Побег. 1/2

План на побег зарождался в моей голове уже несколько месяцев, ожидая своего момента. Время подходило к середине исчисления, но я все еще не испытывал желания убегать, утешая себя мыслью о том, что оставшиеся годы пролетят быстрее первых. Проблема заключалась в том, что я был вовлечен в это, хотел я этого или нет. Чтобы избежать связи с неудачной попыткой бегства, я разработал план, который предоставлял наилучшие шансы на успех.

В нашей камере находилось трое убийц. Альдо был самым старшим – ему было сорок лет, его рост составлял почти два метра и он весил как минимум в два раза больше меня. Он совершил четыре убийства. Первое случилось много лет назад, когда ему было всего двадцать. Работая докером, он забил до смерти одного человека. Однако на судебном заседании выяснилось, что у жертвы была особенно тонкая черепная коробка, и обвинение было снижено до непредумышленного убийства. Альдо отбывал всего два года. Но это было достаточно, чтобы он начал преступную жизнь, в основном занимаясь хулиганством.

По какой-то непонятной причине, Альдо решил ограбить банк в одиночку, взяв с собой помповое ружье. И удивительным образом ограбление проходило успешно. Придя в банк после девяти часов, он обнаружил всего двух клиентов и заставил их лечь на пол. Затем он вынудил кассиров подняться и положить содержимое своих ящиков в черный мешок для мусора, который он привез с собой. Вероятность успеха его начального шага подтвердилась фактом того, что во время ограбления в банк зашли еще трое клиентов, но они без приказа присоединились к другим и легли на пол.

В данный момент представлялась возможность легкого обогащения, но жадность и глупость вмешались в дело. Не подозревая о неполадках, руководитель вышел из своего кабинета с ключами и вдохновил Альдо приказать ему открыть основной сейф. В то время как потрясенный служащий торопился выполнить приказ, один из кассиров решил действовать и протянул руку к тревожной кнопке. Заметив это, Альдо не повторил свою угрозу, а выстрелил в него, однако тревога все равно сработала, когда случайная пуля попала в кнопку.

Пугнувшись выстрела, менеджер развернулся и побежал прочь, но получил пулю в спину с близкого расстояния. Не имея другого выхода кроме бегства, Альдо выбежал на улицу, разбрасывая деньги из банковских пакетов за собой. Затем он заметил полицейское окружение его автомобиля и попытался перебежать через оживленную дорогу. Один из водителей, среагировав быстро и нажав на тормоза, остановил свой автомобиль всего в нескольких сантиметрах от него, однако заплатил за это своей жизнью. Не задумываясь о благодарности, Альдо приблизился к машине сбоку, выстрелил в окно и затем убрал тело, чтобы уехать. Все три смерти были бессмысленными, поскольку преступника задержали до того, как он успел проехать даже десять миль. Его ждало пожизненное заключение со сроком минимум двадцать пять лет.

Рик - человек-монстр в возрасте тридцати лет, у которого уже шесть женских трупов на счету. Он является самым опасным серийным убийцей-насильником. С ростом в 178 сантиметров он выше меня на пять сантиметров и обладает стройной фигурой. Также он очень быстрый. Внешне он крайне отталкивающий человек со странным сходством с грызуном, хотя это никогда не говорят ему в лицо. Он всегда носит нож, изготовленный с большой тщательностью из куска листового железа. Этот нож имеет острый конец и двустороннее лезвие, заточенное до бритвенной остроты. Рукоятка ножа примитивна и сделана из клейкой ленты и веревки. Он носит его в ножнах, прикрывающихся цветом его тела, что позволяет не вызывать подозрений при обыске, защищая его от обнаружения.

Он был признан виновным в совершении двух убийств, и были подозрения, что еще два преступления тоже на его счету, но не хватало убедительных доказательств. Он гордился своими делами и открыто хвастался, что убил еще двух людей. Я много лет вынужден был слышать оскорбления, которыми он изводил своих жертв, и часто проводил бессонные ночи с тошнотой в животе. Некоторые говорят, что склонность к преступности закладывается в генах – если бы мы могли определить этот ген, я думаю, таких мужчин следовало бы обезопасить общество уже при рождении.

Первую девушку он удерживал в заброшенном доме целых сорок восемь часов и спрятал ее тело под половицами, предположительно оно там и находится по сей день. Еще одно преступление, которое не связали с ним, произошло во Франции. Встретив пару влюбленных в переулке, он похитил девушку, угрожая ножом, и оставил ее спутника связанным. Позднее, он рассказал парню, как хорошо она удовлетворяла его сексуальные желания, а затем для большей уверенности перерезал ему горло. Рик был осужден на пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения.

А теперь о моей истории. Да, я тоже совершил убийство, но не горжусь этим, и я отдал бы все, чтобы это не произошло. Сейчас мне тридцать пять лет, когда это случилось, я работал в страховой компании. Я был женат на очень привлекательной женщине в течение семи лет, и у нас была прекрасная четырехлетняя дочь, которая была светом моей жизни. Первые три года брака все было идеально, но после рождения Алисы все изменилось, хотя Джейн также любила ее очень сильно, как и я.

По результатам моего расследования, я пришел к выводу, что моя супруга начала проявлять признаки редкого послеродового состояния, ближайший аналог которого в общественных терминах можно описать как "чрезмерную сексуальность". Суть заключается в том, что она начала поддаваться искушению заниматься интимными отношениями с другими мужчинами - их было немало. Вечер за вечером она ложилась спать рядом со мной, и из ее простыней доносился запах этих мужчин, а также обнаруживалось следы спермы.

