента считается небольшой операцией. Я надеюсь, что это означает, что это был не серьезный сердечный приступ, и он скоро будет как новенький".

Судя по тому, что я видел раньше, я не был так уверен, но, конечно, я не сказал ей об этом. Я принес нам по чашке чего-то из автомата, что в больнице называли кофе, и мы сидели и ждали 

в тишине.

Прошло больше часа, когда мы услышали, как медсестра позвала мисс Манчини. После короткого разговора она вернулась и сказала, что мы можем подождать доктора в небольшой комнате для консультаций. Прошло ещё двадцать минут, прежде чем он появился.

"Мисс Манчини, у вашего мужа был тяжелый сердечный приступ. Три из четырех главных артерий, ведущих к сердцу, сильно закупорены. Мы провели экстренную ангиопластику, чтобы временно облегчить нагрузку на сердце. Мы вставили небольшую трубку в главную артерию которая идет к паху. Через нее мы ввели шар, который мы надуваем, чтобы отодвинуть тромб и открыть артерию. Сейчас он слишком слаб, чтобы перенести операцию на открытом сердце. Мы оставим его здесь на несколько дней, пока он не окрепнет, а затем сделаем тройное шунтирование".

Я знал, что мисс Манчини надеялась на лучший прогноз. Она нервно крутила носовой платок в узлах, пока слушала: "С ним все будет в порядке? Каковы его шансы?"

"Очень хорошие,  — ответил док,  — Он молод, силен, и я не увидел в его истории болезни ничего, что указывало бы на какие-либо осложнения". Было видно, как по крайней мере часть напряжения покинула её лицо. В этот момент высокий, видный доктор повернулся ко мне: "Вы — тот молодой человек, который был с ним во время приступа?".

"Да, сэр",  — ответил я.

"Вы, вероятно, спасли ему жизнь; вам следует подумать о том, чтобы пройти обучение и стать специалистом по оказанию первой помощи".

Мисс Манчини быстро повернула голову в мою сторону: "Что ты сделал?"

"Я... я просто...",  — но видимо, доктор решил, что он сможет объяснить лучше, чем я.

"Один из парней, которые привезли вашего мужа в скорую, сказал, что он делал вашему мужу искусственное дыхание и не остановился, пока они не были готовы взяться за дело. Вашему мужу очень повезло, что он был рядом. Если бы он был один, я думаю, что у нас бы не было этого разговора".

"Сейчас мы готовим вашего мужа к операции в палате наверху, мисс Манчини. Анестезия, которую мы ему дали, была только местной, так что вы можете подняться и увидеть его ненадолго, но не задерживайтесь. Ему нужен весь отдых, который он может получить".

Она согласилась, что мы заглянем ненадолго. Прошло всего несколько минут, нам назвали номер палаты и сказали, что мы можем подняться. Мисс Манчини схватила меня за руку для поддержки и тихонько вздохнула, когда мы подошли к двери. Стэн был белым, как простыня, покрывавшая его, от каждой руки шли трубки к бутылкам, подвешенным на стойках, и аппаратам, которые мигали и пищали. Повязка на левом глазу закрывала половину лба. Это было очень страшно.

Когда мы вошли, его глаза были закрыты. На минуту мы оба подумали, что он спит, но он, должно быть, услышал нас, потому что повернул голову, открыл глаза и широко улыбнулся. "Привет, ребята",  — сказал он с ещё более широкой улыбкой.

Мисс Манчини поспешила к нему, осторожно наклонилась и поцеловала его в губы: "Никогда больше не делай 

этого со мной, Стэнли Манчини; ты напугал меня до полусмерти".

Он усмехнулся:

— Прости, моя дорогая, я постараюсь запомнить, чтобы никогда больше так не делать. Вы говорили с доктором?

— Да, как раз перед тем, как мы поднялись.

— Тогда вы знаете, что это ещё не конец.

— Да, мы знаем, но он сказал, что нет причин, чтобы ты не стал как новенький.

Он посмотрел на меня: "Картер, я рад, что ты здесь".

"Он спас тебе жизнь",  — сказала мисс Манчини, прервав его.

Он посмотрел на свою бывшую, затем снова на меня: "Что... что ты сделал?"

"Несколько лет назад в приюте нас научили делать искусственное дыхание. Это было единственное, что я мог придумать",  — ответил я ему.

"Доктор сказал, что он не остановился, пока за дело не взялись ребята из скорой помощи".

Стэн снова посмотрел на меня: "Похоже, я обязан тебе жизнью, Картер".

"Просто выздоравливай",  — ответил я.

"Я так и сделаю, благодаря тебе,  — ответил он,  — Послушай, я думаю, что проваляюсь тут некоторое время, и мне нужен кто-то, кому я могу доверить управление рестораном".

Я подумал, что он спрашивает моё мнение: "А, ну так Джерри был там дольше всех".

"Нет, нет, я хочу, чтобы ты управлял им, пока я не встану на ноги",  — сказал он.

"Я!?  — в ужасе переспросил я,  — Стэн, если это из-за того, что я сделал, я ценю это, но..."

"Нет, мне придется найти другой способ отблагодарить тебя за это. Нет, как я уже сказал, мне нужен человек, которому я могу доверять, и это ты".

"Стэн, я ничего не смыслю в управлении рестораном. Как насчет мисс Манчини, я уверен, что она справится с этой работой гораздо лучше, чем я".

"У нее есть своя работа,  — ответил он,  — Послушай, все, что тебе понадобится, находится в кабинете в моей квартире. У меня есть бланки заказов, инвентаризационные ведомости, все поставщики, квитанции за прошлые периоды, весь этот клубок. Брайан Уилкокс — мой бухгалтер. Там целая папка со всей его информацией. Он может помочь тебе с расчетом зарплаты".

Я был в панике: "Стэн, должен быть кто-то ещё, кому ты можешь доверять и кто сделает работу намного лучше, чем я. Я никогда раньше не делал ничего подобного".

В этот момент мы все услышали, как зазвонил телефон мисс Манчини из её сумочки: "Угадайте с трех раз, кто это",  — пошутила она. Она взяла свой телефон и передала его Стэну: "Это тебя",  — сказала она. Конечно, мы могли слышать только часть разговора, то, что говорил Стэн.

"Привет, детка... Я в порядке благодаря Картеру... Да, мне сказали, что он спас мне жизнь... Да... Ну, несколько дней я буду отдыхать, а потом мне предстоит операция... На открытом сердце... Да, похоже, у меня закупорка трех артерий... Дорогая, ты не должна этого делать; я бы предпочел, чтобы ты сосредоточилась на учебе... Хорошо, я..."

Стэн на секунду замолчал и посмотрел на меня, как будто у него в голове загорелась лампочка: "Эй, милая, раз уж ты все равно настаиваешь на том, чтобы 

приехать сюда, не могла бы ты показать Картеру, как управлять рестораном? Кроме тебя, он единственный человек, которому я доверяю. Я буду лежать довольно долго, и ты не можешь проводить слишком много времени вне колледжа, но если бы ты могла показать ему, как это делается, это было бы очень полезно... Отлично, спасибо, дорогая... Хорошо, тогда до завтра... Езжай осторожно... Люблю тебя, пока".

