Ночь в пустыне. Глава 2. Тематика: Брачный ночь секс

Официальное посещение

—Добрый вечер, мэм. Меня зовут лейтенант Литтлтон, я сотрудник детективного бюро центрального участка. Не могли бы вы уделить мне немного своего времени? Мне кажется, вы можете помочь нам в текущем расследовании.

Он предъявил свое удостоверение. Она заметила золотой значок и личное удостоверение. Интересно, подумала Сью Энн, может ли это быть связано с ее преследователем? В любом случае, она была уверена, что это не он – голос был совсем другим.

Она открыла дверь и пригласила его в гостиную комнату. Затем сама села в свое кресло и жестом предложила ему разместиться на диване.

—Что я могу для вас сделать, лейтенант?

—Спасибо за то, что приняли меня так поздно. Я работаю в отделе по экономическим преступлениям. В данный момент мы расследуем некоторые подозрительные финансовые переводы, связанные с вашим работодателем. Не могли бы вы взглянуть на некоторые документы, которые я принес, и рассказать мне о ваших знаниях по этим операциям?

Он достал из кармана пиджака несколько бумаг и протянул их ей.

—Я всего лишь низший бухгалтер в банке. Я не уверена, чем я могу быть полезна, но я расскажу все, что знаю.

Сью Энн взяла бумаги. По-видимому, это были записи о транзакциях, свидетельствующие о значительных банковских переводах. Источники указывали на счета в ее банке. Пунктом назначения был указан коммерческий банк в Мексике.

—Переводы выглядят законными, есть ли что-то конкретное, на что стоит обратить внимание?

Она отвела глаза от записей и посмотрела на детектива.

—Да, есть. Могли бы вы ознакомиться с исходным кодом всех этих переводов?

Он указал на блок в отчете, где было указано лицо, запросившее переводы. Она пристально изучила информацию. Сначала был указан номер ее банка и отделения, затем номер оператора, а после этого — идентификационный код рабочей станции. Все эти номера она знала наизусть, включая свой собственный номер. Он совпадал с ее номером и местом работы. По распечатке видно было, что она одобрила банковские переводы на сумму почти полмиллиона долларов со спящих счетов в некий малоизвестный банк в Мехико.

—Я не понимаю. Это мой номер. Как такое возможно? Я никогда не проводила такие транзакции. Вы обращались в мексиканский банк?

—Да, мы это сделали, мэм. Вся сумма денег была списана со счета этим утром. Местной полиции не удалось определить местонахождение владельца учетной записи. Имя и адрес, по-видимому, являются вымышленными. Однако банк прислал нам факс с копией заявления на открытие счета. Форма была на испанском языке, но ваше имя было указано в качестве одного из подписантов.

Детектив смотрел на нее внимательно.

—Это ложь. Я никогда не была в Мехико. Я никогда не проводила таких банковских переводов. Здесь должна быть ошибка. Или кто-то пытается свалить всю вину на меня.

Теперь она начинала тревожиться. Сью Энн достаточно разбиралась в банковском праве, чтобы осознавать серьезность своего положения перед законом. У нее были доказательства мошенничества, где указывалось ее имя. Возникло неприятное чувство, что детектив пришел сюда не для того, чтобы просто пообщаться дружески.

—Я уверен, что вы здесь жертва, но пока все не прояснится, я должен попросить вас проехать со мной в участок. На данный момент я обязан проинформировать вас о ваших законных правах.

Он начал читать с маленькой карточки. Она не слушала. Что-то здесь было не так. В заключение он спросил, не нужен ли ей адвокат.

—Нет, мне не нужен адвокат. Я этого не делала. —она замолчала, предчувствуя, что сейчас произойдет. —Я арестована?

Полицейский встал.

—Сью Энн Мендель, у меня есть ордер на ваш арест по обвинению в растрате, мошенничестве с использованием электронных средств, отмывании денег и кража в особо крупном размере. Пожалуйста, встаньте и повернитесь. Заведи руки за спину.

В оцепенении Сью Энн встала и сделала, как он велел. Наручники сомкнулись на ее запястьях. Для нее это не в первый раз, но до сих пор у нее всегда был ключ. Это было по-настоящему.

—У вас есть какое-нибудь оружие, иглы для шприцев или что-нибудь еще, о чем мне следует знать? —спросил он ее.

—Нет, у меня ничего нет, — ответила она дрожащим голосом.

На ней все еще были юбка и блузка с работы. На них не было карманов, потому что ей не нравился их внешний вид. Она предпочитала носить все в своей сумочке. Он похлопал ее по талии, чтобы убедиться, что у нее нет никакого скрытого оружия, затем взял за предплечье и развернул к себе.

—Извините, но нам придется выйти через парадную дверь. Там ждет машина с женщиной-офицером, которая отвезет вас в Центр содержания под стражей. После завершения всех необходимых процедур вам будет разрешено совершить звонок. Ключи от дома у вас в сумочке? Я могу взять их с собой и оставить на хранение в тюрьме как вашу личную собственность.

Он указал на ее сумочку, лежащую на полу рядом со стулом.

—Ой. Да, пожалуйста. Вы закроете за собой входную дверь?

Она была на грани того, чтобы расплакаться, дрожа от страха. До сих пор она даже ни разу не получала штраф за нарушение правил дорожного движения, не говоря уже о том, чтобы быть арестованной за многочисленные тяжкие преступления. Детектив, казалось, проникся к ней сочувствием. Она надеялась, что он поверил ей и потратит время на то, чтобы провести тщательную проверку и найти достаточно доказательств, чтобы снять с нее обвинения.

Он держал ее за руку, пока они шли к входной двери. Он положил ее сумочку на пол, чтобы открыть дверь, затем вывел ее на улицу и закрыл за ней дверь. На подъездной дорожке к ее дому стояла машина без опознавательных знаков, но она могла видеть экран между передним и задним сиденьями. Женщина стояла в ожидании рядом с задней дверцей машины, пока детектив вел Сью Энн по дорожке. Женщина-полицейский открыла заднюю дверцу, когда подошли Сью Энн и детектив. Женщина взяла Сью Энн за другую руку и прижала ее к борту машины.

—Стой спокойно, мне нужно произвести обыск, прежде чем мы отправимся.

После обыска женщина помогла Сью Энн забраться на заднее сиденье, придерживая ее голову, чтобы она не ударилась ею о машину. Женщина расправила юбку Сью Энн, прежде чем пристегнуть ремень безопасности. Женщина встала, и детектив закрыл дверцу машины. Сью Энн заметила, что дверь была заперта, а внутреннее окно и дверные ручки отсутствовали, как и кнопка блокировки двери. Наручники были неудобными, но ремень безопасности был не настолько тугим, чтобы наручники впивались ей в спину.

Женщина-полицейский перебралась на другую сторону заднего сиденья и села рядом со Сью Энн. Детектив сел на водительское сиденье и завел машину. Он положил ее сумочку на переднее сиденье; она могла видеть ее через металлическую сетку. В этой сумочке у нее был ключ от наручников на цепочке для ключей. В паре сантиметрах от него, но с таким же успехом это могло быть и за тысячу километров; у нее не было никакой возможности добраться до них.

Когда они выезжали с подъездной дорожки, Сью Энн пришла в голову извращенная мысль: она была бы счастливее, если бы детектив сидел рядом с ней или если бы женщины-офицера там вообще не было. Пока они ехали к тюрьме, детектив и женщина-офицер разговаривали о каких-то общих друзьях, в то время как Сью Энн смотрела в окно, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Каждый день она ходила одним и тем же маршрутом на работу и обратно, но теперь все казалось по-другому. Возможно, это был последний раз, когда она проходила этим путем за последние несколько лет.

Кто-то в банке подставил ее. Кто бы это ни был, он проделал хорошую работу. Для того чтобы инициировать банковский перевод, оператору необходимо было ввести как номер сотрудника, так и PIN-код. Теоретически никто не знал ее PIN-код; он был зашифрован в компьютерной системе, так что даже системный оператор не мог извлечь его из базы данных безопасности. Новые всегда заменяли утерянные или забытые PIN-коды. Один из специалистов компьютерного отдела банка объяснил ей, что восстановить исходный кодовый номер не было никакой возможности, поскольку они были зашифрованы в одностороннем порядке. Таким образом, никто не мог украсть номер сотрудника и использовать его без ПИН-кода. Вот почему они пришли за ней. Без сомнения, директор службы безопасности банка рассказал детективу ту же историю. Кто-то в Мексике жил хорошей жизнью, в то время как она направлялась в тюрьму. Хотя, скорее всего, тот, кто ограбил банк, тоже давно уехал из Мексики.

