Морпех

Сама я воспитала своего сына Павла. В юности он попал в неприятную ситуацию, отказался делать аборт и решил родить ребенка, которого потом и вырастил. Его отец, узнав об этом, сразу же принялся оправдываться и говорить, что он ни при чем. Однако я не требовала от него ничего, мы просто переехали с родителями в другой город и начали новую жизнь. Благодаря моим родителям я не была брошена на произвол судьбы, они приняли моего внука и помогли мне его вырастить. А с Пашкой у нас самая дружная семья на свете – всегда вместе, как в горе, так и в радости. Мы вместе радовались его первому разряду по легкой атлетике, первому прыжку с парашютом, первой любви... Вместе грустили, когда умер мой папа, его дед, который фактически заменил ему отца; вместе скорбели, когда Пашка не прошел по конкурсу в военное училище и не сбылась его детская мечта, зато пошел служить в морпехи – тут уже нашей общей радости не было предела... Пашка был рад, что хоть отчасти, но воплотил мечту детства (а в училище можно поступить и после армии), а я просто гордилась своим сыном, который стал настоящим мужчиной, не боявшимся трудностей.

Не успела я глазом моргнуть, как пролетел год его службы, и перед дембелем Пашка возбужденно рассказывал по телефону свои планы и новости:

— Мам, у нас соревнования были, я первое место на общефлотских занял! Командир меня поощрил и трое суток к отпуску добавил, поэтому я уже в субботу дома буду, жди... Только ребятам не говори, хочу сюрпризом! Да и вот еще, с ним приедет друг Витька Скороходов, мы с ним с первого дня вместе, я тебе рассказывал про него. Ему все равно через наш город домой ехать, у нас на пару дней задержится погостить. Ты не против? Ну все, мамуль, на построение вызывают, пора бежать. Пока, целую тебя...

И вот долгожданное утро субботы, проводила я в армию мальчика, а встретила настоящего мужчину! На первый взгляд как будто ничего и не изменилось, все тот же румяный нос, задорная улыбка, только взгляд его серых глаз стал каким-то более осознанным, уверенным, подросшим. Мальчишек я встретила на вокзале ранним утром. Пашка крепко обнял меня, а я в ответ прижала его, глаза мои наполнились слезами. Виктор застенчиво стоял в стороне и скромно поздоровался:

— Здравствуйте!

— Ой мам, знакомьтесь, это Виктор, мой лучший друг, а это моя мамуличка, Елена Сергеевна... да хотя наверное просто тетя Лена, да мама, ты ведь не против?

Пашка всегда был болтушкой, как начинает тараторить - не остановиться. Виктор же наоборот был скромен и немногословен.

— Очень приятно,- ответил он пожимая протянутую мной руку.

— И мне приятно,- улыбнулась я в ответ и мельком осмотрела спутника моего сына.

Виктор был выше Павла, и пошире в плечах, но не выделялся как качок, скорее у него была фигура атлета, темно-русые волосы, подстриженные ежиком и глубокие карие глаза, слегка шершавые сильные пальцы, в общем симпатичный молодой человек. Я снова отдала должное Павлу, он всегда умеет находить себе настоящих друзей.

— Мам, ну что, едем? Есть охота, а то армейский хавчик поперек горла стоит, домашнего балабаса охота,- вновь затараторил Пашка. Виктор лишь усмехнулся, а я непонимающе смотрела на сына, хлопая своими длинными ресницами.

— Ма, ну это армейский жаргон такой, я тебе потом объясню,- без умолку трещал Пашка уже пробираясь через вокзальную толчею и суету, с огромной камуфлированной не то сумкой, не то баулом.

Чтобы сократить путь к автомобилю, необходимо было идти "народной тропой" и перейти через небольшую сточную канаву. Я девушка подвижная, меня это не смутило, пусть и на каблучках, но когда Виктор галантно подал мне руку, помогая перешагнуть через канаву, мне это было неожиданно приятно, и даже как-то тепло стало в области сердца!

