Квартирантка

Мы с сестрёнками придумали, как нам казалось, очень здравую идею. Или мысль. Или что-то ещё. Вместо того, чтобы скандалить, деля домашние дела, начали разыгрывать их в карты. В обычного подкидного дурачка. Играем, к примеру, на уборку зала. Проиграл — твоё. Кухня. То же самое. И так по списку. Поначалу-то мы записки писали и получалось что-то типа лотереи. Вытащил бумажку со словом кухня — вперёд. И так далее. Работа распределялась примерно поровну. И безо всяких обид. Но, недаром говорят, что лучшее — враг хорошего.

Сестричкам показалось не совсем справедливой такая делёжка и старшая предложила разыгрывать это дело в картишки. Причём разыгрывать могли работу на несколько дней вперёд. Чаще всего не везло мне. Ну да когда две сестры играю на руку, трудно противостоять. При этом они пользовались запрещёнными приёмами, которые даже в Гааге объявили недопустимыми. Они, сучки, снимали трусики и садились, согнув ноги калачиком. Подолы домашних платьев и без того мало что прикрывали, а тут ваще. А поскольку мы играли на кровати, ничего нельзя было спрятать под столом. Да ещё мужское кровообращение, когда прилившая к головке кровь лишала мозг доступа к кислороду. Короче эти игры можно было выразить словами Юза Алешковского:

Проиграл я и шмотки и сменку

Сахарок за два года вперёд

Вот сижу я на нарах, поджавши коленки

Мне ведь не в чем идти на развод.

Кстати о шмотках. Когда дома не было родителей, а чаще всего это было постоянно, играли и на шмотьё. Не в том смысле, что мне была нужна одежда сестричек, а им моя. Мы же не терминаторы, чтобы требовать одежду и мотоцикл. Да и мотоцикла у меня отродясь не было. Был мопед "Верховина", но кому он нужен, если он день ездил, а неделю стоял на ремонте. Всё намного проще. Проигравшийся до трусов, а то и вовсе до полного отсутствия одежды, работал в чём мама родила. И если девочкам нагота шла, то я, посмотревшись в мамин трельяж, находил у себя множество недостатков. У девочек на груди бугорки, внизу живота всё красиво, ровно. Попки кругленькие. А на себя гляну — слеза жалости к себе пробивает. Грудь тощая, живот впалый — дрыщ. Тут ещё спереди хоботок болтается. Ладно бы просто болтался, так ведь он ещё и торчал. А сестрички, издеваясь, предлагали помощь в обмен на другие услуги. И получалось, что я вечный дневальный по этой казарме.

Старшая сестра поступила в пед. Прямо сразу на ум песня приходит:

Наш Вадик был на всё горазд,

Он пианист и педагог.

Извините, слово пришлось заменить. Это ещё со школы пошло: Данилов, завтра на ПЕДсовет. ПЕДагоги, мать их за ногу и через забор. Через, теперь уже четыре года, старшая станет ПЕдагогом. В институте она познакомилась и подружилась с девочкой из совсем уж глухой провинции. Мы не так уж близки к городским, а она и вовсе деревня. Первый год что-то там с общагой случилось, какие-то заморочки, обещали поселить аж в октябре-ноябре.  

А до той поры плиз снимать квартиру. Сдаётся мне, что администрация института получала на лапу процент, который ей отслюнивали владельцы жилья в окрестностях института. Иначе никак не понять, почему к сентябрю, ко времени приёма студентов жильё не было готово. А девчонка, повторяю, не городская, деревенская. Для неё рубль — целое состояние. Сколько там было в кошельке шевалье Д'артаньяна? И с этими монетами он собирался взять Париж. У Ольги желания были скромнее.

И вот сидит эта бедолага на чемодане, думу думает, собрав морщины на челе, смахивает непрошенные слезинки обид, а тут моя сестра чисто ангел во плоти, посланец Господа вещает: Встань и иди! Не, вначале-то она в расспросы ударилась — кто девчонку посмел обидеть? Нужно заметить, что сестричка выросла на улице, к тому же в своём возрасте КМС по волейболу. Припечатает — мало не покажется. А рассердишь — скорую помощь не тревожь. А когда выяснила причину слёз, скомандовала, повторив слова ИИсуса, обращённые к Лазарю. Только там Христос просто выгнал Лазаря из склепа, прямо так и сказав: Пошёл, мол, вон. Там родня убивается, а ты тут разлёгся, тунеядец. А пахать кто будет? Сеять? Семью кормить? В библии прямо не говорят, но, по-моему, господь для верности и пинка тому Лазарю наладил. Волшебный пендель способен творить чудеса.

