Голос опыта

Голос Опыта от Талантливый бездарь

************************************************

– Попалась.

Ее заявление меня смутило. Я находился в баре, расслаблялась и готовилась к пятничному вечеру с девчонками. В этот вечер нас было пятеро; а шестая уже успела найти свою пару еще до того, как мы пришли в клуб – высокого светловолосого красавца, испускавшего сексуальное обаяние. Мы все знали, что увидим ее только в понедельник утром на работе.

Повернувшись слегка влево, я заметила привлекательную и стильно одетую женщину постарше. В голову сразу пришло слово "изящная". Ее черное платье было соблазнительным, но не приторным, украшения дорогие, но не экстравагантные. Светлые волосы женщины были аккуратно уложены так, чтобы соответствовать ее лицу и возрасту – очень привлекательная стрижка эльфа, которая делала ее моложе.

Честно говоря, мне было сложно определить ее возраст. Не казалось, что она занималась чем-то особым, но морщины от смеха на ее лице были одним из нескольких признаков прожитой жизни. Я надеялась, что в ее лет я буду выглядеть хотя бы наполовину также хорошо и с большой вероятностью предположила, что ей около пятидесяти. Но что меня совершенно сбивало с толку – зачем она нуждается в чем-то от меня?

– Извините? – Я не старалась скрыть раздражения в своем голосе.

– Я сказала: "Ты попадешься". Я наблюдаю за твоими подругами со времени, как они вошли в дверь. Готовитесь к увлекательному вечеру?

– Да, я... Подождите, а зачем вы наблюдали за нами? И кто вы такая вообще?

Она презрительно фыркнула.

– Меня зовут Аманда и ты отлично знаешь, о чем я говорю. Ты и твои подруги собираетесь пойти в клуб, верно? А здесь вы все, чтобы сначала немного выпить для храбрости. Пока что я права, да?.. Как тебя зовут, милая?

– Меня зовут Эрин. И да, какие способности у тебя есть? Ты экстрасенс?

Аманда засмеялась приятным, но слегка высокомерным смехом.

– Нет, совсем нет. Я просто кто-то, кто... ну, кто уже был в твоей ситуации или что-то в этом роде.

Бармен поставил передо мной мой напиток. Я дал ему щедрые деньги, как обычно делала в такие вечера. Ему приходилось выслушивать таких женщин, как мои подруги, всю ночь, и он это заслуживал. Я посмотрела на Аманду и сделала глоток. Хотя я уже склонялась к тому, чтобы вернуться к своим подругам, это был один из самых интересных разговоров за последнее время. Он был гораздо увлекательнее, чем слушать Дарлин и Синди пытающихся превзойти друг друга.

– О? И где же это?

Она улыбнулась, но улыбка была скорее хищной, чем дружелюбной.

– Ты планируешь изменить своему мужу.

Я прошипела:

– Нет, это... Как ты смеешь! Я люблю своего мужа!

Улыбка стала немного печальнее, а тон – успокаивающим.

– Я не осуждаю тебя, Эрин. Я пытаюсь помочь. И я не говорила, что ты не любишь своего мужа, я верю в это. Я тоже любила. Но все равно изменила ему.

– Ну и что, что я не собираюсь изменять своему! Я... Да ладно! Ты меня даже не знаешь! Ты никого из нас не знаешь! – Я начала двигаться, но Аманда положила руку на мое запястье. Она не схватила меня, а просто слегка коснулась.

– Пожалуйста. Остановись. Просто выслушай меня. Когда пришла ваша группа, вас было шестеро; одна из вас уже ушла с парнем под аплодисменты остальных членов вашей группы. Двое из оставшихся девушек, включая тебя, также носят кольца. У троих их нет. Если угадать, то одна из них замужем и просто сняла кольцо, а одна или две другие разведены.

Я остановилась на месте.

– Ты... Кто ты? Детектив? Следишь за нами? Кто, черт возьми?..

– Нет, я – просто женщина, как уже сказала, которая была там, где сейчас ты. Когда-то у меня были такие же подруги, и за эти годы я десятки раз видела такие группы, как твоя. Возможно, ты еще не изменила. На самом деле, я бы поставила на то, что пока нет. Есть... – она махнула свободной рукой, –.. . подсказки. То, как ты постоянно смотришь на свое кольцо. твое выражение лица, когда говорят твои замужние подруги; по тому, как бурно они общаются, я предполагаю, что речь идет о том, как они планируют переспать, или о том, что муженек никогда об этом не узнает...

Я отвернулась, чувствуя себя неловко.

– Как я уже сказала, дорогая, я не осуждаю. Не то чтобы.

Не оборачиваясь, я спросила:

– Не то чтобы? Что это значит?

– Все изменяют по какой-то причине. Некоторые из них хороши, а некоторые плохи, но в данный момент бывает трудно понять, какая из них какая.

Она слегка переместилась так, чтобы быть полностью в поле моего зрения.

– Я пытаюсь тебе помочь, Эрин.

Фыркнув, я спросила:

– Как именно помочь? Сказать, чтобы я не изменяла? Дарлин говорит...

– Твоя замужняя подруга? Распутная изменщица?

–.. . Да. Она говорит, что это ничуть не повредило ее браку. То, чего он не знает, не повредит ему, и...

Меня прервал громкий, снисходительный смех Аманды.

– О, нет, моя дорогая. Это, безусловно, так. Но гарантирую тебе, что ее муж об этом узнает. У твоей разведенной подруги – как ее зовут? – узнал, не так ли?

– Синди. – Я произнесла это тихо, но потом спохватилась. – Но она знает, как именно облажалась. Она говорит...

– Ты знаешь, что она осознает свои ошибки и может предпринять меры, чтобы никто из вас не попался. В любом случае, для нее все закончилось благополучно, верно?

Я молча смотрела на нее.

– Как я уже упоминала, Эрин, я видела множество групп, подобных вашей. И хотя я не всегда видела последствия, я знаю, что то, что они делают – и то, что они пытаются заставить тебя делать – приведет к тому, что одну из вашей группы поймают. А после этого поймают всех вас.

– «Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы», а вас – шестеро. И это еще не учитывая того факта, что одна из них надеется на твою проваленность, чтобы твой супруг провалился вместе с тобой и она снова его завладела. А возможно он уже изменяет тебе и это – его отплата?

Я рыкнула:

– Стэн не такой!

Она спокойным голосом спросила:

– А ты?

– Я... я не...

Ее рука легко стиснула мою запястье.