"Тогда решено",  — сказал он, возвращая телефон своей бывшей и глядя на меня: "Серена знает об управлении рестораном столько же, сколько и я. Она приедет позднее сегодня. Возьми мой телефон с собой сегодня, позвони всем сотрудникам, пока они не вышли на работу, и сообщи им, что произошло. Дай им всем выходной с сохранением зарплаты".

"Серена приедет и все с тобой обсудит. Она проведет ночь в моей квартире, завтра поможет тебе открыть помещение и сообщит всем, что происходит".

"Дорогой, ты не возражаешь, если он будет пользоваться твоей машиной, пока ты лежишь?" — спросила мисс Манчини.

"Нет, конечно, нет. Она также может понадобиться тебе, чтобы забирать припасы",  — сказал он мне.

В этот момент вошла пожилая дама в белой униформе, чтобы выгнать нас. Она сказала, что Стэну нужен отдых. Я взял ключи от машины и телефон Стэна из его брюк, прежде чем уйти. Было четыре часа утра, когда мисс Манчини высадила меня у ресторана и уехала домой. Я должен был бы устать, но я не устал. Я все ещё был полон адреналина, и мои мысли крутились, как ветряная мельница в ураган; нет нужды говорить, что сна не было ни в одном глазу.

В шесть часов я начал обзванивать сотрудников. Я рассказал им о Стэне и о том, что у них выходной с сохранением зарплаты. Конечно, все были обеспокоены. Я сказал им, что позвоню на следующий день и сообщу, что происходит. Я связался с больницей, и они сказали, что, поскольку ему нужен покой, посещение пока ограничено только ближайшими родственниками. Я подумал и решил, что мисс Манчини даст мне знать, если что-то случится.

Я принял душ, спустился вниз, повесил на окно табличку, что мы закрыты по семейным обстоятельствам, а затем пошел по улице в ресторан Денни, чтобы позавтракать. Когда я вернулся, то начал просматривать бумаги, о которых мне говорил Стэн. Прошло совсем немного времени, прежде чем я окончательно запутался. Все было очень сложно, насколько я понимал. Я не мог понять, как я смогу управлять рестораном. В конце концов, я оставил попытки разобраться во всем и поднялся в свою комнату. Я лег и включил телевизор, чтобы попытаться отвлечься от мыслей. Должно быть, это сработало, потому что, похоже, я задремал. Я проснулся от того, что кто-то стучал в стену.

"Картер, ты здесь?"

Мое сердце заколотилось от мелодичного звука её голоса: "Да".

"Надеюсь, ты в порядке, потому что я поднимаюсь".

Я как раз вставал, когда она ворвалась в мою комнату и бросилась мне на шею, повалив нас обоих на кровать.  

В следующее мгновение Серена прижалась своими губами к моим и стала искать языком мои гланды. Когда она отстранилась, то начала осыпать меня быстрыми поцелуями по всему лицу.

"Говоря о том, что может сбить девушку с ног,  — наконец сказала она,  — спасение жизни её отца стоит на первом месте в этом списке".

Я не мог придумать, что сказать, поэтому перевернул её так, чтобы я оказался сверху, и ответил на её поцелуй. Прежде чем наши губы разошлись, я почувствовал, как её руки потянули за низ моей рубашки. Через несколько секунд рубашка уже лежала на полу. Благодаря Кэти я знал, что делать. Я встал и протянул ей руку. Серена выглядела немного озадаченной, но взяла её и позволила мне поднять её на ноги. Я прижался к ней сзади и поцеловал её в шею, а затем потянулся и начал расстегивать пуговицы на её блузке. Серена застонала и откинула голову назад, давая мне больше доступа к её тонкой шее.

Когда я закончил раздевать её, она уже тяжело дышала. Я осторожно помог ей опуститься на кровать и опустил голову к её аккуратно подстриженной киске. Я выложился по полной и сделал все, как учила меня Кэти. Я заставил Серену кричать от блаженства. Она была очень голосистой, и я всегда знал, когда она кончает. После её четвертого оргазма, я быстро разделся и занял позицию, чтобы войти в нее. Думаю, мы оба оказались на седьмом небе от счастья, когда я вошел в нее. Сначала я делал это медленно, как меня учили. Когда я понял, что время пришло, я увеличил скорость и длину своих толчков.

Сирена продолжала кончать и кончать. Я хотел продолжать вечно, но больше не мог сдерживаться, и мы оба кончили со взрывом, который, как мне показалось, наверняка потряс здание до фундамента.

Пока мы лежали, задыхаясь, я подумал о том, насколько проще заниматься сексом на двуспальной кровати Кэти, а не на моей обычной. Мне пришлось усмехнуться про себя.

"Что?"

"Ничего особенного, мне просто интересно, как я смогу поставить здесь кровать побольше",  — ответил я. Это заставило Серену хихикнуть.

"Это будет довольно сложно, не так ли? Ты голоден?"

Из-за всего происходящего я даже не думал о еде, пока она не упомянула об этом: "Если подумать, то да. Я позавтракал сегодня рано утром, но это было все. В паре кварталов отсюда есть Денни".

"Денни!  — почти крикнула она, приподнялась на локте и заглянула мне в лицо,  — Ты живешь в ресторане и хочешь пойти в Денни!?"

"Я не знаю, как пользоваться всем этим оборудованием там внизу. Я умею делать сэндвичи, вот и все".

"Ладно, любимый,  — сказала она, вскакивая с кровати,  — Одевайся. Твое обучение начинается прямо сейчас. Что-нибудь сделано для закрытия вчерашнего дня?"

"А, нет, если только твой отец не позаботился об этом до приступа".

"Я сомневаюсь в этом,  — сказала она,  — Но я проверю, когда мы спустимся вниз". Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы пересчитать деньги в кассе, затем она 

пересчитала квитанции по кредитным картам и заполнила пару банковских квитанций, после чего положила все в холщовую сумку на молнии. "Иди за мной",  — сказала она. Мы вошли в квартиру Стэна, где она попросила меня понаблюдать, как она набирает комбинацию и запирает все в сейфе. "Ладно, давай теперь что-нибудь поедим".

Господи, она знала эту кухню почти так же хорошо, как и её старик. В мгновение ока мы уселись за стол за ужином из цыпленка, который бы подошел для короля и королевы. "Откуда ты все это знаешь? Твой отец говорил, что ты можешь управлять этим местом так же хорошо, как и он, и я ему верю. Когда ты научилась этому?"

— Много лет назад мама много путешествовала по работе. Из-за этого они и развелись. Он хотел, чтобы она бросила работу, но она не стала этого делать. Я думаю, у отца сложилось впечатление, что у нее есть парень на стороне. Я не знаю, был ли он у нее или нет; думаю, папа тоже никогда не знал наверняка, но это только подливало масла в огонь. В общем, я провела здесь несколько летних сезонов, когда мама была в разъездах. Папа научил меня практически всему, что нужно знать. Думаю, он всегда надеялся, что когда-нибудь я займусь рестораном, когда он выйдет на пенсию.

— Так и будет?

— Нет, я собираюсь стать учителем. Вот почему я поехала в Индиану. Там один из лучших педагогических колледжей в стране.

— А что будет, когда твой отец выйдет на пенсию? Что будет с «Местечком Платона»?

"Я не знаю,  — с некоторой грустью отозвалась она,  — Думаю, он продаст его. Но это будет не скоро. Если я знаю своего отца, он не уйдет на пенсию, пока не станет слишком стар, чтобы встать с постели".