Все началось так неожиданно, что я настраивался на то, что это все пройдет само по себе. Поэтому я не упрекал ее и даже старался быть предельно любящим. Однако со временем ситуация изменилась, и я понял, что она устанавливает долгосрочные связи в основном с одним из этих мужчин. Я заметил, что он начал посещать наш дом в периоды моего отсутствия на работе, так как Алиса стала называть его "дядей Ронни". Однажды она присела на мои колени и спросила с невинностью в голосе:

- Почему мама всегда устает и ложится спать, когда приходит дядя Ронни? - Я провел детальное расследование, выяснил его личность и место жительства, однако я продолжал только наблюдать за ним.

Однажды, вернувшись с работы, я обнаружил пустой дом и оставленную для меня записку, в которой было написано следующее:

Дорогой Джед,

Я ухожу от тебя. Я влюбилась в другого мужчину и хочу начать новую жизнь с ним. Я осознаю, что в прошлом я не всегда относилась к тебе должным образом, но Ронни помог мне преодолеть те проблемы, которые заставляли меня так себя вести. Я забираю Алису с собой для того, чтобы мы жили с Ронни в Австралии.

Я взяла свою одежду и несколько личных вещей, больше мне ничего не нужно. Дом остается тебе, я не буду предъявлять никаких требований.

Прости, Джейн.

P.S. Я пришлю тебе фотографии Алисы.

Меня поразило слово «Австралия». Правда, я уже почти смирился с тем, что Джейн уезжает, и даже испытывал облегчение от мысли о разрыве, но представление о моей маленькой дочери на другом конце света вызывало во мне панику. Сжимая записку в руке, я направился к дому, где он жил, и начал стучать в дверь. Я заметил, что из бокового окна выглядывает моя супруга, однако никто не открыл дверь. Распыленный отсутствием реакции на мой стук исступленным гневом, я выбил дверь и ворвался внутрь.

Из кухни вышел мужчина большего телосложения и стал передо мной на противоположной стороне комнаты. В его руке я заметил нож. Несмотря на оружие, я выругался:

- Где она? - и приблизился к нему.

- Она не хочет видеть тебя, - произнес он. К тому времени я был уже очень близко к нему. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что он был таким же слабым и напуганным, как и я, но тогда мне это не удалось заметить. Он сделал движение ножом, но я схватил его за запястье, и мы начали драться. В теории он должен был быть сильнее, но похоже, моя ярость дала мне преимущество: мне удалось перехватить нож из его руки в свою. Обезоружив его, я попытался отойти и продолжить настаивать на встрече со своей женой. Однако лишившись оружия, он запаниковал и бросился на меня. Нож пронзил его тело и случайно перерезал артерию.

Я вызвал скорую помощь и оставался с ним, пытаясь остановить кровотечение. Однако все это не имело особого значения на суде. После всей этой крови и других следов преступления на оружии остались только мои отпечатки пальцев. Но самое ужасное в этом случае заключалось в том, что нож принадлежал мне. Нам подарили шестерку особенно острых кухонных ножей в качестве свадебного подарка, и этот нож был одним из них. Он был одним из тех «вещей», о которых упоминала Джейн, но из-за моего убийства человека, которого она теперь любит, моя жена поклялась в обратном.

Мое обвинение было простым: в ярости ревности и с ножом в руках я направился к дому своего соперника с целью совершить убийство. К моему несчастью, присяжные не видели другого объяснения фактам и приговорили меня к пожизненному заключению с минимальным сроком отбывания в десять лет. Тюремная администрация придерживается политики содержания убийц в одном блоке, поэтому я провел более четырех лет вместе с двумя такими же осужденными, иногда находясь под наблюдением двадцать три часа в сутки.

Для успешного побега требовалось, чтобы в нашей секции работал только один надзиратель. Из-за запрета это было практически невозможно выполнить. Бывали случаи, но они происходили редко и всегда случайно, только если возникала какая-то чрезвычайная ситуация. Для нас это было бесполезно, потому что мы нуждались хотя бы в небольших подсказках заранее для подготовки, а до сих пор нас всегда заставляли быть неподготовленными.

Случилось так, что в последние две недели тюрьму охватила эпидемия гриппа, от которой многие заключенные умирали. Но удивительным образом вертухаи не пострадали. Было обидно видеть, как они свободно ходят, не проявляя никакого сочувствия к судьбе заключенных. Затем ситуация резко изменилась: почти за одну ночь число персонала значительно сократилось. Не только обычные команды из двух человек были уменьшены до одного во всей тюрьме, но и общее количество персонала сокращалось до минимума. Это давало больше шансов на успех остальным этапам нашего плана, чем мы могли ожидать. Единственной проблемой был начавшийся безумный снегопад на улице, но такая возможность вряд ли повторится вновь.

Я случайно испачкал украденным из кухни томатным соусом мою рубашку и повалился на пол, стоня. Тут же Рикки стал громко стучать в дверь моей камеры и кричать:

- Мужчину убили!

Как ожидалось, охранник подбежал, посмотрел в глазок и, видя мое отчаянное состояние, открыл дверь и зашел. В этот момент Рикки показал ему нож, что позволило Альдо переместиться за дверью и напасть на охранника сзади. По плану он должен был просто обезоружить его, чтобы мы смогли его связать, но я всегда сомневался в том, что Альдо намерен оставить его живым. Однако Рикки решил этот вопрос самостоятельно, зарезав охранника ножом в живот. Это было очень глупо с его стороны, потому что по плану я должен был одеть форму охранника как часть обмана.

Пока они раздевали тело, я разделся и надел форму. Мне было тошно прикасаться к красным пятнам на лицевой стороне формы, которые явно не были кетчупом. Кровати уже были разобраны, поэтому двое моих товарищей взяли одеяла и подушки и пошли впереди меня по коридору. Я следовал за ними, с низко надетой шляпой и несущий подушку для скрытия кровавого пальто, звеня ключами. Я старался создать впечатление, что просто провожаю их в другую комнату, и у меня это получилось, потому что мы успешно прошли несколько коридоров до тюремного гаража. Последняя часть задачи была самой простой. Я сел за руль автомобиля в охраннической форме, а двое других залегли под одеялами в задней части фургона. Один звук клаксона открыл нам ворота и дал свободу.