Привела Людка Ольгу и поставила родителей перед фактом, что той жить негде и негде притулить буйну головушку. Ей бы квартирушку, хоть девятиметровушку, чтоб было где на бигуди накручивать головушку. Правда и у нас не хоромы, но кроватку поставили, потеснив остальных. Не на улицу же выбрасывать, как ненужного кутёнка. Правда не забыли объяснить, что спать придётся в одной комнате с парнем, ну да он ещё маленький, несмышленый, так что ничего страшного. Ясно, что для мамы мы всегда остаёмся детьми. Денежку, вынутую Ольгой из потёртого кошелька, мама приказала спрятать и не доставать. Ещё и прикрикнула для верности. Так-то у нас бабя стоит во главе семьи. По крайней мере он так думает. Но мама главнее. Это вроде как в некоторых монархиях. Король должность чисто символическая, как дань традиции. А всем рулит премьер министр. Золотая женщина. На людях ни разу не оспорила слова и действия главы семьи, предпочитая все разборки проводить дома, выпроводив детишек на улицу. Или, коли на улице не совсем подходящая погода, разрешала врубить магнитофон на всю катушку. Я к тому времени уже и цветомузыку собрал, так что во время разборок родителей у нас была дискотека. Тото Кутуньо, Челентано и этот, как его, со своей Феличитой. Ещё какие-то там Рики с Поверями. И мы, устраивая скачки, подпевали: Пересчитай, тебя обманули на десять копеек, пересчитай...

И стало в нашем доме на одного жильца женского пола больше. А поскольку их и без того был численный перевес, тут нам с батей едва не пришлось уходить в партизаны. Нет, это же настоящий дурдом, когда утром по дому носятся четыре бабы,  

едва не голяком, потому что комбинашки созданы не для того, чтобы что-то спрятать, а для того, чтобы это что-то выгодно подчеркнуть. Бате проще. Он с вечера на мамане пар сбросит и спокоен, как удав, проглотивший макаку. А мне бедному куда податься?

Придясь ко двору, Ольга с неохотой заявила, что общагу отремонтировали и она готова съехать хоть завтра. Мама возмутилась:

— Мы давали тебе повод к такому решению? Живёшь? Нравится? Ну и живи. Не объешь, поди.

А как объест, коли Ольгины родители, узнав, что дочь живёт на квартире и создав у себя в мозгу образ вертепа, в который попала дочь, примчались в первый же выходной. Не хреново живут сельчане. Приехали на Волге Газ-21 универсал. Для села иметь такую тачку то же самое, что иметь в хозяйстве грузовик и трактор в одном флаконе. Примчались и навезли "голодающей сиротиночке, оторванной от родительского пригляда" столько еды, что умаялись таскать. Это с учётом того, что у нас самих, кроме коровы, вся живность имеется, плюс огород. Ну приехали, пообщались с родителями, выяснили, что мы, по сути та же самая рабоче-крестьянская семья. Испробовал то, что привезли они, потом то, что производит маманя для внутреннего потребления и остались ночевать. Куда ехать, если водитель не то, что за руль сесть, в двери попасть не может.

Так и прижилась у нас Ольга.

Ох, как же она удивилась и охренела, когда мы начали разыгрывать уборку. И совсем нето, что охренела, а охуела, когда начали играть на раздевание. Её не приглашали. Пока что она этом празднике жизни лишняя. Пусть пообтешется. И уж совсем уронила чавку ниже талии, когда мы принялись за работу в своём естественном виде. Насилу бражкой отпоили. А когда пришла в себя, поинтересовалась для чего такие заморочки и сложности, когда всё можно сделать проще? Ей популярно объяснили: А интерес? А азарт? А фарт, в конце концов? Сегодня капризная дама Удача на твоей стороне, а завтра увы и ах. К тому же просто, к примеру, раздеться, вовсе не то же самое, когда ты проиграешь.

Ольга принялась за совместную работу по уборке дома, правда не раздеваясь. Через некоторое время немного смущаясь, спросила у общества: Не будет ли наглостью с её стороны подключиться к нашим, так сказать, решениям и раздеться поскольку она одна одета и чувствует себя не просто белой вороной, а вовсе кем-то невообразимым. Вроде какого-то больного в здоровом обществе. Правда добавила, что скорее всего это общество больное, но с волками жить и так далее. Получив разрешение, споро разделась уже безо всякого стеснения. На немой вопрос младшей сестры, собиравшейся поёрничать над "дярёвней", а теперь стоящей с открытым от удивления ртом, Ольга пояснила, что дома они ходят в баню всей семьёй. И по дому часто тоже не совсем одетыми шастают. К тому же совместное проживание в одной комнате со мной приучило её к мысли, что мы почти что родня.  