Думаю, мы оба надеялись, что это произойдет ещё нескоро.

Когда Серена упомянула о документах, о которых мне рассказывал её отец, я признался, что просмотрел их раньше, но не смог разобраться. Она сказала, что уверена, что, когда она мне все объяснит, у меня не возникнет проблем. Ну, по крайней мере, хоть один из нас был в этом уверен.

Мы быстро убрали на кухне, а затем пришло время моего первого урока. Из-за того, что рядом со мной сидела Серена, мне было трудно сосредоточиться, но она отлично умела объяснять. Я начал схватывать. Время от времени мы выходили на кухню, и она показывала мне, какие продукты соответствуют каким счетам и инвентаризационным ведомостям. Мы занимались этим несколько часов, и я заметил, что Серена начала уставать. Я тоже устал, поэтому мы решили закончить на сегодня. Я поцеловал её и собрался уходить.

"Куда ты идешь?"

"Я собирался в свою комнату",  — ответил я.

"И после сегодняшнего ты хочешь спать один?" — по тону её голоса я понял, что она сердится.

"Нет, но я... Я не думаю, что это правильно, что мы будем спать вместе в кровати твоего отца. Это... это кажется мне 

неуважительным".

"Картер, я говорила тебе, что провела здесь несколько летних сезонов. Как ты думаешь, где я спала... со своим отцом? Похоже, у тебя никогда не было полной экскурсии по квартире. Пойдем со мной",  — сказала она.

Мы прошли мимо спальни её отца и ванной комнаты, куда я никогда не заходил, когда был там со Стэном. Я и не подозревал, что дальше есть ещё одна спальня. Серена включила свет: "Это моя комната, с двуспальной кроватью и душем. Ну что, все ещё хочешь свалить наверх?"

Должен признать, что чтение этих душещипательных романов принесло свои плоды. Серена издала небольшой наполовину вскрик, а наполовину смех, когда я подхватил её на руки. Она обняла меня за шею, когда я подошел с ней, уперся одним коленом на матрас для опоры и опустил её на кровать. Она смотрела тем взглядом, который в книгах описывают как переполненный любовью, когда притянула меня к себе и поцеловала.

Мы занимались любовью до двух часов ночи. Я получил три оргазма, и понятия не имею, сколько их было у Серены, но их было гораздо больше, чем у меня. Когда мы лежали в объятиях друг друга, погружаясь в сон, я улыбался. Наконец-то я понял, что такое любовь, как отдаваемая, так и получаемая.

На следующее утро мы встали рано. Она собиралась остаться здесь ненадолго, чтобы помочь мне всем объяснить ситуацию и начать действовать, а затем уехала в больницу.

К моему удивлению, нам удалось продержаться до возвращения Серены, которая приехала немного позднее четырех часов дня. Первым делом она проверила кассу и квитанции по кредитным картам, затем подошла и поговорила несколько минут с Энди, ночным поваром. Я сделал небольшой перерыв, чтобы спросить, как дела у Стэна.

— У него все отлично. Сегодня он уже намного сильнее, и цвет лица лучше. Они назначили ему операцию на послезавтра.

— Как дела у твоей мамы?

— Замечательно, она всегда была сильной женщиной. Я подозреваю, что внутри у нее не все в порядке, но она никогда этого не покажет.

— А как ты?

"Потихоньку,  — ответила она,  — Для меня много значит, что ты здесь, со мной. Мама проводит ночь в папиной комнате. У них там есть кушетка, которая раскладывается, так что без тебя я была бы совсем одна по ночам". Она потянулась и быстро поцеловала меня, после чего мы оба широко улыбнулись.

"Слушай, давай пойдем туда, где мы сможем поговорить. Папа не хочет никого увольнять, поэтому мы разработали план. Надеюсь, ты будешь не против".

Мы вернулись в квартиру Стэна, где Серена объяснила проблему: ресторану нужно два повара. Я мог подтвердить это, наблюдая за тем, как Джерри пытается справиться с обеденным пиком. Она сказала, что они обсуждали возможность сокращения часов работы, но это означало бы, что пришлось бы уволить некоторых людей, а Стэн не хотел этого делать.

Селена продолжила: "Папа всегда работал по 1б часов вторым поваром. Ты бы согласился работать столько часов, пока папа не встанет на ноги?  

Ты получишь хорошую оплату".

Я был озадачен: "Да, я могу работать, но как это решит проблему с готовкой?"

— Ты пройдешь ускоренный курс по кулинарии. Папа позвонил Джерри, и тот сказал, что будет рад показать тебе, как и что делать. Я только что поговорила с Энди, и он сказал то же самое. С ними и со мной ты научишься готовить на ура в кратчайшие сроки.

— А как же посуда? Кто...

— Джерри знает парня, который отчаянно нуждается в работе. Он будет здесь в семь.

С этого момента началось моё обучение на повара в ресторане. Это оказалось не так сложно, как я думал. Большинство блюд готовилось по заданной рецептуре, были таймеры на духовках, микроволновках, фритюрницах — везде. Во многих случаях ты просто клал продукты в соответствующую посуду, устанавливал таймер, и вуаля.

Стэн перенес операцию без проблем, но мог вернуться к работе только через пару месяцев, а может, и позже. После выписки из больницы он жил у своей бывшей, потом, когда он окреп, она три раза в неделю возила его на физиотерапию и обратно. Должно было пройти ещё некоторое время, прежде чем он восстановится на сто процентов.

Конечно, Серена должна была вернуться к учебе. Она уехала через пару дней после операции. Боже, как я ненавидел смотреть, как она уезжает. У нас обоих были слезы на глазах, когда мы поцеловались в последний раз перед разлукой в несколько месяцев.

Через пару недель я начал входить в привычный ритм жизни, хотя по ночам мне становилось одиноко ещё до того как я ложился на матрас. Прошел уже добрый месяц, когда я решил сделать перерыв и спокойно сесть и пообедать, вместо того чтобы набивать рот не отрываясь от готовки. Я приготовил себе парагон из курицы и сел за стойку. Кэти увидела меня и присела на соседний табурет. Мы уже давно не разговаривали.

"Делаешь перерыв?"

"Да, ненадолго, но мне просто нужно было выйти из этой кухни на несколько минут. Не знаю, как Стэн это делает".

"Ему это нравится. Я не знаю, что бы он делал без этого места",  — заявила она. "Ну, и как мой ученик справился в прошлом месяце?" — спросила она с широкой улыбкой.

Конечно, я знал, о чем она говорит, и, наверное, покраснел, потому что она захихикала, глядя на меня: "Мужчина никогда не целуется и не рассказывает,  — сказал я ей,  — но позволь мне просто сказать, что я бесконечно благодарен за то, что у меня был такой опытный и замечательный учитель".

"О, Боже, настолько хороший, да?  — она рассмеялась,  — Она проведет эту неделю дома с отцом?"

Я не могла понять, о чем она говорит. Кэти знала, где она находится, так же хорошо, как и я: "Насколько я знаю, она в школе. Почему ты думаешь, что она дома?"

"Разве это не та неделя, когда у них весенние каникулы?"

Черт, единственное, что я знал о колледже, это то, что нужно быть умным, чтобы поступить: "Я понятия не 

имею. А что такое весенние каникулы?"

"Именно то, на что это похоже,  — ответила она,  — Все студенты колледжа отдыхают неделю. Я думала, это будет на этой неделе, но могу ошибаться".