В течение нескольких месяцев мы долго обсуждали, сколько бензина будет в автомобиле, который мы арендовали, и сколько миль мы сможем проехать на нём до полного исчерпания запаса топлива. В конечном итоге все эти расчеты оказались неважными, так как мы застряли в снежной буре уже после проезда всего трех миль. Когда мы выбрались из этого затруднения, перед нами открылся город, а справа – просторное побережье. Мы выбрали единственный доступный пешком маршрут и отправились к подножию гор.

Я был лучше подготовлен к непогоде, так как одежда у меня была более подходящая для таких условий, чем у моих товарищей по походу. Я также рад был тому, что ранее забрал себе ботинки умершего путешественника – они хоть и были немного большие для меня, но гораздо прочнее тех обуви, что выдают в тюрьме. Нас трое закутали в пару одеял – каждое из которых пришлось повесить на голову, чтобы защититься от метели. Издали мы, должно быть, выглядели как три монаха. Видимость была нулевая, поэтому мы не могли делать ничего, кроме как просто идти вперед, опустив головы.

Я предусмотрительно изготовил себе простой компас из магнита, что позволило нам двигаться в достаточно прямом направлении и не заблудиться. Особенно важным оказался для нас Альдо – он шел впереди и оставлял следы, по которым мы смогли идти. В начале нашего пути снег прилипал к нашей одежде, но не так сильно проникал сквозь неё. Однако все изменилось, когда погода стала хуже – сперва начался снегопад, а потом перешел в дождь. Мы очень быстро промокли до нитки.

Большую часть времени мы шли через колено высокий снег, но на открытых участках условия были лучше. Проблема заключалась в том, что эти открытые участки всегда заканчивались глубокими сугробами, через которые нам приходилось пробираться. Мы медленно, но верно поднимались все выше, не специально выбирая путь на большую высоту. Когда мы поднялись по длинному склону и уже были почти на вершине, меня осенило – что-то было не так. Взглянув вверх по склону, я заметил небольшое дерево, которое стремительно двигалось в мою сторону, и я закричал:

– Быстрее, убегайте во имя Христа!

Мы пробежали несколько метров и достигли защитной купы из старых крепких сосен. Затем мы остановились, чтобы посмотреть на склон, который только что сползался и исчезал с грохотом внизу оврага.

– Уф, повезло, – сказал Альдо и продолжил движение.

– Подожди, – сказал я. – Это было лучше, чем мы думали. Тот, кто нас преследует, должен подумать, что мы свалились в овраг. Если здесь не найдут никаких следов, это будет выглядеть правдоподобно и могут перестать искать нас.

– Какого черта?! Как мы можем ходить по снегу без следов? – ухмыльнулся Рик.

– Посмотри на землю под деревьями, – я указал пальцем. – Если будем ходить зигзагами, то сможем пройти довольно долгий путь без того чтобы наступать на снег. Затем найдем ручей - не важно вверх или вниз - главное чтобы шагать по камням без оставления следов. Когда придется пересекать снег, попытаемся как-то скрыть следы. Если удастся пройти хотя бы милю или две, я думаю, мы сможем вернуться домой.

– Он прав, – подтвердил Альдо. – Я же говорил тебе, что он умный. Ты возьми одну из этих сломанных веток и тащи ее за собой по ходу движения.

Мы продвигались гораздо медленнее, но это сработало, потому что оглядываясь назад я не мог легко определить наше местонахождение и полагал, что продолжающийся дождь может затереть оставшиеся следы.

После двенадцати часов непрерывной работы, последние три из которых проходили в полной темноте, запасы пришли к концу. Заметив берег впереди, я сказал:

– Нам необходимо остановиться на отдых, иначе я совершу падение. Вон тот берег должен дать нам некоторую защиту от дождя.

– Ужасно слабый, – пробормотал Рик, однако все же начал двигаться к берегу. Альдо действовал более неохотно, но за последние полчаса также начал замедляться. Мы достали наши консервные емкости и вытащили сигареты, что само по себе подняло наше боевое настроение. Примерно через полчаса я ощутил, что энергия возвращается к моим ногам, однако в то же время меня пронзил холод и я ощущал окоченение.

Внезапно Альдо встал и сказал:

– Если мы продолжим двигаться дальше и не найдем хижину или подходящее убежище, мы умрем, а если останемся здесь - также умрем. Предлагаю продолжать путь.

Против этого не возникло никаких возражений, поэтому мы с Риком встали на ноги, однако только успели это сделать, как Здоровяк выругался и произнес:

– Там есть свет. Эти ублюдки нашли нас.

Он неосознанно пригнулся, и я спросил:

– Что это за свет? Он приближается к нам?

– Какой-то оранжевый, немного выше по склону. Похоже, он не движется.

Я подошел к тому месту, где он стоял, но из-за его роста не видел за берегом.

– Посмотри еще раз, что он делает сейчас, – предложил я.

– Все точно так же, даже не шелохнулся, и я не вижу рядом никаких фигур.

После некоторого обсуждения и перемещения на позицию, с которой мы все могли видеть свет, мы пришли к выводу, что это должно быть освещенное окно небольшой хижины.

– Нам это не нужно вовсе, – выразил свое мнение Рик. – Единственные люди в хижине в это время года вероятно будут охотниками, а у этих ублюдков всех есть ружья. Я голосую за то, чтобы мы объехали ее стороной.