А с родным какие стеснения. И работа продолжилась. Девчата шустрили, а мне оставалось лишь вздыхать и облизываться.

К своим сестричкам я уже привык и не так реагировал на их голые прелести. А Ольга — это было что-то новенькое и ясно, что организм среагировал надлежащим образом. И когда сестрички начали хихикать над моис состоянием, точнее стоянием, Ольга лишь пожала плечами и сказала, что это нормальная реакция мужского организма на их голые тела. Хуже было бы, если бы организм не среагировал. И нужно не смеяться, а просто помочь парню избавиться от стояка.

Ольга оченно удивилась, когда сестрички в привычной им манере предложили мне избавиться от стояка обычным способом, то есть за некие преференции.

— А что, просто так нельзя помочь? Или вам самим не хочется?

Старшая промолчала, а мелкая ехидна поинтересовалась

— А вы у себя там как-то иначе помогаете? У тебя же есть брат? И как ты помогаешь ему?

Ольга ответила

— Есть брат, даже два. Как помогаю? Просто даю.

Старшая поинтересовалась

— Ты не девочка?

— С чего это ради? Берегу девственность для будущего мужа, чтоб он ею подавился, раз она для него так важна. Есть другие места, другие дырочки.

— И какие?

— А вот попа, например.

Сестрички ахнули

— Туда же больно!

Ольга посмотрела на них, как на умственно отсталых

— С кем больно? С вашим братом? Да, у него длинный, но не толстый.  — Для наглядности взяла мой "струмент" рукой.  — Для жопы самый раз. А если ещё и хорошенько смазать, то и вовсе не вижу никаких проблем.

Младшая опять же ехидно подзюкала

— Если такая продвинутая, так дай братику. А мы посмотрим, поучимся.

Ольга хмыкнула. Надо зарабатывать авторитет, искать союзников, а тут случай сам подворачивается. Тогда почему бы и не дать парню.

— А смазать есть чем? Крем там, вазелин.

Такого добра у нас богато. Младшая быстро организовала крем и с открытым ртом смотрела, как Оля обильно намазала кремом мне головку, хотела смазать себе задний проход сама, потом усмехнулась чему-то, протянула тюбик мне

— Вов, помоги. Самой не видно.  — И наклонилась, раздвинув ягодицы.  — Выдавливай побольше.

Трясущимися руками мазал крем на Олину дырочку, даже пальцем протолкнул немного крема во внутрь. Ольга сильно растянула ягодицы руками и сказала

— Хватит. Девчонки, помогите брату заправить.

Вот уже и сестричек моих пристегнула. Теперь Ольга точно будет у них в авторитете. Сестрички в четыре руки, перехватывая друг у друга елдак, да так азартно, что я начал опасаться за его целостность,  — оторвут же в азарте,  — приставили головку к Ольгиной попе. Я вздохнул

— Ну, понеслась душа в рай, а ноги в милицию!

Обильно смазанная головка легко скользнула в не менее обильно смазанную попу. Ольга ахнула

— Медленнее надо. В первый раз, что ли?

Сестрички подтвердили, что да, в первый. В титьки и в ляжки не считается. А я уже дёргался, наяривая Олю в попу.

Сестрички стояли вокруг, разинув рты. И какой интерес девчатам смотреть, как ебут такую же девчонку? Знать было что-то притягательное в этом процессе.  

Через некоторое время поинтересовались

— Оль, не больно?

Если и было неприятно, кто же вам покажет свою слабость, вызвавшись сделать это — дать вашему братику. В попу дать. И потому Оля ответила

— Нет. Даже приятно. Вов, ты знаешь, где у девочек клитор?

Нинка среагировала первой.

— Откуда? Потереть?

— Да.

Людка ухватилась за Ольгины титьки, Нинка принялась тереть клитор. Ольга взвыла, начала крутить жопой, как разгоняющаяся карусель в горсаду. Под это завывание я и кончил, впервые выплеснув сперму не куда-то на улицу или на титьки сестричек, а внутрь женского тела. Думаю сперматозоиды сейчас орали: Братцы мы в жопе! А мне было фиолетово. Мне было хорошо. И не было никакого желания вытаскивать член оттуда, где ему было так хорошо.