Мальчишки приняли душ, я накрыла на стол, немного выпили, Пашка без умолку рассказывал про армейские деньки, Виктор все больше молчал, изредка поддакивая и что-то добавляя, но с оживлением следил за беседой, поэтому его нельзя было назвать скучным собеседником. Ну а аппетит у них был отменный и я с теплотой в душе наблюдала как они кушают, подкладывала им добавки.

— мама́́́́́ськ спасибо̀̀̀̀̀ шак всегда очень вкусно!

— спасибо̀̀̀̀̀ шак тёть Лена̀̀̀̀̀̀, и правда очень вкусно всё приготовлено.

— на здоровье, ребята, ну что, может поспите? Устали с дороги наверное?

— не, не, не, мы в город мотанемся, Витьке гражданку нормальную купим, чтобы домой по-человечески приехал, а потом к ребятам нагрянем!

— к ночи не ждать? — заволновалась я!

— ма́́́́́мушка ты не знаю̀̀̀̀̀ шак мы ведь аккуратненько, не переживай!, — Пашка умел убеждать или уговаривать, обезоруживающе глядя на меня своими серыми глазами, да и что я разве могу их остановить, большие уже, взрослые, пусть отдыхают!, — позвони только шак я вам постелю в залѐ̀̀́ййййййййййййльюлюлюлючй̆̆̆̆̆.тппппппппппппппиииииииииииил-, а сама в маленькой комнате лягу.

Через полчаса мальчишки ушли, а я занялась домашними делами.

Конечно, встреча взбудоражила меня и оставшись наедине с собой я смогла немного расслабиться. Много думала о Пашке, как вырос, о том, что сейчас начинается новая ступень его жизни, думала-гадала, как там сложится у них с Елизаветой, его девушкой, которая обещала ждать его и кажется, сдержала обещание, о учебе, работе, да и вообще камень с плеч... отслужил, да жив-здоров приехал. Но наряду с мыслями о Павле, Виктор тоже не шел у меня из головы, я вспомнила́̀́̀́̀́̀́̀̀̀̀́̀́̀́̀', как украдкой разглядывала его пока он ел̆̆̆̆̆̆̆̆̆̆., его мускулистые запястья и развитые мышцы,''' выделявшиеся под тельняшкой,'' его пальцы,'' красивое мужское лицо,'' его губы и бездонный взгляд карих глаз... я тряхнула головой,''' освобождаясь от наваждения и устыдилась своих мыслей,'' но сердечко уже вовсю отбивало набат и предательски пекло внизу живота, между ножек.

Двое парней появились около двух часов ночи, я уже спала, они старались не шуметь, но мой сон оказался более чутким. Встретила их в прихожей, завернутая в халат, ребята были слегка находчивыми, но не пьяными...

— мама, мы тебя разбудили?, — пробормотал Пашка!

— добрый вечер, тётя Лена, — шепнул Виктор!

— добрый вечер, — прошептала я в ответ, — чайник поставить?

— а почему шепотом? — обратился Виктор к Павлу, — кто-то ещё есть дома?, — тот недоуменно пожал плечами, перевел взгляд на меня и мы все дружно рассмеялись!

Виктор от чая отказался, сказал что хочет прилечь, а Пашка согласился и когда я отправилась на кухню ставить чайник, то мне показалось (я скорее почувствовала, чем увидела) как Виктор скользнул оценивающим взглядом по моим бедрам и стройным ножкам. И вновь меня охватило такое чувство, словно теплый нежный котенок проснулся и задремал, где-то внизу живота.

С Пашкой мы просидели почти до утра, болтая обо всем и ни о чем... Я старалась аккуратно и ненавязчиво как можно больше узнать о Викторе, да Пашка и сам был не против поговорить о нем. Виктор любил читать, играл на гитаре, занимался различными видами спорта, был интересен в компании, хоть и не навязчив, а еще умел крепко дружить и способен был всегда прийти на помощь.

— Мама, Витька меня в гости звал, съезжу к нему в июне, а потом вместе в военное поступать поедем.

Я лишь улыбнулась: мой маленький мужчина вполне способен был самостоятельно принимать решения в жизни! А еще мне почему-то подумалось, что если бы Пашка оказался в такой же ситуации, как когда-то, 20 лет назад его биологический отец, он никогда не оставил бы бедную девочку один на один со своей проблемой!