– Как насчет того, чтобы притвориться проходящим мимо? – предложил я. – Если внутри окажется опасность, я придумаю оправдание и уйду. В противном случае будем действовать по обстановке.

– Вот почему я больше доверяю Джеду, чем тебе, – согласился Альдо с моим планом.

Я подошел к двери, а двое других прижались к стенам по обе стороны. Я постучал, и через несколько мгновений дверь открылась настолько, насколько позволяла цепочка. Из-за нее выглянуло изумленное лицо молодой женщины.

– Я представитель службы безопасности, – сказал я, показывая удостоверение, которое нашел в кармане. Фотография на нем не очень походила на меня, но и самый внимательный человек не был бы способен узнать меня после двенадцатичасовой прогулки под дождем и снегом. – Сбежали опасные преступники, и я предупреждаю людей в этом районе, – объяснил я.

– Бедняга, – сказала она. – Ты промок до нитки. Зайди и согрейся; я приготовлю тебе что-нибудь горячее попить. Говоря это, женщина на мгновение закрыла дверь, отстегнула цепочку, затем широко распахнула ее. Как только она это сделала, мы все трое вошли внутрь.

Привлекательная женщина испуганно отступила, и на мгновение все замерли, пока мы осматривали хижину изнутри и она пыталась разобраться в происходящем. Но в следующий момент сбоку появилась мужская фигура. Альдо отмахнулся от него рукой, словно от комара, и мужчина потерял равновесие, ударившись головой о стену. Он неуклюже упал, и мы все услышали лязг его сломанной ноги.

Жена уставилась на своего поверженного мужа, после чего повернулась и с криком: "Люси" побежала к малышу, которого я ранее не заметил, и прижала к себе свою дочь. Девочке было около 4 лет, и она очень напоминала мне Алису. Она глядела на меня широко раскрытыми глазами, и в этот момент я снова почувствовал себя человеком, а не простым беглецом. Двое моих сообщников вбросили свои пропитанные одежды и топтались вокруг, отряхиваясь, как собаки.

– Мадам, нам нужно что-то сделать со сломанной ногой вашего мужа, – скажу я мягко. – Будет больно, поэтому лучше попробовать это делать, пока он без сознания. У вас есть что-нибудь подходящее для шины и перевязки?

Она кивнула и помчалась в угол. Оставшийся одинокий ребенок продолжал глядеть на меня, и я попытался слабо улыбнуться, но не вызвал реакции.

Женщина вернулась с лыжными палками и бельевой веревкой.

– Если вы будете держать его за бедро, я вытяну ногу прямо. Я знаю, что делаю, – проинструктировал я.

Она выполнить указания, но когда я схватился за поврежденную конечность, ее взгляд упал на окровавленную переднюю часть моей формы, а затем она посмотрела мне в глаза.

– Вы же не тюремный страж? – спросила она.

– Простите, – ответил я, – я такой же, как они.

На ее лице не было паники, но в ее ясных серых глазах я увидел полное осознание ситуации. Мы выпрямили конечность и обмотали веревку вокруг нее, используя палки для поддержки. Остался один конец веревки, и я попросил Рика отрезать его. Он это сделал, но сохранил отрезанную часть и опустился на колени. На мгновение мне показалось, что он хочет помочь, но вместо этого он грубо перевернул потерявшего сознание мужчину и жестоко связал его руки за спиной.

Альдо сообщил, что обнаружил некого типа и моментально привлек к себе внимание человека с ножом. Когда мы остались наедине, женщина поспешно обратилась:

- Пожалуйста, позаботьтесь о Люси и не допустите, чтобы ей что-то случилось.

- Ей столько лет, сколько было моей дочери тогда, когда я видел ее в последний раз, - произнес я. - Если они попытаются к ней прикоснуться, им придется убить меня сначала.

Она улыбнулась мне и проявила определенную степень доверия, затем поднялась и решительно направилась к двум другим людям.

- Уважаемые господа, - проговорила она громким и ясным голосом. - Мое имя Лиз, а у меня есть дочь по имени Люси. Если вы не будете пугать моего ребенка, я постараюсь обеспечить вам некоторый комфорт. Прежде всего нужно найти сухую одежду для того, чтобы переодеться. А после этого мы сможем приготовить теплую пищу.

Таким образом, она смело предприняла попытку взять ситуацию под свой контроль и решительно исчезла за дверью, ведущей в заднюю часть хижины.

Рик двинулся за ней, но Альдо жестом приказал ему остаться на месте. Она вернулась через несколько минут, неся три пары брюк и пакет с различными рубашками. На верхушке стопки лежали три полотенца. Нам выдали по паре брюк и полотенце, а рубашки оставили на куче для нашего выбора. Пока мы занимались ее предложениями, Лиз провела свою дочь к столу, положила перед ней несколько книг и фломастеры и тихонько произнесла:

- Будь послушной девочкой и раскрашивай что-нибудь, моя дорогая, пока я приготовлю этим любезным мужчинам что-то поесть.

Усадив ребенка, она отправилась обратно через хижину, но ее перехватил Альдо, который держал в руках брюки, предоставленные ему.

– Не подойдут, – сказал он ей, – ногу в них и не протиснуть.

Лиз кивнула, осознав очевидность его слов и ответила:

– Боюсь, это все, что у нас есть. Я принесу одеяло, придется обойтись им.

Пришедшая с обещанным одеялом, она бросила его ему и открыла шкаф, доставая консервные банки.

– Сначала приготовлю суп для согревания вас. А потом будет мясо и другое. Надеюсь, все будет хорошо, – проинформировала она нас троих.

Мы разделились, вытерли полотенцем до суха. Рик и я надели выданную нам одежду, а Альдо просто накинул одеяло на плечи. Он стоял без комплексов, демонстрируя свою грудь с матовыми рыжими волосами и бедра словно стволы деревьев. Длинный пенис нескромно покачивался между ними.