Подмывались все хором. Сестрички, смотря на наши непотребства (С какой точки зрения смотреть. Если с нашей, то вовсе потребства.), истекли соками. Так что мыли три кунки и один конец. Три кружка моего члена, но тогда я об этом ещё не знал.

Уборку закончили, сполоснулись, оделись как для сна, то есть в ночнушки. Да, да, все, в том числе и я. Мы так спали с детства. Обычные рубахи почти до пола, шитые вначале мамой, а после младшей, у которой проснулся талант "швачки". Сели играть в карты. Не на раздевание. Что интересного играть на то, чего на тебе практически нет. На щелбаны, на желания. Не банальное — залезть под стол. Наоборот: залезть на стол и станцевать голым. Была мысль проигравшему выскочить голым во двор, но ноябрь ни фига не май, так что от этой идеи отступились. Фантазии цвели махровым цветом, только никто не рискнул предложить что-то из того, чем пока ни разу не занимались.

Нужно отметить, что с той памятной уборки мои сестрички распечатали свои попы вначале с опаской, потом всё смелее начали подставлять свои гаечки с мелкой резьбой под мой болт. Резьба новая, хоть и смазанная, но наворачивалась с некоторым сопротивлением. Не раз и не два придётся прогонять резьбу, чтобы всё стало работать мягче. Родители возвращались домой поздно, мы приходили намного раньше, вот и отрывались. Бывало, что занимались прочисткой газопроводов и поздно вечерами, когда родители уже ложились спать. Благо наша комната была угловой, а родительская спальня через зал. Хрена лысого что услышишь. А в нашу комнату что мать, что отец, он особенно, старались без нужды не заходить. Плюс мы ещё подпирали двери стулом. Открыть можно, но проваландаешься, а там и мы сделаем вид, что или спим сладким сном, или просто разговариваем, укрывшись одеялами. Ночнушку же быстро не наденешь.

Девочки оказались на редкость изобретательны, особенно после полного раскрепощения. Для начала они под любым предлогом вгоняли меня в косяки, потом делали обиженные моськи и пользуясь моим прирождённым благородством и уступчивостью, подставляли свои муньки: Лижи!

И куды крестьянину податься, коли над тобой стоят ещё две с самыми серьёзными намерениями прекратить любыми доступным средствами бунт на корабле. И лизал, куда 

тут денешься. Прямо как в песне Боярского: И никуда, никуда мне не деться от этого... И вот тут сказалось их численное преимущество. Не в том, что не мог бы справиться с тремя, а в том, что манды кунки три, а язык один. Правда стоит признаться, что девочки и сами себе помогали язычками. То есть не ами себе, а друг дружке. Им даже было лучше, потому что каждая знала где лизнуть, с какой силой.

Девочки оказались не жадными и щедро делились с неуком знаниями. Покажут и расскажут, используя в качестве наглядного пособия свои голенькие писечки, а потом плиз к практическим занятиям. Одна принимает, а две другие строгие училки наблюдают, чтобы экзамен был сдан полностью. И как ты, парень, хочешь, так и крутись.

Ну да я, безо всякого сомнения, самый лучший ученик при таких-то преподавательницах и просто давательницах, потому что в качестве бонуса за отличную учёбу мои учительницы подставляли свои попы. По очереди. И вот мне стало интересно. Ладно Олина попа разработана давно и довольно прилично. Но по какой такой причине попа младшей пришла раньше в полное рабочее состояние, чем у старшей сестры?

Если с Олей и Нинушкой мы справлялись один на один, остальные лишь в качестве зрителей, то Людмилину попу буравили втроём. Одна держит сестричку за голову, не давая вырваться, вторая растягивает ягодицы и помогает вставить. А уж когда вставишь, тогда вся истерика прекращается. Ещё Оля с какого-то перепуга решила, что очень полезно слизывать сперму. Ладно, когда минет делают, то есть сосут. А вот когда спустишь в попу и потом они начинают вылизывать, вот это мне было совсем непонятно. А может Ольга просто прикалывалась. Она давно стала для сестёр непререкаемым авторитетом.

На ноябрьские родители поехали в Озеровку к родственникам. У тётки юбилей, вот они и оставили нас на пару-тройку дней. Ольга домой не поехала, осталась у нас. Перед праздником её родители приезжали, как обычно навезли продуктов. Можно какую-нибудь голодающую африканскую страну накормить ещё и останется. Как же, не кому-то везут: дочери и хорошим людям приютившим кровиночку. Для хороших людей ничего не жалко. Даже сговорились отмечать Новый год в деревне. Вот по отъезду родителей мы и оторвались.