Когда машина подъехала к тыльной части здания тюрьмы, она заметила вывеску. Над въездной дорожкой висел большой знак: "ДЛЯ ПАРКОВКИ РАЗРЕШЕН ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛ". Это было то место, которое она видела из своего офиса на противоположной стороне улицы. Детектив припарковался рядом с массивными воротами для заключенных. Он открыл заднюю дверцу автомобиля для женщины-офицера и помог Сью Энн выйти из машины. Встав на ноги, она увидела окно своего кабинета. Все это время она сидела за своим столом наверху, наблюдая и иногда фантазируя о том, чтобы быть здесь внизу. Однако никогда не представляла себе, что станет заключенной.

Попрощавшись с детективом, женщина-офицер направилась к двери на другом конце здания. Сью Энн знала, что эта дверь предназначена только для полиции и тюремных охранников; она никогда не видела заключенных, входящих или выходящих через нее. Детектив провел ее к главному входу и нажал на кнопку вызова. Кто-то изнутри открыл тяжелую стальную дверь и разблокировал решетчатые ворота. Детектив проводил Сью Энн внутрь и остановился у окна регистрации. Там тюремный охранник записал ее имя и адрес, а также проверил содержимое ее сумки. Если детектив или охранник заметили ключ от наручников, то ничего не сказали об этом. Затем детектив провел ее через боковую дверь, где уже ждал специалист для фотографирования и снятия отпечатков пальцев. Пока ей делали отпечатки, детектив снял с нее наручники. После того, как чернила были стерты, он опять надел наручники, связав ей руки за спиной, и повел по другому коридору в маленькую комнату со столом и несколькими стульями. Отодвинув один стул, он помог ей сесть, прежде чем сам занял место напротив и начал заполнять какие-то документы.

—Извини за наручники, — сказал он ей. —Инструкция. Сейчас мы должны делать это для всех. Окружной прокурор говорит, что это необходимо для безопасности.

Она кивнула. По крайней мере, он был добр к ней. Это было не так, как если бы на нее никогда раньше не надевали наручники, причем на гораздо более длительные периоды времени. Детектив встал и направился к двери.

—Мне нужно оформить эти документы, а затем я вернусь через несколько минут, чтобы обсудить ваше дело более подробно. Вам будет хорошо здесь одной? Я сейчас вернусь.

Она снова кивнула в знак согласия, боясь заговорить, чтобы он не услышал дрожь в ее голосе. У нее было подозрение, что он оставил ее в наручниках в качестве тактики запугивания на предстоящем допросе. Это работало. Она пыталась сохранять внешнее спокойствие, но внутри была испуганной, беспомощной маленькой девочкой.

Он постучал в дверь, кто-то открыл ее, и он ушел. Сью Энн оглядела маленькую комнату для допросов. По телевизору всегда показывали наличия одностороннего зеркала. Здесь были только голые стены. Она подняла глаза к потолку. Насколько она могла видеть, это была всего лишь обычная панель флуоресцентного освещения.

«—Где-то должна быть скрытая камера», — подумала она, иначе они бы не оставили меня одну.

Она дотронулась до наручников, застегнутых на ее запястьях. У них действительно были знакомые очертания; должно быть, в ее коллекции есть одна из таких моделей. Он разместил их именно так, как было описано в инструкции. Замочная скважина была направлена в сторону от ее руки, а ладони обращены наружу. Она могла прикоснуться кончиком пальца к одному из замочных пазов. Она всегда носила манжеты замочной скважиной к рукам и ладонями вместе. На самом деле это не имело значения; без ключа она не смогла бы открыть их ни в том, ни в другом положении.

Детектив вернулся с другим мужчиной, одетым в костюм.

—Госпожа Мендель, окружная прокуратура приказала нам не обсуждать с вами ваше дело. Это г-н Джеймс Логан из офиса публичного защитника. Если вы не решите нанять другого адвоката, он будет представлять вас. А пока он расскажет о том, что произойдет дальше. Я оставлю вас двоих наедине для обсуждения этого.

Детектив Литтлтон снова постучал в дверь и ушел.

—Здравствуйте, Сью Энн, — приветствовал адвокат, присаживаясь. — Я сразу перейду к делу. Полиция не собирается допрашивать вас, так как считает это необходимым. Их доказательства основательны и настолько убедительны, что им не хочется рисковать возникновением какого-либо технического нарушения, которое может испортить дело. Я изучил то, что они передали мне. Честно говоря, у них достаточно серьезные аргументы. Ваше имя фигурирует во всех записях. Ваши отпечатки пальцев были найдены на бумажных документах. Все финансовые операции производились с вашего рабочего компьютера. Просто чтобы вы понимали, помощник окружного прокурора сказала мне, что она не хотела заключать сделку о признании вины, но предложила снять обвинения в мелком правонарушении и не просить судью о максимальном наказании, если вы признаете свою вину. Как ваш адвокат, я не обязан знать, являетесь ли вы виновной или нет. Я буду представлять вашу защиту и предприму все возможные меры для опровержения доказательств обвинения. Честно говоря, ни одно жюри присяжных не пройдет мимо тех доказательств обвинения, которые я видел до сих пор. Есть ли у вас что-то, что может опровергнуть эти аргументы?

Сью Энн покачала головой.

—Нет, у меня ничего нет. Я этого не делала. Я ничего не знала об этом еще час назад. Если бы я украл все эти деньги, почему я все еще в городе? Они могут это объяснить?

Адвокат пожал плечами.

—На самом деле, да, они могут. Обвинение будет утверждать, что они обнаружили кражу почти сразу же из-за случайной проверки безопасности. Обычно переводы не были бы найдены в течение нескольких недель, возможно, месяцев, поскольку они были неактивными учетными записями. Трое владельцев счетов были пожилыми людьми. Двое других были мертвы. Они считают, что у вас не было достаточно времени, чтобы сбежать.

Умный ход со стороны того, кто ее подставил, подумала Сью Энн. Они, должно быть, знали о предстоящей проверке.

—Тогда, где же деньги? Я не была в Мексике, и уж точно у меня нет полмиллиона, припрятанных под кроватью, —спросила она.

Должно быть, чего-то не хватает, чего-то чем она могла бы доказать свою невиновность.

—Это был мужчина, который снял деньги. У федералов, мексиканской федеральной полиции, есть размытое изображение с камер наблюдения в банке. Хотя ничего полезного, вероятно, на нем была маскировка. Полиция думает, что он ваш напарник. Не очень сообразительный, он указал ваше имя в заявке на регистрацию аккаунта. Послушайте, если вы скажете полиции, кто он такой и где можно найти деньги, я смогу предложить вам более выгодную сделку. Это то, с чем я могу договориться.

Он выжидающе посмотрел на нее.

—Вы не понимаете! —она снова была на грани слез. —Я этого не делала. Он не мой напарник. Я не знаю, кто он такой и где деньги. Меня подставили. Я невиновна! Я ничего не крала.

Если бы не наручники, она сильно ударила бы по столу кулаком. Ее руки действительно сжимались от отчаяния. По выражению лица адвоката она поняла, что он ни на одно ее слово не поверил.

—Какое самое худшее мне грозит? Я имею в виду, если я буду признана виновной.

—В настоящее время зарегистрированы пять случаев мошенничества с использованием электронных средств, по одному на каждый перевод. Пять случаев хищения, по одному на каждый счет. Давайте проверим, — он проверил записи в блокноте, — И три обвинения в грабеже пожилых граждан. Похоже, что тремя банковскими счетами владели люди старше 60 лет. В этом штате наказание удваивается в случае признания виновным. Если предположить, что вы получите мягкого судью, пять лет одновременно за мошенничество и растрату удваиваются до десяти лет за кражу у пенсионера. В худшем случае — пятнадцать лет за мошенничество, десять за хищение из банка, что составляет 25 лет, если отбывать наказание последовательно. Три обвинения были удвоены, добавьте к этому еще 15 лет. Мягкий судья дал бы вам сорок лет. Все это зависит от того, не прибавят ли обвинения еще пунктов.