"Черт, надеюсь, я не испортила какой-нибудь сюрприз,  — сказала она, ругая себя,  — Только никому не говори, что я что-то рассказала".

"Твой секрет в безопасности",  — ответил я с улыбкой. Нам обоим нужно было возвращаться на работу, так что на этом разговор закончился, но откровение о весенних каникулах ещё долго не выходило у меня из головы. За все время, что мы с Сереной были вместе, она ни разу не упомянула об этом. Возможно, это должно было стать сюрпризом, как предположила Кэти, но это не было похоже на характер Серены.

Через пару дней моё любопытство взяло верх. Даже под угрозой испортить какой-то сюрприз, я должен был знать, что происходит. Я дождался самой незагруженной части дня, а затем проскользнул в квартиру Стэна, чтобы уединиться, и позвонил мисс Манчини.

— Привет, Картер. Ты хотел поговорить со Стэном? Боюсь, он сейчас наверху, отдыхает. Могу я попросить его перезвонить тебе?

— А, вообще-то я просто хотел узнать, когда Серена вернется домой на весенние каникулы.

— О, Картер, разве она не сказала тебе, что не приедет домой? Она и несколько её друзей отправились на неделю в Дайтона-Бич. Как ты можешь себе представить, мотели нужно было бронировать заблаговременно. Серена и её друзья забронировали пару номеров ещё в сентябре прошлого года. Она собиралась отменить поездку после сердечного приступа Стэна, но это стало бы настоящим финансовым ударом для других девушек, так что, хотя это и было нелегко, но мы убедили её поехать.

— Понятно,  — удрученно сказал я. Очевидно, она услышала тон моего голоса.

— Прости, Картер, я не знала, что ты её ждешь. Она должна была сказать тебе.

— Все в порядке, мисс Манчини. Спасибо, что сообщили мне. Мне пора возвращаться на работу, пока.

Я все ещё не знал, что такое весенние каникулы. Я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах, но могу включить один и двумя пальцами набрать что-то в поисковой системе. Я открыл ноутбук Стэна и набрал: "весенние каникулы, Дейтона-Бич". От увиденного меня чуть не стошнило. Там было видео за видео, где парни и девушки пили и веселились так, будто завтра не наступит. Половина девушек были топлесс, а некоторые бегали вокруг совершенно голые. Черт, все это было похоже на гигантскую оргию.

Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Все время, пока я был с Сереной, в моей голове звучал голос, который говорил мне, что это не по-настоящему. Я должен был прислушаться к нему. Я мало что знал о любви, но я был уверен, что она никогда бы не отправилась туда и не стала бы частью этого, если бы действительно любила меня.

Экран компьютера расплылся, и я почувствовал, как слезы прорываются через веки и стекают по щекам. Я продолжал ругать себя. После всего,  

через что я прошел, почему я позволил этому случиться снова? Я действительно верил, что в этот раз все будет по-другому.

Но мне нужно было возвращаться к работе. Я вытер глаза и вернулся на кухню. Энди спросил меня, все ли в порядке. Я сказал ему, что просто устал и провел вечер в молчаливом страдании. Позже, когда я попыталась заснуть, лучше не стало. Я просто снова и снова проигрывал в голове эти видео.

На следующее утро я был как восставший мертвец и не знал как мне продержаться шестнадцать часов. Я выпил около десяти чашек кофе, прежде чем открыть заведение. Проходя, Холли бросила на меня взгляд, а Коллин спросил, все ли со мной в порядке. Джерри сказал мне, что я похож на немного подогретую смерть, и предложил, что он закроет амбразуру, а я должен позаботиться о себе, но я был полон решимости тянуть свою собственную лямку.

Толпа после завтрака поредела, когда мы с Джерри услышали какую-то суматоху в ресторане. Мы оба бросились посмотреть, что происходит. Это был Стэн. Все, даже клиенты, обступили его, спрашивали, как он себя чувствует и пожимали ему руку. На его лице была широкая улыбка, и он говорил всем, что с каждым днем становится все сильнее.

Мне было так приятно видеть его, что я не смог удержаться, подошел и обнял его: "Ты выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видел",  — сказал я с широкой улыбкой.

"Благодаря тебе",  — ответил он.

Мы с Джерри готовили еду, поэтому нам пришлось вернуться, пока Стэн заканчивал со всеми здороваться. Через несколько минут я мельком увидел его, когда он прошел мимо кухни в свою квартиру. Примерно через час он вышел и спросил, есть ли у меня несколько минут, чтобы поговорить. Он попросил меня пройти за ним в его квартиру и предложил мне чашку кофе.

"Во-первых, я хотел сказать, что ты отлично справляешься со своей работой, Картер. Я разговаривал с Брайаном, нашим бухгалтером, перед тем как выйти из дома сегодня утром, и он подтвердил мне, что цифры соответствуют ожиданиям. Если бы он точно не знал, что я все это время был дома, он бы не догадался об этом по бумагам. Мы обсудили план компенсации для тебя и разработали вариант, который, я думаю, тебе понравится. Он уже должен быть у меня на электронной почте",  — сказал он, поднимая крышку своего ноутбука. Он открыл свою электронную почту и повернул экран так, чтобы я мог её видеть.

А, я все ещё не очень хорошо читаю финансовые отчеты, Стэн.

"Ну,  — ответил он,  — в двух словах, ты получаешь мою зарплату. Пока счета ресторана оплачиваются, она мне не очень нужна, пока я живу у Джен, поэтому я передаю её тебе, пока ты исполняешь обязанности управляющего".

Я не знал, сколько Стэн платит себе, но был уверен, что это больше денег, чем мне нужно: "Стэн, ты не..."

— Картер, это уже сделано, но есть ещё 

кое-что. Когда я проходил последний осмотр, доктор спросил, сколько я работаю. Когда я сказал ему, что работаю по шестнадцать часов в день, шесть дней в неделю, я подумал, что он меня ударит. Он дал мне строгий приказ: с этого момента я должен работать не более восьми часов в день. Это значит, что мне понадобится ещё один повар. Поэтому, когда я вернусь на работу, если ты согласен, я возьму восьмичасовую вечернюю смену, а ты, надеюсь, возьмешь восьмичасовую дневную. Я думаю, что такой молодой парень, как ты, хотел бы иметь свободные вечера. Я также хочу, чтобы ты стал менеджером, чтобы снять с меня ещё часть стресса. В качестве компенсации я дам тебе десять процентов от бизнеса.

— Стэн, святая корова, это слишком много, слишком много. Господи, что я вообще буду делать со всеми этими деньгами?

— Сохрани их на будущее, Картер, и это подводит меня к тому, о чем я ещё хотел с тобой поговорить.

— Джен сказала мне, что ты звонил вчера, когда я дремал. Она сказала, что ты был очень разочарован, когда она сказала тебе, что Серена в Дейтона-Бич. Она не была рядом с тобой, как я. Она не знала, что у вас есть чувства друг к другу.

Наверное, из меня получился бы плохой актер, потому что Стэн сразу же увидел меня насквозь: "В чем дело? Тебе не нужно пытаться скрывать это, Картер, очевидно, что вы глубоко неравнодушны друг другу".

"Я... я не думаю, что я ей так уж дорог, Стэн. Никто никогда не заботился обо мне так. Я думал, что с Сереной все по-другому, но я просто должен наконец принять тот факт, что я просто не очень подходящий для любви парень".