– Люди изменяют по разным причинам, Эрин. Из-за скуки, гнева, мести или несчастия. Потому что они хотят убежать. Потому что они хотят быть пойманными. Потому что они думают, что им нужны острые ощущения. А для чего ты планируешь?

– Я не собираюсь, я...

Аманда покачала головой.

– Сколько времени осталось до того, как ты должна пойти со своими подругами на... танцы, полагаю?

– Ну, может быть, через час?

– И ты уже изменяла своему мужу?

Я взглянула на свои ноги.

– Я... нет. Танцевала немного слишком близко, когда была пьяной. Разрешила одному из них поцеловать меня. Меня трогали, но я его остановила. Но... больше ничего не было.

Ее палец коснулся моего подбородка и приподнял его вверх.

– Но сегодня вечером ты собиралась?

–.. . Может быть. Это все... Дарлин и Синди говорят об этом так безобидно, как будто это – просто еще один... как будто это не имеет никакого отношения к нему и ко мне, как поход в спа или спортзал, только он этого не поймет из-за своего самолюбия. Что если...

Аманда закончила фразу со вздохом:

–.. . если он на само деле тебя любит, то позволит тебе это делать.

Покачав головой, она сказала:

– Идиотки.

– Эй!

– Не ты, Эрин. Ну, может быть. Но, по крайней мере, ты не такая дура как они. Ты еще не сделала ничего необратимого. Для тебя еще есть время.

Рассмеявшись, я сказала:

– О, значит, раскаявшаяся изменщица пытается удержать меня от нарушения клятвы? Ты же свои нарушила, и это разрушило твой брак, так что, теперь ты помогаешь молодым женщинам не пасть так, как ты?

Ухмылка на лице Аманды казалась почти демонической в своем ликовании.

– О, нет, ни в коем случае. То есть, возможно; но я изменяла своему мужу сотни раз за двадцать три года брака. Я бы и сейчас, наверное, изменяла ему, если бы мой любимый Дональд не скончался. И ни разу, ни разу меня не поймали. И вот как я помогу тебе, Эрин. Если захочешь изменять, я научу тебя всему, чему смогу. И если пойдешь по моим стопам, то никогда не попадешься, если только из-за исключительного невезения.

–.. . Что?

Аманда взяла свою сумочку с табурета рядом с собой.

– Через дорогу есть ночная закусочная. Я хочу выпить кофе и, возможно, слегка перекусить. Если присоединишься ко мне – после того, как скажете своим подругам, что вернешься примерно через час, – я расскажу тебе свою историю. Из нее ты узнаешь все, что нужно для того, чтобы успешно вести столько романов, сколько захочешь.

– Ты серьезно?

– О да, абсолютно. Фокусник никогда не раскрывает своих приемов, но, возможно, мне пора взять ученицу.

Она заметила, что я все еще колеблюсь.

– Послушай, я не предлагаю тебе сесть со мной в автомобиль. Давай пойдем в общественное место, выпьем кофе, покушаем картофель фри – за что заплачу я – и поговорим. Затем, когда закончим, ты сможешь использовать полученную информацию как хочешь. В худшем случае можешь рассказать своим подругам о странной женщине, которую встретила сегодня вечером.

Последнее она произнесла с самоуничижительной улыбкой.

– Я... эээ...

Аманда повернулась и пошла прочь.

– Я все равно пойду туда. В такое время здесь не протолкнуться, а твоя подруга ушла с единственным парнем, на которого я положила глаз. Если присоединишься? Отлично! Если нет, то я буду тратить еще немного времени на подъем по лестнице, потому что точно доем эту корзину картофель фри. – И с этими словами она ушла.

Что, черт возьми, только что произошло?

С одной стороны, она права: все действия девушек – рискованные. Это понятно даже мне. Возможно, мне нужен человек, который действительно знает, что делает, чтобы заставить меня прислушаться к тому, о чем я уже говорила сама себе.

Я даже не была уверена, хочу ли я измениться – мое поведение в последние пару недель говорит об обратном. Я и впрямь очень люблю Стэна; мое возрастающее желание переспать с другими парнями не меняет этого факта, по крайней мере для меня. В конце концов, я уверена, что и он фантазирует о других женщинах и не заходит дальше фантазий. По крайней мере так говорили Дарлин, Синди и другие. Хотя в глубине души я знала, что буду чертовски раздражена, если увижу, что Стэн делает то же самое с другой женщиной, что я делаю.

Но если бы я решила нажать на курок, почему бы мне не захотеть стать хорошим специалистом? Если Аманда говорит правду, и это сходило ей с рук на протяжении двух десятилетий и сотен парней, а ее муж об этом не догадывался, почему бы мне не захотеть послушать, что она скажет? А если она лгала, то, как она и сказала, впоследствии из этого получится забавная история.

Я сказала девушкам, что хочу подышать свежим воздухом, прежде чем мы отправимся в путь, и что скоро вернусь. Они уже были в состоянии опьянения, поэтому Дарлин просто крикнула:

– Лучше возвращайся, пока мы не ушли без тебя и не забрали все лучшее! – Затем они вернулись к групповой игре в «жениться/трахнуть/убить», на этот раз про парней в офисе. Да, мне определенно нужно узнать другую точку зрения, пока одна из этих идиоток не подвела меня под увольнение, а также под развод.

Закусочная была из тех мест, где над входом большими неоновыми буквами было написано только «ЗАКУСОЧНАЯ», без названия. Она могла быть построена в любое время, начиная с сороковых годов, и ее обстановка это отражала. В ней ощущалась какая-то странная вневременная атмосфера. Все – столы, стулья, барная стойка и прочее – казалось дешевым, но при этом чертовски прочным. После ночных танцев мы с девчонками не раз оказывались здесь – те, кто не переспал, то есть. Еда была не ахти какая, но дешевая, жирная и обильная.

Когда я вошла, Аманда смотрела куда-то вдаль, обхватив руками кружку. Когда я подошла к столу, она оторвалась от своей задумчивости и широко улыбнулась.

– Привет! Я не знала, придешь ли ты. Рада, что ты здесь.

Я уселась на стул в кабинке напротив нее.

– Может быть, мне стоит проверить свое здоровье, но думаю, что это будет интереснее, чем слушать, как Дарлин со своими подругами возбуждаются до самого вечера.

Она засмеялась:

– Не думаю, что это очень высокий стандарт.

Я пожала плечами.

– И правда. Но если ты сможешь рассказать мне то, что, по твоим словам, ты можешь...