Спорить с девчонками, когда ты в меньшинстве, то ещё занятие. Это как стричь порося: визгу много, а шерсти чуть. И для начала девочки просто раздели меня. Нет, не так. Вначале мы хором сходили в баню. Никаких излишеств, просто помылись. Некоторые вольности в виде хватания за выступающие части тел не в счёт. Они меня за письку, я их за титьки. И за письки тоже. Таким образом повёл в счёте 2:1. К тому же их трое, а я один. Значит и перещупал я в три раза больше. Итого уже 6:1. Впрочем они не особо и расстроились. Сдаётся мне, что им это было где-то даже приятно. Я же не больно, я же нежно, ласково,  

любя.

Для начала девочки объявили, что сегодня и на последующие дни я поступаю в полное их распоряжение. Если не согласен, могу обращаться в ООН или лучше сразу в Спорт лото. Оттуда ответят быстрее.

Для начала девчонки меня раздели. Сами, впрочем, тоже не щеголяли в нарядах. На них был всего один, данный мамой — природой. Как поётся в песне: Но лучшее платье — твоя нагота. И начались не то, чтобы издевательства, но что-то близкое к этому. Стоит ещё учесть, что мы маленько бражки хлебнули. А бражку мать варит знатную. По вкусу вроде как сладенькое слабо алкогольное питьё, а в голову шибает. Вот у девочек тормоза и отказали. У меня, кстати, тоже. Что они только со мной не творили. Измеряли мою колбаску в спокойном состоянии и после того, как надрочили. Сосали и давали в свои попы. Позволяли маленько отдохнуть и принимались по новой. Ольга, хитрозадая хохлушка, привезла из своей деревни афродизиак. Ну это я в умной книжке Юлиана Семёнова прочёл название, когда читал про братьев Орловых и Катьку-распутницу. А так просто капли и порошки. Поили меня девочки, точнее девочка Оля уже давно. Мало того, что молодой, так ещё и эти средства, вот и стоял у меня едва ли не двадцать четыре на семь. Девичьи задницы трещали. А сами виноваты. Не надо всякими народными средствами поить-кормить. Вам что, доктор рецепт выписал своим непонятным почерком? Вот и не занимайтесь самолечением. А занялись, так не нойте над побочным эффектом.

Перелизав их попы и письки (Да, попы тоже заставляют лизать. Пользуюсь же.), пощупав на сто рядов, был вовлечён в новую игру. Мне завязали глаза и предложили на ощупь определять где чья попа. Если угадал, проигравшая девочка сосёт. Нет — я вылизываю её. Снова повязка и по второму, потом по третьему кругу. Затем так же с завязанным глазами предложили продрать их попы опять же с целью определить хорошо л я знаю своих подруг. Я мог бы с точностью до миллиметра, как в той рекламе, сказать где и чья попа. Плюс у всех разный запах. Но я же, мать его, жельмент. Потому и делал вид, что не угадал. Харю Нинку в попу, а кричу, что это Ольга. Щупаю Ольгу, а кричу, что это Людка. Смех, визг, писк.

Можно подумать, мы только тем и занимались, что тешили блуд. А вот хреночки. Молодые организмы расходовали калории и требовали их пополнения. И мы трескали, как с голодного мыса, запивая еду бражкой. И снова принимались за сексуальные игры, понимая, что пара дней пролетит быстро, а при родителях так свободно вести себя не будешь. Вот и отрывались, пока было время и возможность.

К вечеру первого дня, точнее уже ночью, первой сдалась Людка. Сказала, что видала она эти поебушки там-то и там-то, уточнив, что это, если что, Вовкина морковка и их девичьи муньки, и отправилась спать, пожелав нам не заебаться. О как 

достало, до мата.

Девочки решили, что им больше достанется. И мы продолжили. А потом девчата заявили, что их попы уже не могут принимать в себя ничего. И ротики устали. У меня у самого на языке мозоль образовалась. Павда-правда. Попробуй столько лизать. Пусть кунки и влажные, мягкие, а всё одно натираешь.

Завалились на пол, свалив с кроватей матрасы и одеяла. Завтра будет день, будет пища. А пока обнял девочек, они обняли меня, сложили на меня свои ножки и мы спокойно заснули. Баю бай. Как говорила мама, укладывая нас маленьких

— Пусть тебе приснится сказка.