Она побледнела. Сорок лет могут стать эквивалентом пожизненного заключения в тюрьме. Даже десять лет казались бесконечностью. Когда она выйдет на свободу, у нее не будет ничего. Никто не рискнул бы нанять бухгалтера, осужденного за грабеж своего работодателя и клиентов. Сью Энн откинулась на спинку стула, потрясенная жестокостью происходящего с ней. Что она собиралась делать? Если вообще есть что-то, что она могла сделать? Адвокат прочистил горло.

—Завтра вам будет предъявлено обвинение. Судья попросит признать вину и назначит залог. Если вы признаете себя виновным, суда не будет. Судья назначит слушание по вынесению приговора, на котором обе стороны представят факты, которые, по их мнению, судья должен принять во внимание. Мы приведем смягчающие факторы. Обвинение будет хранить молчание или представит факты, которые, по их мнению, оправдывают более суровый приговор. Я должен сказать вам, что судья обычно более снисходителен при вынесении приговора, если не было судебного разбирательства, прежде всего потому, что он может не знать всех фактов по делу. Кроме того, если вы признаете себя виновной, обвинение будет хранить молчание при вынесении приговора. Гарантий нет, но обычно помогает, если окружная прокуратура рекомендует смягчить наказание или хранит молчание. Если вы признаете себя невиновной, судья назначит судебное разбирательство и установит залог. Обвинение будет утверждать, что вы склоны к побегу, потому что деньги не были возвращены. В подобных случаях судья отказывает в залоге или назначает очень высокую сумму, возможно, миллион долларов или больше. Если у вас нет богатых друзей, вы не внесете залог. Вы будете сидеть в тюрьме от шести месяцев до года, прежде чем начнется судебный процесс. Есть вопросы?

Это выглядело плохо. Сью Энн не нашлась, что сказать. Она посмотрела через стол на своего адвоката.

—У меня действительно нет выбора, не так ли? У меня нет возможности доказать свою невиновность. Я не могу позволить себе большой судебный счет со следователями и влиятельными адвокатами. Даже если бы я смогла, они могли бы ничего не найти. Могу я подумать об этом сегодня вечером и рассказать вам утром на предъявлении обвинения?

—Конечно, — ответил он. —Что произойдет дальше, так это то, что сегодня вечером они поместят вас в камеру предварительного заключения. Это не идеально, но лучше, чем в тюрьме; они будут относиться к вам достойно. Завтра утром они отвезут вас в здание суда. Я встречусь с вами там, и мы предстанем перед судьей. В зависимости от того, что произойдет, вероятнее всего, вы вернетесь сюда. Я свяжусь с вами позже для обсуждения вашего дела. Хорошо?

Она кивнула головой в знак согласия. Об этом пункте распорядка она точно знала; она видела это каждый день. Ее адвокат поднялся со стула, постучал по двери и вышел из комнаты при открытии ее охранником.

В тюремном блоке

Входит охранник и приказывает Сью Энн подняться на ноги прежде чем ухватить ее за руку. Они выходят из комнаты для допросов и направляются по коридору к нескольким лифтам. Входят внутрь, и охранник нажимает кнопку для верхнего этажа. Другие люди в кабине лифта странно смотрят на нее, когда она стоит рядом с охранником, ее руки связаны за спиной, а его рука обхватывает ее предплечье. Несомненно, все они думают, что она занимается торговлей наркотиками или похищением детей. Сью Энн мысленно пожимает плечами; в тот момент казалось, что она почти станет профессиональной преступницей за очень короткое время.

Все другие выходят перед самым верхним этажом. Когда дверь наверху открывается, там находится небольшая ниша с единственной массивной решеткой. Тюремный охранник сидит за толстым перегородочным стеклом. Он открывает дверь, и они проходят внутрь.

—Привет, Джо, еще одно предварительное слушание на сегодня. У тебя есть документы? —спрашивает ее охранник у мужчины, сидящего у входа.

Джо кивнул и протянул пластиковый браслет, похожий на те, что используются в больницах. Охранник обернул его вокруг левого запястья Сью Энн и запечатал.

—Это твой идентификационный браслет. Снимешь его, и получишь автоматическое продление твоего пребывания здесь на тридцать дней. Поняла?

—Да, я поняла. Я не буду его удалять.

Сью Энн все еще питала некоторую надежду, что ее оправдают. Последнее, чего она хотела, — это избежать уголовного преступления, а потом снова попасть в тюрьму за что-то тривиальное. Открылась дверь, и вышла женщина-охранник. Она подошла к Сью Энн и взяла ее за другую руку.

—Хорошо, Пит, мы заберем ее отсюда. Все документы оформлены, Джо? Пит, кому возвращать наручники?

Женщина-охранник уже направилась обратно к открытой двери вместе со Сью Энн.

—Документы в порядке, отправьте наручники обратно Литтлтону в детективное бюро. Увидимся позже, Джуди.

Охранник, который сопровождал ее сюда, Пит, как она теперь знала его имя, направился обратно к лифту.

—Пойдем, сестренка, у нас много дел. Надеюсь, ты поела, ужин был час назад. Это камеры досудебного разбирательство для женщин, поэтому мы предполагаем, что ты все еще можешь быть невиновна, —рассмеялась Джуди, ее новый охранник. — Не принимай это близко к сердцу, просто все, кто здесь появляется, невиновны. Действительно жаль, что копы никогда не ловят никого виновного.

—Такова процедура. Сначала ты принимаешь душ. Мне все равно, насколько вы чистоплотны, все постояльцы, приехавшие на ночь, должны помыться. Затем тебе выдадут одежду. Уличная одежда запрещена. Все, что на тебе сейчас надето, является вашей личной собственности. Контрабандой, является все, что мы не даем тебе лично в руки. Если находим наркотики, оружие, деньги, телефон, что-нибудь в этом роде, твое пребывание здесь увеличиться. Доставь нам неприятности, и ты окажешься в карцаре или еще хуже. Ты же этого не хочешь. Я приказываю тебе прыгать, ты начинаешь прыгать, пока я не скажу тебе остановиться. Ты делаешь все, что тебе скажет любой здешний охранник. Не подчинишься приказу, и мы жестко накинемся на тебя, поняла?

Сью Энн кивнула, это было примерно то, чего она ожидала. Тюрьма не является местом отдыха.

—Хорошо. После принятия душа и смены одежды вас направят в камеру. Сегодня у нас есть свободные места, поэтому если позже никто не займет, вы получите отдельную камеру. Освещение будет выключено в 22:00. Начало дня - в 7:00, завтрак будет подан в вашу камеру. Если у вас запланировано посещение суда, вас доставят туда после 8:30. Для предъявления обвинений и в дни без участия присяжных вы будете надевать специальную одежду. Ваш адвокат привезет какую-то гражданскую одежду, если вы будете выступать перед присяжными. Вне зависимости от того, где вы находитесь, около полудня вам подадут обед. Ужин будет снова в 18:30 в вашей камере. У нас нет возможности для прогулок или работы; ваше пребывание здесь будет недолгим. Если вы себя хорошо ведете, то вечером вы сможете посмотреть телевизор. Все ясно? А вот и душевые

Они направились к душевым комнатам. Сью Энн ожидала увидеть широкие открытые души, как в фильмах о тюрьмах, но к ее удивлению были предоставлены отдельные кабинки. Джуди сняла наручники и указала на ближайший стол.

—Положите вашу одежду на этот стол и отправляйтесь в душ. После окончания вы протритесь полотенцем, —она указала на стойку с полотенцами, —А затем идите к двери на другом конце комнаты. Там вы получите новую одежду. Итак, двигайтесь!

Сью Энн расстегнула молнию на юбке и сняла ее. Она аккуратно сложила юбку и положила ее на стол. Затем она расстегнула блузку, сняла ее и также аккуратно сложила. За ней последовали нижнее белье и туфли, образовав аккуратную горку на столе. Она вошла в ближайшую кабинку и включила воду. В поддоне было немного мыла. Заметив, что Джуди следит за ней, она обильно намылилась, протирая себя от головы до пят. Она смыла мыло, выключила воду и вышла, посмотрев на Джуди.