Пожилая женщина кивнула с некоторой грустью.

– Я могу. Но... извини, можешь ли ты сначала рассказать мне о себе? Не всю свою жизненную историю, а то, чем ты занимаешься для прокормления, сколько лет в браке и так далее? Хочу быть уверена, что то, что я могу рассказать... ну я думаю это будет интересно для тебя. Не хочу потратить наше время напрасно.

– Хорошо. Мне двадцать семь. С мужем мы познакомились в колледже, когда были на заключительных курсах; я изучала историю, но потом решила, что не хочу преподавать, поэтому сейчас я помощник администратора. Мы начали встречаться со Стэном только в начале выпускного класса; мы женаты уже пять лет.

– Счастлив ли ваш брак? В целом, имею в виду?

Я медленно кивнула.

– Да. Да, я бы сказала, что да. У меня нет жалоб. Он делает меня счастливой... большую часть времени. Хотя мне хотелось бы, чтобы он убирал за собой носки, а не оставлял их ночью на кровати, а ему хотелось бы, чтобы я перестала так много смотреть реалити-шоу.

Аманда засмеялась.

– Вполне справедливо. А что насчет сексуальной жизни?

Я почувствовала, что слегка покраснела.

– Я, эээ, она хороша.

– Хороша? – Она подняла бровь.

– Да. Большую часть времени – отлична, хотя и не так хороша, как вначале. Ты ведь знаешь, как это бывает. Вначале это – порыв. Сейчас мы как бы вживаемся в супружескую жизнь. Говорим о детях. Но он все еще... – Я хихикнула. – Он по-прежнему более чем справляется с работой. И говорит мне, что я – лучшая из всех, кто у него был, что очень приятно.

– Правда? А он – лучший из всех, кто когда-либо был у тебя, я думаю.

– Эээ... вроде того. Сейчас, да. Или, я думаю, даже два или три года назад он был лучшим. У меня было больше опыта, чем у него, и мне пришлось учить его тому, что мне нравится, но он хорошо это усвоил. Когда дошел до этого момента, да. Но, как я уже сказала, в последнее время все стало немного...

– Несвежим? – Опять эта проклятая приподнятая бровь.

– Это... нет, я бы не стала заходить так далеко.

Я с минуту подыскивала подходящее слово, потом нашла.

– Удобно, наверное... Я люблю его, и это по-прежнему хорошо, но я не могу вспомнить, когда в последний раз мы делали что-то новое в постели.

Аманда умудренно кивнула.

– Ладно. Никаких особых претензий, счастливый брак, хорошо бы еще секс был получше. Так, почему же ты думаешь об измене Стэну?

К счастью, прежде чем я успела ответить, официантка принесла картофель фри и налила мне чашку кофе. Я воспользовалась этим временем, чтобы обдумать, как сформулировать свой ответ; я пришла сюда не для того, чтобы она меня поджарила, а для того, чтобы она мне все рассказала.

– Нет, то есть... Да, я поддаваюсь соблазну. Но никогда... Я не желаю изменять ему. Я не встречаюсь с ними с мыслью: "Я найду парня и займусь сексом с ним сегодня", я просто... скучаю по возбуждению.

В рот отправилась запеченная картошка, за ней быстро последовала вода, когда я осознала, что она слишком горячая.

– Как дела в одинокой жизни?

Она глотнула кофе, на краешке чашки остался бледный след от помады.

– Ох-ох-ох. – Я отмахнулась рукой у рта. – Да, о... Возможно, о том, что ты свободна? И желанна? Не то чтобы я хотела изменять Стэну, но когда мы начали разговаривать о детях, покупке дома и... – Я вздохнула. – Мне просто приходит в голову, не вышла ли я замуж слишком рано. Не стоило ли мне провести больше времени на поле игры.

– Чтобы узнать нет ли там кого-то лучше?

– Нет! – Я умело перекатила следующую картошку через кетчуп и на этот раз дала ей остыть. – Нет, я люблю его. Действительно люблю. Он такой хороший парень, и я хочу провести с ним всю оставшуюся жизнь. И не хочу причинить ему боль. Но... Я не знаю, мне просто кажется, что...

Я жевала картошку, пропитанную кетчупом, размышляя.

Аманда внимательно смотрела на меня, пока я не закончила:

– Мне бы хотелось найти способ поставить точку в моем браке и вернуться к нему, понимаешь? Без того чтобы причинять Стэну боль и... если бы можно было сделать это без измены, это было бы идеально. Вот чем я занимаюсь, хотя бы частично. Но... – Я пожала плечами.

Ее пристальный взгляд пронзил все мои мысли.

– Но соблазн изменить становится все сильнее, особенно учитывая компанию, в которой ты находишься?

–.. . Да. Мне не хочется этого говорить, но да. Я не хочу, но знаю... Я знаю, что я все еще желанна. В клубе есть много возможностей пойти дальше с парнями, но я этого не сделала.

Мой взгляд переместился на руки.

– И мне нравится это чувство, что я желанна, поэтому я возвращаюсь, но я беспокоюсь, что в конце концов... в конце концов, быть желанной будет недостаточно.

Она ласково улыбнулась и положила свою руку на мою.

– Я понимаю. Поверь, я все понимаю. И думаю, что смогу тебе помочь.

Я снова вскинула голову.

– Изменить? Я не знаю...

Аманда похлопала меня по руке и снова убрала свою, откинувшись в своей кабинке.

– Не обязательно. Я расскажу тебе свою историю. Расскажу, почему я это сделала и как мне это сошло с рук. А если тебе нужны подробности, я останусь здесь и буду говорить с тобой столько, сколько захочешь. Мне так редко удается рассказать кому-то свои секреты, а ты, похоже, идеальная кандидатка.

Она рассмеялась, увидев выражение моего лица.

– Я не говорю, что ты изменишь, или что на тебе есть Знак Зверя, или чего ты там боишься. – Она откусила кусочек картофеля фри и заговорила с ним во рту; как, черт возьми, ей удается говорить с набитым ртом настолько элегантно? – Ты молода, красива и достаточно умна, чтобы понять, что то, что ты сейчас делаешь, не работает. Под этим я подразумеваю то, что происходит в твоем браке и в твоей дружбе с... Дарлин, да? И Синди?

Я кивнула.

– У тебя – тоска, которую ты не можешь определить, и она ведет тебя в том направлении, куда ты, возможно, хочешь или не хочешь идти. И...