Стэн просто сидел и смотрел на меня несколько секунд: "Я не понимаю. Ты думаешь, она не любит тебя только потому, что поехала в Дайтону?"

"Я видел видео, Стэн. Я знаю, что там происходит".

"Какие видео, о чем ты говоришь?"

"Зайди в поисковую систему, набери "весенние каникулы, Дайтона Бич" и посмотри, что появится",  — сказал я ему.

Он развернул компьютер, чтобы видеть экран, и набрал это. Я слышал звук ролика, и наблюдал за его лицом. Я видел, что он начинает злиться: "И ты думаешь, что это то, что делает Серена... бегает голая и трахается с каждым парнем, которого видит?"

Я не понимал, что его гнев направлен на меня, пока не посмотрел ему в глаза: "Если ты так думаешь, то, возможно, ты НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ моей дочери".

Я был опустошен. Разозлить Стэна для меня было последним, что я когда-либо хотела сделать. Он был единственным человеком за всю мою жизнь, который дал мне передышку. «Стен, я... я... »

Он вздохнул, откинулся в кресле и уставился на меня: "Ладно, ладно,  — сказал он,  — Я думаю... Я не знаю, может быть, я бы отреагировал так же, если бы вырос в твоем мире".

Он на мгновение уставился в пространство, словно глубоко задумался.  

"Черт, да я однажды точно так же отреагировал, и это стоило мне брака,  — сказал он,  — И ты собираешься совершить ту же глупую ошибку".

"Слушай, я забуду эту часть нашего разговора, но никогда не поднимай эту тему с Сереной, иначе ты её потеряешь, а мне бы очень не хотелось, чтобы это произошло. Не все, кто едет в Дайтону на весенние каникулы, ведут себя подобным образом. Эти видео публикуются для того, чтобы люди их смотрели. Никто не станет смотреть на кучку подростков, валяющих на пляже. Я не говорю, что такого поведения не существует, но я знаю свою дочь, и это НЕ ТО, что она делает".

"Картер, я знаю, что всю свою жизнь тебя обижали и разочаровывали люди, поэтому вполне понятно, что ты сделал неправильный вывод, но часть любви к человеку — это вера в него. Я понял это слишком поздно; не повторяй моей ошибки".

"Когда Джен только начала работать, она много путешествовала. Я хотел, чтобы она уволилась, но я занимался бизнесом всего пару лет, и ресторан был едва-едва безубыточным, поэтому нам нужны были деньги которые она зарабатывала; кроме того, ей нравилась эта работа. Был один парень, с которым она много путешествовала. Я стал параноиком и заподозрил её в любовной связи. Я никогда не ругался с ней, потому что у меня не было доказательств, просто мои внутренние демоны подпитывали моё недоверие".

"Через несколько лет после нашего развода я узнал, что тот парень, с которым, как я думал, она трахалась, был геем... Ненормальным, как трехдолларовая банкнота". Он усмехнулся про себя. "Не зная о моих подозрениях, Джен попросила меня быть её сопровождающим на его свадьбе. Представь себе мой шок, когда я увидел двух парней, стоящих у алтаря. Я не знаю, откуда у тебя эта идея, что ты не годишься для любви, не симпатичный или что ты там думаешь, но достаточно просто посмотреть в глаза Серене, чтобы понять, что она тебя любит".

"Картер, я никогда тебе не лгал, поэтому, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что Серена не трахается с другими парнями. Она там, на юге, наслаждается теплым солнцем и компанией своих друзей. Она мнет песок между пальцами ног, загорает и плавает в океане. Она также думает о тебе. Несмотря на весь твой опыт в прошлом, не все желают тебе зла, Картер. Поверь, пожалуйста".

После нашего разговора Стэн сказал, что мотается уже все утро и собирается вернуться домой, пока не устал настолько, что не сможет вести машину, а я вернулся к работе. Я старался не отвлекаться от своих дел, но иногда я задумывался о том, что говорил Стэн. Он был настолько уверен, когда говорил о Серене, что я ему поверил.

Посетителей стало меньше ближе к девяти часам вечера, и я сказала Энди, что собираюсь сделать перерыв на несколько минут. Во Флориде было десять, поэтому я поднялся к себе в комнату и позвонил Серене. Судя 

по голосу, она была в веселом настроении.

"Привет, любовничек, ну и как мой парень?"

"Привет, красавица, я в порядке, а как ты? Похоже, ты слегка накатила".

Я услышал, как она хихикнула: "Ты очень проницателен. Мне придется это запомнить. Я сижу здесь и пью вино со Сьюзи и Брендой".

Я услышал хихиканье нескольких девушек на заднем плане, затем одна сказала: "Дай мне поговорить с ним,  — и кто-то ещё заговорил по телефону,  — Эй, любовничек, ты, должно быть, что-то с чем-то. Серена только о тебе и говорит всю поездку".

Тут я услышал, как Серена ругает её на заднем плане. "Верни мне мой телефон".

Я услышал, как они ссорятся из-за него, и голос другой девушки затих, когда Серена вернула контроль над своим телефоном, но не раньше, чем услышал, как другая девушка крикнула: "У тебя есть брат?" Я усмехнулся. Похоже, они отлично проводили время, и мысли о том, что Серена мне изменяет, были полностью смыты этим весельем.

"Насколько я знаю, нет",  — крикнул я в ответ. Мы поговорили ещё немного, и было похоже, что Стэн точно знает, о чем говорит. Серена рассказала мне о том, как весело она проводит время со своими подружками, и сказала, что хотела бы, чтобы я был там... хотя она не уверена, что ей удастся удержать подальше от меня других девушек. Я снова рассмеялся. Мы попрощались и каждый из нас сказал: "Я люблю тебя".

Боже, как я был рад, что позвонил. Я вернулся на работу с такой ухмылкой, что Энди, увидев меня, обомлел.: "Наверное, это был настоящий перерыв",  — усмехнулся он.

В течение следующих нескольких месяцев моё сердце словно становилось все больше и больше каждый раз, когда я разговаривал с Сереной по телефону. Впервые в жизни я по-настоящему испытал любовь... нет, позвольте мне перефразировать, я был влюблен, и, что ещё лучше, я знал, что Серена влюблена в меня.

Через несколько дней я увидел одного из своих старых клиентов, который сидел за стойкой и обедал, и решил поздороваться. Он не знал, что я все ещё работаю там, и был удивлен, увидев меня. Я вкратце рассказал ему о том, что стал поваром. Он поздравил меня, но сказал, что ему очень не хватает моей стойки для чистки обуви. Это натолкнуло меня на мысль.

Я дал объявление в газету и опросил кучу молодых парней и несколько девушек, пока не нашел подходящую кандидатуру. Её звали Шарлин Арчер, и ей только-только исполнилось восемнадцать. Её отец погиб, когда служил своей стране, и ей нужна была работа, чтобы помогать матери. Я научил её всему, что знал о чистке обуви, и предложил ей ту же сделку, что мне ранее Стэн, только ей не нужно было заканчивать в три часа, как мне. Я повесил свою старую вывеску на окно, и в кратчайшие сроки у нее появилось много клиентов. Иногда она работала до обеда. В хороший день она зарабатывала больше сотни баксов наличными. Мне было 

приятно, что я смог сделать для кого-то хоть часть того, что Стэн сделал для меня.