—Достаточно хорошо. Подойди к окну за одеждой.

Сью Энн подошла к открытому окну, где другой охранник поинтересовался ее размером. Сью Энн перечислила размеры своей одежды; ей вручили стопку одежды.

—Сначала ты можешь одеться здесь, —сказала ей Джуди.

Сью Энн надела колючее нижнее белье, затем синюю джинсовую юбку до колен и блузку без рукавов. Слова «Центр содержания под стражей» были нанесены по трафарету как на юбку, так и на блузку. Композицию завершали тапочки.

Джуди взяла ее за плечо, и они направились обратно к входной двери душевой. Джуди повела ее за угол коридора к другим зарешеченным воротам. Охранница открыла их ключом, висевшим у нее на поясе, жестом пригласила Сью Энн пройти первой, затем закрыла и заперла ворота. Они прошли мимо нескольких занятых камер, прежде чем остановиться у первой пустой. Она воспользовалась другим ключом, висевшим у нее на поясе, чтобы отпереть дверь камеры.

—Входи. Никаких разговоров после отбоя. Охранники будут приходить несколько раз ночью для проверки режима.

Сью Энн переступила порог своей камеры. Когда она повернулась к Джуди, дверь захлопнулась. Она услышала, как с механическим щелчком защелкнулся дверной замок.

—Держи свои руки внутри прутьев. Не хватайтесь ни за кого, проходящего мимо. Мы ожидаем, что вы будете содержать это место в чистоте. Как я уже говорила, доставь нам неприятности, и тебе придется несладко. Вот и все до утра.

Джуди повернулась и пошла прочь.

Помещение, где оказалась Сью Энн было несколько меньше, чем в пятизвездочном отеле. Кровать, комбинация унитаза и раковины, а также настенная полка, которую она могла бы использовать в качестве стола. Три стены из шлакоблоков и набор решеток дополняли внутреннее убранство. Она надавила на прутья двери; они казались прочными и не поддавались. На самом деле она не думала, что дверь окажется незапертой. Она ухватилась за прутья двери обеими руками и толкнула изо всех сил. Несмотря на все ее усилия, дверь не сдвинулась с места. Она была так надежно заключена, как если бы находилась в тесном бондаже.

Иногда она оставляла ключи на одном конце своего дома, а потом направлялась в другой конец, и вскоре обнаруживала себя связанной в жестких путах: ноги скованы вместе, а запястья за спиной украшены несколькими комплектами наручников. Наручники были привязаны к лодыжкам веревкой или цепью в положении, называемом "хомут". Ползая по полу, она добиралась до комнаты с ключами. Здесь перед ней возникало преграда из прутьев, которую ей приходилось преодолевать.

Сидя на кровати и осматривая границы своей маленькой тюремной камеры, она видела фотографии клеток на различных интернет-сайтах. Эти клетки были достаточно большими для одного человека. В ее камере были некоторые удобства, хотя в целом ситуация была такая же. Она должна была оставаться здесь до тех пор, пока кто-то другой не открыл ее камеру и не освободил ее. Клетки, которые она видела, были гораздо меньше, так как их целью было быть более строгими. Тюремная камера представляла собой достаточно ужасное место; она не могла даже представить себе, каково было провести целую ночь в одной из этих крошечных клеток.

Она должна была принять решение относительно предъявления обвинения завтра. С одной стороны, она выглядела виноватой; если бы она была участником жюри, слушавшего те же самые доказательства, она без колебаний проголосовала бы за ее вину. С другой стороны... ну да, с другой стороны, она хотя бы находилась под защитой от своего преследователя. В противном случае перспективы выглядели крайне пессимистичными. Если чудом ей все-таки удастся выйти под залог, то уже к завтрашнему утру останется без работы. На нее также не поступало особых предложений. Она сомневалась, что сможет даже найти временную работу в фастфуд-ресторане. У нее не было близких друзей или родственников, которые могли бы помочь. Ее случайные коллеги из офиса избегали ее, опасаясь за свои собственные рабочие места. И никто не хотел быть обвиненным в содействии, если рассматривать это с точки зрения свободы.

Сью Энн заснула на койке в камере с мыслями о своем деле, крутящимися у нее в голове. Снова и снова она прокручивала в голове то, что произошло, выискивая какую-нибудь мелкую деталь, которую упустил настоящий вор. На следующее утро она проснулась от громкого звонка в тюремном блоке. Другая женщина-охранник прошла мимо ее камеры, остановившись на мгновение, чтобы взглянуть на Сью Энн, прежде чем продолжить путь вдоль камер. Примерно через десять минут перед ее дверью остановилась тележка. Охранница отперла маленькую щель в ее двери и протянула картонную коробку.

—Недавно прибывшая? Это завтрак. Вот и твой кофе.

Охранница протянула ей кофейную чашку из пенопласта с крышкой.

—Сливки и сахар в коробке. У тебя сегодня назначено заседание суда; мы зайдем за тобой примерно через час, будьте готовы к отъезду.

Охранница закрыла щель для еды и пошла к следующей камере.

Сью Энн открыла коробку, чтобы посмотреть, что у нее есть. Яйцо, полоска бекона, ломтик тоста, маленькая чашка апельсинового сока, накрытая фольгой, и пакетики сливок и сахара для кофе. В комплекте были пластиковые вилка и ложка, а также бумажная салфетка. Это было похоже на фирменный пятидолларовый завтрак в «Макдоналдсе». Она все равно все это съела. Вчерашняя охранница, Джуди, сказала ей, что она получит обед в полдень. Сегодня не предвиделось утреннего перерыва на кофе с банановым кексом.

Она покончила с безвкусным завтраком, даже выпила весь кофе, хотя обычно ограничивалась чаем. Она сложила весь мусор в контейнер, памятуя о предупреждении Джуди о необходимости содержать камеру в чистоте. Рядом с раковиной лежали расческа и зубная щетка, завернутые в пластик, маленький тюбик зубной пасты и один из тех мыльных батончиков гостиничного размера. Сью Энн привела себя в порядок, насколько это было возможно, надеясь произвести хорошее впечатление, когда доберется до суда. Она не была одержима своей внешностью, но старалась хорошо выглядеть на работе или в других более официальных общественных местах. Она разгладила складки на своей блузке и юбке, как могла. Она предпочла бы надеть один из своих сшитых на заказ деловых костюмов, но ей приходилось довольствоваться тем, что ей выдали.

Когда через некоторое время двое охранников появились у двери ее камеры, она сидела на кровати, скрестив руки на коленях. Один из охранников, крупный мужчина, приоткрыл дверь.

—Тебя доставят в здание суда. Сегодня утром тебе будут предъявлены обвинения. Встань, повернись спиной к двери и вытяни запястья через щель.

Сьюзан подчинилась его указанию; она понимала, что он имел в виду. Ее запястья снова были закованы в наручники за спиной. Охранник дважды проверил надежность наручников, прежде чем открыть дверь камеры. Позволив Сьюзан развернуться, он остановил ее, как только она вышла в коридор.

—Тебе было добавлено в список потенциально опасных лиц, — сказала женщина-охранник.

Она опустилась на колени и сняла наручники с лодыжек Сьюзан.

—Иди медленно и не пытайся убежать или бороться, — предупредила ее охранница, проверяющая надежность наручников на лодыжках.

—Не пытайся идти самостоятельно; один из нас всегда будет рядом, чтобы обеспечить тебе равновесие. Легко споткнуться или упасть и получить травму. Не стоит дергать цепи на лодыжках; это может вызвать синяки. Сделай несколько коротких шагов, как будто носишь очень высокие каблуки.

Сьюзан улыбнулась этой последней фразе; только другая женщина могла бы так описать.

Оба охранника внимательно следили за ней, когда мужчина начал вести ее, держа за предплечье. Благодаря своему опыту Сьюзан без труда определила свою походку после первого шага. По сравнению с ее брождением по пустыне, это было неплохо; они использовали обычные ножные оковы полной длины. Сьюзан предположила, что обычный заключенный, особенно женщина, не справился бы так же хорошо со связанными конечностями. Это объясняло осторожность, с которой оба охранника следили, чтобы она не пострадала. Казалось, они были удивлены ее ловкостью; женщина бросила на нее странный взгляд.