Ощущая расслабление впервые за несколько часов, я использовал возможность изучить женщину. Два других делали то же самое. Ей было около двадцати восьми лет, и она была невероятно привлекательна с волнистыми светлыми волосами до плеч. Немодное платье, которое она носила, не скрывало того факта, что у нее отличная грудь, а короткая юбка выставляла приличные ноги.

Работая спокойно и эффективно, она вскрыла три банки и высыпала содержимое в кастрюлю. Затем поставила ее на горячую плиту, добавила другие ингредиенты и начала помешивать. Менее чем через десять минут она перелила содержимое в три тарелки и позвала:

– Идите и ешьте.

Мы все взяли по тарелке и автоматически повернулись к столу. Однако увидев, что маленькая девочка все еще занята раскрашиванием, мы одновременно решили усесться на диван и единственное кресло, чтобы есть с колен. К моменту, когда мы наелись супа, Лиз поставила перед нами журнальный столик, где лежали солонина, ветчина, сыр, соленые огурцы, домашний хлеб и тарелка с маслом.

Помимо тарелки с супом, я осознал, что все еще остался голодным. В следующие несколько минут я был занят едой, но заметил, как она подошла к своему мужу, усадила его и подложила под него подушку, а затем наложила на его голову какое-то лекарство.

Устроив раненого супруга максимально комфортно, Лиз не задерживалась рядом с ним. К тому времени, когда я допил суп, она уже поставила на стол пять чашек кофе. На этот раз она раздала чашки и достала сигарету из пачки, которую Альдо приобрел для себя. Зажег ее и подошла к мужу со своей чашкой, где присела рядом с ним.

В следующие несколько минут она покормила его по очереди глотками кофе и затяжками сигареты. Я не видел его произносить слова и не слышал ничего из того, что говорила она. И не только я был заинтересован в ней.

Внезапно она встала и глубоко вздохнула. Под внимательными взглядами всех пар глаз, она быстро достала и зажгла еще одну сигарету, взяла свою чашку с кофе, повернулась и с уверенностью прислонилась к раковине. В следующие несколько минут ни слова не было произнесено, но напряжение в воздухе стало ощутимым.

Я понял, что не могу смотреть на Лиз, потому что ее смелость заставила меня почувствовать себя стыдливым. Противоречивые эмоции заставили меня подойти к окну и отодвинуть занавески, чтобы всмотреться в темноту. Я знал, что будет дальше, и не был уверен, как я буду справляться с этим.

- Эй, Джед, леди покажет нам остальную часть дома. Не хочешь присоединиться к вечеринке? - выкрикнул Альдо.

Я обернулся и увидел его возле задних дверей дома, держа руку женщины в своей большой ладони. Рикки стоял немного правее с похотливой ухмылкой на своей лицевой части.

– Позже, – отметил я, кивнув в сторону мужчины. – Кто-то должен следить за ним.

– Я могу выпустить его на свободу прямо сейчас, и ему уже не понадобится присмотр, – предложил Рики, шагая вперед.

– У нас еще есть ребенок, – указала я.

– Тогда и ее тоже, – сказал мой бывший товарищ по камере, жестом показывая свое равнодушие.

– Не самая лучшая идея. Если мы действительно хотим быть дружелюбными, это не поможет, – заметил я, акцентируя внимание на слове «дружелюбие».

– Он правильно говорит. Забудь об этом, – решительно заявил Альдо и начал отступать через дверь назад, уводя с собой женщину.

В этот момент маленькая девочка возможно почувствовала атмосферу угрозы и запаниковала. Она бросилась вперед и схватилась за ногу матери со слезливым криком:

– Мамочка, не оставляй меня!

Заметив, что Рики собирается достать что-то из кармана, я позвал:

– Малышка, ты когда-нибудь видела бумажных кукол?

Ребенок замедлился и частично отпустил хватку на юбке матери, чтобы подозрительно взглянуть на меня.

Вспомнив имя, которое мать упомянула ранее, я улыбнулся и сказал самым дружелюбным голосом:

– У меня есть маленькая девочка, точно такая же, как ты, Люси. Если подойдешь ко мне, я покажу тебе кукол, которые я для нее делал.

Люси нерешительно двинулась ко мне, и по выражению ее лица я понял, что она заинтригована. Я всегда легко находил общий язык с детьми, и сейчас это принесло свои плоды. Я взял один из разбросанных листов бумаги и начал аккуратно складывать его на колене, приглашая ее присесть рядом со мной на диван. Таким образом она не заметила, что ее мать и двое мужчин вышли из комнаты.

Сложив бумагу, я спросил, не знает ли она, где здесь ножницы, на что она радостно побежала к столику в углу. Когда она вернулась, я был разочарован, увидев в ее руке закругленные тупые детские ножницы. Хотя и пригодные для выполнения поставленной задачи, они не были тем потенциальным оружием, на которое я рассчитывал.

Развернув в руках ряд фигурок, я передал их ей и предложил их раскрасить.

– Сделай каждое платье другого цвета и не забудь нарисовать им всем глаза и рот, – проинструктировал я, когда она в нетерпении побежала к своим фломастерам на столе. Переключив внимание на парня на полу, я увидел, что с жестко зафиксированной ногой и крепко связанными сзади руками, он лежит очень неудобно и поэтому испытывает ненужные страдания. Слегка перекатит его, чтобы дать мне доступ, я с трудом смог развязать узел на шнуре, связывающем его запястья.

Он с болью перевел руки вперед и начал массировать запястья, восстанавливая кровообращение.

– Большое спасибо, – сказал он.