Заставляя себя прийти в себя, я начала думать о Викторе, не подавляя уже свои сокровенные мысли. Почему свободная девушка не может мечтать о понравившемся мужчине, хотя бы в фантазиях?

Так прошли еще два дня, и наступил день отъезда Виктора. Пашка с утра убегал в военкомат становиться на учет и решать вопросы по поводу поступления в училище, а Виктор сказал, что будет готовиться к отъезду. Проходя мимо их комнаты, я бросила взгляд на приоткрытую дверь и невольно задержалась, полюбовавшись Виктором. Он недавно встал с постели и стоя передо мной спиной делал зарядку. На нем были только обтягивающие шорты. Каждое упражнение он делал легко и грациозно, его руки, спина и бедра очаровывали своими движениями, то напрягаясь, то расслабляясь. Вот он встал в стойку и принялся боксировать с невидимым противником, легко двигаясь на цыпочках и нанося уверенные удары. И я наконец призналась себе, что я действительно испытываю нечто другое, как неудержимое сексуальное влечение к этому юноше.

Усилием воли я заставила себя пойти дальше, по пути зайдя в ванную и ополоснув лицо холодной водой, чтобы слегка остудить своё жаркое возбуждение. Хотя между ног уже было влажно и горячо.

Пройдя на кухню, я обратилась к Виктору, стараясь не показывать дрожь в голосе:

— Виктор, доброе утро. Я приготовила завтрак.

— Доброе утро, тётя Лена, уже иду — отозвался Виктор и через миг был на кухне. На нем были спортивные штаны и свободная безрукавка, а мне вдруг очень-очень захотелось оказаться хоть на миг в объятиях этих сильных рук, покрытых венами.

— Владимир, какая я для тебя тётя? Хочется себя молодой чувствовать, мне всего-то 35, а уже тётя. Называй меня просто Ольга.

Он улыбнулся, пожал плечами и кивнул в знак согласия, а когда я отвернулась к плите, услышала за спиной, как Владимир произнес:

— Я бы дал гораздо меньше, на вокзале думал к Павлу сестра приехала.

А я улыбнулась и, кажется, залита краской.

Мы разговорились, пока Владимир не спеша ел, а я занималась по кухне. Он рассказал о планах на жизнь, о своей семье, родителях, службе; нашлись общие интересы по книгам и фильмам. Как-то легко было, словно знали друг друга сто лет; да и какая-то грань из-за разницы в возрасте куда-то испарилась.

— Витя, я тебе в дорогу пожарю курочку и картоплю сварю; еще пирожков напеку хочу.

— Ой, тётя Оля... Ольга (поправился), спасибо, да к чему хлопоты? Я бы в магазине лапшу взял да колбаски, неудобно как-то...

— Все удобно! А на обед Вам с Павлом плов приготовлю, вообще Пашка любит мою стряпню.

— Мне тоже все очень нравится! — отозвался Владимир.

Весна нынче выдалась жаркой, отопление еще не отключили и я ходила по дому в коротеньком сарафанчике и босиком (никогда не ношу тапки). Готовя на кухне, я все больше находилась к Владимиру спиной или полубоком, и снова у меня появилось ощущение, словно он оценивающе осматривает мою фигурку; а у меня от этого по всему телу прокатилась какая-то теплая волна, хоть и стало чуть жарко.

Но в принципе, а почему бы нет? Я действительно (и Владимир не льстил) выгляжу моложе своих лет, сумела сохранить фигуру после родов, хотя и не скажешь, что всегда была стройняшкой; но я никогда и не стремилась к анорексичной фигуре, потому что природа наградила меня нашей настоящей русской красотой. Ну может бедра, попа и талия у меня чуть больше, чем у супермодели, но мне во мне все нравится, а это главное!

Мгновение я задумалась: "Риса в емкости для сыпучих было мало, на плов не хватит, в магазин идти неохота, а!, так у меня на кухне есть небольшие антресоли, там хранится запас продуктов на черный день (а мало ли что!) и там наверняка есть рис!"