Прошел ещё месяц, прежде чем Стэн смог вернуться на работу. Сначала было немного странно иметь столько свободного времени, поэтому я купил ноутбук и по вечерам изучал ресторанный менеджмент в Интернете. Я узнал основы, пока работал в «Местечке Платона» но обнаружил, что многого ещё не знаю.

Наконец, после того что показалось целой жизнью, прошел май, и Серена приехала домой на лето. Стэн сказал мне, что она приедет уже поздно и после долгой дороги будет слишком уставшей, чтобы отправиться в город, но будет здесь на следующий день. Он также сказал мне, что следующие несколько ночей проведет в доме своей бывшей, так что мы с Сереной останемся в квартире одни... старый хитрый лис, с нежностью подумал я.

Конечно, я понял сразу, что она вошла. Голос Кэти поднялся примерно на три октавы, когда она приветствовала свою подругу. Коллин и Холли были следующими. Через несколько минут она завернула за угол, и я повернулся, в засаленном фартуке и с лопаткой в руках. Но думаю, меня можно было бы искупать в свином корыте, и это не имело бы никакого значения. Селена подбежала и обняла меня за шею. Глядя на меня своими глубокими карими глазами, она спросила: "Скучал по мне?". Я обхватил её руками, и наши губы встретились.

"Господи, ребята, вы хотите, чтобы я вышел из комнаты?" Наши губы все ещё были прижаты друг к другу, когда мы начали смеяться. Мы посмотрели на Джерри, который стоял и наблюдал за нами.

В ту ночь, как и было обещано, квартира Стэна была в нашем распоряжении. На самом деле, в последнее время Стэн стал проводить по несколько ночей в неделю в доме в Баррингтон-Хиллз. Во время своего выздоровления он и его бывшая обнаружили, как сильно они все ещё любят друг друга. Конечно, мы с Сереной с пользой использовали квартиру, когда Стэна не было дома.

Днем, когда я работал, Серена ездила домой, ходила с мамой по магазинам или просто навещала своих родных, но большинство ночей мы проводили вместе. Раньше, я даже не смел мечтать о том, что когда-нибудь буду так счастлив. Меня почти разорвало на части, когда ей пришлось снова вернуться в колледж. Мы разговаривали по телефону почти каждый вечер и считали дни до рождественских каникул. На этот раз у нее с собой не будет парня.

Я снова попросил Кэти помочь мне выбрать подарок для Серены, только на этот раз я вручил его с небольшой речью. Когда Серена начала разворачивать небольшой пакет перед своей семьей, я соскочил с дивана и встал на колено. Пока она задыхалась, глядя на обручальное кольцо с тремя бриллиантами и сапфирами, я признался ей в любви и попросил выйти за меня замуж. Она с большим энтузиазмом сказала "Да".

Ей оставалось ещё два года учебы, поэтому мы назначили дату через три недели 

после окончания ей колледжа. Это дало бы мне время накопить на двухнедельный медовый месяц на Гавайях.

Время шло, жизнь становилась все лучше и лучше. Стэн переехал к своей бывшей на постоянное проживание, и он подарил квартиру нам с Сереной в качестве раннего свадебного подарка. Он сказал, что мы можем жить там бесплатно, пока не купим свой дом. Следующее лето пролетело как один миг, и мы не успели оглянуться, как уже снова прощались. Ещё один год после этого, твердил я себе, ещё один год после этого.

Со всеми деньгами, которые лежали у меня в банке, я был готов оплатить нашу свадьбу, но Стэн и слышать об этом не хотел. Он сказал мне, что я должен использовать эти деньги для первоначального взноса за дом и инвестировать куда-нибудь часть того, что останется. Я задумался над его словами. Конечно, покупку дома мы с Сереной должны были сделать вместе, но идея инвестирования мне понравилась.

Я прошел несколько курсов по инвестированию и много думал о фондовом рынке, но он был слишком нестабилен, и тут появилась возможность. Я снова увидел своего бывшего клиента по чистке обуви. Теперь он был очень лояльным клиентом Шарлин. Из разговоров, которые я вел с ним в прошлом, я знал, что он банкир, поэтому я спросил его совета по поводу инвестирования. Он согласился, что фондовый рынок не для слабонервных, но затем продолжил.

"Картер, интернет полностью революционизировал мировую экономику. Магазины из кирпича и цемента быстро уходят в прошлое. Возьмем, к примеру, обувной магазин по соседству. Он проработал почти тридцать лет, но теперь они собираются закрыться".

Это была новость для меня. "Они? Черт, да я только на прошлой неделе купил там пару туфель".

"Ну, возможно, ты будешь их последним клиентом. Они ликвидируются в конце месяца. Мой банк остановил бумаги по кредиту для их бизнеса. Наша страна становится экономикой, ориентированной на услуги. В ресторан, например, нельзя зайти через Интернет, сесть и выпить чашку кофе; киоск по чистке обуви — ещё один пример. Ищи себе бизнес, основанный на услугах и который удовлетворяет потребности большого количества людей. Черт, да открой свой собственный ресторан. Похоже, это у тебя это хорошо получается".

Конечно, я бы никогда этого не сделал; я никогда не смог бы вступить в конкуренцию со Стэном, но наш разговор натолкнул меня на идею. Я провел разведку по нашему району и окрестностям. То, что я увидел, было обнадеживающим. Я поговорил с несколькими людьми, архитектором, банкиром, адвокатом и ещё несколькими. Когда я почувствовал уверенность, я пошел со своей идей к Стэну.

Я боялся, что он сразу же заткнет меня, но он сел и выслушал мой план. Он взял мои концепции и поговорил со своими людьми. Я начал нервничать, когда некоторое время от него не было вестей, потому что, если мы собирались реализовывать план, то действовать нужно было быстро. Наконец он созвал совещание, на котором присутствовали его пекарь и 

бухгалтер.

"Картер, это большая авантюра. Ты понимаешь, что я могу потерять все, вообще все, ради чего я работал".

"Я знаю, Стэн, и поверь мне, я бы даже не заикнулся об этом, если бы не думал, что это сработает. Стэн, весь район вокруг расширяется. В миле отсюда строятся два новых больших многоквартирных дома, а конкурентов нет и в помине. Это ты сказал, что я должен вложить свои деньги. Я знаю, что это ничтожные деньги по сравнению с общей суммой, но это все, что у меня есть, и я хочу вложить их в этот проект, чтобы получить небольшой кусок пирога".

Он сделал набрал воздух и выпустил его со вздохом, глядя на остальных: "Хорошо,  — сказал он,  — давайте сделаем это".

Я несколько раз обсуждал это с Сереной. У нее явно были сомнения, но она сказала, что если её отец одобрит это, то для нее этого достаточно. Я отложил деньги на наш медовый месяц и ещё немного, а остальное положил в банк, чтобы получить двадцать пять процентов в новом и расширенном "У Платона II, столовая и банкетный зал". Мы убрали "Местечко" из названия, потому что решили, что "У Платона" звучит элегантнее.

Кредиты уже были предварительно одобрены банком, когда мы вышли с предложением о покупке бывшего обувного магазина "Дефанкт". Мы сохранили старый ресторан в прежнем виде, но открыли новое заведение прямо по соседству. Банкетный зал был забронирован почти на год вперед ещё до того, как мы открыли двери. В ночь открытия столовая была заполнена до отказа, и это повторялось почти каждый вечер. Стэн управлял рестораном, а я — столовой и банкетным залом.