«—Может быть, она знает», — подумала Сью Энн.

Они отвели ее вниз на лифте и вывели в заднюю часть здания. Теперь это была знакомая территория для Сью Энн, но они удивили ее, направившись к фургону вместо обычного автобуса. Сью Энн оглянулась через плечо на других заключенных, которых грузили в полицейский автобус, большинство были парами скованы наручниками запястье к запястью, у некоторых оба запястья были скованы вместе, но все еще спереди, а не за спиной. Ни у кого не было ножных кандалов или поясных цепей. Очевидно, все они были малоопасны; Сью Энн полагала, что она тоже не стала бы пытаться сбежать, если бы ее арестовали за просроченные штрафы за парковку.

Мужчина придержал открытую дверь фургона, пока женщина помогала Сью Энн забраться внутрь. Она сидела на автомобильном сиденье типа скамейки, в то время как женщина пристегивала ремень безопасности вокруг ее талии. Другие охранники вывели еще одну женщину, которую поместили в фургон рядом со Сью Энн. Охранник-мужчина закрыл и запер заднюю дверь фургона. Оба охранника сели на переднее сиденье. Мужчина вел машину, в то время как женщина наблюдала за Сью Энн и другой заключенной через вездесущую металлическую перегородку, отделяющую отсек для заключенных.

При других обстоятельствах Сью Энн наслаждалась бы всем этим. Охранник-мужчина не был кинозвездой, но он был красив. Она бы предпочла, чтобы он надел наручники ей на лодыжки, а его руки легли ей на ноги; она на мгновение закрыла глаза, представляя, на что это было бы похоже. Лучше прекрати это, подумала она про себя, это серьезное дело.

С любопытством она изучала кандалы на своих запястьях. Это были крепкие наручники с высоким уровнем защиты, необычные своей конструкцией без цепи. Запястья и предплечья ее были вынуждены оставаться параллельными друг другу, создавая такое же ограничение, как комбинация с цепью вокруг талии, которую Сьюзан использовала. Она не могла достать ни одного замочного отверстия пальцами. В ее коллекции была одна пара наручников с петлями, хотя она редко ими пользовалась из-за сложности их снятия без посторонней помощи. Она никогда не пробовала носить их за спиной - это было разумным выбором, как она понимала только теперь, в этом положении она не могла освободиться. Охранник использовал полицейскую методику - ладони повернуты вовне. Может быть, если бы она могла повернуть одно запястье в противоположном направлении, это дало бы ей больше шансов. У нее не было ключа, но было интересно, достанет ли она хотя бы до замка. Она начала поворачивать правую руку, но не смогла сделать этого. Форма этих наручников хорошо облегала ее запястье, но не позволяла его повернуть. Она последний раз потянула за наручники и затем отступила.

Фургон въехал на парковку возле здания суда. Они прибыли раньше автобуса. Водитель припарковал фургон на специальном месте рядом с входом для заключенных. Первой вышла женщина-охранник, открыла заднюю дверь и начала освобождать заключенную. Они стояли вместе рядом с фургоном, пока водитель помогал Сьюзан. Все четверо прошли в подъезд здания.

Они миновали охранника у двери, затем проследовали по короткому коридору к ряду зарешеченных камер. Большинство задержанных были одеты в тюремную форму. Они завернули за угол и подошли к небольшой группе пустых камер. Женщина-охранник за столом поднялась и отперла одну из дверей камеры. Сью Энн и другую женщину поместили в камеру и заперли дверь. Двое охранников из тюрьмы забрали бумаги и ушли.

— Это зона ожидания. Когда вас вызовут, судебный пристав доставит вас в зал суда. Вы обе занесены в список лиц, представляющих угрозу безопасности, поэтому ваши наручники сняты не будут. Вы можете сидеть на скамейке или стоять. Вы можете разговаривать друг с другом, но потише, и не беспокой меня, если вам не нужно в туалет. Вы получишь обед в полдень, если все еще будете здесь.

Охранница снова села за свой стол и вернулась к заполнению каких-то бумаг. Сью Энн посмотрела на свою спутницу, пожала плечами и села на деревянную скамью у стены. Другая женщина присоединилась к ней. Сью Энн заметила, что они обе были закованы в кандалы одинаковым образом.

— Лу Гонсалес, это сокращение от Гваделупы, извините, если я не пожму вам руку, — представилась другая женщина, садясь рядом со Сью Энн. — Сегодня у меня что-то вроде слушания по судебным ходатайствам. У меня есть государственный защитник, так что я не ожидаю никаких чудес. Он пытается добиться исключения результатов обыска. Я сомневаюсь, что это поможет. — Лу наклонилась вперед и заложила руки за спину. — Эти манжеты, конечно, через некоторое время причинят боль твоим плечам. Не утруждайте охрану просьбой о помощи, я уже пыталась.

— Я, Сьюзан Мария Медведева, здесь по делу обвинения. — Сьюзан наклонилась вбок и скользнула пальцами за спиной. — В таких обстоятельствах рукопожатие не потребуется. Она махнула руками в стороны, пытаясь снять напряжение с плеч. — Я знаю, о чем ты говоришь. Будто я собираюсь одолеть мужчину вдвое крупнее меня. — Сьюзан подняла ноги и зазвенела цепочкой на лодыжке. — Тогда выбивай дверь из камеры и беги в город.

Луиза присоединилась к смеху Сьюзан. Охранница на миг подняла голову, а потом продолжила свою работу с бумагами. Еще несколько заключенных женщин и их охранников вышли из-за угла. Автобус уже прибыл. Охранница перевела остальных женщин в другие камеры; Сьюзан и Луиза остались одни. Тюремные стражники сняли наручники с других заключенных, взяли документы и ушли. Несколько женщин пристально смотрели сквозь решетку на Сьюзан и Луизу, но ничего не сказали.

Судебные приставы вошли в дверь. Каждый передал охраннице листок бумаги со списком нужных заключенных. Сьюзан заметила, что судебные приставы по-прежнему одевали наручники на заключенных женщин, но позволяли им держать руки спереди. Один из судебных приставов забрал Луизу; уводя ее, он оставил наручники и кандалы для ног на месте.

Сьюзан осталась одна. Заключенные в других камерах явно не проявляли интереса к разговору с ней.

"Видимо, боятся", — подумала Сьюзан. "Они вероятно считают меня жестокой и опасной".

Несколько раз она встала и прошлась по комнате, чтобы размять ноги; другие женщины следили за ней, когда она наклонялась, чтобы вытянуть руки за спиной. Она не была уверена, сколько времени прошло, но наконец за ней пришел судебный пристав. Он провел ее через дверь в коридор, ведущий в зал суда. Остановились они перед дверью с надписью "Зал номер пять".

«— Должно быть, это мой судья», — подумала Сью Энн.

Он открыл дверь и за руку ввел ее в зал суда. Вокруг толпилось несколько человек; судья еще не прибыл. Судебный пристав велел ей сесть рядом с тремя другими заключенными в секции, отгороженной прозрачными панелями. Она была единственной женщиной в списке подозреваемых; все остальные были мужчинами.

Ее адвокат подошел и встал перед ней.

— Здравствуйте, Сью Энн. Я только что узнал о списке лиц, представляющих угрозу. Это уловка, чтобы заставить вас отказаться от своего напарника. Они пытаются сделать вас как можно более несчастной, напугать вас. Я пока ничего не могу с этим поделать, но я подам ходатайство, чтобы это прекратить. Вы думали о нашем вчерашнем разговоре? Сегодня мы третьи в очереди. Обычно это проходит быстро, но может затянуться, если кто-то захочет проявить упрямство.

Сью Энн знала, как она будет умолять. У нее не было реального выбора.

— Да, я думала об этом. Это неудобно, — она протянула закованные в наручники руки за спину, — Но я могу с этим смириться. Спасибо за вашу помощь. Я этого не делала, но я не могу предоставить доказательства. Я признаю себя виновной и буду надеяться на лучшее.