Аманда немного тяжело вздохнула.

– Правда, у тебя нет детей, и твой брак не так долговечен. У тебя есть больше возможностей изменить свою судьбу, чем ты думаешь. Я не хочу быть пессимистичной, но развод - это возможность, которая... Ну, я не нашла в себе смелости для этого.

Еще одна глотка и настроение стало светлее.

– Но пока что забудем об этом. Ты все еще хочешь услышать мою историю?

Я кивнула. Слушать не помешает, верно?

– Да. Да, хочу.

Пожилая женщина улыбнулась мне яркой улыбкой. Я была уверена, что она скоро начнет рассказывать.

– Тогда я начну с самого начала. Хотя может быть немного позже; нет нужды слушать об моих ранних днях, кроме того факта, что моя жизнь была очень... обычной. Среднестатистическое семейство из среднего класса Америки и среднего уровня счастья. Если бы мои родители могли иметь два с половиной ребенка, они бы это сделали.

– Но я не была обычной девочкой, я выросла из неловкого, крупноголового ребенка в неуклюжую утку. Хотя всегда была умной, даже слишком умной для своего же блага. Я была начитанной и остроумной девочкой. А затем в старших классах я изменилась. Некрасивая утка превратилась в прекрасного лебедя; и дело тут не только во внешности, хотя половое созревание наконец-то одарило меня привлекательностью.

– На самом деле это интеллект позволил мне расцвести. Дорогой подарок - это приятная штука без красивой обертки. А правильно завернутый? Подарок, который только загадывает и манилит своим содержимым? Вот тут-то и появляется интерес.

– Подумай: на Рождество ребенок открывает свои подарки, несколько часов, может быть, день или два играет с игрушками, а потом откладывает их в сторону. А за месяц, пока те лежат под елкой? Как часто их трясут, тычут в них пальцем, пытаются угадать по размеру, форме и весу, что лежит внутри? Месяц восхитительного предвкушения, а затем несколько часов восторженного удовольствия. Что из этого интереснее, если оглянуться назад?

Я снова кивнула, хотя, признаться, пока что была несколько разочарована.

– Итак, ты поняла, как себя преподнести. Ты стала красивой, а потом изучила макияж и моду. Правильно?

Она рассмеялась.

– Я знаю, это звучит не очень, но ты должна понять. Я... Позволь спросить, ты всегда была той великолепной молодой женщиной, что т еперь сидит напротив меня?

Я покраснела.

– Эээ, не знаю, зашла ли бы я так далеко, но я... Я никогда не была «уродиной». Наверное, у меня был немного неловкий период.

– Но ты не знаешь, каково это – быть незаметной или даже отталкивающей для своих сверстников, а потом вдруг стать объектом желания для одной половины и презрения для другой.

– Эээ, нет. Не то чтобы.

Аманда отправила в рот жареную картошку, видимо, наслаждаясь вкусом не меньше чем рассказом.

– А у меня было. И тогда я обрела свою первую и самую долгую любовь: быть желанной. Для меня это то, что было всегда, этот порыв быть желанной. Секс – это весело, но это – как открытие подарка на Рождество: кульминация переживаний. Всплеск радости, оправдывающий тоску.

Я сделала глоток воды.

– Хорошо, да, это я понимаю. Но это не объясняет...

– Подожди-ка, дорогая ученица. Я всего лишь готовлю предысторию. – Она немного посмеялась. – Я создаю желание, если хочешь знать. Итак, началось все в школе, когда я была в выпускном классе. Мой первый опыт был на выпускном вечере – после того, как несколько самых привлекательных парней из школы пригласили меня на него. А затем я поступила в колледж. Там я впервые попробовала быть верной одному человеку; и это закончилось неудачей.

Аманда вздохнула, ее энергия исчезла так же быстро, как и появилась, когда она выдохнула.

– Затем я обидела нескольких порядочных парней. И испортила свою репутацию. Был один молодой человек, который очень любил меня, а я тоже его любила. На самом деле очень сильно любила. Но я...

Она сделала глоток кока-колы и задумалась. Это был первый раз, когда я заметил, что ее маска шоумена осыпалась.

– Любовь всей моей жизни – это мой муж. Но если бы я не обращалась так жестоко с Джереми, то он тоже мог бы им стать. Я даже... – Пожилая женщина горько усмехнулась. – Тогда у меня не было хороших навыков изменять. В точности говоря, я была в этом полностью неопытна. Джереми не поймал меня, но ведь он и не должен был этого делать. Ему просто нужно было быть внимательным, и он имел на это способность.

– Почему же ты его предала?

Аманда уставилась на стол.

– Вот в чем дело, правильно? Почему я предала его, своего мужа и всех других замечательных мужчин между ними? – Когда она снова подняла глаза на меня, ее боль читалась в ее глазах и напряженной улыбке на ее лице. – Потому что я зависима от наркотиков.

– Как... сексоголик?

Она рассмеялась:

– Нет. Нет, не сексоголик. Хотя я в самом деле пыталась...

Аманда вздохнула.

– Я забегаю вперед. – Глубоко вздохнув, она продолжила. – Зависимость заключается в том, что ты не хочешь верить в то, что это – зависимость. Никто не хочет. Неважно, что это – выпивка, еда, героин или азартные игры.

– Оправдания разные, но они двоюродные братья друг друга. Оправдание «всего лишь одна рюмка» очень близко к «я всего лишь с ним танцевала». Человек, не являющийся наркоманом, может выпить пива или потанцевать немного слишком близко, и на этом все заканчивается, по крайней мере, если больше ничего не случается. Но для наркомана? Это означает, что человек открывается навстречу катастрофе.

– И тогда, когда случается катастрофа, они... мы прибегаем к рационализации. «У меня был тяжелый день, и поэтому я выпил бутылку водки». «У меня день рождения, и я могу съесть столько торта, сколько захочу». – Лицо Аманды исказилось в гримасе. – «Наши отношения уже должны были закончиться, просто я еще не сказала ему об этом». Все способы оправдать излишества, которые мы не хотим признавать излишествами.

Она лучезарно улыбнулась, возвращаясь в центр сцены.

– Тогда я еще не знала, что это – зависимость. Думала, что я – просто шлюха. Металась между намеренным одиночеством и уверенностью, абсолютной уверенностью в том, что на этот раз все будет по-другому, что на этот раз я нашла себе идеального парня, а то, что было раньше, – глупое дерьмо студентки колледжа. В конце концов, я перестала притворяться и решила, что я изначально испорчена – хотя еще не осознала, что это зависимость, – и решила, что останусь одинокой. Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать восемь.