Наша с Сереной свадьба прошла по плану. Наблюдать за тем, как моя невеста идет по проходу под руку со своим отцом, было круче всех моих фантазий. В ответ на вопрос: "Кто отдает эту женщину этому мужчине?" — Стэн произнес короткую речь.

"Несколько лет назад я пообещал этому молодому человеку, что когда-нибудь найду способ отплатить ему за то, что он спас мне жизнь. Сегодня я делаю это, отдавая ему руку моей дочери". Он повернулся ко мне: "Я знаю, что ты будешь любить её всегда",  — сказал он, беря руку Серены и вкладывая её в мою. Я был так потрясен, что едва мог ответить, чтобы поблагодарить его. Я посмотрел на свою невесту, у которой по щекам тоже текли крокодиловы слезы.

После свадьбы мы провели фантастические две недели, путешествуя по Гавайям. Примерно через шесть месяцев мы купили прекрасный дом в двадцати минутах езды от её родных. Стэн жил со своей бывшей, поэтому квартира теперь пустовала.

Я поговорил со Стэном, который ответил, что квартира принадлежит нам с Сереной, и мы можем делать с ней все, что захотим. Даже если Шарлин и приносила домой четыре-пять сотен долларов в неделю, она и её мать, Оливия, все ещё испытывали финансовые трудности.

Я обсудил это со своей новой женой, и она согласилась. Я все равно 

хотел познакомиться с матерью Шарлин, поэтому мы с Сереной пригласили их на обед в «У Платона II». Судя по тому, как мне понравилась Шарлин, я знал, что нам понравится её мать, и Оливия не разочаровала.

Она была приятной на вид женщиной, но жизнь заставила её выглядеть старше своих лет. Она была очень благодарна мне за то, что я дал её дочери шанс и помог ей на этом пути. Она с почтением говорила о своем покойном муже, и было легко понять, как сильно она его любила.

После десерта Серена сказала, что у нас есть кое-что, что мы хотим им показать. Мы вышли из ресторана через кухню, через заднюю дверь и вошли в квартиру через отдельный вход. Шарлин, которая никогда не была там, и её мать были поражены.

"О, как красиво",  — сказала нам Оливия.

"Да,  — подтвердила Шарлин,  — здесь очень красиво".

"Мы рады, что вам нравится, потому что мы хотим, чтобы вы позаботились об этом месте для нас",  — сказал я.

Они обе смотрели на меня и не понимали, о чем я говорю. "Мы с Сереной купили дом. Мы действительно не хотим, чтобы квартира пустовала, и я не хочу сдавать её в аренду кому-то, кого мы не знаем".

"Картер, спасибо, но мы никак не сможем позволить себе такое жилье".

"Оливия, не будет никакой арендной платы. Нам нужен кто-то, кто будет заботиться об этом месте. Вы можете жить здесь бесплатно. Все, о чем мы просим,  — это содержать его в чистоте и сообщать нам, если время от времени нужно что-то починить".

И снова я почувствовал себя прекрасно, когда смог поделиться частью своей удачи. На этот раз это было намного лучше, потому что мы с Сереной могли разделить эйфорию... и мы разделили её той ночью в постели.

Не проходило и дня, чтобы я не благодарил свои счастливые звезды за то, как сложилась моя жизнь. У меня был успешный бизнес и жена, за которую я готов был умереть. Из-за нехватки учителей она смогла найти хорошую работу преподавателя сразу после окончания колледжа.

По какой-то причине я помню, что это был вечер среды, когда я пришел домой и увидел свою любимую жену настолько сосредоточенной на чем-то на ноутбуке, что она почти не слышала, как я вошел. Когда она заметила, что я стою там, она поприветствовала меня, как обычно, широкой улыбкой и поцелуем. Чуть позже мы вместе сидели на диване.

"Дорогой, тебе когда-нибудь было интересно узнать о своем происхождении?"

Мы никогда не говорили об этом раньше, и мне было интересно, что послужило причиной такого неожиданного вопроса. "Не очень",  — ответил я.

"Ты даже не знаешь своей национальности, не так ли? Кто знает, может быть, ты родственник какого-нибудь знаменитого человека".

"Да, например, Джека Потрошителя или, может быть, Ивана Грозного",  — пошутил я.

"Или, может быть, Джорджа Вашингтона или Леонардо да Винчи",  — ответила она.

"Чем это все это вызвано?"

"Сегодня один из моих студентов принес отчет по ДНК, в котором была показана вся 

его родословная. Это было очень красиво. Он сказал, что родители сделали это на его день рождения. Я сразу же подумала о тебе. Я проверила это, когда пришла домой. Я как раз этим и занималась, когда ты пришел. Это стоит сто баксов. Все, нужно сделать, это плюнуть в маленькую бутылочку и отправить её. Это даст тебе какие-то корни, какое-то понимание того, откуда ты пришел".

Я подумал об этом минуту или около того. Мне было все равно, но Серена, похоже, была в восторге от этого: "Я не против, давай, отправляй. Я только надеюсь, что я не связан с кем-нибудь действительно ужасным".

Примерно через неделю я уже плевал в маленькую стеклянную трубочку. Дальше все сделала Серена. Примерно через шесть недель я вернулся домой и обнаружил, что Сирена снова сидит перед ноутбуком. На этот раз она выглядела белой, как призрак. Я совсем забыл об этой истории с ДНК и был крайне обеспокоен внешним видом моей жены.

"Дорогая, что случилось?" — она просто посмотрела на меня. "Дорогая, ты меня пугаешь. Кто-то болен, что-то случилось? Что случилось?" — мой желудок скручивался в узлы.

"А... нет, нет",  — сказала она, как будто снова оживая. "Все в порядке, никто не пострадал". Она встала и поцеловала меня, но это было не так, как обычно, и это не помогло унять мою тревогу.

"Дорогая, что-то определенно не так, что случилось?"

Она взяла меня за руку: "Пойдем в гостиную, там удобнее". Я позволил ей провести меня к дивану, где мы сели вместе. К тому времени я уже начал злиться.

"Что, черт возьми, происходит, Серена? Скажи мне, пожалуйста".

"Хорошо, сегодня мы получили отчет по ДНК..."

"Отлично,  — сказал я, полушутя,  — Я так и знал, я действительно родственник Джека Потрошителя".

"Нет, глупышка, ничего подобного. Когда я рассказывала тебе об анализе, я забыла рассказать тебе о другом аспекте. Они могут сопоставить твою ДНК с другими людьми, которые прошли такой же тест".

Я все ещё не понимал этого: "Я не понимаю, с кем сопоставить?"

"Компьютер ищет в своей базе данных других людей, чья ДНК каким-то образом связана с твоей. Картер, имя твоей матери есть в отчете".

Казалось, что вся кровь вытекла из моего тела. Мой разум помутился.

"Дорогой,  — продолжала Серена,  — у тебя также есть сводная сестра по имени Мишель".

Я почувствовала головокружение и подумал, что потеряю сознание. Я слышал голос Серены, но он звучал как будто в далекое эхо.

"Дорогой, милый, ты в порядке? Может принести тебе что-нибудь попить? Как насчет стакана воды? Не падай тут в обморок. Держись",  — сказала она, быстро поднялась и бросилась на кухню.