Сью Энн опустила голову. Она не хотела сейчас расплакаться.

— У вас есть возможность заявить об этом, это известно как nolo contendere, или без конкурса. Это не признание вины. Вы отказываетесь от судебного разбирательства. Вместо этого вы рассказываете свою историю судье; он также просматривает доказательства, представленные обвинением в письменных заявлениях. Вы знаете, каковы будут ваши шансы, но, по крайней мере, вам не нужно признавать свою вину. Ваши шансы на апелляцию, если будут найдены новые доказательства, выше, если вы не признали себя виновной в первоначальном деле.

Сью Энн ощутила искренность его слов; возможно, в конечном итоге, кто-то был на ее стороне.

— Я хочу заявить точно так же, без возражений. Что произойдет? — спросила она у него.

— Что ж, у вас все еще есть возможность выйти под залог. Судья определит дату, когда вы сможете представить свою историю. Вам нужно это сделать; я буду рядом, чтобы дать совет, но я не представлю доказательства. Оба адвоката могут подать заявления до слушания для предоставления доказательств, но свидетели не будут присутствовать. Судья может задать вам несколько вопросов перед принятием решения по упрощенной процедуре. Если бы он уже принял решение, он мог бы сразу объявить приговор. В противном случае ожидайте плохих новостей.

Вошел судья, и адвокат вернулся на свое место. Первое обвинение было предъявлено очень быстро, обвиняемый отказался признаваться в вине и ему был назначен залог. Второму потребовалось больше времени, чтобы договориться о сумме залога. Затем адвокат Сью Энн подошел и жестом попросил ее встать. Секретарь зачитал обвинения, без изменений с момента ареста, после чего судья попросил ее признать свою вину. Она посмотрела на своего адвоката и кивнула.

— Никаких возражений, ваша честь. Мы просим установить залог в размере пяти тысяч долларов. Обвиняемая предоставит свой паспорт, — сказал ее адвокат.

Представитель обвинения, женщина, сидевшая за столом напротив Сью Энн и ее адвоката, встала.

— Ваша честь, мы просим заключить ее под стражу без права на освобождение под залог. Она представляет значительный риск бегства. Сообщник до сих пор на свободе, а пропавших средств полмиллиона долларов. Мы не будем возражать против оспаривания обвинения.

Сью Энн посмотрела на своего адвоката, чтобы понять, что это значит; он поднял к ней руку, когда судья заговорил.

— Пока денег не нашли, я согласен. Но я буду благоразумен, залог установлен в размере указанной суммы, полмиллиона долларов наличными или имуществом. Секретарь назначит слушание без возражений.

Судья начал поворачиваться к секретарю для рассмотрения следующего дела.

— Ваша честь, — прервал его адвокат, — Мы хотели бы подать ходатайство о снижении статуса угрозы безопасности обвиняемой до категории обычного риска. Действительно ли необходимо, чтобы она появилась в цепях?

Представительница обвинения начала подниматься, но судья жестом велел ей сесть.

— Отказано. У нее, может быть, сообщник и значительные средства. Разумно принять дополнительные меры безопасности. Следующее дело.

Вот и все. Ее адвокат посмотрел на нее и пожал плечами. Он пытался. Сью Энн не удивилась. Они собирались выжать из нее имя, которого у нее не было. Для нее было невозможно внести залог в полмиллиона долларов. Она сомневалась, что сможет собрать хотя бы пять процентов от этой суммы, учитывая нынешние обстоятельства. Судебный пристав подошел к ней сзади и взял за руку.

Позже в тот же день ее адвокат прислал сообщение, в котором сообщал, что дата слушания назначена на следующую неделю. Не имея средств для внесения залога, ей пришлось провести несколько дней в своей камере. Как она и ожидала, банк сообщил через ее адвоката, что она уволена. У нее не было посетителей, кроме ее адвоката. Днем она могла почитать газету или посмотреть телевизор, но ночи проводила взаперти в своей камере. Там не было ни телефона, ни доступа в Интернет, если не считать записи на один телефонный звонок. Сью Энн не знала никого, кому она могла бы позвонить.

Трудными были ночи после окончания занятий. Сон не приходил легко, свет был приглушен, но все еще горел, а самое пугающее было слышать крики из мужского блока. В ее секции хоть и царила тишина, но звуки, доносящиеся издалека, вызывали тревогу. Часто она просиживала на своей кровати, глядя сквозь решетку, которая держала ее впереди и благодаря которой она была защищена от безумцев. Но они все равно наполняли ее ужасом и страхом. Ее отчаяние не так уж и заключалось в предстоящем неизвестном будущем - теперь она уже не могла контролировать свою судьбу. Она чувствовала отчаяние потому что понимала, что больше никогда не увидит своего загадочного незнакомца.

Сьюзан проблем с тюремными стражниками не имела. Она всегда была примерной заключенной - соблюдала порядок и выполняла указания. Всю жизнь она стремилась соответствовать ожиданиям других, даже когда была маленькой девочкой. В школе она всегда делала домашнее задание и не попадала в неприятности. Родители хвалили ее за прилежание и хорошие оценки. Она всегда старалась по максимуму выполнять свои обязанности на работе. Ее начальник был угрюмым человеком с проблемами и предпочитал перебирать пиво на обед, но его редкие слова похвалы за отлично выполненную работу приобретали особую ценность. И теперь Сьюзан заметила, что подсознательно делает то же самое с охранниками - стремится им угодить.

Через неделю она снова предстала перед судом. Время проведенное в тюрьме было скучным и беспримесным, мало что происходило. Адвокат дважды приходил помочь ей составить свидетельский показатель и заполнить протоколы. Он добился одной маленькой поблажки: разрешения переодеться в свою одежду для выступления перед судьей. И без цепей, хотя в зале было несколько судебных приставов. Она сомневалась, что это изменит ход дела. Сьюзан заранее отрабатывала свое объяснение, но оно звучало слабо. Она видела обвинительные документы - простую хронологию событий и копии аудиторских отчетов, а также копию банковского счета из Мексики. Это было новым для нее. Владелицу аккаунта звали Сюзанна Мендес, подпись была в точности как ее почерк. Они должны думать, что она глупа настолько, чтобы использовать такой очевидный псевдоним.

Она рассказала свою историю судье. Он выглядел скучающим. После того, как она закончила, он сделал несколько заметок, но задал только один вопрос:

— Вы не назовете имя вашего сообщника?

Ее сердце упало. Он ей не поверил. Она ответила, что не знает его имени и что он не был сообщником. Судья мгновение пристально смотрел на нее, а затем покачал головой.

— Сью Энн Мендель, суд признает вас виновной по всем пунктам обвинения. По каждому пункту обвинения в мошенничестве с использованием электронных средств связи вы проговариваетесь к четырем годам тюремного заключения, которые будут отбываться одновременно. По каждому пункту обвинения в растрате одновременно отбывается наказание сроком на три года.

Сью Энн подсчитала; она думала, что это означает семь лет. Не так плохо, как предсказывал ее адвокат.

— Поскольку в отношении пожилых граждан было совершено три эпизода мошенничества, штат требует удвоить наказание за это преступление.

Судья на мгновение остановился и посмотрел на нее.

— Это означает, что вы отсидите восемь лет по обвинению в мошенничестве, затем еще три за растрату. Если вы передумаете и решите сотрудничать, суд пересмотрит приговор. Обвиняемая останется под стражей и будет доставлена в женскую колонию строгого режима как можно скорее.

Судья встал и вышел. Сью Энн повернулась к своему адвокату:

— Что это значит?

Судебный пристав подошел к ней сзади и начал надевать на нее наручники. Сью Энн не обратила на него никакого внимания, когда он взял ее за руки. Что-то в приговоре судьи прозвучало неправильно.

Решение

— Мне жаль, Сью Энн. Он вынес вам приговор на одиннадцать лет тюремного заключения. Решение кажется чрезмерно суровым. Это место предназначено для самых опасных преступников, убийц и психопатов.

Он выглядел искренне обеспокоенным. Максимальная степень безопасности звучала неутешительно. Одиннадцать лет, возможно даже меньше, если ее освободят условно-досрочно. Одиннадцать лет в окружении самой отрицательной части общества, которую только можно было представить. Она запаниковала:

— Нет! Это неправильно, я этого не сделала!