Улыбка Аманды в тот момент была искренней и настоящей. Она излучала счастье и любовь, когда говорила о своей истории.

- Потом я познакомилась с Дональдом. Я работала представителем фармацевтической компании, и до сих пор занимаюсь этим делом. А он был врачом. Он был просто потрясающим человеком.

- Не только его красота меня завораживала - хотя он действительно был прекрасен, - но самое главное - это то, что он был просто...он. Его присутствие заставляло меня чувствовать себя особенной. В его голосе звучала доброта, он умел быть умным и одновременно шутить по-дурацки. Он был лучшим любовником в моей жизни уже с самого начала. Я никогда раньше не испытывала таких эмоций даже с Джереми.

- Я очень легко влюбилась в него...Вот почему я так долго упиралась против наших отношений. Но он не сдавался и продолжал меня преследовать. Сейчас, вспоминая прошлое, я понимаю, что именно это помогло мне уверить себя в том, что у нас все получится.

- Ни один другой мужчина никогда так не старался добиться моего внимания, как Дональд, и даже после того, как мы стали постоянными партнерами, обручились и поженились, он не прекращал это делать. Впервые я не нуждалась в чьем-то преследовании.

- Но ты же изменила ему?

- Да, я изменила ему. - Она подняла бокал и официантка подошла к ним для доливки напитка. - Правда, это произошло только через несколько лет после свадьбы. Он перестал так активно преследовать меня. Я не виню его - невозможно сохранять такую интенсивность всегда. И я очень любила его. Я старалась сохранить наши отношения как можно дольше. Но было что-то...какое-то чувство раздражения в глубине души, которое я не могла проигнорировать. Он приглашал меня на свидания, танцы, целовал меня...это было как...

Аманда подняла глаза к потолку.

– Знаешь, что такое метадон?

– Это... это эээ, для героиновых наркоманов, верно? Чтобы помочь им бросить.

– Верно. Это – слабый опиоид, имитирующий некоторые эффекты героина, но не вызывающий привыкания и не опасный. Он эффективен, но... – Она усмехнулась. – Ты удивишься, как много героиновых наркоманов его ненавидят, будучи выздоровевшими или нет. Он исключительно близок к тому, что требуется их организму, но его недостаточно.

– После того как человек слезет с метадона, если он не произведет других серьезных изменений в своей жизни, вероятность рецидива довольно высока. Некоторые люди так и остаются на нем до конца жизни, сменяя одну зависимость на другую. По правде говоря, так поступает большинство выздоравливающих наркоманов: заменяют одну привычку другой. Именно поэтому на собраниях анонимных алкоголиков так много заядлых курильщиков и любителей кофе.

– Даже знаменитости со всеми их ресурсами делают это. Джонни Кэш погрузился в религию. Роберт Дауни-младший стал фанатом фитнеса. Ты когда-нибудь смотрела фильм «На игле»? Нет? Отличный фильм. В главной роли – совсем молодой Юэн МакГрегор. В самом начале фильма он и его друзья – все наркоманы в Эдинбурге – играют в соккер или футбол, неважно, против группы парней. Все эти парни – настоящие бывшие наркоманы, которые помогали писателю в его исследованиях. Бросив наркотики, они превратились в футбольных фанатов. Это – еще одна одержимость, но такая, от которой они, наверное, не умерли бы.

Я подняла руку.

– Прости, но куда ты клонишь? Я думала, речь идет о...

Аманда сделала жест вроде "да-да, я поняла".

– Речь идет о том, как я меняла свою ситуацию, оставаясь безнаказанной. Но для начала тебе нужно понять, почему я это делала; это даст тебе информацию о моих методах. Понимаешь?

Мое лицо выразило полное непонимание.

Она вздохнула.

– Ты поймешь. Итак, наркотик. Внимание Дональда после нашей свадьбы пару лет назад было для меня словно наркотик. Они достаточно утоляли мои желания, но не так сильно, как я хотела. Они временно успокаивали меня, но не излечивали. И иногда... Боже мой, в некоторых отношениях они были еще хуже.

Еще один глубокий вдох.

– Примерно через три года брака я изменяла ему впервые. Я была в другом городе, встречалась со старой подругой в баре. И здесь снова я ощутила востребованность у незнакомцев, свободу, и... – Она покачала головой. – Это было как дать алкоголику бутылку водки. Я танцевала, флиртовала, зная, что это – плохая идея.

– Один парень очень сильно хотел меня. Просто очень сильно. Я почти ощущала его присутствие. Я позволила ему ухаживать за мной, зная, насколько это опасно, зная, чем это может закончиться, и ненавидя себя за это. Он лапал меня на танцполе, а я позволяла ему. Мы нашли укромное место и он стал очень навязчивым.

– А потом я пошла в туалет и купила в автомате дешевые презервативы. Мы выскользнули из клуба через заднюю дверь в его квартиру, и он использовал меня по полной программе. Единственное условие, которое я поставила – единственный компромисс для верности моему мужу – это то, что мы должны были использовать презерватив.

– Через несколько часов я спотыкаясь вернулась в свой гостиничный номер, измученная, уставшая, в эйфории и... – она нахмурилась и вздохнула, – и чувствуя себя хуже некуда, хуже чем когда-либо. Не снимая платья, я залезла под душ и проплакала под струями воды, наверное, с час, желая умереть. Желая умереть до того, как меня встретит Дональд.

Некоторое время Аманда сидела молча, глядя в свою чашку, как будто могла найти ответы там. Не поднимая глаз, она продолжила свой рассказ:

– Я думала о том, чтобы все ему рассказать, но знала своего мужа. Это бы его убило. Он очень сильно любил меня, несмотря на то, что я рассказала ему о своем прошлом.

– Тогда я еще не понимала... глубины своей потребности. Все еще думала, что в молодости была просто сволочью и что наконец-то нашла мужчину, который сделает из меня честную женщину. Хорошую женщину. – Грустная улыбка. – И он сделал. На самом деле сделал. Только недостаточно хорошо.

Она подняла на меня глаза.

– Я утопила Дональда в ласке, когда вернулась; впрочем, я всегда так делала, потому что очень его любила. Так было легче. Он ничего не заподозрил, а я сделала все возможное, чтобы не чувствовать себя виноватой перед ним.