"Вот,  — сказала она, протягивая мне стакан,  — Выпей это".

Я даже не помню, как я его выпил, но, должно быть, выпил, потому что я сомневаюсь, что она протянула бы мне пустой стакан. Я сделал глубокий вдох и начал восстанавливать контроль над собой. "Значит... она не только оставила меня умирать на холоде, но и родила ещё одного ребенка от другого мужчины? Интересно, её 

она тоже оставила умирать?"

Серена явно услышала боль и гнев в моем голосе: "Я... я, наверное, не должна была тебе говорить. Я долго об этом думала. Давай просто сосредоточимся на том, откуда ты. У тебя много европейского...".

"Есть ли способ связаться с ней?" — спросил я, прерывая её.

"Нам придется зарегистрироваться там, чтобы получить доступ к такой информации".

"И сколько это стоит? Ты уверена, что это не просто какая-то афера, чтобы получить наши деньги?"

"Нет, дорогой, это не афера. Это самый большой сайт по поиску предков в мире. Люди постоянно находят давно потерянных родственников".

"Ладно, мне плевать, сколько это стоит, давай, регистрируйся. Я хочу спросить ее; я хочу знать, что во мне было такого чертовски плохого, что она оставила меня умирать",  — почти кричал я.

Серена схватила меня и крепко обняла. "О, Боже, я не должна была ничего говорить. Мне так жаль. Давай просто забудем об этом, давай забудем обо всем этом".

"Нет, я хочу знать, я должен знать".

Нехотя, Серена зарегистрировалась на сайте и нашла адрес и телефон женщины, которая бросила меня умирать на улице. Очевидно, она жила со своей дочерью, или наоборот, потому что нью-йоркский адрес был одинаковый у обеих. Я сидел по другую сторону стола, когда она посмотрела на меня поверх экрана компьютера.

"У меня он теперь есть, но я думаю, тебе стоит подождать. Ты слишком расстроен, дорогой. Если ты начнешь кричать на нее, она может заблокировать тебя, и тогда ты никогда не узнаешь то, что хочешь узнать".

"Я не могу ждать. Ты не представляешь, что я сейчас чувствую. Мои внутренности скручены, как крендель. Я не смогу прожить ночь, не поговорив с ней".

"Хорошо, тогда давай я позвоню ей. Я уверен, что смогу получить от нее гораздо больше информации, чем ты, если будешь кричать на нее".

Я подумал об этом: "Хорошо,  — сказал я со вздохом,  — Но включи громкую связь, чтобы я мог её слышать. Я постараюсь вести себя тихо, обещаю".

Серена набрала номер и включила громкую связь, как только он зазвонил. "Алло?"

"Привет, я звоню Кэтрин Краузе, меня зовут Серена Ларраби".

"О Боже, я... Я только что увидела это имя в нашей родословной, только там было мужское имя".

"Да, Картер, это мой муж".

Похоже, она отвернулась от телефона: "Мама, мама, это звонит его жена. Я думаю, мы нашли его, мама, правда. Я думаю, это он".

Мы услышали плач на заднем плане. Похоже, что моя сводная сестра тоже плакала. Я не мог сдержаться. Я постарался не показаться слишком пугающим, когда заговорил: "Это Картер, вы у нас на громкой связи. Могу я спросить, с кем мы разговариваем?"

"Я Мишель, Картер, твоя сводная сестра. Боже мой, я до сих пор не могу поверить, что это ты".

"Моя мама меня слышит?"

"Минутку, Картер. Хорошо, я включила громкую связь. Теперь она тебя слышит".

"Почему?  — спросил я,  — Ты можешь сказать мне, почему ты меня так бросила? Что я сделал, чтобы заслужить это?"

Все, что мы услышали с другого конца,  

это плач. Похоже, что плакали они оба. Я начал терять терпение. Я хотел получить ответы, но Серена помогла мне успокоиться. Наконец, я снова услышал голос своей сводной сестры.

"Картер, ты здесь?"

"Да, я здесь. Спроси её почему, я должен это знать".

"Картер, она не бросала тебя. Тебя забрали у нее".

"Что? Кто?"

"Мать твоего отца. Она похитила тебя, чтобы защитить своего сына".

"От чего? Я не понимаю".

"Картер, это довольно сложно. Если мы полетим к вам, не могли бы вы встретиться с нами? Мама искала тебя все это время. Мы обратились в Анцестри в последней надежде. Я сказала маме, что шансов мало, но все получилось, мы нашли вас. Пожалуйста, позвольте нам приехать и встретиться с вами. Мы сможем лично рассказать, что произошло".

Я посмотрел на Серену, которая почти яростно кивала головой, соглашаясь: "Хорошо, я организую и оплачу билеты".

Мы с Сереной встретили их на следующий день в аэропорту О'Хара. Я не мог поверить, насколько я нервничал. Всю свою жизнь я страстно ненавидел свою мать, но моё сердце растаяло, когда женщина, которая выносила меня, посмотрела мне в глаза и погладила меня по лицу, чтобы убедиться, что я настоящий. Мишель стояла рядом с ней. Мы оба схватились за нее, когда она начала падать.

"Сюда,  — крикнула Серена,  — ведите её сюда, чтобы она могла сесть".

Мы с Мишель практически отнесли её на скамейку и сели по обеим сторонам от нашей мамы. Она посмотрела на Мишель: "Мы нашли его",  — пробормотала она и снова посмотрела на меня. Она снова коснулась моей щеки. "Мы... мы действительно нашли тебя". Мы договорились, что они проведут с нами неделю, и за это время я узнал историю о том, как я появился на свет.

Моей матери едва исполнилось восемнадцать, когда она забеременела мной. Мой дед по отцовской линии был большой шишкой в церкви. Когда мой отец объявил, что собирается стать папой, дедушка и бабушка решили, что семья не может позволить себе такой скандал. Двое мужчин держали мою мать, пока они забирали меня из её рук. Это был последний раз, когда она видела меня до встречи в О'Хара.

Моя бабушка попросила двух служителей из церкви везти её всю ночь, пока они не добрались до Чикаго. Я думаю, они решили, что это достаточно далеко. Когда они увидели полицейский участок, то остановились. Было три часа ночи, когда эта сука уложила меня на тротуар, прежде чем уехать обратно.

Церковь отправила моего отца в школу в Калифорнии. Моя мать больше никогда его не видела. Они дали ей немного денег и угрожали ей смертью, если она кому-нибудь расскажет о ребенке. У нее не было возможности узнать, жив ли я вообще, но она никогда не прекращала поиски.

К тому времени, когда они уехали обратно в Нью-Йорк, я был уже другим человеком. Всю свою жизнь, даже когда все шло хорошо, я все равно носил эту ненависть глубоко в душе. Когда я узнал правду, я 

словно заново родился. Ненависть ушла.

В течение следующих нескольких лет мы общались еженедельно. Они снова приехали на Рождество и познакомились со Стэном, Джен, бабушкой и дедушкой Серены. Прошел ещё год, прежде чем мы, наконец, уговорили их переехать в Чикаго, где мама может играть с внучкой, а тетя Мишель — баловать её.

Иногда я думаю, какой была бы моя жизнь, если бы я не спросил о той комнате в аренду, но я не зацикливаюсь на этом. Моя жизнь превосходит все мои детские фантазии. Жизнь хороша.