Она отступила назад, случайно столкнувшись с судебным приставом за своей спиной, повергая его взбудораженностью. Она попыталась бежать к дверям зала суда, но адвокат ухватил ее за руку и остановил ее. Затем другие судебные приставы приблизились к ним. Первый судебный пристав уже наложил наручники на ее запястья, она была бессильна противостоять остальным. Ее безумный побег занял всего несколько секунд. Они немедленно вывели ее из зала суда. В коридоре они прижали ее к полу, пока кто-то не одел на нее кандалы, а затем опять поставили на ноги. Сью Энн обливалась слезами, умоляя их отпустить ее.

Они вернули ее обратно в одиночную камеру временного заключения. Она сидела в углу и тихо плакала. Слезы стекали по ее лицу, но она не могла вытереть их, так как ее руки все еще были связаны за спиной. Прожить одиннадцать лет в тюрьме — это было для нее невозможно. Ее адвокат предупреждал ее об этом, но она все же не верила в это. До последнего момента она надеялась, что система сработает и освободит ее. Он говорил о возможности условного освобождения, но только после отбытия двух третей срока. Это займет примерно восемь лет. Она ненавидела того, кто сделал ей это. Ее жизнь остановилась, она потеряла все. За что? Что она сделала, чтобы заслужить такое?

Сью Энн подняла голову, услышав, как открылась дверь ее камеры. Тот же тюремный охранник, который доставил ее в суд сегодня утром, стоял в дверях, наблюдая за ней.

— Пора уходить, — сказал он. — Ты собираешься доставить мне какие-нибудь неприятности? Должно быть, кто-то рассказал ему о ее сцене в суде.

Она опустила голову, отвечая приглушенным голосом:

— Нет, сэр, никаких проблем. Я сожалею о том, что я сделала.

Она встала и направилась к охраннику. Он развернул ее так, чтобы она была к нему спиной, а затем вернул наручники и ножные цепи на место, передав наручники судебного пристава обратно женщине-охраннику для помещения под стражу. Он повернул ее спиной к себе лицом. Она заметила, что он снова надел на ее запястья наручники повышенной безопасности. Они направились к задней двери, как обычно, его рука крепко сжимала ее предплечье. Он посадил ее на заднее сиденье тюремного фургона, пристегнув, как обычно, ремнем безопасности, но на этот раз он также прикрепил ее лодыжку цепью к полу, прежде чем закрыть заднюю дверь. С ее стороны было глупо пытаться убежать. Теперь они не собирались рисковать с ней.

Она натянула наручники, защелкнувшиеся на ее запястьях. Они не отпускали меня. В этом была определенная ирония, размышляла она. Когда она попыталась убежать, ослепленная паникой, она даже не заметила, что судебный пристав уже сковал ей руки наручниками за спиной. Между сеансами самоограничения, походом по пустыне и теперь арестом быть закованной в цепи стало для нее второй натурой; она даже больше не думала об этом. Даже если бы ей удалось выйти за дверь зала суда, она бы далеко не ушла. Она представила, как бесцельно бежит по улице со скованными за спиной руками в середине рабочего дня.

Охранник вернул ее в Центр временного содержания. Она не имела представления о том, что произойдет далее. Вероятно, она будет отправлена на автобусе обратно в тюрьму. Ее вернули в прежнюю камеру, но на этот раз охранник не снял с нее цепей до тех пор, пока дверь не была заперта. Как и ожидалось, их маршрут был безопасным. Другая женщина-охранник подошла к ее двери и бросила через решетку тюремную одежду.

— Переоденься в это и отдай мне свою уличную одежду. Тебе они больше не понадобятся, — приказала она.

Сьюзан переоделась в джинсовую тюремную одежду и аккуратно сложила свой деловой костюм, передав его охраннику через решетку.

Ее адвокат появился позже в этот же день. У него не было для нее хороших новостей. Теперь, после вынесения приговора, государственный защитник будет отстранен от ее дела. Она останется сама с собой, если захочет подать апелляцию. Он пожелал ей удачи и извинился за свои ограниченные возможности. Она поблагодарила его за его старания и проводила его взглядом, когда он ушел. Это было ее последнее спасение; теперь никто не будет на ее стороне. Она отчаянно сидела на краю кровати в своей камере, скрывая лицо руками. Ее слезы бесшумно текли.

Она провела ночь в своей камере. Утром охранник сообщил ей, что после завтрака ее заберут. На этот раз не в суд, а обратно в тюрьму. Сьюзан поела, привела себя в порядок и стала ждать. Она примирилась с тем, что произойдет далее. Ее жизнью будут управлять правила, установленные другими людьми, и за их соблюдением будут следить охранники, которых она не знает.

Час спустя в ее камеру пришли два крупных офицера в форме. Мужчина-офицер был почти вдвое крупнее ее, а может, и больше, и выглядел очень сильным. Женщина тоже был крупновата для женщины и имела неприглядный вид. Сью Энн чувствовала себя маленькой и слабой, просто глядя на них. Тюремный охранник отпер дверь камеры и жестом пригласил Сью Энн выйти. Двое тюремных охранников схватили ее и развернули, прижав к прутьям камеры, подняв руки над головой. Женщина-охранник тщательно обыскала ее, закончив с широким кожаным ремнем, застегнутым вокруг ее талии. Сью Энн чувствовала, как она запирает его сзади. Посмотрев вниз, она увидела крепкое металлическое кольцо, прочно прикрепленное к передней части ремня, с которого свисали наручники. Затем женщина повернула ее лицом к себе и защелкнула наручники на ее запястьях. Наконец охранница опустилась на колени и взяла у охранника-мужчины набор ножных кандалов. Сью Энн увидела, что у них укороченная цепочка, похожая на те, которыми она пользовалась той ночью в пустыне. Ее лодыжки были сцеплены вместе. Женщина-охранник закончила тем, что дважды застегнула все наручники, чтобы они не затягивались.

За исключением обычной юбки и блузки, она была скованна почти таким же образом, как и тогда, ночью в пустыне. Помимо того факта, что ее руки были вытянуты вперед, разница на этот раз заключалась в том, что в конце дороги ее не ждала машина с ключами. У нее было двое сопровождающих, чтобы убедиться, что попыток побега не будет, хотя в тот первый раз ключи были у кого-то другого. Жаль, что у нее так и не было шанса снова встретиться со своим таинственным мужчиной. По одному с каждой стороны от нее, держа за обе руки, тюремные офицеры повели ее по проходу между камерами, вниз на лифте и вывели на заднюю парковку. Не раз она упала бы, если бы они не поддерживали ее. Темп был слишком быстрым, чтобы она могла за ним угнаться, особенно учитывая, что ее лодыжки были стянуты короткой цепью между ними. Должно быть, это было сделано намеренно с их стороны; они не замедлили шаг, когда она все-таки споткнулась.

На парковке ее ждал помощник окружного прокурора, который рассматривал дело в суде. За ней стояли хорошо одетая женщина и мужчина в неизвестной форме. Оба выглядели как люди из Латинской Америки. Тюремные охранники остановились перед помощником прокурора.

— Привет, Сью Энн. Я хотела предоставить тебе последний шанс.

Она показала ей официальный документ.

— Генеральная прокуратура Мехико вчера предъявила обвинения в банковском ограблении против вас и вашего соучастника. Поскольку вы уже осуждены, нам не нужно было проводить слушание по экстрадиции. Вот подписанный приказ о вашей отправке в Мексику для судебного разбирательства. Сеньора Муньос, — она указала на испаноязычную женщину за ней, — работает в мексиканской прокуратуре. Она здесь, чтобы забрать вас с собой.

Сью Энн потеряла дар речи. Она не ожидала этого. Она знала, что 11 лет в штатовской тюрьме будут ужасными, но мексиканская тюрьма будет еще хуже.

— Скажите мне имя вашего соучастника. Я хочу знать, где он находится и как получить деньги. Расскажите мне об этом, и я разорву это. Кстати, в Мексике за ограбление банка предусмотрено 20 лет лишения свободы или около того. Муньос рассказывала мне. У вас больше нет времени, Сью Энн. Скажите мне то, что я должна знать прямо сейчас, или я передам вас им. Сначала вы отправитесь в Мексику, а потом вернетесь сюда, чтобы отбыть свой первоначальный срок. Давайте, Сью Энн, скажите мне это — ваш последний шанс.