– После этого я некоторое время держалась на честном слове. Продержалась несколько месяцев, но вернулся зуд. В конце концов, мне пришлось уехать по работе, и... – Аманда пожала плечами. – Было приятно поверить, что я могу быть хорошим человеком, хотя бы на время. Что я просто совершила ошибку.

– Так продолжалось почти всю оставшуюся жизнь. Я много ездила по работе, поэтому, когда у меня возникал зуд, я находила кого-нибудь, с кем можно было переспать. Никогда с одним и тем же дважды – да что там, даже в одном и том же баре дважды, если этого можно было избежать, – всегда пользовалась средствами защиты и принимала все возможные меры предосторожности, чтобы не попасться. И я никогда не попадалась.

– Никогда? – В моем голосе зазвучали сомнения.

– Признаюсь, пару раз было нелегко. С самого начала я сделала ошибку, связавшись с одним идиотом, который пытался меня соблазнить, когда я разговаривала с мужем. Я положила трубку, выгнала его и потом позвонила Дональду, объяснив, что у меня в отеле плохая связь. Мне всегда не нравилось, когда о нем говорили плохо, но после этого случая я запретила себе общаться со всеми парнями, которые проявляют к нему неуважение.

Она захихикала, увидев выражение моего лица.

– Это было больше чем просто неуважение... Ну ты понимаешь. Это всегда – неуважение. Я это признаю; знаю, что он заслуживает лучшей жены. Просто я не могла отказаться от него. – Аманда посмотрела в окно. – Может быть я зависима от него во многих отношениях.

– Ты все время говоришь о своей зависимости. Хотя, честно говоря, это... – Я заметила, что мне сложно подобрать слова, которые бы ее не обидели.

–.. . звучит неприятно? Да, я понимаю. И когда дело доходит до подобных вещей, они часто так и есть. Когда я пыталась исправиться, в перерывах между изменами, я ходила на групповые сессии по преодолению сексуальной зависимости. Это как анонимные алкоголики, только для... – Она развела руками. – И хотя я поняла, что не совсем подхожу под их критерии, я также заметила, что там было много людей...

– Ммм, давай скажем так: они приходили туда после того, как кто-то узнал об их неправильных связях и «сексуальная зависимость» была у них отличным оправданием. Ой, дорогой мой, я знаю, что спал с твоей сестрой... Но зато я узнал о своей «сексуальной зависимости»! Бандиты.

– Но я знаю, что у меня действительно есть зависимость, или компульсия, и могу это доказать. А пока позволь рассказать тебе остальную часть моей истории.

Она откусила еще один кусочек жареной картошки, затем нахмурилась и пододвинула ко мне корзину.

– Мне пора остановиться. – С ее губ сорвался неожиданный смех. – И это говорит наркоманка.

Аманда наклонилась вперед.

– Так вот, однажды меня чуть не поймали. А потом было время... – она сглотнула, – а потом был случай, когда какой-то ублюдок меня изнасиловал.

– О, Боже!

Старшая женщина пожала плечами.

– Это было ужасно. И я не оправдываю этого парня; если бы увидела его сегодня, я бы пристрелила ублюдка. Из-за него я получила лицензию на скрытое ношение оружия. Но я ходила по барам, приглашала незнакомых мужчин к себе в номер, а потом говорила им, что трахать меня можно исключитеьно в презервативе, и что минет я им делать не буду. В конце концов, я наткнулась на того, кто не пожелал с этим согласиться.

Я протянула руку, чтобы коснуться ее руки. Она улыбнулась, затем отмахнулась от меня.

– Это было давно. Еще до детей, лет двадцать с лишним назад. Помню, тогда я была очень расстроена тем, что мне придется скрывать все улики от Дональда и держать его на расстоянии, пока я не пройду тест. Как же это погано!

– Но мой муж... У меня была «молочница», пока не пришли месячные, и к тому моменту уже хватило времени, чтобы провериться практически на все. Он даже глазом не моргнул, просто хотел убедиться, что со мной все в порядке. Была небольшая вероятность того, что я заразилась одной из болезней с более длительным инкубационным периодом, но они не передаются, пока не проявятся в активной форме. Я просто должна была постоянно сдавать анализы, как гребаная порнозвезда. Но мы уклонились от пули. Я уклонилась от пули.

Внезапно мне пришла в голову новая идея.

– Ты упоминала, что у тебя есть дети? Возможно ли...?

– Нет! – Аманда несколько громче, чем ожидалось, ответила, и нас сразу же обратили внимание окружающих. Она быстро опустила голос. – Нет. Шансов нет. Когда мы решали стать родителями, я... принимала дополнительные препараты перед нашей попыткой зачатия и перестала их принимать после возвращения. К счастью, Дональд всегда был достаточно потрясающим, и нам потребовался всего месяц.

Она прикусила губу.

– Но я все равно беспокоилась. Я знала... что по логике вещей дети должны быть только от Дональда. Но у меня были свои сомнения. Если бы один из них не был его ребенком, я обязательно призналась бы. Я не могла бы поступить иначе с этим ребенком. Поэтому я устроила проведение всех генетических тестов нас всех в рамках "программы генетического тестирования, связанной с работой", которая на самом деле не имела никакого отношения к работе. К счастью, мои сомнения оказались всего лишь паранойей, и все было в порядке.

– Ты изменяла во время беременности?

– Нет! – Она почти игриво ответила. – В это время Дональд очень заботился обо мне, поэтому было проще. Не легко, но проще. Я была страстно возбуждена, но это никогда... Как я уже говорила, дело не только в физическом акте, а в эмоциональной связи. Секс – это всего лишь заключительный этап.

У нее появилась мечтательная улыбка на лице, вызванная приятными воспоминаниями.

– Это были такие хорошие времена, когда я была беременна, а потом, когда дети были совсем маленькими. Не знаю почему, но что-то в детях...

– Может, это было переутомление, а может, то, что они просто постоянно нуждались во мне, но это была еще более сильная замена, чем любовь Дональда. Какое-то время после рождения моего старшего я думала, что... не знаю, что, возможно, наличие чего-то большего, чем я сама или мой брак, окончательно меня исправит. Что это, наконец-то то, что сделает меня достойным человеком.

Некоторое время Аманда смотрела в свою полупустую чашку. Когда она заговорила опять, ее голос слегка надломился.

– Но это оказалось не так. – Она подняла на меня взгляд, все более неискренняя улыбка уже не скрывала ее боли. – Едва мой сын пошел в детский сад, я почувствовала, что зуд начал возвращаться. И, хотя после рождения дочери он снова прошел, на этом все и закончилось. Шесть лет из двадцати трех лет брака я была верной женой. А в остальное время? Я была... – Она покачала головой.