– Не за что меня благодарить, – сказал я ему грубо, – я снова тебя свяжу – но так, чтобы твои руки были впереди.

– Все равно спасибо тебе – за это и за Люси.

Он смотрел прямо мне в глаза, и я видел, что напряжение на его лице вызвано не только болью в ноге и голове.

Я вернул его руки в исходное положение, более свободное, но все еще надежное. По выражению его лица я понял, что он выбрал меня на роль «хорошего парня», надеясь на спасение, которое подразумевалось, поэтому следующим моим действием было быстро его разочаровать. Взявшись за горловину его рубашки, я грубо притянул его к себе, а затем, поместив свое лицо всего в нескольких сантиметрах от его лица, резко сказал:

– Забудь обо всем. Не двигайся, не говори, даже не смотри на них, когда они вернутся. Эти два типа – полные мерзавцы, они безжалостно покончат с тобой. И если это случится, не рассчитывай на мою помощь, потому что я заботлюсь только о себе. Возможно, до этого не дойдет, но твоя единственная надежда – стать невидимым.

Он лишь кивнул в ответ. Полагая, что он понял мое сообщение, я произнес более мягким тоном:

– Я готовлю себе кофе. Тебе нужно?

Получив положительный ответ, я подошел к кофеварке и проверил уровень воды в емкости. Поставив ее на плиту, я начал осматривать шкафы. В первом нашел бутылку сквоша и налил немного в стакан для девочки перед тем как продолжить поиски. В следующем шкафу я обнаружил то, что искал - медицинскую коробку с парацетамолом и рядом заначку из ста сигарет. Одну пачку я спрятал в карман, а затем положил четыре таблетки в одну из найденных кружек. Подлив кофе в оба сосуда, я добавил щедрую порцию сахара без спроса, любит ли он его сладким, и тщательно перемешал.

Он неловко, но благодарно принял предложенную кружку, выпил глоток и откинулся назад, глубоко вздохнув. Опираясь головой на стену и закрывая глаза. Я сел рядом, поставил свою кружку у ног и достал две сигареты. Зажег обеих огнивом и приблизил одну к нему.

– Кури, – сказал я.

Он открыл глаза.

– Меня зовут Боб. Боб. Спасибо.

Мы молчали, куря и попивая кофе из кружек. Казалось, он рассматривает мое лицо, но каждые несколько секунд его взгляд уходил на дверь в подсобку. Я первым докурил сигарету и пододвинул пепельницу ногой ближе к нему. По его движениям я понял, что обезболивающее начало действовать. В комнате воцарилась тишина, но его взгляд больше не был прикован ко мне – теперь он смотрел на дверь, через которую исчезла его жена.

– Они остаются на долго, – произнес он, и я осознал, что у него снова есть вопрос, но я просто пожал плечами и молчал.

– Что по твоему они здесь делают?

У меня не было времени на самомучительные размышления.

– Ты отлично знаешь, что они делают, – ответил я ему.

Он задумался на минуту, а потом с надеждой в голосе начал:

– Возможно...

Я не хотел продолжать этот разговор и жестко прервал его:

– Никакого "возможно", уже пять лет нет женщины у них. Так что используй свое чертово воображение.

Он посмотрел испуганно после моих слов и потом сжав зубы пытался принять реальность. Но несмотря на все его усилия контроля, слезы стекали по его щекам и тело тряслось от беззвучных рыданий. Больше мне было нечего добавить, и я оставил его одного с его эмоциональной болью. Когда первая волна горя прошла и он пытался оправдать свою слабость, он объяснил:

– Анна была девственницей, когда я женился на ней, и я уверен, что она всегда была верна. Так что у нее до сих пор не было другого мужчины.

Я больше бы уважал его, если бы он не распространял эту информацию.

– Ну и что, – фыркнул я. – Отличный секс никому не вредил. Ты все еще живой, и если твоя жена способна удовлетворять их своей киской, то ты можешь остаться таким же.

Моя короткая речь произвела свое впечатление. Боб глубоко вздохнул и извинился:

– Ты прав. Прости меня.

Теперь я мог успокоиться.

– Понятно, – мягко сказал я. – Главное, когда они вернутся, не показывай обидных взглядов. Притворись глупым, будто удар по голове потревожил твое мышление. Просто позволь всему разразиться на тебе.

Прошло еще одно время, прежде чем вернулись мои товарищи из заключения, смеясь. За это время я и Боб не обменивались ни словом, хотя я дал ему еще одну сигарету.

– Там позади горячий кусок хвоста жаждет встречи с тобой. Лучше поторопиться, пока она не остыла, – сообщил мне Альдо, подмигнув.

Я встал и направился к двери, через которую он появился.

– Во втором шкафу есть сигареты, большой запас, – добавил я проходя мимо. – Кстати, я привязал руки узлом мужчине – этот глупец никуда не убежит, даже если его освободить.

Молча входя в спальню, я стоял и глядел вниз. Лиз лежала на кровати со закрытыми глазами и раздвинутыми ногами, как ее оставили. Потные волосы прилипли к ее лицу, а на груди были видны следы спермы и еще больше скапливалось на простыне между ног. Ее груди были полными, но казались опухшими, а на них было видно два следа от укусов. Я заметил, что у нее большие темные соски, но в данный момент они не были стоячими. Она была настоящей блондинкой, и волосы на ее лобке скорее подчеркивали его форму, чем скрывали. Даже в таком состоянии она была самой желанной женщиной, которую я когда-либо видел.

Мой член был твердым и болезненно пульсировал. Я молча стоял, борясь с самим собой. Я так сильно желал ее, но не хотел быть принудительным. Конечно, пока я находился в заключении, я участвовал во многих изнасилованиях, но это было совершенно иное. Много раз я помогал другим связывать руки мужчинам сзади и проникать им в горло членами. В других случаях я держался на спине заключенного и помогал удерживать его, пока несколько других заключенных по очереди проникали в его задницу. Я могу сказать только одно в свое оправдание – я никогда не требовал вознаграждения за свои действия.