Антресоли находились высоко, над кухонной дверью, и я, позабыв о госте, ну или о том, что он все же гость, увлеченная своими кулинарными мыслями, подставила табурет, на миг мелькнула мысль, что табуретка шаткая и как бы не повернуться с нее, но пока эта мысль формировалась и неслась к нужному закоулку мозга, я уже забралась на табуретку и встала на цыпочки (а роста я невысокого), шерудила среди консервных банок и кульков с макаронами, отыскивая пакет с рисом... и едва я достала до него, то меня словно холодной водой облили...

Виктор! Он ведь наверняка все это время наблюдает за мной, а снизу ему открывается прекрасный вид на мои ноги, округлую попку и трусики-стринги, которые он наверняка увидел, под коротким сарафаном, пока я тянулась за рисом. Мне стало жутко стыдно, я густо залилась краской и излишне поспешно вынырнула из шкафчика, сжимая заветный пакет... ну и, конечно же, подлая табуретка покачнулась, я не удержала равновесие... и полетела!

Пока летела, вспомнила всю свою жизнь, представила как падаю плашмя, разбиваю голову, ломаю позвоночник, теряю сознание... только сейчас до меня стало додходить, что я больше не падаю, а сильные руки сжимают меня за талию и прижимают к себе, я почувствовала спиной, как напряглись мышцы у него на груди , кажется , я даже ощутила кубики пресса на его животе, и мне кажется еще я ощутила что-то твердеющее своими ягодицами, но была слишком напугана, чтобы думать сейчас об этом. Начался отхоняк, мандраж, колени затряслись и начали подгибаться, и лишь благодаря крепким рукам Виктора я не сползла на пол , а осталась стоять на ногах. Тело и лоб вмиг покрылись испариной, во рту пересохло, а сердце барабанило где-то в горле. Я еле сдерживалась , что бы не расплакаться.

— Ты в порядке, Лена?, — неуверенно спросил Виктор и начал ослаблять свой хват, но я сжалась в его руках вспотевшими ладонями и дрожащим голосом прошептала:

— голова кружится, подожди, сейчас все пройдет.

От прикосновения наших обнаженных рук меня, кажется, пронзил разряд тока, и я снова ощутила дрожь во всем теле, но теперь уже не от испуга, а от желания. Я чувствовала, как кровь приливает к моей розочке, как набухают ее лепестки и распускается бутон, как выступают на ней капельки росы, как вся она трепещет и изнывает от желания и тогда я просто перестала контролировать и сдерживать себя и отдалась потоку чувств.

Я развернулась, так и оставаясь в кольце его объятий, поднялась на цыпочки и закрыв глаза, инстинктивно приблизила к его лицу свои губы, почувствовала упругость его губ и нахальность его поцелуя, мелкие щетинки на лице приятно царапнули нежную кожу на моем лице, я вдыхала его горячее дыхание, а наши губы и вовсе выписывали самостоятельный неистовый танец, я облизывала и посасывала его губы, а он мои, кажется наши губы целовались друг другом независимо от нас, а наши языки независимо от них, наши тела, сердца и даже души в тот миг сплелись в единых объятиях. Его крепкие руки были у меня за спиной, а я положила свои ему на грудь, и блаженно сжимали упругие мышцы своими пальцами. Его член упирался мне в живот, а у меня в трусиках все пылало и текло.

И тут я задумалась, вдруг Виктор передумает, не захочет, запнется или прекратит все это, поэтому взяла инициативу в свои руки. Прервав жадный поцелуй, я заглянула на миг в его карие глаза (они стали почти черными), и к моей радости не увидела там ни сожаления, ни стыда, а лишь пламя страсти и удивление.

— Пойдем, — шепнула я и взяла его за руку, ведя его к кровати.

Мы остановились возле накрашенной кровати, я потянула снизу вверх его жилетку и сняла ее, затем положила ладони на его грудь и начала гладить и поцеловывать ее.