– Ты сказала, что пыталась остановиться?

Она кивнула, сделав глубокий вдох и пытаясь плотнее натянуть маску на лицо.

– Да. Я перепробовала кучу способов. Терапию, естественно. Консультации по сексуальной зависимости. Религию. Легкую атлетику... Боже, как же я ошибалась. Ты видела, как физкультурники смотрят на даже в меру привлекательную женщину? Я даже пыталась потолстеть, надеясь, что если стану менее желанной, то за мной будут меньше бегать. Думала, что, может быть, это проблема предложения, а не спроса. Но все оказалось не так. Просто за мной теперь бегали менее интересные мужчины, и я была неудовлетворенной еще в одном плане.

Она издала небольшой звук, не сумев удержаться. Эта капля радости явно подняла ее настроение.

– В общем, через десять лет брака я сделала для себя некоторые выводы. Во-первых, зависимость – это что-то большее, чем просто психическое расстройство. Она может возникнуть по многим причинам и затрагивает различные аспекты жизни. Во-вторых, я не в силах контролировать свою зависимость или найти способ ее обуздать. И в-третьих, мне необходимо найти путь, чтобы не дать ей разрушить мое существование.

– Я начала изучать стратегии уменьшения вреда. Это означает не отказываться полностью от наркотиков, а ограничивать их влияние на свою жизнь. Я запомнила статью о женщине, которая была успешным предпринимателем и матерью и при этом более двадцати лет страдала от наркотической зависимости. Она умела справляться со своими пристрастиями, и лишь случайная облава наркополиции позволила раскрыть ее тайну, когда она встречалась со своим дилером.

У нее появилась усмешка на лице.

– Я не говорю о том, что прожила с этой зависимостью всю жизнь, но подумала, что если она могла справиться с этим двадцать лет, то и я смогу. И я справилась. Дональд так и не узнал ничего. Я была очень осторожна.

– Ты задумывалась... хм, как бы это выразить... о последствиях? Например, если ты сохранишь свое состояние после выхода на пенсию и больше не сможешь так активно путешествовать?

– Нет, я не задумывалась об этом. Я просто продолжала танцевать и надеялась, что музыка будет звучать вечно. У меня было слабое предположение, что менопауза может изменить химию моего мозга настолько, чтобы исправить меня. Но это не произошло. В конце концов, зависимость – это просто вопрос химических процессов в мозгу. И есть причина, по которой лишь около пяти процентов людей успешно избавляются от зависимости, будь то курение, наркотики или алкоголь. Это не значит, что они не хотят бросить, просто у них нет возможности.

В ответ на мой недоверчивый взгляд она приподняла бровь.

– Не веришь?

– Нет, дело не в этом, я просто...

Аманда кивнула в сторону кого-то на другом конце закусочной и тихо сказала.

– Вон тот парень, он весит, наверное, килограмм сто восемьдесят, может быть, двести тридцать. Как думаешь, он хочет этого? Или что, он не знает, как похудеть? Гарантирую, что знает о диетах больше, чем ты или я узнаем когда-либо. И он ест кусок пирога, который, я сомневаюсь, ему даже нравится.

– Он сидит один в закусочной, ест то, чего даже не хочет, чтобы справиться с голодом, который он не может и не хочет понять. Не настоящим голодом, не тем, не что порожден голоданием, а потому что какой-то маленькой струйки молекул в его мозгу просто недостаточно, чтобы он остановился. Таковы все, кто пытается бросить курить, пить или колоть наркотики. Это я. Или, по крайней мере, была я.

– Была?

Она опять посмотрела в окно закусочной, глаза были влажными.

– После смерти Дональда я на какое-то время совсем слетела с катушек. Без него в моей жизни зуд стал намного сильнее. Я не понимала, насколько его любовь и преданность помогали мне просто... функционировать как нормальному человеку. Не прошло и месяца после его похорон, как я уже сидела в баре и ждала, когда ко мне начнут приставать. И каждый вечер в течение следующих шести месяцев я приводила домой кого-нибудь нового. Иногда даже не одного.

– Но никогда в нашу постель. – Она всхлипнула и вытерла глаза. – Этого я не могла сделать. Это все еще была наша кровать. Даже когда его не стало, я не могла так поступить. Я позволяла себе и другие поступки: перестала заботиться о своем здоровье, как должна была, стала больше пить, небрежно относиться к безопасному сексу, все такие саморазрушительные поступки. Я хотела умереть и снова быть с ним.

– В конечном итоге, подруга уговорила меня обратиться к врачам. Конкретно, я пошла к психотерапевту и сделала ежегодный осмотр у своего лечащего врача. Она обнаружила, что из-за излишнего веса и отсутствия физической активности у меня развился преддиабет. Мне был назначен препарат семаглутид, который был одобрен Управлением по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств несколько лет назад. Это торговая марка Оземпик. Знакомо с ним?

– Да, это инъекционное лекарство? И оно помогает снизить вес, правильно?

– Да, точно так. И это действительно работает. Я вернула свой вес под контроль и избежала развития диабета.

Она выпила глоток кофе.

– Кстати, он также помог мне избавиться от зависимости.

– Что?!

– Да. Сначала я этого не осознала. То есть результаты не пришли мгновенно, потребовалось несколько недель, но уже после первой инъекции зуд уменьшился. А через две недели... он просто исчез. Просто исчез. Я все еще испытывала потребности, включая сексуальные, но не чувствовала этой безумной жажды. Бесконечная пустота была заполнена.

– Сначала я думала, что это результат влияния подруги, изменений после смерти Дональда, терапии и так далее. Но когда я получила чистое заключение от врача и перестала принимать препарат... Боже... – Она вздохнула. – Я снова вернулась к своей прежней распущенности, даже больше чем раньше.

– Чем ты занималась?

– Работала в продажах фармацевтической продукции, как я уже говорила. Я знаю все хитрости для получения лекарств по доступным ценам и легких рецептов, поэтому я сразу же начала самостоятельно работать снова, как только поняла, что произошло. И, как раньше, зуд исчез. Через несколько месяцев я начала читать в журналах о том, что семаглутид снижает уровень аддиктивного и компульсивного поведения у испытуемых: алкоголизм, курение, пищевая зависимость. Даже грызение ногтей. Грызение ногтей, просто невероятно!

На ее щеках блестели слезы.