Все смотрели на нее.

— Я не могу! Разве вы не понимаете? Я не знаю, кто он такой. Я не знаю, где эти деньги. Я их не брала. Почему вы так со мной поступаете?

Сью Энн снова заплакала. Это было несправедливо. Никто не говорил ей, что это произойдет. Она бы скорее не признала себя виновной и прошла через суд, чем была бы отправлена в Мексику. Ее обманом вынудили быстро вынести обвинительный приговор.

— Мне жаль, Сью Энн. Сочувствую вам. Я надеюсь, что это того стоит. Почему вы защищаете его? Вы же знаете, что он того не стоит. Вы состаритесь в тюрьме, пока он наслаждается хорошей жизнью. Это ваш выбор.

Помощница прокурора отошел в сторону и вручил мексиканке ордер на экстрадицию. Сеньора Муньос взглянула на документ, а затем повернулась к своему спутнику. “

— Прошу прощения, Гектор, — сказала она, указывая на Сью Энн.

Латиноамериканец шагнул вперед. На его нашивке на плече было написано «Федеральная полиция, столичная округ Мехико». Тюремные охранники отступили в сторону, когда Гектор взял Сью Энн за руку.

— Спасибо вам за вашу оперативную помощь, — сказала сеньора Муньос помощнице окружного прокурора, пожимая руку, затем повернулась и направилась к машине с мексиканскими номерными знаками.

— Ваманос, пошли, — вот и все, что она сказала, стоя спиной к Сью Энн и мексиканскому полицейскому.

«— Еще одна подстава», — подумала Сью Энн, когда полицейский повел ее к машине.

Неудивительно, что они согласились не просить о суровом приговоре. Они знали, что ее ждало. Хороший план, если бы она знала его имя, то рассказала бы им все, когда столкнулась бы с экстрадицией. Охранник, Гектор, открыл заднюю дверь и помог ей сесть. Он пристегнул ремень безопасности, а затем приковал ее лодыжки к полу. Он запер дверцу машины и закрыл ее за собой, затем перешел на другую сторону. Посмотрев вниз, она увидела наручники на своих лодыжках и цепь, проходящую под передним сиденьем. Он использовал слишком большие наручники, ее лодыжки были скованы всего несколькими звеньями цепи. Она потянула за цепочку, прикрепленную к половице. Должно быть, он был прикреплен к чему-то под передним сиденьем, так как у нее было мало места для перемещения. Даже если бы ей удалось отстегнуть ремень безопасности и открыть дверцу машины, она не смогла бы выйти из нее. Выглянув в заднее стекло, она увидела, как мексиканка разговаривает с помощницей окружного прокурора; они пожали друг другу руки, и женщина направилась к машине.

Женщина управляла автомобилем, а рядом со Сью Энн на заднем сиденье сидел Гектор. Она подозревала, что они направляются в аэропорт и затем сядут на следующий рейс до Мехико. Она не питала иллюзий относительно последствий, которые ждут их по прибытии. Быстрое судебное разбирательство, неизбежный обвинительный приговор и отправка ее в некую тюрьму третьего мира на оставшуюся часть ее короткой и несчастной жизни. Даже если она выживет, ее ждет еще одиннадцать лет в строгом режиме тюремного заключения, прежде чем вернут обратно.

Двое мексиканцев разговаривали на испанском языке. Сью Энн заметила, что они двигаются не в сторону аэропорта. Пустыня уже заменила города и магазины. Планировали ли они доехать до границы? Это займет как минимум двенадцать часов или даже больше.

— Ты же должен был отвезти меня в аэропорт, верно? — спросила она.

— Заткнись (используя испанскую фразу), молчи и сиди тихо! — ответила ей мексиканка.

Сью Энн решила не продолжать эту тему. Ей не хотелось проводить долгие часы в узких наручниках, которые были надеты на нее, но без ключа она ничего не могла поделать. Мужчина рядом с ней был не таким массивным, как тюремный охранник, но она была уверена, что он достаточно сильный, чтобы легко справиться с ней даже без наручников. Было бессмысленно противиться или пытаться бороться. Возможно, ее связали бы как животное и запихнули в багажник автомобиля, если она только доставит им какие-либо проблемы. Но что-то здесь казалось неправильным. Они двигались не на юг, в сторону границы.

Она наблюдала за проплывающим мимо пейзажем, в то время как ее похитители продолжали разговаривать по-испански. Сью Энн знала несколько слов по-испански, но они говорили слишком быстро, чтобы она могла даже попытаться уследить за ними. Женщина включила какую-то музыку по радио, но вся она была на испанском языке. Движение автотранспорта поредело и сократилось всего до нескольких машин, когда они выехали в пустыню. Это было совсем неправильно. Направление, в котором они двигались, было пустой бесплодной пустыней почти на сотни километров, за которой следовало несколько небольших городков, прежде чем они достигли бы границы штата. Если бы они ее пересекли, то оказались бы еще дальше от Мексики.

Машина замедлила ход, когда водитель съехал с эстакады и свернул на грунтовую дорогу. Сейчас что-то было совсем не так. Что они собирались делать? В этом не было никакого смысла. Она не видела никаких указателей ни на шоссе, ни вдоль грунтовой дороги. Здесь ничего не было, у них не было причин ехать этим путем. Это могло означать только одно: они не собирались везти ее в Мексику. Они собирались пытать ее, чтобы получить информацию; мужчина-офицер изнасиловал бы ее, затем убил и закопал тело в пустыне. В ее глазах стояли слезы, она умрет, и никто никогда не узнает. Ее руки сжались в кулаки, когда она потянула за наручники. Это было безнадежно; у нее не было ни малейшего шанса спастись.

Пока они ехали, она любовалась пустынным пейзажем, думая обо всем, что ей следовало сделать в своей жизни, об ошибках, которые она совершила, о людях, которых она знала. Ее похитители все еще разговаривали по-испански, время от времени смеясь и все это время бессердечно игнорируя ее. Она знала, что умолять их бессмысленно

Возможно, прошло более часа до того момента, когда водитель свернул на дорогу, окруженную невысокими холмами. Там уже стоял скромный белый грузовик. Они остановились, и Муньос вышла из автомобиля. Из грузовика ей навстречу подошел мужчина. Сью Энн видела, как он передал ей два письма. Женщина открыла каждое из них, проверила что-то и затем повернулась, помахав рукой. Водителя грузовика Сью Энн не узнала. Это было совсем не то, на что она рассчитывала. Что же происходило?

Офицер Гектор, сидевший рядом с ней, вышел из машины и подошел к двери Сью Энн. Он открыл ее и освободил ее ноги от наручников, помогая ей выбраться наружу. Сью Энн потребовалось несколько мгновений, чтобы восстановить равновесие. На ней все еще были пояс и наручники, которые серьезно ограничивали ее движения. Гектор взял ее за руку и повел к другому грузовику. Она чувствовала ощущение онемения после долгого сидения и медленно и неуклюже направилась к грузовику, поддерживаемая охранником, который держал ее за локоть. Постепенно до нее дошло, что им не собираются нанести вред. Что только что произошло было совсем иным. Судя по тому, что она увидела, ее только что продали кому-то.

— Вот, сеньор, — сказала Муньос незнакомцу. — В Мексике не возникнет проблем со следами. Я позабочусь о том, чтобы они были утеряны. Если кто-то будет интересоваться, ваша подруга будет включена в список лиц, скрывающихся от правосудия на территории Мексики. Здесь власти Эль-Норте (подразумевается одна из 11 социокультурных зон США, которая занимает Юго-Западный Техас и приграничную область) не будут проинформированы до начала официального расследования. К сожалению, но это будет работать, ммм, как говорится? без срока давности. Она будет скрываться от правосудия до тех пор, пока не предстанет перед судом. Гектор, пара Устед (подразумевается "для вас")

Она протянула один из конвертов офицеру, стоявшему рядом со Сью Энн. Он вручил связку ключей мужчине из фургона, а затем оба мексиканца вернулись к своей машине и уехали.