Виктор на мгновение замер, но (словно осознав) взял инициативу в свои сильные мужские руки. Он снова притянул меня к себе и начал целовать еще более страстно, порой мне просто не хватало дыхания, а его руки, его пальцы запутывались в моих волосах, скользили по спине, то поглаживая, то крепко прижимая ко мне. С каждым разом его действия становились все смелее и увереннее, вот он уже проводит ладонями по ягодицам слегка сжимая их (от чего я страстно постанываю), вот он крепче прижимается выпроставшим твердым членом к моему животу и делает им еле заметные движения вверх и вниз. Вот его губы скользят по моей щеке и осыпают страстными поцелуями шею до самой ключицы, от чего я выгибаюсь в его объятиях дугой и бьюсь словно рыба попавшая в сеть.

Виктор на миг ослабляет натиск и прекращает поцелуи, он заглядывает в мои глаза, хочет прочитать, все ли он делает правильно, едва заметно киваю и уже я тянусь снова к его губам, словно жаждущий, к такому долгожданному прохладному роднику! Но потом слегка отстраняюсь:

— Мне снять платье?

Легкий кивок.

Берусь снизу за подол и платье медленно ползет снизу вверх, вот показались темно-вишневые ...

трусики, скрывающие до боли напухшую жемчужину, вот на уровне талии Виктор подхватывает подол и тянет его уже сам, помогая мне, а я просто поднимаю вверх руки и жду, когда он полностью разденет меня.

Я хотела продолжить поцелуи, но мой взгляд задержался на расстегнутых брюках Виктора. Я присела перед ним на корточки, а затем на колени, провела рукой по его возбужденному члену и даже сквозь ткань ощутила его силу и твердость, как нетерпеливо он подрагивает, готовый вырваться из тесных оков. Я провела по нему языком и продолжила путь по напряженному животу, скользя между кубиками пресса по небольшой дорожке из густых черных волосков, тянущейся до пупка. Пробежала язычком вокруг пупка и уже поцелуями спустилась вниз, после чего двумя руками начала стягивать спортивные штаны вместе с трусами. Я нарочито опустила взгляд, хотела оттянуть момент удовольствия, да и сразу помочь Виктору снять штаны, чтобы не путались потом на лодыжках. Ну а потом я подняла взгляд на него! Прямо напротив моих глаз пульсировал увитый фиолетовыми венами, внушительный член. Он бы так же рельефен, как и его обладатель, кожа на нем натянулась, до половины обнажив пунцовую головку, единственная дырочка наполнилась прозрачной слезой... я готова была заглотить его целиком, прямо в самое горло, хоть раньше никогда так не делала, но я наслаждалась моментом, оттягивала удовольствие.

Вот я приблизила лицо вплотную, коснулась и провела щекой по головке, отмечая про себя как он горяч.

Вот провела подушечкой пальцев вдоль венок на стволе, и еще раз, так же легонько, но уже ноготками.

Вот приблизила лицо вплотную и вдохнула его возбуждающий мускусный запах.

Вот самым кончиком язычка провела по его крошечной дырочке, лизнув выступившую на нем капельку, от чего Виктор вздрогнул и застонал.

"Хватит, все, конец," - подумала я и блаженно опустила в рот. Он показался мне огромным, прижимаясь сверху к нёбу и вдавливая снизу язык в челюсть. Я сомкнула губы и начала легонько посасывать его, то погружая глубже, то вытаскивая, постепенно ускоряя темп.

Виктор часто дышал и постанывал, а я представила, как подымается от прерывистого дыхания его мускулистая грудь и заревет от удовольствия. Рукой я провела у себя между ног и даже вздрогнула от прикосновения, так чувствительно там всё было, трусики были мокрые.

Вдруг Виктор с со звуком "с-с-с-с-ссс" втянул воздух между стиснутых зубов и отстранился.

Я посмотрела на него снизу вверх:

- Я тебе больно сделала?

- Лена, у меня почти год никого не было, я возбудился и не могу сдерживаться, извини!