Чтобы понять суть происходящего, нужно погрузиться в атмосферу тюрьмы. Когда мужчины находятся за решеткой в течение долгих лет, лишены доступа к женскому обществу, их сексуальные потребности не исчезают магическим образом. Чтобы удовлетворить свои желания, им приходится находить замену женщинам в лице других мужчин. Но из непонятных причин тюремные власти активно изолируют таких мужчин, которые готовы выполнять эту роль. Единственный способ для сексуально голодных - заставлять или вынуждать одних мужчин удовлетворять потребности других, хотя это противоречит их естеству. Такие мужчины называются "исполнителями". В тюрьме есть только две категории: "мужчины", которые занимаются сексом самостоятельно, и "исполнители", которых занимают другие. Некоторым успешным "мужчинам" иногда удается избежать этого статуса, но "исполнитель" никогда не сможет вернуться к рядам "мужчин".

Обычно молодые, слабые и изолированные становятся основной целью. Когда я впервые попал в тюрьму, я подходил под два из этих критериев, но, к счастью, у убийц есть своя определенная престижность, и это помогло мне выжить. Я быстро понял игру и поэтому, когда семнадцатилетнего парня временно поместили в блок для несовершеннолетних из-за переполнения колонии, я был одним из тех, кто оказал ему поддержку на вечеринке с одеялами.

Мне кажется, что мое беспокойное дыхание заставило Лиз понять о моем присутствии. Она утомленно открыла глаза, но затем в них зажглась искорка при виде меня. Подвигая ноги, она поднялась на локте и едва улыбнулась в ответ.

– Благодарю тебя за то, что помог починить ногу Бобу и отвлек Люси. Не знаю, как я смогу выразить свою благодарность.

– Это ничего особенного, главное, как ты сама?

– Я думаю, многие женщины проходят через схожие испытания, – ответила она с определенной искоркой в глазах.

– Мне кажется, что есть такие, кто добровольно выбирает это.

– Но не в таком случае, – прервал я ее, показывая свое разочарование.

Она умно переключила тему.

– Как дела у Боба?

Я рассказал о том, что сделал для его комфорта. Она покачала головой и спросила:

– А как он отреагировал на это?

Тщательно подбирая слова, ответил:

– Он понимает ситуацию и принимает ее.

Она кивнула и спросила:

– А Люси?

– Я дала ей попить и печенье и оставил ее раскрашивать. Она немного опустила голову, возможно уже заснула.

Мои ответы успокоили ее, и она расслабилась, но когда я расстегнул брюки, чтобы освободить свой возбужденный член, она отшатнулась в ужасе. Мне показалось, что она разделила меня и моих спутников и не ожидала от меня таких требований к ее телу. В моей голове сражались совесть и желания.

– У меня давно не было никого, – пробормотал я, слышащий в своем голосе мольбу.

Лиз кивнула, улыбнулась в знак согласия и раздвинула ноги для меня. Однако я просто лег рядом с ней и начал ласкать одну грудь, пока нежно гладил другую. Она подчинилась на несколько минут, но потом произнесла с оттенком паники в голосе:

– Если хочешь трахаться со мной, то делай это, но пожалуйста, не начинай изображать любовь. Я не уверена, что смогу это вынести.

Я на мгновение остановился, а затем отошел назад.

– Не могу, – сказала я. – Просто не таким образом, как они.

Лиз протянула руку и схватила мою.

– Если хочешь, я могу тебе помочь. И сделаю это так, чтобы ты наслаждался, обещаю.

Я стоял с закрытыми глазами и ждал, чувствуя ее присутствие передо мной. Я почувствовал, как ее рука охватила меня, а затем ее язык прикоснулся к моему члену. Я почувствовал вход в ее теплый рот и продолжал двигаться. Только когда ее нос коснулся моего тела, я осознал, что она берет меня глубоко в свое горло. Она начала двигать головой вперед-назад очень медленно. Прошло всего несколько минут, пока ее руки сжали меня крепко и мышцы ее горла работали над моим членом, пока я не выплеснул пять лет разочарования в его глубине.

Лиз откинулась на спину, вытерла рот и с любовью посмотрела на меня.

– Спасибо за то, что не заставил меня, – сказала она.

Я стоял несколько минут, трясясь от головы до ног, затем надел брюки и достал пачку сигарет из кармана. К тому времени, когда мы оба закурили, я уже успокоился, но внутри меня пробудилось чувство ревности.

– А другим двум ты тоже помогла? – спросил я вынужденно.

Лиз кивнула.

– Но по-другому, – ответила она.

– Боб говорил, что ты была девственницей, когда он познакомился с тобой?

– Да, я так ему и сказала, – улыбнулась она.

Я молча поднял бровь и уставился на нее с недоумением после ее не очень уверенного подтверждения.

– Это было не совсем правдой... в каком-то смысле это было ложью вообще-то, – призналась она. – Мои родители были строго верующими и запрещали мне использовать контрацепцию. Я боялась забеременеть, поэтому в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет я делала минет многим парням. Затем в течение двух лет перед встречей с Бобом, я занималась сексом с несколькими парнями, несколько раз со всеми. Их было не так уж и много, но достаточно, чтобы узнать, что такое настоящий секс. Я сказала Бобу, что многие девушки теряют свою девственность от занятий спортом в школе, и он сам не имел достаточно опыта для понимания разницы. Не думаю, что это была полная ложь; это было то, во что он хотел верить.

– Он также упомянул, что ты всегда была ему верна.