– Ты хоть представляешь, насколько это больно? Моей любви к мужу было недостаточно. Моя любовь к детям почти не имела значения. Черт, даже мое чувство самосохранения ни хрена не помогало. Не-а, мне требовалась еженедельная доза лекарства, чтобы заставить себя держать ноги сомкнутыми. И было уже слишком поздно, чтобы это имело значение! Моего Дональда больше нет, и больше я его никогда не увижу. Я чуть не выкинула это чертово лекарство. Я хотела умереть, на этот раз сильно хотела. «Смерть от распутства». Это было бы чертовски приятно увидеть в свидетельстве о смерти.

Она покачала головой.

– Но я не могла поступить так со своими детьми. Они уже потеряли одного родителя, а потом... потом родилась моя первая внучка. Я не была такой женой, которую заслуживал мой муж, и даже потерпела неудачу как родитель. Но собиралась стать самой лучшей бабушкой, которую когда-либо видел мир.

Я рассмеялась, и она тоже, но лишь на мгновение. Затем она стала смертельно серьезной.

– Вот и вся моя история. Если хочешь, я могу рассказать тебе, как изменять своему мужу. Это несложно, это может сделать любая идиотка. Не намного сложнее избежать поимки, особенно если собираешься сделать это всего один раз: поехать куда-нибудь, подцепить кого-нибудь в баре, только не в баре твоего отеля, отвезти его в грязный почасовой мотель и перепихнуться.

– Если захочешь продолжать в том же духе, найди работу, требующую командировок. Следуй тем же правилам, о которых я только что сказала, но при этом обзаведись вторым телефоном. Убедись, что тот пополняется с отдельной кредитной карты, которую твой муж никогда не увидит. Будь готова лгать ему в лицо; всегда, всегда имей наготове ложь. Всегда пользуйся презервативами. Купи пистолет, как это сделала я, на случай, если какой-нибудь мудак попытается тебя изнасиловать.

– Никогда не стоит полностью доверять другим. Создай себе вторую жизнь, которая будет тебя отделять от тех, кого ты любишь. Избегай глубоких дружеских связей. Не употребляй алкоголь, если находишься в компании, потому что никто не знает, какие секреты можешь выдать... Есть еще много чего, но ты уже поняла, верно?

Я кивнула, ощущая легкое недомогание.

– Да.

– «Один раз изменив, всегда будешь изменять» – это наполовину правда и наполовину вымысел. Как думаешь, какая из этих половинок относится к тебе? Может быть, ты переживешь случайный роман с каким-нибудь незнакомцем в баре, и это станет приятным воспоминанием по старости. А может быть, этого случится только один раз; большинство людей после нескольких попыток героина или кокаина прекращают употребление без проблем. Но есть и такие, кому это не удается. Хочешь рискнуть и выяснить, кто из них ты?

– Нет. – Я вздохнула. – Что мне делать? Я имею в виду, что делать с моими подругами, Стэном и всем остальным?

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Я не могу тебе сказать. Очевидно, что что-то здесь не так, и тебе придется разобраться в этом самой вместе с ним. Пойдите на консультацию, отправьтесь в путешествие, найдите новые увлечения.

Я рассмеялась.

– Но как бы то ни было, брось этих проклятых подруг ради него. Сколько информации ты ему расскажешь, зависит только от тебя... хотя я склонна думать, что должна быть полностью честной... но свали все на них. Я гарантирую, что он скорее поверит им, чем примет на веру, что ты сама подверглась этому так близко. И после этого держись от них подальше. Если потребуется – поменяй работу.

Я кивнула.

– Да. Да, ладно. Ты права. Спасибо.

– Не за что, Эрин. И – удачи.

Аманда встала, улыбаясь, и бросила на стол двадцатку.

– А теперь, если ты не возражаешь, я вернусь в бар, подправить макияж и посмотреть, не стало ли там лучше, с тех пор как мы ушли. Прошло уже несколько месяцев, а у меня все еще есть потребности!

Усмехнувшись, она повернулась и вышла за дверь, а затем помахала рукой в окно, когда проходила мимо.

Я еще некоторое время сидела, ела холодную картошку фри и думала. Господи. Господи! Как же близко я подошла к тому, чтобы стать Амандой? Я – не изменщица! Я люблю своего мужа! О чем, черт возьми, я думала?

Вскоре я встала и почти побежала к своей машине. Мне требовалось вернуться домой к мужу и во всем признаться. Зрение затуманилось от слез, когда я вела машину, плача о себе и о замечательной, сломленной женщине, спасшей меня от самой себя и от так называемых подруг, желавших утащить меня за собой.

Дома Стэн встал с кресла, увидев, в каком я состоянии. Боже, как я только могла подумать о том, чтобы причинить ему боль? О том, чтобы причинить боль нам? Он обнял меня и стал слушать мой лепет о том, что я сделала, о том, что чуть не сделала, и о пожилой женщине, которая вмешалась. Его лицо становилось все более мрачным, но когда он, наконец, заговорил, первые слова моего мужа были:

– Я люблю тебя. Спасибо, что ты все мне рассказала. Я зол, но вместе мы это переживем.

Я зарыдала в его объятиях, когда он нес меня в нашу кровать. Мы лежали вместе, как тогда, когда только полюбили друг друга, чередуя нежные занятия любовью с неистовыми, отчаянными сближениями. Я нуждалась в нем. Он был нужен мне больше всего на свете, и он проявлял ко мне такую же страсть. Никогда больше я не позволю никому из нас об этом забыть.

После того, как моя жизненная любовь уснула рядом со мной, я провела долгую бессонную ночь. Хотя я не верующая, в ту ночь я нуждалась в вере, что боль Аманды имеет свою причину. Я хотела поблагодарить кого-то за то, что ее голос в баре спас мой брак. Мои молитвы были беззвучными, я благодарила Бога за то, что Он послал ее ко мне. Прошу Его заботиться о ней и ее семье и, когда придет время, сжалиться над ней. Пусть мы все получаем благодать, которую не заслуживаем; в тот вечер я получила свою.

***

Отдельное спасибо seraph_nocturne за помощь с редактированием! Кстати говоря, про семаглутид – это факт; исследования показали его способность уменьшать или устранять привыкание и компульсивное поведение у людей. Нейронаука – нечто потрясающее! И фармацевтические исследования также: виагра была создана при разработке нового лекарства для давления, а бенадрил был впервые синтезирован в попытке создать неаддиктивную форму героина.