"Извини!? Господи, да за что?! Я ласкаю возбужденного мной мужчину, о котором и не мечтала, а он извиняется. Да я все что угодно для него сделаю!" пронеслось у меня в голове, а вслух я промурлыкала:

- Кончи мне в ротик,- и снова обхватила его головку влажными губами и немного усилила темп, хотя этого и не требовалось. Через несколько движений губками и язычком Виктор издал протяжный стон "Аххх-х-хх-х", я почувствовала, как запульсировал член, хотя кажется, вместе с членом пульсировало все тело Виктора. Сначала я почувствовала специфический привкус во рту, а потом поняла, что в мой рот заливается тягучая горячая жидкость, по вкусу напоминающая несладкий кисель, и через несколько секунд ее уже было так много, а член продолжал толчки, что мне нужно было определиться - либо выплюнуть, либо все проглотить, и я выбрала второе. Просто все проглотила и когда пульсации члена утихли, я еще немного посасывала его и чувствовала, как из дырочки в рот вытягиваются капельки оставшейся спермы. Потом член стал опадать, и я перестала его мучать.

Я встала с колен, прижалась к сильному телу Виктора, щекой к его груди, ощущая, как неистово бьется его сердце. Затем прошептала:

— спасибо, Вить, — и поцеловала чуть ниже плеча, — ложись, а я сейчас.

— куда ты?

— я схожу в душ и вернусь.

Но Витя крепко прижал меня к себе и стал целовать лоб, глаза, губы шею, затем просто поднял на руки, осторожно положил и лег рядом.

Я лежала на спине, а он рядом, полулежал на локте и смотрел мне в лицо. Вот он исправляет нежным движением непослушную прядь волос, проведя кончиками пальцев по лбу. Вот склоняется и нежно целует в губы, а металлический жетон, болтающийся у него на шее, на цепочке из шариков, приятно касается моего тела и охлаждает мне грудь.

Вот он пальцем сдвигает бретельку с плеча и целует, затем проводит пальцем по груди и вопросительно смотрит на меня. Я поворачиваюсь и прижимаюсь к нему, освободив спину, а он ловко расстегивает застежку бюстгальтера, нежно снимает его и еще не выпустив из рук, склоняется над соском и берет губами его в рот. Меня вновь пронзает разряд тока и с губ срывается протяжное «А-а-айй!». И я просто тону в небытие, то выныривая, то опять погружаясь в пучину чувств и страсти и дальше все урывками...

... от ласк груди, от таких его умелых ласк я испытала оргазм впервые, это я запомнила точно, как сокращалось влагалище, выплескивая из горячих недр жгучие капли моей соки...

... влажный язычок трет набухшие от ласк соски, мне больно, но я молю не прекращать, а продолжать, и он словно слышит меня, сжимает сосок в зубах и трет его языком и то, что миг назад казалось болью, распространяется по всему телу блаженством...

... сильные руки продолжают массировать и сжимать опухшую и чувствительную грудь, а губы уже жадно покрывают поцелуями живот, лобок, прямо через трусики. Я не могу сдержать его натиск, да и не хочу - я с безграничной радостью поддаюсь его страсти, забыв о стыде, разнице в возрасте или о том, что он лучший друг моего сына. Что такое стыд, позор или угрызения совести - все это уже не имеет значения. Мне известно только то, что он пришел сверхъестественным образом и погрузил меня в океан блаженства и наслаждения...

... я не помню что такое стыд и позор. Я расставляю ноги и кажется, если бы могла, то раздвинула бы их еще шире. Я не отталкиваю его - я призываю его приблизиться. Я притягиваю его голову к себе, разрешая целовать меня там через промокшие трусики. Я позволяю ему лизать меня языком, умоляю продолжать так делать. Я готова отдать все, лишь бы он не останавливался...

... черт, почему же боль усилилась? Нет, это не боль, а нарастающее желание. Почему так ярко все? Аххх... он уже снял трусики и ласкает мою беззащитную розу - мою обнаженную, нежную розу, распустившуюся перед ним. Он вкушает капельки нектара и наслаждается мной, а я наслаждаюсь его наслаждением - это замкнутый круг. А потом в глазах темнеет... что-то стучит в ушах... барабанные перепонки... нет, это так чувственно пульсирует влагалище, отдается в каждом уголке моего мозга...

... я открыла глаза. Черт, я спала? Как долго? Это был сон или явь? Почему простынь подо мной вся влажная? Почему я полностью пропитана испариной? Что происходит у меня между ногами? Но как же сладко болит грудь и покусанные сосочки! Как приятно жжет в промежности! Во всем теле ощущается приятная усталость, истома...