– До настоящего момента я не имела сексуальных отношений с другим мужчиной, но однажды я была очень близка к этому. Однажды, когда Боб был на работе, парень-продавец щеток постучал в дверь и рассказал мне о своем колледже. Он был привлекательным и самоуверенным, с хорошей фигурой, одетый в футболку и узкие джинсы. У него было много свободного времени, и он уговорил меня пригласить его на чашку чая. Между нами начались рискованные разговоры, мы стали целоваться, и он начал ласкать мою грудь. Я так сильно захотела продолжить это, но понимала, что не могу позволить себе такое. Проблема заключалась в том, что он знал о моей сексуальности и достиг стадии, когда уже не способен услышать «нет».

Ее голос прервался, а я видел, что ее мысли все еще остаются в прошлом.

– И что случилось дальше?

– О, я поступила так же, как и с тобой. Это было единственным выходом, но после этого меня мучило чувство вины несколько месяцев. Я старалась быть особенно заботливой к Бобу, чтобы загладить свою вину.

Я присоединился к ее смеху, и было странно, что наш разговор вызвал у нас обоих легкое настроение. Я испортил его, задав вопрос о том, почему она не позволила мне заняться с ней сексом. Она задумалась на мгновение, размышляя о том, стоит ли ей открыться, и затем сказала:

– Хорошо, я расскажу. Боб – самый прекрасный мужчина на Земле. Он нежный и добрый, и я люблю его всем сердцем. Проблема заключается в том, что у него не очень большие размеры полового члена и он не очень опытен в сексе. У меня никогда не было оргазма с ним. Я использовала интимные игрушки в одиночестве, когда он спал, но не испытывала оргазма настолько полноценно, как раньше. Я нуждалась в страсти – вот почему я так далеко забралась с продавцом щеток.

Ее голос изменился, и она продолжила:

– Как только вы трое ворвались, я сразу поняла, что будет, и решила, что пока я не достигну оргазма, я не предам Боба – что бы ни случилось с моим телом. Затем с Альдо я почувствовала приближение этого момента, и если бы он не был таким грубым, все бы уже произошло. Я удержалась, но только сейчас поняла, что готова отдаться тебе.

Я кивнул со знанием дела, хотя в душе огорчался тому факту, что опять разочаровался из-за своих утонченных чувств. Лиз слезла с кровати и поднялась на ноги.

– Мне нужно сходить в ванную и принять душ. Пожалуйста, будь здесь рядом. Не хочется, чтобы кто-то из этих двоих вернулся раньше меня.

Я радостно подчинился и подождал ее завершения душевых процедур перед тем как заглянуть в комнату. Вытираясь полотенцем, она сообщила:

– Не знаю, что надеть. Мое платье разорвали – необязательно было это делать, но мне показалось, что им сначала нужно было проявить некоторую жестокость.

– Предлагаю надеть старую одежду, – предложил я. – Если выглядишь менее привлекательно, они будут меньше беспокоиться о тебе.

Лиз задумалась на мгновение и затем отрицательно покачала головой.

– Нет, я думаю, ты ошибаешься. Если я буду выглядеть несимпатично, они воспользуются мной и выбросят. Но если заставлю их желать меня, все может измениться. Они превратили меня в шлюху, так что я буду выглядеть и вести себя соответствующим образом... думаю, это может стать единственным способом избежать этой ситуации.

Хотя мне было больно признаваться в этом, ее логика была верна. Поэтому когда мы вскоре вернулись в главную комнату, Лиз была одета в джинсы, туфли на высоком каблуке и обтягивающий свитер. Она нанесла много косметики, а волосы аккуратно приподняла назад. На лицах обоих моих бывших сокамерников проступило благодарное удивление.

Вопреки ожиданиям, более откровенный облик Лиз не вызвал нового приступа страстной активности. Наступил поздний час, все были утомлены после долгого дня, поэтому оставшаяся короткая часть вечера прошла спокойно. Пришло время задуматься о ночлеге, так как Лиз исчезла на некоторое время, чтобы вернуться с подушками, одеялами и другими предметами для комфортного сна ее мужа. Она также оставила ему две большие пластиковые бутылки: одну с водой, а другую пустую для возможных потребностей в течение ночи. Девочка уже уснула и ее головка лежала на столе. Последняя задача Лиз заключалась в том, чтобы осторожно поднять спящего ребенка и положить его на кровать.

Теперь я хотел бы описать расположение помещений. Напротив главного входа в большой гостиной находилась дверь, ведущая в коридор. Слева от неё находилась спальня хозяев с прочной кроватью, за которой следовала комната поменьше с двуспальной кроватью на деревянной раме. Справа от коридора была ванная комната, а в комнате Люси стояла двухъярусная кровать. Очевидно, что девочка спала на нижней полке. В конце коридора была еще одна дверь, ведущая в просторную кладовую с множеством полок.

Как только Лиз вернулась на свое место, Альдо встал и объявил:

– Я займу главную спальню, а женщина будет со мной, а вы двое разберетесь сами.

Я ожидал протеста от Рика и его отсутствие беспокоило меня. Мне было неприятно представить, что он останется наедине с маленькой девочкой на всю ночь. Я видел его взгляды на неё и хотя я не мог считать их похотливыми, они определенно не были отцовскими. Быстро вмешался, чтобы предотвратить это:

– Нам лучше оставить все как есть и решить эту проблему утром.

– Похоже, что ты получишь другую комнату, Рик, а мне придется обитать на свободной двухэтажной кровати. Сначала это казалось уступкой с моей стороны, но когда ножевик отказался от нее, я подкрепил свое предложение:

– Я – самый низкий из нас троих, и эта койка всего лишь детская. В результате я естественным образом становлюсь идеальным выбором.

Он не смог возразить против этого.