... оказывается, я еще не открыла глаза, и когда открываю, вижу его... кто он... бог... демон... искушитель... за что он послан мне... я знаю, что он не мой и никогда не станет моим... но я знаю, что он был со мной... и что лучше его уже никого никогда не будет...

— Владимир, — ласково шепчу, словно пробуя это слово на вкус.

Он лишь улыбнулся, сполз пониже и положил голову мне на живот, приятно впиваясь небритыми щетинками в нежную кожу, а я провожу пальчиками по его стриженной под ежик голове.

Потом он поднимает голову и подползает ближе, ласков и обаятелен, темные глаза его улыбаются, он касается самыми губами моего уха и шепчет:

— извини если сделал тебе больно, я как бы не смог умерить свою страсть...

Я открыла было рот, чтобы ответить... но поняла, что просто не ...

смогу найти слов для того чтобы описать свой восторг, поэтому просто прижала его голову к груди и продолжала поглаживать.

А потом на меня обрушилось (уже второе за сегодня) ведро ледяной воды, я встрепенулась, Владимир тоже:

— Что?!, — заволновался он.

— Паша не звонил?

— Нет.

Я скочила с кровати, попутно собрав разбросанное белье и сарафан, и поспешила на кухню, за мобильником. Попутно глянув на часы, я выругалась про себя, было пол-второго, Паша должен явиться с минуты на минуту. Набрала мобильный, как назло гудки... гудки... и никто не берет трубку...

Паша ответил со второго раза:

— Ма, к обеду не поспеваю, задерживаюсь (уфф, отлегло)... послали за справкой а там обед, через полтора буду, не раньше, вы обедайте не ждите.

— Здравствуй, сыночек.

— Как там Витя? (загорелась краска от стыда)... готовится к отъезду...

— Ну ладно, пусть не обижается, что бросил его, ты там его развлекай, как можешь (стиснула зубы). Ну все, пока, мамуля, целую.

— Пока, целую!

Вернулась в комнату, застегивая халат. Виктор лежал на спине, прикрывшись до пояса простынями и задумчиво положив руки за голову. Глаза его были закрыты, грудь ритмично поднималась и опускалась, но он не спал.

— Что там Паша? — спросил он, открывая глаза.

— Задерживается, через полтора часа будет. Виктор, ты пойдешь в душ или я быстренько?

Наши взгляды пересеклись, в его глазах я увидела обиду, сожаление и сдержанность.

— Да... конечно... я подожду...

Взяв полотенце, я выходила из комнаты с камнем на сердце... но потом... вдруг на миг замедлилась в дверях, развернулась и снова подошла к кровати (заметив про себя слишком неестественный выступ, под простынями у Вити).

Он смотрел на меня с интересом и в его глазах появилась надежда, а потом и искорки нарастающего желания. Он сел, протянул руки и развязал пояс на моем халате, а тот сполз с моих плеч и осел бесформенной кучей тряпья у моих ног, а Витя уже держал мои ладони и тянул меня к себе.

И снова страсть, снова поцелуи, снова взаимные ласки, нежные руки, влажные языки, горячие губы...

... и вдруг «Ооооо, Ахххххх, Боже» я не смогла сдержать стон, когда ощутила как его твердый член погрузился в меня, до сладкой боли растягивая стенки влагалища. Я всепроникающееся прижалась к его плечам, но вовремя ослабила хват, опасаясь поцарапать.

Виктор стоял передо мной, изучая мою реакцию. Невозможно передать то чувство, когда большой, жилами покрытый член не просто входит в тебя или находится в тебе, а наполняет тебя до предела, без малейшего зазора и растягивает твое лоно силой своего проникновения.

— Постепеннее, дорогой, он такой большой!

Виктор... я не знаю, как у него с другими девушками, но со мной он был на все 100%, делал все так, как нужно, все до предела, но все с мерой... И вот я сама уже подхватываю его ритмичные движения и мы словно движемся в едином танце... в едином строю... в единой волне...

За эти несколько часов Виктор показал многое, на что был способен (но я уверена далеко не все).

Что он вытворял с моими нежными губами, пальцами и язычком, как ласкал их нежной кожей своих запястий, как нежил они своим членом бутон и лепестки моей розы. Как неистово заполнял всю меня своим членом, как сдерживался, давая возможность сначала мне получить оргазм, а потом поливал густым прозрачно-белым семенем мою грудь. Как размазывал по ней свой выплеснутый горячий нектар и позволял мне облизывать его влажные пальцы.

А как он целовал пальчики у меня на ногах, ласкал язычком, погружал в рот и сосал их, как покрывал нежными поцелуями ступни, лодыжки, икры и колени. Мне даже в голову не приходило, что такое может быть, что так делают, что МОЖНО так делать. Казалось, в нем уживаются самые разнообразные противоречия: грубость и галантность, сила и нежность, молчаливость и веселье.

Как же я хотела, чтобы судьба подарила нам еще хотя бы часик, чтобы мы могли быть вместе наедине. Но я благодарна судьбе за то время, которое она нам дала!

Мы проводили время вместе, принимали душ и Виктор массировал моё тело своими сильными руками. Это всегда возбуждало меня и заставляло мою страсть расцвести, как распускается роза под дождем. Я изгибалась под струями душа и его нежными пальцами, словно кошка.

... Можно сказать, что к приходу Пашки мы успели приготовиться! Мы убрали и скрыли следы наших проступков, правда я так и не успела сварить борщ. Пришлось придумывать что-то на скорую руку из запасов, которые у меня были в банках – фаршированные перцы. Я поставила их вариться, когда Пашка позвонил в дверь.

— Мамуль, привет! — поцеловал меня в щеку.

— Здорово братишка, — пожал руку Виктору и обнялся с ним, похлопав по спине. — Извини, что оставил тебя одного, да еще и задержался. Как тут мамка, не обидела?

— Всё отлично, — улыбнулся Витя, но на меня посмотреть, видимо, стеснялся, хотя и я сама отводила глаза.

Через 10 минут мы обедали – мальчишки пили пиво, а болтливый Пашка не давал нам заметить наше напряжение. Затем я отправила их в комнату и принялась готовить еду Виктору на дорогу. Так наступил вечер – все время была в своих мыслях, то улыбалась самой себе, то хмурилась. Хорошо, что рядом не было проницательного Пашки.

На вокзал приехали за 40 минут до отправления поезда. Пашка хотел пойти купить еще пива для дороги, я хотела отговорить его от этого шага. Но с другой стороны, я хотела пару минут провести с Виктором наедине – казалось нужно сказать какие-то слова... или просто помолчать вместе...

— братишка, пойдешь со мной?

— не, дружище, я в авто посижу.

— ну давай, я быстро, — и Пашка быстрым шагом направился к зданию вокзала.

Виктор вышел из авто и сел на переднее сиденье, рядом со мной. В машине был полумрак, моя рука покоилась на рычаге переключения передач, его теплая ладонь легла сверху. Мы глядели друг на друга, но в полумраке не видели, а скорее чувствовали взгляд друг друга, и мне было очень тепло и уютно под его взором.

Он заговорил первым:

— Лена, приезжай ко мне? Приедешь? Хочешь вместе с Пашкой, хочешь одна. Ты не подумай плохого, я искренне, от чистого сердца, всегда рад буду! Тебе и Вам!

Его рука легонько сжала мою и от этого волна тепла пробежала по всему телу.

— Витя, знаешь... спасибо тебе огромное, и за Пашку, ты настоящий друг ему, за нас, за все что было, знаешь, ты заставил почувствовать меня женщиной, желанной, страстной, нужной кому-то, у меня уже давно... а может и вовсе никогда не было такого чувства, такой легкости в душе. Спасибо тебе... знаешь... ты оставил большой светлый след в моем сердце!

Я глянула в окно, на фоне вокзала, в сумерках угадывался силуэт Пашкиной фигуры.

— Спасибо за все! Береги себя!, — я нежно коснулась губами его губ., — прощайтесь с другом, не буду мешать вам.

Я вышла из авто и неторопливо пошла вглубь перрона. Редкими крупными каплями начал накрапывать скоротечный весенний дождик, и его холодные капли смешивались с горячими капельками слез, текущих по моему лицу.